Сознание умирающего мира

Денежное сознание, как сознание смерти, для людей есть мертвая психология, психология умирающего мира. Точно так же, как одряхление уродует старика, так же и общество и его сознание умирают, становясь все более безобразными в процессе гибели. Разрушается только старая, отжившая себя форма жизни. И человек приходит к сознанию, что должен освободиться от них, чтобы стать человеком. Он создает человеческое общество, только осознав, в каком обществе он живет.

Понятие "конец предыстории" принадлежит Марксу. И это не простое понятие. Конец - значит конец, конец чего-то существовавшего или существующего. А за концом начинается начала нового. Ни в природе, ни в обществе и ни в сознании нет таких разрывав, чтобы что-то, появившись на свет божий, потом вдруг бесследно исчез. Нет ничего случайного. Все в мире подчинено глубокой необходимости - диалектическому развитию, и подвержено превращениям. И если здесь, на наших же глазах, вдруг что-то действительно исчезло, значит, с ним произошло изменение, и он просто стал другим, перешел в новое состояние. А наше сознание это еще не осмыслило, а просто зафиксировало, и потом кричит, что мир идет не туда, куда надо. Так исчез социализм, так человек стал другим, неузнаваемым, будто его подменили и т. д. Так и деньги стали уже не деньгами. Словом, все уже не то, чем было. И мы тоже уже "сам не свой" и поэтому не знаем, кем стали и почему в этой обстановке вдруг озверели. И эта идея, идея диалектического развития, должна войти в сознание современного человека. И он должен расшевелить и привести в движение свой застывший ум, глядя вперед. И, как это ни странно, все это с нами творят деньги. Это уже объективная функция денег, сложившаяся исторически, а не наши чувства.

Речь идет не о немедленном устранении денег, а влияния денег на людей. А оно возможно только в новом объединении людей (подчеркиваю еще раз, за разъединением, разобщившим людей, с диалектической точки зрения может последовать только новое объединение людей, единственно изменяющее их сознание и образ жизни, и это просто индивидуальному сознанию пока недоступно), к которому люди придут, нравится это им или нет, чтобы спасти себя от катастрофы. И ничего другого здесь больше нет. Это просто социально-экономические условия, предполагающие духовную свободу. А свобода эта в общественном смысле есть освобождение от денежного рабства – последней формы рабства в истории. А что касается свободы с точки зрения личности, то ею может быть лишь свобода духовная, свобода творческого и всестороннего развития индивидов. Прежде чем говорить об основном вопросе, рассматриваемом здесь, я хочу рассмотреть философскую основу развертывания самой необходимости. И здесь мы ни в коей мере не имеем дело с абстрактным теоретизированием. Для нас не должно быть ничего мертвого.

Сегодня ни в какое сравнение не приходят «высокие технологии» с невежественностью человека в отношении его собственного сознания и самосознания. Ибо в нашей реальной жизни внутреннее содержание человека наполнено вещами, и он может осознать только их. И в соответствии с ними стремиться только к ним. Какой-то другой потребности, которая бы возвысилась над вещным сознанием и руководила бы ими, пока еще нет и не будет под неограниченной властью денег. Для огромного большинства людей деньги останутся не только тяжелым бременем, но и силой, блокирующей их человеческое развитие. И, как мы видели, само общество умирающее направляет людей на это и главным образом дает только материальную ориентацию, насаждая рыночные категорий как единственного смысла нашего существования, манипулируя именно деньгами как всеобщим богатством. И так называемый дух на наших же глазах превращается в страсть обладания, что бы это ни было. И, что интересно, исходя из этого, многие умудряются видеть неизменным и вечным этого стремления человека, являющегося всего лишь продуктом капитализма и которое исчезнет так же бесследно, как и многие другие стремления, характеризовавшие различные стадии развития человечества, с распадом капитализма и развитием новых отношений между людьми. Капитализм формировал не денежную психологию, а экономическую. А потому люди здесь трудились, не покладая рук. Распад экономического сознания является фактом (у нас уже не хотят трудиться, в обществе экономика, переданная отдельным людям, пущена в самотек). Именно реальные взаимные отношения между люди, овеществленные полностью, сами по себе нам говорят о том, чем они порабощены и в чем сущность свободы, которую они должны получить, устранив эти отношения. Но, как это ни странно, все в нашей жизни происходит так, что вещи становятся недоступными, ибо они дорожают в полном соответствии с тем, что человек все более теряет свою цену в мире вещей и их изобилия. И какую роль в их жизни играют сознание и самосознание? А я же подчеркивал, что сейчас людям нужно только сознание. И здесь я это повторяю.

В этом смысле Кант был совершенно прав, говоря, что человек может познать только свое собственное содержание и соотносить его с внешним миром, находящимся вне нас, который как раз не ясен. Но, вопреки сомнениям Канта, наш разум как раз проник в этот внешний мир, и теперь настолько слит с ним, что не отделяет себя от него и всецело подчинен ему. Наше сознание есть, по существу, сознание внешнего мира, т. е. по словам Маркса, осознанное бытие. И по отношению к нему наше внутреннее, духовное бытие остается лишь отражением внешнего существования фактов, не развившегося еще в самостоятельную форму. Человек живет, в сущности, в форме вещей и представляет собой некоторую сумму денег. Другими словами, он своеобразным образом персонифицирует деньги, вещи, власть – социальные структуры. Для настоящего времени деньги – высшее проявление индивидуального бытия, в котором воплощена реальная жизнь индивида. И как таковое, это сознание есть умирающее сознание, сознание, которое отражает гибель старого общества.

В истории еще такого не было, чтобы взаимоотношения между людьми вдруг превратились в денежные отношения, а их психология – в денежную психологию. Гегель не идеализировал право, даже нравственность. Товарные отношения, о которых он не имел даже понятия, не исключали человеческие отношения. Принципы морали, нормы нравственности были жизненными принципами, и категории этики еще руководили людьми, образовывали содержания их сознания, составляли еще смысл человеческой жизни. И голый расчет, о котором говорил Маркс, характеризовал стремления буржуазии как класса, а не индивидов (рабочих, крестьян, интеллигенции). А люди, задавленные капиталистической эксплуатацией, об этом еще ничего не знали. Товарные отношения были просто вещными, материальными отношениями, отношениями, которых Маркс называл экономическими, и они соответствовали общественным производственным отношениям.

Что значит, если эти отношения превратились в денежные отношения, а психология стала денежной психологией, а человек просто персонифицирует деньги? Это стык между новым и старым, в котором старое умирает, а новое рождается и который именно поэтому запутан и принимает форму хаоса. И человек должен разрешить этот гордиев узел и выйти из лабиринта, который создал сам, к тому же совершенно бессознательно. Вообще, жизнь владельца денег – это воплощение некоего беспрерывного превращения.

Мы просто привыкли к такому истолкованию жизни, когда человек определяет себя сам и может на основе своего сознания и самосознания строить свою жизнь в соответствии с требованиями разума, требованиями морали и т. д. Социализм настаивал на сочетании интересов общества с интересами личности, и предполагалось, что в будущем они придут к слиянию и гармонии. И это в то время, когда создавалась пропасть между ними, и общество разворовывалось людьми в полном смысле этого слова. И случайно ли деньги превращаются во всеобщее богатство и становятся единственным мерилом, оценивающим и человека? Это просто конец жизни, и современные люди просто не хотят признать это. Лишь религия через мистическое сознание, казалось бы, признает это крахом. Не в товарном отношении, как предполагал Маркс, а в деньгах гибель человечества становится реальной. И оно действительно погибло бы, если бы не развилось новое сознание и самосознание, соответствующее человеческому духу и его становлению именно в индивидуализации человека.

Но объективно вещи, находящиеся вне нас, есть внешние условия нашего существования, т. е. средства к жизни, среда нашего обитания, но не сама жизнь. И люди, по-видимому, только готовятся к ней, но еще не зная, как они будут жить по-человечески..

Но вместе с тем думать, что у человека сегодня нет представлений о внутренней, духовной жизни – это неверно. На эту жизнь в мистифицированной форме указывает религия, характеризуя жизнь каждого человека «духовной жизнью», наполненной любовью к Богу, людям, ближним и т. д. С другой стороны, ее представляют творческой жизнью, характерной поэтам, художникам, писателям. И они находят удовлетворение в духовном развитии, познании, общении и т. д. Тем не менее, пока люди сообща создают именно материальные и культурные условия своей жизни. Но еще не живут ими, не сделали их человеческими связями. Они являются вещной жизнью, следовательно, просто материальными проявлениями жизни, еще не обретшей человеческую форму, но очеловечивающейся в индивидуализации. И в индивидуализации разлагаются общественные формы отношений людей: дух, мораль, культура и т. д. И Маркс именно поэтому говорил, что основу всех отношений людей образуют материальные отношения.

И к чему же может быть сведен смысл жизни человека в этих условиях? Само собой разумеется, процессы общественного развития, зашедшие в кризис в результате парализации экономических отношений, расстроили производство и внесли суматоху в эту вещную жизнь. Тем самым они расстроили и взаимоотношения между людьми, построенные на этих вещах. Отсюда вывод: общественные отношения, веками управлявшие и составлявшие содержания людей, разлагаются, и расстраиваются взаимоотношения между людьми, построенные на них. И это выразилось в том, что эти взаимоотношения превратились в денежные отношения. И вместе с тем, осознают или нет, именно в этих отношениях становится дух человека, его сознание как сознание личности, противодействуя этому обстоятельству и стремясь в нем найти человеческий смысл. И тот факт, что в этих отношениях человек уже деградирует, неопровержимо доказывает, что духовные факты, по содержанию являющиеся вещными и разлагающиеся как такие факты, как факты индивидуальные уже созрели и в деньгах превращаются в саморазрушение человека. Стало быть, новые отношения, соответствующие человеческому смыслу жизни людей - человеческие отношения, - уже подготовлены в духовной сущности и объективно требуют устранения денежной формы, беспрерывно воспроизводящей вещное содержание человека и тем направляющей его на «потребление» как на смысл его жизни.

Отсюда и судите, что нужно «потребляющему человеку». Ему нужно обладать, ему нужно все присваивать, а на все остальное ему плевать. То, что было сущностной характеристикой капиталистической системы эксплуатации как общественное отношение, в деньгах здесь становится индивидуальным отношением и в этой форме вновь и вновь воспроизводит свою капиталистическую сущность в денежных отношениях. И отношения обмена люди механически усваивают как свои собственные отношения. Каково же было сущность этого отношения в капиталистическом обществе? Капиталист только брал и присваивал прибавочный труд и прибавочный продукт, который производил рабочий своим трудом. И Маркс это назвал прибавочной стоимостью. Капиталист был кровно заинтересован в росте и увеличении этого прибавочного продукта, на котором сидел он сам и все общество не работающих классов. Здесь целью производства была увеличение этой прибавочной стоимости. Этому должно было способствовать все. В конце концов, технический прогресс все это взял на себя и человека освободил от этой тяжелой необходимости. Общество уже создало пространство развития человека. А вот деньги, находящиеся теперь в руках людей, продолжают это воспроизводить. И никто, по этим принципам (капиталист никогда никому ничего не давал, а только брал, оставляя минимальное для воспроизводства рабочей силы) ничего не хочет дать ничего другим, а хочет только получать, хочет, следовательно, только потреблять. И этот механизм капиталистического производства продолжает работать в деньгах в руках людей, будто все они являются капиталистами. И здесь все кровно заинтересованы только в одном – самовозрастании денег, следовательно, только в потреблении как в смысле жизни, кем бы ни был этот потребитель. И общество, основанное в постсоветском пространстве на деньгах, воспроизводит только потребителей, все остальное обрекая на гибель.

Вот к какому маразму мы пришли на основе денег. И теперь все хотят только брать, только получать, совершенно ничего не зная, что значит отдавать и что-то получить только взамен. Государство буквально терроризирует людей, если они прячут свои доходы, не желая никому ничего отдавать. Родители все прячут от своих детей, а мужчины от женщин и т. д. Словом, все отгородились друг от друга и откодировались.

И наше предположение - это уже не изобретение, а необходимость, вне которой люди действительно рискуют попасть прямо в ад, запутавшись в денежных отношениях. И чем бы тогда ни стала жизнь, духовной, материальной, социальной или еще какой- то другой, она будет развиваться на человеческой основе. И тогда все будет упорядочено, и каждая вещь, не порабощая человека, будет иметь свое место в иерархии потребностей и ценностей, в которой жизнью человека будут руководить высшие человеческие потребности - нравственность. И тогда и смысл жизни человека, сведенный к потреблению, творчеству или к жизни духа, будет сведен к полному осуществлению человека, ничем не ограниченному, не прикованному к какой-нибудь отдельной деятельности. Тогда можно будет рассуждать и о смысле жизни человека и с точки зрения истории, и общества, и личности и не путать все это с тем, чему себя посвящают, например, священник, архитектор, писатель, философ, политический деятель, рабочий или крестьянин. Эти последние – продукты общественного разделения труда и как таковые социальные формы личности, коих уже не будут никогда. В последнем случае нет никакого смысла рассуждать даже о призвании человека, его историческом назначении. До этого «назначения» еще надо дойти. Ведь каждый из этих категорий людей будут говорить о своих представлениях, выдавая их за истину.

Превращение социальных отношений в индивидуальные, общественного сознания в сознание личности является сложным процессом, определенного нами как индивидуализация, в которой человек отделяется от общества и складывается как личность. И это совершается лишь постольку, поскольку человек в этом положении предоставлен себе и реализует себя в деньгах как владелец денег. И механизмы развития личности складываются именно в этом положении человека, какую бы форму это развитие не принимало: денежная форма личности или форму деградации человека. И становление духовной сущности человека (психологической формы личности) является результатом этого объективного положения человека. В стихийном же развитии оно имеет превратную форму и подчинено внешним отношениям. И это бессознательно обрекает человека на распад. Поэтому современное общество, безразличное к человеку, находится в опасном положении.

Просто смысл жизни, сведенный к голому потреблению и накоплению вещей, должно приобретать человеческий смысл, а, следовательно, социальный и найти воплощение в полном раскрытии духовной сущности человека и развертывании его личности, порабощенной деньгами. Религия не случайно призывает к воздержанию от удовольствий, превратившихся для человека в цель и составляющих содержание его жизни, когда наслаждение жизнью само есть полное удовлетворение «все растущих» потребностей людей и когда они озабочены только им. Суть здесь состоит в том, что деятельность человека находится на вещной основе и непосредственно определяется ею, и общее миропонимание находит свое конкретное выражение в мировосприятии каждого человека не зависимо от их социального положения. И здесь каждый человек всем своим существом выражает стандарты потребительского общества. Человек посвятил себя вещам и как к единственному смыслу своей жизни стремится к обогащению, презирая все человеческое. И это - парадокс нашей жизни, возведенный в ранг высшей ценности и заменивший человеческую истину экономической. В деньгах оно получило уродливую форму во внешних проявлениях жизни.

Все это развивает человека только в вещном отношении, давая каждому внешнюю ориентацию. И оно в целом свое выражение находит в экономическом осуществлении каждого, через которое развивается и общество, называемое экономической формацией, где основным стимулом выступают экономические, материальные силы и где, следовательно, общество развивается за счет людей и формирует их по своему образу и подобию. Творческие люди здесь лишь изображают эту жизнь и воспроизводят различные ее проявления. Одни из них развлекают общественность, другие дают представления о должном, третье осмысливают основные принципы бытия и формулируют его историческую и конкретную сущность, давая тем самым людям иллюзорные представления об их прошлом, настоящем и будущем.

Трудно сказать, что человек может осознать то, что не находится в нем и чему его не учили. Теперь детей воспитывают в духе рынка, и этим с детства не только опустошают их внутренне, но и опутывают деньгами, и тем задолго до появления их самосознания заполняют их денежным содержанием, экономическим смыслом, которые, сложившись в психологическую форму, затем всю жизнь будут управлять их жизнью и поведением. И потом мы не узнаем собственных детей, будто их воспитывали не мы. И пусть после этого они попробуют воспринять и осознать содержание жизни не только других людей, но и самого себя и смысл своего существования и соотносить их с обществом и его категориями, не говоря о том, чтобы он отделил себя от них. Смысл его жизни, заданный обществом, объективно сведен к вещам и голому потреблению по самой своей сути организации нашей жизни. Во всяком случае, это внешнее отношение преобладает и руководит жизнедеятельностью людей. Здесь смыслом обладают только вещи, их накопление, потребление и т. д., а личность спрятана далеко за ними. И особенность нашего времени в том, что богатство, которому себя посвящает человек, воплощено в деньгах. Это значит, что наша жизнь полностью запрограммирована деньгами уже с самого рождения. И против этого с негодованием выступил еще Шпенглер, видя угрозу разрушения культуры со стороны распространения «массовой культуры» и «массового потребления», в которых уже выявлялась роль денег.

Человек всей нашей жизнью сегодня опустошен духовно, наполнен вещным содержанием, он прикован к потреблению, даже если он сочиняет, изобретает, философствует, как мы видели, главным стимулом для него остаются деньги как условие экономического осуществления человека. Самобытность, характерная великим людям, трудившимся всегда во имя высшей общественной цели, сегодня превратилась в голое потребление, утилитаризм, расчет, и это воспринимается нормальным явлением. Творчеством аль-Фараби и Абая, например, двигала любовь к своему народу, и они себя посвящали ему. Истории известны целые галереи людей, трудившихся на блага человечества, и жившие ради его благополучия. Современный человек отчужден именно от настоящей жизни, и в ней не видит ничего, кроме своего собственного блага, изолирующего его от других. И он, опустошенный голым потреблением, не случайно утратил смысл своей жизни и полностью сосредоточен на внешних проявлениях своей жизни и внешних потребностях. Такой человек уже свободен и от общественного сознания, поскольку его общество отвергло его и оставило на произвол судьбы. Он противостоит ему. Каждый человек сегодня, самыми различными путями, выходит из общества.

Наркоманы, алкоголики, проститутки, преступники, бомжи, гомосексуалисты – очевидные факты полного отчуждения человека от общества и людей. Люди, брошенные на произвол судьбы, индивидуальные производители и вообще вся масса самозанятых людей, которым прикрывается государство, чтобы скрыть безработицу, свирепствующую во всем постсоветском пространстве, так же свидетельствуют о том, каким образом человек выходит из общества и предоставлен себе в полном смысле этого слова. На Западе они резко выражены, но на фоне внешнего благополучия остаются скрытыми за внешними проявлениями жизни.

»