Чёрная пятница. Часть первая.

Часть первая. Митинг для Собаки Баскервилей или Рандеву с Белой Горячкой.

Пёс был огромный и чёрный. И хотя в подъезде горела всего одна лампочка, где-то в районе пятого этажа, силуэт этой зверюги виден был почти чётко. Он стоял на площадке между вторым и третьим, преграждая мне дорогу. Буквально двадцать минут назад, когда я, проснувшись с дикого бодуна, отправился за пивом в ближайший киоск, его здесь не было. Я помнил это точно. Собак я, в общем-то, не боюсь, но согласитесь, - столкнуться посреди ночи в полутёмном подъезде с псиной, размером с небольшого телёнка, - удовольствие из малоприятных.

Первая попытка пройти мимо с помощью миролюбивого: «Пёсик-пёсик, на-на-на», и жестом доброй воли в виде протянутой руки, привела к обратному эффекту. Пёс оскалил клыки, а глаза, до этого почти неразличимые в полумраке, полыхнули мерцающим огнём. Вторая попытка: отступить на площадку ниже, похмелиться и выработать выигрышную стратегию, - также не увенчалась успехом. Пёс зарычал и сделал шаг навстречу. Ситуация становилась патовой.

Решение пришло резко и неожиданно: я задрал голову и, косясь на зверюгу, заорал из всех сил: «Уроды! Пса уберите!!!». Это заставило пса перестать скалиться. Он с интересом поглядел на меня, склонив голову набок, наверное, удивляясь моей находчивости. «Ты прикинь», - по-дружески обратился я к нему, ободренный сменой его настроения, - «И эти гады мечтают о присвоении подъезду звания образцового порядка!». Или ему не понравилось то, что я иронизирую по этому поводу, или он тоже был фанатом этой идеи. Потому что опять оскалился. «Уроды!!!» - заорал я громче прежнего, - «Уберите собаку! Су-у-уки-и-и-и!!». И правильно выбранная тактика начала давать плоды. На площадке второго этажа щёлкнул замок, и я обернулся на звук открывающейся двери.

- Змей, ты чё, охренел? – буркнул полусонный Василич. – Ночь на дворе, а ты орёшь, как в жопу раненый!
Я был несказанно рад появлению живой души и поэтому даже не обиделся на инсинуацию о ранении.
- Василич, ты прикинь, какая-то зараза выпустила в подъезд пса, и теперь я никак не могу попасть домой, - начал я скороговоркой.
- Пса? – удивился собеседник, окончательно просыпаясь. - Какого пса? Нет у нас в подъезде никаких псов, кроме моей Альмы, и Бульки с восьмого этажа. Альма дома, а Булька уж три дня не появляется, его ивановский Баклажан порвал на британский флаг.
- Нет?! – обиделся я. - А это, по-твоему, что?!
Я кивнул головой в сторону площадки между этажами.
- Где?
- Вот!
- Хм… Змей ты это… - замялся он, - Ты как себя чувствуешь?
- Нормально, только с похмелья трубы горят. Мы сегодня на работе Юркину денюху отмечали.
- Мда, - осторожно продолжил Василич, - может у тебя того, - белка? Чёртики зелёные, голоса потусторонние, собаки мерещатся?
- Мерещатся?! – задохнулся я от возмущения и, повернув голову, обалдел. Пса не было. Я протёр глаза, зажмурился, помотал головой, присмотрелся внимательнее, подёргав себя за мочку уха, - пёс исчез.

Зато по всему подъезду начали раздаваться звуки открываемых дверей и голоса вышедших на мои вопли жильцов.
- Чё за херня?! - спрашивали на пятом.
- У Змея, походу, белая горячка, – отвечали с восьмого.
- Он задолбал! - возмущались где-то в районе четвёртого.
- Так ему и надо! – пзлорадствовали с шестого.
- Опять кто-то насрал в подъезде? – спросили невпопад с пятого, будучи явно не в теме.
- Лучше бы лифт потребовали отремонтировать, может, у кого-то диарея, - произнесли непонятно с какого, явно изменённым голосом.
- Когда ЖЭК вкрутит лампочки?! – подключились откуда-то снизу.
- Достали! Полдвенадцатого ночи!!! Дайте поспать! – рявкнули сверху.


Стихийно возникший митинг ширился и рос, наполняясь новыми голосами и мнениями. Но мне было наплевать. Я тупо лупился в то место, где буквально десять секунд назад был пёс. Пёс был. И я был в этом абсолютно уверен. Мне даже казалось, что я слышал его дыхание. Но, увы, при всём этом, я не мог найти ни одного подходящего объяснения - как и куда он пропал. Даже если согласиться с тем, что во время разговора с Василичем, пёс улизнул по лестнице вверх, тогда как объяснить то, что я, стоя буквально в трёх шагах, не слышал цоканья когтей по бетону? Нормальный пёс такого размера и веса просто обязан был издать эти звуки. Но я ничего не слышал!

- Вы задолбали!!! – раздался громогласный голос Никанорова, полковника в отставке и старшего по подъезду. – Блин, как собрание собрать, - хрен кого дозовёшься, а тут устроили митинг, мать вашу!!!

Наступила тишина. Только кое-где были слышны осторожные шаркающие шаги и звуки мягко прикрываемых дверей.

- Уроды! – буркнул Никаноров. Перегнувшись через перила, глянул на меня со своего освещённого этажа, хотел что-то добавить, но махнул рукой и ушёл, демонстративно хлопнув дверью.

- Василич, гадом буду, вот тут, - продолжил я прерванный разговор, кивнув в направлении площадки между этажами, - стоял пёс.
- Хм… - возразил тот, - и где он теперь?!
- А хрен его знает, - растерялся я. – Может, под буйство митинга смотался?
- Ну не скажи, если ко всему прочему ещё кто-то бы и пса увидал, тут уж не только митинг, тут целая демонстрация разразилась.
Что-то возразить на это было трудно, и я замялся, не зная, что ответить.
- Ладно, Змей, белка у тебя или нет, но… – Василич покосился на пиво в моих руках.
- Не вопрос! – обрадовался я и на всякий случай заглянул вверх и на площадку третьего этажа. Пса нигде не было. – Пойдём пивка накатим, так сказать, в возмещение причиненных неудобств.
- Идёт! – согласился он, и мы направились ко мне.

- Двери посильнее прихлопни, – сказал я, когда мы вошли в квартиру, - а то замок, зараза, перекосило и собачка (при слове «собачка» у меня по спине пробежал холодок) нормально не защёлкивается. Я явно становился мнительным.

Мы расположились на кухне, разлив пиво по огромным баварским бокалам. На закуску сгодились полпакета вчерашних креветок и охотничьи сосиски с завтрака.

Первый баллон мы осушили в один присест.
- Слушай, - обратился я к соседу, закурив, и чувствуя как хмель мягко вступает в гудящую черепушку, - вот ты что хочешь думай, а собака, точно тебе говорю, - была.
- Да ладно, Змей, перестань. С похмела и не такая хрень могла почудиться, а если ещё и белка...
- Нету у меня белки!!! - сорвался я.
- Все поначалу говорят - нету, - возразил Василич, разглядывая меня через стекло бокала с видом профессора, изучающего букашку в микроскоп, - а потом чёртиков зелёных в подъезде ловят.
- Не ловлю я никаких чертиков! Ни зелёных, ни синих, ни серо-буро-малиновых!
- Все поначалу говорят - не пложу, - гнул свою линию собеседник.
- Блин, Василич, я тебе ответственно говорю, - там! – я привстал со стула и ткнул пальцем в сторону лестничной клетки. - Там был огромный …

И замер на полуслове. Тыкая пальцем, я невольно посмотрел в сторону прихожей. Из темноты под вешалкой на меня неотрывно смотрели горящие мерцающим огнём глаза. А в отсвете кухонной люстры явственно просматривалась голова собаки. Мы встретились взглядами, и мне показалось, что пёс хищно улыбнулся, обнажив белеющие клыки...

Продолжение следует.