Аристарх Игнатьев. Герой по найму

Аристарх Игнатьев. Герой по найму Максим Медвецкий Жизнь неохотно оказывает помощь людям, упавшим в яму по собственной глупости. Редкий прецедент влетел в распахнутое окно бывшего офицера советской армии с проворством весенней ласточки. Случайное знакомство с известным олигархом пробудило Аристарха Игнатьева от социальной спячки. Семейная тайна Кудрявцевых предстала перед наёмным героем неразрешимым ребусом. Природное обаяние, нестандартное чувство юмора и врождённое упрямство позволили Игнатьеву реализовать свой неуёмный потенциал. В течение недели он соблазнил бывшую свояченицу Кудрявцева, получил на руки карту с ориентирами клада адмирала Колчака и собрал таёжную экспедицию. Не учёл он лишь одного – обманутые женщины предательства не прощают. Раиса Круглова тихой поступью мучительной смерти отправилась вслед за опальным любовником. Противостояние столичных золотоискателей перевернуло размеренный уклад сибирского посёлка с ног на голову, а местные жители стали невольными участниками опасной игры. Максим Медвецкий Аристарх Игнатьев. Герой по найму Пролог Человек смертен, и от этой злободневной истины, к сожалению, не отмахнуться и не откупиться. Можно лишь принять данную прописную истину как неотвратимый факт и постараться прожить свою жизнь в соответствии с классическим представлением, когда перед вратами вечности тебя не тревожит мучительная боль по поводу бездарно прожитых лет. Заслуженная пенсионерка, мать двух дочерей и примерная жена прощалась с этим бренным миром, лёжа в уютной постели собственного дома. Смиренная улыбка освещала морщинистое лицо Валентины Ивановны, говоря о том, что зла она ни на кого не держит и благодарна прошедшей жизни за яркую палитру различных воспоминаний. Валентина Ивановна устало прикрыла глаза и перенеслась в своих воспоминаниях в счастливое и тяжёлое время, когда её семья переехала из небольшого таёжного посёлка поднимать неприступную целину. Хроника прожитых лет мелькала в памяти пожилой женщины полузабытыми кадрами и отчётливыми фотоснимками наиболее значимых событий. Руководящая должность, свадьба, рождение первого ребёнка. Пожилая женщина приоткрыла глаза, и в уголках её сухих век отчётливо блеснули серебром несколько скупых слезинок. – Зинаида уже не успеет, – она подвела печальный итог своим долгим ожиданиям старшей дочери. – Мне очень жаль. Младшая дочь Валентины Ивановны сидела в изголовье деревянной кровати и крепко сжимала материнскую ладонь. Раиса Михайловна Круглова как никто другой знала, что вопреки ожиданиям покидающей этот бренный мир женщины её старшая сестра сейчас находится отнюдь не на борту самолёта, совершающего международный перелёт. Бывшая поданная Страны Советов Анфиса Круглова, а ныне гражданка Греции Анфиса Полупундрике находилась на одной из вилл своего законного супруга, и возвращаться к родным берегам не планировала. Вместо этого она медленно поднялась с шезлонга, небрежно скинула с плеч халат и окунулась в прохладу огромного бассейна. – Рейс задерживают, мама, – Раиса Михайловна всячески пыталась оградить Валентину Ивановну от горькой правды. – Она прилетит, правда. – Двадцать лет уже летит, – печальная улыбка озарила светлый лик умирающей женщины. – Ну да Бог ей судья. Как правило, каждый человек, покидающий наш праведный мир, уносит с собою в вечность множество тайн и целый ребус разноплановых загадок. Валентина Ивановна же, уходя, решила приоткрыть завесу тайны над непрочитанной главой прошедшей жизни. Время, когда держать язык за зубами было жизненно необходимой гарантией, кануло в Лету, и вместе с ним исчезли и многие опасения по поводу обоснованности своего последнего шага. Валентина Ивановна жестом подозвала дочь и, склонившись над её ухом, поведала занимательную историю, уходящую своими корнями в Смутные времена двоевластия и отчётливо поблёскивающую в свете нового дня золотыми россыпями царской казны. Глава 1 Ночная Москва прекрасна лишь тогда, когда ты любуешься ею сидя на заднем диване нового «мерседеса» представительского класса или на худой конец за рулём последнего родстера от BMW. Когда же ты пытаешься заглянуть в душу столице сквозь грязное оконное стекло собственной кухни размером в шесть квадратных метров, то видишь нечто совсем иное, и душой это назвать сложно. Аристарх Петрович Игнатьев печально вздохнул и обеспокоенно плюнул в распахнутую створку окна. Он усадил своё некогда могучее тело на табурет и, опершись спиной о стену, закурил. Приятная прохлада летней ночи навевала мысли исключительно философского характера, а несмолкающая третью ночь к ряду автомобильная сигнализация разбирала их на цитаты и пробуждала непоколебимую агрессию в жильцах всех окрестных домов. Пронзительный дверной звонок раздался одновременно с тем, как сигаретный пепел упал на пивной живот Аристарха Петровича, заставляя его прервать порочный круг собственных мыслей и затушить окурок в хрустальной пепельнице. Игнатьев распахнул дверь и водопадом низменных желаний пробежал по пышному телу соседки. – Тебе чего надо, Котикова? – он лукаво улыбнулся и сделал шаг в сторону. – Только не говори, что ты за солью пришла. Марина Николаевна Котикова за долгие годы соседства привыкла к неприкрытому цинизму и своеобразному юмору Аристарха Петровича. А потому без долгих церемоний прошла на кухню и, вытащив из пачки сигарету, ловко крутанула колёсико зажигалки. – Ночь на дворе, Аристарх, – Котикова сделала глубокую затяжку и выдохнула табачный дым в открытое окно. – Что-то я не пойму, Маринка, – Игнатьев сфокусировал взгляд на выступающих из-под халата ногах пышногрудой соседки. – Обычно если разведённая женщина является в гости к одинокому мужчине посреди ночи, то означать это может лишь одно. Женщине тоскливо и одиноко. Ей хочется тепла и ласки. Аристарх Петрович печально причмокнул и вынес окончательный вердикт своей логической последовательности. – Но судя по твоим небритым ногам и отсутствию макияжа на сонном лице, пришла ты не за этим. – Всё верно, дорогой, – наигранная улыбка Марины Николаевны красноречиво свидетельствовала о том, что её поздний визит носит исключительно деловой характер. – Понятно, – Игнатьев бессильно пожал плечами и хитро прищурился. – А могла бы и порадовать моё серое одиночество своей женственной благосклонностью. – Могла бы, Аристарх. Но не буду. Поскольку берегу себя для принца. И на меньшее не размениваюсь. – Для принца? – Игнатьев невольно поморщился, и уголки его потрескавшихся губ растянулись в широкой улыбке. – Это в сорок-то лет, и после двух неудачных браков. – Именно, – Котикова уверенно кивнула головой. – Ты вот когда сахар в чашку с чаем сыпешь, он что, на поверхности плавает? Неожиданный вопрос Марины Николаевны застал Аристарха Петровича врасплох. – Да вроде как на дне оседает, – Игнатьев неопределённо пожал плечами. – А ты это вообще к чему? Марина Николаевна выбросила окурок в окно и села на табурет. – А к тому, друг любезный, что самое сладкое оно всегда на дне. Аристарх Петрович пристально всматривался в светлые очи Марины Николаевны, пытаясь разгадать цель её неожиданного визита. Котикова, в свою очередь, вкрадчиво смотрела в беспросветную муть соседских глаз, пытаясь выстроить безупречную наступательную позицию. – А ты чего трезвый, Аристарх? Сухой закон в стране объявили или как? – Да нет, – Игнатьев отмахнулся от грустной правды, словно от назойливой мухи. – Виной всему недостаток финансирования и надрывная душевная хмарь. Получив достоверный и вполне ожидаемый ответ, Марина Николаевна сделала уверенный шаг навстречу своему безмятежному сну. Она ловким движением руки извлекла из кармана пятисотрублёвую купюру и положила её на стол. Неожиданный поворот событий, раскинувшийся перед ногами Аристарха Петровича непорочностью альпийских лугов, бесконечно обрадовал его измученный вынужденным простоем трезвости организм. – Нет, Маринка, – Игнатьев категорично мотнул головой. – Я так не могу. Я не такой. Чтобы с женщиной в постель за деньги. Никогда. К тому же у тебя небритые ноги и мятый халат. Нет. И не стоит падать на колени и просить меня о снисхождении. И даже если ты бросишь на этот стол ещё двести рублей, к ожидаемому результату это не приведёт. – Какой талант пропадает, – Котикова одобрительно коснулась руки своего одарённого соседа. – Слушай, Аристарх, твоё место в «Кривом зеркале». Да тебя сам Петросян на руках носить будет, а ты здесь сидишь и бухаешь днями напролёт. Нехорошо. – Нехорошо в тапки хозяину гадить и за голыми женщинами в бане подглядывать. А жизненную позицию отдельного индивидуума нужно уважать, ну или хотя бы относиться к ней терпимо. Аристарх Петрович, догадываясь о том, что своими умудрёнными речами может спугнуть потенциального клиента, аккуратно взял со стола предложенные деньги и спрятал их в задний карман потёртых джинсов. – Что делать нужно, Маринка? – Спать хочу, – Котикова начала издалека. – И что от меня требуется? Колыбельную спеть или кроватку покачать? – Заткнуть эту поганую сигнализацию, – Котикова раздражённо покосилась в сторону окна. – Нужно объяснить этому козлу, что он не прав. Объяснить жёстко и безотлагательно. Аристарх Петрович одобрил призыв к справедливости уверенным кивком головы. – Согласен. Марина Николаевна получила поддержку и одобрение в лице неустрашимого борца за непорочность идеалов и чистоту помыслов. В глубине души она надеялась, что здоровый младенческий сон накроет её этой ночью с головой и унесёт в страну невесомых грёз и сладостного покоя. – Ну, поскольку недостаток финансирования более не является преградой к заветной цели, – Котикова встала с табурета и устремилась к входной двери. – Смею откланяться. – А как же быть с надрывной душевной хмарью? – желание использовать ситуацию по максимуму толкнуло Игнатьева навстречу пьянящей неизвестности. Котикова остановилась возле двери и с удивлением взглянула на своего непредсказуемого соседа. – Это ты сейчас о чём, Игнатьев? – Об изменчивости женской натуры. Аристарх Петрович походкой человека, жизнь которого удалась, вплотную приблизился к аппетитной соседке и, ухватив её двумя руками за ягодицы, неловко чмокнул в губы. Смелый поступок Аристарха Петровича пришёлся не ко двору. – Да я тебя… – негодование Котиковой вылилось в масштабный протест. – Ах ты, кобель! Королева подъезда с мощью арктического ледокола оттолкнула от себя воспылавшее неожиданной страстью тело соседа, намереваясь перейти с лёгкой оборонительной позиции в настоящую контратаку. – Стоять, женщина! Аристарх Петрович, ни на минуту не сожалея о проделанной работе, попытался внести в общую сумятицу щепотку ясности и горсть определённости. – Помни, я тебе нужен, – Игнатьев отступил на шаг назад и вжался спиной в стену. – Я – гарант твоего безмятежного сна. Я – твоя надежда на приятное пробуждение. – Мудак ты, Аристарх, – Котикова укоризненно покачала головой и распахнула дверь. – Иди работай, гарант. Вместе с тем, как неуёмная страсть Аристарха Петровича покинула его скромное жилище, радость новых начинаний влетела в распахнутое окно стандартной двушки очередной волной раздражающего звука. Глава 2 Бродячая кошка встречала ночное правосудие жалобным урчанием, говоря на понятном только ей одной языке о том, что она давно не ела и не спала на мягком кресле. Аристарх Петрович не обошёл стороной потребности братьев наших меньших и погладил общительного представителя семейства кошачьих по голове. После он пообещал, что если она его дождётся, то миска гречневой каши с молоком ей обеспечена. – Я скоро, – на прощание бросил Игнатьев. Аристарх Петрович, примерив на себя образ карающего небесного ока, крепче сжал в руке старое шило и направился к несмолкаемому чуду японского машиностроения. Оплаченное возмездие медленно обошло мерцающий всеми огнями паркетник по кругу и по очереди пробило все четыре колеса. Пока автомобиль медленно опускался на обода литых дисков, Аристарх Петрович в спешном порядке размышлял над тем, как же всё-таки заткнуть это порядком поднадоевшее транспортное средство. Неожиданный свистящий звук сверху заставил опытного диверсанта резко присесть и обхватить непокрытую голову обеими руками. Оглушительный звук удара пробежал по напряжённым сухожилиям Аристарха Петровича пугающим холодком, а упавшие рядом консервированные помидоры и мелкие осколки стекла доподлинно утверждали, что справедливость ещё жива и глас народа не заткнуть бессмысленными угрозами. – Вот оно как! Народный мститель разогнулся и с любопытством взглянул на автомобиль, а точнее, на то, что от него осталось. Сброшенная с высоты двенадцатого этажа трёхлитровая банка с домашними заготовками промяла крышу некогда престижного паркетника буквально до пола, заставив его замолчать раз и навсегда. – Спи спокойно, Маринка, – Игнатьев наспех перекрестился и направился в сторону ночного магазина. Аристарх Петрович сжимал в руке заветную купюру, предвкушая радость от скорого банкета на одну персону. Но у проказницы-судьбы, по всей видимости, имелись свои собственные планы на заплутавшего в лабиринтах непроглядной действительности человека. – Помогите! – пронзительный крик о помощи явственно свидетельствовал о том, что кто-то, где-то и каким-то известным только ему одному способом угодил в беду. Аристарх Петрович, как человек с богатым жизненным опытом, знал, что эта самая беда не приходит одна, оттого и встревать в чужие разборки находил занятием неблагоразумным и зачастую опасным. Проходя стороной мимо очередной проблемы, бывший офицер ненароком вспомнил девиз некогда родной десантно-штурмовой бригады, который гласил: «Никто кроме нас». Так было написано на бригадном гербе, и именно эти буквы были выведены на шевроне каждого отдельного бойца, в аккурат под раскрытым куполом парашюта и возвышающейся над ним волчьей пастью. – Оно тебе надо? – Игнатьев предосудительно покачал головой и двинулся на повторный призыв к помощи. Банальная жизненная картина маслом предстала перед взором случайного заступника классическим сюжетом. – Отойди от девчонки, извращенец. Аристарх Петрович спокойно взирал, как уже немолодой мужчина в строгом костюме насильно пытался затащить молодую девушку в салон своего неприлично дорогого автомобиля. Девушка упиралась, царапалась и кусалась, но силы, что говорится, были неравными, и финал этой истории был заранее предопределён. – Эй, уважаемый, я к тебе обращаюсь, – Игнатьева слегка разозлило, что его внезапное присутствие не произвело ни на одну из сторон уличного противостояния должного эффекта. – Спасите меня! – обречённая просьба сорвалась с губ девушки. – Ну, неужели, – Игнатьев многозначительно пожал плечами и двинулся навстречу сексуально озабоченному богачу. Все проблемы несчастной девушки Аристарх Петрович решил одним выверенным ударом, которого оказалось вполне достаточно, чтобы отправить владельца престижной иномарки в глубокий нокаут. – Домой иди, – небрежно бросил Игнатьев и ступил на тропу заранее спланированного маршрута. Глядя на изумлённое лицо девушки, вряд ли можно было с полной уверенностью сказать, что неожиданное спасение её обрадовало. Напротив, растерянный взгляд, направленный в сторону поверженного мужчины, говорил о глубоких личных переживаниях и простом человеческом сочувствии. – Эй! – девушка обозначила своё присутствие бессвязным окриком. – Чего надо? – Игнатьев нехотя обернулся. – Вы его что, убили? – испуганно произнесла девушка. – Жив он. Минут через десять очнётся и поедет домой. – Точно через десять минут? – девушка недоверчиво взглянула на Игнатьева. Аристарх Петрович неуверенно развёл руки в стороны и задумчиво улыбнулся. Навеянная извне мысль относительно необходимости контролировать неугомонное время, мелькнула в голове спасителя всех обиженных и угнетённых искрой внезапного озарения. – С паршивой собаки хоть шерсти клок, – народная мудрость, озвученная Игнатьевым, плавно перешла из разряда словесного фольклора в категорию конкретных действий. Аристарх Петрович склонился над телом поверженного противника и ловко снял с запястья его левой руки сверкающие позолотой часы. – Что вы делаете? – изумлённо прошептала девушка. – Трофей, – Игнатьев гордо улыбнулся и одел честно отвоёванное имущество на руку. – С него не убудет, а мне приятно. – Ну да, – девушка недоверчиво покосилась на спасителя. – Пошли. – Куда? – Игнатьев смущённо осмотрелся по сторонам. – Домой иди, девочка. Уроки делай. – Меня Женя зовут, – представилась девушка. – И университет я окончила пять лет назад. Народная мудрость относительно того, что маленькая собачка – до старости щенок, как нельзя лучше характеризовала внешние данные Евгении Валерьевны Кудрявцевой. В свои двадцать шесть лет девушка выглядела максимум на девятнадцать. Невысокий рост, худощавое тело и милая наивная улыбка превращали владелицу красного диплома МГУ в несмышлёную абитуриентку, приехавшую покорять неприступную столицу из забытой Богом глубинки. – И что мне с тобой делать? – А ничего не делать, – резко отрезала Кудрявцева. – Напоить чаем и уложить спать. А утром, как только откроется первая станция метро, я удалюсь. Когда ты проснёшься, меня уже не будет. – Хотелось бы верить, – Игнатьев упреждающе потряс указательным пальцем. – Но только учти, ты меня не прельщаешь как женщина. – Это ещё почему? – Тощая, – на ходу бросил Игнатьев. – Стройная, – обиженно буркнула Кудрявцева. Аристарх Петрович остановился и пробежал взглядом по стройному телу Евгении Валерьевны. – Грудь где? – Дома оставила, – Кудрявцева осуждающе покачала головой. – Хорошо, что мозги захватила. Пошли. Игнатьев недоверчиво покосился на случайную спутницу, в сотый раз убеждаясь в том, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. – Аристарх Петрович меня зовут. – Сойдёт, – Кудрявцева небрежно кивнула головой и остановилась посреди двора. – Слушай, Аристарх Петрович, а куда мы, собственно говоря, шагаем? Глава 3 Мечты должны непременно сбываться, иначе они превращаются в навязчивые идеи и отравляют нашу жизнь горьким послевкусием степной полыни. Потаённые желания Игнатьева реализовались в самые кратчайшие сроки, привнеся в тихую гавань его средних лет душевный покой и пьянящую безмятежность. Кухонная идиллия прельщала взгляд Аристарха Петровича непривычным многообразием различных нововведений. Вместо дешёвой водки на его столе стоял приличный коньяк, а ливерную колбасу заменяло копчёное сало. И всё это отражалось в лице хозяина скромных квадратных метров тихой радостью бытия. Одиночество также покинуло Аристарха Петровича в рамках этой бессонной ночи. Напротив, через стол, сидела красивая девушка, возле ног крутился новый обитатель квартиры – пушистая кошка, с именем которой новоиспечённый владелец не стал заморачиваться. – Машка! – Игнатьев плеснул в миску гречневой каши стакан молока и поставил в угол. – Ешь иди. Евгения в очередной раз наполнила рюмку пятизвёздочным коньяком и лукаво улыбнулась гостеприимному хозяину. – Давай, Аристарх Петрович. За мир во всём мире. – Согласен, – Игнатьев ловко опрокинул рюмку и благодарно взглянул на Кудрявцеву. – Хороший напиток. Последний раз что-то подобное выпивал ещё в мае сорок пятого. Откуда у тебя деньги на такие изыски, красавица? – Папа дал, – отрешённо произнесла Кудрявцева. – Лет-то тебе, сколько Аристарх Петрович? Что-то не похож ты на ветерана Великой Отечественной. Игнатьев задумчиво почесал затылок и наколол на вилку кусок сала. – Да ты тоже не очень смахиваешь на дочь олигарха. – Ты не ответил, – Кудрявцева пристально взглянула на своего собеседника. – Сорок шесть, – Игнатьев смиренно пожал плечами. – Годы, они, милая, никого не щадят. Евгения Валерьевна недовольно сморщилась, когда небольшое кухонное помещение заполнил едкий табачный дым. – Годы здесь ни при чём, Аристарх Петрович. Спиртное и табак. Вот они действительно никого не щадят. Ты зачем себя гробишь? Евгения заглянула за край бытия одинокого мужчины, намереваясь разложить колоду его прошлых неудач по полочкам. – Что, жизнь совсем не удалась? Аристарх Петрович не был готов к подобного рода откровениям. А потому лишь удивлённо мотнул головой и слегка нахмурил левую бровь. – Девочка. А ты часом не факультет психологии оканчивала? – Журналистика, – Кудрявцева доброжелательно улыбнулась. – В газете работаешь? – предположил Игнатьев. – Жёлтая пресса. – Нет, – уверенно отрезала Кудрявцева. – Я помогаю отцу вести бизнес. – Папа у нас, значит, всё-таки олигарх? – Ну, – Кудрявцева уклончиво качнула головой. – Что-то вроде этого. – А чем занимается мать в вашем добропорядочном семействе? – любопытство Игнатьева набирало обороты. Аристарх Петрович не спешил раскрывать карты собственной жизни. Он решил предварительно удостовериться в искренности своего оппонента. Где-то в глубине своей уставшей души Игнатьев смутно догадывался о том, что вся эта неоднозначная ситуация в скором времени призовёт в его серую жизнь глобальные перемены. – Она нас бросила, – Кудрявцева наполнила рюмку коньяком и залпом выпила. – Тогда мне было шесть. Аристарх Петрович подвинул к Евгении тарелку с салом. – Влюбилась в капитана дальнего плавания и умчалась с ним за тридевять морей? – Именно, – Кудрявцева подтвердила догадку Игнатьева. – Туда, где климат мягче и забот меньше. – Турция? – Нет, – Кудрявцева категорично покачала головой. – Греция. Мать работала переводчиком в Министерстве иностранных дел Союза Советских Социалистических Республик. Евгения наполнила рюмку и протянула её Аристарху Петровичу. – И вот однажды в Москву прибыла делегация греческих парламентариев, – Кудрявцева продолжила печальное повествование. – Возглавлял делегацию премьер-министр. – Дальше можешь не рассказывать, – Игнатьев выпил и на выдохе прикрыл рот тыльной стороной ладони. – Переводчиком была назначена твоя мать, которая в скором времени поняла, что безумно влюбилась в импозантного политика и уже не смыслит своей дальнейшей жизни без него. – Что-то вроде того, – Кудрявцева устало провела ладонью по лицу. – От неё осталась лишь записка, в которой она просит её понять и простить. – Печально, – Игнатьев тяжело вздохнул. – И что, больше не виделись? – Нет, – Кудрявцева небрежно махнула рукой, давая понять, что больше бередить старые раны она не желает. – Ну а ты как? – Что как? – расплывчатая формулировка вопроса слегка смутила Игнатьева. Евгения пробежала взглядам по обшарпанным стенам кухни и остановила свой взор на недельной щетине, наполовину скрывающей лицо профессионального выпивохи. – Как до такой жизни докатился? – А! – Игнатьев, с трудом сообразив, откуда ноги растут, криво улыбнулся и наполнил рюмку. – Методом проб и ошибок. – Это как? – Пробовал собственными руками слепить семейное счастье да ошибся на повороте. Вот с тех пор всё на обочине и стою. – А если добавить в эту душещипательную историю немного конкретики? – Кудрявцева оценивающе взглянула на своего неоднозначного собеседника. – Да как-то сразу всё не задалось, – Игнатьев выпил и грустно улыбнулся. – Боксом в юности занимался. Мастер спорта, чемпион страны. Главный претендент на Олимпийские игры. За две недели до сборов попал в аварию. Перелом руки, сотрясение мозга. Вместо ринга больничная палата, а перчатки, соответственно, заменил гипс. – Печально, – Кудрявцева сочувственно покачала головой. – Мечта всей жизни рухнула в одночасье. – В точку, – Игнатьев утвердительно кивнул. – Затем служба в армии. И вот как-то сразу я проникся этой идеей. Ощутил себя нужным, так сказать, на своём месте. Нашёл себя, причём в одночасье. После службы поступил в военное училище, окончил с отличием и вернулся в родную часть. – И стал образцовым советским офицером. – Для которого честь мундира и офицерская преданность были превыше всего, – добавил Игнатьев. – Через год к нам в медсанбат прислали на практику медсестру. Игнатьев мечтательно улыбнулся. – Молодая, красивая, образованная. – Влюбился? – заинтересовано поинтересовалась Кудрявцева. – Не то слово. Утонул сразу. С головой. – А после – свадьба, медовый месяц, совместные планы на долгую семейную жизнь, – догадалась Кудрявцева. – Не без этого, – Игнатьев наполнил рюмку и протянул девушке. Аристарх Петрович смотрел в глаза Евгении и никак не мог понять, чем его так проняла эта практически незнакомая девчонка, перед которой он с такой лёгкостью распахнул двери своего прошлого. – Счастье длилось ровно год, – подвёл итог своего безрадостного рассказа Игнатьев. Евгения опустошила рюмку и закинула в рот кусок сала. – И что же встало на пути вашей семейной идиллии? – Майор из штаба, – неприятные воспоминания заставили Игнатьева крепко сжать кулаки и зубы. – Классический вариант. Муж без предупреждения возвращается домой и застаёт свою глубоко обожаемую супругу в объятиях другого мужчины. – Страшно подумать, что после этого произошло с майором. – В принципе, ничего страшного. Перелом челюсти в двух местах, сотрясение мозга. – На этом, смею полагать, история окончена, – Кудрявцева вопросительно взглянула на своего собутыльника. – Никак нет, – отрапортовал Игнатьев. – Майор этот, гнида, обиды не простил. Тогда в самом разгаре был вооружённый конфликт с республикой Афганистан. Он, долго не думая, и подмахнул бумажку о моей командировке. – И ты попал на войну? – Не попал, – Игнатьев бессильно развёл руки в стороны. – Потому как решил отметить это событие, причём с размахом. Ресторан, путаны, красная икра, танцы. – И? – Кавказцы в тот день что-то праздновали. К девушкам моим начали приставать. Очень нагло себя вели. – И ты их научил хорошим манерам? – Не то чтобы, – Игнатьев закурил. – Но как минимум попытался. Наказал я их жёстко и безотлагательно. Однако и самому выйти из воды сухим не удалось. Два ножевых ранения. – Ничего себе! – Кудрявцева заторможено провела рукой по волосам. – Три месяца в госпитале. После суд, условный срок. – А служба? – А к тому моменту, как я вышел из больницы, меня уже уволили из рядов советской армии задним числом и заклеймили позором, – ответил Игнатьев. – А при чём здесь позор? – Ну, как же. Меня обвинили в трусости. Дескать, я специально бросился на нож, чтобы избежать ужасов войны. В общем, не офицер – тряпка. Позор части и всех вооружённых сил. – И здесь также не обошлось без твоего майора? – А дальше пить начал, – Игнатьев продолжил свой безрадостный рассказ. – На север подался, нефтяные скважины бурил, лес валил, шишки с кедров сшибал. – Но к былому ощущению счастья приблизиться так и не смог? – Кудрявцева констатировала неприглядный факт. – Ладно, – Игнатьев безразлично махнул рукой. – Кто старое помянет, тому нового не видать. Аристарх Петрович опрокинул рюмку горькой под свой же импровизированный тост и посадил на колени своего домашнего питомца. – У меня вон теперь Машка есть. Евгения в полной мере получила ответы на свои многочисленные вопросы, главным критерием которых было определить личную порядочность Аристарха Петровича. После этого она нагло заглянула в дырявые карманы Игнатьева. – Ну а на жизнь, водку и ливерную колбасу ты чем зарабатываешь? – Эх, милая, – Игнатьев тяжело вздохнул. – Хотел бы я рассказать тебе историю о том, как по ночам пишу отчёты для крупных финансово-инвестиционных компаний. Или же поведать сказку, что мастерски вырезаю фигурки из бивня мамонта, да только от грустной правды никуда не укроешься. Грузчик я, Женя. Призвание у меня такое – помогать людям. – Постоянное место работы? – поинтересовалась Кудрявцева. – Социальный пакет, отпуск, официальная зарплата. – Ага, – Игнатьев скептически поморщился. – А ещё бесплатный проездной на все виды наземного транспорта и пятидесятипроцентная скидка на посещение дельфинария. – Значит, от случая к случаю подрабатываешь? – И всё больше по ночам, – уточнил Игнатьев. Евгения Валерьевна окончательно собрала красочный пазл под негромким названием «непутёвая жизнь Аристарха Игнатьева». Девушка отметила про себя, что овчинка явно стоила выделки, и двумя руками растрепала свои густые русые волосы. Сразу после этого она медленно поднялась из-за стола и направилась в сторону спальни. – Спокойной ночи, – Кудрявцева сонно зевнула и оставила хозяина наедине со своим мохнатым питомцем. Аристарх Петрович несильно расстроился потери собеседника и, наполнив рюмку элитным напитком, с особой нежностью и трепетом погладил дворовую кошку. – Вот и встретились два одиночества, – Игнатьев хлопнул рюмашку и, блаженно улыбнувшись, прижался небритой щекой к довольной кошачьей морде. – Вдвоём-то оно всегда веселее. Аристарх Петрович неожиданно для себя вспомнил детскую песенку, в которой говорилось, что вместе и по просторам весело шагать, и песня звучит красочнее в хоровом исполнении. Пьяный взгляд Игнатьева небрежно упал на циферблат трофейных часов, пытаясь прочитать название известного бренда. Знание английского языка на школьном уровне позволило бывшему троечнику воспроизвести лишь отдельные буквы латинского алфавита. – Хорошие часы, – Игнатьев подвёл жирную черту под своими стараниями. – И к тому же явно недешёвые. Последнее предположение Аристарха Петровича не было лишено здравого смысла, хотя и не отражало всей истинности данного утверждения. Если бы кошка Машка могла говорить и шепнула бы на ухо своему хозяину фактическую стоимость конкретного экземпляра ограниченного выпуска, он сильно бы удивился. После, скорее всего, упал бы в обморок, но сначала удивился бы. Свежеиспечённый обладатель роскошных часов «Филипп Патек» долго не мог уснуть. И виной всему была даже не Машка, самым наглым образом пытавшаяся отвоевать для себя добрую половину перьевой подушки, и наглый комар здесь был ни при чём. Эскадрон шальных мыслей Аристарха Петровича всё кружил вокруг да около, так и не решаясь приблизиться к заброшенному хутору, имя которому безысходность. Игнатьев, как никто другой, понимал, что вся его жизнь не стоит и ломаного гроша, а сам он личность слабохарактерная и инертная. – Неудачник, – сквозь полудрёму пробубнил Игнатьев и перевернулся на другой бок. – Лентяй. Машка, неожиданно разбуженная невнятным бормотанием, сонно приоткрыла правый глаз и, проявив к своему хозяину поистине человеческое сострадание, несколько раз лизнула его лоб языком. И если бы она всё-таки могла говорить, то в данную минуту произнесла бы что-нибудь типа: – Не дрейфь, хозяин, прорвёмся! Глава 4 Сонный рассвет застал Аристарха Петровича, что называется, врасплох. Неприятный осадок вчерашнего застолья отдавал в висках лёгкой барабанной дробью. Кошачья шерсть на подушке напоминала о проявленном акте милосердия к братьям нашим меньшим. А незваные гости навевали мысли философского характера и всё больше о вечном. Посреди комнаты на повидавшем жизнь кресле восседал беспощадный аллигатор из мира бизнеса и вместе с тем добрый и интеллигентный человек, Валерий Семёнович Кудрявцев. Несмотря на свой полувековой возраст, Валерий Семёнович выглядел намного моложе. Виной всему был плотный график и профессионально выстроенный образ жизни. Занятия спортом и деловые переговоры поочерёдно сменяли друг друга, плюс косметические салоны с омолаживающими процедурами и правильное питание. Известный бизнесмен относился к деньгам как к инструменту осуществления собственных устремлений и желаний и больше всего на свете любил собственную дочь. Двадцать процентов своих царских доходов Валерий Семёнович тратил на благотворительность и различные социальные программы. Он отдавал часть своих честно заработанных денег абсолютно искренне, потому как свято верил, что, если его финансовая поддержка сможет развеять по ветру чьи-то проблемы и осветить безмятежное лицо светлой улыбкой благодарности, то день прожит не зря. Единственная дочь Валерия Семёновича стояла рядом со своим отцом и вкрадчиво всматривалась в сонную физиономию Аристарха Петровича. Евгения Валерьевна мило улыбнулась, глядя на безрадостное пробуждение своего спасителя и собутыльника в одном лице. – Знакомься, папа, – Кудрявцева указала ладонью в сторону хозяина квартиры. – Аристарх Петрович Игнатьев. Профессиональный алкоголик и страстный любитель погрузочно-разгрузочных работ. Что, впрочем, не говорит о том, что он плохой человек. Аристарх Петрович, до конца не понимая, что происходит под крышей его личного жилища, сел на край дивана и подпёр подбородок двумя руками. Он долго всматривался в незнакомое лицо Валерия Семёновича, силясь припомнить, где же он мог встречаться с таким важным господином. Важности владельцу подмосковного нефтеперерабатывающего завода и сети продуктовых гипермаркетов, разбросанных по всей России, предавал не только безупречный костюм и начищенные до блеска итальянские туфли. Личный телохранитель господина Кудрявцева возвышался над непокорной головой Аристарха Петровича неприступностью Уральских гор. Антон Сергеевич Старосельцев вот уже третий год к ряду неотступной тенью следовал за своим известным работодателем, выполняя все его поручения и указания. Чемпион страны по боевому самбо мог напугать своего самого грозного противника, не вынимая рук из карманов потёртой джинсовой куртки. Два метра уверенности и сто двадцать килограмм мышечной массы производили на несведущего человека поистине устрашающий эффект неразорвавшейся бомбы времён Второй мировой войны. Несмотря на свой внешний вид и на безупречную профессиональную подготовку, Антон Старосельцев был человеком отзывчивым, мягким и даже немного сентиментальным. И примером тому смог послужить недавний юбилей ветерана охранного движения. Свой тридцать пятый день рождения Антон отмечал не в загородном клубе с друзьями-однополчанами и даже не в элитной сауне с дорогими жрицами любви. Свой любимый праздник личный телохранитель олигарха Кудрявцева отмечал в «Макдоналдсе» вместе со своими родителями, бабушкой и двоюродными сёстрами. Фейерверки заменили надувные шары, а на столах вместо горячительных напитков стояла холодная кола. – Утро добрым не бывает, – Игнатьев озвучил народную истину и исподлобья взглянул на Старосельцева. – Слышишь, ты, Илья Муромец. Ты куда мою кошку дел? Неужели съел? – Антон кошек не ест, Аристарх Петрович, – Кудрявцева позволила себе ответить вместо охранника. – Он всё больше хот-доги уважает. – Так ведь вредно. – Чрезмерное употребление спиртных напитков также не способствует здоровью, – Старосельцев добродушно улыбнулся, защитив ворота собственных вкусовых предпочтений. Внезапное озарение коснулось Игнатьева откровением Священного Писания. Он искоса взглянул на синяк, украшающий скулу незваного гостя, и виновато опустил взгляд. Сразу после признания собственной ошибки Аристарх Петрович снял с запястья часы и протянул их настоящему владельцу. – Сколько, если не секрет? – Восемь миллионов рублей, – Кудрявцев положил часы в карман и задорно подмигнул Игнатьеву. Озвученная цифра очень сильно удивила Аристарха Петровича. Ещё вчера бывший офицер советской армии даже и не подозревал о том, что наручные часы могут быть соразмерны по стоимости его доставшейся в наследство от бабки квартире. – И да, – Игнатьев вспомнил ночной инцидент. – Извини, что я тебя по лицу. Но всё выглядело так… – Правдоподобно, – вмешалась Кудрявцева. – Да, Женя, – Игнатьев согласно кивнул. – Не знаю, для чего это всё было нужно. Но со стороны всё выглядело по-настоящему. – Мы старались, – Кудрявцев одобрительно кивнул дочери и перевёл взгляд на Игнатьева. – Я думаю, он нам подходит. Интересный экземпляр. – Интересный экземпляр в музее, – недовольно буркнул Игнатьев. – А я личность. Причём личность многогранная и к тому же обидчивая. – Валерий Семёнович, – Кудрявцев встал с кресла и протянул ладонь Игнатьеву. – Аристарх Петрович, – Игнатьев крепко сжал ладонь Кудрявцева. – Можно просто Аристарх. – Работа нужна? – Кудрявцев вернулся в кресло и вопросительно взглянул на Игнатьева. Аристарх Петрович отчётливо осознал, что наказывать за вчерашние хулиганские побуждения его никто не собирается, а потому заметно расслабился и позволил себе некоторые лирические отступления. – Только если интеллектуального плана. На погрузочно-разгрузочные работы у меня аллергия, а метла вгоняет в сон. – Задача простая, – Кудрявцев перешёл непосредственно к делу. – Нужно охмурить женщину. После чего влюбить её в себя. – Каков бюджет операции? – Игнатьев хитро прищурил левый глаз. – Неограничен. – Оплата? – В российских рублях, – Кудрявцеву пришлась по душе непринуждённая манера ведения переговоров. – Гарантии? – Игнатьев на всякий случай уточнил степень опасности планируемого мероприятия. – Риск будет поджидать вас на каждом шагу. Аристарх Петрович не совсем понимал, в какую такую петлю пытается засунуть собственную шею, но то, что его серая и однообразная жизнь начинает меняться, он заметил невооружённым взглядом. И это ощущение манящей новизны и пьянящей неопределённости радовало и пугало его одновременно. – Согласен! Поскольку риск – дело благородное, а благородства Аристарху Петровичу было не занимать, он уверенно кивнул головой и сонно зевнул. – Вот и отлично, – Кудрявцев довольно потёр ладонь о ладонь. – Куратором операции назначается моя дочь Евгения. Все организационные вопросы будешь решать непосредственно с ней. Также в случае необходимости советую привлечь и Антона. Человек в некоторых вопросах просто незаменимый. – Нет, – категорично отрезал Игнатьев. – Мне не нужна компания. Я сольный артист. Как Михайлов. – Остаётся надеяться, что запросы у тебя будут несколько скромнее? – Да уж, – Игнатьев многозначительно усмехнулся. – Без виллы в Черногории я определённо смогу прожить. Валерий Семёнович остался доволен своим утренним визитом, который носил неофициальный характер и оказался весьма продуктивным. После согласования всех нюансов он вежливо откланялся и поспешил к своим делам. Антон Старосельцев на прощание пожал Аристарху Петровичу руку, обещая, что их следующая встреча уже не за горами. Хозяин квартиры проводил уважаемых гостей и неспешно проследовал на кухню. Он запалил конфорку и поставил на плиту чайник. – Рассказывай, – Игнатьев обернулся к своему куратору, дабы окончательно прояснить ситуацию. – Что это вчера было? – Театральная постановка, – Кудрявцева взяла тряпку и стёрла со стола крошки. – Мы не раз устраивали с отцом подобный показной конфликт, где он играл роль злодея, а я – несчастной жертвы. – Зачем, если не секрет? – Нам нужен герой, – Кудрявцева печально причмокнула. – Только с героями нынче туго. Обычно все проходили мимо, боясь даже бросить взгляд в нашу сторону. В лучшем случае один из десяти вызывал полицию, укрывшись за углом дома. – Я не герой, девочка, – Игнатьев озвучил неприглядную истину. – Посмотри на меня. Я неудачник. Я старый алкоголик. Дабы подтвердить истинность своих слов, Аристарх Петрович вывернул карманы джинсов на всеобщее обозрение, демонстрируя их полную неплатёжеспособность. – Вот. У меня нет ничего. Ни работы, ни денег. – Ну, – Кудрявцева отмахнулась от здоровой самокритики Игнатьева. – Это уже вчерашний день. Сегодня у тебя уже есть работа. И в случае успеха гонорар тебя приятно удивит. – А если я не тот, кто вам нужен, и у меня ничего не получится? – Тогда нам придётся тебя убить, – Кудрявцева наигранно растянула губы в зловещей улыбке. – Сначала Старосельцев тебя застрелит, после сломает шейные позвонки и утопит в реке. – Очень смешно, – Игнатьев озадаченно вздохнул. – И поверь мне, Петрович, когда всё же найдут твой изувеченный труп, главный прокурор Российской Федерации лично объявит, что всё произошедшее – несчастный случай. – Твой отец действительно настолько крут? Евгения утвердительно кивнула головой, что, по сути, и являлось ответом на поставленный вопрос. – И зачем такому крутому парню, как твой отец, такой законченный неудачник, как я? – Игнатьев задумчиво почесал щёку. – Странно. Какой с меня на фиг соблазнитель. Мне вон даже соседка взаимностью не отвечает. Говорит, что я мудак. – Правильно говорит, Петрович, – Кудрявцева присела за стол. – Проблему можно решить лишь тогда, когда признаёшь её присутствие в твоей жизни. А то так до конца своих дней и будешь жить без денег, женской ласки и мужского уважения. – Может, я за пивом сбегаю? – Игнатьев доверчиво заглянул в глаза своего куратора. – Баста, – жёстко отрезала Кудрявцева. – Всё! Сухой закон. На работе пить нельзя, а график у тебя ненормированный. Понимаешь? – Вот попал, – тихо произнёс Игнатьев. – Может, всё-таки разбежимся, пока не поздно? – Поздно, Петрович. – Точно? – Ты руку отцу жал? – Кудрявцева напомнила о заключённой сделке. – Головой кивал? Аристарх Петрович, будучи человеком слова, не мог нарушить данное обещание даже вопреки жгучему желанию опохмелиться. Он снял с полки две кружки и, бросив в них чайные пакетики, искренне улыбнулся своей новоиспечённой подруге. – Тебе сахар тростниковый или с лимоном? Глава 5 Владелица элитного мехового салона пребывала в состоянии крайней неопределённости, когда, как говорится, и замуж невтерпёж, да никто не берёт. Раиса Михайловна Круглова замуж не торопилась, там она была и об этом месте знала многое. Подводные камни раннего брака навсегда отбили у коренной москвички желание вновь примерить на себя белое свадебное платье и выпить бокал шампанского под аккомпанемент бессмертного творения Мендельсона. Раиса Михайловна как не доверяла штампу в паспорте во времена беспечной молодости, так не верила в его магическую силу и на рубеже сорока пяти лет. Гражданка Круглова безумно любила жизнь во всех её многочисленных проявлениях, и та отвечала ей взаимностью, периодически подбрасывая щедрые дары и радостные встречи. Очередной дар небес в виде откровения матери, лежащей на смертном одре, стал для неё неразрешимой дилеммой с одним неизвестным и множеством незримых преград. Внезапная истина оказалась тяжким бременем, лишившим волевую женщину покоя и сна. Круглова поставила на паузу свою бурную ночную жизнь и всецело погрузилась в решение стандартного ребуса, когда и заветная цель вроде как на расстоянии вытянутой руки, и схватить её всё никак не получается. Раиса Михайловна достала из шкафчика скрученную трубочкой карту и расстелила её на массивной дубовой столешнице. Предсмертный подарок матери провоцировал новую обладательницу опасных знаний на активные действия, зачастую вопреки здравому смыслу. Попыток решить этот вопрос с ходу было принято бесчисленное множество, но результат так и остался маячить у нулевой отметки. Круглова смотрела на старую карту, изготовленную из выделанной телячьей кожи, и предвкушала радость победы, такой близкой и волнительной. В своих самых смелых мечтах Раиса Михайловна вдыхала терпкий аромат соцветий сибирских трав и заполняла презренным металлом деревянные повозки, запряжённые гнедыми рысаками. Внезапный стук в дверь заставил успешную женщину отвлечься от осознанных грёз и вернуться в объятия ежедневной реальности. Она наспех скрутила карту и убрала её в шкаф, после чего вернулась в своё царское кожаное кресло и повелительно произнесла: – Войдите. Антонина Егоровна Окольцева распахнула дверь и сделала решительный шаг навстречу своей судьбе. – Привет, подруга, – Окольцева мило улыбнулась и сделала шаг в сторону. Лучшая подруга Раисы Михайловны пребывала в состоянии лёгкой эйфории, поскольку смогла сделать практически невозможное. Окольцева и Круглова дружили ещё со времён школьной парты, за которой долгие годы сидели бок о бок. У них не было секретов друг от друга, и своими девичьими переживаниями и радостями они делились честно и открыто. И хотя Антонина Егоровна не обладала природной сообразительностью и острым умом, коим природа щедро наградила её подругу, это ни в коей мере её не смущало. Не смущал Окольцеву и тот факт, что Раиса Михайловна была более привлекательна как женщина, и мужчины более охотно проявляли знаки внимания именно ей, зачастую игнорируя её пышную подругу. В это светлое, располагающее к общению, утро, радостная пташка Окольцева впорхнула в офис своей лучшей подруги не одна. Следом за ней в уют просторного кабинета влетел и старый прожжённый селезень. – Ты кого притащила, подруга? – Круглова недовольно уставилась в сторону странного визитёра. – Ты где его взяла? В морге? Да он же ровесник Сталина. – Прости, подруга, – Окольцева игриво усмехнулась. – Но ты просила лучшего. Лучше него только Бэтмен. – Ты уверена? – Абсолютно, – Окольцева села на кожаный диван и закинула ногу на ногу. – Ну, судя по размеру желаемого вознаграждения, он должен уметь летать по воздуху, ползать под землёй и к тому же плеваться огнём. Георгий Спиридонов, в миру более известный как Жора Ловкач, с непроницаемым выражением лица тонул в недоверии своего потенциального нанимателя. Казалось, что фраза относительно обманчивости внешнего вида, придумана как раз про него. В свои шестьдесят пять лет Жора выглядел на все восемьдесят и создавал впечатление прогнившего раритета. Но, как известно, у медали две стороны. Отвратительный генетический код Георгия Спиридонова скрывал в своей дремучей глубине великий цирковой талант. Вот уже последние лет сорок Жора Ловкач являлся самым известным и уважаемым в столице вором-домушником. Про него слагали легенды ветераны незаконного отъёма денежных средств, и на его ратных подвигах училось подрастающее поколение. Природная гибкость, ловкость и незаурядное мышление позволяли Георгию Спиридонову проникнуть куда угодно и когда угодно. Единственным объектом, которого Жора опасался и всячески старался обходить стороной, была закрытая ракетная база стратегического назначения, дислоцирующаяся в ближайшем Подмосковье. Раиса Михайловна больше доверяла своим глазам, нежели ушам. Именно поэтому столичная бизнесвумен в очередной раз пробежала недоверчивым взглядом по хлипкому телу Георгия Спиридонова. – И что, действительно лучший? Жора неопределённо пожал плечами, и следом за этим лукавая улыбка озарила его морщинистое лицо. – Грязный автомобиль не повод для расстройства. Потому как под его капотом зачастую находится всё тот же мощный двигатель. – Это ты сейчас что? – Круглова нахмурилась. – Цену себе набиваешь, старый пройдоха? За последние лет десять к подобному приёму Жора привык. И вместо напускных обид разработал чёткую оборонительную линию. – Плюс два процента к гонорару, – отрешённо произнёс Спиридонов. – За неуважительное отношение к уважаемому человеку. Штрафные санкции несколько охладили неуёмный нрав Раисы Михайловны и заставили её крепко сомкнуть накачанные гелем губы. Она вопросительно взглянула на подругу и слегка приподняла подбородок. – Про его талант легенды ходят, – Окольцева уважительно кивнула головой в сторону Спиридонова. – Говорят, что это он обчистил квартиру Сергея Зверева и выкрал всё нижнее бельё из гримёрки группы «Блестящие». Круглова сменила гнев на милость и кивнула головой на стул. – И зачем тебе это было нужно? Жора воспользовался радушием хозяйки и чинно опустил свою пятую точку на стул. – Люди попросили. Деньги хорошие заплатили. Не смог отказать. – Раиса Михайловна меня кличут, – по-простому представилась Круглова. – Жора, – Спиридонов учтиво склонил голову. – И что, действительно сможешь пробраться в дом Кудрявцева? – Легко, – Спиридонов подмигнул Окольцевой. – И брошь найдёшь? – уточнила Круглова. – Если она в доме, найду. Ежели нет, не обессудьте. Раиса Михайловна удивлённо усмехнулась и достала из шкафа плотную пачку американских долларов. – Ну, держи, виртуоз-ремесленник, – Круглова положила деньги на край стола. – Аванс твой. – Благодарю, хозяйка, – Спиридонов взял предложенные банкноты и услужливо склонил голову. – До встречи, милашки. Антонина Егоровна проводила взглядом старого домушника и криво улыбнулась. – Занятный между прочим гражданин. Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило его разыскать. Раиса Михайловна открыла шкафчик и достала серебряный поднос, на котором красовалась бутылка абхазского коньяка и два бокала. – Давай выпьем, подруга, – Круглова наполнила бокалы. – Чтобы всё у нас получилось. Потому как по-другому нам нельзя. – Да, – согласилась Окольцева. – Уже слишком много пройдено, чтобы отступать назад. Подруги пригубили солнечный напиток и затянули свою любимую песню времён безвозвратно ушедшей юности: Листья жёлтые над городом кружатся, С тихим шорохом нам под ноги ложатся. И от осени не спрятаться, не скрыться… Листья жёлтые, скажите, что вам снится? – Что вам снится, – Круглова затянула сольную партию. – Эх, подруга, – Окольцева довольно улыбнулась. – Нам ли быть в печали. Рано мы осень вспомнили. – Да, что-то тоскливо в последнее время, Антонина, – разоткровенничалась Круглова. – Даже несмотря на грандиозные планы? – Как-то так, – уклончиво ответила Круглова. Антонина Егоровна как женщина, умудрённая житейской истиной, смутно догадывалась, откуда дует ветер печали в раскрытое окно лучшей подруги. – Мужика тебе надо, Рая. В глубине души Раиса Михайловна понимала, что это именно то самое место, где и зарыта собака, но на поверхности виднелся лишь покосившийся крест погибшим героям любовных баталий. – Да где же его взять, нормального мужика? – Круглова обречённо выдохнула. – Вокруг одни альфонсы и любители накаченных мужских ягодиц. – Да, Рая. Время героев кануло в безвозвратное прошлое. Но я верю, что парочку динозавров ещё можно отыскать. Круглова хитро прищурилась и наполнила бокалы. – Это чего? Один тебе, один мне? – Нет, подруга, – Окольцева категорично мотнула головой. – Я мужа люблю, и ты об этом знаешь. – Счастливая ты, Антонина. – Я не счастливая, я толстая. А к людям с хорошим аппетитом судьба всегда благосклонна. – Да иди ты! – Круглова недоверчиво покосилась на подругу. – Честно говорю. В книге прочитала. – И как она называется? – Я точно не помню. Там что-то про позитивное мышление и непредвзятое отношение к жизни. – Понятно, – Круглова заинтересовалась концептуальной теорией счастья. – Слушай, подруга, а не заказать ли нам пиццу? Глава 6 Новый виток в жизни Аристарха Петровича сопровождался целой плеядой неизвестных ранее ощущений. Парикмахерская, косметический салон и вещевые бутики ГУМа сделали своё грязное дело, тем самым очистив как внутреннее пространство вчерашнего забулдыги, так и его внешнее содержание. – Блеск! – Кудрявцева пробежала оценивающим взглядом по новому образу Игнатьева. – Даже не верится. Ты, Петрович, теперь вылитый гангстер. Тебе бы только шляпу и автомат Томпсона в руки. – Ага, – Игнатьев с тоской взглянул на винную лавку. – Точно гангстер. А на дворе сухой закон. – Не переживай, друг любезный. Вот как только дело сделаем, сразу рванём в глухой запой. На неделю. – Ты со мной? – Игнатьев потребовал гарантийные обязательства. – По-любому, – невозмутимо произнесла Кудрявцева. – Держи. Евгения достала из кармана брелок с автомобильным ключом и протянула его напарнику. После кивнула головой в сторону парковки. – Пошли. Аристарх Петрович неоднозначно пожал плечами и устремился вслед за своим куратором. Новоиспечённый гангстер догадывался, что должно произойти в последующие минуты его первой рабочей смены. Он взглянул на логотип баварского автомобильного бренда, красовавшегося на брелоке, и довольно сморщился. – Да иди ты!? – Игнатьев удивлённо вытаращил глаза, едва девушка замерла возле начищенного до блеска автомобиля. Кудрявцева хитро улыбнулась. – А ты что ожидал увидеть? Семейный минивэн? Аристарх Петрович не мог поверить собственному счастью. Он, словно несмышлёный подросток, которому папа подарил на день рождения двухколёсный самокат, с удивлением рассматривал седан представительского класса. – Очуметь! – Игнатьев с восхищением остановился возле водительской двери. – Это же семёрка BMW, Женька. – Ну да, – Кудрявцева равнодушно пожала плечами. – Последнее поколение. Ты хоть водить-то умеешь? – Родная, – Игнатьев на радостях выдал несколько танцевальных движений и отрывисто присвистнул. – Да я БМД с закрытыми глазами вожу. А с этим красавцем у нас будет полное взаимопонимание. Какой объём? – Четыре с половиной литра. – Ракета! – Игнатьев открыл водительскую дверь и по-хозяйски уселся в автомобиль. Евгения Валерьевна, с детства привыкшая жить в роскоши, с неподдельным любопытством наблюдала за безмятежной радостью Аристарха Петровича, лишь смутно догадываясь о переполнявших его уже немолодую душу эмоциях. – Поехали, – Кудрявцева села в автомобиль и захлопнула двери. – Куда направляемся, принцесса? – Отвезёшь меня к подруге, а сам домой. Тебе необходимо привыкнуть к твоему новому образу. Завтра начинаем действовать. – Слушаю и повинуюсь. Игнатьев с покорностью восточного джинна вставил ключ в замок зажигания и нажал кнопку автоматического запуска двигателя. Опытный водитель выехал с парковки и влился в плотный поток городского транспорта. – В бардачке твоя легенда, – Кудрявцева напомнила о деле. – Прошу ознакомиться и выучить. Там же – данные на объект и маршруты её основных передвижений. И, конечно, деньги. На накладные расходы. – Круто, – Игнатьев одобрительно кивнул. – Прямо как в шпионском боевике. Оружие не полагается? – Может, тебе ещё выдать удостоверение майора ФСБ? Аристарх Петрович сумел прочитать нотки лёгкого недовольства в интонации представителя нанимателя и не стал развивать линию детективного бюро. Напротив, Игнатьев перешёл к делам насущного характера. – Слушай, Женя. А зачем она вам? Ну, эта женщина. Для чего весь этот карнавал? Кудрявцева задумчиво закусила нижнюю губу и бросила небрежный взгляд на часы. – Поговорим об этом, когда она будет от тебя без ума. – То есть охмурить – это только первая стадия грандиозного замысла? – Как карта ляжет, Петрович, – Кудрявцева загадочно улыбнулась. – Здесь меня высади. Оставшись в гордом одиночестве, новоиспечённый любимчик фортуны сладко зевнул и расплылся в счастливой улыбке. Жизнь начинала налаживаться, причём самым невообразимым способом. Аристарх Петрович едва дышал, боясь каким-нибудь неловким движением спугнуть застенчивую удачу. Мысль о том, что ещё вчера у него не было денег на поездку в метро, а сегодня он рассекает по главным улицам столицы на престижном автомобиле, провоцировала Игнатьева на безумные поступки и неправомерные действия. С трудом поборов хулиганские позывы, он лишь единожды показал язык проезжающей рядом блондинке и дважды нажал на сигнал клаксона, приближаясь к пешеходному переходу. Заехав по пути в спортивно-оздоровительный комплекс, Игнатьев взял курс на родной микрорайон. Старый двор встречал своего постоянного обитателя невнятным бурчанием старушек, мирно восседающих на лавке, и завистливыми взглядами местных автолюбителей. Аристарх Петрович припарковал служебный BMW возле мусорного бака и вытащил из бардачка средней толщины папку. – Здорово, Маринка! – Игнатьев самодовольно взглянул в сторону проходящей мимо соседки. – Игнатьев? Марина Николаевна Котикова в своей жизни видела многое и пережила немало. Она достоверно знала, что из гадкого утёнка зачастую вырастает прекрасный лебедь. Также она догадывалась и о том, что кислое молоко не повод для расстройства, а всего лишь один из ингредиентов вкусных блинов. Но, как бы там ни было, метаморфозы, произошедшие с её непутёвым соседом, Марина Николаевна упорно не желала принимать как реальный факт. Котикова долго рассматривала гладко выбритое лицо Игнатьева, его модную стрижку и дорогой костюм. Двоякие чувства терзали изумлённую женщину. – Ты ли это, Аристарх? – Нет, Карлсон, который живёт на крыше. – Ну, слава Богу, – Котикова перекрестилась. – Твой плоский юмор всегда позволит идентифицировать твою личность. А я уже грешным делом подумала, что мне всё это мерещится. Котикова озадаченно покосилась в сторону автомобиля и неопределённо хмыкнула. – Ты чего, Аристарх? Банк, что ли, ограбил? – Да нет, – Игнатьев неуверенно пожал плечами. – Инкассаторов грохнул. Марина Николаевна тяжело вздохнула, после чего её светлый лик озарила печальная улыбка. – Ты не убийца, Игнатьев. Ты тихий бытовой алкоголик. На последнее замечание растерянной соседки Аристарх Петрович ответил дружелюбной улыбкой. Он сунул руку во внутренний карман пиджака и извлёк оттуда цветную бумажку. – Вот, смотри, глупая ты женщина. – Это ещё что? – Котикова недоверчиво взглянула на заполненную от руки карточку. – Свидетельство об окончании вечерней школы? – Дура, – Игнатьев недобро взглянул на соседку. – Абонемент в бассейн. Прощай, позорное прошлое. Теперь только здоровый образ жизни. – Слабо верится, Аристарх. А с душевной хмарью как бороться собираешься? – При помощи секса. – И кто же тебе, дураку такому, даст? – Котикова злорадно усмехнулась. – Ну, – Игнатьев задумчиво почесал затылок. – Раньше у меня была только харизма. А теперь – харизма, дорогой костюм и престижная иномарка. Думаю, желающие найдутся. Марина Николаевна не понимала, откуда ветер дует, но явственно ощущала, что вместе с ним грядут и серьёзные перемены в жизни её соседа. Последнее предположение Игнатьева имело под собой здравый смысл, и Котикова не могла с этим поспорить. И как женщина практичная и предусмотрительная, Марина Николаевна решила первой застолбить этот перспективный участок. – Покатаешь? – Котикова, придав своему голосу лёгкую эротичную нотку, кивнула головой в сторону автомобиля. – Становись в очередь, – небрежно бросил Игнатьев. – Весь июль расписан буквально по часам. Пока Марина Николаевна растерянно хлопала ресницами и переваривала небывалую мужскую дерзость, Аристарх Петрович отвесил учтивый поклон дворовым старушкам и чинно вошёл в подъезд. – Это что, Аристарх, что ли? – сгорбленная старуха писклявым окриком обратилась к Котиковой. – Да, вроде как похож, баба Таня. Старушки многозначительно переглянулись и одобрительно закивали головами. – Похоже, в люди выбился наш Аристарх. – А вот это, баба Маня, нам ещё предстоит выяснить. – Завидный жених теперь, – пенсионерка хитро улыбнулась. – А, Маринка? – Да ну вас, – Котикова раздражённо отмахнулась. – Да я лучше под поезд брошусь, чем лягу в постель с этим придурком. Глава 7 С детства в нас вкладывали семена истины относительно того, что повсюду и везде необходимо быть первым и лучшим. С годами этот постулат времён развитого социализма претерпел некоторые изменения. В какой-то момент прозревшие массы осознали, что быть первым – не значит быть лучшим. А гордо шагать в первых рядах является непосильной ношей, водрузить которую на собственные плечи решается далеко не каждый. Валерий Семёнович Кудрявцев всегда и во всём стремился стать лучшим, но никак не первым. Он достаточно рано понял, что количественные показатели в полной мере не отражают качественное содержание человека. Первоочередной задачей матери Валерия Семёновича являлась воспитать хорошего человека, а всё остальное относилось на счёт призрачного фактора успеха. Свою задачу мать выполнила на сто процентов, после чего Кудрявцев лично схватил синюю птицу удачи за хвост и долгие годы старательно удерживал в золотой клетке. Десятое место в рейтинге российского издания «Форбс» нисколько не смущало Валерия Семёновича, напротив, позволяя ему быть промежуточным звеном между неприлично богатыми и сказочно богатыми гражданами великой страны. Столичный бизнесмен, воспользовавшись обеденным перерывом, уединился в рабочем кабинете и размышлял над незатейливой задачкой. Небывалая активность его бывшей свояченицы настораживала своей непредсказуемостью. За последний месяц родная сестра его бывшей супруги превысила лимит незапланированных встреч. С госпожой Кругловой Кудрявцев виделся приблизительно несколько раз в год, и все эти встречи носили случайный характер. Повышенный интерес к собственной персоне Валерий Семёнович ощутил в тот самый миг, когда гибкое тело Раисы Михайловны крепко прижалось к нему во время праздничного банкета, устроенного в честь юбилея его же благотворительного фонда. Позже навязчивое внимание Кругловой вылилось в череду пустых телефонных разговоров. Под занавес последовал незапланированный визит в дом Кудрявцева и профессиональная попытка соблазнения хозяина дома. Валерий Семёнович устоял под откровенным натиском Раисы Михайловны, после чего охрана дома вежливо выпроводила незваную гостью без права повторного посещения. – И что же тебе от нас нужно, Рая? – Кудрявцев задумчиво причмокнул и поднял трубку телефона. – Старосельцева ко мне. Последней каплей терпения на чаше весов Валерия Семёновича стала неловкая попытка ограбления его дочери. По окончании премьеры нового фильма Фёдора Бондарчука прямо в холле кинотеатра на Евгению было совершено разбойное нападение. Злоумышленник выхватил из рук девушки сумочку и пытался раствориться в толпе. Но добрые люди задержали нерадивого грабителя и передали в руки вовремя подоспевшего Старосельцева. Личный телохранитель известного бизнесмена, в свою очередь, устроил допрос с пристрастием и в скором времени выяснил, что заказчиком дерзкого ограбления выступала некоторая представительная дама средних лет. Злоумышленник опознал в ряде предъявленных фотографий госпожу Круглову. Рассказал он и о требовании заказчика. В обязанности безработного гражданина входило выкрасть сумку у Евгении Валерьевны и доставить её Раисе Михайловне. Большего запуганный мужчина не знал. Круг замкнулся. Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Старосельцев. – Разрешите, босс? – Присаживайся, Антон, – Кудрявцев указал на диван. – Что думаешь о нашем недавнем приобретении? – Вы об Игнатьеве? – уточнил Старосельцев. – Именно, Антон. Меня интересует твоё мнение относительно его персоны. Старосельцев неуверенно пожал плечами и задумчиво усмехнулся. – Да нормальный вроде мужик. – В разведку бы с ним пошёл? – поинтересовался Кудрявцев. – В разведку, может быть, и пошёл бы. А вот выпивать бы точно не стал. – А это почему? – Кудрявцев удивлённо взглянул на своего главного охранника. – Так ведь разорит, Валерий Семёнович. Кудрявцев одобрил шутку и громко рассмеялся. – Это точно. Меня ещё мама в детстве учила, что пьяницам и незнакомцам доверять нельзя. – Но вы всё же сделали исключение из правил, – Старосельцев отстранённо взглянул в сторону окна. – Женя за него поручилась, – Кудрявцев поспешил объяснить свою позицию. – А ты знаешь, что у моей дочери нюх на хороших людей. О врождённой способности Евгении Валерьевны определять положительные свойства человека, Антон Старосельцев знал не понаслышке. В своё время именно Кудрявцева выбрала его на должность личного телохранителя своего отца среди десятков не менее профессиональных претендентов. И виной всему были не бойцовские навыки Старосельцева и даже не его грозный вид. Основным критерием отбора послужила исключительная внутренняя порядочность. – Ну, тогда продолжаем в том же духе, босс. – Старосельцев добродушно улыбнулся и щёлкнул пальцами. – Даст бог, этому опальному десантнику удастся докопаться до самого дна. А то… – Никакого физического воздействия, Антон, – Кудрявцев напомнил своему телохранителю границы его полномочий. – На природную хитрость моей бывшей свояченицы мы ответим исключительно манёврами интеллектуального плана. – И всё же, что она ищет? – Старосельцев укоризненно покачал головой. – Вот где действительно загадка года. – Очень скоро мы её решим, – Кудрявцев уверенно хлопнул ладонью по столу из красного дерева. – И товарищ Игнатьев нам в этом поможет. Едва мощная спина Старосельцева скрылась в дверном проёме, дверь вновь распахнулась, и в кабинет вошли две женщины. Строгий костюм и напускной драматизм, скрывающийся за толстыми линзами очков, говорил о том, что дело, которое привело Наталью Андреевну Толстикову в кабинет своего шефа, действительно важное и не терпит отлагательств. Первый заместитель Валерия Семёновича находилась на своём месте седьмой год, и, несмотря на то, что в прошлом месяце женщина перешагнула пенсионный рубеж, на заслуженный отдых Наталья Андреевна не собиралась. – Добрый день, Валерий Семёнович, – на автомате отрапортовала Толстикова. – Здравствуйте, Наталья Андреевна. Кудрявцев с неподдельным интересом всматривался в светлый лик молодой девушки, стоящей по правую руку от его незаменимого заместителя. Наталья Андреевна заметила заинтересованный взгляд своего непосредственного руководителя и поспешила прояснить ситуацию. – Ваш новый личный секретарь. Прошу любить и жаловать. – А со старым что? – поинтересовался Кудрявцев. – Елена в больнице. Проблемы с позвоночником. Плановая операция. Наталья Андреевна в формате рабочего общения предпочитала лаконичность и предельную краткость. – Кузина Диана Витальевна, – Толстикова представила новую сотрудницу. – Тридцать лет. Не замужем. Детей нет. – А что есть? – Кудрявцев решил немного разрядить напряжённость момента. – Положительные рекомендации, – Толстикова прошла стороной мимо лирического отступления своего шефа. – Хорошо, – Кудрявцев утвердительно кивнул головой. – Надеюсь, с рабочим местом Диану Витальевну вы уже ознакомили? – Разумеется. И должностные обязанности мы также изучили. – Золотой вы мой человек, – Кудрявцев мило улыбнулся. – И что бы я без вас делал? – Всё то же самое, Валерий Семёнович, – Толстикова слегка наклонила голову. – Я могу идти? – Да, конечно, Наталья Андреевна. Идите. Едва дубовая дверь в очередной раз прикрыла внутреннее убранство роскошного кабинета, Валерий Семёнович позволил себе немного расслабиться и взглянуть на своего нового секретаря широко открытыми глазами. Картина, представшая перед взором столичного толстосума, была поистине впечатляющей. Идеальные черты лица навевали мысли о творчестве Леонардо да Винчи. Густые тёмные локоны едва касались грациозных плеч. Покатые бёдра и притягательный размер груди напоминали о том, что рай на земле всё же существует. А длинные стройные ноги доподлинно утверждали, что покорить эту вершину смогут лишь избранные смельчаки. – Присаживайтесь, Диана, – Кудрявцев указал на кожаный диван. За свою долгую и насыщенную жизнь Валерий Семёнович видел бесчисленное множество красивых женщин, но день грядущий открывал перед ним новые горизонты. Подобную красоту Кудрявцев не встречал даже на пляжах Лазурного берега, и также не сталкивался с ней в респектабельной тиши мексиканского Тулума. – Музейная редкость, – на удивление самому себе Кудрявцев озвучил свой экспертный вывод. Диана Витальевна Кузина доподлинно знала о своих природных достоинствах и их же выгодно подчёркивала. В возрасте восемнадцати лет девушка впервые ступила на подиум, а уже через два года ведущие агентства Милана и Парижа стояли в очереди, чтобы заключить с ней взаимовыгодные контракты. В последующие три года Кузина сделала головокружительную карьеру в модельном бизнесе. После русская модель засветилась в грязной истории с наркотиками и сутенёрами, и интерес к ней угас так же внезапно, как и вспыхнул. – Простите, Валерий Семёнович, – Кузина стеснительно улыбнулась. – Вы сейчас о чём? Случайно обронённая фраза заставила акулу капитализма неловко улыбнуться и сделать несколько глубоких вдохов. – Диван, на котором вы сидите, – после короткой паузы произнёс Кудрявцев. – В своё время он принадлежал Фёдору Михайловичу Достоевскому. – Странно, – Кузина провела рукой по гладкой коже. – А выглядит как новый. Валерий Семёнович в обычной жизни предпочитал говорить исключительно правду, но в свете собственной непредусмотрительности решил разбавить свою непорочность минимальным количеством лжи. – Хорошо сохранился, – уточнил Кудрявцев. Восторженный взгляд Валерия Семёновича, прицельно направленный на безупречную красоту своего нового секретаря, с головой выдавал его самые сокровенные желания. Сам Кудрявцев это прекрасно понимал, но поделать с этим ничего не мог. Природное самообладание дало сбой, после чего вся система в целом начала вести себя странно и непредсказуемо. – Вино белое или красное? – Кудрявцев ослабил узел галстука. – Красное полусухое, – Кузина слегка закусила нижнюю губу. – Ужин при свечах? – Кудрявцев продолжил наступление. – Не сегодня, – Кузина слегка тормознула наступательные позиции своего шефа. – Завтра? Диана Витальевна, подобно опытному кукловоду, поочерёдно дёргала за нити марионеток, полностью взяв и без того предсказуемую ситуацию под свой личный контроль. – С удовольствием, – Кузина встала и одёрнула юбку. – Если не возражаете, я приступлю к своим непосредственным обязанностям. – Конечно, Диана Витальевна. Приступайте. Дверь в очередной раз издала едва различимый хлопок, отозвавшийся в голове Валерия Семёновича мощными раскатами весеннего грома. Внутренний кремень респектабельного бизнесмена дал трещину, заставляя его заметно нервничать и осуждать собственную слабость. Кудрявцев подошёл к окну и опустил жалюзи. После чего широко улыбнулся и засунул обе руки в карманы брюк. – А почему бы и нет, Валерий Семёнович? – такой вот незамысловатой фразой Кудрявцев выписал себе входной билет в мир безудержных чувств и неуёмной страсти. Глава 8 Если день не задался с самого утра, то и к вечеру не стоит ждать радостных известий. Раиса Михайловна об этом мало что знала, оттого и не обратила должного внимания на пролитый кофе и внезапно угасшую сигарету. Увидев неприличное количество птичьего помёта на крыше и капоте собственного автомобиля, Круглова довольно улыбнулась, решив, что это не иначе как божий промысел, который сулит ей несметные богатства. Раиса Михайловна припарковала свой спортивный «мерседес» на стоянке и с чувством исполненного долга направилась в собственный салон. Неожиданно прямо перед ней возник незнакомый мужчина и самодовольно уставился на разрез её декольте. – Девушка, а вы знаете, что по всем законам физики шмель не может летать? – Игнатьев снял солнцезащитные очки и мило улыбнулся. – То есть как это не может? – вопросом на вопрос ответила Круглова. – Не может. У него слишком маленький размах крыльев и большая масса тела. И это вам может подтвердить любой физик. Даже теоретик. Раиса Михайловна была так же далека от науки, как Новгород от Владивостока, потому и к теоретическим аспектам прикладной физики отнеслась несколько прохладно. – Тебе чего нужно, умник? – огрызнулась Круглова. – По всем законам физики шмель не может летать, – Игнатьев повторил прописную истину. – И дальше-то чего? От меня что требуется? – Дело в том, что шмель об этом ничего не знает. Он просто берёт и летает. Аристарх Петрович понимал, что очень сильно рискует, но от заранее составленного плана отступать не решался. – Ты меня достал, ботаник, – Круглова криво улыбнулась. – Последний раз спрашиваю: что надо? – Вот вы такая красивая, умная и с виду абсолютно неприступная женщина, – Игнатьев потушил пожар негодования в душе Кругловой. – А я собираюсь поступить подобно шмелю. Комплимент пришёлся ко двору, и Раиса Михайловна, сменив гнев на милость, заинтересованно взглянула в глаза незнакомого мужчины. – Это как? – Я сделаю вид, что ничего не знаю об этом и познакомлюсь с вами. Круглова оценила стандартный приём пикапа и даже несколько раз хлопнула в ладоши, после чего огорчённо хмыкнула. – Отвали. Ботаник. Раиса Михайловна, обойдя потенциального жениха по кругу, продолжила своё движение к цели. – Зоолог, – бросил вслед Игнатьев. Круглова остановилась и, обернувшись, через плечо с презрением взглянула на Игнатьева. – Чего? – Я говорю, что негативные эмоции вам к лицу. Первый шаг на пути к триумфальной лестнице был сделан – динамика нарастала. Неприметный подросток в спортивном костюме, якобы случайно пробегавший в этом месте и в данный час, бросил заинтересованный взгляд на рыжую кожаную сумочку владелицы мехового салона. Слегка изменив изначальную траекторию движения, подросток приблизился к Кругловой и нагло выдернул эту самую необходимую часть женского гардероба прямо из рук владелицы. При этом нехороший мальчик слегка не рассчитал дистанцию и небрежно толкнул Раису Михайловну плечом. Потерявшее равновесие тело Кругловой упало прямо на тротуарную плитку, содрав кожу одновременно с двух коленок. Раиса Михайловна от подобной наглости потеряла дар речи. Она лишь по-рыбьи хватала ртом воздух, пытаясь привлечь внимание окружающих к собственным проблемам. Случайные прохожие, в свою очередь, с нескрываемым восторгом наблюдали за коленно-локтевой позой представительной дамы. Отдельные индивидуумы даже попробовали снять импровизированное цирковое представление на камеры своих смартфонов. – Разойдитесь, – Игнатьев с трудом пробился сквозь плотные ряды случайных зевак и помог Кругловой подняться на ноги. – Вот, держите. – Он протянул ей похищенную вещь. Операция была спланирована идеально. Кудрявцев решил наказать бывшую свояченицу её же оружием. У Раисы Михайловны не было ни единого шанса на спасение. – Спасибо вам огромное, – Круглова благодарно взглянула на Игнатьева. – В этой сумочке вся моя жизнь. Аристарх Петрович моментально вжился в образ профессионального соблазнителя и слегка коснулся запястья своей жертвы. – А вся моя жизнь целиком в ваших руках. А если быть досконально точным, то вся она в одном вашем взгляде. Я просто утопаю в ваших бездонных очах. Раиса Михайловна одобрительно кивнула головой. – Говорить вы умеете. А красноречие, как известно, первый признак альфонса. – Я не из этой касты. Взгляд Аристарха Петровича скользнул к женским ногам и остановился на содранных коленях. – Вы срочно нуждаетесь в первой медицинской помощи. – Это как? Дыхание рот в рот, что ли? – Для начала обработаем ваши раны, – Игнатьев взял Круглову под руку и повёл в сторону стоянки. В пылу неожиданного эмоционального всплеска Раиса Михайловна даже и не заметила лёгкие телесные повреждения. И лишь теперь, когда всё мужское внимание кружилось вокруг неё, Круглова ощутила неприятное покалывание в области колен. – Присаживайтесь, – Игнатьев распахнул заднюю дверь BMW. Пока Раиса Михайловна осматривала автомобиль, Аристарх Петрович достал из багажника аптечку. Он извлёк баночку йода и вату и незамедлительно обработал свежие раны. – Щиплет, – Круглова крепко сжала зубы и наморщила лоб. Казалось, что Аристарх Петрович только и ждал этого призыва о помощи. Он, как истинный джентльмен, присел на корточки и принялся что есть мочи дуть на боевые раны потерявшей бдительность женщины. При этом его правая ладонь как бы невзначай легла на кожаный диван в двух сантиметрах от женского бедра. – Пожалуй, я ошиблась, – Круглова благодарно взглянула на своего спасителя. – Насчёт ботаника? – Круглов поднялся на ноги. – Насчёт альфонса. – И в чём же, если не секрет, отражается моё оправдание? – В цене вашего автомобиля, – Круглова загадочно улыбнулась. – И ещё аромат туалетной воды с головой выдаёт ваш хороший вкус, у которого также имеется вполне конкретная стоимость. Взгляды Аристарха Петровича и Раисы Михайловны встретились. Незримая искра напряжением в несколько сотен вольт пробежала между их телами и на выходе растворилась в счастливых улыбках двух противоположностей. – Раиса, – Круглова одёрнула юбку и вышла из автомобиля. – Аристарх, – Игнатьев протянул Кругловой руку и слегка коснулся губами ей ладони. – Рад знакомству. – Как вы относитесь к крепким спиртным напиткам, Аристарх? Аристарх Петрович большую часть ночи потратил на изучение гастрономических предпочтений и вредных привычек Раисы Михайловны, а потому в данном вопросе был подкован на все сто. – Исключительно коньяк, – Игнатьев дал победный залп. Владелица престижного мехового салона до конца не понимала, что её больше привлекает в новом знакомстве. На одной чаше весов лежала галантность и мужская харизма, на второй – надёжный финансовый тыл и вполне реальная физическая защита. – Прекрасный выбор, – Круглова захлопнула дверь автомобиля и направилась к арендованной торговой площадке. – Прошу следовать за мной. Отчётливая смена декораций нисколько не изменила как общего настроя Раисы Михайловны, так и её безграничной заинтересованности Аристархом Петровичем. Она на правах хозяйки кабинета достала из шкафчика дежурный серебряный поднос с коньяком и лимоном. После выставила на стол бокалы. – Прошу, – Круглова предоставила право обслуживания мужчине. Аристарх Петрович на треть наполнил пузатые бокалы и нарезал лимон. – Я хочу выпить за фактор случайной встречи, благодаря которому я обрёл себя заново. Потому что мужчина, в душе которого не пылает костёр любви, в первую очередь, потерян для самого себя. – А во вторую? – поинтересовалась Круглова. – Для всего окружающего мира. Аристарх Петрович, дабы в дальнейшем избежать затруднительных вопросов, вплотную приблизился к своей жертве и откровенно взглянул ей в глаза. – За тебя, Раиса. За самую красивую женщину в мире. Нежные объятия и серия страстных поцелуев, последующих сразу после первого глотка, усадили два вчерашних одиночества на диван. – Аристарх, – Круглова прижалась щекой к крепкому мужскому плечу. – Ты чем по жизни занимаешься? Несмотря на заранее приготовленный материал, Игнатьев решил внести в общий настрой спланированной беседы незначительные ноты импровизации. – Грузчик я. – Обожаю мужчин с чувством юмора, – Круглова коснулась пальцем кончика носа своего суженого, который к тому же ещё был и ряженым. – Я, Раиса, тренер, – Игнатьев слегка прикусил мочку уха одураченной женщины. – По каратэ? – По личностному росту. – Это как? – невозмутимо спросила Круглова. – Обучаю людей искусству быть счастливыми здесь и сейчас. – А почему именно здесь и именно сейчас? Аристарх Петрович к утру проглотил несколько книг по самосовершенствованию и позитивному мышлению, оттого и владел темой если и не в совершенстве, то как минимум на крепкую четвёрку. – А потому, милая, что половина граждан нашей необъятной родины были счастливы в прошлом, а вторая половина готовится к успеху в будущем. Так вот и получается, что в настоящем счастья нет. И я, дабы в корне исправить ситуацию, собственноручно возложил эту непосильную ношу на собственные плечи. Чем больше Раиса Михайловна узнавала о доступных талантах Игнатьева, тем больше он ей нравился. Она свято верила в то, что это судьбоносная встреча отнюдь не случайность, а вполне заслуженный внеочередной подарок небес. – И какие же образовательные программы ты ведёшь? – Личная эффективность. Тайм-менеджмент. Быстрое достижение результатов. Правильная постановка целей. – Круто! – восхищённо произнесла Круглова. – А кто твои ученики? – Я работаю исключительно с верхним сегментом рынка, – пояснил Игнатьев. – Бизнесмены, политики, – смело предположила Круглова. – А ещё звёзды кино, спорта и общественные деятели. Игнатьев наслаждался собственным триумфом. В какой-то момент его голову посетила несмелая мысль относительно того, что он безумно талантливая личность, и место ему на лучших театральных подмостках столицы. – А ты, стало быть, шубами торгуешь? – Торгуют трусами, мой хороший, – Круглова поцеловала Игнатьева в щёку и встала с дивана. – А шубы я продаю. Причём мои шубы – лучшие в столице. Я, как и ты, работаю исключительно с верхним сегментом рынка. – Вот оно как, – удивлённо хмыкнул Игнатьев. – Жёны бизнесменов и политиков? – А ещё актрисы, спортсменки и элитные проститутки. – И какова страна происхождения твоего товара? – как бы невзначай поинтересовался Игнатьев. – Прямые поставки из Греции. – Отлаженный бизнес? – В точку, – Круглова с гордостью расправила плечи и наполнила бокалы коньяком. – С той стороны всем занимается моя родная сестра. Она уже давно эмигрировала к берегам Эгейского моря и в своё время поддержала мою дерзкую идею. – Которая впоследствии сделала тебя весьма обеспеченной дамой. Разговоры о деле всей своей жизни вдохновили Раису Михайловну к новым подвигам, к реализации которых она приступила незамедлительно. – Пошли. Круглова схватила Аристарха Петровича за руку и потянула его в торговый зал. Она напрочь потеряла голову от ощущения пьянящей близости с мужчиной своей мечты и распахнула перед ним святая святых своей души. – Смотри, Аристарх, – Круглова остановилась возле плотного ряда манекенов, одетых в меховые изделия. – Это соболь. А вот это норка. Песец. Озадаченные взгляды продавцов-консультантов красноречиво свидетельствовали о том, что всё происходящее здесь и сейчас протекает именно под знаком вездесущего Песца. Несмотря на некоторые опасения, которые навевал неуёмный азарт хозяйки мехового дворца, Аристарх Петрович понимал, что отступать уже поздно. – А вот это панда! – вдохновенно произнесла Круглова. Несмотря на то, что о шубах из меха бамбуковых медведей Игнатьев слышал впервые, задавать излишние вопросы он не решился. Находящаяся же под прессом безудержной страсти Раиса Михайловна одним рывком сорвала цветастую шубу с манекена и небрежно бросила её на пол. – Аристарх! – Круглова всем своим телом прижалась к могучему торсу своего нового бога. – Я хочу тебя. Прямо здесь и именно сейчас. Аристарх Петрович не стал сопротивляться предложенной радости и с головой окунулся в омут низменных желаний. В то время как Игнатьев срывал с Раисы Михайловны одежду и разбрасывал её в разные стороны, заведующая торговой секцией в спешном порядке закрывала двери своего отдела. Долгий период сексуального воздержания разбудил в начинающем соблазнителе настоящего зверя, который рвал и метал всё на своём пути. И зверь этот был страшен в своём подлинном величии. Он громко кричал, грозно рычал и отчаянно кусался. Раиса Михайловна парила в небесах и возвращаться на землю не спешила. На сорок первой минуте затяжного марафона Кругловой показалась, что она находится в объятиях как минимум троих мужчин. Она мёртвой хваткой сжала в ладони меховой рукав и, крепко зажмурив глаза, ловко перепрыгнула с грозовой тучи на белоснежное облако. – Что это было? – Круглова открыла глаза и попыталась восстановить дыхание. – Штурм Зимнего дворца и взятие Бастилии. – Причём по ходу одновременно. Игнатьев и сам был немало удивлён собственному бесстрашию и полевой неутомимости. Навыки, которые, казалось, в виду невостребованности должны были быть утрачены навсегда, ожили и засияли новым красками. – Ты просто космос, детка! – Игнатьев бросил стандартную фразу и без сил рухнул на мех панды. Аристарх Петрович мечтательно улыбнулся, припомнив предпоследний абзац пятой главы воодушевляющей книги под названием «Жизнь без границ». Там говорилось о том, что работа помимо материального достатка должна привносить в жизнь индивидуума и внутреннее удовлетворение. Если переложить эту замысловатую истину на обыденный язык, то получится следующее. Работа должна нравиться ни больше ни меньше. Игнатьев мысленно благодарил небесную канцелярию за предоставленную вакансию и перевернулся на спину. – Боже мой, какой мужчина! – Окольцева восторженно сомкнула ладони на груди. Несмотря на довольно детальный рассказ заведующей секцией, Антонина Егоровна решила лично убедиться в качестве нового мужчины своей лучшей подруги. Она пробежалась взглядом по неприкрытому достоинству Аристарха Петровича и принялась нараспев охать и ахать. – Самец! – в глазах Окольцевой поплыли радужные сердечки. – Доминантный самец. Аристарха Петровича немного смутило неожиданное появление восторженной толстухи, но, глядя на безмятежный лик Раисы Михайловны, он понял, что причин для беспокойства попросту нет. – Это кто? – на всякий случай решил уточнить Игнатьев. – Продавец? – Это моя лучшая подруга, – счастливая улыбка озарила лицо Кругловой. – И зовут её Антонина. Антонина Егоровна, наконец-то сообразив, что рассматривать мужчину своей подруги в неглиже не совсем тактично, слегка отвернула голову и проникновенно вздохнула: – Счастье есть. Его не может не быть. Глава 9 Очередная масштабная акция протеста развернулась у стен здания администрации химического комбината. Реконструкция старого промышленного гиганта развернулась в самом центре столицы и вызвала массу противоречивых мнений. Многие жители окрестных микрорайонов радовались новым рабочим местам, а тех, кто жил чуть поодаль, беспокоила экологическая подноготная мощного предприятия. Протестующие выстроились в несколько рядов и требовали от администрации комбината предоставить на суд обеспокоенных граждан экологические стандарты и международные экологические нормативы, регулирующие деятельность предприятия. Повсюду виднелись транспаранты с яркими надписями типа «Даёшь чистый воздух» и «Остановим химическую агрессию». Отдельной кучкой стояли люди в зелёных жилетах. – Никто к нам не выйдет, – Кудрявцева сообщила своим коллегам по «зелёному» братству горькую правду. – Плевать им на простых людей. Мне говорили, что в новое оборудование вложили около тридцати миллионов евро. – Да и в городской мэрии у них явно связи, – худощавая девчонка печально вздохнула и бессильно опустила руки. – Но что-то же нужно делать, – пожилой мужчина нервно теребил в руках листовку. – Знать бы что, – Кудрявцева неопределённо пожала плечами. Евгения Валерьевна на протяжении последних двух лет являлась активным участником общественного движения «Экология – наше всё» и за относительно недолгий период своего членства для родной организации сделала не мало. Кудрявцева принимала участие в спасении исчезающей популяции уток на Патриарших прудах, регулярно выходила на уборку парков и скверов и активно участвовала в регулярных акциях протеста. Также небезучастной девушке удалось предотвратить несколько экологических катастроф локального значения, естественно, не без помощи своего вездесущего отца. Очередной несанкционированный митинг зашёл в тупик, и это начинало злить и раздражать местных активистов. Однако вылить свою неприязнь и прочие химические реагенты на окна, стены и двери кирпичного здания им не позволили доблестные стражи правопорядка. Звук приближающихся сирен заставил встревоженные массы ретироваться и, как говорят в народе, встать на пяту. – Бежим! – собрат по общественному движению схватил Кудрявцеву за руку и задорно рванул в кусты. Резкий старт непроизвольно всколыхнул расслабленное тело Евгении Валерьевны, и новенький айфон последней модели, выскользнув из кармана, небрежно плюхнулся в клумбу. – Телефон! – Кудрявцева не без усилий вырвала руку и бросилась на спасение своего модного гаджета. Взвод протестующих граждан с проворством лесных обитателей ускользал от полусонных блюстителей правопорядка, не оставляя им не единого шанса выслужиться перед руководством. Однако двум уже немолодым сержантам подобный случай представился, причём в полной красе. Стражи правопорядка заметили нерасторопность Кудрявцевой и, словно по команде, бросились на абордаж. Евгения Валерьевна, видя зловещие усмешки пузатых блюстителей закона, смиренно опустила руки и покорно склонила голову. – Попалась пташка, – усатый сержант схватил Кудрявцеву за плечо и снял с пояса наручники. – Может, для начала права зачитаешь? – пошутила Кудрявцева. – Конечно, – сержант надел наручники. – Ты имеешь полное право заткнуться и следовать за мной. Все многочисленные события в нашей жизни когда-то происходят в первый раз. И именно этот миг зачастую переворачивает всё с ног на голову. И лишь он занимает в ленте наших лучших воспоминаний неизменно лидирующие позиции. Первое свидание, первый поцелуй, первая драка. Евгения Валерьевна впервые передвигалась по столичным дорогам в салоне отечественного автомобиля, и в отсеке для задержанных она тоже ехала в первый раз. Районное отделение полиции встречало девушку едким запахом табака и недружелюбными взглядами его постоянных обитателей. Дежурный капитан изъял у Кудрявцевой сумочку, телефон и лично сопроводил девушку в камеру предварительного задержания, в народе именуемую обезьянником. И поскольку неугомонная стрелка часов неумолимо отсчитывала последние минуты очередного рабочего дня, разбор полёта по делу о несанкционированном митинге автоматически переносился на следующее утро. – Посиди пока, подумай над своим поведением, девочка, – на прощание бросил капитан. – До утра время предостаточно. – Как до утра? – Кудрявцева рьяно бросилась к решётке. – Мне нужно позвонить. Я имею право на один телефонный звонок. Я знаю свои права. – Ты думаешь, что ты знаешь, что такое права? – капитан нагло усмехнулся. – Сомневаюсь. Вот давай так. Если ты мне сейчас с ходу ответишь, что такое права, я тебя отпускаю. Вот сразу так и отпускаю. Евгения Валерьевна была человеком всесторонне развитым и юридически подкованным, оттого в своём скором освобождении нисколько не сомневалась. – Это совокупность конституционных гарантий и личной гражданской ответственности каждого отдельного индивидуума, – выдала Кудрявцева. – Нет, девочка, – капитан довольно улыбнулся. – Права – это такая корочка, которая на законных основаниях позволяет тебе стать участником дорожного движения. – Эта корочка называется водительское удостоверение, – гневно ответила Кудрявцева. Капитан не стал возражать и лишь неопределённо пожал плечами. Он лукаво подмигнул задержанной и направился к своему рабочему месту. – Да, я полностью с тобой согласен, девочка. Мир так несправедлив, и правда сегодня у каждого своя. Евгения смиренно приняла подлый удар судьбы и медленно опустилась на лавку. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться от гнетущей несправедливости. – Не переживай, красавица, – хриплый женский голос разорвал тишину замкнутого пространства. Устремив свой взор в дальний угол камеры, Евгения Валерьевна поняла, что не одинока в своём заточении. Пожилая цыганка неспешно вышла из дальнего полумрака камеры и села напротив подруги по несчастью. Национальный колорит отражался в ярких тонах её широкого сарафана и цветастом платке. Историческое наследие Балканского полуострова также прослеживалось и в хитром взгляде уже немолодой женщины. – В первый раз? – спросила цыганка. – Да, – утвердительно кивнула Кудрявцева. – Вот сейчас сижу и наслаждаюсь новыми впечатлениями. – И как? Нравится? – Не особо. Постепенно начинаю понимать, что блатная романтика не мой конёк. Цыганка весело усмехнулась, а заодно и слегка прихвастнула своими золотыми зубами в количестве восемнадцати штук. – Я Лейла, – представилась женщина. – Женя, – тихо отозвалась Кудрявцева. – Красивое имя. Большая сила кроется в его тайном смысле. Мудрость оно в себе несёт, правду. – Правда, она у каждого своя, – Кудрявцева процитировала капитана и печально улыбнулась. – А вы, стало быть, гадалка? – Каждая цыганка немного гадалка, – противоречиво ответила Лейла. – У нас это в крови. – А ещё у вас в крови неумное желание воровать коней и выращивать мак, – раздражённо фыркнула Кудрявцева. – Зря ты так, красавица. Не каждый цыган – разбойник и вор. Все люди разные. Евгению Валерьевну немного смущало неожиданное соседство. Она всячески пыталась абстрагироваться от излишнего внимания посторонних глаз, но пожилая женщина упорно не желала прерывать трактат на тему цыганской порядочности. В какой-то момент Кудрявцевой это надоело, и она заметно нахмурилась. – Скажите, Лейла. А вы здесь по какому поводу находитесь? – Судьбу людям предсказывала, – задумчиво ответила цыганка. – По руке гадала. – Незаконная предпринимательская деятельность, – вынесла окончательный вердикт Кудрявцева. – И это если не считать морально-этической стороны вопроса. Лейла сухо кашлянула и приложила ладонь к груди. – Ты права, порою нам приходится лгать. И я это делаю часто. Но не потому, что не знаю правду, а потому что, правда эта порою страшна. Я не хочу огорчать людей и поэтому вру. Понимаешь меня? Евгению несколько удивил авторский метод Лейлы. Она знала, что буквально каждый человек желает знать наперёд свою судьбу. И в глубине души каждый надеется на лучшее и порою просто не готов к горькой правде. – Простите, – виновато произнесла Кудрявцева. – Я не знала. – Хочешь, погадаю тебе, – предложила цыганка. – Всю правду скажу. – Не думаю, что я к этому готова. Мне бы позвонить. Лейла широко улыбнулась и доверчиво взглянула на девушку. – Сказку о добром волшебнике знаешь? – О каком именно? Количество подобных сказочных персонажей переваливает за десяток. – О том, который исполняет желания? – уточнила цыганка. – Золотая рыбка, щука, джинн, старик Хоттабыч, – Кудрявцева перечислила наиболее известных иллюзионистов от мира сказок. – Считай, что все они перед тобой. Цыганка украдкой взглянула в сторону коридора и достала из-под юбки мобильный телефон. Она хитро прищурилась и протянула аппарат озадаченной девушке. – Держи, страдалица, – Лейла кивнула в угол камеры. – Давай только тихо. Промежуточное желание Евгении Валерьевны осуществилось. Шанс на спасение вспыхнул ярким огнём китайских фейерверков и тут же угас. Единственный номер телефона, который Евгения помнила на память, содержал поочерёдно повторяющиеся цифры и находился на балансе её отца. С каждым последующим длинным гудком радость примерной дочери таяла буквально на глазах. Валерий Семёнович упорно не желал брать в руки свой дорогостоящий аппарат и полностью игнорировал входящий вызов. Очередная мокрая истерика с неясными проблесками безысходности подступила к глазам Евгении Валерьевны. Девушка трясущимися руками протянула телефонный аппарат владелице и села на место. – Не дозвонилась? – цыганка с сочувствием взглянула на девушку. – Видимо сегодня не мой день, – тихо ответила Кудрявцева. Генетический код предсказателей судеб отразился во взгляде цыганки навязчивым образом будущего счастья. Лейла спрятала телефон под юбку и широко улыбнулась. – Не переживай, красавица. День сегодня, может, и не твой, а вот предстоящая ночь точно будет твоей. – Вы сейчас о чём? – недоверчиво спросила Кудрявцева. – В твоей маленькой неудаче таится огромное счастье. – И как мне его рассмотреть? – Не стоит его искать. Оно само тебя найдёт, непременно. Старая цыганка рассказала своей соседке по камере о судьбоносных витках в жизни человека и о том, что счастье непременно постучится в дверь к каждому хорошему человеку. – Я надеюсь, что в этот момент вы будете рядом, – предположила Кудрявцева. – Нет, красавица. В тот час и миг я уже буду далеко. – То есть ближайшую ночь вы собираетесь провести вне этих стен? – удивилась Кудрявцева. – Конечно, – цыганка взглянула на часы. – Ещё несколько часов, и я тебя покину. Евгения не совсем понимала, о чём говорит её новая подруга. Она нелепо улыбнулась и выдвинула свою собственную теорию побега. – Обратитесь в птичку-синичку и выпорхнете из клетки на свободу? Лейла оценила шутку и направила указательный палец в сторону Кудрявцевой. – В точку. После обернусь серым волком, загрызу всех оборотней в погонах и с чувством исполненного долга рвану в родной табор. – А потом будете петь романсы под баян, водить хороводы у костра и бороться с пьяным медведем, – Кудрявцева тихо засмеялась. Радостная улыбка вспыхнула и на лице Лейлы. Она подошла к Евгении и села с ней рядом. – Хорошая ты девчонка, Женя. И в жизни твоей всё будет хорошо. Запомни, что скажу тебе. Если вдруг понадобится тебе помощь старой Лейлы, – цыганка склонилась к уху Кудрявцевой и рассказала где и как её можно отыскать. Евгения благодарно кивнула и коснулась руки цыганки. – И всё же, Лейла. Как вы собираетесь отсюда сбежать? – Зачем сбежать, красавица. Сами отпустят и хлебушка в дорожку дадут. Сейчас всё начальство разъедется, и войдёт в эту мрачную темницу муж мой. Осыплет он падких до чужого добра стражников златом и заберёт свою суженую подальше от посторонних глаз. – Всё так просто? – Кудрявцева недовольно наморщилась. – А ты как думала. В этом мире всё продаётся и покупается. И свобода в том числе. Неподкупный полицейский – это такая же редкость, как непьющий дворник. Рассказанная на ночь сказка показалась Евгении очередной цыганской небылицей. Однако, едва часовая стрелка перевалила за полночь, в конце коридора послышался шум. В скором времени краснощёкий прапорщик распахнул дверь в камеру и указал рукой на цыганку. – Ты выходи, – невнятно буркнул полицейский. – Ничего не бойся, красавица, – на прощание бросила Лейла и провела ладонью по волосам Евгении. – Даст бог, свидимся. Глава 10 Узкая лавка не позволяла Кудрявцевой устроить себе удобный ночлег, а угнетающая обстановка мрачных застенков пугала своей тишиной. К тому же лёгкое чувство голода навевало мысли о чашке горячего кофе и свежей булочке с изюмом. Евгения Валерьевна понимала, что единственный шанс выбраться из этого болота сухой и невредимой – это связаться с отцом. Но почему-то именно сегодня самый близкий человек в её жизни не соизволил ответить на её крик о помощи. Произошло непоправимое. Евгения перебирала в голове возможные варианты событий, которые смогли так сильно отвлечь её отца. Плотный перечень форс-мажорных ситуаций включал в себя наводнение, землетрясение, пожар и даже заказное убийство. – Дура, – Кудрявцева спустила ноги на пол и подпёрла подбородок двумя руками. Едва различимая поступь в конце коридора в скором времени превратилась в отчётливый шаг. Вселенная выполнила заказ Евгении если и не на сто процентов, то, как минимум, наполовину. Старший лейтенант Министерства внутренних дел Российской Федерации остановился возле двери камеры. В левой руке он держал поднос, на котором стояла кружка. Вьющийся к потолку дымок утверждал, что внутри кипяток. Лежащие на бумажной салфетке пирожки притягивали голодный взгляд Евгении своими румяными боками. Игорь Иванович Колосов открыл дверь и вошёл в камеру. – Доброй ночи. Полицейский поставил поднос на лавку рядом с девушкой и сел напротив. – Угощайтесь. Кудрявцева оценивающе взглянула на доброжелательного парня. Несмотря на жуткий голод, она решила не проявлять интерес к раннему завтраку. – Спасибо за заботу. Но я после шести не ем. Сотрудник правопорядка широко улыбнулся и с пониманием кивнул головой. Он искоса поглядывал на Евгению, и в душе его пели соловьи. Это был именно тот случай, про который ему рассказывала бабушка в детстве. И несмотря на то, что детство осталось в безвозвратном прошлом, Игорь Иванович свято верил в свои светлые идеалы. – Всё верно, фигуру надо беречь. Если бы подобное наставление Евгения Валерьевна услышала бы от толстого капитана, то указала бы ему вполне конкретный маршрут следования. Но здесь ситуация была несколько иной. Игорь Колосов с детства активно занимался спортом и помимо косой сажени в плечах у него имелись объёмные бицепсы, трицепсы и прокаченные мышцы груди. – У меня с фигурой всё в порядке, – тихо буркнула Кудрявцева. – Да, я вижу, – Колосов, чтобы не смущать девушку, отвёл взгляд в сторону. – Но вы всё же поешьте. У любого правила есть свои исключения. Девушка хотела оспорить данное утверждение, но вовремя осознала, что с голодом спорить сложно. – Спасибо. Евгения Валерьевна жадно откусила пирожок и сделала глоток согревающего чая. – Вкусно, – с набитым ртом произнесла Кудрявцева. Колосов одобрительно кивнул. Ещё вчера он и представить не мог, что подобное чудо свершится буквально на пороге его тридцатого дня рождения. – Пирожки с капустой. Свежие. Бабушка пекла. Вы ешьте. Евгения с аппетитом истощавшего волка расправлялась с румяными пирожками. В данный момент ей казалось, что ничего вкуснее этой домашней стряпни он никогда не ела. – Передавайте вашей бабушке огромную благодарность. – От кого? – Колосов загадочно улыбнулся. – От жертвы полицейского произвола, – Кудрявцева прожевала остатки пирожка и запила их чаем. Игорь Иванович не стал оправдывать как собственную неблагодарную работу, так и своих коллег по цеху. – Всякое бывает, – Колосов незамысловато пожал плечами. Евгения Валерьевна допила чай и поставила кружку на поднос. – Конечно, – Кудрявцева многозначительно качнула головой. – Я понимаю, деньги они всем нужны. Игорь, будучи человеком неглупым, быстренько смекнул, откуда ноги растут. И тут же поспешил прояснить ситуацию. – Я так понимаю, речь идёт о цыганке? – Вы всё правильно понимаете. – Бывает и такое, – Колосов неопределённо пожал плечами. – Ребята все приезжие, а в столице, вы сами знаете, великое множество соблазнов. И у каждого из них есть вполне конкретная стоимость. – А вы, стало быть, коренной москвич? – поинтересовалась Кудрявцева. – Нет, ну что вы. Я, как все, лимита. Приехал из Зеленограда. – И, чтобы оплатить съёмную квартиру и услуги продажных женщин, вы торгуете честью мундира. – Не совсем так, – Колосов усмехнулся. – Вернее, совсем не так. Живу я у бабушки, а продажная любовь меня не интересует. Потому как верю в любовь настоящую. Чистую и непорочную. С чистотой мундира тоже всё в порядке. Я не осуждаю своих коллег, но в душе против коррупции. Оттого и не участвую в делёжке сторонних финансовых поступлений. После короткого откровения привлекательного офицера полиции Евгения Валерьевна взглянула на парня несколько иным взглядом. Потому как в наше непростое время люди честные и принципиальные ценятся на весь золота. – Нелегко, наверное, вам, такому хорошему, существовать в подобном коллективе? – предположила Кудрявцева. – Нелегко, – согласился Колосов. – Но сегодня я отрабатываю свою последнюю смену. – И что? Увольняетесь. – Нет, почему. Перевожусь. – В полицию нравов? – Московский уголовный розыск, – уточнил Колосов. – Меня Женя зовут, – Кудрявцева доброжелательно улыбнулась. – Я Игорь, – Колосов приложил ладонь к виску. – К вашим услугам. Евгения Валерьевна, слегка поразмыслив, решила прибегнуть к предложенным услугам. Лёгкие сомнения одолевали Кудрявцеву, но, собрав в кулак всю свою решительность, она сделала уверенный шаг навстречу неизвестности. – Игорь, мне очень нужно сделать один телефонный звонок. – Я вас понимаю, – Колосов безразлично хмыкнул. – Но мы не в Америке. – Значит, не позволите? – озадаченно спросила Кудрявцева. – Конечно же, позволю. Колосов тихо рассмеялся. Кудрявцева, видя искренность его глаз, широко улыбнулась и укоризненно покачала головой. – Так чего вы тогда меня расстраиваете, товарищ старший лейтенант? – Ну, – Колосов хитро прищурился. – Пирожки кушать вы тоже не сразу стали. – А вы злопамятный и мстительный человек, Игорь, – Кудрявцева, сама не замечая того, прониклась к принципиальному полицейскому симпатией. – Нет, – Колосов отрицательно покачал головой, – Я просто обожаю предельную ясность и категорически не приемлю недосказанность. Игорь Иванович достал из кармана смартфон и протянул его Евгении. Кудрявцева вопросительно взглянула на Колосова, вспоминая свой последний конспиративный звонок. – Говорить нужно тихо и желательно в углу камеры. Так? Колосов одобрительно кивнул головой. – Желательно полушёпотом и стоя на коленях. Евгения обиженно надула губы и едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. – Ну, я серьёзно, Игорь. – Я тоже не шучу. Оставайтесь на месте и говорите отчётливо и внятно. В противном случае я буду вынужден вас арестовать и сопроводить в камеру предварительного заключения. Незаметная искра промелькнула между двумя ещё совсем недавно посторонними людьми. В рамках мирового масштаба событие, безусловно, пустяковое, но в границах отдельно взятых судеб явление более чем глобальное. Евгения Валерьевна по памяти набрала номер отца и вновь натолкнулась на непреодолимую стену. Затяжная серия длинных гудков поставила девушку в весьма затруднительное положение. – Спасения ждать неоткуда? – поинтересовался Колосов. – Похоже на то, – Кудрявцева печально улыбнулась. – Зря я, конечно, преступила черту закона. Ну, подумаешь, в карты играла на раздевание. Песни пошлые под гитару пела, старушку ограбила. Пустяки. А вот то, что я продавщицу цветочного ларька задушила, вот этого я себе никогда не прощу. Игорь с умилением смотрел на прекрасную девушку. Соловьи взяли незначительную паузу, и в продрогшей душе молодого офицера расцвели ландыши. – А несанкционированный митинг вы посетили уже после этого зверского убийства, – Колосов не смог сдержать улыбку. – Я правильно понимаю? Евгения подошла к Игорю и протянула ему смартфон. – Всё верно, гражданин начальник. Вот такой я непутёвый человек. – А мне кажется совсем наоборот. И у меня этому есть масса подтверждений. – Да что вы! – Кудрявцева села рядом с полицейским и удивлённо хмыкнула. – Ну приведите хотя бы одно обоснование моей порядочности. Игорь Иванович вспомнил душевный разговор без срока давности и с распахнутой настежь душой изложил его суть задержанной гражданке. – Когда мне было пятнадцать, – начал рассказ Колосов. – Моя бабушка сказала, что счастье не нужно искать, оно само найдёт меня. В специально отведённый для этого день и час. Нечто подобное Евгения Валерьевна недавно слышала из уст цыганской провидицы. Девушка удивлённо хмыкнула и задумчиво опустила взгляд. – Бабушка тогда сказала, что самое главное в нашей жизни – это встретить своего человека. Того, с кем ты будешь ощущать покой и безмятежность. Того, с кем ты будешь с радостью засыпать и с благодарностью встречать каждое новое утро. – Что-то в этом есть, – призналась Кудрявцева. – Только как же его распознать, этого человека? – Именно такой же вопрос я задал своей бабушке. Её ответ меня поразил и вдохновил одновременно. – И что же она ответила? – Она говорила, что эту встречу невозможно пропустить. Её невозможно обойти стороной. Бабушка сказала, что когда это произойдёт, моя душа запоёт серенаду и улыбка не будет сходить с моих уст. И она была права. Откровенное признание в любви не оставило Евгению Валерьевну равнодушной. Хотя лёгкий румянец коснулся её нежных щёк. Подобное притяжение душ немного пугало девушку. Она полностью отдавала себе отчёт в том, что Игорь ей определённо нравился. И это лёгкое пламя симпатии обещало в скором времени вспыхнуть ярким костром возвышенных чувств. – Поздно уже, – Кудрявцева смущённо отвела взгляд в сторону. – Вы правы, Женя, – Колосов, понимая, что главные слова уже сказаны, взял Кудрявцеву за руку. – Пойдёмте. Вряд ли вам здесь удастся заснуть. – И что? – Кудрявцева доверчиво посмотрела на Колосова. – Вы мне предоставите кушетку и верблюжье одеяло? – Я предоставлю вам возможность провести остаток ночи дома. – Не поняла? – Кудрявцева удивлённо вытаращилась. – А как же суд, скамья подсудимых и длительное тюремное заключение? – Отменяется, – располагающая улыбка на лице старшего лейтенанта говорила о том, что доблестный блюститель правопорядка не шутит. – Мы сейчас выходим отсюда, и вы едете домой. – А как же ваши коллеги? – А это будет их прощальный подарок, – Колесов распахнул дверь камеры. – Хотя пару ящиков пива всё же купить придётся. Уже стоя на улице в ожидании своего ангела-спасителя, Евгения в очередной раз вспомнила старую цыганку. – Ай да Лейла, – Кудрявцева озадаченно качнула головой. – Вы сейчас о чём? – Колосов подошёл сзади. – Я говорю, что от судьбы не уйдёшь. – Это точно. И у моей бабушки на этот счёт имеются неопровержимые доказательства. – По всей видимости, она у вас очень мудрая женщина, – Кудрявцева лукаво улыбнулась. – Её мудрость не знает границ. Если хотите, я могу вас познакомить. Евгения Валерьевна решила не торопить ситуацию и проигнорировала оригинальное приглашение в гости. – Такси, я надеюсь, вы вызвали? – Конечно, Женя. Игорь протянул Кудрявцевой её сумочку. – Деньги у вас есть? Евгения неуверенно пожала плечами. – Ну, если ваши коллеги их не изъяли, тогда определённо есть. – Всё на месте, – успокоил Колосов. – Я проверял. И кошелёк, и телефон – всё в сумке. Жёлтая «Волга» плавно подъехала к отделению полиции. Игорь Иванович печально взглянул на автомобиль и коснулся кончика своего носа. – Мне очень не хочется вас отпускать, Женя, – Колосов сказал правду. – Вы хотите снова поместить меня в обезьянник? – Кудрявцева также тянула время. – Пожалуй, не сегодня, – пошутил Колосов. – Может быть, в следующий раз. – А когда он наступит? – Ровно в тот миг, когда вы вновь кого-нибудь ограбите и убьёте. – Ждите меня завтра. Кудрявцева громко рассмеялась и подошла к Игорю ближе. Она стеснительно опустила взгляд и несмело поцеловала своего героя в щёку. – Спасибо вам, Игорь. – Вам спасибо, Женя, – Колосов воодушевлённо вздохнул. – Мне-то за что? – За встречу, за поцелуй. За то, что вы есть. Водитель такси не был в душе романтиком и возвышенных порывов ни к кому не испытывал. Чувство прекрасного ему было неведомо, именно поэтому он раздражённо выругался и нервно нажал на клаксон. Пронзительный звуковой сигнал оповестил молодых людей, что время затяжного прощания подошло к концу. – Я побежала, – Кудрявцева коснулась руки Игоря и сделала несколько шагов назад. – Телефон! – выкрикнул Колосов. – Номер? – Запомнишь? – Запомню, – Колосов утвердительно кивнул головой. Игорь Иванович долго смотрел вслед исчезающему автомобилю и прокручивал в голове заветные цифры. Эта ночь приоткрыла перед парнем плотную завесу снов, и он, набрав в лёгкие воздух, проникновенно запел. Серенад Колосов не знал, поэтому с его влюблённых уст сорвались незамысловатые слова старинного романса и разлетелись по всем окрестным дворам и переулкам. Глава 11 Владелец заводов, самолётов и пароходов возлагал на очередную ночь большие надежды. Мощное цунами страсти и любви накрыло столичных жителей с головой. Не прошла эта волна и мимо Валерия Семёновича. Кудрявцев ещё с утра заказал лучший столик в престижном ресторане. Ближе к обеду посетил косметолога, затем массажиста, и по случаю приобрёл новый костюм. Известный бизнесмен, словно мальчишка, ожидал конца рабочего дня, и этот торжественный миг настал. Валерий Семёнович впервые за долгие годы решил включить режим переговорной блокады. Он специально оставил телефон в офисе и скрыл ото всех свои планы на вечер. В то время, когда попавшая в беду Евгения Валерьевна впервые звонила отцу, Валерий Семёнович был на полпути в ресторан. Второй звонок пришёлся на время медленного танца. В тот самый момент, когда золотой корпус телефона вибрировал на отполированном до блеска столе, гибкое тело Кузиной откровенно прижималось к крепкому торсу Кудрявцева. Официант повторно наполнил бокалы коллекционным вином и поспешно удалился. Валерий Семёнович отключился от всех дневных забот и проблем. В данный момент для него существовала только она. Женщина, за одну ночь с которой он отдал бы половину своего царства и «бентли» в придачу. – Я восхищён вами, – честно признался Кудрявцев. – Вы пробудили меня из долгой спячки. Девушка изобразила на своём лице тень лёгкого смущения. Она подняла бокал и сделала небольшой глоток. Кузина откровенно смотрела в глаза своего шефа. Каждый её шаг, жест и взгляд приближали кульминацию тщательно спланированного заговора. Диана Витальевна в полной мере отрабатывала условия контракта с высокой призовой ставкой. – Как же приятно находиться в компании настоящего мужчины, – Кузина накрыла своей рукой ладонь Кудрявцева. – Я думаю, мне удастся прервать ваш анабиоз и отогреть ваше замёрзшее сердце. Валерий Семёнович более не мог сдерживать лавину своих потаённых желаний. Она бурлила в нём с неистовостью молодого вина, провоцируя на необдуманные поступки. – Поехали, – предложил Кудрявцев. – Куда? – Кузина застенчиво прикусила нижнюю губу. – В гостиницу, Диана. Там нас ждёт президентский номер. Подобный поворот событий в корне не устраивал Кузину. Её первоочередной целью являлось проникнуть в дом своего шефа, а не развлекаться с ним в элитном пентхаусе. – Валерий Семёнович, – девушка обиженно надула губы. – Вы что-то путаете. Я не проститутка. Только сейчас Кудрявцев понял, какую серьёзную ошибку он допустил. Его сердце бешено застучало от мысли, что объект его безудержной страсти может оставить его в гордом одиночестве. – Едем ко мне, – на выдохе предложил Кудрявцев. Автомобиль такси прибыл незамедлительно. Валерий Семёнович на протяжении всего пути нежно гладил округлую коленку Кузиной. Он предвкушал радость от скорого полёта в космос, к неизвестной планете под звучным именем Диана. Если бы окрылённый мужчина мог только предположить, какое количество первопроходцев ступали на эту благодатную землю, он бы немедленно развернул бы свой космический корабль и направил его прямиком в чёрную дыру. Автомобиль остановился рядом с высокими коваными воротами. Кудрявцев расплатился с водителем. Он помог Диане Витальевне покинуть транспортное средство и смело ущипнул её за правую ягодицу. – Пойдём. Валерий Семёнович пожелал встречающим его охранникам доброго здравия и вошёл в дом. Крепкий парень в строгом костюме достал из кармана рацию и сообщил Старосельцеву о возвращении шефа. – Мои скромные апартаменты, – Кудрявцев остановился посреди холла. – Предлагаю начать осмотр с моей спальни. Диана Витальевна, оценив впечатляющий размах строения, поняла, что самостоятельные поиски нужной комнаты могут занять немало времени. И вновь на сцену злободневности ступила женская хитрость. – Не стоит спешить, – лисья улыбка скользнула по лицу Кузиной. – Я бы хотела ознакомиться с домом более тщательно. Я, конечно, далека от новомодных архитектурных течений. Но это же ваш дом. А я страстно желаю узнать вас лучше, во всех проявлениях. – Начнём с гостиной, – Кудрявцев окончательно запутался в сетях очередного обмана. Хозяин элитного недвижимого имущества общей площадью в шестьсот квадратных метров водил свою гостью с этажа на этаж, демонстрируя собственное величие. Столовая, бильярдная, рабочий кабинет – всё это нисколько не интересовало Кузину. – Спальня моей дочери, – Кудрявцев небрежно махнул рукой в сторону прикрытой двери. Диана Витальевна получила ответ на главный вопрос и предпочла прервать занимательную экскурсию. – А где ваша спальня? – смело спросила Кузина. – Этажом выше, – Кудрявцев устремил взгляд в потолок. – И сейчас мы направляемся прямо туда. Валерий Семёнович подхватил стройное тело Кузиной на руки и с проворным упрямством горного козла начал восхождение по винтовой лестнице. Кудрявцев вошёл в спальню и аккуратно опустил Диану Витальевну на широкую кровать. Он тут же снял пиджак и небрежно бросил его в угол. Вслед за пиджаком отправился и галстук. – Моя обитель, – Кудрявцев склонился над своей гостьей и жадно припал к её сочным губам. – Здесь я коротаю свои одинокие ночи. – Эта ночь станет исключением, – Кузина не без труда вырвалась из страстных объятий. – Я в душ. Девушка расстегнула молнию платья и направилась в сторону ванной комнаты. По мере приближения к двери, её платье сползало всё ниже. В тот момент, когда Диана Витальевна потянула на себя ручку, платье окончательно упало под ноги. Опытная совратительница переступила вечерний наряд и скрылась в уборной. Глава 12 Связи в нашем грешном мире решают если и не всё, то очень многое. Внучатый племянник Георгия Спиридонова возглавлял подстанцию, которая обеспечивала бесперебойным потоком электричества как небезызвестную Рублёвку, так и другие окрестные поселения. Василий Спиридонов не смог отказать в личной просьбе своему дальнему родственнику и пообещал помочь в трудную минуту. Георгий Спиридонов в знак особой благодарности передал племяннику плотную пачку американских банкнот. После они вместе обсудили план действия и разбежались по норам. Георгий Спиридонов, в криминальных кругах столицы известный под творческим псевдонимом Жора Ловкач, ступил на тропу войны. Тщательно спланированная операция по незаконному проникновению в чужое жилище взяла низкий старт. Укомплектованный различными высокотехнологичными устройствами рюкзак надёжно висел за спиной профессионального домушника. – Начинаем представление, – Спиридонов щёлкнул пальцами и ускорил шаг. – Прошу всех занять свои места. Жора взглянул на часы и перешёл на лёгкий бег. К каждому отдельному заданию Спиридонов подходил с ювелирной точностью. Всё у него было рассчитано буквально по секундам и расписано пошагово. В тот миг, когда старый авантюрист приблизился к высокому забору особняка господина Кудрявцева, посёлок накрыла тьма. Василий Спиридонов выполнил свою часть обещания и временно обесточил район. – Тридцать четыре секунды, – напомнил себе Спиридонов. Жора знал, что тьма не может быть вечной. Вскоре заработают резервные генераторы, и вслед за ними вспыхнет освещение по всему периметру дома. Спиридонов, с несвойственной людям его возраста прытью, высоко подпрыгнул и ухватился двумя руками за край кирпичного забора. Домушник тихо приземлился на ноги и восстановил в голове план дома. План этот был приблизительным, поскольку в доме своего бывшего свояка Раиса Михайловна была лишь дважды. Второй раз стал для неё последним. Отсутствие освещения заставило охранников перейти в режим повышенной боеготовности. Начальник караула незамедлительно сообщил о происшествии Старосельцеву и спустил с поводка собак. Пара немецких овчарок сократила бы шансы любого злодея на благоприятный исход мероприятия до минимума. Но Жора был необычным злодеем. Главным сокровищем Спиридонова был его опыт. Старый авантюрист не мог не предусмотреть наличие четвероногих помощников, оттого и заранее подготовился к этой встрече. Смесь из оливкового масла, медвежьего жира и жгучего перца убивала нюх любого пса вне зависимости от породы. И именно этим дурно пахнущим ингредиентом Спиридонов тщательно натёр собственное тело, а также лицо и голову. Служебные псы попали в поле действия убийственного запаха. Они синхронно замерли на месте и, жалобно заскулив, бросились врассыпную. Жора обошёл дом с тыла и ловко запрыгнул на карниз первого этажа. Пожилой злодей вытащил из кармана отвёртку и мгновенно взломал немецкий стеклопакет. План минимум был выполнен. Спиридонов находился в доме. Он присел и стал выжидать, пока его глаза привыкнут к кромешной темноте дома. Раздался едва различимый гул резервных генераторов, и по периметру дома вспыхнули прожекторы. Жора быстро сориентировался и вышел к лестнице. Он поднялся на второй этаж и принялся изучать помещения. Множество дверей оказались закрытыми на замок. Спиридонов не стал расстраиваться. Он как никто другой знал, что удача благоволит людям смелым и дерзким. Личная спальня Евгении Валерьевны устроила незваному гостю торжественный приём. Спиридонов нисколько не сомневался, что это именно то самое помещение, которое он так тщательно искал. Двойная радость накрыла ни дня официально не работающего пенсионера с головой. Хозяйка комнаты отсутствовала, о чём говорила аккуратно застеленная кровать. Громкие стоны, выкрики и незнакомые фразы на немецком языке доносились с верхнего этажа. Спиридонов многозначительно улыбнулся и приступил к работе. Сексапильная обольстительница Кузина проявила уважение к хозяину дома и честно отработала дорогостоящий ужин и новое вечернее платье. Сразу за финальным всплеском эмоций Валерия Семёновича последовал тихий храп. Диана Витальевна наспех накинула на себя мужскую сорочку и тихо спустилась этажом ниже. Засланный казачок Кузина впорхнула в комнату дочери хозяина и изумлённо застыла. Вместо спящей девушки её взору предстал незнакомый мужчина, который держал в руках старинную серебряную брошь. – Это мой трофей, – злобно прошипела Кузина. Природное самообладание Спиридонова не позволило ему впасть в состояние панического страха. Жора дал положительную оценку стройному телу неизвестной дамы и положил брошь в карман куртки. – Красивые ноги, детка. Это ты там, наверху, стонала? – У нас несколько разные пути проникновения в жилище, – объяснила Кузина. – Но, по всей видимости, цель одна. Антикварная брошь начала девятнадцатого века передавалась из поколения в поколение, от матери к дочери. И в какой-то момент на правах преемственности оказалась в руках Евгении Валерьевны, чтобы когда-нибудь перейти к её наследнице. Семейная ценность семьи Кудрявцевых стала камнем преткновения между интересами двух противоборствующих сторон. Конкурентная борьба между старым вором и молодой аферисткой обещала быть эффектной и зрелищной. – Извини, ты опоздала, – вынес вердикт Спиридонов. – Уйди с дороги. – Не могу, – Кузина бессильно пожала плечами. – В отличие от тебя, я оплатила входной билет. – Слушай, детка. Ты, наверное, чего-то не понимаешь. Совсем недавно ты занималась сексом с одним из самых богатых людей в стране. Да он же тебе завтра купит всё, что ты пожелаешь. Зачем тебе этот геморрой? Устами Спиридонова глаголила истина. Диана Витальевна это знала, но отступать от своих принципов не собиралась. – Первое, я не шлюха, – прояснила ситуацию Кузина. – Дальше, я не ищу лёгких путей. И, в-третьих, от тебя очень дурно пахнет, дедушка. Переговоры зашли в тупик. Времени на поиски компромиссного решения попросту не было. Спиридонов рванул на таран, но на деле девочка-одуванчик оказалась гром-бабой. Кузина нанесла выверенный удар ногой, и тощее тело криминального ветерана с грохотом плюхнулось на пол. Из разбитого носа капала кровь. Ущемлённое самолюбие обиженно забилось в угол. – Стар ты уже для таких мероприятий, дедушка. Кузина склонилась над поверженным противником и достала из его кармана брошь. В силу своих лет она не догадывалась о том, что хитрость – более грозное оружие, нежели восточные единоборства. Едва Диана Витальевна повернулась к сопернику спиной, глаза Спиридонова открылись, а правая рука нырнула за спину. Жора выхватил из рюкзака электрошокер и проворно вскочил на ноги. Кузина не ожидала подвоха. Она обернулась на звук и встретила свою судьбу с распростёртыми объятиями. Мощный электрический разряд коснулся её бедра, и стройное тело камнем рухнуло на пол. Левая рука Дианы Витальевны неестественно изогнулась, ладонь разомкнулась, и брошь улетела под кровать. Дело было сделано. Победителю оставалось только извлечь антикварное украшение из пыльного угла и тихо удалиться. Но мужское начало взяло своё. Идеальное тело Дианы Витальевны разбудило в душе Спиридонова старого демона. Жора доподлинно знал, что второго такого шанса ему не представится. Позабыв обо всём, пожилой пройдоха запустил ладонь под шёлковую сорочку и прикоснулся к упругой женской груди. В этот же исторический момент его сморщенные губы припали к губам спящей красавицы. Лучшие ожидания Жоры разлетелись в пух и прах. Он краем глаза заметил движение у двери и юркой мышкой шмыгнул к окну. Времени на размышления не было. Внезапное появление личного телохранителя господина Кудрявцева спутало все его планы. Спиридонов распахнул створку окна и щучкой нырнул с высоты второго этажа. Природный акробатизм и приобретённая за годы упорных тренировок сноровка дали сбой. Легенда воровского мира не смогла выстроить нужный баланс и потеряла равновесие. Земля встретила Жору недружелюбно. Он упал набок и получил сильнейший ушиб и, в довесок, перелом двух рёбер. Спиридонов с трудом поднялся на ноги и, превозмогая боль, бросился к забору. Он с разбегу взял неприступную преграду. Приложив неимоверные усилия, Жора подтянулся на руках и перевалился за пределы недружелюбного участка. И вроде как спасение, и вроде как всё позади. Но не тут-то было. Синяя птица удачи, по всей видимости, окончательно покинула своего любимчика. Едва Спиридонов выскочил из кустов и бросился к дороге, пронзительный визг тормозов неожиданно прервал его стремительный побег. Глухой удар отбросил тело Жоры на несколько метров. Сознание медленно покидало ослабленное до предела тело. – Пора на пенсию, – еле внятно пробурчал Спиридонов и бессильно раскинул в стороны руки. Водитель такси крепко сжимал руль двумя руками. Представитель кавказской диаспоры озадаченно смотрел в лобовое стекло. – Это что такое было? – водитель обернулся и испуганно взглянул на пассажирку. Евгения Валерьевна припомнила бестактному мужчине его несдержанность и презрительное отношение к романтическим порывам. – Это убийство, – невозмутимо произнесла Кудрявцева. – Умышленное. И как это вы всё так досконально спланировали? Услышав устрашающий вердикт единственного свидетеля, руки водителя предательски задрожали, а на глаза навернулись слёзы. – Да вы что. Это.… Это несчастный случай! Я его в первый раз вижу. Я ничего не планировал. – Это вы прокурору расскажите, – Кудрявцева усмехнулась. – И адвокату своему. Если у вас, конечно, есть деньги на его услуги. Водитель вовремя осознал, что промедление смерти подобно. Он выскочил из машины и распахнул заднюю дверь. Мужчина упал на колени и сложил руки у груди. – Помилуй, родная, – запричитал водитель. – Не губи. Ты же всё видела. Он сам под колёса бросился. У меня жена, дети. – Ты цветы жене когда в последний раз дарил? – Давно, – водитель виновато смотрел на странную пассажирку. – На восьмое марта. А что, надо подарить? – Конечно. Цветы женщинам нужно дарить каждую неделю. Кавказец не до конца понимал, какое отношение еженедельные букеты имеют к несчастному случаю. Но вместе с тем уверенно кивал головой и преданно смотрел в глаза. – Буду. Через день буду дарить. И сына в зоопарк свожу. Не губи, красавица. Антон Старосельцев лично поднимал измождённое запредельными нагрузками тело Георгия Спиридонова. Телохранитель проверил пульс и дыхание незадачливого грабителя и передал его в руки своих верных помощников. – Жив? – издалека поинтересовалась Кудрявцева. Старосельцев узнал в девушке дочь шефа и поспешил к автомобилю. Он недоверчиво взглянул на водителя и удивлённо пожал плечами. – А этот чего на коленях? – Да клянётся мне в вечной любви. Стихи читает. А сам женат. Евгения Валерьевна решила окончательно проучить нехорошего человека и едва заметно подмигнула Антону. – Боюсь, что отец не одобрит твой выбор, – Старосельцев грустно улыбнулся. – Да и мне он нравится. К тому же ещё и женат. Надо с этим что-то решать. Антон Сергеевич достал из кобуры пистолет и передёрнул затвор. – Слушай, Женя. Давай я его пристрелю. Одним негодяем будет меньше. Липкий страх парализовал трясущееся тело водителя. Он лишь тихо стонал и учащённо хлопал ресницами. – Милая, зачем ты так со мной? – кавказец горько заплакал. – Пощади, красавица. Всю жизнь тебя бесплатно возить буду. Обещаю, что исправлюсь. Мамой клянусь. – Поверим? – Кудрявцева вопросительно взглянула на Старосельцева. Антон неуверенно пожал плечами. – Мне кажется, не врёт. Смотри сколько правды в этом испуганном взгляде. Пожалуй, отпустим. Едва Старосельцев опустил дуло пистолета, водитель такси несколько раз перекрестился и поднялся на ноги. Он вытащил из бардачка визитку и подбежал к Евгении. – Вот возьми, красавица. В любое время дня и ночи звони. Всегда помогу. – Договорились, – Евгения наигранно улыбнулась и направилась к дому. Телохранитель загадочно взглянул на Евгению. – И чем это он перед тобой так провинился? – Слишком суетливый, – уклончиво ответила Кудрявцева. – Ждать не любит. А что тут у вас происходит? Учения, что ли? – Нет, – Старосельцев устало провёл рукой по лицу. – Настоящее проникновение. Причём с двух сторон. Снаружи и изнутри. – Как это изнутри? – удивлённо спросила Кудрявцева. Антон Сергеевич не стал вдаваться в подробности интимной жизни своего шефа и предпочёл умолчать о внезапно открывшихся обстоятельствах. – Об этом ты у своего отца спросишь. Евгения остановилась и многозначительно взглянула на Старосельцева. – Я так понимаю, что без участия моей тётушки здесь не обошлось? – Скоро мы об этом узнаем, Женя. Утро всё расставит по своим местам. – Да, поспать бы действительно не помешало бы, – Кудрявцева вошла на территорию дома. – А ты где так задержалась? – Старосельцев попытался реабилитировать своего шефа. – Отец себе места не находит. – И именно поэтому не поднимает трубку, – недовольно буркнула Кудрявцева. – Ну а чего мне не позвонила? – Завтра же обязуюсь выучить все необходимые мне в жизни номера на память. – Понятно, – Старосельцев кивнул. – Телефон потеряла? – А ещё встретила парня, – Кудрявцева мечтательно улыбнулась. – Повезло ему, Женька, – Старосельцев по-дружески обнял девушку. – Я тоже так думаю, Антон. Валерий Семёнович не мог простить себе подобного промаха. Он отчаянно ругал себя за неосмотрительность и сравнивал с представителями упрямого вьючного животного. Кудрявцев осуждал женское коварство и мужскую глупость. Армянский коньяк слегка притуплял щемящую тоску, а сонный рассвет пробивался в окно проблесками нового дня. – Я слышала у нас проблемы? Евгения неслышно вошла в столовую и села напротив отца. – Тебе правду рассказать или соврать? – Папа, о чём ты? Ты же меня с детства учил, что врать нехорошо. – Женька, – Кудрявцев подпёр подбородок рукой и проникновенно взглянул на дочь. – Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. – Я тебя тоже, папа. Давай рассказывай о причинах, которые заставили тебя выпивать в одиночестве. Глава 13 В самой природе человека заложено непрерывное стремление вперёд. Каждый новый день должен быть лучше предыдущего. А каждое утро мудренее вечера. Жизнь Аристарха Петровича менялась буквально на глазах. И изменения эти носили глобальный характер. Очередное утро Игнатьев встретил в шикарной двуспальной кровати. Хозяйка элитной квартиры, находящейся на юго-западе столицы, опрометчиво пригрела на своей груди хитрого врага. Однако и сама хозяйка не отличалась особой порядочностью и честностью. Поэтому и двусторонние шпионские игры протекали в условиях обычного противостояния интересов. Круглова приготовила себе кофе и нервно расхаживала по кухне. Вестей от Георгия Спиридонова не было, и это немало тревожило щедрого нанимателя. Раиса Михайловна была в не себя от ярости, но старалась сдерживать свой неумный нрав. Единственное, что хоть как-то радовало одинокую женщину в свете очередной неудачи, так это то, что теперь она не одна. Крепкое плечо Игнатьева казалось ей надёжным тылом. А запредельный уровень тестостерона в его крови возносил владелицу мехового салона на самую вершину женского счастья. – Привет, Антонина, – Круглова распахнула входную дверь. – Проходи. Окольцева прошла через гостиную на кухню. Краем глаза Антонина Егоровна заглянула и в спальню. – Аристарх у тебя? – поинтересовалась Окольцева. – А где же ему быть, подруга, – Круглова загадочно улыбнулась. Антонина Егоровна, будучи женщиной замужней, свято чтила семейные заветы. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Аристарх оказался именно тем краеугольным камнем, о который споткнулась примерная мать и жена. Окольцева думала о нём вечером, видела его в ночных снах, и утро началось с мысли об импозантном мужчине. Нет, она не готова была разрушить своё семейное счастье. А потому и на Игнатьева смотрела исключительно как на породистого кобеля. – Повезло тебе, Раиса. Такой мужик попался. – А это мне бонус за все прошлые неудачи, – подвела итог Круглова. – Ты мне лучше скажи, где подевался твой хвалёный воришка? Он должен был выйти на связь два часа назад. Пропажа Спиридонова беспокоила Антонину Егоровну, хотя и не так сильно, как её извечную подругу. Окольцева слишком долго находилась в тени Раисы Михайловны и наконец-то решила сыграть в собственную игру. Казалось, что судьба сама протянула Окольцевой счастливую карту. Антонина Егоровна двумя руками ухватилась за свой шанс вырваться вперёд. – Может, ещё появится? – предположила Окольцева. – А может, он просто кинул нас. Взял аванс и был таков? – На него это непохоже, – задумчиво произнесла Окольцева. – Мне говорили, он человек чести. – Честный вор? – Круглова скептически сморщилась. – Не смеши меня, подруга. – Если ты права, то дело труба. Больше никто не решится проникнуть в дом самого Кудрявцева. Есть какие мысли? Тень негодования пробежала по лицу Кругловой. Она ударила ногой по нижней дверце шкафчика и раздражённо бросила кухонное полотенце на пол. – Нет у меня больше никаких мыслей, – выкрикнула Круглова. – И запасного плана у меня тоже нет. Всё. Закончился запас хитростей и уловок. Что делать дальше, я не знаю. Антонина Егоровна давно не видела свою подругу в подобном состоянии. Апатия и безысходность накрыли Круглову с головой. Она села за стол и подпёрла подбородок. – Неужели всё зря? Столько трудов. – Нельзя сдаваться, Рая, – Окольцева взглянула на часы. – Соберись. Что-нибудь придумаем. Я к вечеру освобожусь и сразу к тебе. Договорились? – Лады. Окольцева уехала решать свои собственные проблемы, которые тесно переплетались с трудностями Раисы Михайловны. Круглова же осталась сидеть на мягком стуле посреди кухни. В кухню вошёл Игнатьев и поцеловал хозяйку дома в щёку. – Доброе утро, милая. Чего грустишь? – Проблемы на работе, – фыркнула Круглова. – Неужели в Греции перестали размножаться куницы? – Мне сейчас не до шуток, Аристарх. Всё серьёзно. – Я что-нибудь могу сделать? – предложил помощь Игнатьев. – Вряд ли, – Круглова печально улыбнулась. Раиса Михайловна решила немного отвлечься от собственных переживаний. Она крепко обняла своего мужчину и чмокнула его в шею. – Ты куда собрался? – На работу, милая, – соврал Игнатьев. – У меня сегодня первый день живого тренинга. – Удачи тебе, Аристарх, – Круглова повела рукой по щеке Игнатьева. – Запасной комплект ключей в коридоре на полке. Возьми. Аристарх Петрович вполне гармонично вписался в размеренный жизненный уклад хозяйки престижного мехового салона. Он в миг единый завладел не только ключиком от её сердца, но и ключами от её дорогостоящей квартиры. Игнатьев вышел на улицу и широко улыбнулся ярким лучам летнего солнца. Задача номер один была выполнена, причём в самые кратчайшие сроки. Наёмный герой спешил отчитаться о проделанной работе. Он сел в салон служебного автомобиля и запустил двигатель. Игнатьев достал из кармана смартфон, но достучаться до желаемого абонента не смог. – Здравствуйте, Аристарх! Пассажирская дверь распахнулась, и в салоне стало на одного человека больше. Окольцева была больше не в силах сдерживать своё неуёмное желание обладать мужчиной лучшей подруги. Она решилась на серьёзный шаг и пути к отступлению не видела. – Прокатишь? Аристарх Петрович не ожидал подобного виража. Он растерянно заглянул в веснушчатое лицо Антонины Егоровны и загадочно улыбнулся. – Антонина Егоровна, – начал диалог Игнатьев. – Можно просто Антонина, – Окольцева внесла в отношения ясность. Возбуждённая женщина провела указательным пальцем по губам и распустила волосы. – У нас с вами столько общего, Аристарх. – Вы тоже любите выпить и подраться? – Игнатьев озвучил сферу собственных интересов. – Нет, ну что вы. Я люблю вкусно поесть и сладко поспать. Не желаете составить мне компанию? – Вы приглашает меня в ресторан? – Игнатьев ловко маневрировал на импровизированной игровой площадке. – И там нас, наверное, ожидает вкусный обед. – Нет, – резко отрезала Окольцева. – Я приглашаю вас в гостиничный номер. И там нас будет ждать сладкий сон. Аристарх Петрович ещё раз пробежал взглядом по пышному телу Антонины Егоровны. Он отметил, что подобной женщины в его жизни ещё не было. Игнатьеву всё больше нравилась его работа. Однако желание с головой окунуться в омут разврата было жёстко пресечено. Аристарх Петрович не упускал со счетов вариант, что подобное проявление внимания – всего лишь проверка на верность. Он не желал подставляться и терять заработанные баллы. Слишком высока была цена. – Извини, Антонина, у меня сегодня слишком много дел, – спокойно произнёс Игнатьев. – Может, завтра? – Окольцева не желала сдаваться. – Возможно, – уклончиво ответил Игнатьев. – Диктуй номер. Я запишу. Глава 14 В нехорошую историю может попасть каждый. Но в критической ситуации оказываются только истинные смельчаки. Подвальные помещения дома Кудрявцева ожили. В двух расположенных напротив друг друга подсобных помещениях находились люди, осмелившиеся открыто выступить против властного бизнесмена. Георгию Спиридонову предоставили честь быть допрошенным первым. Предварительно личный врач семьи Кудрявцевых обработал его раны и перетянул эластичным бинтом сломанные рёбра. Несмотря на многочисленные повреждения, Жора держался молодцом. Судебная комиссия состояла из трёх человек. Непосредственно сам хозяин дома, его дочь и преданный телохранитель. – Поздно в молчанку играть, Георгий Ростиславович, – Кудрявцев закинул ногу на ногу. – Нам о вас всё известно. – Я больной человек, – Спиридонов начал излагать сказку собственного сочинения. – Мне были нужны деньги на лекарства. Ваш дом самый большой, и забор самый высокий. Я решил, что добра здесь хоть отбавляй. – Нехорошо врать, дедушка, – Кудрявцева укоризненно взмахнула указательным пальцем. – С такими темпами ваше здоровье может окончательно пошатнуться. И никакие таблетки вас после этого уже не спасут. – Добрая девочка, – Спиридонов попытался улыбнуться. – И говорит так убедительно. – Перестань паясничать, – Старосельцев сурово взглянул на старого вора. – Мы знаем, что проникновение в дом было заказным. Также мы знаем, что ты профессионал экстра-класса. И имя тебе – Жора Ловкач. Мы всё о тебе знаем, старик. Георгий Спиридонов понимал, что грозный охранник говорит правду. Врать не было смысла. Но старая закалка не позволяла авторитетному домушнику сдать своего заказчика. Жора нисколько не сомневался в том, что проживает последние минуты своей непутёвой жизни. При любом раскладе его дряхлое тело либо скормят бездомным псам, либо отдадут на корм болотным лягушкам. – Хорошо я пожил, господа, – Спиридонов приготовился к худшему. – Нарядно. И местами с особым шиком. Жены у меня нет. Детей тоже. Некому по мне плакать. Валерий Семёнович уловил ход прощальных мыслей незваного гостя. Он, в свою очередь, предложил несколько иное видение вопроса. – Я не собираюсь тебя убивать, Жора. У тебя два варианта. Говоришь, зачем приходил, и сдаёшь заказчика. После свободен. Либо же я сдаю тебя органам правопорядка. И в итоге ты получаешь максимальный срок за грабёж. За этим я прослежу лично. Выбирай. – Да, дедушка, – Кудрявцева задумчиво причмокнула. – Не позавидуешь тебе. В твоём возрасте нужно помидоры окучивать и кур пасти. А ты на зону. – Не нагнетай, – зло фыркнул Спиридонов и вопросительно взглянул на Кудрявцева. – Точно отпустишь? – Отпущу. Ещё и бутылку коллекционного коньяка в дорогу дам. Выбор был очевиден. Возможность прожить несколько лишних лет и умереть от старости заманчиво подмигивала Георгию Спиридонову из-за угла. Старый вор решил, что сделка эта выгодная и перспективная. Он, особо не задумываясь, променял профессиональную честь на собственную жизнь. И в итоге оказался в выигрыше. – Тётка одна на меня вышла, – честно признался Спиридонов. – Толстая такая. Всё лицо в веснушках. – Как зовут тётку? – спросил Старосельцев. – Антонина Егоровна. Лет сорок пять. Язык как помело. Валерий Семёнович встретился взглядом с дочерью. О подобном персонаже Кудрявцев слышал впервые. Запутанная история уходила в сторону. – И что, именно она и выступала в качестве заказчика? – уточнил Кудрявцев. – Нет. Она посредник. Типа для подруги старалась. – Как зовут подругу? – поинтересовалась Кудрявцева. – Раиса Михайловна, – нехотя ответил Спиридонов. – Круглова? – А я почём знаю? – Спиридонов ухмыльнулся. – Я у заказчиков фамилии не спрашиваю. Старосельцев достал из внутреннего кармана пиджака снимок Кругловой. Он протянул фотографию Жоре. – Она? – Точно она, – Спиридонов уверенно кивнул головой. – Сразу мне не понравилась. Важность зашкаливает. Да и вообще. Не в моём вкусе. После того как Валерий Семёнович выяснил имя заказчика, оставалось лишь разузнать цель этого несанкционированного визита. – Зачем приходил? – Брошь, – тихо ответил Спиридонов. – Старая серебряная брошь. С камнем по центру. Неожиданная истина вызвала удивление как на лице хозяина дома, так и на милом личике его дочери. Евгения озадаченно пожала плечами. – Зачем она ей? – Извини, крошка, – Спиридонов сухо кашлянул. – Это вне моей компетенции. Моей задачей было выкрасть брошь. Её дальнейшая судьба меня мало интересует. – Свободен, – Кудрявцев кивнул в сторону Спиридонова. – Забудь, Жора, о том, что ты здесь был. И разговора у нас никакого не было. Проводи его, Антон. И коньяк ему дай. Старосельцев развязал старому пройдохе руки и подтолкнул к двери. – Брошь под твоей кроватью, крошка, – бросил через плечо Спиридонов. – Благодарю хозяина дома за снисходительность. Валерий Семёнович вопросительно взглянул на дочь. – Что думаешь? Евгения долго размышляла над заданной теоремой. Ответ так и не пришёл, и она была вынуждена сдаться. – Я не знаю, папа. Не думаю, что она стоит баснословных денег. Обычный янтарь, серебро. Приблизительно начало девятнадцатого века. – Не так много мы знаем об этой вещице. Не так ли? – Немного, – согласилась Евгения. – О её происхождении мне известно только по твоим рассказам. – Знаю, – подытожил Кудрявцев. – И добавить мне нечего. Брошь принадлежала твоей матери. Она рассказывала, что вещица эта передаётся из поколения в поколение по женской линии. На этом всё. Евгения смутно догадывалась, что, если ей удастся приоткрыть завесу тайны над происхождением броши, она сможет многое прояснить. – Пожалуй, я копну вглубь истории. Есть у меня знакомый профессор. Большой любитель артефактов и загадок прошлого. – Как вариант, – Кудрявцев одобрительно кивнул. – Предлагаю продолжить наше оперативное мероприятие. – Ну, пойдём, – Кудрявцева встала со стула. – Посмотрим на твою красавицу. Диана Витальевна восседала на овощном ящике со связанными за спиной руками. Подобный грандиозный провал в её карьере произошёл впервые. И самым неприятным было то, что он же мог оказаться и последним. Авантюристка со стажем покорно ожидала своей незавидной участи. Кузина вспоминала Милан, после Париж, а затем и родной провинциальный город. – Диана Витальевна, – Кудрявцев вошёл первым и громко похлопал в ладоши. – Отдаю вам должное. Безупречная игра. Я до сих пор под впечатлением. – Да, – Кузина наигранно улыбнулась. – Я умею врезаться в память мужчин. Я отношусь к той категории женщин, о которых помнят всегда. Евгения внимательно изучала ночную воровку. И вскоре вынесла окончательный вердикт. – Безупречная красота. – Спасибо, милая, – Кузина незамысловато пожала плечами. – Жаль, что вам придётся с ней расстаться, – Кудрявцева взяла на себя роль плохого полицейского. Случайно обронённая фраза быстро настигла свою жертву. Надменная улыбка исчезла с лица Дианы Витальевны. Её руки предательски задрожали, а взгляд потускнел. Кузина высоко ценила как свою уникальную красоту, так и жизнь в целом. Её заветным желанием в данную минуту было сохранить и первое, и второе. Профессиональная авантюристка затравленно опустила взгляд. – Может быть, сможем договориться? Зачем грех на душу брать. К тому же я ещё смогу быть вам полезной. – Договорились, – Кудрявцева мило улыбнулась. – Сначала помоешь посуду, после полы. Плюс стирка, глажка, готовка. Работать будешь за хлеб и воду. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Прыжок на месте будет расцениваться как попытка к бегству. Когда готова приступить? Перспектива попасть в рабство не радовала Диану Витальевну, но, как известно, из двух зол выбирают меньшее. После того как в комнату вошёл Старосельцев, улетучились и последние сомнения. – Я согласна, – уверенно кивнула Кузина. – О чём это она? – полюбопытствовал Старосельцев. Евгения загадочно пожала плечами и подмигнула личному охраннику своего отца. – Понимаешь в чём дело, Антон. Диана хочет выйти из этого подвала живой и невредимой. И чтобы это стало явью, она согласна практически на всё. Девушка она красивая, а ты, стало быть, парень одинокий. Вот я и решила вас сосватать. Она согласна. Антон придал своему лицу озадаченный вид. Он взглянул сначала на своего шефа, затем перевёл взгляд на Кузину. – Валерий Семёнович, помилуйте, – Старосельцев недовольно поморщился. – Зачем мне такая жена? Она же гулящая. И курит, наверное. – И выпить любит, – уточнил Кудрявцев. – Но зато какая эффектная. Диана Витальевна с трудом понимала, что здесь происходит на самом деле. Она даже предположила, что у всех присутствующих проблемы с психикой. Позже решила, что попала в общество анонимных маньяков. Страз парализовал прекрасное тело воровки. – Мне не нравится, – продолжил игру Старосельцев. – Слишком высокая. – А ты ей ноги топором отруби, – предложила Кудрявцева. – А ещё лучше голову. Антон в полной мере оценил предложенную идею и спешно покинул помещение. Евгения печально взглянула на Кузину. – Не хочет он на тебе жениться, Диана. Жаль. Округлые колени Кузиной начали плясать произвольный танец, а зубы – отбивать морзянку. – Подождите, – по щекам Кузиной покатились крупные слёзы. – Мы так не договаривались. – А как мы договаривались? – По-другому, – сквозь слёзы произнесла Кузина. – Я буду мыть, убирать и готовить. – А ты умеешь это делать? – Нет, – призналась Кузина. – Но я научусь. Честно. Я смышлёная. – Кто бы сомневался, – хмыкнул Кудрявцев. В помещении вновь появился Старосельцев. Огромный топор в его правой руке говорил о многом. Финал подготовительной части можно было считать завершённым. Истошный крик Кузиной ознаменовал новый виток в непростых отношениях с Валерием Семёновичем. – Я не виновата, – запричитала Кузина. – Я ничего не знаю. Мне заплатили. Кудрявцев воспользовался моментом истины и дёрнул за первую верёвочку. – Кто заплатил? – Окольцева, – Кузина на выдохе назвала фамилию заказчика. – Она меня наняла. Нас объединяют деловые взаимоотношения. Я уже несколько раз работала на неё. И снова всплыло новое имя, и вслед за ним появились новые вопросы. Евгения сопоставила все за и против, и её теория дала вполне осязаемый результат. – Антонина Егоровна? – предположила Кудрявцева. – Да, – кивнула Кузина. – Антонина Егоровна её зовут. Она мне хорошие деньги обещала за то, чтобы я проникла к вам в дом. – Вы проделали большую работу, Диана Витальевна, – Кудрявцев оценил масштаб операции. – Вы просто-таки молодец с большой буквы. Валерий Семёнович позволил себе улыбнуться. Он кивнул головой в сторону Старосельцева. Антон поставил топор в угол и, достав фотоснимок Кругловой, показал его Диане. – Знаете её? – Впервые вижу, – Кузина отрицательно покачала головой. – Значит, заказчиком выступала некая мадам Окольцева, – подытожил Кудрявцев. – Антонина Егоровна. Диана Витальевна учащённо закивала головой. – Ну, и перейдём к главному. Что вы искали в моём доме? – Серебряную брошь, – сообщила Кузина. – Старую. В центре камень. – Для чего она заказчику? – Я не знаю, – в глазах Кузиной вновь появился страх. – Я, правда, не знаю. Валерий Семёнович выудил из незадачливых воришек всё, что только мог, и дальше следовало время анализа и обобщения. – Я вас отпускаю, прекрасная леди. Но вы должны помнить, что об этом разговоре никто не должен знать. Потому как вас здесь просто не было. – Конечно, – в глазах Кузиной появилась надежда. – Я всё понимаю, Валерий Семёнович. – Вместе с тем вы остаётесь моим должником, – предупредил Кудрявцев. – И ещё. Если у вас есть желание честно трудиться, завтра жду в офисе. Я понимаю, какого труда вам стоило получить это место. – Я могу идти? – Кузина до конца не верила в собственную удачу. – Проводи нашу гостью, Антон. Её вещи в гостиной. Евгения проводила взглядом полуголую женщину. Она с одобрением взглянула на отца. – Я тебя понимаю, папа. Не расстраивайся. Такая эффектная особа любому голову вскружит. Не боишься её возле себя держать? – Проехали, – отрезал Кудрявцев. – Ты мне лучше скажи, что делать будем с полученной информацией. – Подведём итог, – Кудрявцева принялась расхаживать по комнате, – Теперь мы доподлинно знаем, чего добивается моя тётушка. Ей нужна брошь. Но для чего она ей нужна, мы не знаем. О происхождении броши мы тоже ничего не знаем. И ещё всплывает некая мадам Окольцева, которая также желает завладеть антикварным украшением. – Они знакомы с Кругловой, – напомнил Кудрявцев. – Из этого следует, что мадам Окольцевой известна тайна броши. – И с Кругловой они закадычные подруги. Потому как с кем попало не делятся секретами. – Верно, папа. И, исходя из этого, можно предположить, что Антонина Егоровна решила сыграть в свою собственную игру. Так сказать, сработать на опережение. После чего откровенно кинуть мою родную тётю. – Женская дружба не знает границ, – иронично заметил Кудрявцев. – Нам во что бы то ни стало нужно узнать истинное предназначение твоей броши. – А знают об этом всего два человека. Круглова и Окольцева. – И рядом с ними наш человек, – Кудрявцев криво улыбнулся. – Хотелось бы верить, что он сейчас на своём боевом дежурстве, а не где-нибудь в сауне. – Игнатьев – человек слова, – Евгения встала на защиту своего протеже. – Хотя порадовать нас личными достижениями не спешит. Зачастую, когда кого-то поминаешь недобрым словом, человек этот самым неожиданным образом напоминает о себе. Популярный европейский хит сообщил о входящем вызове. – Здравствуй, Петрович, – Кудрявцева радостно усмехнулась и подмигнула отцу. Конструктивный разговор занял не более минуты. Евгения засунула айфон в карман и многообещающе взглянула на отца. – Игнатьев нарисовался. Назначил встречу. Говорит, что у него хорошие новости. – Хорошие новости нам сейчас нужны как никогда. – Значит, так, – Кудрявцева подвела жирную черту под всем сказанным. – Я встречаюсь с Игнатьевым. Вкратце обрисовываю ситуацию и согласовываю новое задание. Потом еду в университет и встречаюсь со знакомым профессором. Вместе мы попробуем разгадать тайну броши. – А что делать мне? – поинтересовался Кудрявцев. – А ты собери информацию на эту Окольцеву. Нужно познакомиться с ней ближе. – Договорились, родная, – Кудрявцев мечтательно вздохнул, вкратце припомнив яркие кадры прошедшей ночи. Глава 15 Ничто так не радует человека, как хорошо выполненная работа. Аристарх Петрович поставленную перед ним руководством задачу выполнил. А потому позволил себе немного расслабиться. Кавказский ресторан встречал героя постельных баталий национальным колоритом и притягательным запахом жареного мяса. Игнатьев обошёл стороной винную карту и заказал себе бараний шашлык и безалкогольное пиво. Он всецело наслаждался своей барской трапезой до тех пор, пока его тихое уединение не было прервано. – Рада тебя видеть, Петрович, – Кудрявцева села за столик. – Я смотрю, ничто людское тебе не чуждо. – Могу себе позволить, – с набитым ртом ответил Игнатьев. – Я высококлассный специалист, Евгения. А результативные работники в наше время – большая редкость. – И что, хорошо платят? – Кудрявцева хитро прищурилась. – Грех жаловаться. – Ты, кажется, что-то говорил про результаты. – Упомянул, да, – Игнатьев сделал глоток из бокала и блаженно улыбнулся. – Она моя. Я был у неё в офисе. Она показывала мне свой салон. Мы…. В общем, я уже живу у неё. Дабы не быть голословным, Аристарх Петрович достал из кармана дверные ключи. Он демонстративно покрутил ими над столом и снова спрятал в карман. Результат превзошёл все ожидания, и Евгения Валерьевна одобрительно кивнула головой. – Да ты просто монстр, Петрович. – А то, – Игнатьев крепко сжал зубы и тихо зарычал. – Самая настоящая Годзилла. Никто не устоит перед моим обаянием. Джакомо Казанова, по сравнению со мной, сопливый мальчишка. – Спорный вопрос, – внесла ясность Кудрявцева. – Ты сильно-то не зазнавайся. Моей тётушке всегда нравились уверенные в себе мужчины. – Тётушка? – Игнатьев ухватился за обрывок фразы. – Так-так-так. Ситуация в целом проясняется. И одновременно усложняется. Это что, дворцовые интриги или древняя вражда кланов? Евгения понимала, что настал тот момент, когда нужно сбрасывать карты на стол. Но вместо этого она достала из кармана серебряную брошь и протянула её Игнатьеву. – Всё гораздо сложнее, Петрович. Попробую объяснить в двух словах. Эта брошь досталась мне от матери. Вещь довольна старая и давно вышла из моды. Однако именно за ней охотится родная сестра моей матери. Зачем она ей нужна, мы не знаем. Но очень хотим узнать. – И раскопать сундучок с ответами должен я? – смекнул Игнатьев. – В последнее время Круглова стала проявлять навязчивый интерес к нашей семье и нашему дому. Мы наняли тебя, чтобы ты выяснил, чем вызвано подобное внимание. – А брошь? – Об этом мы узнали только сегодня. Этой ночью двое неизвестных проникли в дом и пытались похитить эту вещь. – И где вы их похоронили? – Отец их отпустил, – уточнила Кудрявцева. – Заказчиком ограбления выступала Круглова? – спросил Игнатьев. – Она наняла лучшего домушника столицы. Аристарх Петрович прикинул, что да к чему, и пришёл к весьма однозначному выводу. – Вот, значит, где собака зарыта. – Ты о чём, Петрович? – Раиса с самого утра была не в духе. Что-то её очень сильно расстроило. И, насколько я понимаю, причина тому – ваш вор. Он не вышел в назначенное время на связь, что очень сильно огорчило мою зазнобу. – Похоже на то. – В целом ситуация ясна, – Игнатьев вернул брошь владелице. – Мне нужно выяснить, для чего Раисе понадобилась эта вещь? – Да, Петрович. Это твоё очередное задание. – Выполнить его будет непросто, – предположил Игнатьев. – Круглова – железная леди. Вряд ли она станет раскрывать свои тайны первому встречному. – Не обольщайся, Петрович. Ты у неё далеко не первый. И даже не пятнадцатый. – Я не об этом, Женя. – Я понимаю, о чём ты, – Кудрявцева улыбнулась. – Коммерческие тайны рассказывают только самым близким людям. Стань для неё таковым, и всё получится. – Это займёт время. – Ничего, мы подождём. – Сделаем, – уверенно ответил Игнатьев. – Где наша не пропадала. Аристарх Петрович закинул в рот кусок сочного мяса и заел его лапкой душистого укропа. – Кстати, Петрович, – Кудрявцева неожиданно вспомнила об очаровательной соблазнительнице Кузиной. – Грабителей было двое. – И что? – Игнатьев отрешённо пожал плечами. – Наниматели у них разные. Аристарх Петрович перестал жевать и удивлённо взглянул на девушку. – Вот те раз. Это что же получается? Брошь нужна не только Раисе. – Получается так, – озадаченно буркнула Кудрявцева. – Параллельный заказ делала некто Окольцева Антонина Егоровна. Аристарх Петрович отложил в сторону вилку и широко улыбнулся. Неожиданная новость потрясла его, а после обрадовала. – Да иди ты! – Ты с ней знаком? – догадалась Кудрявцева. – Интересная женщина, – Игнатьев обрисовал картину в двух словах. – Лучшая подруга Кругловой. Они со школы дружат. – В принципе, так я и думала. Круглова поделилась своей тайной с Окольцевой, и та решила переиграть собственную подругу. Вопрос. В чём? – Ай да Антонина, – Игнатьев укоризненно качнул головой. – Обычно женская дружба заканчивается там, где маячит красавец-мужчина. Либо же сундук, под завязку набитый золотом. – Вариант с мужчиной отпадает, – Кудрявцева сложила пополам салфетку. – Значит, деньги? Игнатьев не мог скрыть радость. Он собирался продолжить своё триумфальное шествие. И к тому же доподлинно знал, с чего стоит начинать. – Именно так. И никак иначе, Женька. Евгения Валерьевна заметила хитрый блеск в глазах Игнатьева. И причина этой тихой удовлетворённости была ей неизвестна. – Ты чего довольный такой, Петрович. Укропа объелся? – Нет, – Игнатьев категорично мотнул головой. – Пива обпился. Вот теперь писать хочу. – И что предлагаешь? В туалет тебя проводить? – Я самостоятельный мальчик, – сообщил Игнатьев. – А предложение моё заключается в следующем. Аристарх Петрович решил идти от противного. Он не стал штурмовать неприступную крепость и предпочёл обойти грозное строение с тыла. Хитрый ход Игнатьева предвещал скорую победу при минимальных потерях. Он достал из кармана смартфон и, набрав номер, поднёс аппарат к уху. – Души моей отрада, ты ли это? – Игнатьев расплылся в любезностях, едва на том конце провода послышался сонный голос Окольцевой. – А я уже освободился. Да. Сгораю от нетерпения тебя увидеть. Конечно. Уже лечу. Аристарх Петрович положил смартфон в карман и театрально улыбнулся. Евгения Валерьевна, напротив, нахмурилась и сухо кашлянула. – Это ты сейчас кому звонил? – Как кому? – Игнатьев изобразил удивление. – Окольцевой. Антонине Егоровне. Неожиданная новость пришлась по душе Евгении. Подобного поворота событий девушка предвидеть не могла. Она прикрыла лицо ладонью и громко рассмеялась. – Я не знаю, что у вас там происходит, – Кудрявцева изумлённо пожала плечами. – Но твоя деловая хватка мне определённо нравится. Это ты сейчас вот назначил свидание Окольцевой? – А я, милая, времени зря не теряю. Я работаю. График у меня плотный и напряжённый. Я между прочим по ночам не сплю. – Ага, – Кудрявцева согласно кивнула. – Сказки всю ночь моей тётушке рассказываешь. – Это часть моей работы, – Игнатьев довольно улыбнулся. – И свою работу я люблю. А она любит меня. Оттого и дело у нас спорится. – Ты когда Окольцеву сумел охмурить, работничек? – Да решил немного подработать. Сверхурочно. Евгения Валерьевна одобрительно кивнула и положила ладонь на плечо неугомонного совратителя женских сердец. – Давай, Петрович, дерзай. Вся надежда на тебя. – А ты куда? – поинтересовался Игнатьев. – Покопаюсь в прошлом. Через час мне нужно быть в МГУ. Глава 16 Декан исторического факультета главного ВУЗа страны приветливо встретил приятельницу своей дочери. Владимир Гаврилович Шихман сопроводил Евгению Валерьевну в свой кабинет и угостил земляничным чаем. – Владимир Гаврилович, – начала разговор Кудрявцева. – О вас отзываются как о человеке, которому известны все тайны прошлого. – Это преувеличение, – скромно ответил Шихман. – Хотя знаю я определённо больше других. Потому что история – это не только моя работа, но и страсть всей жизни. Вы не представляете, какое это счастье извлекать из земли предметы древней утвари или даже старинную монету. А когда речь идёт о раскопках целого города, это, я вам скажу, не сравнится ни с чем. – И вы участвовали в подобных экспедициях? – А как же, – гордо произнёс Шихман. – В прошлом году в окрестностях Геленджика мы раскопали античное поселение. Все экспонаты прекрасно сохранились. Если у вас возникнет желание, я могу рассказать вам об этом более подробно. Владимир Гаврилович обожал свою работу. Сорок лет из прожитых шестидесяти он посвятил загадкам прошлого. Под его началом трудились известные историки и археологи. Всех заслуг профессора Шихмана было не перечесть. Владимира Гавриловича не раз приглашали на постоянное место жительства за границу, но он всегда оставался преданным патриотом родной земли. – Лена говорила, что у вас ко мне важное дело, – вспомнил профессор. – Так и есть, Владимир Гаврилович, – подтвердила Кудрявцева. – Загадки истории не позволяют нам спокойно спать по ночам. – Я прекрасно вас понимаю, Евгения, – Шихман дружелюбно улыбнулся. – Во время экспедиций я практически не сплю. Столько эмоций, переживаний. Кудрявцева достала из кармана брошь и подала профессору. – Вот причина моей бессонницы. Владимир Гаврилович внимательно осмотрел ювелирное изделие и задумчиво прищурился. – Подобные броши были необычайно популярными в конце восемнадцатого века. До наших дней дошли лишь несколько экземпляров. Все они хранятся в частных коллекциях. Мне доводилось видеть подобную вещь у моего знакомого, антиквара. – Сколько она может стоить? – спросила Кудрявцева. – О нет, – Шихман категорично взмахнул рукой. – Ценность этой броши заключается в её историческом наследии. Хотя её цена на чёрном рынке запросто может достигать десяти тысяч евро. – А может так оказаться, что именно эта брошь оставила какой-нибудь заметный след в истории? – Несомненно, – уверенно ответил Шихман. – Дело в том, что подобные украшения в то время были достаточно дороги. Их могли себе позволить только знатные особы. Не исключено, что данное изделие могло принадлежать известной даме прошлых столетий. В то время, когда Евгения Валерьевна пыталась сопоставить фамилию матери с известным дворянским родом, в кабинет вошёл посетитель. По всей видимости, на очередном заседании небесной канцелярии решено было оказать Кудрявцевой посильную помощь. Все присутствующие проголосовали единогласно. Неприметный парень в очках вежливо извинился за внезапное вторжение и виновато опустил взгляд. Аспирант кафедры истории Виктор Зубко держал в левой руке толстую папку. Пальцами правой руки он нервно теребил край рубахи. – Владимир Гаврилович, – аспирант прошёл в кабинет. – Мне нужна ваша помощь. Видите ли, возникло несколько вопросов. Виктор Зубко готовился к защите кандидатской работы. Он выбрал непростую тему и назойливо вгрызался в каждую мелочь. Аспирант писал о женщинах, оставивших значительный след в судьбе революции. Информации на данную тему было немного, и всё своё свободное время, Виктор проводил в государственных архивах и музейных запасниках. Зубко проделал поистине громадную работу. Ему удалось раскопать мельчайшие подробности как жизни знатных дворянок, так и выдающихся активисток рабочего движения. – Проходи, Виктор, – Шихман указал на стул. – Рассказывай, что у тебя не сходится. Аспирант воспользовался гостеприимством профессора. Зубко бросил небрежный взгляд на стол и изумлённо вытаращил глаза. На краю старого дубового стола лежала серебряная брошь. Округлый камень янтаря в центре заманчиво преломлял лучи солнечного света. – Разрешите? – правая рука Зубко невольно потянулась к броши. – Конечно, Витя, – Шихман одобрительно кивнул. Евгения Валерьевна внимательно следила за парнем. Кратковременное удивление в лице Зубова сменилось подлинным изумлением, а после вспыхнуло огнём восхищения. Аспирант не мог скрыть переполняющей его радости. Создавалось впечатление, что в своих руках он держал не серебряную брошь начала девятнадцатого века, а как минимум золотую подвеску королевы Марго. – Откуда это у вас? – воскликнул аспирант. Владимир Гаврилович встретился взглядом с Кудрявцевой. Загадочная улыбка озарила лицо профессора. – Ну, вот видите, милая Евгения. Боги вам благоволят. Не иначе как Виктор знает о вашей броши больше, чем я. Виктор Зубко не мог поверить собственной удаче. Он и представить не мог, что такая впечатляющая находка будет ожидать его не в экспедиционных исследованиях, а в стенах родного университета. Аспирант положил ювелирное изделие на стол, а папку – на стул. – Профессор, это же чудо! – Зубко прижал правую ладонь к груди. – Это истинное чудо. Вы даже не представляете, кому принадлежала эта брошь. Евгения замерла в ожидании разгадки. Она подошла слишком близко и отступать не собиралась. Девушка была готова к любым откровениям, лишь бы они являлись истиной. – Может, поделитесь своими знаниями? – поинтересовалась Кудрявцева. – А мы с Владимиром Гавриловичем постараемся разделить вашу радость. – Конечно, – торжественно произнёс Зубко. – Нет никаких сомнений, что эта брошь принадлежала Анне Васильевне Тимирёвой. Неожиданная новость вызвала неподдельный интерес у профессора Шихмана. Евгения Валерьевна, в свою очередь, лишь задумчиво коснулась мочки своего левого уха. Фамилия Тимирёвой ей ни о чём не говорила, и девушка уже начала сомневаться, что у этого маршрута имеется финальная черта. – Женя, – профессор попытался прояснить суть вопроса. – Всё очень серьёзно. Анна Васильевна Тимирёва в российской истории фигура заметная и значимая. – Мне это имя ни о чём не говорит, – честно призналась Кудрявцева. – Нестрашно, – профессор взял в руки брошь. – Виктор вам обо всё расскажет. Наследие одной из героинь кандидатской работы Виктора настигло его в самом неожиданном месте и в неурочный час. Несмотря на то, что аспирант Зубко был самым настоящим ботаником, он выбрал весьма доходчивый способ донести до незнакомой девушки истину. – Вы фильм «Адмирал» смотрели? – Зубко начал издалека. – Да, – последовал утвердительный ответ. – Этот фильм я смотрела в кинотеатре вместе с дочерью Владимира Гавриловича. – Хорошо, – продолжил аспирант. – Роль Елизаветы Боярской помните? Евгения Валерьевна потихоньку начинала понимать, в какую сторону её пытаются направить. – Вы хотите сказать… – Как-то так. Героиня Боярской не кто иная, как Анна Васильевна Тимирёва. Возлюбленная Верховного правителя России, адмирала Колчака. Кудрявцева медленно переваривала полученную информацию. Она и представить не могла, что след стариной броши заведёт её так далеко. – И вы утверждаете, что эта брошь, – Кудрявцева указала на стол. – Она принадлежала Тимирёвой? – Я практически уверен в этом, – восторженно воскликнул Зубко. – Вот посмотрите. Аспирант присел и начал копаться в своей папке. Наконец, он извлёк лист, на котором была изображена копия фотографии Анна Васильевны. Пышное бальное платье навевало мысли о прошлом столетии. Справа от груди, ближе к плечу, была приколота брошь. – Вот держите, – Зубко протянул лист профессору. – Посмотрите. Шихман не верил в пустые доводы, а потому отнёсся к сомнительному доказательству с лёгким недоверием. Он долго рассматривал снимок, после чего протянул его Кудрявцевой. – Брошь, безусловно, схожа с нашей. Но снимок неточный. Прямых доказательств нет. – Есть, – аспирант решил оперировать неопровержимыми фактами. – Если фотографию можно трактовать двояко, то с архивными записями не поспоришь. Виктор вновь погрузился в глубины собранного материала. Он вытянул несколько листов из середины папки и с видом победителя чинно уселся на стул. Зубко взял в руку брошь и указал на камень. – В основном подобные броши украшали гранатом, либо же аметистом. Использование янтаря было редкостью. Что само по себе делает это изделие штучным товаром. Аспирант вернул брошь на место и зачитал короткий отрывок из архивной хроники. Сама запись являла собой не что иное, как воспоминания Анны Тимирёвой. – Серебряная брошь с крупным янтарём была изготовлена по заказу Александра Васильевича Колчака. Адмирал лично преподнёс мне свой подарок в знак вечной любви и верности. Зубко хитро улыбнулся. – Продолжать? – Не стоит, – Шихман прервал своего ученика. – Поздравляю вас, Виктор. Только что вы раскрыли ещё одну историческую тайну. Удивительно, после смерти Александра Васильевича прошло почти сто лет. А следы его жизни до сих пор бродят по миру. Действительно, чудеса. Виктор Зубко до сих пор находился под впечатлением внезапно открывшейся истины. Он вопросительно взглянул на Кудрявцеву и задумчиво почесал затылок. – Простите. А откуда у вас эта вещь? Евгения не знала, что ей делать с внезапной правдой. Она пока не понимала, каким образом её семья была связана с именитым военачальником и его возлюбленной дамой. – Эта брошь принадлежала моей матери, – ответила Кудрявцева. – А к ней она пришла от её матери. Это всё, что я знаю. – Занятная история, – профессор заметно поморщился. Евгения Валерьевна обратила внимание на перемены в настроении Владимира Гавриловича. – Что вас смущает? – поинтересовалась Кудрявцева. – Видите ли, в чём дело, Женя. Я бы хотел обрадовать вас и сообщить, что вы имеете непосредственное отношение к семье Тимирёвых. Но, к сожалению, это не так. У Анны Васильевны был всего один ребёнок. Сын. В тридцать восьмом его расстреляли. Евгения получила главный ответ, и продолжать копаться в прошлом ей не хотелось. Она понимала, что встать и уйти будет поступком бестактным, а посему продолжала отвечать на расспросы. – Я не знаю, каким способом брошь попала в руки моей бабушки, – попыталась оправдаться Кудрявцева. Евгения Валерьевна положила предмет спора в сумочку и поднялась. – Спасибо вам, Владимир Гаврилович. И вам, Виктор, огромное спасибо. Вы мне очень помогли. А биографию Анны Васильевны я изучу досконально. Жизненный опыт Шихмана подсказывал ему, что подруга его дочери появилась неспроста. Он нисколько не сомневался, что эта загадочная история будет иметь своё логическое продолжение. Евгения что-то не договаривала, и это было видно по её лицу. Профессор не стал торопить события и занял выжидательную позицию. – Если понадоблюсь, вы знаете, где меня искать. – Конечно, – Кудрявцева благодарно кивнула. И только Виктор Зубко никак не мог взять в толк, что же здесь происходит на самом деле. Он широко раскрытыми глазами смотрел на Евгению, после на профессора. Затем остановил свой взгляд на женской сумочке. – Как же так? – возмутился аспирант. – Вы не можете просто взять и уйти. Мы же только что разгадали уникальный исторический ребус. Это сенсация! Нужно срочно собрать пресс-конференцию. Необходимо… – Это вряд ли, – Кудрявцева небрежно прервала речь аспиранта. Зубко бессильно обхватил голову двумя руками и обратился к наставнику. – Вы не можете её отпустить, – обречённо произнёс аспирант. – Место этой броши в музее. Это же наша с вами история. Виктор опустился на стул и безнадёжно взглянул на Кудрявцеву. – Государство заплатит вам хорошие деньги. Подумайте об этом. – Всенепременно, – Кудрявцева подошла к Виктору и поцеловала его в щёку. – Не расстраивайтесь так. У вас впереди ещё сотни открытий и археологических находок. Вы станете самым известным мореходом. – Но я не умею плавать, – аспирант едва сдерживал слёзы. – Колумб тоже не умел. Но это не помешало ему открыть Америку. – Лучше бы он утонул, – Шихман устало вздохнул. – До встречи, Евгения. Кудрявцева покидала кабинет профессора с двоякими чувствами. Что-то внутри подсказывало ей, что сюда она ещё вернётся. Что делать дальше, Евгения не знала. Единственным человеком, который мог внести ясность в это запутанное дело, оставался Игнатьев. Глава 17 Гостиничный номер класса люкс распахнул свои радужные объятия перед очередным постояльцем. Аристарх Петрович отнёсся к новому заданию со всей серьёзностью. Он задёрнул шторы, разлил по бокалам вино и зажёг несколько свечей. Несмелый стук в дверь вызвал на лице Игнатьева безмятежную улыбку. Он вышел в коридор и широко распахнул дверь. Дамский угодник схватил Окольцеву за руку и силой втянул в номер. – Как же долго я тебя ждал. Невыносимо долго. Аристарх Петрович прижал Антонину Егоровну к стене и страстно припал к её губам. В то время как правой ногой Игнатьев захлопывал дверь, обе его руки сжимали объёмные ягодицы пышной красотки. Мужское начало подсказывало соблазнителю, что надо действовать жёстко и решительно. Однако здравый смысл советовал не торопиться. Он вкрадчиво напоминал о том, что ничто так не развязывает женский язык, как бокал креплёного вина. – Выпьем, – Игнатьев прервал поцелуй и вошёл в спальню. Он взял со столика бокал и протянул его своей даме сердца. Аристарх Петрович смотрел на Окольцеву взглядом, полным любви и желания. – Как жаль, что мы не встретились раньше, – Игнатьев бросил к женским ногам пышный букет лжи и обмана. Для Антонины Егоровны время замерло. Всё остановилось. Перестали щебетать птицы, а следом затих и весь шум душного мегаполиса. Она смотрела на Аристарха Петровича и желала только одного: как можно скорее сбросить с себя одежду и предстать перед идеальным самцом во всей красе. Игнатьев пригубил вино и медленно стянул с себя майку. Окольцева осушила весь бокал до дна и поставила его на подоконник. Она расстегнула блузку и бросила её на пол. Следом полетела и юбка. Ажурный лифчик с трудом удерживал увесистую грудь пятого размера. Подготовительная часть вошла в заключительную стадию. – Иди к мамочке, – томно произнесла Окольцева. Аристарх Петрович не стал затягивать с основным мероприятием и скинул джинсы. Он провёл рукой по распущенным волосам Антонины Егоровны и небрежно толкнул её на кровать. Игнатьев прогнал прочь остатки сомнений и поспешил слиться со своей очередной жертвой в жарком танце льда и пламени. Податливая женщина потеряла счёт времени. В какой-то момент её окрылённая душа оторвалась от грешного тела и взлетела ввысь. Там она долго бродила у ворот рая, рассказывая всем его обитателям, что счастье есть и на земле. Окольцева проклинала дни, прожитые с мужем, хотя ещё вчера она их боготворила. Теперь Антонина Егоровна доподлинно знала, что за все долгие годы семейной идиллии секс в её жизни отсутствовал как таковой. Окольцева возносила хвалу небесам. Она громко кричала, плакала, а после и материлась. Всю свою былую жизнь ей захотелось в одночасье перечеркнуть и тут же начать новую. – Ты космос, детка! – тихо прошептал Игнатьев и медленно поднялся с постели. Он наполнил бокал вином и протянул его окрылённой женщине. Аристарх Петрович сделал маленький глоток и поцеловал Окольцеву в губы. – Пей, звезда. Антонина Егоровна с радостью приняла заманчивое предложение. Она расправилась со вторым бокалом так же быстро, как и с предыдущим. Лёгкие признаки алкогольного опьянения не заставили себя долго ждать. Окольцева поставила бокал на пол и плюхнулась на спину. Она широко раскинула руки в стороны и на миг прикрыла глаза. Антонина Егоровна отчётливо осознала, что семейная жизнь не для неё. В данную минуту она мечтала о необитаемом острове с пальмами и кокосами. И чтобы рядом был он. Аристарх. – Мне ещё ни с кем не было так хорошо, – Игнатьев лёг рядом и крепко обнял обнажённое женское тело. – Как будто и не жил раньше. Аристарх Петрович с профессиональным мастерством играл на звонких струнах души обманутой женщины. – Единственное, чего я сейчас по-настоящему хочу, так это уехать. Далеко, с тобой. Купить дом на берегу океана и каждый день утопать в твоей любви. Хитрые откровения Игнатьева поразили Антонину Егоровну. Она не могла поверить, что их мысли и желания звучат в унисон. Клетка захлопнулась, и птичка навсегда потеряла свободу. – И что тебя сдерживает? – Окольцева приподнялась на локтях. – Давай уедем. Я тоже этого хочу. Всё бросим и уедем. Таиланд, Шри-Ланка. Да мало ли мест, где можно комфортно уединиться. Рискнём, Аристарх. Каждой выверенной фразой Игнатьев провоцировал счастливую женщину на откровенный разговор. Он бесцеремонно подталкивал её к краю обрыва, за которым маячила истина. – Я, конечно, человек не бедный, – уточнил Игнатьев. – Но все мои сбережения уйдут на покупку дома. И что я буду делать потом? Обучать аборигенов правилам ведения деловых переговоров? Через год-другой мы с тобой по миру пойдём. Ты – в местный бордель, а я – в рыболовную артель. Одурманенный алкоголем мозг Антонины Егоровны нашёл единственно верный способ преодолеть сложности переезда. – Нам нужны деньги, – подытожила Окольцева. – Много денег. – Ты для меня дороже всех золотых россыпей и алмазных полей вместе взятых. Игнатьев нежно коснулся груди Антонины Егоровны. Он убрал светлый локон с её лица и прижался к ней щекой. – Мы и здесь сможем быть счастливы. – Не сможем, – печально ответила Окольцева. – Раиса нам не позволит. Она будет мстить. Сначала тебе, потом мне. Она наймёт мокрушников и покажет нам, кто в доме хозяин. Наша участь предрешена. – И что делать? – Опередить её, – Окольцева уверенно кивнула головой. – Налей. Аристарх Петрович в ожидании чуда вылил остатки вина в бокал и протянул его своей новоиспечённой любовнице. – Ты мне не врёшь? – Окольцева пьяно икнула и шмыгнула носом. – Если я смогу достать деньги, много денег. Мы уедем? – Туда, где нас никто не найдёт, – Игнатьев вбил последний гвоздь в крышку гроба Антонины Егоровны. – Только ты и я. Навсегда. Идея обойти на повороте свою лучшую подругу пришла в голову Окольцевой не случайно. Антонина Егоровна слишком долго находилась в тени своей красивой и богатой подруги. Тихая зависть раздирала её изнутри. Её терпению настал конец. И лопнуло оно в тот самый момент, когда Круглова поведала ей занимательную историю о сибирских лесах, серебряной броши и тоннах царского золота. – У тебя есть идея, милая? – Игнатьев значительно ускорил процесс женских размышлений. Думать, собственно говоря, было не о чем. Антонина Егоровна действовала в основном наобум и понимала, что в одиночку ей это дело не потянуть. Ей нужна была помощь. Помощь надёжного человека. И именно такой человек сейчас лежал рядом с ней. – Ты в детстве клады искал? – неожиданно спросила Окольцева. – Все клады в деревнях зарыты. А я дитя каменных джунглей. Не доводилось мне, Антонина, участвовать в походах. И землю лопатой я тоже не копал. Хотя дух авантюризма живёт в каждом мужчине. Окольцева допила вино и положила бокал рядом с собой. Сегодня она обрела не только мужчину, способного пробудить в ней хрупкую Дюймовочку, но и надёжного партнёра, соратника и подельника. Причём в одном лице. – Историю тебе расскажу, – Окольцева уверенно вошла в клетку к тиграм. – Слушай внимательно. – Я готов, – Игнатьев едва заметно улыбнулся. – Полгода назад у Кругловой умерла мать. Перед смертью старуха рассказала ей весьма занимательную историю. В общем, прабабка Раисы в смутные времена служила полковой медсестрой в Красной армии. – Что ты подразумеваешь под смутными временами? – уточнил Игнатьев. – Революцию, – пояснила Окольцева. – Полк этот базировался вблизи Иркутска и вёл жестокие бои с остатками армии адмирала Колчака. Зимой одна тысяча девятьсот двадцатого года чехословацкий корпус выдал адмирала большевикам. Вместе с ним арестовали и его возлюбленную Анну Тимирёву. Окольцева замолчала. Экскурс в историю пришёлся Аристарху Петровичу по душе. О судьбе опального адмирала он читал и его биографию знал практически наизусть. Не мог он взять в толк одного: каким таким боком события далёкого прошлого соприкасаются с Раисой Кругловой. – Что было дальше? – Гражданская жена Колчака плохо себя чувствовала. Перед тем как отправить Анну Тимирёву в тюрьму, её решили осмотреть медики. – И эта честь была предоставлена прабабке Раисы? – смекнул Игнатьев. – Точно, – Окольцева подтвердила догадку. – Анна была практически уверена, что её расстреляют, и решила излить душу незнакомой женщине. – Вот просто так взяла и покаялась? – Игнатьев недоверчиво сморщился. – Не совсем. Медсестра согласилась стать посредником между Анной и Колчаком и передавать друг другу их записки. – И о чём Тимирёва сообщила медработнику? – О приблизительном местонахождении царского золота. По приказу адмирала часть российской казны была спрятана в дремучих лесах Тюменской области. Где-то в году восемнадцатом. – И сколько там того золота? – Несколько тонн. – Круто! Аристарх Петрович, сам того не осознавая, наступил на золотоносную жилу. Вчерашняя серая жизнь изобразила ему прощальный взмах рукой. Игнатьев сделал очередной уверенный шаг навстречу новым приключениям. – Как развивались дальнейшие события? – Тимирёва передала в пользование прабабки Раисы серебряную брошь с камнем янтаря. После рассказала, где искать карту. Аристарх Петрович нашёл очередное противоречие в рассказе Окольцевой. – Ну, карта, понятно. А брошь здесь при чём? – Колчак не хотел, чтобы золото попало в чужие руки. Все участники экспедиции были убиты. Таким образом, точное местонахождение тайника знал только адмирал. Прежде чем составить карту, он придумал маленькую хитрость. – И эта маленькая хитрость мешает нам найти его клад? – Всё так. Колчак был участником множества полярных экспедиций и прекрасно знал как географию, так и астрономию. Он набросал на карте район захоронения с обозначением основных населённых пунктов. А в центре карты оставил очерченный круг. – Для чего? – Это место для броши. Это не простая безделушка, это своеобразный компас. В центре круга обозначено место языческой обсерватории. Там лежит огромный валун-жертвенник. По словам Тимирёвой, карту необходимо разместить в центре камня, основанием на север. После этого следует положить брошь в центр карты. Понемногу занимательная история стала превращаться в бессмысленную байку, которую рассказывают детям пионервожатые, сидя ночью у костра. – А после съесть лапу дохлого кролика и вырезать сердце у соседа по гаражу. – Дослушай, – Окольцева взяла Игнатьева за руку. – Полуденный луч солнца должен отразиться в янтаре и при своём преломлении указать на карте конкретное место. Масштаб карты позволяет высчитать его с точностью вплоть до нескольких метров. – И что? – Игнатьев задал главный вопрос. – За все эти годы так никто и не попытался отыскать этот клад? – Никто не рискнул. Время было опасное. Коммунисты долго не думали. Что не так, сразу к стене. – Подожди. А карта где была? – Тимирёва в своё время работала в Омском отделе печати. Там и спрятала. Аристарх Петрович, чтобы окончательно не запутаться в лабиринтах прошлых лет, сделал глоток вина. – Значит, вся эта история передавалась из поколения в поколение, пока не дошла до Раисы? – Получается так, – Окольцева прикрылась покрывалом. – И в подтверждение этому карта адмирала Колчака. – Ты её видела? – Видела. Один раз. Игнатьев понимал, что этот вопрос рано или поздно придётся задать. – И где она её хранит? – Дома, в сейфе, – сообщила Окольцева. – Сейф в шкафу. Единственным истинным желанием Аристарха Петровича было напиться и предаться приятному алкогольному забвению. Он сопоставил всю историю в целом. Выделил противоборствующие стороны и разделил сферу интересов. Карта была у Кругловой, брошь – у Кудрявцевой. А поскольку Евгения приходилась Раисе племянницей, то, стало быть, мать Раисы, являлась бабушкой Евгении. Всё встало на свои места. И единственным человеком, который видел весь айсберг целиком, был он, Аристарх Игнатьев. – А где брошь? – коварный совратитель задал вопрос, ответ на который знал наверняка. Антонина Егоровна опечаленно взглянула на героя постельных баталий. На этом самом месте её рассказ заходил в тупик. Подкупленная аферистка Кузина исчезла в неизвестном направлении, прихватив с собой аванс. Исчез и Спиридонов. Гоп-компания не оправдала возложенных на неё надежд. Следовательно, брошь всё ещё оставалась в копилке семейных ценностей четы Кудрявцевых. – Ты что-нибудь слышал об олигархе Кудрявцеве? Аристарх Петрович взял себя в руки и быстро набросал дальнейший план. – Конечно, – он гордо улыбнулся. – И более того, с Валерием Семёновичем мы знакомы лично. – Шутишь? – Окольцева недоверчиво прищурилась. – Такими вещами не шутят, милая. Я лично обучал Кудрявцева управлению персоналом. Также я проводил для него индивидуальный тренинг на тему планирования рабочего дня. – Ты мой бог! – Окольцева радостно бросилась на шею к Игнатьеву. Антонина Егоровна душила Аристарха Петровича, затем целовала. После гладила по головке и нежно дула ему в ушко. – Я не пойму, – Игнатьев изобразил смущение. – Какое отношение Валерий Семёнович имеет к нашей истории? – Самое непосредственное. В дом к нему пробраться сможешь? – Ну, если очень нужно. – Очень нужно, – Окольцева слегка укусила своего героя за кончик носа. – Просто необходимо найти соответствующий предлог. Игнатьев окончательно убедил Антонину Егоровну, что послан ей судьбой. – У меня сейчас новая образовательная программа по удвоению дохода промышленных предприятий. Я могу предложить её Кудрявцеву. Думаю, он заинтересуется. – Так и сделаем, – Окольцева поднялась с постели и принялась одеваться. – Завтра же ему позвони. – Что мы забыли у него дома? – Брошь. Она там. Её нужно отыскать. – Да без проблем, милая. Ради тебя я ограблю даже Эрмитаж. Аристарх Петрович прикрыл глаза и сложил руки за голову. Рабочий день близился к концу, а незавершённые дела маячили перед глазами бледными сигналами железнодорожных семафоров. Первым мероприятием в его коротком списке значилась встреча с представителем работодателя. Также нужно было доставить маленькую радость Раисе в виде шикарного букета. А ещё впереди была ночь. И Игнатьев знал, что хозяйка дома вряд ли позволит своему сожителю быстро уснуть. Глава 18 Находит лишь тот, кто ищет. И дорогу осилит идущий. Длинный путь Евгении Валерьевны был окончен. Истина в первой инстанции нашла её, после чего круг замкнулся. Девушка устало выдохнула и как-то странно взглянула на своего собеседника. – Кто мы мог подумать? Аристарх Петрович ещё недавно и сам не мог предположить, что всё обернётся так, как обернётся. Но, как бы там ни было, дело было сделано. Его конспиративная работа подошла к концу. Игнатьеву было немного грустно от того, что всё закончилось так быстро. За последние дни он прикипел душой и к Евгении, и к престижному автомобилю, и к собственной легенде. Пришла пора складывать костюм на полку и возвращать дорогие часы. – Я свою работу выполнил, – Игнатьев хлопнул ладонью по рулю и положил ключи на панель. – Возвращаю реквизит. История о царском золоте в значительной степени удивила Кудрявцеву. Что делать с открывшейся правдой, она не знала. Но она знала наверняка, что Круглова от своего не отступит. Оставалось играть на опережение. Разбуженный дух авантюризма взмахнул крыльями и сел на правое плечо Евгении Валерьевны. – Не спеши прощаться, – Кудрявцева загадочно улыбнулась. – Ты вот мне честно скажи, Петрович. Сам-то ты во всю эту историю с кладом веришь? – Скорее да, чем нет. Подтверждающих факторов больше, чем опровергающих. Брошь, карта. Да и человек, который находится при смерти, не станет врать. – Я тоже так думаю. Тем более, что наша брошь действительно принадлежала Анне Тимирёвой. – Откуда знаешь? – удивлённо спросил Игнатьев. – Копнула вглубь истории, – уклончиво ответила Кудрявцева. – Информация проверенная и сомнениям не подлежит. – Тогда это в корне всё меняет! – воодушевлённо произнёс Игнатьев. Аристарх Петрович уже сегодня был готов броситься на поиски золотого запаса России. Его ничего не держало. А неприязнь к прошлой жизни уверенно толкала его вперёд. – Нужно выкрасть карту, – предложил Игнатьев. – Раиса хранит её дома в сейфе. Евгения Валерьевна поддерживала бунтарский дух своего товарища. Её обеспеченная жизнь была скупа на события и протекала в размеренном ритме стандартного планирования. Девушка жаждала настоящих приключений. С раннего детства она мечтала стать пиратом, будучи подростком, желала найти затерянный материк Атлантида, а несколько позже жаждала разгадать тайну индейцев майя. – То есть ты предлагаешь отправиться на поиски золота? – Кудрявцева многозначительно улыбнулась. – Вот так всё бросить и рвануть в Сибирь. – Меня здесь ничего не держит, – уточнил Игнатьев. – А ты в любой момент можешь топнуть ножкой и отложить свои дела до следующего понедельника. – Думаешь, справимся? – Кудрявцева озадаченно закусила нижнюю губу. Идея отправиться в болотистые леса Тюменской области воодушевляла бывшего офицера на новые ратные подвиги. Нужна была убедительная речь. В своё время Игнатьев мог вдохновить на внеплановый марш-бросок целую роту. А мастерство, как известно, не пропьёшь, и в открытое окно не выбросишь. – Мы же отличная команда, Женька. Сама подумай. Отставной алкоголик и дочь олигарха. Да мы самый настоящий поисковой отряд. Вместе мы не только золото Колчака отыщем, но избушку на курьих ножках. И сундучок, в котором хранится смерть Кощея. – А после и корзинку, в которой Красная Шапочка носила бабушке пироги, – игриво добавила Кудрявцева. – Точно! Игнатьев видел живой блеск в глазах своего потенциального компаньона. Он просто не мог позволить этому очагу угаснуть и вылил в него целую бутылку подсолнечного масла. – У нас появится возможность прикоснуться к историческому наследию великой державы, Женька. О нас напишут в газетах. Может даже сам Малахов пригласит на свою передачу. – И орден выдадут, и грамоту на стену повесят, – Кудрявцева недоверчиво взглянула на своего партнёра. – И ты вот так просто сдашь клад государству? И жизнью будешь рисковать исключительно за идею? – Деньги не главное, Женька. Главное – приключение. Будет потом что детям рассказать. – У тебя нет детей, Петрович, – прояснила ситуацию Кудрявцева. – А я твоим буду рассказывать. О том, как дядя Аристарх с их мамой пробирался через непроходимые болота и лесной бурелом. – Богатое у тебя воображение, дядя Аристарх. Как думаешь, сколько там золота? – Точно никто не знает. Ходят слухи, что цифра эта колеблется от нескольких тонн до нескольких десятков тонн. – В таком случае грамоту точно дадут, – подытожила Кудрявцева. Евгения Валерьевна прогнала прочь все сомнения и утвердительно кивнула головой. – Я согласна. Нужен план. – Нужна карта, – поправил Игнатьев. – А карта у Раисы. И, чтобы вскрыть сейф, нам понадобится опытный медвежатник. – Уголовное дело, – сообщила Кудрявцева. – Проникновение в чужое жилище. Кража. – Ну, обвинить меня в незаконном проникновении вряд ли удастся. Поскольку я официальный сожитель Кругловой. Она сама меня пригласила и ключи выдала собственноручно. – Где доказательства? – Вечером будут, – уверенно сообщил Игнатьев. – Не сомневайся. – А о краже заявлять она и не будет, – предположила Кудрявцева. – Я тоже так думаю. Карта – это не материальная ценность. Это клочок бумаги или шкуры. Да и вряд ли у неё возникнет желание рассказывать кому бы то ни было захватывающую историю о золотой казне. – Моя тётя не дура. И к тому же в ней живёт потенциальная мстительность на пару с беспробудной алчностью. Она будет искать тебя. И если найдёт, лёгкой смерти не жди. – Спасибо за поддержку, милая, – Игнатьев натянуто улыбнулся. – Что же делать? От судьбы не уйдёшь. Аристарх Петрович лукавил. Ещё вчера он дал себе обещание, что свою судьбу отныне будет строить собственными руками. И в данную минуту он как раз приступил к реализации этого масштабного проекта. – Нужно отвлечь Раису. В тот момент, когда взломщик будет работать с сейфом, хозяйка должна быть занята важными делами. Нужна стопроцентная гарантия, что она не свалится нам как снег на голову. Евгения Валерьевна поддержала план Игнатьева. Но как достичь нужного результата, не знала. Лишь веская причина могла выманить Круглову из дома, и ничего путного в голову её племяннице не приходило. Аристарх Петрович, будучи неплохим военным стратегом, поспешил ознакомить девушку со своим грандиозным замыслом. Нежданная мысль влетела в его светлую голову недавно. Она мгновенно трансформировалась в конкретный план и предстала перед Кудрявцевой во всей красе. – Я слышал, твой отец устраивает благотворительные балы, – Игнатьев начал издалека. – Да, – подтвердила Кудрявцева. – Ежемесячно. – Нужно ускорить это событие. – Я не совсем понимаю. Как это нам поможет? Судя по хитрому выражению на лице Аристарха Петровича, Евгения догадывалась, что шансов на спасения у Кругловой просто нет. Она не ошиблась в компаньоне. – Твой отец объявляет бал, – Игнатьев начал разжёвывать свой план. – Ты как бы случайно встречаешься с тётушкой. После короткого обмена любезностями приглашаешь её на торжество. И вроде как между делом говоришь, что собираешься надеть на это мероприятие старую брошь матери. Как думаешь, придёт? Кудрявцева широко улыбнулась. – Ты гений, Петрович. – Все мои таланты и не счесть, – Игнатьев демонстративно откинулся на подголовник. – Если бы только знала, какие я пончики готовлю. – А крестиком вышивать ты не умеешь? – Нет. Только гладью. Аристарх Петрович протянул Евгении раскрытую ладонь. Кудрявцева положила свою ладонь сверху, тем самым утверждая план действия. – Так и поступим, – девушка распахнула дверь автомобиля. – Я иду к отцу и прошу его перенести бал на более ранний период. А ты езжай к своей зазнобе и продолжай изображать влюблённого мальчишку. – Про медвежатника не забудь! – выкрикнул вслед Игнатьев. Аристарх Петрович запустил двигатель и взял курс на ближайший цветочный павильон. Глава 19 Валерий Семёнович Кудрявцев был хорошим отцом. Степенным и мягким, мудрым и терпеливым. Он воспитывал дочь на принципах демократии, когда разрешено всё, что не запрещено. Список запретов к тому же был минимальным и носил условный характер. Вместе с тем в свою единственную дочь он вкладывал как душу, так и немалые материальные средства. Няни, репетиторы, учителя этикета и бальных танцев. Одним словом, заниматься ерундой девочке было попросту некогда. Но всё это осталось в прошлом. Сегодня Кудрявцев был непреклонен как никогда. И виной всему была всё та же любовь к дочери. Валерий Семёнович элементарно волновался за свою кровиночку и пытался оградить её от неминуемой опасности. – Нет, это невозможно! Ни в какую тайгу ты не поедешь. Это опасно. Евгения поведала отцу тайну броши и высказала своё твёрдое решение направиться на поиски легендарного клада. Она заранее предполагала, что с путёвкой в Сибирь могут возникнуть проблемы. Но подобную непреклонность со стороны отца девушка не учла. – Поехали со мной, – Кудрявцева искала компромисс. – Я не могу всё бросить. Без меня здесь всё колом станет. И ты об этом знаешь. – Знаю, папа. Ну, что-то делать нужно. Валерий Семёнович нашёл решение. Годы странствий по финансовым морям научили его принимать решения быстро, а действовать ещё быстрее. – Мы отдадим брошь Кругловой, – Кудрявцев встал из-за стола. – Причём незамедлительно. – Папа! – Кудрявцева схватила отца за руку. – Ты сейчас вообще о чём? – Я пытаюсь спасти свою единственную дочь от собственной глупости. Валерий Семёнович по-своему был прав. И правда его была непоколебима. – Выслушай, Женя. Затея с поиском клада заранее обречена на провал. Ты думаешь, ты первая, кто решился на поиски золотого запаса? Его искал и Революционный совет, и советская власть. И это если не считать сотни отважных смельчаков. Занятие бесперспективное. Все остались с носом. – Но у них не было карты, – возразила Кудрявцева. – У тебя тоже нет. – Сегодня нет, завтра будет, – девушка упрямо задрала нос. – Не сомневаюсь. Этот Игнатьев, если понадобится, ежа наизнанку вывернет и засунет в задницу слону. Ишь ты, какой прыткий. – Результативный, – внесла ясность Кудрявцева. – Не обсуждается. Отзывай его. Я еду к Кругловой. Евгения Валерьевна была немало удивлена желанием отца собственноручно вручить антикварную брошь в руки врага. – Зачем ты это делаешь? – Тебя спасаю, – ответил Кудрявцев. – Сама посуди. Я отдаю брошь Кругловой. Она отправляется на поиски царского золота. И… – И что? – И никогда не возвращается, – Кудрявцев ловко зафиналил историю. – Она либо сгинет в лесных болотах. Либо же её убьют подельники. Золотая лихорадка – болезнь заразная и опасная. Она никого не щадит. Валерий Семёнович в сотый раз доказал, что мудрость его безгранична. Так же как и любовь к дочери. Евгения безоговорочно приняла правду отца и в полной мере оценила его заботу. Она встала и крепко обняла своего родителя. – Папка, я тебя очень люблю, – Кудрявцева прижалась к щеке отца. – Но ты же меня сам учил, что у любой проблемы есть несколько решений. Да и Круглова не так уж и плоха, чтобы отправлять её на верную смерть. Вся эта история может сыграть нам на руку. Ты же знаешь правила покера. Порою и шестёрка имеет право называться джокером. Кудрявцев внял совету своей благоразумной дочери и сел за стол. – Я тебя слушаю. Евгения сосредоточилась на дыхании и принялась излагать своё видение проблемы. – У тебя через семь месяцев выборы в Государственную Думу. Так? – Факт. – Ты сам говорил, что конкуренция слишком велика. А твои шансы слишком малы. Так? – К сожалению, да. Но я всё же попытаюсь. Благое дело, знаешь ли, всегда пробивает дорогу. Даже в непроглядной тьме. Валерий Семёнович стремился занять депутатское кресло не ради собственной выгоды. Политическая карьера его тоже не интересовала. Служение своей стране и людям – вот что двигало его чистые помыслы в сторону властных кабинетов. – А что если мы поднимем твой, пока ещё незначительный рейтинг, до самых небес? – предложила Кудрявцева. – Этим занимается целый взвод пиарщиков. – Плохо занимается, папа. Это толпа жуликов и гомосексуалистов, которых интересуют только твои деньги. – Что предлагаешь? – Кудрявцев перешёл непосредственно к делу. – Собрать экспедицию и отправиться на поиски сокровищ. – Как это поможет моей избирательной кампании? Евгения подошла к черте, за которой маячила её личная свобода. Рядом стояли рюкзаки, палатки и банки с тушёным мясом. – Мы с Аристархом находим золото. Много золота. Тонны. Сразу после этого приезжаешь ты и созываешь пресс-конференцию. Ты становишься руководителем экспедиции и её духовным лидером. В общем, все лавры тебе. Событие будет иметь статус международной сенсации. Газеты, телевидение. – Хороший пиар, – согласился Кудрявцев. – Это ещё не пиар, – девушка загадочно улыбнулась. – Это всего лишь подготовительная часть. Настоящий пиар начнётся тогда, когда ты откажешься от своих законных двадцати пяти процентов. – Даже так? – Только так, и никак иначе. Золото в слитках и монетах. Монеты, стало быть, передаёшь в музей. А слитки плавно перекочёвывают в золотовалютный резерв страны. При этом они укрепляют собственную валюту по отношению к вражескому доллару и недоброжелательному евро. Народ ликует. Правительство одобрительно хлопает в ладоши. Да после этого за тебя сам Зюганов проголосует. И Жириновского за собой потянет на избирательный участок. Валерий Семёнович никогда не считал свою дочь глупой девочкой. Но сегодня она превзошла все его самые смелые ожидания. Евгения выстроила беспроигрышную комбинацию. Отцу оставалось только удивлённо качать головой и воспевать дифирамбы собственному чаду. – Нет слов, Женя. Ты – маленький гений. Однако при всём уважении к дочери Кудрявцева поражало её упорство. Он прекрасно понимал, что Евгения старается не ради его предвыборной программы. – Скажи честно, вот это всё ты прямо сейчас придумала? Это не домашняя заготовка. – Всё верно, папа. Я просто защищаю собственные интересы. Ни больше, не меньше. – Хорошая тактика, – Кудрявцев одобрительно кивнул головой. – И своё получить, и людям помочь. – Я дочь своего отца, – девушка улыбнулась. – А это обязывает ко многому. Валерий Семёнович включил чайник и принялся расхаживать по кухне. Время раздумий заняло не больше трёх минут. – Хорошо, – Кудрявцев остановился. – Старосельцев поедет с тобой. – Исключено. Во-первых, я не оставлю тебя без присмотра. Во-вторых, Антон – телохранитель, а не бойскаут. И, скорее всего, в походных условиях ни на что не годится. Как бы он мне обузой не стал. Возражения Евгении Валерьевны не были безосновательными, и Кудрявцев принял это как факт. – Ты надеешься на Игнатьева? – Папа, он профессионал. Ты же читал его служебную характеристику. Он подготовленный диверсант и умеет выживать там, где другие не протянут и нескольких часов. – Умел, – уточнил Кудрявцев. – Ты спроси, когда он последний раз в лесу был. Диверсант. Единственной диверсией, которую он может устроить, так это выбросить пустую бутылку из окна на проезжую часть. – Чего ты злишься, папа? Петрович – нормальный мужик. Надёжный. – Может оно и так, Женя, – Кудрявцев совладал со своими эмоциями. – Но для нас он человек чужой. Мы его не знаем. Одно дело – охмурить женщину, и совсем другое – отправиться с ним в тайгу. Евгения не разделяла опасения отца. Она знала доподлинно, что на Игнатьева можно положиться. И вера эта возрастала день ото дня. – Мы же не вдвоём там будем, папа. Вместе с нами в экспедицию отправится профессор Шихман. Он историк. Заведующий кафедрой истории МГУ. Я тебе о нём говорила. – Думаешь, он согласится? – Уверена. Валерий Семёнович сдался. Доводы дочери были основательными. А аргументы – железобетонными. Кудрявцев сделал шаг назад. – Твоя взяла. Собирай экспедицию. Кудрявцева с трудом сдержала триумфальную улыбку. Она наполнила кружки кипятком и несколько смущённо взглянула на отца. – У тебя случайно медвежатников знакомых нет? Глава 20 Женщины – наше всё. Их нужно холить, лелеять и баловать. Аристарх Петрович эту науку постиг ещё в раннем детстве и пронёс её через всю свою непутёвую жизнь. Огромный букет чайных роз лёг к ногам Кругловой. А наспех заученная поэзия полностью обезоружила сильную женщину. – Ты – свет в моём окошке, – этими словами Игнатьев завершил рассказ о неземной любви. Раиса Михайловна растаяла. Все проблемы дня отошли на задний план. Скрытые помыслы обретали ясные очертания. – Ты – рыцарь моей души, – окрылённо произнесла Круглова. – Где же ты был раньше, Аристарх? – Там где я был, меня уже нет, – уклончиво ответил Игнатьев. – И возвращаться туда я не хочу. Моя жизнь обрела новый смысл. Доморощенный поэт широко расставил руки и сложил губки бантиком. – Лети ко мне. мой воробушек. Голубушка моя сизокрылая. Раиса Михайловна была не из тех, кому нужно повторное приглашение. Женщина обвила крепкую мужскую шею двумя руками и продемонстрировала технику французского поцелуя. Аристарх Петрович готовил алиби. На всякий случай. А случаи, как известно, бывают разными. Игнатьев нуждался в свидетельстве своего законного нахождения в квартире Кругловой. И лучшим помощником в этом деле ему послужил новенький смартфон. – Я хочу запомнить тебя именно такой, – Игнатьев сделал шаг назад и достал из кармана гаджет. Он менял ракурсы и щёлкал кнопкой. Раиса Михайловна мило улыбалась и позировала. Она сбросила халат и присела на край кровати. Круглова слегка прикусила указательный палец и изобразила на своём взрослом лице детскую невинность. – Ты божественна, Рая. Игнатьев присел рядом с начинающей фотомоделью и обнял её левой рукой. Правая рука продолжала фиксировать момент робкой близости. Материал был собран. Аристарх Петрович отложил смартфон на прикроватную тумбочку. Он смотрел в глаза Кругловой и видел там незримый призыв к незамедлительным действиям. – Ты даже не представляешь, как я соскучился, Раиса. Аристарх Петрович нежно коснулся руки Кругловой. Дальше всё завертелось в уже привычном режиме. Непримиримая борьба пылающих страстью сердец разбросала по полу подушки, смяла под собой простынь и вызвала завистливые улыбки на лицах соседей. – Жеребец, – Круглова устало прикрыла глаза. Раиса Михайловна полностью отдалась во власть божественной слабости. Она не вставала с кровати. Не поднимала подушки и даже не удосужилась расправить простынь. Круглова долго лежала на боку. Она мечтательно улыбалась и тихо посапывала до тех пор, пока не погрузилась в сон. Игнатьев дождался заветной минуты и тихо покинул комнату. Он осторожно прикрыл дверь в спальню и проследовал в коридор. Аристарх Петрович отодвинул створку шкафа и провёл беглый осмотр. Вражеский лазутчик раздвинул вешалки с шубами и дублёнками. Перед его глазами возникла дверь сейфа. Металлический ящик был надёжно вмурован в стену и создавал видимость неприступной крепости. Порою маленькие ошибки прошлого создают нам большие проблемы в будущем. И как бы мы не старались избежать этих досадных оплошностей, они раз за разом настигают нас в самый неподходящий момент. Едва герой постельных баталий покинул своё рабочее место, его служебный смартфон громким звоном оповестил о входящем текстовом сообщении. Надёжный сон Кругловой был грубо прерван. Раиса Михайловна открыла глаза и недовольно надула щёки. Она могла перевернуться на другой бок и попробовать вновь уснуть. Но поступила она иначе. Женское любопытство оказалось сильнее сладкой дремоты. Круглова дотянулась до смартфона и заглянула в его пятидюймовый экран. Недоверчивая женщина ознакомилась с текстом последнего SMS и злобно оскалилась. В сообщении говорилось о том, что Аристарх Петрович лучший. Также там сообщалось о том, что забыть его невозможно и говорилось, что без его ласк жизнь полностью лишена смысла. Сон улетучился. Круглова вскочила на ноги и накинула на себя халат. Грозовая туча нависла над головой непредусмотрительного ловеласа. Его жизни ничего не угрожало, а вот здоровье находилось под прямым ударом. Как бы там ни было, добрые ангелы и феи несколько смягчили неприятное падение. Адресатом сообщения являлась Антонина Егоровна. Аристарх Петрович поступил очень мудро, когда обозначил новый номер в записной книжке заглавной буквой «О». Круглова наизусть номер подруги не знала, а потому гнев её был мягок. В тот момент, когда разгневанная хозяйка дома выбегала из спальни, Игнатьев входил на кухню. Затяжная серия из увесистых ударов по голове подкралась к Аристарху Петровичу со спины. Резиновая подошва домашнего тапка сбила опального героя с курса и едва не сбила с ног. Игнатьев не понимал, с какой щели дует ветер. Он забился в угол и прикрыл голову руками. – Ты чего творишь, Рая? Страшная догадка посетила Аристарха Петровича. Он не мог поверить в то, что Окольцева его предала. Что это было? Страх перед неизвестностью, либо же угрызения совести. А, может, всё это тщательно спланированный замысел, чтобы вывести его на чистую воду. Настойчивый тапок перестал атаковать, и поверженный любовник лично втоптал устрашающую мысль в грязь бытия. Если бы Раиса знала всю правду, то в руке она бы сжимала молоток. Дело пахло керосином. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/maksim-medveckiy-30189291/aristarh-ignatev-geroy-po-naymu/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.