Ловушка для блогера

Ловушка для блогера Ирина Иванова Вчерашний школьник приезжает в Москву, чтобы стать блогером и встретить свою любовь. А в это время в столичной блогосфере происходят загадочные похищения. Ловушка для блогера Ирина Иванова © Ирина Иванова, 2021 ISBN 978-5-0055-2694-6 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Ловушка для блогера С новым годом! – Раз, два, три-звонко и на удивление стройно считала не столько подвыпившая, сколько разгоряченная всеобщей эйфорией компания. На счёте пять дверь распахнулась и в зал вошла Лера. А может быть не Лера. Все на мгновение замолчали и одновременно посмотрели в его сторону. Лёха повернул голову к выходу и пальцы со всей силы сжали ножку пластикового фужера с шампанским. Он уже больше получаса просто держал его в руке, даже ни разу не пригубив. Эффект замедленного движения, который сто раз показывали в кино, прямо сейчас демонстрировался на экране его реальной жизни. Но это почему-то не пугало. Скорее воспринималось с облегчением. Неожиданное, но вовремя подоспевшее спасение. Краем глаза он видел, как с улыбкой Чеширского кота владелец коворкинга Степан Загорский медленно подходит к Асе. Как протягивает ей мандаринку. Как его губы неестественно растягиваются, словно прилежный первоклашка старательно читает по слогам. Движения смазывались, а звуки, наоборот, становились резче и громче. И запахи. Хвои и мандаринов, мандаринов и хвои. Лёха не мог слышать, что Степан шепчет на ухо девушке, но при этом готов был поклясться хоть на Библии, хоть на Коране, да хоть на Конституции РФ, что тот издевательски напевает: Я б других не замечал лиц, Я бы твой боготворил дух Всех бы синих подарил птиц Жаль, что нет у вас таких двух. Лёха отчетливо слышал, хоть и не понимал абракадабру, которую повторял Владимир Ытагаргын, прильнувший к экрану ноутбука. Улавливал пожелания, которыми обменивалась стайка девчонок, стоявшая ближе всех к ёлке и дальше всех от него. Различал смех за окном на улице. И даже, кажется, слышал, как за несколько тысяч километров отсюда бокал отца стукается о бокал мамы. При этом куранты стали бить все тише и все глуше, словно бы и сам телевизор, и Красная площадь, и президент нырнули глубоко-глубоко под воду. Лера шла прямо к нему и смотрела прямо на него. Его взгляд скользнул сверху вниз по глубоким и тяжёлым складкам её блестящего атласного платья. Медленно прогулялся по очертаниям груди, мазнул по бёдрам. Где-то он уже видел похожий цвет. Но сейчас было о чём подумать, кроме этого. Оставалось всего два удара, чтобы подвести итоги уходящего года. Точнее последних шести месяцев, так стремительно пролетевших и так сильно изменивших Лёхину жизнь. Казалось, что куранты будут бить целую вечность и этих несчастных двух ударов вполне хватит на то, чтобы всё решить. И кто больше всего виноват, и что лучше всего делать. Но не хватило. Эффект торможения пропал так же внезапно, как возник. И всё вокруг завертелось ещё быстрей, чем прежде. Толпа троекратно проскандировала: «Ура!», все осушили разнокалиберные ёмкости и бросились обниматься, и целоваться. Лера подошла совсем близко. Пристально посмотрела ему в глаза и коснулась своими глянцевыми мокрыми губами его сухих крепко сомкнутых губ. Он на секунду замер, потом обнял её за талию и, чуть помедлив, ответил на поцелуй. Так и не поняв, Лера ли перед ним. Зато вспомнив, что точно такого же цвета как её наряд и помада на губах была брусника, что он в детстве собирал с пацанами на старой делянке. Шесть месяцев назад – Что значит решил не поступать? А ЕГЭ это сраное зачем сдавали? Отец Лёхи Григорий Михайлович в белой застиранной майке и спортивных трусах сидел за столом и без особого энтузиазма накалывал на вилку остывшие макароны. Стол был застелен когда-то яркой, но теперь уже изрядно вытертой и выцветшей клеёнкой с изображением синего неба, тёплого моря, горячего песка и заморских пальм. За окном смеркалось. Мать Лёхи, учительница химии в его же школе Нина Николаевна подошла к окну и задёрнула светлые, связанные крючком ажурные занавески: – Ну сдал ведь… Молодец… – Я спрашиваю: на кой ляд? – повышая голос и бросая вилку на стол громыхнул отец. – КПД какое, я спрашиваю? КПД мне покажите! Нина Николаевна приложила палец к губам и посмотрела умоляюще. Развернулась, вышла из кухни и на цыпочках подошла к закрытой двери в Лёхину комнату. За дверью было тихо. Она ещё раз прислушалась, настойчиво постучала: – Сыночка, ну иди поешь. Ну остыло же всё. Постучав для верности ещё раз и не дождавшись никакой реакции, вернулась на кухню. Включила чайник, достала c полки большой фарфоровый заварник, расписанный под гжель, обдала кипятком, насыпала заварки. – Мир меняется, – обратилась она к мужу. – Что так прям сильно изменился, что жрать больше не треба? Что можно святым духом питаться? – перебил он. Нина Николаевна ничего не ответила, присела рядом, налила себе в кружку чай, плеснула немного молока и придвинула поближе вазочку с клубничным вареньем. Какое-то время родители молчали, старательно делая вид, что каждый занят своей трапезой. – Не хочет учиться-хер с ним, – не выдержал первым отец. – Пусть работать идёт. Может после пары дней уже захочет. Встал из-за стола и поставил посуду в раковину: – Завтра же на железку к дяде Васе могу устроить. Это ваш сказочный мир меняется, а железная дорога не меняется. Железная дорога-это стабильность! Это-сытое сегодня, завтра и послезавтра. – Разве, что сытое, – тихо и задумчиво произнесла Нина Николаевна. – А мечты, а перспективы? Себя молодым забыл? Забыл, как мы вообще на этом БАMе, чтоб ему провалиться, оказались? – дрогнул её голос. Григорий Михайлович подошёл к жене, легонько коснулся рукой волос: – Ну, прям уж и провалиться? Что тебя конкретно не устраивает? По существу? – спросил он настолько ласково, насколько только умел. – Меня всё устраивает, – улыбнулась ему в ответ жена. И тут в проём кухонной двери просунулась лохматая Лёхина голова: – А вот меня ничего не устраивает! Я тут мёрзну постоянно! – заявила дерзкая голова и снова исчезла. Отец Лёхи демонстративно сжал кулак, погрозил в пустоту и вопросительно посмотрел на жену. – И это нормально. Нормально, когда детей не устраивает жизнь родителей. Они свою должны прожить. Новые шишки набить. Григорий Михайлович устало махнул рукой и закурил: – Да шишки то всегда одни и те же. – Блогер это сейчас настоящая профессия. Ты просто древний как мамонт. Не знаешь ничего. А я вот читала одну статью… Есть такая профессия… – Нет такой профессии! – хлопнул по столу муж и, затушив едва прикуренную сигарету, ушёл спать. А Нина Николаевна ещё долго не ложилась. Перемыла всю посуду, ещё раз выпила чая. Больше часа сидела одна на кухне, смотрела в тёмное окно и думала о чём-то своём. Потом включила маленький телевизор, что висел на стене, но почти сразу выключила и неохотно побрела в спальню. Легла и сделала вид, что быстро уснула, хотя прекрасно знала, что точно так же делает вид муж, а на самом деле тоже не спит. Не сомкнул глаз этой ночью и сам Лёха. Пока родители переругивались на кухне, он листал интернет страницы на планшете. Ещё и ещё раз убеждаясь, что всё делает правильно. «Семилетний блогер заработал 22 миллиона долларов на Ютубе. Как стать звездой Инстаграма за неделю. Десять способов превратиться в миллионера с помощью Твиттера "– подмигивали ему разноцветные заголовки. Но главное-со стены ободряюще улыбалась Лера. Леха встал с кровати, подошёл к её портрету. Медленно провел пальцем по её пухлым и чувственным губам. Какое-то время ещё постоял, любуясь белозубой улыбкой, точеным носиком и копной огненных волос, развевающихся на ветру, и снова прыгнул на кровать. Сидел в полной темноте и вспоминал, как эта картина появилась в его комнате. Как сначала мучительно долго выбирал фото в её Инстаграме, чтобы загрузить на сервис изготовления пазлов. Решение далось не просто. Все фотографии были совершенны. На всех она была обольстительна и на всех безумно желанна. В итоге взял четыре штуки и просто наугад ткнул пальцем. Потом почти три недели ждал доставки. Каждый день проверял почтовый ящик и даже несколько раз забегал, на всякий случай, на почту. Чем окончательно взбесил местную работницу, и та пригрозила в следующий раз спустить на него собак. Потом по кусочкам, растягивая удовольствие на несколько вечеров, собирал любимое лицо. Он касался пальцами всего лишь картонных фрагментов, но его мозг в это время рисовал целые фантастические миры. Параллельные вселенные в которых он гладит не бездушный шершавый картон, а настоящую живую Леру. Eё румяные щечки, её непослушные волосы. В своих мыслях он гладил даже то, что осталось вне изображения, попавшего на итоговую картину. То, что не вошло. Наверно ещё и поэтому он собирал пазлы не в дневное время суток, а поздними вечерами. Чтобы продлить волшебство на всю ночь. Чтобы во сне не просто дотрагиваться до своей потаённой мечты, а вытворять с ней гораздо более смелые вещи. Наверно даже такие смелые, какие возможны только во снах. И на какие он никогда и не за что не решится в реальности. Сейчас, когда он снова видел Лерино лицо на стене, ему стало невыносимо больно от желания захватить эту картинку с собой. Но нет. Решение принято. Плоть его всё ещё бунтовала, но головой он прекрасно понимал, что желание это детское и глупое, что не стоит брать с собой ничего лишнего. К тому же Лера со всеми её чарующими улыбками и пленительными изгибами всегда c ним, всегда в его телефоне, двадцать четыре на семь. Да, формально между ними сейчас восемь тысяч километров. Они, по сути, не знакомы. Но это всё неважно. Потому что он уже целый год просыпается и засыпает вместе с ней. Потому что скоро эти километры растают. Как растает словно сон на рассвете этот ветреный, холодный посёлок. У которого даже имя максимально колючее. Максимально неуютное. Максимально пробирающее до костей. Максимально лишающее любых надежд. *** «Зато максимально честное» – решил Лёха, шагая в пять утра на железнодорожную станцию. За спиной оставались хмурые серые пятиэтажки, лай потревоженных собак и запах черёмухи. Возле указателя с перечёркнутым словом «Февральск» парень остановился и сделал селфи. Тут же разместил его на своей страничке в Инстаграм. Ещё одно фото щёлкнул на фоне ярко-салатного, сильно покосившегося, но свежеокрашенного поселкового магазина с аляповатой вывеской: «Минисупермаркет». Привычным и доведённым до полного автоматизма жестом пролайкал все новые фотографии Леры. И вдруг услышал далёкий, протяжный гудок паровоза. О нет, только не это! Он рванул с места в ту же секунду и побежал так, как никогда в жизни не бегал. Привычный лозунг: «Главное-не победа, главное-участие» для данной ситуации совершенно не годился. Лёха рванул отчаянней и стремительней, чем на областных соревнованиях по лёгкой атлетике. Тогда ставкой была всего лишь поездка на очередной этап соревнований. Сегодня же ставкой был билет в новую жизнь. Собственно, даже не билет, а сама его будущая жизнь. Которой просто не будет, если он опоздает на поезд. Не будет интересных путешествий, новых друзей и новых впечатлений. Не будет настоящей Лериной улыбки и настоящей Леры. Будут только мамины слёзы, папино ворчание, вечная железка и вечный холод. Разумеется, урождённый посёлка «Февральск» излишне драматизировал. Ну, а кто в его возрасте не драматизирует? Увидев, что поезд трогается, Лёха до предела напряг все мускулы и натянул сухожилия. Помчался практически ничего вокруг себя не видя. Что есть силы. На самую важную для него сейчас медаль. А в голове в это время чередой сменялись картинки. Словно кадры допотопных диафильмов, что однажды нашёл у дедушки. Вот мама тихонько, а потом всё громче и настойчивей стучится в дверь его комнаты. Вот она закрывает распахнутое окно. Садится на смятую постель. Несколько раз перечитывает записку. Обхватывает руками голову. Вот в комнату заходит хмурый отец. Усаживается рядом. Обнимает жену за плечи. – Спортсмен что ли? – услышал он сверху чей-то сиплый голос и увидел, как проводник, стоящий на подножке, тянет ему руку. Леха цепко ухватился, и усатый пожилой дядька втащил его в тамбур. – Сильный чертяка, – ухмыльнулся дядька, потирая предплечье. Достал пачку сигарет из кармана, закурил, протянул Лёхе. Тот отрицательно помотал головой и попытался восстановить дыхание, слегка наклонившись вперёд и упёршись руками в колени. – Точно спортсмен. Одобряю. Я тоже когда-то был спортсменом. Футбол очень любил. А билет то у тебя имеется, атлет? Или с билетом не по-спортивному? Лёха сдернул с плеча сумку, достал телефон и показал экран проводнику. Тот взял в руки телефон, достал из кармана рубашки очки, надел, посмотрел внимательно на экран: – А нормального билета, стало быть, нет? Бумажного? Эх, куда катится этот мир? Эпоха цифровых дебилов, прости, господи. Лёха смущённо улыбнулся, уставился в пол. – Стало быть в Благу намылился? – спросил его проводник, отдавая телефон обратно. – Не совсем, – смущённо ответил Леха. – В Москву что ли? Лёха выпрямился и поднял глаза: – Хм. А как вы догадались? – Да тут и гадалкой быть не надо. По глазам твоим всё понятно. Эх, пропадёшь ты, хлопец в столице. Слышал небось, что где родился, там и пригодился? – Вы даже не представляете сколько раз, – улыбнулся Лёха и попрощавшись, и поблагодарив работника железки, прошёл в вагон. Ритм дыхания быстро пришёл в норму, но сердце в грудной клетке продолжало танцевать. Только уже не безумный канкан, а скорее какой-нибудь медленный вальс. Леха попытался вспомнить, какую мелодию они слушали однажды на уроке. В конце концов, как это ни странно было ему самому, вспомнил. Вальс цветов Чайковского. Точно, именно эта музыка сейчас звучала у него в груди. Только почему они слушали её на уроке математики? Этого он вспомнить не смог. А дома, на кухне тем временем мама и отец завтракали. Нина Николаевна пила растворимый кофе и одновременно перелистывала страницы на планшете сына. Григорий Михайлович смотрел укоризненно. Увидев, что от его красноречивого взгляда супруге ни тепло, ни холодно, схватил пульт от телевизора и начал щёлкать по каналам: – …курс рубля резко снизился к доллару после того, как… – …самолёт потерпел аварию… – …между Китаем и Россией… – …в Москве пропала, а предположительно похищена известная бьюти блогер, сыгравшая главную роль в картине «Солнышко лесное». – Оставь, – остановила его жена, когда он собирался переключить канал. Дослушав до конца сюжет, она снова уткнулась в экран планшета. Григорий Михайлович выключил телек и раздражённо бросил пульт на стол: – Ну, хочешь, я участковому позвоню? Пацан по закону ещё два месяца несовершеннолетний. Задержат, вернут- обратился он к супруге. – А потом что? – Образумится, может… – Да, нет, Гриш, не надо. Вырос наш птенчик уже, пусть летает. Нина Николаевна подняла глаза на мужа, посмотрела долгим-долгим взглядом. Потом встала, поцеловала в макушку и начала мыть посуду. *** Лёха вздрогнул и проснулся. На соседнее кресло шумно плюхнулась какая-то дама. Она разложила вокруг многочисленные пакеты, а одну из сумок даже поставила ему на колени. На вид девица была старше его. Но вот на пару лет или на весь десяток, он бы определять не рискнул. Волосы, такого белого цвета, что удавилась бы от зависти любая Снегурочка, были распущены и доходили до самой поясницы. Губы слишком большие и пухлые, явно накаченные. Ресницы слишком длинные и густые, чтобы заподозрить натуральность их происхождения. А вот сиськи вроде свои, родные. Маленькие, стоячие, со смотрящими вверх бесстыдными сосками. Размер был настолько скромный, что его обладательница не считала нужным носить бюстгальтер. Лёха многозначительно посмотрел на сумку, которую на него так бесцеремонно водрузили. Медленным изучающим взглядом прошёлся по голым ногам нежданной попутчицы. Та нисколько не смутилась: повернулась к нему лицом, открыла маленькую сумочку, достала из неё блестящую косметичку. Взяла своими тонкими, очень изящными, и, как ни странно, без всякого маникюра на ногтях, пальцами маленькое зеркальце. Посмотрела в него, капризно надула губки, повозила по ним помадой. Потом собрала всё своё хозяйство и сложила обратно в сумку, по-прежнему не говоря ни слова и не обращая на Лёху никакого внимания. Достала телефон из нагрудного кармана стильной бежевой рубашки, снова недовольно надула губы и щёлкнула селфи. Нажала на имя «Андрей» в списке контактов и низким грудным голосом, не громко и спокойно заговорила: – Зая, я возвращаюсь. Нет, спасибо. Нет, даже слушать не хочу. Лёха вспомнил как однажды на пасеке у деда до тошноты объелся липовым мёдом. Как погружал ложку в стеклянную банку и как медленно стекали с неё тяжелые янтарные капли. Вот такой же сладкий и тёплый голос был у порно Снегурки. И пахло от неё тоже сладко-сладко, то ли какими-то цветами, то ли карамельками. – И провинцию у моря не хочу. Вообще больше никаких провинций, никаких малых родин. Без меня, зая, без меня. Лёха ухмыльнулся. Она явно посылала куда подальше этого неведомого Андрея. Но делала это таким голосом и таким тоном, словно объяснялась ему в любви. Словно не говорила, а напевала какую-то песню, возможно даже колыбельную. Небось, китайцы, что сидели недалеко на полу, именно так и подумали. Вон как уставились, даже про лапшу свою напрочь забыли. Он посмотрел в их сторону, подмигнул одному. Узкоглазый земляк смутился, поспешно опустил взгляд обратно в коробку и продолжил жадно поглощать пустые калории, щедро сдобренные лошадиными дозами глутамата. Девушка тем временем отвела трубку телефона подальше от своего уха, сморщилась и сбросила звонок. Телефон тут же зазвонил снова. На этот раз в зале ожидания аэропорта вздрогнул не только Лёха и китайцы. На красотку обратили внимание абсолютно все. Дело в том, что в качестве рингтона на её телефоне были записаны очень специфические звуки. Звуки, которые издают люди, занимаясь сексом. «О-ooo, а-ааа, да, да, сильнее» – стонала на полной громкости трубка незнакомки. От неожиданности Лёха покраснел. Девушка же, казалось, даже не заметила прикованного к ней внимания. Невозмутимо cбросила звонок ещё два раза, встала с кресла и, убрав сумку с Лёхиных колен, аккуратно присела на них сама. Легонько обняла его за шею, улыбнулась в камеру и сделала селфи теперь уже с ним. Затем грациозно поднялась, сильно прогнувшись в пояснице. Максимально томно потянулась, словно была только что проснувшейся самкой леопарда или какого-нибудь другого хищника и неторопливо направилась к небольшому буфету. Китайцы уже окончательно потеряли интерес к еде и не стесняясь, в упор пялились на то, как в такт стуку каблуков двигается маленькая круглая попа, туго обтянутая нежно-голубыми, рваными во всех возможных и невозможных местах шортами. Девушка как будто вышагивала по модному подиуму, ставя ступни строго по прямой линии и друг за другом. Даже хмурый молодой человек в строгом деловом костюме, похожий чем-то на амурского губернатора, не смог остаться равнодушным. Он стоял рядом с импровизированным алтарём и крестился на икону, но всё равно скосил взгляд в сторону рваной джинсы. Очевидно, что джинса сознательно разыгрывала этот маленький спектакль для пассажиров, ожидающих рейс. И представление удалось на славу. Вернулась на место она уже обычной, ничем не примечательной походкой, без всякого вихляния бедрами. В руках были два стаканчика с кофе, один из которых протянула Лёхе. – Как зовут? – Обычно очень настойчиво. Он больше не краснел, крепко держал себя в руках, был спокоен и уверен. И весел. Молча взял протянутый стакан, поблагодарив кивком за великодушие. Он был даже рад, что пока не объявили посадку, можно попикироваться с этой очень яркой и очень смелой девчонкой, и убить время. Томительное время ожидания, которое било по нервам сильней чем провокационный рингтон незнакомки. – Дерзкий, да? – состроила она накрашенные глазки. Не успел Лёха ничего ответить, как еле слышно тренькнул теперь уже его телефон. Достал из кармана, взглянул на экран. В Вотсапе висело звуковое сообщение. Лёха неуверенно посмотрел на девушку, которая уставилась в упор и махала ладонью, мол давай, слушай, все уже давно свои. «Да и действительно» – подумал с усмешкой. – «После всего что между нами было» – и коснулся пальцем значка сообщения. – Алекс, привет. Надеюсь, я успел до твоего вылета. Меня срочно выдернули из Москвы. Вернусь только в ноябре. Так что ты пока возвращайся и приезжай уже к Новому году. Извини. Как там пишут в книгах? Мир рухнул? Нет, c миром вокруг ничего не произошло. Китайцы доедали лапшу, боящийся летать чувак похожий на чиновника торчал в уголке с иконой, буфетчица наливала помоечный кофе очередному клиенту. А растерявшая где-то все свои комплексы попутчица теперь уже не медовым, а отравленным голосом с фальшивым сочувствием уточняла: – Что, уже никто никуда не едет? Мир не рухнул. C миром ничего не случилось. Мир остался прежним. Только Лёха как будто немного оглох. Как будто оказался глубоко-глубоко под водой. Все звуки были слышны, но воспринимались по-другому. Однажды, когда ему было семь лет он чуть не утонул в озере. Благо был не один и благо, что быстро вытащили и откачали. Но вот это состояние, когда уходишь глубоко под воду, он запомнил на всю жизнь. Это не было состоянием какого-то безумного страха или паники. Скорее ощущением глубокого покоя и даже умиротворения. И какой-то окончательной сепарации с окружающим миром. Ощущением, что мир теперь существует отдельно, а ты отдельно. И все люди остались там, в том мире, а ты теперь тут, и ты совсем один. Он молча встал и направился в туалет. Сел на корточки в углу. На стене рядом с зеркалом был приклеен обветшалый рекламный плакат авиакомпании S7 со слоганом: «Свобода выбирать». Лёха сжал кулак и несколько раз со всей силы ударил по стене. Потом встал, умылся у раковины, посмотрел на себя в зеркало и показал сжатый кулак уже своему отражению. Да, он всё заранее рассчитал. Целый год копил карманные деньги и подрабатывал везде, где мог. Мыл полы в поселковом магазине, пока там болела одна из продавщиц. Помогал мужикам на рынке разгружать фуры с овощами. Копал огороды соседям. Договорился с парнем, c которым познакомился на соревнованиях, что поживёт первое время у него. Поймал самые выгодные тарифы на самолёт и купил билет в один конец. Всё было запланировано и подготовлено грамотно и по-взрослому. Как в мультфильме про Снежную королеву, где Герда не попёрлась на поиски Кая зимой, а дождалась весны. Однако прагматичность не помогла сказочной героине. Как не помогла и ему. Видимо такова эта взрослая жизнь. Может менять в одночасье что угодно и на каком угодно этапе. Может рушить любые твои планы и предположения. Просто так она, видимо, устроена. И если ты хочешь её жить, то надо просто это принять. Ну или вернуться навсегда и максимально оттянуть это самое взросление. Как-то так. Ничего и никуда тянуть Леха не хотел и решил смело шагнуть в эту новую взрослую жизнь, о которой, как оказалось, ему было известно так мало. По громкой связи передали сообщение: «Объявляется посадка на рейс A320 Благовещенск-Москва». Лёха вышел из туалета и подошёл ко всё ещё сидящей в кресле девушке. – Я бы на твоём месте вернулась. Если в Москве негде остановиться, то это жопа. Поверь моему опыту, – уже без всякого ехидства, а вполне по-дружески обратилась она к нему. – Главное не победа, главное-участие! – поднял он вверх указательный палец. – Ну, тогда, cмельчак, будь заей, помоги даме, – показала она на многочисленную ручную кладь. Лёха обвёл взглядом разноцветные пакеты. Утрировано изобразил напряжение бицепсов и, широко улыбнувшись, повесил все пожитки на одну руку. Вторую галантным жестом предложил девушке. Она с готовностью повисла, и они молча пошли по узкому длинному коридору. Тут же, словно ждали какой-то команды, шустро повскакивали китайцы и направились следом. Последним шёл молодой мужчина в деловом костюме похожий на важного чиновника. Лепота На фоне храма Василия Блаженного стояла девушка Люба двадцати лет от роду. Начинающая блогерка. Несмотря на жаркий день на ней была надета солдатская шапка-ушанка со звездой. Необычный головной убор дополнял не менее странный наряд-футболка с Мики Маусом. Поверх был длинный ситцевый сарафан ядовито зелёного цвета с белыми ромашками по подолу. Люба состроила рожу оператору, который водил за ней камерой, потом присела на корточки: – Василий Блаженный-московский уродливый святой. Был канонизирован… – Cтоп! – истерично заорал полноватый невысокий парень, подбегая к ним. – Ещё раз! – Игорь Андреевич, ну я уже заманалась. Ну, что опять не так? – капризно протянула девушка. – Юродивый. Юродивый. Повтори, – по слогам произнёс он. – Юродивый. Юродивый, – старательно скопировала Люба. – Просто слово непонятное. – И встань, пожалуйста, нормально. Что за поза? – раздражённо сделал замечание Игорь Маслов. Девушка послушно встала, но при этом незаметно показала обидчику язык. А оператор, переставший снимать, смотрел в этот момент в противоположную сторону, отвернувшись от спорящих друг с другом коллег. Он первым увидел, что к ним решительно направляются трое мужчин в одинаковых чёрных пиджаках. Глухие костюмы в такое пекло уже сами по себе вызывали ряд вопросов. Плюс лица у приближающихся господ были не очень дружелюбные. Какая-то особая решительность читалась на этих лицах. Неприятная такая решительность, пугающая. – Игорь Андреевич, вы просто не в теме. Это сейчас самый модный формат, фишка… Игорь в упор посмотрел на Любу. Она замолкла, но потом всё-таки закончила фразу: – Такая прикольная. У Маслова в руке зазвонил телефон. Он отошёл на пару шагов в сторону, говоря в трубку и делая длинные паузы: – Они всегда опаздывают, это же ребёнок, ждите… Два часа?…Ну, ок, тогда. Ребятам заплати и отпускай. Я скоро буду, обсудим. Люба и оператор теперь уже вместе смотрели на приближающихся к ним мужчин. Люди в чёрном подошли впритык к Игорю и двое из них взяли его под руки. – Всё в порядке ребята. У нас есть разрешение на съёмку, – успокоил их Игорь и добавил, повернув голову к видеооператору: – Покажи им! Оператор достал какие-то бумаги, протянул одному из троицы. Тот взял, посмотрел и вернул. – Господа, уберите, пожалуйста, руки, – обратился Игорь к держащим его амбалам. Мужчины отпустили его, но продолжали стоять рядом, по бокам. Тот, кто смотрел бумаги отрицательно покачал головой: – Мы не поэтому вопросу, Игорь Андреевич. Мы от Николая Петровича. Игорь какое-то время ещё стоял совершенно неподвижно. Смотрел, скучая, то на собор, то на незнакомцев, то вверх на причудливые формы облаков. А потом молниеносно сорвался с места, очень сильно удивив коллег, никак не ожидавших от него такой прыти. Мужчины в костюмах, как разъярённые на корриде быки, бросились за выскользнувшей из рук добычей. Оператор, поднял брови, многозначительно посмотрев на Любу. Люба в свою очередь посмотрела на оператора. – По кофейку? – меланхолично предложил он. – По кофейку – ответила девушка, снимая с себя ушанку и напяливая её на голову мужчине. Больше никто на площади не обратил внимание на случившееся. *** Тем временем в одной из крохотных, но очень уютных московских квартир, а точнее на розовом коврике в сложной асане сидела Юлия Трегубенко. Широко известная в узких кругах лайф коуч и преподавательницы йоги. Та самая девушка с соблазнительной попой и сладким голосом, которую наш герой встретил в аэропорту Благовещенска. Играла приятная музыка и вкусно пахло свежесваренным кофе. На кухню в одних трусах зашёл Леха. – Кофе будешь? – спросила Юля, не меняя позы и не поворачивая головы. – Нет, спасибо, – смущённо улыбнулся он, сильно наклонившись вниз, в попытке заглянуть ей в глаза. – Ну и правильно. А я всё никак не могу бросить. Девушка вышла из асаны, растянулась на коврике и приняла новую позу ещё замысловатей прежней. На восторженный взгляд и вырвавшееся присвистывание ответила: – Поза змеи. – Похоже. – Если кофе не хочешь, то тогда тебе пора, – промурлыкала она и, не меняя положения тела, послала воздушный поцелуй. – Да, конечно. Извини. Лёха вышел из кухни и возвратился через несколько минут уже полностью одетый и с сумкой на плече. – Зая, ты же не думал, что можешь остаться? Eё голос снова напомнил ему про пасеку, про мёд, про далёкое и беззаботное лето, пахнущее сибирскими травами. Ну и про прошедшую ночь, разумеется. Леха Тычкин не был придурком девственником без какого-либо сексуального опыта. Какие-никакие познания, пусть и весьма скромные, у него имелись. Но надо признать, что такой гибкой партнёрши у него ещё не было. До знакомства с Юлей он и понятия не имел, что женское тело может гнуться по таким амплитудам. – Нет, конечно. Спасибо, что пустила переночевать. Девушка поднялась с коврика, забросила ногу на подоконник и делая растяжку, обратилась к Лёхе с деловыми нотками в голосе: – Ты когда в Москве чего-нибудь добьёшься, ты мне позвони. Я тогда тебе много чем смогу помочь. – Хорошо, – ответил Лёха, любуясь её фигурой. – А если не добьёшься, то не звони, – улыбнулась она в ответ и снова томно потянулась. *** Большая чёрная машина, в глубине души чувствуя себя как минимум танком, агрессивно пёрла по дороге, то и дело подрезая другие автомобили. В кожаном салоне на заднем сиденье сидел перепуганный Игорь, крепко прижатый c обеих сторон двумя мрачными мордоворотами, и торопливо говорил: – А я вам, господа, ещё раз повторяю. Мне была поставлена конкретная задача. Миллион просмотров был? Был! Явка на выборы была? Была. Все обязательства выполнены в полном объёме, я искренне не понимаю, о какой компенсации может идти речь. Водитель посмотрел на него в зеркало переднего вида и, недобро ухмыляясь щербатым ртом, ответил: – О моральной, о моральной прежде всего. Материальные убытки ты не потянешь. Игорь почувствовал, как он сильно вспотел. Переведя дыхание, постарался начать говорить медленней, спокойней и уверенней: – Господа, давайте не будем разыгрывать спектакль аля 90-е. Мои сотрудники видели моё похищение. Меня уже наверняка ищёт полиция. Давайте я приготовлю проект новой рекламной компании. Мы её запустим и все исправим. Разумеется, в этот раз я сделаю большую скидку Николаю Петровичу. – Скидку? – поднял брови амбал, сидящий за рулём. Его подельники весело загоготали. Сидящий справа от Игоря ласково, как будто ребёнка или котенка, погладил пленника по голове и обращаясь к остальным пояснил: – Чепушила не догоняет. – Это мы тебе сделаем скидку, – добавил сидящий слева и все трое снова заржали. Игорь замолчал. Мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое. Выпрыгнуть из машины не получится, убежать, как уже показал опыт, тоже. C другой стороны не убивать же его везут в конце концов. Ребята в полицию уже наверняка позвонили. Номера машины они точно не запомнили, потому как балбесы, но описать ситуацию и авто смогут. И эти упыри тоже должны это понимать. Действительно ведь не 90-е годы на дворе, вот так вот в центре города похить кого-нибудь и что-то плохое сделать уже никому в голову не придёт. Попугают и всё. Главное сохранять спокойствие, не говорить быстро, не показывать вида, что боишься. Ребята же, на помощь которых уповал в своих рассуждениях Игорь Маслов, ни в какую полицию не звонили. Даже мысли такой не было. У шефа всегда что-то случается и всегда всё заканчивается хорошо. Так они думали не единожды, так подумали и сейчас. Оператор и Люба сидели на улице у кафе «Берёзонька». Ушанка валялась на столе, на бумажных стаканчиках из-под кофе были нарисованы Патриаршие и размашисто написан слоган: «Москва слезам не верит» – Серьёзные на вид товарищи. Не знаешь, что он им сделал? – c ноткой беспокойства спросила Люба, отхлёбывая ванильный латте. – Думаю, это по делу мэра. – Того самого? Толи Омска, толи Томска? – Ага, Орска. Чувак всего лишь хотел повысить около нулевую явку, хотел, чтобы хоть кто-нибудь на выборы пришёл. А Игорёша сделал так, что пришли все. И дружно проголосовали против мэра. Люба взяла телефон, нашла в ютубе ролик, посмотрела пару минут: – Ага. Я видела этот видос. – Да его полстраны видело. И сколько ещё других стран неизвестно. Можно международную карьеру теперь делать, – засмеялся оператор. – Я когда первый раз смотрела, чуть не обоссалась. А что мэр и правда, нетрадиционной ориентации? – Да, нет, конечно. Скорее наоборот, гомофоб. Но весь город теперь уверен, что таки да. Игорь же-гений пиара. *** Гения тем временем довольно грубо выволакивали из машины. – Выходи, конечная. – Ага, конченная. Теперь мы из тебя звезду Ютуба будем делать. Маслов попытался сопротивляться, но он не смог бы справиться даже с одним из таких шкафов, а их было целых трое. Тут он увидел, что у подъезда стоит парень, уткнувшись в телефон и, забыв про все свои рассуждения о пользе сохранения напускного хладнокровия, отчаянно закричал: – Молодой человек, позвоните в полицию! Умоляю! Меня хотят убить! Лёха, а это был именно он, только что поставил кучу лайков над новыми фотографиями Леры, что успели появиться, пока он спал у гостеприимной попутчицы и сейчас шерстил базу предложений съёмного жилья. Услышав крик, медленно поднял глаза. Двое мужчин в одинаковых костюмах тащили упирающегося и вопящего пухляша к подъезду. Третий шёл следом, держа телефон у уха, кто-то с ним видимо разговаривал в это время. Этот третий сильно отстал и Лёха, прикинув расстояние, решил, что шансы есть. Не так, конечно, он представлял себе первый день новой жизни, но выбирать особо не приходилось, не стоять же столбом. Хотя именно такой незаинтересованный вид он и принял, уставившись обратно в телефон. Когда что-то не поделившие граждане приблизились к нему, он даже вежливо уступил дорогу, но потом внезапно нанёс мощный удар кулаком в голову первого амбала и сразу же следующий удар ногой в голову второго. «Супермен! Аллилуйя!» – пронеслось в голове у Игоря, когда его руки чудесным образом освободились, а мучители повалились на землю. Второй раз за сегодня он сорвался с места с невиданной для него прытью, услышав от Супермена короткое: – Бежим! Первым за ними рванул водитель, а следом быстро поднялись и упавшие. Они неслись по незнакомым дворам и закоулкам, пытаясь оторваться. Когда Игорю уже стало казаться, что он умрёт прямо сейчас от разрыва сердца, дорогу головорезам преградила неожиданно выскользнувшая из переулка белая Ауди. – Проезжай, корова неповоротливая! – стали стучать преследователи по крыше машины. Этой заминки вполне хватило на то, чтобы Леха и Игорь ускользнули от разозлённой троицы. Леха затащил задыхающегося Игоря в ближайший подъезд и приложил палец к губам. Так они простояли довольно долго. Впрочем, Игорь был готов стоять ещё целую вечность, но Лёха вышел из подъезда, огляделся и потом подал ему знак, чтобы тот тоже выходил. – Кажется, пронесло, – заметил он весело. – За что это они тебя? – Недовольные клиенты. Даже не представляю, от чего ты меня спас, но явно от чего-то кошмарного, – ответил всё ещё тяжело дышащий Игорь. – Пошли отсюда скорей куда-нибудь, снимем стресс. Тебя как зовут? – Лёха. – А меня Игорь. Игорь Андреевич для всех, но тебе можно. Лёха про себя улыбнулся этому величания по имени отчеству. Парень был постарше его, но не настолько же. Однако вида не подал, крепко пожал протянутую пухлую ладошку и зашагал вслед за новым знакомым. Первый день в Москве только начался, а уже столько всего интересного случилось. А сколько ещё будет! «Что за жизнь» – восхищённо думал он. *** «Что за жизнь?» – думала Ольга Ольшанская, владелица белой Ауди, так удачно попавшаяся на пути ребят. Только думала она это совсем с другой интонацией. – Да, всё нормально. Отморозки какие-то под колёса бросаются, – ответила она кому-то через гарнитуру, продолжая вести машину. – В общем у хахаля её тоже нет. Клянётся, что не видел с прошлого месяца. Но глазки бегают. Слушай, возьмись, бога ради, за это дело. Мне менты уже всю кровь выпили, а толку ноль. Только хуже. СМИ теперь во всю смакуют тему похищения. Человек, который её внимательно слушал, был Эдуард Воложарский. Бывший опер, а ныне частный детектив. Знаток хорошего чая. Любитель хитроумно скроенных современных преступлений. Поклонник добротно сделанных старинных вещей с необычной биографией. *** Детектив Воложарский сидел за массивным письменным столом. Над этим столом, да, собственно, почти над всеми предметами в кабинете словно бы висели невидимые глазу таблички-пояснения. На табличках маленькими вычурными буквами было написано слово «винтаж». Только компьютер с двумя широкоэкранными мониторами напоминал о том, что действие происходит не в девятнадцатом веке, а сильно позже. Да еще работающий кондиционер. Эдуард переводил взгляд с одного экрана на другой и хмурился. За его спиной располагался вместительный книжный шкаф, на полках которого было не так уж много книг, но зато много фарфоровых статуэток: танцовщицы, пастушки, викторианские дамы. На одной из полок совершенно свободно стояли: «Закон Мерфи для юриста», «Братья Карамазовы», «Блеск и нищета куртизанок», «Сто лет одиночества», «Дети капитана Гранта», сборник стихов Гёте и альбом с репродукциями художника Врубеля. На второй чинно красовались двенадцать томов полного собраний сочинений Тургенева. На самой нижней, прижавшись к друг другу, теснились словно бедные родственники, пять книжек в дешёвом переплёте. Однотипное оформление и одно и тоже имя автора на корешке-Аглая Лютая. «Последняя любовь падишаха», «Чай со льдом», «Навсегда закрытая дверь», «Танго в одиночестве», «Черный лебедь и белый бультерьер». На одном из экранов была открыта Инстаграм страница популярного блогера и начинающей актрисы по имени Офелия. Эдуард пил чай и медленно скролил страницу вниз. Остановился на совместной фотографии Игоря и Офелии. Пара стояла в обнимку на фоне рекламного постера c премии «Макияж года». Детектив надел очки, кликнул мышкой на пост и прочитал текст: «Мой звёздный час! Огромное спасибо Игорю Андреевичу и всей моей команде!». Следующий снимок, который обратил на себя внимание, был сделан в каком-то коворкинге с названием «Первомай». Наименование показалось детективу несколько курьёзным, но он не стал на этой мысли слишком долго зависать. На фотографии была видна стойка администратора, а надпись в описании гласила: «В течении всего месяца скидки на тариф „Мир“-10%, „Труд“ и „Май“-15%». Мужчина о чём-то задумался, машинально рисуя на листе бумаги то ли виньетку, то ли мандалу. Замкнутый контур состоял из разных по величине фиалок, исполненных чрезвычайно искусно. Подумал и дорисовал внутри получившейся фигуры одинокую гвоздику. Щелчком сменил цвет ручки с четырьмя стержнями с чёрного на красный и раскрасил гвоздику в цвета революции. Повернулся ко второму монитору и создал на рабочем столе папку с именем «Дело о похищении блогера Офелии». Скопировал туда заинтересовавшие его фотографии из Инстаграма девушки и тут же создал ещё одну папку с названием «Новая папка». *** А в двухстах километрах от Эдуарда на окраине деревни Каблуково Тверской области в босоножках со стразами и на высоких каблуках стояла растерянная Офелия. На ней свободно болтались серые льняные шорты. А вот тонкая белая майка с рисунком большого накрашенного глаза была обтягивающей. Круче всего этот предмет одежды выглядел, будучи абсолютно мокрым, когда сквозь тонкую ткань было отлично видно всё то, что хотелось продемонстрировать хозяйке. Такие фотографии в её Инстаграме набирали больше всего лайков. Впрочем, как и больше всего хейта, что тоже шло только на пользу. Но сейчас майка была мокрой не от того, что её специально намочили, а потому что солнце пекло нещадно. Девушка находилась в открытом поле и обливалась потом с ног до головы. В руках она сейчас держала не дорогой мобильный телефон, а пустое эмалированное ведро. Напротив Офелии стояла чёрная с белыми пятнами корова с тяжёлым крупным выменем и маленьким блестящим колокольчиком на шее. Казалось, что корове совсем не жарко, несмотря на её густую шерсть. Вообще она выглядела безразличной совершенно ко всему, и к находящемуся рядом человеку, и к летающей вокруг мошкаре. В глазах девушки был настоящий животный страх, а в глазах животного полное отсутствие хоть какого-либо любопытства. – Я не умею! Я никогда этого не делала! – истерично заверещала Офелия, испугав флегматичную телушку, которая тут же тревожно замычала. Маленькая сухонькая старушка в чистеньком голубеньком платочке успокоила животинку и так же ласково обратилась к девушке: – Не бойся, милая. Подходи ближе. Она смирная, не тронет. Сейчас доить не надо. Привыкни к ней пока. На каблуках ступать по траве было не очень удобно, но Офелия старалась держать спину ровно и смотреть прямо перед собой, как на подиуме. Медленно стала приближаться к животному приговаривая: – Ты меня не бойся. Я тебе ничего плохого не сделаю. Меня зовут Офелия. А тебя как? Корова снова громко замычала, Офелия вздрогнула и уронила ведро, а бабушка перекрестилась, пробормотав себе под нос: – Батюшки мои! Тёзки, выходит. Как не старалась бабуля, но уже какой день её городская гостья так и не могла не то, что самостоятельно надоить молока, но даже просто подойти поближе к корове. Боялась. Однако пожилая женщина нисколько не расстраивалась. Она знала, какая нынче умная и образованная молодёжь, всегда защищала её перед другими стариками, вечно бурчащими, что вот мы, мол, были ого-го, а они стыд и срам. Она даже завидовала немного своим собственным внукам. Вон как они лихо с компьютерами, да с умными телефонами справляются. Её младшая внучка ещё говорить толком не умела, а уже мультики сама могла на телефоне искать. А она к этому Интернету даже не знала, как подойти. Сын даже на специальные курсы её записывал, чтобы сию премудрость освоить. А корову доить много ума не надо. Приноровится девочка быстро. Она ж просто живую корову в глаза никогда не видела. Только на картинках, да в телевизоре. Вот и боится. Ничего, привыкнет. Так незамысловато рассуждала бабушка. Офелия тоже прибывала в раздумьях. От количества эмоций, стресса и целого дня на свежем воздухе её сильно клонило в сон. И хотя хозяйка дома, где она находилась, охотно расстелила для неё постель с горой пышных подушек и была не против, чтобы она вздремнула после обеда, проклятый сон никак не шёл. Она попробовала считать в уме овец. Но их морды всё время превращались в лица многочисленных селебрити и гламурных блогерок, на которых она была подписана в Инстаграм. Не сумев справиться с пугающим наваждением, Офелия стала считать сумки из последних коллекцией знаменитых европейских домов моды. Но это тоже не помогло. Мысли в голове интенсивно толкали друг друга, пихали локтями, перебивали и собачились между собой. Ей казалось, что прежняя жизнь закончилась навсегда и ей уже никогда не будет так легко и просто, как раньше. Было ужасно себя жаль. И больше всего потому, что не могла сейчас рассказать об этом своим подписчикам и получить в ответ море сочувствия, сотню сердечек и тысячу слов одобрения и поддержки. Кто-то бы наверняка напомнил ей цитату из фильма, где она недавно сыграла главную роль: «Не обязательно верить в солнце, чтобы оно вставало по утрам» и прислал весёлую картинку. Кто-то накидал других умных цитат. Кто-то прислал анимированные смайлики. А сейчас без телефона она чувствовала себя единственным человеком на земле. Бедным Маленьким Принцем на планете, где нет ни одной живой души, только она и недружелюбная корова. *** Понаех из Февральска про сон, а точнее про то, где же он будет спать этой ночью, пока совсем не думал. Он думал только о том, какая же офигительная эта страна-Москва и как здорово, что он в ней оказался. После счастливого побега новоиспечённые друзья сидели в маленьком, уютном и судя по интерьеру не дешёвом кафе «Завтрак у Борджиа». Заказали гавайскую пиццу, пиво и орешки. – Ну, за знакомство! Тебе можно уже? – показал на бутылку Игорь. – Сколько тебе лет? – Совсем скоро будет можно, – улыбнулся его спаситель. – Хм. А по виду не скажешь. Выглядишь гораздо старше. Спортсмен? – Чуть-чуть, – ответил Лёха и парни символично чокнулись. У Игоря в кармане то и дело трезвонил телефон, но он не обращал на это никакого внимания. – Молодой человек, ты опоздал лет на пять. Даже на десять. А это как раньше-сто. Сейчас каждый первый блогер. И фотограф, и видеограф, и журналист, и режиссёр. И всё это в одном лице. Это как рабочие на заводах и фабриках в период промышленной революции. Их тьмы и тьмы, c раскосыми и жадными очами. Но денег всем не хватит. Хотя деньги, конечно, есть. Много денег, -проповедовал Игорь жующему Лёхе. За соседним столиком сидели две девчушки лет пятнадцати-семнадцати. Официантка принесла им одну чашку кофе и какое-то замысловатое пирожное ярко-фиолетового цвета, усыпанное золотистыми хлопьями. Одна из подруг красиво расположила на столе кружку и десерт, достала из сумочки блокнот с узнаваемым принтом от Луи Виттон, положила его рядом. Подумала немного, затем вынула из уха серёжку и положила её на блюдце c пирожным. Взяла лежащий на столе телефон, и сделала фото, сразу запостив его на своей Инстаграм странице. Вторая тут же присоединилась к импровизированной фотосессии. – Им достанутся крохи, – Игорь кивком головы показал на одну из девушек. – А кто получит львиную долю? Как думаешь, кто? Лёха пожал плечами. – Владельцы этих самых заводов и фабрик получат, – c ленцой в голосе продолжил Игорь.– Всё как всегда. Времена всегда одинаковые. Господам блогерам достанется чуть-чуть копеек, а мне и другим продюсерам много-много рублей. Так что я тебе, конечно, помогу, но имей в виду, что это тупиковый путь, путь рабочей лошадки. – Главное не победа, главное участие, – мечтательно улыбнулся Лёха. – Красивая хоть? Лёха достал телефон и показал страничку Леры в Инсте. – Ничего себе заявочка! – поползли вверх брови Маслова.– Похоже я тебя недооценил, спортсмен. Блог любит нас Владелица белой Ауди Инна Ольшанская припарковалась у шикарного офисного здания в историческом центре Москвы. Инна заглушила двигатель, достала сигарету, сделала глубокую затяжку и тут же, словно опомнившись, затушила. Достала из сумочки телефон. C ласковой улыбкой посмотрела на заставку, где была изображена сама Инна рядом с мужчиной и маленькой девочкой. Потом нахмурилась. Набрала номер. На экране высветилось имя «Ольга“и фотография молодой коротко стриженой брюнетки с серьёзным выражением лица. – И тебе не хворать! – резко ответила Инна на приветствие. – Ты совсем зазвездилась, дорогая? Что это было вообще? Может быть, ты не в курсе, кто тебе деньги даёт на этот твой канал? Чтобы через пять минут всё удалила, – отчитывала она свою собеседницу. – Ах, даже так? – тут тон её изменился на более мягкий и даже весёлый. – Уверена? Ну, отлично, давай поиграем в эту игру. Прям сейчас папе позвоню, обрадую, – снова зло произнесла она и сбросила звонок, не прощаясь. *** Нанятый же Инной Ольшанской частный детектив Эдуард Воложарский как раз подходил к небольшому в два этажа зданию с вывеской «Коворкинг Первомай». Краем глаза заметил представительского класса Мерседес на стоянке с табличкой «Только для клиентов коворкинга» и высокую блондинку с пятым размером груди, стоявшую неподалёку. Открыл дверь и вошёл внутрь. Поёжившись мысленно от того, что стены были не оштукатурены, стал осматриваться. Нарочитая и модная нынче обшарпанность бетона не особо гармонировала с остальным убранством, показавшимся Эдуарду довольно милым. «Чувствуется женская рука» – отметил он про себя. В дальнем углу помещения стоял штендер с изображением буддистского монаха и надписью: «Уголок для медитации». Над ним, прикреплённая к потолку, висела чёрная боксёрская груша, на которой белыми буквами было написано: «Негативные комментарии» Увидев стойку администратора, Воложарский направился прямо к ней. За стойкой, уставившись в экран монитора, сидела очень юная и очень свежая дева с милым, но крайне озабоченным лицом. За её спиной, на стене висела грифельная доска, на которой буквами, стилизованными под славянский шрифт, было написано: «Блог любит нас». Там же висели большие круглые настенные часы. На циферблате был изображен портрет какого-то рыжего, конопатого и кучерявого парня. Попытка напрячь память и извлечь какие-нибудь картинки из подсознания ни к чему не привела. Лицо было совершенно не знакомым. Единственная ассоциация, которую удалось выудить- смутное воспоминание о невоспитанном абрикосовом пуделе по кличке Букля, который принадлежал бывшей соседке по лестничной клетке. При приближении Эдуарда дева за стойкой мгновенно вскочила, и он смог прочитать надпись на её бейджике: Ася Гудман. Почему-то в этот момент детективу стало душно, и он почувствовал неясную дурноту, подступающую к горлу. Впрочем, день был жаркий, так что ничего удивительного. Да и неприятное ощущение быстро прошло. Ему на смену пришло эстетическое удовольствие от созерцания внешности ресепшионистки. «Таких невинных лиц в нашем веке уже не делают» – подумал он про себе, а вслух произнёс: – Здравствуйте, Ася. Меня зовут Эдуард. Я бы хотел встретиться с вашим шефом. – Степана сейчас нет на месте, но вы можете записаться на прием, – голос у девушки тоже был какой-то особенный, очень добрый, не из этого и даже не из прошлого столетия. – Я знаю. Я подожду. А пока пообщаюсь немного с вашими посетителями, посмотрю на ваш коворкинг. Симпатичное местечко. Мне нравится. – мягко ответил Эдуард. – Спасибо. Рада приветствовать нового члена нашего сообщества. Тогда мы сейчас быстро оформим вам мембершип и вы сможете не только сегодня, а каждый день проводить у нас время. Коворкинг"Первомай» предоставляет следующие услуги… Уже другим голосом, в котором звучал какой-то забытый пионерский задор, начала тараторить Ася явно привычную и выученную наизусть речёвку. И осеклась, увидев, как пристально на неё смотрит посетитель. – Благодарю, – c нажимом и неожиданно сухо перебил её Эдуард. – Я подумаю над вашим предложением. Я обычно работаю дома, но почему бы не попробовать сменить обстановку. Не буду вас больше задерживать. Сказав последнюю фразу, он отвернулся от стойки и направился в сторону общего зала, проход к которому заметил ещё тогда, когда разглядывал боксёрскую грушу. Зал представлял собой комнату с огромным экраном на стене и стоящими повсюду разнокалиберными стульями. Впрочем, назвать всю эту мебель стульями было бы неверно. Тут были и обычные офисные стулья, и крутящиеся кресла, и низкие пуфики c закосом под Восток, и кресла-лежанки, и брутальные уличные скамейки… Было даже кресло-качалка по типу детской лошадки, но гораздо большего размера. А у одной из стен висел дачный гамак. Если бы Эдуард не искоренил на корню привычку свистеть в помещении, он бы обязательно присвистнул от лицезрения зашкаливавшего процента креативности в творчестве дизайнера, который тут всё оформлял. А может быть и не было никакого дизайнера, а просто натащили всего подряд по принципу-“ кашу маслом не испортишь». Обычно в таком случае выходит ужасный и неудобоваримый винегрет, а не какая не эклектика, но тут на удивление кошмара не случилось. Эдуард не успел додумать, в чём секрет данного помещения, как ход мыслей прервала подбежавшая Ася с буклетом в руках. Она протянула его ему, и вернув себе снова свой волшебный ретро голос, при этом достаточно деловито произнесла: – Извините, пожалуйста, но посещение коворкинга доступно только мемберам. Мы с радостью будем ждать, когда вы примете решение и вернётесь, а пока, будьте добры, возьмите наш буклет с расценками. «Вот она настоящая эклектика» – подумал Эдуард. «Тургеневская девушка» и «Председатель колхоза» – в одном флаконе! И никакого противоречия при этом, сплошная гармония. Он ещё раз внимательно оглядел Асю и задумчиво спросил: – Скажите, а вы читали когда-нибудь Тургенева? – Конечно! – уверенно ответила та. – Муму. В школе. – Ну, да. Конечно, – Эдуард изо всех сил постарался скрыть улыбку, для чего полез в карман за служебным удостоверением. В органах он уже давно не работал, но просроченная корочка всегда выручала, никто не вглядывался в цифры. Лицензия частного детектива у него тоже имелась, но опыт показывал, что люди больше проникаются уважением при виде первого. Эдуард показал удостоверение Асе и вкрадчиво добавил: – Поверьте, ваш начальник не будет вас ругать. Наоборот. Вы всё делаете правильно, и я ему об этом обязательно сообщу. Но в ваших, его и, отчасти, моих интересах, чтобы мы не производили лишнего шума. Я тут у вас погуляю, а вы обо мне не беспокойтесь, возвращайтесь к своей работе, Ася. Он подмигнул растерянной деве и ушёл. А она постояла в смятении несколько секунд и тоже вернулась за стойку. *** – Жарко, – третий раз долил воды в стакан Лёха. – Не то что у вас в Ноябрьске, да? – ухмыльнулся Игорь, тоже потянувшись к кувшину. Кувшин был с закосом под старину. Из настоящего серебра, украшенный позолотой, гравировкой и диковинной эмалью. Словно и вправду прямиком из эпохи итальянского Возрождения – В Февральске, – поправил Лёха, уже перестав обращать внимания на окружающие роскошества. Телефон в кармане Игоря снова принялся звонить. Он с неохотой достал его, недовольно комментируя: – Да что ж прям такое срочное, что не могут меня раз в жизни в покое оставить? Секунд пятнадцать-двадцать молча слушал, ничего не отвечая. Выражение лица из расслабленного и довольного сменилось на озадаченное. Игорь положил телефон на стол. – Ты ещё не передумал быть блогером? – обратился он к товарищу. – Eщё нет, -весело ответил тот. – Ну тогда пошли! По дороге всё расскажу. Игорь встал из-за стола, расплатился и парни вышли из кафе. Пока они шагали по жаре от метро в сторону коворкинга «Первомай» (а именно туда они и шагали), пальчики Аси Гудман резво бегали по клавиатуре. Мимо неё, не здороваясь прошёл высокий молодой человек c непроизносимой фамилией и внешностью характерной для представителей северных народов. На нём была мятая чёрная футболка и простые серые джинсы, а в руках вешалка с каким-то объёмным и тяжелым костюмом, закрытым чёрной защитной накидкой. Следом вышагивал оператор с видео камерой и двое рабочих в униформе, которые аккуратно катили огромный деревянный ящик, водружённый на передвижную платформу. Ася оторвала глаза от компьютера и перестала печатать: – Привет, Володя. Подожди. Это что у тебя там за троянский конь? – Реквизит для съёмок, – довольно грубо ответил ей парень в чёрной футболке.– Аккуратней! – прикрикнул он на рабочих и снова повернулся к Асе: – Я бронировал на полтретьего студию. Там никого сейчас нет? – Никого. Хорошо. Проходи, – ответила она чуть нахмурившись. Владимир Ытагаргын сделал жест рукой, показывая своей компании направление: – Туда заносите. Ася несколько секунд тупо смотрела в вордовский документ, потом снова начала очень быстро печатать. Через десять минут закрыла файл и скопировала его на рабочий стол компьютера. На рабочем столе у неё располагался коллаж: президент России, скачущий на медведе, карта страны и государственный флаг. Девушка незаметно потянулась, потом встала из-за стола и подошла к чёрной грифельной доске, что висела у неё за спиной. Взяла губку, стёрла надпись: «Блог любит нас» и уже другим шрифтом, попроще написала: «Ничего не даётся так дёшево и не ценится так дорого как вежливость». Полюбовавшись своей работой и полностью удовлетворённая качеством, с гордо поднятой головой направилась в общий зал. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66260266&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.