Мелодия для жены

Извечный русский вопрос «зачем», выдающий в людях то ли искреннее раскаяние, то ли дань моде на отечественные догмы, был совершенно лишним для молодой женщины Ганнушки, едва успевающей стряпать, нянчить ребенка, прибирать, стирать и беседовать вечерами со своим подвыпившим мужем о целях бытия.
- В чем же смысл твоей жизни, - лениво интересовался у Ганнушки муж, серьезно поглядывая на желтенькую тарелку с яблочными пирожками и намереваясь, все – таки, съесть еще один, самый румяный пирожок, со струящейся из запеченного уголка горячей сладостью.
- Я даже не знаю, - честно признавалась мужу Ганнушка и, тут же любовно спрашивала у него, - вкусные пирожки?
- Вечером вредно есть мучное, - сладко пережевывал муж ответ, облизывая промасленные губы, - ну, как же жить без цели, это ж скучно.
- Мне совсем не скучно, - упрямилась Ганнушка, краснея от собственной бесцельности сквозь непрекращающуюся зевоту, и украдкой поглядывая на кухонные часы, где большая стрелка уже вовсю изменяла минувшей дате.
- Хочешь, я тебе сыграю испанскую мелодию? – Наклонился муж к лакированной семиструнке.
Звучала музыка и протискивалась совсем вплотную к Ганнушкиной усталости, быстро приглашая ее в компанию задорных мужчин и темпераментных женщин, выплясывающих под яркой бессонницей южного неба, чтоб не предоставить ей ни единого шанса ни для стыда, ни для кокетства. Усталость женщины было отпрянула, дабы не выглядеть прежней и вялой, воркующей возле кухонного стола, но не смогла изменить самой себе. Она дернулась в незнакомом доселе движении так скоро, что рухнула падающей звездой сквозь Ганнушкину плоть к самому низу, где приободрилась желанием и была уже готова выскочить наружу. А через пару минут, заблудившись в подоле длинного Ганнушкиного халата, усталость громко затряслась кастаньетой.
- Поцелуй меня, - внятно попросила Ганнушка мужа.
- Я тебе лучше еще сыграю.
Мятущееся под Ганнушкой желание гордо прижалось к табурету и не сразу затихло, готовясь принять неминуемую смерть под новые зажигательные ритмы.
- Пойду спать, завтра рано подниматься, - сказала Ганнушка.
- Так можно все интересное проспать в жизни, - с упреком отреагировал муж.
Почти до самого утра тапочек мужа отстукивал мелодии на кухне, подражая разгулявшимся задорным мужчинам и темпераментным женщинам, покуда Ганнушка беззвучно плакала в пустоте супружеской постели.
Ганнушкины слезы послушно текли и высыхали на ее лице, делая кожу возле глаз липкой и солоноватой. И вместе со слезами засыпала сама Ганнушка, которая не научилась еще чувствовать себя долго несчастливой с этим пьяным мужчиной, изводившим ее по вечерам трудными вопросами и будоражившим женское тело незнакомыми мелодиями. А потому, Ганнушка скоро увидела себя во сне веселой и жизнерадостной, совершенно четко представляющей себе все то, что следовало делать женщине завтра и, не умеющей еще спросить себя о том, зачем ей все это нужно.