Серые Небеса

Словно вековые деревья, громады многоэтажных домов, устремлялись вверх, подпирая собой небеса. Сотни рядов рукотворных столпов простирались до самого горизонта, на сколько хватало глаз. Все они были построены по одному образу и подобию и ничем не отличались друг от друга, зеркальные отражения самих себя.
Одинаковые города, покрывающие собой весь континент, одинаковые строения, различающиеся лишь номерами улиц и, такие разные снаружи и такие одинаковые внутри люди.
Словно бурная горная река, омывающая скалы, людской поток несся вдоль городских дорог. Он не останавливался ни на миг, ни на миг не замедлялся. Даже ночью, несмотря на всю противоестественность происходящего, он не ослабевал, даже напротив, ускорял свое движение.
Безумие, возведенное в норму, привычное безличие и отрешенность. Ежедневно, ежечасно, население этого обреченного мира превращалось в бездушные механизмы. Люди лишались воли, способности самостоятельно мыслить, переставали самостоятельно жить. И осуществлялось это незаметно, люди даже не догадывались о том, что воля их была сломлена. Они находились в добровольном рабстве, когда шоры и оковы лишь в умах и на сердце.
Можно было бы предположить, что люди вырвавшись из этого людского потока, имели шанс найти потерянные ранее части личности и самих себя, но... Даже, когда человек оставался на едине с самим собой, в своей бетонной коробке, освещаемой крохотным окошком света, он не был один. Машина пропаганды звучала сотнями голосов, из радио, из телевизоров, установленных в каждом доме. Дикторы, поставленным голосом, внушали людям, а те, в свою очередь внимали им, за долгие годы отринув критичность мышления.
Единение и Общность! Живущие в нашем дивном мире, услышьте! - многократно усиленный голос был слышен на каждой улице города. - К чему утруждать себя мыслью? Обременять себя решениями? Портить нервы переживаниями и эмоциями? Все беды прошлого происходили из людской индивидуальности. Возрадуемся же тому, что мы избавлены от этого! Помните, сильные, яркие личности — ВРАГ! Враг нашей стабильности и спокойствию.
Миллионы живущих в городе, тихо шептали слова, заученные с самого детства.
К чему нам уникальность? - продолжал диктор — Человек, по сути своей, биосоциален. Общество и есть человек, а человек и есть общество. Все просто. Так было, есть и будет всегда. Помните об этом.
В голосе диктора появились возвышенные нотки
Помните об этом люди. Мы - ваши покорные слуги, направим вас, ради вашего же блага. Мы знаем что будет лучше для вас, а значит и для нас. Мы едины. Так было, есть и будет.

Голос диктора вырывался из наушников, громким шипением нарушая тишину на крыше. На одном из небоскребов, у самого неба сидел человек. Он был один, что само по себе было странно. Одетый в серые джинсы и простую белую рубаху он сидел, прислонившись спиной к бетонной стене. Несмотря на то, что весь день небо было затянуто пеленой грязно серых облаков, крыша была теплой. Она охотно отдавала тепло человеку, словно хотела, чтобы он задержался здесь подольше. Едва ли ему можно было дать больше 20 лет. На вид, он ничем не отличался от большинства людей, лишь осмысленный взгляд, скользящий по небесам, выдавал в нем пока еще живую душу.
Словно превозмогая увеличенную силу тяжести, двигаясь медленно, он поднес свою руку к наушникам. Несмотря на внутреннюю борьбу, на свои страхи, он вынул один из наушников.
Шипящий динамик смиренно повис на его груди. Голос диктора звучал теперь гораздо тише. Человек вдруг ощутил себя так. Словно он избавился от огромной ноши. Столь непривычное чувство, давно забытое, сокровенное.
На автомате он потянулся к лежащей в рубашке пачке сигарет. Привычным движением он подкурил одну и первой же затяжкой вытянул ее до половины. Рука, словно сама потянулась снять второй наушник. Он интуитивно чувствовал, что очень близко от того, чтобы вернуть себе что то, отнятое у него уже давно. Когда его рука уже коснулась наушника, сигаретный пепел не выдержал собственного веса и, подхваченный порывом ветра, был унесен за край крыши. Человек поднялся на ноги и медленно подошел к самому краю. Взгляд его устремился вниз, к огромным толпам людей. Все они были движимы одной целью, все они были едины. А в этот момент он едва не остался один. Как только ему пришло в голову осознание этого, он, в страхе, торопясь одел болтающийся наушник. Взгляд его стал умиротворенным, однако последние искры в глазах исчезли без следа. Он побежал вниз по лестнице, стремясь вернуться к людям и скорей забыть, забыть то, что он чувствовал.
Из наушников по прежнем доносился все тот же голос - « А что есть свобода? Свобода это всего лишь фарс, человеческий самообман, архаизм далеких и страшный времен. Так было, есть и будет.»