Лед, шоколад и горький кофе. Цветы выжженных троп

Лед, шоколад и горький кофе. Цветы выжженных троп Mel RedWolf Продолжение романа «Лед, шоколад и горький кофе». 30 лет спустя герои снова сталкиваются лицом к лицу. Ирен и Лану связывает теперь больше, нежели вражда и политический брак. Между ними дочь. Девочке предстоит узнать, кто является ее настоящей матерью, и решить на чьей она будет стороне. Смогут ли две враждующие стороны примириться или навсегда между ними будет непреодолимая пропасть вражды? Читайте в книге Цветы выжженных троп. Лед, шоколад и горький кофе. Цветы выжженных троп Mel RedWolf Дизайнер обложки Mel RedWolf © Mel RedWolf, 2021 © Mel RedWolf, дизайн обложки, 2021 ISBN 978-5-0055-3790-4 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Глава 1. Старые всходы Тридцать лет спустя. Что это? Пепел времен или только череда событий, которым суждено неминуемо обратить цикл вспять? Быть может, всё это не более чем стечение обстоятельств? Многое в Империи изменилось за эти три десятка лет, а точнее, почти тридцать два года с тех пор, как был заключен контракт между Драйфорд и Цепеш. Всего через год мирного быта в союзе с королевством островной Карлии, во времена расцвета безупречного переплетения культуры и магии, величия и порока, коварства и благородства, на земли Империи ступил враг в лице Альянса. Огненным раскаленным мечом он оставил на плодородной почве болезненное клеймо, стёр с лица добродушные деревушки и целый юго-восточный форт. С этого дня в своей неумолимой жажде крови в лицо дыхнула пожарищами и пеплом война. Последующие двадцать лет были неукротимы. Никто не желал отступать. Боевые артефакты применялись повсеместно, а каждый маг был на вес платины, но ещё выше только тот, кто мог его убить быстро, в один острый удар. В этой войне за свою сторону грызлись воины, как загнанные звери, никто не желал сделать шаг и оглянуться, хотя бы на миг осмотреться – он мог стоить жизни, а упрямая бескомпромиссная вражда не всех касалась безразлично. Для тех же, в чьих глазах отражались не только поля крови и разорванной плоти, но и рисованные карты с фигурами стратегической важности, эта боль стоила осознания того, что грядет миг, когда придётся остановиться, ведь крови пролито так много, что само море жизни окрасилось бы в алый цвет на долгие годы. Но миг этот не настал, и в новую атаку бросались солдаты Империи – брать гряду, а за ним и родной простор. Не только воины, в том числе командиры не спешили трубить об отступлении – стальной рукой их сжимал долг и приказ, и, в свою очередь, они были покорны своей судьбе. Подобное не прошло бесследно. Ряды войск редели, состав пополнился безусыми новобранцами, которых после первого же отряда карателей было даже не опознать. Очередная папка чёрная, полная записанных размашистым почерком имён, опускалась в отчётный архив похоронного бюро. Новая работа для курьеров – доставить похоронку в ещё один осиротевший дом. Однако меч судьбоносный разил обе стороны, и потери были существенны в чашах весов обеих держав. И ежели бились стороны, то за потери Империи в качестве земель платили жители Альянса. В каждом дворе и в каждой семье нашёлся бы тот, кого посетила властительница мёртвых Рамуш. Горе серой дымкой сдувало с лиц улыбку, а с юности – её цветущий жар красок жизни. Но всему есть конец, и вскоре наметился переломный момент в войне. После смерти прежнего Императора и восшествия на трон Пелантея III на помощь Империи пришли знания забытого королевства – островной Карлии. По запросу его Могущества Императора Пелантея правительница Марианна выделила в войну семь сотен магов первого круга силы, три тысячи зачарованных одеяний для них и для магов Империи, а также их превосходные свитки, с которыми даже маги третьего круга становились опасными главами оппозиции карателей Альянса. Потери росли с каждым днём, и даже средства казны Альянса перестали их компенсировать. В боевой мощи начали ощущаться все укоризны и недочёты, и силы службы безопасности Империи наконец смогли пробить брешь в строю врага. После сотни битв, истощённые и недовольные, под гранитными тучами ноябрьского неба обе стороны были вынуждены выбросить белый флаг. И только спустя столько лет кровопролития оказался составлен мирный договор, но лишь очередной. Ведь через двадцать лет вражды он был подписан, а через год вновь нарушен Альянсом. Щетинистым зверем принял удар врага оплот Империи – арсенал Цитадели. Новый договор перемирия имел срок трёх лет и по истечению своему затянул обе стороны конфликта в трясину безумия на ещё двухлетний тягостный период. За этот период последние жаждущие крови стойкие бойцы покинули ряды, иные набрали столько ран, что и их звериный взгляд охладел, а страдания набили оскомину. Теперь же пакт составили на сто лет. Война закончилась. Только грезить оставалось ветеранам этой войны и немногим, кто может дожить до продолжения вечной вражды, что за сто лет Империя сможет оправиться и подняться на бой с прежним могуществом. Народ ведь плодится, а значит, новые надгробия будут навещать сильные юные потомки героев-родственников. Силы и Альянс восстановит, возможно, даже с помощью привлечения наемников, которых так часто они подкупали золотом в массивных столкновениях. Много воды утекло. Время не щадит никого. Оно не пощадило главу старейшин, не пощадило и бывшую главу службы безопасности Империи. Лана собственноручно хоронила её. Элен. Лицо женщины было искажено болью, а на теле зияли слишком заметные раны. Из них сложно было понять, какая хуже: рваная полоса на бедре, рассечённый левый бок, отсутствие куска мяса на плече или же та, что свидетельствовала о ране на голове, несовместимой с жизнью даже для варга. А ведь это было тело после трудов магов школы исцеления. Захороненная вместе с сестрой, Элен наконец избавилась от груза ответственности за многое, что тянуло её вниз, что толкало её в бой, когда Империя попала под удар. Оставалось надеяться, что там, по ту сторону жизни, она так же рядом с сестрой и уже сможет выразить ей всё, что не смогла при жизни. Хотелось бы думать, но долг живых жить во имя павших и хранить то, что они оставили всем в дар – мир, который нужно защищать. Новая глава службы озиралась сбито в своем мрачном кабинете. Шрам рассекал ее левую бровь, задевал он и веко, растянувшись на скуле, но не опустившись ниже щеки. Один глаз, даже спустя время, был несколько светлее другого, но можно было благодарить магические дарования за спасение драгоценного органа, что позволяет созерцать картины мира и быть полезной этому месту. Стоит благодарить за это и свою суть, ведь не будь варгом, Лана не могла бы рассчитывать на дальнейшую регенерацию, что не позволила ослепнуть на него полностью. Всё те же пышные локоны гривы варга чуть спадали на плечи. Руки женщины покрывали многочисленные шрамы, а посему при стуке в дверь она поспешила надеть перчатки на белые кисти. Послышался приглушенный голос. Ах, да. Репортер. Они завелись здесь, как крысы, во время беспорядков войны. Сперва печатали вести с фронта, пышные строки патриотического течения для оскудевшего и числом, и духом тыла. Теперь же они глазели по сторонам и пытались раскопать тайны этого здания – древнего, как Империя, верного и неприступного – как форт. Так порой их дороги сходились в одной точке, и рано или поздно они заходили в этот мрачный кабинет, чтобы написать свою очередную сенсацию. Хрустнув костяшками, варг приказала: – Заходите. В тихом местечке, одном из немногих. В отдалении от смуты и распрей, от придворной жизни и интриг, в одном огромном особняке, в защищенном острыми наконечниками копий и зубьев ограды, в здании, откуда начинается путь распространения правосудия по всем уголкам в Империи. В уголке, до которого не доходит шум спешных шагов наемников, но доходит о них знание, как и о действах беззакония. В месте, в которое ведут все дороги Империи, но мало – из него. В комнате, в которой покой может потревожить лишь званый гость или желанный. В богато обшитом кресле, украшенном позолотой и шёлком, имеет права быть только исключительный – лучший, опаснейший, коварный. – Скажите, почему Вы оказались здесь? Что Вам позволило добиться таких высот за столь короткий период? – спросил, разрезая тишину, тихий робкий голос мальчишки, составителя переписи истории. – Лёд, шоколад и горький кофе, – ответил бархатом низкий хриплый голос. Обворожительная, чарующая при первом же взгляде улыбка, неровный яркий блеск холодных, как лёд, голубых глаз и губы, нежные, мягкие, растянутые в насмешливой пленительной ухмылке. – Только три составляющих. «Лёд, шоколад и горький кофе». Впрочем, слушай внимательнее, этот рассказ будет долгим. Вместо тёмного убийцы, вершителя правосудия и клеймителя порока, глазу открывалась обманчивая величественная фигура. Её помыслы – вуаль тайны, а речи – яд для ушей неподготовленного. Молчание было недолгим. Скрежет по бумаге дал понять, что такой ответ всё-таки приняли, а форма изложения в устах репортера – это его задача. Мысли главы службы не касались его дольше мгновения – песчинки в часах жизни варга. Лана прикрыла глаза, наклонив голову вбок, начала своё повествование. История поведала журналисту путь, который прошла Глава Службы Империи, чтобы получить своё место. Бои, ранения, страх смерти и приятный привкус победы окрасили её жизнь в яркие, порой ужасные и мрачные краски, но всё это, как и цвета герба рода Драйфорд – часть жизни, уготованной его главе. От этого рока не уйти, не обмануть, как летящую стрелу. – Холод оружия и здравого ума, как вы понимаете, горькая доля службы, а дальше решите сами. Если Вас интересует моя биография, то можете узнать от слуг в поместье, если в него попадёте. Но вам повезло, ведь я даю вам своё разрешение. А сейчас, прошу меня простить, но долг зовёт. Больше уделить вам времени не выйдет. Мне пора. Взгляд бегло упал на часы, больше для жеста, нежели для того, чтобы свериться с графиком. Варг на миг вновь взглянула на репортера. Ручка спешно выводила буквы неразборчивым почерком. – Прошу меня простить. И с грациозностью кошки варг покинула свой рабочий стол, а вместе с тем и кабинет. Замявшийся репортер что-то ещё лепетал, но главное – покинул комнату. И варг отправилась вниз. Восемнадцать лет. Этот срок казался сейчас таким далеким, но теперь он лишь подстегивал странное предвкушение и азарт. Дочь. Лана видела её беспомощным ребёнком, получала о ней постоянно рапорты и разбиралась с наставницами по поводу её дисциплинарных нарушений, даже выбирала задания для неё, но какая же она? Какой она выросла? Так ли похожа на свою мать, как была при рождении? Вопросы мучили, устремляясь дальше полета мысли, а сама Драйфорд не могла избавиться от желания приблизить неминуемый момент встречи. Игристый азарт ворошил волосы на затылке и прищёлкивал острые зубы от предвкушения. Только точное распоряжение было таково, что Лана поприветствует Карлин с Цепеш в родовом поместье. Это первый случай за столько времени супружеской жизни, когда они снова будут в этом здании вместе, а вместе с тем домой прибудет Карлин. Обознаться уж точно не получится, тем более в таком уютном варговском гнёздышке. Что эти годы значили для Ирен? Похороны прошли спокойно, как это и полагалось. Впервые Ирен довелось своими глазами увидеть зал славы, в котором покоились тела лишь самых ярких фигур истории варгов. И среди них заняли место родители супруги. Их бездыханные тела с легкой тенью печали на лицах поместили в отведенные им места, где на героев Империи смогут посмотреть их потомки с гордым скорбным молчанием. Как бы ни было велико желание в ту минуту постоять рядом с любимой, в тот важный момент взять её за руку и показать все свои чувства, она не могла. Ирен не могла пересилить себя и простить супругу за то, что именно эти сильные чувства сожгли её и она выгорела вся, словно старое высохшее дерево в пустынях, где маленькая капля воды может решить твою судьбу. Предательство горело синем пламенем, распаляя гнев и прикрытое перед остальными существами презрение. Варги. Однако, чувства были не единственной причиной, по которой Цепеш не могла коснуться той, кого ещё совсем недавно считала своей опорой в столь нелёгкое время. Считала возлюбленной, в объятиях которой получится успокоить беспокойное сердце. Условия договора были поставлены весьма чётко и ясно, в них не было лазейки, не было смягчающих обстоятельств. Они кровью подписали этот контракт, поставив точку в отношениях в качестве любящих друг друга супругов. Или то была лишь запятая на их жизненном пути? В тот день Лана сорвалась и убежала так быстро, что не было возможности и попрощаться до следующей встречи, которая могла произойти через сто лет, а может, и больше. Уходить после церемонии Ирен не спешила, её поддержка необходима была совершенно прозрачной от всех тех беспокойств Алиссии. Сестра умчалась к возлюбленной, оставив супругу, которую возненавидела, и сестру, о которой не подумала в спешке и жаре чувств. С милой Алиссией Цепеш также не могла долго оставаться, шакалы только и ждали того момента, когда королева будет настолько слаба, что её трон можно будет отнять. Ирен вернулась в Вампирское королевство, повзрослев и впредь позабыв о тех беззаботных днях и забавах, что занимали её. Ирен не оставалось более ничего, как целиком принять на себя груз ответственности за земли, за их обитателей, как единственный из рода Цепеш ныне живой носитель крови и силы. Хотя, изначально Ирен прибыла к супруге, чтобы предложить ей место подле себя, своей равноправной жены, королевы, опоры, попросить о помощи и разделить с ней эту тяжкую ношу, разделить власть над всеми кровососущими и их «скотом», как аристократы называли людей, находящихся в их власти, теперь эти мысли казались дикими. Что они для варга? Ещё один ничтожный титул, который она презирает до глубины своего нутра, принадлежащего Империи и… людской женщине. Но и этой тупой боли оставалось недолго, эти десять лет она будет доживать свои последние деньки, отпущенные щедрой волей новой королевы. В работах отца было достаточно трудно разбираться и, если бы не добрый верный друг семейства, граф Безьер, поддержавший Ирен как плечом, так и мудрым советом, то понять замыслы родителя не представлялось возможным. Однако, еще одной существенной проблемой оставались несогласные с тем, что место правителя заняла женщина, пусть и чистокровная наследница древнейшего рода Цепеш, который брал своё начало от самого прародителя. Именно в решении этих вопросов Ирен потребовалась поддержка и личного войска графа, что стало щитом и мечом для неокрепшей правительницы. Первые неуверенные шаги единственной во всей истории рода вампирши, которая стала королевой по крови, а не по титулу своего избранника. Единственный правитель, вступивший на престол в столь юном возрасте. Бесчисленное количество раз пытались старики из Совета, сговорившись с прочими чистокровными вампирами, свергнуть девушку и возвести кого-либо другого. Того, кто будет послушно выполнять их указания. Сколько наёмников было отправлено в опочивальню Её Высочества? Ни один из них так и не смог даже царапины оставить на мертвенно-белом теле девушки так же, как и слухи, которые не сумели запятнать честь королевы. Словно кукла, она не потускнела и не изменилась в лице, продолжая труды своих родителей, внося в их планы свои коррективы, согласно своему характеру, силам и положению, работая тонко, как яд из цветов пересмешников, который единожды приняв, умрешь мучительно в течение одного года. Это в очередной раз подтверждало то, что среди всех детей последнего короля вампиров его младшая дочь оставалась самой сильной, достойной и напоминающей своего отца. В один из редких солнечных дней Ирен приказала привести старейшин на суд, который вершила теперь сама, более не позволяя никому вмешиваться в вынесение приговора. Всё должно было быть именно так, как угодно только ей одной, потому что именно Ирен здесь королева, хозяйка, владычица по праву и самое ужасное – прекрасно понимала это, сжимая змею, именуемую «Властью», ровно настолько, насколько ей требовалось. Старейшин обвинили в заговоре против законного наследника трона, а приговор был оглашён во всеуслышание и незамедлительно исполнен. Не остались в стороне и Империя с Альянсом, в которые пришла скорая весть о казни старых заговорщиков. Их прах развеяли по ветру, не удостоив честью оставить его в родовых усыпальницах, не говоря уже о зале славы мудрецов. Так терпение королевы лопнуло. Следом за ними настал черед того, кто посмел убить прежних короля, королеву и их детей прямо за трапезой. Ирен нисколько не удивилась тому, кто же осмелился на такое преступление. Молодой граф, ещё каких-то три года назад попытавшийся ухаживать за цветущей розой рода Цепеш. Как раз в тот момент лепестки благоухающего цветка были в самом, казалось бы, плачевном состоянии. И он решил воспользоваться этим, чтобы подобраться ближе к власти. Удивило королеву лишь то, что он ничего не скрывал, пусть это и было бессмысленно. Карл признался в убийстве правителя, его супруги и детей, включая первого наследника на трон, но никак не переставал твердить и о том, что он горячо любит Ирен и всё это время страдал, сходил с ума и почти лишился рассудка. «Ваши слова мне противны. Мне противны вы, ваше лицемерие. Мне всё в вас противно. Вы смеете говорить такое, признавшись лишь пару минут назад в страшном преступлении, которое отняло у меня родителей и братьев? Вы смеете говорить мне подобные вещи, зная о том, что моё сердце принадлежит лишь супруге? Вас это не спасёт…» – именно эти слова были записаны в книгу о жизни новой правительницы. И именно после них увели графа, который сгорел в пламени ярости Её Величества прямо на площади, лишенный прежде всех дарованных ему титулов, званий и земель. Это усмирило недовольных. Они увидели, насколько сурова может быть новая правительница и как далеко она готова зайти. Всё ещё не тиран, но та, чьего гнева стоило опасаться. Жизнь потекла своим чередом. Ирен принимала важные решения, которые не всем нравились, но и головы поднимать никто не смел. Им пришлось осознать, что не ребёнок восседает на троне, а дочь своего отца, грозного и сильного, безжалостного и кровожадного владыки, наследника крови Алукарда. На какое-то время недовольства прекратились, а все, кто имел мнение, отличное от такового у правительницы, скрылись в тени, решив дождаться того часа, когда Ирен позволит себе оступиться, и из тени ужалить, если не смертельно, то довольно болезненно. Но что же творилось у неё внутри? Глубоко в груди у неё было спрятано сердце, которое уже нарвалось однажды на шипы, получило остроту боли и бездны отчаяния. До сих пор оно обливалось кровью, омывающей прошлое вечной юности. Лишь работа могла спасти Её Величество от ужаса одиночества, от собственных страхов. Но и к такой жизни можно было привыкнуть, к её однообразности, к её пресности и сухости, к её без эмоциональности и редким встречам с супругой, когда того требовали обстоятельства. Всё превратилось в серую обыденность, наигранность и фальшь. За встречами шло отчуждение и бессмысленные ритуалы, вводящие в уныние, а за ними балы, во время которых Ирен могла лишь восседать на троне, ведь только супруга могла повести её в танце. Встречи, переговоры, доклады и законы. Всё текло ленивой тягучей патокой, но всё хорошее и плохое заканчивается, и теперь можно было открывать новую страницу книги, в которой появилась маленькая и очень красивая девочка с серебристыми завитками, обещающими принять форму морских волн. Маленькое существо, совсем не желанное вампиршей. Ещё до её появления Ирен уже успела пожалеть тысячи раз о своей глупости, потому что иначе это было не назвать. Зачем ей этот ребёнок? От детей ведь столько проблем, за ними необходимо приглядывать и тратить свое личное время. Много времени, которого не было у правителя, несущего бремя в одиночку. К тому же это был ребёнок той женщины, что увела супругу прямо из-под носа! Немыслимо! Неужели она не могла попросить что-нибудь другое? К примеру, ту же кровь! Почему бы и нет? Пить кровь Ланы раз в три месяца, например. Чем не условие? И пользы от этого было бы больше, но теперь Цепеш столкнулась с результатом необдуманности своего капризного характера. Варг. Да у неё это на лбу было написано. В её нежных кукольных чертах не читалось ничего сродни вампирам. Пухлое мягкое тельце, которое требовало ласки и заслуживало его. Лучистые игривые глазки, ищущие предмет для новой изобретённой забавы. Что с такими вообще делать? Как воспитывать? Нет, такого ребенка просто невозможно воспитывать вампиру. Надо просить Алиссию о помощи в этом вопросе, быть может, нанять кого-нибудь из Империи, чтобы приглядывали за этим ребёнком. Именно так думала Ирен, которая взяла на руки малышку Карлин только при первом знакомстве, когда её передали нежные белые эльфийские руки только с рук утробной матери, и через две недели, за которые эта любопытная крошка успела округлиться и припухлеть, пусть и молоком кормилицы питалась. Все эти две недели Цепеш только присматривалась к этому странному беспомощному существу, которое постоянно плакало, просило внимания, требовало много есть и справляло нужду, заставляя ежиться от запахов чуткий нос вампирши, да и её всю саму неестественно вздрагивать. Но с каждым днём эта непонятная кругляшка, которая уже бултыхалась из стороны в сторону, переворачиваясь на живот, и делала попытки подняться на руки, незаметно, всё сильнее проникала в сердце холодной и зачерствевшей вампирши сквозь щели в затворённых, потрепанных от осад, воротах. В один из обычных вечеров, который по привычке аловолосая собиралась посвятить работе с бумагами, девочка решила привлечь к себе внимание своей «матери». Служанки, няньки, кормилицы. Ни одна не могла утихомирить ребёнка, что мешал сосредоточиться, даже будучи в другом конце замка. Ирен не выдержала и с грохотом отворила двери детской. Раздраженный взгляд, тяжелое прерывистое дыхание и дергающаяся бровь говорили сами за себя. – А ну отдай, бестолковая! Неужели нельзя успокоить этого ребёнка? Прикрикнула королева на одну из служанок, отчего даже Мирела, стоящая позади вампирши, съежилась. Девочку передали в руки разъяренной Цепеш, между бровями которой обязательно должны были пролечь морщинки. Но то, что она увидела… Глубокие глазки Карлин, вдумчивые и постоянно что-то ищущие, маленький кнопочный нос, пухлые губки и волосы, точно серебро, мерцающее на солнце. Она была прекрасна. Эта маленькая девочка была кровью и плотью любимой женщины, и не было секретом для некоторых служанок то, как переживала Цепеш за состояние супруги, хотя делала вид мрачный, словно совсем не интересовалась её здоровьем. Но только стоило прийти посланию с фронта о новом ранении вернувшейся в окопы боевых действий Главы Безопасности Империи, как Ирен становилась чернее тучи, и в облике её проявлялись резкие гневные черты её собственного отца. – Ты очень шумная… Карлин. Она не могла придумать более оригинальное что-то? Наша мама слишком занята, даже имя нормальное не придумала! Ворчала клыкастая, укачивая девочку руках и, на удивление, услышала нелепые бурчания, поддерживающие слова самой вампирши. Так малышку Карлин и взяли снова на руки, прижав теплый, но очень зудливый комочек к сердцу, которое затрепетало, и разум более не понимал, как могла вампирша так надолго обделить малышку родительской лаской. Крохотные ручки с быстрыми пальчиками тут же поймали прядки алых волос и сжали, причиняя жалящие вспышки боли, которые приходилось терпеть, ведь это всего лишь ребёнок, и ничего тут не попишешь. Девочка росла, окруженная заботой совершенно чужой женщины, которую после и назвала своей мамой. Её первое слово прозвучало так невинно, так по-детски, что последние врата сердца Ирен пали, даже не приняв бой. Она сдалась, проиграв в этой осаде дочери своей супруги от женщины, что украла её у Ирен, чужой смертной женщины. Именно в этот момент Цепеш совершенно точно и без сомнений для себя решила, что это только её дочь, несмотря ни на что это – её кровинка. А пока малышка подрастала, её новой маме приходилось отбиваться от нападок аристократии. Клыкастые носители вампирской крови подняли вновь шум, и его причиной стала внезапно появившаяся наследница. Как это так получилось, что наследницей является варг? По поводу неслыханности и невозможности передавать управление вампирами носительнице «чужеродной» крови единодушно возмущались не только феодалы, но и те немногие из старых вампиров, что состояли на государственно-управленческих должностях. Даже просвещенные видели в юной маленькой зеленоглазой девочке угрозу. Но такие громкие высказывания Ирен только смешили. С чего эти остолопы решили указывать ей? Пусть змеи продолжают шипеть из своих теней, Ирен с легкостью останавливала все их попытки нанести вред ей и её малышке. Полное безразличие к выраженным недовольствам и подкрепление воли правительницы лишней тройкой указов о наследовании престолом Карлин в случае не рождения иной наследницы имели свой результат. Волна негодований чистокровных сошла на нет, и только стража в замке была такая же усиленная, что и до дня представления наследницы обществу. Девочку оберегали, как зеницу ока. Сама Ирен отлучалась лишь в крайних случаях, когда требовалось её личное присутствие и когда нахождение Карлин могло ей навредить. В остальное же время правительница не покидала дочь. Чаще всего Ирен могли найти в детской, а если пропадала юная Карлин, то её обнаруживали в кабинете, ведь даже там обычно королева работала с малюткой, которая не одну важную бумагу смяла, порвала и попробовала на вкус. Маленькие проказы добавляли хлопот. Ирен с ужасом вспоминала, чего стоило желание дочери попробовать чернила! Мурашки бегали по коже и плечи передергивало. Но на помощь здесь приходила и Мирела – когда с новой игрушкой для любопытной принцессы, а когда с занимательной книгой сказок. Тогда в комнате наступал мир, а Ирен могла разобраться с рутиной. Видеть принцессу позволяли лишь небольшому кругу лиц, в который входил граф Безьер с его дочерью Оливией и внуками, Мирела, прислуживающая королеве, и родители луноликой красавицы. Через пару лет этот список немного расширился, и вампирша позволила детям аристократов играть с наследницей. Так девочка могла увеличить своё влияние в будущем, имея сильных соратников и друзей на своей стороне. Цепеш и не чаяла, что может появиться другой наследник её владений, а потому готовила Карлин занять её место, когда придёт время. Но Лана нашла лазейку в договоре. Поздно Ирен узнала об одном неоспоримом условии для всех, в чьих жилах течет имперская варговская кровь. Им была предписана служба на любом посту, без ослаблений даже на титул. Так любимой дочери пришлось отправиться в Цитадель, а Ирен столкнуться с первой стеной, что не покорялась перед её величием. С этого момента и начались поездки к тётушке Алиссии, той, которая всегда согревала своей нежной улыбкой, точно прикосновением лоснящегося шелка. Лану было не застать в фамильном поместье, и старые его своды угрюмо возвышались над правительницей и ее наследницей. Только радость ребёнка, звонкий бубенчик смеха смягчал его, как и лучики малахитовых глаз её тётушки. Договор имел свою силу, даже без знания Алиссии. Так Лана лишилась своей сестры, но много ли это значит в сыром окопе с запахом людской крови? А пока её дочь росла, с каждым днём набираясь сил, дарованных ей от природы. Постоянные проказы даже под присмотром Алиссии не закончились, но их стало гораздо меньше, ведь девочка наконец встретилась со своими родственниками, с теми, кому она ближе по крови, и кто мог понять все тонкости характера варга и её матери в частности. В шестнадцать лет Ирен официально представила Карлин светскому обществу на балу в честь её дня рождения. Но торжество прошло без Ланы, сейчас она была занята войной с Альянсом, который вновь нарушил мир и варварски вторгся на территории Империи, однако та не спешила просить помощи у королевства Вампиров, хоть только этого Ирен и ждала, ведь без запроса не имела права вводить свои войска в качестве подкрепления супруге. Прошло ещё два года, и предстояло вернуться милой и ничего не подозревающей Карлин в поместье, в котором и решилась судьба девочки задолго до её появления. Четыре дня пути в карете оказались самым ужасным испытанием, которое могла себе только вообразить Ирен. Окошко постоянно было открыто, и почти весь путь королева пыталась хоть маленькое дуновение ветерка поймать. Ох уж эта Империя! Всё-то у них не так! Слишком душно, слишком сильно пекло солнце. – Когда же в этих землях хоть немного прохладнее станет! Ныла от настигшей её безысходности королева, чего ей делать не стоило хотя бы по столь высокому статусу, но кто об этом узнает? Тем более что рядом была только любимая дочь, а жара в землях варгов была не очень по душе грозной правительнице вампиров. Свет и тепло дня сменялись прохладой ночи, а с первыми лучами солнца снова пробуждалась жизнь. Их путешествие подходило к концу, и вот уже вдали из маленького окошка виднелся дом некогда возлюбленной женщины. Всё те же плиты, которые были уложены на земле, создавали очень неудобную подушку для проезжающих карет. В этот раз всё было готово к встрече с варгом. Раны, что она оставила всё ещё яркими алыми рубцами, зияли на сердце, как позорное напоминание о столь нелепом поражении. Ей, наследнице древнего рода Цепеш, чистокровной вампирше, Королеве всех вампиров предпочли простую смертную. Слишком свежи были воспоминания, слишком велика была обида преданной женщины, но это не мешало ей идти с высоко поднятой головой, эта ноша была по силам Ирен, и она хорошо справлялась со своей ролью верной жены и матери. Карлин, юная, ещё не вкусившая ни сладости, ни горечи жизни. Эти две доли пока обходили её стороной, но долго ли они ещё будут робко выглядывать из-за угла, словно спрашивая разрешения на выполнение прямых обязанностей? Какой будет её встреча с подарившей ей жизнь матерью? Что будет, когда мать и дочь узнают друг друга? Ирен старалась об этом не думать, но на душе всё равно пролегли тучи, предвещающие бурю. Ирен за все эти тридцать лет не изменилась внутри, что не сказать о наружности. Волосы её отросли и теперь пышным водопадом струились по спине. Цепеш казалась более женственной, так, как и фигура приобрела более пышные очертания. Больше не было того подростка-коротыша. Вампирша прибавила и в росте, но стиль остался неизменным. Шелковая белая блузка и алые, как кровь, облегающие штаны с удобного пошива кожаными ботинками. – Госпожа Ирен, госпожа Карлин, рады приветствовать Вас в поместье Драйфордов, – поприветствовал обеих девушек дворецкий, распахнувший дверь перед гостями. В поместье успело прибавиться слуг. Теперь Айри смиренно заменила светловолосая эльфийка, маленькая, с длинными острыми ушками. Эта улыбчивая девушка была следующим лицом, ожидавшим гостей с хозяйкой поместья в жгучем чёрном костюме, что органично подчеркивал белоснежную кожу, голубые глаза с играющим в них огоньком и алеющим от напряжения шрамом, рассекающим левую сторону лица. Баронесса Драйфорд опиралась на трость, но стояла весьма ровно и стойко. Глава 2. Долгожданная встреча Столько лет… Дочь была у вампиров, а потом в Цитадели, но что же меняло положение, когда её мать была на передовой вместе с многими, кто сложил свои головы ради Империи? Лана помнила её маленькой, припадавшей к её груди, беспомощной, нуждающейся в любви и тепле матери, как в молоке. И той, когда она только научилась ходить, а Лана цеплялась за трость, когда дочь хваталась за её ногу, чтобы удержаться на маленьких неловких ножках. И эти упрямые глаза, глаза со знакомым непреклонным выражением, смышлёные, но живые и яркие, как у её матери, как у дорогой матери Алиссии и Ланы. – Добро пожаловать домой, – отозвалась Лана, шагнув навстречу. Ястребиный, острый взгляд остановился на второй девушке, юной, цветущей, от которой чувствовалось родство. То самое, которое связывало мать и дочь, зверя со зверем. Глава службы, не задумываясь, обняла молодого варга, юную Драйфорд, позабыв о трости. Жаркие объятия, родной поток бурных чувств, тех самых, что всегда ощущались от матери. Как мягких и нежных, так и гневно-яростных, стоило только скользнуть взглядом на Ирен. Причина подобного всегда вызывала недоумение у Карлин. Девушке всегда хотелось спросить, почему так, почему она злится, но не решалась. Прежде, ведь настало время прекратить это. – Я рада тебя видеть, мама! – неловко отозвалась девушка щекочущим низким голосом, повыше, чем в годы юности Ланы. Черты лица Карлин оказались тоже мягче, чем у Ланы, особенно сейчас, когда варг активно играла желваками, когда её лицо пересек острый боевой шрам. Её же дочь обладала такими же вьющимися непослушными локонами, которые вились сильнее из-за короткой стрижки, что едва прикрывала её аккуратные ушки и полностью оголяла тонкую красивую шею. – Ты выросла красавицей, непоседливой, насколько мне дают понять преподаватели Цитадели, но весьма талантливой, – с всё той же чарующей улыбкой отозвалась Лана. Более мягкой улыбкой, благодаря материнству. Варг отстранилась и благодарно приняла трость от служанки Фаиль, что подняла её и держала на вытянутых руках. Взгляд варга перетек в сторону Ирен, и в глубине голубых глаз взыграл колкий поток затаенной ярости. – Прошу. Гостевая комната готова. Карлин, твоя комната, как и прежде, в твоём распоряжении. Она обогрета и приведена в порядок. Ужин подадут через пару минут. Развернувшись, с военной вышколенностью Лана направилась к комнате обширной, просторной, в которой подавали ужин. Там уже была Алиссия. Девушка не спешила вступать в брак, как, впрочем, и просто не успела попасть в такой переплет – переговоры все были на ней, а тут сложно подумать о чем-то ином, кроме как о редких часах отдыха и беспросветной службе. Вот она – мать. Та, о которой шептались мельком вампиры, та, о которой говорили в голос в новостях с линии обороны, а ещё та, которой восхищались поголовно девочки в Цитадели и из-за которой с завистью недовольно зыкали в сторону Карлин. Но что же могла поделать со своим происхождением она? Отвечала бурными выходками, то умудряясь стащить руну и высечь из нее огонь, то вооружиться настоящим клинком и изобразить бой с наставницами. Конечно, за подобное девочку наказывали, но и долго не держали её под арестом по той же причине – страшась вызвать гнев у Главы Службы Безопасности Империи. Но в Цитадели девочке было интересно. Здесь не только было все иначе, чем у вампиров, не только насыщенно настолько, что знания приходилось впитывать, как губка, а иные вырывать с трудом и потом, но здесь было всё породному, будто Карлин тут уже была, будто это место было создано специально для неё. А ещё здесь была мать. Карлин с детства рассказывали историю варгов, а также их роли в Империи. Так и в семь своих лет юная наследница Цепеш и Драйфорд узнала свою историю от первого колена – каждый род варгов отслеживался, и в архивах до сих пор сохранились древние письма в книгах из кожи убиенных врагов. Защищённые от разложения заклинаниями магов древностей, подкреплённые новыми, они хранили строки о прошлом и несли ростки будущего. С каждым днём Карлин крепла, становилась сильнее и быстрее, и теперь наконец-то настал тот момент, когда она, дочь Главы Службы, смогла встретить живую историю. Этот момент девушка прокручивала в своей голове миллионы раз, представляла её по рассказам окружающих. Девушка знала, что у её матери – такие же вьющиеся волосы, а ещё мельком помнила с детства, что они длинными волнами струились с плеч и были очень мягкими на ощупь. Знала, что её глаза голубые, как небо, а ещё выразительный взгляд. Ещё, что мать стала прихрамывать после одного из этапов войны, ведь один раз ей удалось увидеть её, сбежав с этажа младших воительниц. Тогда мать выглядела очень хрупкой, а рука её сжималась на трости, что всё равно почему-то заставляло её пошатываться. И теперь эта суровая женщина, чьи губы были несколько тоньше губ самой Карлин, смотрела так нежно и трепетно, но и с неразделённой болью в глазах. Их неровный блеск действительно делал взгляд выразительным, один глаз из двоих был почти синим, а другой голубым, как небо. Изысканная линия бровей подчёркивала волевой характер Главы Службы, острый подбородок очертила ямочка, которая, если присмотреться, была от мелкого шрама, но он не заливался краской, в отличие от шрама, рассекшего скулу, бровь и даже веко женщины. И почему же взгляд этих глаз, нежный, любящий, становился чудовищно-гневным, когда переходил на лицо её матери? Что между ними? Неужели поэтому Ирен и Лана так редко виделись прежде? И что же должно было произойти, чтобы так сильно возненавидеть собственную жену? Карлин было невдомёк. Но первый момент непонимания сошел на нет. Рука девушки нашла руку своей аловолосой матери, сжав её крепким пожатием. – Пойдем, мама, мы дома. Поджав свои яркие нежные губы, пухлые почти по-детски, Карлин шагнула за уходящей вперед, чуть придерживающейся за трость главой рода Драйфорд. Ирен улыбнулась уже знакомому по череде гостевых посещений поместья дворецкому и служанке, проходя вместе с девочкой… Хотя какая это была девочка? Карлин уже давно перестала быть ребёнком, но как возможно понять это родительскому сердцу? Ирен до сих пор не теряла возможности проводить с ней всё свое свободное время. Уделять ей внимание, дарить тепло и материнскую любовь, ту самую, которую она могла получить от своей настоящей матери, от Ланы. Но была ли это её вина? Нет. Ирен ведь не запрещала присутствовать в жизни дочери, но ценой этого присутствия выступило одиночество Мари. Теперь же они пришли к этому дню. Долгие годы, проведенные вместе, могут быть перечеркнуты одним этим ужином. Ирен внимательно осмотрела женщину, с которой их до сих пор связывали узы брака, но ничего более. Любовь. Когда-то давно клыкастая испытывала что-то такое странное. То, что заставляло её постоянно думать о Лане. Мечтать о чем-то. Да, даже Цепеш мечтала. Но ещё тогда, после заключения договора, Ирен спихнула всё на простой интерес и решила более не акцентировать на подобном своего внимания, оставаясь в одиночестве всего каких-то десять лет. А потом ей просто не до любви было. Первое время Ирен ужасно ревновала, метала стулья, вазы, бумаги, чернильницы и столы, но потом хлопоты о ребёнке заменили всё: грусть, ревность, одиночество… Но теперь она не чувствовала к супруге ничего, кроме благодарности за столь дивное дитя. Сейчас рядом с Ирен стояла взрослая девушка. Так волнительно. Что же скажет Лана? Расскажет ей всё сегодня? А есть ли смысл скрывать дальше? Тут, конечно, был и очень злой взгляд варга. Рассеченное веко, бровь и скула – умудрилась же. Вампирша в тайне ото всех иногда посылала кого-нибудь, чтобы узнать о состоянии Главы Службы, пусть постоянно и твердила себе о том, что она более не испытывает к жене ничего тёплого. А все эти беспокойства связаны лишь с Карлин, ведь ей будет больно, если с матерью что-либо случится. – И ты здравствуй, дорогая, – очень даже приветливо произнесла эти слова Ирен, сжимая руку своего ребёнка, которого желала защитить от всех этих скандалов любой ценой. Карлин всегда была очень чуткой и переживала сильно, хоть и не говорила о том. Но могла ли она спрятать тусклый свет печали в своих глазах от той, что заботилась о ней с самых пелёнок? – Я тоже очень рада встрече с тобой после такой длительной разлуки. Ирен никогда не показывала Карлин ничего, кроме любви со своей стороны, так что и тут была весьма мила и добра к супруге, которая, тем не менее, продолжала раздражать своей заносчивостью. Лана строила из себя пострадавшую, что злило Цепеш ещё сильнее, и тонкая бровь давно бы начала выбивать дробь, если бы за эти долгие годы жизни с маленьким варгом Ирен не научилась бы контролировать свои чувства. Проблемы королевства. Их решение требовало не одной встречи с аристократами, которые частенько выводили клыкастую из себя. Но Цепеш не могла себе позволить приходить к малышке Карлин с теми же эмоциями. Лишь однажды она запамятовала о том, что это не простой ребёнок. Благо, юная Драйфорд, и сама всё уже понимала, пусть и испугалась матери сильно. – Да, милая, пойдем. Мы дома. Каждое слово Ирен, да одно её присутствие так злило Лану. Она считала её той, кто отнял у неё драгоценность, хотя совсем забыла, что ради этой драгоценности она сначала вонзила нож предательства в сердце чистокровной. – Что бы сегодня ни случилось, знай, я люблю тебя, – Ирен улыбнулась Карлин, погладив её по тыльной стороне ладони. Волнение, страх, что обычно проявились бы и очень открыто. Женщина старалась скрыть всё это от своего ребёнка, надеясь лишь на то, что девочка поймёт всё и простит вампиршу. – Тебе это не поможет, – достаточно резко оборвал голос спереди вместе с открывшейся дверью. Светловолосая бестия стояла в дверях, опираясь на трость сильнее прежнего, будто желала сломать этот предмет, а возможно, им ударить. – Вот так, значит… после такой длительной разлуки даже обнять не хочешь? – как-то обиженно произнесла вампирша, не от того, что забыла условия договора, который и по сей день носила в пространственном кармане. Ирен старалась сглаживать острые углы, хотя иногда и сама не могла сдержаться и резковато отвечала жене. – Ох, прости мне мою штабную грубость. Я бы и поцеловала, но не при других. Ты же сама понимаешь. Столько лет прошло… – мечтательно закончила варг, видно, решив взаимно уколоть супругу. Голос не поменял своей колкости, хотя хриплое его звучание делало иронию крайне едкой. Вот только почему он так хрипел? Травма? Возраст? Или же что-то другое? Гадать приходилось с трудом. Варг оставалась всё прежней со своим пряным парфюмом, резким терпким набором тональностей и тонким запахом роз. Как же жаль, что её натура не столь нежна. Карлин дрогнула от столь непривычного резкого звучания голоса и вспышки гнева, но и успокоения. Что это значило? Подобные мысли дочь этого брака не желала даже держать в голове, попытавшись скрыть хотя бы от Ирен свое волнение, одарив вторую мать решительным взглядом. Столкновение двух пронзительностей, в которой, впрочем, Карлин пришлось опустить взгляд. Слишком страшно было смотреть в такие глаза, которые не были злыми, но всё равно пугали, будто готовили к чему-то ужасному. Почему-то складывалось мнение, что эта женщина не солжет, но и не пощадит, если будет даже такая возможность. В комнату дочь пропустила аловолосую, а после вошла за ней. Улыбка Алиссии была пусть и виноватой, но самым лучшим явлением этого вечера. – Как ты выросла, племянница! – восторженно отозвалась зеленоглазка, раскрыв свои объятия, в которые, не в силах удержаться, нырнула Карлин, прикрыв глаза, приятно до дрожи зажмурившись. – Давно не виделись, тётушка Алиссия. Как приятно видеть тебя в здравии, – ответила своим мелодичным мурчанием варг, встретив веселую улыбку Алиссии и заговорческий взгляд. Всегда она так – ориентировалась на чувства, а на слова смотрела так, будто её обманули. Но сейчас Карлин была уверена в своих словах и вскоре добилась своего. Алиссия коснулась её вздернутого вверх кончика носика и улыбнулась мягче. – Садись. Пообщаемся позже. А то твоя мать съест нас взглядом, – усмехнулась своей сестре варг, на что, впрочем, Лана прошла до своего места с чудесно хладнокровным видом. Ни одного лишнего взгляда не позволила себе женщина, пока не устроилась во главе длинного стола, отставив небрежно трость в сторону. Только тогда льдистые кусочки синей смеси огня, стали и хлада обратились к дочери, изучающе, но одобряюще. Весь стол оказался щедро накрыт. Из блюд многие из острых, как индюшка, так и жаркое, лагман с доброй порцией специй и соли. Не острым оказался разве что только сырный суп и желе, что шло в сей раз как десерт. А закуски отличались той же пикантностью, особенно с устрицами и осьминогами. Видно, ориентировались на вкусы хозяйки. – Как прошла дорога? Слышала, к вампирам уже нет прежних гонений, но если такие есть, то ты только скажи, дорогая. Мне небезразлична твоя судьба, Произнесла негромко Глава Службы, настроив голос на нужный лад. Мускул на скуле подернулся, и варгу пришлось улыбнуться, чтобы скрыть такой печальный и дискомфортный дефект внешности, что пусть и не был так ужасен, как могло быть, если бы не умела Лана пользоваться магией и осталась без глаза, но и не красил в достаточной мере, подчеркивая иной раз суровость и статус. Алиссию встретили объятия ещё одной благоухающей девушки. Разве можно было даже подумать о том, что у Ирен есть столь взрослая дочь, когда она выглядела почти так же, как и Карлин? Но вскоре и вампирша заняла положенное ей место, за которым сидела вот уже больше тридцати лет. С высоты прожитой жизни прошлые обиды казались глупостями и всего лишь детской влюбленностью. – Здравствуй, Алиссия, как ты поживала? У нас совсем не было времени заглянуть к тебе. Дела словно копились и навалились на голову в заранее подобранный момент. Я уже боялась, что мы не успеем и приедем на пару дней позже. Наша работа всегда мешала счастью и лишала Карлин семейного тепла, – как-то виновато произнесла клыкастая и мельком глянула на Лану. Неужели она всё же расскажет обо всём Карлин? Она хочет разрушить их безмятежную жизнь. Хочет отомстить, но за что? Таков был уговор, который она лично подписала. Лана не осознавала того, что одним лишь тем, что запретила к себе прикасаться, уже нанесла рану, кровоточащую в десять раз сильнее. Руки вампирши, до сих пор лежащие на коленях, сжались в кулаки, а напряжение немного спало с мертвенно-бледного тела. Тяжелый вздох и надежда на то, что голос не дрогнет и не подведёт свою хозяйку в столь ответственный момент. – Как ты и сказала, прежних гонений к вампирам нет, а если и будут, то я обязательно обращусь к тебе за помощью, ты ведь у нас глава службы безопасности, да и глава семьи. Это я так. Играю на досуге в королей и феодалов, – специально выделив слова о главенстве в семье, произнесла вампирша и похлопала длинными ресничками, словно ничего такого и не сделала вовсе, хотя нарочно напоминала о том, почему они пришли к таким натянутым отношениям. Но ничего более, ведь очень скоро она снова отвлеклась на милую Алиссию, что была приятнее своей сестры раз в десять как минимум. – Ничего страшного, Ирен, у меня тоже были дела, – многозначительно скользнув взглядом по фигуре сестры, Алиссия вдруг сделала удивленный вид и перевела взгляд на вампиршу. – Ты ведь знаешь, что Империя была в военном положении? Так что времени у всех не было, тем более у варгов дипломатической миссии. Впрочем, и людей, не только нас, порой пытались отравить, а порой и подчиненных, так что хлопот было много не только у Ланы. Я бы с радостью побыла рядом с племянницей, но нужно было выиграть время для сражающихся на фронте, – объяснилась вновь сестра главы службы, это воплощение тепла, искренности и добра. Даже спустя столько лет Алиссия казалась всё той же нежной юной девушкой, чьи глаза никогда не выражали остроты, а обволакивали бархатом. Впрочем, этим теплом варг не спешила делиться в больших количествах, ведь нисколько не задумывалась о том, чтобы завести свою собственную семью. Быть может, это проклятье её дара? Ведь, насколько известно, самая остро чувствующая других варг так и не продолжила свой род. Её подстрелили в этой войне чуть раньше Скьелда, открыв тем самым траурный сезон смертей старейших и лучших. Немного подумав, вампирша всё же ответила Алиссии. Как же она, королева всех вампиров, могла не знать о военном положении Империи? Не раз Цепеш надеялась получить запрос о подкреплении. Но его не было, и руки Ирен были связаны, даже учитывая то, что её супруга и дочь принадлежали Империи. Она не могла ввести свои войска на чужие территории, ведь это могло вызвать войну не только с Альянсом, но и с самой Империей. – Да, эта война оказалась затяжнее, чем я ожидала. Она унесла с собой слишком многих, кого теперь можно лишь с грустью и теплом вспоминать, но не за столом об этом. На миг аловолосая показалась более серьезной, об этом говорили её поджатые губы и опущенный взгляд, в котором абсолютно точно читалась скорбь по ушедшей Элен и её муже. Они не были хорошими друзьями и точно не стали родственниками, но Цепеш до глубины своей тёмной души уважала бывшую главу службы и Скьелда. Но после такой минутки грусти она вновь приложила усилия и улыбнулась, поднося вино к губам и сделав пару глотков. Бокал отставили обратно на стол, а в руках оказались вилка и нож, которым разрезан был кусок индюшки. Слуги налили красное вино. Кажется, никто даже не вспомнил о том, что вампирам нужна свежая кровь, а Лана и бровью не повела, вдохнув фруктовый букет темного напитка. Лишь усладив рецепторы тональностями аромата, варг припала губами к стеклу бокала, впрочем, вино лишь пригубили. Разум требовался весьма проницательный, особенно сейчас. – Конечно, дорогая. Я рада осознавать, что между нами нет прежних ссор на почве сложного разделения ролей. И подобное мне дарит непомерное счастье, ведь ты моя верная, дражайшая, покорная супруга, – промурлыкала варг, играя шершавыми нотами своего голоса и рассматривая жену. Из-за полуприкрытых глаз можно было даже предположить, что это нежные чувства, вот только ярость так клокотала внутри, что обмануть можно было лишь слуг. – Конечно же, ведь я храню верность лишь одной тебе. В моем сердце нет более места. Его занимаешь ты и наша дорогая дочь, боюсь, что даже нашим подданным я не могу выкроить самого маленького кусочка, – Ирен вздохнула страдальчески и прикрыла глаза, как не раз это делали артисты во время театральных представлений, которые они смотрели с Карлин. Преданная жена и неверный муж. Кажется, так называлась пьеса их жизни. – Как же невыносимо было так долго быть в разлуке Карлин вновь видела эти гневные вспышки, впрочем, укорять девушка могла лишь обеих матерей, ведь ощущала уколы с обеих сторон. Что это? Такая прелюдия брачной жизни взрослого варга? И именно в этом союзе родился ребенок, что появляется при крайней степени любви? Карлин могла только гадать, однако от напряжения между этими двумя уже начинали нервно стучать зубы, а ладони потеть. Девушка едва сдержала подступающую к лицу краску. – Как мило, что вы до сих пор так неровно дышите друг к другу, матушки. Ваш союз можно считать триумфальным, – сморозила Карлин, довольно ярко осознав, что перегнула палку. Даже порезанная бровь варга подскочила вверх, хотя Лана поджала губы в недовольстве, а Алиссия едва удержалась от приступа навязчивого смеха. На щеках играли очаровательные ямочки, губы растянулись в широкой выразительной улыбке, а во взгляде плескался тот же красноречивый огонек смешка. – Пожалуй, ты права. Такими темпами мы скоро обзаведемся сестренкой, – буркнула Лана, в один залп осушив свой бокал. Дворецкий поспешил наполнить его снова, пока варг присматривалась к стейку, который был в тарелке. Но и их игре кто-то должен был помешать. Этим кем-то оказалась Карлин, на которую вскоре вопросительно посмотрели, а после виновато опустили взгляд. Правильно. Вампирша позволила себе больше дозволенного. – Ты права, милая. Если бы не наша странная любовь… Я даже не знаю, что делала бы, если бы её не было. Моя частичка, тебя бы не было… И это не даёт мне покоя, – за всю долгую язвительную беседу это было первое, что слетело с уст вампирши очень тоскливо и искренне. В один миг сердце больно кольнуло, а осознание того, что сегодня девочка узнает всю правду, ещё больнее сделало, но слезам пролиться не позволили. Что тогда случилось бы? Если бы они с Ланой любили друг друга? Возможно, у них был бы совместный ребёнок, но Карлин тогда не было бы. Той, которая вывела уже очерствевшую вампиршу состояния одиночества. Но тут, как гром среди ясного неба, до ушей чистокровной добрались слова Ланы, вызвав взметнувшуюся вместе с алыми глазами бурю волнения. – С-сестрёнку? Л-Лана, не при ребёнке же! Э-это так неожиданно, и что скажут окружающие? Нам уже давно не двадцать и даже не тридцать. Карлин сама скоро найдёт свою вторую половинку, а ты о таком… – Ирен покраснела и отвела взгляд в сторону, замявшись. Картина для варга должна была быть знакомой. Как тогда, когда они были близки впервые и, кажется, в последний раз. Ох, уж этот язвительный тон вампирши. Если бы никого не было, Ирен бы не была столь разговорчива, потому что её бы уже разорвали. Варг мысленно прокручивала такие сюжеты, отчего на губах показалась улыбка, хоть удивление не сошло с лица. А вот Алиссия успела побледнеть. Девушка спешно стала заниматься своим мясом, рассекая его ножиком. Уж больно знакомый бурный поток растекался от эмоций вокруг, который был не по душе варгу. – О, да брось, дорогая, мы давно не дети. И обе знаем, что жизненных сил вампиров и варгов столько, что и в две долгих сотни лет от роду мы можем породить тридцатого наследника. Тем более, когда ты так сильно скучала… Ах, жаль, что вампиры не склонны отвечать на любовь наследниками, тогда у нас была бы не одна прелестная дочь, а восемь или десять, – продемонстрировала свои сорок ровных белоснежных зубов варг, заставив и дочь нервно подернуть бровью. Что это такое было? Очень близко к страсти, вот только радоваться их дочери или же плакать от столь странных отношений матерей, решить Карлин вовсе не могла. Каким же необъяснимо-жутким делом было ощущать весь этот противоречивый шквал, как странно было видеть, как на юных смягченных чертах вырисовывается знакомый конфуз. Ну ничего. Пусть привыкает. Она уже не ребенок. – Тем более, Карлин наследница Драйфорд. Очень жаль, что она пошла только в мою родню, и я желаю исправить это. Ты ведь не против, дорогая? – промурлыкала Лана, с той же улыбкой буравя взглядом Ирен, будто разрывая её глазами. Впрочем, ещё чуть-чуть, и так, и будет. – Прошу, не распаляй мой нрав смущением, иначе нам придется прервать этот чудесный ужин, и я не успею пообщаться с дочерью этим вечером, – добавила Лана, опустив голову вбок, вновь приблизив бокал вина к губам. Что это с варгом? Она настолько готова пойти в ва-банк? Вампирша и сама чувствовала то, что скоро доиграется, и приведет это не к самым хорошим последствиям, а потому больше язвить не стала, лишь обиженно добавила: – Вот всегда ты так. Заставляешь краснеть… Как мне теперь дочери в глаза смотреть? Да и потом, ты ведь знаешь, что Карлин было тяжело со мной. Тебя мне не заменить. Я не хотела бы, чтобы и другие наши дети так же скучали по тебе. Тем более, если они унаследуют только мою кровь, то и в Цитадели им будет не очень комфортно, даже если это будет возможностью видеться с тобой. Ирен продолжила есть, в этот раз постаравшись доесть всё, что было в её тарелке. Щеки всё ещё пылали румянцем, который попытались скрыть алыми волосами. Взгляд на Лану больше не поднимали. Карлин могла быть удивлена таким поведением матери. Всё-таки до этого увидеть клыкастую в таком неловком положении не удавалось. Она никогда до этого не краснела и не отводила так старательно от кого-то взгляда. За время разлуки сила варга возросла, и Цепеш чувствовала это всем нутром, но старалась не показывать этого. – Но я рада, что Карлин так похожа на тебя. Холодными вечерами, когда мне было одиноко, я прижимала её к себе и вспоминала о тебе. Мне сразу же становилось так тепло на душе. Говорят, же, что ребёнок похож на того, кого любишь больше всего. И наша девочка не дала мне овдоветь при живой супруге, – снова болезненный укол. Сердце разрывалось так, словно кусок мяса, который терзали волки. Ирен помрачнела и положила столовые приборы. Ненужные чувства вновь вспыхнули, и это совсем не радовало обладательницу алых глаз. Её губы сомкнулись в тонкую линию, и кусок больше в горло не лез. – Верно. Ребенок похож на того, кого любишь, – тихо отозвалась Лана, сиротливо подняв взгляд на дочь. Её мягкие черты лица, её менее суровый, чувствительный нрав и пылкие пышные губы. Как же она была похожа на свою мать. Лана сжала руку, непроизвольно разбив бокал. Осколки вонзились в кожу, отчего дрогнули длинные ресницы. Дворецкий поспешил помочь Лане, а варг откинулась на спинку стула, странно отрешенно наблюдая за его осторожными действиями. Второй прислуживающий поспешил выйти из комнаты, а вернулся с бинтами тогда, когда они уже не понадобились – раны затягивались удивительно быстро. Видно, это свойство древних варгов, близкое к действию регенерации вампиров. Когда же рука полностью зажила, слуга отошел, поспешно откланявшись. Карлин ошеломленно наблюдала за такими действиями, не сводя глаз с матери. Лана уже начала отсекать кусочки мяса и, прожевав один, взглянула на дочь, что до сих пор не сводила с неё глаз. – Ничего страшного, родная, моя рука слишком долго сжимала клинок и огрубела настолько, что позабыла, как это – держать хрупкий хрусталь, – промурлыкала варг так, будто ничего не произошло. Но в груди щемило и терзало. Ребёнок, что вырос в таком союзе, беспомощно опустил глаза от пытливых голубых глаз матери, что сейчас смотрела так грустно и мучительно, что хотелось закричать. Взгляд поднялся на желтые глаза Ирен, такие яркие, такие спокойные. Они часто бывали грустными, но грусть из них быстро убегала, и сейчас Карлин нуждалась в поддержке их, в поддержке Ирен, которая помогала уснуть ночью в детстве, в её ласковом взгляде, даже если дочь нашкодила и рассердила свою учительницу. – Ты очень похожа на бабушку, Карлин, – пришла на помощь сестре Алиссия. Ещё бы, как бы ей было не знать, если, собственно, сама Алиссия напоминала свою мать весьма неплохо, но ей недоставало этой вьющейся структуры волос, не хватало чего-то неуловимого, что присутствовало в Лане от матери, что присутствовало теперь и в Карлин в более мягкой, размытой форме. Глава службы Империи усмехнулась, взглянув косо на сестру, что вновь была примирителем враждующих сторон семейства. – Как жаль, что ты можешь на неё взглянуть лишь по портретам, а также в зале героев Империи. Но ты действительно на неё очень похожа. Можешь гордиться исключительной красотой рода Драйфорд, моя прекрасная племянница, – отозвалась тетушка, на которую Карлин воззрилась с удивлением и неприкрытым любопытством. Из истории девушка знала, что это была одна из быстрейших варгов, но в то время её рекорд скорости смогла побить Лана в этой войне, а значит, это была прежняя быстрейшая варг, одна из тех немногих, кто долго сохранял чистоту рода среди этого вида. Но никто из матерей никогда не рассказывал о ней. Какая же она была? Почему же мать так реагировала? Карлин замялась спрашивать, совсем тихо уточнив. – А какой она была, тетушка Алиссия? – неловко прозвучал красивый голос, но встречен он был со вздохом Ланы. Вновь бурлящее жерло чувств выплеснуло поток, и дочь робко взглянула в сторону голубых глаз, что испытывающе воззрились на неё. – Внешне она была почти такой, как ты сейчас. Но прожила она совсем недолго, Карлин. Твоя бабушка погибла вместе с дедом в один день в одном древнем Анклаве, куда их отправил Совет Старейшин во благо Империи. Она была… Была прекрасной матерью, Карлин, хоть не могла быть со мной и Алиссией, как я с тобой, по долгу службы. Ирен вздрогнула от звука падающих осколков. Её взгляд пал на руку Ланы. Появилась навязчивая мысль побежать и самой помочь. Она даже встала со стула, однако потом села и залпом осушила бокал вина, недовольно сдвинув брови. Но взгляд дочери заставил её немного успокоиться. Карлин сидела рядом, а потому вампирша сжала слегка её руку так, словно говорила ей, что всё будет хорошо и ей не стоит так беспокоиться. Взгляд её стал более мягким, любящим и очень нежным. Таким, каким она смотрела на девочку ночью, когда рассказывала сказки, укладывая спать маленькую проказницу. Ирен не ругала, никогда не наказывала. Лишь проводила воспитательные беседы, чтобы Карлин больше не шалила и слушала учителя. У клыкастой сердце разрывалось, когда девочка падала или получала ранения на тренировках или на службе. Каждый раз аловолосая аккуратно обрабатывала раны, обнимала, прижимая к своей груди маленькое создание. Но время так быстро шло, и девочка выросла, многим напоминая свою мать, когда Ирен с ней впервые встретилась. Слова Алиссии разрушили эту неудобную паузу. Этим и хороша была тетушка Карлин. Всегда находила выход. Ирен бы добавила что-нибудь, но не стала этого делать, хоть и помнила тот день, когда встретилась с супругой после долгой разлуки. Она сидела рядом с телами родителей. Объяснения матери не сильно умерили пыл дочери, но что-то в страдающем выражении лица говорило о том, что не следует бередить рану, а ещё что-то внутри настолько глодало, что, казалось, есть что-то ещё. Как же совет старейшин мог так поступить с её бабушкой? Она умерла совсем молодой? Мысли роились в голове юной Драйфорд таким несносным потоком, что Карлин пришлось сделать усилие над собой и опустить свой взгляд на тарелку. Верно, ты уже далеко не ребенок, Карлин, чтобы срывать ужины и обеды своими детскими расспросами. Теперь ты успеешь задать вопросы потом. Теперь, когда ты достаточно взрослая, чтобы посвятить себя всецело службе, как твоя мать, и, возможно, когда-нибудь о тебе будут говорить с таким же восхищением, возможно, когда-нибудь ты станешь столь сильной. Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что в кои-то веке не заметила взгляда голубых глаз на себе. Задумчивый взгляд скользил по всей фигуре девушки, что была похожа на мать, похожа не потому, что росла так же, а потому, что была рождена такой. Лана мысленно и радовалась подобному сочетанию качеств, и горевала. Она могла так же рисковать, как Лана в юности, быть столь же горячей, как её мать, но если повезет, то будет достаточно холодной, как варг до встречи с вампиршей, что успевала колоть каждую встречу с того самого дня, как они познакомились. Взгляд голубых глаз обвел комнату и остановился на той руке, которой прежде они единили кровь, которой прежде они заключили контракт, которую только недавно Лана ранила. Почему было так? Совпадение? Или скрытый гнев даже на то малое, что соединилось вместе с узами брака? Последующее время ужина прошло в молчании. Лана первой отложила салфетку, для вида ей воспользовавшись, тем самым показывая завершение трапезы. – Карлин, пойдем за мной в кабинет. Есть дело, которое мне нужно с тобой обсудить, – коротко бросила Глава Службы, вновь оперевшись на трость, держась ладно, не без изящности. Остатки боли всё еще сквозили в последней полученной на ноге серьёзной ране, но варг уже почти оправилась. Она всегда так оправлялась, даже после магического исцеления конечностей училась вновь ими обладать, как прежними. Так и сейчас незавершенная изящность движений главы службы казалась даже органичной. Когда Лана дошла до дочери, Карлин поспешно воспользовалась по её примеру салфеткой и поспешила направиться за матерью. Алиссия подняла бокал вина, улыбнувшись Ирен мягкой улыбкой. – За воссоединение семьи, – предложила тост зеленоглазка, чьи глаза напоминали самый красивый изумруд. Ирен отпустила руку дочери, улыбнувшись и кивком намекнув на еду. Словно то заботливое: «Покушай, Карлин. Если ты съешь это, то будешь такой же сильной, как мама Лана!». Да… На что только ни шла клыкастая, чтобы накормить непоседу. Сначала с бутылочки, потом с ложечки, а после и просто словом звала к завтраку, обеду или ужину. Вампирша стала медленно поедать то, что было в тарелке, но в ней оказалось слишком много, и она не доела, следом за Ланой вытерев аккуратно губы. Взгляд с варга, встающего со стула, перешел на её дочь, которая поспешила за матерью. Ирен испуганно взглянула на супругу и прикусила губу, но потом встряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Но если Карлин сейчас всё расскажут? Как же она отреагирует на это? Станет ли потом так же ласково называть Ирен матерью, даже если та утаила подобное? Или же бросит её? Разлюбит и уйдет, оставив совсем одну? Мириадами мрачных мыслей одна за другой заполнилось сознание Цепеш, давая ей четко понять, что сейчас и решится судьба не только отношений с любимой дочерью, но и её самой. Но, может, Лана не расскажет? Подняла полная сомнений свою голову надежда, но очень скоро растаяла без следа. Образ заключения контракта ожил перед глазами в глазах, полных старых отголосков ненависти. Лане нет смысла смягчать суровые условия соглашения. Она сделает то, что желает. Из бурного потока размышлений её вырвал такой милый и нежный голосок Алиссии, который оставался неизменным за всё это время. Ирен подняла бокал, недавно наполненный дворецким, и улыбнулась ей, хотя внутри всё словно перевернулось. Это Алиссия и сама могла почувствовать. – За воссоединение! – ответила вампирша и пригубила вино. Глава 3. Тайное становится явью Холодный глухой стук трости оглашал каждый шаг варга вперёд. Девушка шла следом, тихо, нерешительно, как ступают дети. Карлин и раньше так осторожно пробиралась в комнату матери, вечно израненной, редко бывавшей в поместье. Каким-то образом ей всегда хватало сил выползти в полу убитом состоянии на улицу, пропасть днем где-то, а потом вернуться домой. Когда же Лане не хватало на это сил, в этих голубых глазах пробуждалась неподдельная мука. Куда же ходила она тогда? Зачем? Карлин не знала тогда и не знала сейчас. Девочкой варг помнила, как цеплялась за рубаху матери, пропахшую чем-то резко-терпким и кожей. Этот запах запомнился девочке с тех пор, как появились уроки фехтования. На них всегда приходилось одевать кожаное одеяние и перчатки, от которых ещё долго ладони пахли густым чужим запахом. Теперь же уроки всегда ассоциировались с матерью, казалось, сближали с ней. А теперь Лана была здесь. Её мрачная, уверенная фигура дышала силой, искаженной болью, грызущей саму себя. Как только обе девушки покинули комнату, казалось, вся ярость ушла и осталась бездонная боль, что терзала мать и терзала через неё родную дочь. Карлин почти физически чувствовала, как сильно её душит это ощущение, неумолимое и беспощадное. Карлин чувствовала всем нутром, как сильно хочется избавиться от этого нового чувства. Но вот он кабинет. Светлый, выполненный почти так же, как кабинет в Цитадели. Здесь было много книг, пахло древесиной, лаком и чернилами, а ещё табаком. Девушка тут же подернула бровью, поняв причину изменения звучания голоса матери. Теперь она у неё стала курильщицей. Трость была отставлена в сторону, а Лана разместилась за столом. Руки варг сложила перед собой, скрепив пальцы, рассматривая их с мгновение, пока все же взгляд не оказался поднят на дочь, что стояла и переминалась с ноги на ногу. – Садись. Разговор будет долгим, – почти приказала варг, кивнув на стул, что стоял уже перед столом. Видно, даже к этому подготовились. Карлин устроилась на указанном месте, но, казалось, будто сидела на спине шипастого ящера, а не на мягком, обшитом шелком стуле. – О чем ты хотела поговорить, мама? – поинтересовалась Карлин, чувствуя себя так, словно провинилась. Так смотрела на неё Лана только тогда, когда девушка совсем сильно проштрафилась на службе, когда не просто провалилась, а сделала это в сухую и по вопиющей глупости. – Тебе исполнилось восемнадцать, дорогая, теперь ты уже не ребёнок по законам трех государств, коим ты принадлежишь. А ещё это значит, что настал день, когда ты можешь узнать правду, – прозвучал хриплый голос матери. Карлин напряженно сглотнула и кивнула. Девушка не могла знать, что же скажет мать, но по виду Ланы предположила, что что-то страшное. Глава Службы наблюдала за дочерью, выжидая вопрос, но он не спешил оказаться заданным. Варг прикрыла глаза, начав рассказ. – Дело в том, что мы с Ирен заключили контракт, по праву которого она воспитывала тебя, а я не имела права сказать тебе раньше о том, кто же твоя родная вторая мать. Я бы желала больше всего, чтобы именно она тебя воспитывала, но так распорядилась судьба. Карлин, ты дитя Ланы Драйфорд и правительницы островного королевства Карлии, её зовут Мари Ларенгерд. Ирен не твоя родная мать, однако, безусловно, моя законная супруга. Лана смолкла. Глухой голос затих, а рука легла на глаза женщины, скрыв их, но даже если их укрывала от взора мать, Карлин знала точно, знала без слов, что мать плачет. Столько боли, столько разрывающих нутро мучений было внутри, что девушка и сама с трудом осознала то, что из глаз шли слезы. – Карлин, твоя родная мать уже стара. Она сильный маг, очень сильный, но не вечный. И раз ты узнала об этом, я попрошу тебя принять как есть этот факт. Ты наследница того королевства, коим правит твоя мать столько лет одна. Она не вышла замуж. Ты её единственное дитя, которое она всегда желала увидеть и узнать. И ты её встречала. На прогулках. Дрожащий низкий голос варга был похож на рык. Лана смахнула слёзы, стараясь пересилить себя, собирая остатки сил в кулак. Голубые глаза сияли яростным мятежным пламенем, которым горело и в сердце Драйфорд. – Ты должна знать еще вот что. Она скоро умрет. Ей было уже достаточно плохо, когда мы виделись. Но сейчас её состояние нестабильно. Прошу тебя, отправимся на остров. Узнай свою мать, пока есть возможность. Пока есть шанс. Позволь ей обнять тебя, как твоей матери, а не моей подруге. И… Стань её наследницей. Это единственное, что я попрошу у тебя. Тебе незачем быть моей наследницей на службе. Незачем рисковать своей жизнью до конца дней. Ты можешь жить вечно на том острове. Можешь быть с нами столько, сколько тебе угодно, но как дитя тех краев. И если ты думаешь, что можешь быть наследницей рода Цепеш, то, к сожалению, могу сказать, что это заверили многие. Ты принадлежишь только роду Драйфорд и Ларенгерд. Это заверила предыдущая глава службы Элен и предыдущий глава старейшин Скьелд. Ирен сидела за столом как на иголках. Её взгляд перебегал от одного края комнаты к другом и снова устремлялся к дверному проему, в тени которого скрылась супруга и дорогая дочь. Будет ли всё хорошо? Руки вампирши в порыве беспокойства сжали салфетку, а глаза опустились вниз к пальцам. В это мгновение перед лицом Цепеш развернулся контракт супругов, подписанный кровью. Он выполнил свое предназначение и вскоре пропал, стоило стать ему недействительным. Один прерывистый вздох и отражение страха во взгляде. Ирен посерела. Она вскочила из-за стола, совсем позабыв о манерах, да и было ли ей дело до них? – Прости, Алиссия! – сбивчиво протараторила аловолосая и побежала за так резко изменившимся запахом ребёнка. В букете разнотравий, так тонко сплетенных с ароматом роз, прошелся запах морозный. Запах лаванды и мяты вмешался и заморозил всё прочее. В груди всё сжималось. Вампиршу бросало то в холод, то в жар. Что о ней подумает Карлин? Что же скажет ребёнок, которого она так любила? Путь до кабинета супруги был самым длинным и сложным в жизни Цепеш. Она кое-как поднималась по лестнице, ноги отказывались вести хозяйку к цели. Картины, казалось, с насмешкой глядели на правительницу чистокровных. Но Ирен всё же удалось перебороть оцепенение, и она ворвалась в кабинет, тут же найдя дочь, к которой добралась на ватных ногах. По щекам аловолосой хлынули реки слёз. Пышные губы вздрагивали, как в горячке, но и слова вымолвить не могли. Она не знала, как начать. Известия от родной матери заставили слёзы течь сильнее. Всё это была горькая правда, мучительная правда была тем, что осознание пришло мгновенно. Кто она? Кто она, Ирен? Та, кого звала Карлин мамой, к кому жалась ночью и часто прибегала в постель, чьи глаза искала, ожидая поддержку. Но сейчас, сейчас приходило понимание, что их нисколько не связывает родство. Можно было сказать, что даже Лана роднее Ирен, чем Карлин. Далекие призрачные узы или же нет? Стать наследницей королевства? Серьёзно? О чем говорит та, что выносила её? О чем говорит та женщина, чье лицо так похоже на её собственное, чьё сердце бьется в такт, чьи глаза смотрят с болью и пониманием? Почему? Почему всё так? Карлин хотела сжаться в клубок и спрятаться от проблем, однако взгляд матери не позволял этого сделать. Верно, кем ты будешь перед ней? Жалким подобием наследницы? Карлин приоткрыла губы, но тут же сомкнула, опустив голову вниз. Слова застряли в горле, так и не покинув его. С Цепеш сошла вся спесь. Мертвенно-бледным полотном она предстала перед судом ребёнка, которому дарила свою любовь целых восемнадцать лет, привязавшись настолько, что видела в этой уже взрослой девушке своего собственного ребёнка. Не думала вампирша за все эти годы, что испытает такую боль, когда перед её принцессой откроется правда. Не так больно ей было, когда вся семья рассталась с жизнью, оставив её одну. Не так сильно ей хотелось умереть, когда она узнала о возлюбленной супруги. А теперь? Теперь её могло возненавидеть дитя, которое было так дорого вампирскому сердцу – Прости-прости, милая, прости меня… – беззвучно зашептали уста, что ранее напевали колыбельную ребёнку, который не мог уснуть по ночам. – Прости, моё дитя, моя милая любимая Карлин. Я… Я не хотела, чтобы все было так. Но таков был договор. Голос женщины звучал сипло, но слезам воли больше не давали. Они застревали в горле. Трость нещадно сжимали в руке. Девушка помотала головой, пытаясь избавиться от потока слез, который усиливался все больше. Неужто это правда? Неужто поэтому каждая их встреча была сопряжена с такими страданиями и яростью? Ответ Карлин знала, знала, чувствовала, но не желала сказать самой себе, что это так. Но вот она третья, третья названная мать. От её появления Карлин вздрогнула всем своим существом, сжавшись сильнее прежнего. Теперь девушка напоминала защищающегося от ударов бедняка, затравленного и беспомощного. Девушка не желала шевелиться, подтянув на стул ноги и припав к коленям. Карлин действительно защищалась от этого мира, от резко изменившегося вокруг доброго дома, закрывая себя перекрещенными руками. Лана хладнокровно проследила за дочерью, достав из ящичка трубку, поспешно набила её пахучей курительной смесью. – Карлин, она растила тебя. Ответь ей, дочь моя, – вновь отрезал голос приказ, заставив девушку вздрогнуть. Суровый, металлический, в нем не читалось дрожи, не было ни намека на слёзы. Её облик наверняка был исполнен гордой силы и уверенности. Карлин чувствовала взгляд на себе – прожигающий, как и прежде. Как она всё это терпела? Как она могла быть такой холодной сейчас? – Где моя мать? – сипло прошептала девушка, почти неслышно. Вопросов иных просто не было. Зачем скрывали? Оно было понятно и так. Потому что Ирен боялась неприятия. Боялась быть отвергнутой, но могла ли быть принятой? Мысли приобрели ясность, заторможенность в бездонном океане боли. Карлин отдаленно услышала собственный голос, который выл от слёз и боли. А ещё ощутила странный запах трав, что исходил от трубки матери. Верно, Лана была рядом, она смотрела, она страдала от слёз дочери, но позволяла ей справиться с болью самой, стать сильнее, справиться с самой собой. Ирен. Ею пренебрегли. Не обратили на неё внимание. От подобного сердце закровоточило ещё сильнее. Ком подступил к горлу, пытаясь вырваться криком, воплем неведомого существа. Отчаяние, боль, безысходность, холод, одиночество, тоска – всё самое страшное, хранимое долгие годы под замком, охватило вампиршу, окутало своими цепями и сжимало без остановки. Перед её глазами сидело дитя, её дитя. Та, которую она растила с любовью, даже к Лане не проявленной в таком объеме. И она, её драгоценная малышка, рыдала навзрыд, словно вырвали сердце с куском плоти. Словно сжигали на столь страшном солнце. Словно убили душу, а тело оставили страдать. – Карлин, я-я хочу, чтобы ты сейчас не решала сгоряча, но я не настаиваю. Я-я помню тот день, когда ты впервые появилась у меня дома, тогда я думала… Думала, что не смогу принять чужого ребёнка, но потом… Потом я полюбила тебя. Полюбила так же, как собственное дитя, как если бы ты была моей кровью и плотью. Я помню тот день, когда ты сказала первое слово. Ты сказала «мама». Ты назвала меня мамой! Я помню твои первые шаги. Такие неуверенные, но после сильные. Помню, как ты ночью прибегала ко мне, и мы спали вместе. Помню, как прижимала маленькое создание к своей груди, беспомощное и доверчивое. Я не хотела, не хотела, чтобы так всё произошло. Не хотела. Я совершила ошибку, когда попросила тебя взамен на то, что буду молчать об измене. Но никогда… Никогда не запрещала видеться с твоей настоящей матерью. Пожалуйста, прости меня, прости… Лана молчала довольно долго. Затяжка уже имела особый вид воздействия, что понемногу успокаивал, тем более смесь тоже состояла из успокаивающих трав. Однако даже это не могло полностью успокоить душу варга. Женщина вновь выдохнула дым, а потом резко приблизилась к окну, куда выбила курительную трубку. Швырнув ее на стол, Лана краем глаза заметила, как дочь вздрогнула и сильнее зарыдала. – Она мягче меня. И ей сложно принять это за один раз, – прошипела зверюга, оскалив агрессивно клыки, исказившись в гримасе то ли боевого оскала, то ли муки. В следующий миг Карлин ощутила прикосновение и от него взвыла совсем не родным голосом, вжимаясь хрупко в колени. Всё это казалось страшным, ужасным сном. Но руки, что коснулись девушки, приблизили её к своему телу. Терпкий запах. Запах матери, родной матери, к которой Карлин желала прижаться, чьего внимания всегда жаждала ребенком. Сейчас эти нежные, но сильные руки удерживали её над полом, как пушинку, и уносили прочь, в комнату, где опустили на кровать, как маленького беспомощного ребенка. Каждый шаг отдавался ощущением боли, которую девушка не хотела причинять. И даже оказавшись на постели, Карлин цеплялась руками за рубашку матери, как в детстве, заливаясь горючими слезами первого ужасного горя в своей жизни, первого ужаса, что не желала принять. А ласковые руки бережно гладили её по голове и придерживали за неуверенные дрожащие плечи. Ирен осталась стоять на коленях, даже после того, как Лана унесла Карлин на руках. Что же делать? Может, уехать? Да, эта мысль первая пришла в голову вампирши, но её быстро отмели в сторону, как ненужный мусор, хлам. Убегать от проблем было уделом Ланы. Это она всегда сбегала от своей жены, стоило им только поссориться. Последний такой раз закончился бегством в Анклав, но, может, в этом и плюсы есть? Лана нашла родителей. Нет, не в этом случае, да и не пристало Правящей всеми вампирами сбегать. Карлин ведь ничего не ответила, она не прогнала. Луч надежды вспыхнул и засветился, согрев промерзшее сердце. Ей просто нужно было время. И Цепеш могла подождать. Она ждала Лану так долго, сможет подождать и дочь. Ирония судьбы. Но у матери и дочери не было никакой пунктуальности. А Ирен… А Ирен будет покорно ожидать их. Словно тот пес, который умер, так и не дождавшись хозяина. Умер? Решение. Клыкастая сама усмехнулась подобной мысли. Может, ей и впрямь умереть? В ней с самого рождения видели что-то ужасное. Всегда обвиняли в чем-то, но ребёнок просто хотел того же тепла и ласки. А потом она «разрушила» жизнь варга тем, что полюбила её. Всем своим холодным сердцем полюбила, но то, что супруга любила другую, совсем не укладывалось голове. Ею вновь пренебрегли и отдали предпочтение кому-то другому. Двенадцать лет одиночества, и жизнь изменилась. С ног на голову встала. В прямом смысле. Ребёнок внёс счастье в серую жизнь ярким пятном, в котором была лишь кровь, что проливалась по приказу королевы. Но теперь она и самому дорогому существу причинила боль и не могла себя за это простить. Ирен стерла слёзы с щек. Сколько же времени заняли раздумья? Пора бы и отправиться в комнату. Слёзы, сколько же их было? Карлин не могла сказать. Лишь могла точно сказать, что слышала тихий хриплый голос, который баюкал её странной знакомой песней. Усыпить дочь было крайне сложно, казалось, слёзы никогда не прекратятся. Девушку утешали уже по-детски, прижимая к себе, гладя по голове, и последним словом оказалась колыбельная, которую давно пела дочери Лана, когда после родов просто не могла найти ни моральных, ни физических сил уйти. И это помогло. Мать баюкала своё взрослое дитя, как маленькое, пока дочь не перестала плакать, пока слёзы не стихли и ручки не расслабились. Девушку, чьи зеленые глазки скрыли веки, а горести обелили излишне кожу, укрыла мать теплым одеялом, укутала и поцеловала в лоб, осторожно покинув комнату. Выдохнув воздух тяжко, почти болезненно, Лана отправилась в кабинет. Каково же было удивление там застать Ирен. Почти что лбами столкнувшись с супругой, варг отскочила в сторону, вписавшись в журнальный столик и совсем не изящно свалившись на пол. Сжатый стон боли, переворот. Теперь точно придется пользоваться тростью. Варг поднялась на локти, продвинувшись до трости и, достав её, попыталась опереться обеими руками на спасительный инструмент. – Она спит. Все уже нормально, – прохрипела варг, постепенно второй рукой приняв опору о стол, а там и выпрямилась, едва удерживаясь от желания потереть ушибленные места. Ирен бы тоже испуганно отскочила, если бы не была так погружена в мысли. А заметила Лану она лишь после грохота. Цепеш, возможно, была не в себе. Она подошла ближе, а её рука притянула Лану за затылок. Крепкий поцелуй скрепил супругов на целую минуту, в течение которой Ирен удалось забыться. Будь что будет. Убьёт. Да, скорее всего, убьёт. Но сейчас это не имело никакого значения для вампирши. И это варг прекрасно могла ощутить сама в этом поцелуе – страстном, требовательном и пылком, с солоноватым привкусом от недавних слез. Ирен отстранилась от губ Ланы, но не спешила отходить, снова чувствуя её запах, так контрастирующий с её характером. В поцелуй вмешались и нотки от трав, которые недавно нервно выкуривала варг. А вампирше бояться было нечего. Ей больше нечего было терять. Но и контракта больше не было, а единственный способ умереть – это от рук самой супруги. Ирен внимательно осматривала черты лица Ланы, такие знакомые, но чужие. А этот шрам? Он совсем не нравился Ирен, он делал варга ещё грубее, искажая любимое лицо. Положение, увы, оказалось против зверюги, что опешила ненадолго и, нервно подергивая бровями, попробовала отступить назад, но куда? Упереться в стол было неудачной идеей. Пришлось ощутимее нащупывать трость, терпя манипуляции поцелуя. Лишь когда вампирша отстранилась, её встретила хлесткая пощечина с белоснежной руки варга. Лана поджала губы, отвернувшись, другой рукой напирая на трость. Плечо ударило в плечо вампиршу, и теперь зверюга шагнула к двери, встав спиной к жене. – Из ума выжила? Она в шоке, конечно, от твоего поступка, но это не значит, что ты не сможешь с ней дальше общаться. Карлин мягкая девочка и чуткая, в отличие от меня. Так что некоторого ты добилась, воспитывая моего ребенка. Теперь она в каком-то роде и твоя дочь, – прошипела сбито варг. На удивление голос хрипел, как от взволнованности. Но какой? Приходилось только мечтать о разгадке. Ирен не увернулась, получив удар по щеке, которая побледнела сначала, а после и покраснела, а вот след тяжелой ладони Ланы скоро стал вырисовываться. Вампирша улыбнулась и приложила руку к щеке, зажмурив глаза: – А если так? От какого поступка? От того, что не хотела позволить слухам разлететься? Или же от того, что не хотела быть одна? – Незнание губит, Ир-р-рен. Тебе ли не знать об этом? Глава Службы вновь застучала тростью, двинувшись прочь в коридор. – Отдохни в спальне. Слезы хороши, но в меру, – последнее, что глухо донеслось от уходящей. Шрам на лице варга жгло ещё сильнее обычного. Чертова вампирша, что ей в голову взбрело? Цепеш нахмурилась и покинула кабинет, отправившись в комнату. Ирен и впрямь сейчас нужен был отдых. Слезами горю не поможешь. Решать это всё надо было по-другому. Но вот реакция Ланы на поцелуй. Что-то такое в этом было, и от глаз вампирши не ускользнуло. Ирен медленным шагом отправилась в комнату, которую так любезно ей выделили. Хорошо, хоть гроб не поставили, как сделали это по её первому прибытию. Гробы хорошо, конечно, но очень неудобно. Цепеш там всегда воздуха не хватало, и словно давило со всех сторон. Может, клаустрофобией страдает и не знает до сих пор? Девушка она свободолюбивая, так что запирать себя как-то не особо давала. Её вещи были тут, а потому она достала шелковую пижаму и лениво натянула её, забравшись под одеяло. Путь обратно у Ланы был пусть и недолгим, но затруднительным. Пришлось поискать лечебное зелье, и им выправлять состояние поврежденной конечности вместе с заклинанием. Уж Лана не рассчитывала всё время хромать на правую ногу. Хватало и шрама, что расчертил бровь и в свое время сделал почти слепой. Если бы не жизненные силы, что бьют ключом в груди варга, то, скорее всего, глаз бы и не стал снова зрячим. Однако это было лучшим напоминанием о том, что у всего есть потолок, как и у самообладания Ланы. Могла ли тогда варг контролировать себя лучше и не сделать осечку? Была ли эта ситуация осечкой или же результатом тяжелого боя? Гадать было бессмысленно, но иногда мысли уносили в далекое прошлое. Гадкий привкус зелья клокотал в горле и горчил во рту очень долго. Лана собрала за это время волю в кулак, а в руки все вещи, связанные с Мари, что позволила себе иметь. Лента от её платья, перчатки, которые пришли в негодность из-за выросших на кистях цветах, подарки, её изображения в молодости. Всё, что было, что до сих пор носило её частичку, её запах, магический след. Её прекрасные черные волосы, которые явственно изобразил художник на портрете. Пожалуй, только одно Лане не приходилось искать и убирать – часы с портретами двоих – дочери и её истинной матери, которые Глава Службы носила с собой везде. Лана устроилась на отдых рядом с дочерью, вполне зная, как сильно захочется выть утром, но всё же она села около постели и прикрыла глаза, охраняя её крепкий неспокойный сон, иногда раскрывая глаза, когда девушка начинала всхлипывать. Пробуждение утром оказалось несладким. Болело горло, в глаза будто песка насыпали, а голос звучал сипло. Ко всему этому болела голова и припомнить произошедшие события было бы тяжело, если бы не фигура матери на полу. Карлин аж подскочила, тут же коснувшись плеч матери. От дочери не укрылось то, как морщилась мать, поднимаясь, ещё сонная и не отдохнувшая, но достаточно целеустремленная, чтобы дать новое задание наследнице Драйфордов. – Посмотри вещи на столе. Все они связаны с твоей матерью. Я распоряжусь о завтраке, увидимся там. После сказанного Лана уже хотела уйти, но Карлин вцепилась в руку матери. – Что мне делать со всем этим? – спросила сипло девушка. Голос звучал ещё хуже, чем думалось, и зелёные глаза уперлись взглядом в пол. – Жить. А вещи посмотри, и что понравится, можешь взять. Здесь больше безделушек, но это то, что у меня есть о ней, помимо теплых счастливых воспоминаний и тебя самой. Хватка руки разжалась, и Глава Службы пошла прочь, воспользовавшись тут же ситуацией. Карлин взглянула вслед матери, более ничего не сказав. Оставила её одну с вещами другой, той, кого девушка знала совсем плохо. Да и могла ли знать? Лана говорила, что они вместе гуляли, но тогда была красивая женщина с пробившейся серебром сединой на висках и темными, как ночь, волосами. Неужели это её мать? Неужели это та, кого действительно так сильно любила её родная матушка и та, что любила самозабвенно её в ответ? Со слов Ланы дочь поняла, что вторая мать действительно очень дорожила их отношениями, что её родительница не создала ни с кем иным уз и уж точно не имеет иных детей, значит, Карлин для неё – единственное дитя, которого ей так не хватает. Странным казалось то, что кто-то мог желать узнать её, хотя почти не видел. И всё же девушка решилась коснуться вещей. Многие из них даже Карлин посчитала бы ненужными и просто мусором, но, приглядываясь к ним, девушка поняла, почему мать их сохранила. В них было нечто знакомое? Варг долго гадала, что же такого в них было, но осознание пришло тогда, когда девушка непроизвольно приблизила перчатку к лицу и ощутила запах. Вспышкой ожило воспоминание, в котором была цветущая молодостью красавица в изящном платье, расшитом сверкающими узорами. Она сопровождала хромающую мать под руку, с заботой. Улыбка, а после вновь печаль в голубых глазах и фигура, что следила за шаткими шагами, пока мать приближалась к маленькой девочке, следившей за ней из-за щели двери. Неужели это Мари? Мама… Карлин зажмурилась, не удержав слёз и сжав перчатку, утерла кулаком слезы, взяв миниатюрный портрет, где стояла женщина рядом с Ланой, державшей маленький сверток на руках. Её волосы были черными, как самая темная ночь, и глаза алые, как кровь. Удивительное открытие. Оказывается, у её родной матери точно такие же глаза, как и у Ирен! Но эти обрамляют особенно пышные завитки ресниц. «Она красивая», – решила дочь, засмотревшись на изображение и даже не заметив, как пролетело время. Раздался стук в дверь, от которого девушка дернулась, а сердце оглушено забилось. – Завтрак подан, юная госпожа. Вас все ждут, – прозвучал ласково голос эльфийки. Девушка растерянно убрала портрет на стол, крикнув: – Я сейчас. И вот уже Карлин шла за низкой хрупкой эльфийкой вперёд, осторожно посматривая по сторонам. Казалось, это место поменялось. Что-то было в нем совершенно незнакомое, но что? Девушка с трудом находила объяснение и уже подумывала, что это она сама стала себе незнакома. За столом собралась вся семья. Юную Драйфорд встретил встревоженный, почти пытливый взгляд тетушки Алиссии, который с упреком переполз на Ирен, а потом с подозрением на Лану, что сдержанно взглянула на дочь, указав ей на место возле себя. – Проходи, дорогая. Как тебе спалось? – полюбопытствовала тактично мать, искусно делая вид, что ничего ровным счетом не произошло. – Благодарю, хорошо, – отозвалась Карлин, хотя голос ещё звучал очень сипло, и скрывать подобное красноречивое напоминание о слезах почти не удавалось. Глава 4. Приручить зверя Ирен ужасно спалось. Хотя, скорее, не спалось. Всю ночь она не могла уснуть, перекатываясь с одного бока на другой, и так до самого утра. К рассвету у вампирши начал дергаться левый глаз, благо, после водных процедур перестал. К завтраку её позвали служанки, так что она спокойно направилась трапезничать. Семейный завтрак, но можно ли это называть семьёй? Тут, скорее, семья и знакомая, с которой хозяйка дома случайно провела ночь. И именно такой знакомой себя чувствовала Ирен. А тут ещё и взгляд Алиссии, полный упрёка. Ребёнок вошел в столовую, и сидящая за столом вампирша с надеждой подняла взгляд. – С добрым утром, дорогая, – тихо пролепетала Цепеш, надеясь на милость любимого дитя. Погубила жизнь той, кому отдала сердце. По крайней мере, Ирен сейчас именно так и считала. Ну и выбрала бы себе кого-то тихого и спокойного. Ту, которая бы одаривала цветами и комплиментами с самого утра и до позднего вечера, а потом ещё и по ночам… Нет, её же на экзотику потянуло. Захотелось острых ощущений. Приручить зверя. И что теперь? Теперь она сидела с этим зверем за одним столом. С её дочерью и сестрой. Прекрасный день. Явно тот, ради которого она прожила больше пятидесяти лет. Но что уж там, раздражение само собой улетучивалось, когда она вспоминала, как Карлин подрастала. Как училась говорить, ходить, считать и читать. Как кушала, как плакала над мелочами и смеялась над неожиданностями, как спала рядом с ней. Ирен ведь сутками не спала, лишь бы лишний раз посмотреть на малютку, которая так напоминала возлюбленную. Сердце наполнялось любовью к чужому ребёнку, а мысли о том, что та ей не родная и вовсе покинули головушку правительницы клыкастых. Конечно, и делами она занималась, но тут же бросала их, как только чувствовала тоску по Карлин. А теперь… Теперь вот. И если перемены в Ирен смягчили взгляд на неё Алиссии, то вот поведение Ланы наоборот. Однако, что могла сделать Алиссия? За эти годы сестра довольно сильно отдалилась. Время общей службы было давно за плечами, и теперь Лана стала Главой Службы, а это наложило на неё печать молчания и скрытности. Даже когда Алиссия пыталась сблизиться, её обжигали холодным взглядом и давали понять, что нет ничего, что можно было бы обсуждать, и так случалось каждый раз. Теперь тётушка могла только допытываться до своей племянницы и Ирен. – Что-то произошло вчера? Вы поссорились? – уточнила, набравшись решительности, Алиссия. Лана приподняла бровь, взглянув непонимающе на кашу. Завтрак такой не радовал, но девушка решила промолчать, начав копаться в тарелке. – Вовсе нет, сестра, с Ирен у нас все в порядке. Даже теплее, чем лет десять назад, – задумчиво отозвалась варг, встретив крайне недоверчивый взгляд сестры, но всё же Алиссия притихла, вздохнув. – Тогда, наверное, просто не удалось выспаться. Ирен, если тебе сложно на новом месте, то ты не волнуйся, мы всегда можем провести время вместе. К слову, Лана могла бы дать Карлин урок по фехтованию, пока мы общаемся по делам девичьих секретов, – уклончиво проговорила варг, взглянув с надеждой в алые глаза. Карлин неловко кивнула. Урок с матерью… Это то, что желала бы больше всего на свете, вот только больше варг хотела расспросить о своей матери и получше узнать её, если возможно. – Я была бы не против провести больше времени с матушкой Ланой. И… Мама Ирен, позволишь? – осторожно уточнила девушка, неловко переведя взгляд на свою третью мать. Пылкие губы оказались поджаты, а вот с противоположной стороны от Ирен послышался смешок. – Доченька, ты уже достаточно взрослая, чтобы решать подобное самой. К тому же, я бы с радостью провела с тобой время вместе в поездке на один остров. Там лучшие маги, которые помогли бы тебе освоить свои навыки в данном деле как можно лучше. Пока я не могу дать хороших уроков в связи с боевой травмой. Думаю, это возможно, если Ирен не против отпустить нас двоих в путешествие, – Лана улыбнулась достаточно мягко, но в то же время хищность никуда не делась. Взгляд голубых глаз обращался только к вампирше – пытливый, суровый и азартный. Ирен медленно, даже слишком медленно поглощала кашу, запивая каким-то чаем. Да, вампиршу такой завтрак ещё больше Ланы не устраивал. Ужин, завтрак… На обед тоже что-то подобное, без малого намёка на излюбленное лакомство? Ирен вздохнула, продолжив как-то обреченно прожигать тарелку взглядом, а после и на Алиссию глянула. – У нас всё хорошо, как и всегда. Так же, как с самого первого дня знакомства. Немного колкостей, но всё это ничто по сравнению с той любовью, которую мы к друг другу испытываем, – легонько потирая щеку, по которой Лана вчера не хило так вдарила, Ирен слабо улыбнулась. Но стоило Карлин заговорить, как удивленный взгляд поалевших глаз метнулся к ней, а губы приоткрылись. Дочь не отстранилась, не перестала называть ласково «мамой» и даже просила разрешения. Но далее последовало то, что заставило вампиршу немного задуматься. На остров, значит, магию изучать. Ну конечно. Цепеш повернулась к Карлин и посмотрела на неё со всей любовью, что испытывала к ней, как к своему ребёнку. – Если пообещаешь хоть изредка писать, то я вполне не против, а что касается того, что она взрослая… Ирен вздохнула. Хотелось, конечно, Лане высказать на этот счёт, но вместо этого она лишь заулыбалась шире дочери и кивнула. – Лана права, ты уже вполне взрослая и вольна делать всё, что взбредёт в голову. Не буду же я тебя даже через десять лет держать возле себя. Ты уже выросла и… – Ирен отвела взгляд, отвернувшись и поставив локоть на стол, подперев рукой подбородок и как-то грустно продолжила. – Значит, именно это чувствовал отец, когда я переехала сюда после заключения брака… Как же мне его жаль, – вампирша закрыла глаза. – Всё равно я никогда не была против встречи, так что препятствовать и теперь не стану. Алиссия права. Зачахла я, занимаясь лишь тобой, Карлин. Если не соберусь… Кто его знает, может, Лана на стороне себе кого найдет? Ирен усмехнулась, даже не обратив внимания на супругу, хотя и чувствовала на себе прожигающий взгляд варга. Лана, вздернув и вторую бровь вверх, отвела взгляд от жены, сделав вид, что та всего лишь не в духе. Варг теперь нехотя приступила к каше, пока всё же не подняла ложку, указав на Ирен. – Кстати, о магии. Те маги, что проживают на острове, удивительны. Если бы не их уроки, то я бы на тебя смотрела, дорогая, всего лишь одним глазом, а возможно, и вовсе вы бы навещали меня с Карлин только иногда, так же, как мы с Алиссией наших родителей. Поэтому, дабы позаботиться о дочери, я желаю её отвезти туда. Тем более, полезно для саморазвития в её возрасте путешествовать, авось не закончит к двадцати восьми годам так, как я: ища смерти в храме древности, Добродушно отозвалась варг, но это лишь на первый взгляд. Почти каждое слово отдавало тем уколом, что улавливался только Ирен. Конечно, ведь об этом знали только трое, о том, что Лана стремилась даже сбежать из Империи, но её тетушка уговорила в свое время отделаться заданием в Анклаве, но, если бы нет… Возможно, Карлин была бы дочерью Мари, законной, однако никогда бы не знала о том, что принадлежит роду Драйфорд, а между Империей и Королевством Вампиров была бы война, а не союз. Впрочем, так ли это правильно? Ирен нахмурилась на такое вот предположение супруги и хмыкнула: – Ты бы не смотрела на меня одним глазом, да и не стали бы мы тебя изредка навещать, если бы ты хоть разочек отказалась от своих сумасбродных идей покончить с жизнью где-нибудь далеко от дома… Сидела бы спокойно, тогда бы Карлин и не пришлось скучать, когда я работала. Вполне для неё могла бы появиться маленькая сестричка, с которой они бы весело проводили время, вместо того, чтобы проказничать на занятиях. Да и не станет она смерти искать, у неё не будет такой жены, как я. Вампиршу явно очень разозлили слова Ланы. – Кхм… Уж я-то позабочусь об этом. Не хватало, чтобы еще одна Драйфорд мешала свою кровь с демонической смесью, – ощетинилась Лана, стараясь скрыть то, как сильно прорезались шрамы на лице. Даже маленькая ямочка на подбородке дала о себе знать. Лана вновь приступила к пище, а дочь как-то удивленно присматривалась к Ирен, пока всё же не подняла изумленно брови вверх. – Мама, тебя кто-то ударил?! – вспыхнула гневом девушка, поднявшись на ноги. Вот те на. Голубоглазая варг даже поперхнулась, закашлявшись, но на помощь ей пришел дворецкий и дочь не оказалась между двумя огнями. С трудом избавившись от мучительного кашля, Глава Службы утерла глаза от выступивших слез и помотала головой. – Карлин, твои манеры? Из-за стола не выходят раньше главы семьи. Сядь на место, вы это обсудите позже, без паники, – строго заметила Лана, теперь уже стараясь не обращать внимания на сестру, которая изучала Ирен, будто впервые видела. И вправду, щека вампирши казалась припухшей, будто после падения. Вот только Карлин сделала смелое предположение, которое скорее нашло бы объяснение, особенно учитывая нрав супруги вампирши. Изумрудноглазая мрачно допила свой кофе, вздохнув. – Лана, у Вас точно всё в порядке? Не хочешь поговорить с сестрой, как с семьей, а не кем-то из службы? – уточнила требовательным тоном Алиссия, на что Лана и вовсе протерла губы, отбросив небрежно салфетку. – Благодарю за пищу, Карлин, как захочешь поговорить, увидимся в кабинете. У меня есть дела и прошу меня не беспокоить пару часов. Варг поспешила покинуть комнату под неусыпным контролем сестры, а неловкая дочь опустила взгляд с выступившим на щеках предательским румянцем стыда. Вот так, ей легко указали её место, без желания обидеть, но всё же очень строго и… Холодно. Её родная мать была на удивление холодной, несмотря на бурный нрав. Так что до самого конца завтрака она продолжала бы дуться, но Карлин так внезапно вскочила, что Ирен там чуть с сердцем плохо не стало, но стоило ей увидеть выражение лица Ланы, как смех накатил с такой силой, что вампирше сложно было сдерживаться. – Всё хорошо, не беспокойся, милая. Это всего лишь, ну, несчастный случай? – как-то странно произнесла женщина и улыбнулась дочери, словно говоря, что не стоит принимать близко к сердцу слова Ланы. Ей льстило то, что Карлин всё ещё так беспокоилась о ней. Так что тут уже на главу семьи хмуро смотрели, но после хитро улыбнулись. – Надеюсь, ты не сильно подавилась, дорогая. Не стоит так напрягаться. Карлин ведь всё ещё для нас ребёнок, стоит быть сдержаннее. Последнее слово она и вовсе по слогам проговорила. Припухшая щека дала о себе знать. Ну как же без этого. Там и при ударе-то такой шлепок был, удивительно, что девочка не проснулась и слуги не сбежались. – Благодарю, дорогая. И, надеюсь, что твои чувства действительно не погасли в достойной мере, чтобы их хватило ещё на двоих крошек. Я же слишком много пропустила в воспитании Карлин, надо бы наверстать нам этот аспект и смягчить его новым, – последний раз огрызнулась в дверях варг, с трудом удержавшись от того, чтобы что-нибудь не метнуть в вампиршу. Несносная. Кажется, стала еще более буйной, чем прежде. По крайней мере, если бы не сдержанность Алиссии, то понадобилась бы помощь еще одной из Драйфорд. – Алиссия, может, лучше прогуляемся? Мне кажется, Карлин и Лана должны поговорить, а мы с тобой и впрямь мешать будем. Цепеш вытерла рот салфеткой и встала из-за стола, подойдя к своему ребёнку и поцеловав её в макушку. Рука вампирши так же нежно прошлась по полосам зеленоглазой и остановилась на спине. Ирен сняла перстень с пальца и надела его на палец дочери: – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты узнала всё, а если что-то будет тебя тревожить, то мои объятия всегда открыты для тебя, милая. Но от хлопка двери Алиссия только подпрыгнула на стуле, как заяц. С трудом уняв дрожь, тетушка Карлин кивнула: – Пожалуй, я в кои-то веке соглашусь. Только внесу свою поправку: им стоит поговорить, когда её мама немного успокоится, а то, боюсь, здесь пострадает не только одна дверь. И, немного обождав, Алиссия с искренним непониманием уточнила у Ирен, попытавшись сказать более непонятно, для юной Драйфорд. – Может, вы действительно слишком долго были порознь? Её реакции, пожалуй, даже для неё слишком яркие. Но после, когда Карлин всё же взяла себя в руки и, встрепенувшись, подняла голову вверх, тряхнув своими вьющимися короткими завитками светлых волос, тетушка смолка, отведя взгляд, чтобы не смутить девушку. Племянница удивленно проследила за Алиссией, перевела взгляд на вампиршу и вовсе с непониманием. – Мама, ты не переживай. Всё будет хорошо. И, полагаю, мне даже не придется тебе писать письма. Может, мы сможем вместе поехать? – осторожно уточнила Карлин, с надеждой взглянув в алые глаза Ирен. Даже несмотря на вчерашние известия, варг просто не могла так легко отказаться от мысли, что Ирен – её мать. Тем более, что девушка столько времени заботилась о ней и столько обеих связывало. В груди неприятно защемило, и взгляд зелёных глаз совсем расстроенно опустился на перстень, что вручила вампирша. – Нет, думаю, она была бы счастлива провести ещё столько же времени без меня, но… Но и меня это беспокоит теперь не так сильно, иначе лежал бы мой прах рядом с родительским. Ирен задумалась серьёзно над словами своего ребёнка, даже брови сошлись на переносице. – Мама Лана не будет такой же радостной, если я поеду с вами. Кажется, она хочет научить тебя самостоятельности. Оно и правильно, ты ведь не хочешь остаться подле меня на ближайшие тысячу лет? Знаешь ведь, как сильно я люблю тебя и беспокоюсь, иначе бы и раньше пускала с ней, но ты была маленькой, а моя дражайшая супруга любит излишнюю активность и испытывает неуемную страсть к опасностям. Сама подумай, стала бы я своего ребёнка, с которого пылинки сдувала, отпускать с ней? А теперь ты подросла и можешь позаботиться о себе. – Я надеюсь, мама, что ты права. Встретимся вечером, обязательно! – более твёрдо ответила девушка своим низким голосом, всё же собравшись с силами, направившись прочь из комнаты. А вот Лана по пути опять перепугала служанок, даже бедную эльфийку, что привыкла к гневу Главы Службы, но… Не настолько. Такая ярость бывала в глазах редко и то быстро проходила после бутылки крепкого напитка, а тут было что-то потяжелее, и с самого утра. Дверь в кабинет хлопнула так, что всколыхнулся весь коридор. А из щели вскоре пахнул едкий дым курительной смеси. Документы и табак. Две составляющих жизни, что присоединились с тех пор, как Мари стала угасать. Лана была не в состоянии спокойно с этим мириться, но и при возлюбленной показывать слабость тоже не могла – та слишком переживала сама, что варг будет страдать без неё. Приходилось быть сильной, сильнее собственных сил. Ирен лишь хмыкнула вслед уходящей супруге. За столь долгое время вампирша всё-таки поняла, что иногда надо чуточку сдерживаться, потому-то Лане в ответ и не последовала колкость. Это скорее не опыт, а самокопания помогли в этом убедиться. Алоглазка всё ещё приобнимала дочь, вдыхала такой родной запах, чувствовала, как бьется её сердце и как быстро течет кровь по её жилам. Да. Не кровь вампирши и варга. А кровь Ланы и Мари. Сказать, что девушка ненавидела Мари, нельзя, но и не любила. Хотя и была готова отблагодарить за то, что та дала вампирше такую возможность. Что подарила такое дитя. Зверёныша, столь похожего и непохожего на Лану одновременно. Ирен снова заглянула в изумрудные глаза и оставила легкий поцелуй на лбу своего драгоценного дитя. – Обязательно, милая, обязательно встретимся, а пока, думаю, можешь сходить к маме. Она наверняка снова взялась за курение. Запах тут чувствуется, меня она слушать не станет, а тебя вполне, только мягче, не стоит злить её. Цепеш отошла от девушки и пошла к двери, которую недавно захлопнули так сильно. – Алиссия, как думаешь, какое место нам стоит посетить, чтобы развеяться и немного отдохнуть от дел? Вампирша помахала рукой Карлин, проводив её теплым взглядом, а сердце снова сладко запело. – Ирен, Лана не настолько авантюристка, как ты говоришь. Ты ведь знаешь, что её обязывает пост. Глава Службы ведет активную деятельность не только в таких случаях, как война Империи, но и мирная оборона государства, – напомнила ей осторожно Алиссия, весьма озадаченно. Многое сестре Ланы было, определенно, не ясно по этим двум, и всё же Карлин была живым примером любви сестры и её супруги, так что оставалось только помогать в их странных, бурных взаимоотношениях. – Предлагаю прокатиться верхом вдоль канала, раньше он был оформлен гораздо хуже, но за те годы, что ты отсутствовала в столице, его чудесно обстроили! – предложила добродушно Алиссия, скользнув по полу, будто перелетела фея, остановившись около вампирши. Казалось, сестра Ланы только расцветала с годами, безусловно, воздействие ее дара, как и любого варга, росло, но вот ее грация – заслуга природы и рода, к коему принадлежит зеленоглазка. – Прогулка верхом, ах, ты всегда знала, что я люблю, Алиссия! – весело ответила той Ирен и пошла к выходу. Вампиршу более ничего не тяготило, а в её глазах вновь поселился мягкий лучик счастья, наполнивший сердце безмятежностью. Всё, кажется, налаживалось и более ничего не могло омрачить жизнь чистокровной, ведь, даже узнав правду, её дочь не отреклась от неё. – Как давно я не была тут? Столько времени прошло, а ты расцветаешь только. Мне завидно, Алиссия, – улыбнувшись, заметила алоглазка и легко забралась в седло, держа уздечку крепче. Ей вспомнились дни, которые она провела вне стен особняка Драйфордов. То, как она каталась по ночам, а потом в один из таких разов Лана впервые сбежала. Это вызвало на её лице какую-то особую мечтательность, а после задор и огонек в алых, как налитое яблоко, глазах. Ирен глянула вновь на сестру супруги, немного сузив хитрые глазки – Давай наперегонки! Самое время. Сейчас хотелось немного расслабиться и отвлечься от произошедшего, а тем более хотелось забыть про хлесткую пощечину, которая до сих пор зудела. Можно было бы не сдерживать регенерацию и позволить щеке быстрее вылечиться, но почему-то ей этого не хотелось. Так зачем же тогда забывать об этом? Н-да, вот она – логика влюбленной женщины. Чувства проснулись так внезапно, раскрывая давние раны, которые кровоточили, но вампирша усмехнулась и решила, что это всего лишь на время пребывания в этом доме. Скоро она снова забудет об этом странном состоянии, о мечтательности, и всё вернется на свои места, а сладкие воспоминания и дальше будут греть её холодными вечерами. – Это одно из приятных свойств, что связано с врагами. Даже если первые сто лет невыносимо из-за нрава, об этом ты не вспомнишь к наступлению второй сотни лет, – шутливо отозвалась варг, решив хоть немного скрасить время и настроение Ирен. Алиссию ожидала белоснежная кобылка. Как и прежде, сестра Ланы предпочитала спокойных лошадок с темными глазками, которые смотрели кротче ягнят. Девушка погладила рукой морду животного, восхищенно заглянув в эти чуткие глаза. – Конечно. Не будем же изменять традиции. К слову, перегонки вы обе любите, – улыбнулась Алиссия, косвенно напоминая о Лане. Но теперь уже варг коснулась ногой стремян и приземлилась в седло, будто в нем доселе и была. Повод взяли так резво и легко, что можно было предположить азарт. Даже Алиссия становилась шаловливой, когда заходила речь о подобном. Её Белоснежка почувствовала перемену настроения, как сильно сжали её бока, отчего сорвалась с места, быстро сходя в галоп. Ирен пустила коня вскачь следом за Алиссией, быстро нагоняя варга, но не ускоряясь больше, держа минимальную дистанцию. – Как думаешь?! Насколько сильно война изменила её чувства ко мне? Я не чувствую любви, Алиссия! – сквозь шум ветра, задувающего в уши, раздался голос девушки, что крепко держалась в седле. Всколыхнулись чувства и разыгрались не на шутку. На мгновение у вампирши возникло ощущение того, что сейчас удастся сбежать от этого всего, но нет. Всего лишь мгновение. По щеке скатилась одна слеза, которую быстро сдуло ветром. Алиссия могла чувствовать состояние вампирши. Смятение, любовь, ревность, ярость, боль и надежда. Целый букет эмоций, очень ярко выраженных без лишних слов. Карлин. Какое же облегчение сейчас испытывала Цепеш. Как же она боялась, что дочь откажется от неё, когда узнает правду. Но нет, она не ушла, не оставила её одну во мраке. Кто его знает, будь так, может, Ирен и не было бы уже вовсе. Теперь оставалось дождаться подходящего момента, чтобы всё подробно рассказать, объяснить молодому варгу всё произошедшее тогда, задолго до её рождения. То, почему всё пришло к этому. То, почему она зовёт матерью не ту. Почему другая женщина вырастила малышку, словно своего птенчика, оберегая до сих пор, даже когда тот оперившийся птенец мог летать сам и находить пропитание самостоятельно. – Что? Что ты такое говоришь?! – удивленно спросила Алиссия, по голосу почти что возмущенно. Варг осторожно сбавила темп бега коня, когда обе наездницы оказались у канала, и теперь зеленоглазка попыталась поймать рукой поводья коня Ирен. – Ирен, что ты такое говоришь? Я и не думала, что она тебя не любит. Лана… Кхм, она, пожалуй, слишком сложная даже для меня, её родной сестры. Да и столько всего случилось в жизни, что Вы действительно удивляете меня нынешним поведением. У сестры столько боли было и тоски, честно, я думала, что это потому, что Вы порознь. Тем более что у Вас есть общая дочь, Ирен. Ты понимаешь? Дочь, что родилась в этих теплых чувствах. Это лучшее подтверждение того, что она тебя любит. К слову, конечно, слишком страстно, но всё же это твой выбор, Попыталась успокоить вампиршу младшая сестра Ланы, придерживая рукой поводья и руку Ирен. Такая внимательная, заботливая девушка, что нельзя сказать о её сестре. Хотя, о сестре-то варг всегда заботилась. Скорее всего, из этого и построилось мнение Алиссии о старшей Драйфорд, о её поступках, как и выводы по её чувствам, что испытывала. А если бы Алиссия узнала, что есть Мари, и именно к ней та питает нежные чувства? Что бы тогда? Как отнеслась к такому открытию сестра зверюги? Предположить было крайне тяжело. Лана тем временем мучилась с документами, все чаще заполняя их небрежно, спешно, читая слова между строк, хмуря и так мрачного выражения своенравные брови. Шрам на лице болезненно алел, кожа побледнела больше обычного. Мари. Мысли о возлюбленной терзали варга все больше, унося в те времена, когда обе были молоды, когда брюнетка жмурила свои алые глаза и покрывалась столь же ярким румянцем от малейшего слова и действия, когда впервые девушки познали друг друга духовно и физически. Даже воспоминания о том, как приходилось укрощать Мари и её силы, ставить барьер, чтобы девушка могла выплескивать заклинания непроизвольно, сейчас были на вес золота. Её сладкие губы, которые дурманили и сейчас. Но было и то время, когда Мари стала слабеть, сперва стали болеть суставы и кости, а потом и органы. Как ни пыталась варг замедлять старения зельями, вскоре стало ясно, что они спасают лишь внешний облик. Отчаяние тугими цепкими объятиями стиснуло тело и душу варга. Не заметив, когда, Лана осознала одно: трубка выброшена в пепельницу, а руки покрывают горючие соленые слезы. Остановив коня, Ирен вновь тяжело вздохнула, позволив подруге дорогой взяться за поводья. Боль смешалась странным образом со страстью и новой волной, с новым желанием любить, снова оказаться в объятиях и почувствовать опьяняющий вкус губ Ланы. – Говорю то, что чувствую, Алиссия. Я не варг, но это ведь не значит, что я не вижу в глазах любимой ничего. Они всегда холодны, когда обращены ко мне. Слишком много времени прошло, слишком долго я ждала, и от этого ещё больнее. Ирен посмотрела в её вечно теплые глаза своими похолодевшими и мрачными от негативных чувств. Она прикусила губу, но потом сжала слегка руку варга, покивав на её слова. – Да, ты права… Общая дочь. Карлин. Наша дочь. Возможно. Это возможно, что мы немного отвыкли друг от друга, да? Всё ведь наладится? – пыталась успокоить себя вампирша. Но как тут успокоить, когда она себя же пыталась обмануть. Это тяжкое бремя неразделённой любви и постоянная ненависть в ответ снова повисли на шее. Разве в таком союзе мог родиться ребёнок? Конечно же, нет, потому он и не родился. – Определенно могли отвыкнуть, Ирен. Тем более… Лана до сих пор хромает и мучается от боли, на её теле столько шрамов, сколько не было ещё ни на одном варге, насколько мне приходилось слышать от лекаря. Ей даже запретили уже брать в руки клинок, пока полностью не заживут все повреждения без следа. Думаю, её агрессия связана с этим, – ответила Алиссия, не теряя надежду помочь Ирен, успокоить её, пригреть в семейной поддержке. Вампирша казалась такой хрупкой, слабой, беспокойной, что ей искренне сочувствовали, невольно сердясь на столь холодный прием варга. Алые губы сжались в тонкую полосу. Вампирша спрыгнула на ноги, покидая седло. Но что теперь жаловаться? Варг права. Это был выбор самой девушки, и она сделала его, даже несмотря на нежелание Ланы. Лишь для удовлетворения своей временной прихоти. А обернулось оно в более, чем 30 лет жизни вдовы при живой супруге. Как же часто перед её глазами всплывали моменты из прошлого? Особенно часто её навещали воспоминания их первой ночи. Порой Цепеш начинала мечтать о том, чтобы они провели ещё хотя бы одну ночь вместе. Она хотела показать свою любовь, свою преданность этому союзу. Свою преданность ей, Лане. Она не могла забыть те мягкие прикосновения, направленные на то, чтобы вампирша успокоилась. Просьба довериться, а после не менее интересное утро и день. Была ли любовь? Что же толкнуло варга сделать это? Простое, внезапно появившееся желание? Или же обдуманное решение, принятое лишь для того, чтобы получить что-то взамен? Вампирша немного успокоилась, что наблюдалось и по эмоциональному фону, хотя такая угнетающая пустота не особо радовала. Уж лучше злость, ярость и негодование, но не пустота. Ирен с усилием натянула улыбку – Хорошо. Тогда пусть именно с этим и будет связана её агрессия, будем считать, что всё хорошо, как и обычно. Тридцать лет разлуки не могли ведь просто так пройти. Возможно, ей просто надо снова привыкнуть ко мне. Я попробую поговорить с ней, Алиссия. Я уже так устала от этого, словно мы чужие люди. Хотя, может, оно так и есть? – тише добавила последние слова Ирен и пошла дальше по тропинке. Вспомнились слова Карлин о ударе, из-за чего зеленоглазка и вовсе опустила взгляд на гриву своего коня. – Это, конечно, не мое дело, но из-за чего Лана ударила тебя? Если, конечно, это не так, то успокой мою душу подробным рассказом о том, как это произошло. Мне действительно сложно принять то, что моя сестра могла поднять на тебя руку, – девушка стихла, спешившись вместе с вампиршей. Канал хорошо обустроили, здесь теперь был пляж в расширении реки, а также в сторону городской черты высадили ряд деревьев, что успели окрепнуть с времён их высадки и уже набирали силу. Деревья. Как же много их тут стало. Взгляд вампирши переходил с одного на другое, а после она и вовсе просто закрывала глаза, не торопясь отвечать варгу. Сказать правду или солгать снова? Снова сказать неправду, в которой вампирша уже, кажется, целиком скоро утонет. – Это не её вина… – очень тихо начала алоглазка, медленно идя прогулочным шагом. Погода была очень хорошая. От разговора с Алиссией, по правде говоря, легче не становилось, но могла ли она показать это ей? – Я виновата, что так получилось. Сорвалась и обидела её. На ней нет вины. Помотав головой в стороны, Ирен вновь глянула на сестру супруги и улыбнулась нежно, хотя уже готова была убиться, чтобы всё это закончилось и больше не продолжалось в такой манере. Ложь не прекращалась, а это только вызывало больше отвращения к самой себе. Варг облегченно вздохнула, но теперь строго покачала головой. – Ох, Ирен, тебе не следовало так поступать. Не очень-то хорошо отмечать воссоединение словесной перебранкой. Но теперь ты уже знаешь, что иногда можешь ей сделать так больно, что супруга позабудет о всех рамках приличия и ответит физической болью. Правда, такие раны заживают быстрее душевных. Дай ей время, Попросила Алиссия, завершая свою наставническую деятельность. Похоже, этой Драйфорд стоит серьезно подойти к выбору, кем в дальнейшем быть. По крайней мере, ей пошло бы воспитывать молодых варгов в Цитадели, авось они бы были помягче. Кони шли спокойным мерным шагом, копытами встревая в песке и вновь их вынимая из него с шелестом крупинок. Переход к деревьям вернул стук о крепкую плодородную почву и благодатный темп скакунов. Алиссия ласково гладила грубую гриву своей кобылы, улыбаясь с неприкрытым восхищением, адресованным благородной стати животного. – А пока мы останемся здесь, без сестры и племянницы, предлагаю почаще выбираться из шума столицы. К слову, можно вместе выбрать примирительный подарок Лане. Она всё ещё неровно дышит к неспокойным животным… Правда, когда не слишком сильно усердствует с трубкой. Несмотря на мои уговоры и лекаря, у неё сформировалось это вредное пристрастие. Лана согласилась поменять табак на травы, дабы не вредить себе, но порой она засыпает с трубкой и обжигается. Никогда не могла такое понять, – сетовала среброголовая, качая сердито головой. Лане действительно повезло, что у неё такая сестра. Можно сказать, что благодаря несносности старшей сестры, младшая забрала на себя роль матери теперь, когда не было рядом и тетушки, к которой прислушивалась варг. Ведь хотя бы она прежде была тем лицом в Империи, почти единственным, к кому глава службы прислушивалась, несмотря ни на что. – Кстати, Ирен, в конце месяца в столицу должен прийти посол Лесного Царства. Насколько мне известно, эльфы живут крайне долго. Возможно, он знал твоих родителей. А ещё с эльфами изумительно приятно общаться. Быть может, у тебя будет желание поприветствовать их на балу вместе со мной? После помощи его Величеству Императору я буду в твоем распоряжении, – пообещала варг, обратив взгляд зеленых глаз с надеждой к глазам вампирши. Ирен передёрнуло, а левый глаз начал предательски дергаться. Тонкие брови взмыли вверх, и ещё чуть-чуть и вампирша, не сдержавшись, всё выпалила бы Алиссии, но, благо… Удержалась. Она прикусила губу и надавила на щеку, которая совсем недавно отхватила. – Да, – сквозь зубы произнесла аловолосая, пытаясь сохранить остатки спокойствия, – Алиссия, ты права. Не стоило говорить тех слов, – прерывисто проговорила вампирша. Она была готова начать копать себе яму, ибо это уже было невыносимо. – Ей нужно время и мне нужно время. Никто не торопит, моя любовь к ней безгранична. Тут она не соврала. Скажи Ирен, что через каких-то даже не полвека ей придется так краснеть, хотя её никто и не просил выгораживать варга. По собственной воле, чего тут теперь жаловаться? Алоглазка улыбнулась Алиссии, а в мыслях прокручивала то, что будет делать с Ланой по возвращению. – Я учту это, спасибо. Мне тоже кажется, что было бы хорошо собраться всем вместе. Думаю, Карлин здесь понравится, всё-таки это родина её матери. Ирен задумалась и вздохнула. Такая вредная привычка супруги не радовала, так что с ней надо было бороться, а как? Так же, как с сорняками. Выдернуть корень к чертям и готово. А где был корень? О-о-о, глубоко в переживаниях Главы. Не только с Ирен, но и с Мари, и с дочерью. Если с собой она могла хоть что-то сделать, то с Мари и Карлин… Прошедшее время не вернуть. Лана ведь сама решила заплатить именно эту цену. Не скромную, но одинокую. Цепеш ведь больше ничего не попросила на все требования варга. А не прикасаться… Это Драйфорд и без договора попросить могла. Что же теперь получалось? В глазах супруги Ирен выглядела как сорняк, глубоко вросший в её сад и испортивший все остальные цветы. Так вампирше самой казалось. Бесконечный поток ненужных мыслей прервала просьба Алиссии, на которую Ирен с радостью согласилась. – Я очень не люблю балы с самого детства, но, если там будешь ты, то думаю, что смогу стерпеть ещё один на своем веку. Ирен держала коня за поводья, иногда поглядывая на своего друга, служившего верой и правдой уже второй год. Поначалу он был буйным и своенравным, а его голубые глаза… Только окрас о супруге не напоминал. Вампирша не приручила зверя, но подружилась. – Я буду очень рада поприветствовать посла. Кто его знает? Может, у эльфов он до сих пор не сменился, и я его знаю? Улыбалась сейчас девушка как-то отрешенно, но старалась не огорчать варга сильно. Алиссия же удержалась от нового замечания, теперь взяв за руку Ирен, идя с ней совсем рядом. – Прости, наверное, от меня отвратная поддержка, давай тогда побеседуем как прежде, – отозвалась варг, опустив взгляд изумрудных глаз вниз опечаленно. – Ох, да, посол Лесного Царства не менялся уже пять правлений Императора, насколько мне известно. Конечно, так что, если информация не устарела, это будет та же личность, – подтвердила Алиссия, слабо погладив ручку вампирши. Пальцы сестры Ланы, в отличие от её собственных, были хрупкими и прохладными, а не горячими, как у клыкастой бестии. Карлин уединилась в своей комнате. Девушка осторожно закрыла дверь и заперла, будто если разрушит эту тишину, вся решительность пропадет. Мать… Её варг ещё не знала, теперь и вовсе удивляясь тому, как наивно полагала, что знала хотя бы одну. Обе её родные матери были далеки от понимания девушки. Лана оказалась весьма непредсказуемой, но, как и говорили в Цитадели, рассудительной женщиной. В ней чувствовалась сила, которой, казалось, самой юной Драйфорд никогда не достичь. Зная себя, девушка уже решила, что слишком слабая, слишком мягкая, слишком. Слишком не такая. От этих мыслей становилось горько. Хотелось казаться сильнее, быть сильнее. И уж точно не хрупкой наследницей такой состоявшейся личности. Глава 5. Взросление и жертва Время пролетело незаметно. Книга, портрет, кольцо, ее мягкие перчатки, платок, что соткала эта женщина, попытавшись сделать приятно совсем не сентиментальному варгу, засушенная роза и маленький портрет, где ее мать – другая, но такая родная, была совсем маленькой. Карлин с неприкрытым удивлением обнаружила знакомые черты, те, что прежде видела по ту сторону зеркала. Только цвет глаз и волос не тот, а вот девочками они были жутко похожи, и, конечно же, подводили вьющиеся локоны. Неловкие пальцы сами нашли вьющийся завиток, и девушка дала себе слово, что будет теперь отращивать волосы, которые пусть и были пышной структуры, вьющейся, как у второй матери, но говорили о том, кто она есть. – Мама, так вот ты какая, – одними губами прошептала девушка, вновь взяв в руки первый портрет, на котором Карлин была маленьким кулечком на руках матери. Сейчас перед зелеными глазами открылась удивительная черта картины – улыбка счастливая и трогательная на губах ее матери и хрупкость, едва уловимая, у второй. Чтобы Лана была хрупкой? Кто-нибудь если бы сказал, то ему бы никогда не поверила их собственная дочь, но это было видно по неуверенной стойке и трогательному касанию под руку главы службы. Она держалась за свою возлюбленную, ища в ней поддержку. Впрочем, по счастливому выражению лица главы было ясно – ее она находила, как и необходимое тепло. Время пролетело незаметно. Стук в дверь оповестил Лану о том, что пришла дочь. С поспешностью избавившись от слез, варг выпрямилась в кресле. – Да-да, входите. А в дверном проеме показалась белокурая головка, и виноватый взгляд зеленых глаз скользнул по прокуренному помещению. Ощутив эмоции девушки и ее неловкость, Лана отвернулась, поспешив отойти к окну и открыть его. – Проходи, дорогая, как ты? Познакомилась с матерью? – уточнила Лана мелодично-хриплой речью, когда в комнату скользнула Карлин, прикрыв за собой дверь. Юная Драйфорд остановилась перед столом матери, потупив взгляд. – А, хорошо, спасибо. Да, я посмотрела на ее вещи. Очень, очень трогательно, матушка, и, пожалуй, я хочу сказать, что… Девочка замялась, прикусив губу. Лана растерянно обежала взглядом комнату. – Успокойся, родная. Ты узнаешь ее довольно скоро. Мы отправляемся на первом корабле, что придет в Империю. Его ожидают в конце недели, – отозвалась варг, опустив взгляд печальных голубых глаз в пол. Дочь вздрогнула, удивленно поморгав на слова матери. Неужели решение ее было не важно? Карлин отбросила мрачные мысли, помотав головой. – Хорошо. Тогда скажи, когда мы уезжаем. Я хочу пообщаться еще немного с тетушкой Алиссией и Ирен. Голос девушки дрогнул, но Карлин сделала вид, что и не заметила этого. А Лана кивнула сбито, вновь вернувшись к столу. – Завтра утром, Карлин, мы отправимся верхом. Приготовься к пути. Я люблю тебя, не волнуйся. Все с ними будет хорошо, пока нас не будет. В столице безопаснее всего в Империи. Послышался усталый вздох. Взгляд варга бродил по столу, все еще покрытому документами. Карлин стояла, смотря на свои носки ботинок. – Хорошо, матушка. А можно побыть с тобой? Я не буду мешать, – попросилась неуверенно девушка, направив взгляд зеленых глаз к лицу женщины, рассматривая и ее бледный шрам на лице. Лана удивленно взглянула на дочь, а потом улыбнулась мягкой ласковой улыбкой. – Конечно. Побудь со мной, дорогая, ты не будешь мне мешать. Лана, немного помешкав, убрала трубку в стол, а из шкафчика достала небольшую рамку с изображением. Это был новый портрет по-старому, написанному еще в юности главы службы. Этот предмет мать вложила в руки дочери, устроившись с ней рядом на диванчике. – Держи. Это изображение, где все его участники, что смотрят на тебя – самые близкие тебе люди, Карлин. Старая добрая семья, – отозвалась варг, ласково коснувшись холста, взглянув на дочь, что рассматривала каждую фигуру. Мужчину, девушку с зелеными глазами и длинными вьющимися волосами, маленькую девочку и другую, что стояла около матери с пытливым взглядом. – Это твой дедушка, он был великим магом, а дома… Сказала бы, что менее серьезным. Мы с ним играли. Правда, отец всегда учил с помощью игры, как заметил, что у меня есть навыки к магии, – начала рассказ Лана, показав следом на девушку рядом с брюнетом. – Это твоя бабушка, как ты и поняла. Она была самой быстрой среди варгов. Во времена моей юности о ней все отзывались с восхищением, и, честно говоря, я имела слабость тешить себя надеждой сравниться с ней навыками. – Не без улыбки поведала мать своей дочери, приобняв рукой. Теперь уже улыбка стала более смешливой, но не менее мягкой. – Алиссия здесь совсем маленькая. Сестра, к сожалению, не запомнила лиц родителей, потому что только училась ходить. Тогда крошка Али так забавно перебирала ножками и цеплялась за меня, порой даже роняя. Вспомнила варг. Карлин рассматривала мать, удивляясь этой нежности. Новая сторона вечно холодной главы службы, которая известна своими подвигами, а с семьей почти не бывает, не могла не радовать. Девушка потупила взгляд и прикусила губу, раздумывая, задать ли вопрос. Нерешительно юная Драйфорд сглотнула, ощущая во рту вкус металла, тихо подав голос. – Мама, почему ты не любишь Ирен? Я не понимаю, как бы ни пыталась. Вы ведь супруги и в браке гораздо дольше, чем многие. За это время между Вами могли возникнуть чувства… Речь девушки была неспешной и плавной, но чем больше говорила Карлин, тем больше мрачнела Лана и щетинилась. Гнев матери почти парализовал девушку, когда глава службы Империи встала на ноги, направившись к рабочему столу. – Не могли. Это тебя не касается, Карлин. Сказала, как отрезала светловолосая, еще взбешенно опустилась на стул и занялась одним из документов. Дочь подернула бровью. Почему же было так больно? Почему мать даже не пыталась поговорить на эту тему с дочерью, что связывала их двоих даже без родства с Ирен? Они ведь все равно семья. Одна семья. – Прости, мам. Прости, но это важно. Мне нужно понять почему. Ведь, ведь это просто ужасно, что Вы не любите друг друга! Так нельзя… – вновь вступилась девушка, опустив рамку на диван. Карлин встала, вдохнув с трудом воздух в легкие, которые жгло. Снова, снова мать прерывала свою дочь и не желала слушать. – Карлин, я тебе уже сказала, что тебя это не касается. Так можно. Это понятие существует в мире взрослых и известно, как политический брак! Тем более Ирен сама остается Цепеш, уже более трех десятков лет «совместной» жизни, – вспылила старшая Драйфорд, сломав перо и отбросив его в сторону. Достала новое, обмакнув которое начала спешно выводить буквы на белой бумаге. Это было слишком. Бередить старые раны вовсе не стоило. И сейчас, когда Лана все чаще обдумывала свое решение остаться в Империи, нередко наследница рода жалела об этом. Если бы не осталась, то не связалась бы с Ирен, если бы не связалась с ней, то Карлин бы росла в счастливой семье, она бы выросла другой. Да и дочери бы уделяли гораздо больше внимания. – Это все не имеет значения, Карлин. Я не полюблю ее. Твоя мать – вот кто должен волновать тебя. Мари, дорогая Мари ждет нас. И когда ты с ней познакомишься, то позабудешь обо всех проблемах, – смягчилась мать, дописывая осторожнее ответ по документу, который предоставили для службы. Новое соглашение с магами коллегии было весьма необходимо. Святая наивность. Карлин с ужасом и лихорадкой от гнева ощущала, как горят щеки. Мать обращалась с дочерью так, будто она была маленьким непослушным ребенком, который взял в руки меч, когда ему еще было нельзя, а при том ругала так, будто девушка разбила этим мечом дорогие вазы. Политический брак. Неужели больше ничего? Неужели эти две женщины настолько друг друга ненавидят, что не желают даже попытаться? И теперь ее родная мать желала, чтобы дочь прислушалась и приняла мать, о которой знает только урывками? Чтобы забыла Ирен? Выбросила воспоминания о ней, как никчемный мусор!? Карлин приблизилась к столу, нависла тенью, оперевшись на него руками. Казалось, разум мутнеет, а девушку начинает лихорадить. – Ты… мама, почему ты не хочешь попытаться простить Ирен то, что она захотела растить меня? Почему вы не можете попытаться полюбить друг друга? Почему я должна знакомиться с чужой женщиной и считать ее матерью, а Ирен нет? – наградила новой порцией вопросов Карлин. Как будто перед быком, разъяренным махнула красной тряпкой. Лана и сама ощутила гнев. Чей это был гнев – свой или дочери? Уже было сложно разобрать. Только зверюга покинула стол и уже не сильно беспокоилась о последствиях, убрав документы в сторону. «Попытайся успокоиться, Лана. Это ведь дочь. Всего лишь даргски любопытная несообразительная дочь» – боролась с яростью глава службы, прикрыв глаза рукой. Голос хрипел, будто Лана до этого кричала. – Потому что я ей это не прощу. Она забрала у меня самое дорогое, Карлин. Она забрала возможность нам с Мари быть полноценной семьей. Она лишила мою любимую блага материнства, а меня ненадобности объяснять ребенку этих чувств, что эта вампирша разрушила мою жизнь, а та» незнакомая чужая женщина», как говорит моя кровь и плоть, спасла мою душу, – заключила Лана, едва не сорвавшись на крик. Дыхание сбилось, но прямо в грудь что-то ударило. Мать едва осознала сжигающее все нутро пламя, которое охватило тело и заставило вскрикнуть. Недолгая борьба, которой можно было назвать попытку подняться на ноги старшей Драйфорд, и борьбу с пробуждением дочери. Вот только в один миг в голубых глазах, что смотрели на потерявшие разум звериные глаза дочери, что-то изменилось. В них появилась тишина смиренности, в тот миг, когда буйство охватило юным телом, разрывая плоть, пуская кровь той, из чьего чрева и пустила корни её жизнь. – Нет, Алиссия, это из меня отвратный рассказчик и слушатель, а твоя поддержка очень даже неплоха. Ирен улыбнулась девушке уголками губ. Настроение переменилось с отвратительно-ужасного на более или менее подходящее для разговора, и теперь алоглазка даже улыбалась искренне, сжимая ручку Алиссии в своей. На душе вновь стало спокойно, только этого чувства не хватало в такой тихой обстановке. Присутствие Алиссии придавало Ирен силы, и впервые за время пребывания в доме Драйфорд она наконец почувствовала себя частью этой семьи, позабыв о разногласиях между ней и супругой. – Хмммм, – задумчиво протянула вампирша и коснулась пальцами своей шеи. Этот жест ещё надолго останется привычкой чистокровной. Так она делала всегда, когда о чем-то задумывалась и старалась припомнить важные детали. – Если мне не изменяет память, то этот эльф падок на сладкое. Если это он, то от коробочки конфет явно не откажется, так что я знаю, что преподносить в качестве приветственного дара. – Весело проговорила Ирен, взглянув на подругу, а возможно, сестру? Да, наверное, женщина всегда мечтала о такой сестре. Всегда хотела испытать такое тепло. Но необходимо было продолжить, чтобы утолить интерес собеседницы. – Я не так долго общалась с ним, но он весьма приятный. Как собеседник, по крайней мере. Так мне казалось тогда. Я не помню, какая муха укусила эльфов, но они приняли приглашение отца и прибыли в наш замок. Точнее, прибыл посол один, но и то значило, что они не хотят разрушить узы дружбы между нашими народами, – Ирен улыбнулась мягко, вспоминая отца, мать и те глупые ссоры и обиды, которые отдалили их друг от друга. О них теперь и жалела вампирша. Она ненавидела свою семью. Ненавидела потому, что её члены не уделяли ей времени. Какая глупость обижаться на родителей! Да. Именно так думала вампирша после такой потери. Но и для того, чтобы прийти к такому выводу, потребовалось время. Только благодаря заботе о Карлин она поняла, что значит любить по-настоящему. Быть готовым бросить всё и бежать к ребёнку, что нуждался в тебе. Но потом от своих советников Ирен отхватывала за такую беспечность. Алиссия могла чувствовать и скорбь, и быстро сменившую её радость, и любовь, огромную такую любовь. Воспоминания о детстве Карлин только счастье и вызывали. – Честно? Стоит знать. Особенно когда решим позвать его на гостевой визит. Видишь ли, сейчас нам было бы крайне необходимо, чтобы эльфы помогли нам в одном вопросе. А учитывая то, что Лана сейчас, кхм, немного не в состоянии, а я по положению своему дипломатический слуга закона, то заниматься этим стоит именно мне, – Алиссия наконец решила заговорить о службе. Такое бывало редко, но, как показывает практика, являлось лучшим подтверждением доверия. Варг вела обеих девушек обратно в сторону поместья, но в любой момент могла бы развернуть кобылку в иную сторону. – А чем интересуется эльф? Раз ты действительно с ним общалась некоторое время в иной обстановке, чем на балу, очень хотелось бы узнать поподробнее, – с надеждой в голосе и некой тревогой объяснилась Алиссия, а взгляд зеленых глаз с надеждой направлен в глаза Ирен. – Во время его пребывания в нашем доме он частенько играл с отцом в азартные игры. Хотя, если честно, вся ваша профессия мне напоминает одну большую азартную игру, – не заметить подобную страсть у посла Ирен не могла, потому как тот не раз и ей предлагал сыграть, на что получал отрицательный ответ от наследницы древней крови, что читала мысли. С такой способностью и играть ведь совсем не интересно, но и не заглядывать в голову противника совсем невозможно. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66444324&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.