Записки Балканиста. 2019-2021

Записки Балканиста. 2019-2021 Сборник Н. В. Бондарев Перед вами продолжение сборника «Россия и Сербия на поворотах истории», в который вошли лучшие материалы портала «Балканист.ру» за 2019–2021 гг. На актуальные вопросы, связанные с Балканским полуостровом и сопредельными территориями, ищут ответы российские и сербские эксперты, историки, политологи, журналисты. В сборнике вы найдете статьи публицистов-международников Олега Бондаренко, Евгения Баранова, Игоря Дамьяновича, Катерины и Дмитрия Лане, историков Ирины Антанасиевич (Белградский университет), Никиты Бондарева (РГГУ), Ярослава Вишнякова (МГИМО), Екатерины Энтиной (ВШЭ), Петра Искендерова (Инслав РАН) и других. В сборник также вошли путевые заметки российских блогеров и интервью с ключевыми фигурами балканской политической и культурной жизни, от актера Милоша Биковича до лидера боснийских сербов Милорада Додика. Рекомендуется широкому кругу читателей, интересующихся историей и современностью Балкан. Н.В. Бондарев Записки балканиста. 2019–2021 © Бондарев Н.В., ред.-сост., 2021 © ООО «Издательство «Вече», 2021 © ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021 Сайт издательства www.veche.ru Политика Кто истинный хозяин в Албании? В начале апреля 2019 года представители полицейской службы Европейского союза сообщили о задержании 64 албанских мафиози в Нидерландах, Бельгии, Италии и Франции. Участники преступной сети занимались торговлей людьми, отмыванием денег, наркоторговлей, а также содержали как минимум дюжину плантаций марихуаны в Бельгии. При этом, несмотря на прямую связь задержанных с мафиозными кругами в Албании, правоохранительные структуры балканской страны проигнорировали усилия европейских коллег. Впрочем, как и всегда. В начале 1990-х вся земля и собственность в Албании была приватизирована, в результате чего оказалась в руках пришедших к власти националистов, диссидентов и военных. Результаты были практически такими же, как и на постсоветском пространстве: большинство населения осталось «за бортом». Экономика рухнула, в стране процветала безработица. Города, в особенности Тирану, захлестнула волна миграции – разорившиеся селяне пытались найти в столице хотя бы какую-то работу. В конце 1996 года лопнул мыльный пузырь финансовых пирамид: Албания страдала от этого бича с начала 90-х годов. Мошенники, предположительно занимавшиеся не только финансовыми махинациями, но и торговлей людьми, наркотрафиком и отмыванием денег итальянской мафии, заманили в свои сети два из 3,5 млн населения. Многие продавали квартиры, скот. Правительство, получавшее от владельцев пирамид маржу (в защиту пирамид выступал даже президент страны Сали Бериша), осознало масштаб трагедии, лишь когда в руках мошенников оказались средства, превышающие ВНП страны, а их «клиентами» стали почти 90 % населения. В феврале 1997 года власти запретили финансовые пирамиды – последние финансовые пузыри лопнули. Обманутое население устроило волнения, которые быстро переросли в бунты, а затем и в кровопролитные мятежи. Армия и полиция частично дезертировали. Были разграблены армейские склады, в результате чего в незаконный оборот попало не менее миллиона единиц оружия (многое впоследствии было продано в Европу). К марту правительство потеряло контроль над частью страны и было вынуждено уйти в отставку. Чтобы не допустить гражданскую войну, в апреле 1997 года Италия ввела свои войска в страну. За время волнений погибло около 2 тыс. человек. И без того бедная страна стала просто нищей. Масла в огонь подлило нашествие беженцев во время конфликта в Косово – в Албанию бежало около 500 тыс. человек. Тотальная нищета – благодатная почва для криминалитета. В стране начала активно развиваться организованная преступность, специализирующаяся на торговле людьми, оружием и наркотиками. Армию криминалитета пополнили недавние сотрудники финансовых пирамид. Преступность тесно взаимодействовала с политиками и властью. Преступные группировки росли как грибы. Точных цифр не знает никто, но уже в 2002 году была пресечена деятельность четырех, занимающихся экономическими преступлениями, и 44, занимающихся наркотрафиком. В 2003-м албанская полиция заявляла о том, что в стране действует 28 криминальных групп, торгующих людьми, и 49 группировок наркоторговцев. В криминальные структуры интегрировались все слои населения – от представителей высших эшелонов власти до фермеров, которые быстро осознали, что растить марихуану значительно выгоднее, чем сельскохозяйственные культуры. В результате Албания стала лидером по производству и торговле марихуаной. Разумеется, работать в нищей стране было не слишком выгодно, в связи с чем криминалитет практически сразу начал искать рынки сбыта в странах Европы. В этом помогали тесные связи с апулийской мафией, в частности с «Сакра Корона Юнита», налаженные еще во время процветания финансовых пирамид (а может, и раньше). Албанская мафия не только сотрудничала с итальянскими «коллегами», но и активно перенимала передовой опыт. Фактически криминальные структуры Албании наследуют иерархию и правила итальянской мафии. К началу 2000-х годов албанская мафия тесно сотрудничала не только с Италией, но и с Грецией, Турцией, Болгарией, Румынией, Молдавией. Впоследствии балканские мафиози добрались до Швейцарии, Франции, Германии, Великобритании и даже США. К 2013 году Албания стала крупнейшим экспортером марихуаны, кокаина и героина в страны ЕС. В 2014 году – лидером по торговле марихуаной. Десятки семей (точное количество известно разве что спецслужбам Албании), в том числе Кула, Брокай (бывшие силовики), Абази, Борици, Эльшани, Сума, Халити и другие, подмяли под себя криминалитет в балканских странах и активно налаживали связи с «коллегами», в том числе с мафиози из таких известных итальянских кланов, как «Ндрангета». С 2010 года албанская мафия распространила свои зоны влияния практически на все западное побережье США, причем потеснив при этом таких итальянских мафиози, как семья Габино, а также другие этнические криминальные структуры. «Чтобы проиллюстрировать преступления, которыми славится албанская мафия, давайте вспомним громкий скандал, связанный с незаконной кражей органов в период после войны НАТО с Сербией, когда албанская мафия охотилась на сербов ради их внутренних органов. Почки, печень и сердца продавались на черном рынке по трансплантации органов в Европе… В 2010 году спецдокладчик [комиссии по соблюдению прав человека Парламентской ассамблеи] Совета Европы Дик Марти утверждал, что старшие командиры Армии освобождения Косово, включая лидера Косово Хашима Тачи, были причастны к незаконной торговле органами», – ужасается жестокости албанской мафии журналист американского издания Geller Report Александр Шах. Кровожадность выходцев из Албании он «мотивирует» культурными и религиозными особенностями. Кроме того, Шах связывает албанскую мафию с Аль-Каидой. Американский журналист не зря упомянул Косово – албанское население сербской провинции вовлечено в деятельность мафии, которая (стоит отметить справедливости ради) также достаточно успешно действует на территории Северной Македонии и Черногории. В самой Албании мафиози чувствуют себя королями. Коррумпированные власти и полиция чаще участвовали в конкурентной борьбе мафиозных структур, чем в реальном противодействии организованной преступности. Даже в середине 2000-х годов на улицах Албании была слышна стрельба. В 2003 году были убиты известные бизнесмены Флориан Вила и Арбен Фодулли. Периодически борьба между бандами выплескивалась на улицы. Практиковалась кровная месть: в 2009 году было зарегистрировано четыре случая. Албанские власти с гордостью заявили, что тенденция идет на убыль, хотя как можно гордиться, когда в стране происходит такое варварство? Суды также с трудом справлялись с мафиози: процесс против банды «Справедливая Месть» начался в 1996 и закончился лишь в 2008 году, причем посадить удалось только двоих рядовых членов преступной группировки. Усилия правительства Албании выглядят нелепо: власти и силовые структуры регулярно отлавливают мелких дилеров, в то время как акулы нелегальной миграции, торговли «живым товаром» (проститутками и детьми-попрошайками), наркотиками и оружием не только остаются неприкосновенны, но и давно стали респектабельными гражданами, инвестирующими средства в строительство отелей, ресторанов и курортов. Впрочем, о какой борьбе может идти речь, учитывая, что ВВП Албании в 2016 году составил 11,6 млрд долларов, а прибыли албанской мафии от торговли одной только марихуаной в том же году – 5 млрд долларов. В январе 2019 года британское издание The Guardian, основываясь на данных Национального криминального агентства, сообщило, что албанская мафия стала в Великобритании лидером по продаже кокаина: годовой оборот составил 5 млрд фунтов стерлингов. Учитывая колоссальные доходы и влияние албанской мафии, неудивительно, что Тирана отказывается всерьез бороться с организованной преступностью. Более того, логично предположить, что любые попытки албанских властей бросить вызов теневым владельцам республики закончатся тем, что очень скоро в Тиране появится другое правительство. Просто удивительно, как всего за неполное десятилетие после развала Югославии благополучная страна превратилась в совершенно варварскую, практически средневековую вотчину разбойников и торговцев людьми. Впрочем, в глазах так называемого цивилизованного (то есть западного) мира Албания все равно остается оплотом свободы и демократии. Не то что старательно демонизируемые и обвиняемые во всех грехах сербы. Юрий Ковальчук, журналист, постоянный автор портала «Балканист» Как создавалась история самопровозглашенного Косово Новостная лента от 14.08.2020: «Закон о защите ценностей борьбы Освободительной армии Косово (ОАК) вчера не прошел в косовском парламенте, поскольку за него проголосовали только 35 из 68 депутатов. Ценности Освободительной армии Косово, которые должен защитить этот закон, – это вооруженная борьба народа Косово под руководством ОАК за освобождение Косово, защита ветеранов войны и их движения, защита флага и герба ОАК, защита памятников…» Думается, самое время вспомнить о том, как создавалась ОАК и какие ценности составляли арматуру этого сооружения, которое ныне пытаются забетонировать в легенду. Освободительная армия Косово (сербы говорят ОВК – Ослободилачка Воjска Косова, а албанцы именуют ее УЧК – Ushtria ?lirimtare e Kosov?s or U?K) тоже имеет свою родословную. Хотите познакомиться с «родителями»? …Милости просим. Особо в толщу лет заходить не будем. Нас интересует Югославия социалистическая. Та, которая, едва родившись, получила в наследие от монархической Югославии заразный штамм Косово, который лечили и мазями интернационализма, и горькими микстурами солидарности, и сладкими драже равноправия, и ворожбой о братстве, и шоковой терапией на островах Голого Отока. Но лишь загнали болезнь глубоко. И зрела она внутри организма и разъела его так, что разметало организм на ошметки, которые еще двигаются, как курица без головы, выдавая свои корчи за полноценную жизнь. Итак… Ноябрь 1944 – февраль 1945-го. Первое массовое столкновение ЮНА и албанской Bali Kombetar (Национальный фронт), который сформирован был конечно же в Дренице – индустрии косовского терроризма последних десятилетий. Около 15 тысяч человек под руководством Шабана Полуже, Адема Воце и еще пригоршни вождей разных мастей. Югославская народная армия двинула на них аж четыре бригады общей сложностью 40 тыс. человек. Бунт усмирили, и албанцы дружно отправились строить социализм, хотя за отдельными группами «балистов» бегали по горам до начала 50-х годов. Даже фильм сняли об этом, называется «Капитан Леши». А оружие у мирных албанских крестьян отбирали вплоть до 60-х годов. Руководил этой операцией тогдашний шеф УДБ Александр Ранкович, он же Лека. Именно его именем – Лека Ранкович – до сих пор пугают албанских детей. Короче, отбирал Лека оружие серьезно. Отбирал, отбирал, да не отобрал. Уже в 1968-м была предпринята еще одна попытка пострелять. Но… пороху не хватило. И поняли албанцы мудрость молодого Ульянова, и сказали: мы пойдем другим путем. И поехали (по ленинским стопам) прямо в Швейцарию. Создавать базу. Именно тогда в Швейцарии и была создана группа, которая активно проявила себя во время демонстрации 1974 года: Джафер Сатри и Кадри Османли сотоварищи создали GRK (Революционная группа Косово), которая даже газету свою имела – «Голос Косово». В 1978 году революционеров прижали к ногтю, а Джафер Сатри и Кадри Османли начали строить социализм, но уже в принудительном порядке – в лагерях. Но дело прочно, когда под ним струится кровь, не так ли? Короче, «декабристы» из ГРК разбудили «Герцена», т. е. Кадри Зеку, который и основал OMLK (Марксистско-ленинскую организацию Косово) – ну, я же говорила, что без Ильича нашего здесь не обошлось! – и начали. И газету выпускали – «Свобода». Впрочем, дефицита в герценых и прочих огаревых в Косово никогда не было. И появились: Марксистко-ленинская партия албанских коммунистов (PKLMS) во главе с Абдулахом Прапашичем (да, еще одна ленинская и марксистская! А что?… Лениным кашу не испортишь и много лениных не бывает). Кстати, в то же время на территории Македонии тоже была группа, которая называлась Группа марксистов-ленинцев из Тетово. 2. Красный народный фронт Ибрагима Кильменди. 3. Революционное движение за объединение албанцев (LRBS), основателем которого был Адем Демачи. 4. Народно-освободительное движение Косово и албанских территорий в Югославии (LKCKVSJ), возглавлял которое Юсуф Грвала. И еще около десятка групп и группок. И начали они банально мешать друг другу. Поэтому собрались и подписали конвенцию о создании LPRSK (Национального движения за Социалистическую Республику Косово), поделили золотой арбатовский, пардон, косовский участок на несколько частей и поставили в главе одного руководителя, который «разруливал» ситуацию, если нарушалась конвенция. В то же время командиры были довольно автономны в своих действиях (структура успешно работала вплоть до 1999 года, ее же взяли на вооружение и международные силы, поделившие Косово на зоны влияния с одной централизованной командой из Приштины). Все эти группы имели свои центры в Швейцарии, позже – в Германии, Австрии, Голландии и Швеции, которые их снабжали деньгами и оружием. Там же печатались газеты и прокламации. Короче, «Искра» в действии, и албанские саввы морозовы начали отстегивать на революцию процент с барышей. И в 1981-м, а потом сразу в 1982-м была сделана серьезная попытка выдавить сербское население из Косово. Сербы начали писать петиции. В ответ получали обвинения «в национализме и попытке разрушить стабильность СФРЮ». Что им их власть и объяснила – на пальцах и полицейских дубинках. С 1981 по 1991-й Косово покинуло 52 тыс. сербов. Напряженные восьмидесятые породили еще две группы: – FNKC (Народно-освободительный фронт Косово) Байрама Бастри (погиб в 1984-м в ходе акции); – PLK (Партия войны за Косово) Реджепа Маляй (тоже погиб «при исполнении» в 84-м). Ситуация в крае была взята под контроль. Ввели комендантский час, и все опять пошли «крепить братство и ковать единство» (или наоборот?). Впрочем, албанцы строгих наказаний не понесли: многим вожакам позволили уехать за границу, а некоторых, таких как Адем Демачи и Ибрагим Ругова, власти СФРЮ пригрели и обласкали. «Ага!» – сказали ребята и создали LPRK (Национальное движение за Республику Косово), которое 1985 году разделилось на две части – группу Реджепа Маляй и Саимы Исуфи и группу Ибрагима Кильменди (делили в Швейцарии). А в июне 1986 года была основана GKK (Коммунистическая группа Косово). Кстати, обратите внимание на левую лексику в названиях. Право слово, интересные выводы сделать можно… Тогда же загорается политическая звезда Ибрагима Руговы («президент республики Косово» в 2002–2006 гг.). «Он сказал “Поехали!“ и махнул рукой». И албанцы начали свой поход в битве за республику. Поход, окончившийся манной небесной: хотели республику в составе Югославии, а получили… ГОСУДАРСТВО. Спасибо, сахиб, спасибо, белый господин… Но вернемся к нашим баранам, пардон, военизированным группам. GKK в 1991 году была переименована в ORS (Революционную албанскую организацию), а в 1992-м стала называться FRS (Революционная партия албанцев). В 1993-м в Швейцарии был сформирован фонд «Отечество зовет». ОАК создана на деньги этого фонда, и первую свою акцию провела в ноябре 1994-го, хотя официальной датой своего возникновения там считают ноябрь 1997 года, когда правительство Косово в швейцарском подполье объявляет конкурс о приеме албанцев на работу – государство добывать. Обучение велось в лагерях в Албании и Македонии. Впрочем, учиться искусству войны уже было легко: пристрелять руку легко можно было в Боснии и Хорватии. В 1998 году в Косово проведено 1884 нападения на граждан и полицию. В году, напоминаю, 365 дней. Как у вас с математикой? Сейчас ОАК расформирована и переименована в ТДК. Но и далее Иаков рождает Иова, а Иов – Соломона. UCK рождает UCPMB, UCPMB – ANU, ANA, в свою очередь, ROSU, ROSA рождает SB и так далее. По данным Программы развития ООН (United Nations Development Programme), на территории Косово находится от 330 до 460 тыс. единиц автоматического оружия. Нелегальных единиц. Обычай такой… Древний красивый обычай. Ирина Антанасиевич, профессор Белградского университета, доктор наук Возвращение боевиков в Косово как угроза региональной безопасности Весной 2019 года в Косово была возвращена очередная партия граждан этой непризнанной республики (преимущественно женщин и детей), ранее находившиеся на подконтрольных террористам территориях Сирии и Ирака. Самолет приземлился в международном аэропорту Приштины имени Адема Яшари 20 апреля. В Европе эту операцию назвали «самой масштабной», а посольство США похвалило власти Косово за «сочувствие» и «важный пример». Стоит добавить, что основные логистические задачи взяли на себя американцы. Неоднозначный прецедент, выходящий за рамки традиционной политики, ставит ребром вопрос о выборе между глобальной безопасностью и спасением женщин и детей из очага мирового терроризма. Особенно эта проблема болезненна и актуальна для стран и территорий, не отличающихся твердой государственностью и надежной системой безопасности. Когда речь идет о Косово, достаточно вспомнить инцидент непосредственно из приштинского аэропорта, где в пятницу приземлился самолет под американским флагом: этот хаб печально прославился, когда в багажный отек самолета через службу безопасности прошел чемодан, наполненный взрывчаткой. На серьезные проблемы безопасности, слабое управление и коррупционный потенциал в приштинском аэропорту еще тогда указывалось в докладе Европейской миссии в области верховенства закона EULEX. Инцидент 2018 года с депортацией турецких учителей-гюленистов и последующим конфликтом на самом верху косовской «власти» также уместно вспомнить в качестве одного из симптомов нестабильных отношений «государства» и специальных служб, что само по себе является еще какой угрозой для территории, глубоко вовлеченной в процессы на Ближнем Востоке. Известно, что Косово (если рассматривать эту территорию как отдельный «энтитет») имеет самый большой процент боевиков ИГИЛ[1 - Запрещенная в России террористическая организация.] к численности населения. Так, в последнем докладе, опубликованном на сайте Госдепартамента США, указано, что 403 выходца из Косово воевали в Сирии и Ираке, многие из них (как видно по количеству возвращенных в пятницу граждан) перевозили с собой свои семьи. Особой «популярностью» в СМИ пользуется косоварка Джамила Тахири, боевик и руководитель одного из женских тренировочных лагерей. Косовские албанцы являются одним из объектов пропаганды террористической группировки. Информационная работа ведется через социальные сети и группы в мессенджерах и на албанском в том числе языке. По данным Приштинского центра исследований в области безопасности, в ней часто задействованы люди, по разным причинам вернувшиеся с мест военных действий. На фоне балканских и мировых событий, при активном участии ведущих исламских стран в образовательной и религиозной работе на Балканах, радикализация албанской молодежи стала очевидным фактом – и это при том, что всего лишь в 1990 году известный исламовед Дарко Танаскович писал, что албанский фактор в тогдашней Югославии никак не связан с исламом! «Очень важно напомнить, что 160 джихадистов уже вернулись в Косово и Метохию с войны, так что количество “воинов Аллаха”, которые свободно разгуливают по территории южного сербского края, более чем ужасающее», – прокомментировал ситуацию Милан Вукелич, докторант Факультета политических наук из Белграда, специализирующийся на вопросах исламского фундаментализма и экстремизма. Представители Приштины пытаются сгладить эту «новость»: среди вернувшихся граждан 32 женщины и 74 ребенка. Пожалуй, дети, если они не настолько подверглись радикализации, еще имеют шанс ассимилироваться. Но какое будущее ожидает их на территории, где исламский экстремизм развивается быстрее, чем где бы то ни было в Европе, причем особенно среди молодежи, где мечети растут как грибы после дождя на деньги Саудовской Аравии и других богатых исламских центров, видящих Космет идеальным мостом для продвижения ваххабизма в Европу? Что касается женщин, то они играют весьма значительную роль в иерархии ИГИЛ[2 - Запрещенная в России террористическая организация.]. Кроме того, они способны и на совершение террористических актов. Считается, что 10–15 % джихадистов составляют представительницы слабого пола, а среди них, по разным оценкам, 40 % именно из Косово. Албанки из КиМ уезжают со своими мужьями, решившими воевать «под флагом халифата», и таким образом исполняют свой религиозный долг и тоже становятся частью «святой войны». Самой юной джихадистке из Косово 15 лет, самой старшей 43 года. В качестве примера можно вспомнить Джамилу Тахири. Она уехала в Сирию в 2014 году со своим мужем, который вскоре погиб. Джамила не захотела возвращаться домой, осталась в Сирии и продолжила войну плечом к плечу с мужчинами. Со временем она стала руководителем лагеря по обучению джихадисток в Сирии. Под ее командованием находились десятки девушек – преимущественно из Косово, Македонии и Албании. И сколько бы представители Приштины ни пытались убедить международную общественность в том, что они держат под контролем проблему экстремизма, факты демонстрируют, что ваххабитская идеология становится на этой территории доминирующей. Через гипертрофированный национализм, облеченный в идею «Большой Албании», получает развитие идея «халифата среди албанцев». Тревожные процессы в Косово: возвращение джихадистов с семьями, радикализация исламской молодежи, слабая система безопасности и прочее, – усиливаются в свете сложного международно-правового статуса этой территории. Албанский фактор на Балканах и косовская проблема (как самое яркое его проявление) используются западными «спонсорами» приштинской «независимости» как постоянный очаг нестабильности и средство давления на властей соседних государств. Ход диалога Белграда и Приштины неразрывно связан с отношениями властей Сербии с ЕС и США, и он обязательно окажет влияние на возможные в ближайшем будущем запросы албанских партий в Северной Македонии после второго круга президентских выборов. Именно на такую территорию, нестабильную и изначально небезопасную, но играющую ключевую роль в большинстве политических процессов в Балканском регионе, привезены 110 человек разного пола и возраста. Некоторые из них даже воевали на Ближнем Востоке. В этом ключе американо-косовская операция в аэропорту имени Адема Яшари, демонстрирует не только налаженное сотрудничество Вашингтона и Приштины (а это давно установленный факт), но и планомерное развитие роли спорного края в региональной безопасности. Оксана Сазонова, журналист, постоянный автор портала «Балканист» Приоткрытый ящик Пандоры: что Сербии делать с «Прешевской долиной»? Власти так называемого суверенного «государства» Косово, с попустительства западных стран и благодаря своей безнаказанности каждый день бросают Сербии новые вызовы. Так, «президент» Косово Хашим Тачи накануне встречи в Париже заявил, что самопровозглашенная республика, помимо признания, требует от Сербии «Прешевскую долину». Что это за территория и возможен ли ее обмен, читайте в материале Дмитрия Лане. «Прешевская долина» – это не географическое понятие, хотя три общины – Прешево, Буяновац и Медведжа, которые подразумеваются под этим термином, действительно расположены вдоль Чёрной горы на границе Сербии, Косово и Северной Македонии. Политический термин «Прешевская долина» означает южные окраины Сербии, где превалирует албанское население. Сколько албанцев живет в Прешево, Буяноваце и Медведже, точно не известно, так как они раз за разом бойкотируют перепись населения. В 2011 году, к примеру, причиной для этого стало якобы то, что перепись проводится на сербском языке и не охватывает тех, кто уехал отсюда в последние годы. Зоран Станкович, председатель координационного совета по делам Прешево, Буяноваца и Медведжи, утверждает, что последняя перепись, результатам которой можно было доверять, была проведена в 2015 году под наблюдением международных организаций. Её данные свидетельствуют о том, что в Буяноваце живёт 20 735 албанцев и 12 989 сербов, в Прешево – 27 035 албанцев и 2294 серба, в Медведже – около 7000 человек, большинство из которых составляют сербы. Светислав Величкович, председатель гражданского объединения «Комитет по правам человека», считает, что албанцы бойкотируют перепись потому, что хотят скрыть, сколько на самом деле их там проживает. «По нашей информации, в Буяноваце живёт менее 12 000 албанцев, что в два раза меньше, чем утверждает перепись 2002 года, – рассказывает Светислав Величкович. В этом крае он отстаивает использование кириллицы, исчезнувшей с улиц городов и из документов. – На мои письма на кириллице никто не отвечает. Они нарушают конституцию, которая десятым пунктом даёт кириллице статус государственного языка!» Действительно, Прешево, центральный город «долины», пестрит вывесками на албанском языке. Все, от мала до велика, говорят по-албански. По улицам ходят женщины в хиджабах, опрятные бородатые мужчины в тюбетейках сидят по кафе. Весь центр города абсолютно албанский. Сербы ранее жили в районе железнодорожного вокзала, но сейчас там запустение, и все больше албанцев строят дома в этом месте. Смотритель железнодорожного вокзала в Прешево Мики (Каракан) Петкович рассказывает, что хотя средь бела дня этнических столкновений почти не бывает, сильное давление на сербов со стороны албанцев чувствуется каждый день. «Нас раньше было больше половины от всего населения. А сейчас в городе и одного процента сербов не соберешь. Я пошёл бурек покупать, а мне албанка-продавщица не продаёт: проси по-албански, говорит! Вы с нами тут живете, должны учить наш язык!» – возмущен Мики Петкович. Он рассказывает, как местные албанцы, не стесняясь, выгоняют сербов из «своих», по их мнению, владений: «Поехал на рыбалку на озеро Ораовица, а они там памятник своим героям поставили и прогнали меня. Тебе нечего, говорят, тут делать! У меня албанец знакомый раньше говорил: звони мне, если кто привяжется. А сейчас говорит: даже не звони мне! Если что, не вздумай говорить, что мы с тобой знакомы, сразу беги!» Центр города Прешево, в отличие от ведущих к нему узких, заваленных мусором улиц, отремонтирован и чист. Напротив мэрии нарисован огромный флаг Евросоюза. Рядом с мэрией огромная мечеть. Спрашиваем, где находится церковь. Бородатый мужчина, с трудом подбирая слова на сербском (или делая вид, что подбирает), объясняет куда ехать. Голос муэдзина долетает до православной церкви. Она оплетена колючей проволокой и спрятана в лесу, на выезде из города. Матушка Сладжана рассказывает, что на службу приходит от силы десять православных верующих, в городе нет ни одной сербской пекарни и даже дети сербов и албанцев учатся в разных школах. Единственное, что объединяет два народа в этом месте, – полное отсутствие перспективы. В крае нет ни одной фабрики, процветает лишь преступность и криминал. Прешево регулярно всплывает в полицейских сводках в связи с оборотом наркотиков и незаконной миграцией. Вот и сейчас район патрулируется силами полицейского спецназа, который пытается остановить очередную волну миграции с Ближнего Востока. Тем не менее для Сербии «Прешевская долина», этот неустроенный и бедный район, – стратегическая земля, считает политолог Милияна Балетич. «Она важна Сербии в военно-стратегическом смысле: для контроля всей Вардарской долины. Кроме того, для сербов имеет значение и психологический фактор: албанцы, которые оккупировали Косово и Метохию, “выплеснувшись” со своей родины, хотят, откусив палец, оттяпать всю руку. Косово и Метохия – не предел их намерений относительно сербских земель», – говорит эксперт. Местных жителей такой расклад не устраивает. Милош Митич, геодезист, работающий в церкви Святого Дмитрия в Прешево, считает, что албанские власти Косово требуют невозможного. «А куда мы денемся? Это же не личные вещи, которые ты “забрал-отдал”. Тут люди живут. Сами албанцы на самом деле сомневаются, хорошая ли это идея, потому что они прекрасно знают, что за организованная преступная группировка управляет Косово. Там криминал, наркоторговля, поэтому им самим безопаснее и удобнее жить в Сербии. Им так выгоднее», – считает он. Политолог Милияна Балетич уверена, что косовский вопрос и связанная с ним проблема южных окраин Сербии должны решаться в рамках Совета Безопасности ООН, где у Сербии была бы поддержка России и Китая. Более того, Милияна Балетич считает, что Белград должен вести диалог не с Приштиной, а с Тираной. Ещё в 2013 году политолог предложила свой вариант договора с албанцами. «Реципроцитет, или принцип взаимности (“ты – мне, я – тебе”), подразумевает, что обе стороны одинаково получают и теряют. Сербы могут отдать часть Косово и Метохии албанскому народу (который спланированно захватил святую сербскую землю) только на условиях получения адекватной замены, например выхода к морю. То есть города Шкодер», – считает она. Милияна Балетич создала карту раздела территории. По ее версии, Сербия оставила бы себе косовские святыни: Печскую патриархию, монастыри Високи Дечани и Грачаницу, церковь Богородицы Левишки, города Призрен и Косово-Поле. Земли к югу, юго-востоку и северо-востоку от этой линии (вместе с Приштиной и Подуево) могли бы отойти албанцам. А те взамен отдали бы сербам часть юго-западной и северо-западной территории вместе с западной частью Адриатического моря. Эта полученная в результате обмена территория присоединилась бы к Сербии. Шкодер, который находится в 20 км от берега Адриатики, многие сербские историки считают одним из важнейших городов Сербии VII века, основанных византийским царем Константином Багрянородным. Писатель Деян Лучич считает, что сербы не только вправе – они должны требовать Шкодер назад. «Необходимо требовать назад не только Шкодер, который мы построили, но и Эльбасан, где находятся мощи сербского короля Святого Владимира (что свидетельствует о том, как далеко простирается сербская территория). На ней сейчас живут сербы, которые во время диктатуры Энвера Ходжи были насильно албанизированы под страхом смерти. Освобождая Шкодер от турок, на этих землях во время Балканской войны погибли тысячи сербов. Это – наше отличие от албанцев, которые ничего никогда не освобождали. Их герой Скендербег был сербом, его мать звали Воиславой (как и мою бабку), а отец его похоронен на Афоне в православном монастыре Хиландар», – говорит Деян Лучич. Лидер Сербской радикальной партии Воислав Шешель выступает за то, чтобы в «Прешевскую долину» переехали сербы, живущие в одном из районов Косово. «Да, в Прешево большинство населения составляют албанцы: их там около 90 процентов. Но эта сербская территория – наша земля и, какой бы режим ни был у власти, речи о том, чтобы её отдать, быть не может. У меня была другая идея: я предлагал сербам из Штрпце, которые живут там в изоляции, переехать в Прешево и Буяновац», – говорит политик. С развитием сербской инфраструктуры в целом и доведением до конца строительства федеральной трассы, связывающей север и юг страны, «Прешевская долина» (которая находится на этой магистрали и через которую проходит железная дорога) приобретает дополнительное значение. Это – потенциально важный для страны транспортный узел. По открытому президентом Александром Вучичем «Коридору 10», проходящему через Грделичское ущелье, дорога от Белграда до Прешево занимает три с половиной часа. Так что вполне возможно, что в ближайшем будущем данные районы станут интересны для иностранных инвесторов – партнеров Сербии. Особенно с учетом интенсивного развития дружественного Китая, арендующего порты в Эгейском и Адриатическом морях. О том, что в этих краях происходит медленный отток албанского населения, уже сейчас свидетельствует огромное число автомобилей с иностранными, преимущественно швейцарскими номерами. Албанцы уезжают за лучшей жизнью в Европу, а не в Косово, так как косовары, как рассказывает директор Международного института по делам Ближнего Востока и Балкан Зияд Бечирович, неохотно дают прешевским албанцам своё гражданство. «Таким образом они пытаются задержать народ на этих землях, чтобы остановить миграцию», – считает он. Геодезист Милош Митич рассказывает, что албанцы получают по сербскому паспорту рабочие визы и уезжают в Западную Европу. Возвращаются они только летом, с карманами, полными денег, которые потом вкладывают в недвижимость и дорогие автомобили. Сербы, говорит Милош Митич, уезжают в Белград или в Россию. Покупать квартиры в новостройках у них денег нет. Как считает журналист Живорад Янкович, ситуация в жизни общин медленно, но верно меняется все же в пользу Сербии. «Что касается “Прешевской долины” и Косово, налицо перемены в структуре общества. Албанцы больше не рожают “по пятнадцать детей”, как некогда. Cейчас они заводят одного-двух, как во времена Энвера Ходжи. Молодые албанки все чаще носят мини-юбки и другую современную одежду. Исчезает иерархия в семье, когда старейшина руководил распределением денег и командовал членами семьи. Все это – следствие прихода американцев в Косово: они изменили тот порядок. И эти перемены на руку Сербии», – считает журналист. «Когда Евросоюз даст безвизовый режим косоварам, они начнут уезжать с территории Косово. За ними потянутся и албанцы “Прешевской долины”. Это растянутый во времени процесс. Необходимо терпеливо дожидаться его итогов, подождав с окончательным решением», – заключает Живорад Янкович. Дмитрий Лане, журналист, постоянный автор проекта «Балканист» «Страшно далеки они от народа»: сепаратизм санджакских политиков В последние пару лет в Рашской области Сербии отдельные представители националистических движений мусульманской части населения снова заговорили об отделении Санджака – исторического региона, который включает в себя не только Рашский округ, но и часть Черногории. Как на это смотрят обычные люди, православные сербы и бошняки-мусульмане, читайте в нашем репортаже. Нови-Пазар начинается внезапно, резко и шумно вовлекая в свою галдящую орбиту. Жизнь в городе кипит, выплескиваясь через край: бесконечен поток автомобилей, машины пробираются по узким, залитым солнцем улочкам, водители машут руками. Сербская речь кругом с небольшим своеобразным акцентом. Закутанные в разноцветные хиджабы женщины, опустив подведённые глаза, спешат по своим делам. Мусульманки смело сочетают платья в пол и кроссовки. Среди горожанок выделяются те, кто демонстрирует напоказ свою религиозность. В жару они носят перчатки и паранджу, похожую на плащ-палатку, с прорезью для глаз. Впрочем, на тех, кто одет в облегающие джинсы или суперкороткие шорты, никто осуждающе не смотрит. В центре продают свежий рахат-лукум, варят крепчайший турецкий кофе на углях, пекут воздушный хлеб: Нови-Пазар хлебосольный и щедрый город. Мужчины сидят в кафе, пьют газировку или кофе. Алкоголь в большинстве заведений запрещён к продаже. На центральной улице развеваются флаги партии Демократического действия Санджака (СДА). Ее лидер Сулейман Углянин выступает за отделение Санджака от Сербии. Партия обклеила весь город плакатами, призывающими переименовать улицы Нови-Пазара в честь санджакского нациста времен Второй мировой Ачифа-эфендии Хаджиахметовича, президента Боснии и Герцеговины Алии Изетбеговича и других «героев» недавних балканских событий. – Что думаете об этом? – спрашиваю высокого загорелого мужчину, проходящего мимо. Тот машет рукой. – Не обращайте внимания, Сулейман Углянин раньше был министром, потом лишился власти, теперь не знает, что ещё придумать, чтобы привлечь к себе внимание и вернуть влияние, – говорит прохожий. Он снимает солнечные очки и рассказывает: – Понимаете, эти политические игры народ не поддерживает, у Углянина все меньше и меньше сторонников. Поэтому его идеи становятся все более радикальными. Интересуюсь, как здесь уживаются сербы с бошняками, православные с мусульманами. Он в ответ смеётся: – Ох уж эти СМИ, рассказывают про нас небылицы. Да у нас тут ни одного инцидента не было: мы – мирные люди, живем дружно! Не верьте слухам, все у нас хорошо! Машет на прощание рукой и улыбается: – Добро пожаловать в Нови-Пазар! Желаю приятно провести здесь время! В витрине опрятного, пахнущего лавандой сувенирного магазина вывешены футболки с надписями «Санджак». Спрашиваю у продавщицы: – Что такое Санджак? Она объясняет, что это всего лишь турецкое название региона Сербии. – Слышала, что политики предлагают отделиться Санджаку, – говорю ей. Она упаковывает подарок и смеётся: – Не слушайте вы их, не хотим мы отделяться. На площади напротив мэрии огромное белокаменное здание Исламского института. Обучение здесь стоит 250 евро за семестр. В фонтане рядом плещутся цыганские дети. На щите прикреплены объявления о похоронах, которые красноречиво свидетельствуют о соотношении числа православных и мусульман, живущих в Нови-Пазаре. Согласно переписи населения 2011 года, в городе живет 66 527 жителей, из которых 82 % мусульмане и только 15 % православных. В центре города стоит православная церковь Святого Николая, поодаль высится мечеть. По узким извилистым улочкам идём к дому сербки Юлианы Янкович. То тут, то там попадаются кафе, у дверей которых стоят ящики с пивом. Это уже сербские заведения, здесь можно выпить алкоголь. Юлиана рассказывает, что в разговорах с коллегами или знакомыми тему религии и национальности сербы деликатно избегают. – Бошнякам неприятно слышать, что они на самом деле по происхождению сербы, принявшие ислам, чтобы спастись от турок. Поэтому мы об этом не говорим. Мы в добрых отношениях. Они поздравляют нас с нашими праздниками, а если кто-то умер, то всегда придут, предложат помощь, выразят сочувствие. Юлиана рассказывает, что большинство мусульман женятся на «своих», но есть и смешанные браки, которые старшее поколение не одобряет. – Наша знакомая мусульманка вышла замуж за серба и уехала в Белград. Так отец с ней перестал общаться. Но в целом, рассказывает Юлиана, легче увидеть ссору серба с сербом или бошняка с бошняком, чем между сербом и бошняком. По узкой дороге поднимаемся к Петровой церкви, которая была построена в IX веке. Вокруг церкви – старинные каменные надгробия с сербскими именами, свидетельства того, как давно на этой земле живут сербы. Недалеко от церкви, в горах расположен монастырь XII века Джурджевы Ступови. Он посвящён святому великомученику Георгию и находится под охраной ЮНЕСКО. По извилистым трещинам в стенах можно определить границы между старинными камнями и поздней надстройкой. Синие фрески кое-где пестрят надписями в духе «Здесь был Вася» из времен коммунизма, когда монастырь находился в руинах. Реставрировать его начали в 1960 году. Экскурсоводом здесь работает студент Стефан, который на днях собирается в Москву к русской возлюбленной Ане. Он рассказывает, что в монастырь приезжает очень много российских паломников. – Русским вообще здесь очень нравится, пазарцы гостеприимны, даже иногда слишком, обожают принимать гостей, угощают по высшему разряду. С мусульманами мы живём дружно, никаких между собой конфликтов у нас нет. В школе учимся все вместе, правда, я с ними на тему ислама разговаривать не могу, у меня, православного верующего, на этот счёт своё мнение, которое никому из них не нравится, поэтому я его держу при себе, – сообщает Стефан. Он говорит, что ислам в последнее время стал занимать агрессивную позицию в обществе. – Современные мусульмане в Нови-Пазаре хотят быть большими мусульманами, чем саудовские арабы. Я даже слышал, что исламские организации платят деньги за то, чтобы девушки носили хиджабы, – делится Стефан. – Да, они не пьют алкоголь, но это потому, что они не знают меры, поэтому и запретили его совсем. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы у людей был выбор: выпить стакан пива или газировки. У них такого выбора нет, потому что они не остановятся на одном стакане, – рассказывает он и извиняется: приехала группа туристов из России. Стефан уходит показывать им церковь. На радио-телевидении Нови-Пазара готовят вечерний выпуск. Коллектив тут смешанный: сербы и бошняки работают вместе, суматоха перед эфиром такая же, как во всех телекомпаниях мира. Зоран Максимович, ведущий телеканала, готовит новость о расклеенных Партией демократического действия Санджака плакатах с призывами переименовать улицы Нови-Пазара. Не отрываясь от клавиатуры, он говорит: – Эта партия постоянно устраивает скандалы разного рода: заявления делает, то инициативы выдвигает. Хотят власти, а ее нет. Народ их не поддерживает. На телекомпании встречаемся с бывшим журналистом, а ныне – директором школы Элмиром Хабибовичем. – Пойдём, угощу тебя настоящим пазарским кофе. Для нас пить кофе – значит проводить время, общаясь с друзьями, – зовет он. Пазарский кофе оказался очень хорош. Элмир рассказывает, что сербские СМИ создают о бошняках неверное представление. – Мы недавно реализовали проект, в котором дети из Нови-Пазара жили в семьях у детей из Крагуевца, и наоборот. Сербы не хотели отпускать к нам своих детей! «Там ваххабиты с ножами, афганские душманы», – говорили они. Наши тоже своих детей к сербам с трудом отпустили. А после того как школьники съездили, увидели, кто как живет, пообщались и подружились, мы их в конце три часа не могли в автобусы загнать: они обнимались друг с другом, плакали и не хотели расставаться! – смеётся он. Элмир считает, что необходимо именно таким образом учить людей с детства жить в согласии друг с другом. Он рассказывает, что с момента основания города (а это произошло 558 лет назад) мусульмане и православные всегда жили здесь вместе. – Возможность жить в мультикультурной и мультирелигиозной среде, учиться у своих соотечественников – это богатство. Понимаете, мы выросли в Югославии и все ещё делим людей не по национальному и религиозному признаку, а по принципу «хороший – плохой», – рассказывает Элмир. – Мы в детстве спрашивали родителей, почему мы не красим яйца на Пасху. А наши друзья-сербы спрашивали у своих, почему они не ходят в мечеть во время Байрама. У меня в соседях жила сербка из Шумадии, она была замужем за мусульманином. Другие соседи были из Косово, православные сербка и черногорец. С другой стороны дома жили мусульмане. Мы уважали обычаи и традиции друг друга, на праздники ходили друг к другу в гости, – вспоминает Элмир. Говоря о том, как обстоят дела сейчас, он признает, что 90-е годы и происходящие тогда события «разбудили в людях демонов». До сих пор находятся политики, которые во имя собственных интересов подогревают национализм, шовинизм и сепаратистские настроения. Комментируя идею отделения Санджака от Сербии, Элмир усмехается. – Меня лично интересует уровень жизни. А здесь он достаточно низок. В этом регионе нет аэропорта, нет автобана, нет железной дороги, а это сильно бы помогло развитию области. Это достаточно бедный район, живущий за счет Сербии, и смешно говорить о какой-то его самостоятельности. Но, к сожалению, эта идея используется политиками в их собственных националистических интересах, – считает Элмир. Он говорит о том, что необходимо развивать эту область, потому что стабильность в ней важна для всего региона. – Развитая инфраструктура открыла бы этот край миру, а за этим могли бы последовать инвестиции. Ведь когда люди живут в достатке, их не волнуют политические вопросы, – заключает он. Тем временем на Нови-Пазар опустился вечер, но город все не унимался. Будничную дневную спешку сменил вечерний променад, улицы заполнил гомон и смех, из кофеен поплыл кальянный дым. О том, что мы находимся в Сербии, а не в Казани или Уфе, напоминали только никому не интересные националистические плакаты о переименовании улиц. Катарина Лане, журналист, постоянный автор портала «Балканист» «Балканский щит»: Европа закрывается от мигрантов Боснией и Герцеговиной Ради перспективы вступления в Евросоюз от Боснии и Герцеговины требуют превратиться в «фильтрационный» лагерь для мигрантов. Хаос в Боснии – во имя процветания ЕС Сано-Унский кантон Мусульмано-хорватской федерации, расположенный на исторической территории Цазинской Краины, лихорадит. И вовсе не из-за классического противостояния между бошняками, хорватами, сербами и автономашами (уцелевшими сторонниками бывшей автономии Западная Босния, в 90-е годы воевавшей с исламистским режимом Сараево. – Прим. авт.), которого на первый взгляд уже нет (пока не разберешься глубже…). Причину обострения кризиса раскрывают ежедневные новости местных газет, которые порой напоминают фронтовые сводки. Вот пример. В городе Бихач за местной жительницей Эльмой Рекич и ее сестрой увязались двое чужаков, выкрикивая какие-то реплики, которых девушки не понимали, поскольку неизвестные говорили на незнакомом языке. Когда же процессия дошла до парковки у бизнес-центра, мигранты повалили женщин на асфальт, избили, а после скрылись восвояси. До грабежа или сексуального насилия дело, к счастью, не дошло, но насмерть перепуганным жительницам Бихача вполне хватило. Нападавшие были выходцами из экзотических стран, приехавшими в Европу искать лучшей доли, но застрявшими на Западных Балканах. Местные же, к слову, и сами массово мигрируют за хорошей жизнью в глубь континента: за последние пять лет Боснию безвозвратно покинуло 178 тыс. граждан, и только за минувший год – более 30 тыс. «Европейский союз выступает против того, чтобы мы размещали прибывающих мигрантов в Вучьяке (расположенный в горной местности пригород Бихача. – Прим. авт.) из-за его близости с Хорватией (страны – члена ЕС. – Прим. авт.), – прокомментировал ситуацию бихачский градоначальник Шухрет Фазлич. – Но нам нужно что-то делать. Мы не можем позволить мигрантам устраивать свои временные лагеря прямо в общественных местах… Последние инциденты с их участием были далеко не безобидны. Мы устали апеллировать к центральным властям, чтобы они предложили хоть какое-то решение вопроса, поэтому будем действовать исходя из своей юрисдикции». Чтобы центральные власти могли принять соответствующее решение, в стране должно быть как минимум правительство. А его уже практически восемь месяцев не дает сформировать сараевская элита, представленная крупнейшей бошнякской Партией демократического действия (ПДД) и ее лидером Бакиром Изетбеговичем (политическая верхушка боснийских мусульман, блокируя формирование Совмина, шантажирует Республику Сербскую и представителя сербской общины в Президиуме БиГ, экс-президента РС Милорада Додика, который добивается нейтрального статуса государства и невхождения в НАТО). Однако сербы на попятную не идут. Получается, что правительства в стране нет, а внутренние проблемы (в том числе и ситуация с мигрантами) сами собой не решаются. Однако сказать, что сараевские власти не предлагают никакого выхода из сложившейся ситуации, было бы не совсем верным. Правая рука Изетбеговича Денис Звиздич (премьер прошлого созыва, который вопреки конституционным нормам продолжает именовать себя председателем правительства) все-таки сделал предложение по теме. И довольно оригинальное. «БиГ не должна становиться центром сбора мигрантов. Сложившуюся ситуацию уже можно назвать предельной. Совет министров предлагает распределять мигрантов по всей территории страны, чтобы их принимала не только Мусульмано-хорватская федерация, но и Республика Сербская, – заявил он. – В настоящее время одним из приоритетных направлений для БиГ является укрепление восточной границы (проходящей между Республикой Сербской и Сербией. – Прим. авт.). Мы не планируем растягивать колючую проволоку и устанавливать прочие таможенные барьеры, но намерены усилить контингент пограничников полицейскими, чтобы остановить въезд нелегалов». Подобное желание центральных властей (пусть и с давно истекшими полномочиями) может показаться вполне резонным, – но только тем, кто не знаком с особенностями политической повестки БиГ. На деле же появление дополнительных полицейских сил на границе между РС и Сербией (на фоне полной угроз риторики сараевских лидеров и отставных бошнякских командиров времен гражданской войны), может означать попытки взять сербский энтитет под свой контроль. Энтитет, права и свободы которого они и без того постоянно пытаются урезать. Лишили собственной армии, конституционно запретили отмечать День Республики, вставляют палки в колеса при любой попытке вести собственную внешнеэкономическую деятельность (в первую очередь с Россией), называют его «геноцидным образованием» устами ведущих политиков… Мигранты как политический аргумент «Я, как глава Президиума БиГ и Верховный главнокомандующий вооруженными силами страны, перекрывать границы с Сербией не позволю, – ответил на этот выпад Милорад Додик. – Я полностью осознаю, какова нетерпимость к Сербии у Дениса Звиздича и его соратников, но предлагаю им вместо закрытия границ подумать над тем, как найти решение проблемы мигрантов в диалоге с той же Сербией и Черногорией, а также разработать способ отправки мигрантов в Евросоюз, куда они, собственно, изначально и хотели попасть». Нечто подобное сказала и Желька Цвиянович – нынешний президент Республики Сербской и соратница Додика по партии Союз независимых социал-демократов (СНСД). Причем отвечала она не только на выпады Звиздича, но и на советы многочисленных еврочиновников, а также главного надсмотрщика Запада за регионом – Верховного представителя по БиГ, австрийского дипломата Валентина Инцко. Все они также призывают сербский энтитет разместить нелегалов у себя. «У нас нет условий для размещения мигрантов, но у нас уже возникли проблемы после того, как их стали размещать в центрах, расположенных в непосредственной близости от границы энтитетов, – отметила Цвиянович. – Я слышала, как Верховный представитель говорил о том, что пункты для мигрантов должны работать и в Республике Сербской, и потому хочу спросить: а почему не в Австрии? Как представители Евросоюза могут учить нас, что нам делать с мигрантами, если они сами закрыли свои границы для них, как и мы – свои? Почему вы дорожите своим домом, а мы не имеем права на это?» И вот что любопытно: ситуация складывается так, что миграционный кризис в Боснии и Герцеговине выглядит не чем иным, как политическим инструментом. Для Евросоюза это – своего рода тест на лояльность боснийцев перед вступлением в Евросоюз и, вопреки позиции РС, в НАТО. Мол, примите у себя тех, кого мы принять уже не хотим, так как не справляемся, устройте у себя хаос ради нашей стабильности и «во имя общего будущего». А для Сараево, в свою очередь, мигранты стали способом расквитаться с внутренними оппонентами. Как уже говорилось выше, «горячей точкой» в связи с настоящим нашествием нелегалов стал Уно-Санский кантон – историческая территория Цазинской Краины, где в 90-е была провозглашена Автономная область Западная Босния во главе с бошняком-югославом Фикретом Абдичем. Отсидев десять лет по надуманному предлогу (как и все лидеры экс-Югославии, ставшие на пути нового мирового порядка), Фикет Абдич недавно вернулся на историческую родину, став мэром своей родной Велика-Кладуши. Получил он не только частично разоренный край с убитой сараевскими властями экономикой, но и «свежую» проблему мигрантов. Абдич уже заявил протест властям Сараево, но не получил никакого внятного ответа из центра. Для бошнякской элиты он и по сей день остается «предателем, воевавшим на стороне сербов за единство распадавшейся страны». Ну а то, что проблема затронула и вполне лояльный мусульманской элите страны Бихач, оную, похоже, волнует не сильно (если вообще волнует). Параллельно, при помощи мигрантов, Сараево пытается оказывать давление и на Республику Сербскую, в очередной раз выставляя сербский энтитет «неконструктивной и не способной договориться стороной, которая не желает решать общегосударственные задачи». Для чего это делается, тоже понятно: сатанизация боснийских сербов продолжается, и сараевской, и западной пропаганде в очередной раз поставлена цель перевернуть истинное положение вещей с ног на голову. РС хочет, чтобы БиГ оставалась нейтральным государством, не вступающим ни в какие военные блоки, а ее представляют стороной, действующей в интересах Москвы и препятствующей желанию остальных боснийских общин вступить в прогрессивные международные образования ЕС (против чего боснийские сербы никогда не возражали) и в НАТО. Решения не будет Направленность этой пропагандистской кампании довольно четко показывают и действия западных чиновников. Так, в ходе визита в Боснию этим летом представителя Госдепа Мэтью Палмера, который посетил и столицу РС Баня-Луку, и центр миграционного кризиса Бихач, боснийская общественность не услышала от него ни одного действенного предложения по решению проблемы. Лишь то, что «США не станут дистанцироваться от БиГ и будут продолжать настаивать на двух ключевых моментах – ее вступлении в ЕС и НАТО». Пока одни вставляют палки в колеса, а другие настаивают, ситуация продолжает усугубляться. «За один только январь в БиГ въехали более девяти тысяч только зарегистрированных нами мигрантов, – прокомментировал ситуацию еще в начале этого года глава западнобалканского филиала Международной организации по миграции (МОМ) Петер Ван Дер Аувераерт (Peter Van Der Auweraert). – Почти все они стремятся прибыть в Бихач или Велика-Кладушу, потому что считают этот маршрут наиболее подходящим для того, чтобы попасть в Западную Европу. Это серьезная проблема, и она не исчезнет сама собой, поэтому настало время для некоторых конкретных стратегических решений Совета министров БиГ. Я должен отметить большие усилия кантональных и местных властей, особенно полиции и пожарных». Однако прошло уже практически полгода, а ситуация так и не сдвинулась с мертвой точки. По состоянию на июнь количество въехавших в Боснию мигрантов, по данным различных местных аналитических центров, увеличилось до 30 тыс., при этом около 4,5 тыс. так и остались в стране на нелегальном положении. В центре для беженцев «Мираль» в Велика-Кладуше произошли настоящие бои между выходцами из Пакистана и арабами из Алжира и Марокко, в результате которых был сожжен один из корпусов центра, а десятки человек, включая трех полицейских, получили ранения… При этом, по данным люблянского отделения Международного фонда по управлению и реформированию сектора безопасности Антона Травнера, только в этом году преступные группировки Боснии ввезли в страну около пяти тысяч мигрантов, заработав на этом от 7,5 до 10 млн евро. Так, буквально на днях боснийская прокуратура составила обвинительное заключение против некоего Далибора Миленковича из Требинье, который в мае этого года нелегально провез в Боснию из Черногории группу из шести сирийцев, включая подростка и трехлетнего ребенка. Но подобные процессы, как отмечают боснийские эксперты, только вершина айсберга: нелегальный трансфер иностранцев в БиГ продолжает набирать обороты. Ситуацию усугубляет и позиция Хорватии, страны – члена ЕС, которая просто бесцеремонно вышвыривает перешедших боснийскую границу мигрантов обратно. Причем после того, как представители международных организаций зафиксировали у «пообщавшихся» с хорватскими погранслужбами выходцев из стран третьего мира многочисленные травмы, раны и гематомы, президент Хорватии Колинда Грабар-Китарович, прибывшая на границу, объяснила следы побоев «неровностью местности». И только когда во время визита в Швейцарию в эфире местного телеканала на нее «насели» правозащитники, она была вынуждена признать, что хорватские пограничники превысили полномочия и нарушили существующие гуманитарные нормы ЕС по отношению к беженцам. Как бы то ни было, признание президента Хорватии вряд ли хоть как-то повлияет на ситуацию в Боснии, тем более что, по некоторым данным, некоторые мигранты отличились тем, что штурмовали хорватскую границу более 70 раз, а некоторые согласились остаться в пусть бедной, но относительно мирной и стабильной БиГ. Другое дело, что мнения жителей самой Боснии, как всегда, спрашивать никто не собирается. Ни в Сараево, ни в Загребе, ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне. Алексей Топоров, журналист, постоянный автор портала «Балканист» Кому выгодна сербофобия в Хорватии В этой балканской стране регулярно совершаются нападения на сербское меньшинство, но местные политики и общественники призывают наказывать не погромщиков, а лидера местных сербов. А рядовые граждане при этом с большим удовольствием отдыхают под песни сербских артистов. Как борцы с фашизмом боролись за фашизм Совсем недавно в Хорватии произошли события, как нельзя точно отражающие общую атмосферу, царящую в этой стране. В конце августа в селе Рудуша прошло торжественное мероприятие, приуроченное к 78-й годовщине массовой казни партизан усташами в этом селе. В качестве почетных гостей на церемонии присутствовали экс-президент Хорватии, прозападный либерал Стипе Месич и ветеран партизанского движения, экс-глава МИД почившей в бозе Югославии Будимир Лончар. С последним все понятно: бывший партизан Лончар до последнего выступал против развала Югославии, а когда его малую родину охватила сепаратистско-националистическая истерия, уехал в США, в 2015 году получил осуждение от Хорватского национального суда по этике за «предательство национальных интересов» (да, там есть и такое!). А вот Месич – совсем другая птица. Он в свое время участвовал в создании националистической партии Хорватское демократическое содружество (ХДС) первого лидера независимой Хорватии Франьо Туджмана, боровшейся за отделение от Югославии и решение пресловутого сербского вопроса, а заняв пост главы Президиума СФРЮ, после развала страны покинул его со словами: «Я выполнил свое дело – Югославии больше нет». И что тогда, что сейчас, Месич строил свою политику, исключительно сообразуясь с интересами своих западных покровителей, выступая в унисон с их заявлениями и планами. Тем занятнее было слушать выступление экс-президента на церемонии в Рудуше. Он, в частности, говорил о том, что в страну возвращается мода на усташский режим, на стадионах выступают с неприемлемыми для нормального общества лозунгами (намек на любимого певца нынешнего президента Хорватии Колинды Грабар-Китарович – Марко Перковича «Томпсона», чье творчество пронизано реваншистскими и ультранационалистическими мотивами), а в книжных магазинах продаются «заведомо лживые» труды (например, про то, что жуткий концлагерь по уничтожению сербов, евреев и цыган Ясеновац был безобидным трудовым исправительным комплексом, где заключенные если и умирали, то только от болезней). При этом, отвечая на вопрос, была ли национально-освободительная борьба (термин, принятый еще в СФРЮ для обозначения партизанского движения) «хорватской», он подчеркнул, что та имела исключительное значение для становления независимой Хорватии, поскольку это было самое крупное движение во всей титовской Югославии. Поиронизировал он и над Грабар-Китарович, некогда заявившей, что «настоящие хорватские патриоты были вынуждены бежать в Аргентину – на территорию свободы» (после разгрома Гитлера вместе с другими нацистскими преступниками. – Прим. авт.). «Это во времена Перона!» – отметил Месич, подчеркнув, насколько «свободным» можно было считать режим аргентинского диктатора. Практически в те же дни в Чабаре отмечали 75-ую годовщину создания партизанской 43-й Истрийской дивизии. На сей раз обошлось без официальных представителей, которые с большей охотой посещают «Бойню в Блайбурге» (место массовой казни усташей и словенских коллаборационистов – домобранов партизанами на территории Австрии), чем подобные мероприятия. Речи выступавших были пронизаны аналогичным настроением: «Мы являемся свидетелями эскалации ревизионистских, националистических и популистских страстей той части хорватского общества, которая считает себя наследниками НДХ и квислингов (коллаборационистов. – Прим. ред.), верными слугами нацифашизма, которые косвенно насаждают нацистские, уголовные и геноцидные законы и правила в обществе», – отметил, выступая на церемонии, вице-президент Союза антифашистов и ветеранов антифашистской борьбы Эдо Ерман. При этом глава чабарского филиала этой организации Миро Туркье выдал спич, который на фоне предыдущего заявления прозвучал немного странновато: «Факт в том, что город Чабар и вся Истрия, если бы не антифашизм и не национально-освободительная война, сегодня были бы частью Италии. Это информация, которую никто не может опровергнуть и о ней следует постоянно напоминать, поскольку нужно ценить большой вклад всех тех, кто боролся за свободу Хорватии как в годы Второй мировой, так и в Отечественной войне (так в Хорватии называют развязанную сепаратистами войну 90-х. – Прим. авт.). В этих двух войнах Хорватия боролась за свободу и против фашизма под разными флагами, но цель была общей». И в этих словах – вся дихотомия сегодняшнего хорватского общества. Даже те, кто осуждает распространенные проявления нацизма и ксенофобии, убеждены, что «Отечественная война» со своими сербскими соседями – это «что-то славное и хорошее». Правда, задуматься над тем, почему эта война велась не под партизанскими лозунгами, а под лозунгами хорватских нацистов-усташей «За дом спремни!» (За дом – готов!); почему бравые освободители не чурались усташских пилоток-бустин, характерной буквы U – символа усташей, нацистской символики, а также этнических чисток; почему один из «героев» того времени, к счастью, находящийся сейчас под судом (за то, что заставлял сербских пленных и заложников пить серную кислоту) Бранимир Главаш говорил прибывающим на войну в Хорватию потомкам сбежавших в Аргентину коллаборационистов: «Можете больше не бояться называть себя усташами!», уже как-то не с руки. Равно как анализировать, что получила Хорватия, спровоцировав кровавый развал страны: вместо процветающей административной единицы мощной региональной державы превратившись в националистическую окраину Евросоюза, откуда активно разъезжается молодежь, не видя перспектив в доме, за который были готовы повесить на вербе любого серба отцы и деды… По причине именно этой национальной и государственной дихотомии хорватский экс-президент Грабар-Китарович, выступая на торжественной церемонии в Польше, приуроченной к 80-летней годовщине начала Второй мировой войны (куда не были приглашены представители Сербии и России, оказавших наиболее ожесточенное сопротивление нацистам, зато присутствовали представители Германии и стран, где существовали марионеточные прогерманские режимы, включая государства Балтии и саму Хорватию), заявила о самом большом среди народов Европы вкладе хорватского народа в антифашистскую борьбу. Это та самая Китарович, что оправдывалась недавно за использование девиза «За дом спремни!» тем, что якобы ее ввели в заблуждение советники, сказав, что это старинное хорватское приветствие; та самая Китарович, что фотографировалась в Канаде с представителями усташской эмиграции на память; та самая Китарович, что посещала вышеупомянутую церемонию памяти казненных партизанами усташей в Блайбурге (в этом году в церемонии по причине ее сомнительного характера отказались принимать участие австрийские католические священники). Хорватский историк еврейского происхождения Иво Голдштейн тотчас же уличил Китарович в передергивании фактов (мадам президент определила вклад хорватов как «самый большой», сопоставив количество хорватского населения времен Второй мировой войны с более чем полумиллионным количеством жителей хорватских землей, принявших участие в партизанском движении). «По сравнению с другими народами Югославии жители Хорватии, составлявшие 20 % населения югославского государства, дали 30 % участников антифашистского Сопротивления. Однако тогда надо вести речь о самом большом вкладе хорватских сербов, которые, составляя всего 16 % населения тогдашней Хорватии, дали 28 % участников хорватского сопротивления, – напомнил Голдштейн в эфире Радио “Свободная Европа“. – Поэтому, говоря об антифашистском движении Хорватии, надо говорить не исключительно о хорватах, но обо всех народах, живших в Хорватии. В конце 1941 года из семи тысяч партизан страны сербы составляли абсолютное большинство – 5,4 тыс. бойцов. А вот уже к 1944 году соотношение сильно изменилось: 61 % партизан были хорватами, 28 % – сербами, остальные принадлежали к другим народам, но, повторюсь, сербы составляли 16 % населения Хорватии и дали так много участников антифашистской борьбы». Подобную пропорцию, не оставляющую камня на камне от заявлений хорватского лидера, Голдштейн объясняет тем, что в 1941 году большинство хорватов с удовольствием приветствовали создание марионеточного прогитлеровского Независимого государства Хорватия (НДХ), которое оказалось жестким тоталитарным образованием, без жалости преследовавшим любую оппозицию (которая, понятное дело, со временем сформировалась). При этом идеология НДХ изначально была направлена на истребление сербов, евреев и цыган, поэтому для тех же сербов уход в леса, в партизаны был просто вопросом выживания. Серб всегда виноват Во многом вопросом выживания можно назвать и сегодняшнюю жизнь сербов в Хорватии. Так, только за минувших два месяца произошли несколько вызвавших резонанс нападений на представителей сербского меньшинства (сейчас оно составляет менее 5 % населения страны). Например, в конце августа группа футбольных фанатов на нескольких автомобилях прибыла в село Уздолье в окрестностях Книна (когда-то был столицей самопровозглашенной Республики Сербская Краина, уничтоженной в 1995 году в ходе хорватского блицкрига «Буря») и напала на местных жителей – сербов, смотревших в одном из заведений игру сербской футбольной команды «Црвена звезда» и швейцарского клуба «Янг Бойз». В результате нападения точке общепита был нанесен значительный ущерб. Несколько человек, включая девятилетнего ребенка, которых били дубинками, арматурой и бутылками, пострадали. Полиции удалось по горячим следам задержать восьмерых погромщиков. Впоследствии выяснилось, что один из них уже участвовал в не менее громко прозвучавшем в медиа нападении на сербских сезонных работников на острове Брач, но был тогда отпущен до суда. В тот же день аналогичное нападение произошло в Джеврске, но дальше угроз, шума и непродолжительной схватки дело, к счастью, не зашло. За несколько дней до этого в окрестностях Риеки произошло нападение на возвратившегося в город семидесятилетнего серба-инвалида Добривое Арсича, которого поначалу атаковали словесно, а после того как он вызывал полицию, избили. Впоследствии выяснилось, что в избиении принимал участие бывший не при исполнении сорокалетний сотрудник МВД, которого после инцидента уволили из органов. Поводом для нападения стала национальность пострадавшего. Наконец, в первых числах сентября на окраинах Задара, в районе Бильяни-Дони в четыре утра неизвестные закидали камнями дома вернувшихся сербских беженцев. Полиция провела осмотр местности, но и по сей день никого не задержала. Как сообщили пострадавшие, долгие годы жившие в Австралии, они уже пробовали вернуться в родные места в 2004 году, но тогда их также встретили камнями, криками: «Убирайтесь, четники!» и подпалили сухую траву возле домов. «Эти атаки не случайны и не спонтанны: пять автомобилей с пятнадцатью людьми не могли приехать в деревню Уздолье просто так, – прокомментировал произошедшее лидер хорватской Независимой демократической сербской партии (НДСН) Милорад Пуповац. – Я бы очень не хотел, чтобы Хорватия повторила опыт XX века – построения государства исключительно на основе насилия и ненависти к сербам. Потому что если политические и религиозные элиты так и не изъявят желания отказаться от навязчивой сербофобии, то их нынешнее детище постигнет та же участь, что и марионеточное государство НДХ в 1945-м». Также Пуповац сообщил в хорватском парламенте о том, что уведомил международные инстанции о сербофобских инцидентах, а также напомнил хорватским депутатам, что многие из них, включая депутатов Европарламента, в компании с некоторыми членами правительства исповедуют неоусташскую идеологию. Поэтому, по его мнению, Хорватия ныне является дестабилизирующим фактором на Западных Балканах и плохим примером для стран, желающих присоединиться к Евросоюзу. В ответ на эти слова хорватские политики потупили взоры или хотя бы попытались сделать вид, что все это не про них, а кто-то даже побежал исправлять и подтягивать? Нет, в ответ на эти справедливые, по сути, обвинения хорватская прогрессивная общественность накинулась на самого Пуповаца. «Премьер-министр Андрей Пленкович осудил нападение на сербов, – было сказано в заявлении правительства Хорватии. – По этой причине правительство считает сравнение современной Хорватии с НДХ крайне неуместным и неприемлемым, равно, как и тезис о Хорватии как о факторе нестабильности». И если между этих холодных официальных строк явно читается плохо скрываемая ярость, то разнообразные организации «ветеранов Отечественной войны» сдерживать себя не стали, призвав соответствующие органы проверить, не содержат ли слова серба чего-нибудь уголовно наказуемого. По их мнению, именно они, а не повсеместная ксенофобия, «дестабилизируют» общество. И вообще «Хорватия не имеет ничего общего ни с фашистским НДХ, ни с (что, видимо, очень важно для ветеранов) коммунистическим антифашизмом». И если во время недавних выборов в Европарламент, в который НДСН пройти так и не смогла, баннеры партии со слоганом «Легко ли быть сербом в Хорватии?» ломали, жгли, разрисовывали оскорбительными надписями, буквами U и свастиками, то в этот раз на въезде в родную деревню сербского политика Донье-Церанье на табличке с ее названием написали «Убей серба!». А чуть ниже прикрепили плакат с фото Пуповаца и текстом следующего содержания: «Террор великосербского сумасшедшего над всей Хорватией возможен благодаря больной политике Пленковича по изгнанию экстремизма, клерофашизма и национализма из ХДС (премьер является представителем туджмановской партии) и Хорватии». Творчество этих явно «здоровых» авторов, столь оригинальным образом выразивших свои политические предпочтения, было убрано полицией буквально на следующий день. А вот их претензии к Андрею Пленковичу не совсем понятны. Несмотря на то что по воле заокеанских покровителей хорватского проекта он должен всячески открещиваться от симпатий к НДХ и в этом году даже впервые не поехал в Блайбург, политик, по сути, остается верен принципам Франьо Туджмана, мечтавшего очистить Хорватию от сербов. В частности, когда медиа узнали, что в приватном письме, отправленном через помощника, сербский президент Александр Вучич попросил коллегу Колинду Грабар-Китарович не употреблять термин «великосербская агрессия» в отношении событий 90-х, который госпожа президент использует по поводу и без, вместо нее ответил премьер: «Великосербская агрессия против Хорватии произошла в первой половине 90-х, осуществленная Югославской народной армией и сепаратистами под руководством Белграда. И тут нет дилеммы. Я уверен, этот факт предельно тверд и ясен каждому хорватскому политику, особенно члену правительства». После подобных безапелляционных заявлений стоит ли удивляться тому, что совсем недавно Пленкович оказался в самом центре скандала, связанного с недопуском делегации Минобороны Сербии на территорию Хорватии. Если слушать хорватского премьера, то налицо была «самая настоящая провокация со стороны Белграда», который без согласования с Загребом решил забросить на хорватскую территорию своих военных. И на нее Хорватия, по мнению Пленковича, отреагировала «как серьезное государство», военных этих к себе не пустившее. Вот только этими «военными» оказались одиннадцать воспитанников военных училищ и кадетских классов, направлявшихся на панихиду памяти сербских жертв усташского лагеря Ясеновац по приглашению местной епархии Сербской православной церкви (СПЦ), которая о своем приглашении и прибытии гостей заранее уведомила хорватских властей. И те их ждали. Таможенники перерыли вещи у ребят и, найдя в них парадную форму, запретили въезд в страну. И даже после того, как будущие военные предложили оставить форму на границе, дабы никого не провоцировать, их все равно не пустили. «В Белграде должны понимать, что сейчас не 1991 год и военные не могут беспрепятственно пересекать хорватскую границу», – упиваясь собственным остроумием, прокомментировал ситуацию хорватский вице-премьер и министр обороны Дамир Крстичевич. Кстати, именно его сербские власти который год пытаются привлечь к уголовной ответственности за то, что в сентябре 1995 года боевики возглавляемой им Четвертой гвардейской бригады Армии Хорватии, расквартированной в Сплите, в окрестностях Яйце в Боснии расстреляли автобусы с сербскими беженцами, в результате чего погиб 81 человек, в том числе восемь детей. Когда морок отступает И все-таки не все хорватские политики упражняются в сербофобии и не всегда националистам и ксенофобам удается задавать тон и навязывать свои взгляды этой стране. В частности, идущая на президентские выборы представитель пока еще довольно маргинального левого «Трудового фронта» загребчанка Катарина Пеович сравнила положение сербов в современной Хорватии с положением евреев в Третьем рейхе. В одном из интервью она объяснила, зачем сербофобия нужна правящей хорватской элите – чтобы отвлекать общество от десятилетиями не решаемых экономических и социальных проблем и мобилизовать большинство перед лицом мнимой угрозы, исходящей от меньшинства. Пеович вряд ли победит или наберет хоть сколько-нибудь убедительный процент голосов. Но сам факт, что люди с подобными взглядами появляются в хорватской политике, свидетельствует о том, что там все-таки возможны изменения, пусть и не завтра. «Сербские официанты найдут работу в другом месте (отсыл к инциденту с избиением сезонных рабочих на острове Брач. – Прим. авт.), сербские туристы позагорают в другом месте (эпизоды с нападениями на туристов из Сербии происходят регулярно. – Прим. авт.), а “звездные игроки“ (отсыл к нападению на ватерполистов “Црвены звезды“ в Сплите. – Прим. авт.) станут играть на другой площадке, но тогда их место займут недостаточно хорошие хорваты, – прокомментировал ситуацию с сербофобией профессор истории Загребского университета Хрвое Класич, неоднократно получавший за свою позицию анонимные угрозы, в том числе и угрозу убийства. – Если мы сегодня не выступим в защиту сербов и всех тех, кто не чувствует себя в безопасности в Хорватии, завтра никто не сможет поручиться уже за нашу безопасность». «Когда мы встречаем чернокожего человека в Сплите, мы хотим линчевать его, – недавно выступая на бизнес-конференции, заметил Эмиль Тедески, глава крупнейшей хорватской корпорации Atlantic Grupa, работающей в том числе и за пределами страны. – Когда мы слышим, как кто-то говорит по-сербски, мы бросаем его в море (все тот же инцидент с сербскими ватерполистами в Сплите, один из которых, убегая от нападавших, был вынужден прыгнуть в холодное апрельское море. – Прим. авт.). Когда мы видим азиата перед церковью Марка, мы все еще смеемся и показываем пальцем. Мир изживает стереотипы, но только мы живем стереотипами, потому что так жили и живут чьи-то деды, отцы, дяди… Так жили и немцы. Но сегодня немцы – самая продвинутая нация во всех отношениях. Прежде всего, в открытости, инклюзивности, принятии чего-то иного, сотрудничества со всеми и без проблем. А у нас есть проблемы – с самими собой». Но вот что интересно: совсем недавно действительность показала, что там, где не вмешиваются власти и политики со своей пропагандой, хорватское общество прекрасно изживает собственные застарелые болезни самостоятельно. Например, в эти дни в Загребе проходит свой аналог Октоберфеста – Руянфест. С собственной региональной изюминкой: в качестве артистов на его площадке выступают представители популярного на всех Балканах турбофолка (эстрадной музыки с характерными регионально-этническими мотивами). Долгое время хорватские националисты пытались навязать согражданам мнение, что турбофолк – это удел необразованных «селян-соседей»: сербов, черногорцев и бошняков, а хорваты, как и положено истинным европейцам, предпочитают прозападные попс и рок. Однако Руянфест вопреки этим утверждениям пользуется у хорватов огромной популярностью. И в этом году выступать на его площадке приглашены сразу несколько артистов из Сербии. Что, в свою очередь, спровоцировало очередную бурю возмущения у представителей все тех же ветеранских организаций. «Я хочу ответить коллегам-ветеранам, что в 1991 году сам носил военную форму, и для того времени это было нормально, – ответил на громкие заявления организатор фестиваля Дарко Фучек. – Но сейчас на дворе 2020 год, я нормально работаю как субъект нашей экономики, плачу налоги и не нарушаю законов Республики Хорватия. И все мои гости в нашей стране не запрещены». Вопреки воле «героев Отечественной войны» в Загребе сербские артисты выступили при очень теплом приеме публики, а звезде турбофолка Секе Алексич многотысячная аудитория скандировала: «Сека, мы любим тебя!» Безусловно, это вселяет пусть сдержанный, но оптимизм. И надежду на то, что Хорватия когда-нибудь перестанет ассоциироваться с ненавистью и сербофобией. Алексей Топоров, журналист, постоянный автор портала «Балканист» Немецкий взгляд на российское присутствие на Балканах и его возможные последствия Последнее время Германия активизировалась на балканском направлении. И в рамках ЕС, и в более широком формате она всегда претендовала на то, чтобы определять политику в отношении Балкан. С 2014 года по инициативе немцев в пику начавшему оформляться чисто региональному проекту «Процесс Брдо-Бриони» (словенская инициатива по развитию экономического сотрудничества и политическим консультациям в регионе) был запущен «Берлинский процесс» ЕС. При этом Берлин исходил из общей посылки, что особых проблем с Балканами у ЕС не будет. Процесс европеизации и интеграции в евро-атлантические структуры будет идти своим чередом. Требуется лишь систематизировать усилия и подтолкнуть местные политические элиты к более активному реформированию. Рост вовлеченности в процессы, происходящие на балканском направлении всех мировых игроков (в первую очередь партнера по НАТО – США, России, Китая, Турции, саудитов), застал немецкую дипломатию и политиков врасплох. Оценки Ф. Могерини о том, что Балканы превратились в пороховой погреб, их задели, тем более что перспективы реального обострения внутрирегиональной ситуации Берлин не видит. Многочисленные предупреждения экспертов, а также заявления региональных лидеров о сложной ситуации в регионе Германия склонна воспринимать как специальную кампанию, организованную действующей евробюрократией, чтобы отчасти активизировать переговоры Белграда и Приштины, а если не получится – оправдать «нулевые» итоги своего мандата. В усиление же влияния России в регионе Берлин искренне поверил. Вопреки тому, что информационная кампания, посвященная «тлетворному» влиянию Москвы, была запущена самим «коллективным» Западом несколько лет назад и, казалось бы, ее истоки немцы должны хорошо помнить. Инициативы о размене территориями между Белградом и Приштиной и переход урегулирования в руки США вызвали у него реальную озабоченность. В ФРГ убеждены, что даже само обсуждение возможности территориальных обменов противоречит их интересам и может повлечь за собой «эффект домино», как в региональном, так и в панъевропейском измерении. Однако решение косовского вопроса воспринимается сугубо однобоко: довести Белград до окончательного признания независимости Косово без подвижки границ. Берлин выступает категорически против расширения переговорного формата путем подключения к уже ставшими де-факто стороной США Москвы и Пекина, апеллируя к его неприемлемости. Основную проблему в невозможности достижения договоренности между Белградом и Приштиной видит в нежелании А. Вучича идти на компромисс и «терять власть». Выгоднее всего для них было бы додавить А. Вучича, а потом «повесить» на него всю ответственность и привести к власти прозападных и ничем не запятнавших себя политиков. Кроме того, Берлин настроен критически в отношении сербских политических лидеров и не только вследствие проблем по Косову. Обновление политического руководства нужно Германии, в том числе, для того чтобы разорвать связку (или усилить несогласованность) между Сербией и Республикой Сербской. В результате ей удастся осложнить возможность доверительных отношений между Москвой и новым поколением сербских лидеров. Вместе с тем бросается в глаза, что Берлин ставит перед собой цели и формулирует свои интересы, не понимая, что реально происходит в регионе. Немецкие дипломаты готовы за чистую монету принимать фейковые новости, фактическую дезинформацию, претенциозные суждения и просто сплетни, только бы они очерняли Россию и пророссийски настроенных политиков и соответствовали их собственной картине. Все чаще звучат заявления о том, что Россия на официальном уровне «призывает страны региона отказаться от вступления в ЕС», что российские спецслужбы ведут системную работу по подрыву интересов Германии, ЕС, США в регионе. В качестве подтверждения обычно используются тезисы в духе «казаки присутствуют повсюду в регионе. Все они – переодетые агенты ГРУ». То же самое касается движения «Ночные волки» и всех православных деятелей. Столь очевидная и, видимо, сознательная зашоренность создает реальную угрозу того, что Берлином будут предприниматься любые абсурдные, неадекватные, непропорциональные меры, направленные на нанесение максимального ущерба интересам России в регионе и ее влиянию. Для того чтобы связать немцам руки и не допустить подобного развития событий, наиболее перспективным для Москвы было бы «взорвать» ситуацию в регионе и реально выступить с инициативой «пакетного» решения всех балканских территориальных проблем. Екатерина Энтина, доктор политических наук, доцент НИУ «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института Европы РАН Медиаприсутствие России на Балканах: от «Голоса России» до «Бессмертного полка» Как российская журналистика работала с балканской аудиторией, почему некоторые медийные стратегии себя исчерпали и что приходит на смену традиционным СМИ, рассказали эксперты круглого стола «СМИ как инструмент формирования общественного мнения и изменения общественных мировоззрений на Балканах», организованного в рамках международной конференции «Балканский диалог—2019». Об истории одного из первых российских СМИ на Балканах рассказал Петр Искендеров, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, который в течение 15 лет (начиная со второй половины 1990-х годов) работал на радиостанции «Голос России» в редакции вещания на страны Центральной и Юго-Восточной Европы. Радио работало ежедневно; в период трагических событий 1999 года передачи выходили дважды в день. Вещание велось на албанском, сербском, болгарском, греческом, румынском и венгерском языках, а также на языках народов Центральной Европы – польском, чешском и словацком. Журналисты редакции готовили эксклюзивные материалы. По словам Петра Искендерова, во второй половине 1990-х годов передачи «Голоса России», выходящие в Югославии и Болгарии, преследовали конкретную задачу: не допустить вступления стран Центральной и Юго-Восточной Европы в НАТО. Ввиду этого СМИ работало на две целевые аудитории. Во-первых, оно обращалось к тому поколению, которое знает и помнит позитивный опыт взаимодействия СССР со странами региона (в том числе – к ветеранам Второй мировой войны). Во-вторых, радио работало с представителями молодого поколения, которые придерживались идеологии антиглобализма. «“Голос России” откликался на все события, которые волновали граждан Балканских стран, начиная от социально-экономических проблем и военных учений и заканчивая военной кампанией НАТО в 1999 году. Чего стоил только один эпизод попадания ракеты на территорию Болгарии – сопровождение этого случая было призвано показать ту опасность, которую несет акция НАТО, и ошибочность ее безоговорочной поддержки со стороны Болгарии и других государств», – рассказал Искендеров. Он отметил, что радио занималось не только политическим вещанием, но и создавало программы, посвященные исторической, культурной, научной, гуманитарной тематикам, а также транслировало музыкальные передачи, ориентированные на молодежную аудиторию. «Правда, в результате работа ни на одну, ни на другую аудиторию не помогла достичь стратегической цели укрепления России на Балканах. Она даже не позволила удержать позиции России, которые у нее были в 80-е и в первой половине 90-х годов. К концу ХХ века стало ясно, что эта стратегия себя исчерпала, – считает эксперт. – Ни апелляция к историческим корням российско-болгарской, российско-греческой или российско-сербской дружбы, ни попытки подыгрывать евроскептическим настроениям успеха не принесли». Тем не менее в течение 2000-х годов «Голос России» продолжал оставаться единственным российским СМИ, производящим контент на языках жителей региона. 2009 год вывел информационное присутствие российских СМИ на Балканах на новый уровень: в Болгарии был запущен проект «Российской газеты» Russia Beyond the Headlines, который в сотрудничестве с газетой «Дума» начал выпускать печатное приложение (ежедневно выходила одна полоса, два раза в месяц – 8 полос). Вкладка обычно содержала перевод лучших материалов проекта Russia Beyond the Headlines и «Российской газеты». В 2012 году был дан старт аналогичному сотрудничеству с сербским ежедневным изданием «Политика», которое продолжалось до конца 2014 года (ежемесячное печатное приложение на 8 полосах). С 2015 года новым сербским партнером Russia Beyond the Headlines стал еженедельный журнал Nedeljnik (приложение на 16 полосах, с 2018 года – на 8 полосах). В Хорватии российский проект сотрудничал с популярной газетой Vecernji List (6 печатных приложений в 2015 году). С начала 2010-х годов для работы с интернет-аудиторией разных стран Russia Beyond the Headlines запускает региональные версии портала rbth.com. В 2012 году в Балканском регионе у проекта появился сайт на греческом языке (существовал до конца 2015 года), затем на сербском, македонском и хорватском, в 2015 году – на болгарском, в 2016 году – на словенском. После ребрендинга 2017 года руководство проектом осуществляет АНО «ТВ-Новости». Сегодня он известен под названием Russia Beyond и сосредоточен на таких темах, как культура, образование, наука и технологии, туризм, lifestyle и жизнь в России. В 2015 году на Балканах появляется новый интернет-проект «Спутник», принадлежащий федеральному МИА «Россия сегодня», который на Балканах представлен на греческом и сербском языках. К частным медийным инициативам в регионе относится информационное агентство NewsFront с главным офисом в Крыму, работающее в том числе на болгарском и сербском языках. Сербская редакция, по словам ее руководителя Оксаны Сазоновой, является сильнейшей среди иностранных редакций NewsFront. В 2011/12 году в Сербии предпринималась попытка выпуска глянцевого журнала Rusija Danas, которая не получила долгосрочного развития. Еще одним «пробным» проектом стала инициатива газеты «Аргументы и факты» в сотрудничестве с сербским журналом «Печат». В целом для запуска частного СМИ на Балканах российским медиаменеджерам необходимо разработать грамотную бизнес-модель и стратегию работы с местной аудиторией, отмечают эксперты. К одному из ключевых событий в области развития медиаприсутствия России на Балканах относится появление в Сербии медиацентра «Руски експрес». Как отмечает политический обозреватель «Первого канала» Евгений Баранов, проект был задуман для производства качественного контента для российских каналов: балканский корпус собственных корреспондентов российских СМИ невелик, позволить его себе могут лишь крупнейшие государственные информационные агентства. Со временем «Руски експрес» перешел от отработки инфоповодов к их созданию. Сегодня медиацентр успешно занимается организацией культурных и массовых событий, став одним из ключевых акторов «мягкой силы» России на Балканах. «Нам удалось привезти в Белград первую громкую премьеру [фильм Никиты Михалкова “Солнечный удар” в 2014 году], с чего началась история масштабного возвращения русского кино на эти просторы. Промежуточным ее итогом стала работа сербского актера Милоша Биковича с русскими кинематографистами, в частности – над фильмом “HYPERLINK «https: //balkanist.ru/marsh-brosok-na-slatinu-kak-predtecha-putina/» Балканский рубеж”, вызвавшим столь острую реакцию наших западных “партнеров”. Как выяснилось, даже такая “ерунда”, как двухчасовой фильм, может аукнуться [на Западе] так, что мало не покажется», – говорит Евгений Баранов. В том числе за счет появления на Балканах таких фигур, как Никита Михалков, стал расширяться и круг людей, заинтересованных в работе на Балканах. Следствием работы медиацентра также стала реализация масштабного проекта «Бессмертный полк» и принесение Благодатного огня в Сербию, объединившее 60 тыс. человек и сделавшее Белград православной столицей Балканского региона. «Идея “Бессмертного полка” появилась впервые четыре года назад. В этом году было официально заявлено, что “Бессмертный полк” станет ежегодным официальным государственным мероприятием в рамках празднования Дня Победы 9 мая, что для региона нетипично: здесь этот праздник отмечали 8 мая. В этом году (и в последующие) как в Белграде, так и в десяти крупнейших городах Сербии “Бессмертный полк” будет идти как самостоятельное государственное мероприятие, совмещенное с салютом и военным парадом», – рассказал Евгений Баранов. Еще одной инициативой, реализованной благодаря «Рускому експресу», стало появление балканского представительства «Русской гуманитарной миссии», учрежденной депутатом Государственной думы Евгением Примаковым. За три года существования оно стало отдельным направлением деятельности РГМ. Впрочем, несмотря на активность отдельных российских медиапроектов на Балканах, эксперты отмечают, что нерешенным остается ряд глобальных задач, таких, например, как формулирование четкой стратегии российского медиаприсутствия в регионе. «Прежде всего, нужно ответить на вопрос, а что Россия может дать балканским народам в сегодняшних условиях? Чем она может быть интересна, помимо исторических традиций, гастролей и поддержки СБ ООН?» – говорит Петр Искендеров. По его мнению, среди жителей Балкан нет четкого понимания ответа на этот вопрос. Евгений Баранов отмечает, что из-за отсутствия четкой государственной позиции и заявленной логики по отношению к происходящим на Балканах событиям, возникает определенная лакуна, которую сегодня заполняют лоббисты «с обеих сторон». «Лоббизм – это нормально, если помимо него существует межгосударственный мейнстрим. Сейчас в области информирования общественности развивается другая линия: при отсутствии внимания каналов и информагентств к происходящим в Сербии событиям мы сталкиваемся с тем, что в Москву транслируется разнонаправленная предвзятая информация – причем как с одной, так и с другой стороны политического сегмента Сербии», – говорит эксперт, добавляя, что в балканской стране крайне чувствительно относятся к тому, что говорят в Москве. «Когда вдруг возникает спонтанный интерес крупных российских каналов и изданий к тому, что творится на Балканах, первое, что попадается на глаза редакторам, которые готовят материалы и съемочные группы, – это набор информационного хлама, который оказывается в прямых эфирах российских СМИ, а потом вызывает либо бурю эмоций, либо шквал негодования в Белграде. Это очень опасная тенденция», – комментирует журналист. «Если уж призывать СМИ, то к тому, чтобы они более бдительно и внимательно относились к тому, что выпускается в эфир, – считает Евгений Баранов. – С другой стороны, нет худа без добра: надо отметить, что в последние годы интерес к происходящему на Балканах стал расти. Остается только рассчитывать на то, что и подача информации будет более грамотной». Юлия Иванова, журналист, постоянный автор портала «Балканист» «Шелковая» альтернатива вестернизации: балканский вектор китайского проекта Участие Сербии во II международном форуме «Пояс и Путь», прошедшем в конце апреля в Пекине, оказалось исключительно продуктивным. Если рассмотреть лишь такой аспект сербско-китайского сотрудничества, как транспортная инфраструктура, то благодаря достигнутым соглашениям в Сербии в перспективе появится объездная автодорога вокруг столицы, будет модернизирован участок железной дороги Белград – Ниш – Прешево – государственная граница с Республикой Северная Македония, а также построен белградский метрополитен. Пакет совместных проектов Сербии и Китая в данной области в общей сложности оценивается в сумму около 7,5 млрд евро. Помимо этого, в планах сторон – строительство сербско-китайского индустриального парка в Борче и появление «умных городов». В политическом плане сербский лидер Александр Вучич также остался крайне доволен визитом. В ходе переговоров с председателем КНР Си Цзиньпинем он обсудил вопрос военно-технического сотрудничества двух стран. Кроме того, хозяин мероприятия оказал сербскому коллеге честь, предоставив ему слово на закрытии форума (наряду с еще двумя лидерами), а также подчеркнул ключевое значение Сербии в транснациональной инициативе «Пояс и Путь». Очевидно, что при декларируемом намерении евроинтеграции Сербия ориентируется на сотрудничество не только со странами Евросоюза. В сербских СМИ партнерство с Китаем представляется как уникальный шанс, который страна «не может позволить себе упустить». Прежде всего, такая оценка дается потому, что Китай предлагает реальную альтернативу модели глобализации, продвигаемой США. Ценность такого партнерства, по словам сербских аналитиков, состоит в том, что, в отличие от Штатов, Китай не пытается вместе с бизнес-контрактами навязать политические решения. «Неолиберальная концепция привела страны к большой разнице в правах и к долговому рабству у валютных организаций. Из-за этого она оказалась куда ближе к неоколониализму. И именно поэтому инициатива “Пояс и Путь” сегодня встречает поддержку и в Европе, и в Африке, и в Южной Америке», – считает эксперт по международным отношениям и дипломат Зоран Миливоевич. «Китай никогда не вел себя как гегемон, не захватывал чужих стран, а в коммуникации с другими государствами создает атмосферу полного уважения без давления. В отличие от Запада, который видит в развитии других угрозу своим интересам, Китай исходит из того, что чужое развитие представляет пользу и для самого Китая», – добавляет собственный корреспондент сербской редакции ИА «Спутник» в КНР Милорад Денда. Еще одним веским аргументом в пользу сотрудничества с Китаем сербы считают то, что проект «Пояс и Путь» поддержан Россией. Они полагают, что союз двух держав – это результат санкционной политики Америки в отношении обоих государств. Сама по себе инициатива «Пояс и Путь» начала воплощаться в жизнь 6 лет назад. Она предполагает комплексное сотрудничество Китая с другими государствами по целому ряду направлений (экономика, транспортная инфраструктура, финансы, наука, образование и культура). Балканы в этом проекте являются перспективным регионом, так как расположены практически «на пороге» Европы. Кроме того, они интересны Китаю своим статусом кандидата на вступление в Евросоюз и возможностью обхода торговых ограничений в экспорте. Неудивительно, что в ЕС скептически смотрят на активность КНР на Балканах. Руководство ведущих стран, в частности, считает, что Китай превращает лидеров Юго-Восточной Европы в лоббистов своих интересов на международной арене, – и порой небезосновательно. Экономист, кандидат экономических наук, доцент МГИМО МИД России Мария Максакова среди доказательств этого тезиса называет, к примеру, нежелание Греции поддержать доклад ЕС на форуме ООН о нарушении прав человека в Китае; поддержку Китая Грецией, Венгрией, Словенией и Хорватией в вопросе территориального разграничения в Южно-Китайском море; а также отказ Чехии реализовывать меры контроля над притоком капитала из Китая. По мнению исследователя, указанные страны поддерживают Китай на политическом уровне из-за выгоды ведения с ним бизнеса. Помимо наличия политического «двойного дна», эксперт указывает и на чисто прагматические – экономические – интересы КНР. «Китай мало заинтересован во вложении средств во внутреннюю инфраструктуру, однако он активно инвестирует в трансрегиональную, преследуя свою выгоду в рамках концепции “Шелкового пути”. Развитие транспортной инфраструктуры выгодно ему с точки зрения доставки своих товаров в Европу, – говорит Мария Максакова. – Здесь у Китая двойная польза: проекты реализуются на средства, полученные от китайских банков и инвестиционных фондов, а работы выполняют китайские подрядчики». Таким образом, азиатский партнер, по словам Марии Максаковой, разработал и уже успешно реализует выгодную для себя стратегию. Во-первых, «внедрение» в регион осуществляет сложившаяся команда из китайских банков, инвестиционных фондов и строительных компаний. Во-вторых, исполнителем проектов и поставщиком материалов являются китайские фирмы (это обязательное условие). Таким образом, все инвестиции в регион одновременно выступают способами стимулирования собственно китайской экономики. Вкупе с этим готовность Китая вкладываться практически в любые проекты в регионе постепенно приводит к тому, что скрытая конкуренция между КНР и Россией за роль главного «неевропейца» на Балканах будет только нарастать, считает эксперт, и может привести в будущем к усилению конкурентно-конфликтного потенциала в регионе. Юлия Иванова, журналист, постоянный автор портала «Балканист» Сербы севера Косово и Метохии: «Мы уже одной ногой в Сербии» «Чем южнее, тем печальнее» – гласит сербская пословица, в правдоподобности которой легко убедиться, если поехать из центральной Сербии на юг страны – в Косово и Метохию. Опрятные сербские белокаменные домики под черепичными крышами сначала попадаются все реже, а потом пропадают и вовсе. Косовские сербы живут в кирпичных строениях без отделки. Деньги на штукатурку есть не у каждого, да и не до красоты тут, когда каждый день на протяжении всей жизни только и думаешь, как бы выжить. Сербские села, пережившие албанские гонения 1999 года, до сих пор на осадном положении и выглядят так, будто по ним прошёл Мамай. Вдобавок к тяжелой обстановке албанцы стали пользоваться комендантским часом и воруют у сербских крестьян последнее. У семьи Тиянич из Црколеза ночью украли старый «форд» и 400-килограммового быка, которого растили на продажу. У Петровичей из Бабина Моста утащили запчасти для трактора и гончую, победительницу соревнований охотничьих собак. Во многих сербских деревнях Косово и Метохии люди уже и не заводят скотину, опасаясь албанских набегов. В полицию заявлять бесполезно, говорят местные. Там служат в основном албанцы, и дальше опроса свидетелей и составления протокола дело не движется. Жаловаться некому. В системе правосудия, отстроенной косовскими албанцами, до сербов никому дела нет. – Проблема севера Косово в том, что здесь нет никакого верховенства закона. Шиптары творят все, что хотят, у них свои судьи: рука руку моет. На юге сербские земли попросту узурпированы албанцами. К примеру, у меня есть поле, а я не могу на нем ничего делать, потому что придёт албанец и скажет: «Это моё поле». И все мои документы бесполезны, потому что на его стороне будет его власть, которая скажет: «Да, это его поле, а не твоё». Или если я захочу продать это поле, придёт албанец и скажет: «Ты можешь продать это поле только мне за удобную мне цену». И даже если он нападёт на меня на этом поле и убьет, потом скажут, что он оборонялся. Человеческая жизнь в Косово и Метохии ничего не стоит. Особенно жизнь серба, – объясняет Сладжан Вукоманович. Он работает учителем начальных классов в Зубином Потоке – одном из немногих поселений на севере Косово и Метохии, где сербы остались после албанских погромов 2004 года. В тот год, с 15 по 18 марта, 16 человек было убито, 11 миротворцев ранено, около тысячи сербских домов и порядка сорока православных церквей сожжено дотла, а из сербских сел были изгнаны сотни жителей. Сладжан рассказывает, что многие в крае живут за чертой бедности. У некоторых учеников его школы дома отсутствуют элементарные удобства. – Здесь очень много бедных людей. На помощь им приходят сербские гуманитарные организации. Например, мой белградский друг Бранко Антич, руководитель «Сербской солидарности продуктами», недавно помог детям из села Дрен. Они привезли туда куртки, сапоги, свитера, шапки, шарфы. Это горное село, там снег по полгода лежит, а у людей элементарно тёплых вещей нет. В Дрене школа – это не здание, это руины. Правда, сейчас муниципалитет обещал построить новую школу, так как старую восстанавливать смысла нет. А школы закрывать нельзя. Тогда родители переезжают в ту деревню, где она есть, и село пустеет, – объясняет учитель. Семье Ивкович из села Страже помогает гуманитарная организация «Сербы для сербов». В семье шесть человек, самому маленькому Ивковичу нет и года. Они живут в типичном для косовских сербов доме: бетонные плиты балкона уже раскрошились от времени, но перил так и нет. Ставить их не на что. Хозяйка Елена украсила «балкон» цветочными горшками, но пышное цветение герани только усугубило общую печальную картину. Пока весь мир шокирован событиями, которые принёс високосный 2020 год, у косовских сербов вся жизнь – одна сплошная беда. В селе с говорящим названием Могила большая семья Пржич живёт в катастрофических условиях. Все шестеро ютятся в одной комнате – и стар и млад. Удобств в доме нет, уборная на улице, а детей купают в железном корыте, нагревая воду на плите. Маленькая Милица рассказывает: «Мама нагревает воду и купает нас во дворе, хотя иногда на улице холодно. Мы всей семьёй мечтаем помыться в нормальной ванне». Одного их деда убил снайпер во время гражданской войны в Хорватии. Второго деда уже в «мирное» время сбил албанец на машине. Стоит ли упоминать, что наказан виновник аварии так и не был? Нормальное благоустроенное жилье – роскошь для большинства косовских сербов. Они стараются держаться поближе к крупным населённым пунктам, где есть школы и больницы. Поэтому после погромов и гонений люди занимали бараки, где нет элементарных условий. – У нас был ученик, у которого не было дома ванной комнаты. Мы с учителями собирали для его семьи деньги, чтобы как-то устроить им дома душ, – вспоминает Сладжан Вукоманович. В семьях косовских сербов, несмотря на бедственное положение, очень много детей. Демографическая ситуация в Косово и Метохии – лучшая во всей Сербии, говорит врач Клинического центра в Косовской Митровице Златан Елек. – Здесь практически невозможно встретить молодую сербскую семью, где бы было меньше троих детей. Такая ситуация даёт нам надежду на возрождение сербского народа на этой территории. Многие отсюда уехали в годы гонений и погромов. Президент Сербии Александр Вучич говорил, что наша проблема – это демография. Мы стараемся исправить эту ситуацию. Детей рождается очень много, – объясняет врач. Он отмечает, что на каждого ребёнка полагается пособие. Для многих родителей оно становится серьёзным подспорьем. Сладжан Вукоманович рассказывает, что в некоторых деревенских школах учится уже по одиннадцать учеников. По сравнению с предыдущими годами это нормальная цифра. – Раньше было по два-три ученика на всю округу. У меня был такой класс с тремя учениками, – говорит Сладжан. – В моей школе в Зубином Потоке 550 учеников. Они хотят учиться, но у нас проблемы с оснащением. Например, в классе стоят компьютеры, которым 30 лет. Как должен работать учитель информатики? Как он вообще что-то может объяснить детям на таких компьютерах? Проектор у нас один на всех учителей. Как хочешь, так и работай. А ученики у нас очень хорошие. Это ребятишки из крестьянских семей, они выросли в уважении к семейным традициям. Это хорошие, искренние дети, у них глаза не врут, понимаете, – говорит учитель младших классов. В сербской столице края Косовской Митровице социальная ситуация получше, чем в сельской местности. Сам город с виду живёт обычной жизнью, однако в воздухе чувствуется напряжение, словно перед грозой. Как будто над Косовской Митровицей до сих пор висит тень печальных событий последних тридцати лет. – В 2008 году, когда я был ещё школьником, я стал свидетелем вооруженного столкновения. Тогда в перестрелке с KFOR один человек погиб, второй лишился глаза. Он стоял буквально передо мной. Нас тогда забросали шумовыми гранатами и пустили слезоточивый газ, потому что мы хотели освободить арестованных сербских судей, что нам не удалось. Но конфликт в итоге был погашен, – вспоминает Сладжан события 17 марта 2008 года. Тогда офицеры миссии ООН захватили в Косовской Митровице здание суда, где забаррикадировались 53 сербских судьи, которые потеряли работу в ходе этнического конфликта 1999 года. Солдаты НАТО арестовали судей и сбросили со здания сербские флаги. Сербы Косовской Митровицы собрались спасать своих товарищей и закидали машины миротворцев камнями. Те в ответ забросали горожан шумовыми гранатами и пустили слезоточивый газ. – Позже в моем родном районе Брджани от пуль албанцев погиб мой друг. Мы услышали шум на улице и побежали с соседом смотреть, что происходит. А потом началась стрельба. Я спрятался за забором, а потом перебежал в соседний дом и вижу, что там на лестнице в крови сидит мой друг. Пока я тащил его, умирающего, в полицейскую машину, чтобы отвезти в больницу, албанец ранил одного из парней, который был с нами, и полицейского-серба. Этого стрелявшего в нас шиптара все знают, его никто не наказал за содеянное, он ходит по улицам до сих пор, – рассказывает Сладжан. Он оказался очевидцем и прошлогоднего нападения албанского спецназа ROSU на сербские города севера. – Я тогда был на работе, в школе, а люди делали баррикады, чтобы остановить спецназ. Шла стрельба, родители кинулись в школу забирать детей, хотя тут они, наверно, были в большей безопасности, чем дома. Но никто не знал, чем все это может кончиться. Я видел у них в глазах ужас и страх за жизнь детей, – рассказывает сербский учитель. Косовские сербы сегодня живут как в блокаде. В любой момент в их поселения может вторгнуться приштинский спецназ, представители которого ведут себя на этой земле как оккупанты. Албанские экстремисты расписали школу надписями в честь так называемой Армии освобождения Косово в селе Гойбуля в Косово и Метохии. С другой стороны, народ обложен санкциями: полтора года назад Приштина в нарушение всех международных норм ввела стопроцентные пошлины на сербские товары. Впрочем, самопровозглашенная республика Косово сама по себе является одним большим нарушением международного права. Эдаким Големом, с которым его западные создатели уже не могут справиться. Тогда, в декабре 2018 года, магазины и аптеки опустели. Сладжан вспоминает, через что пришлось проходить людям, чтобы доставить продукты в Косово и Метохию. – Люди из Сербии начали подпольно, через горные тропы, перегонять грузовики с продуктами. Албанцы их отнимали. Представьте, оставляли человека ни с чем: отбирали грузовик, продукты, деньги. Первыми под удар санкций попали врачи. Детский хирург в Клиническом центре Косовской Митровицы Златан Елек рассказывет: – Власти самопровозглашенной республики Косово чинят нам проблемы с доставкой лекарств. Если бы не наша Сербия, которая снабжает медикаментами, мы бы попросту не выжили. В том, что мы сегодня можем работать и лечить людей, заслуга президента Сербии Александра Вучича и директора Канцелярии по делам Косово и Метохии Марко Джурича. Наше государство обеспечивает нас всем, и даже в условиях эпидемии коронавируса у нас нет недостатка в лекарствах и оборудовании, – объясняет хирург. К слову, Сербия на днях обеспечила около двухсот рабочих мест медсестрам и врачам в больницах Косово и Метохии. – Единственный гарант нашего выживания здесь – это Сербия, – повторяет Златан Елек. Он объясняет, что Клинический центр в Косовской Митровице – последний в Косово и Метохии, оставшийся в распоряжении сербов: он функционирует в системе здравоохранения Сербии. Это также единственная больница, которая находится в черте города. – В больницах Джаковицы, Призрена, Гнилана, Печа, Приштины нет ни одного сотрудника-серба. Да и сербов там, в округе, в общем-то не осталось. Поэтому все сербы Косово и Метохии лечатся у нас. Но и не только они: местных албанцев, цыган, египтян мы тоже принимаем. Мы не делим пациентов по национальному признаку. У нас 600 коек, и почти всегда они все заняты. Мы работаем 24 часа. И вот представьте, если так трудно нам, то каково деревенским больницам к югу от Ибара? – говорит врач. В муниципалитетах Грачаница, Дечане, Штрпце, Гораждевац деревенские больницы также включены в систему здравоохранения Сербии. И только благодаря этому их сотрудникам есть на что жить, а оставшиеся в тех краях сербы могут получать медицинскую помошь. Врач рассказывает, что сербы, живущие на юге Косово и Метохии в условиях албанской оккупации, с трудом находят деньги, чтобы добраться до больницы. – Они живут в постоянном страхе, нагнетаемом их албанскими «соседями», – говорит Златан Елек. Чтобы защитить сербов, Белград обеспечивает их работой в госучреждениях: для обычного человека это практически единственный способ заработать. Под управлением Сербии на севере Косово остались только сферы просвещения и здравоохранения. В них и трудится большинство, по словам местных. Промышленность же в некогда богатом крае уничтожена. От множества югославских фабрик остался только один горнодобывающий завод «Трепча». «Трепча» во времена Югославии обеспечивала работой около 23 тыс. человек, что делало предприятие одним из промышленных гигантов страны. Сейчас из-за споров с албанскими властями края, которые хотят прибрать фабрику к рукам, большая часть объектов бездействует. По некоторым оценкам, для возобновления полноценной деятельности потребуется $650 млн инвестиций. Один из работников фабрики, косовский серб, согласился рассказать о том, как функционирует предприятие, с условием не называть его имя. В крае и так почти нет работы, и мужчина боится, что из-за интервью потеряет эту. Он рассказывает, что фабрика поделена на сербскую северную и албанскую южную части, и албанцы каждый раз устраивают сербам бюрократические проблемы при выдаче разрешений на добычу ископаемых или таможенных деклараций для вывоза руды. – Я не знаю, как нашему директору удаётся уже несколько лет договариваться с приштинскими властями, чтобы обеспечивать нас работой. Примерно 600 человек сейчас работает на фабрике, почти все – сербы. Есть еще сотрудники, которые числятся в штате, и это тоже сербы. Они по сербской социальной программе получают стипендии, буквально по 50 евро, но им идёт рабочий стаж, и у них будет право на минимальную пенсию. Эти деньги платит Сербия, спасая от нищеты сотрудников, проработавших на фабрике всю жизнь, – говорит мужчина и добавляет: – Сербия не оставляет нас, она не допустит, чтобы мы здесь умерли от голода. Север «Трепчи», по его словам, находится под постоянным давлением Приштины, которая пытается навязать фабрике свой правовой статус. Юридическая война против сербов в Косово в самом разгаре. После провозглашения суверенитета приштинские власти начали терроризировать их требованиями пройти все круги бюрократического ада, чтобы получить документы фальшивого государства. В противном случае люди не могут устроиться в албанскую фирму, получить кредит, продать или купить жилье. Елена из Лепосавича (одного из сербских городков севера края) после войны и гонений решила вернуться на родную землю. – Я пришла в банк, чтобы открыть зарплатный счёт, когда устраивалась на работу. Мне сказали: давайте личную карту. Посмотрели документы, говорят: у вас сербская личная карта, прописка белградская, такая не подходит, вы здесь считаетесь иностранцем, получайте косовскую с местной пропиской. А наш дом в родном городке Клина в южной части Косово албанцы сожгли. Соседей убили, их дом тоже сожгли. Поехала в Клину за документами. Город не узнать, все сербские дома уничтожены, вместо них построены новые современные здания из стекла и бетона. Будто тут и не было никогда сербов. Пришла в управу, там сидит мужчина, с которым мы учились в школе, албанец. Он мне говорит: «Можем выдать косовские документы, если докажешь, что ты тут живёшь. Принеси оплаченные счета за электричество». Я ему говорю: «Мой дом сожгли вместе со счетчиком!» Он пожимает плечами и заявляет: «А где вы были все это время? Вы потеряли право на гражданство». Я тогда документы не получила. Смогла намного позже, через пять лет, только когда договорилась с албанским юристом за большие деньги, – говорит женщина. Елена рассказывает, что сербские документы, сербская прописка, записи о наличии недвижимости в довоенных кадастровых книгах в Косово ничего не значат. Чтобы продать свой дом, его сначала нужно зарегистрировать в косовском кадастре и новый вписать туда же. – И вот так они отбирают у нас нашу землю. Квартиру за квартирой, дом за домом, поле за полем приштинские власти прибирают к своим рукам, – объясняет сербка. Сербы измучены трудными условиями жизни и шантажом со стороны косовских сепаратистов. – Поверьте, не только сербы севера Косово и Метохии хотели бы жить как полноправные граждане Сербии, без оговорок «согласно Конституции и Резолюции 1244». Многие местные албанцы согласились бы, чтобы север Косова стал частью Сербии. Среди них тоже есть нормальные, вменяемые люди, но мы думаем, что такого развития событий не допустят косовские власти, которыми руководят иностранные покровители. Для нас они представляют самую большую проблему. Поверьте мне, даже если бы завтра все албанцы проголосовали за то, чтобы Косово окончательно и бесповоротно стало сербской территорией, Запад такого бы не позволил. Они же столько денег сюда влили. Они хотели, чтобы все так и было, – объясняет Сладжан Вукоманович. Он считает, что квазигосударство Косово было создано американцами и британцами для осуществления своих стратегических целей. Косово находится в удобном месте: в равном удалении от Западной Европы и российских границ, а также недалеко от моря. И именно тут расположена крупная база Североатлантического альянса. – База Бондстил – самая большая в Южной Европе. Это город в городе, НАТО отсюда в любую часть Европы может отправить несколько тысяч солдат. Кроме того, здесь, в Косово, полно обучающих лагерей для террористов. И они, западные страны, сами их тут устроили. Они искусственно создали для своих целей это «государство Косово», – считает молодой учитель. Тем не менее Сладжан соглашается с тем, что окончательный и бесповоротный возврат севера Косова в границы Сербии значительно облегчил бы жизнь косовских сербов. – Конечно, нам, сербам севера, было бы легче, если бы Сербия нас забрала под свою безоговорочную юрисдикцию. Возможно, албанцы однажды потеряют поддержку своих западных покровителей. Вообще они очень трусливые. Если бы они услышали, что сербская армия перешла границу в Яринье, поверьте, в течение пяти часов в Косово было бы чисто. Они страшно боятся сербов. Они бы сами ушли без каких-либо действий со стороны армии. На самом деле вся их вседозволенность возможна только потому, что западные покровители прикрывают им тылы. Мы, север Косова, хотели бы остаться в Сербии. Мы уже одной ногой там, – говорит Сладжан, признавая, что косовская проблема требует обдуманного, мудрого решения, выработанного в интересах сербского народа. Слабый ветер колышет трехцветные флаги, которыми расцвечена сербская столица севера Косово и Метохии. Глядя на вековые горы, окружающие город, хочется верить, что это доносится ветер перемен, и он наконец принесёт мир сербскому народу, который не отрёкся от своей родины. Катарина Лане, журналист, постоянный автор «Балканиста» «Чужие на своей земле»: как живут сербы в «Прешевской долине» По автобану, соединяющему Белград с самыми южными регионами Сербии, мы едем в Прешево. Огромные скалы надежно закованы в бетон и железо, асфальтовое покрытие идеально ровное, тоннели ещё пахнут свежей краской. Это последний, только что сданный участок автобана, проходящий через Грделичское ущелье. Вдоль дороги тянется шумозащита в цветах национального флага, на тоннеле развевается огромное знамя. Сам президент Александр Вучич принимал работу строителей. Для Сербии южные, приграничные с Косово, районы – головная боль. Они населены албанцами, которые всеми способами выдавливают отсюда сербов, издревле населявших подножие Чёрной горы, именуемое албанцами «Прешевская долина». Рассыпанные по склону горы городишки утыканы пиками мечетей. Кривобокая табличка «Прешево», заросшая маками, написана на двух языках. Вдоль дороги многочисленные стройки огромных многоэтажных домов, на которых висят растяжки с немецкими и швейцарскими номерами телефонов и албанскими именами владельцев. Квартиры активно строятся и продаются, будто это не приграничный медвежий угол, а европейский морской курорт. Сам город встречает нас невероятной толчеей на улице. Машин становится больше, чем людей. Местные ездят на дорогих и редких цветов люксовых иномарках. Перед нами ползёт золотой «мерседес» со швейцарскими номерами. Внезапно он останавливается посреди дороги: водитель встретил знакомого, вывалившись из окон друг к другу, они что-то говорят, потом смеются и разъезжаются. В этом сербском городе все говорят по-албански. По тесным, заставленным автомобилями улицам пробираемся по городу. На каждой улице – столбом строительная пыль: возводят очередную многоэтажку. Вывески магазинов, пекарен, аптек написаны по-албански. С рынка идут гружённые пакетами замотанные в платки мусульманки, пугаясь фотоаппарата. «Фотографе, фотографе фейсбук!» различаю в потоке речи знакомые слова и прикидываюсь любопытным туристом. Седые старики в тюбетейках и наглаженных чистых рубашках сидят по кофейням, внимательно рассматривая прохожих. Молодежь ходит кучками: идеально постриженные чернобородые парни глядят нагло, переговариваются между собой по-албански. А ведь у них, живущих тут албанцев, сербские паспорта. На их автомобилях, кроме иностранных, номера сербского райцентра Вране. Несмотря на выходной, в городе много детей с ранцами. У большой школы стоит рогатый памятник Скендербегу, вокруг которого валяются мешки с мусором. Впрочем, мусор здесь повсюду. Пока я фотографирую рогатого, возле меня останавливается дорогая машина, открывается окно, обдавая холодком, и высунувшаяся рука с золотым кольцом выбрасывает к ногам скомканную пачку сигарет. «Скажите, пожалуйста, где здесь церковь Святого Дмитрия?» – вежливо обращаюсь по-сербски к пожилому мужчине в тюбетейке, который тащит в ремонт старый югославский обогреватель. Он смотрит на меня, ставит обогреватель и молча машет руками, показывая направление. Непонятно. Спрашиваю другого. С сильным акцентом, с трудом подбирая слова или делая вид, что подбирает, он объясняет, как проехать. Проезжаем центральную площадь, где напротив мэрии стоит огромная мечеть. До православной церкви ехать десять минут по улицам, заваленным строительным мусором, мимо шикарных кованых заборов, поросших розами. Церковь Святого Дмитрия невозможно увидеть с дороги, она прячется в лесу за крепостной стеной, увитой колючей проволокой. Настоятель уехал на похороны, мы разговариваем с матушкой Сладжаной под огромным грецким орехом, на котором уже спеют плоды. Щедра природа южной Сербии. В мечети, которую видно с церковного двора, запел муэдзин. Мы замолчали. «Тяжело было сначала, а что делать, привыкла, такая у нас доля», – вздохнула матушка и перекрестилась. Она рассказывает, что сербские дети и албанские учатся в разных школах, каждые – в своей. Из-за ремонта в сербской сербов перевели временно учиться в албанскую, ту, где стоит рогатый Скендербег. Но учат в разные смены. «У нас тут даже ни одной сербской пекарни нет, хлеб у албанцев покупаем, одежду, посуду, больше негде купить, тут только их магазины», – отметила матушка. Во дворе церкви возятся с геодезической аппаратурой молодые парни, тоже сербы. Милош Митич рассказывает, что если бы здесь была работа, сербы бы тут остались. Но работы нет. «Здесь ни одной государственной компании нет, одни частные албанские. Албанцы все работают по заграницам, потом приезжают сюда и строят эти огромные дома, в которых никто не живет, посмотрите, все жалюзи закрыты, это пустой дом. Они любят кичиться богатством. В июле, когда сюда вернутся все, кто живет в Европе, вы увидите, что албанцы тут и на “Ламборгини” ездят!» – поделился он. Его напарник Стефан Стойменович отметил, что сербы вынуждены сотрудничать с албанцами, чтобы тут выжить. «Мы все время должны контролировать каждое слово. Не дай бог сказать что-нибудь про политику, начнётся ссора и скандал, их тут много, нас почти не осталось, зачем нам лезть на рожон?» – сказал он. О том, что косовары хотят «оттяпать» «Прешевскую долину», тут знают. «А куда мы денемся? Как это вообще возможно, менять территории? Это же не твои личные вещи “взял – отдал”? Сами албанцы на самом деле сомневаются, хорошая ли это идея, потому что они прекрасно знают, какая организованная преступная группировка управляет Косово, там – криминал, наркоторговля, поэтому им самим безопаснее, удобнее жить в Сербии, им это выгоднее», – рассказывает Милош. Сербская молодежь получает рабочую визу и уезжает отсюда работать в Западную Европу или Россию. Остались только старики. «Да нас тут меньше пяти процентов живет. На службу человек десять приходит, на большие праздники может около ста пятидесяти приехать из окрестных мест. Трудно тут жить, работы, молодежи нет», – горько вздыхает матушка Сладжана. «Раньше все сербы жили у железнодорожного вокзала, теперь там тоже почти все албанцы», – говорит она. Мы едем к станции. У магазина стоит бронированный чёрный джип спецназа. Возле него огромный, увешанный автоматными «рожками» командир. Он рассказывает, что сербский спецназ патрулирует границу. Через горные перевалы Косово в Сербию снова ползут беженцы из Афганистана, Сирии, Ирака. «На днях задержали группу тридцать человек, незаконно переходили границу. Мы обычно не только порядком на границе занимаемся, следим и в городе. Столкновений тут особо нет, но можем у подозрительных документы спросить. Сербов тут не осталось почти. Тот ларёк держит серб, и на вокзале вроде бы кто-то работает», – отметил спецназовец. Рядом с вокзалом стоит некогда красивый Дом молодёжи с разбитыми окнами и заросшим травой крыльцом. Из здания станции выходит Мики Каракан Петкович, застегивая форменную рубашку. Он работает начальником вокзала всю жизнь. Раньше железная дорога Белград – Ниш – Скопье жила полной грудью, на перроне толпились уезжающие и приезжающие, жизнь била ключом в этом городе. Сейчас тут ползают пригородные электрички, и возить особо некого. «Нас тогда больше было, больше половины от всего населения, а сейчас в городе и одного процента сербов не соберешь. Я пошёл бурек покупать, а мне албанка-продавщица не продаёт: проси по-албански, говорит. Вы с нами тут живете, должны учить наш язык! Представляешь, вы, говорит, с нами тут живете!» – говорит он, грустно улыбается и смотрит вдаль. «Поехал на рыбалку на озеро Ораовица, а они там памятник своим героям поставили, и прогоняли меня, тебе нечего, говорят, тут делать! У меня албанец знакомый раньше говорил: звони мне, если кто привяжется. А сейчас говорит: даже не звони мне, если что, не вздумай говорить, что мы с тобой знакомы, сразу беги!» – отметил он. Мики рассказывает, что албанцы метр за метром отжимают эти места, а у сербов нет ни денег, ни моральных сил жить в такой обстановке. Поэтому уезжают. «На нас все махнули рукой. А мне куда деваться? У меня никого нет нигде, все мои здесь. Правда, хотел бы я когда-нибудь увидеть Россию…» Он машет на прощанье и просит написать, чтобы помнили, что Прешево – это сербская земля и навсегда ею останется. Катарина Лане, журналист, постоянный автор «Балканиста» Полувековая война на улицах Греции В ноябре Элладу традиционно трясло: улицы больших городов содрогались от разрывов свето- и шумовых гранат и пахли гарью от многочисленных «коктейлей Молотова». Одновременно с этим в греческом парламенте также было неспокойно. Там в ходе бурных дебатов принимали законы, с помощью которых новое парламентское большинство и власть попытались остановить вакханалию братоубийственного насилия, не отпускающего греческое государство уже которое десятилетие. Как радетели за народное благо игнорировали народ Новое парламентское большинство и руководство Греции, представляющее в основном правоцентристскую партию «Новая демократия», пытается вернуть хоть какой-то порядок в страну, где практически пять лет хозяйничала коалиционная левая партия СИРИЗА, сплотившая разные сорта «красного» – от троцкистов и маоистов до экологов (разве что только «ортодоксальные» коммунисты из Коммунистической партии Греции да радикальные анархисты знаться с этой политической силой не стали). За годы правления «леваки» успели многое. Вопреки своим предвыборным обещаниям полностью подчинили греческую экономику Западу в рамках приватизации государственных предприятий; практически уничтожили социальную поддержку населения; вполовину снизили пенсии и зарплаты бюджетникам, а какие-то пособия и вовсе урезали. А также с нетерпимостью идейных материалистов пошли войной на один из самых уважаемых традиционных институтов греческого общества – православную церковь. Согласно Конституции страны, она не отделена от государства, но совершить это отделение и попыталась СИРИЗА. Правда, безуспешно. Как и заменить государственное жалованье священникам небольшой субсидией. Но правящая левая коалиция преуспела в другом – в изгнании икон, крестов и молитв из вузов и школ, чем серьезно настроила против себя немалую консервативную часть греческого общества. Плюс еще и потворствовала всевозможным меньшинствам: при левых по греческим городам прошли гей-парады, были легализованы так называемые «гражданские партнерства» (по сути – однополые браки). В населенной преимущественно турками и греками-мусульманами Западной Фракии стали строиться мечети в большом количестве; из бюджета выделили многомиллионные субсидии на строительство бесплатного жилья цыганам и оплату их огромных долгов за ЖКХ. При этом в страну потекли сотни тысяч беженцев из стран третьего мира, которых никто даже не пытался фильтровать, из-за чего в городах появились целые районы, где сами греки опасаются появляться. А криминогенная обстановка в стране резко ухудшилась (истории про то, как в Греции осели под видом беженцев бывшие боевики запрещенной в России террористической организации, превратились в обыденность). Но наиболее серьезный удар по собственному имиджу «сиризовский» премьер Алексис Ципрас нанес, подписав соглашение с тогда еще Македонией о появлении на карте «Северной Македонии». Это вполне устроило западных «партнеров», но чрезвычайно разозлило его сограждан и потенциальных избирателей, наглядно показав, насколько сильна в государстве эта консервативная прослойка. Протестовать против соглашения со Скопье выходило до полумиллиона человек. И по греческой традиции распылялся газ, летели камни и «коктейли Молотова», люди в черном насмерть бились с полицией… Все потому, что греки уверены, что Македония может быть только эллинской и никакой другой, а все остальное – воровство их истории. Сейчас, когда на смену СИРИЗе пришла «Новая демократия», уличные побоища не утихают. Только вместо ультраконсерваторов и националистов в бой рвутся анархисты и радикальные марксисты – это уже наследие Ципраса, который в годы своего правления намеренно закрывал глаза на подобные группировки. И именно с этим теперь пытается справиться сменивший его Кириакос Мицотакис со своей командой. Преданная революция и студенческий бунт Разделение и радикализация греков по принципу «левые-правые» произошли не вчера: это во многом наследие Второй мировой войны, хотя предпосылки появились еще раньше. Именно в военные годы было сформировано коммунистическое сопротивление, которое, по сути, выбило из Греции немецких и прочих оккупантов и к середине 40-х контролировало практически всю страну, создав собственные органы власти (греческий король и правительство к тому времени бежали в Египет). Понятное дело, что в своей нелегкой борьбе коммунисты рассчитывали на поддержку СССР, а впоследствии Югославии и Албании, где после разгрома Третьего рейха установились «красные» режимы. Однако Сталин, сохраняя верность Ялтинским соглашениям, попросту отстранился от возможных греческих союзников ради установления коммунистического режима в Китае, а впоследствии в других азиатских странах. И тогда дело в свои руки взяли британцы, которые всей своей военной машиной навалились на греческих красных, выбили их из Афин (к осуждению, надо отметить, американских и французских союзников, в то время как советская пресса попросту замалчивала бои в греческой столице), потом из других крупных городов. А потом при помощи созданной на основе малочисленных королевских охранных отрядов марионеточной монархической армии загнали их в горы, где и уничтожили. Что любопытно, громить коммунистических партизан на острове Крит британцам помогли не успевшие сложить оружие и капитулировать немецкие части… Постепенный разгром красных партизан, которые продолжали сопротивляться вплоть до 1949 года, привел к вступлению Греции в НАТО, а впоследствии к установлению в 1967 году так называемого «режима черных полковников» (ультраконсервативного и тоталитарного), который, по сути, показал несостоятельность монархии. Именно во время их правления, в 1973 году, произошло легендарное студенческое восстание в Афинском политехническом университете (Политехнио), формально начавшееся из-за вмешательства режима в университетские выборы, а фактически организованное против диктатуры и искоренения любого свободомыслия. Студенческий бунт был подавлен при помощи армии, при этом были убиты 24 человека, тысячи – ранены, сотни – арестованы. Сами «черные полковники» продержались у власти недолго. Устроив аферу-переворот на Кипре, они спровоцировали турецкое вторжение и оккупацию турками северной части острова, после чего потеряли остатки авторитета и лишились власти. В результате состоявшихся всеобщих выборов победу одержала партия «Новая демократия», а греческие вузы получили право экстерриториальности: правоохранителям было запрещено появляться на территории университетских кампусов без предварительного разрешения специального ректорского совета, куда входят как преподаватели, так и представители студентов. Восставшие студенты были объявлены национальными героями и мучениками за дело свободы и демократии, им были установлены памятники, а последний день восстания, 17 ноября, стал памятной датой, когда по всей стране проходят массовые шествия памяти борцов с тоталитаризмом. Казалось бы, хорошая традиция, но получилось так, что на протяжении многих лет она держит в напряжении и страхе всю страну. Погромы из солидарности Действительно, последние лет двадцать ни одна годовщина восстания в Афинском политехе не обходится без ставших уже традиционными побоищ с полицией. Казалось бы, «черные полковники» давно стали историей, в стране есть выборы и парламент, вузы превратились в закрытые от спецслужб анклавы… Какие еще идеи «мучеников 17 ноября» остались не воплощенными в жизнь? На самом деле, повод для того, чтобы «побиться насмерть с правоохранителями», найти можно всегда. От неудовольствия тем, что Греция примыкает к агрессивному империалистическому блоку НАТО, до того, что «буржуи у власти не дают превратить страну в один большой сквот». Неудивительно, что едва стране удалось добиться демократизации и стало очевидно, что по любому гражданскому протесту военные больше не станут открывать огонь на поражение, как была организована леворадикальная «Революционная организация 17 ноября» (в честь тех самых студентов), взявшая за основу методику уличных боев и терактов. И она достаточно преуспела в этом: за все время существования экстремисты совершили 103 теракта, причем не только в Греции, но и в других странах Европы и в США. На их совести жизни как минимум 23 человек, среди которых политики, военные, бизнесмены, полицейские и журналисты (не только греческие). И конечно, пострадавшие в ходе уличных столкновений с разных сторон. Причем организаторами этих побоищ выступает не только «Революционная организация 17 ноября», но и близкие ей по духу анархические и радикальные коммунистические движения, которых в нынешней Греции более чем достаточно. Счет же погибшим в ходе столкновений именно 17 ноября был открыт в 1985 году, когда был убит один из левых демонстрантов, бившихся с полицией. Наиболее же резонансное происшествие случилось 7 декабря 2008 года, когда в столичных Афинах произошла потасовка между группой подростков-радикалов и полицейским патрулем, в результате которой был застрелен шестнадцатилетний Александрос Григоропулос. Одна сторона (правоохранители) заверяет, что юнцы пытались закидать патрульную машину бомбами, в ответ они открыли предупредительный огонь, одна из пуль срикошетила и… Другая (левые), утверждает, что подростки только оскорбляли патрульных, показывали им неприличные жесты, а у тех сдали нервы, и они открыли огонь. Как бы то ни было, после смертельного инцидента по призыву организации «Объединенные антикапиталистические левые» поднялись ее многочисленные сторонники не только в Афинах, но и в Салониках, Комотини, Янине, Ханье и Трикале. К акции присоединились и профсоюзы, а также левые во многих странах Европы. В частности, «коктейль Молотова» был брошен и под дверь греческого посольства в Москве. В результате центр Афин на двое суток оказался неподконтролен властям, пострадал 21 человек (из них 13 полицейских), 22 радикала были арестованы, уничтожены 38 автомобилей. После пало правоконсервативное правительство, различные левые партии сформировали вышеупомянутую коалицию СИРИЗА, которая впоследствии пришла к власти, а у афинских властей прибавилось головной боли – 7 декабря вслед за 17 ноября превратилось в день ежегодных массовых уличных беспорядков. Стрелявший полицейский Эпаминондас Корконеас, которого, из-за угроз ему и его семье, судили не в столице, а в городке Амфисса, получил пожизненный срок, который впоследствии заменили тринадцатью годами заключения. В июле этого года он вышел на свободу. Что характерно, приятель погибшего Григорополуса Никос Романос, участвовавший в инциденте, был арестован в 2013 году за то, что с бандой подельников грабил банки, а уходя от полиции, бандиты взяли заложника. При этом благодаря левому адвокатскому лобби преступление, совершенное молодым человеком, было переквалифицировано с терроризма (по оперативной информации, налетчики по классической схеме пополняли «партийную кассу») на вооруженный грабеж с захватом заложника. Отсидев семь лет, Романос также вышел на свободу. Надо отметить, что ректоры греческих вузов неоднократно обращались к руководству греческого МВД с просьбой ликвидировать расположенные в кампусах террористические базы леворадикалов, где под прикрытием экстерриториальности те изготавливали «коктейли Молотова», а также торговали наркотиками и контрабандными сигаретами. Но в годы правления СИРИЗы их призывы откровенно игнорировались. Находившиеся у власти левые не решались преследовать более радикальных товарищей по классовой борьбе, дабы окончательно не утратить и без того пошатнувшийся имидж «борцов за светлое будущее». Потому товарищи и в прошлом году успели натворить дел (как, впрочем, и в годы до этого). Греческие студенты, опасаясь показывать лица, рассказывают про то, как леворадикалы превратили университетские кампусы в свои базы (2019 год): Так, в июне они разбили молотками стеклянную входную группу Греко-американского колледжа в Афинах в поддержку голодовки находящегося в тюрьме лидера «Революционной организации 17 ноября» Димитриса Куфонтиноса, приговоренного к одиннадцати пожизненным срокам. Тот перестал принимать пищу в знак протеста против непредоставления ему отпуска (после того как один из его подельников после такого отпуска не вернулся в тюрьму). Особая же ненависть радикалов к американцам объясняется не только тем, что «США – центр мирового империализма», а еще и тем, что в этой стране их организация объявлена террористической после убийства ее членами американских дипломатов. Фасад аналогичного учреждения в Салониках была расписан леворадикальными граффити. В июле они облили красной краской фасад греческого МИД и разбили несколько окон «в знак солидарности с народом Палестины». В августе то же самое учили со зданием Минтранса – «за лесные пожары». В октябре было совершено аналогичное нападение и на посольство Канады, однако на сей раз нападавшие «не представились» и не объяснили цели своей акции (возможно, просто перепутали что-то с чем-то). В октябре леворадикалы напали на полицейский участок в Афинах, забросав правоохранителей камнями и «коктейлями Молотова», в результате чего были повреждены несколько патрульных машин и автобус, а четверо правоохранителей были госпитализированы. В том же месяце они присоединились к студенческим протестам против реформы образования и «двойного национального экзамена», швырялись камнями и файерами в полицию, разбивали автобусные остановки. А в ноябре ворвались в посольство Аргентины, где вывесили из окна свой плакат и раскидали листовки в знак солидарности с погибшим аргентинским активистом Сантьяго Мальдонадо. Конечно, и 17 ноября, и 7 декабря радикалы были в ударе. В годовщину восстания в Политехнио они забросали полицию камнями, мусорными баками и сотнями бутылок с зажигательной смесью. В ответ правоохранители применили бронированный водомет, который протестующие безуспешно пытались поджечь. Также полицейские отвечали светошумовыми гранатами и слезоточивым газом. Причем настолько активно, что очень скоро на улицах центрального района Экзархия, где расположен вуз, стало невозможно дышать. А в годовщину гибели Григорополуса в Афинах возвели баррикады, а в Салониках захватили один из корпусов Университета Аристотеля и подожгли станцию метро. И все это практически сходило радикалам с рук, пока народ не устал от власти левых и не проголосовал за консерваторов. Власть подняла перчатку Текущий 2019 год начался для леворадикалов традиционно: они забросали пакетами с красной краской здание посольства Италии за «преследование итальянским государством своих товарищей за их деятельность в Рожаве (самопровозглашенной курдской автономии в Сирии)». Но после парламентских выборов, на которых победила сформировавшая правительство «Новая демократия», все пошло не так, как им хотелось. «Я хочу подтвердить свое обязательство, что мы навсегда и необратимо покончим с проблемой внутреннего греческого терроризма», – заявил новый греческий премьер Кириакос Мицотакис после ноябрьской успешной антитеррористической операции. И он действительно не сидит сложа руки. В первых числах ноября в Афинах прошла крупная операция спецслужб: были проведены обыски, задержаны пятнадцать человек, двое из них, боевики «Революционной самообороны», арестованы. Изъят внушительный оружейный арсенал – пулемет, пять автоматов, два пистолета, три гранатомета с боеприпасом, две динамитных шашки, брикет тротила, детонаторы и слезоточивые гранаты. Причем, по информации следствия, баллистическая экспертиза автоматов показала, что ранее они применялись в ходе резонансных преступлений: при обстреле офиса партии социалистов ПАСОК (ныне Движение перемен КИНАЛ) в 2014 году, посольства Мексики в 2016 году, двух обстрелах офиса партии социалистов в 2017-м (в результате одного из которых был ранен полицейский). Также новое руководство страны решило покончить со «священной коровой» вузовской экстерриториальности, тем более что руководство некоторых учебных заведений, почувствовав, что времена поменялись, само решило обратить внимание властей на превращение своих кампусов в террористические анклавы. «Неизвестные лица используют университетские здания как базу для нападений на полицию, как склады и лаборатории для изготовления коктейлей Молотова, – было сказано в заявлении администрации Афинского университета экономики и бизнеса (AUEB). – Ректорат глубоко обеспокоен этой ситуацией, так как инфраструктура часто разрушается, выходы закрываются, удушающий слезоточивый газ и коктейли Молотова создают панику и ставят под угрозу безопасность студентов». И с начала ноября, с осторожного благословения ректората, греческая полиция начала зачистку территории этого вуза. Поначалу был освобожден «Ванкуверский дом», по сути оккупированный тринадцать лет назад анархистами и превращенный ими в сквот, на территории которого правоохранители обнаружили вышеупомянутые лаборатории по изготовлению «коктейлей Молотова» со всем содержимым, а также импровизированные склады с кирками, молотами, мотоциклетными шлемами, ломами, огнетушителями, кусками камня и мрамора, перчатками, балаклавами и огнеупорной одеждой – то есть всем необходимым для уличных боев. В ответ радикалы избили одного из преподавателей вуза, активно выступавшего против присутствия левацких экстремистов на территории кампуса, а также написали на стене угрозу в адрес ректора AUEB Эммануэля Якумакиса. Вуз был предусмотрительно закрыт до 17 ноября, годовщины студенческого восстания, а полицейские довели свое дело до конца, параллельно раскрыв «наркотический супермаркет», который держали выходцы из Азии. Было изъято полтора килограмма героина, более 20 кг марихуаны, а также кокаин, метамфетамин, экстази, оружие, деньги и весы. Очищенная от радикалов территория была передана руководству университета. Но не только полицейскими операциями новая власть решила бороться с пустившей глубокие корни гидрой левого радикализма. Аккурат за три дня до 17 ноября были приняты довольно серьезные парламентские поправки к существующему законодательству, поддержанные партиями «Новая демократия», Движение перемен КИНАЛ и откровенно пророссийской и прокитайской партией «Греческое решение» (против ожидаемо выступили левые – СИРИЗА, КПГ и МЕРА25, но помешать не смогли). Теперь за использование «коктейлей Молотова» в общественных местах нарушителю будет грозить тюремный срок до десяти лет, за вторжение в государственные, общественные и частные учреждения – до трех лет, за публичную угрозу теракта – до трех лет. Было ужесточено наказание за нападения на госслужащих, введена уголовная ответственность за сокрытие информации о готовящихся терактах и за финансирование терроризма. Осужденные на пожизненные сроки теперь смогут получить досрочное освобождение только по истечении 22 лет (раньше было 17). Также парламентарии планируют вернуть в уголовный кодекс статью о наказании за богохульство, изъятую в свое время при СИРИЗе. И снова понятно, против кого направлен этот шаг, учитывая манеру греческих леваков расписывать храмы и памятники духовным деятелям различными надписями, самая безобидная из которых звучит как «Нет богов, нет господ!». Было бы наивно полагать, что леворадикальная общественность никак не отреагировала на подобную активность новой греческой власти. 17 ноября улицы городов страны вновь дымились и пылали. Но к этой дате власть подготовилась основательно. Только в столице было мобилизовано пять тысяч полицейских, задействованы бронированные водометы, дроны, слезоточивый газ и светошумовые гранаты. Спецслужбы заблаговременно провели обыски в сквотах и «неспокойных квартирах», прилегающих к району Политехнио. А по итогу акции только в Афинах были задержаны 52 человека, 32 из которых были арестованы. В Салониках правоохранители задержали 18 человек, в Патрах – десять, в Ираклионе – семь. При этом, надо отметить, что многотысячное шествие Коммунистической партии Греции прошло вполне мирно, ее участники ограничились лишь антиимпериалистической и антинатовской резолюцией и лозунгами. Алексей Топоров, журналист, постоянный автор портала «Балканист» «Тигр бумажный»: чего стоит миграционный шантаж Эрдогана? Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган не дает спокойно жить как своим ближайшим греческим соседям, так и всей Европе. Недавно портал «Балканист» уже писал, какими методами турецкий лидер добивается того, чтобы ему не мешали бурить шельф греческих островов и Кипра: ради этого он пригрозил превратить собор Святой Софии в Стамбуле в мусульманскую мечеть. Еще одним рычагом давления Турции на европейскую общественность по-прежнему остается проблема мигрантов. С 2016 года Эрдоган угрожает Брюсселю прекратить сдерживать 4 миллиона беженцев, которые сейчас находятся на территории Турции, и отправить их в Европу. Турецкий президент отчаянно требует обещанного безвизового режима, а еще европейских дотаций в размере шести миллиардов евро, из которых пока выделили только половину. В 2019 году количество мигрантов, прибывающих из Турции в ЕС, увеличилось на 47 % и уже превысило 80 тыс человек. В 2020 году эпопея продолжилась. Очередная попытка шантажа была предпринята в марте 2020 года, когда штурмовать границу с Грецией отправились почти сто тысяч мигрантов. Кроме того, в начале марта в албанской прессе появилось сообщение, что в рамках соглашения о военном сотрудничестве между Тираной и Анкарой (в итоге ратифицированного 21 апреля) Албания готовится принять 30 тысяч сирийских беженцев, в данный момент находящихся в Турции. С этой целью албанцы планировали создать шесть пунктов временного размещения, в том числе в Эльбасани, Гирокастре и Леже. И действительно: уже через несколько дней в Гирокастре появилось 50 сирийских беженцев. Впрочем, на этом поток мигрантов остановился. Несмотря на то что волна мигрантов, разбившись о греческую границу, отхлынула, а до Албании добралось всего полсотни сирийцев, всё это всерьёз обеспокоило Грецию. В Афинах посчитали подобные инициативы угрозой проживающим в Северном Эпире этническим грекам. Впрочем, уже во второй половине апреля о «сенсационной новости» благополучно забыли, а Турция, судя по всему, угомонила своих подопечных, разогнав их по лагерям. Вероятно, Реджеп Тайип Эрдоган отказался от намерения отправить в Европу мигрантов, когда получил из Брюсселя недвусмысленный отказ, который позднее был зафиксирован в опубликованном 30 апреле отчёте Европарламента, посвящённом состоянию турецких лагерей для мигрантов. Согласно отчёту, ЕС вполне устраивает положение вещей, и, несмотря на угрозы Эрдогана, Брюссель не намерен изменять порядок финансирования турецких лагерей: «Общий бюджет проекта, координируемый фондом, составляет 6 млрд евро, которые будут перечислены по частям. Договоренности по первому траншу реализуют не позднее середины 2021 года, по второму – не позднее середины 2025 года. Первый транш составляет 3 млрд евро, из них один миллиард был перечислен из бюджета ЕС, два получены от стран-членов. Для второго транша 2 млрд евро будут выделены из бюджета, а ещё миллиард предоставят члены ЕС». В общем, получить деньги авансом у Эрдогана шансов нет, даже несмотря на штурмующих греческие границы мигрантов и идеи разместить в Албании 30 тысяч сирийцев (сама цифра, разумеется, не слишком впечатляет и уж явно ничего не решает ни для Турции, ни для ЕС). Признаться, угрозы выглядят не слишком правдоподобными: небогатая Албания, которая радуется возможности отправить на заработки в Грецию 10 тысяч своих сезонных работников, едва ли способна принять и разместить 30 тысяч беженцев. Тиране попросту будет не на что их содержать (разве что отправить «гостей» в качестве бесплатной рабочей силы на плантации марихуаны, принадлежащие албанской мафии). Опять же в Тиране всё ещё лелеют мечты о вступлении в ЕС, а в Брюсселе едва ли будут рады подобным договорённостям между Турцией и Албанией. Поэтому, скорее всего, эллины Северного Эпира могут спать спокойно, как и греческие пограничники. По крайней мере, пока. Тем более что в Брюсселе намекнули, что могут выделить Турции дополнительные 500 млн евро, но исключительно в случае безоговорочного соблюдения уже заключённых договорённостей. А значит, Реджепу Тайипу Эрдогану можно временно отказаться от своей излюбленной тактики шантажа. В целом, несмотря на последовательные протесты Брюсселя против провокационной политики Анкары, в ЕС к заявлениям и поступкам Эрдогана относятся достаточно спокойно – вероятно, уже привыкли к стилю турецкого президента, столь любящего торговаться. В марте 2020 года Европейский совет по международным отношениям опубликовал довольно оскорбительный для Анкары отчёт, в котором роль Турции на Балканах была опущена до безобидных «игр в большую политику, необходимых Эрдогану, чтобы подлатать свой рейтинг». «Турецкие и европейские политики значительно преувеличивают влияние Анкары и её намерения. Турецким лидерам нравятся пропагандистские мифы о могуществе Турции. Но как бы ни мечтали они о славе Османской империи, едва ли они определяют политику на Западных Балканах. На самом деле, Турция не является ни альтернативным центром силы, ни даже крупнейшим экономическим игроком в регионе. Анкара не стремится бороться с ЕС за влияние в регионе или противопоставлять себя России. Турция действительно предпринимает шаги, направленные на укрепление отношений со странами Западных Балкан; Анкаре нравится считать себя серьёзным игроком, и она заботится о защите мусульман на Балканах. Но всё это едва ли может считаться вызовом или угрозой для экономического и политического влияния ЕС. По крайней мере, на данный момент», – говорится в отчёте. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=64957316&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Запрещенная в России террористическая организация. 2 Запрещенная в России террористическая организация.