Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры.

Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры. Том 2 Александра Хартманн Продолжение книги "Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры". События в поместье герцогов Наттеньеров развиваются стремительно. Сможет ли Елена спаси свою любовь и найти путь домой? Александра Хартманн Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры. Том 2 I Страшное известие потрясло в этот вечер поместье Наттеньер, заставляя музыку смолкнуть, а улыбки исчезнуть с лиц – пропал молодой герцог Кольбейн. Предварительная версия – растерзан медведем. Вся императорская стража и прислуга мужского пола были незамедлительно брошены на поиски. Разделившись на несколько отрядов и взяв лучших собак, мужчины то и дело прочесывали лес и берег реки. Почти сразу был найден обрыв, с которого упал герцог, то тут то там виднелась кровь и медвежьи следы. Здесь же рядом лежал окровавленный меч и арбалет, но самого Кольбейна пропал и след. Сильно усложняли поиски начавшийся проливной дождь и ветер, которые гасили факелы в руках у людей, опустившиеся на землю сумрак и туман завершили свое дело. Теперь видимость была не дальше вытянутой руки. После долгих обсуждений было принято решение, что только один отряд во главе с герцогом Дораном продолжит поиски, все остальные возвращаются в поместье и ждут до утра. Уставшие, выпачканные по колено в грязи, промокшие до нитки, мужчины вернулись домой. Варди был среди них. Он тяжело опустился на полено перед бараком, служившим ему жилищем, и стал снимать с себя сапоги и куртку, выданные для поисков. – Варди! Варди! – кто-то звал его. Юноша обернулся и увидел рядом с собой Фрею. Бледная, в мокром платье она стояла рядом с ним и дрожала от холода. – Что ты тут делаешь? – удивился Варди. Фрея не ответила, подошла к нему и схватила за рукав рубахи, ее глаза блестели странным лихорадочным огнем. – Скажи, что нашли его! Скажи, что он жив! Варди мрачно покачал головой. – Нет. Фрея в ужасе отшатнулась от него, закрыла лицо руками и вдруг начала хохотать, громко и истерично. Варди в недоумении уставился на нее. Он не мог понять причину столь странной реакции. – Проклятый Лейв! – кричала она, задыхаясь от хохота. – Проклятая Елена! Как же я вас всех ненавижу! Вы погубили! Погубили его! – Фрея, о чем ты говоришь? – спросил Варди. – Причем здесь Елена? И вдруг страшная догадка осенила его. Не помня себя, он бросился в конюшню. Как он и думал – Смуглого не было на месте. – О, нет, Елена, что же ты наделала? *** Черная ночь вступила в свои права, и, хотя дождь прошел через пару часов, на убранных полях продолжал дуть пронизывающий северный ветер, что всегда приходит к середине осени, прогоняя прочь тепло. В лесу и на дорогах в такой час уже не безопасно, но Елена не чувствовала ни холода, ни страха. Ее сердце бешено колотилось, разнося по телу горячую кровь. Она вся превратилась в слух и зрение. Ей нужно было спешить, нужно было поскорее найти Кольбейна. Живым. Она уже знала, что поиски, организованные императором и герцогом Дораном, ничего не дали. Но Елена не могла сдаться, не могла позволить дождю и холоду сломить ее. Ведь где-то там сейчас в этой темноте остался Кольбейн, совсем один, возможно, ему грозит смертельная опасность, мысль о том, что герцог уже мертв, Елена упорно гнала от себя. Верхом на Смуглом девушка спускалась по течению Ольдмы все ниже и ниже. Она всматривалась, она вслушивалась, она звала Кольбейна, но все безрезультатно. Ветер разогнал тяжелые тучи, и на небе показались звезды и красавица луна. Но туман стал лишь гуще и непрогляднее. – Смуглый, наверное, надо подняться чуть выше? – предположила Елена, останавливая коня и вставая в седле. – Не может быть, чтобы его светлость унесло течением настолько далеко. Его уже должно было выбросить на берег или… – Елена запнулась, ком подступил к ее горлу. – Продолжим искать, – тихо сказала она себе и двинулась вперед. Елена спустилась еще ниже, она то и дело спрыгивала на землю, чтобы осмотреть каждый камень, куст и дерево. – Надо перейти на другой берег, и осмотреть его, – рассуждала она и стала искать место для переправы. Но ни упавших деревьев, ни тем более мостов не виднелось поблизости, место было абсолютно дикое. – Может быть попробуем вброд? Но река была огромной и очень глубокой, с яростным течением, даже днем такая авантюра обернулась бы неминуемой гибелью, тем более сейчас ночью. Совершенно выбившись из сил, Елена спрыгнула с коня и села на один из огромных валунов на берегу реки. Она закрыла лицо руками. – Когда же я смогу найти его? – Елена взглянула на небо, луна уже уходила, а звезды побледнели. За поисками незаметно ночь подходила к концу. Елена поднялась и с тоской посмотрела на реку. – Где же вы, ваша светлость? Подскажите мне… Она стояла и смотрела на воду, словно ожидая некого знака или голоса, который бы подсказал ей, где искать, но было тихо. Так и не дождавшись ответа, Елена уже было хотела уходить, как вдруг что-то привлекло ее внимание. Там на каменистом берегу, у самой кромки воды, лежало нечто черное, очертаниями напоминающее фигуру человека. Радостная надежда затрепетала в ее сердце. Скользя по мокрым камням и рискуя того и гляди упасть, она кинулась туда. – О, Небеса, пусть это будет он, пусть он будет жив! Елена подбежала к человеку у воды и осторожно перевернула на спину. Это был Кольбейн. Дрожа всем телом, все еще не веря тому, что смогла найти его, Елена прислонилась к широкой мужской груди и замерла, стараясь унять собственный бешенный пульс. И вот сквозь мокрый разодранный охотничий костюм и рубашку, она услышала совсем слабые удары: тук–тук. – Он жив, – прошептала Елена, и плача, и смеясь одновременно, – он жив! Елену трясло от рыданий. Совладав наконец кое-как с собой, она начала с трудом вытаскивать герцога из воды. Положив Кольбейна на траву, девушка стала внимательно его осматривать. – Что это?! – с ужасом воскликнула она, смотря на торчащие стрелы в теле герцога, – это совсем не похоже на когти медведя! А это?! – и Елена нащупала рукой сочащуюся рану на животе. – Надо остановить кровь, пока не слишком поздно! В панике она оторвала широкую полоску от своей нижней юбки. Сильно надавив на рану на животе, ей удалось остановить вытекание драгоценной жидкости. – Что же делать, Смуглый?! – обратилась Елене в растерянности к коню, стоящему возле нее. – Мы не сможем вдвоем довезти его до дворца, слишком далеко, а раны очень тяжелые, его светлость не выживет. Она огляделась по сторонам. Кругом глухой, непролазный лес. Ни души. Но другого выхода просто нет – им придется остаться здесь на ночлег. А для этого необходимо как можно скорее развезти костер, чтобы Кольбейн мог согреться. Лес был сырой, только после дождя. Побродив в поисках сухих веток вокруг и не найдя ничего, Елена уже была близка к отчаянию, как вдруг увидела перед собой высокую раскидистую ель, подойдя поближе, она сразу заметила, что самые нижние и тонкие ветки остались совершенно сухими, несмотря на затяжной дождь. Раздирая ладони в кровь, Елена наломала столько веток, сколько необходимо для костра. Достав огниво и разведя огонь, Елена снова села возле Кольбейна. – Надо вытащить стрелы, чтобы промыть раны и перевязать их, – проговорила она, поднося дрожащие холодные пальцы к стреле, торчащей из окровавленного плеча герцога. Она с испугом и растерянностью посмотрела на Смуглого. – Раз, два, три, – и зажмурившись, девушка выдернула первую стрелу, Кольбейна подбросило и выгнуло. Нельзя было останавливаться. Две остальные стрелы были в кистях рук. – Святые предки, – прошептала Елена, глядя на раны, – его же просто расстреливали. Подняв глаза к лицу Кольбейна, она проговорила: – Ваш брат все-таки это сделал, ваша светлость. Он хотел убить вас и почти достиг желаемого. Почему вы были таким упрямым? Но Кольбейн молчал, губы его посинели, глаза были плотно закрыты. Разложив сухие еловые ветки на траве, Елена положила на них Кольбейна и, накрыв плащом, пошла собирать травы. «Какое счастье, – думала она, – что это случилось сейчас, а не зимой, когда никаких трав уже нельзя найти». Еще кое-где росли крапива, тысячелистник, подорожник и кошачья лапка. Старик Берси мало того, что был конюхом, так еще неплохо разбирался в различных лечебных травах и настойках. Он научил Елену внимательно наблюдать за тем, что растет в лесу и использовать это на благо. – Крапива, крапива и еще раз крапива, зеленоглазая, запомни, – говорил ей старик, растирая в ступке горькие острые листья, – вот что поможет остановить кровотечение. А еще подорожник и кошачья лапка. Все, что мать природа дала человеку – все во благо, был бы ум и желание это понять. И вот, собрав все необходимое для врачевания, Елена начала быстро перетирать их между собой, пока не проступил сок. Тщательно промыв каждую рану водой, она положила в них по небольшому травяному комочку, а сверху плотно перевязала бинтами, получившимися из юбки. – Это должно помочь остановить кровотечение и затянуться ранам, – успокаивала себя Елена, осматривая перебинтованные грудь, живот и руки герцога. Устало облокотившись о ствол дерева рядом с Кольбейном, она положила руку ему на лоб и испугалась – он был огненно-горячий. «Выживет ли он?» – пронеслось в ее голове. Но от этого вопроса стало невыносимо тяжело и страшно. Страшно, что вот, казалось, самое плохое позади – Кольбейн нашелся, он жив, но что, если она не сможет его спасти? Что, если уже слишком поздно, и смерть заберет его у нее? – Нет-нет, – встрепенулась Елена, прогоняя от себя набежавшую мрачную мысль. Она поднесла к губам герцога флягу с водой. – Вам надо пить, ваша светлость. Несколько капель влаги упало ему в рот, но в сознание он не пришел. Несмотря на жар всего тела, руки и ноги Кольбейна были ледяные, и Елена начала, не жалея сил и дыхания, до изнеможения, растирать и греть их, чтобы снять спазм. Затем снова дала немного воды. Он потерял так много крови! Совершенно без сил, она прислонилась своим лбом к огненному лбу Кольбейна, чтобы вовремя понять, если ему станет хуже, и закрыла глаза. Хотя бы немного, пускай десять минут, но ей так невыносимо хотелось спать. И Елена устало сомкнула тяжелые веки. Солнце уже проглядывало сквозь пожелтевшую листу деревьев, костер давно погас, синицы весело чирикали в кустах. Девушка открыла глаза. Она лежала возле герцога, рука покоилась на его перебинтованной груди. Резко поднявшись, она потрогала его лоб, он был в испарине и теплый, но не огненный, должно быть кризис миновал. Елена закрыла лицо руками и заплакала. Нервное напряжение последних суток давало о себе знать. Она вытерла слезы и вдруг засмеялась, прижимаясь к груди Кольбейна. Там в его глубине она услышала ровный стук сильного сердца и спокойное дыхание спящего человека. Она перевязала раны, а потом пошла собирать хворост. Так же нужно было подумать о пище. Если герцог очнется, ему нужно будет есть, чтобы набраться сил. Она побродила по лесу, собирая орехи и съедобные грибы, которые в огромных количествах росли на старых пнях и под деревьями. Лес не даст им умереть с голоду. – Было бы здорово запечь это вместе с рыбой, – пробормотала Елена, задумчиво глядя на урожай у себя в руках. Подойдя к реке, девушка задумчиво посмотрела на воду. Там наверняка полно рыбы. Но как ее поймать? На земле среди опавшей листвы валялось огромное множество сучьев, различной длины и толщины. Девушка выбрала самый длинный и на ее взгляд заостренный сук. Зайдя по колено в ледяную воду, Елена попыталась поймать на него рыбу, но все ее попытки оставались тщетными. Все закончилось тем, что она поскользнулась на камнях и упала в реку, чем распугала огромный косяк рыб, некоторые из них даже выпрыгнули из воды и зацепились в юбке Елены. Увидев это, девушка радостно расхохоталась. Не веря своим глазам, она держала в руках двух огромных речных окуней. Вернувшись к пристанищу, Елена первым делом проверила герцога, он крепко спал. Видимо, не мало потерял он сил в недавней схватке со смертью. Разведя огонь и дождавшись, когда останутся лишь угли, она положила в них завернутую в большой лопушиный лист рыбу с грибами и колотыми орехами. Такой импровизированный обед Елена придумала на ходу, сама не зная, что получится. – Если бы был чугунок, можно было уху сварить, а так приходится запекать, – вздохнула она, наблюдая за тлеющими углями костра. Обернувшись, Елена снова посмотрела в сторону герцога, поначалу он мирно спал, но тут стал беспокойным, что-то бормотал и метался во сне, на лбу проступил пот. – Уж не жар ли вернулся?! Она потрогала его лицо – нет, жара не было. «Значит просто плохой сон», – со вздохом облегчения подумала она. – Тише, тише, все хорошо, – словно успокаивая ребенка, приговаривала Елена, пытаясь прогнать кошмар. Кольбейн стал спокойнее, морщины на лбу разгладились, дыхание вновь стало ровным. – Сколько вы несете в своем сердце ран, ваша светлость, –проговорила Елена, печально смотря на него и проводя пальцами по его лбу, – если бы только часть вашей боли я могла бы взять себе, чтобы вам стало легче, я с радостью это сделала. День уже клонился к вечеру, холодало. Укрыв получше герцога своим плащом, Елена разгребла угли и достала рыбу. Запеченная в собственном соку с грибами и орехами, она оказалась наивкуснейшим блюдом. – Хорошо бы и его светлость поел, – проговорила она, смотря на рыбу у себя в руках, – но и будить его тоже не хочется, он так мирно спит. Елена встала и хотела было сходить помыть руки к реке. Но вдруг ее внимание привлекло какое-то движение в кустах рядом, Смуглый, все это время мирно щипавший траву, вдруг настороженно вскинул голову и навострил уши. Это было плохим знаком. Только не это! В страшном испуге Елена метнулась к углям, достала огниво из кармана и высекла искру. Надо было срочно разжигать костер заново. Волки, а это были они, боятся только огня. Побросав побольше веток и сухих листьев, ей наконец-то удалось заново разжечь пламя. Подведя Смуглого к себе, Елена встала, закрывая спиной лежащего на земле герцога, в правой руке она держала горящую ветку. С каждой минутой мрак неумолимо сгущался вокруг костра, словно отрезая их от мира. Страшная тишина. Сердце Елены бешено колотилось, сжимая ветку до хруста в пальцах, она судорожно всматривалась в темноту. И вот послышался глухой треск сучьев, и через мгновение несколько пар горящих глаз проступили сквозь тьму. Волки отлично понимали, что бежать их жертвам некуда. Они зажимали их в кольцо. Один из волков, видимо вожак, уже подошел совсем близко и встал, словно в ожидании, с другой стороны костра. Нельзя было показать им свой страх. – Пошел прочь! – крикнула Елена. – Сейчас я быстро твою шкуру опалю! Вслед за вожаком вышли из темноты еще два волка. И стали медленно обходить костер с разных сторон. Один уже наклонил голову к самой земле и оскалил пасть, оголяя красные десны с клыками – Прочь! Прочь! – кричала Елена, что было сил размахивая палкой перед собой. Но волк не обращал внимания на пустые угрозы. Он разбежался и прыгнул. Елена истошно закричала и закрыла глаза, готовая уже почувствовать острые клыки, вонзающиеся в ее плоть, как вдруг что-то резко выпрыгнуло перед ней и впилось в горло нападавшего волка. Тот жалобно заскулил и, вырвавшись, отбежал назад. Оскалив пасть и опасно надвигаясь на других волков, белая, словно снег, волчица свирепо сверкала глазами, готовая растерзать любого, кто решит потягаться с ней в ярости. Это была та самая волчица, чьих волчат Елена со Смуглым доставали из ямы в конце лета. Девушка ее сразу узнала, несмотря на тусклый свет от костра. Волки явно трусили, их было больше, но волчица была крупнее и свирепее. Вожак медленно попятился назад, кровь сочилась струйкой из раны на его косматой шее, некоторое время он еще постоял, словно оценивая, сколько у него шансов на победу и затем, махнув хвостом, медленно ушел в темноту. Тут же за ним, семеня лапами и рыча, последовали два остальных волка. Все еще не веря в свое спасение, Елена упала на колени, ее колотило. Едва дыша, она подняла голову. Волчица стояла возле костра и смотрела на нее. – Спасибо тебе, – заикаясь, смогла выговорить Елена, стуча зубами. Волчица молча развернулась и скрылась в черных кустах. Ноги не слушались Елену, она подползла на карачках к спящему герцогу и испугано прижалась к нему. – Пускай быстрее наступит рассвет! О, Небеса, пускай быстрее наступит рассвет! – молила она, не переставая. Ее била дрожь. Она боялась смотреть по сторонам, страшась того, как бы из обступившей их тьмы снова не показались горящие волчьи глаза. Но какой бы длинной не казалась ночь уставшим путникам, рассвет обязательно наступит. И Елена, так мучительно ожидавшая восхода солнца, даже не заметила его прихода, так как мирно спала на груди Кольбейна. Солнечный луч упал на лицо герцога, он невольно зажмурился и медленно приоткрыл глаза: голубое небо среди макушек деревьев и щебетание птиц – вот что предстало его взору и слуху. Кольбейн глубоко вздохнул и тут же снова закрыл глаза. Он был еще слишком слаб. – Что со мной? – прошептал он едва слышно. – Где я? Сознание его мутилось, он хотел было поднять руку, но резкая боль пронзила все его тело. – А! – вскрикнул Кольбейн, морщась от боли. Этот крик разбудил Елену. Она поднялась, потирая сонные глаза, взглянула на герцога и застыла в изумлении. – Ваша светлость, вы пришли в себя?! Вы очнулись! Очнулись! – и, смеясь сквозь слезы, Елена крепко обняла Кольбейна. Но, видимо, не рассчитала силы, так как герцог тут же застонал от боли. – Простите меня, ваша светлость! – испугалась Елена, осматривая бинты, не проступила ли где снова кровь. – Что это? Елена? Как это возможно? – прошептал изумленный герцог. Он открыл глаза и посмотрел на нее. – Я, видимо, умер и попал к праведным предкам? Кольбейн попробовал улыбнуться, но лишь судорожно сглотнул. – Прошу вас, не говорите ничего, – успокаивала Елена, разволнованного герцога, – вам надо поправляться и беречь силы, ваша светлость. Она взяла флягу с водой и поднесла к губам Кольбейна, он стал с жадностью пить прохладную влагу. – Где я? Что произошло? Скажи мне! – требовал он. – Вы упали в реку, все начали ваши поиски, но не могли найти. Тогда я решила сама попробовать отыскать вас… – Елена запнулась. Наверное, не стоит рассказывать и так разволнованному герцогу, через что ей пришлось пройти в лесу? Кольбейн внимательно посмотрел на девушку. – Зачем ты это сделала? – прошептал он. Елена удивилась. – Что сделала, ваша светлость? – Зачем вновь и вновь спасаешь меня? И это после того, что я тебе сказал тем вечером под дубом? Разве ты не должна ненавидеть меня? И даже, возможно, желать моей смерти? Ведь я отверг тебя. Елена помедлила с ответом. – Я действительно обижена на вас, ваша светлость, – смотря ему в глаза, проговорила наконец она, – но, дать вам погибнуть, я просто не могу. Что-то изменилось вокруг. То самое непреодолимое притяжение, что Елена почувствовала между ними с самой первой минуты их встречи, ощущалось сейчас как никогда. Он смотрел на нее, она смотрела на него, и, казалось, время остановилось, и весь мир замер. – Я пойду соберу еще веток для костра, – сказала Елена, вставая. Она чувствовала, что еще немного и не сможет сдержать своих чувств, что переполняли ее. – Смуглый, – обратилась она к коню, трепля его гриву, – охраняй его светлость, хорошо? Осенний день, казалось, только недавно начавшийся, уже шел к концу. Елена долго бродила по лесу, собирала сухие ветки для костра, затем снова отправилась к реке и попробовала наловить рыбы, но в этот раз удача не была на ее стороне. Тщетно она пыталась поймать быстрого и юркого окуня. Все было безрезультатно. И так, вся уставшая и замерзшая, ни с чем, вернулась назад. Вечер неумолимо опускался на лес, окутывая все густым плотным туманом. – Нам еще повезло, что сегодня не было дождя, – пробормотала Елена, раздувая огонь и поеживаясь от холода. Она взглянула в сторону, где, прислонившись к дереву, мирно спал Кольбейн. – Даже не поел. Она подошла к нему и опустилась на колени. Лицо герцога немного осунулось, появилась щетина, но лоб был спокойный, значит его не мучил кошмар. Елена подняла глаза от лица к волосам, и снова увидела среди густой черной шевелюры серебряные нити седых волос, особенно много их проступало около висков. Елена робко поднесла руку к лицу Кольбейна и тихонечко погладила правый висок, словно жалея. Вздрогнув, она хотела уже убрать свою руку, но тут совершенно неожиданно Кольбейн открыл глаза, резко схватил ее пальцы и прижал к своей голове. – Я думала, вы спите, ваша светлость, – испугано пролепетала Елена. Она хотела было вырвать руку, но герцог не отдавал ее. – Я все ждал, когда же ты подойдешь ко мне, – сказал он, и знакомая веселая улыбка озарила его лицо, – когда же моя пташка закончит хлопотать и подлетит поближе, чтобы я мог ее поймать. От этих слов Елену кинуло в жар, а руки предательски затряслись. Кольбейн держал ее за запястье, и наверняка ощущал, как учащенно забился ее пульс, словно у испуганной птицы. – Вы напугали меня, ваша светлость, – прошептала Елена, опуская глаза и пробуя снова забрать руку, но безрезультатно, – я подумала, что у вас снова жар. – Серьезно? – весело удивился герцог. – А больше было похоже, что ты любуешься мной. Не хорошо обманывать, Елена. Щеки Елены пылали, в ушах стучало. Кольбейн крепко прижимал ее дрожащую руку к своей голове, не давая возможности вырваться. Девушка невольно отметила про себя то, как быстро силы вернулись к нему. – Прошу вас, ваша светлость, отпустите мою руку, – взмолилась она. – Ты имеешь странную, пугающую власть надо мной, Елена, чего бы ты не попросила у меня, как бы все мое нутро не сопротивлялось твоей просьбе, я не могу не выполнить ее. Я словно под какими-то чарами. Он поднес ее руку к своим губам, поцеловал и тут же отпустил, дав совершенно смятенной девушке возможность отойти на безопасное расстояние. – Вам нужно скорее поправляться и возвращаться домой. О вас все очень переживают, – попыталась перевести разговор в другое русло Елена. Она взяла кусок рыбы, завернутой в лист, и поднесла герцогу. – Вот, поешьте, пожалуйста. Кольбейн удивился. – Что это? – спросил он, с недоверием разглядывая сверток. – Это запеченная рыба, – ответила бодро Елена, разворачивая лист, – я поймала и запекла в углях. Получилось неплохо. Хотела вчера вам дать, но вы были еще без сознания. Кольбейн взял в руки рыбу, аккуратно положил небольшой кусок в рот и, как показалось Елене, усмехнулся про себя. – Что? – спросила она, волнуясь. – Невкусно? Кольбейн взглянул на нее. – Нет, как раз, наоборот, очень вкусно, – ответил он, кладя еще кусок в рот, – ты не перестаешь удивлять меня, Елена, твои навыки выживания в лесу просто поразительны. Не каждый мужчина смог бы так, как смогла ты – маленькая, испуганная девочка. – Мне просто повезло, вот и все. Она села напротив Кольбейна, обхватив руками колени, и стала, наблюдать за тем, как он ест. Тьма снова обступила их со всех сторон, оставляя лишь небольшой, тускло освещенный костром, островок. Но сегодня на этом крошечном островке жизни посреди темного, пугающего леса было необыкновенно тепло и спокойно, все страхи и ужасы предыдущих дней исчезли, испарились в воздухе. С каждой секундой, как жизненные силы возвращались герцогу, Елена знала, что ей уже нечего бояться. Эта мысль разлилась по всему ее уставшему, измученному телу тихим теплом, нагоняя сон. – Елена? – шепотом позвал Кольбейн. Но она не отвечала. Закрыв глаза и опустив тяжелую голову на колени, Елена спала. Поняв это, Кольбейн невольно улыбнулся, осторожно пристав, он дотянулся до нее, и прислонил к себе. – Да, так совсем не удобно спать, думаю, нужно придумать что-нибудь получше. Герцог осторожно положил спящую Елену на листву и лег рядом, подложив ей под голову свою руку и укрываясь плащом. – Так определенно лучше, – проговорил он, довольно улыбаясь и смотря на мирно спящую Елену. Где-то высоко прокричал филин, от ветра поскрипывали ветки деревьев, холодный туман подкрадывался все ближе. – Сколько же тебе пришлось пережить в этом страшном лесу за время, что я не мог защитить тебя? – с нежностью проговорил Кольбейн. – Моя храбрая девочка. Он осторожно поцеловал девушку в лоб и прижал к своей груди. Еще никогда за последние три года жизни, что она помнила, Елена не спала так спокойно, так крепко, словно вернувшись домой, словно нет больше во всем мире никакой опасности, никаких страхов. В своих снах она не спасалась от смертельной опасности, не умирала от холода и стужи, вместо этого снилось ей голубое безоблачное небо, ослепительное летнее солнце и легкий теплый ветер, ласкающий ее лицо, под ногами – мокрая от дождя трава, в руках – белоснежные ромашки. Улыбнувшись, Елена открыла глаза, на удивление она чувствовала себя совершенно выспавшейся и здоровой, как никогда. Но тут, осмотревшись вокруг и не найдя герцога, она в панике вскочила на ноги. «Куда он мог подеваться?!» – Спокойно, спокойно, я здесь, – послышался бодрый голос Кольбейна. Повернувшись, Елена увидела, как герцог пытается надеть на себя свой черный, весь изорванный камзол. – Не поможете ли мне, сударыня? – спросил он иронично, сумев продеть руку лишь в один рукав. Елена поспешила к нему и помогла справиться с одеждой. – Часть рубашки, к сожалению, пришлось пустить на бинты, – объяснила она, помогая застегнуть камзол на оставшиеся пуговицы, – но большая часть была пропитана кровью. Это же герцог Лейв сделал с вами? Вы должны рассказать об этом! Он должен понести наказание! Кольбейн нахмурился, сосредоточенно, застегивая пуговицы на рукавах. – Нам пора ехать, Елена, – отрезал он. Подойдя к Смуглому, Кольбейн вскочил в седло и протянул девушке руку. – Давайте же! Или вы намерены еще оставаться в этом лесу? – Ваше светлость, вам нельзя ехать верхом! – возразила Елена, с ужасом рассматривая перебинтованные плечи и руки Кольбейна. – Ваши раны очень серьезные и могут снова начать кровоточить! – Сейчас осень, ночи холодные, оставаться еще дольше в лесу весьма небезопасно по многим причинам. Кольбейн был полон решимости ехать, так что Елене не оставалось ничего другого, как взять его руку и сесть в седло перед ним. Он тут же схватил поводья и пришпорил Смуглого. – Вперед! Взвившись на дыбы, конь понесся вперед. Ветер развивал волосы Елены, спиной она прижималась к груди Кольбейна, а его руки, державшие поводья, словно обнимали ее. «Еще немного и все вернется на свои места, – грустно думала она, смотря на дорогу и лес вокруг, – что ж хотя бы этот путь назад, я побуду с ним еще немного». Елена закрыла глаза, подставляя лицо ветру. – Да уж далеко меня унесло, – мрачно заметил Кольбейн по дороге, – неудивительно, что никто не мог найти меня, кроме тебя. У кого еще нашлось бы столько упорства и желания помочь мне? Видно было, что тяжелые думы обуревали его. – Не правда, – возразила Елена, пытаясь его разубедить, – ваш отец был просто в отчаянии, бросился вас искать, снарядил поисковые отряды, а герцогиня слегла от горя. Просто мне больше всех повезло. – Ну конечно, все были в отчаянии и плакали обо мне, однако ночью в лес поехала меня искать лишь ты одна, – с горькой усмешкой заметил он. Елена замолчала, и смотрела вперед перед собой. Как ей заставить его поверить в то, что он не безразличен для очень многих? Ну вот показались знакомые места, еще немного и во всей красе перед ними предстал дворец. Кольбейн направил Смуглого сразу к парадному входу, возле которого, было видно издалека, стояла толпа людей. Елена заволновалась. Ей очень не хотелось, чтобы ее увидели вот так – на одном седле рядом с герцогом. – Ваша светлость, – обратилась она к Кольбейну, – мне лучше сойти здесь. Он удивленно вскинул брови. – Зачем это? – Думаю, это не очень хорошо, если нас так увидят, вместе. – Что за глупости? – резко ответил Кольбейн и еще теснее свел руки вокруг девушки. – Вы спасли мою жизнь, жизнь племянника императора. Или, по-вашему, это шутки? Елена ничего не ответила. Они подъехали к парадным воротам, Кольбейн спрыгнул с седла и тут же ухватился за бок, Елена хотела броситься к нему и помочь, но он жестом остановил ее. Возле входа стоял понурый герцог Доран и что-то объяснял плачущей герцогине Родгене. Первым заметил Кольбейна отец и остолбенел от шока. – Сынок! – вырвалось из его груди. И герцог Доран, не помня себя, бросился к Кольбейну и крепко обнял его. Герцогиня, заметив сына, пошатнулась, словно готовая упасть в обморок, но сдержалась. Елена была поражена, увидев сколько страданий выражало ее красивое лицо, обычно высокомерное и надменное. Она кинулась к вернувшемуся живым сыну и упала ему на грудь, громко рыдая. Кольбейн же стоял, опустив голову, бледный и растерянный. – Похоже он совсем не ожидал, что его так тепло встретят, – проговорила с улыбкой Елена. – Скорее! Скорее! – приказал герцог Доран слугам, стоящим рядом. – Сообщите его величеству, он так обрадуется, узнав, что любимый племянник жив и вернулся домой. – Но ты весь грязный, в каких-то лохмотьях, – проговорила сквозь слезы Родгена, рассматривая сына, и, увидев проступившую на бинтах кровь, в ужасе воскликнула – Скорее! Скорее в дом! Немедленно приготовить ванну и чистые бинты для его светлости! Вызвать лекарей, немедленно! Герцогиня хотела увести Кольбейна. Но он освободился из родительских объятий и проговорил: – Отец, матушка, вы должны знать, я смог вернуться живым лишь благодаря одному человеку, что спас меня, – он повернулся и указал на стоящую неподалеку Елену. Его мать с отцом переглянулись. – Спасибо тебе, дочка, – обратился к Елене герцог, подходя к ней и беря за руку, – ты спасла нашего дорогого сына, ты спасла всех нас от горя и отчаяния. На его глазах навернулись слезы. Елена тепло улыбнулась ему в ответ. – Дорогой, дорогой, – торопливо зашептала Родгена мужу, – зачем ты ее называешь дочкой? Это же прислуга? – и герцогиня бросила несколько растерянный взгляд на Елену. Ей было весьма непривычно ощущать себя в неоплатном долгу перед человеком последнего сорта, а именно таким Родгена считала всю прислугу. – Просто заплати ей и все, – нервно проговорила она на ухо герцогу, дергая за рукав. – Конечно, такой подвиг заслуживает награды, – ответил тот, и, посмотрев на Елену, спросил, – чего ты хочешь, дитя мое? Проси все, что угодно. Елена сначала растерялась от столь ласкового обращения герцога Дорана и хотела уже отказаться от вознаграждения. Разве она бросилась на помощь Кольбейну ради награды? Нет. Просто пока он жив, жива она. Вот и все. Герцог Доран внимательно смотрел на девушку и ждал ответа. – Ну что же? Ты не можешь определиться с наградой? – Ваша светлость, мне не нужно награды. Я помогала вашему сыну не ради нее. Но, если вам не сложно, не могли бы вы помочь мне в одном деле? Она запнулась, подбирая слова. Затем посмотрела на стоящего чуть поодаль Кольбейна. Было видно, что он ждал ответа Елены с неменьшим нетерпением, чем его отец. «Что же делать? – думала в смятении Елена. – Но это все равно должно было случиться». – Ну так что же? – спросил герцог Доран. Елена отвела взгляд от Кольбейна и произнесла на одном дыхании: – Не могли бы вы подписать две вольные, деньги на которые я оставляла недавно старшей экономке? – Две вольные?! – воскликнула пораженная герцогиня Родгена. Герцог Доран тоже выглядел очень удивленным. Кольбейна Елена видела лишь боковым зрением, но ей показалось, что при ее словах, он дернулся, словно желая подойти к ней. – Да, две вольные, – продолжала Елена, стараясь выглядеть спокойно, – одну на меня, другую на работника Варди, и еще я оставила деньги, чтобы выкупить вот этого жеребца по кличке Смуглый. – Ну что ж, – проговорил герцог Доран, – это меньшее, что я могу сделать в благодарность за спасение моего сына. Родгена тут же стала что-то гневно шептать мужу на ухо, по всей видимости, уговаривая, не подписывать бумаги. Елена посмотрела на Кольбейна – совершенно потрясенный, он смотрел на нее тяжелым взглядом, полным боли и разочарования, словно она только что предала его. «Но почему? – дивилась Елена. – Разве он сам не говорил мне, что нам не быть вместе? Что он герцог благородных кровей, а я лишь прислуга? Так почему такой взгляд?» Кольбейн опустил глаза и, резко повернувшись, направился быстрым шагом к дверям дворца и вскоре скрылся внутри. – Приходи вечером в мой кабинет, – сказал герцог Доран, – все бумаги будут готовы. То воодушевление, с которым Елена вставала сегодня утром, куда-то резко пропало. Понурив голову, она направилась к заднему двору, ведя рядом с собой Смуглого. – И зачем я только сказала это перед ним? – корила себя она. – Возможно, было лучше, чтобы он вообще не знал, что я собираюсь уходить? С такими тяжелыми мыслями девушка подошла к калитке и тут заметила, как возле забора, на земле, сидит какой-то человек, устало опустив голову себе на руки. – Варди! – узнала она друга. Услышав ее голос, юноша вздрогнул, испуганно вскинул голову и посмотрел на нее. – Елена?! Он подбежал к ней и стиснул в объятиях. – Что же ты наделала, Елена? – говорил сдавленно Варди, словно вот-вот разрыдается. – Разве можно так поступать? Убегать одной ночью в лес? Никому ничего не сказала. Я думал, что ты погибла, тебя волки съели или что-то еще… – Варди замолчал и закрыл лицо рукой. – Прости меня, – проговорила она тихо, – прости, что заставила тебя волноваться. Но я не могла поступить иначе. – Ничего, ничего! Главное, что ты жива, это самое главное. Елене было так странно видеть ее великана-друга в таком состоянии, почти на грани слез. – Пойдем скорее, – сказала Елена, высвобождаясь из объятий Варди, – хочу повидаться с тетушкой Магги и Берси. – Еще бы, они ужасно напугались, Магги так чуть не слегла. Они вошли за ограду, и тут же к ней бросились люди и стали хватать за руки. – Елена! Это правда, что ты спасла молодого герцога?! – раздавалось со всех сторон. – Елена, ты такая отважная! Тебя, наверное, теперь наградят? «Надо же, как быстро новости разносятся по поместью», – промелькнуло в голове у Елены. Слуги обступили юную героиню со всех сторон плотным кольцом, и, перебивая друг друга и крича, требовали ответов и разъяснений. Варди пришлось вступиться: – Тише вы! Вот облепили, все вам расскажут в свое время! – он пошел вперед, расчищая проход. Но тут им навстречу выбежала тетушка Магги. На глазах ее блестели слезы. – Девочка моя, вернулась, живая! – Всех переполошила, окаянная, – это уже был голос Берси. Елена бросилась в их объятия. Сегодня, как никогда, она чувствовала себя так, словно вернулась домой. Она рассеяно посмотрела вокруг себя, ища, но не находя еще одно родное лицо. – Хотела бы увидеть Фрею. Никто не знает, где она? – Наверное, понесла императору его мантию, что испачкала накануне, – предположила Магги, поглаживая Елену по голове. – Что?! Фрея испачкала мантию императора? Но как это произошло? Магги вздохнула и переглянулась с Варди. – Герцог Лейв порекомендовал ее в качестве прислуги при императорском ужине. И, когда Фрея подавала вино, опрокинула кубок на мантию. Сердце Елены екнуло. Такой проступок разве мог остаться безнаказанным? – И что же с ней сделали за это? – Ну поскольку она теперь под протекцией герцога Лейва, ей сделали лишь замечание, – ответила Магги, – но Фрея убедила всех, что своими руками постирает и накрахмалит мантию. Император, как, собственно, и все хозяева, был в таком смятении и расстройстве из-за того, что молодой герцог Кольбейн пропал. Уже между собой считали его погибшим. Так что на испачканную мантию не обратили особого внимания. – Можно сказать Фрее крупно повезло, – заметил Берси, – хозяева обычно за такие штуки больно проходились палками по спинам и бокам, так что в следующий раз ты скорее на себя все прольешь, чем на хозяйское, тем более императорское. «Бедная Фрея, – думала Елена с тревогой, – как же она, наверное, переволновалась». – Пойдем, моя деточка, – сказала ласково Магги, – тебе надо помыться и снять это изодранное платье. Ты сегодня наша героиня. – А я заберу Смуглого, ему бы тоже мытье и нормальный корм не помешал, – проговорил Берси, забирая поводья и уводя Смуглого в конюшню. – Елена, тебе чем-нибудь помочь? – спросил Варди. – Какая еще помощь? – заругалась Магги. – Мыться она идет, все уйди отсюда! И тетушка замахала руками, прогоняя несчастного, смущенного юношу. Магги с Еленой зашли в небольшую комнатенку, посередине которой стояла большая кадка с холодной водой. – Ты пока раздевайся, – сказала тетушка, – а я принесу ведра с горячей водой. Елена сняла с себя испачканное, изорванное платье. Только сейчас она обратила внимание, насколько ее колени казались черными от грязи, синяков и мелких царапин. Тоже самое и с руками. Девушка нахмурилась и попробовала оттереть пальцы и ладони, но без воды это плохо получалось. – Конечно, – грустно произнесла она, разглядывая свои старые загрубевшие мозоли, – разве я ровня герцогу с такими-то руками? Через пару минут Магги принесла горячей воды и кусок мыла. – У тебя просто воронье гнездо на голове, а не волосы. Давай, залезай в кадку! Елена покорно послушалась. Теплая вода обволакивала ее молодое тело, принося расслабление уставшим членам, царапины и ссадины на коленях и руках стали пощипывать. – Наклоняй голову! – скомандовала тетушка и, взяв кусок мыла, стала резкими, энергичными движениями намыливать волосы Елены. – И зачем это было делать – идти на верную смерть ради молодого герцога? У него и без тебя спасателей предостаточно. – Магги, герцог Доран сегодня вечером отдаст мне вольные и уже завтра я смогу уйти, – ответила Елена, – ай! – это мыло попало в глаза и страшно защипало. – Промывай скорее, – и Магги плеснула в руки Елены чистой воды, – он бы и так тебе эти вольные подписал. Ты же деньги отдала. Зачем было в лес ехать? Хвала Небесам, волки не сожрали живьем. Ну скажи, зачем? И так все силы были брошены на поиски. Елена задумчиво смотрела на воду, словно вновь вернувшись в ту ночь, когда отчаянно искала Кольбейна. – Магги, он бы не выжил там, еще немного и его светлость погиб бы от потери крови. Когда я его нашла он был тяжело ранен… Она запнулась. Стоило ли говорить тетушке о том, что это герцог Лейв напал на брата, а совсем не медведь? Кольбейн явно не хотел, чтобы об этом знали до того, как он со всем разберется. – Бедный молодой герцог Кольбейн! – воскликнула Магги со страхом в глазах. – На этих охотах и раньше частенько происходили несчастные случаи, но, чтобы за полгода оба хозяина были на волосок от гибели – такое впервые на моей памяти. Благо они крепкие мужчины и быстро идут на поправку. Тетушка вылила еще одно ведро воды на Елену, а затем помогла ей выбраться из кадки и насухо вытерла куском чистой ткани. – А это тебе от меня, моя девочка, – сказала Магги, счастливо улыбаясь и кладя на скамью простое, но очень милое платье из голубого льна. Елена не могла поверить своим глазам. – Магги, что это? – Я уже давно хотела сшить тебе платье, была ткань, вот и сделала. Ну-ка, примерь. Надеюсь, я не ошиблась с размером. Елена надела платье и затянула спереди корсаж. Оно было слегка велико, но все равно смотрелось прелестно, подчеркивая трогательную хрупкость девичей фигуры. Елена смущенно осматривала себя. – Это такое нарядное платье! И куда мне в нем ходить? Магги махнула рукой. – Что за глупости, это самое обычное платье. Просто тебе очень идет фасон и цвет. Ты свежа и прекрасна, словно незабудка в саду. Жаль здесь нет зеркал, как у хозяев в комнатах, тогда бы ты сама убедилась, насколько ты хорошенькая. Елена была растрогана до слез. Она понимала, что это платье – прощальный подарок. – А вот слезы нам совсем сейчас не нужны, завтра моя девочка уедет далеко-далеко отсюда, – но тетушка не договорила, она отвернулась и быстро смахнула с лица две крупные слезы. – Ну все, я побежала на кухню. Некогда, некогда мне. Она вышла, а Елена еще какое-то время стояла и любовалась платьем. Сейчас оно казалось ей самым прекрасным нарядом на всем белом свете. Улыбаясь, Елена взяла гребень и расчесала волосы, заплетя их в косу вокруг головы, ее руки сами собой потянулись к белому чепцу. Она хотела уже его надеть, но тут остановилась. – Нет, не буду его больше надевать, я больше не служанка здесь. Я свободная! Чепец упал на пол, а Елена выбежала на улицу. Пробегая по двору, до нее донесся разговор двух девушек, шептавшихся за углом: – Получила вольную, серьезно? – Да, уходит завтра вместе с Варди. – Наверное, поженятся. Послышалось тихое хихиканье. «Поженимся? Мы с Варди? – удивилась Елена. – Что за глупая сплетня?» Она поспешила на конюшню, чтобы повидаться с Берси. – Ты, зеленоглазая зря так разгуливаешь. – пожурил старик, едва завидев ее в дверях. – Гулла вполне может на тебя накричать и плетями пройтись. Пока на руках нет бумаги с хозяйской подписью и печатью, ты все еще крепостная, как и все вокруг. – А все равно, пускай и кричит, и бьет. Терпела я три года, потерплю и еще несколько часов. Она опустилась рядом с Берси. Старик вздохнул. – Ну ты конечно отчаянная девочка. Одной пуститься на поиски нашего молодого герцога. Всех нас очень напугала. – Как ты думаешь, Берси, – спросила Елена, задумчиво глядя на белые облака высоко в небе, – у меня получится начать другую жизнь? Быть может, это просто иллюзия, и я совсем не буду счастлива? Берси покачал головой. – Этого никто не знает, девочка. Я лишь одно знаю, что счастье оно ведь не зависит от места, в котором ты находишься. Сейчас, прожив так долго на этой грешной земле, я чего только не повидал и понял лишь одно, что наша жизнь весьма скоротечна. Вот еще, казалось, недавно был молодым и сильным юношей, скалой, как Варди, и моргнуть не успел – и уже согбенный старик, теряющий зубы. И понял я, что надо дорожить каждой минутой этой жизни, не тратить ее на безделие или злобу, надо успеть что-то дать людям, которые вокруг тебя. В этом, наверное, самое большое счастье, прожить жизнь, не превращая все вокруг себя в ад, а, наоборот, быть светом для людей, их утешением и опорой, – Берси на мгновение замолчал и посмотрел на Елену, – у тебя вся жизнь впереди, девочка, не растрать ее попусту. Елена прижалась к плечу старика и закрыла глаза. «Что я могу кому дать? – думала она про себя. – Я сама словно стою над обрывом в растерянности, не зная, что мне делать и куда идти. Где мой путь? Где мой дом? Кто я? У меня нет ответов даже на эти простые вопросы». Вечер приближался, девушка помогала Берси на конюшне, но сердце ее было неспокойно. Уже скоро она получит вольную. Ей не верилось в реальность происходящего, слишком долго она ждала этого. – Елена? – позвал ее Варди, подходя к конюшне. – Ну так что с нашими вольными? Хозяин подписал? Она развела руками. – Не знаю, герцог Доран приказал забрать их вечером. Но как? Не думаю, что я могу сама без спроса заявиться во дворец? Наверное, нас позовут. Варди довольно заулыбался. – Уже завтра уедем с тобой отсюда, я словно в сказку попал, – юноша взял Елену за руку и проговорил, краснея, – разве я мог мечтать, что когда-нибудь стану свободным, и ты будешь рядом со мной. Ты уже собралась? – Нет, у меня и вещей-то толком нет никаких, уйду налегке. Черная тень упала на землю – это была старая экономка. Друзья невольно вздрогнули при ее появлении. – Его светлость герцог Доран ожидает тебя, Елена, – прозвучал сухой ровный голос экономки. – А я разве не должен идти? – удивился Варди. – Я же тоже получаю вольную. – Был приказ привести только Елену. Экономка повернулась и пошла вперед. – Следуй за мной, – произнесла она, не оборачиваясь. Елена переглянулась с Варди. – Ну что ж, надо идти, – прошептала она, чувствуя, что начинает дрожать от волнения. Варди кивнул и снова заулыбался. – Да, возвращайся поскорее, я буду тебя ждать. И вот экономка повела Елену во дворец, который в этот час был уже ярко освещен огнями. Из каминной залы раздавались смех, разговор и музыка. «Видимо, празднуют возращение Кольбейна», – предположила Елена и остановилась возле двери залы. Там за ней – он. Ему больше ничего не угрожает, он снова вернулся к блеску и роскоши жизни аристократа, а она уйдет, чтобы уже никогда не возвращаться. – Сюда, – проговорила экономка, указывая путь. Пройдя высокую галерею, они встали возле двери кабинета. Экономка постучала и вошла, девушка поспешила за ней. Эта комната по сравнению с другими залами дворца была обставлена более сдержано, без кричащей роскоши и золота в каждом углу. Декорированные дубом стены, высокие стеллажи книг, портреты дам и кавалеров в тяжелых темных рамах, большая карта Великой Империи, пушистый ковер на полу и теплый свет от камина. Впервые Елена оказалась в столь уютной комнате дворца. Сам герцог Доран сидел в кресле возле камина и что-то читал. – Ваша светлость, – обратилась экономка к герцогу с поклоном, – привела Елену по вашему распоряжению. Герцог встал с кресла и подошел к склоненной девушке. – Проходи сюда, моя дорогая, – обратился он ласково. Елена была смущена таким вниманием хозяина. – Ваша светлость, мне непривычно слышать столь доброе обращение ко своей персоне со стороны герцога, – произнесла она, не поднимая глаз. – А какое может у меня быть обращение к тебе, Елена, если ты спасла от верной гибели моего дорогого сына? – ответил герцог Доран и, затем, обратившись к экономке, сказал: – Ты свободна, Роксана. Та поклонилась и вышла. – Подойди сюда, – указал герцог на стол возле камина, – вот две вольные и документ на жеребца. Он взял со стола два небольших свитка и протянул Елене. – Прочти сама. Елена развернула один из свитков и увидела свое имя, написанное золотыми чернилами. «Вот и все! – пронеслось у нее в голове – Я свободна! Я больше не крепостная!» От волнения она ощутила, как холодеют пальцы. Герцог Доран внимательно наблюдал за ее реакцией. – Что же ты? Прочти, что там написано, – предложил он еще раз. Елена сложила свиток и поклонилась с почтением. – Я благодарна вашей светлости. Но прочесть я не смогу, так как не знаю верейского. – Ах да, я совсем забыл, – смутился герцог, – ну что ж, теперь ты и Варди свободны, можете в любое время уходить. А теперь мне нужно поспешить, и так оставил на долго императора в каминном зале. Елена поклонилась герцогу и вышла из комнаты. Держа у сердца заветные документы, она, не помня себя от радости, побежала вперед. «Свободная, свободная, свободная!» – твердила она сама себе, не веря своему счастью. Она выбежала в сад и направилась в сторону заднего двора. Стоял поздний осенний вечер. В саду пахло опавшей листвой, журчал ручей. Все цветы уже давным-давно отцвели, лишь изредка попадались на клумбах запоздалые розы или гортензии. Тропинка к заднему двору пролегала мимо небольшой плетенной беседки, Елена не замечала ничего вокруг и смотрела лишь на свои руки, держащие свитки с вольными. Как вдруг кто-то выпрыгнул прямо перед ней из темноты, прижав к стене беседки и, схватив двумя руками за горло, начал душить. Свитки попадали на землю, в глазах потемнело, Елена отчаянно пыталась высвободиться из тисков вокруг ее горла, но безрезультатно. – Я же сказал, что доберусь до тебя, ведьма, – прошипел герцог Лейв, еще сильнее сжимая пальцы на горле своей жертвы, – сначала спасла моего треклятого братца, а теперь и вольную получила! Но никто, слышишь, никто никогда не сбегал от меня! Елена чувствовала, что задыхается, сознание начало мутиться. – Я задушу тебя прямо здесь, в этом и будет твоя свобода, – Лейв оскалил зубы, радуясь своей садисткой выдумке. Но тут кто-то одним рывком оторвал Лейва от Елены и повалил на землю. В тусклом ночном свете Елена узнала фигуру Кольбейна. – Все никак не успокоишься, Лейв?! – сказал он резко. – Возвращайся в зал и продолжай изображать инвалида. Лейв поднялся и кинулся на брата, но тот одним движением оказался за его спиной, скрутив руку брата до хруста костей и принуждая встать на колени. – А! – взвыл от боли Лейв, падая на землю перед потрясенной и все еще кашляющей Еленой. – Не зли меня, братец, а то ведь я могу, чего доброго, и впрямь тебя инвалидом сделать, – прошептал Кольбейн ему на ухо. – А! Отпусти! – взмолился Лейв. Тогда Кольбейн резко толкнул его вперед, одновременно выпуская руку из тисков. Лейв упал и трусливо пополз по земле, а затем, вскочив на ноги и побежал в сторону дворца. – Ох, уж эти родственнички, чтоб их, – выругался Кольбейн, с отвращением глядя на удирающего Лейва. Елена все еще не могла восстановить дыхание, одной рукой она опиралась о беседку, другой держала свое горящее горло. Кольбейн перевел на нее взгляд, но не стал подходить. Лишь сложил руки за спиной и молча наблюдал за тем, как она приходит в себя. Елена надеялась, что ее сердце билось, как сумасшедшее из-за пережитого страха. Но нет, этот неистовый трепет в груди был из-за Кольбейна, из-за того, что она чувствовала его взгляд. – Благодарю вас, ваша светлость, – прошептала наконец она, все еще держась за горло, и посмотрела на него. Но сердце ее тут же упало. Как холодно и отстраненно он смотрел, словно чужой. – Не стоит благодарностей, сударыня. Мы в некотором смысле теперь квиты, ведь так? Он повернулся, собираясь уходить. «Что же делать? – лихорадочно думала Елена. – Что же делать?» Кольбейн пошел было вперед по тропинке, но тут что-то попалось ему под ногу, он остановился и посмотрел на землю. Это был свиток с вольной. Герцог поднял его и, развернув, стал читать вслух: – Данный документ выдан Елене в подтверждении того, что она является вольной крестьянкой. – Кольбейн зло усмехнулся. – Странный текст. По мне так какая разница, что крепостная крестьянка, что вольная? Елене не понравились его слова, она нагнулась и подняла с земли второй свиток и бумагу на Смуглого. – Для вас, ваша светлость, это и правда может ничего не значить, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос не сильно дрожал от гнева, – но для простой девушки, как я, это означает, что ее судьба изменилась. Она подошла к герцогу и хотела было забрать бумагу. Но он не дал, а лишь вытянул кверху руку настолько высоко, чтобы Елена не могла дотянуться, так что девушке пришлось прыгать в попытке достать вольную, но безрезультатно. – И ради этой вот судьбы вы продали меня? – говорил Кольбейн, все еще держа руку поднятой. – Это стоило того? Совершенно выбившись из сил из-за тщетных попыток достать вольную, Елена зло взглянула на герцога. Он издевательски улыбался, наблюдая за ней. Синие глаза смеялись, его явно забавляла ее слабость. Волна гнева захлестнула Елену, она подошла вплотную к Кольбейну и со всей силы наступила ему на ногу. – Ай! – крикнул он от боли, прихрамывая на отдавленную конечность и роняя вольную. «Это мой шанс!» – быстро смекнула Елена, схватила упавшую бумагу и пустилась бежать вниз по дорожке по направлению к заднему двору. – Ах, ты маленькая злючка! – крикнул, морщась от боли, Кольбейн и погнался за ней. Девушка понимала, что герцог догонит ее раньше, чем она добежит до заднего двора. Единственный шанс для нее спастись от погони – это скрыться где-то в темноте сада и подождать, пока он не уйдет. Она нырнула в кусты камелий, росших вдоль дорожки, забежала поглубже и затаилась, прислушиваясь к шагам. Она пыталась унять учащенное от бега сердцебиение и дышать, как можно тише. Вокруг была непроглядная тьма, не было слышно ни звука. «Он ушел? – спросила себя Елена. – Нет! Лучше подождать», – и зарылась получше в листву. Прошло несколько минут, но ничего не было ни слышно, ни видно. Елена перевела дух и решилась наконец покинуть свое убежище. Она вышла на дорожку и побежала к калитке. Но вдруг наткнулась на что-то твердое и больно ударилась головой. Это оказалась широкая грудь Кольбейна. – Вы и правда думали, что я так и ушел ни с чем? – весело спросил он, смотря на растерянную Елену. – Вас, видимо, очень забавляет издеваться надо мной? – проговорила она, потирая ушибленный лоб. Герцог наклонился и заглянул ей в глаза. – О да, считайте это моей маленькой местью за ваше бессердечное поведение по отношению ко мне. Елена удивленно посмотрела на него. – В чем же мое бессердечное поведение проявилось? В том что я не хочу быть крепостной? – О нет, – ответил Кольбейн, переходя на шепот, – а в том, что пытаешься сбежать от меня, Елена. Уйти, оставив одного. И тут же он резко дернул Елену на себя и прижал ее руки, держащие свитки, ко своей груди. – Хочешь уйти так, словно не замечаешь того, что происходит между нами, – прошептал пылко Кольбейн. – Отпустите меня, ваша светлость… – взмолилась она. Но герцог лишь сильнее прижал ее к себе. – Отпустите меня! Слышите?! – закричала Елена. Она начала колотить Кольбейна изо всех сил в грудь. Ей казалось еще немного, и она потеряет сознание. – Елена, Елена, скажи, ты любишь меня? Скажи, прошу тебя, скажи мне, – он прижался губами к ее лбу. Елена не могла ничего ответить, ее душили рыдания, по щекам катились слезы. – Зачем вы спрашиваете? – проговорила она чуть слышно. – Вы разве не видите моих чувств к вам? – Скажи это, я хочу услышать это от тебя! – голос герцога дрожал от волнения. – Да, я люблю вас! – прокричала она в отчаянии, роняя свитки и закрывая руками свое лицо. – Но что же я могу поделать, если нам невозможно быть вместе! Отпустите меня! Елена уперлась руками в грудь герцога и снова попыталась вырваться. – Я не могу, не могу отпустить тебя, – прошептал Кольбейн, наклонился и поцеловал ее. Она вся замерла, сердце забилось так сильно, словно готово было выпрыгнуть из груди, пальцы судорожно цеплялись за золотые пуговицы на бархатном камзоле герцога. Его горячие губы были настойчивыми и нежными, сводя с ума, заключая в сладкий плен. «О, если бы он никогда не отпускал меня! – молило ее сердце. – Если бы только это мгновение длилось вечность!» – Мне по-настоящему нужна лишь ты одна, – страстно шептал Кольбейн, все еще касаясь ее губ, – я понял, что, если приобрету весь мир, все, чего я так долго жаждал, но тебя не будет со мной, все это будет просто ничтожно, превратится в какую-то бессмысленную пустоту, в которой я буду один. Лишь ты единственная наполняешь мою жизнь настоящим смыслом, лишь с тобой я чувствую себя живым. – Ваша светлость, нам нельзя этого делать, – прошептала в ответ Елена, просыпаясь от сладостного дурмана, – ваше общество, ваши родители никогда не примут меня, безродную крестьянку. – Все это будет неважно, когда я стану императором. Тогда ты воссядешь рядом со мной на золотом троне Альнаара, Елена. Ты станешь моей императрицей. Я поставлю тебя выше всего и всех. Услышав это, Елена отстранилась от Кольбейна. Быть может, она ослышалась? – Что? Что вы такое говорите, ваша светлость? Откуда вы знаете, что станете императором? Он смотрел на нее все теми же глазами, но в то же время что-то странное и страшное затаилось в их глубине, чего Елена не могла до конца понять. Она так много хотела ему сказать: что ей совсем не нужен трон, не нужна власть, нужен только он один, все остальное не имеет никакого значения. Но тут неожиданно послышались чьи-то торопливые шаги, кто-то бежал по дорожке, проходящей мимо кустов камелий, которыми со всех сторон были окружены Елена с Кольбейном. – Ваша светлость! Герцог Кольбейн! Это был мальчишка, прислуживающий на кухне. Он явно был чем-то очень встревожен. Кольбейн приложил палец к своим губам, жестом показывая, чтобы Елена вела себя тихо – Ваша светлость, где вы?! – продолжал звать мальчишка, уже почти пробегая мимо. Кольбейн вышел на дорожку. – Что случилось? – спросил он, поправляя одежду. Мальчишка в панике подбежал к нему и испуганно заверещал: – Беда, ваша светлость, его императорскому величеству стало плохо за ужином! Похоже на отравление, так сказал лекарь! Вы нужны немедленно! Услышанное привело Кольбейна в оцепенение. – Хорошо, иди, я сейчас буду, – наконец приказал он. Мальчишка поклонился и побежал назад. Герцог стоял на дорожке и мрачно смотрел себе под ноги. Елена вышла к нему. – Ваша светлость, что происходит, что с его величеством? – спросила она встревоженно. Кольбейн взял похолодевшие руки девушки в свои. – Тебе не о чем беспокоиться, моя дорогая, возвращайся к себе в комнату. Но ничего не предпринимай и тем более никуда не смей уезжать. Хорошо? Она растеряно кивнула. – Вот и отлично, сейчас мне нужно идти, Елена, но как только все разрешиться, я найду тебя. Дождись меня! И он быстро зашагал вверх по дорожке в сторону дворца. – Что же это такое? – проговорила Елена, смотря ему в след, –императора отравили? Но кто? Неужели тот же, кто отравил недавно герцогиню Вигдис? Совершенно потрясенная и сбитая с толку, она решила наконец вернуться на задний двор. Войдя в корпус для прислуги и открыв дверь своей комнаты, Елена вздрогнула – на кровати спиной к ней лежала Фрея. Прошло всего немного времени, как ее подруга переехала в Цветочные комнаты, но Елена уже скучала по ней и сейчас, увидев ее вот так вдруг, очень обрадовалась. – Фрея! Елена хотела подойти к ней, но тут поняла, что Фрею бил озноб, она бормотала что-то нечленораздельное себе под нос, словно в бреду. – Фрея?! Что с тобой?! Тебе плохо?! Она было хотела поднести руку, чтобы дотронуться до Фреи, но та неожиданно повернулась к ней и резко вскочила на ноги. Елена в страхе отступила. Что-то зловещее было во всем облике девушки. Она улыбалась, но это была совсем не та светлая и ясная улыбка ее дорогой подруги, сейчас это был злобный оскал, а в васильковых глазах застыло безумие. – А вот и наша дорогая Елена вернулась, – усмехнулась Фрея и стала надвигаться на нее, так что той пришлось пятиться назад. – Фрея, что с тобой? Ты заболела? —прошептала Елена, холодея от ужаса. Нет. Это не ее подруга, что с ней случилось? – Я видела тебя с ним! – прокричала Фрея, рвя на себе волосы. Елена почувствовала, как уперлась спиной в изголовье своей кровати – дальше отступать было некуда. – С кем ты меня видела? – С Кольбейном! – крикнула Фрея. – Он целовал тебя! Обнимал тебя! Я знала! Знала! Еще тогда в галерее, когда он не смог поймать тебя, я видела какими глазами он смотрит на тебя! С какой жадностью он смотрит на тебя! Но он решил меня обмануть, и обручиться с этой дурой Вигдис. Чтобы затуманить мне глаза. Елена с ужасом слушала этот поток безумия. Фрея вдруг замолчала и тут же начала безудержно хохотать во весь голос. – Он решил обмануть меня, решил скрыть ту, которую любит по-настоящему, но так вот не получилось! В своем безумии Фрея подошла вплотную к Елене. Только сейчас Елена заметила, что на ней были надеты белые перчатки, которые используют швеи при работе, а в правой руке она что-то сжимала. Фрея смотрела на нее страшными вытаращенными глазами, она занесла руку, словно собираясь нанести удар. Но Елена вдруг обхватила своими пальцами ее судорожно сжатый кулак. – Фрея, моя дорогая, что с тобой случилось? – спросила она, дрожа всем телом. – Прошу тебя, вернись ко мне! Мне очень страшно, очень страшно! Фрея замерла и медленно опустила руку. Елена тут же обняла ее. – В чем я перед тобой провинилась, скажи мне, Фрея?! Почему ты такая?! Моя бедная девочка! – Елена, прости меня, прости, – прошептала Фрея, словно придя в себя. – Все хорошо! Все хорошо! Одинокая свеча горела на столе, отбрасывая длинные тени на пол и стены. Было так тихо и спокойно. Та лихорадочная дрожь, что била Фрею, прошла, она, казалось, совсем успокоилась и теперь прижималась к Елене, словно испуганный ребенок. Та гладила ее по голове и приговаривала: – Ш-ш, все хорошо… Неожиданно дверь в их комнату с треском распахнулась, и в нее ворвался Кольбейн в сопровождении нескольких вооруженных людей. – Схватить! – резко приказал он. И тут же стражники накинулись на Фрею и оторвали от подруги. – Елена! – крикнула она испугано, но ее уже скрутили, заставляя разжать кулак, из которого на деревянные доски пола упала небольшая игла. – Что здесь происходит?! – вскричала Елена, бросаясь на помощь Фрее. – Немедленно отпустите ее! Ваша светлость, – обратилась она к Кольбейну, – прикажите отпустить Фрею. Но герцог кивнул в сторону двери, и связанную девушку потащили вон из комнаты. – Прощай! – успела только прокричать та. – Фрея! – кинулась Елена ей в след, но Кольбейн молча преградил путь. – Что вы делаете?! – кричала она в истерике. – Отпустите ее! Но он не смотрел на нее. Наклонившись, Кольбейн достал платок из рукава и осторожно поднял валявшуюся на полу иглу. – А это я лучше заберу отсюда, а то еще наступите ногой, чего доброго. Елена ничего не понимала. – Вы меня слышите?! Отпустите Фрею! – Даже ради вас, я не могу этого сделать, Елена, – отвечал Кольбейн, стараясь избегать ее взгляда, – она покушалась на жизнь императора. Не сказав больше ни слова, он поспешно вышел из комнаты. Елена почувствовала, как земля уходит из-под ее ног. Что он только что сказал? Фрея? Покушение на императора? Как это возможно? Бессмыслица какая-то. Чувствуя, что сейчас упадет в обморок, Елена опустилась на кровать и уронила голову на руки. II Еще никогда в поместье Наттеньер не царила столь мрачная атмосфера, как в это утро. Новость о том, что императора пытались отравить, мгновенно облетела всю округу. Убийцей оказалась не кто-нибудь, а молодая девушка-швея по имени Фрея, работавшая на заднем дворе поместья. – А мне она сразу не понравилась, – брезгливо поморщилась Гулла, разговаривая с прислугой на кухне, – тихая такая, глаза в пол – всегда таких не любила. – Да ты никаких не любишь! – отрезала Магги. – А что же с императором, он не умер? – спросила одна из кухарок шепотом. Все испугано переглянулись друг с другом. – Типун тебе на язык, старая! – заругалась Гулла, – снова помог его светлость Кольбейн. Яд оказался тот же, что был использован в покушении на герцогиню Вигдис. – Слава Предкам, наш император жив! – воздела руки к небу кухарка, и все остальные повторили за ней. – Слава Предкам! *** – Как вы себя чувствуете, повелитель? – спросил лекарь, внимательно слушая через трубку императора, лежащего в высоких подушках. Рагнар закашлял, было видно, как тяжело ему давалась речь. – Ничего, – прохрипел он. Тут же присутствовали герцоги Доран и Кольбейн. – Если бы не твоя помощь, сынок, я бы уже умер, – проговорил Рагнар, обращаясь к племяннику. Кольбейн поклонился. – Хвала Небесам, у меня было подходящее противоядие. – Почему же эта девушка это сделала? – задумался Доран. – Скорее всего ей кто-то приказал это сделать, – заключил император, переводя тяжелый взгляд на брата, – и нам надо выяснить, кто за этим стоит. Привести ее в главную залу! Я лично буду ее допрашивать. – Но, ваше величество, – тут же заволновался лекарь, – вы еще слишком слабы для проведения допросов! Император ответил на это тем, что приподнялся в кровати. – Я отлично себя чувствую, – и взяв в руку свой жезл, он встал на ноги. Все склонились в почтении. Проходя мимо стола, император увидел на нем большее количество писем, пакетов и свитков. – Что это еще такое?! – спросил он раздраженно стоящего поодаль секретаря. Тот нервно задергал глазами и быстро поклонился. – Вы были больны, ваше величество, поэтому я не смел подносить вам корреспонденцию. – Да как ты посмел?! – взревел Рагнар, заставляя всех невольно вздрогнуть от ужаса. – Нас раздирают войны на севере и востоке, экономические кризисы в пограничных областях, чиновники шлют мне важные отчеты, а ты, олух, не даешь мне читать корреспонденцию?! Секретарь в ужасе пал на колени перед разгневанным владыкой. – Прошу, смилуйтесь, повелитель! Тяжело дыша, император подошел к столу и стал разглядывать пакеты. Кольбейн замер и напряженно следил за тем, какое именно письмо он возьмет в первую очередь. Сначала император протянул руку к белому свитку с красной гербовой печатью, Кольбейн знал, что это был отчет генералов северных пограничных. Он сам неоднократно составлял такие отчеты. Вскрыв печать и начав читать, император сразу нахмурился. – Кольбейн, взгляни сюда! – сказал он, протягивая свиток племяннику. Дайсаны и керки без конца терзали северные границы Империи, накануне ночью они проникли вглубь. Пытаясь завладеть оружейным складом, варвары перебили один из военных гарнизонов. Генерал Риг Кареот просит столицу прислать подкрепление, чтобы начать наступление на их станища в Ледяной пустоши. Император внимательно наблюдал за лицом Кольбейна, читающего отчет. – Ну, что скажешь? Как тебе? Он просит столицу прислать подкрепление, но помимо дайсанов, керков и нордвердов на севере, у нас есть целая орда диких и кровожадных велетов и эзенов на востоке, а также пока дружный и присмиревший Южный Каганат, но почему-то то и дело нападающий на наши торговые суда в Южном море. И каждое это племя хочет отодрать кусок земли, и везде нужны огромные силы, чтобы сдерживать их свирепость. Но самый главный враг – это Северная Ардия, мечтающая стереть Империю в порошок, – произнеся все это, император вдруг схватился за грудь, начал кашлять и задыхаться. К нему тут же подбежали лекари и слуги, беря под руки и укладывая снова в постель. – Ваше величество, пощадите себя, – умолял дрожащим голосом лекарь, – вы и так тяжело больны, а тут еще этот яд… Приступ кашля все никак не проходил, тогда лекарь дал отпить императору травяную настойку из чаши. – Послушайте лекаря, ваше величество, – волновался герцог Доран, глядя на брата, – вам надо пощадить свое здоровье. – Нет, щадить себя мне уже поздно, Доран. Да и не хочу я себя щадить. Смерти я не страшусь, она моя избавительница. Подай мне следующее письмо, Кольбейн. Кольбейн поклонился и подошел к столу. Взгляд его тут же нашел перевязанный в несколько раз золотой веревкой толстый пакет с печатью в виде рыси. Именно его он и поднес императору. – Что это? – воскликнул Рагнар, едва увидев пакет. – Это же печать моего погибшего советника Родмирыча! Открыть немедленно! Секретарь тут же бросился разрезать золотую веревку. Взяв дрожащими руками пожелтевшее письмо, император с нескрываемым волнением начал читать. Но с каждым новым прочитанным словом лицо престарелого владыки становилось все мрачнее и жестче, а зеленые глаза заблестели от гнева. Закончив читать, Рагнар отложил письмо и на мгновение, словно от усталости или от сильного потрясения, прикрыл лицо рукой. – Доран, – обратился он вдруг к брату, – собери всех немедленно в зале. Сначала разберемся с убийцей, затем решим еще одно важное дело. Герцог Доран поклонился. – Слушаюсь, повелитель! – А ты, Кольбейн, будешь проводить допрос этой крестьянки, – приказал император. – Иди, приготовь все. Тот поклонился и вышел за дверь. Остановившись на мгновение, Кольбейн посмотрел перед собой и медленно сжал руки в кулаки. – Да. Скоро все закончится. *** Фрею держали в одном из подвалов поместья, но в каком именно Елена не знала. – Я пыталась узнать у Роксаны, но она молчит, – тяжело вздохнула Магги, когда Елена подошла к ней, чтобы попытаться что-нибудь выяснить. – Магги, может это быть все одной чудовищной ошибкой? – спросила Елена, и голос ее задрожал. Но тетушка молчала. Со вчерашнего вечера, как Фрею увели из комнаты, Елена не могла найти себе покоя. Она просто не хотела поверить в то, что Фрея могла быть в этом замешана. Несколько раз за день она подбегала ко дворцу, пытаясь найти Кольбейна, он единственный, кто мог бы все ей объяснить, но дворец был оцеплен плотным кольцом стражи, как и все поместье. Никому нельзя было ни выходить, ни входить. Ходили слухи, что у Фреи мог быть сообщник, и, когда Елена проходила по двору, она чувствовала, как многие оборачивались ей вслед и шептались: – А ведь она ее лучшая подруга, может и она того? Но ей было не до пересудов. Устало опустившись возле сарая с дровами, она закрыла лицо руками. – Это все должно оказаться ошибкой. Фрею оправдают и выпустят на свободу, и мы уедем отсюда подальше, хочет того она или нет. Кто-то подошел к ней. Подняв с усилием тяжелую голову, она увидела перед собой Варди. Он стоял понуро и смотрел на нее. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=64801851&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.