Золотой томик поэзии II

Золотой томик поэзии II Сборник С. А. Чалый «Золотой томик поэзии» вобрал в себя стихотворения лучших поэтов XXI века. Каждое произведение несёт в себе образное послание современникам, показывая мир в тех красках, в которых его видят стихотворцы. Маленькие запоминающиеся истории развернулись на страницах сборника, повествуя о природе и человеке, добре и зле, любви и ненависти, создавая невообразимый коктейль из эмоций. Каждый читатель найдёт в томике то самое стихотворение, которое поможет погрузиться в атмосферу умиротворения и уюта, скрывающегося во множестве строк. Заставит задуматься о мирских проблемах и способах их решения. Авторы вкладывали в свои творения частичку души, в надежде оставить след в сердцах читателей и поселить в них любовь и надежду на светлое будущее. Сборник Золотой томик поэзии II * * * Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается. © Чалый С. А., составление, 2021 © Издательство «Союз писателей», оформление, 2021 © ИП Соседко М. В., издание, 2021 Сергей Абрамов Уфа Отечество Мне тележный почудился скрип И надсаженный храп лошадей. Оглянулся на лес: среди лип Будто тени каких-то людей. Но такого и быть не должно, Просто я утомился в пути. Не живёт здесь никто уж давно: Воробьёв – даже тех не найти. У дороги, вот здесь, был наш дом. Всё травой заросло, хоть коси. Ком земли я кладу на ладонь. Ангел, глянь, – это ладан Руси.     2015 г. Кино В непротопленном клубе народу немного, Только нам, малолеткам, как есть, всё равно, Всё равно, что в пимах подморожены ноги… Про Чапая мы с жадностью смотрим кино. За стеною движок тарахтит пулемётом, Рыжий месяц в окно заглянуть норовит. Вместе с армией красной мы скачем намётом; Мы смелее всех смелых, никто не убит. А механик киношный, в усы ухмыляясь, Подсчитав пятаки, самосадом дымит. От осколка фугасного шрам потирая, Тоже рад, что он Боженькой не был забыт. Так учились мы жить, так учились мы верить В непреклонную праведность русской души. И не знали замков деревенские двери. Предков дух возвышал нас в сибирской глуши. Та деревня звалась как-то странно – Бугинка. То ли каторжник беглый здесь вбил первый кол, То ль какого купчишки была тут заимка, Или смелый охотник здесь рай свой нашёл… И стояла она, и жила, не робея, И баюкала в зыбках здоровых детей, Дум продажных и подлых в себе не имея. Но, увы, появился на троне злодей… Нет деревни давно. Нет и старого клуба, И механика нет… нет советской страны… Дети смотрят нам мир зорким взглядом «ю туба». Им не снятся, как нам, про Чапаева сны.     2015 г. Ирина Авраменко Нетания, Израиль Одинокая луна Дотянулись ветки клёна До открытого окна. В окна смотрит удивлённо Одинокая луна. Заколдованного неба Кем-то приглушённый цвет. Стать художницею мне бы, Написать луны портрет. Телевизор у соседки Громко прогоняет сны. И качают тихо ветки Шарик матовый луны… Мечты в голубых тонах Под мелодию тонких нот, Растерявших свои слова, Тихо март по двору пройдёт, Уступив апрелю права. Голубые свои мечты Соберу по капле в бокал, Чтобы, выпив, забылся ты, Чтобы ты меня не искал. Пудрой сахарной на губах Твоего поцелуя след. И мечты в голубых тонах Растворяются по весне… Мария Алехина Меткомелино, Московская область Повеса Мне бы забыть вчерашнюю тоску, Взглянуть на поредевшие долины, И холод, проскользнувши по виску, Ласкает нежно ягоды рябины. Дымит закат и тонет на пруду, Огнём пылает ярко крона леса, В игольнике, зарыв свою судьбу, Блуждает ветер – осени повеса. Шуршит листвой, хохочет, что есть сил, Цепляется за ветви повисая, Он в быстром вальсе сосны закружил, Остановившись, медленно вздыхая. Весь день шумел и спорил о былом, Бродил по рощам в поисках ответа, И, восторгаясь лиственным ковром, Он не нашёл потерянного лета. И, загрустив о чём-то о своём, Взглянув на поредевшие долины, Они остались с холодом вдвоём, Лаская нежно ягоды рябины. «Здравствуй, мама, я живой» Не строчит уже зенитка. Наконец, закончен бой. Распахнётся в сад калитка: «Здравствуй, мама, я живой!» Выйду, сяду на пороге Под шумящий летний зной. Каждый раз шептал в дороге: «Здравствуй, мама, я живой!» Угасая, шёл от жажды — Нас таких был целый строй. Знал, скажу тебе однажды: «Здравствуй, мама, я живой!» Всю Европу прошагали, В каждом месте свой герой. Все сказать тогда мечтали: «Здравствуй, мама, я живой!» Из окопов выбегая, На врага мы шли стеной. Друг не скажет, умирая: «Здравствуй, мама, я живой!» Мария Алехина Время в узел всё завяжет, Мы покончили с войной. Кто лежит в полях, не скажет: «Здравствуй, мама, я живой!» Отсверкали взрывов грозы. Наконец, пришёл домой. Шепчет мать, глотая слёзы: «Слава Богу, ты живой!» Не забывай меня, мой друг, не забывай Не забывай меня, мой друг, не забывай, Мне важно пережить седую зиму, Увидеть в белом сонную долину, Укутанный в сугробах милый край. Не забывай меня, мой друг, не забывай, Мне жаль тебя да и других немного, Ты знаешь, мне теперь родней дорога, Ведущая из ада прямо в рай. Не забывай меня, мой друг, не забывай, Передавай привет родному дому, Не слушай тех, кто мыслит по-другому, Не говори случайное «прощай». Не забывай меня, мой друг, не забывай И не жалей о том, чего не стало, Как прежде жизнь начнём с тобой сначала, Придёт весна, настанет снова май. Не забывай меня, мой друг, не забывай, Не верь словам и людям в одночасье, Один лишь знаешь, сколько стоит счастье, Мой дорогой и милый сердцу край. Не забывай меня, мой друг, не забывай… Лев Альтмарк Беер-Шева, Израиль В полях Почему в этих тихих полях С голубеющей кромкой вдали Нам приносят печаль в парусах Облака, что у самой земли? Может, что-то уходит от нас В лабиринты забытых веков, То, о чём мы тоскуем подчас, То, прожить без чего нелегко. Сеем радость, а всходит беда. И тоскуем, ещё не поняв, Что уже унеслись поезда, Свой прощальный «привет» прокричав. И – ни эха, ни света в полях… Для чего же мы жили века?! …Молча тискает в мягких руках Ветерок над землёй облака. Белая птица Лети, моя белая птица, В молочный разлёт облаков И солнечный лучик-косицу Качни высоко-высоко. Упругим крылом отражая Сияние гор и морей, Холодное небо без края Сердечком своим обогрей. Но если несчастье случится — Замёрзнешь сама – не беда! Спустись, моя белая птица, Тебя обогрею всегда. Слеза Успокоились волны тяжёлые, И сомкнулась свинцовая гладь. Над землёй дремлет марево жёлтое, И за ним ничего не видать. Горизонт приближается медленно В серой дымке уставшей грозы. Капля тёплая падает с неба мне. Или это крупинка слезы?.. Елизавета Андреева Санкт-Петербург Лунный птенчик Лунный птенчик сел на крышу И клюёт осколки звёзд. Я сквозь сон неясно слышу, Как за речкой строят мост, Бьют большими молотками По железным позвонкам, Режут острыми клинками Неба призрачную ткань. Неба ткань – горит пожаром, Словно Солнце, горяча Рассечённая кинжалом Земляничная парча. Искры падают на плечи, Медью в воздухе звеня. Тает белый Лунный птенчик В пасти будущего дня. Рвётся сна вуаль – где тонко, Ночь ушла, и мне – уйти. У меня в руках котомка, Опустевшая почти. За плечами – реки, горы, Люди, годы, города, Тусклый свет и разговоры, Дым и горькая вода. Впереди – поля без края, Синий шёлк – над головой. Я иду, не умирая, Вечно новый и живой. Я иду – судьбе навстречу, Всем печалям вопреки, И прозрачный Лунный птенчик Ждёт заката у реки. «Кинжальная красота. Краденая…» Кинжальная красота. Краденая Синева – за моим окном. Тревожно шипит радио, И мгла заполняет дом. Луна оплывает оловом И льётся на скаты крыш. Я кротко склоняю голову Над самой пустой из ниш. То прячу лицо, ладонями Глаза закрываю, свет Глотаю губами чёрными — И молча схожу на нет. То вдруг непривычно белая, Взлетаю – и кокон прочь! И ягоду звёзд неспелую Срываю с небес всю ночь. А утром медно-лиловая Кровь Солнца смывает след, И дышит земля – как новая, Не помня вчерашних бед. Евгения Анненкова Тула «Стремительно взрослеет этот век…» Стремительно взрослеет этот век Под гул машин, узоры электричек, Опять бежит за счастьем человек В плену своих ошибок и привычек. Слух заполняет монотонность нот И простота бессмысленного текста, Душе необходим бывает поворот, От суеты спасительное бегство. Где шепчут истины и тысячи чудес, Которые бесхитростностью правы, Легко вернёт гостеприимный лес Обратно в сердце детские забавы. Когда в кругу нерв бешено стучит, Запутает аллея вечную усталость, А чистый ручеёк дорогу облегчит, Храня в себе таинственную малость. Торжественность янтарных куполов Блестит на солнце, говоря о многом, Не ритма стук, а звон колоколов Даётся щедро человеку Богом. Встаёт для счастья утренний рассвет, Засеяны добром желтеющие нивы, И в безвозвратности ушедших лет Мы только этим будем живы. Остановись, мгновение… С восходом день расправил плечи, Бросая в стороны пыльцу, Его неугомонность речи Летела к старому крыльцу. Душистый ветер, книг читатель, Касался бережно страниц, Где время, перемен ваятель, Текло, не ведая границ. Жарой лилась повсюду томность, Лесная даль простор пила, И наша первая влюблённость Венок из нежности плела. Бумажный змей кружил осою В штрихах живого существа, Умывшись утренней росою, Шумела мягкая листва. Лишь рыба нарушала всплеском Реки дремотной тишину, Луч светом медленным, нерезким Водил узоры по окну. Душа земли дышала в хлебе, Заполнив ароматом сад, Сияние в вечернем небе Напоминало звездопад. Растаяв, день исчез отсюда, Пройдя как шёлк между стволов, Оставив право верить в чудо Под чистый звон колоколов. Сергей Анохин Шебекино, Белгородская область «Висеть на ветках…» Висеть на ветках яблоки устали, прозрачной стала лесополоса, и, сердце обжигая, птичьи стаи крылами прошивают небеса. В такую пору вдумчивы закаты, и травы поредевшие тихи, и на холме приземистом, покатом рождаются печальные стихи. «До самой последней минуты…» До самой последней минуты, покуда не скроюсь во мгле, я буду любить своё утро на сердцем согретой земле. Я буду молиться на полдень, пропахший травой луговой, и буду до края наполнен сияньем воды ключевой. И вечера мягкие крылья напомнят мне, как вдалеке на лодке с любимою плыли по звёздной широкой реке. А ночь за околицей сонной над лёгким дымком у костра вещала о бездне бездонной устами сверчков до утра. Душа, пережившая годы, простые постигла слова: и беды пройдут и невзгоды, была бы Россия жива. И пусть над могилою деда, с которым я не был знаком, священное слово «Победа» звучит до скончанья веков. Инга Артеева Нарьян-Мар «Небо к вечеру меркнет…» Небо к вечеру меркнет. Жизни – мало, да есть. Все получим (посмертно) Волю, память и крест. Под одним небосводом И пророк, и подлец. Всех оформят приводом, Всем положен венец. Но сквозь тернии – к лавру, Здесь не всякий дойдёт. На погибель иль славу — Это как повезёт. На надгробий скрижалях — Окончанье дорог. Отслужившие (жаль их!) Кто – к чертям, кто – в чертог. Но сомнения шёпот, Он покоя не даст: «Может, доля усопших Просто ложь для всех нас?» Как быть с теми, кто в теме Веры в это и в то, Если смерть – просто темень, Пустота и ничто? Нет ни рая, ни ада За порогом смертей? Как нам быть, если правда — Нет ни кущ, ни чертей? Кто там видел чертоги И встречал тех чертей, Ведь туда – нет дороги, А оттуда – вестей?! …Молчаливым отказом Леденеющих глаз Небо в звёздных алмазах Хмуро давит на нас. «Прежде, чем ты уйдёшь, застели постель…» Прежде, чем ты уйдёшь, застели постель. Спрячь свои вещи с каких-либо видных мест. Мести остыло блюдо. Не для гостей. Брось его лучше псу. Он же пёс. Он съест. Крылья бумажные… Птицы моих стихов. Можешь из них развести неплохой костёр. Пусть умирают в огне вереницы слов. Так отпечатки стирает квартирный вор. Так оставляют раненого на смерть. Он же – не против: «Бросай меня, пропадёшь…» Мне бы хотелось когда-нибудь так суметь. Прежде чем ты от меня навсегда уйдёшь. Прежде, чем ты уйдёшь, погаси очаг. Золото пламени пусть поглотит зола. Утром вино – не забористее, чем чай. Так ведь бывает, когда вся любовь прошла? Да, и ещё – раздобудь поострее нож, Чтоб в печальных глазах потерялся свет. Бей. Прямо в сердце. Чуть прежде, чем ты уйдёшь… …Ведь без тебя ничего в этом свете нет. Елена Артюшкина Рязань Нынче драконы уже не те Нынче драконы уже не те: Им больше не хочется в небо. Уютно устроившись на животе, Они жаждут зрелищ и хлеба. Что там покажет хрустальный шар? Кухарки и герцога драму, Турнир среди лучников, битву, пожар И мазей для гребня рекламу. Сладок драконам монетный звон, А крылья их – рваные тряпки. Когда им летать?! То работа, то дом, Ремонты, курорт, драконятки! Грезить о небе – юных удел. А старшим и снизу всё видно: И каждый эксперт в делах облачных сфер, И с пузом парить не солидно. Топью проблем, чередою годов Сгубила рутина драконов, И выросли тихо владыки ветров В ленивых унылых гекконов. Юлия Безгина Екатеринбург Русских девушек глаза Русских девушек глаза — Незабудки, васильки, В них небесная роса, И течение реки, Зелень сочных тёплых трав, Изумруд густых лесов, Ширь полей, и мощь дубрав, Песнь ночная соловьёв, Синь прозрачная озёр, Летний ласковый рассвет. Девушек российских взор — Драгоценный самоцвет. Вопросы и ответы – Льются года, словно вода? – Да. – Давит ли груз прожитых лет? – Нет. – Хочешь светить, словно звезда? – Да. – Вечно одной встречать рассвет? – Нет. – Жить, не стареть бы никогда? – Да. – И без конца суета из сует? – Нет. – Желаешь быть с Богом всегда? – Да. – А позабыть про грех дашь обет? – Нет… Дмитрий Бобылев Санкт-Петербург «Когда окно – как будто из бумаги…» Когда окно – как будто из бумаги, И стены – из бумаги, и мосты, И ты – из той же чёртовой бумаги: Не можешь ни согреться, ни простыть; Киношным крупнокадровым наплывом, Раздвинув позолоченный киот, Себя найдёшь сидящим над обрывом, И снизу – в самом деле – ничего, Лишь ветерок зелёной веткой правит Над моря слишком синим лоскутом. А за спиной нервозно топчут гравий, Чтоб сделать селфи с этой пустотой. Лета В гудрон воды забиты волнорезы, Ползёт гнилой баркас «Владивосток». Когда захочешь посмотреться в бездну, Пожалуй в наш негромкий уголок. Здесь мята зацветает на газоне, Но с запахом картофельной ботвы, Здесь треплет зажигалку на балконе Стальная высь; В моей парадной бабушка с клюкою Нетвёрдо вычисляет возраст свой, И что-то сверху сыплется такое — Приглушено листвой, Как будто совершенно не проснулся, И бабушка жива, А губы непослушные трясутся: Семьдесят… два… «Ночью, взглянув на большой проспект…» Ночью, взглянув на большой проспект — Жёлтый фонарь сквозь рябые листья — В ненастоящей тупой тоске Будто всё снится — Бабочка вертится бесполезно Вокруг своей огневой руды. Кроме дыры, кроме чёрной бездны — Вспомни, что было в твоей груди? Трасса гудит и молчат часы, Ноет нога от былых событий — Столько чудесных больших открытий! Господи, мимо меня неси. Вот эпилог и цветы на скатерть, Звонкий комар в костяном глазу — Вспомнишь внезапно такую матерь, Что, пробудившись, заноет зуб; Что, пробудившись, заноешь сердцем, Гвоздиком в белой большой стене. Звёздной руды пятаки под берцы — Господи, мне? Дмитрий Богданов Мурманск Весна как юная невеста В круговороте серых будней, В текучке календарных дней, Мы все становимся занудней, А кто-то даже и вредней. Нам будто не к чему стремиться, Ни в чём вокруг не видя благ, Мы жизни блёклые страницы Листаем скучно, просто так. Листаем их однообразно, Работы время — время сна, Пока желанна и прекрасна, Вдруг не ворвётся к нам весна. Ворвётся праздником, фиестой, Перевернёт нам всё вверх дном, Как будто юная невеста Явилась в холостяцкий дом. Я помню Ваши пальцы на погонах Я помню те минуты в мелочах, последние минуты у вагона, Я помню Ваши руки на плечах, и пальцы, обхватившие погоны. Вокзал, перрон и люди в стороне — исчезли, растворились почему-то, И только мы стояли в тишине, продлить желая краткие минуты. Где Вы сейчас… Да в этом ли беда. Есть память. Образ Ваш, как на иконах, ношу с собой, Запомнив навсегда печальный взгляд и пальцы на погонах. Екатерина Большакова (Кононова) Вышний Волочек, Тверская область "Я наслаждаюсь проливным дождём…" Я наслаждаюсь проливным дождём, Он бьёт по черепице старой крыши, Но мне порою кажется, что слышу, Как ночь танцует танго с сентябрём. И шлейф у платья алого летит По ветру, будто огненная стая, И под дождём уже пожар пылает… Не угасая, до утра горит. А мы с тобой на чердаке вдвоём Смеёмся, говорим без перерыва, Как будто на краю того обрыва, Что прятался когда-то за жнивьём. Так что теперь? Осенняя пора — Пора взросления, итогов, покаяний?.. А для меня – чудес и ожиданий, И поздних посиделок у костра. Да будет так! Прогнозам вопреки: Уютный домик, юркая тропинка И счастья беспокойного пылинка, Что долетела до моей руки. «Весенний дождь как первое прости…» Весенний дождь как первое прости За идеальность и нечёткость линий, За оклик еле слышный журавлиный, Что не поможет стойкость обрести. Мне не унять минутную тоску, Что тянет за границы постоянства. …И заполняет пустоту пространства Невольный сплин, доверенный листку. Каракули в блокноте вывожу, — Стихи давно не вяжутся в куплеты… В кармане солнце спрятано у лета, Но в небо зачарованно гляжу. Весенний дождь – последнее прощай? А будет ли обещанная встреча? Подснежники проталины залечат, И в ставни громом постучится май! Разрушенной фабрике Твои глаза бездонны, но пусты, А ведь когда-то в них жила эпоха. Руины не приемлют суеты, Они с историей давно на ты, Когда толпа горазда только охать. Забыта – не равняется мертва, Воспоминанья в тёмных коридорах. Сквозь камень пробивается трава — Душа цветёт, растёт, она жива, Не верит в пересуды-разговоры. Безмерно жаль её пустых надежд, Моих надежд и тех, кто также помнит. Сейчас в груди твоей зияет брешь, А за спиною роковой рубеж — Останки разрушающихся комнат… Пожалуй, нечем эту боль унять. А каждый, кто отважится – бессилен. И хочется направить время вспять, Дать новый шанс опять взлететь, воспрять… Но мой порыв предательски наивен. У ног твоих струит напев река, Воспоминанья унося теченьем, А с ними неуёмная тоска. Судьбы насмешка, как всегда, горька — В зеркальной глади тает отраженье. Ольга Борисова Самара Дочь Земли Я дочь Земли и всем – сестра. Я создана из глины. Вдохнули жизнь в меня ветра под клёкот журавлиный. Ручей мне песни звонко пел, летать учили птицы, И согревали жаром тел степные кобылицы. Природа мне давала сил, вселяли мощь стихии, И божий мир покой сулил, но дни пришли лихие. Плыла волнам наперерез в лодчонке неказистой, И дождь кропил меня с небес и плакал голосисто. Но крылья-вёсла вдаль несли к неведомой мне цели. На рейд, туда, где корабли у берегов белели. Вот мой причал и берег мой. Здесь небо блещет синью. И солнце с рыжей бахромой, и пахнет дом полынью. Несу Ночь лиловый глаз скосила, смотрит в тёмное окно. Взглядом были воскресила, позабытые давно. Всколыхнула разом память, забрала покой и сон. Завертелась в сердце заметь с думой грустной в унисон. Словно вдруг окликнул кто-то на извилистом пути И мелькнул за поворотом, чтоб в бессмертие уйти. И мне вспомнилось былое, дом с крылечком у реки. Детства время золотое, злому веку вопреки… Промелькнули дни и годы. Всем отмечен жизни срок. По Земле бредут народы, заступая за порог. Каждый крест несёт заплечный на людской и божий суд. И поток сей бесконечный, и несут, несут… несу… Тамара Булевич Красноярск Не касайся души Не касайся души ты огнём запоздалым, Чувств моих не тревожь нежным, белым крылом. В зябкой выси небес, ты поверь, я устала, А взлететь в синеву мы не можем вдвоём. Губ моих не буди ветерком поцелуя У игривых берёз на крутом берегу. И в объятьях твоих утонуть не могу я… Ветер гасит свечу на продрогшем снегу. Не касайся руки – она в трепетной дрожи, Словно ветка омелы в раскатах грозы. И пленённое сердце с тобой быть не может, Сердце помнит тебя сладким звоном росы. Отгони наши сны, пусть они не волнуют Ни безумьем ночей, ни тоской пылких грёз… Облака! Унесите любовь неземную И верните тому, кто её мне принёс. Не касайся любви, пощади её память, Сказку ласковых зорь в светлоликой тиши… Отболит и угаснет осеннее пламя, Стылой каплей дождя ты к нему не спеши. Не зови, торопя, в занебесное счастье: С тех высот упаду в синь тревожной реки, И настанет пора навсегда распрощаться. Твои розы роняют в ладонь лепестки… Горячие ладони Я всё чаще улетаю в осень, В золото лесов, тоску туманов, В серебристую распадков просинь, В заросли рябиновых дурманов… Хохоча, кружусь в осеннем вальсе, Ветерок листву под ноги стелет И зовёт в неведомое счастье — Раствориться в ситцевой метели… Вихрем упаду в копну ржаную, На ресницах звёзды в хороводе Говорят о чём-то, не пойму я, Что-то обо мне, безумной, вроде… И, стыдясь, горячие ладони Остужу я сонным лунным светом. Где-то иволга во сне застонет, Пересмешник захохочет где-то… Елена Бурчилина Борисовский, Тверская область Русская душа И что такое русская душа? Ответить как – стихами или прозой? А это – песни слушать чуть дыша, И не стесняться и не прятать слёзы. Понять её пытались много раз. А сложность – в простоте, в её истоках. Душа видна в сиянье ясных глаз, В словах славянских древних и глубоких. В уменье жертвовать, дружить, прощать, И друга заслонять на поле боя. Врага жалеть, с опасностью играть, И не считать – а сколько это стоит. Надеяться на чудо и авось, Отдать все силы до седьмого пота. А если в жизни что-то не сбылось, То, значит, предстоит ещё работа! Все лживые пророчества круша, Она весь мир добром переиначит. Загадочная русская душа Живёт в славянах и поёт и плачет! Дорожные впечатления Меняет лес зелёный, летний лик, Лишь ёлки смотрят царственно и строго, И даже ненавистный борщевик Украсил зонтиками ямы вдоль дороги. Поля, подёрнутые рыжиной, Уже не манят россыпью ромашек. Так короток цветенья век земной, Но в то же время лето – жизнь букашек… А мне дано увидеть смену лет, Все переходы от цветенья к увяданью. Где каждый год как повести сюжет, И новых впечатлений ожиданье. Я еду в лето, еду на моря… Пытаюсь избежать осенней грусти. И вдруг рябинка, бусами горя, Мою печаль, как тяжкий грех, отпустит. Лилия Буряк Алма-Ата И лишь душа Среди дерев взмахнёт крылами птица. Мне жизнь мила, но истина милей, И с сожаленьем вглядываясь в лица, Я жду конца своих суровых дней. Что власть? Ведь без любви – уныние. Известность раздевает напоказ. На золото найдётся кто-то сильный, И стены от беды не скроют нас. Взрывая путь, заговорили мины, Закат горит огнём в тревожный час, Смеётся дурачина без причины, Снимая маску и пускаясь в пляс. И на дыбы судьба, и в хвост и в гриву, И лишь душа, раскинув два крыла, Несёт меня над этим скорбным миром, Храня в себе прелюдию добра. Ирина Васильева Богданово, Псковская область Зачем ты заставляешь так любить? Зачем ты заставляешь так любить? Смотреть на месяц влажными глазами? Тянуть с небес серебряную нить И вышивать признания стихами? Сейчас мне и уютно, и тепло… Огонь и кофе, мягкий плед и кошка, А где-то там (за камнем и стеклом) Метель гуляет по дворам и стёжкам… Но будет утро – божья благодать, И день на редкость солнечный, погожий… Зачем я заставляю обожать И прирастать Душою, сердцем, кожей? «Три раны алеют на тонком и нежном запястье…» Три раны алеют на тонком и нежном запястье… Зачем? Почему? И откуда? Откуда? Откуда? На сотни кристаллов рассыпалось хрупкое счастье. Мерцающим снегом ложится на сердце остуда. А где же та близость на уровне радужных квантов, Сияющих волн, огибающих море и город? И где же признаний волшебные, лёгкие мантры? А где расставания, встречи и долгие ссоры? Быть может, всё это на красной, угрюмой планете, За пологом пыли в какой-то глубокой воронке, Куда не проникнут ни ливень, ни пламя, ни ветер, А только лишь свет, удивительно тусклый и ломкий… Три раны закрылись, зажили, почти что пропали. Всё внешне достойно, пожалуй, вполне гармонично. И только в одной из уютно обставленных спален Душа, задыхаясь, кричит по ночам истерично. Ольга Васильева Бобруйск, Беларусь Осень-осень, не скучай Осень-осень, не скучай, Приходи ко мне на чай! Поболтаем на досуге, Как две лучшие подруги. Ты продрогла? Сбрось листву, Не стесняйся… Уберу. Как могу, тебя согрею, Прогоню твою хандру. Не печалься, не тужи, Лучше, осень, расскажи, Как природу превращаешь В расписные витражи… Говоришь, грибов в лесу, Как веснушек на носу? Поливала их слезами По утрам, плетя косу? Ты печалилась о чём? Тут заботы ни при чём? Ну, признайся мне, что где-то Влюблена немножко в лето. Вдруг багряной стала… Да? Не волнуйся, не беда, Никому твои секреты Я не выдам никогда. И поверь мне: так же где-то По тебе тоскует лето, И бессонными ночами Тихо плачет иногда… Демон Посвящается одноимённой поэме М. Ю. Лермонтова Непознанный, как тень в ночной тиши, Присев на край скалистого обрыва, Напрасно он стремится обрести Покой, смирив душевные порывы. Невольно, зорко вглядываясь в даль, Он ищет всюду мира и забвенья, Но дух мятежный вновь зовёт в груди — И нет ему нигде успокоенья… Как в первый раз желает он любви, И любит сам, сгорая, как в последний, Но выбранная жертва уж в крови, Хоть колокол звонит уже к обедне… И вновь пылает алая заря, И вновь дрожат в сплетеньи грешном руки… О, Демон!.. Твой смертелен поцелуй. Но без него – ещё смертельней муки. Татьяна Васильковская Луганск Книжный червь Он глотает книги, как таблетки, Запивая очень крепким чаем, Зная, что красавицы-кокетки Не танцуют с «книжными червями». Скажут: «Слишком прост, хотя приятен…» Но не модой мы одной едины, Что ему милее и понятней, Всё, как мхом, покрыто нафталином. Он упрямо ищет сводки, даты, Отравляя мозг словарным ядом, Заполняя дней пустые такты Глубиной, отсутствующей рядом. Приоткрыв сокровищницу смыслов, Между строк мечтает заблудиться. И отбросив бытовые мысли, С жадностью вгрызается в страницы. Мысли Семь рабочих часов мною прожиты, И маршрутка трясётся усталая… Все друзья говорят, очень сложный ты, Но вот только простых не встречала я. Все простые в толпе или издали, Или если совсем незнакомые, Иль в таблицах по столбикам с числами, Общих фото с улыбками скромными… Ну, а если поближе придвинуться И в глаза посмотреть очень пристально, Там сплошные кометы и синусы С пятистами сокрытыми смыслами… Посмотри же и ты повнимательней Мне в глаза, там горит небо слёзное… Не проехать бы пункт обязательный, Подышу на окошко морозное… Так, средь сложных мечусь безбилетная, Всё ищу, где б пролезть и пристроиться… Отыскать бы мне строчки заветные, Чтоб самой, наконец, успокоиться… Софья Вахнина Москва «Жизнь измеряется рассветами, а не закатами…» Жизнь измеряется рассветами, а не закатами, Взлётами, а не падениями, Тёплым временем года: мы говорим «двадцать лет», а не «двадцать зим». Просто первые люди земли, оглядевшись, решили когда-то: Мир, который им дали, божественно неотразим. Так с тех пор повелось: обрастая моментами прошлого — Неудачами, горем ли, радостью, смехом, восторгом, — Всё стремится душа помнить только одно хорошее, Верить людям всегда, как бы дорого это ни стоило. Как бы ни было грустно, всё ищешь приятные мелочи — Тишину по утрам, круассан с миндалём на работе. И от этих моментов становится чуточку легче Пережить перекосы судьбы на крутом повороте. Как всплывает в воде лёгкий мячик, наполненный воздухом, Так не тонет душа в океанах печали и лжи, Только держит не воздух, а знание – рано ли, поздно ли, Наступают рассветы, которыми меряют жизнь. Девочка с персиками Сквозь окно светлый полдень ложится косыми лучами На белёную скатерть, и стул, и скрипучий паркет. Ты на миг забежала, и персик схватила случайно, И сидишь за столом больше сотни непрожитых лет. Как вживую я чувствую запах старинного дома: Это дерево пахнет, прогретое летней жарой. Здесь лелеяли сад, чтоб спустя и полвека потомок Наслаждался плодами с ворсистой сухой кожурой. Как мне жаль, что теперь не живут в знаменитых усадьбах. Почему я до боли люблю их помещичий быт? О семнадцатом годе я вовсе хотела не знать бы, Но незнанием этим последствий судьбы не избыть. А тебе всё неведомо. Есть лишь родные аллеи, По которым бы бегать и бегать и в солнце, и в дождь. Потому ли, что в детстве все фрукты казались спелее, Только вырастешь — сладость такую уже не найдёшь. Ты вбежала – был август, вот осень взошла незаметно, И кленовые листья легли на обеденный стол. Знаешь, время несётся быстрей, чем любая комета. Хорошо, что художник сказать ему сможет: «Постой!» И мгновение детства доверив холсту на мольберте, Он отложит палитру, и все вдохновенно решат, Что картина его — безусловное, светлое «Верьте!» — Восхитительной жизни, как чистая эта душа. Максим Верхогляд Санкт-Петербург К истокам Выплюнет жерло метро пресловутого Тысячи сонных, унылых людей. Так нас встречает рабочее утро. Дней повторение, без новостей. И, погрузившись в глубины сознания, Едем навстречу вчерашнему дню. «Я, повинуюсь, — шепчет сознание. — Я, повинуюсь, но так не хочу». Ольга Веселова Великий Новгород Осень Мы со златовласой давние подруги, Часто вместе пили терпкое вино, Я ей поверяла все души недуги И мечты крушенье, всё смешав в одно. Колдовским напитком, выжимкой печали С ароматом прели напивались мы, И лесные травы, вянущие дали Странно утешали, просветляя сны. От весны всё дальше, мне всё ближе осень, Та поймёт, кивая, веткой зашуршит, А порой одарит: солнце, в небе просинь… И надежд весенних эхо долетит… Зоя Видрак Нью-Йорк И звёзды позабудут как дышать И звёзды позабудут как дышать, Когда ты не придёшь тропой весенней, Не оживёт замёрзшая душа, Недели промелькнут без воскресенья, Подснежник не восстанет из земли, Земля не принесёт плода земного, Где губы равнодушные твои Не вознесут единственное слово. Так лебединой пары меркнет стать, Из глотки хлынет кровь от потрясений, Так звёзды позабудут как дышать, Когда ты не придёшь тропой весенней. Мы танцевали при луне Мы танцевали при луне: И шаг к тебе, и шаг ко мне, Как будто древний менуэт. И волны пели. И шаг назад, и шаг вперёд, И реверанс, и поворот. Смеялся звёздный небосвод… Страна веселья. Одежду лёгкую сорвав, Бросались в воду. И тела Сливались, как одна струна. Любовь качала. Я вспоминаю, как кино. Нам было двадцать… Всё равно… Я между звёзд смотрю его Опять сначала. Ольга Витале Тула Прейскурант Все исхоженные дороги Неспроста выставляют счёт. В прейскуранте маршрутов многих На ухабах ценнее взлёт. Не узнать бы во время оно Только ломанные гроши В одиночестве перезвона Горизонтов твоей души. Дорожный этюд Она смотрела из окна, Как поезда ему кричали, Отстукивая времена И опрокидывая дали. Он не черкнёт и пары строк В ответ непрошеной печали. Он, как перрон зимой, продрог, Он полминуты как скучает: Прощанье выпито до дна И ум другою мыслью занят. В тот самый миг поймёт она, Как рвётся нить сердечной ткани. Возьмёт бумагу, карандаш, А память пьяненьким матросом На третий ярус, как багаж, Воспоминания забросит. Марина Волкова Екатеринбург Душа закону высшему верна Средь темноты, неправды и разбоя, Когда ни лат, ни дружеской руки, Тот не умрёт, кто может быть собою, Всем временам суровым вопреки. Не сгинет тот, кто в путь идёт без маски И, веря в жизнь, всему живому рад, Растит цветы и дарит миру сказки, Хотя внутри порой бушует ад. Ты спросишь вновь: нужны ль сейчас поэты? Но, хороши они или плохи, Во тьме – бесценна даже капля света, В войну – нежней рождаются стихи. Пусть волшебство упрямый ум разрушит, Пусть лучший мир пока на грани сна, Не запереть в темницу боли душу — Душа закону высшему верна. По кромке вечности скользя Купальский вечер, вещий сон — Моя негаданная радость, Цветов в венке заветном сладость И шелесты со всех сторон. Не гаснет дивная заря, По небу свой разлив румянец. А мы танцуем древний танец, Друг в друга душами смотря. И то спокойная вода, То яростный огонь меж нами. Моя любовь к тебе – как пламя, Твоя – как нежная звезда… Течёт тумана молоко, Сливаясь с небом распростёртым. Здесь, в измерении четвёртом, Всё по-другому, всё легко: По травам стелется стезя И сводит нас на новом круге. Мы растворяемся друг в друге, По кромке вечности скользя. Ночь так светла Ночь так светла… Медовая заря Ночует в мягких травах за рекою. Цветы о чём-то нежном говорят… Мне чудится, как будто бы рукою Коснулся кто-то бережно щеки И вновь пропал, как ветра дуновенье… Как дороги, божественно-легки На грани сна твои прикосновенья! А где-то вдалеке шумит гроза И клонятся сирени белой гроздья… Мне снова снятся милые глаза, В которых наших встреч коротких звёзды То гаснут вдруг, то вспыхивают вновь На самой кромке между тьмой и светом… Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66338430&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.