Дама без собачки (по мотивам рассказа Чехова)

...Погожий октябрьский денек.
Он шел по набережной Ялты, поглядывая по сторонам, что-то ему подсказывало – сегодня он встретит ЕЕ. Этой его уверенности способствовали выпитые у рынка два стакана дешевого разливного вина. Ясно, что это никакое не вино, а ядовитая смесь, продаваемая под красивыми названиями повсеместно в Крыму, впрочем, приятная на вкус, да и уверенности добавила, нет, скорее эйфории. Позднее он решит, что невероятность последующих событий – это результат пьянящего точнее галлюциногенного воздействия напитка…
Рыжеватый от природы, весь покрытый веснушками (о таких говорят – рябой), он не оставлял светилу ни пяди открытого тела, поскольку загар на него не ложился, а набрасывался, грозя ожогами уже через десять минут неосторожного пребывания под безжалостными солнечными лучами…

Прошел городской пляж, с завистью поглядывая на редких купающихся, и… замер – ОНА!
Дама загорала, лежа на парапете, ограждающем ялтинскую набережную от моря. Головка прикрыта соломенной шляпкой, выгнутый в пояснице, странно выкрутившийся ее стан, притягивал взоры окружающих неестественностью позы (изысканностью – возразил бы он), телесного цвета купальник на фоне коричневого загара как бы оголял ее, придавая ей пикантность (незащищенность – уточнил бы он)…
Присел на парапет так, чтобы исподтишка через солнцезащитные очки наблюдать загоравшую прелестницу. Сильная близорукость, сопровождаемая астигматизмом, не позволяла ему во всей полноте услаждать взор изгибами женского тела, хотелось сменить очки, но это дезавуировало бы его интерес…

Звали его Гуров Дмитрий Дмитриевич. Да, да, не удивляйтесь – именно так! Так же как и героя рассказа Чехова “Дама с собачкой”. Объединял с чеховским героем его и возраст. Этим сходство исчерпывалось.
Остальное их рознило. Ничем ни примечательное лицо, небольшой рост, сложение – хилое, и чтобы выглядеть солидней, обзавелся брюшком и лысиной. Был он небогат, скорее беден, и жил не в Москве, а в северном городке С-ке, где проживала (так ему хотелось) героиня рассказа – Анна Сергеевна.
Прочитав однажды рассказ, Гуров втемяшил себе в голову, что, как и чеховского героя, в Ялте его ожидает знаменательная встреча. Ведомый этой блажью, последние годы он стал отдыхать в Крыму.
В Ялте не поселялся, а снимал за совсем небольшие деньги жилье в каком-нибудь горном поселке между Ялтой и Алуштой.
Каждый день он на троллейбусе приезжал в Ялту, и, придав значительность лицу и походке, дефилировал вдоль набережной. Увы, дам с собачками не попадалось. Встретилась как-то – не с собачкой, правда, а с обезьянкой (для фотографирования). Дама очень понравилась Гурову, увы, не он ей, зато понравился макаке, что закончилось утратой солнцезащитных очков и кепи, которые расшалившийся примат занес на недосягаемую высоту…
Нагулявшись проголодавшийся Гуров садился на скамейку, жевал пустую булочку, с завистью глядя на пассажиров, сходивших с очередного пришедшего в ялтинский порт корабля, воображая, что он сошел вместе с ними, и вернется на корабль лишь к ужину, который разделит с очаровательной дамой…

Перед каждой поездкой в Крым Гуров перечитывал Чехова, дабы ввести себя в романтическое состояние.
Нет, он не бежал женщин, отнюдь. В их учреждении работала невзрачная особа критического возраста, лелеющая надежду женить на себе Гурова. После работы он наведывался к ней. Они съедали приготовленный ею ужин, запивая принесенным им дешевым вином, и укладывались в постель. Он неумело и скучно любил ее, прикрыв глаза, представляя в воображении, что рядом с ним – Анна Сергеевна, приехавшая к нему втайне от опостылевшего мужа…
В Крым ее никогда не брал, она униженно терпела это, и уж не надеялась, что Гуров когда-нибудь выбросит из головы свою блажь…
В Ялте он обязательно заходил в дом-музей Чехова. Посещал он и другие популярные и не слишком места, но лишь те, что не вызывали особых затрат. Деньги берег для предстоящей встречи с незнакомкой, с которой считать деньги уж верно не станет…
Вчера съездил в Ливадию, где в царском дворце разместился музей восковых фигур. Очень хотелось посмотреть восковые копии знаменитостей, но поскупился. На одну достопримечательность в Ливадии он все же потратился – на музыкальный платный туалет, и пусть в нем не было нужды, зато позволило, сидя на стульчаке, наслаждаться сонатами Бетховена…

…Гуров бросал незаметные взгляды на изящную незнакомку, и потихоньку придвигался к ней. Ему казалось, что распростертая дама игриво поглядывает на него из-под шляпки, отчего сердце едва ни выпрыгивало из груди!..
Вытянув незаметно кошелек, пересчитал наличность – на ресторан ему явно не хватало, а вот на часовую прогулку в море – вполне. Пожалел, что взял мало денег, ресторан, похоже, придется отнести на завтра. Попенял также, что не навел справки о гостиницах…
Стал обдумывать, как к ней подступиться?
А что, если начать так:
– Анна Сергеевна? Давно и надолго ль в Ялте?
– Анна… Вы не ошиблись? – удивится дама.
– Так звали героиню рассказа Чехова “Дама с собачкой”, вы похожи на нее, точнее на Ию Савину, игравшую в фильме.
– Вы находите? А вы – на Баталова.
– Вы мне льстите, – смутится он. – А не съездить ли нам в Ореанду?
– Извольте...
Дальше – по обстоятельствам…

Все, пора! Господи, благослови!
Заговорил, но от сильного волнения в горле забулькало, и в результате получилось:
– Вы… давно ль… Анна Сердешна?..
Незнакомка недоуменно повела головой, приподнялась, затем встала в полный рост, нимало возвышаясь над ним, также поднявшимся, но не это его смутило, другое – что-то здесь было не так!
Дабы снять закравшееся подозрение, следовало заменить солнцезащитные очки привычными (минус десять с астигматизмом).
Лучше бы он этого не делал!
Перед ним стояла женщина неопределенного возраста, в том смысле, что обозначить его было абсолютно невозможно. Лицо находилось в тени соломенной шляпы, отчего морщины на нем ужасали не сразу, а вот плоть!!!
Солнце и время варварски надругались над ней, обезображенной складками, сетью борозд и морщин. Лифчик бессмысленно прикрывал складки грудей, и уже давно не заполнялся ими.
Она напоминала фасад старинного некогда великолепного здания, теперь разрушенного временем.
Гурову даже показалось, будто перед ним – именно та Анна Сергеевна, невероятным образом дожившая до наших дней, только без собачки, давно издохшей…
Единственно, что утешало – живые глаза призрака, смотревшие на Гурова с лукавством и насмешкой.
Дама не стала испытывать Гурова, совсем уж собиравшегося брякнуться оземь, развернулась и последовала прочь, шелестя складками иссушенной плоти…

На следующий день, не догуляв отпуск, Гуров уехал домой…
В С-ке уже выпал снег, мела поземка…

...Говорят, он женился, создав со своей совсем уж было отчаявшейся пассией еще одну унылую ячейку общества, и даже, кажется, произвел на свет потомство, впрочем, это – непроверенные слухи…