В плену судьбы

В плену судьбы Виктория Гилберт Пыргару Наказывали мне, не связываться с такими как они, не верила. Честно сказать думала что это все сказки и считала бредом сумасшедшего человека. Но вскоре за свое неверье и отрицание мне придется не сладко поплатиться. Содержит нецензурную брань. Виктория Пыргару В плену судьбы Пролог Это было очень давно. Наступало утро, маленькая девочка тихо и мило спала в своей комнате, а солнце постепенно поднималось из-за горизонта и проникало своими лучами в каждый дом и каждую квартиру, озаряя своим светом все и везде. Спустя некоторое время девочка проснулась из-за того, что комнату ярко освещали давно проникшие лучи солнечного света. Девочка кое-как повернулась к стене и попыталась продолжить спать. На тот момент ей было где-то лет пять от силы, а может и шесть. Утро выдалось прекрасным, несмотря на то, что девочка так и не смогла уснуть. Днем они с мамой пошли по магазинам, а вечером все дружно сели есть за стол. Прошел год, затем еще полгода. Однажды они прогуливались по улице, и я увидела мороженое. – Ма-а-ам, купи, мам, – я начала просить маму, чтобы она купила ей мороженое. Мама ответила: – Отстань, ничего я тебе не куплю. Вдруг еще горло заболит, болеть будешь. Я крикнула: – Ну ма-а-ам! Купи! Мам! Я стала прыгать и повторять эти слова, дергая маму за одежду. Женщина, вздохнув, купила девочке мороженое, и они пошли дальше. На столбе информации висела вывеска: «Встречайте, львы и тигры, а также многие другие животные». Мама, посмотрев на девочку и заметив, как она смотрела на вывеску, сказала: – Идем, доча. Это все потом, может быть. Купили всякой одежды, продуктов, пошли домой. Девочка, вздохнув, подумала: «Хочу в кино, или в цирк, или в театр. Давно нигде не была. Нет, была, конечно, но это было совсем давно, года два назад, и я тогда была совсем маленькая, особо ничего не понимала. Кстати, а как я себя тогда вела?» Прошло три дня. Каждый день они гуляли по городу и по разным местам. Как-то раз мама пришла домой и сказала: – У меня для тебя маленький сюрприз. Собирайся скорее. Я, вскочив с кровати, начала собираться, мама ей иногда помогала. Вышли из дома, девочка вприпрыжку шла с мамой, держась за ее руку. Затем я спросила: – Мама, а куда мы идем? Мам, куда мы идем? Мама, посмотрев на девочку, сказала: – Увидишь. Это будет сюрприз. Зачем-то пришли на остановку, стояли ждали транспорт. Подъехал трамвай, девочка и мама сели в него, спустя минуту трамвай закрыл двери и тронулся с места. Приехали в немного знакомое место. Там был проспект и недалеко располагался цирк, различные кафе, рестораны быстрого питания и прочие заведения, где можно было поесть. Я посмотрела на цирк, перевела взгляд на маму и сказала: – Мы, случайно, не в цирк? Нет? Но ты же говорила: потом, так как, возможно, не хватало денег. Мама, улыбнувшись, сказала: – Да вот, оказалось, хватает. Зашли в цирк, показали на входе билеты, контроллеры оторвали контроль и сказали, куда проходить. После третьего звонка, как и было написано в билетах, началось представление. Зал был практически полон, все места были заняты, за исключением одного ряда. Там вообще весь сектор был пустой и соседний с ним тоже. Я сказала: – О, круто. Мы в первых рядах сидим, да? Мама сказала: – Да. Там оказались свободные места, а ты вроде любишь в первых рядах сидеть. По крайней мере в прошлый раз тебе это понравилось. Я сказала: – Жаль я этого не помню. Первое представление состояло из разных фокусов, выступлений клоунов, и под антракт появились дрессированные кошки, собаки и обезьяна. Я сидела, смотрела. Приближался антракт, выступили дрессированные собаки и кошки. Не удержавшись, я хихикнула – там был один веселый момент. Вышел человек с обезьяной, провел ее по манежу, обезьяна делала разные фокусы, трюки какие-то, даже обруч на себе крутила. Затем она кинулась со сцены в зрительный зал и стала прыгать по всем сидящим, на минуту зависая у каждого на плече. Я хихикнула, глядя на все это. Обезьянка и ко мне прыгнула, попрыгала на плече, затем ухватила за волосы. Подошел тот человек и, взяв обезьяну, улыбнулся и сказал: – Прошу прощения, она всегда такая, больно общительная. И ушел. Мама, покосившись на девочку, на секунду улыбнулась. Начался антракт, мы вышли из зала, сходили в туалет и вернулись обратно. Купили мороженое и пакет чипсов, хотя прежде мама говорила, что сможет купить только программу на представление и что-нибудь одно. Вскоре весь зал вновь заполнился, а некоторые люди и не вставали со своих мест. Следующим в списке был какой-то номер с животными. За ним прошло еще два номера и в микрофон объявили номер со змеями. Я изменила положение рук, положив их себе на коленки, а до этого сидела, сомкнув руки то на животе, то на груди. Закрытая поза, как принято говорить. Я покосилась на занавес, за которым стоял человек с микрофоном. Человек, который развлекал публику змеей, куда-то ее положил, отвернулся на секунду, а повернувшись сказал: – Упс. Тут вышло маленькое недоразумение, никто змею не видел? Некоторые зрители захохотали. Я сидела, глядя на сцену, осматривая занавес, прожекторы, там, где они были видны, и все остальное, как вдруг почувствовала, что по ноге что-то скользнуло. Я посмотрела вниз. Там ползла змея, которая как бы, получается, сбежала. Я тихо потыкала пальцем вниз. Человек подошел и взял змею. Покосившись на меня, он сказал: – Извините, такое первый раз. Больше не повторится. Если вы получили стресс, то приношу извинения. Некоторые боятся. Я прикусила губу и ничего не ответила. В принципе, страха практически не было, и даже отвращения, как бывает у многих. Было легкое удивление. После представления желающие отправились фотографироваться. Я тоже отправилась. Фото с тигром, конечно, делать было опасно, но когда еще такое будет. Не на каждом шоу дают фотографироваться с хищниками. Тигр, повернувшись, смотрел на меня. Я стояла и косилась на него, а он на меня. Я захотела отодвинуться, но тогда свалилась бы с тумбы, на которой стояла. Фотограф сфотографировал, на фото еще попала рука дрессировщика с кусочком мяса, который он держал, чтобы отвлечь от меня внимание тигра. Около сцены стоял тот человек, который выступал со змеей, и смотрел на… меня? Возможно, а может и нет. Затем, развернувшись и тихо хмыкнув, он куда-то пошел. Мы с мамой вышли из здания, когда закончили фотографироваться. Нас еще приглашали пройти за кулисы на бесплатную экскурсию, но мама почему-то не захотела. Спустя недели две-три был момент, когда было туго с деньгами. Однажды мы опять пошли по магазинам и за шмотками, затем решили прогуляться в парке. Там стоял ларек с мороженым и попкорном. Я сказала: – Мам, купи, а. Пожалуйста, мам, купи. Мама сказала: – Ничего я тебе не куплю. Денег нет. У ларька стояли два парня. Один из них повернулся и посмотрел на меня. Мама, посмотрев на них, схватила меня за руку, свернула в сторону и куда-то повела. Я продолжала повторять: – Мам, ну купи, а. Купи. Купи. Купи. Мама, остановившись, зачем-то повела меня в другую сторону. Я все еще продолжала громко клянчить мороженое. Мама, остановившись, сказала: – Слушай сюда. Мороженое не куплю, поняла? И прекращай пытаться его у меня выклянчить. Мы снова куда-то пошли. Я заплакала. Мать, остановившись, вытерла мне слезы и сказала: – Прекращай, а то люди не то подумают. Мимо прошел мужчина и, остановившись, покосился на нас. Мы быстро куда-то направились и через время пришли к выходу из парка. Я шла и из глаз лились слезы. Прошло два дня. Мы шли по улице, опять захотелось мороженое. Снова началось: «Мама, купи, мама!» В парке стоял какой-то парень и взглянул на нас. Мама, схватив меня за руку, зачем-то свернула в другую сторону и шепнула: – Тихо. А то отдам тебя дядечке какому-нибудь. Я заткнулась на время, но мое желание мороженого возобновилось спустя полчаса. Подошла какая-то девушка и, улыбнувшись, сказала: – Здравствуйте. У вас какие-то проблемы? В семье нет проблем? Я хотела что-то сказать, но сказала мама: – У нас все прекрасно. Никаких проблем. И отступает назад со мной. Девушка сказала: – Ребенок просит мороженое, разве сложно купить ему то, что он просит? Она вынула из кармана корочку и развернула ее. Там было написано, что она какой-то социальный работник из службы попечительства. Мама взяла меня на руки и давай убегать быстрее. Мы стали как-то странно ходить, петляли по улицам, зачем-то надевали дополнительную одежду, а затем ее снимали, будто от кого-то скрывались. Другой парень подошел к тому парню, что стоял, прислонившись к перекладине ограждения вокруг палисадника, и шепнул: – Бегать решила от меня. Ну что ж, можно и побегать, но есть ли в этом смысл? Если у тебя проблемы с деньгами, и ты не в состоянии что-либо покупать ребенку, не лучший ли вариант… Другой, улыбнувшись, покосился на улицу. Опять настал период, когда у нас туго было с деньгами. С того момента, когда мы в последний раз были в цирке, прошло, наверно, месяцев пять. Временами дома случались скандалы и их причиной была совсем не я. Чаще всего ругались папа с мамой, так как он любил пить и иной раз просил деньги на выпивку, а то и продавал какие-нибудь вещи. Какие? Да какие находил, такие и продавал. Однажды пропали часы, но вроде потом нашлись. Я не вникала в то, куда они делись. Иногда папа избивал маму. И вот однажды вечером раздался звонок в дверь. Мама пошла открывать. На пороге стояла женщина, другая, не та, которую мы видели, и позади нее тоже стояла какая-то женщина. Женщина, улыбнувшись, сказала: – Здравствуйте. У вас шум в квартире, проблемы какие-то? Мама, закрыв дверь, сказала: – Достали проклятые! Ей богу достали. Кто вас сюда приглашал, драные попечители? Правильно, никто! Вот и идите отсюда! Вы не имеете права никого забирать, ни ребенка, ни вещи! – И, зайдя в комнату, сказала: – Тишина чтобы была, ясно? Не раз мама говорила, что папа меня любил больше всего на свете. Как-то мы вышли на улицу. Я спросила: – Мам, куда мы? Мама ответила: – Гулять. И возможно по магазинам пройдемся. Мы пошли гулять, накупили кучу вещей, одежды и прочего. Я сказала: – Мам, а у нас же не было денег. Откуда они появились? Мама, слегка прикусив губу, ответила: – Да так. Папа дал с получки, работать кем-то устроился. Я сказала: – Да ну? Да ладно? Ну ладно, как скажешь. И подумала: «Как-то странно все это, правда что ли папа денег дал? Надо будет лучше у него уточнить. Но как?» Прошла неделя, к нам вновь приехал цирк с новым представлением. Мама вернулась домой откуда-то, как ни в чем не бывало, ничего не сказала, где была и прочее. Наступила суббота. Мама зашла ко мне в комнату. Был час обеда. Я лежала на кровати и решила поспать часок, пока она опять куда-то уходила. Мама, улыбнувшись, сказала: – У меня для тебя сюрприз. Эй, соня. Я, вскочив, сказала: – А я не сплю. Что такое? Что за сюрприз? Мама сказала: – Одевайся, пойдем гулять. Сюрприз потом. Я надела легкое платье красного цвета. Вышли на улицу, пошли на остановку. Тут же подошел трамвай, мы сели в него, там были свободные места. Я сказала: – Мам, а куда мы едем? Мама сказала: – Гулять едем. Не переживай. Я пожала плечами и, повернувшись к окну, стала смотреть в него. Было интересно, куда же мы едем и зачем? Ведь погулять можно было и у нас где-нибудь. Глава 1 Приехали опять на тот проспект. Недалеко располагался парк, всего лишь в четырех кварталах от цирка. Погуляли в парке, посидели. Мама, посмотрев на часы, сказала: – Еще пять минут и пора уходить, а то опоздаем. Я подумала: «Куда опоздаем? Нельзя ли сразу сказать? А хотя… какой-то сюрприз должен быть, точно. Попробую догадаться». Прошло минуты четыре, мы встали и направились к выходу из парка. Прошли четыре квартала, перешли дорогу и направились к цирку. Там стояли те два парня. Мама, вынув шляпу, надела ее прямо мне на глаза и, поправляя, шепнула: – Пусть так побудет, мы все равно за руку идем. Не упадешь, не волнуйся. И не смотри на это отребье уродское. Я кое-как покосилась из-под шляпы на тех парней. Один, повернувшись в мою сторону, улыбнулся и подпихнул локтем другого. Мы зашли в цирк, другой парень шепнул: – Отребье уродское, говоришь. Пора потребовать возврат в полном размере. Конечно отдавать она не захочет, да и нечем. Хотя, как это нечем? Не устали ли бегать от нас, а? Первый шепнул: – У меня отличная идея. Только будет странным то, что… – и шепнул что-то ему на ухо. Другой, как-то зловеще улыбнувшись, шепнул: – Зрители этого не заметят, а сотрудники… Им же надо будет что-то делать? Не срывать же номер из-за исчезновения какого-то сотрудника. Правда, что они будут делать потом, когда уедут с программой в другой город? А кто, кстати, будет? Оба направились в сторону цирка. У входа в этот раз было большое скопление народа. Все с билетами, кто-то с электронными. Один парень, подтолкнув локтем другого, шепнул: – Попандос. У нас же нет билетов. Хотя, зачем они нам. Они куда-то исчезли из виду. Мы прошли. Мама сняла с меня шляпу еще когда нам отрывали контроль и, вздохнув, сказала: – Так надо. Не спрашивай, почему, просто так нужно. Я подумала: «Она что, что-то украла? Или кредит взяла и отдавать не хочет? Боже. У нас никто никогда в жизни не брал кредит». Сперва мы направились в туалет, так как выпили немного воды парке. Я в туалет не хотела. Мама сказала: – Если не хочешь, зайдешь со мной постоишь в туалете. Я сказала: – Я могу и около туалета постоять. Зачем мне заходить внутрь? Мама сказала: – Вещи подержишь. Я сказала: – Мам, но там есть крючки для вещей. Я вздохнула. Пришлось зайти вместе с ней, эта женщина была непробиваема, как и всегда. Зашла, стою, осматриваю комнату и раковины, где мыли руки, автоматические сушилки для рук, две штуки. Там и платочки бумажные висели, бумажное полотенце еще называется. К туалету подошел второй парень и на секунду прислонился к двери, прижавшись ухом. В туалет зашла женщина и парень, сразу развернувшись, пошел в комнату по соседству, зашел, закрыл дверь и развернулся. Из мужского туалета вышла довольно симпатичная девушка и, пройдя мимо женского туалета, остановилась, постояла минуту и, взявшись за ручку, открыла дверь. Я, вздохнув, шепнула: – Когда же она там выйдет-то, а. Я уже устала стоять. Надеюсь, представление еще не началось. Девушка подошла ко мне и встала рядом, затем, опустившись на корточки, сказала: – Что, девочка, маму потеряла? Я сказала: – Нет. Моя мама на месте, она просто чего-то долго там. Послышался голос мамы: – Ты с кем там говоришь? Я сказала: – Да с… Девушка, прислонив палец к губам, шепнула: – Хочешь, я тебе конфетку дам? Я крикнула: – Ни с кем, мам. Ты там скоро? Мама ответила: – Еще немного. Минуты две, постараюсь быстрее. Девушка, улыбнувшись, шепнула: – Хочешь? Могу дать. Так скажи, хочешь или нет? Я стояла, глядя на нее с каким-то недоверием. Девушка вынула из кармана шоколадный батончик и протянула его мне, улыбаясь и глядя на меня. Я смотрела на девушку и не спешила брать батончик. Мама же не раз говорила, чтобы я ни у кого ничего не брала. Девушка шепнула: – Возьми. Бери, если хочешь, быстрее, и мама не узнает. И положила руку мне на талию. Посмотрев на кабинку туалета, я покосилась на девушку, затем снова на кабинку туалета и шепнула: – Мама мне голову оторвет за это. Девушка шепнула: – А я ей не скажу. Ты просто бери быстрее и прячь, хорошо? Прикусив губу, я посмотрела на девушку, взяла конфету и засунула в карман. Девушка шепнула: – Хочешь, дам еще шоколадку? Целую шоколадку, а не батончик. Хочешь? И обхватила мою талию второй рукой. Посмотрев на свою талию, я бросила на девушку удивленный взгляд. Она что, лесби, что ли? Или настолько любит детей, что совершает такие действия с чужим ребенком? Внезапно в одной из кабинок послышался звук открывающейся щеколды. Девушка, повернув голову в сторону кабинок, тут же вскочила и шепнула: – Еще увидимся. И, возможно, тогда я дам тебе шоколадку. Прислонив палец к своим губам, она показала в сторону кабинок пальцем другой руки и, развернувшись, быстро вышла в открывшуюся дверь. Я стояла, удивленно глядя на дверь. Мама вышла и сказала: – Все нормально? Ничего не произошло? Я сказала: – Да вроде нет, – и спрятала в руке батончик. После того как помыли руки, мы пошли в зрительный зал и сели на свои места. Прозвенел звонок, возможно, это был уже третий, так как свет стал потухать. Косясь на маму, я развернула батончик и откусила. Вкусный, со сливочной начинкой вроде. Мама сидела и смотрела то на сцену, то куда-то еще. Я быстро съела батончик, пока она отворачивалась в разные стороны и, сжав в кулаке этикетку, подумала: «Блин, вот бы где-нибудь еще достать такой же батончик или шоколадку». Началось представление. Опять был номер с обезьянами, и та обезьяна снова на меня взгромоздилась. Я хихикнула. Мама, улыбнувшись, задумчиво шепнула: – Кажется, животные тебя любят. В первом представлении были клоуны, акробаты, гимнасты и прочее. Еще были дрессированные обезьяны, клоуны в основном показывали фокусы, а под конец представления как раз вышли с обезьяной. Начался антракт. Все стали собираться со своих мест кто куда. Мы тоже вышли, пошли в туалет, надо же было выкинуть бумажку. Мама, видимо, тоже захотела. Сперва зашла я, потом, через минуту, когда освободилась соседняя кабинка, зашла и она. Я успела и бумажку выкинуть, и сделать дело. Та девушка тоже зашла в туалет и, подойдя ближе, прислонилась к стене кабинки. Я вышла. Девушка, схватив меня, прижала к себе и, прикрыв рот рукой, шепнула: – Тише. Шоколадку хочешь? Я шепнула: – Мне все равно. Мне некуда прятать. Карманов нет. Девушка сказала: – Вот это плохо. Эх, ладно. Потом как-нибудь увидимся и я дам тебе шоколадку. Послышался звук открывающейся щеколды. Девушка шепнула: – Не говори ей. И прости, если напугала тебя таким образом. Она убежала. Мама подошла и, посмотрев на дверь, сказала: – Дочь, ты чего? Все в порядке? Я подумала: «Странная какая-то дама. Чего ей от меня нужно, интересно, кроме как дать шоколадку. Кажется, что-то еще». Я сказала: – Да, мам, все хорошо. Мы вышли. Мимо шли какие-то люди в интересных костюмах. Один сказал: – И что будем делать? Того артиста недавно увезли на скорой. Хорошо, что вовремя успели. Уборщица зашла в комнату, в которой он переодевался, и выбежала. И хорошо, что скорая стояла у цирка, она почти всегда там стоит. Бывает, конечно, что не стоит, и тогда в случае чего возникает проблема. Прогнозы неутешительные. Отменять второе представление? Никак, наверно, не получится. Другой парень сказал: – Не знаю. Да, отменять будет как-то нехорошо, да и зрители будут спрашивать, что случилось. Услышав это, я подумала: «Артисты, наверно, выступающие. Интересно, о чем они говорят? Что-то случилось, что ли? Вот бы послушать». Покосившись на маму, я в тихую убежала за ними. Она как раз отпустила мою руку и ковырялась в своей сумке. В конце коридора стоял какой-то парень и, покосившись на меня, скривил губы и шепнул: – Конечно, эта попытка сразу провалится, потому что через минуту-другую мать ее хватится и начнет искать. Лучше придержусь своего плана, к тому же, все уже сделано. Подошли артисты. Парень, улыбнувшись, сказал: – Слышал, у вас проблема? Расскажите, в чем дело, что стряслось? Может, я помогу, чем смогу. Один из артистов, прикусив губу, сказал: – Да тут один артист, с ним беда приключилась. Думаем отменять номер, а как еще? Замены нет, не найти нигде. Парень, улыбнувшись, сказал: – Я могу выступить за него, но с одним условием. Я стояла позади них. Мама кое-как нашла меня, люди, которые видели меня, подсказали где я. Схватив меня за руку, она шепнула: – Ты почему убежала? Кто тебе разрешил уходить так внезапно? Артист сказал: – Какое условие? Вряд ли вы это сможете. Там еще один номер, который вы вряд ли сможете исполнить. Парень, улыбнувшись, сказал: – Я могу исполнить трюки и покруче. Артист сказал: – Пройдемте, обсудим все дальше в комнате, а то люди услышат и догадаются. Они ушли. Я сказала: – Да так. Стало… – и, запнувшись, сказала: – Я тебя искала. Смотрю, тебя нигде нет. Мам, куда ты делась? Мы пошли в зал, заняли свои места. Вскоре свет снова стал медленно потухать. В микрофон сказали: – Дорогие гости, друзья, зрители. Второе представление продолжается, так как произошли некоторые изменения и хотели было уже все отменить. И был объявлен номер. Я открыла программу, кое-как в нее посмотрела, потому что в зале было практически темно, только изредка вспыхивали прожекторы. Третьим в списке был номер с огнем. Хм, интересно. Еще и с обручем. Ладно, посмотрим. Вторым номером был клоун с голубями. Вышел и другой клоун, первый на нем всячески отрывался. Я, хихикнув, подумала: «Да уж. Иногда я их терпеть не могу». Объявили третий номер, вышел какой-то мужчина в костюме наподобие черного кафтана, или темно-коричневого, с золотыми вставками, и цвет волос у него был то ли черный, то ли темно-коричневый. Он то жонглировал обручем и мячиками, то накидывал на себя обруч, продолжая жонглировать мячиками и умудряясь при этом крутить и обруч. Я удивленно смотрела на все происходящее. Тот мужчина, покосившись на меня, поймал мячик и кинул его в зрительный зал, как клоуны делали с шарами. Мячик приземлился ко мне в ладонь, хотя я просто ее перевернула, даже и не пытаясь ловить его, ибо знала, что не поймаю. Удивившись, я посмотрела на мячик. Мужчина, махнув рукой сказал: – У кого мячик, пожалуйста, киньте обратно. Я кое-как его кинула. Долетит, не долетит. Долетел, однако. Мужчина, улыбнувшись, подошел к тому, кто стоял с микрофоном и, вырвав его у него из руки, сказал: – А сейчас будет опасный номер. И, подкинув обруч, поймал его, затем положил и стал что-то делать руками, как будто собрался смастерить какую-то сферу. Внезапно на его ладони каким-то образом появился и вспыхнул огонь. Размахивая руками, мужчина поднес одну ладонь к другой и на ней тоже вспыхнул огонь. Я смотрела на это и, прикусив губу, шепнула: – Подумаешь. Не интересно это вовсе, так как большинство фокусов ложь и иллюзия. Все подстроено. Мужчина, раскинув руки, задрал голову на минуту и открыл рот. Там вспыхнул огонь, мужчина резко вернул голову в нормальное положение и выдохнул. Я смотрела на все это, скривив губы. У мужчины с микрофоном было какое-то такое выражение, словно он впервые такое видел. Когда огонь на ладонях исчез, мужчина встал ровно и улыбнулся. Все стали хлопать. Я тоже чуть-чуть похлопала, словно с неохотой. Мужчина сказал: – Есть возражающие, или те, кто не верит в чудеса? И снова резко вскинул руку ладонью вверх, снова появился огонь. Я сказала: – Ой, да ладно. Это все какая-то дичь. Все равно что фокус с разрезанием в ящике. Номер был окончен, начался следующий, с дрессированными собачками чихуахуа. Развернув программу, я прошлась глазами по списку номеров. Опять номер со змеями, в конце программы будут слоны. Когда был объявлен номер со змеями, вышел тот мужчина, но уже в черном кафтане Он скинул его в процессе и остался в каком-то костюме с блестками. Номер с питоном, хм. Мужчина, положив змею себе на шею, стал показывать номер. Даже танец исполнил. Я сказала: – Ой, ну да, ну да, конечно. Питон-то что, и удав, хотя задушить может. Ладно, молчу. Мужчина, выделывая номер со змеей, вдруг взглянул на меня, хотя может и просто на зрителей, но его взгляд, как мне показалось, почему-то упал на меня. Улыбнувшись, он прошелся по манежу, затем, куда-то положив змею, махнул рукой тому, кто объявлял номер. Пожав плечами, ведущий сказал: – А сейчас этот мужчина исполнит опасный номер. Фыркнув, я сказала: – Тоже мне, опасный номер. О да. Если опять со змеями, то иди отсюда. Мужчина, улыбнувшись, что-то шепнул и, вынув дудочку, начал играть, но спустя секунды три почему-то перестал. Из какой-то штучки выбралась змея. Я, фыркнув, покосилась на свои ноги и стала смотреть на них. Мужчина достал змею, держал ее и чуть ли не целовал. Я посмотрела на сцену и шепнула: – И что, до этого питона тоже так целовал, так что ничего такого опасного я в этом не вижу. Она усадил змею себе на шею. Та пристроилась у него на плече как на картине «Шива». Я перевела взгляд на прожектор, затем на купол цирка. Мужчина, покосившись на змею, взглянул на меня и, усмехнувшись, сказал: – Похоже, в зале есть неверующие люди, да? Так, вон те двое, вот та девушка, – и, показывая пальцем на некоторых зрителей, почему-то остановил палец на девочке в красном платье и, улыбнувшись, сказал: – Третий ряд, шестнадцатое место. Вы тоже не верите в данный номер? Я вообще не знала о том, на каком сиденье сижу, так что мне ничего не дал сказанный мужчиной номер, а вот ряд да. Я сидела на том ряду. Мужчина, ухмыльнувшись, сказал: – Ну что ж. Может, поищем добровольца, который сможет сделать так же? Все сразу притихли. Он снял змею с шеи, положив ее в ту штуку, и сказал: – Идем, ну, давайте, кто хочет? Кто? Не бойтесь, я же буду рядом. Пока я рядом, она безвредна. Прикусив губу, я покосилась на свою руку и постучала пальцами по ноге. Мужчина сказал: – Ну, если нет, и никто не хочет показать свою смелость и на что он способен, значит, продолжаем номер, – повернувшись, он скривил губы в улыбке, развел руки и сказал: – Упс. Дамы и господа, возникла маленькая проблема, змея куда-то делась. Кто первый ее найдет, тому, э, рекомендую не делать резких движений. И простите, в случае чего. Я вас предупреждал. Я сказала: – Ой, ну да, ну да. Конечно. Кому ты чешешь, холоп, – и запнулась, так как спустя секунд десять, может двенадцать, я почувствовала, как что-то заскользило по ноге. Мужчина, улыбнувшись, сказал: – Кто найдет… в прочем, тот найдет. Кстати, представляю вашему вниманию, Королевская Кобра. Сглотнув слюну, я сказала: – Д-д-да ладно, – покосилась на свое платье. Скольжение по ногам и дальше не прекратилось. Я шепотом сказала: – Ма-а-ам. Но она вообще смотрела куда-то в стену и словно пропускала все мимо ушей. Откинув голову, я прижалась к сидению, хотя сперва хотела как-нибудь убрать из-под платья непонятный объект. Из-за воротника вылезла змея. Прижимаясь к сидению, я кое-как шепнула: – Я-я змей не боюсь… Никаких, абсолютно… Н-не боюсь. Хотя мне было немного страшно, но не так, как некоторым, которые аж визжат порой, будто резаные поросята. Змея, выбравшись из воротника платья, обвилась вокруг моей шеи и поползла по лицу. Мужчина сказал: – И повторяю, без резких движений. Лучше всего будет замереть. Многие змеи не причинят вам вреда, если вы не будете их трогать и пытаться им навредить. Я специалист по различным змеям, – и буркнул себе под нос: – Можно и так сказать. Я сидела, кое-как косясь на то, что двигалось по моему лицу. Затем змея, обвившись вокруг моей шеи, пристроилась на плече и, побыв там примерно минуту, поползла в сторону платья. Я прикусила губу и кое-как сидела. Было и приятно, и страшно одновременно. Мужчина спустился со сцены и, подойдя ко мне, взял змею и, улыбнувшись, сказал: – А вот и первый претендент. Идем, девочка. Прикусив губу, я сказала: – Никуда я не пойду. Мне и тут хватило. И вообще, чего это я не верю. Я верю. Мужчина, улыбнувшись, сказал: – Все равно идем. Раз она приползла к тебе, значит, тебя выбрали в претенденты. Идем. Мама, повернувшись, сказала: – Никуда она с вами не пойд…– и запнулась, когда он повернулся. Змея, сидящая у него на плече, вытянулась к ней чуть ли не на метр. Прикусив губу, я посмотрела на маму и подумала: «Что за глупости, избрали в претенденты? Кто избрал? Какая-то никчемная рептилия?» Я кое-как встала, а мама ничего особо не могла сказать. Мужчина взял меня за руку и сказал: – Осторожно, не упади тут. Три человека, сидевшие с края, отвели ноги в сторону и прижали их к сиденьям, чтобы нам удобно было пройти. А то ишь чего, расселись до этого, будто у себя дома, а кто-то даже умудрился положить ноги на переднее сиденье, так как там никто не сидел. Я покосилась на маму, но она все так же сидела и молчала. Кое-как я проделала на сцене тот же номер, что и мужчина. Тот, стоя сзади, положил руки мне на плечи шепнул: – Не бойся. Страх чувствуют многие, и сущности, и животные, и всякие демоны. Прикусив губу, я покосилась на свои плечи, а мужчина посмотрел на зрителей. Номер закончился. Мужчина, улыбнувшись, сказал: – Ну как? Сложно или просто? Вот без меня сложнее было бы, – и буркнул себе под нос: – Возможно. Он поднял вверх мою руку и свою заодно. Все стали хлопать, кто-то крикнул: – Браво, бесстрашная девочка! Мужчина, покосившись на ту штуку, где была змея, повернул меня к себе и, прикоснувшись пальцами к моему подбородку и немного погладив, завел руку за спину, под накидку, и через минуту каким-то образом вынул оттуда шоколадку. Подмигнув, он протянул ее мне. Я удивленно поморгала глазами, а он, улыбнувшись, наклонился и шепнул: – Да бери. Одна девушка попросила меня отдать ее тебе. Помнишь такую блондинку? Я кое-как взяла шоколадку и убежала. Он, улыбнувшись, сказал: – Не мог не отпустить, увы, зрителей столько вокруг. Но ничего, еще встретимся с тобой. Он ушел со сцены со своими приборами и той штукой. После этого еще было два номера, а затем конец представления, а значит, номер со слонами. Сперва все было хорошо, затем слоны как будто свихнулись, задрали кверху ноги, едва не скинув наездника. Все ахали и охали. Я покосилась влево. Около манежа стоял тот мужчина в темном костюме, но затем, развернувшись, куда-то пошел. Спустя минут пять слоны стали вести себя спокойно, как и перед выходом. Прикусив губу, я хмыкнула. После представления можно было прокатиться на слонах. Я подошла и встала в очередь. Меня посадили на слона, мы проехали по кругу раз, проехали два, и вдруг опять что-то произошло. Я едва не слетела со слона. Дрессировщик, подхватив меня, поставил на пол. Посмотрев на меня, он покосился на слона и сказал: – Ничего не понимаю. Странно как-то. Какая-то странная реакция, но ладно. Возможно, это от того, что я исполняла номер на сцене. Такая реакция обычно бывает у лошадей и слонов, когда они видят змей. Я ушла, хмыкнув. Мама сказала: – Блин, страшно, наверно, было, да? Жесть. Как можно работать с такими змеями и не следить за ними? Я пожала плечами. С одной стороны, мне это понравилось. Хотела бы я снова исполнить этот трюк, но, увы, я не люблю рисковать, а это было опасно. Через три дня мы снова петляли по улицам, словно скрываясь от кого-то. Прошел месяц, наступил следующий. Как-то утром я спала часов до двенадцати. Мама куда-то ходила, затем пришла домой и села на стул, о чем-то задумавшись. Минут через пять мама зашла в комнату и сказала: – Собирайся. Быстренько. Через две минуты я вскочила, посидела на кровати и снова на нее упала, затем все же поднялась и стала неспешно одеваться. Мы вышли из дома и опять куда-то поехали, как позже оказалось – в аэропорт. Я сказала: – Зачем нам в аэропорт, мам? Она сказала: – Молчи, тихо. Так нужно, и не спрашивай. Я сказала: – Мы от кого-то скрываемся, да? Мама сказала: – Нет. Дочь, это совсем не важно. Сзади мимо проезжающего автобуса появились те двое мужчин, будто выросли из-под земли. Один, улыбнувшись, сказал: – Беги, беги. Не убежишь ты от меня, от нас не сбежать. Просто отдай то, что должно, и можешь жить спокойно. Не можешь заплатить – отдай то, что дорого твоему сердцу, или вообще бы не брала тогда, – и он зловеще хихикнул. Я случайно повернулась. Темноволосый брюнет, улыбнувшись, сказал: – Не каждый ощущает взгляд на своей спине. Нет, многие, конечно, ощущают, но тогда, когда уже поздно. Эх, ты не представляешь, во что влипла одна женщина, и ты благодаря ей тоже. Мы быстро скрылись в аэропорту, кинули сумки, затем прошли в зал на другой контроль, попутно обменяв билеты на посадочные талоны. Мы прилетели в какой-то город. Месяц-другой жили спокойно, но вскоре опять поехали в аэропорт и снова улетели в новый город. Порой мы по какой-то причине меняли множество городов, хотя я не понимала почему. Я стала ходить в школу, пока было, казалось, спокойное время. Однажды вечером я пришла домой едва ли не к девяти. Мама крикнула: – И где ты, дура, шароебилась все это время? Шалашиха гребаная, шлюха. Я удивленно замерла и сказала: – Да вообще-то я это… с подругами гуляла, мам. А не как то, что ты подумала там, хотя я и не знаю, о чем ты думала. На другой день пришла, случайно схватив двойку по одному предмету, да еще и с конца урока ушла. Мама пихнула меня на кровать, рывком схватила за волосы, взяла ремень и замахнулась им. Раз хлестнула, два хлестнула. На третий раз занесла руку, но зацепилась за люстру ремнем и каким-то образом ее сорвала. Я пихнула маму на кровать. Люстра упала на то место, где она стояла раньше. Вскочив, я убежала, а мама осталась сидеть на кровати в шоке и удивлении от произошедшего. Я сидела на кухне и меня посетила мысль: «Никто не вправе тебя бить и хлестать ремнем, даже если эта женщина является твоей мамой». Вытаращив глаза, я подумала: «У меня что, смысловые галлюцинации, или мысленные, если быть точнее?» Пришла в другой день из школы. Мама крикнула: – Ты где была, сука драная?! Шалашиха гребанная, проклятая. Будь ты проклята! Надо было тебя придушить, когда ты еще была младенцем. Я, прикусив губу, убежала в ванную и закрылась там. Стояла слезы лились из глаз… смывала их водой, иногда умываясь. Снова мысль: «Да уж. Печально как-то все. Отчасти жаль тебя, хотя это звучит глупо». Я нулем на мысли неизвестно чьи и от кого идущие. Спустя время мы приехали в город, в котором жили до нашего путешествия по городам. Побыли несколько дней и нам сообщили новость, что папы не стало. Весь этот процесс, похороны, все дела… потом я еще и заболела немного. Не знаю, может это было связано с тем, что я немного разозлилась и землю швырнула в третий раз так, что все удивились бы этому, если бы увидели. К тому времени мне уже было десять лет. Неизвестно почему внезапно начались месячные, хотя у многих они вроде бы позже приходят. Мы по-прежнему иногда, по каким-то неизвестным причинам, ездили из города в город, предположительно скрываясь от кого-то. Успешно или нет – не знаю. По мне, так это вообще было наиглупейшей идеей. Года через два, когда мне уже двенадцать стукнуло, мы снова куда-то отправились. Зачем-то приехали в деревню к тете и пробыли там месяц. Я лежала в своей комнате и услышала разговор. Мамин голос сказал: – Если что, не говори, куда я поехала. Я постараюсь приехать, но если что-то пойдет не так, отдай ей вот эти вещи. И отдала тете две какие-то подвески, одна из которых была в форме клыка тигра или чего-то похожего, и какое-то кольцо. Тетин голос сказал: – Может не поедешь? Вряд ли ты вернешься. Ты же знаешь это. Мама сказала: – А больше и нет вариантов. Сколько не скрывались, везде в результате объявляются те двое. Лучше бы я действительно ничего не брала, но кто знал, что меня это затянет и приведет к такому. А отдать в том же выражении я не могу, у меня столько нет. Предложила вернуть частично, но ответ последовал такой себе… Сказали, если не можешь отдать, отдай взамен то, что тебе дорого, а это три вещи, одна из которых… – и вдруг они обе замолкли, а затем мама шепотом сказала: – Если что, передай ей от меня, что я ее любила. И да, за те случаи и то, что я говорила, пусть простит. Она сама знает, о чем я. Я, хмыкнув, шепнула: – Думаешь, вот так просто взять и простить, да? Да я до сих пор это слышу, хотя я не злопамятная ни черта. Через час встала и, выйдя из комнаты, спустилась вниз. Подойдя к тете, я сказала: – Тетя Лидия, а где мама? Тетя сказала: – Нет ее. Уехала она по делам. Прошло несколько дней. Однажды ночью мне снился сон, в котором женщина, похожая на маму, куда-то бежала между деревьев, которые были по двум сторонам от нее. Дальше словно из ниоткуда появился какой-то мужчина, но я его не видела, словно он захотел остаться незамеченным. Женщина вроде попятилась, а потом… вспышка света и все куда-то исчезло. Вскочив, я сказала: – Это просто сон. Это просто дурной никчемный сон. Сон, который ничего в принципе не значит. Просто кошмар. Это просто сон, это неправда, и он ничего не означает. Так же, как и сон, который мне снился, когда я была в джунглях и на меня напала большая кошка – это был тигр. Когда я замерла, а затем попятилась и остановилась, ощущая спиной опасность, потом обернулась и увидела змею… большую… наподобие кобры… а потом она кинулась вперед, встала передо мной и кинулась на тигра, так как тот все подходил и подходил. Это просто глупый сон, как и все остальные. Хм, а почему мне в основном снятся сны со змеями? Жесть какая-то. Не понимаю. И даже в цирке два раза инциденты с ними произошли. Фух. Я попыталась уснуть. Зашла тетя и сказала: – Не ты кричала? Что случилось? Сон приснился? Я сказала: – Да, сон. Просто дурной сон. И я уже ложусь спать. Тетя сказала: – Могу рассказать тебе сказку, чтобы успокоить. Я сказала: – Теть, мне сколько лет, а? Закрыв дверь, Лидия вздохнула и сказала: – Не к добру это. Ох, как плохо, но только она знает, что ей снилось. На следующий день я помогала тете собирать урожай, который был в деревне, ну и кормить животных. Смотрю, в траве ползет маленькая змейка, и наклонилась к ней. Тетя прошла мимо и, прикусив губу, посмотрела на траву и сказала: – Ничего особенного там нет. Иди отдохни. Я ушла. Тетя, вздохнув, сказала: – И что с ней делать? Мама рассказывала, что даже в цирке с ней происходили инциденты со змеями. Обезьяна ладно. Кошки и собаки к ней тоже подходят и липнут, это тоже ладно, но змеи каким боком то? Фи, гадость. Ладно, не будем об этом. Проходил день за днем, уже и месяц новый начался. Я пришла и сказала: – Теть Лид, а когда мама приедет? На три минуты повисла тишина. Тетя, печально посмотрев на меня, вздохнула и сказала: – Думаю, никогда уже. Я сказала: – Да что вы такое говорите-то. Не говорите такую ерунду. Тетя пробурчала: – А ты не знаешь этих людей, точнее нелюдей, вот и молчи сиди. Настал июнь. Неделя прошла практически незаметно. Я, как обычно, встала утром, помогла животных покормить и пошла гулять. Тетя сказала: – Ты куда? Я ответила: – Да гулять, теть Лид. Она сказала: – Куда это гулять? Гуляй где хочешь, только в лес не ходи. Беду себе не ищи. Сегодня в лес опасно ходить. Я сказала: – Хорошо, тетя Лида. И пошла. Дошла до леса, посмотрела на него и, оглянувшись по сторонам, аккуратно вошла в лес, сделав несколько шагов. Погуляла в лесу и, вздохнув, сказала: – Почему нельзя гулять в лесу? День как день, как и все обычные дни. Ничего такого я в этом не вижу. Вышла к какому-то небольшому озеру, к реке небольшой. Присела на берегу у камешка и, вздохнув, глядя в отражение в воде, сказала: – Когда же мама вернется? Несмотря на ее отношение ко мне порой, я, к сожалению, как бы до сих пор ее люблю. Опять потекли слезы. Опустив руку на берег из камешков, я слегка провела по ним и, вздохнув, вытерла слезы, но они полились еще больше. Я покосилась на берег, там ползла маленькая змейка, она заползла на мою руку и обвилась вокруг нее. Я, вздохнув, сказала: – Чего тебе надо, блин. Иди от меня, не до этого мне. Отстань, говорю тебе. Я убрала руку немного в сторону, стряхнув змейку, но она опять стала двигаться к руке. Прикусив губу, я посмотрела на берег, который омывал ручеек. Там между камешков что-то сверкнуло. Я немного отодвинулась и, хмыкнув, взяла какую-то подвеску, на которой находилось еще какое-то кольцо с рубином. Осматривая со всех сторон диковинную вещь, я кое-как встала и пошла в деревушку. Прошла мимо тети и зашла в дом, скрывая подвеску в сжатых ладонях. Тетя, покосившись на меня, вздохнула и сказала: – О боже. Надеюсь, она ничего не нашла. Я спрятала подвеску с прикрепленным кольцом под подушку и через минуту вошла тетя. Лидия сказала: – Что там у тебя? Я ответила: – Да ничего такого, теть Лид, не волнуйтесь вы так. Мы поговорили, и она ушла. Подождав минуты две, я вынула подвеску из-под подушки и стала дальше ее рассматривать. Золотой была и цепочка, и сама подвеска. Хм, с каким-то камешком, типа агата или алмаза, но почему-то зеленого цвета и с изображением в виде змеи. Хмыкнув, я кое-как открепила кольцо от цепочки и, посмотрев на него, покосилась на свой палец на руке. Прошло несколько дней. Утром снова покормила животных с тетей, потом каждый стал заниматься своими делами. К обеду сели за стол. Я сказала: – Теть Лид, теть Лид, а почему вы говорили мне не ходить в лес двенадцатого июня? Та, посмотрев на меня, сказала: – Потому что запрещено это. Лучше всего не ходить, не испытывать судьбу, понимаешь. Когда-то давно существовало одно поверье… В народе этот день называли по-разному, кто «Исааков день», а кто и «Исаакий-змеевик». Люди подмечали, что в этот день можно было обнаружить большое количество змей. Существовало поверье, что на Исаакия змеи вылезали из нор, куда прятались на зиму, и отправлялись на змеиную свадьбу. Делали они это весьма своеобразно – цеплялись хвостами друг к другу. Считалось, что если в этот день змея нападет на человека – быть беде. Змеиный укус в этот день был очень опасен и мало кто из знахарей мог вылечить пострадавшего. Также в этот день не собирали ни грибы, ни ягоды, а если люди замечали на земле какие-то украшения или что-то типа того, их тем более не поднимали. Но если был кто незнающий и кого способна была поглотить жадность к деньгам и всему остальному, те, конечно, поднимали. – М, понятно, – сказала я. Отхлебнув несколько ложек из тарелки с супом, я покосилась на тетю, засунула руку в карман и надела кольцо. Просто решила наконец посмотреть, как оно будет смотреться на руке. Тетя покосилась на меня, посмотрела на мою руку, уронила тарелку с рисом и вытаращила глаза. Я посмотрела на нее, усмехнувшись, сняла кольцо и положила в карман. – Э-э-это у тебя откуда, Викуш? – спросила тетя. – Откуда-то, не знаю, откуда. В огороде нашла. – Посмотрев на тетю, я скривила губы, сдерживая улыбку, и добавила: – Да нашла, э, в коробочке, дома еще, вот, решила прихватить. – Ты смотри, осторожнее с подобными шутками. Ох, как ты меня напугала, зараза, – вздохнула тетя. – А что такое? Где я по-вашему его взяла? – Да мало ли, – сказала тетя. – В соседней деревне, в километре отсюда, была когда-то молодая девушка. Тоже нашла колечко, и что? Исчезла без следа. Нет, конечно, не сразу, а когда незнакомец явился в края наши. Такой богатый, в костюме и с крутым смартфоном, на машине, кажется, девятки были в то время, или на иномарке какой-то, точно не помню. А то и был это… не парень вовсе. – Тетя, ну не рассказывайте сказки. Я для них уже выросла, – усмехнувшись, сказала я. – Это не сказки, – возразила тетя. – И отнесись к этому серьезнее. – Да-да, – буркнула я. – Нужны мне твои сказки про белого бычка. – Это не какие-нибудь сказки про белого бычка, или серого, да неважно какого. Поверишь потом, но будет уже, к сожалению, поздно. – Ох да, конечно, – расхохоталась я. – Тетя, прекращайте сами ерунду нести, уж простите. Я в подобные вещи не верю и никогда не поверю. Прошло лето, наступила осень. Пришла пора опять идти в школу. Тетя отвезла меня в город, пожила некоторое время со мной в квартире и уехала. С десяти лет я занялась магией. В тринадцать начала встречаться с парнями, а в четырнадцать, из-за неудачных попыток и расставаний, с помощью магии призвала инкуба. Возможно, успешно. По ночам начало твориться такое… конечно, не сразу. Сперва я думала, что все безрезультатно, и даже разозлилась, сказав: – Никто меня не хочет. Эх, ну и фиг с вами со всеми. Тоже мне, демоны всякие, ха, инкубы, ничего такого нет и подавно. Потом кое-как нашла парня, даже множество парней. С одним из них мы жили вместе три года, но как-то раз он меня избил и убежал. После этого его кто-то прибил. Я вообще в больнице лежала и обо всем этом не знала, узнала только потом, когда меня из больницы выписывали. Полицейский позвонил и попросил, чтобы я приехала на адрес бывшего. Вскоре я снова попыталась завести отношения, но ничего не получалось. Один утонул, другой под поезд попал. Как будто черная полоса какая-то, неизвестно с чем связанная – то ли с теми словами, что когда-то мне мать сказала, то ли с призывом этой сущности, инкуба. Позже я начала увлекаться не только магией, но еще и астрологией в добавок. Случайно наткнулась на некую Сарпа Дошу, читала о ней информацию, и там же было упомянуто проклятье отца/матери и его признаки. Там было написано про неудачное построение личной жизни и так далее. – Ну прям бомбезно. Спасибо всем, спасибо, мама, блин, – прикусив губу, сказала я, когда читала это. Запнувшись, я подумала: «Может, это из-за другого совсем? Я же в такие сказки не верю». Уже лет двадцать стукнуло, и даже больше. Однажды я сидела в интернете, общалась в магических чатах, и какая-то девушка написала мне в личные сообщения: «Ты очень рано познала мужскую любовь». Я подумала: «И то верно. Знаю без тебя, тьфу, зачем я опять свою первую типа любовь вспомнила, этого гребаного Антона». Когда мы расставались, он сказал: «Мы расстаемся. Если ты хочешь и дальше быть вместе, я тебе в рот нассу и насру, и ты должна будешь это проглотить». Естественно, я отказалась, а потом дома била подушку, плакала и орала: «Будь проклята эта любовь, заберите ее у меня! Не хочу никого любить!» Уже и двадцать пять лет мне исполнилось. Иногда я ездила к тете, когда было скучно или просто чтобы повидаться, ведь порой мы не виделись очень долго. Иногда я гостила у нее месяца по два, иногда меньше, а однажды и три месяца у нее прожила. Однажды мы сидели, и тетя Лида молча на меня смотрела. – А все же, Вик, где ты нашла это кольцо? – спросила она после пяти минут молчания. – Тетя Лид, вы думаете, я помню? – ответила я. – А, ну так в коробочке дома… – Ладно, коли так, – вздохнув, сказала она. – Пусть будет по-твоему. Главное, чтобы не на речном берегу с камешками, иначе это плохо. Пусть на первый взгляд ничего не происходит, и хорошо, с одной стороны, но не нужно тебе этого. Я бы вообще выкинула это кольцо. Кстати, где оно? – Я это, не знаю, где оно, давно его не видела, – сказала я, сжимая кольцо в кармане. – Без понятия даже, теть Лида. – Ну что ж, – тетя посмотрела на меня с подозрением и каким-то недоверием. —Только ты знаешь, где ты взяла это кольцо и все остальное. Я надеюсь, что, если оно все же с той реки, ты додумалась от него избавиться. С древними поверьями шутить нельзя, это крайне опасно. Я усмехнулась, прикрыв рот рукой. – Это ты сейчас смеешься, – сказала Лидия. – А потом внезапно станет не до смеха. Ты, возможно, и вспомнишь мои слова, но уже будет поздно. Смотри. Я подумала: «Старые сказки мне ни к чему. Я все равно не верю в подобный дебилизм». – Еще знаешь, – продолжила Лидия, – скажу тебе одну вещь. Ты, возможно, скажешь, что это бред сивой кобылы, но я все равно дам тебе это наставление. Я подумала: «Пожалуйста, не надо. Прошу, только не начинай опять говорить про двенадцатое июня, или какое-то там еще июня». – Да, не исключено, что тебе это покажется бредом, ерундой, ересью, чем угодно, но я все равно скажу. Никогда и ни при каких обстоятельствах не связывайся с нагами. – С кем? С чем? – я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – Ни с чем, а с кем… – поправила меня Лидия. – Наги – это великие змеи, полулюди-полузмеи. В некоторых источниках они значатся как мираи, называй, как хочешь. Я старалась держать себя в руках и прикрыла рот рукой, пытаясь не рассмеяться. – Я тебе сказала. И еще раз скажу, а дальше твое дело. Хочешь, смейся, а потом будешь плакать. – Тетя Лида, вы, конечно извините, но вы ничего запрещенного не употребляете? – не выдержав, рассмеялась я. – Хочешь верь, хочешь нет, твое дело. – Лидия посмотрела на меня, улыбнулась и вздохнула. – Это отнюдь не сказки, ты сама в этом когда-нибудь убедишься. Надеюсь, ты не попадешь в плохую ситуацию или еще куда-нибудь. Выбраться будет сложновато, если попадешь. Кстати, ты, это… как тебе сказать, как спросить, эм, короче, парень у тебя есть? – Сейчас пока нет. Расстались, – прикусив губу, сказала я и подумала: «Уже долгое время для меня нет на свете ничего лучше вибратора. Он и словами не ранит, как некоторые». – А с работой у тебя как дела? – Да я уже минимум три работы сменила. То в магазине «Пятерочка» работала, то в салоне «МТС», то курьером, теперь в кинотеатре, – усмехнувшись, ответила я. – Это хорошо, даже отлично. И как с зарплатой? И мы разговорились об этом. Я побыла с тетей недели две, слушая ее бредни порой каждый день, а потом снова уехала в город. Работала несколько дней, затем пошла после работы в клуб, заказала напиток. За мной зашли два парня и подошли к стойке. Я, напившись коктейлей, залезла на сцену и стала танцевать стриптиз. – Где-то я это лицо уже видел, – шепнул один из парней, глядя на меня. – Правда не помню, где и когда, но лицо помню отлично. – Я тоже, – сказал другой, покосившись на меня. – А помнишь ту девочку в цирке, мы еще тогда придумывали, как сделать так, чтобы отделить ее на время от мамы. – Жаль только на время, – шепнул первый. – Но ничего. Лучше бы она не бегала, не тратила время и силы понапрасну, а сделала, что нужно. – И в результате подписала какую-то бумажку, а когда узнала, что в той бумажке было сказано, начала любыми способами петлять, вплоть даже до того, что предлагала ее взять и что угодно сделать. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66664404&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.