Бывает… (банально, но факт)

Он.

Последнее время стал появляться какой-никакой вкус к реальности. Говорят, что для женщины развод – это крушение всей жизни. А о мужчине в этом случае почему-то забывают. В лучшем варианте услышишь: «Да ты-то переживёшь!»
Вот и переживал.
В зеркало смотреть не могу. Бледный пупырышчатый скелетик мало напоминает меня. Сойти с ума не дала, наверное, только группа и стихи. Стихи, которые иногда писал даже через силу. Просто чтобы отвлечься. Чтобы быть чем-то занятым.
Ещё спасала работа. Весь день на ногах, лица, лица, лица, которые я больше никогда не увижу – всё это позволяло держать себя в некоей узде, не расклеиться, не растечься в жалости к собственному растоптанному «Я».
Те дни были днями разочарований. Разочарований в людях, в жизни, в себе. В чувствах. Любовь? Ха-ха, твердил себе я неустанно. Любовь – выдумка поэтов! И ловил себя на том, что пишу о любви. Влюблённость, увлечённость – да, прекрасные быстропроходящие чувства. И я их тоже буду испытывать. Но любовь… Кому-то, может, и подвластно её испытать, но не мне, не мне… И снова писал о любви. Отвергнутой, растоптанной, безнадёжной. Иногда счастливой, но с долей сомнения. Всегда чужой. Потому что искренне уверовал в то, что Настоящей Любви нет, а более или менее серьёзное чувство я испытать неспособен. Да и не хочу.
Потом раны (ах, поэзия! ах, привычка к громким выражениям!) стали меньше саднить. Ещё не затягиваться, нет, но боль стала уходить. Или я к ней стал привыкать. Стихи всё так же лились на бумагу. Но, кажется, стали чуть позитивнее.
И вот через два месяца я стал отчётливо понимать, что дальше доводить себя до «ручки» уже нельзя. Пристально изучаю себя в зеркало и думаю, что нужно жить. Не переживать, а жить. Прошлое должно остаться в прошлом. Иначе я пропущу настоящее и останусь без будущего.

Она.

Безысходность.
Улыбка для друзей (друзья ли?), шутки для коллег, рассудительность для родителей.
А в душе – безысходность. Отчаянье. Загнанные глубоко, чтобы, не дай Бог, не вылезли наружу. Не показались людям. Не выдали меня настоящую.
«Что-то ты засиделась в девках! Замуж не собираешься?» И сочувственные взгляды, перешёптывания за спиной, вздохи по моей несостоявшейся судьбе… Господи, это убивает! Хочется кричать во всеуслышанье, куда следует идти этим «доброжелателям».
Да, я хочу замуж! Но не за первого встречного. А первые, да и вторые, и третьи – пустышки. Если мне не о чем поговорить с молодым человеком, если мои и его интересы в лучшем случае лишь одну-две точки соприкосновения имеют… Разве можно с таким связывать жизнь?
А я наивная. Я всё ещё верю в сказку о вечной любви и то, что «они жили долго и счастливо и умерли в один день». Именно такой «замуж» я хочу. А чтобы был такой «замуж» мало хорошо порезвиться в постели и вкусно приготовить завтрак.
«Ты никуда не выходишь. С кем же ты можешь познакомиться, не выходя на люди?» Мамочка, мамочка! Я знаю, что ты мне желаешь всего самого лучшего, но… Вы ходили на танцы – сейчас, я считаю, в клубах делать нечего. Тупой клубняк, развязная молодёжь, выпивка и наркотики… Нет, увольте. Не для меня. Вы ходили в театр – но в театр моветон ходить в одиночку. Хорошо, не моветон, но разве ходят молодые люди по театрам в наше время? Глупости какие… Кинотеатр? На местах для поцелуев – парочки, на остальных тоже парочки и угрюмые одиночки, не желающие смотреть по сторонам. Да и ходят на фильмы, а не одиноких девушек-перестарков.
Ах, филармония, музеи, выставки… Было бы время. Было бы желание.
Единственное утешение – работа. На каждую смену иду с улыбкой, в приподнятом настроении. Каждая смены начинается с шуток начальства («Ты чего такая счастливая? Может, тебе уже в психушку пора?»), продолжается матами по поводу тупых пациентов («Неужели нельзя таблетку выпить? Ведь целая аптека на столе!»), заканчивается чувством выполненного долга («Представляешь, кость из голени торчит, а он отказывается ехать… Конечно, увезли!») и нежеланием прощаться с любимой работой.
И всё. И ожидание новой смены. И тупой интернет. И слёзы по ночам в подушку. И отчаянье. И безысходность.

Он.

Она появилась неожиданно. Просто в один из ничем не примечательных дней я обнаружил в почтовом ящике странное письмо. Некая дамочка с сумасшедшинкой решила узнать, являются ли песнями мои стихи. Да ещё и имя перепутала.
Мне стало смешно. Конечно, мною и раньше интересовались экзальтированные девицы, но в таком ключе – предельная вежливость, обращение на «Вы» - нет, такого ещё не было. Ответить? Ответить, имя хотя бы напомнить.
Потом она предложила дружбу в социальных сетях. А почему бы и нет? Будет сильно доставать – недолго выкинуть из друзей, занести в «чёрный список»… Пусть дружит, если ей так хочется.
Какие-то глупые ники себе выбрала. Я считаю, что лучше под своим именем фигурировать. Всегда и везде. Даже в социальных сетях. Люди, скрывающиеся под никами, демонстрируют свои комплексы. У этой в каждой социалке был свой ник, особенный. Через неравные промежутки времени она их меняла. Она объясняла это тем, что псевдонимы отражают её настроение. Или что-то в этом роде. Наивное какое-то объяснение. От которого её комплексы никуда не исчезли.
Как ни странно, в социалке написал ей первым я. Не знаю почему, но мне хотелось выяснить, насколько она сумасшедшая. Ну или хотя бы имя её настоящее узнать…

Она.

Я, наверное, выгляжу идиоткой в глазах многих… Ну и ладно. В принципе, я иногда именно этого и добываюсь. Сумасшедшей много позволено.
Странно, но он написал первым. Да, я спросила его, есть ли музыка на его стихи, предложила дружбу в социальных сетях… Но доставать я его не собиралась. Тем более тем особенных для разговоров я не видела. И сам он, мягко говоря, не в моём вкусе. Хотя, не исключено, на фото он просто не получается. Как и я.
Единственное исключение – его стихи. Я читала их, как свои. Я переживала их, как переживала свои произведения. Я жила ими. Мне казалось, что это я их написала. Только я была в этот момент – другая. Это было бы громко сказано, но других слов я подобрать не могу… его стихи писала моя вторая половина.
В процессе общения с ним выяснилось очень много «точек соприкосновения» - такого просто быть не могло. Наши интересы, даже наши «стадии развития» совпадали!

Он.

Когда это началось, с чего, зачем? Я не знаю. Просто в определённый момент общения я понял, что скучаю без её сумасшедшинки. Без её наивных идеалов и удивительной житейской мудрости. Как два диаметрально противоположных качества могли так гармонично уживаться в одном человеке – до сих пор остаётся для меня загадкой. Наверное, это и придаёт ей такую милую сумасшедшинку.
Просто в определённый момент нашей переписки я понял, что не могу нормально «функционировать» без нашей синхронности. Каким-то образом мы угадывали мысли друг друга и наперебой, если так можно выразиться, отправляли их. Поначалу это шокировало. Такого не может быть! Потом стало необходимостью.
Просто в определённый момент я «услышал» мелодию её стихов. Да-да, я читал её лирику и удивлялся этой мелодичности. Каждое стихотворение – песня. Каждое слово – аккорд. Я наслаждаюсь звуками её стихов. Я так никогда не напишу.
Просто в определённый момент прочтения-«прослушивания» -общения я понял… и сказал. Не знаю, когда это началось, с чего и зачем? Но, кажется, я влюбился.

Она.

Он такой прикольный! Он такой милый…
Я до сих пор не понимаю, с какой стати я стала о нём мечтать. Просто как-то поймала себя на глупых мыслях, больше приличествующих барышне XVIII века: дневники, переживания, надушенные письма, - вот уж не ожидала от себя такого! Смешно. И хоть наши электронные письма ничем не пахли – в блог полились ми стишочки с моими переживаниями. Как будто рог изобилия открылся, честное слово!
И он таким классным оказался. Мы могли часами переписываться, обмениваться мыслями, общаться на множество тем. И темы-то как раз животрепещущими были. Такого общения у меня не было ещё ни с кем. Причём даже в реальности не было!
Удивительно, неправдоподобно, невероятно, - но факт. Я чувствую его даже на расстоянии. Даже на ТАКОМ расстоянии. Я знаю, когда он уставший и раздражённый. Я знаю, когда он улыбается и шутит. Я знаю его, знаю! А он знает меня.
Единственное, чего я не знаю – это когда я влюбилась. Я так старательно пыталась не заметить родную душу, но мои стихи меня выдали. Странно, но это было именно так. Сначала я написала, что влюбилась, затем прочитала, и только потом поняла – правда. Влюбилась.

Он.

Наваждение какое-то…
Каждый день я представляю себе, как мы встретимся, что мы будем говорить при встрече, как будем себя вести, что делать.
Вот она приходит с работы – и видит меня на кухне (да какая разница, как я там оказался!), готовлю ей что-нибудь вкусненькое… Аж сердце замирает, как представлю себе её изумлённые глаза: «Ты?!»
Или звоню ей и бодреньким таким голосом: «Милая, спишь ещё? Просыпайся, через два часа поезд прибывает. Не встретишь меня?» - и с упоением слушаю раздающиеся из трубки нечленораздельные звуки, переходящие в шквал вопросов.
Или пытаюсь представить её себе в наготе: фигура, волосы, запах… Какая она на ощупь? Кожа – бархатная или атласная? В объятиях – ждущая, податливая или ищущая, напористая? Мысленно запускаю пальцы в её волосы – струящиеся, шёлковые или непокорные?
Понимаю, что надо вернуться в реальность. Эти мечты могут поглотить и в какой-то момент я просто растворюсь в них. И я ломаю голову, пытаясь вернуться, пытаясь понять, как это сделать.
Покупать проституток, что ли? Она далеко, других я не хочу, а плоть просит удовлетворения физиологических потребностей. Обманывать женщин, дарить им ложную надежду не в моём вкусе. Ведь мало кто из представительниц прекрасного пола способен на секс без обязательств, секс на одну ночь, без продолжения. Разве что свингерши…
Что делать? Двойная жизнь – двойное сознание – двойное восприятие… Надо набраться терпения и не торопить события. Где оно будет, как, будет ли? Всё выяснится в своё время.

Она.

Наваждение какое-то…
Глаза закрою – чувствую его руки. То ласковые, изучающие, нежные, то приказывающие, властные, почти агрессивные. Ладони у него чуть-чуть шершавые (мужчины редко пользуются кремом для рук) и это добавляет какую-то возбуждающую изюминку в ощущения. Чувствую его губы. Он то буквально кусает меня ими, то еле дотрагивается, доводя меня до исступления – ещё!…
Чувствую, что ещё немного – и я сорвусь. Сорвусь, как дворовый пёс с цепи. Невозможно больше жить, как в кинотеатре: с одной стороны солнце, работа, семья, но ты рвёшься в тёмный зал, чтобы переживать с героями фильма, забывая себя.
Я думала, что уже давно избавилась от глупой девичьей манеры влюбляться в «костюмы», переросла её. Ан нет! Не тут-то было! Ну что за насмешка судьбы? Тот, кому хотела бы стать спутницей жизни, - там, далеко, в другой реальности.
Храню верность. Смешно. Нет бы подцепить мужичка на пару ночек (ведь изнывает тело, требует!), нет бы ответить на чьи-нибудь откровенные заигрывания, - вместо этого сижу на заднице, как свинья в течке, и давлюсь собственной агрессией. Как оказалось, мне никто не нужен. Противна одна мысль о постели с другим.
Время тянется слишком медленно. Знаю, надо подождать – и возможность встретиться вплывёт сама собой. На собственном опыте знаю, что лучше события не торопить. Иначе шанс можно безвозвратно упустить или отодвинуть его на более далёкое время. Но как трудно, как трудно держать себя в рамках!
Творчество позволяет забыться. Вот так закроешься в комнате, оставишь настольную лампу гореть, а ещё лучше – зажжёшь свечи, и пишешь, пишешь, пишешь… Потом с красными от недосыпания глазами любуешься на рассвет и, отупевшая от бессонной ночи, шарахаешься по дому, выполняя насущные дела. Только бы не утонуть в мечтах, только бы не потерять себя в иллюзиях!

Они.

Весна разыгралась не на шутку.
Днём по улицам города бежали грязные ручьи, закручивая в водоворотиках окурки, щепки и ещё какой-то непонятный размокший мусор. Дворники не успевали вовремя убирать прощальные приветы зимы, от чего город имел вид нахохлившейся вороны, по недосмотру искупавшейся не в речушке, а в сточной канаве. Кое-где и запахи стояли соответствующие.
Прохожие пытались лавировать между лужами и ручьями, высматривали островки суши, сталкивались, вляпывались в грязь, беззвучно – а кто и звучно – ругали на чём свет стоит время года, город, дворников, день недели, и сосредоточенно бежали и прыгали по своим делам.
Вечерами становилось сложнее. Лужи, ручьи и ручейки становились мешаниной из мусора, воды и льдинок, подтаявшая земля прихватывалась сверху корочкой, но стоило на неё наступить – ноги мигом оказывались по щиколотку в холодной жидкой грязи.
Жизнь шла своим чередом.

Она вышла из дверей гостиницы, пожмурилась на тёплое весеннее солнышко и пошла гулять по улицам города.
Никакого дискомфорта из-за наличия луж, грязи и ручьёв она не ощущала – резиновые сапожки с тёплыми носками надёжно защищали ноги от неприятностей в виде воды и холода. Болоньевая курточка на синтепоне не давала ветру, нахально налетавшему порывами, уничтожить тепло её тела, а горячим щекам от него было даже приятно.
Она медленно бродила по незнакомым улицам, впитывая робкое ещё солнечное тепло, наслаждаясь запахами весны, приносимые ветром, и ни о чём не думала. На душе царило спокойствие, где-то в области сердца поднималась тёплая волна безмятежности и струйками разливалась по всему телу. Прохожие оборачивались вслед странной девушке с блаженной улыбкой на устах.

Он терзался странным чувством, которому не мог дать определения. Несколько дней назад она исчезла из сети и не отвечала на смски. Он не мог понять, что случилось, поэтому настроение было ниже плинтуса. Вечером долго не мог заснуть, а утром просыпался разбитым. Целыми днями ходил мрачнее тучи и лишь вечером, на репетиции, немного развеивался.
Сколько раз он твердил себе, что нельзя, нельзя любить – и вот, пожалуйста! Он оказался прав. Нужно было ограничиться влюблённостью и самому вовремя прекратить общение с этой… которую и видел-то только на фотографиях. Да и её ли это фотки? В интернете за ником может скрываться кто угодно, а фото можно найти в этом же интернете. Да ещё эта вечная грязь под ногами. Когда уже установится нормальная погода? Когда уже перестанут шляться ненормальные клиенты, не способные объяснить, чего они хотят и хотят ли вообще чего-нибудь?!
Ко времени репетиции он накрутил себя до предела. Ему самому казалось, что на грудь можно смело вешать табличку: «Не влезай – убьёт!». Направляясь к клубу, он смотрел только на грязь под ногами, чтобы никто не пугался его ненавидящего взгляда. Пытался дышать полной грудью, думать о песнях, проблемах в исполнении и как их устранить, пытался хоть немного успокоиться. Берясь за дверную ручку он, криво усмехаясь, пришёл к выводу, что лучшее средство от разочарований в отношениях – оставаться холостяком. И «закоренеть» в этом качестве.

Она и не заметила, как подкрался вечер, и стало темнеть. Сумерки дохнули колючей прохладой и она, остановившись около какого-то здания, растерянно огляделась. И стала энергично себя ругать. Ну кто, спрашивается, не запомнив даже названия гостиницы, идёт шляться по чужому городу? Причём, не глядя по сторонам. Ну как она теперь найдёт обратную дорогу?
Дверь здания распахнулась, и она инстинктивно отступила к стене, в тень. На улицу вывалилась группка молодых мужчин и двинулась в её сторону. Парни оживлённо переговаривались.
Она вгляделась в лица своими близорукими глазами. Сердце подпрыгнуло к горлу и стало биться в странном, необъяснимом ритме. Она где-то их видела! Ну конечно, это ТА САМАЯ группа, где он поёт! Увидела его; пытаясь немного успокоиться, пропустила не замечающих её парней шага на четыре вперёд, выступила из тени, набрала в грудь воздуха:
- Вы не оставите мне автограф на память?
Парни, как по команде, замолчали, остановились, обернулись. Кроме него.
Он, не оборачиваясь, глубоко вздохнул, провёл ладонью по лицу («это невозможно, я сплю») и лишь тогда решился посмотреть назад.
- Вот что значит весна! – весело воскликнул один из друзей. – Фанатки вылупляться стали! – и здоровый мужской смех поплыл по вечернему воздуху.
Она стояла перед ним такая беззащитная, и наивно хлопала ресницами. Покраснела, побледнела, робко улыбнулась и протянула к нему руки. Оказавшись в родных объятиях, стала гладить его по щекам, по волосам… А он собирал губами слёзы, катившиеся по её лицу, бормотал в её уши, волосы, шею:
- Ну что ты, что ты… Я рядом, милая, я с тобой…