Какофония жизни. Гл.8,9

После лёгкого завтрака со щадящим лечением похмельного синдрома все сидели в трапезной, как на поминках: чинно, смирно и молчаливо.
Василий с лёгкой завистью поглядывал на журналиста. Тот после вчерашних возлияний выглядел свежим и бодрым, как Джеймс Бонд после мордобоя. И даже пепел на «Альянсе» висел столбиком, как у того, в фильмах. Вот что значит бомондная тренировка! Мешки только под глазами были не бондовские. И амбре.
Василий вздохнул. Молчание тяготило.
-Гриш,- обратился он к Бабаю. –А, Гриш?.. Чего сидим-то? Чего молчим?
-Да я всё жду, когда этот…- Григорий кивнул на Добренко. –тебя узнает. Может, что путное скажет?..
Журналист недоуменно уставился на Василия, зашевелил в раздумьях породистым носом. Столбик пепла бесшумно упал на джинсы.
-Не узнаю,- с сожалением произнёс он. –Учились вместе, да? Нет, не узнаю…
-Ничего,- успокоил его Бабай. –У меня тоже такое случалось. Ты его вчера, у Думы снимал. Драка с охраной.
Сергей Добренко звонко шлепнул себя ладошкой по лбу, дескать, вот лапоть! Забыл! Но тут же охнул от боли: утренняя гомеопатическая доза пока не помогла.
-Товарищи… Господа…- Он жалобно кашлянул. –Друзья… А, может, ещё по рюмочке?
-А чего… Давайте. Ты только закусывай, а то опять запьянеешь.
Бабай разлил всем четверым.
-Не,- Василий помотал головой. –Я не буду. Я себя нормально чувствую.
Лёшка Скоробейников посмотрел на него с благосклонной улыбкой: вот удача! Ведь, действительно, готовый мессия! Нет, дружок, никуда ты от нас не денешься! Сегодня же ребят подключу, пусть что-нибудь «стряпают» из твоих родинок.
Сам же рюмку поднял.
-Ну, будем!
Добренко лечение, видимо, пошло на пользу. У него даже регистр сменился с тенорного на баритональный.
-Ну, а собственно, в чём дело? Да, снимали вчера. Сегодня в утреннем эфире пройти должно. Если Райбер материал сдал. Райбер- это оператор мой,- пояснил он на всякий случай.
-Да мы уж поняли. И что там, видно всё? Кто прав, кто виноват?..
-Вы меня обижаете, уважаемый!- Добренко, и впрямь, обиженно потянулся к бутылке. Налил к себе, вопрошающе посмотрел на остальных. Ответа не дождался и налил всем. –Я- профессионал. Поняли? Профессионал! Нас с Борей в Москву звали, на «Дожде» мастер-класс вести. На постоянку!
-И чего?..
-Нет,- вздохнул обреченно Сергей. –Не смогли. Здесь наши корни. В центре России. А там… Чего там?.. Одни пришлые. Колоака. Ни выпить, ни закусить по-человечески, вечно торопятся…- Он произнёс «клоака» через лишнее «о». И это прозвучало как-то убедительнее и весомее.
-Да-а,- Бабай понимающе кивнул, вспомнив о местном «Тракторе». –За своё держаться надо. «Пусть худое, но дитя…» Иначе- кранты всему. Измельчаем и сгинем. Ты, всё-таки, о плёнке давай… «Органы» её не изымут? Точно в эфир пройдёт?
-А уже прошла.- Журналист налил себе следующую. –Вчера ещё запустили в «Ютуб».
Алексей засуетился, включая одновременно и телевизор, и компьютер. И- опять чудеса! Попал на канал, где «гнали» ролик с Груздевым!
-Во! Во! Самое начало! Ну, всё, всё видно! О, и я нарисовался!.. Да, номерок-то «светится»…- комментировал Григорий. –Вот и девки налетели!..
Телекомментатор- темноволосая девушка со скорбным лицом мадонны- отчеканила рублено: -На помощь следственным органам из столицы выехала специальная группа. Пока идёт опрос свидетелей и участников инцидента, а также отсматриваются видеоматериалы.
Между тем, пока не найдены объявленные во всероссийский розыск подозреваемые Груздев Василий, Григорий Дикий и Сергей Добренко.
На экране появились фотографии разыскиваемых: короткостриженый Бабай с фанатским выражением на лице и детскими наивными глазами, улыбающийся Василий с караваем хлеба под мышкой и Добренко с зажатой по-маяковски папиросой в уголке сурового рта.
-Ты что, Серёга, косишь, что ли, на левый глаз?- спросил, присматриваясь к фотографии Григорий.
-Нет. Это фото со свадьбы друга. Райбер делал. Третий день гужбанимся.- потерянно отозвался журналист. –Так это что?.. Мы все в розыске? За что? Съёмка-то разрешенная была!
-Ролик ТЫ выкладывал? Ты! Ролик резонанс получил? Получил! Кровушка пролилась?
-Это сок томатный!- встрял Василий, но от него отмахнулись.
-…Пролилась! И ты исчез! И до Москвы дошло! А тем всё по фиг! Результаты нужны!
-«И вот, как нам сейчас сообщили, у здания Российского посольства в Австралии прошли массовые манифестации в поддержку разогнанного вчера на Урале пикета нацменьшинств.
Аналогичные демарши также зафиксированы в Нидерландах, Бельгии, Новой Зеландии и Тринидаде. Правительство Тобаго пока воздержалось от…»
Выключили.
-Так… Мы ещё, значит, и «политическими» стали,- задумчиво произнёс Бабай. –«Узники», так сказать, «совести». Чести и совести. Как бы нам ещё и госпереворот не пришили. И «боевая группа» есть. И филиал «Голоса Америки»,- кивнул он на Добренко. –И отдел «Аум сенрикё»,- перевёл взгляд на Алексея. Вздохнул тяжело. –Ох, бабы! Вот впутали! Кстати, Сергей, а они что, «нацменьшенство»?
-А что? «Большинство», что ли? Много ты таких видел?
-Утрясется всё- всех …!- заявил Бабай решительно.
Василий испуганно на него посмотрел.
-Гриш, не надо! Чего ты на них?..
-Да шутит он.- Алексей встал, принялся медленно мерить трапезную шагами. Периодически то щелкал чётками, то поглаживал крестик на груди. –А вот у меня, действительно… «Сенрикё» припишут. Прикроют к чертовой бабушке.
-Не-а! Сначала анафема! Потом отлучение и аутодафе.
Григорий налил всем в рюмки.
-Какие есть предложения? Ну, кроме выпить, конечно…
-Ребята!- опять жалобно протянул Груздев. –Давайте я сдамся! Разберутся! Я уверен!
-Сиди!- одновременно осадили его «подельники». –Нам без тебя, Вася,- душевно объяснил соло Григорий. –совсем «вилы» будут! Втихаря изведут- никто не спохватится. Это за тебя сейчас обчество бузит, волнуется. Вот и мы, может, с тобой выплывем. Заодно. Думайте!


Г Л А В А 9

План действия составили довольно легко. Потребовалось четыре часа времени и три бутылки сорокоградусной.
Диспозиция была следующая:
Первое: держаться Васьки. Всё завязано на нём. Пока он на плаву, как …буёк- все удержимся. А он на плаву пока «народу будет прелестен». Но так «прельщать», чтобы по УК на срок не тянуло. Максимум на 15 суток. Или на штраф. «На штраф у меня денег хватит»- скромно заявил Алексей.
-Нет, не осилит он!- уверенно заявил Добренко. –Здесь такая тонкая грань! Как по лезвию бритвы! Оступишься- всё обрежешь! Вместе с нами! И на виду быть, и срок не получить?! Да не смешите вы меня! Посмотрите на него! Ни опыта, ни желания, ни пассионарности!.. Не осилит!
Все посмотрели на Груздева. Задумались.
-Чего ты, Серёга,- в голосе у Григория тоже сквозило сомнение. –Ни чем не хуже Абрамовича. Ещё день- два не побреется… Того ж не трогают…
-Ты тоже интернатский?- удивился Добренко.
-Нет, родительский,- с сожалением ответил Васька.
-Тогда и небритость не поможет. Да и друг у тебя- Бабай, а не Березовский.
-Да, знаний тебе, Вась, не хватает. За что ратовать будешь- и сам не знаешь. И как- тоже не знаешь. Учить тебя надо. Сергей, давай, подключайся! Успеешь ты водку свою допить! Засади Василия за компьютер, загрузи ему ролики, пусть смотрит, учится. Дух, так сказать, впитывает!
И вот, пока Василий смотрел отобранный Добренко материал, сложился второй пункт диспозиции.
Аккуратно- аккуратно… на прикосновениях… нюансами поднимать народ на защиту себя, родненьких. Никакой политики и криминала! Только разрешенными методами! Составили обширный список «разрешенного».
От Бабая задействуют «фанатов», «Голубых ведерок» («Это не что-нибудь… такое?..- брезгливо поинтересовался Алексей. Григорий молча бухнул себе кулаком в грудь) и «Партию любителей пива».
От Алексея: «Партию зеленых» («Они с друидами пересекаются,- пояснил Алексей. -К тому же у Васьки аквариум с рыбками»), «Городскую гильдию экстрасенсов», партию «Яблоко» («Недалеко от «зеленых» ушли!»- решили все) и местную Бабушку Капу, как наиболее сильную мастерицу по приворотному и отворотному зелью.
-Ребята! У неё такая популярность среди незамужних девиц- мне и не снилась!- сказал, как отрезал, Скоробейников.
-Ну, что?- друзья оборотились к Добренко. –Тебе самое легкое, так сказать, беззубое и безопасное осталось. ЛДПР, КПРФ и геи.
Сергей впервые в жизни поперхнулся водкой, откашлялся, запил пивом.
-Вы чего, одурели?!! И морды набьют, и посадят! Или посадят- и морды набьют!
-У нас пытки запрещены,- возразил Алексей. – И чего ты так взвился? Там так всё аполитично- аж воротит. Испугался, понимаешь… Хоть кого-нибудь из них тронули? По большому счету, а?.. Вон какие акции проводят! Дума с правительством на треть из них состоит! На треть! Ну, хорошо, хорошо!- замахал он рукой на Сергея. –Не хочешь уж слишком в политику влезать- можешь геев исключить. Попробуем без них обойтись. Хотя… такая б поддержка от власти была,- вздохнул он.
Добренко с испугом смотрел на мужиков, не веря ни единому их слову.
-Всё, всё, успокойся. Отрабатывай коммунистов и «жириновцев». Слушай, Гриш, ты говоришь, Васька хлебопек? У вас у кого-нибудь выход на аграриев, на село есть? Смычку сделать, а?

А Василий в это время сидел перед экраном, и ему было не до смеха. Добренко очень необычно подобрал ролики для его обучения. Василий смотрел на экран, а в голове, будто в муравейнике, мурашами шевелились мысли. И зазвучали голоса. Разные голоса. И разные мысли.
Безмолвно строчил пулемёт в «кровавом воскресенье». Безмолвно маршировали «факельные» штурмовики. Безмолвно несли флаги счастливые физкультурники. Усатые вожди трепали юнцов по щекам и прижимали раскосых кукольных девчушек к груди.
А потом «пошло» недавнее, знакомое. И голоса зазвучали. Сначала невнятно, негромкой какофонией; затем всё четче и четче.
«Демократия в опасности!», «Нет возврата к старому!», «Мы жизнь готовы отдать за демократию!». Кто это, Ельцин сказал? Попов? Ленин? Марат? Гайдар?.. Ни черта не разобрать с этим шумом! А мамка писала, что бабка Лиза по прозвищу Черепаха, из соседней двухэтажки, ну, которую вы мальчишками постоянно дразнили, умерла. «Жизнь отдала…». От голода. Вась, «за» или «из-за»? Одинокая. Бывшая ленинградка. Блокаду пережила. Четверо суток пролежала. Гордая, что ты!.. Стыдно было клянчить у знакомых. У тех тоже ничего не было. Ни денег, ни еды. Подохла. Что, Вась, слово не нравится? А по-другому как-то не получается. Ну, не "умерла" же! И дядя Паша повесился от того же: денег не было, жрать нечего было. Закрылся завод, а семья, как у мусульманина, семеро по лавкам. А Димка, дружок твой?.. Под поезд. И решение всех жизненных проблем. А Ельцин ложился? Вот, не помню. Обещал же… Мужики, перестаньте стучать! Не слышно ж ничего! А мужики с въевшейся в лица, руки и легкие угольной пылью стучат и стучат касками по мостовой. Вась, какие это годы? Всё путается! 80-е, 90-е… Ты же не любил кинохронику тех лет. Тебе ж тоскливо было. Во, во, пошли! Господи, какое единение! Сплоченные шеренги. Рука под руку, плечо к плечу. Студенты, рабочие, пенсионеры, интеллигенция. Интересные, красивые, разные, о д у х о т в о р е н н ы е лица. Почему-то, очень многие в очках. И очень много мужчин средних лет с бородками. «Демократия в опасности!» Как ты им жутко завидовал! Вот она, ИСТОРИЯ! Без тебя, без тебя, родной… Спит пока твой Урал. Дремлет.
А они уже подходили к другой шеренге. Со щитами, дубинками, касками. И из-под масок на них смотрят такие же лица: интересные, красивые, разные. Напряженные. Кинохроника беспристрастна. Лица демонстрантов меняются на глазах, через секунды- минуты. Вот они одухотворенные. И через секунду- напряженные. И еще через секунду- ожесточенные. И через мгновение- бесноватые! О д и н а к о в ы е! Мгновенно и невозвратимо. И уже трудно понять, что за действо перед тобой. Сожжение Жанны Д,Арк?.. Встреча Солженицына?.. Иль наоборот, изгнание?.. Толпа, толпа… «Демократия в опасности!» кричат, шепчут, убеждают. А бабка Черепаха и дядя Паша рядом. Лежат. Тихие. Господи! Почему мне их так жалко, Господи?! Да подожди ты, Васька! Заткнись на время! Ну, нельзя нам демократию без этого делать! Без бабки твоей, без дружка, без шахтёров! Нельзя! Это же демократия! Хрен с ней, с этой смертностью! О, нашел проблему: смертность выше рождаемости! Да пройдёт лет тридцать-сорок- и всё на место встанет! Ну, считай, что войнушка у нас была с кем-нибудь… Эка невидаль: миллионов не досчитались… Балласт сбросили. Первый раз, что ли?.. Проституция, беспризорники, бандитизм, коррупция… Дурак ты… Не проституция это. Зародыш демократии. Дзержинского вспомнил. Вась, ты и вправду, дурак! И у нас беспризорности не будет! Слово даем! Иль зуб! И дефолта не будет! И обмена денег!.. Демократия будет! Свобода! Кому сколько надо- столько и хапайте! И землицы, и заводов, и суверенитета!.. О, у Горбачева глаза бегают от испуга! И руки дрожат! И у Янина! И у Гайдара! Да что ж они все такие… как кур воровали… Припадочные какие-то… А Ельцин щурится… Из-под лобья так, по-Ульяновски… Корни, видать, общие. И никто из них дядю Пашу не знал. Почему им всем вообще по хрену жизнь любого человека?! А годы путаются… Десять лет прошло. Кормило у других. Многие уже так далеки, что о них можно говорить только хорошее. Или совсем ничего. Об Ильиче можно… О Николке «Кровавом»-можно… О Робеспьере, о «бесноватом»… А об этих, говорят, нельзя: стыдно. И сразу же приводят басню о мертвом льве. Удобно-то как, а?! Вася, Вася, заткнись! Пёк хлеба? Ну, и пеки! А хочешь менять что-нибудь- давай к нам! Демократия опять в опасности! Без балды! Ты посмотри, что деется?! Один всё узурпировал! Купил всех! Куском хлеба! Чтоб не мерли, как мухи! Иезуит! И это быдло за ним потянулось! Ну, господа, господа, что вы, в самом деле?.. «Быдло, быдло»… Грубо и обидно… «Чернь»- вот это правильно! Заметьте: политкорректно! И заметьте: «большинство» всегда голосует за «меньшинство»! Заметили? Потому что так хочет умное «меньшинство». Господа, но этот- то вообще один! Может, из-за этого и голосует за него это … народ этот? Вась, ты-то как думаешь? Во, во, видишь? Это Манежная! А это уже Болотная… Во, во, это я, видишь? Да вот, у фонтана! Ну, как? Нормально? Эх, нужно было другую куртку надеть! А этот, вот, справа…
Почему так всё знакомо? Где ты это видел? Или читал?.. Читал… читал… Да! Но это же… Это же Ильин! Андрей Ильин! «Федеральное дело»! Стоп, стоп, Вась. Он детективы писал… Да к тому же лет 30 назад. Тоже мне, детективщик, писака- и нынешняя демократия! Ты башкой думай, а не сидалищем! И не опошляй, пока в морду не дали, понял? Ну, что, присоединяешься? Иль опять с этим … с народом будешь?..

-Васька! Васька!!! Мать твою!- хором докричались до него ребята. –Иди сюда! Слушай, что мы придумали!