Слово из двух букв. 1 отрывок

Красноярский край, интернат «Золотое детство».
4 мая, 16.07.

Ученики интерната бегают по территории школы и кричат. Вот, всех загоняют обратно. Май на дворе. Начинается пора экзаменов и контрольных работ. Это время года – самое необыкновенное время в жизни студента и ученика. С одной стороны – злостная школа или институт, которые пытаются знаниями заполнить мозг детишкам, а с другой – май. Солнце не мучает жаром, не надо намазывать тело сметаной, цветы не наполнены пылью от машин. Природа показывается во всей красе, а человек не успел все испортить.
Я важно расположился в комнате. Детское сердце наполнено надеждой на то, что здесь Великому и Ужасному удастся спокойно отдохнуть. Я же больной! И в голове крепко задержалась мысль, что верный друг-желудок, станет предателем.
- Дружище! – проорал Данил, налетев на меня. – Е-мое…
- Ты что творишь, а? Не видишь, мне и так плохо. А еще ты тут. Травоядное… - прошипел я сквозь зубы. Лежа в кресле у Великого и Ужасного возникало ощущение, что желудок дезертирует вместе с содержимым.
Ну, немного о друге. Данил все время твердит что-то о сходстве с Джонни Деппом и мечтает о Голливуде. Но я упорно не замечаю сего факта. Светлые, взъерошенные волосы с маленьким, рыжеватым хвостиком, серые глаза, слегка суженные с коричневой радужкой у зрачка. Смуглая кожа и нос картошкой - главный комплекс друга. И в каком месте Дан похож на капитана Джека Воробья?
- Серый… ты что-то выглядишь, как гоблин…
- Лицо в прыщах? – с ужасом в голосе предположил я, вспоминая недавнюю сыпь. Нет, не подумайте. Мужик, он и в Африке мужик. А значит, носки меняются раз в месяц, кофты не имеют срока годности.
- Лицо зеленое, – выдохнул Дан. – Может тебя укрыть одеяльцем? – голос друга прозвучал невероятно мягко, почти нежно.
Великий и Ужасный недовольно поморщился. Стремно, когда о взрослом мужике пекутся, как о школоте. И важно ли, что я сам восьмом классе учусь?
- Чтобы я еще и изжарился? Спасибо за заботу, – с сарказмом произнес я.
Для вида закатил глаза.
Дружище действительно считал себя виноватым в том, что я вынужден лежать в полуобморочном состоянии. Не буду разубеждать. Может, произойдет чудо, и… о Боже! Он поумнеет! Стоило посмотреть на озабоченное лицо Дана, чтобы разочароваться в жизни. Таких и могила не исправит.
Итак, я лежал в кресле, а друг пытался что-то сделать. Но безрезультатно. Хотя и надеяться на что-то было глупо. Таков Данил. Чтобы он ни делал, у него ничего не получится.
Где-то впереди раздался странный звук. Будто что-то двигали по школьному паркету. Небольшое, но шумное. И тяжелое.
С последним фактом Великий и Ужасный ознакомился, когда что-то наехало на ногу и размозжило кости с мясом.
Из горла вырвался глухой полустон-полувсхлип. Настолько жалкий и печальный, что я запоздало скривился.
- Лера! Больно же! – подпрыгнув в кресле, я принял сидячее положение. Посмотрел на мучительницу с ярко выраженной ненавистью, приподнял правую ногу и стал аккуратно тереть ноющие пальцы.
Лера была красивой, как ангел. Не просто симпатичной, а именно красивой. Обычное для ребенка округлое лицо с ухоженной кожей, слегка заостренным носиком и чудесными голубыми, чуть мутными глазами. Глядя в них, кажется, что тонешь в озере, погружаясь сначала руками, туловищем, и когда на поверхности останется лишь голова, ныряешь. А приходя в себя, видишь невысокую девочку, лет 13, в платье цвета меда.
Вах, какой я романтичный мужчина!
- Твои проблемы. Не надо было лапы раскидывать. То, что кресло на них наехало – твоя вина, – невозмутимо высказалась Лера.
- У меня их всего две! Неужели так сложно обрулить? К тому же, я больной!
- На голову, – добавила Лера.
- Эй! Ботикова! Ты полегче, – взволнованно высказался Дан, подскочив к однокласснице.
- Или что? – без тени эмоций спросила Валерия.
- Или по морде дам.
- Бить девушек неприлично, рыцарь ты недоделанный.
- Не угадала! Сегодня я пират! Где твое золото и деньги, ничтожество?! – поставив ногу на кресло, Дан посмотрел на нас сверху вниз. Взглядом, полным презрения. Не настоящим, а актерским. То есть низкопробным.
Лера недовольно буркнула и искоса посмотрела на Данила. Они терпеть друг друга не могли. Посмотришь и удивишься теории магнетизма противоположностей.
А еще Дан ужасно неловкий. Вот и сейчас, встав в позу, он свалился на пол.
- Ботикова! – почти что прошипел звезда Голливуда. – Гади…, - договорить не успел. Тело юноши стало опорой чьей-то ноге. В кроссовке.
- Черт… - других слов не было. Ибо только один ученик интерната позволял себе ходить в чудеснейшей адидаске и плевать на форму. Мою реакцию никто не разделил. Лера слабо улыбнулась (наверно рада была, что нашелся человек, отомстивший за нее), а Данил быстро вскочил с пола.
- Привет, ребята.
Перед нами стояла высокая и худощавая девочка лет 14. Черные волосы, невероятно насыщенного оттенка и яркие изумрудные глаза. Две пряди собраны в хвосты, открывая длинную шею. Небольшой округлый подбородок и прямой нос. Высокие скулы и лоб с длинной челкой, достающей до глаз. Нежная кожа, по которой ни за что нельзя было сказать, что она ведет образ жизни, называемый «пацанским». Невероятно активная, везде успевающая нахулиганить, но очень добрая и искренняя. Лиза часто надевала темно-синие джинсы и футболку на уроки. Хотя форма в интернате была: бордовые юбка и жилет с белой блузкой у девочек и черные брюки с бордовым пиджаком у мальчиков. Учитывая характер завучей, необходимо отметить, нарушения были редки. Но в семье… да, Лиза была исключением. Я ни разу не видел ее одетой как полагается. В первое время преподавателей это раздражало, но потом свыклись. Ибо ничего сделать не могли. На все истерики Лиза отвечала ржачем. Или пожиранием семечек.
- Добрый день, – ответила Лера.
Она упорно игнорировала ошарашенного Данила. Отвернулась от одноклассника и устремила взор на пришедшую.
- Как наш больной? – спросила Лиза, даже не посмотрев на Великого и Ужасного. Казалось, все ее внимание занято Лерой.
И это наводило на мысли: отношения у девчонок были далеко не дружеские.
В данной ситуации я сыграл объединяющую функцию. Плохо это, или же хорошо… я не знал. С одной стороны то, что три абсолютно разных человека теперь работают вместе - отлично. Но мысль о том, что это из-за меня и, следовательно, первым попаду под удар именно я, не радовала.
- Я говорила ему не спорить с Петром. Он меня не послушал, – пожала плечами Лера.
Ага, моя хата с краю. Ну что же, все люди – эгоисты. Тут ничего не поделаешь. Просто кто-то пытается совершенствоваться в одну сторону, кто-то в другую.
Великий и Ужасный был умнее – оставался ровно по серединке, выбирал по настроению и ситуации.
- Да, смесь коньяка, спирта и фастум-геля не слишком хорошо повлияла на его здоровье. Ну что, будем лечить, или пусть живет? Кажется, в прошлый раз мы вызвали у организма аллергию, – вспомнила Лиза. – Ну что же тут ты, Лера, права. Не надо было спорить с Петром. Исход этой авантюры был предрешен.
Девушка гордо задрала голову и поставила руки на пояс.
- Лечить? – я вскочил с кресла. Великому и Ужасному было плохо, но жить хотелось больше. – А может не надо? – в голосе читалась слабая надежда. Настолько слабая, что ее никто не заметил. И поэтому тут же убили. Скончалась от кондрашки при виде суровой Леры из Челябинска.
- Именно, – спокойно подтвердила Ботикова.
- И как тебя Серега терпит? – встрял Данил.
Ему было обидно, что никто не обращает внимания на будущую звезду телевиденья.
- Но тебя же терпит, – заметила Валерия.
У Данила не нашлось слов. Его просто затроллили. Толсто затроллили.
О чем это я? Меня же сейчас будут «лечить»!
- Д-д-девочки… не надо, а? Видите, я абсолютно здоров! – в голосе читалась легкая паника - не хотелось быть жертвой нетрезвых экспериментов.
- О-о-о… - протянула Лиза, улыбнувшись, – у больного стресс. Плюс ко всему он бредит.
Я обреченно уселся на багряное кресло. А потом посмотрел на Леру. И на то, что она доставала из странного чемоданчика, принесенного Лизой. Это… шприц!?
- Вы собрались меня колоть!? – В ужасе я подался вглубь кресла. Да так старался, что оно перевернулось. Я, соответственно, вместе с ним.
- Ай! – приземлившись на спину, я быстро сел и потер ушибленное место.


Картина потемнела и начала распадаться. А передо мной оказался следующий кадр.

Красноярск, Свердловский район.
6 мая, 16.52.

Темный переулок. На стенах кирпичных домов виднелись многочисленные надписи, начиная с «Вика, я тя лю!» и заканчивая далеко не самыми приличными. Небо было затянуто тучами, но дождя не предвещалось.
В переулке, неподалеку от опустошенного мусорного контейнера, стоял мальчуган 13 лет. Довольно худощавый, но с неплохой для моего возраста мускулатурой – походу в качалку не прошли даром. Взъерошенная копна темно-русых волос, несколько непослушных прядей, спадающих на мокрый лоб. Карие глаза немного сужены, что говорит о серьезном настрое Великого и Ужасного, а узкие губы плотно сжаты. Из одежды лишь черные джинсы с зеленой футболкой.
Я стоял в переулке и злился. Злился на Петра из-за проигрыша, злился на Гошана и Степана, из-за роли боксерской груши. Злился на Данила, отказавшегося ехать со мной в парк.
Что я здесь делаю? Почему я проиграл такому дерьму, как Петр? Нет, не ему. А тупым шестеркам! Двум кучам сала, неспособным самостоятельно мыслить. Они лишь жалкие марионетки в руках кукольника. А я – зритель? Увы - участник бессмысленного представления. Хотя, можно ли назвать произошедшее этим словом? Бойня в чистом виде!
Я рухнул на колени. Ни сил, ни желания. Меня побили, как малолетнего ребенка.
- Ну что, ты все еще не удовлетворен результатами нашего спора? – ехидно поинтересовался Петр.
Выглядел он заурядно. Крепкий мальчишка с копной светло-русых волос и характерным билановским хвостиком. Глубоко посаженные голубые глаза, рано выгоревшие ресница. Единственными примечательными частями лица были шрам, тянущийся от носа до правой щеки, и длинный, излишне узкий нос.
- Мечтать не вредно, – прошипел я.
Петр усмехнулся, а Великий и Ужасный отвел взгляд.
Оба поняли, за кем победа.
- Ну что же, захочешь добавки – обращайся! – хмыкнул Петр, уходя из переулка. Его слова вызвали у шестерок приступ тупого смеха.
Они ушли, веселясь. Гордясь силой. А я… встал на ноги. И побрел прочь. Проводил рукой по стене дома, медленно шел в сторону центральных улиц. Вышел из злополучного переулка и остановился.
Множество машин проезжали мимо, не обращая внимания на школоту с синяками и ссадинами. Водителей не интересовал мелкий мальчишка. Кто-то спешил на работу, кто-то домой, чтобы поесть…
Наша жизнь превращается в череду событий. А мы живем ради них. От одного к другому, стараясь скоротать время серых будней и получить удовольствие от выходных.
- Черт! – невольно выкрикнул я. – Позор. Какой позор.
Шагнул на дорогу.
Почувствовал удар.
Мир перевернулся.
Последнее, что мелькнуло перед взором Великого и Ужасного – асфальт.