Вита. Книга вторая

Вита. Книга вторая Надежда Черпинская Когда весь мир сошёл с ума, и привычная реальность разваливается на куски, найди спасение в любви, а силу – внутри себя.И, если вокруг тебя беспросветная ночь, стань маяком для других и укажи путь сквозь тьму!Останься светом… Вита Книга вторая Надежда Черпинская Останусь пеплом на губах, Останусь пламенем в глазах, В твоих руках дыханьем ветра… Останусь снегом на щеке, Останусь светом вдалеке, Я для тебя останусь светом.     Леонид Притула Дизайнер обложки Rin Rio © Надежда Черпинская, 2021 © Rin Rio, дизайн обложки, 2021 ISBN 978-5-0053-7359-5 (т. 2) ISBN 978-5-0053-3026-0 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Пролог Странный мальчонка по лесу гулял, Хоботом птиц на деревьях пугал, После копытами в лужу залез, Тихо шумел чернобыльский лес.     Из народного фольклора – Лейсан, далеко ещё? Она шла чуть впереди – обернулась, насмешливо окинула тёмным взглядом. – Что, Алекс, притомился? – Нисколько, – ухмыльнулся Белов. – Просто так спросил. Для поддержания разговора. Скучно молчать. – Нет, вот сейчас на сопку поднимемся, – она махнула рукой в сторону вершины, – а там уже внизу и деревня эта. Ещё минут двадцать, не больше. – Ясно… – протянул Лёха. Снова пошли в тишине. Лишь снег поскрипывал под ногами, но его пока выпало немного – идти не мешал. – Не хочешь молчать, расскажи что-нибудь! – благодушно предложила девушка, снова оглядываясь. – Вот… за что тебя в нашу глухомань сослали? – А что сразу сослали? – нахохлился Белов. – Ты же тут по доброй воле. Может, и я тоже. Сам захотел. – Ага, так я и поверила! Я… да, сама напросилась, – хмыкнула она, не глядя больше на своего спутника. – Как раз после того, как с одним гадом поцапалась. – С кем это? Лёха прибавил шаг, чтобы нагнать девушку. Но Лейсан поднималась по припорошенному снегом склону так ловко и скоро, будто горная козочка – попробуй догони. – С Егором, – невозмутимо пояснила она. – Данте… Знаешь такого? Разругались мы вдрызг. А потом… Может, конечно, стоило его оттуда выжить, а не сбегать… Но я решила, что лучше свалю, чем буду каждый день смотреть на эту гнусную рожу. – О, как я тебя понимаю! – захохотал Белов. – У нас, похоже, много общего. Я ему недавно нос сломал. Лейсан замерла, обернулась, оглядела ещё раз, но теперь уже совсем иначе. – Серьёзно? Ну, ты красавчик, парень! Респект от всей души! – Всегда пожалуйста! – ухмыльнулся Алекс в ответ. – Если кому-то ещё надо в морду дать, ты только скажи! – Буду знать, куда обращаться, – она рассмеялась. – Так значит, тебя за драку с Данте сослали на край света? – Да нет… Это замяли, – неохотно пояснил Белов. – Я ещё с Эрихом схлестнулся. Поэтому сюда и свинтил, чтобы, так сказать, не усугублять конфликт. – С Эрихом? Обалдеть! Слушай, ну ты даешь! – Лейсан обернулась, распахнув глаза, ждала, пока он подойдёт ближе. – Как ты умудрился? Эрих же невозмутимый как… Она взмахнула руками, подыскивая нужное сравнение, но так и не придумала его. – Как Эрих, – сдалась девчонка. – Его невозможно из себя вывести. – Его – нет, а меня – да, – пожал плечами Алекс. – О! Так ты горячий парень? – поддела она слегка. – И чем он тебя так взбесил? – Он мою женщину увёл, – холодно бросил Лёха. – Вот так новости! Эрих? Женщину? Да не гони! – глаза Лейсан стали просто огромными. – Ему же до баб дела никогда не было. Он помешан на своей работе и спасении мира. Его единственная любовь – это Дружина. Она так усиленно замотала головой, что шапка сползла на брови. – Не верю… Чтобы шеф из-за какой-то девицы дошёл до конфликта в коллективе… Ну, это что-то с чем-то! Видать, конец света близок… – фыркнула насмешница. Лёха хотел сказать, что он и сам не стал бы никогда из-за женщины с таким человеком, как Эрих, связи рвать. Но только Вита… та женщина, рядом с которой здравый смысл даёт сбой. Вдруг выползает из тёмных подвалов собственной души всё первобытное и дикое, то, что современный мужчина прячет глубоко-глубоко и никому не показывает. И дикий зверь ревности воет изнутри: «Убей соперника, возьми ту, что твоя по праву!». Алекс не хотел доводить до крайностей. И решил уйти. Хотя бы на время. Видеть их – таких счастливых, пожирающих друг друга голодными взглядами, за километр от себя излучающих эти бешеные флюиды желания, думать о том, чем они занимаются, оставшись наедине… Нет, это испытание не для него! Вот остынет немного, тогда и вернётся. А за это время, дай бог, и у влюблённых голубков какой-нибудь разлад случится. Горячий секс, конечно, сильно привязывает, но на одном влечении тоже долго не протянешь. Тем более, они теперь живут вместе. Надо просто дождаться пока «корабль любви» разобьётся о «рифы повседневности». Вот даже Лейсан не верит, что Эрих способен на любовь. Всегда разумный, сдержанный, рациональный, суровый, даже жёсткий. Кто бы мог подумать, что Большой Босс вдруг позволит себе такую слабость. Но… Вита… та женщина, рядом с которой здравый смысл даёт сбой… – Да уж, мир перевернулся, – вздохнул Белов. Злость пропитала ядом каждое его слово: – Он даже запрет отменил на служебные романы. Представляешь? Ну, типа, чтобы трахать её на законных основаниях. Признал перед всеми, что был неправ на этот счёт. В апартаменты свои забрал. Прикинь! – Дела… Лейсан присвистнула, словно мальчишка-озорник. Смешная: на вид – вполне себе симпатичная девушка, а по манерам – пацанка пацанкой. – А мы тут в своей дыре и не знаем, что в мире творится. Они оказались уже почти на самой вершине холма. Здесь гулял такой пронзительный ветер, что сразу захотелось накинуть капюшон. Лейсан больше не бежала вперёд, шла рядом, переваривая всё, что узнала. – Слушай, Алекс, ты вообще-то нормальный пацан, не хочу за больное задеть… Но я тебе всё-таки скажу… Только ты не обижайся! Лёха молча ждал, что она выдаст. Лейсан покосилась на него и продолжила: – Как говорила моя мудрая бабушка: женщина не овца безропотная, чтобы её уводили. Если она с ним, значит, так она сама решила. Чем – сердцем, разумом, телом – неважно. Важно, что она так захотела. И винить в этом Эриха глупо. – Да что ты понимаешь! – зло фыркнул Лёха. – У нас с ней всё было клёво, пока он не встрял. Он всё испортил! – Поверь, друг, – безжалостно добавила она, – оттуда, где клёво, туда, где плохо, никто не уходит… – Вот скажи ещё, что это я сам во всём виноват! Леха злился всё сильнее, понимая, что в принципе она права. И как раз эта правота больше всего бесила. – Да мне-то откуда знать? – пожала плечами Лейсан. – Это вообще не моё дело. Просто… жизненный опыт подсказывает. Мы пришли. Смотри! *** Небольшое село: наверное, и полсотни домов не наберётся. Обычные деревенские дворы да огороды, припорошенные снежной пудрой. Почти прямая дорога по центру. А чуть в стороне море, серое, грозное – неспокойно ему сегодня. – Что-то мне подсказывает, зря мы одни сюда попёрлись, – хмыкнул Лёха, оглядывая открывшуюся с вершины панораму. – А ты Эриху сообщил? – уточнила Лейсан, поправляя шапку, вновь сползшую на глаза. – Нет. Лейсан поджала губы. Поймав её сердитый взгляд, он поспешно добавил: – Да нет, я не из-за… Просто Эриху надо по существу докладывать, факты. Ты же его знаешь. Ну а, что мы можем сейчас сказать? Нам показалось, что мы нашли какое-то странное место, с которым, возможно что-то не так. Но мы не знаем что, и, вообще, не уверены, что нам не показалось… – Да, тут ты прав, – перестала хмуриться она. – Но Эриху иногда и просто слова «странное» достаточно. Да и, лучше бы кто-то знал, куда нас занесло. – Я поставил в чате сообщение на таймер с нашими координатами. Если не вернёмся через три часа, оно уйдёт в Крепость, – успокоил Белов. – Если что-то пойдёт не так, то через три часа от нас одни рожки да ножки останутся, – невесело усмехнулась Лейсан. – И это ещё в лучшем случае… – Да ладно тебе! – Лёха слегка толкнул её плечо. – У меня всегда есть запасной план. Она скривилась – кажется, не поверила. – Сбежим через портал, – подмигнул Белов. – Ладно, пошли уже на разведку! – и Лейсан решительно зашагала вниз. *** Мёртвая тишина. Безлюдные улицы. Только сырой промозглый ветер с побережья бродит по переулкам, шуршит сухой травой, скрипит воротами. Они шли по центральной улице, поглядывали по сторонам. Обычная деревня, обычные дома, обычный декабрьский денёк. Но у Лёхи от этого места по спине полз холодок, тяжёлая стылая энергетика смерти проникала внутрь, пробирала до костей, словно зимняя стужа. – Почему собак не слышно? – шёпотом поинтересовался Белов. – У нас в деревне было: пока по улице идёшь – с каждого двора облают. У вас их не держат, что ли? – У нас держат, – фыркнула Лейсан. – Я так-то с Татарстана. И в нашей деревне собак было море. А тут – не знаю. Я думала, собаки есть в любой деревне. Меня от этой тишины уже потряхивает. Алекс угрюмо кивнул. – У меня такое чувство, подруга, что тут не только собак… Он остановился, неторопливо огляделся во все стороны. – Тут и людей нет. Пора уже какой-нибудь любопытной бабке выйти к нам, спросить: кто такие, зачем пожаловали… А? Тебе так не кажется? Белов покосился на свою спутницу. – Надо в домах глянуть… Есть там кто живой или нет. – А, может, уйдём? – Лейсан втянула голову в плечи. – Тошно от этого места. Как будто по помойке гуляем. Мне кажется, тут всё какое-то мёртвое. Давай вернёмся на базу и доложим в Крепость. Пусть отправят нам группу поддержки. Толпой не так страшно. – Но мы же по-прежнему ничего не знаем, – пожал плечами Белов. – Давай так – ты тут постоишь, а я зайду во двор. – Ты совсем дурак? – темные брови девчонки гневно сдвинулись. – Думаешь, я такая трусливая? Тебя одного брошу? Ага, сейчас! Придурок! Пошли вместе! – Лейсан, так просто больше шансов улизнуть, – развёл руками Алекс. – Хотя бы у одного из нас. – Или вместе. Или никто. – Ну, тогда – никто, – хмыкнул он в ответ. – Вдвоём подставляться нельзя. Пошли! До конца улицы дойдём и свалим отсюда. Ты права, слишком всё странно, чтобы нарываться на неприятности. Чем дальше шли, тем сильнее было желание припустить бегом. К концу дороги, не сговариваясь, прибавили шаг. Ещё два двора, и дорога нырнёт направо, уводя к морю. – Эй, эй! Ребята! Алекс вздрогнул и остановился. По пустому огороду, уже припорошенному снегом, но местами чернеющему голыми пятнами земли, к ним бежала, спотыкаясь, женщина. – Помогите, милые! Белов переглянулся с Лейсан тревожно. – Помогите, милые! Не бросайте! Женщина добежала до забора, распахнула калитку, остановилась, вцепившись в опорный столб. Растрёпанная, встревоженная, бледная, одетая в какой-то аляповатый махровый халат и кислотно-жёлтый пуховик. – Ой, хорошо, что увидала, – с трудом переводя дыхание, запричитала незнакомка. – Помогите! Пойдёмте в дом! Скорее! Скорее! Тётка развернулась и бодро кинулась обратно. – Эй, мать! – крикнул Алекс вдогонку. – Что стряслось-то? Женщина обернулась на мгновение, взмахнула руками непонятно. – Сам увидишь! Некогда рассказывать! Скорее, милые, скорее! Белов решительно шагнул к калитке. Но тут в плечо вцепилась Лейсан. Едва заметно повела головой, зашипела почти беззвучно: – Не ходи с ней! – Надо, – отрезал Лёха. – Прикрой! В дом не входи! Она снова испуганно замотала головой. Но Алекс уже вскользнул из её пальцев, направляясь следом за перепуганной хозяйкой. *** – Сюда! – долетел из сеней приглушённый зов хозяйки, уже скрывшейся в доме. Алекс, поднявшийся на пару ступеней, неожиданно оглянулся, вернулся обратно и выдернул колун, воткнутый в большую чурку неподалёку от входа. Прикрыв топор полой куртки, Лёха быстро поднялся на высокое крыльцо, прислушался, прежде чем войти. И вдруг заходить передумал. С высоты крыльца его взгляд упал на странные следы, отпечатавшиеся на ещё толком не промёрзшей земле. Отпечатков было множество. Похожи на куриные лапки. Три узких тонких пальца впереди, и один короткий, для опоры, сзади. Только вот, какого же размера должна быть такая наседка? Это уже целый страус. Лёха ухватился за перила свободной рукой и сиганул с крыльца раньше, чем уловил тихий шорох в тёмном зеве дверного проёма. Одновременно с этим завизжала пронзительно Лейсан. Первая тварь кинулась с крыльца, можно сказать, прямо ему на голову. Но Леха уже был готов и встретил её топором. Тушка с чавкающим хрустом развалилась пополам, забрызгав Белова густой серо-зелёной слизью. Остальные на тот свет не торопились. Сообразив, что враг опасен, ловко и слаженно, словно отряд спецназа, попрыгали с крыльца в стороны, и взяли Белова в кольцо. Лёха перехватил топор поудобнее, но прежде чем ринуться в бой, не удержался и рассмотрел тварюг внимательно. Это ж надо было такому народиться! Что-то птичье определённо в них было: хоть и без перьев – серая кожа абсолютно голая, будто их уже ощипали, но эти когтистые лапы, мощный загнутый клюв, заменявший пасть, сами движения… Уродливые создания передвигались на четырёх конечностях, и телом напоминали собаку, но верещали, будто голодные птенцы. На передних лапах наросты, вроде шпор петуха, только тонкие и острые, как плавники окуня. И шипастый хребет на спине, словно бензопила. Что же это за смесь бульдога с носорогом, а вернее, курицы с дикобразом? Самые наглые тотчас попытались напасть со спины. Но Лёха не дремал – нарисовал топором широкую амплитуду по кругу, зацепив парочку стервятников-переростков. Остальные сами отскочили. Но выпускать его из кольца они не собирались. И тут загремели выстрелы. Белов их не ожидал, как и эта монстро-птичья стая. Откуда Лейсан взяла пистолет, и что в нём были за пули, сейчас спрашивать было неуместно. Да и не столь это важно… Стрельба внесла сумятицу в слаженные ряды врага, твари заметались, в неразберихе попадая под безжалостное лезвие топора. А те, которых настигали пули Лейсан, просто взрывались, как воздушные шарики, разлетались на мокрые серые ошмётки. Белов прорубил себе коридор и почти уже побежал к девчонке. Но тут позади что-то затрещало. Он обернулся… Трещала крыша дома. Под натиском ещё одного чудовища. Из дома выйти с такими габаритами было невозможно, и оно просто разворотило всё и нервно стряхнуло с себя брёвна и щепки. Похожее на этих серых-голых, только раз в десять крупнее. Наросты на лапах мощнее, шипы – будто средневековые мечи, и голова поросла местами иглами и перьями, словно у чудища была окладистая борода. Огромные, круглые, угольно-чёрные глаза, не мигая, смотрели на людей. Вся уцелевшая ватага «птенцов» ринулась под прикрытие гиганта, словно цыплята под крыло наседки. – Лейсан, портал! – заорал Белов. – Пистолет! Она без пререканий швырнула ему оружие и взялась за создание путей отступления. Лёха чувствовал, как растёт энергия портала за спиной, но слишком, слишком медленно. Он палил в надвигавшуюся на них тварь, пока не кончились патроны. Но «мамочка» оказалась крепче – её не брали пули. – Уходим! – позвала Лейсан. Лёха в сердцах швырнул топор как томагавк, засветил прямо в клюв. Тварь лишь башкой тряхнула. Но на минуту притормозила, а им только это и надо было. Алекс нырнул вслед за Лейсан в белое марево портала, не веря, что удалось унести ноги и выбраться целым и невредимым. Но обрадовался он раньше времени. Какой-то сбой случился. Может, Лейсан слишком нервничала, открывая портал, или странное место причиной стало, но только Запределье их внезапно отторгло и вышвырнуло не в штабе, а на вершине того холма, откуда они наблюдали за деревней. Это уже хорошо – здесь хотя бы погоня не грозит. А могло ведь обратно к птичкам выплюнуть… – Ты цела? Девчонка кивнула, глаза у неё сейчас были на пол-лица. – А ты? – И я, – кивнул Лёха. – Ну, жесть – сходили в разведку! Истеричный смех согнул обоих пополам. Но Лейсан вдруг смеяться перестала. – Смотри, Алекс! Это что? Алекс замер, не дыша. Из бурлящих морских вод выходила тварь, чем-то похожая на то, что они только что видели. Только ещё больше. Белов никогда не видел жирафов вживую, но подозревал, что «формат» где-то близко. Морда чудовища напоминала голову чайки, на спине хлопали облезлые белые крылья. А туловище, длинное, поджарое, мощное, опиралось на четыре ноги, но на груди имело ещё парочку когтистых лап, сильно напоминавших человеческие руки. А дальше, как в страшной сказке, вскипели воды морские, и потянулись на сушу по всему побережью такие же твари, словно сказочные тридцать три богатыря. – Святые ёжики! – ахнул Белов и обернулся на Лейсан, уже открывавшую новый портал. Да, самое время убраться отсюда! Только сделать ещё пару селфи на память… «Я и мой первый конец света». 1 Я счастьем хотел заплатить за покой, Чтоб больше не чувствовать боли и страха, Но лучше сыграть всё же главную роль — Так ярче надежда, блаженство и… плаха.     Анастасия Еремина Ева вошла очень тихо, закрыла дверь на защёлку и на цыпочках подкралась к его столу. Но Эрих, разумеется, услышал раньше, чем она подобралась достаточно близко. Поднял взгляд от экрана, улыбнулся чуть виновато, протянул руку… Сегодня они виделись только утром, от силы пару часов. Потом он исчез на весь день. А её с собой не взял. И весь день Ева себе места не находила. Во-первых, уже привыкла к тому, что он рядом всегда. Во-вторых, не на прогулку ведь отправился, а на передовую. А там, в «горячих точках», реально опасно. Даже для ведьмака с тысячелетним стажем. Потому и её дома оставил, никаких аргументов не слушая. Разумеется, он прислал несколько СМС, но этого ей явно было недостаточно. Телефон Эрих вернул сразу после возвращения из Питера, но очень просил использовать только для связи внутри Дружины. С тяжким вздохом Ева пообещала, что домой звонить не станет. Она понимала, что этого лучше не делать, но слишком велик был соблазн. И удерживалась от искушения Чернова с трудом. Вечером Ева была у Вейлы, в санчасти – помогала, чем могла. Последнее время, они с Лизой сдружились. Увидев сообщение от Эриха: «Я дома», она, торопливо простившись с целительницей, почти бегом прибежала. Ева безумно соскучилась. Что за наркотиком опоил её этот блондин? Что за приворот использовал? Полдня разлуки, всего полдня, а ей уже белый свет не мил… Так бы и съела всего! А он, поймав её ладонь, прижал к губам, целуя по очереди каждый пальчик. Ева, не отнимая руки, зашла за спинку кресла, склонилась, обвивая другой рукой шею, прижалась щекой к щеке, замерла. Впитывая родной запах, вбирая тепло, чувствовала, как отогревается истерзанная душа, как отступают страхи и тревоги. Оба молчали, но слова сейчас были лишними. Наконец, Ева чуть отстранилась, бросила взгляд на ноутбук – снова карта, сводки новостей, подборки событий за день. Он что решил работать круглосуточно, пока всё это не закончится? – Устал… – с пониманием сказала она, зарываясь пальцами в светлые мягкие вихры. Это был не вопрос, но Эрих в ответ неопределённо пожал плечами. Жаловаться не хочет – это Ева понимала, но и очевидное отрицать было глупо. – Есть немного. – Пять боевых операций за день, и ты немного устал… Ну да, – хмыкнула Ева. – А спать ты сегодня собираешься? – Обязательно, – заверил он. – Но попозже. Он запрокинул голову, заглянул в глаза. – Правда, я пока в норме. Она, разумеется, не верила. И не скрывала этого. – Это не усталость. Просто… – Эрих вздохнул, – у меня такое чувство, что весь мир разваливается на куски прямо у меня в руках, а я… ничего не могу с этим сделать. – Ты и так делаешь больше, чем все эти правительства, президенты, военные и МЧС! – с жаром возразила она. – Тебе себя упрекнуть не в чем! – Посмотри! – он в отчаянии ткнул пальцем в экран. – Плюс два новых вооружённых конфликта на Востоке, три террористических акта с человеческими жертвами. По нечистикам… Пять зачисток мы сегодня сделали, а в ответ: гремлины разнесли ангар в Краснодаре, в Казани албасты зверствует, в Польше, под Быдгощем, в одной деревне все дома отрастили себе конечности и щупальца, сожрали собственных хозяев и пошли бродить по всему воеводству в поисках новой закуски. Эрих щёлкнул по другой вкладке. – И это ещё не всё… Три новых зоны сейсмоактивности за два часа, плюс – два цунами, два извержения вулкана, в Австралии снова лесные пожары. Мало нам было нечисти и человеческой агрессии, так ещё и стихии взбунтовались. Надо попробовать с ними договориться. Стихийные духи обычно не кровожадны, их можно уговорить. Попробуем с Шоном. Боюсь, и тебя подключать придётся. С фейри они скорее пойдут на контакт. Но это на крайний случай… – Я только за! Я хочу помогать. Хочу быть с тобой. Не оставляй меня тут одну! – нахмурилась она. – Я же не принцесса из детской сказки… А ты меня в башне запираешь. От всего мира уберечь хочешь? Эрих, чему быть – того не миновать. – Нет, Ева, меня такой подход не устраивает, – голос его сразу стал ледяным. – Пока я могу тебя оградить от всего этого, я буду это делать. – Но… Разве ты меня сюда не затем привёз, чтобы сражаться? – Это было до того, как мир сошёл с ума, – покачал светлой головой он. – Я тебя привёз, чтобы спасти, а не для того, чтобы ты на корм чудовищам пошла. – Но так нечестно! – не сдалась она. – Почему все на баррикадах, а я тут в тылу отсиживаюсь? Чудо неземное нашлось, да?! Если я такая вся из себя великая волшебница, то я должна быть там! Рядом с тобой. Все рискуют в равной степени. Я не хочу за чужие спины прятаться. Я хочу быть полезной и нужной. И сделать всё, что могу. Как делаешь ты! Почему ты ребятам рисковать позволяешь, а мне нет? Он развернул резко кресло, смотрел гневно, исподлобья: – Да потому что ты – это ты! – прорычал он уже знакомую фразу. – Я не могу тебя потерять! – А я не могу потерять тебя… Грустная улыбка осветила её лицо. – Эрих, ты у меня, конечно, теоретически бессмертный, но всё-таки не железный, – её руки потянулись к нему, заскользили, поглаживая и лаская. – Нельзя так! Ты тоже должен отдыхать и спать. Третий день уже пошёл после тех, самых первых, нападений, и сколько ты за это время спал, а? Если ты себя загонишь, кому от этого станет легче? Стресс надо сбрасывать. Нельзя так небрежно к себе относиться. Ты слишком нужен этому миру! Она склонилась к самому уху, шепнула, скользнув губами по виску. – И слишком нужен мне… Ева снова зашла ему за спину, продолжала разминать и гладить напряжённые плечи, завораживая голосом. – Давай я тебе массаж сделаю… Всё, выключай ноут! Завтра будешь голову ломать, как спасти мир. А сегодня герой заслужил отдых… Закрой глаза и расслабься… – Ева… – выдохнул Эрих, прикрывая веки. – Тс-с-с-с, тебе сейчас это необходимо… – прошептала она. Узкие ладошки вытворяли, что хотели: одна нырнула в горловину рубашки, лаская грудь и напряжённый пресс, вторая спустилась ещё ниже, сражаясь с ремнём на джинсах. Ева от его близости рассудок теряла. Всё, что там, за пределами этой комнаты, утрачивало смысл, если он рядом. Да, всё катится под откос… Но, пока он её обнимает, ничто в этом мире её напугать не сможет. – Надо запереть дверь… – отголоски здравого смысла ещё пробивались сквозь дурман страсти. – Уже… – шепнула она, целуя его в шею. – Закрыла уже… Э-э-э-рих… – Что же ты делаешь? – чуть слышно простонал он в ответ. – Я же тебя сейчас… прямо на этом столе… – Х-м-м, – вызывающе усмехнулась Вита, – а как это мы, действительно, твой стол вниманием обошли? Такой большой, гладкий, удобный… – Чё-ё-ё-рт… – прорычал Эрих. – Иди ко мне! Он развернулся вместе с креслом, сгрёб её к себе на колени, впиваясь жадно в губы, мгновенно стаскивая свободное хлопковое платье. – Как же я люблю тебя! – шепнул он ей на ушко, вновь крутанулся в кресле, зажимая её между собственным телом и лаковой столешницей. Сорвал бюстгальтер, до боли вонзаясь пальцами в упругие холмики груди, дразня тёмные ягодки сосков, обрисовывая проступающие под тонкой кожей рёбра, нетерпеливо ждал, пока она расстегнет его рубашку, чтобы прижаться к её нагому телу. Откинувшись назад, упираясь спиной в крышку стола, она выгибалась дугой, собирая его поцелуи, обжигающие, словно перец чили. Забываясь в этих жадных ласках, уже не думала обо всех опасностях и бедах, обрушившихся так внезапно на их головы. Под смуглой кожей вновь растекалось жидкой лавой золото, но сейчас даже это сияние, пугающее Еву до дрожи, не могло их остановить. Эрих лишь предусмотрительно перехватил её руки, опасно ощетинившиеся острыми коготками, завёл их Еве за спину – с одной стороны, лишая возможности дотянуться до него и снова изувечить, с другой, привлекая её к себе ещё ближе и теснее. Она откликнулась стоном на его нетерпеливые движения, прижимаясь бедрами, сливаясь в едином ритме, задыхаясь от восторга. И пусть где-то там за пределами этой комнаты апокалипсис шествует по миру во всей своей пугающей красе, её личный конец света наступит в тот миг, когда она лишится возможности целовать эти губы и чувствовать прикосновение его рук. Всё остальное можно преодолеть, пережить, вытерпеть. Всё остальное поправимо. Только бы он был рядом! Его любовь – вот это и есть её неуязвимость. *** Стол и вправду оказался удобным и гладким. Пожалуй, даже чересчур гладким… А вот кресло… Кто бы мог подумать, что на нём так удобно вдвоём. – Боюсь, я теперь не смогу спокойно смотреть на твоё рабочее место, – хихикнула Вита, уткнувшись носом в его шею, свернувшись котёнком на его коленях. – Ты, когда ты занят делом, будешь пробуждать во мне все самые нескромные желания. – А вот будешь знать, как мне живётся тяжело – хмыкнул он, мягко касаясь губами её точёной скулы, – ты мои нескромные желания пробуждаешь всегда и везде, чтобы ты не делала… – Страдалец мой! – сочувственно покачала головой Ева, потом приподнялась, заглянула в глаза. – Возьмёшь меня завтра с собой? – Это шантаж? – усмехнулся он, прижимаясь лбом к её лбу. – Знаешь, что сейчас я тебе отказать не смогу, и пользуешься этим, да? – А что мне ещё остаётся? – рассмеялась она. – Так как? Возьмёшь, или мне продолжить уговоры? Пойдём в спальню – там я тебя быстренько уболтаю… – Ладно… – Эрих наигранно вздохнул, «воздев очи к небесам». – Уговорила. Возьму. Но в спальню всё равно пойдем! *** Эрих спал. Бедный, вымотался за эти трое суток так, как, наверное, за год не уставал. Да, он старался не показывать, как ему сейчас тяжело, но Еве ничего говорить было не нужно. Она же чувствовала его, всей душой чувствовала. И, пожалуй, лучше него самого понимала, что ещё немного, и любимый просто рухнет от усталости и напряжения. А её вот наоборот одолела бессонница. Поспала, наверное, всего пару часов за ночь. Сначала долго не могла уснуть, взбудораженная умопомрачительным сексом, смаковала пряное послевкусие ласк и страстей. Они ведь, добравшись до спальни, естественно, просто так спать не легли… На эти дела усталость Эриха не распространялась. Да и, хорошо, хоть отвлёкся на время. После лежала, слушала его дыхание, пригревшись на плече. Так и уснула, прижавшись к горячему телу любимого. Проснулась, наверное, уже часа в три, и просто валялась, утопая в собственных мыслях, слушая снова его сонное дыхание. Жизнь непредсказуема. Но иногда уж слишком непредсказуема. Они строили планы… Тихая свадьба, а потом – побег на Мальдивы. Неделя рая у моря. Закаты, рассветы, только он и она. А после Нового года – к маме и бабушке, повидаться хоть на денёк, осторожненько. И весь мир ведь строил планы… Люди покупали подарки к Новому году, платья на корпоративы, мандарины и шампанское, готовились слушать Путина (ну, или кого там, в других странах, слушают…), загадывать желания. А теперь у всех осталось одно желание – лишь бы было как раньше! Лишь бы отменили конец света и вернули сошедший с ума мир в привычную колею. Первый сигнал по иронии судьбы прилетел с самого восточного форпоста Крепости – от Белова. Какие-то неведомые Дружине твари атаковали окрестности Владивостока, Камчатку, потом началось светопреставление в Японии. Потом покатилась волна по Европе: Чехия, Венгрия, Германия, Польша, Украина. Какие только страшилки не явились на свет божий из тьмы веков и столетней пыли древних преданий. Всё, что пряталось от людей в ночной тьме и местах труднодоступных, внезапно решило явить себя по всей красе. Всё это активно транслировалось в новостях, СМИ нагнетали обстановку с фанатичным упрямством. Следом паника, беспорядки, вооружённые стычки, митинги. Военные и полиция вместо того чтобы защищать людей, ещё против них же вынуждены вступать оказались. Полнейший хаос. Вот вам и Новый год! Несколько сообщений на экстренный номер Эриха… И мир перевернулся. И все планы рухнули. И теперь он метался по всему миру, а вместе с ним и вся его бравая команда. Выискивали самые опасные «очаги» и шли спасать людей в этих «горячих точках». Попутно Эрих ещё консультировал каких-то своих знакомых из спецслужб, армии, МЧС и кого-то там ещё на предмет того, как лучше бороться с засильем нечисти. Разумеется, это он делал инкогнито, не афишируя своего участия в разного рода спецоперациях. Но сил это съедало ещё больше, чем непосредственно боевые операции Дружины. А возвращаясь в Крепость, вместо отдыха он ещё и брался за анализ информации. Изучал все новости и пытался разгадать, что же всё это значит. Они все мечтали найти причину этого хаоса. Ведь, если знать, откуда корни проблемы, её, возможно, получится устранить. Но вот уже трое суток мир катился под откос, наращивая обороты этого гибельного движения, а причины всё не находились. И Ева уже всерьёз подозревала, что остановить гибель мира, если и возможно, то только путём долгой и изнурительной борьбы. И по этой причине ей особенно сильно хотелось в эти дни быть с Эрихом рядом… Ведь завтра может просто не быть. И самое важное можно просто не успеть сказать. А ещё… только рядом с ним становилось спокойно, отступали страхи и тревоги. И даже верилось в то, что всё ещё можно спасти и исправить. *** Эрих заворочался неожиданно, придвинулся, притянул к себе, обнял – так крепко прижал, что сейчас, кажется, ребрышки захрустят. – Никому тебя не отдам! – сонный шёпот запутался в её волосах. – Никогда… Ну что за собственнические замашки властного босса? Еве захотелось поддеть его как-то ехидно, но ничего не вышло – так приятно оказалось слышать подобное. Счастье мгновенно затопило всё внутри янтарным мёдом, и она не сдержала улыбку. – Вот и правильно! – рассудила она. – Я, собственно, никуда и не пойду. Можешь, даже не рассчитывать! Ты от меня не избавишься. – Обещаешь? – он приник губами к её плечу, и Еве вдруг расхотелось улыбаться. Она с трудом развернулась, всё ещё пленённая его сильными руками, вгляделась в любимое лицо, едва различимое в утренних сумерках. – Что такое? – встревожилась уже не на шутку. – Ты чего? Он мотнул головой, снова прижимая её к себе. Теперь она чувствовала, как под щекой гулко бьётся его сердце. – Сон… Просто дурацкий сон, – перебирая в пальцах её мягкие пряди, негромко пояснил Эрих. – Приснилось, что ты ушла. Я тебя искал, искал, искал… А ты исчезла. Думал – свихнусь. Он вздохнул судорожно, и она ответила таким же вздохом, прижалась губами к его груди, словно знак оставляя, клеймо – вот я, здесь, и это всегда будет так. – Это просто сон, – повторила она за ним, словно заговор. – Не всегда нужно верить снам. – В этот я точно не хочу верить, – пальцы Эриха нежно ласкали теперь её скулу и подбородок. – Мне страшно думать, что будет, если однажды я тебя потеряю. Наверное, иногда я со своей опекой перегибаю палку… Веду себя как тиран из дремучего средневековья. Не обижайся на это, Ева, очень тебя прошу! Просто я знаю, как это – терять тех, кто дорог. Он улёгся поудобнее, натянув одеяло на её обнажённую спину, но тотчас снова обвил рукой, словно отпустить боялся. – Знаешь, откуда этот запрет на романы внутри Дружины взялся? У Анютки на глазах любимую напарницу стрыга пополам порвала. А она в состоянии аффекта покромсала в фарш трёх моих людей, и ещё двоих искалечила. Я просто знаю, что каждый из нас как бомба, которая может рвануть в любой момент. И если что-то случится с тобой… Я боюсь того, что я сам могу сделать. И меня ведь остановить будет некому. Мне уже приходилось терять, да… Но я никого и никогда не любил так, как тебя. Мне кажется, я могу выкинуть что-нибудь похуже Аниного срыва. – Не надо думать о плохом! – рука её потянулась к его волосам, погладила, как ребёнка. – Да, завтра может случиться беда со мной, а может с тобой, а может завтра весь мир исчезнет. Мы этого не знаем. Нам остаётся только сегодня… Пока я жива, я буду с тобой. А даже если вдруг я умру раньше срока, пусть так… Зато ты не увидишь, как я превращаюсь в дряхлую бабку… – Так себе шутка! – фыркнул он, целуя её в макушку. – Я бы тебя и старенькую любил, душа моя! Но… стареть и умирать тебе необязательно. Ева, если ты научишься принимать свою сущность, если позволишь фейри стать с тобой одним целым, время над тобой власть потеряет. Я не знаю, бессмертны ли полукровки, но то, что они не стареют и живут намного дольше простых смертных, это точно. А ещё у них намного больше сил, гибкость суставов и регенерация тканей намного выше. Если ты позволишь себе быть фейри, то шансов выжить в нынешней заварушке у тебя будет намного больше… – Так ты этого хочешь? – нахмурилась она, приподнялась, села, натянув одеяло на грудь. – Эрих, ты хочешь, чтобы я стала не пойми чем? – Да, хочу, – он тоже приподнялся, потянулся к ней, заглядывая в глаза. – Только не «не пойми чем»… Хочу, чтобы ты стала собой. Приняла себя настоящую. Ты не чудовище. Разве Шон похож на монстра? Но он сильнее многих из нас. Он умеет защищаться. И заживает на нём всё в пять раз быстрее. А как ты думаешь, сколько ему лет? – Не знаю, где-то между мной и тобой… – Широкий разбег, – усмехнулся Эрих. – В смысле, между тем, сколько мне, и насколько выглядишь ты, – поправилась она. – А насколько я выгляжу? – вдруг полюбопытствовал её блондин. – Ну, точно старше меня, но меньше сорока, – усмехнулась Ева. – Лет на тридцать семь… Наверное. А Шону тогда… Пусть будет тридцать пять. – Ему уже за двести перевалило, – откровенно выдал Эрих. – Он ещё в конце восемнадцатого века родился. – Да-а-а, – покачала головой. – Хорошо сохранился. – А я о чём говорю. И тебе это тоже доступно Ева. Просто пока ты этого боишься. Но я помогу. И у тебя всё получится. Ты можешь всё, фея моя! Ты невероятное чудо вселенной. И я хочу, чтобы ты позволила себе это – быть чудом! Может быть, это эгоистично и неправильно. Но я этого хочу. Потому что тогда ты будешь намного сильнее, ты будешь почти неуязвима. Ты сможешь выжить. И я не потеряю тебя! И ты сможешь остаться со мной действительно навсегда. Ни на одну короткую смертную жизнь, а навсегда. А это то, чего я хочу больше всего на свете! В его голосе сегодня было столько непривычных эмоций. Наверное, всему виной постель и сумерки. При свете дня быть откровенным намного сложнее. Тьма развязывает языки. Сложный разговор, который хотелось свести к шуткам. Потому что вокруг стало итак слишком много всего сложного, тёмного, грустного. Ева сейчас не готова была принимать решения – со всем этим сперва надо смириться. И она решила отшутиться. – Так это был тайный умысел? – усмехнулась Ева. – Решил завести себе подружку-фейри, чтобы не искать новую каждые полвека… – Вот ты и раскусила мой хитроумный план, – хмыкнул Эрих. – Конечно, я влюбился в тебя исключительно в корыстных целях. Он потянулся к ней, взял лицо в свои ладони. – Я думаю, Ева, это был не мой умысел, и не твой… То, что нас связало… Это нечто свыше. – Поцелуй меня! – тихо шепнула она. И все остальные слова сразу стали лишними. Мягко, бережно, нежно, как целуют только любимых, и никогда случайных. – Я сделаю всё, чтобы остаться с тобой навечно, – пообещала она, когда он нехотя оторвался от её губ. Эрих неожиданно вздохнул. – Надеюсь, что я тебя не подведу, – что-то в выражении его лица Еву насторожило, она потянулась и щёлкнула кнопкой ночника. – То есть? – фыркнула она. – Не знаешь, насколько хватит твоей любви? Он скривился от её слов. – Не знаю, насколько хватит меня… Любить тебя я буду всегда. В этом я уверен абсолютно. Но, может быть, это не так уж и долго. Ева, у меня появились подозрения, что… моего проклятия больше нет. А ведь моё бессмертие это часть проклятия. Если я прав, то вполне возможно, что я уже не бессмертный. Ева с минуту не могла произнести ни слова, просто смотрела на него и пыталась вспомнить, как нужно дышать. Наконец, вздох вернул способность думать и говорить. – Но… – Я больше не вижу её во сне… – перебил Эрих. И прежде, чем Ева успела спросить, добавил тихо: – Калли. Девочка из леса. Она больше мне не снится. *** Эрих отвёл взгляд. Опять эти тяжёлые, но неизбежные разговоры. Слишком важные вещи, чтобы о них молчать. Хотя… от важности приятными они, безусловно, не становятся. – Я сам не понял, когда это произошло… – пожал он плечами. – Всё у нас так закрутилось. Все мысли были заняты тобой. И я даже не сообразил сначала. Думал, просто забыл, что видел ночью во сне. Но… когда несколько ночей подряд она не пришла… Он вздохнул и продолжил, разъясняя: – Калли снилась мне каждую ночь, сколько себя помню. Чаще всего… та кошмарная ночь Самайна. А иногда просто что-то тёмное, жуткое, но с её участием. Являлась, смотрела с укором, обвиняла, говорила разные гадости. А теперь – нет. Перестала. Совсем. Я пытался вспомнить, когда это случилось… И мне кажется, это после Питера. После той, последней ночи в Питере… Первой у нас с тобой. Я не знаю, какая тут связь с нами. С тобой. Но, мне кажется, именно тогда всё изменилось. Он осмелился посмотреть в глаза – искал понимания, искал поддержки… И нашёл. Ева застыла камнем, слушая всё это, но никакого укора с её стороны он не уловил. Да, вспоминать всё это ей не нравилось. Неприятно. Как черное пятно на белой скатерти. Да только, кто в этом мире без греха? Она ведь уже выбрала. Уже всё решила. Сейчас её больше волновало, чем все эти новые обстоятельства грозят Эриху. И она внимательно слушала его торопливые объяснения. – Знаешь, мне пришло в голову, что в тот вечер… – он вздохнул, должно быть, вспомнив, что тогда случилось в питерской квартирке, – я всё тебе рассказал, и это сработало как исповедь. Я покаялся, ты простила. И в этом была такая сила, что проклятие меня отпустило. – Но ведь ты говорил, что проклятие невозможно снять, – недоверчиво нахмурилась Ева. Ей хотелось верить, что её любимый мужчина освободился от груза прошлого. Но всё это было слишком уж невероятно. – Да, так я и думал, – закивал он, потянулся к её руке, сжал ладонь нежно. – Уверен был. Но ты смогла. Ты меня простила. И приняла. Таким, какой есть, со всем этим гнилым прошлым. И чудо случилось! Он замотал светлой головой, торопясь объяснить, сбиваясь: – Нет, я ничего не забыл… Я помню свою вину, но кошмары меня больше не мучают. И это не всё. Просто ощущение жизни – оно теперь другое. Это невозможно объяснить словами. Как будто что-то перестало давить и душить. Знаешь, словно я всю жизнь мешок с камнями на плечах таскал, и вдруг скинул. И вместо этой тяжкой ноши, крылья за спиной распахнулись! Крылья любви… Даже сквозь горечь и стыд в его голос внезапно проскользнули нотки восхищения и нежности, и взгляд наполнился таким теплом, что захотелось обнять, прижаться к нему, забыть обо всём на свете. Но Ева устояла перед соблазном – сейчас нужно понять, что происходит, и чего ждать дальше. – Я сначала думал, что это просто любовь так голову кружит, как будто парить над землей научился. Думал, на тебя такая реакция. Чудеса левитации от моей любимой феи, – он улыбнулся, глядя на неё. – Но потом всё сопоставил, обдумал и понял. Меня больше не держит проклятие. Вот почему так легко стало. Но к его исчезновению действительно имеет отношение любовь. И ты… Ты что-то со мной сделала, Ева! – Расколдовала принца? – улыбнулась она в ответ. – Но ведь ты говорил, что это невозможно. Невозможно снять проклятие мёртвого человека, потому что он уже никогда свои слова обратно не заберёт. – Да, но ведь тогда в Башне Мертвецов тебе это тоже удалось, – развел руками Эрих. – Не снять, но перенаправить с этой бедной девочки, Лизы, на ту, которая её и прокляла. Не знаю, как ты это делаешь. Ты разрушила проклятие. Может быть, ты снова сделала что-то подобное, как думаешь? – Нет, – Ева отрицательно покачала головой, – там я действительно задалась целью, я прямо видела эту чёрную силу, я хотела её вернуть, отразить. А сейчас ничего такого я не делала. Да и дух Лизы тогда мне помогал, наверное… Она посмотрела на него хмуро и смущенно. – Кстати, я только теперь понимаю, почему она не стала с тобой разговаривать. Не потому, что ты мужчина. Она просто знала. Она сказала: ненавижу таких, как ты… Эрих кивнул, вновь опуская взгляд. – Да. Я так сразу подумал. Но я же тогда не мог тебе это объяснить. – И с Аней ты так возился по той же причиной, – вдруг осенило Еву. – Да? Из психушки вытащил, убийство своих простил, выхаживал сейчас, после Башни… Платишь дань собственной совести? Он промолчал на это. Что тут говорить… – Эрих, посмотри на меня! – позвала она. Заглянула в глаза, продолжила твёрдо и убедительно: – Перед этими девочками ты ни в чём не виноват. Не надо расплачиваться за всех подонков этого мира! Он кивнул угрюмо. А Ева продолжила размышлять: – Я не знаю, что я сделала, как смогла освободить от чар проклятия. Ведь никакой магии я не творила. Я просто спросила себя, как глубока моя любовь к тебе. Готова ли я отказаться от тебя из-за того, что узнала? Готова ли я принять тебя вместе с тем, что узнала? И ответ пришёл сам собой. Она всё-таки не сдержалась, потянулась, обвивая руками шею, заглядывая в серое море глаз. – Если я люблю, то люблю в тебе всё. Полюбить прекрасного принца может любая дура, – усмехнулась она. – А ты попробуй полюбить чудовище, которое живёт у него внутри, и сделать так, чтобы с тобой он никогда не превращался в зверя и всегда оставался прекрасным принцем. И я простила, и приняла. Ты прав. Душой простила, внутри. Может, это и было нужно тебе, чтобы проклятие спало. Просто найти ту, кому ты сможешь рассказать правду, и кто не отречется от тебя, несмотря ни на что. М-м-м? – Может и так, – кивнул Эрих, крепко прижимая к себе. – Иногда сотворить чудо намного проще, чем нам кажется. Он коснулся губами её скулы, прижался щекой к щеке. – Как же мне повезло, что я тебя нашёл! – нежно шепнул Эрих, и вдруг продолжил, чуть напевно, при этом безбожно фальшивя: – Но как же мне хорошо, что я тебя нашел. И смотрю на мир на этот дикий, как на шоу. Нам повезло с тобой, и это поймёт любой. Главное, что в жизни в этой есть любовь.[1 - Песня группы «Мачете», слова Я. Малый] – Песни ты мне ещё не пел, – умилённо рассмеялась Ева. – Каждый день пою… – фыркнул он обиженно. – В душе. Ты что не слышала? Ну всё, значит, будешь теперь ходить в душ со мной… – О, боже, слышали бы тебя сейчас твои бойцы! – развеселилась окончательно Ева, но тут же напомнила себе, что разговор-то у них серьёзный. А Эрих тоже уже отвлёкся, нежными поцелуями покрывая её шею и плечико. – Постой… – Вита неохотно, но всё-таки заставила себя отстраниться. – Мы же ещё не договорили. Хорошо, если ты действительно больше не проклят, это просто прекрасно! Так? Но что ты там про бессмертие говорил? Меня это напугало, если честно. – Это мои предположения… Я же ничего доподлинно не знаю. Инструкцию к проклятию нигде, к сожалению, не выдают. Эрих чуть отодвинулся, но взгляд его магнитом притягивало к её груди, и Ева, дабы не смущать, снова натянула одеяло по шею. – Но, в теории, я стал бессмертным из-за проклятия. И если его больше нет, то и бессмертия нет. Необязательно, конечно. Свои способности я ведь не утратил. Сущности я вижу, атаковать энергетическими шарами всё ещё могу. И, вообще, в этом плане всё вроде по-старому. Но… Есть такая вероятность. И как её проверить, я не знаю. Ну, не буду же я умирать, чтобы убедиться, что могу умереть. – Значит, тебе просто надо быть в тысячу раз теперь осторожнее, – наставительно погрозила красивым пальчиком Ева. – Кстати, а есть ведь способ убедиться, что больше нет проклятия. Я не про бессмертие. Это проверять не смей! А в остальном… Надо тест провести! Алкогольный. – То есть? – нахмурился он. – Ну, твоя неадекватность под этим делом – это же тоже часть проклятия. Надо тебе выпить и посмотреть, что будет. – Нет уж! – Эрих даже отпрянул. – А если проклятие всё ещё на месте? Представляешь, что я могу устроить? – Мы запрёмся здесь, – не сдалась Ева. – Я всё проконтролирую. – Ева, ты… Что ты говоришь такое? А если меня опять накроет, и я к тебе полезу? – Я справлюсь. Тогда я просто испугалась. Если я не буду сопротивляться, ты не будешь таким агрессивным. На крайний случай, если начнёшь себя вести как скотина, остужу твой пыл магией. – Нет, – ледяным тоном отрезал Эрих, отворачиваясь. – Не хочу, чтобы ты меня снова таким увидела. Исключено. – Так ведь и не должна увидеть! – она не отступила, подкралась со спины, обняла, прижавшись к его скульптурному телу обнажённой грудью. – Просто мы должны убедиться, что всё действительно позади. Он не поддался даже на такую провокацию. – Ты почему такой упрямый? – нежно мурлыкнула она ему в ухо. – Весь в тебя! – буркнул он, ещё сердито, но уже плавясь под её ласками. – Придумала тоже! Эксперимент. Тогда сперва меня в клетку запирай! – М-м-м, – игриво протянула Ева. – А, может, тебя наручниками приковать? – Ах ты! – возмущенно фыркнул Эрих и, развернувшись, опрокинув её на постель, навалился сверху. Растворяясь в его поцелуях, Ева хитро улыбнулась. Кажется, на неделе Светлана Николаевна пекла какой-то десерт с ромом или коньяком. Надо спросить, не осталось ли у неё грамм пятьдесят. *** – Эрих, а мы… Её «Ой!», запоздалое Эриха «У нас гости, Ева…» и весёлое «Hello, darling!» прозвучало практически одновременно. Вита пулей нырнула обратно в спальню, не дожидаясь, пока рыжая макушка Шона, сидевшего в кресле, полностью развернётся к ней лицом. Эту голову невозможно было перепутать с чьей-либо. Нет, к счастью, Ева не была голой. Вообще, рубашки с плеча Эриха на ней смотрелись как платьица и прикрывали всё, что надо прикрыть. Аппетитные булочки она вряд ли успела засветить. Но всё-таки соблазнительно торчащие из-под рубахи оголенные ноги явно не подходили к деловому стилю или даже к образу гостеприимной домохозяйки. Вышло так, что полночи она не спала: погружаясь то в мысли, то в серьёзные разговоры, то в… у-у-у-х! А вот когда надо было вставать, её, в конце концов, сморило. Поспав пару часиков, Ева проснулась, не обнаружила рядом Эриха и испуганно подскочила. У него же там конец света по повестке дня. Обещал взять с собой, а вдруг сбежал без неё… Ага, а потом скажет, что ему просто жаль было её будить, вот и ушёл спасать мир в гордом одиночестве. Она набросила его (свою) любимую рубашку, пригладила волосы рукой и вышла из спальни в кабинет… А тут такой сюрприз – Ирландия в гости пожаловала! Ева быстренько переоделась, умылась, привела себя в человеческий вид и побежала назад к мужчинам. Шону она была безумно рада. Во-первых, это же солнышко ходячее – кто ему может быть не рад? Во-вторых, приятно видеть его снова бодрым и весёлым. В конце концов, это ведь спасая её, ирландец так серьёзно пострадал. – Morning, beautiful black rose![2 - Доброе утро, прекрасная чёрная роза!] – солнечно улыбнулся Рыжий. – Шон, как я тебе рада! – расцвела в ответ Ева. – Ты как? – Здоров и полон сил! – хвастливо провозгласил ирландец, раскрывая широко руки и косясь на Эриха. – Обнять-то можно? Фаербол в голову не получу? – Смотря, как обнимать будешь, – невозмутимо бросил в ответ блондин. Шон расхохотался и по-приятельски сгрёб Еву в охапку. – Как ты с ним уживаешься, Вита? – нагло ухмыльнулся Рыжий. – Просто люблю, – не задумываясь, улыбнулась Ева, – он самый лучший. – Э-э-э-х-х-х, – вздохнул Шон шумно и весело, – почему обо мне так девчонки не говорят? – Потому что первое место уже занято, – участливо пояснил Эрих. Нет, вот всё-таки шутить с таким лицом – это особый его талант, эксклюзив, так сказать. – И как ты с ним уживаешься? – повторил со смехом Шон. И, сменив тему, поинтересовался: – Ты с нами сегодня? – Если возьмёте, – кивнула Ева, робко поглядывая на любимого – вдруг передумал. – Возьмём, – кивнул тот. – Оденься только потеплее! Мы в Исландию. – Ого! – ахнула Ева. – Уже бегу собираться… – Погоди, ещё успеешь, – удержал её Эрих. – Не сейчас. – Пойдём пока со мной… Поговорим! – игриво подмигнул Еве Шон. – В тренажёрке. Ева растерянно перевела взгляд с Шона на Эриха, но тот и не думал их останавливать. – Иди, иди! – кивнул он светлой головой. – Не бойся! Шон тебя немножко поучит своим фокусам. – А ты? Еву мгновенно накрыла паника: ведь всякий раз, когда она выпускала свою сущность фейри, Эрих был рядом. А вдруг без него всё выйдет из-под контроля? – Сегодня я там буду только мешать, – пожал он плечами. – Фейри – это фейри. Свои тонкости. Вдвоём скорее разберетесь. Иди! Шон уже ждал нетерпеливо на пороге. Вита, напряжённая до дрожи, неохотно пошла за ним. – Ева! – окликнул Эрих Нагнал в три шага, прижал к себе, поцеловал коротко, но жадно, заглянул в глаза: – Ничего не бойся! Ты у меня можешь всё, и даже немного больше. Помнишь, да? Ты чудо, а не чудовище! Всё у тебя получится. Обязательно. Я в тебя верю, моя фея! И люблю. Она растроганно улыбнулась. – Вот, и как тут чудом не быть? Страх прошёл, даже азарт появился. И она, выскользнув из объятий Эриха, поспешила догнать Шона. *** – Well…[3 - Что ж… (англ.)] – Шон остановился напротив, в паре метров от Виты. – Давай! Покажи! – Что показать? – нахмурилась Ева. – Всё, что умеешь, – развёл он руками. – Как ты это делаешь, покажи! Хочу посмотреть на твоё обращение. Покажи мне! – Боюсь, тебе показать не получится, – смутилась Ева. – Почему? – удивлённо вскинул брови Рыжий. – Потому что… это происходит при определённых обстоятельствах, – туманно пояснила Чернова, краснея по самые уши. – Когда я… себя не очень контролирую. И для этого мне нужен другой напарник. – Sorry[4 - Извини! (англ.)], – хмыкнул ирландец, потирая нос. – Об этом Эрих мне не сказал. Да ты и сама знаешь – он не из тех, кто станет обсуждать свою личную жизнь и делиться подробностями с друзьями. Ничего. Всё окей. Тут секрет не в сексе. Ты сама это только что сказала. Ключ в другом. – В чём? – заинтересовалась Ева. – Контроль. Ты говоришь: когда не контролирую себя. В этом весь секрет. Ты уже фейри. Это часть тебя, это уже в тебе есть. Просто ты привыкла держать всё под контролем. Правильно? Не умеешь расслабляться, всегда собрана и напряжена, всегда контролируешь всё, что делаешь. Не даёшь, не выпускаешь свою иную сущность. Да? – Я раньше слышала голоса, – призналась Ева. – Разные. В церкви говорили – это бесы. Ты прав, я всегда жила в напряжении. Привыкла, что они могут проявить себя в любой момент, а я им этого позволить не могла. – Бесы, сущности… Вокруг нас много всего, – кивнул Шон. – Но, думаю, ты ещё раньше с детства это в себе удерживать научилась. Может, было что-то такое, что тебя напугало, а ты уже и не помнишь. Если бы ты так не боялась своего дара, ты бы его научилась выпускать и контролировать. Тогда бы тебя и эти голоса не пугали, ты бы знала, что сильнее, чем эта грязь. Это же паразиты Тонкого мира. Они могут быть опасны, только когда их очень много. Ты легко с ними справилась бы. Я вижу разных существ, даже не обращаясь. Я вижу, что ты фейри, даже сейчас, когда сам не обращаюсь, и когда ты не обращаешься. Ты светишься иначе. Аура. Аура иная. Золотая. Это энергия фейри пробивается, даже через твою волю. Ты её боишься. А нужно впустить её на свободу и принять, как дар, как благословение. Тогда эта сила внутри станет тебе помогать. И ты сможешь намного больше, чем можешь сейчас. – И как это сделать? – вздохнула Ева. – Как ты сказала – не контролируй! Выпусти! Разреши себе быть тем, кто ты есть! Не гаси в себе солнце! – Всё это слова и философия, – нахмурилась Ева. – А как это сделать на практике, я не понимаю. – Давай так… – улыбнулся Шон. – Дыши! – Что? – Подыши! Вот так… Расслабься… Глаза закрой. Теперь вдохни глубоко, ещё раз. А теперь задержи дыхание. Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё. Держи! Всё, можешь дышать. – И зачем мы это делали? – саркастично поинтересовалась Ева. – Просто шутка, – в тридцать два зуба ухмыльнулся ирландец. – Ах так! – шутливо-грозно прикрикнула Чернова. – Нет, не шутка, – покачал он головой. – Это так должно быть у тебя с твоей сущностью фейри. Вот смотри! Когда дышу глубоко, я контролирую это, когда я задерживаю дыхание, я контролирую это. Но, когда я не думаю о дыхании, не слежу за ним, я всё равно дышу, оно со мной. А ты сейчас не дышишь. Ты задержала дыхание и не позволяешь себе дышать, понимаешь? Не дышишь практически всю жизнь. Понимаешь, как это плохо для тебя? Вот, смотри на меня! Я дышу глубоко, и выпускаю фейри, отдаю ему власть… Шон несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, и кожа его внезапно засияла золотым светом. Не таким ярким, как бывало у самой Виты, но он светился. А ещё Ева видела, как меняются черты его добродушного лица: гладкая, совершенная кожа, высокие скулы, нос тоньше и острее, а в глазах словно расплескалась раскалённая лава, и руки… Взгляд невольно опустился на руки. Вот и хищные когти увенчали тонкие пальцы, и сама ладонь стала изящной и узкой. Пожалуй, его когти даже острее и смертоноснее, чем её собственные. – Ты можешь дышать глубоко, если тебе это нужно, – невозмутимо продолжал объяснять ирландец, не обращая внимания на её ошарашенное лицо, – а можешь задержать дыхание. Взять его под контроль. Свет померк, на неё снова смотрели озорные глаза Шона, никаких когтей на широкой мужской ладони. – А можешь дышать глубоко… – золотое зарево снова вспыхнуло и снова угасло. – Но нормальное состояние – это просто дышать и не думать об этом. Быть фейри, но не проявлять это и не отрицать этого. Понимаешь? – Ты очень круто объясняешь, – искренне похвалила Ева. – Я могу научить многому, но это основное, – кивнул он. – Поймёшь суть этого, дальше всё будет проще. Ты просто будешь доставать своего монстра в нужный момент, как… достаёт оружие полицейский или солдат. Пробуем? – Я готова, – азартно кивнула Ева. – Дыхание, Вита… Делай на нём акцент! Следи за тем, как ты дышишь, и мысленно привяжи к дыханию магию фейри! Так будет проще. Пусть в твоём голове превращение и дыхание сольются в одно. Ева слушала его голос и слушала своё дыхание. Она начинала понимать, о чём говорит ирландец. Чтобы прочувствовать это глубже, закрыла глаза и попыталась заглянуть внутрь себя – где там прячется от посторонних глаз это золотое сияние, этот неугомонный солнечный зайчик? Глубокий вдох. Воздух наполнил лёгкие, разливаясь по телу. И, вместе с ним, откуда-то из темноты, взметнулось искрящееся туманное облачко, расширилось с новым вдохом, разрослось, заполняя собой всё пространство, и с выдохом вылилось вовне. – Дыши глубоко, привыкай к этому! – подбадривал Шон тихо, словно боялся спугнуть волшебство. Да, пожалуй, к этому чувству действительно надо привыкнуть: так странно ощущать себя одновременно почти невесомой, но при этом сильной, несокрушимой, словно из железа всё тело отлито. Но Ева понимала, что тела больше нет как такового. Она сгусток энергии, такой плотный и мощный, что, наверное, можно лишь с ядерной бомбой сравнить. Всемогущество кружило голову, пробуждало внутри нечто яростное, дикое, непривычное, хищное. Нет, никаких чудовищных порывов, вроде, откусить кому-то голову или испить крови, у неё не возникло, к счастью. Но чувство какой-то неистовой свободы рвалось из груди, клокотало, не находя выхода. Она сейчас походила на булгаковскую Маргариту – эх, метлу бы, да рвануть на шабаш! Нечто новое открылось ей: необузданное, буйное, неудержимое, несвойственное той Еве, рациональной и правильной, с которой она была хорошо знакома. И в тоже время, в этом удивительном чувстве она улавливала что-то знакомое, близкое, раскрывавшееся в душе приятным послевкусием. Кажется, этот нечеловеческий азарт всё-таки был знаком Еве. Иногда, крайне редко, она позволяла себе, выпускать этого зверя на свободу. В те минуты, когда она вытворяла самые неожиданные и рисковые поступки в своей жизни, когда решалась на какие-то безумно пугающие вещи, когда через страхи и комплексы рвалась навстречу своим мечтам и желаниям. Так вот что это было! Это была её истинная сущность. Потребность второй половинки её души. И неудивительно, что её превращения начались с постели, потому что там, наедине с Эрихом, она тоже позволяла себе быть настоящей, несдержанной, страстной, забывала про страхи, доверялась ему и становилась собой. – Теперь задержи дыхание! – подсказал Шон. И как же неохотно Ева это сделала. Она понимала, что учится, и надо слушаться. Но теперь, попробовав на миг, что значит – стать собой, она уже не желала отказываться от этого фантастического ощущения, не хотела лишать себя этого удивительного единения с собой и миром. Она на минуту перестала дышать, и сияние мгновенно угасло, и сразу стало неуютно и тоскливо, словно у неё отняли что-то важное. – Дыши! – снова скомандовал Шон, и глаза его горели азартом. Ева вновь вспыхнула, словно живой фонарь, растворяясь в этом теплом сиянии. – А теперь погаси снаружи и оставь внутри, – подсказал ирландец. – Просто дыши, как обычно. Свет, внутри тебя – он всегда в тебе, он не исчезнет больше. Золотое зарево угасало медленно, но в груди по-прежнему грело нечто, тёплое, уютное, как камин в непогоду. Она посмотрела в довольные глаза Шона, и слёзы вдруг ручьями побежали по щекам. Впервые в жизни, она чувствовала себя такой счастливой и целостной. *** Тропинка пролегала мимо дымящегося горячим паром мелкого озерца. Пейзаж вокруг инопланетный. Черная кайма песка, мутно-бирюзовое пятно воды, утопающее в белом облаке тумана, зелёные мазки травы. И тут же ослепительно белый снег, чуть подальше от источника, куда не доходят тёплые пары гейзера. Даже Неаполь и Ирландия померкли сейчас для Виты. Исландия казалась какой-то волшебной страной, словно она уже вошла в тот самый Тонкий мир – обитель всех дивных существ, о котором рассказывали Эрих и Шон. Примерно полчаса назад портал вышвырнул их на чуть присыпанную снегом, блеклую равнину, по периметру которой выстроились рядком тёмные невысокие холмы. На удивление Евы по этому поводу, Эрих невозмутимо пояснил: – Здесь у нас нет своей недвижимости для привязки порталов. Да, она и не нужна. Так мало людей, что можно смело в любом месте высаживаться. Ну, кто тебя увидит здесь? Песец или тупик? – А как мы попадём назад? – не унималась Ева. – Ведь для обратного портала… Мы же это место не найдём. – Don’t worry![5 - Не беспокойся! (англ.)] – хмыкнул Рыжий, шагавший впереди. – У вас есть Шон – Шон всё сделает. Хотелось в это верить. Потому что Эрих всё-таки только человек, пусть очень необычный и, вообще, самый лучший в мире и самый любимый, но человек. А на саму себя Ева не надеялась. После «перезагрузки» от Шона, она себя чувствовала поистине всемогущей, но только знаний ей по-прежнему не хватало. А одной энергии мало. Даже имея цистерну бензина, далеко не уедешь, если не умеешь водить машину. Сейчас она с одной стороны радовалась, что мужчины её с собой взяли, с другой стороны, было страшно, что ничем помочь не сможет, когда это будет нужно. Эрих планировал в эту безумную вылазку с собой ещё и Инари позвать. Но за то время, пока они с ирландцем были в тренажёрке, пришли очередные безрадостные новости. На Востоке опять началась какая-то чехарда. Недалеко от Киото над одним из кладбищ появилось целое скопление ониби – блуждающих огоньков, манящих голубоватым холодным светом. Огненными демонами ониби в Японии уже никого не удивишь, но в таком количестве… Это же целая армия убийц! Их прикосновение было подобно удару шаровой молнии: тело обугливалось моментально, а душа в ту же секунду попадала в плен ненасытному демону. Инари, по природе своей к таким существам близкая, а потому для ониби неуязвимая, сама вызвалась на родине порядок навести. Эрих дал добро, и кицунэ вместо Исландии отправилась домой. Остальные ребята из Дружины тоже не сидели без дела – бесчинства потусторонних созданий теперь каждый день по всему свету происходили, и всем находилась работёнка. Вот потому и решили на переговоры со стихиями отправиться втроём. – Пришли! – неожиданно объявил Шон. Куда пришли, Ева особо не поняла. Всё та же туманная, неземной красоты пустошь. Вита осмотрелась, бросила вопросительный взгляд на Эриха, но тот сосредоточил сейчас всё внимание на ирландце. Чернова натянула глубже капюшон куртки, спасаясь от пронизывающего северного ветра, и замерла в ожидании, как и Эрих. А Шон просто стоял и смотрел куда-то вдаль. Ничего вроде не делал. Но Ева неожиданно ощутила во всем теле жар, словно внезапно оказалась под тропическим тайским солнцем, а не мёрзла зябко на просторах Исландии. А ещё её потянуло вперёд, будто огромным магнитом, чтобы устоять пришлось вцепиться в руку Эриха. А потом мир раскололся. Вернее – не скажешь. Ева видела, как в воздухе прямо перед ними возникла трещина. Брешь расползалась, оставляя пустую бесцветную дыру с рваными краями, зависшую между землёй и небом. Напоминало это сюрреалистичную картину в стиле Сальвадора Дали. Ничто расширилось, замерцало серебром. А потом от земли вверх потянулось что-то огромное, багрово-чёрное. Слово внезапно ещё один холм вырос перед самым носом у Евы. Махина размером с пятиэтажку, а то и больше. Казалось, эта огромная каменная глыба раскалена настолько, что местами потрескалась, а из трещин, как кровь, сочится кипящая лава. Каменный исполин внезапно шевельнулся, переступил огромными лапищами, и земля дрогнула под его тяжёлой поступью. – Олиие, Аадуахие риан! – вдруг напевно произнёс Шон. Слова слетали с его губ, невесомые, как дыхание, как шёпот северных ветров. Еве казалось, что она попала в какую-то сказку, вроде «Властелина колец», и ирландец заговорил на наречие эльфов, неизвестном никому в мире реальном. Но самым удивительным и необъяснимым было то, что она мгновенно поняла, что сказал Рыжий. «Приветствую тебя, Огненноликий!» У подножья каменной глыбы медленно разверзся гигантский чёрный грот, из недр его, как из пасти дракона, вырвались языки пламени. – Оллиие, дхиие фхиаре! – пророкотало в ответ из недр горы. «Приветствую, сын смертного!» – поняла Ева. – Аадуахие риан, вие ооруне гиа уруа. Ану дхиаре вие? «Огненноликий, мы ищем твоей мудрости. Пожелаешь ли ты говорить с нами?» – продолжил ирландец. Гора пыхнула в ответ пренебрежительно дымком и искрами. Громадная пасть вновь зарокотала далёким камнепадом: – Ану диа. Ви дхиаре. Схиане! «Любопытно. Я желаю. Говори!», – хмыкнуло это нечто. – Лааер! – сказал Шон и отвесил поклон. Ева не верила своим глазам, но Рыжий реально поклонился. – Ану дхиаре вие дхиие, Аадуахие риан? Нии схиа Диине Схидхе. «Благодарю! Пожелаешь ли ты говорить на языке смертных? Не все здесь понимают речь Высших». В этот раз каменно-огненный монстр молчал дольше, но пещера его пасти снова распахнулась, и вдруг он выдал на чистейшем русском, скрипуче и насмешливо: – Бессмертный за дни своей жизни выучил столько языков людей, но до сих пор не понимает язык фейри? А ведь нельзя знать врага своего, не зная языка врага своего. – Фейри мне не враги, Огненноликий, – невозмутимо уставился на эту жуть Эрих. – Поэтому я здесь. Я не воюю с твоим народом, я убиваю лишь тех, кто убивает нас. Это справедливо – защищать свой народ. Но я пришёл искать мира. А язык… ведь ты знаешь лучше меня, что язык Высших не подвластен человеку. Я могу ещё тысячу лет прожить, но не выучу даже приветствие. – Верно, – зарокотало утробно внутри горы – а этот «Огненный», похоже, весельчак. – Но ты ведь не простой смертный, ты многое умеешь, что не дано твоему роду. Кто знает, на что ещё ты способен… Я буду говорить с тобой, Бессмертный. И буду слушать. Ты достоин. Иначе эти двое не пришли бы сюда с тобой. В них сияют души смертных, но горит пламя Высших. Отступник и Дочь Отступника… Вы выбрали в союзники смертных. Но я признаю вас за собратьев. Я внемлю вам троим. Ева до этой минуты просто слушала все эти пространные речи, предпочитая не встревать в мужской разговор, но теперь удержаться не вышло. Хотя, возможно, обращение требовало какого-то особого разрешения, ритуала. Но вопрос сорвался с её языка раньше, чем она успела уточнить у Эриха или Шона, можно ли ей задавать вопросы. – Ты… знаешь моего отца? В утробе огненной горы что-то забулькало, зашипело. – О, твоего отца знают все Высшие, – пророкотало в ответ. – Но мало кто знает, что он твой отец. И что ты его дочь. Он надёжно спрятал тебя. Но разве утаишь от взора комету, что несется в небесах? Скоро твоё пламя уже невозможно будет скрыть. И даже Бессмертный не сможет больше прятать тебя от мира. – А где он сейчас? – Ева даже вперёд шагнула, шокированная речами этого странного существа. – И кто он? – Где – я не ведаю, – пропыхтела гора. – Кто… Нет, я тебе не скажу. Ведь ты от него отреклась… Вспомни, что ответила Бессмертному, когда он тебе предлагал отца отыскать. Ева поникла и стыдливо опустила взгляд, мгновенно вспомнив тот давнишний разговор по дороге в Крепость. – Да и не о твоём отце вы говорить пришли… – пропыхтело в кратере этого живого вулкана. – Спрашивайте, пока мне ещё не наскучил этот разговор! Эрих переглянулся с Евой и Шоном и решился на главный вопрос: – Огненноликий, ты знаешь, что происходит в мире, и как это остановить? – Знаю, – невозмутимо проскрипело в огненно-каменном жерле. – Смертные называют это «конец света», битва Добра и Зла. Не самое мудрое название. Просто двое Высших объявили войну друг другу. Кто назначил их Добром или Злом? Вы дали им много имён, но чаще зовёте Богом и Дьяволом. И поле их битвы в этот раз ваш мир. А остановить это… Каменный исполин замолчал, будто размышляя, стоит ли продолжать. – Остановить это можно пробудив того, кто сильнее их обоих. – И кто же сильнее Бога и Дьявола? – снова не сдержала изумления Ева. – Тот, кто их создал… *** На пару мгновений Ева лишилась способности говорить. И это было отлично. Потому что её так и подмывало ляпнуть: «Эй, ребята, так ведь всё и всех создал Бог». Это же всем известно. А потом Эрих заговорил, и Чернова поняла, что у её любимого, кажется, на этот счёт другое мнение. И он вполне себе понимает, о чём говорит эта раскалённая глыба. И даже припомнила, что как-то в Питере Эрих что-то такое уже говорил. – Вот так задачка! – хмыкнул Эрих. – Как же нам пробудить Создателя? Ведь он исчез так давно, что никто не помнит уже даже о его существовании. И тем более не осталось тех, кто помнит путь к нему. Где его отыскать? – Это смертные о нём не помнят, а Высшие помнят, – пропыхтела гора. – Бог или Дьявол? Возможно… – кивнул Эрих согласно. – Да только они вряд ли с нами такой информацией поделятся. Никто из них не хочет возвращения Подлинного Творца. Они давно поделили наш мир между собой. – Возможно, есть и другие, кто способен путь отыскать… – загадочно пророкотал их каменный собеседник. – Точно знаю – был тот, кто знал путь. Но сам этим путём он не мог пройти. Ему не хватало Искры Творца, капли Любви Создателя. Высшим туда не добраться, смертным туда не добраться. Потому он и стал Отступником, потому ушёл к смертным, потому создал её – плод любви, где есть место и пламени Высших, и частице Творца, той, что наделяет Создатель всякого смертного. – Ты говоришь о ней, о Вите? – Рыжий изумлённо покосился на Еву. – Ну… Не о тебе же! – фыркнул пламенем Огненноликий. – Дочь Отступника – она способна отыскать, она должна вспомнить то, что знал её отец. – Но… я даже никогда его не видела… Откуда я могу помнить что-то? – растерянно покачала головой Ева. – Это в твоей крови. Хранишь в себе, – пропыхтело в ответ. – Захочешь – найдешь. Как и своего отца. Скажу… Так и быть. Виталиэль. Всё. Только имя. Больше ничего не скажу. Мне наскучил этот разговор. Уходите! Ева попыталась было задать ещё вопросы, но Эрих её остановил, и сам заговорил: – Благодарим, Огненноликий, что пожелал говорить с нами! Ещё только одно… Прошу! Стихии по всему миру просыпаются. Вулканы, цунами, наводнения, пожары… Как это остановить? – Я уже сказал как, – хмыкнул «царь горы». – Останови конец света, и стихии утихнут. Природа восстаёт, войны, эпидемии, бунты, нашествие тех, кто прятался раньше во тьме… Это всё лишь то, что вы видите глазами. Причина – их поединок. Идёт война Высших. Это скрыто от глаз смертных. Наш народ не любит беспокойства. А сейчас ему не дают покоя эти двое. Каждый норовит разбудить и разозлить. Стихии не знают покоя, а гнев их выливается на смертных. – Я понял, Огненноликий. Я сделаю, как ты говоришь, – кивнул Эрих. – А могу я просить тебя, призвать стихии к порядку, пока мы ищем путь к Создателю? Ведь в твоей власти их усмирить. Я готов сделать, что пожелаешь, в благодарность. – Хм, да, это в моей власти… – гора задумчиво попыхтела, выпуская облачко дыма и огненных брызг. – Я призову собратьев к перемирию и дам вам время. Немного. Стихии больше не будут отвлекать вас от поисков. – Лааер, Аадуахие риан! – степенно поклонился Шон. – Мы все благодарим, – добавил Эрих. Но тотчас задал ещё один важный вопрос: – Что ты попросишь у меня взамен? Я должен знать условия сделки. Огненная глыба неуклюже преступила с ноги на ногу и стала оседать прямо на глазах, словно подтаявшее мороженое. – Ничего, – пророкотало прощально из глубины. – Хочу, чтобы ты сбил спесь с этих двух напыщенных индюков, что себя возомнили равными Творцу. Верни Создателя в наш мир, испорти их затею! Больше мне не нужно ничего. И береги свою женщину, Бессмертный! Слишком много взоров теперь направлено на неё. Трещинка в небесах захлопнулась. Снова тишина. Ветер шелестит травой, бросает в лицо снежную пыль. – Лааер, Аадуахие риан! – бросил ещё раз напоследок Шон. Возможно, Огненноликий мог услышать его благодарность даже так. – Возвращаемся? – уточнил ирландец. Эрих кивнул безрадостно. – Да, надо это всё обсудить и подумать, откуда начинать поиски. – Эрих, ты в это веришь? – развёл руками Шон. – В то, что мы можем отыскать Подлинного Творца? – Я верю в то, что ничего невозможного нет, – невозмутимо пожал плечами блондин. – Но пока мы начнём с другой задачи… Рука Эриха обвила плечи Евы, привлекая ближе, он подмигнул и разъяснил: – Попробуем найти твоего отца, Дочь Отступника… *** Эрих сидел с ноутбуком у камина, прямо на полу, вернее, на коврике, лохматом, как тибетский як. Ева подкралась со спины, обняла, поцеловала в шею, и с интересом заглянула через плечо в светящийся экран. – Какие новости? – Самые лучшие! – улыбнулся он, накрывая своей рукой её ладони. – У нас сейчас лучшие новости – это отсутствие новостей. Смотри, во всех подборках, по всем каналам, за весь вечер ни одной катастрофы природного характера. После того, что творилось, в это верится с трудом. Но факты налицо. Огненноликий нас не подвёл. Правда, сводки о нашествиях разных тварей и беспорядках по всему миру никуда не исчезли. – Да, нам бы теперь ещё найти того, кто может усмирить нечисть, и, что ещё сложнее, того, кто может образумить людей… – вздохнула Ева. – И того, кто способен исцелить неведомую заразу… – Эрих ткнул пальцем в очередную новость на экране. – Вспышка неизвестного ранее вируса в Индии. Уже получил в народе название «крысиный грипп». Свыше тридцати тысяч заболевших за пять дней… Около сотни летальных исходов. – Ох, нам только этого ещё не хватало! – простонала Ева. – Что там дальше по сценарию? Падение метеорита? Зомби? – Не удивлюсь, – вздохнул Эрих. – Чума, Война, Голод, Мор… Кажется, все четыре всадника Апокалипсиса уже на месте. И с кем нужно договориться, чтобы остановить такое, ума не приложу… – Ну… Нам ведь уже сказали – с кем, – напомнила Ева, перебирая пальцами его волосы, как кошка, выпускающая коготки из бархатных подушечек. – Да, дело за малым… Найти того, о ком уже много тысяч лет ничего не слышно, – хмыкнул Эрих. – От Шона нет ещё новостей? – Нет, – Эрих жмурился от удовольствия под её ласковыми пальцами, хоть разговор, конечно, на игривый лад и не настраивал. – Он пока ничего не разведал про твоего отца. Я бы сразу тебе сказал. Ева помолчала, задумчиво глядя, как он выключает ноутбук. – А ты помнишь тот наш разговор? – наконец снова заговорила Вита. – Какой именно? – Эрих отложил в сторону ноут и развернулся к ней лицом, сел, поджав по-турецки ноги. – Тот самый, по дороге в Крепость… – пояснила Ева. – Когда ты предлагал найти его. – Конечно, помню, – кивнул он спокойно, без всякого осуждения. – Знаешь, а я ведь тоже вспоминала этот наш разговор не так давно… – призналась она. – С неделю назад. Я хотела тебя попросить сделать это. Попробовать найти моего отца. Просто захотела узнать, кто он, и почему оставил нас. Просто посмотреть в глаза, если это возможно. Она подняла взгляд на Эриха. – Правда… Я хотела. Ещё до того, как всё это… Веришь? – Конечно верю. Почему же ничего мне не сказала? – Пока собиралась, началось это светопреставление… – пожала плечами Ева. – Тебе стало совсем не до того. Я и подумала, что сейчас есть вещи поважнее моих проблем тридцатилетней давности. Конец света на дворе, а я тут со своими поисками. Эрих нахмурился, накрыл тёплыми ладонями её щеки, заглянул в глаза, сказал с лёгким укором: – Ева, ничего нет важнее тебя. Для меня ничего нет важнее тебя. Да, я помню, что мне полагается мир спасать. Я и спасаю, как могу. Но ты для меня всё равно на первом месте. И это не зависит ни от какого Армагеддона. – И ты меня никому никогда не отдашь? – виновато улыбнулась она. – Никому и никогда, – заверил он, целуя нежно в кончик носа. Ева потянулась, обхватила за шею, замерла. – Мне иногда так страшно бывает… – Почему, душа моя? – он погладил её по волосам, прижал ещё крепче. – Мне кажется, ты мне снишься… – всхлипнула она на его плече. – Проснусь, а ты исчезнешь… Таких просто не бывает! И вот так, как у нас, не бывает. И мне так страшно, что это закончится однажды… – Ничего не закончится, – он стиснул её в своих руках до боли. – Я тебя люблю. И ничего не закончится. – Я с ума сойду, если тебя у меня отнимут, – шепнула она, впиваясь в желанные губы. – Ну что за мысли в твоей голове, родная? Он отстранился на миг, но тотчас сам потянулся с поцелуями, запуская руки под шёлковый топик. – Ой, погоди! Чуть не забыла… Ева выскользнула из жарких любимых рук и умчалась прочь из спальни. В спину ей долетел разочарованно-жалобный стон. Через пару минут Ева вернулась, уселась напротив и протянула Эриху небольшую фигурную бутылочку с прозрачной жидкостью. Он её, конечно, в руку взял, но открыть не спешил. – Что это? – Джин. Под его взглядом, одновременно прожигающим насквозь и замораживающим кровь, Черновой, видимо, полагалось провалиться под землю вместе с джином. Но она только улыбнулась дерзко. – Хороший джин. Шон дал. Эрих шумно вздохнул и перевёл взгляд на танцующие в камине языки пламени. – Ева… Мы же это уже обсуждали. – Да, я помню, – кивнула Ева, так невозмутимо, как умел только сам Эрих. – Послушай, у нас остался важный, нерешённый вопрос… И на него надо найти ответ. Это самый простой способ. Пей! – С ума сошла! – он попытался вскочить, но она повисла на нём и не дала улизнуть. – А если я тебя опять напугаю, если больно сделаю, если я тебя ударю? Ты об этом подумала? Это не шутки, Ева! Как я потом в глаза тебе буду смотреть? – Я знаю, на что я иду, – твёрдо сказала она, добавила насмешливо. – И смотри, как бы я тебя не ударила! Я за себя постоять могу. Она взмахнула рукой так, словно взвешивала на ней невидимый фаербол. – Эрих, – она уже серьёзно заглянула ему в глаза, – просто давай выясним всё раз и навсегда. И поставим уже точку. – Тебе так хочется иметь возможность пропустить со мной иногда бокальчик сухого у камина вечерком, а, маленькая пьянчужка? – попытался он отшутится. – Вот сейчас точно к-а-а-а-к тресну! – надула губы Ева. – Меня вообще-то не смущает отсутствие алкоголя в нашем досуге. Меня смущает другое. Я хочу быть уверена, что никакое проклятие над тобой больше не властно. – А если я ошибся? – тяжело вздохнул Эрих. – Так ты этого боишься? – наконец поняла она. – Пока есть надежда… А вдруг окажется, что… А изводить себя неопределённостью ещё мучительнее. Давай уже! Просто сделай это! Я готова. Он посмотрел на неё, вздохнул и, больше не говоря ни слова, открыл флакон и залпом проглотил его содержимое. Поморщился, зажмурил глаза. – Да. Хороший джин. Ева напряжённо вглядывалась в любимое лицо, в ясные светлые глаза, ждала… Дышать забывала. Пыталась разглядеть момент, когда дорогие сердцу черты исказит печать жестокого изверга. Эрих, кажется, тоже прислушивался к собственным ощущениям. – Ну? – не выдержала Ева. – Что? Не молчи! Как ты? Хочешь меня? Эрих резко придвинулся, замер у самого её лица, так что Ева отшатнулась невольно. Дрожь по телу прошла, горячей волной его желания окатило, и сердце встрепенулось, забилось о рёбра, как птица о прутья клетки. – Хочу… – знойно выдохнул он у самого уха. – Безумно хочу. Ева замерла испуганно, словно мышка, прижатая кошачьей лапой. Забыла в этот миг, что обещала магией отбиваться. А потом вгляделась ещё раз в его лицо, в озорной блеск в серебряных глазах. – Да ты прикалываешься! – обиженно-изумлённо-облегчённо воскликнула Ева. – Ничего я не прикалываюсь, – улыбнулся Эрих. – Я серьёзно. Хочу тебя. Всегда. И, смеясь, повалил её на спину, вминая в щекочущий длинный ворс ковра. – Эрих, неужели… Господи! Ты в порядке, – от нахлынувших чувств она была готова разреветься. – Ты свободен! Но он расплакаться не дал – слишком горячие поцелуи не оставили места слезам. – Свободен… Эрих вздохнул счастливо, нежно очертил пальцем контур её губ. – Но сейчас я хочу сделать вид, что всё ещё одержим… И никак, ну, никак, не в силах устоять перед тобой! *** – Ты не спишь? – Нет, – Эрих придвинулся ближе, горячая ладонь скользнула по талии, легла на живот. – Не спится. Мысли в голове как стадо бешеных бизонов. – И я… никак не могу перестать думать… – вздохнула Ева. – Тогда, раз уж бессонница… Расскажи, что обещал рассказать! – Что именно? – мурлыкнул Эрих у самого уха. Но Ева была настроена серьёзно. Дотянулась до ночника, щелкнула кнопкой, развернулась лицом, засунула руку под подушку, устраиваясь поудобнее. – Историю сотворения мира… – любезно подсказала Чернова, словно просила сказку на ночь. – Подлинную. – Ева… В три часа ночи, в нашей постели, ты хочешь слушать байку о том, кто создал Бога и Дьявола? – хмыкнул Эрих. – А почему нет? – усмехнулась она. – Необычный способ провести время. Так мы здесь ещё не извращались. Давай, выкладывай! А то днём снова будет не до разговоров. – Ну, хорошо… Побуду сегодня сказочником… – усмехнулся Эрих, тоже устраиваясь поудобнее. – Итак… В начале было Слово… – Нет, постой, эту версию я знаю… – фыркнула Ева. – По поводу этой версии тоже споры до сих пор идут, – не сдался Эрих. – Я с ней солидарен, кстати. Просто люди всё упростить пытаются, уместить в свой, не такой уж большой, мозг. А тут понятие намного шире. Слово… Знания… Информационное поле, вселенский разум, ноосфера. Думаю, за этой мыслью стоит то, что вся материальная составляющая Вселенной была создана из некоего информационного поля. И, разумеется, это требовало колоссальных затрат энергии. Преобразовать энергию в материю намного сложнее, чем преобразовать материю в энергию. Понимаешь? Это как… ядерный взрыв наоборот. Недаром в Библии сказано, что Бог отработав неделю, устал и сделал день седьмой – выходным. Но до его отдыха ещё доберёмся… Эрих махнул рукой и продолжил свои разъяснения. – А пока… вот что важно – тот самый разум, который обустроил Вселенную, действительно был всемогущим, всеведущим, вездесущим и… Что там ещё обычно говорят о Творце? Если честно, за тысячу прожитых лет я так и не перестал удивляться той гениальности, с которой был создан мир. Ни одно устройство, ни один гаджет, созданный людьми, не сравнится с тем, как работает и живёт наш мир. Миллионы лет функционирует, сам себя поддерживает. Всё в природе размножается, самообеспечивается, утилизируется. Это же просто верх совершенства. Если бы ещё мы, люди, всё не портили, не вмешивались… – Да, печально признавать, но из всех творений Бога – мы самые несовершенные, – кивнула согласно Ева. – Да знаешь… Не в совершенстве дело. Идеалы – это иллюзия. Гармония она складывается из разных факторов. Просто живёт в нас какая-то необъяснимая тяга к разрушению… Себя, других, отношений, природы, вещей, жизней. Вот дай сломать хоть что-нибудь, и всё! Не знаю, может, это тоже так задумано. Чтобы что-то новое пришло, надо чтобы старое исчезло. Вот и рушим… Как думаешь? – Не знаю, может, ты и прав, – пожала плечами Ева. – Церковь говорит, бесы нас на грехи толкают. Вот с их подачи и творим зло. – И ты в это до сих пор веришь? – усмехнулся Эрих. – Нет, я не спорю, они умеют. Но от того, что способны сотворить люди, иногда даже у нечисти шерсть дыбом встаёт. Ладно… Это всё философия. Я же о главном не рассказал. Как ты уже поняла у Высших, то есть, у разумных существ из Тонкого мира, есть своя версия происхождения Вселенной. И поскольку они живут намного дольше людей, и многие помнят ещё те времена, которые в наших учебниках истории даже не упоминаются, то я склонен больше именно их теории верить. Но тебе, чтобы было понятнее, я сейчас в современном формате это всё изложу. Представим это всё наглядно, как сериальчик о конкурентной борьбе и жизни офисного планктона… Итак, однажды некий крутой бизнесмен, назовём его Создатель, решил основать фирму, да не просто фирму, а гигантскую корпорацию, аналогов которой просто не существует… *** – А дальше… Всё примерно как в Библии. Небо, твердь, день, ночь, каждой твари по паре… Словом, Создатель взялся за обустройство свой фирмы под названием «Вселенная». Фундамент заложил, здание выстроил, огромное да красивое. Потом прилегающую территорию облагородил, озеленил, пруд с рыбками по фэн-шую, и всё такое. Производство наладил. И понял, что одному не справиться, при всей гениальности и неординарности. И решил он персоналом обзавестись. В наши дни работников обычно нанимают, но в его случае приходилось всё создавать. Вот и собрал он себе команду из всяких разных существ Тонкого мира. Оно и понятно, ведь работа разная бывает. Ева улыбалась, слушая такое причудливое изложение довольно серьёзной темы. Но Эрих был прав – для понимания это был идеальный вариант. – Кому-то из Высших – прямая дорога в управление (в топ-менеджеры), кому-то попроще (ангелам, демонам, домовым да лешим) – текучкой офисной заниматься. Кому-то достались специализации узкие – те на производство, на определённые участки. Ну а, кому-то и полы мыть надо, и мусор выносить. Словом, каждому – своё место и своя работа. Эрих сделал театральную паузу и продолжил свою байку: – И всё бы хорошо, но ведь надо для кого-то работать – потребители необходимы. Подумал Создатель, подумал (не зря же он такую фирму учредил) … И создал людей – пусть пользуются плодами созидания его. Тут всё и завертелось, закрутилось. Дело кипит, фирма работает как часы. Каждый при деле: работники довольны, потребители счастливы. Большого Босса все обожают и почитают. Скажу больше – боготворят. Красота! Просто рай, о котором только и мечтать. – Но идиллия не продлилась долго? – опережая рассказчика, предположила Вита. – Возможно, и продлилась, – не согласился Эрих. – Но ничто не вечно! Такой большой организацией управлять – дело тяжёлое и энергозатратное. Однажды Большой Босс понял, что малость устал. И придумал Создатель отпуск… – А ты так и не попал в отпуск, о котором мечтал… – отвлечённо вздохнула Ева. – Плакали наши Мальдивы! – Ничего, ещё наверстаем, – пообещал Эрих. – Вот сейчас Армагеддон предотвратим, и после – сразу туда… Уж после такого точно на месяц исчезнем! Так вот… И Создатель тоже тогда решил, что потрудился он на славу, всё организовал по высшему разряду, всё работает исправно, а, значит, какое-то время и без него обойдутся. Позвал он самых своих расторопных и головастых менеджеров, так сказать, правую и левую руку. В принципе, в иерархии офисной они были примерно на одном уровне. Просто один чаще занимался связями с общественностью и потребителями, а второй скорее был менеджер по персоналу. Иначе говоря, как и принято у нас считать, правая рука – Бог – больше с людьми работал, в его распоряжении только отдел сбыта находился. А это, кстати, весь ангельский состав. А левая рука – Дьявол – хорошо контактировал со всеми многочисленными нечистиками, что на Создателя работали, но вот среди смертных такой популярностью не пользовался. – То есть… ты хочешь сказать… что Дьявол никогда не был в подчинении у Бога? – прищурилась Ева. – А восстания и падения ангелов тоже не было? – Восстание было… – усмехнулся Эрих. – Но нам его преподнесли несколько иначе. Как там было доподлинно, известно только этим двоим. Но есть версия, что Создатель оставил обоих замов вместо себя на равнозначных началах. Дескать, руководите каждый своим отделом, присматривайте, развивайте! Меня не отвлекайте – я на острова, и телефон дома оставляю. На крайний случай вот адрес отеля для экстренной связи. Надо будет – найдёте! Только искать никто не стал… Эрих хмыкнул и скорчил гримасу. – А Создатель увлёкся отдыхом. И обратно не торопится до сих пор. Оно и понятно – море, солнце, релакс. Счастливые и бессмертные часов не наблюдают. И тысячелетий тоже. Да и… раз никто не ищет – значит, всё в порядке. Ева только сонно кивнула, но продолжала внимать. – А что касается противостояния Добра и Зла. Сначала всё шло отлично. Но потом начались мелкие конфликты на рабочем месте. Каждому захотелось свою значимость показать. Бог стал на себя понемногу одеяло перетягивать. У него в союзниках люди, а это страшная сила. Да и, штат хоть и поменьше, зато какой – боевое подразделение, можно сказать. Ангелы – они ведь далеко не ангелы, если разобраться. Все эти нимбы, крылья, глаза как у доброй коровы – это сказки для дураков. Ангелы – это воинство Божье. Архангел Михаил на всех иконах с мечом изображён, а он ведь самый главный среди подчинённых Бога. И, если верить некоторым источникам, с его конфликта с Люцифером вся заваруха и началась. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65087432&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Песня группы «Мачете», слова Я. Малый 2 Доброе утро, прекрасная чёрная роза! 3 Что ж… (англ.) 4 Извини! (англ.) 5 Не беспокойся! (англ.)