ТЕАТР

В огромном полутёмном грустном зале
На серых шторах серебрится пыль.
Оркестры отшумели, отыграли,
Актёры отшагали сотни миль.

Печальный, дирижёр, глядит устало.
Как жаль, что жизнь ни спеть, ни сладить в ритм,
Круженье лет на волосы упало,
Седая старость за спиной стоит...

Скрипит и плачет сцена под ногами,
Театр мой, ты много пережил
Талантами, великими умами,
Ты, никогда не лгал и не хитрил.

Судья – твой зритель, строг был до предела,
Промашек и ошибок не прощал…
А сколько здесь не признанных сгорело,
И не один бездыханным упал,
Все свои силы выплеснув на сцене...
Кто вам сказал – игра – это не жизнь?
Театр - правда, не под стать измене
И осудить нас? - Нет, не торопись!

Изнеженный, измученный, мой, зритель.
И осмеять легко и оплевать.
- Судья изменчивый, и мой учитель…
Трудней принять, гораздо и понять. –

Для вас любой артист – марионетка,
Вы смотрите с восторгом на него…
Нет отступлений, наш удел как, клетка.
Сорваться, не дай бог! И кто кого?
Конечно вы! - Вы сможете отвергнуть.
Подумайте, прощён, кто был из нас?
Звезде былой, и той придётся меркнуть.
Так, где же зримость ваших добрых глаз?

И где сердца, что будут рядом с нами
До самой дальней роковой черты?
Как жаль, что скоро я расстанусь с вами...
Дождаться только б утренней звезды.

Подняться в строгом фраке на арену.
- Прими, мой зритель, мой последний бал...
Годами я измерял эту сцену,
А музыкой своей до звёзд достал!