Законы амазонок. Сокращенная версия

Законы амазонок. Сокращенная версия Екатерина Терлецкая Чтобы пройти посвящение в амазонки, Ливия должна преодолеть испытания Праздника Агоналии. Воспитанница воительниц отличается от сильных амазонок. Она слабая, трусливая и эгоистичная. Ливия готовится к провалу экзамена, к которому её готовили всю жизнь, и мечтает о невозможном – быть кем-то другим. На руинах догорающей цивилизации человечество вымирает. Правитель мира мужчин предлагает амазонкам прекратить вражду и заключить союз. В преддверии Агоналии Ливия в числе царской свиты отправляется на бал, где должны состояться переговоры. Какие испытания готовит слияние, и кто кого заманил в ловушку: женщины или мужчины? Ливии предстоит разгадать эти загадки и попытаться спасти человечество. Екатерина Терлецкая Законы амазонок. Сокращенная версия По законам амазонок крылья птичкам не нужны. Глава 1 Всю жизнь меня то и дело, что учат воссоединяться с природой, пропускать её силу сквозь себя и повелевать с разрешения богов лесами. Природа совершенна, а мы ее творения. Но даже у совершенства есть изъян, и этот изъян – это я. Несмотря на все старания матери и сестринства, я бездарна, как старая коряга. Хотя нет, из коряги можно вырезать отличную кисть для красок, а из меня дочь природы ну никак не вылепить. Этой ночью во сне я бродила по Фовосу. Ту жуть, что пленила меня сложно описать словами. На Фовосе царит такая тишина, что даже звук рассекающего воздух сагариса заглушает лесную возню. Вначале я хотела укрыться в тропиках, но моё сердце стучало громче, чем шуршала листва, а значит я была легкой добычей для хищника. Все потому что я трусиха, какую днем с огнем не сыскать. Моё тело было покрыто красными перьями, местами виднелись серые вкрапления. Я расставила руки в стороны и устремилась ввысь, но не смогла взлететь. У меня не было крыльев… а птичка, без крыльев не взлетит. Обсуждать Агоналии запрещено, но как-то вскользь я слышала от сестер, что берег самое опасное место острова. Этой ночью я встретила смерть именно там. Стоило мне ступить на берег, легкие с жадностью стали поглощать соленый морской воздух, а потом я почувствовала легкую невесомость, почва плавно утекала из-под ног. Это был самый большой страх этой ночи – зыбучие пески. И я увязала всё глубже и глубже… И почему сестры так рвутся пройти испытания Фовоса? Я часто думаю о законах амазонок, особенно сейчас, когда на носу Агоналии. Вот и сегодня, проснувшись в холодном поту я долго лежу в оцепенении от ужаса и смотрю в потолок. – Солнце встает. Пора и тебе, ? говорит мама, приоткрыв дверь в мою комнату. ? Сестры собираются. Я буду ждать тебя на улице. – Мам… Я единственный ребенок в семье. – Надеюсь эти слова никогда не покинут этих стен, иначе… Мне стыдно за то, кого я воспитала. Её длинные ресницы похожи на крылышки ангелов. Всегда мечтала и себе такие, но увы, от матери мне досталось только упрямство. Хотя, генетика здесь ни при чем. Она оставляет меня наедине с совестью, что грызет меня каждый раз, когда лень берет верх над другими чувствами. Сквозь окно виднеется едва порозовевший небосвод. Рассвет – время Авги. Из моих окон открывается шикарный вид на сады. Обожаю позднюю весну, как сейчас, в это время Деметра по-особенному разукрашивает мир. Пышные бутоны ярких роз уже раскинулись по кованым аркам. Они завораживают мой взор. Отведенного времени на сборы слишком мало, придется отложить любования на потом. Говорят, когда-то мир был другим. Суши было больше, и она была густо населена людьми. Эволюция и прогресс погрузил мир в токсины. Экологический кризис привел к развитию страшной пандемии. Сотни тысяч человеческих жертв остановили прогресс. У нас принято считать, что это боги послали на землю смертельные испытания, дабы вернуть людей к их истокам. К временам, когда человек и природа существовали как один организм, но я склонна к мысли, что здесь не обошлось без руки самого человека. Как иначе объяснить Великую Войну, что прошлась по земле наступая на пяты хвори? Падали спутники, уничтожалось оружие, искусственный интеллект был стерт с лица земли. Люди воевали за оставшиеся крохи ресурсов, лишившись человечности, пока не утратили последний смысл этой вражды. А потом был ядерный взрыв. Он стал точкой в эпохе. Отсчет времени начался заново. Нам повезло оказаться там, где мы есть. Во всяком случае у нас есть плодородная земля, в то время как в округе одно выезженное токсичными отходами поле. Омыв заспанное лицо, я надеваю льняную рубаху и громко шлепая босыми пятами иду на улицу. Я долго возилась, но мать терпелива. Она порицательно кивает, и мы спешим на Авги. Лобное место располагается в самом сердце острова, напротив дома моей лучшей подруги Клиери. В центре лобного места ритуальный костер, его зажигают только на праздники. В обычное время он украшен цветами, иногда девочки приносят к нему что-то своё, говорят он даже когда дремлет, заряжает вещи энергией. Авги – это ритуальный танец. Так сестры приветствуют новый день и просят природу даровать им силу. Наверное, это единственный ритуал где не нужно убивать кого-то, измазываться кровью, или ещё чего хуже – пить ее. Мерзость! Сестры собираются вокруг дремлющего костра. Старейшинам негоже просить силы у земли, они давно не тренируются и не охотятся, но им отведена важная роль в ритуале – бубен и воспевание. Я занимаю место возле матери, усаживаюсь на колени, поджимая ноги под себя. Из-за россы подол ритуальной рубахи становится мокрым. Неприятно. Все девушки одинаково одеты – белая льняная рубаха свободного кроя. Мои ладони упираются в сырую почву. Опустив голову, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Нужно выбросить все мысли из головы, услышать, как бьется сердце, шумит кровь, и только тогда впустить свои корни в землю, и пропустить через себя сотни вольт жизни. Наша сила в единстве с природой. Стоит первому лучу солнца коснуться верхушки костра, царица Астер поднимает над головой чашу с животворящим варевом и выходит в центр кольца. И так, кружа хаотично в танце под ритмы старейшин, мы освобождаем своё сознание от земных тягот, возвышаясь духом над ритуальным кольцом, пропитываемся магией утра, заряжая каждую клеточку своего тела безграничной силой природы. Изведя земное тело до изнеможения, девушки делают глоток варева из чаши Астер и преподают к земле, раскрывая чакры до тех пор, пока земное тело вновь не сольется с бессмертным духом. Мы – дочери природы и преемницы богов, поцелованные самой Афиной. Мы – амазонки. Все, но не я… Клиери говорит, когда она делает глоток отвара и припадает к земле, она буквально чувствует горячий поток силы, что разливается по телу кипятком в жилах, а не кровью. Я же, как бы не старалась начать ритуал с чистыми мыслями и слиться с ритмами в танце, всё равно чувствую лишь горечь заваренных трав с наших садов, а развалившись после этого на траве, едва перевожу дух под ритмичное биение сердца. Я часто думаю: ну что во мне не так? Почему прислонившись к великому дубу, я не слышу его шепот? Мать говорит мне нельзя болтать об этом ни с кем, а лучше и думать об этом перестать. Так я и сделала. Смирилась. Я – изъян. Даже внешне я не похожа на сестёр: у меня светлые волосы и глаза, бледная кожа. Сколько не загорай, могу только что на несколько дней превратиться в подобие помидора, а потом точно змея скидываю обгорелую кожу, и я снова бледная как сама смерть. Амазонки преимущественно смуглые и кареглазые. Правда у Клиери потрясающие зеленые глаза. Немного карие у ободка, но в сердцевине такие яркие, что завораживают взор. – Готова? ? возвышаясь надо мной спрашивает подруга. Я глубоко вдыхаю несколько раз и переведя наконец дух, приоткрываю левый глаз. Солнце нещадно слепит, поднявшись высоко в небо. День обещает быть жарким. – Разве можно быть готовой к ферме? Сегодня среда. По расписанию после учебы и до обеда ферма, ну а на конец дня и до самого сна – тренировка. Ненавижу ферму! Клиери громко смеется и протягивает мне руку. – Братья наши меньшие сами себя не накормят, а ты не научишься уважать труд старейшин, если не будешь помогать. Как и велит мать я никому не раскрываюсь. Никому кроме Клиери. Она знает меня с самого рождения, мы как сиамские близнецы, словно приросшие одна к другой. – Но там плохо пахнет, ? пытаюсь замаскировать свою лень оправданиями. – Да, сестренка. А ещё тяжелые мешки с зерном, неубранные ставни, нечёсаные кони, и много-много других приятностей, от которых ты просто в восторге. Поскулив немного о своей тяжелой доле, я соскребаю себя с травы, собираю волю в кулак, и шагаю навстречу новому дню. Одежды мы носим простые и удобные, ритуальную рубаху пришлось сменить на тонкие брюки и футболку, босые пяты на сапоги, а растрепанные волосы на косы. Работа на ферме самое гадкое ремесло. Хорошо, что приходится барахтаться в конюшне и загонах всего раз в неделю. Работой с лошадьми и курами у нас занимаются старейшины, те кто уже давно отошли от дел и пересели из седла в кресло качалку, но молодое поколение тоже приобщают к работе, чтобы мы не думали, что жизнь заканчивается на метании сагариса и верховой езде. По понедельникам мы осваиваем ремесло садоводства, помогаем старшим амазонкам. Касаясь природы, они перенимают на себя силу и вдыхают любовь в плоды. Младшие из сестер, вплоть до тридцати лет преимущественно заняты только тренировками. Мы живое оружие, дочери Ареса. Война – это первое чему нас учат. Только зачем, я за свои шестнадцать лет так и не поняла. Может традиция такая? Период затишья длится уже несколько поколений. С тех пор как мир переменился, после Великой Войны, много суши ушло под воду, выжили немногие. На одном берегу оказались представители разных общин и государств, им пришлось строить новое. Начались разногласия и новая война. Лидеры женщины склоняли общество жить в единении с природой, не нарушая ее законов, но мужчины выбрали науку, в надежде поставить как можно быстрее прогресс на ноги. Отчаявшиеся женщины, изнеможённые властным миром мужчин, миром воин и болезней, похоти и прогресса, отправились на остров, где отгородились от всего мира. Они восстановили природу существования человека на земле, построили новое общество и стали называть себя амазонками. Пришлось завоевывать уважение, сея страх при одном только упоминании воинственного народа. Мы живем затворниками, готовые в любой момент отстоять свои земли, если это потребуется. Те крохи, что остались от мира знают амазонок, а амазонки отказываются знать весь оставшийся мир, что теперь называется Криосом. В начале года Астер со свитой отправляется на Криос, где они собирают девочек сирот. Там их хватает сполна. Брошенных младенцев мы превращаем в воинственных женщин. Каждая из нас прекрасна, ведь мы последние на земле представительницы человечества, кто действительно почитает мать всего живого – природу. Мою любимую лошадь зовут Наоми. Она рыжая как огонь, быстрая как ветер и норовливая как я. Во всяком случае так говорит Тессеида – смотрительница конюшни и самая добрая из старейшин. Я увлеченно вычесываю гриву Наоми, сегодня мне нет дела до грязных загонов и мерзких запахов, мои мысли заняты ночными кошмарами. Клиери досталась грязная работа: надев длиннющие перчатки, она борется с грязными ставнями. Я снова и снова прокручиваю в голове сновидения, перед глазами ярко вырисовывается картина мучительной смерти: я заживо погребена в песках. Брр… Аж холодок пробирает по коже. – Клиери! ? окликнул писклявый голос подругу. Девушка верхом на лошади сверху вниз поглядывает на меня унизительным взглядом. Лейла с малых лет из кожи вон лезет, так старается угодить Клиери, всё время набивается ей в друзья, видимо от этого меня и недолюбливает. Не знаю, чего она этим добивается, то ли старается выслужиться перед дочерью царицы Астер, то ли боится конкуренции и старается приблизить к себе главную соперницу. Эти двое лучшие во всем, только что не в точных науках, но какая к черту разница умеешь ты отключить цифровой лазер или нет, если нет тебе равных на охоте. Мои способности ограничиваются науками, что мы вынуждены зубрить для общего развития. Вряд ли это как-то поможет мне на Агоналии. – Ты сегодня участвуешь в соревнованиях? ? спрашивает Клиери Лейла. Она всегда делает вид, что меня не существует. – Конечно! Разве ж можно такое пропустить? ? отвечает Клиери. – И тебе привет, ? натянув демонстративную улыбку кривляюсь я Лейле. – Ой, прости, я тебя не заметила. Вечно ты спрячешься где-то в углу, ? с долей яда прыскает в ответ. ? А ты? Порадуешь нас сегодня своими попытками не выронить лук во время стрельбы? Её надменный тон впивается мне в сознание точно острые клыки кобры, нарастающая злоба заставляет кипеть кровь. Ух и задала бы я ей сейчас! Я сжимаю кулаки, но дружелюбно выдавливаю из себя: – Я на твоем месте так скоро не списывала бы меня со счетов. Девушка приподнимает бровь, сдерживает насмешливую улыбку и говорит: – Ну если успеешь быстрей меня до деревни, я извинюсь за свою несправедливую оценку. Ляскнув со всей силы кобылу, Лейла натягивает поводья и мчится в сторону деревни. Жар ненависти в мгновение охватывает меня целиком, и я уже не слышу ни окликов Клиери, ни здравого разума. Скидываю сапоги и прыгаю на Наоми. Уцепившись хорошенько за длинную гриву, я зажимаю спину лошади между ног, беру упор голыми ступнями и мчусь вслед за задавакой. Ветер скользит по горячим щекам охлаждая немного мой пыл. Совсем близко к границе поселка огненная Наоми обгоняет соперницу. Оглянувшись вижу, как самодовольное лицо Лейлы скривилось в ожидании заслуженного позора. Я уже почти готова ликовать, как вдруг, передо мной вырастают закрытые ворота. Деревня огорожена невысоким забором метра полтора высотой. Как правило, ворота всегда открыты, но как назло именно сейчас нет. Наоми замедляет ход. – Нет-нет, девочка… Ну, давай же! ? уговариваю кобылу. ? Мы же с тобой учились! Я натягиваю гриву, уговариваю её прыгнуть, но упрямое животное буквально в метре от преграды тормозит. Едва не размазав нос о забор, я вылетаю, со всей силы трескаюсь об землю. Повезло что влетела в кусты, иначе могла и шею свернуть. Моя соперница грациозно перепрыгивает забор, разразившись громким смехом на всю округу. Не успела я отряхнуться, как Клиери уже примчалась меня выручать. – Встать можешь? Встать больно, всё тело словно сквозь мясорубку пропустили, но показать слабость у меня нет права. Стиснув зубы делаю вид, что падать на скаку с лошади плевое дело. – Ногу подвернула. Ступить больно, но в целом жива. – Нужно перетянуть, иначе опухнет, вечером на соревнованиях не сможешь сесть в седло. Митера будет в гневе… ? порицательно качает головой Клиери. Оседлав лошадей, мы возвращаемся на ферму. Придется просить Тессеиду о помощи. Нет на острове лучшей мастерицы бинтовать растяжения связок, а её растирки и мази просто волшебные. Бывает саданешься где-то, намажешь жеванной зеленой гадостью, а на утро ничегошеньки нет. – О чём ты только думала, Ливия? Ты сегодня сама не своя, летаешь в облаках. Ты же неплохая наездница, не понимаю, как это могло произойти, ? отчитывает меня подруга. – Агоналии… Это единственное о чём можно сейчас думать. Разве нет? ? резче планируемого отвечаю подруге. ? Снова и снова я вижу эти ужасные сны, в которых Фовос каждый раз находит возможность сожрать меня ещё в самом начале. Это сводит меня с ума… Подруга спрыгивает с лошади и больно давит пальцами мне на лодыжку, я морщусь от боли. – Отек пошел, но вывиха нет, ? выносит свой вердикт Клиери. ? Не понимаю от чего у тебя такой панический страх. Агоналии – ежегодный праздник. Обычное дело. Все через это проходят. – С чего бы переживать?! ? прыскаю иронично в ответ. ? Всего-то каждая вторая девушка погибает, и это только в первую неделю! До конца дожить удается и того меньшим составом. – И вовсе не каждая вторая! Не преувеличивай. Агоналии – это некий экзамен, который проходит каждая из нас по окончанию школы. Каждый год девушки, достигшие возраста шестнадцати лет должны пройти посвящение, после которого они гордо могут зваться амазонками. У нас принято считать это праздником, хотя на самом деле испытания в основном заканчиваются трагично. Все наши знания и умения плотно переплетаются с истоками природы. Девушек отправляют на отдаленный остров Фовос. Остров достаточно большой, чтобы разделиться. Каждая должна пройти испытания в одиночку. Только настоящая амазонка, искусная воительница, дочь природы с чистым сердцем, может пройти испытания, что готовит для нас Фовос. Легенда гласит, что первые амазонки не могли выбрать царицу. После длительных споров и различных соревнований на этот пост взошла Лампето, но шестнадцатилетняя Аника взбунтовалась, считая себя более достойной роли царицы, так как правительница народа помимо силы должна обладать милосердием и острым умом. За мятеж Аника была изгнана воинственной царицей на остров Фовос. Ранее никому не удавалось покорить тайный остров, он буквально выплевывал любого, кто пытался его обуздать. Остров обладает таинственной силой дикой природы. Он проникает вглубь твоего сознания, в самое сердце, и обращает твои страхи против тебя. Условия Лампето были простые – если Аника продержится двенадцать дней на острове и вернется живой, она займет место царицы. Аника выжила, стала царицей амазонок и положила начало традиции – Праздника Агоналии. В этом году в Агоналии участвуют двенадцать девушек. Негусто. В предыдущие года собиралось больше двадцати из которых оставалась дюжина, или на две-три больше. Интересно сколько останется достойных из нас на этот раз. Хотя… С моими талантами, у меня мало шансов узнать ответ на этот вопрос. – Ты неплохо разбираешься в растениях, ловкая, владеешь оружием. Единственное, что может тебя убить быстрее чем низкая самооценка – это страх! И заметь, ты сама его на себя нагоняешь. – «Неплохо», Клиери, это не «хорошо». Глава 2 Тессеида удосужилась за считанные часы излечить моё растяжение. Благодаря плотному бинту отек удалось спрятать под высокими сапогами. Надеюсь мама не увидит, иначе мне несдобровать, ведь сегодня соревнования. Скоро Агоналии, нас усердно тренируют, а мама усердно следит за моими успехами. С первой зорькой зажигаются огни – поистине завораживающее зрелище. Остров словно оживает светлячками. Сегодняшние соревнования будут проходить на берегу. Старшие сестры собрались вокруг костра. Все слушают Медею, она зачитывает правила соревнований. Все кроме меня… В попытках усмирить свою трусость, я подсчитываю подводных светлячков, что распластались по кромке мокрого песка, выброшенные легким прибоем. – Эй там, у воды! ? окликнула меня тренер. ? Надеюсь все слышали условия соревнований? Я ловлю порицательный взгляд матери и вовлечено киваю в ответ. – Отлично! Соревнования пройдут в два этапа: меткость и командная работа. Объявляю соревнования открытыми. По лошадям! ? отдаёт команду Медея. Она одна из самых лучших воительниц на острове. Медея редко проводит тренировки для младших, в основном тренирует участниц Агоналии, а иногда и мою маму ? большая честь подтягивать навыки борьбы правой руки царицы амазонок, ? так что ко мне тоже особенно внимательна. Бодро шагая вместе со всеми к лошадям, догоняю Клиери. – Эй! ? полушепотом окликаю подругу. ? Что за задание? Вытаращив возмущенно глаза, Клиери обреченно вздыхает. – Ливи, ты хоть изредка бываешь собранной? – Крайне редко, ? шепотом отвечаю я. – Стрела в прыжке через преграду. И зачем такие сложности, если на Агоналии у нас не будет ни лошади, ни стрел. – Напомню: в этом задании вы учитесь меткости, ? громко сообщает тренер. Ах, да! Ну, теперь всё ясно. Я седлаю Наоми и пошлепываю её за гривой. – Ну что ж девочка, не подведи. Снова… Глубоко вздыхаю и занимаю позицию. Как бы я хотела сейчас сбросить сапоги и упереться голыми ступнями в лошадь, но тупая ноющая боль лодыжки напоминает, что не сегодня. Соревнования начались. Я крайняя. Одна за другой девушки обходят почетным кругом зрителей, взъерошивая конными копытами влажный песок вдоль береговой линии. В центре берега установлен дремлющий костер высотой в полтора метра, его зажигают в конце соревнований, он и послужит нам сегодня преградой. Первой участницей выступает Клиери. Она медленно обходит круг, берет разгон на втором. Грациозно с точностью до миллиметра преодолевает преграду и оказавшись на самой вершине отпускает поводья, натягивает тетиву. Бам! Выпадающая на дальнем дереве мишень поражена в самую цель. Астер расплывается в самодовольной улыбке. Под громкие аплодисменты, подруга возвращается в строй. Идеальный результат. Вот кто поистине вправе называться амазонкой. Следующая вступает Лейла. По одному её взгляду уже понятно, как она презирает соперниц. Вот уж чего не занимать этой выскочке, так это самодовольства. Она так же берет несколько кругов почета для разгона. Из-под копыт её кобылы летит влажный песок, он рассыпается брызгами на несколько метров по сторонам. Порция песчаных всплесков достается и мне. Набрав скорость, она преодолевает препятствие, а стрела попадает в мишень. Красивый выстрел, но увы, догнать в отточенной технике Клиери ей не удалось. Чтобы не рассмеяться в полный голос я прячу лицо в плече и перевожу взгляд на морские огоньки. С каждой участницей мой задор угасает, а сердце бьется всё сильнее. Уже и звезды не такие яркие и море меня не манит своими огнями, ничего, ничего не может отвлечь от страха потерпеть второе фиаско за день, только теперь на глазах у всех, в том числе и матери. Несколько девушек попадают близко к цели, есть те, кто и вовсе мимо мишени пустили стрелу. Наступает мой черед. Кажется, что горло завязалось на узел. Наоми не любит прыгать, впрочем, как и я. Ухватившись крепко за поводья я медленно обхожу первый круг. Огни и лица вокруг стерлись, чувствую, как потеют ладони. Выдыхаю собравшийся в легких страх и шлепаю кобылу. В мгновение я слышу, как жаркий ветер скользит по щекам, вижу преграду, бросаю поводья, натягиваю тетиву и… Прыжок, мишень, выстрел! Стрела буквально рассекла пополам стрелу Клиери, вонзившись точно в цель. Не могу в это поверить! Слышу радостный возглас подруги, что прыгает на месте громко хлопая в ладоши, и самое главное – вижу облегчение на лице мамы. Я справилась! Потерев ладонью лицо на руке неожиданно вырисовывается кровавый след. Аккуратно трогаю щеку: видимо я так близко прислонила стрелу к лицу, что острые перья порезали кожу. – А теперь перейдем ко второму этапу соревнований – работа в команде, ? объявляет Медея. Второе задание куда проще чем первое. Девушки рассыпаются по периметру, дожидаясь нападения. Как только над головой появляется горящая стрела, сгруппировавшись, несколько девушек приседают, выставив щиты, формируя таким образом для одной импровизированную опору. Оттолкнувшись в прыжке необходимо сбить мечом стрелу – рассечь её пополам. Увы, даже правильно оттолкнувшись не всем удается сбить стрелу, а рассечь четко пополам и подавно. Кружа в импровизированном танце под бубен старейшин, я вижу, как сестры подают мне знак. Сегодня я наконец-то оправдаю мамины ожидания! На скаку Медея выпускает стрелу. Я вижу, как яркий огонь рассекает ночное небо. Слежу за ней, кажется, что время остановилось и есть только я и летящий словно хвостатый метеорит, пылающий огонек на остром наконечнике. Беру разгон, прыжок, вижу сгруппировавшийся щит под ногами, отталкиваюсь левой, как вдруг… Моя больная лодыжка полностью меняет направление кости в суставе. Адская боль с холодящим сердце хрустом прошибает всё тело, отбивая отдачей в мозг. Точно мешок яблок, я падаю на сырой песок. Шум в ушах и необъяснимый сумбур в голове на мгновение отключает меня от реальности. Следующие, что я вижу – это склонившихся надо мной Медею и Тессеиду. – Ещё сантиметр и стрела пробила бы твою белокурую голову, ? холодным тоном констатирует тренер. ? Сколько раз я тебя учила, что удар нужно держать до конца. Ты бы сбила её в два счёта, только размах нужно было толково взять. Тренер полностью права, в последний момент вместо удара я глупо зажмурила глаза. Мои щёки заливаются румянцем, они буквально пашут стыдом, особенно когда слышу насмешки девушек. Мама даже не глянула на меня, отвела глаза в сторону и только. Я опозорила её. Снова… Вердикт Тессеиды неутешителен – вывих со смещением. Кость конечно вправили, ногу затянули, а вот мой позор не так легко исправить. После соревнований все разбредаются по домам. Не считая нас с Клиери, девушки живут в общем бараке на другой стороне поселка, так что домой я плетусь одна. Ночной кузнечик наскрипывает, отмеряя своей прерывистой песней взволнованные удары моего сердца. Я открываю дверь и прихрамывая захожу в дом. Мама сидит за столом, её взгляд прикован к стакану воды. Не знаю, что сказать, поэтому замерев в двери просто жду, в надежде, что она хотя бы взглянет на меня. Минуты тянутся как вечность. – Ну прости меня, мама! Тон голоса прозвучал вовсе не так как планировалось, вместо виноватой мольбы о прощении из меня выпал ядовитый комок обиды. – Простить за что? ? наконец подняв глаза, спрашивает мама. – За то, что не могу быть тобой. – А это от тебя и не требуется. Нужно быть собой, Ливия. Собой! Тебе просто нужно быть амазонкой! – Но я не такая, мама! Я не могу быть тем, кем не являюсь. Как ты не понимаешь… ? на глаза сами по себе наворачиваются слезы, но я не могу себе позволить ещё и эту слабость, иначе совсем упаду в её глазах. Кузнечик за окном и тот будет на голову выше. ? Я очень стараюсь! Но сколько бы я не тренировалась быстро бегать, сколько бы я не пыталась услышать голос природы, прислоняясь ухом к траве во время Авги, всё без толку, ничего не выходит. Она холодно смотрит мне в глаза. Невыносимо. В такие моменты, как бы я не любила свою мать, но я завидую тем девчонкам, что вечерами ложатся спать в тесной комнате на соседние кровати. Я благодарна матери за любовь, но эта ноша соответствия ей – соответствия идеалу – заставляет меня ненавидеть себя. – Скоро Агоналии, Ливия. Мне очень жаль, что я не сумела взрастить в тебе амазонку, но ты должна помнить одно: Фовос не щадит никого. Он не спросит кем ты хочешь быть, а кем нет. Жестокое утверждение не требовало дискуссий. Она грюкнула стаканом по столу и медленно поднялась наверх, напоследок добавив: – Будь добра, этой ночью пойми в конце концов, кто ты есть. А на рассвете слушай Авги внимательней, ? выдерживает паузу, словно стараясь совладать с тоном голоса, ? потому что ты не имеешь права, из-за своей лени лишить меня дочери. Последние слова повисли в воздухе как приговор. Я обессилена… Поднимаюсь к себе, стягиваю сапоги и опершись об раму всматриваюсь в окно. Ночь съела всё. Темнота опустилась на дома, на траву, на сады. Яркие звездочки соревнуются своим молчанием с угасающими огнями, что хаотично расставлены по поселку, чтобы освещать дороги и тропки. Ночь – моё любимое время. Ночью не нужно соревноваться в ловкости, точить сагарис, отдавать дань природе взвиваясь в танце, наоборот, это природа отдаёт тебе дань, затихая на время дает возможность услышать собственные мысли. Сегодня мне не до сна. Боюсь представить какие вычурные ловушки мне подготовили сновидения. Я не готова снова проигрывать сегодня, только теперь ещё и собственным страхам. Тихонько спустившись я ковыляю на улицу, медленно ступая по траве босыми ногами в сторону садов. Здесь мне всегда хорошо, здесь я поистине пропитываюсь блаженной любовью матери земли. Пышные розы огромными бутонами обвивают идеальные арки, создавая коридоры, плавно переплетающиеся в лабиринт благоухающей красоты. Интересно, какой он, этот Фовос? На нем такая же прекрасная природа или наоборот, одни только ядовитые шипы и множество смертельных сюрпризов? И кто вообще прописывает сценарий Агоналии? Как жаль, что на мои вопросы нет ответов. Глава 3 Учебный центр представляет собой огромное здание, зеркальное с внешней стороны. Зеркала расположены немного под углом, так что отражают лес, благодаря чему с дальнего расстояния превращают здание в невидимку. Он построен на самой окраине острова, далеко от поселка. – И зачем мы учим эту ерунду, если всё равно единственное место на острове, где есть электричество ? это учебный центр? Клиери демонстративно сопя от злости запихивает тетради по электронике в сумку, едва совладая с собой и с замком. Таланты этой девушки просто идеальны для жизни на острове: она самая меткая, в бою ей нет равных, искусная наездница и охотница. А вот в учебном центре царица – это я! На острове я единственная, кто безукоризненно разбирается в том, что наш наставник Клавдия называет научным прогрессом. – Чтобы понимать мир мужчин, ? объясняю подруге элементарные вещи. – Мир мужчин? На кой чёрт нам понимать их мир, если нам туда дорога закрыта? Клиери не на шутку разозлилась, она не любит говорить о мужчинах. Мама с детства нам твердит, что мужчина – это враг. Из-за них на земле одни неприятности. Они считают себя достойными обращению словно они боги, словно их род высшая точка эволюции всего живого. Мужчины убивают своей наукой и прогрессом природу, разжигают войны, и жаждут поработить женщин, разбив им сердце. Наверное, эти утверждения небеспочвенны, но я не готова их принимать, ведь лично не знаю ни одного мужчину. Я ободряюще улыбаюсь Клиери, прислоняю большой палец к сканеру на двери и вот мы уже в самом сердце стеклянно-цивилизованного мира. Аудитории и лаборатории серые и холодные, блестящие поверхности со встроенными стеклянными панелями отражают яркий холодный свет. В здании пять этажей и три корпуса. Именно здесь будущих амазонок в возрасте от пяти и до шестнадцати лет обучают всему, что отличает наш мир от мира мужчин. Любая десятилетняя воспитанница амазонок может собрать и разобрать до последней пружины оружие или устройство охранной системы. В каждой аудитории и конференц-зале установлен галограф, что благодаря связи с рабочим местом ученика индивидуально транслирует учебную информацию. Девушки неспешно занимают места. – Рада приветствовать вас на нашем занятии по практической электронике, ? блокируя за собой стеклянную дверь, начинает урок Клавдия. ? Тема сегодняшнего урока – ТЗо17. Надеюсь всё выполнили домашнее задание? Девушки обреченно вздыхают, переглядываются и разводят возню с конспектами. В аудитории гаснет основной свет, мы утопаем в полумраке, горит только дополнительная подсветка обрамляющая пол. Взгляд Клавдии прикован ко мне, она хитро улыбается исподлобья. Из-за тусклого освещения тени на ее лице рисуют страшную гримасу. Не понимаю, как эта особа смогла победить в Агоналии в своё время. Она напоминает мне воробушка: такая же маленькая, костлявая, немного сутулится, и из-за этого её ключицы кажутся ещё острее. Правда лицом она похожа на орла: этот нос никак не похож на воробьиный. Практически всё время Клавдия проводит в учебном центре. Если нет уроков, всегда найдется другая работа. К примеру, разработать новую ловушку на случай угрозы из вне, или что-то типа того. – Прошу всех активировать табло. Девушки послушно прислоняют палец к активатору, встроенному в парту, и я тоже. Перед нами всплывает тонкая голограмма с несколькими чертежами и рядом формул. Клиери обреченно поскуливает. – И так, внимание. Перед вами несколько вариантов программирования оружия ТЗо17 с маяком внутреннего поражения. Первый чертеж соответствует налаженным контактам электродов разрушающего цикла. Другими словами, в момент контакта с целью ядро полностью уничтожает жертву, превращая её в пепел. Как по мне, это лучшее оружие из всех. Оно имеет ряд неоспоримых преимуществ: мгновенное поражение, бесшумное, заряда хватает до двух тысяч выстрелов, и самое главное – не оставляет после себя беспорядка. Горстка пепла… Вполне экологично. ? Клавдия делает паузу, подчеркивая своей надменной улыбкой факт того, что любовь к оружию из мира мужчин куда больше её прельщает, чем привычное для амазонок. ? Ваша задача определить, какое действие нанесет оружие, приведенное в остальных примерах. – Мать меня прибьет если я завалю предмет Клавдии, ? вырывается у подруги. Толкаю её в бок и шепчу: – Списывай быстрее. Только не пялься, вытаращив так глаза! Ты выдашь себя в два счёта… Бегло вожу пальцем по виртуальной проекции соединяя чертежи с формулами, но судя по вздернутым бровям подруги, определение соответствующей формулы особо ей не помогло. – Что за возня, уважаемые? ? строго обращается к нам учитель. ? Я, по-моему, не объявляла о групповой работе. Я так понимаю поставленную задачу вы уже выполнили. ? Не дожидаясь ответа добавляет: ? Значит проверим. Клавдия подключает главный галограф, и вот, теперь вся аудитория имеет возможность лицезреть наш позор на большом экране. – Ко второму чертежу Вы, Клиери, определили первую формулу. Разъяснение решили не писать – краткость сестра таланта. Уважаю. В таком случае потрудитесь нам всем устно разъяснить Ваш выбор. Щеки Клиери заливаются румянцем. Она несмело открывает рот, но из него ползут исключительно нечленораздельные звуки. За стеклянной дверью появляются зрители: моя мама, царица Астер, и наш тренер Медея. Клавдия резко подается ко входу, но царица легким взмахом руки останавливает её, наставник продолжает урок. Стук сердца подруги эхом разносит волнение по залу. Ответить нечего. Не выдержав позора, Клиери опускает глаза. – Немногословно… Но в то же время Вы доступно разъяснили мне своё мнение: его нет. Царица с непоколебимым лицом замерла по ту сторону стекла, она держит палец на трансляторе, а значит провал подруги был благополучно засвидетельствован. Нужно отдать Астер должное, она никогда не выдает своих истинных чувств, чего не скажешь о моей матери. У той на лице каждый раз ярко вырисовывается разочарование в такие моменты. – Ну, а что насчет Вас, Ливия… Давайте посмотрим. ? Учитель замирает на некоторое время, внимательно изучая мою работу. ? Хм… Интересно. ? Прикладывает палец к губам. ? Ответы верные, но что Вы имели в виду, указывая альтернативный вариант? Присутствие матери, что буквально прилипла к стеклу после вопроса наставницы, заставляет мои ладони потеть, а язык заплетаться. Шлепок по колену под партой приводит меня в относительные чувства. Клиери недовольно таращит на меня глаза, напоминая, что облажаться нам обоим, да ещё и на глазах царицы мы не имеем права. Собравшись с духом, заставляю слова встать ровно в ряд в предложении. – Энергия выстрелов черпается из сменных энергетических батарей. В теории, если установить батареи разного типа, можно выставить режим, что перепрограммирует поражение на иной спектр действия и заменит эффект испепеления на паралич, к примеру. Астер и Медея эмоционально переглядываются, меня пугает их реакция. Может я что-то не так сказала? – Но какой в этом смысл, милочка? Предназначение оружия – истребить. Человек берет оружие в руки, только в случае, когда наступает неизбежность и других методов предотвращения беды нет. – А что если среди врагов нужно выбрать союзника? Такое оружие позволит на время дисквалифицировать противника. Худосочная Клавдия заходится оскорбительным смехом. Мои щёки пышут от позора, не стоило вообще открывать рот. И какой чёрт только дернул меня теории выдвигать, нужно было сделать что велено и дело с концом. – Ливия, у Вас Агоналии на носу, а Вы так и не усвоили главное правило – у амазонок не бывает союзников, мы справляемся со всеми трудностями своими силами. Надеюсь в разгар Агоналии Вы вспомните мои слова. А сейчас извините меня, я отлучусь на несколько минут. Семеня своими тоненькими ножками, она стремительно шагает в сторону двери. – Задание номер семь нужно выполнить до моего прихода, ? вдогонку, не оборачиваясь говорит Клавдия. Дверь подала сигнал, реагируя на отпечаток пальца учителя. Клавдия и свита царицы прошмыгнули в соседнюю лабораторию. Замыкая делегацию, мама оглянулась и ободряюще мне подмигнула. Любопытство однажды меня погубит, возможно даже сейчас, но я всё равно не могу с ним совладать. Наклоняюсь к уху Клиери и шепчу: – Мне нужно выйти на минутку, если Клавдия вернется, скажи, что я в уборной. Подруга недоверчиво поднимает на меня свои большие зеленые глаза и послушно кивает в ответ. Незаметно скольжу по коридору к лаборатории. Какая удача! Дверь не захлопнута. Спрятавшись за нижней панелью, мне удается разглядеть внеплановое собрание. Здесь нет транслятора, что с помощью кнопки выводит звук, приходится напрячь слух, жаль по губам я так и не научилась читать. На матери нет лица, она стоит как вкопанная, скрестив руки на груди и слушает, как наш воробушек, размахивая своими тоненькими крылышками доказывает что-то Астер. Но что? Ничего не слышно… Проиграв здравому разуму, подаюсь ещё немного вперед и аккуратно приоткрываю пальцем дверь. – Это безрассудно! Она маленькая девочка, ей нечего там делать! Для нас это не благотворительный бал, это важные переговоры! ? буквально исходит желчью от злости мама. – Она молодая амазонка, а не маленькая девочка. Митера, забудь про материнские чувства, сейчас не время для сантиментов, ? отдергивает ее Клавдия. – Агоналии еще не состоялись! Не нужно приписывать ей роль, что ещё не определена за заслуги, ? упрямо стоит на своем мама. – Тем более! ? перебивает её на полуслове Клавдия. ? Мы не знаем, чем для нее обернутся Агоналии, а её светлая голова нужна нам именно сейчас. ? Вот уж не знала, что она меня так любит! Клавдия поворачивается к царице и продолжает: ? Прошу заметить, не сила, не смелость, не доброта, а ум! – Мы можем взять тебя, ? предлагает царица. – Меня? Ох, моя царица… При всем моем уважении к Вам, но это смешно. Куда Вы собрались везти старую сморщенную бабку? На бал? Никто не поверит, что такая как я может быть частью свиты, и Вас, моя царица, уличат в недоверии! ? В аудитории повисает тишина, каждая по-своему осмысливает слова Клавдии. ? Вот вам мой совет: берите самых красивых из свиты и девчонку. Нужно играть по их правилам, сбить с толку и показаться такими же глупыми, как их женщины, и тогда… Возможно… Правитель Марк Ксалиос утратит бдительность и переговоры пройдут тихо и спокойно. Ливия в своих знаниях давным-давно опередила даже меня. В мгновение оценивает любое техническое оснащение и на несколько шагов вперед просчитывает варианты его применения. С помощью Ливии у нас будет хоть слабая, но всё же картина, о том с чем нас ждут по ту сторону забора и насколько наши знания отстали за последние время. Царица Астер осматривает с ног до головы мою мать, глубоко вздыхает и говорит: – Решено. Я возьму девочек, Энею, Марину и Санти. – Наших девочек? ? с ужасом переспрашивает мама. – Да. Представлю их как своих дочерей. Это вполне сойдет за безобидный дружеский визит по случаю бала. Кто же везет своих детей во вражеское логово… Клавдия права, так Марк Ксалиос всё примет за чистую монету. Интриги, переговоры, обман… Всё расплылось на поверхности самого важного для меня, что я услышала – я поеду на бал в Криос! Не могу в это поверить! Волнение и неописуемая радость охватила всю меня гоняя горячую кровь от ушей до пят и обратно. Я даже представить себе не могла, что однажды покину Остров Амазонок. Глава 4 После того как царица Астер объявила нам о политически важной поездке на Криос, мама сама не своя. Наверное, действительно есть повод переживать. На острове давно ходит молва, что период затишья – так называют перемирие после войны – затянулся. Девушки из царской свиты несколько раз вскользь оговаривались, что в Криосе грядет кризис, а как правило кризис соседей оборачивается очередной войной. За ужином я ковыряю печеную дичь в тарелке, гоняя то её, то тушеную морковку со стороны в сторону, но глаза при этом прикованы к профилю матери: ей явно тоже кусок в горло не лезет. Ужин традиционно проходит на террасе столовой. Столы стоят прямо на траве. Еду подают однообразную. Старейшины, как правило, готовят свежую дичь, что девчонки настреляют днем на охоте. – Ты меня слушаешь? ? бросает в меня корочкой хлеба Клиери. Последнее, что я слышала – это долгая болтовня о том, как постыдно будет не совладать с каблуками на балу. Ранее нам не приходилось носить подобную обувь: на острове она ни к чему. Со слов мамы, узенькие туфельки на высоком тоненьком каблуке, носят мечтательницы Криоса, в надежде таким вычурным образом хоть немного сравняться с мужчинами. Нам такие извращения ни к чему, мы и так на голову выше этих примитивных существ – мужчин, при чём речь здесь не о росте. Послушно киваю подруге в ответ. Наклонившись через стол, украдкой спрашиваю: – Как думаешь, сплетни о войне пустые? Клиери оглядывается по сторонам: никто ли нас не слышал? Немного замешкав подруга неохотно отвечает: – Это нам и предстоит выяснить. Этот бал – это переговоры. А вот на предмет чего, я толком не знаю. Знаю только одно – знай мы точно, что Криос нам враг, ни о каких переговорах речи не было бы. Мы амазонки – воительницы. Сагарис в лоб и дело с концом, а здесь… Здесь что-то не то. Астер никогда не пойдет войной не зная точно, что перед ней враг. Война… От одной только мысли об этом волоски по всему телу встают на дыбы. Чтобы немного успокоиться, я шевелю пальцами босых ног, цепляя молодую траву под столом. В глубине души мой неизлечимый цинизм ликует. На какое-то мгновение я представила, как из-за войны отменят Агоналии. Завтра важный день. От вечерней медитации мы освобождены, нужно выспаться хорошенько и собраться в дорогу. Мама остается, а я неспешно шагаю домой и послушно ложусь в кровать до заката. Какой он, этот мир мужчин? Смогу ли я достойно себя вести и не оскверню ли я имя амазонок? А вдруг я им не понравлюсь, или ещё чего хуже – они мне. Боюсь, что, окунувшись с головой в чужой мир, он покажется мне более родным, чем собственный. Я никогда не чувствовала себя и амазонкой… Да что здесь таить, я от кончиков волос и до глухого духа в теле ни капельки не похожа на сестер. Только дремота сморила мой неугомонный разум, я вдруг чувствую мамины руки. Она бережно расправляет мне волосы. – Что-то случилось? ? бурчу спросонок. – Нет, дочка. Спи… Она смотрит в мои сонные глаза, так, словно хочет опуститься на самое дно души и вложить туда сверток своей мудрости вместо всяких глупостей, которыми я набита битком. Жмурю глаза и зарываюсь носом в подушку, изображая глубокий сон. Мама ложится ко мне в постель и крепко прижимает меня к себе. Её объятия пашут жаром любви и обреченности, словно ее маленькое сокровище нагло у неё отнимают. – Обещай мне… ? шепчет мне в спину мама. – Что? ? тихонько осведомляюсь я. – Что будешь помнить кто враг. Неужели она готова поделиться со мной такой информацией? – Кто? ? несдержанно спрашиваю я. – Тот, кто может разбить твоё сердце… ? еле слышно цедит сквозь зубы. «Мужчины», – думаю я. ? Не дай кому-нибудь затуманить твой разум. Любовь, она как яд, что проникает в кровь и разносится по всему телу парализуя его. Началось… Долгие разговоры о вселенском зле в бородатом обличии и прочая ересь. – Конечно, мама, ? обещаю я. Я встала до рассвета. К южным берегам Криоса чуть меньше суток по морю. Провожая нас, мама обнимает Клиери, целует её в щеку и что-то шепчет на ухо. Эти двое всегда находили общий язык гораздо лучше, чем я с матерью. Для меня последних наставлений не нашлось, только крепкие объятия. Дальше долгие часы в море. Ты качаешься на куске дерева посреди могущественной стихии, и нет вокруг ничего кроме бесконечной синевы, что стерла четкую грань, где горизонт уходит в небо. Нет ничего, только блестящие блики на поверхности глубоких вод. Странное чувство… Нет вчера и нет завтра, этот горизонт тоже стерт, есть только сейчас, только это мгновение, и оно кажется вечностью. Словно жизнь замерла. Мне нравится это чувство… Оно меня не пугает, напротив, согревает изнутри покоем. Можно не думать об Агоналии, о неоправданных ожиданиях, о долге, а самое главное – не нужно искать свое место на этом празднике жизни. Есть только синяя бездна и я. Моё уединение в углу палубы под лучами горячего солнца прервала Астер. С присущей ей деликатностью, она четко определила мою роль в этом путешествии – я должна оценить насколько прогресс их систем опережает известные нам. Остаток дня я провожу, стараясь совладать с приступами паники. Я слишком никчемная, чтобы справиться с таким ответственным заданием. И вот, снова утро. Я открываю глаза от того, что Марина безмолвно склонилась, пристально разглядывая меня. У девушки медово-желтые глаза с черным ободком, как у кошки. Они немного пугают, но я привыкла. Марина самая молодая сестра в царской свите. Такое почтение она заслужила своей превосходной тактикой боя и краткостью. Эта девушка любой текст может сократить до двух предложений и при этом выразить суть. – Твоё желтое, ? говорит она, протягивая мне сверток. Я киваю в ответ. Бросив взгляд на спящую Клиери, Марина бесшумно выходит из каюты. В свертке два сарафана. Эта одежда чем-то напоминает платьица из детства. Во взрослой жизни они нам ни к чему, ведь в них не сядешь на лошадь, не пойдешь на тренировку и уж тем более работать на ферму, а это в целом и есть вся наша жизнь по достижению возраста семи лет. Я трогаю скользкую ткань, она приятно струится под пальцами. Толкаю подругу в бок. – Ты только погляди, что Марина принесла! Клиери таращит огромные глаза. Она обожает всё красивое, в том числе и себя. Мы надеваем обновки, причесываем друг другу волосы. – У меня есть для тебя подарок, ? радостно говорит Клиери, укладывая прядь моих волос. ? Я берегла его к твоему дню рождения, но раз уж такое дело… Я подумала, что сейчас отличный повод, ведь сразу после дня твоего рождения Агоналии. Разговоры об Агоналии портят мне настроение., но я улыбаюсь и изображаю взволнованный вид. Стараюсь не показывать, что желчь пошла верхом. Клиери со всех ног бросается к рюкзаку, увлеченно копается в нём и наконец вынимает синий лоскут плотной ткани. В ткань что-то завернуто. Наощупь небольшая вещица размером чуть меньше ладони. Я аккуратно разворачиваю. Скромный подарок – это фигурная заколка, украшенная жемчужинами. Она буквально завораживает своей красотой. Я медленно кручу её пальцами то вверх, то вниз, любуясь перламутровыми переливами, что меняют свой оттенок от серебристо-белого до розово-персикового. В знак благодарности я крепко обнимаю подругу. Клиери ещё раз причесывает мне волосы, перекидывает прядь волос на левую сторону, немного закручивает и фиксирует жемчужной заколкой. – Прелестно! ? восхищается она. ? Я сама её сделала. Так и знала, что на белых волосах жемчуг будет играть переливами ещё красивее. Времени на охи и ахи нет, нос корабля упирается в берег. Энея торопит нас на палубу. Я так взволнована путешествием, что все события происходят словно не со мной. На уроках мы учим историю Земли и многое знаем о Криосе. Их систему правления мы изучали два года назад, но большую часть лекции я проспала. На тот момент мне было абсолютно не интересно знать о политике мира побывать в котором мне не представится возможности. А вот сейчас я жалею, что была невнимательна. Помню только, что Криосом управляет Палата Правления во главе с правителем Марком Ксалиосом. Принимая какие-либо законы или поправки к ним, последнее слово за ним, но вносить предложения о коррективах имеют право все лидеры партий вхожих в Палату Правления: партия женщин «Фемина» и партия мужчин «Альфа». Запомнила структуру я только благодаря тому, что мы с Клиери спорили о ней два дня. Подруга доказывала, что система несовершенна. Она считает, что дай народу право голоса, тут же восторжествует анархия, я же наоборот, считаю, что Криос прав, будь у нас право голоса, возможно, правила Агоналии были бы пересмотрены. Фермы и аграрный сектор Криоса занимает самую малость промышленности, основные силы брошены на развитие технологий и интеллекта. Из-за этого чувствуется острая нехватка элементарного продовольствия. Рабочей силы хоть отбавляй, так как немногие в состоянии привносить свой личный вклад в развитие технологий, а вот рабочих мест в обрез. Безработица привела к тому, что большую часть города занимают кварталы бедняков. Улицы буквально переполнены бродягами. Люди готовы впахивать за кусок хлеба, так как конкуренция на рабочее место слишком велика. Центр города отведен для элиты. Он напоминает мне наш учебный центр. Много стекла, серых плит, мрамора и пластика. Словно этот мир только и состоит, что из пластика. Нас встречает делегация уполномоченных представителей Марка Ксалиоса, усаживают в автомобиль и увозят во дворец, где и будет проходить званый бал. За окнами мелькает город, это зрелище заставляет биться моё сердце с бешеной скоростью. Иногда я даже не успеваю заглотнуть воздух и ненароком вырывается звук напоминающий всхлип. Трава, деревья, солнце и всё живое, словно затянуто какой-то дымкой. Цвета блеклые, с серым отливом, чего не скажешь о здешней моде. Яркие блузы неоновых цветов, платья, и что самое интересное – волосы горожан потрясают своими оттенками. Интересно, это настоящие волосы или парики? Никогда не видела волос малинового цвета. Женщины в кривых платьях – одна сторона резким срезом свисает ниже колена, в то время как другая едва дотягивается ровной кружевной линией до середины бедра – разгуливают по улицам с лысыми зверушками похожими на собак. Возможно это и есть собака… Собака с чаморошной мордашкой. Эти чудища немного крупнее типичных тропических крыс, с такой же вытянутой мордочкой и длинным хвостиком, только ушки торчат, точно у летучей мыши, и совсем нет никакой шерсти. И ещё тысячи и тысячи непонятных вещей, цветов, одежд и зданий, но больше всего меня впечатлили они – мужчины! Они в точности, как в наших учебниках, только в сотни раз красивее. Их тела такие крепкие! Мышцы упругими холмиками выступают на руках и груди, выпирая из-под обтягивающих кофт. Сколько же силы в этих людях? Если даже Лейла может одним ударом сломать нос, на что же способны эти громилы? Наверное, мама права, мужчины – это враги! С таким строением тела им не нужно никакое оружие, одной ручищей, ухватив тонкую шейку – к примеру, мою – можно с легкостью переломать все позвонки, а уж если дать им в руки оружие… Нет, я не буду об этом думать, от этих мыслей сосет под ложечкой и сводит живот. Город напичкан штуками, что называются научным прогрессом. Даже муха и та не пролетит незамеченной. Каждый столб и тот глазастый, вертит шеей со стороны в сторону. Стоило автомобилю повернуть на перекрестке, красивые витрины и улицы остались позади. Складывается впечатление, что мы перенеслись в параллельную реальность. Здесь до сих пор стоят здания из кирпича, судя по их внешнему виду, они рассыпаются на прах при малейшем дуновении ветра. Местами в стенах такие дыры, что кажется только вчера на улицах разгоралась война. Окна и расколы в стенах затянуты целлофаном – нехитрое приспособление от непогоды. Босоногие, грязные дети бегают по улицам. Худые старики подпирают стены, будто человек куда-то шел, но от изнеможения присел дух перевести. Дети реагируют на машины, как бездомные собаки – кричат что-то, бегут вслед. – Квартал бедняков, ? отвечает Гастор на мой немой вопрос. ? Мы называем их неприкаянными. Это те, кто отказался учиться, не захотел привносить свой вклад в интеллектуальное развитие Криоса, а значит и будущее. Я ничего не отвечаю, но про себя удивляюсь формулировке его слов. «Не захотел привносить свой вклад в интеллектуальное развитие». Как это понимать? Что, если человек от природы не интеллектуал, а агроном или охотник? Вот к примеру, все амазонки учат электронику, но только я действительно в ней разбираюсь. Мы на подъезде во дворец. Огромные кованые ворота, обросшие серо-зеленым вьющимся плющом, медленно открываются. Красные сканирующие лучи скользят по въезжающей делегации из пяти автомобилей. – Охранная система, не более, ? разъясняет Гастор. У мужчин есть способность читать наши мысли? – Мы заезжаем на частную территорию Марка Ксалиоса, здесь особый контроль. Я вдруг вспоминаю наш последний урок с Клавдией, представляю, как с помощью малюсенькой дополнительной платы, можно уговорить красный сканер превратить нас в пыль, или ещё чего хуже – пропустить сквозь нас сотни электрических вольт, заставив извиваться от жуткой боли. Ком тошноты подкатывает к горлу. Клиери замечает моё волнение и берет меня за руку. Территория поместья огромная, кажется мы бесконечно виляем по каменным узким дорожкам. Пафосный сад высажен неведанными мне растениями, цвет которых всё так же покрыт серой дымчатой пеленой. На входе во дворец нас встречает прислуга и очередная сканирующая система. Луч считывает лица, в том числе и сетчатку глаз и издает при этом раздражающий звук. Гастор прислоняет свой браслет к стеклянной встроенной панели и говорит: «Номер 3789. Командир Гастор». Краткий пищащий сигнал сигнализирует о том, что мы можем войти. Потолки настолько высокие, а колонны настолько широкие, что это место напомнило мне храм Гекаты, что расположен в южном крыле нашего острова. Да, точно он. Один в один, не хватает только жертвенного алтаря в самом центре. Хотя… Я ещё не видела праздничный стол на званом ужине. Похоже, что Марку Ксалиосу достаточно нажать пару кнопок, чтобы испепелить весь город, или посмотреть в несколько камер, чтобы вычислить точное месторасположения врага. Этот человек олицетворение войны, не зря старейшины твердят об опасности с его стороны. Боюсь, мы здесь не гости, а типичный жертвенный агнец. Поджилки пускаются в пляс. Громоздкая дверь распахнулась, мы заходим в богатый зал с расписными стенами. На них Афина в сатиновых нарядах любуется красотой садов, и каждый лепесток так искусно изображен, что кажется если подойти ближе, можно почувствовать их аромат. В красивом зале нас ждет высокий мужчина с распростертыми объятиями. Его кожа настолько бледная, что даже издалека видно голубую вену, что залегла у него на лбу. Глава 5 ? Добро пожаловать в мой дом! ? восторженно говорит Марк Ксалиос. ? Это поместье принадлежало моей покойной матери, госпоже Элеоноре Ксалиос, поэтому именно здесь проходит ежегодный благотворительный бал, на котором вы – мои званые гости. Астер с присущей ей сдержанностью расплывается в неискренней улыбке, склоняя голову в знак признания. Со стороны этот жест выглядит вполне убедительным, но меня ей не обмануть. Я выросла на руках у этой женщины и точно знаю, что, если скулы выразительно проступают – не верь ни единому слову. – Мы благодарны за приглашение, правитель Ксалиос. Хочу представить Вам моих сопровождающих – царская свита: Марина, Энея и Санти, ? каждая девушка делает шаг вперед ровняясь с царицей Астер, ? и мои дочери: Клиери и Ливия. Моё имя настолько неестественно звучит в этом списке, что буквально врезается шипами в раскалённый воздух. Дико слышать своё имя, когда речь идет о принцессе амазонок. На какое-то мгновение я проваливаюсь в грезы, где стою на рассвете возле ритуального костра, возвышая над головой чашу с горьким варевом. Примерив на себя роль принцессы, убеждаюсь, что это не для меня. Из фантазий меня вырывает шесть пар пристально прикованных ко мне глаз. Ах, да! Нужно же сделать шаг вперед. Я неуклюже шагаю, едва не поскользнувшись на гладком мраморном полу. – Жаль Митера не с вами. Признаюсь, я ожидал, что Вы, царица Астер, почтите нас своим присутствием в компании правой руки. От упоминания матери у меня сводит живот. Как же странно слышать о ней с его уст в таком тоне. Сложно определить, что это: нотка сожаления? – Она просила выразить Вам свою признательность за приглашение и извинения, ? формальным тоном отвечает Астер. Не знаю почему, но мне кажется я чувствую взгляд Ксалиоса на себе, словно во всем зале он разглядывает одну меня. Его глаза скользят по моим волосам, а брови съезжаются к переносице. От этого становится не по себе. Нас селят в разные комнаты и выделяют личную помощницу каждой. Дворец огромный, его и за два дня не обойти. Наши с Клиери комнаты напротив друг друга, в западном крыле третьего этажа. Приятная женщина с седыми висками – Анна – провожает меня в комнату, не поднимая глаз она рассказывает о распорядке пиршества. Сегодня съедутся все влиятельные люди Криоса, в том числе и лидеры партий Палаты Правления. В начале каждый из лидеров представит свой новый проект, что им предстоит защитить на ближайшем заседании Палаты Правления. Такая себе генеральная репетиция, благодаря которой они смогут оценить, как воспримет нововведения представители высшего света, а также заручиться поддержкой некоторых из них. Далее аукцион. С молотка будут представлены картины и предметы культуры из Старого Мира (так называют времена, до Великой Войны), после него фуршет, на котором будут угощать кулинарными изысками, а в завершение танцы. Астер, Марк и его прихвостни первой величины покинут нас после торжественной части, у них сегодня свой регламент. – Госпожа Элеонора была великодушной женщиной, ? говорит Анна. Это имя полностью отражает душу, которая так четко просматривается в выцветших глазах. ? Это она организовала ежегодный благотворительный бал, вырученные средства с которого передаются в Центр Матери и Ребенка. Её нет с нами уже много лет, но правитель Ксалиос придерживается традиции. Балы стали пышнее после того, как Палата Правления приурочила ежегодную презентацию новых проектов к празднику. Благодаря такому масштабному и важному слету политических деятелей у Центра появились новые покровители. Жаль, что госпожа Элеонора не видит, как ее детище расцвело за последние годы. После того, что я видела, проезжая кварталы бедняков, приятно знать, что есть небезразличные люди, которые стремятся помогать другим. Но ведь если есть такая благотворительная организация, значит можно организовать и другую, ту что позаботится о неприкаянных: разве нет? На Острове Амазонок все равны между собой, а общее благо ценится превыше всего, здесь – каждый сам по себе. – Центр был создан шестнадцать лет назад, ? продолжает Анна. ? Это дом для одиноких матерей, которые попали в затруднительное положение, но не хотят бросать младенцев. Они не просто находятся на иждивении у государства, женщины отрабатывают свое содержание. Мне сложно усвоить полученную информацию, ведь она идет вразрез с тем, что я что я знаю. Я верила, что ежегодный визит, после которого Астер привозит младенцев – это результат безысходности, второй шанс для малышей, а оказывается, оставить младенца в Криосе – это решение матери, а не сгущение обстоятельств. Анна протягивает ко мне руку, хочет коснуться растрепанных волос, но в последний момент отстраняется. – Давно я не видела такой редкой красоты, ? добавляет она перед тем как закрыть за собой дверь. Я осталась одна, наедине со своим страхом перед неизведанным новым миром и своей жаждой побыстрее окунуться в этот мир с головой. Здесь всё так необычно, так интересно и так красиво. Спустя час Анна возвращается, но не одна, с ней предназначенное для меня праздничное платье и молоденькая девушка по имени Ирина. Девушка поможет мне облачиться в образ. Мне будут делать прическу и настоящий макияж! У амазонок не принято разукрашивать лица, только если речь идет о ритуальных обрядах, где нужно наносить кровь жертвы на лицо. Мерзость, если честно, но в день летнего солнцестояния неизбежно, увы. Не могу перестать разглядывать наборы красок для лица. Такие яркие оттенки, столько разных форм и текстур, что разбегаются глаза. Вот красная помада – она выкручивается, оголяя мягкую пасту, – тюбики, блестящие крема, и всевозможные рассыпчатые тени. Зачем превращают свои лица в подобие холстов художника? Прическа занимает гораздо больше времени чем макияж. Со слов Ирины я должна запастись терпением, но я уже не в силах высидеть и минуты на стуле: спина колом стоит, аж в шею стреляет. – Пришло время надеть костюм, ? говорит Анна. Совсем забыла, что это костюмированный бал. Описать словами это произведение искусства невозможно. Красное, с отделкой из черных перьев, длиной в пол и на тугом корсете. Красный – цвет смелых. Мне помогают одеться. Корсет буквально вышибает из меня дух, такой тесный. Он оголяет декольте выставляя напоказ женственные части тела, от этого становится немного не по себе, мама бы не одобрила. Круглые широкие плечики крепятся к корсету при помощи металлических колец. Они выложены длинными перышками черных и красных оттенков. Корсет черный, а ниспадающая юбка из красного тяжелого сатина. У основания корсета перышки вырисовывают линии подобные контуру сложенных крыльев. – Я птица! ? не сдержавшись восклицаю я. Девушка из отражения зеркала и капельку не похожа на меня. Её глаза ярко накрашены, словно настоящие раскосые глаза редкой заморской птички, веки покрыты бардовыми тенями и россыпью блесток, они наклеены вдоль брови, повторяя изгиб. Моргать сложно, каждый взмах ресниц требует немалых усилий. А губы! Губы ярко-красного цвета, они кажутся ещё полнее чем были, буквально приковывают к себе взгляд. Волнистые волосы так и оставили спадать, вот только верх Ирина превратила в плетеную корону, что состоит из десятков тоненьких косичек. Общую картину дополняют узенькие туфли на тоненьком высоком каблуке. Сделав несколько шагов вперед, я могу только надеяться, что созданный образ, как по волшебству превратит меня в птицу, чтобы и я смогла порхать над паркетом, иначе упаду. Вот-вот часы побьют начало празднования. Не терпится увидеть Клиери. Едва передвигая ногами под конвоем Анны, я встречаю подругу. Она в ярко-малиновом, как розы в наших садах, облегающем платье. Она роза! Точно! Низкая прическа в форме лепестков выдает задумку автора. – Ты великолепна! ? говорю я, еле сдерживаясь, чтобы не запищать от восторга. Клиери сводит брови, ярко накрашенные губы собираются в трубочку. – Великолепна?! Посмотри на меня! На меня, на себя… ? размахивая руками, бегло разглядывает меня подруга, ? на нас! Это невыносимо. Мы же ничуть не краше цветастых морских рыбок! Неужели действительно всё так плохо? – Но рыбки ведь тоже великолепны… Разве не так? – Ливи! Открой глаза! Нас затянули в постыдных нарядах, спрятали наши лица под слоем краски, чтобы скрыть истинную красоту и приблизить к стандартам, затребованным мужчинами! А эти туфли! Ах… Кажется, мои пальцы сейчас переплетаются точно гадюка, что мостится в кроличьей норе. Теперь, когда я посмотрела на себя с такого ракурса, восторг от красоты померк, но самое неприятное ? разгорающееся чувство стыда. Мне стыдно, что я совсем так не считаю, хотя Клиери права. Природа сотворила женщин прекрасными, а все эти краски, макияж, цветастые наряды с широким декольте, лишь прячут индивидуальность под маской. Неуверенно пошатываясь мы шагаем в сторону холла, я поглядываю на своё отражение в стеклянных поверхностях и всё равно любуюсь красотой. Разве я не должна рассуждать как Клиери? Глава 6 Мы занимаем почетное место рядом с царицей, свитой, и представителями правителя Ксалиоса. Я наблюдаю с высоты лестницы, как заполняется холл. Расписные стены, изысканная резная мебель, вазоны с лиственными растениями. Богемность из прошлых веков дополняет лазерная проекция, что рисует горящие свечи, летающие под потолком. На первый взгляд настоящая магия, но на самом деле это ничто иное, как магия технического прогресса. Скрытых от человеческих глаз лазерных проекторов напичкано во дворце, как семечек в арбузе. Сканерная завеса считывает улыбчивые лица на входе в зал, фиксируя прибывших. Моя фантазия снова рисует сюжеты, где вместо проекции свечей, прозрачные лучи испепеляют кожу гладко зачесанных гостей. Дамы со своими кавалерами, едва переступив порог пафосного зала, хватаются за бокалы с шампанским и принимаются расцеловывать друг друга. Глаза разбегаются во все стороны, хочется рассмотреть каждую гостью. Многие гостьи коротко подстрижены, их прически похожи на мужские, у одной я даже видела полностью выбритый висок. Такое впечатление, что она стала жертвой неконтролируемой машинки для стрижки, и чтобы как-то отвлечь внимание от безобразно кривых прядей, а местами вообще залысин, остатки торчащих пучков волос выкрасила в яркие цвета. Они громко смеются, перебивают мужчин, и бесцеремонно гоняют своих спутников за бокальчиком-другим, хотя в зале предостаточно прислуги. Где же обещанное тотальное доминирование мужчин и сломленные духом женщины, о которых говорила мама? Двери закрываются, все гости в сборе, президент готов зачитать вступительную речь. Мы долго слушаем о том, как зародилась традиция проведения ежегодного благотворительного бала имени Элеоноры Ксалиос, некоторые сведения из биографии покойной и долгий список ее заслуг перед обществом. Я представляю себя одной из жительниц этого мира: смогла бы я здесь чувствовать себя на своём месте? Ну уж точно бы не носила подобную прическу! Громкие аплодисменты буквально взрывают зал, всех приглашают в конференц-зал на презентацию новых законопроектов. Я фантазирую, как было бы здорово если бы и амазонки раз в год проводили что-то подобное. Мысленно переношусь в выдуманный день и представляю, как я стою на специально предназначенной кафедре в центре зала. На мне строгие брюки, а в руках планшет с презентацией. Расправив плечи, я презентую новый формат проведения Агоналии. Формат без жертв. Все внимательно слушают, кивают, и аплодируют, подытоживая гениальность предложения. Мы заходим в огромный зал в самом сердце дворца. В центре зала стоит кафедра для оратора, точно, как в моих фантазиях. Позади кафедры красуется присобранный флаг необъятных размеров, а ещё экран, на котором, по всей видимости, будут транслировать выступающего крупным планом. Трибуны расположены в форме амфитеатра. Криосцы занимают места, каждый стремиться сесть как можно ближе к кафедре, словно это как-то определит их первенство. Нам достаются места на задворках трибуны. Клиери фыркает мне на ухо недовольством, мол какая же глупость, эта местная система утверждения законопроектов. Я киваю и улыбаюсь поддакивая, будто ничего лучше нашей системы нет, но думаю совершенно иначе. Я ужасная вруха! Самой от себя тошно. Звон тоненьких каблуков эхом разлетается по залу. Я невольно вытягиваю шею, чтобы разглядеть, кто же опоздал на столь важное мероприятие. Опоздавшая никак не выглядит встревоженной из-за своей задержки и никак не выглядит похожей на присутствующих женщин. На ней строгий костюм бардового цвета. Волосы туго затянуты в пучок на макушке, а на лице ни следа косметики. – Лидер женской партии «Фемина», ? шепчет мне на ухо Клиери, кивая в сторону опоздавшей, ? Ирис. Судя по излишним жировым складкам, кроме как сидеть за компьютерами в лабораториях эти женщины ни на что не способны. Я хихикаю, прикрывая ладонями лицо, но не могу оторвать глаза от гордо шагающей Ирис. Она держится особняком и по одному ее взгляду и осанке заметно, что она буквально несет в массы свое превосходство над остальными. А еще этот взгляд на мужчин. Кажется, что в ее глазах они выглядят никчемней букашек. Она красивая и холодная, чем немного напоминает мне Астер. На первый взгляд ей около сорока лет. Разглядывая её, меня переполняют двойственные чувства: с одной стороны, неприязнь, но с другой, меня распирает гордость, что даже здесь женщины показали себя. Ирис занимает место на кафедре, прикалывает к блузке микрофон. Зрители приветствуют женщину аплодисментами. Ее глаза настолько огромные и пустые, что издалека кажутся совсем бесцветными, словно глазницы смотрят в никуда, просто в толпу. – Рада приветствовать всех собравшихся в этом зале. ? Слова отрывисто срываются с едва приоткрытых губ Ирис, они звучат настолько наигранно, что дальше слушать не хочется, моё внимание рассеивается. ? Как и все небезразличные представители общества, наша партия с особым нетерпением ждет бал имени Элеоноры Ксалиос. И все же, должна признаться, сегодняшний день для нас имеет особое значение. ? Наконец-то тон ее голоса дрогнул живой ноткой, и пусть она мастерски контролирует каждую мышцу на лице, стоило ей заговорить о значимости мероприятия, лед тронулся. ? Сегодня предметом моей презентации станет результат многолетнего труда ученых из партии «Фемина». ? Возня на трибунах стихает, всего одной фразой она сумела привлечь к себе всё внимание. На экране появляется видео, на котором наглядно представлены две линии ДНК. ? На протяжении нескольких столетий Криос борется за популяцию. Наша с вами задача, как единственных представителей человечества, позаботиться о будущем Земли после Великой Войны. Благодаря нашей системе обучения, дети Криоса на равных правах имеют возможность получить достойное образование. Дети – наше будущее. Но, увы, качественного образования недостаточно. Проведенный анализ продуктивности развития нового поколения показал, что с каждым годом количество интеллектов среди выпускников стремительно падает. Мы провели эксперимент, в ходе которого особому тестированию были подвержены две группы подростков из разного сословия. Результат неутешителен. Из десяти учеников школы центрального района только один не прошел интеллектуальный тест, в то время как в группе учеников школ с окраин, прошел этот тест всего один. Такая кардинальная разница в результатах навела нас на мысль о необходимости исследования ДНК тех же двух групп детей. Результат исследования открыл нам глаза на истинную проблему нашего общества. Сбой в процессе формирования ДНК во время внутриутробного развития – вот причина низкого уровня интеллекта неприкаянных. А это значит, что с каждым годом наше общество будет делать шаг назад в развитии и рано или поздно, Криос превратится в сплошной район для неприкаянных. ? Зал взрывается ахами и вздохами. Неподдельный ужас искажает яркие лица. Некоторые женщины буквально теряют сознание, словно им только что озвучили смертный приговор. Я морщу нос, внимательно изучая видео с экрана. Ирис говорит очень убедительно, даже во мне зародилась тревога, но, если хорошенько осмыслить, это всё звучит, как сплошная нелепость. Неужели они действительно собираются приписывать людям с низким уровнем интеллекта инвалидность? Да и о каких равных условиях обучения может идти речь, когда голова каждого второго ребенка с окраины во время занятий занята бурчанием голодного живота? ? Мы готовы презентовать всему Криосу решение этой проблемы. На базе нашего медицинского центра запущена работа искусственной матки, а также есть первый успешный тестовый результат выращенного генетически правильного эмбриона. ? С трибун волной оживления раздаются радостно взволнованные возгласы. Разобрать, что они выкрикивают сложно, но судя по общему настроению толпа явно в восторге. ? Уважаемые женщины, в первую очередь я обращаюсь к вам: законопроект «О генетическом контроле рождаемости» даст нам возможность прекратить подвергать свое здоровье опасности, а физическое тело мукам. Предлагаемый «Феминой» законопроект не только уровняет права женщин и мужчин, но и даст Криосу здоровое, интеллектуально развитое будущее. В рамках законопроекта «О генетическом контроле рождаемости», мы предлагаем ограничить жителей Криоса в праве на оплодотворение естественным путем. По завершению полового созревания, каждый гражданин будет подвержен сбору биологического материала, что пополнит Биологическую Сокровищницу государства. При помощи искусственной матки, будут выращены генетически правильные эмбрионы, что в период от рождения и до окончания образовательного процесса будут находиться на полном попечительстве государства. Таким образом, мы уровняем во всех отношениях будущее поколение, и только финальный выпускной тест определит место человека в обществе. Только так, мы обеспечим себе и Криосу достойное будущее. Толпа взрывается аплодисментами, женщины восторженно вопят, словно им выписали вольную после десятков лет заточения, обнимаются и принимаются друг друга поздравлять. – Но это же нарушение всех прав человека! Разве не так? ? несдержанно фыркаю. Меня так распирает от эмоций, что я просто не могу ими не поделиться. Астер бросает на меня строгий взгляд и резким жестом указывает на то, что мне не мешало бы закрыть свой рот, пока никто не услышал. Она права, какое я имею право лезть в чужую избу со своим уставом? И все же меня буквально рвет изнутри на куски. Кому как не амазонкам знать, что такое растить детей в общине, а по достижению шестнадцати лет подвергать «финальному тесту». Такое впечатление, что эта их Ирис слизала шаблон законов, правил и устоев у амазонок. Точно! Так вот кого она мне напоминает – амазонку. Властный взгляд, стремление к лидерству, естественная красота… Эта женщина, со своим темпераментом, вполне могла бы быть одной из нас. Мои щёки пышут жаром, при виде восторга элиты Криоса волна удушья подкатывает к горлу. Мне нужно на воздух. Вот только нет выхода из этой стеклянной ловушки, мы не гости, мы – узники неоднозначного гостеприимства. Возню в зале утихомиривает правитель Марк Ксалиос. Он благодарит Ирис, призывает гостей к тишине и приглашает следующего и последнего на сегодня оратора – лидера мужской партии «Альфа», Макса. Искренне стараюсь совладать со своими эмоциями, но узкий корсет и духота в зале только усугубляет моё удушье. Хватая жадно воздух ртом, я издаю пищащие звуки. – Все в порядке? ? обеспокоенно спрашивает Клиери, хватая меня за руку. Я киваю, потому что не могу выдавить из себя две связанные в слово буквы. Выглядит неубедительно. Клиери тащит мать за руки, карабкаясь через троих девушек. Взволнованная Астер, оглядывает меня, трогает мой холодный, потный лоб, и выпроваживает из зала. Выйти из зала оставшись незамеченной не составило труда, гости слишком заняты друг другом и выступающим. Закрываю за собой дверь. Кажется, воздух стал свежее. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, подпирая спиной стену. Коридор пуст. Вдруг звон скачущей по мраморному полу вазы эхом отбивается от стен. Интересно, кто это такой неуклюжи? Затаившись за поворотом коридора, я выглядываю из-за угла. Молодой охранник, склонившись на одно колено собирает с пола рассыпанные белые каллы и небрежно запихивает их обратно в напольную вазу. Не сдержавшись хихикаю, тут же закрыв рот руками, но уже слишком поздно. Переполошившись он оборачивается в поисках свидетеля его неуклюжести, но я успеваю затаиться. Не знаю почему, но мне хочется разглядеть его внимательней. Дверь в конференц-зал распахивается, сообщая мне, что официальная часть окончена. Судя по неутихающей болтовне среди гостей, презентация лидера партии «Альфа» никак не впечатлила публику, все разговоры только о генетическом контроле рождаемости. Гостей приглашают на аукцион. Те, кто не желает принимать участие в торгах могут спускаться на фуршет, где их будут ждать не только вкусные закуски, но и приятная музыка в исполнении легендарного оркестра, что был приглашен специально к событию года. Все плавно разбредаются кто куда. Царица кладет ладони нам с Клиери на плечи и строгим взглядом призывает нас к хорошему поведению. После чего удаляется вместе с Энеей и Санти вслед за правителем Марком Ксалиосом. Марину приставили к нам с Клиери в качестве надзирателя. Мы провожаем свиту взглядом и следуем за гостями. Марина и не думает водить нас за руку из зала в зал, вместо этого она с особым упоением принимается разглядывать экспонаты на аукционе. – Схожу в фуршетный зал, выпью стакан воды. Нет сил терпеть этот узкий корсет, ? оправдываюсь за своё желанное бегство. Целую в щеку подругу, пытаюсь совладать с высотой каблуков, и действительно направляюсь в сторону фуршета. Прогуливаясь по длинным коридорам, я обращаю внимание на то как тщательно охраняется веселье обладателей нарядных фраков и роскошных платьев. Крепкие мужчины стараются превратиться в невидимок, темные одежды вполне благоволят им в этом, вот только из-под несуразно на первый взгляд больших черных пиджаков виднеется оружие. Яркая лампочка – активатор заряда – подло выдает боеготовность. Охрана расставлена буквально на каждом шагу: но зачем? К чему эти меры предосторожности, если сканеры прошлись по всем ярко накрашенным лицам, да и вообще, пафосное сборище, со слов Ксалиоса, чуть ли не семейная традиция. Или может они так не уверены в своих гостях? Гостях… Меня бросает в холодный пот. Я абсолютно безоружна и остальные амазонки тоже. Мы в логове Ксалиоса. Мы заперты в стенах, где повсюду установлено потенциальное оружие и охрана. Мне не хватает воздуха, я буквально чувствую, как спицы корсета впиваются в ребра сжимая легкие до размера горошины. Мне нужно на воздух. Теперь уж точно обморока не избежать. Охрана расставлена из-за нас! Это мы те самые опасные гости. Коридор за коридором, пробираюсь между людьми. Наконец виднеются стеклянные двери, что ведут в сад. С неистовой злостью стягиваю с ног ненавистные туфли и наконец ступаю на мягкую траву. Твердая почва под ногами бесспорно помогает, но удушье никуда не уходит. В висках пульсирует кровь, хочется разорвать на себе этот чертов корсет, но я не понимаю, где его начало, а где конец, и как я вообще в него влезла. – У тебя всё в порядке? ? слышу мужской голос за спиной. Оборачиваюсь, сквозь пелену застилающего глаза удушья вижу молодого охранника. Того самого… Он прячет одну руку под широким пиджаком, видимо придерживает пистолет. Теперь я ещё больше боюсь шевельнуться: вдруг у него есть распоряжение стрелять на поражение? Пытаюсь сказать, что всё хорошо, но даже жалкий звук выдавить из себя не выходит. Шевелю ртом, как рыба на суше. – Эй, дамочка, не стоит тут разгуливать без обуви. Это как минимум неприлично. Вздумал мне указывать на рамки приличия? Я делаю шаг вперед – сейчас выскажу ему всё что думаю! – но вдруг в глазах темнеет, и я чувствую, как щека касается холодной травы. Глава 7 Ловкие пальцы с легкостью растягивают удушливые затяжки на корсете. Кислород понемногу возвращается в легкие. Слишком… Слишком тугое платье. Передо мной он. Черные волосы обрамляют лицо, огромные раскосые глаза – бесцветные, но с ярким темно-серым ободком – беспокойно бегают по мне в надежде рассмотреть какие-нибудь признаки жизни. Резким рывком, он растягивает ленты корсета. Я могу дышать! Грубыми пальцами хватает меня за лицо, больно шлепает несколько раз по щекам. Я незаметно скольжу под пиджак и уже через мгновение дуло пистолета упирается ему в висок. – У нас принято благодарить за спасение жизни, ? поднимая руки вверх говорит охранник. Вернув самообладание, я медленно отхожу от парня, по-прежнему держу его на прицеле. Судя по замечанию «у нас », он знает кто я такая. Ну конечно же! Еще одно подтверждение того, что охрана расставлена из-за нас. То как он смотрит на меня, буквально обескураживает: легкая ухмылка с неким интересом и в то же время странный блеск в глазах. И это при том, что у меня в руках оружие. Не знаю почему, но мой язык отключился от мозга в самый неподходящий момент, я с трудом выдаю едва членораздельные звуки вместо слов. – А у нас не принято называть спасением то что ты… Ну эти действия… То, что ты делал! ? невнятно мямлю я. – В смысле «то, что я делал»? ? обиженным тоном переспрашивает незнакомец. Его руки больше не возвышаются над головой, он всунул их в карманы и занял наглую позу. Что за черт? Он ведет себя так, словно преимущество сейчас на его стороне. – Да ты чуть не задохнулась! Я тебе жизнь спас! ? возмущается он. ? Ну и девицы пошли… Разоденутся как куклы ряженые, развалятся замертво на траве, а ты потом виноват, что не дал ей умереть, ? бурчит себе под нос, будто я не слышу. Мне хочется ответить какой-то остроумной колкостью, но я слишком увлечена поглощением кислорода. К сожалению, вынуждена согласиться с мерзавцем. Пожалуй, без его помощи я и вправду могла задохнуться. На щеках все еще ощущаются грубые прикосновения его пальцев, ловлю себя на этой мысли и почему-то краснею. Опускаю пистолет. – Вообще-то, ? невнятно мямлит он, ? нужно было нажать на ту желтую кнопочку, ? изображая соответствующее движение паясничает парень. ? Чтобы его активировать… Вот теперь он меня по-настоящему злит! Что за наглость? – На эту? ? переспрашиваю с театральным придыханием. Нажимаю на кнопку. Беру на прицел голову брюнета. Он закусывает нижнюю губу и закидывает руки выше головы, демонстрируя свою покорность любому моему требованию. То-то же… Вот оно, чудодейственное влияние оружия на человека. Правильно амазонки говорят – страх самое жалкое чувство. Неужели он думает, что я могу вот так просто выстрелить? – Да, ? поджимая губу, чтобы спрятать улыбку, говорит парень. ? Это именно она. Хотя нет, это не страх… Он откровенно надо мной издевается! Я деактивирую оружие и бросаю ему. Поднимаю туфли с травы и направляюсь в сторону зала. Нужно бы действительно их надеть, но как представлю снова лишиться почвы под ногами, аж мурашки по коже бегут. – Я Рейнс, ? говорит вдогонку незнакомец. Не сдержавшись еще раз взглянуть на него, я оборачиваюсь. У него настолько ровные и белые зубы, что даже скромная улыбка буквально сияет в полумраке. Не стану ему отвечать. – У амазонок нет имён? Отвратительный тон! Злость тут же бьет по щекам, оставляя красные следы. – Ливия! ? с полуоборота громко заявляю я. – А как-то менее пафосно? Он так об этом спрашивает, что у меня в груди разливается что-то горячее, а сердце колотится как сумасшедшее. – Ливи… Просто Ливи. Рейнс улыбается и мне до ужаса хочется ответить ему такой же неоднозначной улыбкой, но вместо этого я словно ошпаренная выбегаю из сада. Наверное, моё глупое поведение и внезапная тахикардия – это результат кислородного голодания. Да, точно! Это недостаток кислорода пагубно сказывается на общем состоянии. Уже в коридоре, ступив на холодную мраморную плитку я вспоминаю про туфли, надеваю их и иду искать Клиери. Гости уплетают за обе щеки закуски, довольствуясь фуршетом. Танцы в самом разгаре. В толпе цветных дам и черно-белых кавалеров я не сразу нахожу подругу, а когда нахожу ещё долго не могу поверить собственным глазам. В сердце танцпола она хохочет во всю, манерно закидывая голову назад, и плавно скользит в танце с улыбчивым кавалером. Марина, облокотившись об стену, спокойно поглядывает на них в промежутках того, как закидывает оливки в рот. Будто она любуется отточенным мастерством владения сагарисом. – Марина! Я правда это вижу? ? спрашиваю, не скрывая удивления. Подпираю стену рядом. – Да, ? сухо, как всегда, отвечает амазонка. Этот день, слишком насыщенный, я не выдержу ещё каких-то сюрпризов. Иду в сторону фуршета, нервно набиваю рот тарталетками с маслом и стружкой сыро-вяленого мяса, запиваю соком. В начале одним, потом другим, но вкус всего напиханного в рот абсолютно одинаковый – никакой! Это место очень плохо на всех нас влияет. Мои вкусовые рецепторы окончательно отказались работать в таком стрессе, жевать ради того, чтобы глотать, мне быстро надоедает. Вернувшись к танцполу я завороженно гляжу на Клиери. Подруга с упоением вальсирует с партнером под музыку. Да уж… Могу поспорить теперь она не считает, что излишняя косметика и тугой корсет – это инструменты для психологической травили женщин. – Как же они хорошо смотрятся вместе! Правда? Девушка на несколько лет старше меня, пристроилась с левой стороны в надежде поболтать словно давние подруги. На ней легкое голубое платье, без корсета. Я ей даже немного завидую. Непринуждённое начало беседы выбивает меня из колеи. Она даже не смотрит на меня, расплывшись в умиленной улыбке не сводит глаз с вальсирующей пары. Она таращится на меня и часто моргает. У неё некрасивый нос с горбинкой, но очень доброе лицо. Каштановые волосы широкими прядями выгорели до золотистого оттенка. Наверное, она проводит много времени на солнце. Её руки такие нежные, что кажется я вижу сквозь тонкую кожу прожилки. А мышечная масса такая дряблая, что, когда она указывает вдаль, рука трусится подобно желе на фуршетном столе. Разглядев её вблизи складывается впечатление, что она ничего тяжелее помады в жизни в руках не держала. – Меня, Олиф зовут, ? протягивает мне руку девушка. ? Я совсем забыла представиться перед тем как навязываться с разговорами, ? громко смеется сама с себя. Её суета и раскрепощенность в пустой болтовне напоминает мне нашу с Клиери ручную белку Клару. Клара так же склоняет голову на бок, когда встречается с тобой взглядом и так же бесцеремонно хватает меня за пальцы лапками в надежде получить угощение. Улыбаюсь в ответ Олиф, пожимаю ей руку. – Я Ливия, но все зовут просто Ливи. Когда я произношу свое имя, в памяти вспыхивают бесцветные глаза брюнета, что как-то особенно блестели, когда я представилась ему. В груди снова разливается тепло. Это чувство пугает меня, я резко отдергиваю руку. – Это мой брат! ? Указывает на кавалера Клиери. ? И он танцует, не поверишь, он танцует с одной из дочерей царицы амазонок! Её голос настолько взволнован, что сразу не понять, это она так рада или просто давится слюной, когда быстро говорит. Может у неё какое-то нервное расстройство или тик? Я киваю в ответ, – что тут скажешь, – но Олиф требовательно смотрит на меня, не снимая глупой улыбки с лица и часто-часто моргает, намекая, что я тоже должна разъяснить свой интерес к паре. – А это моя сестра, ? киваю в сторону Клиери. Олиф оживленно ойкает и немного подпрыгнув закрывает ладонями рот. Она начинает меня пугать своей эмоциональностью. Это восторг или она языком подавилась? – Ты амазонка?! ? поглядывая то на танцпол, то на меня, Олиф выстраивает связи. – Да, ? холодно отвечаю я. ? А что? Есть какие-то проблемы? Всего один вечер, а я уже устала чувствовать себя экзотическим зверьком на этой элитной выставке. – Нет-нет! Что ты… Наоборот, я даже не знаю, как тебе выразить своё восхищение от нашей встречи! Я всю жизнь мечтала познакомиться хоть с одной из вас, а здесь целых две. – Правда? Вот уж не думала, что мы такие популярные в Криосе. – Не в Криосе, а у нас дома… Я имею в виду место откуда мы родом. Это несколько сотен километров на восток. В сторону окраины. – Разве там не одна лишь промышленная зона да сады? ? уточняю я, вспоминая карту Криоса на атласе уцелевшего мира. – Теперь да, но не так давно это место имело свои собственные границы и название. Массара, ? глаза девушки мутнеют, стоит названию слететь с ее губ, ? так звался наш дом до слияния. Теперь эти земли часть Криоса, и мы все очень этому рады! ? Улыбка Олиф буквально рассекает ее лицо пополам, соединяя между собой уши, но я могу поспорить под руку на отсечение, что она неискренняя. ? Огромная честь стать частью могущественного государства. Это слияние подарило новому поколению надежду на развитие интеллекта, а не только агрария. – Хм… странно. Мне показалось многие криосцы мечтают о работе в аграрии, ? тонко намекаю на основную проблему Криоса – неприкаянных. ? Рабочие места и продовольствие в свободном доступе: разве не это залог сытой счастливой жизни? ? осаживаю на наигранной театральности Олиф. Ненавижу, когда мне так искусно лгут в глаза. – В некотором роде ты права! ? оживленно щебечет девушка. ? Но это попросту бег на месте, в то время, как Криос смотрит в будущее. На каждом из нас лежит огромная ответственность, мы должны отстроить мир после Великой Войны. Мы должны вдохнуть в него жизнь заново, не допуская ошибок наших предков. ? Слова Олиф звучат, как лозунги, словно она их заучивала некоторое время и наконец научилась выговаривать свободно без запинок. ? И именно здесь – в Криосе – есть четкий план, как достичь главной цели. Во рту проступает горечь. Лишить детей родительской любви и подвергать тестированию по аналогии с Праздником Агоналии. – Слишком амбициозный план как по мне… ? вырывается у меня. Не могу поверить, что позволила этим словам прозвучать вслух! Я закусываю губу и чувствую, как ладошки покрываются холодным липким потом. Уже в который раз я позволяю себе лишнее. Реакция Олиф на мои слова еще больше сбивает с толку. Вместо порицательных взглядов и фырков, у девушки, что ещё минуту назад пела хвалебные оды Криосу, в глазах бегают игривые чертики, но она не комментирует мою наглость. Словно ничего и не слышала, Олиф возвращает разговор к общим темам. – Брат получил хорошую работу – он тренер патрульной полиции. Вот нам и пришлось переехать поближе, в центр Криоса. С тех пор как родителей не стало, мы буквально неразлучны. Так вот, у нас дома, ? снова повторяет Олиф, всё с тем же воодушевлением, ? только и говорят, что об амазонках. Вы же живое олицетворение феминизма! Сильные, умные, независимые. Ах, да у нас любая девчонка мечтает быть похожей на вас. – Приятно слышать, ? стыдливо улыбаюсь, уводя глаза в сторону. Я ведь была уверена, что здесь все и каждый ненавидят нас. ? Ну как насчёт Ирис? Она показалась мне достойной представительницей женской половины населения Криоса. И снова эта театральная улыбка под гнетом холода, которым Олиф буквально пашет вся с ног до головы. И снова тактичное молчание в ответ. Не знаю почему, но теплые слова Олиф про амазонок оживляют во мне что-то очень эгоистичное. На долю секунды чрезмерная гордость, что я одна из них, заставляет танцевать в жилах кровь, но потом я вспоминаю, кто я на самом деле, и что со всеми перечисленными чеснотами имею общего не больше чем Олиф, пусть я и выросла среди амазонок. Музыка затихает. Высоченные резные двери с позолоченными импровизированными вьюнами открываются, впуская главного виновника торжества. За президентом Марком Ксалиосом следуют двое представительных мужчин (видимо важные государственные мужья) и амазонки. – Прости, мне нужно идти, ? говорю новой знакомой. ? Рада была познакомиться. Не скрывая своей растерянности и огорчения, девушка машет мне вслед рукой. Остаток вечера проходит быстро. Танцы для Клиери теперь под запретом, ведь мы снова под пристальным контролем «мамы». Мы много улыбаемся всем и каждому, едим, хоть мне и кусок в горло не лезет, чего не скажешь о Клиери, прощаемся с гостями и удаляемся в свои покои. У Энеи лицо неестественно серого оттенка и вообще, с тех пор, как они появились в зале, на них лица нет. Стоит крайней двери холла закрыться за нашими спинами, я нарушаю тишину: – Как прошли переговоры? Энея и Санти переглядываются. Меня распирает от желания узнать, что ж на самом деле был за повод для приезда. Загадочное приглашение Ксалиоса должно было не на шутку заинтересовать Астер, чтобы она согласилась на такую авантюру. – Девочки, мне нужно с вами поговорить, ? с полной серьезностью заявляет царица. Мы заходим в её спальню, плотно закрываем дверь и разбредаемся по комнате. Каждая находит удобный для себя угол. – Переговоры прошли удачно, ? начинает Астер. – Впереди сложные времена, для каждой из нас. Я не готова повторять ошибки наших предков и не допущу войны. ? Война… Это слово повисает в воздухе, кажется все слышат, как я сглатываю его, но оно застревает комом в горле. ? Я долго не решалась пойти на то, что предлагает Ксалиос. Оттягивала этот момент, но риски допустить очередную войну слишком велики. Представителей человеческой расы и так осталось мало. С каждой новой войной мы повторяем одну и ту же ошибку – порождаем агрессию, сеем смерть и злобу. Ксалиос давно предлагает объединить наши силы, для того чтобы построить новый мир сообща, комфортный для каждого из нас. Пришло время согласиться на это предложение. Криос стоит на пороге перемен. Слияние с Массарой на практике показало, что, объединившись, мы сможем дать человечеству будущее, которого мы все одинаково достойны. Я дала свое соглашение на союз. ? Мурашки под кожей поднимают ее, оголяя нервные окончания. Союз с мужчинами?! ? Союз условный. ? Тут же отсекает Астер. ? В некотором роде мы объединяем наши силы, но внутренний строй и территория пока остается в прежних рамках. «Пока», – повторяю я про себя. Сердце колотится как сумасшедшее, в моей голове роится столько вопросов, что кажется я даже забыла, как дышать. – Амазонки войдут в Палату Правления? Астер переводит внимание на меня. Никто не перебивает царицу, только что моя мама в редких случаях позволяет себе такое, и то в частных беседах. – Да. Когда придет время. Это было моим условием. Для начала нам нужно научиться друг другу доверять. Если на этом этапе у нас не возникнет никаких разногласий, амазонки возглавят силовиков и войдут в Палату Правления, как отдельная партия, гарантирующая Криосу безопасность. Это единственный верный формат слияния. Подмять под себя силовиков, чтобы навсегда забыть о вероятности войны с мужчинами. А я-то дура размечталась, думала Астер движет благодетель и этим слиянием она хочет помочь голодающим. Сколько не болтай о милосердии и совместном труде во имя всеобщего блага, а всё сводится к личной выгоде. – Заберем себе армию, а дальше что? Устроим референдум и узаконим Агоналии для детей Криоса? Она выдерживает паузу и холодный взгляд на мне. Что-то я слишком разболталась сегодня. По коже пробегают мурашки, а ладони обдает холодный пот, но я все же продолжаю: – В условиях закона «О генетическом контроле рождаемости», после финального теста будет не так уж и много отсеиваться детей. По-моему, Агоналии отлично бы почистили ряды неприкаянных. Разве не за это здесь все так яро борются? Никто не собирается менять мир, чтобы он наконец был комфортный для каждого, цель – избавиться от тех, кто не вписывается в уже созданные рамки. Ответа на мой вопрос нет. Удостоверившись в моем усмирении, Астер продолжает: – Завтра я соберу отряд девушек для участия в программе обучения в рядах патрульной полиции Марка Ксалиоса. Это необходимость. В свое время некоторые из нас войдут в число представителей новой партии и будут служить здесь. Они обучат нас обращаться со своим оружием и понимать техническую часть своей обороны. Для нас, как для воительниц, очень важно понимать, как устроены криосцы, иначе мы будем чувствовать опасность с их стороны. Если мы теперь в некотором роде союзники, мы должны изучить друг друга. Вы обе войдете в эту группу, ? на мгновение она замолкает, пытаясь выровнять голос, ? потому что вы одни из сильнейших и умелых учениц, а не по каким-либо другим причинам, ? поглядывает на Энею. ? На обучение времени немного. У вас будет несколько недель. После, правитель Ксалиос отберет своих людей, которые отправятся с нами на остров обучаться мастерству у амазонок. Слишком долго амазонки и Криос считали друг друга врагами, пришло время перемен. Достаточно разделений. Человечество должно быть едино, иначе у нас не будет будущего. Из того, что я успела сегодня уяснить, от единства на этой земле есть только красивое слово. – Но мама! Ты предлагаешь объединиться с мужчинами! Как можно заключать союз с теми, кому нельзя доверять? ? всполошилась Клиери. – Разве ты сегодня не преуспела в доверии с одним из них? Или, по-твоему, чтобы плавно вальсировать по залу не нужно доверять партнеру? ? повышая тон, царица перебивает Клиери. ? Политические союзы – это, моя девочка, почти как танцы… От умелого па твоего союзника зависит плавно ли ты войдешь в следующий поворот. ? В воздухе повисла тишина, но Астер не дает нам времени обдумать смысл её метафор. ? Или ты думаешь я не знаю, как ты коротала этот вечер? Клиери краснеет. Её сейчас не отличить от спелого томата. Громко вдыхая и выдыхая в попытках обуздать эмоции и стыд, она старается держать эмоции в узде, но всё же говорит: – Митера не одобрит такое решение. Ох и зря она это… Астер, с присущим ей хладнокровием не подает и виду о том, как зацепила её крайняя фраза дочери. Не позволяя своему голосу дрогнуть и на полутон, она подводит итоговую черту в споре: – Ожидаемо, что так, но царица амазонок – я! Клиери обреченно опускает глаза. Что творится в голове у этой девчонки? То она критикует местные порядки, восхваляя амазонок, то бросается в объятия первому встречному парню, а теперь еще и это. Я стараюсь обуздать свой тон, чтобы вернуться к диалогу с царицей. – Царица Астер, я не в праве оспаривать Ваше решение, и конечно же ответственно приму к исполнению любой приказ, но хочу кое-что сказать. Впервые вижу проблеск эмоций на лице у Марины: удивлена бестактности или рада моему вторжению? Клиери бросает на меня ревностный взгляд, она не любит, когда мать разговаривает со мной на равных. – Говори. Тон царицы строгий, мне становится не по себе. Вдруг мои доводы со стороны звучат смешно, а мне хотелось бы оправдать возложенные ожидания. – Технологическое оснащение Криоса настолько развито, что при желании правитель Ксалиос может не вставая с кресла, посредством нажатия нескольких кнопок испепелить большую часть города. Даже не знаю, какой противник может быть страшен государству с такими силами, и как можно возразить правителю с такими возможностями, в случае однажды у амазонок с Криосом возникнут разногласия. Предложение Ксалиоса создать союз ради будущего человечества, на первый взгляд действительно выглядит мудрым. Но какие привилегии это слияние даст Криосу? Для чего Ксалиосу амазонки? Для чего им отдавать под наш контроль армию? Астер застывает в немом молчании. Не то, чтобы у нее не было ответа, конечно нет, я думаю это вообще невозможно, здесь что-то другое. Возможно, она не ожидала компрометирующие вопросы. Или другое – она не хочет открывать нам какой-то секрет. – Ливия, когда я слышу от молодых амазонок такие правильные суждения, я горда за то, что возглавляю наш народ. ? Ну вот, пошла хвала… Хочет зубы мне заговорить и увести от темы. Наверняка здесь замешана тайна, но какая? ? Не сомневаюсь в твоем ответственном подходе к выполнению моего распоряжения, но зная твои сильные и слабые стороны, моя отдельная просьба – удели больше времени боевому искусству. ? Замечание Астер, бьет как пощечина. Отличный ход, теперь мне действительно не хочется продолжать разговор. ? А к тебе, Клиери, ? делает паузу, ? просьба не распыляться на мужчин… Митера не одобрит такое поведение, ? добавляет унизительное утверждение. Разговор окончен, пришло время отдыха: от танцев, от туфель, от грузных мыслей в голове. Каждая из нас уединяется в своей спальне, кто знает, когда нам посчастливится в следующий раз довольствоваться такой роскошью как уединение. Амазонки заключили союз с мужчиной. Немыслимо! Я смываю косметику, с трудом освободившись от тесных нарядов надеваю широкую рубашку, и падаю на огромную мягкую постель. Слишком долгий день для меня. Слишком много нового. Слишком мало матери рядом… Сейчас мне не помешали бы ее объятия. Где-то в глубине души я немного ликую в преддверии перемен. Я всегда чувствовала себя изъяном в идеальной системе, возможно, когда два таких разных мира сольются в один, я наконец почувствую себя комфортно. Как приспособиться к миру мужчин? Как не упасть в грязь лицом, уделяя больше времени боевому искусству? К чему нас приведет этот союз? Все эти вопросы роятся в голове без умолку, но ни союз, ни мужчины, ни моя бездарность даже в ряд не стают с тем, что действительно страшит меня – Агоналии. Глава 8 И снова ночные кошмары, что изводят меня до изнеможения. Этой ночью яркое полуденное солнце высушило все до единого родника с пресной водой и уже почти высушило меня. Я похожа на старый кожаный башмак на свалке – такая же дырявая, никчемная и сморщенная от обезвоживания. От головокружения я слабо соображаю. Я вышла из опасного квадрата или так и брожу внутри, в поисках смерти? Хрусь! Звук слишком близко. Он вовсе не похож на массивные лапы хищника, больше на шаги человека. И это ещё хуже, чем если бы меня выследил зверь. Я оглядываюсь через плечо и глубоко вздыхаю: жаль, у меня нет крыльев, я могла бы порхнуть ими и взлететь ввысь, подальше отсюда. По правилам Агоналии нам запрещено заключать союзы, истинная амазонка должна пройти все испытания полагаясь только на себя. Что если это кто-то из девушек? Вдруг у неё есть вода? Вода… От одного только слова у меня волоски становятся дыбом, а удовольствие бежит холодком по коже. Вдруг деревья и кусты шелестят листвой, и все вокруг издает скрежет. Я уже слышала этот звук и определенно его узнаю. Это предвестник смены квадрата! Не знаю откуда во мне берутся силы, но я бегу со всех ног по направлению к берегу, там мое спасение, а громоздкие шаги бегут за мной. Я бегу и бегу, шум усиливается. Боковым зрением вижу растрепанные медные волосы – Клиери! Стоит нам ступить на влажный песок, мы падаем без сил взваливаясь одна на другую. Густые тропики шепчут о своем фиаско, сегодня им не досталась ни одна амазонка на поздний ужин. Глубоко дышу. Мои губы шершавые, а язык сухой, как наждачная бумага, хоть колоду зачищай. В глазах темнеет, и я уже не чувствую грани с реальностью. Теперь Клиери придется увидеть мою смерть. Последняя ниточка, соединяющая меня с миром живых уже на исходе, но я вдруг чувствую, как в горло малюсенькими порциями поступает пресная вода. Открываю глаза: растрепанная Клиери, совсем зареванная заливает мне в рот воду из фляги. Немного придя в себя, я напоминаю подруге про правила, но она уговаривает меня, что Фовос всего лишь остров, и никто не узнает о нашем недолгом союзе. И вот теперь, когда мне кажется, что мы одурачили Фовос, мы обе смеемся. Собирав последние силы в кулак, я налегаю на бурдюк с водой. Набираю полный рот воды, жадно глотаю, как вдруг свист рассекает воздух, и я чувствую горячий всплеск. Огромная стрела насквозь пронзила мою Клиери. Союз расторгнут. Моя подруга мертва… – Ливи… ? где-то вдали, совсем расплывчато слышу свое имя. Резко втягиваю воздух и просыпаюсь. Моё лицо блестит от капелек пота, в глаза бьет луч солнца, что нагло пробивается сквозь широкую щель тяжелых штор. Я жадно глотаю воздух в попытках прогнать звон в ушах и сфокусироваться на реальности, но перед глазами всё еще лежит Клиери со стрелой в груди. Сухое горло дерет, от чего тяжелое дыхание непроизвольно издает пугающее сипение. Кажется, я снова чувствую ту жуткую жажду. Сон перекинулся явью. – Успокойся, это всего лишь сон, ? утешает подруга. Я разглядываю ее, каждую линию лица, каждый непослушный завиток медных волос. Это она. Моя подруга жива. Это сон. Выдыхаю, перевожу дух и медленно стираю ладонью пот с лица. – Воды… ? прошу я. Клиери протягивает мне длинный стакан из тонкого стекла. Мне хватает всего два глотка, чтобы осушить вычурную посудину. У амазонок нет стеклянной посуды, это непрактично и сложно в производстве, у нас преимущественно глиняная посуда. Мне нравятся вещи в мире мужчин… Мне нравится мир мужчин. Здесь мягкая ткань, красивая посуда. Здесь интересно. Здесь нет Праздника Агоналии… Я вожу по скользкому стакану, поглаживаю его, не хочу смотреть подруге в глаза, боюсь снова увидеть кадры из кошмара, а еще мне стыдно. – И часто у тебя так? – Нет, ? вру я. – Что тебя мучает? – Агоналии… ? сухо отвечаю, подняв наконец глаза. Дискуссия окончена, она не будет рассусоливать эту тему, знает, что лишняя болтовня не поможет, да и доводы её всегда плоские и уже избиты. Клиери приглашает меня на завтрак. У нее всегда получается поднять мне настроение. Астер со свитой на рассвете отчалили от берега, а нас оставили на попечительство Марины. Я рада, что в няньки на постоянной основе нам дали не Энею, та ещё скандальная особа. То ли Марина – молчит да кивает. Сразу по прибытию на остров, Астер сообщит амазонкам результаты договоренностей и соберет отряд умелиц, которые будут удостоены обучению в рядах специального отряда Ксалиоса. Я рада, что не буду присутствовать в этот исторический момент, могу представить огорошенные лица. Мысленно я подбираю пары девушек и женщин, которых через несколько дней увижу на учениях. Уверена, имя Лейлы прозвучит одно из первых. Как же я ее ненавижу! Но это всё впереди… Сегодня мы можем делать что захотим, к примеру, познакомиться с городом. К ночи нас перевезут в военную часть, где мы займем свои места в казарме. Там нам предстоит провести следующие несколько недель, очень волнительно. Прощайте мягкие простыни, огромная личная спальня и телевизор, да здравствуют солдатские портянки и односпальная койка. Все к лучшему нежели здесь по расписным коридорам блуждать. Не дай бог еще привыкну к богемному содержанию, как потом возвращаться к привычной жизни? Анна звала на завтрак ещё час назад, но Марина снисходительно дала нам с Клиери выспаться, здесь-то не найдешь удачной поляны, где на рассвете для Авги выплясывать нужно. Да и мерзкий отвар нам Анна вряд ли сварила бы – вот и ещё одна причина крепко любить здешние места! Плотный завтрак нам накрыли на кухне для прислуги. Приятной неожиданностью стало то, что стол нам поставили на террасе, куда ведет широкая дверь из кухни. Жаль под ногами нет травы, мне нравится завтракать босой. Представляю, как скидываю обувь и впиваюсь пальцами в траву, она оставляет мокрые следы росы на ступнях. На завтрак дают оладьи с вареньем и апельсиновый сок. Всё подали в стеклянной посуде. Стаканы все те же тоненькие, а вот тарелки белые, плоские, с резными бортиками. Перед тем, как положить на тарелку первые оладьи, я провожу пальцем по волнам белого стекла, изучая плавные изгибы. Моё поведение привлекает внимание Ирины, она тоже почтила нас своей компанией, а еще Эльза – кухарка – и ее малолетняя дочь Мира, что уже помогает с работой по дому. Все молча жуют, только Анна старается снять общее напряжение, не отрываясь от чистки картошки выкрикивает с кухни какие-то ненавязчивые вопросы. – Какие планы на сегодня? Коль вам уж выпала возможность немного побездельничать, глупо не воспользоваться ею. У Анны добрый голос, с тех пор как она перестала сторониться меня словно прокаженной, она мне напоминает Тессеиду. Что-то есть в этих двоих, такое внутренние, что чувствуешь аж под кожей. – Я бы хотела посмотреть город, ? не скрывая взволнованности говорю я. – Да, было бы отлично! ? поддерживает меня Клиери. – Ну это возможно, вот только нужно попросить командира Гастора, чтобы он вам выделил сопровождающего с пропуском. – Исключено! – врывается в беседу Марина. Уж если эта женщина подала голос, тут никакие уговоры не помогут, сказала, как отрезала. Меня заинтересовали слова Анны. – Пропуск? Разве мы не можем просто прогуляться недалеко от дворца? Оглядеться, как люди живут, ? осведомлюсь я. – Исключено! ? повторяет Марина. Никто не обращает внимания на амазонку. Мы с Клиери умышленно ее игнорируем, а вот Анна так увлечена ответом, что действительно не замечает резких выпадов Марины. – У вас нет чипов, а значит без пропуска никуда, ? объясняет Анна. ? Вот, смотри. ? Она поднимает руку вверх, оголяя от рубашки запястье, чуть выше ярко выраженной вены виднеется небольшое тату в форме волнистой линии. – Микрочип. Нам его вживляют по достижению возраста семи лет. С помощью этих чипов любого жителя можно найти на карте Криоса, в случае опасности власти смогут быстро организовать эвакуацию. ? «Или в мгновенье найти нечипированных», – думаю я. ? Ещё они нам заменяют документы и платежные карты. Просто проводишь рукой и дело с концом! Меня будоражит наивность и задор повествования этой женщины. Она рассказывает о преимуществах чипирования так, словно иметь вживленный в тело микрочип, вовсе не означает быть в полном подчинении у власти, а его чудодействие ограничивается способностью оплатить товары в магазине одним взмахом руки. Фантазия рисует картину, где неугодный правительству субъект корчится от сердечного приступа, стоит ему попасть в зону действия расставленных повсюду сканеров, или ещё чего хуже – взрывается, как бомба, разбрызгивая кровь и маленькие кусочки тела вдоль улицы. К горлу подступает тошнота. Я морщу нос и размазываю красное варенье по тарелке. Сладкая жижа надолго отбивает чувство голода, я размазываю «кровавые» разводы по тарелке. Из кухни слышны чьи-то шаги и бурное щебетание писклявым голоском. Анна буквально подпрыгивает на месте устремляясь встречать визитеров. – Ах, Олиф! Моя дорогая, я тебя уже и не ждала сегодня. Ты никогда так поздно не заходишь. Думала, ты вся в работе. Олиф… Мне почему-то кажется знакомым это имя. – Вчера был слишком жаркий вечер! А эти танцы… ? Сквозь ажурные занавески я вижу силуэты гостей: юная девушка с чинно собранными волосами в тугую прическу, манерно размахивает рукой, изображая головную боль. ? В общем, сегодня встать ни свет ни заря не вышло, пришлось задержаться. Ты подготовила, то что обещала? – Конечно! Обязательно! ? по-старчески причитает Анна. ? Только ты не убегай так быстро. На террасе накрыт завтрак! Эльза напекла чудесные оладьи. Идем за стол! Анна неустанно осыпает молодую особу комплиментами и все же уговаривает присоединиться к завтраку. Бодрыми шагами девушка входит на веранду, я узнаю в ней свою вчерашнюю знакомую. Олиф! Ну конечно! Вот почему мне показалось знакомым это имя. Вслед за ней входит её спутник. Пронзительным звоном вилка Клиери ударяется о бортик хрупкой тарелки, расколов тонкое стекло пополам. Один только взгляд Марины заставляет даже меня желать провалиться сквозь землю. Глава 9 Анна рассаживает гостей за столом, Дарий, по счастливой случайности находит себе место рядом с Клиери и стоит им зацепить друг друга локтями, их взгляды наконец встречаются. Что с ней происходит? Я никогда раньше не видела подобного. Кажется, что эти двое на мгновение перенеслись в параллельный мир и мы просто растворились для них. Марина прочищает горло. Першит? – Спасибо за завтрак, Анна, ? говорит Марина и встает из-за стола, намекая, что нам пора. ? Девушки, нам нужно придумать для вас продуктивное времяпровождение, ? строгим тоном обращается к нам с Клиери. – Стойте! Мы ведь только пришли, ? расстроено окликает Марину Олиф. ? Я так надеялась провести какое-то время в компании настоящих амазонок! Я поклонница вашего народа. Разве моя новая подруга Ливия не говорила? Она быстро моргает, словно соринка в глаз попала, а Марина одаривает меня грозным взглядом исподлобья, мол: «Серьезно? И ты туда же?». Марина не отвечает на вопрос девушки, тяжело вздыхает и усаживается обратно за стол. Её немногословность может показаться окружающим невежественной, но такая уж она есть. – Я не успела похвастаться новым знакомством, ? поджав губы, отвечаю я. – У девушек свободный день, они никак не могут согласовать между собой планы, ? осведомляет всех присутствующих Мира. – Продуктивное времяпровождение, ? ровным тоном поправляет девочку Марина, чтобы никто вдруг не подумал, что амазонки позволяют себе попросту балду пинать на досуге. Глаза смущенного Дария горят огнем, он умоляюще смотрит на сестру. Между этими двумя наверняка есть какая-то незримая связь. Олиф тут же подхватывает настроение брата. – Может вы согласитесь мне помочь? ? оживленно щебечет Олиф, складывая ладони под подбородком. ? Я пойму, если вы откажитесь, но, если посмотреть с другой стороны, как более продуктивно провести этот день? ? запрокидывая голову, Олиф смеется как глупышка. Почему мне кажется, что этот образ дурнушки до противного напускной? Она милая. Ну или хочет такой казаться. Но уж точно не глупая! – Я руковожу благотворительным Центром Матери и Ребенка имени Элеоноры Ксалиос. Вот уж неожиданность! Огорошенные от услышанного мы с Мариной закидывает брови на лоб и таращим на Олиф глаза. – Да! ? восклицает Олиф, словно отвечает на наше безмолвное: «Серьезно?». ? Большая честь. Должна сразу признаться, это место мне досталось отнюдь не за собственные заслуги. Наша с Дарием мать всю жизнь посвятила работе. Она заведовала детским домом в Массаре. ? Так вот оно что! Наверняка мать Олиф не понаслышке знает о нашем народе, не исключено, что она была лично знакома с Астер и передала в её руки не одну брошенную малышку. Возможно даже меня… От этой мысли сводит в животе. ? Ее знали все, в том числе и в Криосе. Благодаря её имени после слияния государств правитель Ксалиос позволил мне пойти по стопам матери. Олиф изо всех сил старается протягивать каждое слово с неким восторженным придыханием, но блеск в глазах при упоминании родителей выдает наворачивающиеся слезы. – Почему не за твои заслуги? ? перебивает сестру Дарий. ? Разве ты не получила это место благодаря разработанной системе окупаемости Центра? Олиф краснеет, обводит по кругу глазами и вздыхает. Похоже она не любит хвалиться победами. Или подобные достижения не вписываются в её роль дурнушки, которую она так настойчиво на себя пялит? – Олиф приняла участие в честном конкурсе, ее презентация заняла первое место из двенадцати. Большая часть претенденток на эту должность были выходцами партии «Фемина». – Я боролась не за должность, а за Центр. Я искренне хочу вдохнуть в него жизнь и открыть его двери всем нуждающимся, ? с ноткой гордости закрывает брату рот девушка. ? Волонтёров у нас немного, но всё же находятся небезразличные люди со свободными руками, ? переводит внимание на Марину. ? На базе Центра мы развернули деятельность швейной мастерской и заключили договора с некоторыми предприятиями. Доход небольшой, но уже окупил все затраты и, если все дальше пойдет по плану, к концу года мы сможем расшириться на десять коек. Волонтеры проводят уроки для детей, такие как: вокал, спорт, прикладное искусство, живопись. Детям очень нравится проводить время с новыми людьми и узнавать что-то новое. Ну если вы не обладаете какими-то особыми талантами, не беда! Свободные руки всегда нужны для бытовой работы и помощи на складе. Марина умиленно смотрит на Олиф. Воодушевление девушки не оставляет никаких сомнений, она действительно горит своим делом. Добродетель – одна из основ законов амазонок. Могу поспорить Марина мысленно примеряет на Олиф кожаную кольчугу и лук со стрелами. – Мы с удовольствием присоединимся к вам сегодня, ? любезно говорит Марина. Клиери изображает увлеченность оладьями, но даже опустив глаза, она светится от счастья. Дарий невзначай подпирает ее плечом. Такое невинное прикосновение и в то же время волна его жара обжигает каждого присутствующего за столом. – Я собрала немного вещей для женщин и игрушки для малышей. Ничего особенного, так, по мелочам. В этот раз не удалось найти много желающих избавиться от ненужного тряпья, ? говорит Анна. – Анна, ты моя лучшая помощница! Ты же знаешь, наш Центр рад любой помощи, ? приободряет её Олиф. Пока мы заканчиваем уплетать завтрак, Дарий связывается с командиром Гастором и получает его разрешение, чтобы нам выдали металлические гостевые браслеты. Аналог чипов, только временные. Они обеспечат нам свободное передвижение по городу в статусе гостей на протяжении времени, что мы пробудем в Криосе. Холодный металл обжигает кожу, я тру запястье. Браслет автоматически фиксируется и теперь я не смогу его снять без помощи кого-то из командиров. Представляю, как взрыв отсекает мне руку, или пускает электрический импульс, способствующий остановке сердца. Глупо… Зачем им так с нами поступать? Ну с другой стороны, ведь еще вчера в зал, где проходил званый ужин напихали с полсотни до зубов вооруженных солдат, и всё из-за нас… Остается надеяться, что, заключив союз, опасения Ксалиоса развеялись и мы теперь под менее пристальным надзором. Мне нравится ехать в машине, мы словно плывем по воздуху так тихо она работает. Спустя пять минут и три перекрестка, Олиф бодренько нам заявляет: – Мы на месте! Ну вот… Веселье оказалось слишком краткосрочным. Кататься по городу куда интереснее чем заниматься благотворительностью. При виде здания, что они гордо зовут Центром Матери и Ребенка у нас с Клиери опускаются руки. Мы переглядываемся. На фоне пафосных зданий из непрозрачного цветного стекла, устеленных под линеечку асфальтом дорог, и прогрессивных технологий, то что мы видим сейчас кажется исторической памяткой – руинами. Благотворительный Центр выглядит не лучше квартала бедняков. Отсыревшее до вываленных местами дыр двухэтажное здание. Высокие кованые ворота закрывают от лишних глаз придомовую территорию. Окна в доме деревянные, их состояние практически аварийное, кажется если хорошенько грюкнуть, дерево превратиться в труху. Они завешаны тряпками. Двор на удивление зеленый, первым делом в глаза бросается почва, она покрыта молодой травой. В той части города, что мы видели, совсем нет парковой зоны, или хотя бы придорожных клумб, все плотно устелено серым асфальтом, от чего общее ощущение восприятия города кажется ещё серее. Где ни где расставлены вазоны с цветами или декоративными деревьями, в основном под витринами модных магазинов. Здесь же, всё так похоже на наш дом, что я чувствую горьковатый привкус во рту, а на душе залегает тяжесть грусти. Кажется, я скучаю. Олиф проводит экскурсию, рассказывает про то как устроен Центр. Система поддержания жизнедеятельности в Центре зависит от реализации, изготовляемой в этих стенах продукции. Ещё в самом начале, когда Элеонора только внедряла такой вид социальной структуры, стало ясно, что на благотворительные взносы много ртов не прокормишь. Было принято решение развернуть на базе Центра деятельность. В начале это была мелкая пряжа, доход от которой ровным счетом не покрывал ничего. Центр жил на содержании Ксалиоса, что бережет его в память о матери. Благодаря Олиф теперь здесь полноценный цех производства. Женщины шьют медицинскую форму и всякие принадлежности домашней утвари: наволочки, мягкие чехлы на табурет и т.д. Много ума не нужно, чтобы три стежка по прямой прострочить, а доход от реализации куда выше прежнего. Женщины работают посредством бригад – пока одни на производстве, другие занимаются хозяйством и детьми. Эта система напоминает быт у амазонок – пока старейшины занимаются хозяйством и детьми, старшие сестры тренируют младших и охотятся. Вполне неплохо, учитывая условия жизни здешних работяг, тех кто трудится за кусок хлеба, а то и вообще впроголодь. Олиф занимается организацией сбыта товаров и приемом заказов на них, ну и частично распределением вырученных средств. Из неё вышел вполне умелый начальник, как для особы двадцати одного года отроду. Первым делом мы посещаем швейный цех. Глаза женщин по-особенному светятся, как только они слышат слово «амазонки». От такого внимания я чувствую себя неуютно, чего не скажешь о Марине. Эта молчунья чувствует себя, как рыба в воде. Спина ровная, нос приподнят, а взгляд горд. Марина так активно принялась вникать в процесс производства, что даже разговорилась и позволила нам самостоятельно разгуливать по Центру. Дарий взялся таскать ящики с тканями, Клиери как хвостик увязалась за ним, Олиф принялась вычитывать старшую смены за некачественную партию санитарных передников, а я… Мне невыносимо смотреть в глаза этим женщинам. Я вижу под усталыми улыбками надломленные души. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65588181&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.