СОН (продолжение: А-4; стр. 3)

При последних словах страшной «трубы» экранное пространство телевизионного приёмника разделилось на две части: на одной был мальчишка с палачами, на другой – знакомое подвальное помещение со знакомыми бронированными сейфами.

Снова двое мужчин в чёрном трико и в масках выкатили тележку из грузового лифта с новыми брусками золота на пять миллионов. Одновременно с этим двое мужчин на эшафоте подвели мальчишку к плахе. Двое в подвале подкатили тележку к именному сейфу № 111; двое других на эшафоте бросили сына телезрителя на плаху. Двое в подвале открыли сейф; двое на эшафоте отошли в сторону, а палач взмахнул топором.

- Ты согласен? – спросил в «трубе» вкрадчивый голос.

- Но... но... но это мой сссын... – наконец-то, выдавил из себя новоявленный миллионер.

- А что тут такого... Игра стоит свеч: когда хочешь лично обогатиться, то, прежде, следует убрать всё то, что мешает поставленной задаче... – сухо заметила «труба».

А палач, тем временем, выжидал, занеся топор над своей тщедушной жертвой; выжидала жертва, обречённо закрыв глаза и беззвучно шевеля бескровными губами, выговаривая беззвучные слова о пощаде. Выжидали грузчики в подвале.

Сидящий у телевизора бессильно и безвольно положил «трубу» на журнальный столик, а вкрадчивый голос в «трубе» уже дважды успел повторить свой вопрос. Нервы человека были на пределе, и казалось, мозг от непосильного напряжения разрастается и вылезает из черепной коробки через уши, нос и рот, а коробка трещит по всем хрящевым швам, как скорлупа яйца, из которого выбирается птенец …

Вдруг телезрителю привиделось, что двое грузчиков в чёрном трико, не выдержав томительного ожидания, слегка толкнули тележку с золотом назад от открытого сейфа, чтобы закрыть его.

- Нет! Нет! – бешено закричал телезритель и потерял сознание.

Когда он очнулся, то увидел, что палач всё также стоит, как величественный памятник смерти, с занесённым топором над мальчишкой, а те двое также оловянно стоят с тележкой у открытого сейфа.

- Ты не передумал, иначе аннулируются все твои авансы, и тебе придётся отработать расходы трёхдневного отдыха? – спросил вкрадчивый голос из телевизора на фоне «страшной картинки»; отключённая «труба» лежала на журнальном столике.

- Нет… - сдавленно прошептал телезритель.

- Включи «громкую связь»! – потребовал вкрадчивый голос из телевизора. – Не смей больше отключать телефон!

Человек ватной рукой нащупал кнопку «громкой связи» и активировал её.

- Папа, папа, не надо, я люблю тебя – откажись от денег! – просил и плакал сын – его слова вылетали из «трубы», разлетались по комнате и лопались, как мыльные пузыри. По лицу несчастного сына последними ручьями текли слёзы.

- Ты согласен? – спросил голос.

Тут палач начал опускать топор, чтобы приставить его к ноге и отойти в сторону; один из грузчиков стал откатывать тележку, а другой – закрывать дверцу сейфа.

- Ну, время – деньги! – раздался голос над самым ухом, и телезритель затравленно оглянулся, но никого не увидел.

- Папа, папа, не надо, я люблю тебя – откажись от денег, и мы – отработаем вместе... Наше счастье в том, чтобы вместе быть под солнцем, а не под количеством денег! – твердил несчастный мальчик.

- Ты согласен? – не унимался голос и уже гремел по всей квартире.

И телезритель заторопился, затрясся в нервном приступе:

- Да, да, да, я согласен!..

Тут же широко распахнулась дверца сейфа и подкатилась тележка. «Па!..» - вырвался прощальный возглас сына из «трубы», палач снова взмахнул топором.

Кадры замедленной съёмки показали, как топор, опустился на длинную тонкую шею мальчика, как голова сына отделилась от тела и кровавым мячиком запрыгала по ступенькам эшафота, и тугая струя крови из перерубленной сонной артерии мощно ударила в видеокамеру. Сидевший человек отпрянул от экрана и опрокинулся на спину, вместе с креслом.

Это телезритель с ужасом почувствовал, как по собственному лицу растекается кровь только что казнённого сына…



(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)