Кукла

Она вымаливала мокрое горячее прощение своей хрупкой рукой.
Чтобы прямо в глаза. Как удар. Как неизбежная радость, потоками бьющая в лицо.
Плач прибоями бился об ее наполненные огнем легкие, не давая вдыхать терпкий запах благодати, подаренной ей свыше. Хватая воздух ртом, она пила и ее, запоминая вкус прощения.
В этот момент комната поплыла и, свернувшись где-то у потолка, исчезла совсем, а то, что минуту назад было полом, жадно поцеловало ее в затылок, брызнув в стороны краской любви.
-шлюха.
Оттолкнув ногой тело, я потянулся за сигаретами и наконец-то с жадностью закурил. Горький дым рассеивался по комнате, не находя выхода.
Я потрогал ее грудь. Тело остывало, а остекленевший взгляд был уставлен в грязный потолок однушки. устроив голову на ее податливом животе, я провалился в сон.

Сотни ног месили осеннюю грязь на площади перед эшафотом. Сотни голых ног. Сотни голодных глаз. сотни похотливых рук. нечистых, немытых шей и помыслов.
Я видел как меня вели через толпу. Как каждый из смотрящих пялил в меня свои полные жадного голода глаза. Как заплетались мои непослушные ноги, когда поднимался по лестнице, а затем встретил лицом прогнившее и пропитанное кровью дерево эшафота.
Толпа взревела.
-бей! бей!
Уши заложило, и лишь сердце гулким молотом било в наковальню груди.
Удар и где-то в дали еле слышны крики.
-бей! бей!
Кузнец в груди продолжал свою работу.
-бей! бей!
Перевернулся на спину и свет хлыстом наотмашь ударил мне по глазам.
надо мной нависла огромная фигура в капюшоне, держа в сильных руках тупые вилы
-бей! бей!
Разомкнул сухие губы.
-бей..
Вилы вошли точно мне в глаза, и старое дерево под моим телом заскрипело, впитывая кровь.

Сознание рывками пыталось вернуться ко мне, шепотом крича на ухо об опасности. Казалось, проспал мгновения, но в пыльное окно уже пробивался дневной свет, озаряя комнату.
Приподнявшись на локте, осматривал свою холодную подушку, чей взгляд так и не изменился. Немного помяв ее тело, я все же быстро потерял интерес. Кукла сломалась. С куклой больше нельзя поиграть.
Минут через пять, я уже ковырялся в замке, закрывая дверь квартиры.
Улица встретила меня свежим воздухом и несвежими лицами прохожих, смердящими, бессмысленными разговорами. Слова, как куски сгнившей плоти, выпадали из разинутых ртов под ноги, и люди топтали их ботинками, давили шинами автомобилей. Кучи ненужных слов. Бесплотных и забытых.
Я брел между ними, стараясь обходить их, ступая в грязь, что была несравнимо чище. Стараясь не смотреть по сторонам. Я то упирал взгляд в землю, то поднимал глаза к небу, надежно спрятанному за серыми облаками. Они свинцовым одеялом укрыли его, скользя по его голубой тверди, царапая своими жесткими боками. Готов поклясться, что я почти слышал этот ужасный скрежет и сдавленный стон небес.
Осознанные мысли постепенно возвращались в мою голову, и неспешным потоком текли по реке реальности. Я как рыбак вылавливал какую-нибудь мысль и тщательно осматривал ее со всех сторон, проверяя на пригодность.
Чувствовал себя опустошенным, не испытывал никаких эмоций.
Мне нужна новая кукла. Я не хочу быть пустым. Я хочу играть.