Искусство крови

Осенние листья пахнут медью. Как кровь. Да. Кровь.
Ты неторопливо протирала лезвие. За спиной покачивалось очередное произведение искусства. Ты задумчиво осмотрела его, тщетно ища хоть один недостаток. Но он был идеален. Красные водопады спускались вниз от шеи по тщательно выверенным и вырезанным каналам на груди и животе. Лицо украшали красные же птицы, изображенные настолько точно, что, казалось, они сейчас взлетят, рассыпая с крыльев рубиновые капли. Глазками им служили широко распахнутые глаза мертвеца. Он начинал уже синеть, добавляя красок в пейзаж на спине: бескрайнее море под предгрозовым небом. Странное это было сочетание: синяя кожа и красные линии.
Ты удовлетворенно усмехнулась. Никакой жалости к человеку, ставшему холстом для картины, ты не испытывала. Он был всего лишь одним из тупого стада, ничего не понимавшего в настоящем Искусстве. Как жаль, что таких как ты, убийц-художников, расписывавших жертвы картинами из их прошлой жизни, становится все меньше. Люди глупы, они преследовали вас очень долго, с подобающим фанатизмом. В итоге вам пришлось скрываться. Но тем ценнее становилась работа, тем больше было заказов, тем точнее картины. Не просто прихоть, которую многие считали безумием, но объяснение тому, за что человек становился «холстом».
Послышался лай собак и голоса людей. Ты досадливо поморщилась. Роспись заняла слишком много времени, тебя нашли. Теперь предстояла долгая выматывающая гонка от тех, кто называл себя служителем закона.
Быстро, хотя и тщательно упаковав лезвия, ты встряхнула рюкзак, проверяя, не громыхнет ли там что-нибудь при беге. И неторопливой трусцой, экономя силы, побежала к лесу. Он был не очень густым, но ты надеялась, что этого хватит, чтобы задержать верховых преследователей и не позволить пристрелить себя из арбалета, как какую-нибудь куропатку.

На этот раз ты просчиталась. Тебя взяли в кольцо. Лес оказался всего лишь перелеском. И теперь ты беззащитно стояла посреди поля, окруженная двуногой и четвероногой стаей, остервенело лающей на тебя, бросая обвинения в многочисленных жестоких убийствах высокопоставленных чиновников. Ты не слушала. Всех, на ком оставались твои картины, ты помнила досконально.
А в голове у тебя рождался самый грандиозный замысел, который должен был стать достойным посмертным памятником…
В тот самый момент, как раздался приговор «Расстрелять», ты метнула первую тонкую иглу. Взвыла первая шавка. После того, как в тебя не попал ни один болт из первого залпа, на траве уже лежало несколько лошадей и людей, образуя объемную картину: множество холмов, с красной травой, красными ручейками, сбегающими в Алое озеро.
Второй залп оказался точнее, но ты уже не обращала внимания на неработающую правую руку и кровь из рассеченного уха. Картина дополнилась небольшими домиками, возле которых лежали спящие собаки и какой-то пьяница, из-под которого весело бежал очередной ручеек, делая озеро шире и превращая некоторые холмы в лодки без парусов, наполненные заснувшими под песнями сирен матросами. Сами сирены тоже были здесь, но не такими, какими их представляли люди, а такими, какими их видела ты однажды, едва не утонув после шторма: уродливыми, похожими на собак существами с длинными дельфиньими хвостами.
Вот стрела попала и в другую руку. Ты больше не могла творить. Но финальный штрих завершило лезвие, всегда прячущееся во рту и служившее причиной твоей вечной молчаливости. Метко выплюнутый кусочек металла добавил парус к одной из лодок, когда арбалетчик, выпустивший последнюю стрелу тебе в сердце, повис на своем собственном громоздком оружии.
Ты обвела грандиозную панораму взглядом, улыбнулась и медленно опустилась на один из холмов, застыв в той же позе, в какой ты часами сидела дома, на берегу великого Лунного Озера…