Паолина ищет питомца

Паолина ищет питомца Патриция Шрёдер Веселые истории о лучших друзьях В школе событие: день домашних животных. Каждый школьник приходит с рассказом о своём любимце. Но что делать, если у тебя дома нет питомца? Интересный день обернулся для девочки Паолины серьёзным испытанием дружбы, открыл новых друзей, дал повод для разговоров об ответственности и ценности отношений – и в классе, и в семье. В формате PDF A4 сохранен издательский макет. Патриция Шрёдер Паолина ищет питомца Приклеенная – Па-о-лина! – голос папы донёсся откуда-то из коридора. – Пора вставать! «Ну уж нет», – подумала Паолина. Она быстро покосилась на дверь и зажмурила глаза так сильно, как если бы пыталась скрепить веки воображаемым клеем. Может, и не звал её никто – просто показалось. – Паолиночка? – папин голос звучал всё ближе. – Ты ещё спишь? Паолина застонала. Убеждать себя в том, что папин голос ей только мерещится, было бесполезно. – Ой, – пропищала ярко-жёлтая птичка Лили. Она сидела на подушке почти вплотную к правому уху Паолины, сжавшись в комочек: – Он же сейчас войдёт! – И начнёт тебя щекотать, – промурчал серый плюшевый кот Кнутфеликс. Кнутфеликс в обнимку с Шарли-Шлаппо, коричневым игрушечным зайцем, примостился под боком у Паолины. – Ты будешь хохотать до колик в животике, – прошептала кудрявая овечка Вильма и поплотнее прижалась к Паолининой щеке. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл папа. – Паолина? – позвал он. – С тобой всё хорошо? – Нет, – ответил за неё енот Тимитом. – Она ничего не слышит. – Ну и дела, – покачал головой папа. – Тогда мне, пожалуй, придётся немного её пощекотать. – Не-е-ет! – взвизгнула кудрявая овечка Вильма. – Она же будет хохотать до колик! – И тогда уж точно ничего не услышит, – проворчал Кнутфеликс. – Совсем-совсем. – Хм, – задумался папа. – И что же нам делать? Воображаемый клей соединил веки Паолины крепко-накрепко, но слух и фантазия остались при ней: она легко представила, как папа задумчиво чешет подбородок. – Быть может, моя Паолина заболела? – продолжил размышлять вслух папа. Он осторожно пощупал лоб дочери. – Температуры точно нет. – Зато болит горло, – пожаловался Кнутфеликс. – И мурашки по всему телу, – пропищала Лили. – Даже на попе, – наябедничал Тимитом. Паолина хмыкнула. Хи-хи-хи! Тимитому почти удалось её рассмешить, но, к счастью, папа не усомнился в серьёзности положения. – О боже, боюсь, Паолина заболела смешинкой, – испуганно заявил он. – Это ужасно опасно, ведь смешинка может перерасти в настоящее хихиканье, которое нередко заканчивается ужасающим приступом смеха! – И тогда Паолине точно несдобровать, – с ужасом добавила кудрявая овечка Вильма. Папа упёр руки в боки, скривил рот и покачал головой. – Мы не можем рисковать, – сказал он, – нам нужно срочно прекратить смеяться и завести серьёзный разговор. – А кому с кем? – уточнил Кнутфеликс. – Нас тут много! – Ну да, – задумался папа. – Я готов поговорить с любым из вас, лишь бы выяснить, почему Паолина сегодня не хочет вставать. – Думаю, она приклеилась к матрасу, – сказал Тимитом. Паолина слегка приоткрыла один глаз и успела заметить, что папа нахмурился. – Что ж, тогда мне придётся попросить нашу соседку госпожу Рёзель, чтобы она помогла мне отнести Паолину в школу вместе с матрасом, – ответил папа и развернулся к двери. – Не надо, пожалуйста! – вырвалось у Паолины. Вообще-то это прокричал Шарли-Шлаппо. Просто он ненадолго одолжил голос у Паолины. – А почему нельзя попросить маму? – пробурчал Кнутфеликс. – Потому что мама уже на работе, – сказал папа. – Она сегодня уехала рано утром. – Но госпожа Рёзель такая ворчунья! – простонала Вильма. – К тому же Паолина не против остаться дома вместе с матрасом. Папа не смог бы вздохнуть тяжелее, даже приди ему в голову забросить на плечи целый автомобиль и отнести его в подвал вниз по лестнице. – Ну хорошо, – наконец решил он. – Паолина останется дома. Быть может, тогда матрас разжалобится и всё-таки её отпустит. – А как же школа? – пропищала Лили. – Будет работать по расписанию, – ответил папа. – Но, конечно, без Паолины. – Хорошо, – протянула Вильма. Её голос прозвучал довольно. – Правда, Паолине так нравится ходить в школу, – с сожалением произнёс папа. – Вовсе нет, – пропищала Лили. – В школе совсем неинтересно, – заявил Шарли-Шлаппо. – И там все ведут себя нечестно. – А нередко ещё и глупо, – добавила кудрявая овечка Вильма. Лишь Паолина сохраняла молчание, продолжая лежать неподвижно и периодически сладко позёвывая. – Ох-ох-ох, – сказал папа. – А вот это новости! И кто же в школе ведёт себя глупо? Думаю, мне стоит прогуляться к Бену и посмотреть, не приклеился ли он тоже к кровати. – Он точно не приклеился, – так быстро вырвалось у Паолины, что лишь два последних слова прозвучали по-тимитомски. Папа удивлённо приподнял брови. – И откуда такая уверенность? – Потому что Бен теперь дружит с Лукасом, он с ним хомячком поделился, – взволнованно проблеяла Вильма и гордо выгнула спинку, как настоящая овечка. – Чьим хомячком? – изумился папа. – Да Лукаса же! – воскликнул Шарли- Шлаппо. – О боже, – воскликнул папа и прикрыл лицо рукой. – Надеюсь, в процессе они не додумались разделить хомячка пополам?! – Не додумались, – буркнул Кнутфеликс. – Но они всё равно поступили плохо, – сказал Тимитом. – И госпожа Бреннер – тоже, – пропищала Лили тоненьким птичьим голоском. – Ничего не понимаю, – вздохнул папа. Он осторожно сел на край кровати рядом с Паолиной и нежно погладил её по руке кончиками пальцев. – Я думал, госпожа Бреннер – самая милая учительница на свете. – Вот уж нет, – проворчал Тимитом. На этом выдержка у Паолины кончилась – слёзы хлынули гладом. – Лучше вставай, – всхлипнула она и ударила папу по руке. – А то тоже приклеишься к матрасу. – Не переживай, – сказал папа. Он снял тапочки, забрался к Паолине под одеяло и крепко её обнял. – Мы приклеимся вместе, – добавил он решительным и по-медвежьи густым голосом. – И вместе разберёмся с делом о поделённом хомячке. Обещаю! Проблема с хомячком – Всё не так просто, – сказал папа, хорошенько приклеившись к матрасу в обнимку с Паолиной и выслушав её рассказ. – Над этим делом стоит хорошенько подумать. – Что тут думать? – возразила Паолина, смахивая последнюю слезинку из уголка глаза. – Всё совершенно однозначно! – Всё равно, – ответил папа. – Сначала нужно обсудить это с мамой и всем вместе принять решение. – Но так нельзя, – прокричала Паолина. – Мама на работе и вернётся только после обеда, когда будет уже слишком поздно! В таком возмущённом состоянии клейкость матраса была Паолине нипочём: она принялась прыгать на нём, словно на батуте – того и гляди взлетит над папой и спланирует на ковёр. – Ох, что ты, – воскликнул папа. – У нас ещё полно времени! Пара дней ничего не решат. Он взъерошил Паолине волосы, поцеловал её в нос и сел на кровати. – А сейчас поспешим! – сказал он. – Тогда мы, возможно, ещё успеем ко второму уроку. – Но я же сегодня не иду в школу, – проворчала Паолина. Как она пойдёт без хомячка, кролика или собаки? Неужели папа этого так и не понял? Она же ему всё-всё объяснила! Ведь сегодня у них вместо обычных уроков проводился день домашних животных. И поэтому все дети из первого «Б», у которых были домашние животные, могли принести их с собой в школу. – Кошек, крокодилов и верблюдов, так и быть, оставьте дома, – сказала Надя Бреннер, их классная руководительница. Она, конечно, шутила. Кто станет держать дома верблюда или крокодила? Они живут только в зоопарках, а лучше всего в дикой природе. Запрет на кошек объяснялся просто: кошки – известные хищники, а в классе непременно будут хомячки, мыши, кролики и птички. – Ты можешь поухаживать за зверьком Катеньки, – предложила она Мии, обладательнице кошки по имени Молли, госпожа Бреннер. Катенька и Мия были подружками. А ещё у Катеньки была морская свинка – а их Мия любила не меньше, чем кошек. Так что в этом никаких сложностей не было. Сложности были у Паолины с Беном – у них одних во всём классе не было домашних животных. Когда этот факт обнаружился, Лукас тут же вскочил и прокричал на весь класс, что может поделиться с Беном своим хомяком. – Это очень мило с твоей стороны, – заверила его госпожа Бреннер. – Но в следующий раз говори, пожалуйста, потише. Конечно, Паолина тоже хотела в команду к Лукасу. Ведь Бен был её самым-самым-самым лучшим другом, да и хомячки её вполне устраивали. Она же всё равно сидела с мальчиками за одной партой! Практично и логично – не так ли? Но госпожа Бреннер эту идею не поддержала. – В классе будет ещё за кем поухаживать. Трое человек – не многовато ли внимания для одного хомячка? – улыбнулась она. – Может быть, присоединишься к Фриде и её черепашке? «Нет!» – подумала Паолина и как можно быстрее опустила голову, чтобы учительница не заметила, как от гнева у неё заблестели глаза. Девочка уже почти два месяца ходила в школу, но за всё это время ни словечком не обменялась с Фридой. И вообще, черепашки ужасно противные. Скучные. Медленные. И безо всякой шёрстки. Да даже глупые рыбки и то были бы лучше. Или лягушки. – Но Бен мой самый лучший друг, – пробормотала Паолина. «Самый-самый» она намеренно опустила. Не хватало ещё всем узнать, как сильно ей нравится Бен. Это только её дело – и, может быть, ещё Бена. Но только может быть! – Тили-тили-тесто жених и невеста! – воскликнул Фредерик, и половина класса сразу же захихикала. * * * Обо всём этом Паолина рассказала папе. Он, как всегда, внимательно её выслушал и однозначно всё прекрасно понял. И поэтому в голове Паолины никак не укладывалось, зачем им нужно ещё раз всё обсуждать с мамой. Ведь всё яснее ясного – ей срочно нужен собственный хомячок! В зоомагазинах полным-полно грызунов. Папе нужно всего лишь быстро купить одного – ну и ещё клетку и немного корма, – и это сразу решит все проблемы! Паолина и Бен могли бы вместе ухаживать за её хомячком, а Лукас пусть возится со своим. И Фриде вряд ли так уж нужна компания Паолины. Она всё равно ведёт себя так, будто ей больше нравится быть одной. Но, к сожалению, папа считал иначе. Прежде чем сломя голову бежать покупать хомячка, стоило обсудить это с мамой и госпожой Бреннер. Пусть Паолина не сомневается – в конце концов всё снова будет хорошо. Как и всегда. Глупости! Можно подумать, что из-за покупки хомячка случится стихийное бедствие! * * * Этим утром размякшие мюсли были совсем невкусными. Паолина грустно водила ложкой по тарелке туда-сюда. – Может, тебе лучше налить какао? – спросил папа. – Нет, – проворчал Кнутфеликс, который сидел на мамином стуле и мрачно смотрел по сторонам. Ему ужасно не нравилось, когда Паолина грустила, или сердилась, или отчаивалась, или – вот как сейчас! – чувствовала всё и сразу. – Хорошо, – сказал папа. – Нет так нет. Он намазал любимым паштетом Паолины два куска хлеба, сложил их вместе и убрал в контейнер. Ещё внутрь отправилась пара кусочков морковки, а рядом с контейнером примостилась бутылка с яблочным лимонадом. Паолине показалось, что папа немного обиделся на неё, но она ничего не сказала. Вечно эти взрослые болтают! Болтают и ничего не делают. Вот только когда Паолина грустила, всё вокруг начинало происходить ужасно медленно. Тем временем папа принёс из комнаты Паолины небесно-голубой рюкзак с бирюзово-морским отливом и положил в него контейнер со школьным обедом и бутылку с яблочным лимонадом. Папа уже собрался и стоял в коридоре. В одной руке бренчали ключи от машины, а пальцы другой барабанили по комоду. Дзынь-дзынь-дзынь! Тук-тук-тук! – Маме очень нравятся хомячки, – Паолина решила попробовать ещё раз. – Так-так… И когда же она такое говорила? – Не помню, – пробормотала Паолина. – Кажется, позавчера или около того. – Или вообще лет семь назад, – заявил папа. Пф! – Но я же тогда ещё не родилась! – возразила Паолина. Пусть папа не думает, что ему так просто удастся обвести её вокруг пальца! – Ну хорошо, – сказал он, бросив взгляд на свои наручные часы. – У нас осталось ещё двенадцать минут. – Не успеем, – почти радостно воскликнула Паолина. – Спорим? – спросил папа. Одним движением он застегнул молнию на куртке Паолины, схватил её рюкзак, её саму и бегом бросился к входной двери. День домашних животных Едва очутившись на улице, Паолина начала что есть сил вырываться. – Поставь меня на землю! – прошипела она. – Я и сама могу бежать! – Знаю, – ответил папа. – Побежишь со скоростью улитки назад в сторону дома. – Но мне же обидно! – захныкала Паолина. На них и так смотрела вся улица. Например, госпожа Рёзель. И промчавшийся мимо мужчина в распахнутом пальто и в костюме, с обвивающим шею на манер шарфика галстуком. Тот точно смеялся до слёз! – А мне нет, – ответил папа. – Хотя я ничего не могу поделать с тем, что у меня до ужаса обидчивая дочка, которой вообще-то уже шесть лет. Она уже и в школу ходит, и писать скоро научится, а всё равно ведёт себя так, будто только пошла в детский сад. Вот как! Да ничего обиднее Паолина в своей жизни не слышала! В ближайшую пару сотен тысяч лет она точно ему этого не забудет, даже если они за это время умрут раз так двадцать. С этого момента она папе больше ни слова не скажет! И, уж конечно, не станет его обнимать и целовать! Всю дорогу в машине она молчала. И продолжала молчать до самой двери класса. И даже слушать не стала, о чём папа говорил с госпожой Бреннер. Вот бы у него язык в трубочку свернулся, вот! Так всегда говорила бабушка Мари, когда её сосед возмущался, что ветви бабушкиной яблони снова повисли на его заборе. «Интересно, а как выглядит язык, свернувшийся в трубочку?» – задумалась Паолина. Она подумала о леденцах на палочке. Красно-белая карамель, свёрнутая спиралью – такие часто продаются на уличных ярмарках. Паолина представила себе папу с застрявшим во рту леденцом и тихонько захихикала. Но смех быстро оборвался – стоило ей увидеть на своём привычном месте Катеньку. – Ты сидишь на моём стуле, – сказала Паолина. – Знаю, – ответила Катенька. – Но ты сегодня сидишь с Фридой. «Это мы ещё посмотрим», – решила про себя Паолина. Папа продолжал говорить с госпожой Бреннер. Они кивали друг другу и улыбались, что, конечно, было Паолине совершенно не интересно. И то, как они пожали руки, она тоже заметила случайно. Именно так, да. Папа развернулся и ласково помахал рукой Паолине. Дзынь! – что-то разбилось у неё в груди. Папа выглядел довольным и явно о чём-то сговорился с учительницей. Предатель! Паолина осторожно перевела взгляд назад на Катеньку. Девочка рассказывала Мие, какого цвета шёрстка у её морской свинки Мукки. – Она и белая, и чёрная, и коричневая, – говорила Катенька, – поэтому такой окрас называют трёхшерстным. Паолина обернулась и сказала госпоже Бреннер: – Катенька сидит на моём месте. – Вовсе нет, – возразил Бен, который всё это время дурачился с Лукасом. – На твоём месте сижу я, Лукас – на моём, а Катенька – на месте Лукаса. Надя Бреннер дважды хлопнула в ладоши. – Пожалуйста, всем внимание! – воскликнула она и подождала, пока в классе не стало как можно тише. Совсем тихо в классе не было никогда, потому что почти всегда кто-то что-то шептал, пил через соломинку или случайно ронял на пол карандаш, точилку или сразу весь пенал. – Сейчас мы пойдём в кабинет естествознания, – сказала госпожа Бреннер. – Господин Буддлов перенёс туда ваши клетки с домашними животными. – Зачем? – спросил Фредерик. – Разве наш урок пройдёт не в школьном саду? – Мне бы очень этого хотелось, – вздохнула классная руководительница и показала на окно, – но вы разве не заметили вон ту большую тучу? – Ой, точно! – воскликнула Катенька. – Там же скоро пойдёт дождь. А Мукки нельзя мокнуть! – Правильно, – кивнула ей госпожа Бреннер. – Именно поэтому господин Буддлов и отнёс все клетки в кабинет естествознания. – Ого, наверняка господину Буддельпо пришлось попотеть! – прокричал Лукас и поднял вверх большой палец. Борис Буддлов числился у них завхозом. Школьникам было ужасно сложно произносить его фамилию, поэтому они уже много лет называли его господином Буддельпо. Ведь так даже интереснее! Да и самому господину Буддельпо так нравилось больше. – Чур, я первый, – воскликнул Фредерик, сидевший за задней партой у окна. Он вскочил со стула и принялся протискиваться вдоль ряда мимо Нильса, Тима и Финна. Остальные дети тоже выпрыгнули из-за парт. Лишь Паолина осталась на месте, потому как не успела сесть. Обидно. – Стоять! Стоп! – закричала Надя Бреннер. Она встала прямо перед дверью и закрыла собой проход. – Во-первых, мы не бежим, а идём организованно, – строго произнесла она. – Во-вторых, пожалуйста, ведите себя тихо, как мышки, и идите медленно, словно улитки. Вы всё поняли? Паолина мрачно кивнула. Она прекрасно умела передвигаться со скоростью улитки. Особенно назад в сторону дома. Госпоже Бреннер ничего не стоило узнать это от папы. «Наябедничал! – со злостью подумала Паолина. – Да ещё и рукой мне помахал, словно ничего не случилось!» В животе у неё всё клокотало от бешенства. И стало клокотать только больше, когда Бен, так и не поздоровавшись, пронёсся мимо неё. – Привет, болван! – крикнула ему вслед Паолина. Но Бен её не услышал. Во всяком случае, он просто побежал дальше к выходу, где пристроился за госпожой Бреннер и остальными ребятами. Может, у него просто мюсли в ушах застряли или корм для хомяков? Может, он даже не услышал, как она назвала его болваном? Паолина из принципа решила показать ему язык. Даром, что он стоит к ней спиной и ничего не увидит. – Ты чего? – спросил Лукас. – Ничего, – прорычала Паолина. – Что-то ты слишком злая для «ничего», – возразил Лукас. – Я просто не люблю черепах, – выдавила Паолина. – Э? – Лукас почесал морковно-рыжую голову. – А, ясно, – наконец сказал он. – Ты же тоже хотела к Годзилле. – Нет, – возразила Паолина. – Не хотела. Что ещё за Годзилла? – Мой хомяк, – ответил Лукас. – Хорошо, что с ним заниматься будешь не ты, а Бен. Годзилла же настоящий хищник, – добавил он и показал Паолине плотно перевязанный пластырем указательный палец. – Он вчера мне чуть палец не отхватил! – Тогда не нужно было брать его с собой, – возразила Паолина. – Госпожа Бреннер же запретила приносить хищников. – Знаю, – прошептал Лукас ей на ухо. – Но ты же меня не выдашь, правда? Паолина покачала головой. Как бы сильно ей ни хотелось насолить Лукасу, она не ябеда. – Эй, вы двое, Лукас и Паолина, давайте-ка проходите вперёд! – прокричала им госпожа Бреннер и помахала рукой. – Хорошо, – сказал Лукас. Он надул щёки и запыхтел, как настоящий паровоз, который только начинает набирать ход. Сначала он шёл медленно, но постепенно всё больше срывался на бег. Паолина поспешила следом и встала к нему вплотную. Раз уж Бен так крепко сдружился с Лукасом, то и она сможет. И не важно, с хомяком или без. * * * Кабинет естествознания оказался огромным, по меньшей мере раза в три больше их класса. Здесь стоял шкаф, доверху забитый книгами и чучелами разных животных: барсука, крысы, множества маленьких птичек, совы и лисицы. – Если Годзилла снова тебя укусит, можно будет сделать из него чучело, – прошептала Паолина Лукасу. – Пф! – фыркнул он и покрутил у виска пальцем. В самом дальнем углу стоял скелет. К счастью, его кости были не настоящими, а пластиковыми. К тому же директор натянул на него шляпу и сунул в руку трость. Но Паолину он всё равно пугал. На партах было расставлено пятнадцать клеток: пять мышей, два хомяка, четыре кролика, бурундук и морская свинка Катеньки. Абрикосово-рыжая канарейка взволнованно перепрыгивала с жёрдочки на жёрдочку, а серый попугай со светло-жёлтой головкой и забавным красным пятном под глазом громко кричал «спагетти!». Мия, Катенька и Финн покатились со смеху. Бен вслед за ним начал кричать «спагетти!» и принялся прыгать. Снова. «Ох, – подумала Паолина. – Зря он это затеял!» Как только Бен начинал прыгать, госпожа Бреннер отправляла его в школьный сад, где как раз для таких случаев был установлен батут. Господин Буддельпо при этом всегда стоял рядом и следил, чтобы Бен случайно не приземлился прямо на грядки. Однажды так уже случилось. Если Бена отправят в сад, то он не сможет вместе с Лукасом заняться хомяком Годзиллой. Не так уж и плохо, если задуматься, – а вдруг госпожа Бреннер поставит Паолину в пару к Лукасу? Но, если Бен лишится возможности побывать на уроке, он рискует выйти из себя и вообще не перестать прыгать! А ведь он самый-самый-самый лучший друг Паолины! Хоть и болван. Паолине ничего не оставалось, кроме как присоединиться к Фриде, которая уже уселась возле своего стеклянного вольера на первой парте. Бен снова подпрыгнул и уже раскрыл рот, чтобы вновь прокричать «спагетти!», когда госпожа Бреннер схватила его за руку и так строго на него взглянула, что Бен осёкся и прекратил прыгать. Этот пристальный взгляд госпожа Бреннер стала использовать совсем недавно – приём пока не был отработан до конца и давал осечки. Но в этот раз, к счастью, обошлось. Спагетти и булочки с изюмом – Ну и где твоя черепаха? – спросила Паолина. В вольере было пусто, только земля, палки и листья. – Спряталась, – ответила Фрида. – Что? Зачем это? – удивилась Паолина. – Боится. – Чего? – Здесь же всё новое и незнакомое, – пояснила Фрида. Паолина украдкой вздохнула и оглянулась на Бена и Лукаса, которые следили, как Годзилла вытаскивает кусочки ваты из деревянного домика и переносит в другой угол клетки. Затем перевела взгляд на Фриду. – Странная ты, – сказала Паолина. – Ни с кем не общаешься. Фрида покачала головой. – Прямо сейчас я общаюсь с тобой, – возразила она. – Верно, – вынужденно согласилась Паолина. Может, Фрида была не такой уж и странной. Ну или совсем чуть-чуть странной. – А ещё ты ходишь только в синей одежде, – Паолина попробовала зайти с другой стороны. – У тебя синие джинсы и синий свитер. Синяя футболка. Синяя куртка. У тебя даже обувь синяя! – Мне нравится синий цвет, – сказала Фрида. Паолине синий цвет тоже нравился. Но ещё ей нравились жёлтый, красный, розовый и бирюзовый. А иногда даже зелёный цвет. Например, когда она видела его на Бене. – В одном цвете ходить скучно, – решила Паолина. Какое-то время Фрида молчала. – Синий цвет может быть разным, – возразила она. – И очень по-разному красивым. Эй, там! – Она показала на кучу листьев. – Смотри! Кучка пошевелилась. И вдруг из-под неё высунулась маленькая жёлто-серо-коричневая головка и укусила один из листочков. Фрида улыбнулась. – Она довольна, – сказала девочка. – Видишь, она ест! – Как её зовут? – спросила Паолина. – Хелония, – ответила Фрида. – О, – произнесла Паолина. Она задумалась на какое-то время, прежде чем осторожно добавила: – Но ведь это такое сложное имя! Думаю, я бы просто назвала её Черепашкой. Или тётей Эрной. Может, даже Лизелоттой. – Хелония по-гречески и означает «черепашка», – сказала госпожа Бреннер, которая вдруг оказалась у них за спиной. – Ясно, – Паолина выпятила нижнюю губу. – Тогда, скажем, мы вполне могли бы называть её Шелли, – предложила она. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65843518&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.