Утомленный автор

Утомленный автор Яна Егорова Слэш – запретная любовь #10 Бруни Манчини приезжает на родину своей матери с целью жениться на дочери ее друга детства. Это воля отца Бруни. Манчини состоявшийся писатель, только что вернулся из Китая, утомился от работы, от поклонников и от жизни без любви, о которой пишет в своих романах. Мужчина твердо решил забыть свои надежды найти невероятную любовь, остепениться и обзавестись потомством. Но судьба вносит в его планы свои коррективы. Буквально за несколько часов до знакомства с невестой и ее семьей, Манчини случайно встречает на пляже прекрасного незнакомца. Яна Егорова Утомленный автор Глава 1 За мгновение до того, как я его впервые увидел, на небе расступились хмурые тучи и великодушно позволили нескольким солнечным лучам просочиться на землю меж своих пушистых боков. В этой части света солнце не редкость, а вот тепло бывает не часто, именно поэтому местные жители в эти драгоценные дни приезжают поваляться на пляж. Конец августа, лето уже упаковало свои чемоданы, чтобы отправиться куда-нибудь в Австралию и позволить вездесущему холоду вновь окутать земли Швеции. Он появился из-за дюн… Молоденький парнишка, я не ошибусь, если дам ему чуть больше двадцати. Под его босыми ногами рассыпался теплый песок, укравший любимый солнцем желтый оттенок. Хотя я забегаю вперед – этот юноша сделал нечто похуже, он украл у солнца гораздо больше. В то самое мгновение он и сам был похож на солнечный луч – его молодое спортивное тело светилось силой и здоровьем, крепкие мышцы были чуть более округлыми, чем должны были быть у взрослого мужчины. Все до единого кубики на прессе были на месте, и я бы честно залюбовался ими, если бы моим взглядом не завладела его потрясающе вздымавшаяся к тому же солнцу эрекция, не прикрытая в этот момент ни единым клочком одежды. Зрелище настолько заворожило меня, что я встал как вкопанный. – Я думаю, господин, что мы случайно свернули на нудистский пляж. Нам стоит вернуться обратно. – Обратно? – пробормотал я, еле двигая языком. – Ты шутишь, Мэйли? Разве ты не видишь? Или ты ослепла и его вижу один я? Мэйли Чжао – мой телохранитель. Я привез ее с собой из Китая. Издательство в Пекине наняло ее для моей охраны. Я так к ней привык за те два года, которые прожил там, что принял мужественное решение забрать девчонку с собой. К тому же это удобно. Окружающие не знают, что она меня охраняет и приписывают нам с ней роман. В моем случае и при моих интересах подобный трюк имеет смысл. Тем более это удобно, что почти двухметровая тридцатилетняя девушка увлекается лишь представительницами своего пола. Скажем так, мы с ней друг друга понимаем. Она исправно работает и не лезет с нравоучениями ко мне, а я ей доверяю. – Я вижу его. Мэйли как обычно ответила коротко и встала рядом со мной. Я знаю и даже уверен, что сейчас она видит не только понравившегося мне парнишку, но и контролирует весь пляж. Вышколенный, отработанный взгляд профессионального, высококлассного телохранителя зорко следит за каждым, кто так или иначе может приблизиться ко мне. Тем временем, мое внимание прилипло к парню. Он появился из-за дюн не один. Перед ним выскочила девица с соблазнительными формами. Интимные места на ее загорелом теле прикрывал крохотный красный купальник. Бесстыдница крутилась перед парнишкой и так и сяк, а тот безуспешно борясь с реакциями своего прекрасного тела, пытался, как я полагаю, по ее же просьбе сфотографировать ее на телефон. – Господин, это небезопасно, – предупредила меня рослая китаянка полушепотом. – Почему? Ты считаешь, я могу умереть от наслаждения его красотой? – Нет, господин, – сдержанно поклонившись, Мэйли терпеливо пояснила свою мысль, – вы можете попасть в скандальную историю. Сейчас модно снимать реакцию прохожих, реагирующих на ничем неприкрытых моделей. Подобный контент хорошо продается. – Считаешь, что моя отвисшая челюсть наделает шума? – Вы известная личность. И не забывайте, по какой причине мы с вами здесь. – Не забываю. Я проблеял ей в ответ еще что-то, сейчас даже не вспомню, что именно. Какими же жестокими могут быть женщины. Неужели эта девица не видит, в каком положении находится ее кавалер? Разве можно так поступать с истинным бриллиантом? Молодой красавец действительно заставил меня остолбенеть. Представляю, как это выглядело со стороны. Накаченный, загорелый мужик метр девяносто в шортах и в компании крупной китаянки пялится на него во все глаза всего лишь в паре метров от них. Если в дюнах сейчас какой-то умник снимает меня на видео – то он получит действительно хороший контент для своего блога. – Мэйли, за мной, – скомандовал я, решившись впервые в жизни поддаться порыву внезапно возникших чувств. Видимо, солнце своим мягким прощальным жаром ударило по голове и меня, раз решился на такое. Я вообще не самый скромный человек, но привычки нападать на незнакомцев до сего момента не имел. Заметив меня, девица в красном купальнике изменила планы и быстренько поспешила обратно к дюнам, потянув за руку и понравившегося мне парня. Неужели что-то дошло? Если снимают, могла испугаться разоблачения. Вот только ее спутник как-то вяло подчинялся. Он тоже постоянно оборачивался на нас с Чжао, но мне почудилось, что как будто хотел вырваться и остановиться. Мы нагнали их уже в дюнах. Хоть пляж “Бёда” и немноголюден, но все же редкие посетители могли вмешаться в то, что их не касается, и помешать моему плану. А он был прост. Очень прост. – Мэйли, нейтрализуй девчонку и оператора. Только мягко, а не так, как обычно, – приказал я по-китайски, с напором ледокола, быстрым размашистым шагом направившись в сторону красивого незнакомца. – Вы кто? – проказница в купальнике остановилась. Убегавшие оба обернулись к нам. Мэйли метнулась в сторону девчонки, молниеносно перекинула ту через плечо и утащила в сторону. Я же приблизился к парню. Оператор действительно был – он что-то успел сказать (я слышал его «ох» где-то у себя за спиной), прежде китаянка вырубила и его. Нисколько не сомневаюсь, что запись будет уничтожена, а блогеры-непоседы очнутся в удобных позах где-нибудь на песочке под сосной. Через часик, не раньше. Интересно, что парень, к которому я подлетел, не поинтересовался тем, кто я и что, собственно, мне от него нужно. Невысокий, потрясающий, невыносимо сладкий в своей молодости и с этой все еще вздымавшейся эрекцией. Она манила меня, как и его тело. Он даже здесь умудрился как-то так встать, что те самые солнечные лучи, уже с необыкновенным трудом пробивавшиеся к нему через кромки высоких мачтовых сосен, все равно обволакивали и согревали его. Несмотря на ситуацию, возбуждение парня не ослабело, хоть и девушки здесь уже не было. Меня тянуло без предисловий наклониться к нему и поцеловать. Я бы никогда так не поступил. Раньше. Это наверняка был солнечный хук. И довольно сильный. Я сделал последний шаг, встал так близко, что его до безумия соблазнительное возбуждение коснулось моих синих шорт. На поцелуй я так и не решился – моя рука опередила губы. Пальцы со всей предосторожностью и нежностью легли на эрекцию, глядевшего на меня во все глаза прелестника. Его возбудила девушка, соответственно, юноша нормальной ориентации. Логично было бы ожидать отпора от него. Однако этого не случилось. От моего касания веки прекрасного незнакомца затрепетали, зрачки голубых глаз расширились, а сахарные губы приоткрылись, выпустив в горячий воздух не менее горячий вздох… Я слетел с катушек. Я написал море книг о любви. Сам по жизни так и не нашел ту самую дерзкую, настоящую, искреннюю мечту. Везде одна скука и быт. Люди ведут себя так, как будто им отведены сотни жизней. Не умеют и не учатся знакомиться, не умеют быть смелыми в отношениях, не умеют и не хотят отдаваться своим порывам. Я описывал смелых любовников в своих книгах, но до сих пор не встречал подобной любви. И не попадал в такую ситуацию, когда бы захотелось свернуть горы, лишь бы прикоснуться к кому-то. Лишь бы получилось поцеловать, почувствовать вкус кожи и губ… Не встретив сопротивления, я продолжил мягко ласкать пойманного мною возбужденного херувима. Его, похоже, нисколько не волновало то, что я мужчина. Такой же незнакомец, бесстыже приставший к нему без разрешения. Он поддался моим ласкам и даже отклонил прекрасную голову в бок, позволив мне напасть на свою лебединую шею. От него пахло мужским одеколоном, не приторно, и не слишком резко. И одновременно достаточно, чтобы ускорить отъезд моей крыши. Я убрал свою руку за несколько мгновений до того, как завершил бы задуманное. По сути, поступил еще хуже, чем та девчонка. Она лишь дразнила, я же довел его до реальных физических мучений. Протрезвел. Вдруг понял, что делаю. Книги книгами, а это реальность. Он реален, его чувства. Может быть, он не дал отпор лишь потому, что испугался бугая в моем лице. А я и рад стараться! – Извини, – пробурчав ему это, отошел. – Извини. Я тебя не так понял. Парень, окончательно осоловев глядел на меня непонимающе. И поди пойми, почему он так смотрит! То ли от страха, то ли ему и впрямь понравилось. В любом случае продолжать не стану. – Мэйли! Уходим. Китаянка нагнала меня уже на пляже. Вслед нам не раздалось ничего. Никто не кричал о насилии, никто не звал полицию. – Ты не слишком там? – спросил помощницу, ускоряя шаг. Я боялся. Боялся… боялся обернуться и поддаться вожделению. Нет. Чем скорее уйду, тем лучше для всех. Совсем сошел с ума. Перетрудился. Исписался. Утомился… с этой любовью. – Нет. Даже не вырубила. Запись уничтожила, сфотографировала их документы и пригрозила полицией. – Уже лучше, хоть здесь без криминала обойдемся. Китаянка не оценила мой юмор. – Без криминала? Господин, вы с тем юношей… – Ничего. Так, поцеловал разок. Просто… Я запнулся, открывая дверь автомобиля, взятого напрокат на ближайшие две недели пребывания в Швеции. – Просто? – Просто разрешения не спросил. Я уселся за руль и щелкнул кнопкой на брелоке. Машинка тихонько заурчала. Да, это точно был солнечный удар. Я сюда не за этим приехал, черт возьми! Пора брать себя в руки. Я должен жениться. Обещал же. – В Стокгольм? – Мэйли пристегнулась. Она уже знает, что я вожу хорошо. Как-то раз в Пекине мы уходили от толпы поклонников моего творчества. Ах, забыл сказать. Я пишу книги о мужской любви. О чисто мужской любви. Два года я пробыл в Китае, потому что именно там мое творчество полюбилось особенно. Пока снимали кино, несколько аниме, все это время болтался с Мэйли по студиям и работал, работал… Так утомился, что решил сбежать на какое-то время. И не куда-нибудь, а к родителям. Тишины захотелось. Подумать только, в свои тридцать пять внезапно решил их навестить. Я уже слишком давно живу отдельно, а тут как почувствовал, помчался. И выяснил, что у отца серьезные проблемы со здоровьем. Не удивительно, конечно. Ему уже семьдесят. И все же. Я провел в родительском доме несколько дней и забыв об осторожности успел пообещать кое-что очень сложновыполнимое. – В Стокгольм. Нас там ждут. – Пять часов в пути. Если вам будет трудно – скажите, я могу заменить вас за рулем. Я подмигнул своей помощнице: – Хорошая ты, Мэйли. Я сглупил. Надо было мне с тобой заключить соглашение. А вышла бы ты за меня по расчету? На пару лет? А потом развод и разбежались. – За вас. С договором. За деньги, – отчеканила китаянка, словно была не человеком, а роботом, – да. – Вот. И я о том же. Надо было мне об этом раньше подумать. Тогда бы не пришлось ехать в Стокгольм, чтобы жениться на хоть и симпатичной, но очень чужой мне женщине. Ну… Мы тронулись с места. – Здесь можно поискать и свои плюсы. – Правильно, – поддержала Чжоу без тени улыбки. – Заведете детей. Если сможете переспать с женщиной. Я бы вот, например, даже за деньги с мужчиной не смогу. А вы уверены, что сможете. – Ну, когда-то же я мог. Да и ты говоришь, многие женщины равнодушны к сексу. Так что есть шанс, что раз-другой я смогу, а там как-нибудь стерпится… – Вы сами-то себе верите? Вы только что… – Да знаю, я, знаю. Мне уже стыдно. Не напоминай. Обычно я более сдержан. – Поэтому сорваться решили именно теперь. Вы хоть понимаете, господин, что было бы, если бы эта запись попала в сеть? В местную сеть, в первую очередь. Люди, в чьем доме вы планируете гостить и на чьей дочери жениться этого могут не понять. Моя бы семья, к примеру, точно бы не поняла. – Твоя семья, Чжоу, не приняла даже тебя. Только из-за того, что ты ростом не вышла. В результате тебе было легче и проще уехать с клиентом в другую страну, чем жить у себя на родине. – У нас… немного иные нравы. Девушка должна быть красивой, а не сильной. – А ничего, что ты не сама себя родила? И твои родители как бы несут за тебя ответственность? Китаянка сидела рядом с каменным лицом. Я знаю ее историю. Я готов ей помогать и никогда не поднимал тему ее семьи. Просто сейчас… ее замечание о пристойности моего поведения выбило меня из колеи. Или не оно. Или это все еще дребезжащие вены, которые никак не могут вернуться в норму после встречи с голубоглазым херувимом. – Ладно, прости, Чжоу. Я не хотел. Сорвался. – Принято, господин. – Бруни. Просто Бруни. Когда ты уже запомнишь мое имя? – Я помню ваше имя, господин Манчини. Я помню ваше досье наизусть. Тридцать пять лет, рост сто девяносто один, карие глаза, светло-русые волосы. Одиноки, предпочитаете однополые отношения. Постоянной пары нет. Подъем в десять утра, пробежка тридцать минут, завтрак, прогулка… – Довольно, – беззлобно остановил ее, крутя рулем на поворотах. – Я тоже знаю свое досье. Не надо меня упрекать за то, что долго сплю. В конце концов имею право. Не каждому дано писателем быть. – А я ничего и не сказала. – Вот и не говори. Я включил музыку, чтобы не молчать всю дорогу. Чжоу немногословна. Отчасти поэтому с ней так комфортно. Редкая женщина. Может быть, я бы был готов на ней взаправду женится. Как раз на такой и надо было бы. Но она никогда не будет рожать, а если уж я и женюсь, то только ради потомства. Так что в отношениях с ней отпадает всякий интерес. Мы въехали в город, когда Чжоу сказала нечто слишком личное для меня и несвойственное для себя. – Я надеюсь, господин, – произнесла она тише, чем говорила обычно, – вы передумаете совершать эту глупость. – Ты про женитьбу? – Вы сами не будете довольны, и погубите одну женщину. Вы сделаете несчастными ваших детей, пытаясь осчастливить умирающего отца. Отец уйдет, родители всегда уходят, а вы останетесь в горе, от которого никому проку не будет. – Эй, расслабься! Ты сгущаешь краски! Я хотел подбодрить, но китаянка скорчила кислую мину: – Лучше бы вы сбежали с тем красавчиком с пляжа. Это в вашем духе. И это для вас. – Глупости! Глупости говоришь! Что для меня жениться? Плевое дело. Сейчас с невестой познакомлюсь, очарую ее, потом кольцо подарю в Париже и закатим большое пиршество. Все будут довольны. Вот увидишь. Я так говорил, а сам себе не верил. Убежать с парнишкой с пляжа? Да… Это было бы… Нет. Не было бы. И не будет. Пора уже мне остепениться. И подумать не только о себе. Глава 2 Мы прибыли в дом к Бьрнсонам немного опоздав на ужин. Здесь ничего не изменилось. Дом, в котором выросла моя мать. Ныне глава семьи, а когда-то Хрут Бьернсон имел все шансы стать моим отцом. Но, судьба у него сложилась иначе, чему я сегодня очень рад. Моя мать родилась в Швеции. Когда ей было пять, родители, мои бабушка с дедушкой погибли. Ее приютили и вырастили их друзья. Здесь, в этом доме она росла до своего совершеннолетия, после чего уехала студенткой по обмену в Италию. В Риме она познакомилась с моим отцом. От которого, кстати говоря, бежала обратно уже будучи беременной мной. Романтическая история. Он ее любил, она его тоже. Однако она не рассчитывала на долгие отношения и сбежала на родину, где выяснилось, что уже носит под сердцем меня. Мой отец, преуспевающий гинеколог, мчится за ней сюда, в Стокгольм. И после долгих уговоров, все же увозит маму в Рим, где они и сыграли свадьбу. И по сей день жили душа в душу. Их расстраиваю только я. Когда мне было десять, отца пригласили в московскую частную клинику. Мы переехали и застряли в России. Сейчас мои родители продолжают жить там. В Москве я получил высшее, стал магистром, преподавал в университете и стал писателем после неудачной любви в двадцать пять. Никогда не любил рассказывать о себе и более того вспоминать прошлое. Главное здесь не мое прошлое. А Бьернсоны. Для мамы дядя Хрут, как родной брат, хоть родными они не являются. Дядя, а ему уже шестьдесят пять, тоже счастливо женат и имеет дочь и сына. Эрике, его дочери, уже тридцать. Нас давно мечтают поженить, тем паче по слухам от матери, девушка в меня влюблена без памяти. Я долгие годы рассказываю родителям, что не женюсь, потому что никак не могу найти свою судьбу. Хотя на самом деле проблема в другом… Я не соглашался на этот брак. И все же недавно согласился, по этой причине и прибыл в Стокгольм, погостить пару недель в доме Бьернсонов. Узнать Эрику, подружиться и может быть жениться. Почти песня. И она могла быть веселой, если бы не была столь грустной. Я согласился на эту авантюру, решив для себя, что ничто мне не помешает через пару лет и вправду развестись с Эрикой. В конце концов, для чего и существуют браки? Все это лишь формальность… Мы приехали с опозданием. Мэйли было бросилась вытаскивать чемоданы из багажника – никак мне ей не объяснить простую истину, кем бы она ни трудилась, это мужская забота тяжести таскать. Почти отпихнув китаянку без каблуков бывшую с меня ростом, собрал в охапку чемоданы. В руки не поместилась только одна сумка – ее моя помощница и ухватила, победоносно фыркнув в мою сторону. – Я тебе позже отомщу. – Угу. Если время найдете, господин. Помощница мотнула головой в сторону двухэтажного дома. На пороге нас уже ждал высокий лысый мужчина в льняных брюках и рубашке. Рубашка эта местами расползалась в стороны на его выдающемся животе. – Дядя Хрут! – я расплылся в улыбке. Помню старикана только по фотографиям и рассказам матери. Но бьюсь об заклад – обо мне в этой семье знают всё и даже больше. Что-то я уже начинаю жалеть о своем благородном решении и о надежде отдохнуть в узком семейном кругу. Двадцать четыре на семь под прицелом бдительных Бьернсонов могут мне показаться далеко не такими радужными, как я себе до сих пор представлял. – Бруни, мой мальчик! Мы тебя заждались! Обед остыл. Если бы ты не заморачивался на счет этой машины, а разрешил себя встретить хотя бы Эрике – давно был бы дома. Поднявшись по ступенькам, я прямиком угодил в объятья дядюшки. – А вы… – он заметил мою спутницу. – Вы, я знаю, – показал на нее указательным пальцем и прищурил карий глаз. – Вас зовут… Хельга мне говорила по телефону… Как же, у вас такое красивое имя… – Мэйли Чжао, господин, – поклонилась одной головой китаянка. – Да! Точно! Мэйли! Мэйли – это имя, а Чжао фамилия. Я правильно все понял? – Правильно, господин. – Ну, так и запомню. Очень хорошо, – дядя похлопал меня по спине несколько раз. – Добро пожаловать, сынок. Бросай сумки на пороге и сразу к столу. Вещи позже разберете, у нас ты дома. А дома первым делом надо что? Правильно, есть! Дядя расхохотался прокуренным голосом, вошел в дом следом и закрыл дверь. Я даже спорить не стал, действительно бросил сумки прямо на пороге и отправился в указанном направлении. Дорога была долгой, есть хотелось жутко. Я не Чжоу, науки долготерпения в любых обстоятельствах не обучен. Есть, так есть! Я хлопнул в ладоши и потер их друг о друга: – Так, говорите, пора обедать? – подмигнул дяде. – Самое время, Бруни! Самое время! Мы прошли через холл, китаянка следовала за мной по пятам. Она прекрасно знает мое отношение к ее выкрутасам в гостях и дома стоять у меня за спиной и ждать опасности. С трудом удалось договориться, что я буду решать, в каком доме ей сидеть рядом со мной за столом, а в каком стоять за моей спиной. У нас даже есть секретный знак, который я подаю ей и Мэйли понимает, что ей делать. – А вот и все наше семейство Бьернсонов, – дядя выскочил из-за наших с китаянкой спин словно черт из табакерки. – Знакомься, слева направо. Моя жена, Оливия Бьернсон. Я учтиво кивнул худенькой светловолосой женщине, только что поставившей блюдо с мясом в центре стола. Она вытерла руки о полотенце, которое вынула из кармашка хлопчатобумажного фартука и кивнула мне в ответ: – Добро пожаловать, Бруни. Мы уже заждались! – Мы очень спешили! – я растягивал улыбку как мог, потому что уже увидел краем глаза свою “суженую”. Молодая женщина была копией моего дяди. В молодости он был брюнетом – Эрика оказалась именно такой. Пухленькая, низенькая со скучным лицом. Боже мой, почему ей не досталась внешность матери? Эти голубые глаза, густые светлые волосы и тонкий стан. Завораживающие своей простотой и в то же время некоей правильностью черты лица, которые, мне так померещилось, я уже когда-то где-то видел… – А это Эрика! – прогремел Хрут. – Наша красавица-дочь! Наша гордость! Ты знаешь, что она влюблена в тебя с детских лет? Дядя подмигнул мне, девушка зарделась, а я, автор безумного множества бесстыжих любовных романов, способных загнать в краску самого разнузданного сутенера, не знал куда себя деть от неловкости. Не к месту вспомнились слова Мэйли о том, что я сделаю кого-то несчастным, погублю жизнь… – Очень приятно познакомиться, Эрика. Рад нашей встрече. Голова говорила, губы поцеловали протянутую ручку девушки, а мысли замерли, в пустом черепе прозвучал долгий оглушающий писк, сигнализирующий о полном хаосе в душе. Пока я плавал в забытьи, к нашей компании присоединился кто-то еще. Там, в стороне, дядя кого-то поприветствовал. Я услышал имя, но оборачиваться не спешил, пытаясь справиться с совестью, требовавшей прекратить фарс со свадьбой в зародыше. – Хольми, ты тоже приехал? Проходи, не опоздал к ужину. Как видишь, мы принимаем дорогих гостей. – Добрый вечер, – вежливое, еле слышное приветствие было произнесено чарующим баритоном. Мне внезапно очень захотелось увидеть того, из чьих уст вылетели эти два слова. Не стерев улыбки с лица, повернул голову. Как… Как дядя сказал, его зовут? Про себя я окрестил его лучом солнца. Последний раз мы виделись около пяти часов назад на пляже “Бёда”. – Бруни, познакомься с нашим сыном – Хольми. В этом году он заканчивает высшее. Мы отпразднуем его двадцать четвертый день рожденья и отправим в самостоятельную жизнь. Хотя он уже несколько лет живет на съемной квартире, мы пока все равно считаем его нашим ребенком. Непослушным, иногда своенравным, и все же… – Добрый вечер, Хольми. На сей раз мне посчастливилось пожать его руку, которую он мне протянул для приветствия. Даже не успел испугаться, что он может кому-то поведать о нашей сегодняшней встрече – парень смотрел на меня открыто, прямо в глаза и эти глаза говорили со мной. Черт! Помутнение не прошло. Лишь ощутив его руку в своей – залился пылающим жаром по самую макушку и мгновенно забыл, где нахожусь. Я бы так и стоял, так и пялился на него, пуская слюну на белую скатерть на столе, если бы не моя верная помощница. – Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, господа. Господин Манчини всегда настаивает, чтобы я сидела за столом вместе с ним, хоть я являюсь всего лишь его телохранителем. Если вы возражаете, я подожду господина в гостиной. Обычно Чжоу не использует этот прием. Давление на жалость. Только в исключительных случаях. Сейчас как раз такой. Я прервал затянувшееся рукопожатие и под охи и вздохи хозяев дома, которые, естественно, стали успокаивать китаянку, что ей не придется уходить и для нее, конечно же, будет освобождено место рядом со мной. Через пару минут все расселись по местам. Так и получилось, что по правую руку от меня устроилась китаянка, а по левую… усадили Хольми. Таким образом я не видел своего нового знакомого, но слишком остро ощущал его присутствие. Становилось хуже от того, что напротив сидела Эрика с матерью и дядей. И они, как, собственно, и ожидалось, следили за каждым моим движением. Я знаю все, чтобы сейчас на это совпадение, которое точно было совпадением и ничем более, сказала бы моя спутница. Это знак, господин. За вашими проделками моментально отзывается карма! Приставать к сыну хозяина дома! Что скажут его родители, ведь вы приехали свататься к их дочери! Теперь единственное, что я могу сделать, это превратить все в шутку. Сказать, что заметил камеру и решил подшутить над снимающими ребятишками. Ну, переборщил немного. Перегнул палку, с кем не бывает? Удар солнечный… Солнечный удар… Чьи-то пальцы коснулись моей левой руки. Все тот же потрясающий баритон буквально поцеловал мое сознание: – Передай, пожалуйста, салфетку… У меня хорошая фантазия. Никогда на нее не жаловался. Бывало, на ровном месте додумывал и развлекал себя. А под настроение могу такое представить в один миг… Представляю свою физиономию в тот день. Здоровенный дядька с вытянутым лицом, стеклянными глазами тянется за салфетницей и теряет ее на ходу, роняя штучку прямо в салат. Знали бы присутствующие, что только что мне подкинуло сознание. Он всего-навсего попросил салфетку, а я уже представил, как бы мог обтирать его парочкой из этих салфеток. Как… и где… – Ничего! Ничего, бывает! – переполошились две непохожие друг на друга женщины за этим столом. – Сейчас все исправим. Делов-то… – Господин всегда тяжело проходит акклиматизацию, – в очередной раз вступилась за меня помощница. Я бы мог решить, что благодарен ей, если бы не горячие мысли… – Эрика у нас замечательная хозяйка, – донеслось откуда-то дядино, – будет ухаживать за вашим господином. Сыграем свадьбу, глядишь и Хольми решится сделать предложение Каисе. Столько радости в нашем доме!!! – Да… – проблеял я, все же протянув пару салфеток своему соседу слева. Поскольку я передавал их без салфетницы, его пальцы совершенно естественно коснулись моей руки. – Спасибо. Это “спасибо” прилетело вместе с его коленом, прижавшемся к моему где-то там под столом… Глава 3 – Расскажи, чем ты занимался в Пекине, – за обедом дядя приступил к лишь кажущемуся ненавязчивому расспросу гостей. – Ничем особенным. Спал, ел, гулял. Много времени проводил в издательстве. Утверждал работу художников. Чжоу часто приходилось скучать. Хрут подмигнул моей помощнице. – Он хороший клиент, не правда ли? Китаянка не поддалась на провокацию. Ее учили не обсуждать клиентов. В принципе не обсуждать и не высказывать свое мнение относительно их привычек или чего-то еще. – Но ты понимаешь, что Эрика не сможет с тобой путешествовать так много, как ты привык? Она работает на нашем семейном предприятии, к которому, кстати, и ты будешь иметь непосредственное отношение, как только станешь членом нашей семьи. Дядино замечание вызвало странную волну событий с моей стороны стола. По правую руку от меня, где сидела Мэйли, раздался неодобряющий хмык, а по левую, где сидел брат моей невесты, нож неудачно скользнул по тарелке, что повлекло за собой возникновение резкого неприятного звука, ударившего по ушам всех присутствующих. Странное стечение обстоятельств, совпадение… Или нет? После столкновения со мной на пляже, парень может иметь серьезные возражения против моего присоединения к их семье. Ведь до того момента, я никому из близких не признавался в своих интересах… Пожалуй, мне стоит ожидать серьезного разговора с этим парнем, с которым я бы не хотел оставаться наедине. Не думаю, что он сможет победить меня в кулачном бою. Крепыш в другой весовой категории. И возрастной в том числе. Я другое имею в виду. – Э… Понимаю. – Эрика моя помощница, без нее я как без рук. Вот, надеюсь Хольми возьмется за ум и тоже станет моим помощником. Теперь, когда у него появится пример и старший брат. Кстати, ты уже решил, чем завтра будешь заниматься? Понедельник – рабочий день. Эрика с восьми до пяти работает, так что у тебя будет свободное время, дорогой Бруни. – Действительно? Завтра работаешь? Я даже переспросил у невесты. Признаться, не ожидал. Я как бы достаточно зарабатываю. Можно даже сказать, что я богат и могу позволить себе содержать даже гарем. Дядя владеет крохотной фирмой по грузоперевозкам, насколько я знаю, Эрика трудится там кем-то вроде бухгалтера. Фирма маленькая, часто купается в долгах. Это еще одна причина, почему моя мать хочет, чтобы этот союз состоялся. Им нужна финансовая помощь. Войдя в семью, я не смогу отказать и не помочь предприятию тестя. Я не против помогать, и не против в некотором роде осесть. Но не до такой же степени… – Я работаю пять дней в неделю. Папа обещал в пятницу сделать для меня сокращенный день, – пролепетала моя невеста. А у нее хороший аппетит. Я заметил, как активно она налегает на еду, приготовленную матерью. Пухленькие ручки быстро и умело работали вилкой и ножом. Возможно, это просто волнение от встречи с женихом, или просто я ищу в ней недостатки, пытаясь уговорить сам себя бросить эту затею. Хотя, здесь я ошибаюсь. Уговаривать мне себя нет никакой необходимости. Скорее найти весомые предлоги для отца, чтобы отказаться это этого брака. Да еще так, чтобы не обидеть друзей матери… – Эрика очень хороший работник, – похвалил отец дочь. – Ответственная. Пунктуальная. Педантичная. Его похвальбы подхватила Оливия: – А еще Эрика экологическая активистка. Она состоит в одном из стокгольмских сообществ защиты природы и постоянно участвует в акциях протестов, бывает в походах, на сборищах, ездит по школам, проводит лекции для подрастающего поколения. – Это прекрасно! – выдавил из себя я, подавляя смешок. Смеялся, по сути, сам над собой. Надо же было самому себе вырыть такую огромную яму! Она еще и экологическая активистка! Почти ангел… – А как в Китае обстоят дела с экологией? – Пекин, папа, считается одним из самых загрязненных городов в Китае, – прорезался голосок у активистки. По ее уверенному тону чувствовалось, что она этой темой буквально дышит. – Их проблемы – это электростанции, которые работают на угле. Их более семидесяти процентов от всего количества электростанций и это ужасно. Машины, люди, заводы… Их слишком много, и они ничего не хотят с этим делать. Активисты, наши коллеги, пытаются с этим хоть как-то бороться, но ничего не помогает. Общество их просто игнорирует. – Что ты говоришь, моя девочка… – Над многими городами ежедневно стоит ядовитый смог. Он содержит микрочастицы, которые легко попадают в организм и довольно быстро у людей появляются проблемы со здоровьем. Это ужасно, папочка. – Экхм… Это я. Меня пробил кашель. Кажется, от всех впечатлений я успел подавиться водой, которой запивал чуть суховатое мясо. Я еще несколько раз кашлянул, пытаясь очистить горло. Окружающие на меня не реагировали. Помощь пришла с самой неожиданной стороны. С левой. Мой сосед, сидевший рядом, похлопал ладонью по моей спине, помогая прокашляться, в то время как остальные были заняты обсуждением проблем экологии, а подлая Чжоу не считала нужным вмешиваться. Она бы сделала это лишь в том случае, если бы я стал умирать на ее глазах. Не меньше. – Спасибо, – пришлось все же повернуть голову к нему и поблагодарить. Хольми отвел глаза в сторону, не проронив при этом ни единого слова. Ясно. Злится на меня. Надо будет после ужина попробовать объясниться с ним. Придется это сделать. А сейчас придется вернуть свою голову на место и смотреть на будущего тестя, тещу и невесту. Как бы сильно мне этого не хотелось. – Поскольку ты гостишь в нашем доме, наверное, будет правильно рассказать о заведенных здесь порядках, – сказал, а затем крякнул дядя, пробуя удобнее устроится на неудобном стуле со слишком прямой для его сгорбленной фигуры спинкой. – Конечно, дядя Хрут. – Мы с Эрикой завтракаем в семь тридцать и уезжаем на работу каждый на своей машине. К восьми утра в доме остается только Оливия. Она занимается домашними делами, уборкой, готовит для нас ужин, так что по всем вопросам ты можешь обращаться к ней. Мы стараемся вернуться домой к семи вечера, тогда же и ужинаем всей семьей за одним вот этим самым столом. Оливия даст тебе ключи, чтобы ты смог приходить и уходить, когда тебе удобно. – Это ключи Хольми, – уточнила Оливия. – Он оставил их нам, когда съехал на свою съемную квартиру. Хольми, сколько ты собираешься у нас гостить? – спросила она сына довольно строго и сразу же пояснила мне: – Видишь ли, мы не ждали его. Готовили его комнату для тебя. И вдруг в последний момент Хольми сообщает, что приедет! Как так?! Теперь, получается, Бруни, ты будешь ночевать в комнате Хольми, а Хольми и э… – Мэйли, – подсказал я. – И Мэйли остановятся в гостевом домике. – Не правильнее ли будет, если Хольми займет свою комнату, а мы с Мэйли гостевой домик? Тетя Оливия? – Нет! – вспыхнула будущая возможная теща. – Лучше будет, если ты останешься в большом доме. Поближе к нам. С Хольми ничего не случится. Он здесь все знает, перебьется несколько дней. А тебе… тебе лучше будет здесь. Удобнее. – Ну… это неудобно как-то. Я бы не хотел кого-то стеснять. Я еще раз обернулся и посмотрел на соседа по столу через свое плечо. Он только что смотрел на мать, и встретившись со мной взглядами, вдруг покраснел и резко отвернул голову. Черт! Вдвойне неловко! – Нет, тетя Оливия. Я должен настоять на своем. Мы с Чжоу остановимся в домике для гостей. Я не хочу начинать свое знакомство с вашим домом с неловких ситуаций. – Никаких неловких ситуаций! – дядюшка ударил кулаком по столу. – Мы знаем, как лучше. Хольми не возражает, чтобы ты пожил в его комнате. Правда, Хольми? – Да, – как будто злобно процедил парень возле меня. Черт подери! Совсем все плохо. И, самое противное, что я-то не хочу его обижать. Сдалась мне его комната… Хотя, если подумать… Перспектива переночевать в кровати моего пляжного знакомого… на его простынях… жаль, что без него самого… Моя неугомонная фантазия снова подставила мне подножку в самый неподходящий момент (а когда она находила подходящий) и унесла сознание писателя в далекие романтические и очень эротические дали. – Бруни… – позвал меня дядя. – Ты с нами? Чему ты улыбаешься? Вспомнил о чем-то? Или… Кажется, до нас обоих одновременно дошло, что улыбаюсь я, глядя на Эрику. Дьявол! Почему мой взгляд не мог остановиться на чем-то другом?! – А? Нет… Это я от усталости. Дорога была длинной. А ужин очень сытным. Я мечтаю отправиться на боковую, пусть мне и стыдно в этом признаться. Оливия вскочила со своего места: – Конечно же! Бедный Бруни! И вы… э… Мэйли. Эрика проводит тебя в твою комнату, а я провожу вас, Мэйли. Я оставил салфетку на столе и уже начал подниматься, как дядя остановил меня замечанием: – Кстати, Хольми завтра вроде бы ничем не занят. Я нарисую тебе план, отвезешь Бруни по местам молодости его матери. Пусть посмотрит. А после, когда вечером встретимся, я покажу тебе детские фото Хельги и Эрики, конечно. Она была такой очаровательной. Впрочем, и сейчас не изменилась. Хольми, ты же на машине? – Да, отец. – Отлично, не будет проблем с этим. – Я вообще-то тоже на машине, – напомнил дяде. – Забудь! Хольми знает этот город как свои пять пальцев. Так что ему лучше быть за рулем, а ты сможешь вертеть головой по сторонам. Разве можно что-то увидеть, когда занят дорогой? – Если только сам Хольми не возражает. Парень остался сидеть на своем месте и не показал свое отношение к заданию на следующий день. Впрочем, кроме меня его мнением здесь никто не интересовался. – Все будет в порядке, Бруни. Завтрашний день на Хольми. Я проигнорировал кашель Чжоу. Понятно. Она уже решила, что я не премину затащить парня в кусты и там развлечься с ним. Что она обо мне воображает?! Мне не дали возможности хоть что-то сказать Хольми, Эрика позвала следовать за собой. Я дал себе слово найти возможность поговорить с ним позже. Если он будет в гостевом домике вместе с Чжоу, то у меня будет весьма веский предлог, чтобы навестить его там. Вопрос лишь в том, захочет ли он со мной поговорить. Или лучше оставить это до завтра? Мы поднялись на второй этаж по узкой винтовой лестнице. Как выяснилось, мои чемоданы кто-то уже успел отнести наверх и оставить в бывшей своей комнате. – Здесь три спальни и папин кабинет, – пояснила Эрика. Дочь хозяев больше не стеснялась – ее речь была спокойной, как будто она встречала старую бабушку, а не будущего жениха. – Та дверь – это спальня родителей, эта – моя, а эта дверь спальни Хольми. Здесь остановишься ты. Карие глаза быстро и горячо стрельнули в меня. В голове молнией промелькнула мысль, что неплохо было бы запереться на ночь… Она открыла дверь, и мы вошли в довольно просторную комнату. Я даже не удивился тому, что мне здесь сразу понравилось. Очень. Понравилось. Хольми раньше спал на широкой, двухспальной кровати. Интересно… Он всегда здесь спал один? На темно-синем покрывале лежали четыре белые подушки. В помещении царила не только идеальная чистота, но и воздух стоял свежий. Здесь явно долго проветривали перед моим приездом. Две из четырех стен были выкрашены в серый, почти черный цвет, две оставались белыми. На полках была масса книг и два скейтборда. В углу комнаты ближе к окну пустой мольберт. – Твой брат любит рисовать? – обойдя свои же собственные чемоданы, спросил Эрику. – Да, он рисует и очень красиво. Хольми хотел поступить в художественное, но отец настоял на том, чтобы братик выучился на специалиста по логистике. – И что он? – Подчинился, конечно. Разве можно ослушаться папу? Я не удержался, чтобы не коснуться пальцами края мольберта. Это касание напомнило мне сегодняшнюю встречу с Хольми на пляже. Трепет его век, тяжелое дыхание и горячее возбуждение, так сильно покорившее меня… – Бруни? – Да. Я здесь, продолжай. – Что продолжать? Я осекся. Чуть не попросил ее продолжить рассказывать о ее брате. Более того, чуть не простонал при этом! Черт!!! – В том плане, что… Куда, например, я могу положить свои вещи? – Вещи? А… Мы с мамой освободили тебе несколько полок в его шкафу и повесили дополнительные вешалки. Ты не возражаешь, что твои вещи будут в одном шкафу с его одеждой? Я понимаю, ты привык к другому… Я слышала, ты жил в очень большом доме в Китае… – В квартире. Нет, все отлично! В смысле… – я опять осекся. – В смысле, несмотря ни на что, я не настолько привередлив к окружающим меня обстоятельствам и вещам. Все отлично. Главное, чтобы Хольми не обиделся. – Хольми? С чего бы? – Ну… Мало ли, ему не нравится, что в его личной комнате поселился какой-то мужик. – Какой-то? Да ты что! Мы тебя так ждали! А Хольми перебьется. Он давно съехал от нас. К тому же он такой молчун. Мне всегда было трудно понять, о чем он думает. В любом случае… В этом доме скоро будет перепланировка и эта комната перестанет быть его. А вещи отправятся в чулан. Они все равно ему не нужны. Он и забыл про них, бывает дома очень редко. Очевидно, приняв мое молчание за понимание, она открыла ближайшую к себе дверь и щелкнула выключателем: – А здесь душ и прочее. На первом этаже есть сауна. Послезавтра будет банный день. Такой порядок заведен в нашем доме. – Отлично. Я бы сейчас с удовольствием принял душ и лег спать. А… Скажи, а мою помощницу устроят… – С ней мама и Хольми. Ты можешь видеть гостевой домик из этого окна. Она сказала правду. Из окна теперь моей комнаты было отлично видно небольшое одноэтажное строение во дворе. Я отодвинул занавеску, и первым, кого заметил на пороге гостевого домика, оказался ее брат. Парень как раз заносил чемодан Мэйли и незнакомую мне сумку. – Они замечательно там устроятся, – сказала Эрика, подойдя ко мне. – Там две комнаты и даже есть кухня. – Мне все-таки кажется… – У них все будет хорошо. Засмотревшись на происходящее у домика, я так увлекся, что не заметил, как невеста положила свою ручку мне на бок, приподнялась на цыпочки и дотянулась губами до моей небритой щеки. Мой взгляд в этот момент столкнулся со взглядом словно почувствовавшим на себе мое внимание и обернувшимся в нашу сторону Хольми. Позади него появилась Оливия, она тоже увидела нас. И мой взгляд. Я спасался бегством. Не в прямом смысле. Почти не в прямом – схватил за талию Эрику и резко повернув свою голову, перехватил поцелуй ее губ своими губами. Девчонка опешила, но не оттолкнула. Через мгновение обвила ручками мою шею и ответила на поцелуй. От которого я ничего не почувствовал. Только разочарование. Одно разочарование. А заодно отрезал себе все пути к отступлению. Теперь ее мать видит, что у нас начинаются отношения – теперь к радости своей помощницы и я не смогу преступить черту. Я выбрал сторону, на которой буду играть. И как же хорошо, что я не видел того, как отреагировал на мой поступок ее брат. – Спокойной ночи, – пролепетала Эрика. – Спокойной ночи. До завтра, буду с нетерпением ждать! Я помахал ей, пока она закрывала дверь. Улыбка исчезла с моего лица и первым делом, что сделал – прошел к окну и плотно задернул занавески. Запрещаю себе туда смотреть. Извинюсь перед ним завтра. Когда остыну. Очень надеюсь на то, что остыну к тому времени. Глава 4 Я принял душ, умылся, обернул бедра полотенцем и разлегся на его кровати с книгой. Писать не хотелось. Издательство прислало несколько глав из моей последней книги на доработку, я пока решил даже не открывать письмо. Подождут. Сроки договора еще терпят, в спешке сейчас нет никакой необходимости. За последний час с кровати вставал лишь один раз – во дворе послышался стук двери и в это же самое время я решил, что в комнате прохладно, необходимо срочно закрыть окно. Увидел нарушителя своего спокойствия. Из гостевого домика на улицу вышел парень. На небе уже сгущались сумерки, но во дворе горели уличные фонари, однако и без их помощи я увидел его оголенный торс достаточно ясно. Хольми вышел на улицу в спортивных шортах и принялся делать разминку перед пробежкой. С минуту… Целую минуту я наблюдал за ним, прежде мысленно отхлестал себя по щекам и силой не заставил отойти от окна. Вернулся на кровать, уткнулся в книгу, подавив жар, проснувшийся у меня ниже пояса. Дьявол! С этим надо что-то делать. Я голодный. Уже очень давно голодный. С другой стороны… может быть это даже хорошо? Почему бы не использовать мое состояние во благо? Почему бы не попробовать теперь, когда я так голоден, покрыть недостаток полезных веществ в организме, использовав помощь женщины. Эрики? Это может сработать. На самом деле может. Эти мысли меня не только успокоили, но и почти мгновенно охладили. Перехотелось просто все, как только я представил себе Эрику обнаженной! Не заметил, как уже со всей серьезностью погрузился в книгу, в сюжет и забыл о реальности. Буквально убежал от нее. Не очень надолго. Пока в дверь моей комнаты не раздался короткий стук, после чего она распахнулась, а вошедший своевольно переступил через порог, так и не дождавшись моего приглашения. Я оторвал взгляд от страниц, не сразу вернулся в реальность. На пороге стоял Хольми. Взмыленный, запах его пота моментально заполнил все помещение и проник в мои легкие, не забыв по пути затянуть карамельным туманом и сознание, и взор. Парень все еще был в шортах, он тяжело дышал, а по его загорелой коже скатывались капли пота и воды. Эти капли ласкали его настойчиво эротично, заставляя меня завидовать им в эту секунду. Мой неожиданный гость скользнул по мне быстрым взглядом, сразу за этим отвел глаза в сторону и бросил довольно грубо: – Мне нужно взять кое-что из моих вещей. Он прошел к шкафу и открыв дверцу принялся что-то искать на полках. Я отложил книгу в сторону и сел на кровати, спустив ноги на пол. Проговорил следующее, пытаясь одновременно не показать, что потоп слюны в моем рту мешает мне говорить. Как ни странно, получилось вполне сносно: – Разумеется, как тебе будет удобно. Я все же должен предложить тебе поменяться комнатами. Не разбирал свои чемоданы, могу перебраться в домик прямо сейчас. Я бы не хотел стеснять тебя своим присутствием. Это неправильно. – Тебе здесь неудобно? – парень обернулся ко мне и еще раз скользнул по мне взглядом голубых глаз. Я опять не понял – был ли он раздражен или заинтересован. Что ж такое? Ему не нравится, что сижу на его кровати? Повинуясь очередному порыву – встал на ноги. Резковато. Чертово полотенце сорвалось и соскользнуло на пол… Парень хотел отвернуться обратно к шкафу, но остановился. Как и его уже ускользавший взгляд. – Прости, – я нагнулся, подхватил полотенце с пола и обернул им бедра. Черт! Теперь только разборок ждать. Еще чего – решит, что я не остановил свои приставания… – Прости. Я случайно. Просто не ждал никого в гости так поздно. Знал бы – оделся. Так… Хольми все еще стоял в той же позе. Глаза только поднял от моего полотенца. Мы встретились взглядами. – Так… Если ты согласен – я мигом оденусь и снесу свои чемоданы вниз. Я все еще уверен, что так будет удобнее. И прости, что расположился у тебя. Он закрыл шкаф, так ничего оттуда не взяв. Отошел к полкам на стене, взял одну из книг. – Нет, не надо ничего менять, если тебе здесь удобно. – Мне удобно, а тебе… – Нормально. Во сколько ты встаешь? Я должен знать. Завтра я сопровождаю тебя. Отец велел. Я не понял, зачем столько пояснений. Хольми разглядывал книгу у себя в руках, а я разглядывал его. Дышать мне было уже совсем тяжело. Его мокрый торс, сильные плечи, напряженные мышцы, на которых сверкал и переливался мокрый загар… – Я встану во сколько скажешь. Когда того требуют обстоятельства – всегда подстраиваюсь. Он меня почти оборвал и снова не глядя в глаза: – Не надо подстраиваться. Ты в этом доме гость. Я буду готов к тому часу, к которому будешь готов ты. Черт! Как же мне хотелось до него дотронуться! Аж зубы сводило. Его дыхание поднимало и опускало накаченную грудь, плоский живот постоянно трепетал от потоков воздуха, сотрясавших его прекрасное тело. Это надо было заканчивать, причем срочно. – В девять. Я буду готов в девять. Выезжаем сразу после завтрака. Прекрасный незнакомец с пляжа только кивнул, и вместе с книгой направился к выходу. К своему несчастью, я заметил кое-что. Его шорты. Меня смутили его шорты. К своему несчастью, когда он разворачивался, я заметил то, что не следовало. В районе его паха ткань предательски топорщилась. Моя крыша знакомо поехала вниз. – Хольми! Я подскочил к брату Эрики со спины. Еще не знал, что собираюсь делать, как вдруг сильный запах его разгоряченного мужского тела с новой силой ударил по моим ноздрям. В тот момент я остался без крыши совсем. – Хольми, – выдавил из себя прямо ему в затылок. Он оказался умнее. Не стал бить или как-то отвечать – распахнул дверь и вышел в коридор, захлопнув ее в той стороны. Оставив меня со скривившимся в одном месте полотенцем на бедрах. Вечер я закончил в холодном душе. К завтраку спустился, чувствуя себя побитым псом. Меня всю ночь били. А утром я бил сам себя. Измывался над собой. Делал зарядку, отжимания, приседания, пресс. Сгонял пот, открыв настежь то самое окно. Потом опять принял душ и завалился спать в полнейшем изнеможении – через час будильник поднял меня на ноги. Девять. Обещал – вставай. Встал, оделся, и буквально стек по ступенькам в столовую, где для меня единственного уже был накрыт завтрак. – Доброе утро, Бруни! – Оливия встретила меня в новом платье и все в том же фартуке поверх него. – Садись. Яичница с беконом, овощи и свежий хлеб. Я испекла его сегодня. Все уже поели, только ты у меня голодный остался. – Доброе утро, тетя Оливия. Извините, я обычно сплю еще дольше. – Ничего удивительного, – она положила передо мной вилку и вернулась на кухню, откуда через несколько мгновений принесла чашку кофе. – Ты человек знаменитый, творческий, я все понимаю. Мы все это понимаем. Тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к нашему ритму жизни. Но, ничего, через неделю-другую привыкнешь, а там, глядишь, и ты станешь ездить с Хрутом на работу. Будем одной семьей. – На работу, тетя Оливия? – от удивления я даже переспросил. А я-то наивный полагал, что обойдусь лишь денежным вливанием в бизнес Бьернсонов. Оказывается, они были другого мнения. – На работу, – подтвердила мать семейства. – Конечно. Купите новые машины, наймете работников, заказы возьмете. Работы прибавится. Кто-то же должен будет ее делать. Эрика дома осядет, на ней будут ваши детки и домашние заботы. Я, конечно, еще в силах, пока слечь не собираюсь, но старость такая штука, знаешь ли, Бруни. – Зачем машины? Я пока не собираюсь отказываться от писательства. Я устал, но… – Писательство, творчество – это такое непостоянное дело. Сегодня ты пишешь, а завтра нет. А перевозки нужны всегда. Это серьезное, мужское дело. К тому же, знаешь… Нас всех смущают темы, на которые ты пишешь. – Я пишу о любви, тетя Оливия. Что в этом плохого? Говоря это, я не видел, что мы с некоторых пор не одни в помещении. Настолько меня возмутили планы тех, в чьем доме остановился. – Ты пишешь о мужской любви, – перешла на стыдливый шепот жена Хрута. – Я понимаю, что книги на эти темы сейчас лучше продаются, все же это не нормально. Неправильно. Подумай о том, как посмотрят на тебя и твое это творчество твои будущие дети. А если у тебя родится сын? Никогда еще такой ароматный завтрак не казался мне настолько отвратительным. Как будто горсть земли в рот засунул. Аппетит пропал мгновенно. – Что такое, Бруни? Я пересолила? – Нет, извините меня, тетя Оливия. Что-то с желудком. Я, пожалуй, прогуляюсь. Отложив вилку с ножом, встал из-за стола. Внутри все кипело и протестовало. Черт подери! Я должен стыдиться своего творчества? Своих чувств?! Хотел бы я видеть тетю, выйди она на трибуну перед моими читателями с этими заявлениями. Я, конечно, не научные труды публикую, но такая литература тоже нужна многим! Что она говорит?! Выходя из-за стола, чувствовал себя окунувшимся по самые уши в фекалии. После оглушительного успеха в Пекине, где мне рукоплескали тысячи зрителей и читателей, здесь, в этой сравнительно крохотной столовой у меня только что отобрали всю уверенность в том, что умею и могу хоть что-то в этой жизни. Оказывается, мне за мои дела должно быть стыдно! Разъяренный, я так разогнался, что почти врезался в того, кто ждал меня в дверях и кто должен был на сегодня выполнять роль моего водителя. – Привет, – Хольми поздоровался первый. Я миновал его и уже на ходу бросил: – Привет. Поехали, я готов. Парень вроде даже не обиделся, во всяком случае, его шаги раздались сразу же вслед за моими. – Где Мэйли? Она уже в машине? – Почти. Возле. Ох, сколько же сил потребовалось, чтобы не отобрать ключи и не направится прямым ходом в аэропорт! Что творю?! И с этой семьей я хочу связать свою жизнь?! – Доброе утро, господин. – Доброе, садись, едем. Я оказался в машине первым. Даже марку не разглядел. Просто синяя тачка. Что-то типа городского внедорожника. Весьма компактная. Уселся на пассажирское рядом с водителем. Никогда кроме такси не езжу сзади. Не потому, что не привык. Просто мои ноги помещаются далеко не везде. Правда, у Мэйли та же проблема. Но уговаривать Хольми пересесть на заднее не стану. В конце концов с ним рядом мне ехать приятнее. По крайней мере сейчас. Пока я не разочаровался и в нем. Неужели, и он того же мнения?! Как только мы тронулись с места, бросил водителю: – Мне говорили, что твоя сестра зачитывается моими книгами. Парень пересек двор и выехал на дорогу. Скоростной режим здесь был тридцать километров в час, поэтому ничто не мешало ему разговаривать со мной. Китаянка, втиснувшаяся на заднее, сообразила помолчать и не раздражать «господина» еще больше. Блондин осторожно кивнул: – Зачитывается. Все книги скупила. – Тогда какого же дьявола?! – Не все это готовы понимать, – отрезал брат Эрики. Мигом мои скулы свело судорогой. Это он про себя?! Это намек на вчерашнее?! Ответил, называется?! – Я, кажется, и не просил, – процедил сквозь сжатые насмерть зубы. – За вчера извини, – сказал еще более озлобленно. – Решил пошутить, увидев, что вы снимаете ролик с прохожими. Неудачно, похоже, пошутил. Я использовал эту отговорку по той причине, что его безразличие, его замечание резануло по моему самолюбию. Он словно заявил, что раз у меня есть подобные мысли, то меня даже уважать не за что! Парень сдержанно парировал: – Я не снимал тебя на видео. Ты не так понял. Я тут же вскипел: – Не так? А как же было на самом деле?! – бесил это его благородный вид. – Никак, – Хольми с достоинством пожал плечами. Худая, прокаченная до каждой мышцы нога чуть сильнее нажала на педаль, машина набрала скорость. – Это нудистский пляж. Я иногда там загораю. Девушка подошла и попросила сфотографировать ее. Меня снимали на видео так же, как и тебя. Моя челюсть отвисла. Черт! Он только что не только сделал меня, но и опустил ниже некуда. – Даже так… – только и бросил я. В зеркале заднего вида показалась укоряющее лицо Чжоу. Понятно. И она туда же. Распять меня мало. Все ясно. Как будто сговорились за ночь… Я кипел еще какое-то время. Молча. Глядел куда-то в сторону, пока Хольми вез нас с помощницей в неизвестном мне направлении. Куда мы едем? Ах, да. Дядя должен был нарисовать какой-то там план. Вскоре гнев сменила усталость. Опять. Снова я ошибся. И в его сестренке, и в нем самом. Что-то забрезжило, что-то типа надежды на настоящую любовь пробивалось вчера сквозь тучи на пляже. А сегодня эти тучи сомкнулись, даже не заслонив собою солнце. Как же я устал… Некоторые называют это «исписался». Я не исписался. Любви и страсти во мне еще хватит на целую вселенную. Вот только направлять ее не на кого. Этот красивый парень мной никогда не заинтересуется. Никогда не бросит свою размеренную жизнь и работу у отца на фирме, чтобы умчатся вместе со мной куда глаза глядят. Ради чего я работал все это время? – Господин, вы неважно выглядите, – осторожно подала голос Мэйли. – Вас укачало? Необыкновенное сочувствие с ее стороны. Никак поняла. Достижение! – Да, Мэйли. Ты права. Меня очень укачало. Хольми, притормози, пожалуйста. Отпрыск Бьернсонов беспрекословно сделал то, о чем я попросил. – Езжайте дальше без меня. Прогуляюсь. Надо воздухом подышать. Я хлопнул дверцей и зашагал прочь, по аллее вдоль линейки аккуратных частных домов без заборов, огораживающих их территории. Китаянка, разумеется, последовала за мной. Куда делся младший Бьернсон я не знаю. Помощница какое-то время следовала за мной безмолвно, потом все же открыла рот: – Господин, если хотите, я могу вернуться без вас за нашими вещами. Встретимся в аэропорту. Можем вернуться в Китай. Или полететь в Сидней, вы же хотели там побывать. Или отправимся в Токио. В издательстве «Киросава» будут счастливы вас видеть. – Спасибо. – Мне вернуться? – Нет, Мэйли. Разве я сказал это? – Вы промолчали. – Я промолчал, не сказав ни «да», ни «нет». Погуляем без лишних слов. Дай мне собраться с мыслями. – Хорошо, господин. Но будет лучше… – Будет лучше, если ты помолчишь. Наконец, она захлопнула рот и кроме шума проезжавших мимо машин, работать моему сознанию ничто больше не мешало. Правда, стоит заметить, оно и не работало… Глава 5 Хольми Бьернсон Я глядел в спину удалявшегося по дорожке автора. Его телохранитель, китаянка Мэйли Чжоу шла за ним на манер преданной собаки. А я остался сидеть в машине, не зная, как поступить. В конце концов, перестав сжимать руль в безуспешных попытках остановить самого себя, поставил автомобиль на сигнализацию и ушел гулять в другую сторону. Бруни Манчини… Он наконец-то приехал. А я не знаю, как к нему подойти. Позапрошлой ночью я отправился на пляж «Бёда». Уже несколько лет каждое лето посещаю его. С тех пор, как прочитал, что это лучшее из детских воспоминаний Бруни. Я знал, что вечером того же дня он должен приехать в дом к моим родителям, чтобы свататься к моей сестре. И чтобы не сойти с ума от ожидания, отправился на другой конец страны. Я загорал, когда ко мне подошла девушка и попросила ее сфотографировать. И вправду понял, что в ее просьбе есть подвох только после того, как Бруни со своей телохранительницей исчезли из вида, а ко мне вернулась моя голова. Загорал без одежды и буквально за несколько мгновений до того, как ко мне подошла та девушка, мне приснился короткий сон. Главным героем которого был Бруни. Какого же было мое удивление, когда я увидел его за дюнами. Уже бежал за той девицей и ничего не успел сделать со своим телом. Его реакции были слишком красноречивы. Я сомневался в том, сон то или явь, в то мгновение, когда Бруни касался меня. Солнце слепило глаза, а мечта вдруг стала реальностью. Моя грудная клетка разрывалась от чувств, вспыхнувших в ней, Бруни был рядом, его губы легли на мою шею, осчастливив меня и тут же чуть не убив своим безразличием. – Извини. Я тебя не так понял. После этих слов он развернулся и исчез. Очнувшись от видения лишь через некоторое время, я помчался к машине, а потом и в Стокгольм. Они уже успели уехать, я догнал их только по приезду в дом к родителям. Где он уже успел познакомиться с моей сестрой! Остановился. Нет. Он не уйдет. Все будет иначе! Передумав, бросился к машине, завел двигатель и… Мой пульс с новой силой участился – к машине с противоположной стороны направлялись Манчини и Чжоу. Он шел размашистым шагом, что-то объяснял китаянке, поправляя непослушные волосы, без конца норовившие попасть в его неподражаемые глаза цвета корицы, смешанной с золотистым медом. Он сильно загорел за время пребывания в Китае. И похудел – мышцы прорисовались очень четко. Я всегда восхищался им и очень упорно занимался, чтобы хоть немного стать похожим на него. Успел ли? Я считаю, что нет. Ведь у меня было всего два года, с тех пор как я… С тех пор как я бесповоротно влюбился в его душу. Мне было двадцать, когда я попал в больницу. Неудачная драка из-за одной девчонки. В то время наивно полагал, что она центр моей вселенной. Был ослеплен, влюбился, а в ответ получил предательство. Набил морду нашему общему другу, с которым она переспала назло мне. А он попросил других друзей ответить мне. Так оказался в больнице. Очнулся окутанный трубками, рядом пищали аппараты, к которым меня подключили. Ко мне приходили родители и сестра. Я долго там провалялся. Уже не верил ни во что. Однако очень скоро мне стало стыдно за свои мысли. Это были размышления и выводы наивного подростка, которому не повезло столкнуться не с тем человеком. Эрика уже давно на тот момент увлекалась творчеством Манчини. Она читала его книги взахлеб, скупала новинки, щебетала о них. Я никогда не обращал на нее внимания – потому что эта тема была мне чужда. Пока однажды сестра не забыла в моей палате пакет с уже прочитанными книгами Бруни, которые несла подруге. Она сильно спешила в тот вечер. А в нашей больнице в то же время что-то было с сетью. Ураган, плохая связь. И мне не спалось. Короче говоря, от нечего делать, я залез рукой в пакет и нащупал одну из книг. Его фото разглядывать не стал – родители нам его показывали на снимках, которые присылали дядя Альберто и тетя Хельга. Я сразу нырнул в текст. Может быть просто хотел добить себя, осознать окончательно, что эта жизнь не стоит того, чтобы за нее так бороться. И быстро понял, что ошибся. Первый же роман был о любви. Причем Бруни писал так, что только через несколько глав можно было понять, что любовь эта была парня к парню. Автор цеплялся лишь за чувства, отбрасывая по пути все лишнее. Обычную жизнь, моменты, которые, по его мнению, не имеют никакого значения в отношениях. К вечеру следующего дня я прочитал все книги, которые Эрика забыла в моей палате. Выйдя из больницы – первым делом съехал от родителей и устроился на две работы. Я знал, что Бруни в Китае. С первых же дней я стал копить на поездку в Пекин. А когда сумма была почти набрана, узнал, что Бруни сам приезжает к нам. И не просто так. Тот, о ком я думаю последние несколько лет каждую ночь и каждый день, приехал, чтобы жениться на моей родной сестре. А вчера он целовал ее прямо на моих глазах!!! – Мне стало лучше, – проворчал автор, забираясь в мою машину. Китаянка моментально оказалась на заднем сиденье. – Если ты не передумал, поехали, куда там сказал дядя Хрут. Мне было проще сразу сделать то, что он хотел, чем открывать рот. Присутствие Бруни учащает мой пульс до такой степени, что я не могу ни на чем сконцентрироваться. Накануне вечером я буквально вломился к нему в комнату, сперва специально выполнив две тренировки подряд, а потом облив себя водой. Я все еще не доволен своим телом, не считаю, что смогу его соблазнить. Парни, которых он описывает в своих романах поистине идеальны. И телом, и духом, и умом. Я не многое могу им противопоставить. Особенно если учесть, насколько красив он сам. Он все пытался вырваться из моей комнаты. Как будто она жмет ему, как отвратительные слишком маленькие ботинки. В то время как я думал о том, что он в одном полотенце отдыхает на моем покрывале. Что я могу сделать, чтобы он заметил меня? Что я могу сделать, чтобы остановить его от брака с моей сестрой?! – Каким будет первое место нашего назначения? Или ты передумал? Если не хочешь, дай список, сам поеду. Отправляйся по своим делам. Кольцо руля заскрипело под моими пальцами. Я непроизвольно потянулся и нажал на кнопку – двери в моей машине заблокировались. – Э… Это зачем? – спросил автор недоумевающе. Я разжал зубы: – Правила безопасности. Здесь так принято, – солгал не моргнув. – Разблокируйте немедленно, – потребовала телохранительница, чье требование я оставил без внимания. Обойдется. Я пока не придумал, как поступить дальше. Одно знаю точно – я намерен быть с ним рядом как можно больше. А там… посмотрим… Манчини скрестил руки на груди. Он сегодня в футболке. Такой же синей, как вчера были его шорты. Майка, а снизу джинсы. Я мельком посмотрел на его коленку, упиравшуюся в приборную панель. Горячие мысли о том мгновении, когда с его прокаченных бедер упало полотенце не замедлили ударить мне в голову. Хотел бы я… не только мечтать, но и иметь возможность прикоснуться к нему точно так же, как он ко мне накануне. Почему он прекратил свои прикосновения? Сказал, что это была шутка. Всего лишь шутка, потому что он решил, что я причастен к тому розыгрышу. – Вы меня слышите? Господин Хольми. – Это шведские правила дорожного движения. – Разве такое может быть? – уточнила китаянка. – Может быть и такое. Мэйли, если он говорит, значит так и есть. Успокойся, что здесь такого? Остановимся – разблокирует. Ты же не собираешься выпрыгивать на ходу? Я тоже вроде не собираюсь. Пока Бруни оправдывал мой поступок, который я оправдывать не собирался, сделал то, к чему готовился с тех пор, как стал ждать его приезда. Достал телефон из кармана, щелкнул по кнопкам и в салоне моего автомобиля, в котором я вез его, заиграла музыка. Я знаю один секрет… Это его любимая музыка. К сожалению, я так и не дождался его улыбки или благодушного комментария. Бруни продолжал дуться. – Могу я увидеть список тех мест, которые мы должны посетить? – проворчал писатель по-прежнему недовольно. – Зачем? – Хочу узнать, нет ли там кафе или забегаловки какой-то, где можно поесть. Мой желудок успокоился и теперь я жутко голоден. – Есть одно кафе… – Замечательно! – потер он руки. – Но оно закрыто, – я договорил. – Черт! Что же тогда делать… Я недолго раздумывал, как поступить, просто предложил: – Если хочешь, я могу отвезти тебя в мой любимый ресторан. – В твой? – я его удивил. – Нет? – Почему? Да, поехали, конечно. – И ты даже не поинтересуешься, какая там кухня? – Зачем? – лишь теперь на его лице забрезжила лучезарная улыбка, та самая, которую я так сильно полюбил по его фотографиям. Бруни поправил непослушные волосы, убрав их назад. – Ты лучшая реклама их кухни. Руль почти выскользнул у меня из рук, машина вильнула на прямой дороге. – Господин, может быть будет лучше, если вы обойдетесь быстрой едой на вынос? – вмешалась китаянка, остановив его шутки надо мной. – Вот еще! – хмыкнул автор, стерев со своего прекрасного лица только забрезжившее было хорошее настроение. – Тебе же сказали, Чжоу, мы едем нормально завтракать. Я понимаю, ты успела поесть. Но я-то все еще голоден. Этот мозг, – он постучал пальцем по своему виску, – хоть и не всем нравится, но есть те, кто ждет плоды его труда. И я намерен его подпитать чем-то вкусным и полезным. Автор отклонился на спинку сиденья: – Во время сегодняшней прогулки мне пришла идея нового романа. В эту голову. А если кому-то не нравится то, чем я занимаюсь… мне не составит труда переехать в гостиницу. – Нет! – я почти выкрикнул это. Смутился и добавил: – Нет, моим родителям это не понравится. Они решат, что я сделал что-то не так. – Не решат. Господин всегда поступает лишь так, как ему хочется. Это нормальное состояние для него. Меня начинала раздражать его помощница. Если бы ее не было сейчас в этой, машине, возможно тогда бы я… смог бы прикоснуться к нему или хотя бы поговорить. Глава 6 Чертова Мэйли! Я уже начинаю жалеть, что нанял ее, да еще потащил с собой в Швецию. Подумать только, если бы ее сейчас не было в этой машине, я бы… я бы смог… Ничего бы я не смог! И думать не стоит. Он брат моей невесты. Парень обычной ориентации. Даже не смотрит в мою сторону. Интересно было бы увидеть его девушку. Какие ему нравятся. Блондинки или брюнетки? Я бы сошел за брюнетку. С натяжкой, правда. За такую крупную, мускулистую, широкоплечую, высоченную. Я бы забавно мог смотреться в юбке и на шпильках. Но если он попросит… Какая же чушь приходит мне в голову. Это от жары. Надо открыть окно, есть шанс, тогда полегчает. Мои ноздри со вчерашнего дня пропитаны запахом его пота. Я хочу этого парня беспрестанно. И догадываюсь почему, скорее всего. Потому что никогда не смогу ни попробовать его еще раз, ни прикоснуться, ни приблизиться, и даже хотя бы в кино сходить. Или… – Хольми, – я натянул как можно более беззаботную улыбку на свою физиономию. Представляю себе, как я его раздражаю. – Раз уж разговор зашел о заведениях. В этом городе есть бар, где можно потусоваться ночью? Спортивный или пивной. Любой. – Господин, это будет не кстати. Мы сейчас не в том положении. Не забывайте, зачем вы приехали сюда. – Я не забываю, Чжоу. А ты не забывай, что я тебя нанимал не в качестве своей матери. Я же не спрашиваю адрес стриптиз-бара, в конце концов! Хочу выпить. Один. – Угу. Китаянка специально это делает. Ее замечания всегда срабатывают. Праведница чертова! Все, по ее мнению, вокруг должно быть правильным. Даже газон необходимо везде выровнять по линейке и люди должны ходить не сутулясь. Есть, чтобы лишь насыщаться. Жить только для того, чтобы быть полезным окружающим. Далеко на лошади праведности не уедешь, как бы ты в нее не верил. Это моя позиция. – Вы забыли, как это было в Пекине, в баре «Красный пес». Семь коктейлей «Зомби» подряд. Вы тогда еще впервые получили картинку от вашего фаната. Ну ту, что на героев «Перламутрового лотоса». – А, да! Я что-то такое помню. – Вы еще весь вечер названивали аниме студии и посылали их подальше. Несколько раз. Говорили, что нашли художника мечты. А утро встретили в больнице. Под капельницей. Вы не умеете пить, господин. – Я… – нас тряхнуло и это были отнюдь не мои воспоминания. – Я, может быть, пить и не умею, а кое-кто не умеет водить. Я вцепился в ручку над дверью. Машина буквально завиляла по улице в какой-то момент. – Эээ… Хольми, позволь все же мне сесть за руль! Иначе… Иначе мы рискуем… Автомобиль так же внезапно как начал петлять, снова поехал нормально. Очевидно, наш водитель взял в себя в руки. – Я надеюсь, ты просто зевнул или хотел чихнуть. И это не была попытка избавится от неугодных пассажиров. Младший Бьернсон отрезал: – Кошка дорогу перебежала. – Да? Я не заметил. Не стал с ним спорить, оборачиваться. Я опять разозлился на Мэйли и даже если бы захотел, в жизни бы не заметил под колесами ни кошку, ни даже настоящего слона. – Есть один бар, – Хольми неожиданно заговорил со мной. – На окраине города. Я могу после ужина отвезти тебя туда. – Ты? Я, признаться, не поверил своим ушам. Этот парень действительно хочет отвезти меня или он задумал нечто не слишком хорошее? Так, легкую ответку в отместку за мою шутку. – Я. – Я тоже в таком случае еду, господин. – Ну уж нет, Чжоу! Еще не хватало, чтобы ты мне настроение испортила со своими нравоучениями. – Это моя работа, господин. – Это мой отдых на секундочку. И мне решать, когда тебе сопровождать меня, а когда нет. – В таком случае, господин, возьмите с собой вашу невесту, госпожу Эрику! На сей раз, даже не сговариваясь, мы с Хольми ответили хором: – Нет!!! От удивления я покосился на него, а парень отвел глаза в сторону. Ага, задумал значит что-то… Вот он и прокололся. Ладно, хочет мне отомстить – я дам ему такую возможность. Только сперва хорошенько выпью. Пусть сделает это открыто, не стану от него бегать. – Нет, – повторил один я уже спокойнее. – Мы с Хольми поедем вдвоем. Я буду рад, если ты меня отвезешь. И благодарен. Если пить, то в чисто мужской компании. – Если вас это так беспокоит, я могу переодеться в мужчину, господин. – Я же сказал! Чжоу! Ты никуда не едешь. Меня не смущает то, что ты женщина. Твои нравоучения просто испортят мне отдых, что в этом непонятного? Наши препирательства привели лишь к временному затишью. Знаю Мэйли не первый день. Если она затихла – это еще не означает, что сдалась. Она выдержит паузу, а потом наступит на мозоль. Да посильнее, чтобы чувствовалось лучше. Чтобы проняло и спать потом не мог, мучаясь от того, что живешь неправильно, что портишь своими ошибками существование всему человечеству. И даже с моим характером бывает иной раз трудно продержаться, чтобы не повиниться во всех грехах и не отправиться жить отшельником куда подальше. Что же касается заведения… Я-то наивно полагал, что брат Эрики привезет меня в молодежную забегаловку, современную столовку. Салат-бар или что-то подобное. Я просчитался. Его тачка притормозила у шикарного ресторана. Я бы не стал сюда наведываться в том виде, в котором был сегодня. Скажем, вся наша компашка не соответствовала презентабельности местечка. – Э… Хольми, ты думаешь, нас сюда пустят? Я имею в виду, в таком виде? – Пустят, – парень ловко крутил рулем, чтобы встать как можно ближе к бордюру. Когда же он это, наконец, сделал, сказал: – Выходите здесь, я отгоню машину в другое место, здесь парковка запрещена. Я хотел было проворчать, какого же черта тогда он так тщательно припарковывался, но сообразил заткнуться. Мало ли, что им двигало. Привычка вовремя затыкаться и не наезжать на людей со своими умозаключениями касаемо их поведения осталась и прочно закрепилась во мне со времен жизни в Поднебесной. Как говорят русские – в чужой монастырь со своим уставом не стоит ломиться. Не поймут. Я так однажды на рыбном базаре что-то ляпнул, в результате получил вместо свежей, тухлую рыбу. Хорошо, Мэйли надоумила, не возвращаться. На чужой территории воином быть сложно. Хозяева количеством задавят. – Как скажешь, – хмыкнул я, открывая дверь. – Мэйли, нас ждет классный завтрак. – И дорогой, – проворчала моя спутница, как только наш водитель отчалил, оставив нас обоих на тротуаре. – Забей, Чжоу. Он наверняка старался угодить. Такое его представление обо мне – богатый, значит живет с претензией. – Это плохое представление, господин. Вы же совсем не такой. – А кто об этом знает, Чжоу, кроме тебя и меня? Даже мои родители иного мнения. – Что правда, то правда, господин. Арки вместо окон, пальмы в кадках по всему залу, деревянные столы с лакированной поверхностью и красивое стекло. Вот, в общем-то и весь ресторан. Скандинавия. О, они любят, чтобы было просторно, чисто и просто. Но. Беспредельно дорого. Это мне не Пекин. Шум с красными фонарями, вечная толкотня и гомон остались позади. Нас с Чжоу встретил полупустой зал и радушные, вышколенные официанты. Один из них, студент, по всей видимости, взялся нас проводить к свободному столику, которых здесь было пруд пруди. Куда пожелаешь, туда и падай. Время для бранча, не для завтрака. Однако мой опыт мне подсказывает, что не во всяком ресторане, пусть даже очень крутом, подают бранч. – Ваше меню, – вымолил молодой человек с тонкой, гибкой фигурой. Я теперь, усевшись в кресло, заметил, это. И его длинные ноги. – Вы занимаетесь балетом? – не удержав язык за зубами, с улыбкой поинтересовался у официанта. Парнишка с выбеленными кончиками волос просиял. – Да, с детства. – Это очень заметно. Чжоу мгновенно окатила меня презрением. Что я уже и комплимент человеку высказать не могу? – У вас прекрасная осанка, какая бывает только у танцоров. – Спасибо большое, вы очень добры! – Господин, заказывайте уже, время завтрака подходит к концу. Парнишка округлил светлые глаза: – О нет! У нас можно заказать завтрак в любое время. Никаких ограничений! Мы прекрасно понимаем, что к нам могут заглянуть представители любых профессий, в том числе творческих. А это люди с ненормированным графиком! Молодой официант наклонился ко мне, приложил ладонь ко рту и прошептал доверительно: – Владелец этого ресторана – знаменитый балерун. Он предпочитает не раскрывать свое имя, но я его знаю! Это… это сам Оливер Эрн! Представляете?! – О, да. Я видел его выступление в Нью-Йорке. Года четыре назад. Метрополитен-опера, что в Линкольн-центре. Божественное выступление! – Правда?!! – мальчишка-студент почти запрыгал на месте. – Вы это серьезно?! Ведь на то выступление было не достать билеты. – Я был. И даже… – Даже?! – Даже получил автограф. Надо было видеть те восторженные глаза. Нисколько не сомневаюсь, что этот официант душу бы продал за то, чтобы хотя бы руку пожать своему кумиру. А ведь я и вправду был на его концерте. Пожалуй, не стоило мальчику говорить, что был я там по приглашению самой звезды. А еще эта звезда оказалась моим кумиром и весьма активно после своего выступления зазывала меня на афтерпати. – Правда?! Вы действительно… – Правда. – Мы бы хотели заказать завтрак, – напомнила о своем существовании китаянка. – Да, конечно, – парнишка выпрямился. – Слушаю вас. Чжоу грубо заказала мне еду без моего на то согласия. Она знает, что я ему и люблю. – Яичницу с беконом и кофе. Американо без сахара и молока, пожалуйста. Мэйли сказала это, со стуком захлопнула меню и воззрилась на меня. В этот же момент к нам присоединился наш водитель. И этот явился с недовольным лицом. Что с ними такое, в конце концов?! – Я правильно все сказала, господин Манчини? Ох, китаянка сразу пожалела о своей прыткости. И без того вдохновленный официант лишь секунду обратно взявший себя в руки, окончательно растерялся. – Манчини? Вы сказали, Манчини?! Это же… Мне показалось, что я вас знаю… Я ведь… Я все ваши книги… Вы… – Он ваш кумир, – проворчала Чжоу. – Мы уже поняли. Отправляйтесь за нашим заказом, иначе другой ваш кумир может вас уволить. Мальчишка помрачнел, схватил мое меню и извинившись, испарился где-то в ресторане. Хольми довольно шумно отодвинул стул и уселся на него, вытянув одну ногу под столом. Он сделал это довольно резко, въехал ногой в мою и отодвигаться или извиняться даже не подумал. Пришлось мне закинуть свою конечность на другую мою конечность, чтобы не мешать этому молодому представителю дома Бьернсонов удобно расположиться в своем кресле. – Что это было? – проворчал он, взяв в руки протянутое меню Чжоу. – Очередной фанат, – в тон ему проскрежетала китаянка. – Просто у молодого человека хороший вкус, – встал я на защиту симпатизировавшего мне официанта. Он не был в моем вкусе. Слишком молод. И уж слишком веяло от него тем самым фанатизмом. Я таких много повидал. Скука. Таких мальчиков и девочек на мои встречи с читателями приходят тысячи. Красивые, молодые, многие даже достойные. Но то ли из-за того, что их всегда много и кого-то выделить из толпы не так легко. То ли даже в этой толпе так и не нашлось кого-то, кто бы мог меня заинтересовать во всех смыслах… В общем, Чжоу снова неправильно меня поняла. Как, судя по всему, и Хольми. Эти двое уверены, похоже, что если я пишу про гомосексуальную любовь, то и бросаюсь на всех более ли менее симпатичных юнцов? Знали бы они, что часто более зрелый партнер может быть гораздо более привлекательным. В молодости достаточно минусов. Капризы, неопытность, глупый страх. – Вы это выяснили за две минуты? – младший Бьернсон с каким-то остервенением перелистнул несколько страниц меню. – Да. Он сам танцует и любит балет. Читает мои книги. Для меня этого достаточно, – не моргнув глазом солгал я. Хольми отбросил на стол меню, сделал это куда резче, сем Чжоу с минуту назад. И уставился на меня, скрестив крепкие руки на груди. Я еще вчера заметил, неоднократно кстати, насколько его тело прекрасно. Мне безумно нравилось его присутствие. И в какие-то моменты было трудно сдержаться и не думать о запретных вещах. За исключением этого момента, когда парень стал мне откровенно дерзить. На дерзость он получил соответствующее отношение. – Для чего достаточно? – процедил он сквозь зубы. – Для чего? Для того, чтобы, к примеру, получить мое доброе расположение. И хорошие чаевые, кстати. Чжоу подперла рукой голову и мужеподобно хмыкнула. – Угу. – Только чаевые? – голубые глаза Хольми врезались испепеляющим взглядом в мои. Черт подери! Это верно заговор! Чего эти двое от меня хотят?! Решив не доводить до конфликта, я встал со своего кресла и коротко сообщил: – Мне надо вымыть руки. Скоро вернусь. Ушел на поиски уборной. Надеюсь, к моему возвращению они остынут. Я так понимаю, Чжоу просто бесится, а Бьернсон вдруг решил, что я собираюсь развлечься с официантом и изменить его сестренке? Ненормальные выдумщики. Им самим в писатели надо. С такой-то фантазией. Туалет нашел без проблем. Это оказалось помещение с несколькими вполне комфортабельными кабинками. Я подошел к раковине и включил воду. Хотел немного постоять в тишине, не тут-то было. Почти сразу почувствовал на себе чей-то взгляд. Этим наглецом оказался… тот самый официант. Парнишка закрыл за собой дверь и глядя восторженно на меня, протянул мне ручку: – Пожалуйста, господин Манчини! Умоляю вас! Один автограф! – Нет проблем, малыш, – заулыбался я. Ну, не могу я отказать столь наивному поклонению. Все я понимаю, у мальчика масса кумиров, он просто коллекционирует автографы всех подряд. Мой, например… – Есть бумага? – спросил его. На что мальчик подскочил ко мне, выпрямился и неожиданно виртуозно сперва поднял вертикально правую ногу вверх, выполнив шпагат стоя, а затем изящно опустил ступню в ботинке прямо на край раковины возле меня. Носок, стоит признать, молодой балерун тянул великолепно. Мой жадный оскал на полпути остановил еще один посетитель уборной. На сей раз дверью хлопнул молодой Бьернсон. Надо было видеть его физиономию, скривился так, как будто увидел крысу. Естественно! Он же в этом меня и подозревал! Видимо пожалел, что не застал меня в более откровенной позе с работником ресторана. Отчего-то разозленный и смущенный одновременно, я выхватил ручку у официанта и холодно спросил: – Где именно? Тот задрал штанину, оголив худую лодыжку с почти прозрачной кожей: – Здесь, умоляю вас! – будто бы не замечая, что мы уже не одни, непритворно выпрашивал мальчишка. – У меня завтра утром занятие, все обалдеют, как только увидят ваш автограф!!! Прошу вас! Почти не касаясь его пальцами, только ручкой, расписался на его ноге. Но этого фанату было мало. С тем же изяществом, что поднял, он опустил ногу обратно на пол и повис у меня на шее. – Пожалуйста, разрешите вас обнять! – Ну ты как бы… – мои глаза наткнулись на суровый взгляд Хольми. Брат моей невесты выглядел весьма угрожающе. Решил уже, что я изменяю его родственнице? – Ты уже, – я мягко отстранился от поклонника, но тот не закончил. Он вытащил из кармана брюк телефон, быстренько включил его и развернул тыльной стороной к нам: – Одно селфи!!! Прошу вас, господин Манчини!!! Пришлось согласиться и на это. Отработанным движением приобнял мальчишку за тощие плечи и улыбнулся в камеру. Таких селфи на моем счету уже перевалило за шестизначную цифру, это точно. – Ну все, все. Теперь я бы хотел позавтракать. Я жутко голоден. – Один момент, господин Манчини! Я позабочусь о вас! Парнишку сдуло ветром, правда перед этим он успел быстренько подтянуться и чмокнуть меня в небритую щеку. Он исчез за дверью, оставив меня с будущим родственником наедине. Повисла такая себе, неприятная пауза. – Э… поклонники. Нигде от них нет покоя, – пожал плечами, словно оправдываясь. Хольми раздраженно тряхнул головой. Боже, ему даже гнев к лицу. Не стоит думать, что я каждого парнишку воспринимаю, как принца мечты. Просто у меня есть привычка видеть во всех что-то хорошее. Если же говорить о том, чтобы я с кем-то начал отношения – то это бывает и случается весьма редко. Я не отказываю фанатам в автографах, для некоторых эта ерунда очень важна. Как святыня, как некое доказательство того, что герои моих книг могли существовать на самом деле, раз уже существую и реален я сам. – Угу, я вижу. – Да что такого-то? Обычная ситуация для меня! – развел я руками в стороны. – От меня не убудет ручкой чиркнуть пару раз, если для человека моя каракуля важна! Можно подумать, ты бы отказал на моем месте! Внезапно потрясающий блондин насупился еще больше: – Я не так талантлив. – Кто сказал? – Я сказал. – Зря ты это. Я тоже себя не сразу нашел. Тебе всего двадцать четыре, вся жизнь впереди. Успеешь еще стать знаменитым. – Нет. Иди, тебя ждет твой завтрак. Братик Эрики распахнул передо мной дверь и застыл в ожидании, когда, наконец, соизволю пошевелится. Моя рука непроизвольно сделала крохотное движение в его сторону. Мне захотелось как-то его поддержать. Похоже, внутри этого крепкого на вид парня, царит настоящая буря. Плохая буря, которая порождает лишь отчаяние. Хольми вскинул на меня голубые глаза, как будто зверь, ожидавший от моей руки нападения, грозившего ему смертью, не менее. Я убрал руку. Пожалуй, это я переборщил. Пожав плечами, прошел мимо и направился прямиком в зал. С чего решил, что он нуждается в моем утешении? Это я уж себя совсем, видимо, с богами сравниваю. Крыша поехала на почве знаменитости. Звездная болезнь… Второй раз за день у меня отбили аппетит. Проглотил завтрак почти не жуя. Официант, которого звали Ари, оставил мне записку и уговаривал прийти к ним в балетную студию на репетицию. Божился, что вся группа мои фанаты. Я кивал, запихнул не глядя бумажку в карман и вышел на улицу. Два “ангела моей совести” шли следом. Черт! Как надсмотрщики. Чуть шаг не туда сделаю, такое ощущение, пристрелят. Так расстроился, что еще несколько часов, пока Хольми выполнял намеченный маршрут по местам молодости моей матери, которые мне ни о чем не говорили, не услышал ни единого слова ни его, ни Чжоу. Когда уже направлялись обратно в дом дяди, сказал нашему водителю: – Хольми, я передумал. Ты напиши мне адрес на бумаге. Один поеду. – Почему передумал? – буркнул, как всегда, отводя взгляд в сторону брат Эрики. – Мне неловко тебя просить. У тебя есть свои дела, я взрослый мужик, сам как-нибудь справлюсь. – Мне не сложно, – парировал Хольми неожиданно упрямо. От меня не укрылось, как сильно его пальцы сжали руль. Планы ему испортил? Все же хотел мне морду набить… К черту. Подождет. Завтра. Устал я сегодня от этих двоих. Потерпит. – В другой раз, хорошо? Я обещаю, у тебя будет возможность, если захочешь… – Возможность чего, господин? – Возможность… отвезти меня в бар. Например. По приезду в дом дяди меня ждал сюрприз. Записка. Тетя Оливия вынесла ее мне. – Бруни, пока тебя не было, приезжал курьер. Это какое-то приглашение, я так полагаю. Слишком красивая бумага. И печать на конверте. Что-то важное, не иначе. Я забрал и эту бумажку, извинившись, сообщил, что хочу принять душ перед ужином и скрылся наверху. Письмо посмотрел. Оливер Эрн! Официант выложил наше фото в сеть и поставил хештег заведения. Оливер увидел. Он, как выяснилось, тоже в Стокгольме. Сколько совпадений на мою голову! И как быстро он успел выяснить, где я. “Надеюсь, на этот раз ты согласишься со мной поужинать, а еще лучше выпить. У меня осталось кое-что интересное из того американского тура… Запиши мой номер и позвони мне!” – Оливер не стеснялся, сразу взял быка за рога. Я не буду отвечать на его приглашение. По крайней мере пока. Сейчас мне отчего-то хочется напиться. И желательно, без знакомых в своем окружении. Сбросив с себя всю одежду и оставив ее на полу, ушел в душ. Встал под прохладные струи и на несколько мгновений с великим наслаждением отключился. – Почему ты не хочешь, чтобы я отвез тебя в бар?! – этот вопрос разбился о стены моей ванной комнаты вместе с дверью, которая от удара чуть не разлетелась в щепки. Туда, где я секунду назад в одиночестве наслаждался шумом и прохладой воды, вломился незваный гость. Брат Эрики. Глаза горят дьявольским огнем, кулаки сжимаются и разжимаются… Я смахнул воду с ресниц. – Потому что хочу побыть один, – ответил без обиняков, хоть и стоило бы вышвырнуть его отсюда. Красота красотой, но кое-кто уже переступает все дозволенные границы. – Побыть один в баре? Что за чушь ты несешь? Во мне очнулся бес. Он вдруг решил тряхнуть стариной – я нехорошо так оскалился: – Что, боишься, спутаюсь с кем-нибудь? Я быстро осекся, увидев в ответ совсем не то, что ожидал. Поубавил тон: – Не волнуйся, я обыкновенно напьюсь. Мне не привыкать, ты должен знать, вы же все наслышаны обо мне. Ни на что хорошее я не способен по твоему мнению, ведь так? Парень не двигался и по всей видимости не собирался никуда уходить. Мне пришлось ему напомнить, где он находится: – Если ты позволишь, я завершу… или у тебя есть еще, что мне сказать? У него уже вошло в привычку общаться со мной сквозь зубы: – Я обещал, что отвезу тебя, значит отвезу. Это мое последнее слово. – Завтра же рабочий день, тебе не надо на работу? – Нет! – сын моего дяди ударил ладонью по дверному косяку. – У меня выходной! – Ну и черт с тобой! – крикнул я ему вдогонку. Бешенный какой-то. – Бешенный какой-то, – повторил свою мысль вслух. Глава 7 Одно радовало – ужин был сытным и довольно вкусным. Тетя Оливия расстаралась. Дядя за едой не слишком докучал. Он все что-то рассказывал о своей работе. По сути, ему не требовались чьи-то советы. Я пару раз пытался поддержать беседу, но он как будто превратился в испорченный граммофон, все играл и играл свою мелодию. Рассказал, как тяжело вставать по утрам, каждый день переживания за груз. Отвезти, привезти, вытрясти денег из заказчиков. На втором блюде я расслабился, поняв, что компания для разговора ему не нужна, всего лишь молчаливые слушатели, и погрузился в поглощение еды. Благо таскали меня весь день, а с завтраком дважды вышла накладка. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/yana-egorova/utomlennyy-avtor/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.