Житие ты наше уральское, Ч.1, гл.9-10

Г Л А В А 9

«Без названия»

«Красота спасёт мир»... А Надежда говорит, что мир спасёт любовь к людям. Я пробовал... Ну, ёлы- палы, это ж невозможно! Здесь себя- то порой видеть не можешь, а уж за всех людей... Бомжара синющий... Или жлоб богатенький, в упор никого беднее себя не видящий... Гаишник, тянущий с тебя взятку... И всех любить?! И мир спасётся?.. Что- то она путает... Ляпнула, не подумавши...
Но позавчера ко мне наведался Степаныч. И я спросил его об этом. Я не ждал от него аксиомного ответа. Просто думал, что его трёп приоткроет что- то неведомое мне в этом вопросе.
Странно, но Степаныч начал с молчания. Не балагурил, не выдвигал гипотезы, не шутил. Молчал. Долго- долго. Я ему не мешал. Сидел поодаль и курил.
-Я тоже так всегда думал,- сказал он наконец. -Надежда твоя- мудрая женщина. Любить, прощать... Трудно... Но надо... Я тоже так думал... А сейчас не знаю...-
И снова замолчал.
-Случилось что- то?-
Он поднял на меня глаза.
-Ты помнишь, я тебе рассказывал историю про собаку? Когда сторожем на стоянке подрабатывал?..-
-Конечно помню! Ладой звали. И дворник ваш к ней привязался, одинокий был. А когда обрюхатилась- её умертвили. А дворник плакал. «Беспонтовая собака»... Я же и рассказ про это написал, всем вам читал, не помнишь что ли?-
Степаныч всё так же тоскливо смотрел на меня.
-Наврал я тогда.-
-Зачем?- Я опешил. -Зачем, Степаныч?-
Тот молчал.
-Да что ты кота за хвост тянешь? Сам же заикнулся!..-
Степаныч опустил голову. И так, со склоненой головой, рассказал, что было на самом деле.
-Всё тогда к этому шло... Я вам и рассказал, чего ещё не случилось... А она ощенилась... Один мёртвый родился- она его за будкой закопала... А вторая- девочка, Хондой назвали... До четырёх месяцев у нас жила. Вылитая Ладка. Игривая- спасу нет! Ну, как все щенки... И ласковая такая же... А потом машину одну повредила... Мы же их на ночь отпускаем из вольера. А зима, холодно... Водилы лобовые стекла накидками закрывают, чтоб не замораживались. Вот она одну такую накидку и стянула, «дворники» оборвала... Вот здесь- то директор вконец обозлился. Про Ладку уже молчал, а насчет щенка... В общем, уговорил я его три дня подождать, до понедельника... Думал, пристрою куда- нибудь... Не получилось... Отвёз я её в Плановый посёлок у Плодушки... Не смерть всё-таки... Частный сектор... прибьётся к кому- нибудь, может... Собачка статная, симпатичная, ласковая... Ошейник одел, чтоб собачники не позарились лишний раз... Отпустил. Гоню, а она за руку меня хватает, играть зовёт... И ведь никакой подлости от меня не ожидает! Понимаешь, никакой!!! Она же каждую смену с этих моих рук ела! Она ж верила этим поганым рукам!-
Я отвернулся. Потому что Степаныч плакал. Говорил и плакал. А голова была седая... И тряслась.
-Сыру оставил... Конфет... Как на кладбище... И уехал... А она даже не побежала за мной... И не ела... Стояла и смотрела, как я, паскуда такая, уезжаю...-
Он неловко, кулаком, утёрся.
-Я потом приезжал туда несколько раз. Накуплю колбасы- и туда... Хожу, зову «Хонда, Хонда»... Ни разу не откликнулась... Дай Бог, чтоб жива была...-
Долго курили, не глядя друг на друга.
-Дворник- то как всё это пережил?..-
-А что: дворник... Такая ж сволочь, как и я, оказался... Моя смена как раз была, назавтра Хонду увозить... Тут и он у меня в будке объявился... Он и до этого часто наведывался: чайку попить, покалякать... Ну, и тогда- сидит в уголке, поддатый уже, бормочет что- то своё... Я и не прислушивался... А потом слышу: «Я сам собак люблю... У меня такой собак дома жил... А этот говорит: «Нате вам сотку. Как хотите, так делите... Чтоб не было её...» А как её топить? Она ж взрослая... Петька говорит: «за голубятню... там бомжи живут... петельку накинем, через сук... а они вечером снимут, сожрут...» А чего на полтинник возьмешь? Два стакана даже не вышло... Степаныч, у тебя хоть конфетка есть? Занюхать...»
А я сижу, руки трясутся... Сам же знаешь, в каких передрягах был, а здесь колотит всего. «Понедельника, говорю, жди. Может, и не надо будет ничего делать. А ты что, взял уже деньги, собаколюб?» «Да по полтиннику всего досталось...». Дал ему закусь, выпроводил... -
И опять замолчали.
-Видишь, одно о человеке думаешь... фантазируешь... А оказалось... И не могу я на него сейчас смотреть... Разговариваем, а у меня в башке «петелька через сук, вечером сожрут»... А ты про любовь спрашиваешь... Я и щенка- то у тебя взял, как... грехи будто отмаливаю... Вот, Вовка, и думай: как … общаться со мной... после всего... -
-Чего ты, Степаныч... Любой на твоём месте ошибся бы... Чужая душа- потёмки. Кто ж знал...-
-Дурак ты,- с горечью сказал он. Тяжело поднялся с кресла. Погладил сидящую рядом с ним Ульку. -Горя ты не мыкал... Я тебе об одном, а ты... Любить да прощать... Подлость как простить? Свою...-
Вышел, не прощаясь.




Г Л А В А 10

«Момент истины, или Будь здоров, Степаныч!»

17 мая 2009года, утро.


-Ты живой там?-
Степаныч, натягивающий резиновую муфту на канализационную трубу, буркнул что- то невнятное, так как пребывал в эмбрионом положении: голова и руки зажаты где- то за сливным бачком, к народу обращен лишь тыл, обтянутый полосатыми шортами.
-Тебе повестку из прокуратуры принесли. Я расписалась. Пойдём завтракать, потом доделаешь,- сказала жена.
-Из какой прокуратуры?- Степаныч начал частями выползать наружу. -Что за чушь?..-
-Сам почитай. Завтра, к десяти...
-Шутишь?-
-С тобой пошутишь. Пойдём завтракать,- повторила она.
-Сейчас, руки помою.-
Руки Степаныч мыл долго. Машинально намыливал и смывал, снова намыливал- и смывал. Голова была занята другим: зачем он понадобился прокуратуре? Никакого криминала за собой он не ощущал. Да и не имел. Так как старался жить с законом дружно, по совести. Бывало, правда, что совесть вещала не то, что твердил закон. Тогда совесть была на первом месте. Но эти частности ни в коей мере не тянули на прокуратуру.
-Никак что- то с Лёхой Мамлиным опять случилось... Ладно, война план покажет...-
Вытерся и пошёл завтракать.
Всё семейство собралось на кухне: жена Валентина, попугай Иннокентий 4, повисший на люстре вниз головой и периодически заглушающий своим чириканьем и словесами все разговоры, трехмесячный щенок от Володькиной Ульрики по кличке Плюмбум, наречённый в часть падения с дивана на паховую область Степаныча, сидящего в тот момент на полу, плавающие в круглом аквариуме золотые рыбки Великий Чаплин и Каркуша, кошка Пульхерия, хищно поглядывающая то на рыбок, то на Иннокентия, то на щенячью миску и, наконец, двухгодовалый внук Сашка от младшей дочери. Сами же дочери с мужьями жили отдельно, посему сегодня не присутствовали.
-Ну?- Валентина вопросительно посмотрела на мужа, читающего повестку.
-Не знаю...- недоуменно пожал тот плечами. -Ошиблись, может?.. Позавтракаем- звонить буду. Может, что выясню... Блин, как они не вовремя! Такой праздник испортить могут!-
-А они всегда не вовремя.- Слезы всё же навернулись на глаза у Валентины. -Может, ребятам позвонить? Отменить всё?-
-Да успокойся ты, не суетись! Сказал же: поем- разузнаю всё. Плюм, нельзя!- шлёпнул он щенка по мордочке, испачканной манной кашей из Сашкиной тарелки. Тот обиженно облизнулся.

...-Саша, здравствуй! Вдовин говорит.-
-О, привет, Степаныч!- отозвался радостный голос давнего друга. -Сколько лет!.. С наступающим тебя!.. Всех благ, как говорится!-
-Спасибо, Саша. Ты извини, я тебе по делу звоню.-
-Говори!- бодро отозвалась трубка.
Степаныч рассказал.
-Фамилию следователя прочитай мне,- поскучневшим голосом попросил Александр. -Угу... Зюзин...записал... попробую разузнать. Ты часика два побудь дома, я перезвоню. Сотовый- то так и не купил? Ну, жди...-
Степаныч опустил трубку. Всё семейство внимательно на него смотрело, даже рыбки прильнули к стеклу.
-Ну, чего вы,- ни с того, ни с сего растрогался тот. -Всё нормально. Перезвонят сейчас.-
Саша Малышенков перезвонил через сорок минут. И голос его Степанычу не понравился. Какие- то суховатые официальные интонации проскальзывали в этом голосе.
-Узнал?-
-Да... кое- что...-
-Не тяни!- Степаныч нервно дёрнул головой. Кешка немедленно повторил его жест.
-А я и не тяну... Здесь, видишь ли... бригада у нас с Москвы...-
-Ну?-
-Баранки гну! Ты головой- то поработай! Я даже не знаю, могу ли по телефону с тобой говорить!-
-У тебя что? Прослушка?!-
-А у тебя, что, не может?..-
Степаныч обомлел и сел на диван. Жена тоже автоматически присела на стул, судорожно сжимая в руках узелок с теплым исподнем.
-Саша, да у нас... ни слесарей, ни электриков не было...-
Валентина согласно затрясла головой.
-Степаныч,- тихо и очень убедительно сказала трубка. -Это не обязательно могут быть пришлые люди.-
Степаныч посмотрел на своих. Все выжидательно смотрели на него и иудиных глаз среди них не было.
-Мои- не могут!- твердо сказал он.
-Могут и воздушкой к стеклу присобачить снаружи...-
-Саня! Кончай фантазировать!-
-Это не фантазии... Московские следаки так просто не приезжают... только по особым...-
-Да что за «особое» такое может за мной быть?!!-
Трубка немного помолчала.
-Ты газеты читаешь? Такое слово «картель» тебе встречалось? А страна такая: Колумбия?-
И снова молчание. Тревожное, гнетущее. И- далёкий- далёкий тихий смешок!
Степаныч резко выдохнул застрявший в лёгких воздух.
-Ну, родной! Ну, спасибо! Ну, должок за мной! Ну, опер хренов, дай только встретиться! Ну, только появись в пятницу в гаражах!..-
Трубка в ответ закудахтала звонким смехом.
-Колись, долбанный Пронин, зачем вызывают?!-
-Степаныч,- с припадками смеха излагала трубка. -Тебе такая... ха- ха- ха...
фамилия — Шлиман... ха- ха- ха... знакома?-
-Что, с Аркашей что- то?- опять встревожился тот.
-Да ничего с ним не случилось, успокойся. Просто они с Зюзей кореша. Ну, и решил твой Шлиман сюрприз тебе к дню рождения сделать. Ты ж ни разу у нас не был? Не сидел?.. Не участвовал?.. А здесь, представляешь себе: один из первооткрывателей Аркаима...-
-Так! Стоп!- прервал Малышенкова Степаныч. -Я всё понял! Саня, нам надо встретиться! У меня есть предложение! Но только так, что бы об этом знали только три человека: я, ты и Зюзин. Сегодня встретиться, понял?! Сегодня! Завтра мне уже к вам тащиться по повестке... Во сколько, Саша?-
-Степаныч, встретимся в 3 часа, у «Стрельца», там пивнушка хорошая под небом. Теперь по расчётам... Зюзе с тебя 4 вяленых леща за разглашение следственной тайны плюс пару мне за пособничество, плюс сегодня в пивнушку, сколь не жалко...-
Степаныч выслушал полный перечень его откупных, положил трубку. Посмотрел на жену.
-Ну, что сидим? Утри слёзы! Узелок этот... Пакета не нашлось, что ли?.. Тащи леща из кладовки! Весь мешок!-
-Господи, рыба- то тебе зачем в камере?-
-Тьфу на тебя с этой камерой! Тащи мешок! Время не ждёт!-
И всё семейство разом засуетилось, заплавало, засеменило.
Лишь тёзка следователя без задних ног сопел в своей кроватке.




18 мая 2009года

9-30. Прокуратура Ленинского района, ул.Ереванская.

Кабинет следователя Зюзина. Рядом- кабинет следователя Малышенкова. Смежная внутренняя дверь между кабинетами.
В кабинете Зюзина- Шлиман и сам Зюзин.
-Петро, я на тебя надеюсь, как на самого себя! Это такой человек, что его на мякине не проведёшь! Так что делай всё на полном серьёзе, что б у него всё ёкнуло и оборвалось! Сначала, как договорились, подводишь под статью со сроком, а потом- что бренд «Аркаим» Шлиман зарегистрировал совместно с ним и у нас, дескать, дивиденды... Ну, скажешь, тысяч 800...-
-Рублей?-
-Долларов! Долларов! Представляешь, как его колбасить будет?! То в жар, то в холод! А потом ляпнешь, что вы, ну, то есть, государство, эти наши дивиденды конфисковали! Опять - «жар»! И ещё какую- нибудь статью подошьёшь! Точно! Так и надо! А съёмки- то, съёмки какие будут! Пальчики оближешь! Ты камеры поставил? И на дальний, и на крупный план?-
-Поставил, поставил, работают уже... И в коридоре тоже... Здесь, Аркаш, знаешь, такое дело...-
Шлиман напрягся.
-Бригада из Москвы приехала по одному делу... Волчары настоящие! Я немного скорешился с одним... Может, их для правдоподобности подключить?.. На контрасте: добрый- злой... А? Только... это... коньячок нужен...-
-Без проблем!- живо ухватился за идею «режиссер». -Это ты молоток! Здорово придумал! Только, ребята, правдоподобность и ещё раз правдоподобность! Мужик он крепкий, сердце здоровое- выдюжит! Зато какой фильмец получит на юбилей! Ах, закачаешься!- он закатил глаза.
-Будет тебе правдоподобие. Давай за коньяком дуй!-
-Нет, я немножко послушаю за дверью... Потом схожу, успею... Повестку отметь, что б выпустили да обратно запустили...-
-Давай, давай быстрее... Без пяти уже! Сейчас придёт!..-
Аркаша, схватив повестку, выбежал в пустующий смежный кабинет. Приставил стул к двери, уселся на него боком, припал оливочным глазом к замочной скважине. И вовремя! Степаныч вошел в кабинет Зюзина.
-Здравствуйте, я по повестке...-
Зюзин, не поднимая головы, что- то писал.
-Здравствуйте,- повторил Степаныч. И по напряженному лицу, и по дрожащей руке, протягивающей повестку, видно было, как он волнуется. Зюзин, наконец, соизволил поднять голову.
-Паспорт давайте,- с брезгливой интонацией произнёс он. -Садитесь.-
-Присаживайтесь,- поправил его Степаныч, присаживаясь на краешек стула. Зюзин надолго уставился ему в глаза. Усмехнулся недобро.
-Ишь, какой грамотный подследственный нынче пошел!-
Степаныч гляделки не выдержал, отвернулся, но все - равно негромко спросил:
-А что, на меня какое- то дело заведено?-
-Заводятся тараканы!- Зюзин до сих пор ни разу не мигнул. -А дела возбуждаются!-
-От чего возбуждаются?- Степаныч никак не хотел понимать серьёзности происходящего. Аркаша поёрзал на жестком стуле, радостно потёр ладошки: бог ты мой! Станиславского бы сюда- и потыкать: «А теперь веришь? Веришь? На, смотри!» Интересно, что бы он сказал.
Шлиман опять припал к скважине- и чуть не засмеялся в полный голос! На пиджаке Степаныча сверкнули регалии: вузовский значок, ГТО 1 разряд, «Гвардия», комсомольский и куча ещё каких- то.
-Это он на жалость давит,- догадался Шлиман.
За дверью начали заполнять анкету. Аркаша заскучал и, крадучись, вышел в коридор через дверь Тимошенкова: надо было бежать за обещанным коньяком.


Прокуратура Ленинского района, ул. Ереванская.
10 часов 40 минут.


-Вон он, бежит,- сказал Степаныч, глядя в зарешеченное окно. -Ты смотри! Он, кажется, пару бутылок купил! Во щедрый стал! Не узнаю Аркашу. Петро, где у тебя пепельница? Я докурил. Давайте, ребята, по местам.-
Зюзин вышел в коридор, полу заполненный людьми, встал у соседних дверей.
-Ну, что?- распаренный от бега Аркадий тяжело дышал. -Я- вот... две взял! Хуже не будет!-
-Это правильно. Не должно быть хуже.- Зюзин вытащил из кармана заранее припасённый пакет, спрятал бутылки. -Тебя как с ними через вахту- то пропустили?-
-А я сказал, что ты попросил купить. Они и пропустили.-
Зюзин чуть было не выронил пакет.
-Мой- то как, держится?- Аркаша рвался в кабинет- посмотреть, послушать...
-Держится... Я к нему москвичей запустил. Сейчас колоть начнут. Эти завсегда...-
Его прервал долгий протяжный крик из кабинета. Коридорный гомон смолк, как по приказу.
-Перестарались ребята,- громким шепотом произнёс Зюзин.
Аркаша, разом побелевший, рванулся в соседний кабинет, припал к смежной двери- и обомлел!
В обзор попал тот же давешний Степаныч. Тот же- да не тот! Левая часть лица, рубашка и пиджак были залиты кровью, яркой, пугающей! И сам он, обмякший, растерзанный, сидел как- то боком, неестественно. Потому что пальцы руки были зажаты в огромные ржавые тиски. Рядом стоял незнакомый жлобина в белоснежной рубашке с закатанными по локоть рукавами и разговаривал с кем- то, не видимым Аркадию.
-Семён! Да ты не те кусачки взял! Четвёртый номер бери, у него толстые пальцы. Во! Ну, голуба, ты сейчас и сообщников всех вспомнишь,- ласково потрепал он Степаныча по безвольно мотающейся туда- сюда седой голове.
-Что там?- прошептал на ухо Шлиману Зюзин. Аркаша сдавленно вскрикнул от испуга, потыкал пальцем на дверь: «Э... э... э...», ухватил её за ручку и стал трясти. Дверь оказалась запертой на ключ и стояла намертво.
-Идём через другую!-
Они, роняя по пути стулья, ринулись на выход. И когда, расталкивая онемевшую и остолбеневшую толпу, пробились к двери с табличкой «Следователь Зюзин П.К.», она сама перед ними открылась, и два оперативника медленно, как на похоронах, выволокли под руки окровавленного Степаныча и потащили по коридору. Тот мутными глазами глядел на окружающих. На какой- то миг взгляд его прояснился и сфокусировался на Аркаше.
-Это он,- внятно произнёс Степаныч. -Это- Шлиман.-
Конвоиры остановились, обернулись к Аркаше. Тот, до сих пор немой от увиденного в скважину, затравленно заозирался, конвульсивно дернулся назад и впечатался затылком в лицо высокого Зюзина.
Зюзин, не ожидая такой подлости от старого друга, грохнул коньяк о мраморный пол. По коридору потянуло наркологическим диспансером.
Москвичи, бросив Степаныча, с криком «Стоять! Стоять, …!» подскочили к Аркадию и, заломив тому руки за спину, поволокли в кабинет. Аркаша раскорячился, как ёрш перед чисткой и в дверной проём проходить не желал.
Но на то и москвичи, что бы сложить любой трансформер. Шлимана подтащили к тискам, и тут у него прорезался голос.
Следователи притормозили, корректно прослушали всё про матерей, но за бабушек уже обиделись и стали раскручивать тиски. Аркаша перешел на фальцент.
-Ну, всё, всё, ребята, хватит. «Приехала бабушка, приехала»... Диареи нам ещё не хватало. Пить- то что будем? Пусть за коньяком бежит, его рук дело.-
Степаныч стоял сзади и стирал мокрым полотенцем «Балтимор шашлычный» с лица и шеи. Рядом, запрокинув голову вверх, другим концом полотенца Зюзин утирал кровь, капающую из носа.
-Смотли, как тоцно попал! Плям по концику!- хвастал он сквозь слёзы.
Аркаша, не веря происходящему, выпрямляться со стола не спешил, лишь руку отодвинул от тисков подальше да попытался скосить глаза назад.
-Аркаша! Ну, сколько тебя ждать?! У ребят полпятого поезд!-
Аркадий поднялся. Ноги предательски дрожали. Он снова сел.
Вошел Малышенков. При параде, в форме.
-Ни одного человечка в коридоре! Конец работе!-
-Да- а, ребята,- москвич Семён задумчиво протирал тиски, залитые кетчупом. -Лихо у вас, в Челябе, шуткуют. Реквизит вот только подкачал. Ржавый.-
-А где я тебе новый возьму?- возмутился Малышенков. -Лет пятьдесят не пользовали уже! Ну, обновили хоть?-
Аркаша вздрогнул.
-Нет, ребята, в командировку к вам я больше не поеду,- продолжал Семён. -Вы же в следующий раз к стенке кого- нибудь поставить надумаете...-
-Ничего, ничего,- успокоил его Степаныч, аккуратно свинчивая с пиджака свою фалеристику. -Аркадий сейчас сбегает за коньячком- посидим, обмозгуем это предложение...-

19 мая 2009года. 2 часа ночи.

Ночью Валентина разбудила мужа.
-Чего тебе?- просыпаться Степанычу не хотелось совершенно. Потому, что после проводов москвичей они долго сидели у Аркаши дома и собачились по поводу того, у кого была лучше задумка. Не без горячительного, конечно.
-Воры! Слышишь меня? Воры лезут! На балконе!-
Степаныч со стоном поднялся, прошаркал к балкону, запнувшись по пути о дрыхнущего Плюмбума.
-Рикин ты сын! Чего лезешь под ноги?!- с чувством выругался он.
Вышел в прохладу майской ночи. Широко зевнул, почесался, потянулся до хруста. Огляделся влево, вправо... Ворогов не увидал- и отправился досыпать. День рождения уже наступил.

7 часов 40 минут.

...Утром, блаженно потягивая за столом крепкий пахучий чаёк, Степаныч неожиданно дернул рукой, облив кипятком подбородок и грудь. А случилось это, когда по радио бесстрастный голос ведущей провещал: «А сейчас для нашего лучшего друга Вдовина прозвучит его любимая песня «Таганка» в исполнении Аркаши Северного».
-Началось,- с лёгкой досадой подумал обваренный Степаныч. –Пойду- ка я лучше в магазин схожу, пока нет никого...-
-Валь! Где список? Чего купить- то?-
Вышел во двор, сжимая кошелёк с пакетами. Обернулся, что бы помахать по заведенной давно привычке жене и внуку- и его рот непроизвольно, как совершенно обособленный от мозговой системы орган, настежь распахнулся. Под счастливыми рожицами родных на уровне седьмого этажа красовалась яркая растяжка шириной в три квартиры:

« М Н Е , Д У Р А К У , 5 0 Л Е Т !!! Приглашаются В С Е желающие!
Вход с 18- 00. Квартира 64.»

-Аркаша, тать ночной! Ну, сукин ты сын! Где ж я столько денег возьму?! - с радостным восторгом промычал Степаныч.
Подошел к домофону.
-Валь! Сберкнижку мою... в тумбочке лежит... сбрось вниз... И паспорт!.. И... это, Валюш... гостей немного поболее будет... Ага, куплю... Ага... Ну и хорошо!.. Ну и ладненько!.. А я тебе ещё эскимо возьму! Если в руки всё влезет...-