Раздвоение личности

Главный врач Республиканского психоневрологического диспансера, Иван Васильевич Кукушкин, неожиданно сошел с ума.

Случилось это ранним утром, когда рабочий день еще только начинался. Иван Васильевич, выпив первую чашечку ароматного кофе и находясь в благодушном настроении, вдруг почувствовал какое-то недомогание: неприятно кольнуло под ложечкой, и слегка закружилась голова. Иван Васильевич откинулся на спинку кресла, помассировал виски и закрыл глаза. А когда их открыл, увидел нечто! Напротив него, развалившись в кожаном кресле, сидел он сам, собственной персоной!

Иван Васильевич узнал свой дымчатый костюм, консервативный, в мелкую полоску, галстук и очки в металлической оправе. Безо всяких сомнений, это был он сам, только какой-то прозрачный: сквозь дымчатый костюм отчетливо проглядывала царапина на спинке кресла.
Надо сказать, что Иван Васильевич был материалистом: в Бога не верил, экстрасенсов и гадалок не признавал, над барабашками и прочей нечистью просто смеялся. Кроме того, был он человеком вполне порядочным и честным, глубоко и давно женатым, и хорошим профессионалом.
Вот и сейчас где-то в глубине сознания совершенно бесстрастный психиатр произнес:
- Галлюцинации – один из явных признаков шизофрении!
Но реальный ошеломленный психиатр отчаянно этому сопротивлялся: закрывал и открывал глаза, глубоко дышал и даже щипал себя за руку!
Ничего не помогало: было все то же обычное утро, размеренно стучали часы, и даже запах кофе совершенно не изменился – был таким же густым и ароматным, но Двойник не исчезал. Сидел, развалившись в кресле, и даже пытался закурить его, Ивана Васильевича, дорогую подарочную сигару!

- Ладно, черт с тобой!- подумал про себя Иван Васильевич, - сиди, сколько тебе влезет! В конце концов, должно же быть логическое объяснение всему этому! Не буду обращать на него внимание, может – и само все пройдет!
Между тем, рабочий день продолжался. Телефон звонил, Иван Васильевич кому-то что-то объяснял, доказывал и так увлекся рабочим процессом, что почти забыл о Двойнике.
Да в довершении всего в кабинет зашла старшая медсестра Мария Ивановна. Маша. Машенька. Была она настолько хороша собой, что даже у порядочного Ивана Васильевича в голове роились не очень приличные мысли. Да и как устоять перед бездонными голубыми глазами и высокой, соблазнительно колышущейся в разрезе белого халата грудью, готовой при малейшем неудачном движении выплеснуться наружу! Глаза старшей медсестры, однако, смотрели с ледяным спокойствием, как казалось бедному Ивану Васильевичу, поэтому Машеньку… Марию Ивановну он слегка побаивался.
- Иван Васильевич, подпишите график дежурств на выходные дни! И что будем делать с Шумихиным? Опять на него жалобы: больным хамит, на работу опаздывает, фельдшерицу Ирину вчера до слез довел!

Иван Васильевич огорченно вздохнул…
Врач Шумихин был его вечной головной болью: высоченный детина с косматыми бровями, самого устрашающего вида. Грубый, нахальный, не боящийся ничего и никого, даже главного врача психоневрологического диспансера! Жалобы на Шумихина шли сплошным потоком! Когда последних становилось слишком много, деликатный Иван Васильевич вызывал доктора Шумихина к себе «на ковер», вразумлял, журил, наставлял на путь истинный. Нахальный детина огрызался, ухмылялся и нехотя соглашался вести себя приличнее. Цену он себе знал: все буйные пациенты неизменно доставались именно ему, доктору Шумихину, поэтому сотрудником он был просто незаменимым! И неоднократно упоминаемое увольнение очередной раз зависало в воздухе легким и нестрашным облачком…
Иван Васильевич огорченно вздохнул. Вздохнула и Мария Ивановна. Грудь ее сразу пришла в волнительное движение – заколыхалась, стараясь выплеснуться наружу. В груди Ивана Васильевича сладко заныло. Неприличные мысли зароились, зажужжали: «Эх, вот бы мне сейчас!..» Смущенный главный врач с трудом отвел глаза от прелестной картины и… ошеломленно замер. Призрачный Двойник, уже успешно забытый, вел себя самым неподобающим образом! Нахально пялился в разрез халата Машеньки, подмигивал Кукушкину и делал совершенно недвусмысленные жесты – дескать, чего сидишь, дуралей? Действуй!

- Нет, это невозможно! – прошептал Иван Васильевич, - Я с тобой с ума скоро сойду! Что же ты со мной делаешь? Ущипни меня, Маша! Может быть, это просто сон?!
Мария Ивановна в изумлении смотрела на Ивана Васильевича. Голубой лед ее прекрасных глаз стремительно таял, сменяясь весенней теплотой и радостью. Улыбаясь всем своим милым, зардевшимся лицом, она тихо сказала:
- Я думала, ты мне никогда об этом не скажешь! Господи, неужели, дождалась?! Ванюша, милый, я тоже от тебя без ума!
И, наклонившись над столом (со всеми вытекающими отсюда последствиями), прошептала ошеломленному Ивану Васильевичу… Ванюше прямо в ухо:
- Приходи ко мне вечером! Я тебя так ущипну!..
И залихватски подмигнув, выскользнула из кабинета…

Продолжение следует.