Лелёка и голубая пуля. Часть I

Лелёка и голубая пуля. Часть I Мира Виссон Лена Лёвочкина работала личным секретарём. Всё текло ровно в её жизни. Стабильная работа с хорошей зарплатой последние пять лет. В меру капризный шеф, к которому она уже привыкла. Однако пришла беда откуда не ждали. По нелепой случайности она оплошала на службе, за что была тут же уволена. В тот момент, когда она шла домой, понурив голову, не зная, как жить дальше, где взять деньги, чтобы платить за квартиру, она и подумать не могла, что это самое меньшее из бед, что ждут её в ближайшее время. Увольнение – пустяк, по сравнению с тем, что случится через несколько часов. Вот где начнётся самый настоящий экстрим. Вопрос о деньгах – да это ерунда, рядом не лежало с тем, что каждую минуту надо быть на чеку, чтобы не выдать, что ты вообще здесь оказался из другого мира. И да, она точно узнала, что Земля не единственная обитаемая планета. Мира Виссон Лелёка и голубая пуля. Часть I Бутерброд всегда падает маслом вниз Девушка угукала в трубку и что-то быстро записывала на маленьком листочке с клейким краем. Едва она закончила разговор, раздался внутренний звонок. Это был шеф. – Леночка, сделайте-ка мне кофе. – Хорошо, Игорь Натанович. Приклеив бумажку рядом с телефоном она побежала на кухню. Достала чистую чашку, быстро долила воды в контейнер кофеварки, засыпала новый кофе, мысленно ругнувшись на менеджеров, которые уже выпили всё, а новый не засыпали. Взглянула на пару чашек, стоящих рядом с мойкой – она так и не успела вымыть посуду, а ещё у шефа в кабинете грязная чашка. Пока готовился кофе быстренько вымыла посуду. Поставила на поднос чашку с новой порцией кофе и поспешила в кабинет шефа. Оттуда она возвращалась с тем же подносом, но уже с грязной посудой. Решив не откладывать на потом, а то может до вечера больше времени не будет, вымыла чашку. Пока она была занята в обеденной зоне, кто-то в офисе где-то открыл окно. Сквозняк пролетел по офису, зашуршав бумажками, сбросив со стола документы, где-то хлопнул дверью, а где-то оконной рамой. Бумажка с записью, чуть ранее сделанной секретаршей, не удержалась на столе. Начальник АХО вечно экономил. Леночка уже не раз ругалась с ним, требуя, чтобы он покупал качественную канцелярию, но он вечно придумывал отмазки, то не было на складе определённой марки, то забыл, что ему уже сто раз было говорено. Вот и в этот раз, вместо качественных, но дорогих блоков стикеров, он привёз какое-то недоразумение, которое едва держалось на горизонтальной поверхности, с вертикальной же отклеивалось моментально. Пробежавшего по офису сквозняка эта бумажка, разумеется, не выдержала, отклеилась от стола и, кружась в воздушном потоке, спланировала, удаляясь всё дальше от стола. Приземлилась рядом со шкафом. Следующий воздушный поток благополучно загнал её вглубь. Шкаф был почти вровень c полом. Даже при желании трудно было бы что-то запихнуть под него. Но закон подлости никто не отменял и бумажка с важной записью, без труда оказалась под шкафом. На обратном пути с кухни секретаршу окликнул охранник. Приехал курьер, ей следовало получить документы, что он привёз. Вернувшись к столу, девушка сгрузила на него то, что привёз курьер, и внимательно посмотрела на стол. У неё было смутное чувство, что она что-то должна сделать. Вроде она оставляла записку. Оглядела стол – ничего. «Если бы я что-то должна была сделать, я бы написала себе напоминалку», – неуверенно размышляла девушка. Она крутила прядь волос на палец, пытаясь вспомнить, что должна сделать. Локон уже закрутился туго-туго вокруг пальца. Она всегда так делала, когда была озадачена. На всякий случай посмотрела вокруг стола, ну вдруг записка всё-таки была. Мало ли сдуло со стола. Её размышления прервал звонок шефа. – Курьер приехал? – Да, секунду, сейчас принесу договор, – ответила Леночка, судорожно разбирая привезённую документацию. Найдя нужный договор, она отправилась к шефу. Потом было ещё какое-то поручение, за ним следующее. А ещё был список дел на день, которые нужно было обязательно сделать. А важная бумажка осталась лежат под шкафом. Там она так и пробудет до того момента, пока кому-то не потребуется двигать мебель. Увольнение «Не долго музыка играла…» – мрачно думала она. Лелёка сидела на полу. Верней на соломе, что лежала на земляном полу. Отдельные соломинки застряли в её коротких, чуть вьющихся волосах. Камеры в замке были в подземелье. Это был такой своего рода пережиток. Раньше тут действительно держали заключённых, правда недолго, пока не казнили. Раньше темница была больше, теперь же оставили лишь малую часть, так на всякий случай. Надолго тут никто не задерживался. После пыток, которые применялись когда надо было получить информацию, если, конечно, пленник выживал, его отправляли в государственную тюрьму, которая была на другом острове. Иногда, верней чаще отправляли на казнь, опять же, если было кого отправлять после пыток. Насколько достоверна была эта информация – неизвестно. В прежние времена, когда тюрьма под дворцом была раза в три больше так и было, теперь же… Насколько знала девушка, сюда попадали крайне редко. Однако истории из прошлого продолжали своё действие. Все прекрасно знали, что из подземного заточения один путь – смерть: быстрая, но всё равно мучительная здесь, в подземелье под пытками, когда смерть за благо. Или медленная, если удастся пережить все эти ужасные пытки, на острове, куда сошлют, но всё равно смерть. Обычно те, кто собирался преступить закон, правильней сказать, предать правящего короля или королеву, держал при себе яд, на тот случай, если будет схвачен. Разумеется, это не спасало от смерти, но прекрасно помогало избавиться от жутких пыток. Нахождение в тюрьме не сулило ничего хорошего. Ленка знала, что пленников очень плохо кормили, делалось это умышленно. Все были в одиночных камерах, и это тоже было специально, чтобы лишить преступников общения с другими заключёнными. Индивидуальные средства связи, разумеется, были под запретом, также, как и книги. И даже труд относился к разряду развлечений и был разрешён лишь тем, чьи преступления не считались значимыми для короны. Хотя таковых среди заключённых, попавших из дворца почти не было. Незначительные проступки рассматривались аналогом земного суда. Тогда заключённые получали какой-то срок на исправление. И обычно их отправляли в другое исправительное учреждение. Там они были в более выгодном положении, так как работали, имели хоть небольшое общение, а также имели не просто надежду выйти из тюрьмы, а вполне законное основание – становились свободными отсидев полученный срок. Преступники же пошедшие против правителя королевства не подлежали суду, а значит их нахождение в тюрьме было бессрочным. Скудное питание, отсутствие общения и ничегонеделание довольно быстро сводило таких заключённых с ума. Некоторые успевали покончить с собой до того, как это случалось. Это никого не заботило, убьёт себя человек или нет. Доля этих преступников была незавидной. Именно поэтому решившись на измену, в первую очередь человек задумывался о том, чтобы найти хороший яд. Именно поэтому, когда таких преступников ловили, первое что делали – искали яд, чтобы не дать преступнику убить себя до допроса. Допроса… Какое страшное слово, верней то, что за ним скрывается. В голове было пусто, казалось, что эта пустота даже звенит. Она не знала о чём думать. Начинала и тут же перескакивала на что-то другое и неизменно приходила к мыслям о предстоящем допросе, верней пытках, которые должны были его сопровождать. Даже если её будут пытать, ей нечего будет сказать. Она никого не предавала. А обвиняли её именно в предательстве королевы, а значит и короны, и государства. «Божечки мои, – чуть не плача, думала девушка, – а всего-то полгода назад я страдала, что меня уволили». «Хотя нет, не полгода», – одёрнула она себя. Чтобы хоть чем-то занять себя, а самое главное отделаться от постоянно возникающих мыслей о пытках, которые наводили ужас, Лелёка попыталась высчитать, сколько она уже в королевстве. Она попыталась вспомнить тот злополучный день. Произошло это спустя неделю после звонка и летающей бумажки для записей. Шеф решил проверить, где, на каком этапе происходит потеря клиентов. Нанял контору, которая должна была выступить в качестве тайного клиента. Они звонили в разные отделы, представлялись крупной компанией, говорили, что им нужна мебель для нового офиса. Шеф специально предоставил этой конторе внутренние номера сотрудников, чтобы, обходя колл-центр, проверяющие напрямую попадали в другие отделы. Все, все кроме Леночки, передали контакты менеджерам, те созвонились с потенциальным клиентом и пришли к шефу для получения особой скидки для клиента. И лишь звонок, который пришёлся на Леночку, не был обработан менеджерами. Не разбираясь, не слушая объяснений, да их и не было, шеф уволил секретаршу. Ему даже в голову не пришло, что звонки от потенциальных клиентов приходили в колл-центр, а не секретарю. В реальности ни один клиент никогда не смог бы попасть на секретаря. Проблема с потерей клиентов если и была, то это точно не в личном секретаре дело. Но шеф провёл почему-то формальную проверку, успокоился и стал жить дальше, так и не решив проблему. Лелёка медленно брела по городу, повесив голову, и пиная камушки, попадающиеся по дороге. Брела по городу, это, конечно, громко сказано. На самом деле она шла через парк к метро, слабо представляя себе, как она будет дальше жить. Что будет теперь делать. «А ведь ещё за квартиру платить», – с ужасом подумала она. У неё был оплачен этот месяц. Была отложена сумма на следующий. Дальше платить было нечем. «А потом? Вдруг я не успею найти новую работу?!» – чуть ли не задыхаясь от нахлынувшего кошмара, думала девушка. Скорее всего она заплакала бы, но её окликнули. – Лелёка. Лелёка! Лелёка подожди! Это была Галка. Маленькая, пухленькая и с каким-то неутомимым энтузиазмом, тёмно-карими глазами и почти чёрными волосами едва до плеч она была полной противоположностью Елены, которая была чуть выше среднего роста, стройная по-спортивному, русые волосы, вьющиеся мягкими волнами доходили почти до лопаток, и глубокого серо-голубого цвета глаза. Они пришли в компанию вместе пять лет назад. Леночка секретарём, Галина бухгалтером. Разница в возрасте у них была лет пятнадцать, но ни это, ни внешнее различие, не помешало им подружиться, и со временем женщины стали не разлей вода. Именно Галка дала Леночке прозвище Лелёка, объединив её имя Лена и фамилию Лёвочкина. Это имя-прозвище прижилось и все коллеги стали так называть девушку. Не мудрено, что, узнав об увольнении, Галка, бросив все дела, побежала за подругой. – Он тебе что-нибудь объяснил. – Да объяснил, что я уволена за то, что подрываю устои компании, не забочусь об имидже фирмы, упускаю важных клиентов и ещё что-то говорил, но я ничего не запомнила, потому что уже плохо понимала о чём он говорит, да и не важно это уже. – А ты что? Ты попыталась ему объяснить-то? – Неа, – ответила Леночка, шмыгнув носом, – я убей бог не помню того звонка. Девушка, не удержавшись, всё-таки расплакалась. Галка обняла подругу: – Дорогая моя, ну не плачь. Да чёрт с ним и его компанией. Новую работу найдёшь. Хочешь вместе будем искать. – Не хочу, – между всхлипываниями, ответила Леночка. Опомнившись, она спросила: – А ты-то как ушла? У тебя же рабочий день. – Сказала, что мне надо в аптеку и убежала. – Иди, а то выговор тебе сделает. – Плевать мне. Да и не узнает он. – Не надо, ещё и ты без работы останешься. – Да и ладно. Новую найду. – Как у тебя всё просто. – Да это и просто, уверяю тебя, – заверила Лелёку Галка, всё ещё обнимая подругу и вытирая той слёзы. – Ты сейчас домой? – Ну да, – протянула девушка. – Ну и отлично. Отдыхай. Посмотри какая погода отличная. Я бы на твоём месте устроила себе отпуск внеплановый. – Какой отпуск, у меня работы теперь нет! – Закинь резюме в кучу компаний – и отдыхай. Отвечать на звонки ты можешь и лёжа на пляже. В Москве тоже можно оттянуться, здесь столько мест куда можно поехать и позагорать, и погулять, и посмотреть что-нибудь интересное. Оптимизм Галки если и не внушил уверенности в завтрашнем дне, то во всяком случае убрал нахлынувший ужас от потери работы, снял начавшуюся панику. – А знаешь что, пожалуй, ты права. Приеду домой, отосплюсь наконец. Завтра засяду на сайтах поиска работы, обновлю резюме, посмотрю вакансии, пооткликаюсь. – Вот! Правильно мыслишь. Девушки шли вместе к метро и строили планы на будущее. – Давай, устроишься на новую работу, может и меня перетащишь. – Было бы здорово, – ответила Леночка. – А сегодня устрой себе праздник под названием «Свобода от Шляхтина Игоря Натановича». – Да, ты права. Наверно я немножко отойду от шока и начну радоваться. – Конечно, ты только подумай! Ты же нянькой для него была. Хорошо, что штанишки после туалета сам мог надеть и застегнуть. Ну ладно ещё стандартные обязанности: туда позвони, документы разбери, договор напечатай, почту разбери, кофе принеси. Ну даже обед погреть – фиг с ним, типа он очень важная персона, не может тратить время на такие мелочи. Но покупать носки, галстуки, заказывать билеты в кино, театр, на концерт, заниматься подбором тура в отпуск для него и супруги, подарки для любовницы. – Да, ладно тебе. – Да, не ладно, личные свои дела он должен сам делать, пусть жену напряжёт, а не секретаря. Ты должна была только дела компании делать. В этом Галка, конечно, была права. Леночка действительно была нянькой для шефа. Даже следила, чтобы он лекарства вовремя пил. Девушка махнула рукой, словно отмахиваясь от всего этого. – Наверно в увольнении есть свои плюсы, – размышляя, произнесла она, – найду работу с языком, а то я его уже забывать стала. – Вот, видишь, – подтвердила её слова Галка. Девушки распрощались у метро. Подруга вернулась на работу, ещё оставалось часа два рабочего времени. Леночка же поехала домой. Стоило девушкам расстаться, как снова вернулось упадническое настроение. Пять лет жизни вряд ли можно легко забыть, как будто их и не было. Столько всего произошло за эти пять лет. Осознав, что если позволит себе воспоминания, то она снова расплачется, Леночка гнала от себя эти мысли. Придя домой, девушка действительно улеглась на кровать и моментально уснула, едва коснулась подушки. Проспала она часа два, может чуть больше. Буквально тут же зазвонил телефон. Это была Галка. Она сообщила, что всю заработную плату в полном объёме Леночке перечислили на карту, и даже за не отгулянные дни отпуска. – Премию, разумеется, зажал, – подвела итог своему монологу Галка. – Разумеется, – хриплым голосом ответила Лена, – я же враг фирмы, какая премия. Галка хотела продолжить разговор, чтобы развлечь подругу, но Леночка, сославшись на то, что устала, попрощалась с ней. Конечно, она лукавила, она же выспалась, вроде уставшей быть не должна. Однако действительно не чувствовала себя отдохнувшей. Внезапно ей дико захотелось выпить. Она встала и пошла на кухню. Вроде у неё ещё оставалось её любимое вино, как раз на бокал хватит. «Вот так и начинается женский алкоголизм», – подумала она, открывая шкаф. Однако бутылку не обнаружила. Нахмурилась. Потом вспомнила, что допила вино в выходные. Глянула в окно – ещё светло. Решив, что может позволить себе сегодня что угодно, экономить начнёт завтра, она отправилась одеваться, чтобы выйти в магазин. Там она взяла горсть крупного чёрного винограда, любимый сыр с плесенью, добавила ещё маленькую упаковку мягкого и бутылку Ка Стеле Вердуццо. Предвкушая пиршество, неспешно двинулась к дому, наслаждаясь тёплым летним вечером. Вокруг спешили люди. Рабочий день закончился, кто-то спешит домой, кто-то в магазин. Леночка вовремя успела купить продукты, избежав толкучки и очередей. «Это было пятого июля», – вспомнила Лелёка. «Сколько времени-то прошло? Сколько я уже здесь?» – задалась она вопросом. Перемещение В солнечные дни тени особенно тёмные. Девушка продолжила вспоминать. Она шла домой, настраиваясь на приятный вечер с вином. Рассуждала, какой из любимых фильмов посмотреть, чтобы поднять себе настроение, мотивировать жить дальше. Она уже почти пришла, вошла в арку дома, которая вела от проезжей части во двор. Осталось совсем чуть-чуть, пройти этот тоннель и свернуть налево к подъезду. Здесь всегда гулял ветер. Вот и сейчас его порыв стал трепать её юбку. Девушка исхитрилась одной рукой придержать юбку, вторую, с пакетом в руке, прижала к телу, чтобы и с другой стороны не дать ветру задрать подол. Внезапно Леночка вспомнила, про тот злополучный звонок. Если колл-центр долго не отвечал, то звонок мог переключиться на секретаря. На самом деле такое происходило крайне редко, это скорее был сбой системы, которая должна была «вешать» звонок на ожидание. За все пять лет такое случалось пожалуй раза два. Один раз звонил клиент компании, и она переключила его на того менеджера, который вёл этого клиента. Второй раз это был новый клиент, девушка записывала контакты и передавала начальнику отдела продаж, а он уже решил, кому из менеджеров отдать контакты. «Был звонок, – начала припоминать девушка, – я даже всё записала на бумажке». Что было потом она не помнила. Леночка даже остановилась, как будто это могло помочь освежить память: куда она дела ту проклятую бумажку с контактами. Внезапно вокруг потемнело. В арке и так было сумрачно, а сейчас стало ещё темнее, как будто небо тучами заволокло. Однако во дворе, Леночка это хорошо видела, было светло, солнечные лучи, просочившиеся сквозь листву деревьев, пятнами лежали на земле, на траве. Детская площадка была на открытом месте, поэтому полностью была залита солнцем. Здесь же, в тоннеле, становилось всё темнее и, как показалось Лелёке, даже похолодало. «Как странно», – лишь успела подумать девушка, делая шаг к свету. Но внезапно вместо твёрдого асфальта под ногой оказалась бездна, а вокруг стало совершенно темно, абсолютно. Нога, а вслед за ней и вся девушка стали проваливаться неизвестно. Это произошло так быстро, что Ленка не успела что-либо предпринять. Да и что она могла бы сделать, когда казалось, что она падает в какую-то бесконечную дыру. Вокруг было совершенно черно. Казалось, что пропало вообще всё. Темнота как будто обволакивала девушку. Казалось, что она даже стремилась проникнуть внутрь неё. Внезапно почудилось, что это темнота стала вдруг какой-то плотной, такой, что даже дышать стало трудно. Пропало понимание верха и низа. Даже ощущения падения, которое было в первые секунды, пропало. Стало настолько невыносимо жутко, что Лелёка невольно закричала. Верней должна была закричать, однако звука не последовало. Только сейчас она поняла, что стало неимоверно тихо. До падения были привычные звуки улицы: шум машин на дороге, детские голоса из двора за аркой, щебет птиц. Сейчас же все звуки пропали. «И я пропала», – подумала Ленка. От этого стало ещё ужаснее. Её охватила паника, казалось, что она сейчас просто умрёт от страха. Внезапно, и в этот момент темнота изменилась. Она стала мягкой. Возникло ощущение будто ватой укутали. И тишина, которая ещё минуту назад была такой пугающей, вдруг стала какой-то умиротворяющей. Так же внезапно, как всё это началось, оно и закончилось. Вдруг Лелёка поняла, что она сидит, причём на чём-то мокром. Было сыро и холодно. Но недолго. Стали появляться краски, звуки и запахи. Они постепенно проступали из темноты, наполняя собой мир. Сначала всё было в разных оттенках серого, как это обычно бывает в тумане. Потом постепенно окружение стало набирать красок. И звуки становились громче, как будто кто-то невидимый медленно крутил ручку громкости на увеличение. Запах… Запах казался знакомым, только пока она никак не могла вспомнить что это. Почему-то вспомнилось детство и лето на даче, когда они с ребятами убегали в лес за ягодами и шли через луг. «Точно! Так пахла скошенная трава, которая уже чуть полежала, – озарило девушку, – тогда казалось, что она пахнет зноем, жарой. И невидимые сверчки своим стрёкотом добавляли ощущение лета и жары. Почему-то они стрекотали только в жару или мне так кажется». Лена стала оглядываться по сторонам. Она сидела в сырой траве под тенью деревьев. Видимо были дожди и в затемнённом месте земля и трава не высохли до конца. Чуть в стороне на солнцепёке трава была совершенно сухая, даже пожухла. «Меня, конечно же, угораздило приземлиться именно в мокротень», – недовольно подумала Лелёка. Девушка не заметила, что стало не просто тепло, как было до входа в арку, а даже жарко. А может просто пока не почувствовала, потому что была в тени деревьев. В руках она крепко сжимала пакет с покупками. «Надо же», – подивилась самой себе девушка. Она отложила пакет и встала. «Да, платье всё мокрое!» – поёжившись, резюмировала она. Хотя надо заметить, что всё мокрое оно было только в районе пятой точки, на которую приземлилась девушка. Она подняла пакет и вышла на солнце. Мозг упорно не хотел воспринимать её внезапное перемещение непонятно куда. Казалось, он решил защититься от этого факта, не осознавать его. Выйдя на солнце Ленка огляделась по сторонам. И тут действительность прорвалась сквозь защиту мозга. «Это не Земля», – внезапно пришло озарение. «Почему?» – саму себя мысленно спросила девушка. «Потому что я в жизни не видела таких деревьев на земле». Она внимательно оглядывалась вокруг. Поначалу действительно могло показаться, что она вдруг случайно каким-то образом попала за город. Ну, например, в их дачный посёлок. Вот такой же вроде бы луг, и лес, и тропинка. Вот только если присмотреться, то становится очевидным, что это не Земля, потому что таких деревьев нет в их лесу. И трава здесь какая-то другая. И цветов таких, как в этой траве, на их лугу не растёт. «Может я провалилась сквозь землю на другую сторону», – пришла в голову нелепая мысль, пытаясь хоть как-то объяснить происходящее. «Не пори чушь», – одёрнула она сама себя. «Ну помнишь, как задачка: на глубине одного километра в земле живёт маленькая зелёненькая и глотает камни. Решили провести эксперимент. Пробурили землю насквозь и кинули камень…»– стала было защищаться от самой себя Ленка, пытаясь хоть как-то аргументировать пришедшую в голову глупость. «Прекрати, это придуманная задачка. Нет никакой маленькой зелёненькой и землю насквозь никто не бурил». – Значит это не Земля, – наконец констатировала она, произнеся это вслух. Девушка стояла на тропинке и не знала куда идти. Хотелось сесть прямо тут, на пыльную утоптанную землю и расплакаться: «Мало того, что уволили, так ещё и провалилась непойми куда». Однако, трезво рассудив, что уже было неожиданно для данной ситуации, она решила, что слезами тут точно не поможешь. – Зато у меня есть вино и виноград… и сыр, – пытаясь найти хоть что-то положительно, пробормотала она. Сказались тренинги, на которые гонял их шеф. «Хоть какая-то польза», – отметила Ленка. «Жалко, что нет штопора и ножика, – была следующая мысль, – и виноград хорошо бы помыть». «Ты непонятно где, непонятно как сюда попала. Может быть тебе и жить-то осталось всего ничего, а ты мыть виноград собираешься», – возник в голове панический возглас. «Ну если жить осталось недолго, то можно и не мыть», – согласилась Лелёка, потянувшись в пакет за виноградиной. Наверно мозг по-прежнему пытался её защитить, поэтому вместо паники и истерики, она оставалась совершенно спокойной и отстранённо рассудительной, даже немного саркастичной к самой себе. – И куда же мне идти? – спросила она сама себя, снова оглядываясь по сторонам. Было ли это облачно, показалось ли оно ей или же это была слабая струйка дыма, быстро рассеивающегося под лёгким ветерком, девушка так и не поняла, но идти решила в том направлении. Решение было принято скорее интуитивно, чем в процессе рассуждения, что дым – это люди. Уже по дороге ей пришло в голову, что так как она не знает, где она, то может не стоит сразу выходить к людям, а как-нибудь аккуратно всё разузнать сначала. Может и люди тут не совсем люди, или совсем не люди. Мысль была очень здравая, но не успела девушка её додумать, как буквально столкнулась на тропинке с парой парней. Они вынырнули откуда-то из леса на эту же дорожку. «Надо было сразу в лес свернуть», – мысленно обругала она себя и с опаской уставилась на молодых людей. Должно быть это были братья, уж очень они были похожи. Оба загорелые, давно не стриженные светлые волосы завиваются крупными кольцами, падая на лоб и уши, торчат беспорядочно в разные стороны. Младший, а может и не младший, а тот, что пониже, стал торопливо приглаживать непослушные вихры, которые снова рассыпались в прежнем хаосе, стоило ему убрать руку. Парни были по пояс голые. Какое-то подобие штанов, похоже сильно вылинявших или выгоревших, а может и то и другое, были закатаны по колено. У младшего в руке было нечто похожее на удочки. Верней сначала Лелёка и подумала, что это удочки, однако потом присмотревшись отметила, что какие-то они не такие, не привычные. Старший, то есть тот, что выше, держал в руках то ли ветку от дерева, то ли что-то похожее на упругую верёвку, а может проволоку, на которую были нанизаны рыбины, довольно крупные. Парни сначала опешили, видимо не ожидали никого здесь встретить. До встречи с Лелёкой они видимо о чём-то говорили и радовались, должно быть улову. За шумом листвы деревьев девушка не услышала их. Сейчас же улыбки сползли с их лиц. «А они симпатичные, особенно когда улыбались, – некстати подумала девушка, глядя то на одного, то на другого брата, – такие пронзительные синие глаза. Никогда раньше не видела таких ярких глаз». Старший брат заговорил. Был ли он старшим на самом деле, или просто выглядел старше за счёт того, что был выше и мужественнее, непонятно. Лелёка почему-то окрестила его старшим. Должно быть он поприветствовал её и поинтересовался, что она тут делает. Речь вроде бы и похожа на русский язык, но какая-то странная, далеко не всё понятно, наряду со знакомыми словами какие-то странные, ни на что не похожие. Ленка беспомощно посмотрела на них. – Привет. Меня зовут Лелёка, – решила представиться она, и, неожиданно для себя самой, назвалась прозвищем, – к сожалению, я не много поняла из того, что вы сказали. Младший что-то очень быстро в полголоса стал говорить брату. Братья переглянулись. Казалось, они стали встревожены ещё больше. Старший смотрел то на Ленку, то на брата и тоже тихо что-то сказал тому. В ответ тот закивал головой. После этого оба повернулись к Лелёке, вытянулись, и тут же поклонились в пояс. «Ой!» – подумала растерявшаяся девушка и даже невольно прикрыла рот рукой. Старший сделал знак рукой, как бы приглашая её следовать за ними. Она пошла, рассудив, что если кланяются в пояс, то опасаться должно быть нечего. Довольно скоро оказалось, что девушка шла впереди. Как так уж вышло, что они уступили ей дорогу. Благо, что это была тропинка в лесу – иди себе прямо, да иди. Молодые люди у неё за спиной продолжали переглядываться и объясняться жестами, судя по раздававшемуся шороху. Компания дошла до развилки. Лелёка в нерешительности остановилась, какую тропинку выбрать направо или налево. Старший брат слегка тронул её за локоть и потянул влево. Она свернула, и они снова пошли в том же порядке. Довольно скоро подошли к постройкам. Младший, забрав у брата рыбу, куда-то скрылся. Старший же проводил девушку к самому большому зданию. Должно быть это был жилой дом. Вокруг были ещё дома, скорее всего хозяйственные постройки. Вон из одного выбежала птица, уж очень похожая на курицу. Подойдя к крыльцу, парень что-то закричал, скорее всего позвал кого-то, потому что почти тут же на порог вышла пожилая пара. Судя по тому, как все трое были похожи, должно быть это были его родители молодого человека. Маленькая хрупкая женщина, в простом платье, вытирала руки о фартук, что был повязан на талии. «Совсем как моя бабушка, разве что чуть моложе», – подумала Лелёка. Женщина была всё ещё красивой. Ярко синие глаза лучились добротой. Лицо было необыкновенно нежным, хоть его и покрывали морщины. Они ничуть не портили его, а придавали какой-то основательности. Было понятно, что женщина много повидала на своём веку, набралась опыта и мудрости. Светлые волосы с проседью, которую можно было заметить лишь приглядевшись, были собраны в тугой пучок. Однако отдельные пряди выбились и закручивались такими же непослушными локонами, как и у детей. Мужчина был крупный, пожалуй, даже полный. На фоне жены он казался в два раза больше. И в отличии от жены казался каким-то заурядным. Черты лица были крупными, даже грубыми, что ещё больше его простило. Полностью седая голова ещё больше огрубляла и без того резкие черты лица. И лишь необыкновенные синие глаза, такие необычные на этом лице, притягивали к себе взор и сразу же меняли весь его облик. Если бы не они, он бы был не просто некрасивым, а скорее даже уродливым, цвет глаз же всё менял. И тогда становилось уловимым то, что на самом деле старик добрый. Заметными становились присущие всей семье локоны, пусть и седые, и коротко стриженные. Хозяева дома оба уставились на девушку. Затем мужчина неуклюже поклонился, так же, как и ранее его сыновья. Женщина же сделала книксен довольно элегантно, как нечто привычное и само собой разумеющееся. То, что они были отец и мать можно было сразу догадаться, у них были общая семейная черта – ярко-синие глаза. Родственное сходство было заметно и по чертам лица. Муж с женой были чем-то похожи между собой, а дети похожи на них. Сейчас Лелёка поняла, что младший больше похож на мать, черты лица более тонкие, благородные что ли. А старший больше в отца. Сейчас очень красивый с более мужественными чертами лица, чем у брата. С годами же скорее всего тоже станет тучным, в отца, а лицо огрубеет и потеряет привлекательность молодости. Парень слегка тронул девушку за локоть. Она перестала внимательно разглядывать стариков и сказала. – Здравствуйте, меня зовут Лелёка. Она увидела, как вздрогнула мать. Мужчина если и не испугался, то напрягся. Зрачки во всяком случае расширились у обоих. Вспомнив, что русских ругают за неприветливость, девушка заулыбалась. Хозяева дома невольно заулыбались в ответ. Женщина, чуть посторонилась и, сделав приглашающий жест рукой, пошла в дом. Девушка последовала за ней в дом. Они прошли в комнату, которая оказалась довольно просторной, с более чем скромной обстановкой. Посередине большой стол, стулья, штук шесть или даже больше. Зона, отведённая под кухню, занимала должно быть треть комнаты. Рассматривать было как-то неловко, но краем глаза девушка увидела что-то похожее на плиту, во всяком случае там стояли то ли горшки, то ли кастрюли. Много-много полочек и шкафчиков, с разными банками, как глиняными, как решила Лелёка, так и деревянными. «Россия доисторических времён», – определили для себя это девушка. Ещё в комнате было какое-то подобие диванчиков напротив камина. Несмотря на жару, там был огонь. Должно быть именно от него дым и увидела девушка, когда решала куда идти. Решив, что в чужой дом с пустыми руками неправильно приходить, Лелёка достала бутылку, сыр и виноград, выложив всё это не стол. Хозяева с недоумением уставились на то, что она достала. Больше всего их заинтересовала бутылка. «Ха! Выпить все не дураки», – подумала сначала девушка. Однако понаблюдав за ними, поняла, что заинтересовало их скорее сама бутылка, чем её содержимое. «Они не видели стекла? Или бутылок такой формы?» – не веря собственному выводу задала она самой себе мысленно вопрос. – Это надо открыть, – сказала девушка, пытаясь жестами показать, что надо сделать. Этим она вызвала ещё большее недоумение. Тогда она показала на сыр и попыталась объяснить, что его надо порезать. Тут же на столе появилась какая-то плошка, Ленка так и не поняла, из чего ты была сделана. Следом хозяйка достала и нож. Такой себе довольно обычный нож, очень похожий на человеческий. Леночка нарезала сыр. Потом сказала и показала, что надо вымыть виноград. Женщина забрала у неё гроздь, отнесла к кухонному столу, положила ягоды в миску, налила воды. Помыла, чуть ли не каждую ягодку по отдельности, и потом вытерла гроздь полотенцем. Глядя не него, Лелёка вспомнила бабушкины кухонные льняные полотенца. Уж очень это было похоже на них. И даже вышивка была, правда своеобразная, не похожая на ту, что девушка видела раньше. Лелёка снова взяла бутылку, открутила защитную плёнку и показала на пробку, показывая, что надо её вынуть. К этому времени уже подошёл младший брат. Поняв, о чём говорит девушка, он аккуратно взял бутылку, подцепил пробку каким-то крюком и с трудом, но вытянул её. Девушка показала, что надо налить и пить. Женщина принесла деревянные, как их окрестила Лелёка, чаши. Они чем-то напоминали грааль, верней то, как его изображают в голливудских фильмах. Девушка разлила вино по этим чаркам. Подняла свою. Поняла, что не знает, принято ли здесь чокаться, поэтому просто отсалютовала, и пригубила вина. Закусила кусочком сыра и ягодой винограда. Хозяева дома повторили за ней. После глотка младший брат закашлялся. Старший смотрел с удивлением и еле сдерживался, чтобы тоже не закашляться. Видимо алкоголь здесь не употребляли. Старик крякнул, скорее недоумённо или от неожиданности, но выпил до конца, и похоже, с удовольствием. Жена же расплылась в довольной улыбке и что-то быстро заговорила, как запела. У неё был необыкновенный голос, лёгкий, мелодичный. Она скорее обращалась к детям, чем к мужу. Те выслушали её, затем снова пригубили вино, на этот раз сделали маленький глоточек и закусили, сыром и виноградом. Лелёка села за стол. Посмотрев на хозяев, она указала им на стулья. Только после этого они тоже сели. Старик обратился к девушке, на этот раз говоря медленно, словно вспоминая слова. То, что он сказал отдалённо походило на вопрос: «Откуда будет госпожа?» Это было похоже на тот язык, на котором они только что говорили, и в тоже время был другой, более похож на русский, на котором говорила Лелёка. Девушка понурила голову. Она не знала, что сказать. Откуда она. Как им объяснить, что она провалилась куда-то и оказалась здесь. Кстати, непонятно, что это за здесь. Определённо это была не её Земля. «Что это такое? Альтернативная вселенная?» – подумала Лелёка. Неизвестно как здесь отреагировали бы на то, что она куда-то провалилась и оказалась в этом месте. На земле, если бы она стала объяснить, про провалилась, ей бы вызвали санитаров. Опираясь на имеющийся жизненный опыт, решила на всякий случай перестраховаться, поэтому сказала: – Я не помню. Я не знаю. Вот так само собой получилось, что она стала изображать потерю памяти. Наверно это было правильным решением, во всяком случае пока она не разберётся что к чему здесь. Врага лучше знать в лицо Лелёка настолько погрузилась в воспоминания, что не заметила, как возле решётки её камеры появился Никеус. Никеус Умнола – типичный барл из благородного, но обнищавшего рода, одновременно полный снобизма и презрения к богатым, но не знатным барлам. Выше среднего, как почти всё его поколение, что переросло родителей почти на голову, коротко стриженные пепельно-каштановые волосы, для удобства на службе, серо-зелёные глаза, как и у многих барлов, стройный и мускулистый, как все гвардейцы. На самом деле, он был даже привлекательный молодой человек. Наверно разбил ни одно девичье сердце. – Сидишь?! – язвительно сказал он, скорее утвердительно, а не спрашивая. Девушка промолчала. Похоже ему её ответа и не требовалось. – Ничего, королева быстро с тобой разберётся. Таким как ты одна дорога. Он изобразил как она станет выглядеть после того, как её казнят. Лелёка демонстративно тяжело вздохнула, как бы говоря: «Ну какой же ты дурак!» и отвернулась от решётки. – Что думаешь тебе всё сойдёт с рук? Предательство никому с рук не сходит. Лена слышала, как он набрал побольше воздуха в грудь, видимо собираясь разразиться очередной запугивающей тирадой, однако ничего не сказал. Послышались шаги нескольких человек. Лелёка оглянулась, полагая, что это пришли за ней. Однако появился Сигрус с двумя гвардейцами. Те оттащили Никеуса от решётки, видимо начальник подал им знак. Тот снова закричал, правда на это раз уже в адрес командира. – И тебе, Нимрла, это не сойдёт с рук. Надо ещё разобраться, почему ты с предательницей так дружен. Может вы сообщники? И ты покрывал её всё это время. – Заткните этого дурака, – негромко и беззлобно сказал командир. Крики всё ещё продолжались, но слов было уже не разобрать. Рот Никеусу, конечно же, никто не заткнул, просто утащили из темницы. После того, как Лелёка увидела, кто пришёл вслед за Никеусом, она снова повернулась к решётке спиной. Девушка знала, что отвечать ей придётся не перед гвардейцами, для этого есть дознаватели. Начальник её пришёл не пытать и допрашивать её, а по другой причине. Ему нужны были её пояснения. Однако она не хотела отвечать на его незаданные вопросы. Ещё больше она не хотела смотреть в его глаза полные недоумения и укора одновременно. Сигрус потоптался возле решётки, но так и не заговорил. Видимо ждал, что она хотя бы повернётся к нему, или сама всё объяснит. Не дождавшись он повернулся и ушёл. «Ну и хорошо, что объясняться с ним не придётся, – подумала девушка, – тем более, что сказать-то мне ему и нечего». Познакомилась с Сигрусом Лелёка, когда поступила в гвардию. Верней тогда она начала с ним общаться. Впервые она его увидела раньше, ещё до поступления на службу. Собственно, в гвардию именно Сигрус её и взял, а заодно и под свою личную опеку. Тогда же и зародилась вражда с Никеусом, поначалу хорошо скрываемая тем. За что тот взъелся на неё было непонятно. Дорогу она ему не переходила, как думала девушка. Он как был старшим над первым подразделением гвардейцев, так и остался. По большому счёту они даже на службе не особо пересекались, несмотря на то, что Лелёка была в его подразделении. Непосредственным начальником у девушки был заместитель Никеуса. В каждом подразделении были телохранители и стрелки. Однако разделение обязанностей у них было только на приёмах. В обычные же дни они несли дежурство по дворцу независимо от специфики службы. В гвардии было два подразделения, каждым из которых руководил свой командир. Однако они выполняли общее командование, а непосредственно подчинёнными занимались заместители, которых тоже было два и они дежурили по очереди. При этом один отвечал за подготовку стрелков, а второй телохранителей. Таким образом, Лелёка куда больше общалась с заместителями Никеуса. Один из которых был для неё только командиром на время дежурств, а второй ещё и отвечал за её подготовку как стрелка. И над всеми ими был начальник гвардии – Сигрус Нимрла, шаги которого сейчас удалялись от её камеры. Девушка снова погрузилась в воспоминания. Она прожила чуть больше месяца в семье, что её приютила. Их звали Корманы. Как оказалось, братья были двойней. Старший действительно был старше, но лишь на девятнадцать минут. Звали его Ивену, в честь отца. Младший был Весалу, в честь матери, которую звали Весалик. Дети были поздними. Получилось это потому, что в молодости мать служила при дворце. Односельчане пророчили ей счастливое богатое будущее, когда ту выбрали в прислужницы. Если на Земле все мечтают о принце, как в сказке «Золушка», то здесь, на Элионоре, у девушки, попавшей во дворец, даже в качестве прислуги, появлялся шанс познакомиться с барлом. Как оказалось здесь были две касты: барлы – аналог дворянства на земле и чорлы – крестьяне. Пересекались они только при обмене товарами, ну или на службе в королевском дворце, куда чорлов брали в качестве прислуги на кухню или горничными. Знатные барлы чурались чорлов. Они крайне редко брали их на работу. Это скорее делали менее знатные и богатые, которые не могли позволить себе взять прислугу из разорившихся родов. Чем знатнее был род барла, а значит и богаче, тем более пафосно они себя вели, а значит брали в услужение тоже барлов. Дворец же наоборот экономил на рабочей силе где это было возможно, тем более, что чорлы за меньшее жалование трудились лучше барлов. Здесь они прислуживали не только непосредственно правящему монарху, но и приближённым, что были на службе во дворце. Таковых было немало. Это и компаньонки королевы, коих насчитывалось около десятка. Среди них были как действительно помощницы королевы, так и свита, которая просто составляла компанию. Были и советника разного уровня. Среди них был один, которому правительница доверяла более других, но он не мог разбираться во всех вопросах, поэтому порой ей требовалось мнение и других подданных. Эти барлы относились тоже к свите королевы, однако они могли не жить постоянно при дворце, но почти каждый день должны были присутствовать. Лишь в дни приёма иностранных гостей они оставались во дворце круглосуточно. Ещё была дворцовая стража, которая охраняла входы и выходы из дворца. Здесь служили молодые люди как правило богатых семей барлов. Служба для них была своего рода стартовой площадкой для дальнейшей жизни. Вот правда в стражу нельзя было благодаря знатности рода или богатству. Сюда принимали на конкурсной основе. Надо было обладать определёнными навыками, чтобы пройти отбор. Лелёка знала, что во дворце есть садовник и даже не один. Логично, чтобы он был из чорлов, однако и эту должность занимал барл. Вот среди его подчинённых было несколько чорлов. Ещё был личный архитектор королевы. Также во дворце постоянно жили архивариус и библиотекарь. Также имелся библиограф, который должен был постоянно находиться при дворе. И ещё куча различных должностей, в сущности многих Лелёка так и не разобралась. Разумеется, ещё была личная гвардия, которая охраняла короля или королеву, в зависимости от того, кто был на троне. Гвардия состояла из телохранителей, здесь были в основном мужчины за редким исключением, и стрелков – здесь было и девушки, и юноши. Последних обычно было больше, но скорее потому, что девушки не особо стремились попасть в гвардию в принципе. По окончании службы в гвардии выдавалось солидное выходное пособие, которое позволяло безбедно существовать всю оставшуюся жизнь. Если с умом вложить эти средства, то можно было обеспечить и потомков. Служба в гвардии и дворцовой страже была хорошим выходом для обнищавших родов барлов. Были и такие на Элионоре. Однако попасть в гвардию, как и в стражу, было не просто. Причём в гвардию даже сложнее. Служащие здесь держались за свои места. Лелёка так никогда не узнала, почему Никеус взъелся на неё. Причина была более чем банальной. На должность стрелка претендовала девушка из бедного рода барлов, которой очень симпатизировал начальник первого подразделения. Он лелеял мечту, что его возлюбленная будет служить с ним, а потом они оба выйдут в отставку и смогут создать семью. Пока же девушке подыскали выгодную партию. Она вынуждена была выйти замуж по расчёту. Это был шанс безбедной жизни. Более того, в этом случае она смогла бы не работать ради того, чтобы обеспечить себя. Сложно сказать, хотела ли этого она сама или этого требовали её родители. Они хотели устроить счастье дочери скорее чтобы быть спокойными за её будущее. Избежать замужества можно было заполучив место в гвардии. Трудно сказать что лучше – служба в гвардии или же работа по найму. Вряд ли хоть один из вариантов был стремлением возлюбленной Никеуса. Однако результатом службы в гвардии было хорошее выходное пособие, что позволило бы молодым людям и пожениться, и приобрести дом, даже в столице. Молодой человек уже строил планы, но место было отдано другой, и свою возлюбленную он потерял. Потому он и злился на Лелёку, хотя её вины здесь не было, решение-то принимал начальник гвардии. «Значит у Корманов я прожила месяца полтора. Или всё-таки два?» – пыталась вспомнить Лелёка. Но у неё плохо получалось. Дни слились в один. Девушка помогала по дому. Одновременно училась языку. На самом деле это было не сложно. Язык был очень похож на русский по мелодичности, словообразованию, структуре языка. Просто некоторые слова, обозначающие знакомые предметы, были другие. Достаточно было выучить слова первой необходимости, как она заговорила. Язык барлов, кстати, тоже был похож на русский. Оба языка были похожи между собой. Но один был языком крестьян, а другой языком горожан. Похоже, что и развитие языка поэтому происходило по-разному, хотя скорее всего первоначально это был один язык. Помогая по дому, Лелёка расспрашивала Весалик. Разыгрывание амнезии как нельзя пришлось кстати. Она могла задавать любые вопросы, всё списывалось на потерю памяти. Помимо вопросов хозяйке дома, которые скорее касались бытовых вещей, девушка ещё читала. Благо в доме оказалось наличие книг. Пусть и не много, больше старые учебники Ивену и Весалу. Так девушка узнала, что планета, где она оказалась, называется Элионор. Когда-то очень-очень давно был один материк и населял его один народ. Но потом суша раскололось на множество островов. Со временем каждый крупный остров стал самостоятельным государством, держа под контролем близлежащие небольшие островки. Первое время государства воевали за владение другими островами, оказавшимися на одинаковом расстоянии от них. Но постепенно территориальные вопросы были решены и войны прекратились. Однако именно эти войны послужили развитию техники, в первую очередь морской, а чуть позже и летательных аппаратов. Это был удивительный факт, тем более что, живя с Корманами, Лелёка решила, что техники здесь нет совсем, настолько примитивным были орудия труда крестьян. Разговор про технику зашёл, когда девушка увидела квадрокоптер. Сначала она не поверила своим глазам. Потом подумала, что у неё начались галлюцинации. – Ты видишь это? – спросила она Ивена. – Да, это раблек, ты что их раньше не видела? – Видела, – неуверенно ответила девушка, – удивилась, что здесь увидела. – Да, далековато залетел. К нам не залетают крайне редко. Хотя… – А ты где их видел? – В прошлом году на ярмарке. Барлы их показывали. Говорят, что с их помощью можно наблюдать за посевами, за дальними пастбищами, за границами владений, ну и ещё там всякое такое. – И что? – Да ничего. Сосед заинтересовался, но не купил, сказал дорого. Ивену почесал затылок: – Может он всё-таки взял его, уж очень ему в душу запал этот аппарат. Квадрокоптер, который Ивену назвал раблеком, покружил над ними и улетел. После этого случая Лелёка пыталась аккуратно выспросить у хозяев, в первую очередь молодых людей, какая ещё техника есть. На удивление самой сведущей оказалась Весалик, которая не просто рассказывала о технических аппаратах, но и описывала их. По всему выходило, что она их видела, в отличии от остальных членов семьи. Оказалось, что есть и корабли, и подводные лодки, что было в общем-то неудивительно, учитывая, этот мир в большей степени был водным. Ещё существовали автомобили и раблеки разного назначения, не говоря уж про стрелковое оружие. Всё это барлы создавали для своих нужд. О нуждах крестьян они не заботились, поэтому все приспособления для сельского труда были мягко говоря допотопными. Сказывалось и то, что образование чорлы и барлы получали разное. Чорлы учились лишь в школе. Редко кто из них продолжал учёбу дальше, разве что семья была зажиточной и долго откладывала деньги на обучение. Однако и в этом случае получали профессии, которые могли пригодиться в сельской местности. Пропасть между кастами была бы куда больше, если бы не энтузиасты среди барлов, которые приезжали преподавать в школы чорлов. Правда этим шагом они навсегда закрывали для себя путь обратно. В обществе барлов они становились изгоями. Как-то Весалик разговорилась и вспомнила свою молодость, когда служила во дворце. Провожали на службу её всей округой, пришли девушки со всех близлежащих хуторов. Всем хотелось посмотреть на ту, что выбрали для службы во дворце. Большинство из них, если не все, ей завидовали. Служа при дворце, появлялась возможность познакомиться с барлом. Случаи, когда барл женился на девушке из чорлов были из ряда вон выходящими, об этом можно было даже и не мечтать, тем более, что такой мужчина становился изгоем для своего круга. Куда больше было ситуаций, когда мужчина-барл жил с женщиной-чорл не оформляя отношений. Разумеется, он не мог появиться в обществе со своей дамой, однако сам парией не становился. Возможно потому, что, будучи холостым, он оставался свободным для женщин-барлов. Бывали случаи, что барл так до конца жизни и жил с чорлой, и даже оставлял ей содержание и наследство общим детям. Вот именно это и было пределом мечтаний девушек-чорлов – вырваться из деревни, познакомиться с барлом и составить себе партию, пусть и на птичьих правах. Однако куда больше было случаев, что прожив какое-то время с чорлой, барл в конце концов женился на девушке своего круга, а чорлу увольнял. Да, чтобы прикрыть совместное проживание девушку нанимали в качестве прислуги. После женитьбы же барышню увольняли, порой с неплохим выходным пособием. С детьми от таких негласных браков было по-разному. Если дети не носили ярко-выраженных наследственных черт чорлов, к которым относился невообразимо яркий цвет глаз и светлый цвет волос, то они даже могли остаться жить в городе. В знатном обществе их, конечно же, не принимали, но на работу брали, и не только в услужении, но и на службу в городскую стражу. Если же ребёнок был с ярко выраженными чертами чорла, то выше прислуги в городе подняться было нельзя. Если отец поддерживал деньгами, то можно было получить образование и вернуться в сельскую местность, но уже не рядовым фермером. Провожая Весалик во дворец, её напутствовали, чтобы она не упустила свой шанс. Сама же она так мечтала увидеть город, пожить во дворце, а именно туда её брали прислугой, что ни о каких связях с барлами она даже и не думала. Однако за годы службы шанс действительно представился – телохранитель из гвардии. Как-то само собой вышло, что молодые люди не только познакомились, но и полюбили друг друга. Они строили планы на совместную будущую жизнь. Мужчина был настроен решительно, даже хотел официально оформить отношения, пойдя наперекор своей семье. Однако всему этому не суждено было сбыться. Кералус Нимрла служил у отца действующей королевы, который тогда правил. Во время визита одной из соседних держав на короля было совершено покушение. Телохранитель закрыл монарха своим телом. Пуля лишь слегка чиркнула по незащищённой части тела, не нанеся серьёзного ущерба, как думали поначалу. Однако через пару дней у молодого человека началась горячка, он впал в беспамятство и сгорел за несколько часов. Пуля оказалась отравленной. Вовремя меры не приняли, в когда опомнились появились симптомы отравления было уже поздно. Весалик провела последние часы рядом с любимым. Однако даже попрощаться им не довелось. Кералус так и не пришёл в себя. Женщина отслужила полученный срок во дворце, больше уже не заводя отношений – никто не мог сравниться с Кералусом. По окончании службы она получила выходное пособие – маленькое по меркам барлов, огромное для чорлов. Именно на эти деньги она и купила хутор, на котором сейчас жила её семья. Ивена, который в последствии стал её мужем, она сначала наняла как работника. Он оказался и рукастый, и головастый. Оба были одинокие. Хоть у Весалик и были сестра и брат, но за пятнадцать лет её службы во дворце они стали совсем чужими. Сначала родственники недобро встретили её. Родители уже умерли, хутор на котором они жили, дом, хозяйство перешло брату и сестре. Делить немногочисленное наследство на троих им не хотелось. Видя такой приём Весалик покинула родительский дом. Благо были деньги, не долго выбирая она купила небольшой дом и организовала своё хозяйство. Если до этого брат с сестрой даже слушать её не хотели, хоть она и предлагала им помощь. Теперь же и вовсе затаили обиду, узнав, что сестра оказалась богачкой по их меркам. Ивену, будущий муж Весалик, был младшим из четырёх братьев. Долго жил в услужении у старшего брата. В какой-то момент понял, что спрос с него больше, как с родственника, а платят меньше, считая, что он вроде как на семью работает. В какой-то момент мужчина решил поискать заработок на стороне. Время шло, пора уже было остепениться, строить свой дом, найти жену, родить детей. Так он и отправился в странствие по хуторам, работая то там, то тут, пока не познакомился с Весалик. Она наняла его как управляющего. По существу, стал хозяином, зачастую принимая важные решения самостоятельно. Через два года они поженились, а ещё через год у них появилась двойня. После этого разговора Весалик ещё не раз возвращалась к рассказам про дворец. Именно от неё Лелёка узнала о темнице с земляным полом под жилыми комнатами дворца, о нравах барлов, об их отношении к чорлам, служащим в замке. О том, в каких покоях живут монархи, а в каких их приближённые, а что отводится под жильё прислуги из чорлов. Где базируется гвардия, какие в ней порядки, как они служат. Весалик рассказала о том, что нынче в гвардию в качестве стрелков берут и девушек, хотя ещё тридцать лет тому назад об этом даже помыслить не могли. – Зачем стрелки? – не поняла Лелёка, которая уже знала, что гвардия занимается личной охраной королевы. – Ну как же, телохранители защищают монарха, – вздохнув, добавила, – прикрывают своим телом, если надо. А стрелки должны поразить противника. Они должны думать не о том, как защитить, а о том, как попасть в цель. – А девушки-то там зачем? – Порой на различных приёмах дежурные гвардейцы изображают гостей. Пара-тройка из отряда переодеты в гостей. Их задача смешаться с теми и не выдавать себя. У них есть строгие правила, совсем не пить спиртного, мало есть и быть на чеку. Чтобы если что, поразить цель. Кералус говорил, что у них есть система условных знаков, как они общаются друг с другом. Если переодетые замечают что-то подозрительное, то они подают знак остальным. Таким переодетым гвардейцам проще подслушать разговоры в толпе. – Прямо шпионы какие-то, – восхищённо пробормотала Лелёка. – Да, – согласилась Весалик, хотя вряд ли она поняла, что сказала девушка, скорее догадалась. – Так вот раньше, когда служили только мужчины, они не очень могли затеряться среди женщин. Ещё Кералус сетовал, что не хватаем им девушки в отряде, что на приёмах могла бы и в дамскую комнату пойти, и с другими дамами без хлопот заговорить. И скорее смогла бы приватные разговоры подслушать. «Итак, я прожила у них полтора месяца, а потом появился квадрокоптер», – резюмировала девушка, решив, что у Корманов она всё-таки пробыла полтора месяца, а не два. «Следом за ним появилась стража из барлов», – продолжала она вспоминать. Раблек действительно оказался соседским. Хозяин соседнего хутора всё же потратился на приобретение умного помощника. В этот раз сосед с помощью раблека искал отбившуюся от стада овцу, во всяком случае для себя Лелёка так окрестила этих животных. На территорию хутора Корманов залетел на всякий случай, проверить, не забрело ли отбившееся животное туда. Вот тогда-то он и увидел чужую девушку. Камера передала и цвет глаз незнакомки. Сразу стало понятно, что она из барлов, как решил сосед Корманов. Он и вызвал стражу. Не должно было быть девушка-барла на хуторе чорлов. Явившийся отряд стражи, стал выяснять, почему чорлы удерживают у себя на хуторе барла. Почему-то стражники решили, что Лелёку удерживают силой. Пришлось ей вмешаться и защищать приютивших её людей. Стражники с сомнением выслушали девушку, но от чорлов отстали. Явись стража через день или два, после её появления здесь, она вряд ли смогла бы помочь Корманам, хотя бы потому, что не понимала речь. Теперь же она не только стала понимать, что говорят окружающие, но и немного разобралась в особенностях взаимоотношений чорлов и барлов. Напустив на себя высокомерный и одновременно грозный вид, она заявила, что заблудилась в лесу, как там оказалась не помнит, кто она не помнит, разве что своё имя, а эти добрые люди дали ей кров, кормили и поили её, и, вообще, помогли выжить. Она их ни в чём не винит, более того благодарна за приют и гостеприимство. Девушка изобразила самый гневный взгляд, на который была способна и уставилась на стражников. Заодно смогла рассмотреть их, а то поначалу они все казались ей сплошными серыми пятнами. Возможно, из-за того, что форма у них была серая. Сначала Лелёка решила, что это ткань, но теперь, присмотревшись, поняла, что это скорее какой-то нетканый материал, при этом, должно быть, очень мягкий и пластичный, повторяет все контуры тела, кажется, что даже приспосабливается под них. Но больше всего девушку поразил цвет их глаз. Она уже привыкла к ярко-синим глазам чорлов, у барлов же глаза были бледными по сравнению с чорлами. Светло-серые, серые, тёмно-серые, серо-зелёные, серо-голубые – такие обычные глаза, как у людей на земле, как и у неё самой. Если цвет волос у чорлов был яркий: светлый, сочный блондин, как у братьев Корманов, или такой же сочный рыжий, какой был у соседской девчонки, к которой тайком бегал Весалу, или же яркий с рыжинкой каштановый, как ещё у одних соседей Корманов. То у стражников цвет волос казался выцветшим в сравнении с чорлами: спокойный русый, приглушенный каштановый, с пепельным отливом, какой-то бледный, даже скорее бесцветный блондин с сероватыми нотками. Сходства со стражниками у Лелёки было куда больше: и глаза серо-голубые, да и волосы, хоть и золотисто-русые, но всё равно с каким-то пепельным отливом, что делает их цвет приглушённым, спокойным. «А ведь я-то похожа на барла», – невольно отметила девушка. Только сейчас она поняла, почему при встрече братья поклонились ей в пояс, приняли за барла. За всё время её нахождения на хуторе к ней относились с уважением и почтением. Она думала, что как к гостье, а сейчас догадалась, что скорее как к барлу. Должно быть девушке удалось хорошо сыграть свою роль, или же стражники не решились перечить ей, уж очень строгой и гордой она выглядела. Мало ли леди из какого знатного рода, грехов не оберёшься, если не проявишь уважение. В тот момент почему-то никому в голову не пришло, как она могла оказаться в лесу, вдали от города, от дома. В любом случае цель Лелёка достигла, Корманов оставили в покое, в отличии от неё. Создавалось впечатление, что стражники даже горды тем, что нашли её. Они требовали, чтобы она отправилась с ними в столицу, и похоже не собирались уходить без неё. Должно быть они считали своим долгов вернуть девушку в город. Объясняли это тем, что её наверняка ищут родные и долг стражи вернуть девушку домой. Более того, они даже по устройству, похожему на земной планшет, связались с какой-то базой, чтобы выяснить не пропадали ли девушки подходящей внешности. «Да вы все тут как под копирку», – возмущённо подумала Лелёка после того, как база выдала троих пропавших с её приметами. Покидать Корманов вовсе не входило в её планы, здесь она чувствовала себя в безопасности, ей было комфортно и уютно, к тому же ей очень нравился Ивену, и похоже это было взаимно. Лелёка подыскивала доводы, чтобы остаться, но ничего не приходило ей в голову. Тут она заметила, что Весалик подаёт ей знак зайти в дом. Попросив стражу подождать, девушка скрылась в горнице след за хозяйкой дома. – Поезжай с ними, там твоё место. Найдут твою семью, они же должно быть извелись, разыскивая тебя. Ты их не помнишь, а они-то тебя помнят, и страдают, мучатся от того, что не знают где ты, – быстро шёпотом заговорила женщина. Лелёка хотела было сказать, что её никто не ищет, но смолчала. Весалик же продолжала, словно услышав её мысли: – А если семью не найдут, в городе ты скорее сможешь устроиться. Негоже барлу жить в деревне приживалкой. В городе ты сможешь найти работу, а со временем и замуж выйти. Там ты скорее устроишь свою судьбу. С таким напутствием Лелёка и отправилась вместе со стражей в город. Девушка поняла, что Весалик рада сбыть с рук странную гостью. Наверно наличие в доме девушки с серыми глазами было небезопасно для семьи, что подтвердило появление стражи. Что ж, наверно ей будет безопаснее среди похожих на неё людей, да и затеряться в городе скорее всего будет проще. Столица – Итак, у Корманов я провела полтора месяца, может чуть больше, – вслух сказала Лелёка. Её снова отвлекли от воспоминаний, на этот раз прислуга замка, что принесла еду. Охранник пропустил девушку в подвал и вошёл вместе с ней. Молча они подошли к камере. Служанка поставила поднос на пол возле решётчатой стены, в которой была такая же решётчатая дверь. Однако открывать дверь охранник не торопился. Расстояние между полом и низом решётки было таким, что позволяло протащить поднос внутрь. Оба молча подошли, сделали своё дело, развернулись и ушли. Решив, что можно и перекусить, раз пока не пытают и не убивают, пленница аккуратно втащила поднос под решёткой камеры вовнутрь. Её камера лишь с одной стороны имела монолитную стену. Скорее всего это была земля, в которой вырыли подвал. А может и укрепили чем-то. Стены справа и слева заменяли железные прутья, которые разделяли череду из нескольких камер. Ещё когда её только привели сюда, она удивилась, что вместо того, чтобы посадить в ближайшую ко входу камеру, её провели в середину подвала и оставили, по её ощущениям, в центральной. Камеры в подвале были похожи на клетки. «Будь я кошкой, я бы тут пролезла», – подумала Лелёка, осмотревшись, когда её только заперли. Она подёргала прутья между камерами, потом фронтальные, вдруг из-за древности те стали ветхими. Предположение оказалось ошибочным. Сейчас, когда подходила за подносом с едой, она снова дёрнула несколько прутьев, так, на всякий случай. Даже дверь подёргала. Разумеется безрезультатно. Устроилась с подносом на охапке соломы и принялась за еду. Вполне даже приличный рацион, а для тюрьмы прямо-таки шикарный: кусок мяса и горстка тушёных овощей, несколько ломтиков сыра, сливы и маленькая веточка винограда, бумажный стаканчик, в котором оказался не сок, как сначала подумала Лелёка, а молодое вино. Окон в камере разумеется не было, поэтому девушка не представляла, сколько она уже здесь сидит и что это: обед или ужин. «Скорее ужин», – решила она. Схватили её перед обедом, а просидела она тут по ощущениям уже полдня, точно не пару часов. «Может решили меня сегодня не допрашивать, поэтому кормят?» – подумала она с надеждой, что пытки откладываются. – Итак, у Корманов я провела полтора месяца, может чуть больше, –повторила она и, снова погружаясь в воспоминания о том, как она попала в столицу. Чудеса начались, стоило Лелёке согласиться идти со стражей. Первое, что удивило её – это средство передвижения. Отдалённо, очень отдалённо, оно было похоже на микроавтобус. «Должно быть бронированный», – почему-то решила девушка. Внутри автомобиль был с довольно комфортными сидениями и приятной на ощупь обивкой салона, очень похожей на замшу. Но это всё было ерундой, по сравнению с тем, что автомобиль развернулся на одном месте, вращаясь по кругу, встал в нужном направлении и поехал. Для узкой дороги, на которой тот стоял, это было необыкновенной находкой. Не факт, что ему удалось бы развернуться привычным образом. Ну вернее так, как это обычно делали автомобили на Земле. Тронулись в путь. Ехали по грунтовой дороге, а ощущение было, что плавно летят над дорогой. Ход машины был необычайно мягкий. Если бы не шелест колёс, Лелёка решила бы, что автомобиль действительно летит над дорогой. Следующим чудом было когда они выехали на дорогу с каким-то удивительным покрытием и автомобиль ускорился. Похоже, что поехал с обычной для него скоростью, судя по реакции стражников, которые похоже повеселели, как только транспорт разогнался. Лелёке же стало страшно, скорость была однозначно больше ста километров, скорее даже перевалила за ста пятьдесят. С такой скоростью они ехали около часа. Девушка молчала и слушала стражников. Те, оказавшись в автомобиле, расслабились, нажали на какие-то кнопки на форме, отчего та стала более свободной, стали о чём-то болтать и, судя по смеху, шутить. Лелёка столкнулась с новой проблемой. За время жизни у Корманов она довольно бойко стала говорить на языке чорлов. А вот язык барлов она понимала с трудом, даже несмотря на то, что он был более похож на русский. Говорить легко, как её спутники, она точно не смогла бы. Сейчас девушка старалась понять, что говорят молодые люди. Она понимала отдельные слова, но попадались и те, что она не знала. Собрать как пазл всё предложение вместе, чтобы оно обрело смысл у неё не получалось. Похоже, что отличались языковые конструкции. Вроде и понятны какие-то слова, а смысл не уловить. «Мне надо придумать, как объяснить, почему я не знаю язык!» – пронеслось у неё в голове, отчего она немедленно покрылась холодным потом. Какое-то время она, конечно, смогла бы отделываться короткими фразами, изображая немногословного человека. А если вдруг придётся много говорить? Ещё она боялась, что невольно станет говорить как чорлы, или вообще по-русски. Пока же её никто ни о чём не спрашивал, и тогда она стала смотреть в окно, тем более, что подъезжая к городу водитель снизил скорость. А посмотреть было на что. Лелёка старалась, как говорят «держать лицо», потому что то и дело она еле сдерживала желание удивлённо вскрикнуть. Она даже прикрыла глаза рукой, чтобы стражники не видели её расширенных от изумления глаз. С двух сторон от дороги тянулись какие-то сооружения. Сначала девушка не поняла, что это было. Даже никаких предположений не возникло. Стеклянные коробки, так она их окрестила. И лишь увидев одно из них в разобранном виде догадалась, что это были теплицы. Живя у Корманов она решила, что чорлы обеспечивают барлов продуктами. Во всяком случае большую часть урожая семья Корманов продавала. Сейчас же, видя теплицы, стало понятно, что барлы тоже позаботились о себе: вот сколько теплиц понастроили. В том, что это постройки барлов, сомнений не возникало, уж очень разительно они отличались от того, что она видела на хуторе. Как позже она узнала обеспечивали всё-таки чорлы, так как именно они трудились в теплицах. Теплицы снабжали город продуктами, но помимо этого делались закупки и у сельчан. Также у них покупали речную рыбу, грибы и лесные ягоды. Ещё у чорлов покупали мясо, сыры, молоко и творог. молочные продукты. Были крупные хутора чорлов, которые занимались животноводством. Вот поэтому-то каста чорлов не пропала. Вторым чудом было количество раблеков, летающих в небе. Здесь были не только такие маленькие, что был у соседа Корманов, но и значительно больше в размерах. Они то и дело появлялись, то тут, то там и довольно быстро исчезали из вида. Больше всего её поразил такой огромный, что похоже мог перевозить людей, а может именно этим и занимался. Затем появились постройки, первые дома барлов. «Да уж», – мысленно протянула Лелёка, понимая, насколько большой разрыв между чорлами и барлами. Либо это их местная Рублёвка, либо они все очень хорошо живут. Здания были очень добротные. Как правило в два-три этажа, редко выше или ниже, видимо это какой-то стандарт. Дома, на Земле, такие сооружения назвали бы из стекла и бетона или же «в стиле хай-тек». Но здесь… кто его знает что это за материалы, хотя стиль именно такой. О том, что они въехали в город стало сразу понятно по тому, что дома стали выше, видимо это были многоквартирные здания. Они тоже были из стекла и бетона. Ещё одной особенностью было то, что все здания имели зелёные балконы. Не зелёного цвета, а с растениями, причём все балконы. Создавалось впечатление, что это была дизайнерская задумка – сделать все здания в городе с растениями на балконах. Позже, когда Лелёка станет гулять по городу, она обнаружит, что здесь совсем нет отдельно стоящих деревьев или кустов. Либо это парк или сквер – специально оборудованное место для отдыха горожан, либо это вот такие зелёные дома – украшенные растениями. Всё остальное городское пространство – камень, бетон, какое-то особенное покрытие для дорог, различные плитки для тротуаров, как маленькие, похожие на мозаику, так и большие, чаще шестиугольной формы. Дорога в городе тоже изменилась – стала многоуровневой. Лелёка успела насчитать три уровня. А потом девушка увидела дворец и не могла оторвать от него глаз. Он был в самом центре города, как ей показалось. Создавалось впечатление, что находится он на возвышенности. Позже выяснилось, что возвышенности никакой не было, а если и была, то совсем незначительная. Дворец был самым высоким зданием. При этом он зачаровывал тем, что был выполнен в разных архитектурных стилях. Похоже, что он рос вверх, достраивался согласно текущей моде. Этим он значительно отличался от всех зданий в городе. Все были современными, можно сказать в едином стиле, а дворец выглядел странным на их фоне. Он был с одной стороны прекрасным и завораживающим, хотя с другой стороны профессионалу он мог показаться монстром из-за жуткой мешанины стилей. На нём можно было проследить историю страны. Внизу он был довольно широким, но чем больше поднимался, тем становился уже. Совсем упрощённо можно было сказать, что он похож на конус или даже скорее пирамиду в основании которой многоугольник. Однако от геометрических фигур его отличало то, что некоторые этажи служили террасами для тех, что над ними, поэтому здание заметно сужалось после террас. Потом снова шло постепенное сужение, пока не следовала очередная терраса, опоясывающая здание. Следующий этаж соответственно вновь становился заметно уже предыдущего. Позже, уже когда попадёт в гвардию, Лелёка узнает, что самый верхний этаж и окружающая его терраса – это покои королевы. Но сейчас же ей оставалось лишь с удивлением разглядывать это необычное и в тоже время восхитительное здание. Оно привлекало именно тем, что его было интересно разглядывать. Похожим на него, но значительно меньше по размеру был загородный дворец королевы. Городской дом королевы был рассчитан на большую прислугу и подданых, живущих здесь же. Как правило особо именитые иностранные гости удостаивались чести проживать во дворце. Гвардия королевы и дворцовая стража тоже квартировали здесь, над этажами прислуги и хозяйственными помещениями. Уже живя во дворце, Лелёке казалось, что занят тот был не полностью, четверть, если не треть комнат пустовала. Дворец был огромен. Он возвышался над столицей. С балконов верхних этажей весь город был как на ладони. Издалека даже были видны корабли, заходящие в порт Нида. Загородный дом служил для уединения королевы, поэтому не было смысла строить его таким же огромным, как городскую резиденцию. Туда королева уезжала, когда хотела побыть одна, поэтому брала с собой минимум слуг и подданных, хотя чаще ездила и вовсе без последних. Девушка помнила, что в свой первый приезд в город, она безумно хотела, чтобы они подъехали ближе ко дворцу. Уж очень не терпелось увидеть его поближе, получше рассмотреть. Но тогда они свернули, и дворец оказался за спиной. Довольно быстро они подъехали к очередному зданию в стиле микс из минимализма и хай-тека, которое было базой этого отряда стражи. Они въехали во внутренний двор. За ними закрылись ворота. «Ну вот, теперь я отсюда ещё и не выберусь» – подумала Лелёка, невольно начиная паниковать. Очень вежливо стражники пригласили её войти в здание стражи, где проводили в комнату. В земных фильмах подобные помещения показывают как допросные. «Одно хорошо, что не заперли», – отметила девушка. Чуть позже появилась приветливая девушка, которая принесла ей перекусить: какие-то плюшки или кексы и… Это было очередным чудо – девушка принесла кофе. Лелёка поняла это по запаху. Она уже хотела вцепиться в чашку, но стражница что-то заговорила. Пришлось напрячься, чтобы понять. Видимо выражение её лица было таким, что собеседница догадалась, что её не понимают, поэтому дотронулась до её гостьи и махнула, приглашая идти за собой. Оказалось, что она показывала, где находится туалетная комната. В этом здании Лелёка просидела весь оставшийся день. Сначала она даже решила, что про неё забыли и ей придётся здесь заночевать, в этой унылой комнате, где есть только стол и по разные стороны от него два стула напротив друг друга. Хорошо, что хоть не ограничили в свободе передвижения, хотя идти ей было некуда. Разве что беспрепятственно бродить по … про себя она назвала это заведение полицейским участком, оно действительно напоминало последний. Путешествовать по участку девушка начала уже ближе к вечеру. Верней даже не по участку, а по этажу, где оказалась. Выходя из своей допросной она оказывалась в большом зале, поделённом невысокими перегородками на отдельные рабочие места. Чтобы дойти до туалета надо было пройти через весь этот зал. Сначала Лелёка добросовестно сидела, ожидая, что за ней или к ней придут. Потом выбралась в туалет, возвращалась уже неспешно, осматриваясь. Тем более, что похоже никому не было дела до того, что она бродит тут без присмотра. Позже она ещё выходила несколько раз. С каждым разом делала это всё медленнее, чтобы получше оглядеться, понаблюдать за стражниками – хоть какое-то развлечение. В один из таких походов она обратила внимание на стражника, у которого то ли закончился период службы, то ли только начинался. Лелёка застала его за тем, как он проверял своё личное оружие. В старшей школе девушка вместе с ещё несколькими одноклассниками увлеклась стрельбой. Они нашли тир, верней даже стрелковый клуб, где не просто можно было пострелять, а велось обучение стрельбе и обращению с оружием. Оказалось, что у Лелёки меткий глаз. Она даже ездила на соревнования, где показывала неплохие результаты. После поступления в институт это увлечение сошло на нет, да и компания друзей-единомышленников распалась. Однако трепетное отношение к оружию осталось. Сейчас она заинтересованно следила за тем, как стражник обращался со своими… С тем, что очень напоминало пистолет. Конструкция была такая же, насколько успела разглядеть Лелёка. Очень похоже вставлялась обойма. Во всяком случае она предположила, что это обойма. По всей видимости стражник на что-то нажал, после чего раздался едва слышный щелчок и внезапно оружие засветилось, верней появилась синяя светящаяся полоска вдоль ствола. Это было очень необычно. Девушка невольно остановилась и уставилась на необычное оружие. Ствол был квадратный в сечении и довольно массивный. «Должно быть светится, значит показывает, что заряжено?» – подумала Лелёка. Стражник опять на что-то нажал – опять раздался едва слышный звук, и пистолет, как назвала оружие девушка, погас. Что было дальше она не увидела, потому что заметила, как на неё внимательно смотрит мужчина в возрасте. Он уже ранее заглядывал к ней в комнату, но тогда ничего не сказав, ретировался. Почувствовав себя неуютно под его взглядом, Лелёка поспешила в выделенное ей помещение. До позднего вечера про неё не вспоминали. Она ещё пару раз выходила из комнаты, но ничего интересного уже не было. Людей стало значительно меньше, скорее всего закончился рабочий день и остались лишь ночные дежурные, которых было трое. За окном уже стемнело. Небо, во всяком случае та его часть, что она смогла разглядеть, когда последний раз выходила из допросной, было глубокого фиолетового цвета, на котором очень ярко светили довольно крупные звёзды. Увидев ночное небо впервые, она сразу же поняла, что это не земные звёзды. Таких крупных на нашем небе не видно. Девушка устала. Она даже не могла сказать от чего больше, от ожидания, или от неопределённости своего положения и присущей этому нервозности. В конце концов она, сидя за столом, буквально легла на него, устроившись на вытянутых по столу руках. Она даже начала задрёмывать, когда в комнату вошёл тот самый мужчина, что смутил её, когда она разглядывала оружие. – Здравствуйте, Лелёка. Я начальник этого отделения стражи, моё имя Маркеус Лукшла. Не дожидаясь, ответит ли что-то девушка, он продолжил: – Мы отправили запросы, по пропавшим девушкам. Те ответы, что получили, по приметам не совпадают с вашей внешностью. Но ещё не все нам ответили. Также я запросил медицинское обследование в королевском госпитале, однако они выделили время нам лишь завтра ближе к полудню. Он говорил медленно, делая паузы, и внимательно смотрел на неё, желая убедиться, понимает ли она, что он ей говорит. Лелёка же восприняла это по-своему. «Похоже он догадывается, что я самозванка и вру про потерю памяти», – ужаснулась она, стараясь никак не выдать эти свои мысли выражением лица. Ещё днём, та девушка, что принесла ей кофе, задала ей несколько вопросов, заполняя какую-то форму. Вот ей-то Лелёка и сказала про потерю памяти, а также назвала своё имя-прозвище. Маркеус же продолжал: – Извините, что задержал вас так надолго здесь. Надеялся, что получу ответы на все запросы сегодня. Он развёл руками. Это был первый человеческий жест, хотя может быть он был лишь хорошо выверенной игрой, чтобы расположить к себе девушку и раскусить её обман. Пока Лелёка думала, как реагировать на это проявление человеческих эмоций, мужчина, не дождавшись от неё реакции продолжил. – Нам придётся задержать вас ещё на день. Видимо испуг всё-таки отразился на её лице, потому что Маркеус поспешил успокоить: – О! Не переживайте! Не здесь. Для вас приготовлены палаты. Там же и поужинаете. А завтра за вами заедет кто-нибудь из стражников и привезёт сюда. «Палаты?! Они что меня в больницу отправят», – ужаснулась Лелёка, решив, что поменяет одно заточение на другое. – Малика сейчас отвезёт вас, – продолжил он. – Вы уже виделись сегодня, – на всякий случай добавил он, уже стоя в дверях. Буквально тут же заглянула та девушка, что показывала где дамская комната. – Идём? – то ли спросила, то ли пригласила она. Лелёка, на плохо слушающихся ногах, пошла за Маликой. Та провела её через уже знакомый девушке зал участка стражи, затем по лестнице вниз в подвальный этаж, который оказался подземной парковкой. Автомобиль у девушки был небольшой, по дизайну чем-то отдалённо напоминающий Ауди ТТ. Он был изумрудного цвета, искрящегося даже в неярком свете ламп парковки. «На солнце должно быть здорово блестит», – отметила Лелёка. Девушки сели в машину. Теперь Ленка сидела рядом с водителем и могла видеть, как Малика управляет машиной. Вместо привычного руля была загогулина, должно быть в три четверти круга или чуть меньше. Вместо отверстия для ключа зажигания была едва заметная кнопка, которая скорее даже была не кнопкой, а просто небольшой панелькой, что считала отпечаток пальца, после чего на ней засветилась импровизированная отметка с линиями папиллярного рисунка. Загорелись и все остальные приборы. Если внутренняя отделка автомобиля не сильно отличалась от земных машин, то приборная панель слабо напоминала земную. Здесь были абсолютно другие датчики. Единственное, что было хоть как-то похоже на земные машины – это двойной экран, показывающих что позади автомобиля и впереди него. Более того, на нём отражались преграды и расстояние до них, правда в каких-то странных единицах измерения, что в общем-то было не удивительно. Малика нажала на какие-то кнопки, после чего даже не стала класть руки на руль-загогулину. Автомобиль сам тронулся с места, очень медленно и аккуратно. Было такое же впечатление, что и прежде, будто он не едет, а летит над землёй. Даже соединения плит пола парковки никак не ощущались. Это ощущение мягкости хода продлилось и после выезда с парковки. «Или у них отличные дороги, или изумительные машины», – подумала Лелёка. Пока автомобиль сам выезжал из здания, с лёгкостью преодолевая подъём из подземного гаража, Малика по всей видимости задала адрес тех самых палат, куда надо было отвезти Лелёку. Отвлеклась она лишь для того, чтобы продемонстрировать неизвестно кому пропуск, после чего, металлические штыри, закрывающие выезд, разъехались вверх и вниз, освободив выезд. Автомобиль сам свернул в нужную сторону и мягко зашелестел, постепенно набирая скорость. Палаты Они проехали буквально минут пятнадцать-двадцать, как автомобиль свернул к довольно большому красивому зданию и направился к подземной парковке. Позже Лелёка заметит, что на улицах почти не было припаркованных автомобилей, все были на подземных парковках. У всех зданий в столице были подземные парковки. Только у королевского дворца в одном крыле был полноценный гараж в два этажа. Правда им почти не пользовались, предпочитали раблеки. Как потом узнает девушка и у большинства загородных домов богатых семей королевства тоже были и отдельно стоящие гаражи, и специальные площадки для раблеков. У некоторых последние были даже в собственности. В городе же все старались экономить площадь, поэтому гаражи были сделаны под зданиями. Правда в последнее время все старались придумать, где сделать место для посадки раблеков: выделить площадку перед зданием, или же на крыше. Ленка зря переживала, что её хотят засадить в больницу. По дороге она уже успела сама себя напугать, нарисовав себе страшные картины, что её везут в психушку. На деле же Малика привезла её в гостиницу. Смутило Лелёку слово палаты, которое вызвало ассоциации с больницей. Оказалось, что здесь палатами называются гостиницы. Когда чуть ли не разинув рот, она шла по громаднейшему холлу палат «Сиргеника» и разглядывала богатое убранство этой гостиницы, ей пришла в голову ассоциация с царскими палатами. Сейчас стало понятно, почему в этом мире сохранилось слово палаты для гостиниц. Если внешне это был обычный многоэтажный дом с теми самыми «зелёными» балконами, то внутри это был почти дворец. Малика подошла к столу регистрации, который был очень похож на ресепшн дорогих земных гостиниц. Он был похоже мраморным и с какими-то немыслимыми позолоченными украшениями. Стражница предъявила свой документ, который при выезде из гаража Лелёка приняла за пропуск, и сообщила, что должна быть зарезервирована комната с ужином на участок 196. Резерв был. После нескольких фраз между сотрудником палат и стражницей, которые Ленка не смогла толком разобрать, её попросили приложить большой палец к небольшому устройству, похожему на земной планшет. После этого ей сообщили, что номер 953 готов и она может пройти к платформе, имелся в виду лифт. Правильно это устройство называлось грузоподъёмная платформа – ГПП, но в обиход почему-то вошло платформа. Малика пошла вместе в Лелёкой. Ничего неожиданного – номер 953 был на девятом этаже. Девушки подошли к двери и Ленка растерялась. На двери не было ручки, и дверного замка тоже не было, да и ключ им не выдали, но за всеми этими волнениями, девушка поначалу даже не обратила на это внимания. Она тупо таращилась на дверь, пока Малика не постучала пальцем по двери. Как оказалось, она указывала на квадратную панельку, как у неё в автомобиле, что-то на подобии кнопки, и в тоже время не кнопка. На той едва различимо светилось место, повторяющее папиллярный рисунок, куда надо приложить палец. Поняв, что дверь открывается по отпечатку, Лелёка приложила большой палец, тот самый, что на ресепшн прикладывала к гаджету, похожему на планшет. Панелька под пальцем засветилась ярко голубым светом. Малика отвела руку Лелёки от двери как раз вовремя. Дверь чуть вздрогнула и стала отъезжать прямо в стену. Девушки зашли в номер. Верней Лелёка зашла, а Малика лишь заглянула, должно быть, чтобы удостовериться, что всё в порядке. – Хорошего вечера, – сказала стражница улыбнувшись, – завтра заеду к девяти часам. Она стояла в дверном проёме, после этих слов, помахала рукой, прощаясь и развернулась, двинувшись по коридору в сторону к лифту. Дверь номера, которая оставалась открытой, пока Малика стояла в проёме, стала плавно выезжать из стены, а потом закрылась, слегка чмокнув. Лелёка рассматривала номер. Комната была довольно большой: диван, стол, на котором был накрыт ужин, дверь на балкон и ещё две двери. Девушка уже хотела пойти посмотреть, куда ведут двери, но сначала решила удостовериться, что изнутри удивительная входная дверь выглядит также, как и снаружи, то есть её можно открыть. Действительно легко обнаружилось место, куда надо прикладывать палец. На всякий случай приложила. Как и ранее, дверь, слегка вздрогнув, стала отъезжать в сторону. Лелёка стояла и ждала, что произойдёт. Дверь открылась. Некоторое время ничего не происходило. Девушка уже подумала, что может надо выйти и зайти снова. Пока она раздумывала над этим и даже уже предположила, что сломала это чудо техники, дверь снова ожила, начав медленно выезжать из стены. Вместо щелчка замка сигналом закрытия опять было мягкое чмоканье. После Лелёка пошла выяснять, что скрывается за двумя дверьми, обнаруженными в номере. За одной оказалась просторная ванная, за другой спальня, которая была меньше гостиной. В целом номер можно охарактеризовать как шикарный. Во всяком случае так решила Лелёка, для которой хороший четырёхзвёздочный отель в Турции уже был шикарным. В спальне тоже был выход на балкон, который был общим на две комнаты. На самом деле балкон опоясывал весь отель, только разделялся на номера. Украшали балкон большие горшки с деревцами, которые и делали балкон «зелёным». На парапете балкона обнаружились подвешенные горшки и ампельными растениями, которые свешивались до этажа ниже. Над головой девушка обнаружила похожие растения, свисающие с этажа выше. Однако больше привлёк Лелёку город в огнях. Самым ярким был королевский дворец, который выглядел внушительно, как большая светящаяся гора. Девушка принесла приготовленный для неё ужин на балкон, где было кресло с ажурной спинкой, причудливыми узорчатыми ножками и подлокотниками. Стояло оно возле небольшого столика такого же дизайна. Город был настолько красив, что девушка предпочла ужинать разглядывая разноцветные огни. Порывы лёгкого тёплого ветерка принесли запах моря. На этой планете она видела леса, реку, деревню, теперь увидела город, да не просто город, а столицу, и лишь моря, верней океана, она до сих пор ещё не видела. Ей захотелось немедленно сбежать из номера, чтобы посмотреть его. Однако она быстро поняла, что идея не фонтан. Во-первых, она не знает в какой стороне это самое море-океан, а во-вторых, вряд ли она найдёт дорогу обратно. Испугавшись, что она заблудится в незнакомом городе, про который не знает, безопасно ли в нём, она оставила идею прогулки к океану. Вернув посуду на стол в гостиной, Лелёка отправилась в ванную. Оказалось, что здесь было всё необходимое для постояльца, включая банный халат. Приняв душ, она отправилась спать. Некоторое время она лежала без сна, думая о том, что её ждёт. Было очевидно, что никакие родственники у неё не найдутся. Её авантюра с потерей памяти могла раскрыться. «Что тогда меня ждёт?» – задавалась вопросом девушка. Ответа на который у неё не было. В конце концов, несмотря на переживания, сон сморил её. Сейчас, сидя на соломе в подвале дворца, и ожидая наихудшего, она вспомнила те свои страхи. «Это была ерунда, по сравнению с тем, в чём меня сейчас обвиняют», – с горькой усмешкой сказала она себе. А обвинили-то её ни много ни мало, как в подготовки покушения на королеву. Лелёка не задумалась, хотя стоило бы, почему её тут же не допросили или хуже того, не расстреляли. Лишь под утро, проведя бессонную ночь, она задала себе этот вопрос: «Почему меня сразу же не расстреляли за подготовку покушения на монарха?» И самой себе объяснила, что это могли сделать лишь затем, чтобы узнать, кто поручил ей убить королеву. «Значит пытать будут и страшно», – с ужасом подумала девушка. От этой мысли захотелось покончить с собой, лишь бы не мучится. Ей нечего будет отвечать на вопросы, которые зададут. А задавать однозначно будут. И бить будут, и не только бить. В голове рисовались страшные картины. Девушка стала лихорадочно оглядываться в поисках чего-нибудь, что можно использовать как оружие, чтобы убить себя. Но увы! Ничего не было. Даже ужин ей принесли с мягкими пластиковыми приборами, которыми даже кусок овощей было подцепить проблематично. Пока она раздумывала, можно ли как-то использовать поднос, который остался у ней, в подземелье появились стражники. Один остался стоять перед решётчатой стеной клетки, направив на Лелёку оружие. Второй вошёл в камеру и держал её под прицелом. Третий забрал оставленный вчера поднос. «Не успела», – осталось лишь сетовать девушке. Ни говоря ни слова молодые люди удалились. На смену им появилась Изрика в низко надвинутом на лицо капюшоне. – На скорей, я на секундочку, пока никто меня здесь не застукал, – сказала девушка, дрожащими руками передавая Лелёке продукты, завёрнутые в тканевую салфетку. – Извини, говорить с тобой не буду, – быстро и тихо пробормотала она, – если меня тут застукают, то я окажусь рядом с тобой. – Я не виновата, – быстро сказала Лелёка. – Я тебе верю, – ответила подруга, – только помочь никак не могу, – многие наши не верят, что ты могла на такое пойти, но факты. Лелёка промолчала. Факты действительно говорили против неё. – Сигрус тоже похоже сомневается, но ничего не говорит, и всем запретил говорить о тебе, пока не будет выяснена правда. Лелёка вздохнула. – Я думаю, он не хочет верить, но факты, – снова повторила Изрика это страшное слово. – Всё, прости, я побегу. Если смогу – приду ещё. Лелёка развернула салфетку. Куски, похожие на вчерашние продукты: сыр, хлеб, мясо, пакетик с соком. На этой планете сок упаковывался не в привычные для земли картонные пакеты с фольгой внутри, квадратные или прямоугольные в сечении, а в полиэтиленовые наподобие тех, в которых хранится кровь в банке крови. Девушка снова устроилась на соломе и принялась есть, стараясь не думать о предстоящих пытках. Заставила себя снова погрузиться в воспоминания. Утром ещё до того, как Малика приехала за ней, раздался звонок. Оказалось, что это заработало устройство у двери. Как оказалось это было внутренняя связь палат. С Лелёкой связался сотрудник ресепшна и предупредил, что сейчас придёт горничная, которая заберёт вчерашнюю посуду, а взамен принесёт завтрак. К тому моменту, когда за Ленкой приехали, она уже успела привести себя в порядок и позавтракать, поэтому не задерживая Малику, девушки тут же отправились в участок. Там их встретил Маркеус, который сообщил, что по приметам Лелёка подходит под одно описание. Родители пропавшей девушки приедут после обеда, потому что они едут из другого города. «Бедные люди, – подумала о них девушка, – надеются увидеть дочь, а тут я». – До их приезда вы успеете съездить в королевский госпиталь, – продолжил начальник стражи. Таким образом, едва приехав, девушки снова отправились в путь. Дорога до госпиталя заняла чуть больше получаса. Малика сказала, что не пойдёт с Ленкой, лишь проводит её, а потом уедет по делам. – Я договорюсь с медперсоналом, чтобы меня оповестили, когда ты освободишься, – сообщила она, провожая Лелёку к нужному кабинету. Различные анализы заняли не больше часа. Ещё приблизительно полчаса девушка ждала, когда освободится врач, на приём к которому Маркеус записал её. Разговор с ним занял тоже около часа. Он просил рассказал, что она помнит. Ленка стала рассказывать что-то из своего детства. Спустя несколько минут врач стал задавать вопросы. И тут ей пришла в голову интересная идея. – Сударь, мне кажется, что я помню, что это было со мной. Но если я пытаюсь вспомнить какие-то детали, то не могу. Более того, мне начинает казаться, что этого со мной не происходило. Помолчав она добавила: – Ощущение такое, что я прочитала это в книге, причём там это было так красочно всё описано, что я всё это себе представила и запомнила. И сейчас я не понимаю, что действительно было в моей жизни, а что я прочла и теперь проецирую на свою жизнь. После того, как она это сказала один раз, она возвращалась к этому всякий раз, когда была не уверена, её рассказ из её прошлого подходит для этого мира или выглядит как нечто необычное. В конце разговора врач сказал Лелёке, что потеря памяти у неё скорее всего психологического характера, из-за какого-то неприятного события, но не связано с физической травмой, во всяком случае обследования этого не показали. Добавив, что напишет заключение и отправит Маркеусу. После разговора с врачом девушку проводили в холл больницы ожидать стражницу, которую уже оповестили, что Лелёка освободилась. Оставшись наедине и будучи свободной, Лелёка смогла наконец рассмотреть больницу. Та не сильно отличалась от палат – была такой же вычурной и богатой по отделке, особенно в холле. Однако заниматься исследованием больнице девушке пришлось недолго – появилась Малика. Они отправились в участок. Там Ленка снова оказалась в той же допросной, где была вчера. Снова потянулись часы ожидания. Когда время перевалило давно за полдень появился Маркеус. Он лишь заглянул в кабинет и знаком позвал Лелёку за собой. У той сжалось сердце, предвкушая, что сейчас она увидит родителей, ожидающих встречи со своей пропавшей дочерью. Однако оказалось, что начальник пригласил её к себе в кабинет. Он указал ей на кресло, которое стояло в отдалении от его рабочего стола. Это скорее был своеобразный уголок релакса: два кресла и низкий столик между ними. На столике был накрыт лёгкий перекус. – Составьте мне компанию, – предложил Маркеус, указывая не еду. Не дожидаясь её согласия, он уселся на другое кресло и продолжил разговор, хотя скорее это был монолог. – Я показал вас паре, что приехала из Оскиролы. Они сказали, что вы не их дочь. Сожалею. Больше, к сожалению, никаких непроверенных заявлений о пропавших девушках не имеется. Лелёка промолчала. – Что касается медицинского обследования, – мужчина сделал многозначительную паузу и продолжил, – врач уверяет, что вы барл, что в общем-то и так было очевидно. И то, что вы ниделийка. Нас несколько смутило, что вы плохо понимаете язык. Но врач сказал, что это редкий случай, но такое возможно. Девушка нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду. Но потом стала вспоминать, что кто-то из Корманов однажды упоминал название страны, где они жили – Ниделия. Начальник же понял гримасу Лелёки по-своему. – Я должен был всё проверить. Вдруг вы гостья в нашей стране, и на самом деле ваших родных надо искать в другой стране. Но нет, оказалось, что вы наша. Он вздохнул с некоторым облегчением. Девушке даже в голову не пришло, что её могут принять за иностранку. Маркеус улыбался. Сейчас он был куда дружелюбнее, чем вчера. Лелёка же смотрела на него с тоской, думая о том, что же ей теперь делать. Увидев выражение её лица, он встрепенулся: – Ну что вы, не переживайте так. Врач сказал, что у вас не было травм. Он сказал, что если бы были травмы, то было бы меньше шансов, что память вернётся. У вас же какая-то психологическая проблема, что-то случилось, что организм в целях защиты отказывается помнить тяжёлое событие. Помолчав, Маркеус продолжил: – Возможно, с вами или близкими вам людьми что-то случилось, потому и возникла амнезия. Не переживайте, мы продолжим поиски. Я проанализирую различные несчастные случаи за последние месяца три. Возможно, мы сможем найти ваших близких. Или узнать, что с вами произошло. Подыгрывая ему, Лелёка спросила то, что давно её мучило: – А я-то что буду пока делать? Как мне дальше жить? Про себя же она подумала: «Вряд ли мои навыки земного секретаря пригодятся и я смогу найти здесь работу». – Об этом не переживайте. Как только вас нашли я связался с фондом Иенуса Марла, они выделили средства для вашего проживания. Надеюсь палаты «Сиргеника» вам понравились. – Да, вполне, – неуверенно ответила Лелёка. – Если хотите, мы поищем что-нибудь более подходящее, – начал было Маркеус. – Нет, не надо, меня всё устраивает. Меня только беспокоит, что я буду жить за чужой счёт и не смогу возместить затраты. – Во-первых, фонд Иенуса Марла благотворительный. Во-вторых, деньги они предоставляют абсолютно безвозмездно. В-третьих, у нас же есть программа помощи поиска себя. Там оценят ваши способности и подберут для вас службу. Но это потребуется только в том случае, если мы так и не найдём вашу семью. Так что ни о чём пока не переживайте. После этого разговора Лелёка стала чувствовать себя более спокойно. Она стала жить в палатах «Сиргеника». Малику прикрепили к ней в качестве своего рода няньки или опекуна. Девушки сдружились, и Лелёка стала потихоньку выяснять у подруги особенности этого мира, а заодно осваивать различные технические средства. Малика даже стала учить подругу водить автомобиль, то есть пользоваться им. Каждый день Лелёка приезжала утром в участок, верней её привозила Малика. Полчаса или час девушка говорила с Маркеусом, хотя скорее это он рассказывал ей о том, какие новые сведения поступили с утра. Чаще всего это было о том, почему ещё одну из своих версий он отмёл по каким-то причинам. Затем говорил о новых планах, если они были. Иногда просил её выполнить какие-то личные несложные поручения и на том они расставались. Как правило, после выполнения поручений, Лелёка остаток дня была предоставлена себе. У неё появилось время, чтобы лучше узнать этот мир. А заодно понять, где она видит себя в нём, как она сможет приспособится к жизни здесь. Порой у неё возникали мысли, что неплохо бы вернуться домой. Правда непонятно, как это осуществить, и возможно ли в принципе. С другой стороны, дома её ничего особо не держало. Раньше была работа, которой она была предана. Теперь же… Разве что Галка могла переживать о ней, да ещё мать, хотя той скорее всего было плевать на дочь. Пока отец жил с ними, она ещё хоть как-то делала вид, что она хорошая жена и мать. После того, как тот ушёл, мать стала жить исключительно для себя, меняя поклонников, порой и вовсе забывая, что у неё есть дочь. После того, как Ленка поступила в институт и переехала в общежитие, они почти не виделись с матерью, раз десять не больше, и столько же, может чуть больше раз созванивались. Причём инициатором всегда была Лелёка, мать сама ни разу о ней не вспомнила. Поэтому, когда возникали мысли вернуться на Землю, сначала Ленка действительно серьёзно думала: возможно ли это? Продумывала разные варианты: может надо вернуться в то самое место, где она появилась. Однако потом приходили мысли о том, что она будет делать на земле, и желание возвращаться сходило на нет. Не было бы счастья, да несчастье помогло Так прошло три недели или даже больше. За это время девушка успела выяснить, что город вполне безопасен: можно гулять не только в любом районе, но и в любое время суток. Она начала немного ориентироваться: во всяком случае дорогу от своей гостиницы до моря она знала уже хорошо. Неизвестно, сколько бы так продолжалось, если бы не случай, который определил её предназначение в этом мире. В этот день, как всегда по утрам, Лелёка приехала в участок. Она была в общем зале для стражников, ожидая, когда приедет Макреус. Сегодня он задерживался. К ней уже привыкли и даже по-приятельски болтали. Так было и сейчас. С некоторыми из стражников она успела подружиться. Иногда, особенно в те дни, когда не было поручений от начальника стражи, она задерживалась, чтобы помочь кому-нибудь из участка. Как правило это были мелкие услуги: что-нибудь принести или купить в ближайшем магазине, сделать запрос в каком-либо учреждении, если была запарка и сотрудник сам не успевал. Пару раз попросили помочь выбрать подарок для дамы сердца. Однажды, один из молодых стражников пожаловался, что плохо стреляет. Лелёка вспомнила, как учили её. Решила помочь, но прежде попросила рассказать как пользоваться из оружием, как он стреляет. Выяснилось, что Димеус, так звали парня не только неправильно целится, о чём он даже не догадывался, но ещё, как оказалось и видит не очень хорошо. Это выяснилось в процессе общения, когда Лелёка стала рассказывать как целится она. Вот так вышло, что походы в тир на Земле оказались полезными на Элионоре. Девушка вспомнила своё старое увлечение и даже смогла пострелять из нового для неё оружия. После совместных занятий Димеус стал стрелять лучше, однако требовалось ещё и скорректировать зрение, что он и собирался сделать в ближайшее время. В этот раз девушка ожидала Маркеуса, периодически общаясь то с одним, то с другим. Кто-то спросил, не вспомнила ли, кто она такая и кто её родители. Они уже несколько раз поднимали эту тему. Кто-то выдвинул предположение, что может они должны ей кланяться и всячески выказывать почтение, а не просить её помогать им, давая поручения. На это она отшучивалась, что они вполне могут просить её что-либо сделать, низко кланяясь со всем почтением на которое способны. В очередной раз все дружно рассмеялись очередной шутке. Кто-то при этом стал просил Лелёку о помощи, как раз кланяясь. Однако договорить он не успел. Шутливое настроение прервала группа сотрудников, появившихся в дверях. Они привезли группу мигрантов из порта. Ранним утром в порту пришвартовался грузовой корабль. Поступили данные, что на борту есть пассажиры, которых там быть не должно было. Источник был анонимным. Обычно доверия таким не было, но проверить всё равно стоило. Оказалось, учитывая, что вернулись стражники с теми самыми нелегалами, что сведения были верными. Привезённых иностранцев стали распределять по допросным. Это была обычная процедура. Следовало выяснить, с какой целью они прибыли в страну, сколько их было, почему не приехали официальным путём и тому подобное. Также нелегалы подлежали обыску. Стражники, что привезли группу, разделились. Кто-то пошёл докладывать начальству, у кого-то закончилась смены, их привлекли только на обыск судна в порту. В итоге рядом с задержанными, которых ещё не отвели в допросные, осталось всего пара человек. Остальные сотрудники участка перестали шутить и занялись своими делами, то и дело поглядывая на группу мигрантов. Когда один из стражников, что охранял группу отвлёкся на вопрос одного из сотрудников, молодой человек, на которого в жизни не подумаешь, что он может быть агрессивным, вдруг достал откуда-то нож. Он схватил сотрудника участка, что сидел неподалёку и был занят телефонным разговором. Юноша приставил нож к горлу стражника, и начал, прикрываясь тем, как щитом, двигаться к двери. На него наставили оружие, но стражник полностью закрывал его. – Брось нож, – приказал кто-то из стражников. Никакой реакции. Молча юноша продолжал пятиться к двери, изредка оглядываясь, чтобы проверить свободен ли путь, не появился ли кто сзади. Лелёка заметила, что в тот момент, когда он оглядывается, становится открытым плечо той руки, которой он удерживал стражника. Сначала она удивилась, почему никто не стреляет, ведь это удобный момент. Потом поняла, что открывается нелегал только ей, остальные смотрят с другого ракурса. – Дай оружие, – шёпотом она сказала Димеусу, рядом с которым стояла. – Ты сможешь выстрелить? – также шёпотом спросил молодой человек. – Да, – одними губами ответила Лелёка. Не говоря ни слова Димеус, очень аккуратно стал вытаскивать пистолет. То, что девушка не промахнётся он был уверен. Не поднимая пистолет, она активировала его и стала ждать удобного момента. Когда нелегал в очередной раз оглянулся к двери, Лелёка вскинула руки с оружием и выстрелила. Пистолет можно было включить на режим смертельного поражения, а можно было на временный паралич. Девушка выбрала второй вариант. У неё не было цели убить. Она хотела лишь спасти заложника. Да и следовало допросить мигранта. Ведь не просто так же он решил сбежать. Хотя эта мысль даже не пришла ей в голову. Избежать ущерба не удалось. Нелегал всё же успел чиркнуть ножом, скорее не осознанно. Рана стражника, к счастью, оказалась не смертельной. Царапина, даже в госпиталь не пришлось ехать. Однако крови было много и поначалу все испугались. Но подоспевший врач, успокоил всех, быстро обработал рану и занялся иностранцем. Юноша, выпустив заложника, сполз на пол и отключился. Едва доктор привёл его в чувство, как того схватили и оттащили в допросную, на этот раз сковав руки и ноги. В этот момент появился Маркеус, которому уже доложили о происшествии и меткости девушки. Он похвалил её и даже высказал благодарность от всего коллектива, и от себя лично. А потом, понизив голос, попросил дождаться, когда у него выдастся свободная минутка, чтобы поговорить. Учитывая, что идти девушке ровным счётом было некуда, она согласилась. Спустя некоторое время в участок заявился начальник королевской гвардии. Высокий, статный и даже можно сказать красивый. Если бы Лелёка никогда не видела чорлов, то нашла бы этого барла бесподобным красавцем. Она уже даже решила присудить ему титул самого красивого мужчина на этой планете, но потом вспомнила Ивену. Ярко синие глаза и столь же сочной гаммы волосы делали того неотразимым. Рядом с ним барл проигрывал даже несмотря на высокий рост и стать. Безусловно мужчина был красивый, правильные черты лица, прямой нос, как нарисованные брови, умные светло-серые глаза, густые светлые волосы. Но всё равно, поставь рядом Ивену, и будет выглядеть так, как будто с него сошли краски. «Все барлы какие-то полинявшие», – подумала девушка, причисляя и себя к последним. Пока Лелёка беспардонно разглядывала молодого человека, Маркеус рассказывал ему о том, что произошло. В конце разговора он представил девушку: – Вот наша меткая героиня. Знакомьтесь Сигрус, это Лелёка. Лелёка, это начальник королевской гвардии Сигрус Нимрла. – Здравствуйте, Лелёка, – широко улыбнулся Сигрус. – Здравствуйте, Сигрус, – девушка улыбнулась в ответ. – Поздравляю вас, где вы научились так метко стрелять? Однако ответить девушка ничего не успела, потому что Сигруса окликнул стражник, что вёл допрос того самого мигранта, что пытался сбежать. – Простите, – произнёс молодой начальник гвардии, всё не отрывая от неё взгляда, но в конце концов взял себя в руки и поспешил в допросную. За те несколько секунд, на которые стражник, допрашивающий иностранца выглянул за дверь, нелегал успел достать яд. К тому моменту, когда Сигрус вошёл в кабинет, там был уже труп. Дальше началась такая суматоха. Маркеус лишь успел шепнуть Лелёке: – Не поговорим сегодня. Ты лучше возвращайся в палаты. – Хорошо, – вздохнула девушка, она-то понадеялась, что сможет поговорить с Сигрусом. На следующее утро с ней связалась Малика и попросила не приходить в участок. Скандал, связанный со вчерашними происшествиями: захватом нелегалов и смертью одного из них, не утих, а наоборот имел последствия. Сегодня в участок должны были высокие начальника – разбираться во всём случившемся. Стражница добавила, что Маркеус свяжется с Лелёкой, когда освободится от свалившихся на его голову хлопот. Прошло три дня, прежде чем девушку позвали в участок. Встречал её грустный Маркеус. Казалось он даже постарел за минувшие дни. – Как дела? – поинтересовалась Лелёка, искренне сопереживая ему. Он лишь махнул рукой. – Ещё разбираются, – буркнула Малика, которая привезла Лелёку в участок. Стражница проводила девушку в кабинет шефа и задержалась в дверях. Но Маркеус посмотрел на неё и махнул головой в сторону, как бы скомандовав, что она может быть свободной. – В нашем деле эти три дня пошли на пользу. Лелёка уже было хотела спросить: «В каком нашем деле?». Вовремя прикусила язык. Она-то и забыла, что Макреус считает её барлой и всё пытается выяснить, кто она такая и где её семья. – Я похоже нашёл твою семью. Девушка напряглась, хотя понимала, что никакой её семьи здесь оказаться не может. Ей было жаль тех людей, которым объявят, что нашлась их дочь, а на деле окажется, что это не так. Однако в этот раз вышло всё не так, как предполагала Лелёка. – Семья Сидлов жила за городом. Они из очень древнего рода, очень знатного, из того же, что и наша королева. Правда Сидлы не богаты. Им даже пришлось лет десять тому назад продать свой дом в столице и переехать в загородную усадьбу. Макреус сделала паузу, словно выжидая, вдруг Лелёка что-то вспомнит. Она покачала головой в ответ на незаданный вопрос. Тогда он продолжил: – Они построили школу и учили детишек чорлов, что жили в округе. Поместье постепенно приходило в упадок. Они интеллектуалы, предпринимательской жилки вовсе нет. Начальник стражи снова замолчал, посмотрев внимательно на девушку и продолжил. – Однажды ночью случился пожар. Эксперты сказали, что из-за ветхости жилья. Семья сгорела. Сначала решили, что полностью. Однако потом одна из семей чорлов стала утверждать, что их дочь прислуживала в доме, часто оставалась там ночевать, и в ночь пожара тоже была у Сидлов. – Маркеус, – перебила его Лелёка, – я не очень понимаю, к чему вы ведёте. – Я же разослал по всей стране ориентировки с твоим фото и анализом крови, спрашивая не пропадала ли где девушка из семьи барлов. Также просил написать мне обо всех несчастных случаях, когда не было обнаружено тело. Среди всех этих случаях мне показался важными именно этот. Дело в том, что дочь Сидлов звали Лилейка. И она, – он многозначительно поднял палец, – хорошо стреляла. Охотилась в лесах, кормила семью. Лелёка подумала, что она вряд ли смогла бы кормить семью охотой. – Когда я только получил сведения об этой семье, там было не ясно, кто же погиб: служанка из чорлов или же хозяйская дочь. Тогда я запросил дополнительную экспертизу. Сегодня пришёл ответ. – Ты хочешь сказать, что я Лилейка Сидла? – с сомнением спросила Лелёка. – Да, в доме погибла девушка-чорл, служанка. Возможно ты стала свидетелем пожара. Может быть пыталась спасти родителей и не смогла, поэтому и потеряла память – чтобы не помнить весь тот ужас, что пришлось пережить. – Можно как-то проверить, что я действительно их Лилейка Сидла? – прекрасно зная, что не является ею, поинтересовалась Лелёка. – К сожалению, близких родственников нет, а с королевской семьёй тебя и так уже сравнили. Девушка удивлённо вскинула брови. – Ты же сдавала анализ крови. Её автоматически сравнивают с королевским образцом. У тебя совпадение 76%. Сразу было ясно, что ты из очень древнего рода, родственного с королевской семьёй. – Ох! – невольно вырвалось у Лелёки. Она никак не ожидала, что может оказаться королевской крови, особенно учитывая, что она с другой планеты. Сейчас, сидя в тёмном подземелье и вспоминая свою жизнь на Элионоре, девушка подумала, что должно быть люди с Земли и жители этой планеты имеют общих предков, иначе никак не объяснить, что у неё оказалась королевская кровь. Одного она не понимала, как это возможно. Если бы на Элионоре были космические корабли, и элионорцам были доступные межпланетные перелёты, она бы не удивилась. Но до сих пор ничего подобного она не слышала. «Да, – протянула она мысленно, – что-то я погорячилась, когда решила, что живу здесь всего два месяца, выходит-то что уже куда больше. Наверно полгода или даже того больше». Итак, Маркеус решил, что она из знатного рода и созвучие имени, что назвала Лелёка и настоящей дочери Сидлов, лишь усилило это мнение. А уж когда она метко выстрелила в нелегала, значительно укрепило начальника стражи в мысли, что Лелёка и Лилейка Сидла – одно лицо. – Лилейка, или продолжать называть тебя Лелёка? Не дожидаясь от неё ответа продолжил: – Хочешь служить в гвардии? – А что ж я там буду делать? – изумилась она. – В гвардии же есть отделение стрелков. А ты отлично стреляешь. – Предлагаете мне стать стрелком в гвардии? – Вот именно предлагаю. Но не место в гвардии, а лишь подумать, хотелось бы тебе там служить? – Вы меня совсем запутали. – Я не могу тебя устроить в гвардию, это не в моей власти. Максимум, что я могу – отправить тебя на курсы стрелковой подготовки. Они тебе может и не очень нужны, но зато позволят участвовать в конкурсе на вакантное место стрелка в гвардии. А ещё узнаешь про все виды современного стрелкового оружия, покажут как им пользоваться. Помолчав, он добавил: – Проявишь себя и окажешься в гвардии. А нет, так есть снайперские отряды в армии. Ну или в конце концов к нам в стражу можно. Обучение Так Лелёка попала на курсы стрелковой подготовки. Ей повезло, буквально через неделю после происшествия стартовала новая группа, в которой оказалось свободное место. Курсы были краткосрочными, всего-то два с половиной месяца. Рассчитаны были на тех, кто уже умел стрелять. За это время успевали показать различные виды современного оружия, стоящего сейчас на вооружении. Задачей курсантов было познакомиться со всеми видами современного стрелкового оружия и уметь им пользоваться. Помимо Лекций и практических занятий посвящённым оружию, разумеется ещё были и ежедневные тренировки в тире. Обучающиеся приезжали рано утром на занятия и освобождались ближе к ночи. Помимо курса, на который приняли Лелёку, была ещё и более длительная программа для новичков, которые не умели стрелять, а лишь высказали желание обучаться. У них акцент был в первую очередь на развитие меткости. У них тоже был курс, на котором рассказывали про виды оружия. Он был даже более полный. Помимо этих двух программ ещё существовали однодневные и двухдневные курсы для действующих сотрудников. На них рассказывали про новое оружие, которое вводилось в обращение. Плюс ко всему этому любой из действующих сотрудников мог прийти на полигон, чтобы тренироваться в стрельбе. Были обязательные часы для тренировок, плюс к ним можно было дополнительно выбрать время и зарезервировать его для индивидуальных занятий. Лелёке было сложно осваивать новое оружие. У неё-то было представление о земных пистолетах. Оружие Элеонора отличалось. Специально для стражи были созданы пистолеты с двумя режимами, такие девушка уже видела. Именно из такого пистолета она подстрелила иностранного нелегала, который по всей видимости был шпионом. Аналогичные, верней очень похожие пистолеты, были и на вооружении в армии. Они отдалённо напоминали израильские Узи. Верней Ленка решила, что напоминает. Она никогда в глаза не видела Узи, но слышала, что это пистолет-пулемёт, при этом довольно компактный. Именно так и выглядело оружие для армии Ниделии. При этом оно имело и боевой, и паралитический режимы стрельбы, как одиночными выстрелами, так и очередями. Особенным было оружие для гвардии – это был, как его окрестила Лелёка, снайперский пистолет. Она понятия не имела есть ли подобное оружие на Земле. Во всяком случае ни разу о нём не слышала. Пистолет вызвал у неё какой-то детский восторг. Она не конца отдавала себе отчёт в том, что это оружие, скорее воспринимала его как игрушку. Правда довольно увесистую игрушку. Довольно быстро поняв, что её физической подготовки не хватает – руки устают чуть ли не сразу же, она стала ходить ещё и в спортивный зал на силовые тренировки почти каждый день. Нужно было развивать и выносливость, и силу рук. И всё равно, даже несмотря на тяжесть, пистолет ей очень нравился. Он имел только один режим – на поражение. Стрелял только одиночными выстрелами, правда подряд – скорость стрельбы зависела только от сноровки стреляющего. Активировалась оружие нажатием на кнопку, удобно расположенную. Большой палец автоматически на неё попадал, когда достаёшь пистолет из кобуры. Оружие было персональным – кнопка реагировала не просто на нажатие, а на отпечаток. После того, как пистолет был активирован, вдоль ствола загоралась тоненькая голубая линия, которая сигнализировала о том, что пистолет готов к работе. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/mira-visson-19020858/leleka-i-golubaya-pulya/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.