Дачный расклад. Гл.5

Г Л А В А 5


-Мужики! Ну вас на фиг! Не молчите! Давайте решать что-нибудь! Сидим здесь сиднем…
Глумов нервничал. Идиотская история давила на психику. И всё ещё в подвешенном состоянии: Вовка до сих пор не отзвонился, что там, в больнице сказали?.. Да этот ещё расхрапелся за стенкой! Хоть портянку в рот засовывай. Ряшку нарубил- и всё ему нормально! И хляби небесные, как нарочно… заодно уж…
-Чего суетишься?- Сан Саныч был спокоен, как ноябрьский кот перед кошкой. –Менты не приехали- уже хорошо. (Семён согласно кивнул головой). Все живы. Вовка позвонит- скажет, что там с этой… с Леной… Потом уж и охать будем. Сядь, пожри по-человечески.
Глумов сел к столу. Семён налил в рюмки.
-Я не буду. Вдруг сегодня ехать придётся.- Юрка отодвинул рюмку.
-Не придётся. Сегодня никуда не поедем.- Семён вновь придвинул ему посудину. –От тебя выхлоп за версту. Если что- только завтра… Я чего, мужики, сказать хочу… –Он поднял рюмку. Все выпили. –Алька-то прав в чём-то… Действительно, сами так же когда-то шутили. Он же не знал, что эта Лена такая нервная.- Хмыкнул удивленно: -По телику- труп на трупе, а она скопытилась… О, натура нежная!
-С этим-то что делать будем?- Саня кивнул на храп за стенкой. –Лидка говорит: месяц квасить может.
-Слушай, а как у него бизнес держится? С такими запоями?..
-Зам у него хороший. Башковитый. Вообще не пьёт. И Алька говорил: честный.
Семён недоверчиво покрутил головой. Честный… напарник… в бизнесе…
-Я тебе правду говорю,- убедил его Сашка. –Лидка это, жена его.
-Тогда ясно. Ничего. Проснётся- реанимируем.
И вновь надолго замолчали, тупо глядя в разлинованное дождём окно.

Звонок на мобильнике средь общего молчания прозвучал громко и неожиданно. И в ту же секунду оглушительно распахнулась комнатная дверь, будто Алька вышиб её ногой. Все подскочили. Юрка бросился к телефону:
-Да! Да, Вовка! Слушаю!
-Ребят!- зычным похмельным голосом пророкотал Алька. –А чего меня не будите? Сколько сейчас? Утро, да?..
-Алька, заткнись!
Тот понимающе прижал палец к губам, пошатался ещё немного в дверном проёме и со вздохом уселся на стул.
-Да! Понял, сынка! Угу! А ей ничего…
Отключил с матом телефон.
-Блин, что за манера?! Выскажут своё, не дослушают- трубку бросают! Что за манера?!- психанул он.
-Что там? Не ори только, без тебя шумно. –Сашка вновь налил в рюмки. Посмотрел внимательно на Альберта, затем на Семёна- тот слегка кивнул и пальцами показал дозу- и налил половинку Альке. Тот, не дожидаясь никого, обхватил ладонью рюмку и опрокинул в себя.
-Ну «что, что»… Положили Ленку. Вовка говорит: ничего страшного, шок. Но положили!- и он в упор уставился на Альберта. –Обследовать будут, понял? До сих пор не говорит! Мычит, дружок, мычит! С твоей лёгкой руки…
Врал Юрка. Положили её, это правда. До завтра. Но оклемалась девица. И речь восстановилась. Но уж слишком хотелось погнобить друга за испорченное утро.
-Лечение, говорит, в десятки тысяч выльется…
-Да хоть в сотни,- спокойно ответил Альберт. –Найдутся деньги. Главное- умом не тронулась. А деньги найдём.
Странно, но Альберт после часового сна и рюмки водки казался трезвым, как стёклышко. И речь, и движения были внятными и четкими. Глаза, вот, только остекленели и ничего не выражали. –Найдём деньги. Вылечим.
-Ну-ну…
Успокоились все потихоньку после Вовкиной вести. Даже подсмеиваться стали. И шутку свою с классной по прозвищу Сурепка вспомнили. Как в 9-м классе нарядили анатомический скелет в костюм и поставили у дверей учительской, а она как раз первая вышла. И истеричный крик её, и плач слышал весь второй этаж. Досталось им, чуть до исключения из школы не дошло. И клей на стуле у математички вспомнили, и ленты на дверях кабинетов с надписями «Опечатано. Прокуратура Советского района»… А ведь сработало ж тогда! Три урока никто не смел открыть! И контрольную перенесли на неделю! На неделю! Вот счастья то было для всех! А сейчас… Что-то, уж через чур…
-Да старые мы стали- вот и весь спрос,- устало махнул рукой Сан Саныч. –«Дурацкие шутки, дурацкие»… Алька же предложил, чего на молодежь кивать?!
-Нет,- покачал тот головой. –Я Лине рассказал, как молодыми были. Вовка твой, вон, ещё слушал… А она уж предложила… Пьяный я был, мужики. Слишком уж выпимший… Трезвый бы не согласился. Расслабился с молодыми…
Глаза Альберта оставались всё такими же стеклянными, без эмоций, как перламутровые пуговицы.
-Да-а… А что ж лет через двадцать будет? Когда внуки подрастут?.. Так пошутят- полгорода снесёт к чертовой бабушке! Вот у тебя, Алька… У тебя ж внук родился?
Семён повернулся к тому, ожидая продолжения разговора.
Тот поднял голову. В глазах промелькнуло что-то живое- и потухло.
-Нет у меня никого. Нету.
И Алька вышел из дома.
-Чего он?..- Семён недоуменно посмотрел на ребят. –Я чего такого сказал?
-Дурак ты, Сёма. Танька- это же Лидкина дочь. Значит, и внук её. А с Алькой у неё только выкидыши были. Ну, ты, блин…
Юрка вышел следом и громко хлопнул дверью.
-Ох, Господи, ну почему так всё наперекосяк сегодня? Что ж за день такой?!
-Ничего, Сёма, уладится,- успокоил его Сан Саныч. –Три дня еще впереди. Уладится. Поднимай! По чуть-чуть, по слегка. Это ещё никому не помешало… Может, и партеечку еще сегодня распишем… Эх, старики мы, старики…

. . .


Они сидели в кафешке рядом с фойе и беседовали, потягивая безалкогольный коктейль из фужеров.
Было пустынно и тихо. Ни одного посетителя. Все были на просмотре. Фестиваль сегодня заканчивался, и через час-два жюри должно было огласить результаты.
-Волнуешься?- спросил Владимир. А у самого левая нога тихонько отстукивала дробь под столом. -Брось! Всё уже позади! Сейчас волноваться поздно.- Он нервно оглянулся на кинозал, прислушался. -Вот не думал, что такой ажиотаж будет на «малометражки». Говорили: калачом людей не заманишь.
Лина достала из сумочки сигареты.
-Вов, а здесь курить можно?
-Здесь курить можно?- окликнул Володька бармена, копошащегося за стойкой. Тот молча вышел, поставил перед ними пепельницу и также молча ушел к себе.
-У Ленки-то как, с Егором?..
-А никак! Разбежались!- Линка тонкой струйкой выпустила дым изо рта. –Брезгливым твой дружок оказался. Не хочет свою судьбу с дурочкой связывать. Слюни, вишь, как старуха пускает. Мочиться ещё под себя будет…- Хихикнула. –Позавчера слинял! На следующий же день, представляешь? И даже на звонки не отвечает! Да-а,- беспечно махнула она. -Ленке сейчас пофиг! Не хочет- не надо. Другой сыщется. А ты чего, не знаешь, что ли? Ну, вы и дружите!- Линка принялась пускать кольца.
-Не дружим, а учимся вместе. Да в студии играем. Играли, вернее,- поправился он. -Он же и из студии смотался. Вещицы свои загрёб- и адью. Серёжку только и предупредил. Домой, наверное, уехал. Здесь-то что делать? Сессия кончилась. Приедет по осени…
-И опять к Леночке!- развеселилась Лина. –Памперсы менять!
-Да, слюни- это круто.- Вовка снова оглянулся на кинозал, но там сеанс ещё продолжался. –Жаль, до памперсов не дошло. Он бы вообще после такого в другой город перевёлся… - Увидел входящую в здание девушку, вскинул приветственно руку: -Здесь мы! Иди сюда!
Наискосок, через фойе, к ним грациозно шла Ленка. Воздушная, красивая до умопомрачения, в легком бирюзовом платье насквозь пробиваемым полуденными лучами. Бармен- и тот замер с не до протёртым бокалом в руках.
-А мы здесь слюни твои вспоминаем!- радостно проговорил Владимир, подставляя ей стул. –Что ж вы, девоньки, про «мочиться»-то раньше не додумались? Вот бы фишка была! Хотя… Это-то кое-как смонтировать успели…
-Вовка, ну ты обнаглел! Я слюну-то кое-как выдавила, а ты!.. Да этих, психотерапевтов, попробуй-ка, обмани!.. «Моча»… Дурак!- Ленка надула губы и приложилась к его бокалу. –Сам бы попробовал… Или показал…- Девчонки дружно улыбнулись. –Режиссёр, как-никак… «Станиславский» ты наш!
-Тихо!- Он прислушался. В зале стало шумно, но из дверей никто не выходил. Лишь выглянула билетёрша и махнула им рукой. -Всё! Пора! Ну, бабоньки, ни пуха, ни пера! С почином нас всех! И ежели, Ленка, тебе главный приз не дадут!..- Он потряс кулаком в воздухе. –Вперёд!
Те дружно сплюнули через левое плечо и тронулись за ним. А бармен с бокалом так и не оторвал взгляда от едва прикрытых Ленкиных ног.

. . .

-Ну, кто куда?
Вовку вовсю трясло и колотило. Главный приз достался им. И Ленка получила второе место. И приз «Альтернатива»- за «новые идеи»- у них.
И знаменитости, знаменитости, знаменитости… Все жали руку и что-то говорили. А он что-то отвечал, жал ответно ладони, но сейчас, ошалевший от победы, ничего не помнил, будто и не слышал поздравлений. Хорошо бы к девяти, к банкету, всё вспомнилось.
-Вов, поехали в студию! Ребята ждут!
Он отрицательно мотнул головой.
-Батя с дачи приезжает. Объяснить всё надо. Рассказать. А то позавчера- «болеет Лена», а сегодня- с призами уже… Ох, девки, вот у меня сейчас «Бородино» будет…
-Вов, а банкет как же? Придёшь?
«Девкам» было наплевать на Вовкино «Бородино». А вот появиться на банкете без создателя фильма- это как-то не с руки.
-Буду, конечно. Езжайте.
Помахал им вслед рукой и направился к своей машине. Уселся и раскрыл настежь окна. Закурил, посидел немного, успокаиваясь.
Звонок. Батя. Приехал уже, наверное, беспокоится.
-Да, бать.
-Ты где?- голос отца звучал глухо и незнакомо.
Вовка машинально поднял глаза, упёрся в громадную афишу на кинотеатре.
«ФЕСТИВАЛЬ САМОДЕЯТЕЛЬНЫХ ЛЮБИТЕЛЬСКИХ ФИЛЬМОВ»
-Рядом с церковью,- почему-то соврал он. –Ты приехал? Я сейчас, тоже буду… Алло, слышишь меня?
В трубку долго молчали.
-Не надо домой,- сказал отец. -К Гриневским приезжай… Мы все у них. Дядя Альберт умер. Сердце не выдержало. Не успели мы его довезти.
И в трубке раздались гудки.