Сержант. Сила крупного калибра

Сержант. Сила крупного калибра Юрий Григорьевич Корчевский Героическая фантастика Борис Иванов – сержант-срочник Российской армии, простой парень из небольшого провинциального городка, где не принято «косить» от военной службы. И до дембеля ему остается всего три месяца, но обычный выезд на полигон привел Иванова в какой-то непонятный мир. Вроде бы это прошлое? Но здесь другой уклад жизни, другие боги, и заправляют всем жестокие и богатые старики, использующие нечто вроде магии. Что может противопоставить обычный сержант могущественным правителям, способным одним словом послать в бой стаи горгулий и орды мертвецов? У парня есть броневик «Тигр» и пулемет «Корд». Но хватит ли Борису патронов калибра 12,7 мм для завоевания уважения затюканного народа, воинов и волхвов? Юрий Корчевский Сержант. Сила крупного калибра © Корчевский Ю. Г., 2020 © ООО «Издательство «Яуза», 2020 © ООО «Издательство «Эксмо», 2020 ? Глава 1 Туман В армию Борис попал сразу после окончания железнодорожного колледжа. Только успел получить диплом, попраздновать на выпускном вечере, а назавтра обнаружил в почтовом ящике повестку из военкомата. Событие ожидаемое, но всё равно внезапное, делящее жизнь на до и после. Ныне служить – не как в девяностые. Один год – не так много, да и дедовщины в армии стало намного меньше. С приходом Шойгу армия меняться стала. Новая техника и вооружение пришли, благоустроенные казармы для солдат и квартиры для офицеров. Денежное довольствие выросло, дисциплина поднялась. Призывники от службы почти перестали косить, иначе потом попасть на госслужбу невозможно. В общем, желание получалось добровольно-принудительное. Пошёл и не пожалел. После курса молодого бойца попал в сержантскую школу. Всё лучше, чем рядовым. Правда, в учебке гоняли в хвост и в гриву. Марши с полной выкладкой, учебные тревоги в любую погоду, стрельбы, преодоление полосы препятствий. Не по семь, а по тридцать семь потов сходило. Думал – к концу учебки останутся кости и кожа, а взвесился на весах – полтора килограмма набрал за счёт мышц. И кучу знаний приобрёл, чисто мужских – обращение с оружием, боевая техника, строевая подготовка. После учебки получил младшего сержанта и попал в прославленную мотострелковую дивизию, которая сформирована была в первые годы войны. Командир отделения, по-армейски «комод», – первый помощник командира взвода. В батальоне снова обучение, поскольку специфика есть, батальон разведывательный. Снова учёба. Искусство маскироваться, ориентироваться по карте с привязкой к местности, захват языка, да много чего. За службой и учёбой время летело быстро. Уже подумывать стал, куда после армии работать пойдёт. До дембеля три месяца осталось, для солдат он уже «дедушка», как называли старослужащих. И вдруг ночная тревога, погрузка в эшелон, переброска на Урал, учения округа по приказу Верховного. Выгрузили на каком-то полустанке, местность незнакомая. Разбили палаточный лагерь. Поутру получили боеприпасы. Первый взвод на задание ушёл, полк разворачиваться стал для отработки задания «Наступление и прорыв обороны противника». Учения предполагали стрельбы боевыми патронами. Бориса назначили в пикет за пятнадцать километров от полевого лагеря, чтобы кто-либо из местных на территорию полигона не забрёл, не попал под случайную пулю. В подчинении у Бориса водитель и бронеавтомобиль «Тигр». Хорошая машина, мощная, проходимая, бронирована по пятому классу защиты, то есть может выдержать попадание пули снайперской винтовки Драгунова с термоупрочнённым сердечником либо подрыв на мине с шестьюстами граммами взрывчатки. Не машина – танк на колёсах, может преодолеть стену в сорок сантиметров высотой или брод в метр двадцать глубиной. Однако и стоит денег несусветных, больше ста тысяч долларов, как сказал помпотех батальона. Может, и загнул, но Борис склонен был верить. В машине и компас, и GPS-навигатор, ориентироваться легко. А всё равно немного заплутали, поскольку по прямой ехать не получалось. То речка с неизвестной глубиной, то гряда камней, поскольку Уральские горы рядом, днём видел их хорошо. Петлять приходилось. Да кабы ещё дороги были! Даже направлений нет, по которым деревенские бы ездили. Запаса солярки в «Тигре» на тысячу километров, потому остаться без горючего не боялись. Попетляв, вроде на нужную точку вышли. Да стемнело уже, а ещё туман стал садиться, предвещая перемену погоды. Борис командиру взвода по рации кодированное послание отправил – занял позицию. Это чтобы не потеряли да оценили скорость выполнения. На учениях всегда посредник есть, и не один, оценивает качество выучки подразделения. После учений – «разбор полётов» и выводы. Коли оценки высокие, командирам поощрение – либо повышение в должности, либо досрочно звёздочка на погоны. А выучил офицер подразделение плохо – останется при том же звании, но переведут туда, где Макар телят не пас, есть такая поговорка. По-народному – к чёрту на куличики, где на сотни километров вокруг глухая тайга и после службы выйти некуда. И телевизор не работает, поскольку спутник над этими местами не висит. Телефон для связи с родными не работает, только спутниковым можно пользоваться. А он в подразделении только для закрытых переговоров есть. Закрытые – это шифрованные хитроумной системой, подслушать невозможно. Доложил лейтенанту, задумался. До утра, до рассвета, делать нечего, можно и вздремнуть. И водитель – Антон – о том же. – Борь, подхарчиться надо. Всё по уставу, ужин положен. А потом вздремнуть. Как говорится – солдат спит, служба идёт. В армии любимых команд две. Или «отбой», или «приступить к приёму пищи». В машине – сухой паёк на двоих на пять суток. Вообще-то правильно сухпай называется индивидуальным рационом питания. Бывает несколько видов – боевой, для выживания, горный, усиленный для тяжёлых условий службы, бортовой для экипажей самолётов и прочие. Кроме того, в российской армии каждый сухпай имеет семь вариантов в зависимости от набора продуктов, рассчитан на сутки. В отличие от армии США, где сухпай рассчитан на один приём пищи и где двадцать четыре варианта. По мнению Бориса, в сухпае всего достаточно. Он вытащил из ящика седьмой, наугад. Один список на страницу. Галеты – два вида, консервы – тефтели из говядины две банки по 250 гр., мясо консервированное с зелёным горошком и морковью – две банки по 250 гр., икра овощная – 2 жестянки по 100 гр., паштет печёночный, а ещё сыр, повидло, шоколад, сахар, четыре пакетика чая, поливитамины, таблетки для дезинфекции воды, спички – ветровлагоустойчивые – 6 шт., салфетки дезинфицирующие, вилка и ложка пластмассовые и портативный разогреватель с таблетками сухого горючего. По калорийности разные варианты – от 2500 ккал до 3000 ккал, по весу – от 700 граммов до 2100 граммов. С ранешними, времён Великой Отечественной или послевоенных, не сравнить, вкуснее, калорийнее, разнообразнее. Подогревали консервы не таблетками, а уложив на выхлопной коллектор двигателя. Он после работы раскалён, на нём не только подогреть можно, но и яичницу пожарить. Поели, немного поговорили. О чём в армии говорят, когда дембель скоро? О девушках, есть они не у всех, не успели познакомиться, о том, куда работать пойдут. Повезло тем, кто до армии успел специальность приобрести. Да если ещё и востребованную на гражданке, так вовсе хорошо, это уверенность внушает. Ибо не у всех родители могут помочь в поисках работы или содержать несколько месяцев, пока поиски работы будут, сложно ныне с работой. Поболтав, спать улеглись на полу, заперев на защёлки двери. Предосторожность – не лишняя. Положено одному стоять на посту. В итоге – один не будет спать первую половину ночи, другой – вторую. Конечно, командование может устроить «сюрприз», подошлёт группу разведчиков из стана «противника», попытается захватить. Но запертую изнутри машину открыть нельзя, потому Борис принял решение отдыхать обоим. Бессонницы в армии не бывает, уснули почти мгновенно. Проснулись, как показалось Борису, очень рано, ещё сумеречно. Посмотрел на часы – уже восемь! Просто густой туман скрыл солнце. Быстро оправились в кустах, умылись из небольшого озерка поблизости. Позавтракали сухпаем. – Что-то не слышно, чтобы на полигоне стреляли, – сказал Антон. И в самом деле – тишина полнейшая, даже ветра нет, кроны ближних деревьев неподвижны. Показалось – разговор донёсся. Борис обеспокоился. Не деревенские ли на полигон направились? – Антон, ты чего-нибудь слышишь? Водитель прислушивался, даже ладонь к уху приложил. – Ничего. Только сказал, оба услышали металлический стук неподалёку. Но видимости – никакой. – Антон, сходи посмотри. Деревенских гони в шею. Оружие с собой возьми и будь начеку. – Понял, комод! Антон исчез в тумане. Борис взял рацию в руку. Связаться с командиром взвода? Вообще-то если бы изменилась ситуация или их сняли с пикета, лейтенант бы сообщил. Он из молодых, но служака ретивый. Какой-то стук, побрякивание – всё ближе. Да где же Антон? Заблудился? Борис решил забраться в машину. Почему-то стук напомнил ему звук копыт стада коров. Когда был у деда в деревне, слышал подобное. В машине безопаснее. Из тумана какие-то неясные тени, всё ближе, всё чётче. Удивился Борис. Не было конницы в Российской армии. В полиции Москвы был полк, ещё в Кремлёвском полку, а в армии – нет уже с послевоенных лет. Что конница против пулемёта? Да ещё в руках у всадников длинные палки. Для чего? Зачем? Или болото поблизости, а это не палки, а слеги, прощупывать безопасный проход? Нет, если болото, какие кони? Всадники ближе подъехали, и Борис поразился увиденному. Их много, десятка три, все в шлемах, кольчугах, в руках копья, на луках сёдел круглые щиты приторочены. Бред какой-то! Или снимают кино, и армейцев предупредить забыли? Да нет, не должно, если только реконструкторы. Сейчас их много появилось, и каждая группа свою эпоху реконструирует. То в Пскове или Великом Новгороде на мечах дерутся, то на Бородинском поле в русских и французских мундирах из ружей палят. Всадники поближе подъехали. На шлемах забрала по-походному подняты; все бородатые, лица загорелые. У городских кожа бледная, солнце редко видит, в офисах или в цеху какое солнце? Машину окружили, смотрят, как на диковину. А потом один ткнул копьём в стекло двери. Оно бронированное, даже царапины не осталось, но всё же военное имущество, вдруг повредит? Тут Борис не выдержал, дверь приоткрыл, стёкла-то не опускаются. С запозданием сообразил, что нельзя было дверцу открывать, тяжёлая она, инерция велика, быстро не захлопнешь. Надо было открыть бойницу для стрельбы из автомата. Говорить вполне можно. – Эй, славяне! Здесь полигон, ехали бы вы отсюда подальше! Только успел фразу закончить, справа щелчок, по правому плечу удар. Дёрнул на себя дверь, защёлкнул. А у порога между ним и сиденьем – стрела, какие при стрельбе из лука применяют. Они что – охренели? Поранить могли, бронежилет уберёг. Открыл бойницу. – Полицию вызвать? Борзеете! За бронестеклом он хорошо виден. Ближайший всадник копьём в стекло ударил, сильно. Ещё один с лошади на капот «Тигра» перебрался и мечом принялся рубить по стеклу. Тут уж не сдержался Борис. Высунул в бойницу ствол автомата, направил вверх, чтобы не зацепить, дал выстрел. Как там в Уставе? Предупредить – стой, кто идёт? Потом предупредить – стой, стрелять буду! И пальнуть в воздух. Выстрел на полигоне услышать должны. А ещё надо в обязательном порядке сообщить лейтенанту. Где носит Антона? И вдруг страшная мысль – не убили ли водителя эти придурки? На выстрел всадники и лошади отпарировали бурно. Лошади шарахнулись в сторону, некоторые на дыбы встали, едва не сбросив всадников. Ну, лошади, оно понятно. У них слух отменный, как и обоняние, не хуже, чем у собак. Им по ушам близкий выстрел ударил внезапно. Но всадники! На лицах удивление и ужас, глаза круглые. Начали лошадей разворачивать, плетьми стегать. Полминуты – и нет никого, как и не было. Или пригрезились? Борис приоткрыл дверцу, тишина полная. Выбрался из бронемашины, на земле чёткие отпечатки копыт, причём лошади подкованы. У степняков лошадей не подковывали. Даже засмеялся над собой. Какие степняки? Держа автомат наготове, стал кричать. – Антон! Рядовой Шульга! К машине! Тишина. Отходить от бронеавтомобиля побоялся, против всадников это единственный шанс выжить. Ткнёт копьём в лицо и конец. Забрался на крышу «Тигра», попробовал по рации связаться с лейтенантом. На крыше – повыше, связь лучше должна быть. А рация только шипит. Начал переключать на разные каналы, и ни на одном никаких переговоров. Вот голова дубовая! В машине рация есть и помощнее, чем портативная. Но и эта не отзывалась. В душу медленно стала заползать тревога. Откуда взялись всадники? Почему не возвращается Антон? В случае опасности для себя он бы выстрелил, крикнул. Так не было ничего. Или эти, с копьями, убили? Решил немного подождать. Солнце повыше поднимется, пригреет, туман рассеется, видимость улучшится. Забрался в машину, дверь закрыл. С каждой минутой солнце вставало выше, оно уже проглядывало через туман. Ещё через час туман рассеялся, и Борис увидел неподалёку, в полукилометре от себя, полевой лагерь. Нет, не Российской армии с брезентовыми зелёными палатками. Множество палаток напоминали чумы, такие же островерхие, сшитые из шкур разных животных. Но не это смутило. Перед шатрами стоял отряд всадников. Борис попробовал посчитать, передняя шеренга полсотни, а шеренги две, итого сотня, и настроены они воинственно. Что-то орут, вскидывая копья и потрясая ими. Огнестрельного оружия у них нет, и отбиться вполне можно. Другое представляло угрозу. Между шеренгами всадников и палатками горели костры. Если у воинов найдётся кто-то умный, подбросят дровишки под двигатель, подпалят, и никакая броня не спасёт, сам дверь откроешь и сдашься. Да и откуда они тут взялись, кто такие? Почему ведут себя как хозяева? Нет, надо приготовиться дать отпор. Полезут – вести огонь на уничтожение. Решив так, открыл верхний люк, поставил там «Корд». Славный пулемёт калибром 12,7 мм, наследник «Утёса». Неплох был «Утёс», имел мелкие недостатки. Но с разделом Союза производство его оказалось на Украине и в Казахстане, хотя сконструирован был в Коврове, на пулемётном заводе. Любая армия стремится производить всю линейку вооружений у себя – от патронов до танков, ракет и самолётов. Ибо сегодня ты дружишь с какой-то страной, а завтра – уже враги. Яркий пример – Украина, Грузия. Недальновидно закупать зарубежное вооружение. Поэтому в Коврове коренным образом переделали «Утёс», убрав недостатки, – повысили устойчивость при стрельбе, кучность огня, уменьшили вес пулемёта и станков, их два. Патрон мощнее, чем такого же калибра у НАТО. Прицельная дальность – две тысячи метров, а пуля Б?32 на дальности сто метров пробивает 20 мм стали. Установив пулемёт на станке, достал две ленты с патронами, одну сразу заправил в лентоприёмник. Тяжёлые! Лента на пятьдесят патронов весит 7,7 кг. Передёрнул затвор тросиком, прицелился. До всадников пятьсот метров, такую дальность выставил на прицеле. Всадники увидели Бориса, голова и верхняя часть туловища чётко видны. Заорали, засвистели, кинулись к бронемашине. Ладно, не хотите поговорить, разойтись миром, вам же хуже будет. Вздохнул, прицелился, нажал на спуск. Из «калашникова» стрелял несколько раз в учебке и после неё. С пулемётом обращаться учили – разбирал, смазывал, но стрелять не довелось. Поэтому, сделав несколько выстрелов, палец со спуска убрал. Грохот мощнейший, бьёт по ушам, тело пулемёта бьётся, как живое. Выстрелы достигли цели, всего-то два-три патрона, а упало четыре-пять всадников. Точно сказать невозможно, на земле бьются люди и лошади. На такой дистанции пули пробивали всадника в первой шеренге и второй. Или двух лошадей, если траектория пули ниже всадника пошла. Борис – снова за пулемёт. Теперь выставил прицел, нажал спуск и стволом вдоль всадников, справа налево, веером, пока не кончились патроны в ленте. Где всадники, там – куча-мала. Не мешкая, вставил в лентоприёмник вторую ленту и снова открыл огонь. Но выпустить пришлось десять-двенадцать патронов, оставшиеся в живых не выдержали, повернули назад. Да и сколько их от сотни осталось? Хорошо, если три десятка. Один всадник выделялся богатыми одеяниями. Борис прицелился, сделал один выстрел. Короткое нажатие на спуск – и тут же палец убрал. У пулемёта темп стрельбы низкий, вполне приспособиться можно. Попадание удачное, упали и всадник, и лошадь. Ствол пулемёта нагрелся, над ним лёгкое марево от горячего воздуха. В бою ствол пулемёта после двух лент менять надо, выполняется это за секунды. Ладно, пусть остывает, тем более желающих напасть нет. Из палаток к раненым вышли слуги. Раненых тащили к палаткам, перевязать, обиходить. В эффективной помощи Борис сомневался. При попадании крупнокалиберной пули «Корда» в грудь или живот будет гарантированный «двухсотый», то есть труп. А при ранении в руку или ногу их отрывает, и человек погибает за минуту-две от массивного кровотечения и болевого шока. Осмотрелся – не подбирается ли кто с тыла? Тишина полная, даже птицы смолкли. Опустился в кабину, люк закрыл. Война войной, а обед – по расписанию. Открыл сухпай. Времени уже почти одиннадцать часов, кушать хочется. В армии всё по часам, за год привык, в желудке уже сосало. На этот раз вскрыл ИРП номер два. Каша с мясом, сыр плавленый на галету намазал, водой из фляжки запил. Про себя отметил, что надо запас воды пополнить. Неизвестно, сколько будет продолжаться его сидение в машине. После еды попробовал связаться со своими по рации. Тишина, и даже навигатор ничего не показывает, белый экран. Мелькнула мысль – завести «Тигр» и ехать в батальон. Потом отказался. Покинуть пост без приказа нельзя. Во?вторых, его выстрелы должны услышать, прийти на помощь. А в?третьих, если Антон заблудился, вернётся к машине. Выстрелы из «Корда» километра за полтора слышно. Через боковое окно стал наблюдать за степняками. Не монголы, у них глаза узкие, кожа желтоватая. А у этих – европейские лица и оружие. Как он заметил – мечи, а у монголов – сабли. Надо бы «языка» взять, только удастся ли допросить? На каком языке они говорят? Узнать бы как-то об их планах. Ну, просидит он ночь не спавши, так через двое-трое суток не выдержит. Решил – не нападут до ночи, сам отправится к их лагерю и пленного возьмёт. Для таких вылазок на поясе ножны со штык-ножом к автомату. Ими и проволоку резать можно, и банку консервную вскрывать, и горло человеку, коли надобность возникнет. Никогда прежде Борис людей не убивал. Стрелять – одно дело, люди далеко, не видно их крови и страданий. Бить ножом – совсем другое, жертва рядом, сопротивляться может, кричать, звать на помощь, кровью обрызгать. Боязно, и самого от волнения колотит. В армии проще. Командир взвода или роты приказал, исполняй. А сейчас надо решения принимать самому, а главное – отвечать за них. Он из пулемёта столько накрошил, что на пять пожизненных сроков тянет. Через час-полтора от лагеря отделился человек, направился к броневику. Когда поближе подошёл, стало видно – без шлема, но в кольчуге, в правой руке небольшая палка с белой тряпкой – знак переговорщика, парламентёра. Человек шёл медленно, вероятно, побаивался. Не будут ли стрелять из железной кибитки? Борис присмотрелся. Копья – нет, меча – тоже. Надо выходить из машины, иначе переговорщик подумает, что Борис трусит. Передёрнул затвор автомата, на предохранитель не ставил. Выбрался из машины, с удовольствием вдохнул свежий воздух, почувствовал, как едва уловимо пахнет дымом от костров, жареным мясом. Человек подошёл на десяток метров, вытянул вперёд обе руки ладонями вверх, показывая – они пусты. Потом медленно повернулся, чтобы Борис видел – ни копья, ни меча нет, потом кивнул в знак приветствия. Борис ладони показал, но поворачиваться спиной к незнакомцу не стал, кивнул. Он – хозяин положения, пусть пришелец, если ему не нравится, уходит. Потом подумал – лучше пусть останется, надо его разговорить, если получится наладить контакт. Кто такие? Как сюда, на полигон, попали? Почему оружие древнее, убогое? Да много ещё вопросов. Сделали по паре шагов навстречу. Нехорошо перекрикиваться, а ещё Борис хотел посмотреть в глаза переговорщику. Не обмануть ли хочет? Переговорщик правую ладонь к сердцу приложил, сказал. – Рифат. То ли приветствие, то ли имя. Борис сделал так же. Ладонь приложил, назвал себя. Переговорщик заговорил на славянском наречии. Славянском, потому что многие слова понятны, если медленно говорит. Это как русскому слушать разговор сербский или болгарский. Родственно, но не как украинский или белорусский. – Это наша земля, зачем ты здесь? – спросил переговорщик. – Нет, эти земли принадлежат моей стране, и я – её воин. Переговорщик удивился. – Как называется твоя страна? – Россия. – Никто в моём племени не слышал такой. Поверь – мы живём здесь много лун. – Так и я не слышал о вас, и что из того? Мой командир отдал мне приказ – я исполняю. – Зачем ты убил людей Красного воина? – Мне всё равно, чьи они люди, они напали первые. И я убью всех, если они приблизятся. – Они на своей земле. – И я тоже. Я исполняю приказ. Велико ли твоё племя? – О да, одних воинов в три раза больше, чем ты видел. Борис едва не засмеялся. Даже если мужчин три сотни, женщин и детей, стариков вдвое-втрое больше, так это численность одного села. Разве это сила? Переговорщик увидел по глазам Бориса, что он вовсе не впечатлён. – А велик ли твой род? – Сто сорок миллионов. А в армии – миллион. Ты представляешь, сколько это? – Нет, я не волхв. Я – начальник над воинами, моё дело – беречь границы от пришельцев. Ты чужак и должен уйти. – Ты мне приказываешь? – удивился Борис. – Только прошу. Ты силён, но ты один. Ты должен спать и есть. Тонкий намёк, Борис об этом уже думал. Этот Рифат хочет сказать, что рано или поздно Борис уснёт и его убьют, если он не уйдёт с их земли. – У тебя не получится, Рифат. Как только кто-нибудь сделает шаг в мою сторону, потеряет жизнь. Предай своих мёртвых земле, я не буду мешать. Рифат от удивления широко раскрыл глаза. – Предать земле? Я не ослышался? Так ты из племени зерноедов? – Ты ошибаешься. Какой-то разговор получался неконкретный, на взаимных обвинениях построен. Борис решил поближе и конкретнее. – Скажи, Рифат, какой сейчас год? Начальник воинов улыбнулся. Кто же не знает? – Семь тысяч третий четвёртого царства. Если бы не кровавая реальность, Борис решил бы, что Рифат сошёл с ума или обкурился какой-нибудь дряни. – Страна какая? – Сколь странны твои вопросы! Ты говоришь, как чужеземец. Эти земли принадлежат трём волхвам, а страна – Килиана. Хм, никогда не слышал о такой. Причём Рифат говорит на полном серьёзе. Выходит – эти всадники самые настоящие туземцы. И с их точки зрения, Борис с его броневиком вторглись на их земли и подлежат уничтожению. Бред какой-то! – Я свяжусь со своим командиром. Если он разрешит, я уеду. Ответ получишь завтра утром. Если твои воины нападут под покровом ночи, я уничтожу всё живое. – Мои воины не нападут, даю слово. Рифат ушёл. Его воины в лагере стали собирать ветки, даже пошли в лес, срубили несколько брёвен и притащили их лошадьми. На брёвна уложили своих погибших, подожгли. Костёр получился огромный, пламя высотой с трёхэтажный дом. Вскоре запахло горелым мясом, тряпьём. Запах сильный, жуткий. Вокруг костра, на котором сгорали соплеменники, воины устроили страшную пляску, топали ногами, грозили кулаками. Похоже – проклинали Бориса и клялись отомстить. М?да, вот это попал! Поутру надо убираться отсюда. Никакой стрельбы на полигоне не слышно, а творится непонятное. Пусть он нарушит приказ, пусть его накажут, но завтра утром он уедет отсюда. Слышал ещё до армии от кого-то, что есть гиблые места, как правило, у болот, где выходит болотный газ. Надышится им путник, и мерещится чертовщина. Не его ли это случай? Но, судя по карте, река поблизости есть и мелкие речки, но болот нет. Не заметил, как уснул, устроившись на сиденье, хотя можно было лечь на пол, растянувшись во весь рост в отсеке для десанта. Утром проснулся от чувства тревоги, от ощущения настороженного взгляда. И точно. Рядом с «Тигром» стоит пеший воин, заглядывает в окно. С воином что-то не так, стоит, качаясь, глаза пустые, безумные. На поясе – меч в ножнах. Пьяный или мухоморов объелся? Борис уже ничему бы не удивился. Увидев, что Борис проснулся, воин повернулся и нетвёрдой походкой направился к лагерю. Борис осмотрелся. Рядом с машиной – никого. Выбрался, оправился, сделал небольшую разминку, ибо тело за ночь затекло в неудобной позе. Перекусил сухим пайком, допил воду из фляжки, набралось всего пару глотков. Разложил перед собой карту, попытался определиться. Странность есть. Когда они с Антоном прибыли на место, навигатор показал, что они в означенной точке, координаты совпадали. Но сейчас местность не совпадала с той, что на карте. Рядом должен быть густой хвойный лес, а он поодаль и лиственный, редкий. Впереди должен быть полигон, местность холмистая, даже высота есть метров в двести, а фактически – ровное, как стол, поле, на котором расположился лагерь. Попробовал ещё раз связаться с командованием. На всех волнах обеих радиостанций – портативной и автомобильной – лишь тишина, потрескивание в эфире. Так быть не должно, полк прибыл, радиостанций не одна тысяча, в эфире тесно должно быть. Всё, надо уезжать. Направление, откуда приехал, известно, курс 190 градусов. В конце концов сюда они ехали по грунтовке, по ней и к дислокации полка вернётся. Завёл двигатель, прогрел немного. Хоть и лето, а немного прогреть надо, чтобы тепловые зазоры выбрать. Убрал с крыши пулемёт, всё же имущество минобороны, за него отчитываться придётся, а при утрате и под трибунал можно угодить. Сначала ехал медленно, привыкая к управлению. Водить он умел и имел права категории «В». Но каждый автомобиль навыков требует. У бронеавтомобиля вес большой, почти семь тонн, тормозить заранее перед препятствиями надо. Что хорошо – колёса с подкачкой, не страшно проколоть. На поле боя шиномонтажа не бывает. В зеркала заднего вида какое-то время был виден всадник, скачущий за машиной. Видимо, Рифат послал своего воина проследить за Борисом. Кто он, откуда? Был бы простым воином, при коне и мече, прихлопнули б в одночасье. А получилось вчера – он один убил две трети войска Рифата, причём оружием необычным – грохот, как у грома, огонь изрыгает, а главное – дистанция велика, в два полёта стрелы, а стальная защита – кольчуги, шлемы – не помогла. Рифату хотелось вызнать, один ли появился на их земле чужак? Может, разведчик-одиночка, и его следует уничтожить. Рифат был умён и понял – его племени грозит страшная опасность. Пришелец говорил о большой армии. И если у всех такое же оружие, быть большой беде. Километров через десять всадник стал отставать, потом и вовсе пропал из поля зрения. Так-то лучше. Рядом речушка показалась. Борис остановился, осмотрелся, угрозы для себя не обнаружил, вышел. Для начала умылся, потом набрал воды во фляжку, напился вволю. Усевшись в машину, посмотрел на спидометр. Отмотал семнадцать километров, а полигона нет. Путь к пикету составлял пятнадцать километров, полк уже должен быть здесь. Танки, БТР и прочую технику не скроешь, как и следы от гусениц, воронки от снарядов, стреляные гильзы. Но ничего не было. Страх в душу заполз. Явно случилось что-то необычное. Сюрпризов – ни хороших, ни плохих – Борис не любил. Вот вроде сопка знакомая. На таких любят устраивать наблюдательные пункты или полевые штабы командиры всех рангов. Сколько мог, взбирался по склону на «Тигре», потом буксовать стал на зелёной траве, да и уклон уже приличный. Оставив машину на ручном тормозе и передаче, забрался на вершину пешком. Не спеша осмотрелся, поворачиваясь во все стороны. Никаких следов пребывания человека! Ни домов, ни дорог, ни линий электропередач, ни вышек сотовой связи, как и инверсивных следов реактивных самолётов в небе. Была ещё надежда – заблудился немного. Места здесь раздольные, промахнулся на градус, а на семнадцати километрах пути будешь в стороне от цели. Спустился к машине. Было желание выпить, забыться, а проснуться или в полку, или в пикете, но с Антоном на соседнем сиденье. Где-то он сейчас? Куда пропал? Если найдёт полк, за исчезновение водителя спросят с него. Он, сержант, командир отделения, за подчинённым не усмотрел. Снимут лычки как пить дать. Вернётся домой, а перед друзьями похвастаться нечем. А уже дембельский альбом готовить начал, который остался в тумбочке в казарме. Решил ехать, пока не покажется дорога. Если двигаться по дороге, выберешься к людям. Ещё можно ехать вдоль реки. Будь у него гусеничная машина, БМП или танк, на худой конец тягач, так бы и поступил. Люди издревле селились по берегам рек. Но на тяжёлом «Тигре» увязнуть на топких берегах можно, а вытащить будет некому. Оставшись в одиночестве, он просчитывал каждый свой шаг. Поел, настроение поднялось. Поехал дальше, бак почти полон, что прибавило оптимизма. Объехал сопку, старался выбирать землю поровнее, без камней и кочек. Километров через десять заметил пирамидку из камней. Такая не может появиться силами природы. Остановился, осмотрел. Явно человеческих рук дело. Плоские камни уложены на раствор, пирамидка высотой в половину человеческого роста. На вершине плоский, явно обтёсанный камень с каким-то знаком. Борис то с одной стороны заходил, то с другой. Прочесть не получалось. Не буква была выбита, а знак вроде воина с мечом в руке. Правда, дожди и непогода сделали своё дело, чёткие прежде линии полустёрлись. Обрадовало другое, мимо пирамиды вела едва заметная тропинка. Не дорога, а скорее конная тропа, потому что на одном участке чётко был виден отпечаток копыта с подковой. Повернул на тропу, времени три часа дня, до вечера к какому-нибудь селению он точно доберется. Уже предвкушать стал горячую еду, удобную постель. Деньги у него при себе есть, целые четыре тысячи, перед самым выездом на учения денежное довольствие выдали. Через час неспешной езды показалась каменная стена, деревянные ворота, сторожевая башенка. За стеной видны крыши домов, крытые чем-то вроде черепицы. До острога или крепости ещё с полкилометра, как на стене появилась человеческая фигура. Под солнцем блестели металлические латы. Караульный заметил приближающуюся машину, поднял сигнал тревоги. Через минуту на стене уже стоял с десяток воинов. Все при мечах, с луками, в кольчугах или пластинчатых доспехах. Борис уже не удивился. Пусть так. Надо переговорить, зачем воевать? Если он с каждым отрядом или селением воевать будет, останется один. Ему союзники нужны, а ещё через них выяснить надо, в какой стороне полигон. В конце концов – где Пермь? Стражам машина явно не понравилась. В «Тигра» полетели стрелы из луков. Что бронированной машине стрела? Краску только содрать способна. Борис остановил машину напротив ворот, только на удалении в сотню метров. Вышел из машины, приложил ладони ко рту, рупором. – Эй, на стене! Хочу говорить с вашим главным! Я не воевать пришёл! И тут же получил ответ. – Убирайся! Нам не нужны чужаки! – Я бы купил у вас хлеба или лепёшки! А в ответ прилетел камень размером с голову, выпущенный из камнемёта. Такой руками можно только сбросить со стены вниз, на штурмующих стену. Камень упал в пяти шагах от машины, выбив ямку и подняв облачко пыли. Если бы не камень, Борис поехал бы дальше. Эта крепостица не единственная, и найдутся люди менее воинственные. Но прощать выпад не хотелось. Из грузового отсека «Тигра» достал «Шайтан-трубу», как называли в Чечне реактивный огнемёт «Шмель». Калибр 93 мм, одноразовый, по фугасному действию не уступал 152?мм артиллерийскому снаряду. Действие было обусловлено высокой температурой объёмного взрыва и избыточным давлением. Весил всего одиннадцать килограммов, уничтожая всё живое в замкнутом пространстве, скажем, в каземате, в ДОТе, комнате на площади 80 квадратных метров, а на открытом пространстве – на 50 кв. м. Для штурма укреплений пехотой – незаменимое оружие. Борис прицелился по воротам, нажал спуск. К сторожевой проездной башне метнулась ракета. Взрыв! Огромное красное облако, из которого летели обломки. Когда дым рассеялся, ни башни, ни ворот, ни защитников на стенах не было. Огромная дыра в стене, через которую могли проехать два грузовика борт к борту. Потом занялся пожар. Видимо, в каменной стене были ходы, и горело дерево, поддерживающее своды. Было желание сесть в броневик и въехать в крепость победителем. Но разум возобладал. Улица, идущая от ворот, а ныне просто от пролома в стене, узкая и кривая. «Тигр» широкий, может застрять. Зачем рисковать? Да и поджечь могут. Для него бронеавтомобиль – единственное средство передвижения, надежда добраться до своих, передвижной склад на колёсах, подвижная крепость. В нём и оружие, и патроны, и сухой паёк, пакетов десять ещё осталось, выдавали же на двоих. Борис отшвырнул в сторону использованный огнемёт. Сел в машину, подъехал поближе к пролому в стене. Вероятно, в крепости подумали, что человек в самобеглой повозке хочет взять крепость с боем. И в принципе захотел бы – взял. В стене – пролом, часть защитников убита, пока соберутся воины с других участков стены, крепость можно захватить, причём не малой кровью, а вообще без потерь. Вот сейчас Борис почувствовал подавляющее преимущество современной техники, одной бронемашиной, имея запас топлива и боеприпасов, можно захватить весь мир. Пока он раздумывал, что предпринять, к пролому вышел мужчина, пожалуй, старик, судя по седой бороде. В руке – палка с белым флагом. Он приблизился, остановился метрах в десяти от «Тигра». Борис откинул люк, выглянул. Выходить из машины не рискнул, вдруг старик – лишь приманка, а на стене лежит лучник и накладывает стрелу на тетиву? – Ты кто такой? – спросил Борис. – Старейшина крепости, Узам. – Узам – твоё имя или крепости? – Моё. Крепость называется Агалык. Чего ты хочешь, чужеземец? Зачем убил наших людей, разрушил башню и ворота? – Разве я начал первый? Я лишь ответил. Кто пустил в меня камень? Я наказал наглецов. – Ты их наказал, они мертвы. Пощади людей в крепости. Здесь есть женщины и дети. – Не нужна мне твоя крепость. Скажи, где находятся другие селения? А может быть, у тебя есть карта? Если дашь посмотреть, я уеду и не причиню вреда. – Хорошо, жди. – Но помни. Один камень в мою сторону или одна выпущенная стрела, и я не оставлю от крепости камня на камне. – Я понял, чужеземец. Старик удалился. Судя по бодрой походке, не такой он уже и старик. Упомянув о карте, Борис не надеялся, что она есть. Всё же уровень этих людей – это средневековье. До вчерашнего дня Борис считал, что такие племена существуют лишь в затерянных, глухих местах Африки или где-нибудь на Амазонке или в Андах. Оказывается – есть. Прошло не менее четверти часа, прежде чем Узам появился вновь, в руке – свёрток. Борис приказал: – Положи на машину и отойди. Из-за стены выглядывали двое воинов, судя по стальным шлемам. Старик подошёл, бережно положил свёрток на капот, развернул. Ба! Да это же выделанная шкура телёнка, на внутренней стороне которой тушью нарисована карта либо какое-то её подобие. Борис приободрился, выбрался из машины, взял карту и уложил её, расправив, на полу отсека для десанта. Разглядывать карту на капоте, стоя спиной к крепости, небезопасно. Кто знает, что в голове у воинов? Карта выписана, скорее – татуирована искусно, маленькими кружками обозначены селения, рядом названия, но буквы непонятные. Есть реки извилистыми линиями, горы. Где леса, где луга, степи – непонятно. А ещё непонятные пунктирные линии. Ничего подобного Борис раньше не видел. На европейскую часть России это никак не похоже. Достал из кармана смартфон, сделал несколько фото. Потом подозвал старика, пусть даёт пояснения. – Вот эти пунктирные линии что обозначают? – Борис ткнул пальцем. – Границы владений волхвов. – Прямо-таки удельные княжества, – пробормотал Борис. А страна-то как называется? Теперь Узам пальцем ткнул в карту. – Вот это Лакруза, а это – Белавия, а это… – Подожди. Это всё страны? Понял, что изначально ошибку совершил, не узнал масштаб самодельной карты. Между населёнными пунктами может быть полсотни километров, а может и все пятьсот. – Как далеко между этими селениями? Борис показал пальцем. – Пеший человек будет идти три дня, всадник одолеет за день, если будет скакать почти без остановок. Так! Получается, дистанция между крепостями километров пятьдесят – шестьдесят. В России шестнадцатого-семнадцатого веков расстояния эти были равны дневному переходу лошади с повозкой, в среднем тридцать – тридцать пять километров. Или лошади у этих повыносливее? Решил расспросить Узама. – Про Англию, Россию, Америку слышал что-нибудь? – Это кто будет, какими подвигами прославились? Э, как всё запущено! Узам принял названия стран за имена людей. – Ну хорошо, а море где? Все реки соединяются, становятся полноводнее и впадают в море или океан. – Что такое море? Как мог, Борис объяснил, напоследок добавив, что вода в море или океане солёная. – Как же она будет солёной, если вода в реке не солёная? – удивился Узам. – Хорошо, забирай свою карту и ступай. Я немного передохну и уеду. Пусть твои люди не делают попыток напасть, и я не причиню вреда. Узам протянул ладонь. Борис пожал её и увидел, как удивлённо взметнулись брови старика. Наверное, здесь не были приняты рукопожатия. И в самом деле, позже он узнал, что ладонью хлопают по ладони, если хотят скрепить устный договор. Старик ушёл, а Борис задумался. Похоже, Узам не обманывает. Такую карту на шкуре не нарисовать быстро – за час-два. Стало быть, карта сделана давно и не для того, чтобы ввести кого-то в заблуждение. Странность в карте есть, не были обозначены дороги, только сейчас дошло. И у старика не спросил, а надо было. Если есть селения, как-то они должны общаться между собой, торговать? В одном селении добывают железо и куют оружие, в другом – ткут ткани или шьют одежду. Борис уже обратил внимание, что ткани неплохой выделки и окраски. Понятно, что красители натуральные, зато не приносят вреда и держатся стойко. И оружие, которое он видел на воинах, не медное или бронзовое, а стальное. Это свидетельствует об уровне развития ремесленной культуры. Увиденная карта не помогла определиться с местностью. Он полагал – русский Север. Но Узам не знает о море, ткани не так окрашены, рисунок другой. Не хотелось думать, но получалось, что он не в своей стране или не в своём времени. От таких мыслей жутковато стало. Ведь если его догадки верны, надеяться на помощь товарищей нельзя. Он один, и лучше бы не воевать, а заводить себе здесь друзей или хотя бы просто знакомых, союзников. А ещё – беречь боеприпасы и топливо, ибо пополнить невозможно. Выводы расстроили. Разом он потерял всё – товарищей, дом, страну, осталась только память. От тяжких мыслей отвлекла суета воинов на крепостной стене. Они смотрели вверх, пускали стрелы из луков. Крыша низко у «Тигра» нависает, пригнул голову Борис, посмотрел вверх. А там, в сотне метров над крепостью – нечто, напоминающее воздушный змей. Размеры большие, не меньше метра у змея и метра три-четыре хвост. Но обычно змей держится и управляется ниткой, бечёвкой. А этот висел сам. Мало того, маневрировал. То влево, то вправо, то снизится, то вообще над стеной прошёл и завис над бронемашиной. Борис шею вывернул, а видно плохо. Выбрался из машины, змей висит в полусотне метров. Со стены кричали: – Берегись! Да чего же беречься? Не бомбардировщик висит и не ракета. Но предупреждение помогло. От змея отделилось что-то и упало вниз. Борис успел шагнуть в сторону, и на то место, где только что стоял, упала железная стрела. Ах ты, сопля летучая! Борис сдёрнул с плеча автомат, снял с предохранителя, вскинул, дал короткую очередь, ещё одну. Сбить не надеялся. Что такое воздушный змей? Полотно или бумага на тонких планках, да хвост из мочала. И если прострелить пулями, змею это не сильно помешает парить, ибо держится змей на ветре, на восходящих потоках воздуха. Этот же змей оказался неправильный, рухнул на землю. Причём на перекрестии деревянных планок оказалась деревянная коробка. От стены к нему бежали несколько воинов. Борис вскинул автомат. Змей – не их ли затея? Но воины были без оружия, они показали пустые руки. Один из них указал рукой на повреждённого воздушного змея. – Глаз! Для убедительности показал на свой глаз. Занятно! Видеокамера в коробочке? Воины подошли поближе, один толкнул ногой по коробочке, она не выдержала, развалилась. Никакой видеокамеры – объектива, процессора, аккумулятора и прочих прибамбасов – там не было, а находился стеклянный предмет размером с кулак, гранённый, как алмаз. Борис взял его в руку. Тяжёлый, как хрусталь. Воины смотрели на Бориса с удивлением, ужасом. Неужели этот кусок стекла имеет такую ценность? Один из воинов убежал в крепость и вернулся со стариком. Тот сразу впился взглядом в стекляшку. – Тебе удалось сбить летучий глаз? В первый раз вижу такого человека. – Да что же тут сложного? Узам на вопрос не ответил, смотрел на стекляшку в ладони Бориса, как смотрит ребёнок на вожделенную игрушку. – Продай! – вымолвил он. – Скажи, для чего она нужна и чем ценна. – Ты не знаешь, чужеземец? Её владелец видит всё, что происходит вокруг, как будто смотрит сам. – И слышит? – Нет, только видит. А для передвижения используется вот это простое изделие. – Простое? А как им управлять? Борис умолчал о моторе, рулях, системе дистанционного управления и многих других устройствах, которые стоят на дронах, но которые он на змее не видел. Узам посмотрел на Бориса, как на маленького или тупого. – Силой мысли. Волхвам подвластно всё. – Если ты не волхв, зачем тебе глаз? Борис поднял в руке стекляшку, сделал вид, что уронил. Узам даже испугался. – Будь осторожен, чужеземец! Тебе повезло, ты её добыл, но как пользоваться, не знаешь. Да и ни к чему она тебе. У тебя же нет здесь врагов? – Нет. – Продай. – Что дашь? – Пять баранов. Зачем Борису пять баранов? Их пасти надо, охранять от волков, воров, природных катастроф. – Мне бараны не нужны. – Отдам тебе в жёны свою младшую дочь. Ого! Дочь за стекляшку? Видимо, этот «глаз» того стоит. А раз так, стоит подумать. Вдруг самому пригодится? Узам принял раздумья Бориса за сомнения. – Не сомневайся. Дочь умна, красива и умеет вести хозяйство, хотя ей всего пятнадцать лун. Не хватало только педофилом стать. – Покажи, что может глаз? – Не могу, нужно знать заговор. – Тогда зачем он тебе? – Я волхву нашему продам. Так, стало быть, и здесь спекуляция в чести. Купил за три копейки, продал за три рубля, образно говоря. Узам почувствовал, что Борис колеблется, стал уговаривать. – Приглашаю к себе в дом. Покушаем, поговорим, взглянешь на мою дочь-красавицу. Борис согласился. Дочь его не интересовала. Было интересно посмотреть, как живут местные, а ещё поесть горяченького и обменять этот глаз на что-нибудь нужное. – Согласен. Поставь у моей повозки охрану из воинов. Забраться в броневик или угнать не получится. Ключа зажигания у «Тигра» нет, как у всех боевых машин. Но двери запираются. А разбить стекло и что-нибудь стырить не удастся. Обрадованный согласием Бориса, Узам тут же ткнул пальцем в двух воинов. – Ты и ты! Вам особая честь – охранять повозку нашего гостя. Хм, гостей не встречают камнями, да и гости ведут себя цивилизованнее, не разрушают башни, ворота и стены. Или Узам ведёт его в ловушку? На голове – «Сфера», шлем такой, грудь и спину прикрывает бронежилет. Есть автомат и штык-нож. Узам пристроился рядом, повёл гостя в крепость. Прошли через пролом, и Борис мог увидеть результаты попадания «Шмеля». Погибших уже убрали, но разрушения были серьёзные. В принципе – пару возов камней, строительный раствор, и стену можно восстановить. Множество камней уцелело, просто были вырваны силой взрыва из кладки и валялись на мостовой. На улице прохожих почти нет. Видимо, в крепости гражданских мало, но есть. Проходя мимо одного из дворов, Борис слышал женский голос, детский смех. Стены домов глухие, окна выходят во двор, из-за чего улицы казались мрачными, больше похожими на ущелья. Но такие дома проще оборонять, враг не сможет забраться через окно. Узам отворил калитку, жестом пригласил во двор. Дворик небольшой, в центре небольшой фонтан, журчит вода. Дом охватывает двор с трёх сторон, прохожий или любопытный сосед не сможет заглянуть. Из дома вышла женщина, поклонилась мужу и гостю, но молча. – Мари, приготовь угощение, – распорядился Узам. Прошли в комнату, вероятно, трапезную, судя по длинному столу, лавкам вдоль него. Почти сразу, как только хозяин и гость уселись, вошли две молодые девушки с подносами, на которых лежали плоды, до сих пор не виданные Борисом. – Угощайся, гость. – Сначала съешь ты. Борис опасался, что его могут отравить или подсыпать снотворного. Видел в исторических фильмах. Узам улыбнулся, мысли Бориса отгадал. Взял фрукт, напоминающий крупную сливу, ножом разрезал на две половины, одну положил в рот. Борис тоже схватил фрукт, надкусил. Вкусно и аромат приятный. Так и пошло. Узам отрежет половину, отправит в рот, за ним Борис повторяет. Потом хозяйка внесла большую чашу жареного мяса, по комнате сразу дразнящий аромат пошёл. – Лучшее мясо – бешбек, – пояснил Узам. Взял кусок получше, хотя все они были неплохи, потом отрезал половину, наколол на остриё, протянул Борису. Борис дождался, когда хозяин откусит, прожуёт и проглотит, и только тогда стал есть сам. Мясо нежное, по вкусу напоминает молодого барашка. К мясу прилагались пресные лепёшки. Всю еду Узам делил пополам. К мясу принесли кувшин с каким-то питьём. Узам налил себе в кружку, отпил. Потом из кувшина налил гостю. Борис попробовал. Напиток вроде пива, слабоалкогольный, на вкус приятный, но необычный. В общем, на столе разносолов не было, но поел сытно и вкусно. Конечно, супчика не хватало, и дома, и в армии привык есть первое – борщ, суп, солянку. Уже хотел приступить к расспросам по хрустальному глазу, как с улицы донёсся шум, потом вошла хозяйка. – Узам, там воины тебя требуют. Узам попросил у гостя прощения, вышел. Вернулся быстро, встревоженный. – К крепости идёт чужая армия. Мне необходимо быть с моими воинами. Борис поднялся с лавки, решил идти с хозяином. Часть стены разрушена им самим, и держать оборону Узаму будет затруднительно. Да и глянуть интересно, что там за армия? Численность, вооружение, тактика действия. Борис предполагал, что с противником здесь ему встретиться придётся не раз. Мир далёк от совершенства, а мир древности – в особенности. Жестокость, зачастую отсутствие принципов, особенно по отношению к иноверцу, чужеземцу, тем более к врагу. Глава 2 Волхв Перед обрушенной башней и проломом в стене уже выстраивались с оружием защитники. Копья, луки, стрелы и ничего более серьёзного. Весть о появлении противника принесли дозорные. Они доложили о коннице, рукой показали направление. Борис для себя отметил – с юга, куда он собирался ехать. Что удивило – Узам не спросил: какова сила противника? Пожалуй, самый важный вопрос. Поняв, что дозорный уйдёт, Борис спросил сам. – Сколько их? Дозорный был краток. – Много. И ушёл. Узам повернулся к Борису. – Как можно посчитать врага, когда он в движении? Врага не считать надо, а уничтожать. Сначала вдали показалось облако пыли. Потом – какая-то тёмная масса. И только через полчаса стали различимы лошади и всадники. Ещё через четверть часа стало видно знамя. Узам присмотрелся. – Я так и знал! Это личное знамя волхва Бира, властителя Лакрузы. Он может выставить до двух тысяч воинов, а его крепость никто не мог захватить. Кстати, летучий глаз был его, на змее цвета его флага – синий и красный. – Тогда он видел разрушенные стены твоей крепости. – Да. Он хитёр, коварен. Его воины не знают пощады. Либо мы победим, и они уйдут, либо все умрём, а крепость займёт Бир и присоединит к своим владениям. – Не получится у него. Как приблизится войско, не вмешивайся, я сам разделаюсь. – Один? – Пусть твои воины встанут за проломом стены, а ты взберись на стену и смотри, как погибнет войско этого… Бира. – Невозможно одному человеку одержать победу даже над десятью воинами. – Посмотришь со стороны. Что ты теряешь? Потом расскажешь соседям, своему волхву. – Какая тебе выгода, чужеземец? – Земли и крепость этого волхва я заберу себе, а из самого волхва сделаю барабан. И пусть волхвы сопредельных земель знают, что я волен захватить любые земли и разбить любое войско. Привирал, преувеличивал Борис. Причём специально. Ему нужно было создать себе имидж, чтобы только при упоминании его имени воины и волхвы бледнели и боялись встретиться взглядом. Коли уж он попал сюда – в земли незнакомые, неведомые, – то мальчиком для битья не будет. Давно хотел примерить императорскую корону, ныне подвернулся шанс, вероятно – единственный в жизни, и грех его упустить. – Чужеземец, ты лишился разума! – отшатнулся от Бориса Узам. – Посмотрим, что ты скажешь после битвы. И подготовь людей, умеющих считать. Кто-то же должен посчитать убитых? Узам со своими воинами отошёл к крепости, встали в проломе, приготовили луки. Борис остался у бронеавтомобиля один. Завёл, развернул его передом к врагу, чтобы удобнее было наблюдать через лобовое стекло. С обзорностью в любом бронеавтомобиле или танке есть проблемы, мёртвые зоны. Начал готовиться к отражению атаки. Надел шлем, установил пулемёт на крыше, рядом уложил круглые коробки с патронными лентами. Даже достал из деревянной коробки оптический прицел, установил на пулемёт. Крупнокалиберные пули убивают на большой дистанции, больше пяти километров. Но уже на двух километрах с обычным прицелом в человеческую фигуру попасть сложно, зрение не позволяет. А с оптикой можно высмотреть предводителя. С него уничтожение войска начинать нельзя. Если убить волхва первым, войско разбежится, примкнёт к воинам других волхвов. Или организуются многочисленные банды, ибо жрать хотят. И тогда никому прохода не будет. Нет, пусть волхв видит гибель своего войска, а потом получит пулю в башку. По дальномеру определил дистанцию – уже полтора километра. Ещё немного, и можно открывать огонь. Поспешишь – войско повернёт назад, рассыплется по степи, попробуй их уничтожить. По темноте соберутся и предпримут ночной штурм. Правда, Борис в этом не уверен был. Но и на этот случай имелся ночной тепловизорный прицел. Тысяча двести метров, пора! Прижался щекой к прикладу, нажал спуск. Повёл стволом вдоль лавы всадников. Щелчок, закончилась лента. А уже куча раненых и убитых. Каждая пуля нашла цель, а чаще не одну. Пробив одно тело, пробивала второе, иной раз и третье. Борис сменил ленту – и вновь огонь на поражение. Грохот выстрелов такой, что заложило уши. Рот открыл, как делали артиллеристы. Сменил ленту. Со стороны посмотреть – ну дурачок. Рот открыт, как у дебила, хорошо ещё – слюна не капает. Но сейчас не до внешнего вида, не селфи делать, воевать надо. Всадники мчались к бронемашине, размахивая мечами. Уже близко, метров шестьсот, видны раззявленные в крике рты. Нарастающий топот копыт и крик – а?а?а?а! Третья лента, четвёртая. Ряды всадников таяли. Уже и ствол раскалился от непрерывного огня. На крыше бронеавтомобиля и рядом куча стреляных, дымящихся гильз. Не выдержали всадники, бег замедлился, многие стали разворачивать коней, а задние напирают, заминка, лошади падают. Борис, давая стволу пулемёта остыть, перешёл на автомат. Дистанция – вполне убойная. Конечно, с мощью 12,7?мм патрона не сравнить. У «Корда» дульная энергия 16 190 джоулей, у ПКМ с винтовочным патроном – 3300 джоулей, у АК?74 калибра 5,45 мм – 1300, а у пистолета Макарова – 298. Прицелился, дал очередь веером, перенёс огонь влево. Заметил скопление всадников, высадил туда полтора магазина. После выстрелов «Корда» звуки выстрелов «калашникова» – как детский пугач. Однако урон всадникам был. Борис видел, как падали люди, кони. Всё! Кончилось наступление. Всадники рассыпались в стороны, назад отступать, по своему следу – затруднительно из-за трупов людей и лошадей. Но вокруг волхва, вокруг знамени, собрались всадники – десятка три. То ли особо преданные, то ли телохранители, которые на привилегированном положении. И они ринулись к бронеавтомобилю. Глупцы! Борис сменил рожки к автомату на разгрузке, положил перед собой пяток гранат РГН. Радиус разлёта осколков – без малого девять метров. При дальности броска в тридцать – сорок метров можно не бояться быть поражённым своими осколками. До всадников – метров триста. Борис начал стрельбу одиночными. Выстрелит по крайнему левому всаднику, потом – по крайнему правому. Так выбивать живую силу будет, но волхв потерю бойцов заметит не сразу. При промахе по всаднику стрелял в лошадь. Пеший атаку уже не поддержит. Если не будет ранен при падении с лошади да станет бежать к месту столкновения, собьёт дыхалку, боец будет никудышный. Когда дистанция сократилась до сотни метров, стал стрелять очередями. За полсотни метров до «Тигра» всадников осталось трое. Знаменосец с красно-синим флагом, воин с мечом в руке и волхв. У него оружия при себе нет, и шапка на голове необычная, напоминающая тюрбан у индусов. Борис выстрелил в воина, подождал немного. Волхв и знаменосец уже по инерции приблизились ещё немного. Вреда Борису уже при всём желании нанести не могли, оружия не было у обоих. Волхв попытался повернуть коня, дёргал за узду, бил пятками по бокам коня. Борис прицелился, выстрелом в голову убил коня под волхвом, потом очередь в знаменосца. Волхв ловко соскочил с упавшего коня, обернулся, а воинства нет. Сделал шаг назад. Борис предупредил. – Сделаешь ещё шаг, прострелю обе ноги, ходить не сможешь. Ослушаешься, повторишь судьбу своего коня. Волхв застыл на месте. Он уже боялся этого человека в необычной одежде. Невиданное дело – один воин уничтожил его армию, сильнее которой в сопредельных землях не было. Если один воин способен на такое, что сможет сотворить десяток? А сотня вообще захватит весь мир. Волхв был опытен, поднаторел в чародействе и магии, считал себя удачливым, хитрым, могущественным. Создал армию, подготовил, что требовало больших расходов – оружие, кони, содержание, обучение. И вдруг один человек за короткое время разрушает всё! Полное крушение надежд и планов! Причём, если бы всё это было выполнено магией, он бы признал превосходство. А перед ним обычный человек. Стоп! Человек обычный, необычно его оружие. И кто-то дал ему это оружие, человек явно сильный в магии. Любыми способами надо выведать – кто это, а лучше познакомиться, втереться в доверие, вызнав все секреты, чтобы потом воспользоваться самому. А сейчас главное – уцелеть, остаться в живых. Сгоряча этот воин может убить и не моргнуть, как убил перед этим полторы тысячи человек, целую амию обученных воинов, покоривших соседние земли. Борис убивать безоружного воина не хотел. Надо допросить, вызнать планы, а может – и навестить его земли. Он повернулся к крепости, призывно махнул рукой. Из пролома в стене вышел Узам, трусцой побежал к бронемашине, остановился в нескольких метрах, отбил поклон глубокий. Борис сначала удивился. Сидели же за столом вместе, обедали, и вдруг такое почтение. Потом дошло. До того он был для Узама воином, а сейчас ситуация изменилась, Борис стал победителем чужой армии, причём одолел противника многочисленного, сильного, и даже магия волхву не помогла. И на многих землях в округе теперь сильнее чужеземца никого нет. А раз так, надо почтить, засвидетельствовать своё уважение, наладить дружественные отношения. Имея в знакомых, а лучше в друзьях такого великого воина, можно ничего не бояться. Спина не сломается, а чужеземцу приятно. – Узам, есть ли у тебя в крепости темница для узников? – Есть, о великий воин. – Не величай меня так. Я – обычный сержант. Есть сильнее. – О! – удивился Узам. По его понятию – куда уж лучше. Все воины, вместе взятые, из его крепости не смогли бы уничтожить столько врагов в одном бою, полегли бы все, а крепость захватили. Узам был реалистом и диспозицию понимал. – Тогда обыщи волхва, свяжи ему руки, запри в темнице и приставь к дверям охрану, не меньше двух человек. Сегодня он устал, да уже поздно, надо отдохнуть, почистить автомат и пулемёт, посчитать оставшийся боезапас. А с утра можно допросить Бира, причём в присутствии Узама, он знает местные реалии. А потом отдать Узаму, пусть устроит суд или просто вздёрнет на виселице. Лучше бы волхва лишить жизни. Если он действительно маг, то пусть умрёт, иначе будет пакостить до конца своих дней. Узам поручению обрадовался. Если Сержант даёт поручение, то, значит, причислил Узама и его воинов в союзники. Узам даже помечтал. Хорошо бы отдать за Сержанта свою младшую дочь, породниться. Имея такого зятя, он сможет стать вторым человеком на всех землях. Узам не сомневался, что чужеземец двинется дальше. Что делать великому воину в маленькой крепости на окраине земель? Здесь хорошие земли, урожаи, много скота. Но все эти богатства хороши скотоводу, а не воину. Меч воина не должен ржаветь в ножнах, он должен питаться кровью врагов. Узам подозвал к себе воинов. – Обыскать! Всё, что найдёте, отдадите мне. А волхва связать – и в темницу. Охрана – два человека. Никого не подпускать, кроме меня и Сержанта. Он показал на Бориса. Видимо, слово «Сержант» он воспринял как имя или должность. Воины обыскали Бира, сорвали с шеи амулет на бечёвке, с руки сняли бронзовый браслет с синим камнем, наверное бирюзой. Из кармана вытащили чётки. – Больше ничего нет. Воины докладывали Узаму, который стоял рядом с Борисом, получалось – командир-то чужеземец. Они боялись Сержанта. На их глазах он играючи расправился с армией волхва, сам не получив ни царапины. По понятию воинов – это полубог. Они даже боялись шумно дышать рядом с чужеземцем, чтобы он не рассердился. Бира связали, подхватили под руки, повели, даже скорее поволокли к пролому стены. Тюрьма в центре крепости почти всегда пустовала. – Узам, отряди с утра своих воинов с повозками. Пусть соберут оружие и всё мало-мальски ценное. А тела лучше стащить в какой-нибудь овраг подальше или сбросить в реку, чтобы не смердели. – Всё исполню! Железо продать торговцам? – Лучшее оставь в крепости, остальное продай. И деньги пока прибереги. Есть у меня план. – О, какие мудрые мысли! – восхитился Узам. – Я буду ночевать в машине, приставь на ночь двух воинов для охраны. – Обязательно! Самых лучших! Сам так думал, но боялся предложить. Узам в душе ликовал. Сержант даёт ему поручения, фактически сделал своим помощником. Мгновенное возвышение льстило. А главное – открывались невиданные перспективы. Он полагал, что служба в крепости на окраине земель – уже до конца его службы. А сейчас! Он даже замер от будущих возможностей. Борис не спеша вычистил пулемёт, смазал, проверил вхолостую, похлопал по ствольной коробке. Выручило здорово его изделие ковровских оружейников! Автомат чистить куда проще и быстрее. Из сухого пайка съел фруктовое пюре и улёгся спать на полу в отделении для десанта. У машины уже топтались двое воинов из крепости. Навредить ему в запертом бронеавтомобиле невозможно, но уязвимость есть. Любая техника боится огня. Загорится сухая трава, от неё – покрышки, считай – конец бронированной колеснице. Жёстко на полу, ни матраца, ни подушки. Подумалось ещё – надо было бы попросить Узама, не отказал бы. С тем и уснул. Спал всегда крепко, до подъёма. А в эту ночь проснулся в полночь от ощущения, что на него кто-то смотрит. Голову поднял – никого нет, через стекло только полная луна видна. Приподнялся – оба воина стоят недалеко, тихо беседуют, чтобы не потревожить сон чужеземца. Наверное, другой климат сказывается. Утром проснулся, первым делом на часы посмотрел – шесть часов, как по распорядку, уже привычка выработалась. Привстал, осмотрелся. Оба караульных сидят, прислонившись спинами друг к другу, и, похоже, спят. Эх, сержанта на вас нет, погонял бы по плацу или на полосе препятствий. Спящий караульный – большая беда. Вражеский лазутчик может подобраться, снять ножом беззвучно, а потом вырезать всё подразделение. Были такие происшествия в Великую Отечественную, в Афгане, в Чечне. Выбрался тихонько, дверцу придержал, дабы не хлопнула, подкрался к караульным, у самого уха заорал: – Подъём! Спросонья испугались воины, один закричал, пополз в сторону на четвереньках, другой таращил глаза на Бориса и икал. Сплюнул Борис с досады. Разве это караульные? По десять суток «губы» им бы за плохое несение службы. «Губа» – это гауптвахта для нарушивших армейский устав. Крепость тоже проснулась. Слышны были голоса жителей, блеяние и мычание домашних животных, дым из печных труб пошёл. Из пролома в стене выбежал Узам, у Бориса ёкнуло в груди. Что ещё случилось? Не добежав до Бориса пяток шагов, Узам рухнул на колени, склонился. – Прости! Не углядели! – Коротко и чётко – что случилось? – Волхв из темницы исчез! – Как исчез? – Охрана ничего сказать не может. Говорят – глаз не смыкали! Замок на месте, ключи от него у меня были. Дверь заперта, на окне – решётка, да и маленькое оконце, взрослый человек через него не выберется. – Веди, посмотрим! Судя по тому, что уснули караульные у его машины, так же могли поступить бойцы в темнице. Здание узилища небольшое, каменное. На первом и единственном этаже – помещения для охраны и начальства. Камеры для заключённых – в полуподвале. Над землёй только узкие зарешёченные оконца. Оба караульных клялись, что не отходили от двери и не спали всю ночь. Дверь деревянная, окована железными полосами. Замок огромный, такой сломать почти невозможно, если только взорвать. Узам замок открыл, дверь распахнул. В камере пусто. Ни волхва, ни какой-нибудь обстановки – кровати, стола, стула. Под потолком узкое окно, железная решётка. Борис подошёл, решётку подёргал, держится прочно. Пол осмотрел, вдруг подкоп? Никаких возможностей сбежать у волхва не было, кроме как через дверь. Так у воинов ключа не было. Узам выпустить втихомолку не мог, волхв ему – враг. Узам высказал предположение: – Бир – волхв сильный. Сегодня полнолуние было, мог чародейство применить. Хм, полнолуние – это точно. Тем более Борис чувствовал на себе взгляд, просыпался. Ох, сомневался он в магии. Однако чем тогда объяснить исчезновение волхва из камеры, когда окно и дверь целы, замок замкнут. Борис не стал заморачиваться. Если волхв ухитрился исчезнуть, то он наверняка далеко. Узам чувствовал себя виноватым, вроде не досмотрел за волхвом. – Сержант, надо подкрепиться. – Я не против. Что в армии хорошо – жизнь идёт по распорядку. К моменту, когда подходит время приёма пищи, желудок начинает сосать. Завтракали у Узама дома. Ели молча. После завтрака Борис сказал: – Отправь воинов собрать оружие у павших. И распорядись по убитым. – Распорядился уже. – Отлично. Есть ли у тебя на примете человек, способный заменить тебя? – Есть. Узам замялся. – Говори, как есть. – Без согласия и соизволения Фараза назначения невозможны. Крепость Агалык – на его земле. – Это волхв? – Разве я не сказал? Волхв из клана бессмертных. С Биром, который сбежал из темницы, они враги. – Скажи как старейшина, есть ли способ убить волхва? Или они в самом деле бессмертные? – Эти знания передаются от волхва к волхву. С тех пор как я себя помню, Фараз владел этой землёй. Я уже состарился, и волосы мои седые, а он выглядит точно так же, как и много лун назад. На лице – ни морщинки, поступь тверда, поступки мудры. – У него есть семья? – Только наложницы из всех племён его земли. Семья – это всегда слабое место любого человека. Возьми семью в заложники, и человек будет выполнять твои требования. – Ты слышал когда-нибудь, что хоронили усопшего волхва? Не Фараза, на сопредельных землях. – Пожалуй, нет. – Но волхвы из такой же плоти, как ты и я. Значит, их можно убить. Только каким образом? – Никому это не удавалось. – Вчера ты говорил о хрустальном глазе, обещал пояснить, как им пользоваться. – Я только знаю со слов нашего волхва, у меня его никогда не было, не дорос ещё чином. – Говори, что знаешь. – Надо капнуть на глаз каплю своей крови и сказать заговор. Глаз может быть сколь угодно далеко от тебя, но его владелец сможет видеть то, что видит глаз. Штука занятная, может пригодиться самому вроде видеокамеры. Борис вытащил из кармана носовой платок, обернул им стекляшку. Но куда бы ни положил, глаз мешался. Лучше места, чем гранатная сумка, не нашлось. По размеру глаз почти соответствует. – А где делают такие стекляшки? Борис исходил из того, что любую вещь создают люди мастеровые. – Ходит легенда, что далеко на полуденную сторону есть селение рядом с горой. А в горе – пещера, где растёт стекло, откалывают куски, обтачивают. Дело это долгое и очень скрупулёзное. Немного ошибся, и глаз уже ничего не покажет. Хм, похоже на горный хрусталь, есть такой минерал. Интересно, знают ли заклинание мастера, его делающие? Пусть глаз полежит до лучших времён. Борис стал расспрашивать Узама об устройстве земель – на кого опирается волхв, есть ли законы, полиция, деньги? А ещё интересовало – есть ли различия в сопредельных землях, управляемых другими волхвами? Вот о них Узам рассказать ничего не мог, не был там никогда. За разговорами прошёл не один час, проголодались, поели. Борис поинтересовался: – Что-то от воинов твоих нет никаких известий. Не проведать ли нам их? Борис решил проехать на «Тигре». Получится быстро, да и Узаму пыль в глаза пустить. На предложение проехать старейшина согласился с видимым удовольствием. Вышли из крепости. Мастеровые люди уже начали возводить кладку, заделывать пролом в стене. Возле «Тигра» двое воинов на охране. Борис распахнул пассажирскую дверь. – Садись. Для Узама всё непривычно. Влез, уселся. – О, какая лавка мягкая! Это он про сиденье. Осматривался в машине. Борис тем временем мотор завёл, прогрел немного, поехал. Узам восхитился. – Лошадей нет, повозка сама едет! Чудеса! Наверное, могуч твой волхв, много заговоров знает! – Нет надо мной волхва, взводный ежели либо ротный. – Начальство над любым человеком есть, без этого нельзя, не бывает. – А как же волхвы? – Они бессмертные, уже не люди. Облик только у них человеческий. В этом Борис сомневался, но спорить не стал. Для любого спора нужны факты, вещественные доказательства, у него их нет. Это в его время в Инете «диванных экспертов» полно. Знаний нет, либо скудные и отрывочные, но имеют наглость судить обо всех событиях. Борис полагал, что это люди с завышенной самооценкой, которые не смогли реализоваться в практической жизни. Ни один успешный профессионал в сетях не зависает, никому ничего не пытается доказать. Ехали всего ничего. Поблизости от крепости воины Узама уже поработали. Ни человеческих, ни лошадиных трупов уже нет, только кучи собранного оружия, шлемов, щитов. Борис остановил машину, вышел. За ним и Узам. Борису интересно было, что за оружие? Хорошая сталь или скверное железо из болотных криц? Взял меч в ножнах, обнажил, всмотрелся в клинок. Работа кузнеца-оружейника хорошая, но каков металл? Из ножен достал штык от автомата, остриём попробовал поцарапать клинок меча. Получилось, но царапина неглубокая. Стало быть – не мягкое железо, а сталь, но без легирующих добавок. – Скажи, старейшина, ваши мечи быстро ржавеют, если их не смазывать маслом? – Через неделю сыпь на клинке. – Понял. Ещё одно подтверждение. Немного дальше на поле воины из крепости трупы уже убрали, собирают в кучи боевое железо, готовят к перевозке в крепость. – А скажи, старейшина, сколько стоит меч? – Зачем тебе меч, если у тебя есть более сильное оружие, которое громыхает, как гром, и мечет убийственные молнии? Хотя если тебе интересно, скажу. За меч хорошего качества, но без украшений можно взять двух-трёх коней или двадцать – тридцать пленников. Всё зависит от их возраста или умений. Один пленник, если он опытный ювелир или кузнец, может стоить десятка крестьян или двух-трёх каменщиков. Для Бориса слышать подобное интересно, но и дико. Не было в его стране работорговли, рабов. По ощущениям, почерпнутым из кино, книг, учебников, попал он веков на семь-десять назад. Только одна закавыка – с волхвами. На Руси древней, ещё до крещения и немного позже, они были. Но землями не владели, на то были князья, предводители племён. А воинов в бой водили воеводы. Он пока даже понять не мог – в другое время попал или на другую планету? Временна?я или пространственная петля, как испытания, ниспосланные неизвестно кем. И ещё – за что? Ему до дембеля всего ничего оставалось. А дома родители ждут. Вот девушки пока не было, и поработать не успел, но надеялся – всё впереди. А теперь и непонятно, какое будущее его ждёт? Только всё равно посрамить Россию и армию не даст. Но если в армии сержантом был и подчинялся командирам, то теперь самому приказы отдавать придётся. И вся его сила и авторитет пока исключительно на бронемашине и современном вооружении зиждутся. Закончатся топливо и боеприпасы, что тогда? Стало быть, действовать надо продуманно и быстро, чтобы к моменту, когда патроны и солярка будут на исходе, уже занять место повыше, столкнув с него волхва. Иначе любой волхв или все они вместе будут пытаться уничтожить его, видя для себя в чужеземце угрозу, причём реальную. Подошли к машине. Борис спросил: – Старейшина, я хочу для начала низвергнуть Бира и захватить его землю. Упустили мы его, это ошибка. Теперь он знает мою силу и постарается приготовиться. Не знаю, наймёт воинов на стороне или вступит в союз с кем-то из волхвов других земель, не исключено – попытается воздействовать магией. Пойдёшь ли ты со мной и будешь ли мне верен? Ты можешь отказаться и продолжать начальствовать в крепости, и я тебя пойму. Устоявшееся положение, причём не рядового воина, дом, семья. А я сам не знаю, что ждёт впереди. Может, слава. Владение землёй волхва, но не исключено, что скитания или смерть. Говорю прямо, ничего не скрывая и не торопя с ответом. День-два, пока я не надумаю уйти из Агалыка, можешь подумать, посоветоваться с семьёй, это твоё право. Но если дашь согласие и потом предашь, убью, и рука не дрогнет. – Предателей не любят нигде, – усмехнулся Узам. Воины до вечера занимались трупами, только на следующий день стали грузить трофейное оружие на подводы и свозить в крепость. Местные кузнецы-оружейники оружие отбраковывали. Отличного качества экземпляры шли на склад для крепостного воинства, экземпляры старые – со ржавчиной, глубокими зазубринами – на переплавку. Остальное в отдельную кучу – для продажи. Всё это заняло ещё два дня. И только после подсчёта Узам разослал в соседние селения гонцов с предложениями купить оружие и защиту – нагрудники, шлемы, щиты. Как рассказал Узам Борису, хорошего железа в местных землях не было, и трофейное охотно покупали. Покупатели, а это в большинстве своём старейшины селений или крепостей, появились через день-два. Да не одни, а с обозами. Одна-две-три телеги с возничими. И всех встречал у воротной башни Узам, обнимались, расспрашивали друг друга о новостях. Узам хвастался, что войско ненавистного волхва Бира подчистую разбито. Сам волхв был пленён, но ухитрился ускользнуть. А всё благодаря бесстрашному и могучему воину по имени Сержант. Он настолько силён, что смог совладать с самым могущественным магом. Старейшины были удивлены, цокали языками. – О! Как тебе повезло, Узам! Как бы посмотреть, а ещё лучше познакомиться? – Некогда ему, если только после торгов. Показывать Бориса не пришлось, уж слишком заметен – пятнистой униформой, ботинками, автоматом за спиной. А кроме того, после битвы он стал кумиром для местных мальчишек. Куда бы он ни пошёл, они хвостом бегали за ним и показывали пальцем. За три дня прибыли все, к кому Узам посылал гонцов, скупили всё трофейное железо. Никогда ещё в казне крепости не было столько денег. Узам ходил гордый. Старейшинам он говорил о скором походе Сержанта в сопредельные земли. Старейшины, не видевшие Бориса в деле, сомневались в исходе. Все собрались на сходку, пригласили Бориса. – Нужны ли тебе воины, чужеземец? – спросили его. Кто же в здравом уме откажется от воинов? В дозор сходить, пленных стеречь, фланги прикрыть от внезапного удара. – Нужны, – твёрдо ответил Борис. – После битвы трофеи делить будем честно. Сколько воинов было, всем по доле, сколь малой или великой она ни была. Старейшины зашушукались. Обычно не меньше трети брал предводитель войска, по несколько долей – военачальники рангом пониже. Предложение Бориса было необычным. – А если поражение? – встал один из старейшин. – Значит, трофеев не будет никому! – Это справедливо, – закивали старейшины. – Кто будет предводителем? – Я! – не стал скромничать Борис. Старейшины стали совещаться, в итоге сошлись на мнении – каждой крепости выделить по два десятка воинов при конях и оружии, причём лучших. А селениям – по десятку. Потому как оголять земли нельзя, вдруг случится набег со стороны других воинственных соседей? Прибыль – это заманчиво, но никакие трофеи не покроют людских потерь в случае набега. Когда казалось, что главный вопрос решён, встал Узам. – За чей счёт воины в походе кушать будут? Вы снабдите харчем или деньгами либо мне озаботиться? Тогда вычту из трофейной доли. И снова – жаркие споры. Чтобы меньше платить, старейшины обязались дать воинам продуктов на десять дней. Учитывая, что до земли Бира три дня пути конному воину, да столько же на обратный путь, да на противостояние, так и хватить должно. Последним вопросом – место и время сбора. Узам настоял, чтобы собрались через четыре дня, к полной луне, у его крепости Агалык. Разъезжались спешно, с обозами, без обычных в таких случаях празднеств. Ни массовых песен и плясок под звуки местных музыкантов, ни поединков сильнейших воинов. Надо успеть вернуться к своим жилищам, выбрать достойных воинов, снабдить провизией. Сборы – дело хлопотное, у всех коней проверить и в случае необходимости перековать, отремонтировать сёдла и сбрую. Всё необходимое собрать в чересседельные сумы. Кроме стрел в колчанах, ещё по сотне наконечников из запаса выделить, сами древки стрел воины на месте могут на деревьях срезать. Известное дело – в землях Бира полно лесов и рек, а ещё есть холм с замком, где волхв обитает. И никому ещё замок взять штурмом не удавалось. С думами тяжёлыми старейшины покидали Агалык. Трофеи хотелось поиметь, славы воинской, о которой былины и песни слагать будут. Бир, хоть и войска лишился, вполне в состоянии набрать наёмников, были бы деньги. А монеты у Бира водились в достатке, поскольку на полуденную сторону от его замка рудник был, на котором денно и нощно рабы трудились. Рудник был предметом зависти и вожделений других волхвов. Когда старейшины разъехались, Борис спросил у Узама: – Как думаешь, если мы вступим с войском на земли Бира, другие волхвы придут к нему на помощь? Старейшина засмеялся. – У бедного нет хлеба, а у богатого нет друзей. Если он хорошо заплатит соседям, они вступятся. Но при первом поражении разбегутся. Узам начал отбор воинов для похода. Своих людей он знал, отбирал лучших. А ещё провизию, что не просто. Мука и вяленое мясо, сухофрукты, соль, непонятного вида крупа. Бочки, ящики и мешки грузили на двуколки. Такие повозки в боевых походах обладают лучшей проходимостью, но груза берут меньше обычной телеги. Зато лошадь может поддерживать темп, что важно. Борис тем временем изучал карту на шкуре. И замучил Узама вопросами. – Вот это река, она глубокая? Могут ли её пересечь лошади с повозками? Быстрое ли течение? – В сезон дождей даже многие ручьи преодолеть нельзя, не то что реки. А сейчас можно. – Когда сезон дождей? Конечно, Борису сложно, не знал местных особенностей, взять хотя бы сезон дождей. – До него половина луны. Ага, около пятнадцати дней, отминусовать четыре дня на сборы, получается на весь поход десять-одиннадцать дней. По времени – впритык. – А сколько времени длится сезон? – Дожди льют почти без перерыва от луны до луны. И лучше это время провести под крышей, ибо обсохнуть будет негде. У лошадей начнутся потёртости на спине от сёдел, провизия покроется плесенью, пропадёт. Так-с! Ещё один фактор, создающий трудности. И бороться с ним невозможно. – Плохо, – покачал головой Борис. – Это я о лошадях. – Очень хорошо! Степь расцветает, травы по пояс, потом урожай на деревьях. По-твоему, так сезон засухи лучше? – Засухи? – Ну да, солнце жарит так, что дышать нечем, даже мухи не летают. И тоже длится от луны до луны. Правда, ждать его ещё долго, шесть лун. Да что у них за климат такой! – Узам, а зима в этих местах бывает? – Зима – это что? – Снег выпадет, такая вода замёрзшая, очень холодно, изо рта пар идёт. – У нас не бывает, но такая земля есть. Далеко в полуночную сторону, лошадью ехать почти от луны и до луны. Оттуда торговцы после сезона дождей привозят рыбу. Какую хочешь – большую и маленькую, солёную, сушёную, копчёную. Вкусно! При воспоминаниях у Узама заблестели глаза. Борис тоже рыбу любил, особенно морскую, костей меньше. Но в походы брать её опасно, портится быстро. За сборами, за суетой дни пролетели быстро. На четвёртый день к полудню за крепостной стеной собрались воины. Во главе каждой группы от разных селений – свой старший. Все к Узаму подошли, доложились. Он подсчёт вёл на восковой табличке писалом. Вроде прибыли все, кто обещал. Подождали ещё немного, и Узам доложил Борису. – Две сотни и ещё десять сверху. Все при конях и оружии, сам проверял, провизия на подводах. – Тогда выступаем. Завыла труба, объявляя поход. Ещё по прибытии Узам объявил порядок следования в походной колонне. Чтобы обид не было – кто первым к Агалыку прибыл, тот первым в колонне идёт. Казалось бы – какая разница? Но первые дышат свежим воздухом, а последние – пыльным, и все доспехи и одежда покрыты слоем пыли. А кони их на водопое пьют взбаламученную воду. Впереди воинства ехал Узам, рядом с ним – знаменосец, а ещё – трубач. Как объяснил Узам, в бою сигналы подаются трубачом. Оттого у трубы сильный, но противный звук, с другим спутать тяжело. Сам же Борис ехал на «Тигре» последним, замыкающим, за подводами. Очень удобно – всё войско на виду, а он видит и скорость, и пройденное расстояние. В современности колонна проходит большой путь без остановок. А сейчас то лошадям отдых нужен, то попастись, ежели попалась трава сочная по пути следования. На стоянках Борис обходил воинство, знакомился, старался запомнить в лицо и по именам, что непросто. Две с лишним сотни лиц и фамилий упомнить с первого же дня невозможно. Для начала – предводителей групп. Воины смотрели на Бориса с удивлением, даже восторгом. Рассказали им уже, что он один уничтожил армию Бира, причём не магией, не колдовством, а волхв ничего сделать не мог и сам был пленён. Два дня конного марша прошли без происшествий. Утром третьего дня перешли вброд небольшую речушку. На первой же стоянке к Борису подошёл Узам. – Сержант, после речки мы уже идём по землям Бира. Ещё одну луну назад волхв не потерпел бы, чтобы на его земле чужие воины шли. А сейчас свою армию выставить не может. Однако беспокоюсь я, не таков Бир, чтобы пакость не учинить. – Далеко ли до его замка на холме? – К вечеру будем на месте. Стоянка в ночь на территории противника – опасное занятие. Жильё, в том числе замки на возвышенных местах, строят для хорошего обзора. И Бир, если он в замке, увидит их за несколько километров до подхода, успеет предпринять какие-то меры. Например – собрать в замок преданных людей, какую-нибудь ловушку устроить. И отнестись к волхву надо серьёзно. Борис помнил, как он исчез из темницы. Ни взлома, ни помощников извне, а пропал, как испарился. И наверняка зол на Бориса и мечтает отомстить, но первоначально унизить прилюдно. Уже и холм показался с замком, как произошла неожиданность. На дороге оказалась ловчая яма, какую устраивают охотники на крупную лесную дичь – кабанов, лосей, медведя. Выкапывают яму, вбивают заострённые колья, сверху маскируют ветками, травой. Ступит кабан, провалится вниз и всем весом на острые колья. Если сразу не умрёт, то всё равно от жутких ранений долго не проживёт, погибнет в мучениях. Из армии в подобную ловушку угодил трубач. Угодил в яму с лошадью. Она погибла, а трубач уцелел. На её труп встал, товарищи верёвку бросили, ею обвязался, и его благополучно вытянули. Сразу осторожничать стали. Узам распорядился с дороги сойти, идти обочь, то слева, то справа. Трубачу выделили запасную лошадь. На виду замка расположились биваком на отдых. Место удобное – опушка леса, рядом ручей с чистейшей водой. Лошадей отвели на ночное, выделив десяток воинов на охрану. Без этого нельзя. Проберутся лесом воины Бира, угонят табун, какая без лошадей война? Скорости нет, манёвра. Поужинали у костров, узвар в котлах вскипятили, засыпав в воду сухофрукты. К вяленому мясу, сыру домашнему такая запивка в самый раз. Выставили часовых, спать улеглись. Всё же три дня в седле утомили. Борис двери изнутри в машине запер, на пол улёгся. Для похода Узам выделил ему подушку и матрац, условия царские получились. Мягко, тепло, безопасно. У воинов каждой группы походные шатры из шкур. В повозках они были, но пока не пользовались, не ставили, тепло. Спали вповалку у костров, под головы уложив сёдла. Утром Борис проснулся от света, льющегося чрез бронестёкла. Подскочил, осмотрелся. Судя по положению солнца, около девяти утра. На часы посмотрел – точно, пять минут десятого. А воины спят. Не было такого, в походе вставали рано, с первыми лучами солнца. Пока себя в порядок приведут, позавтракают, коней взнуздают, уже восемь, в это время и выступали на марш. Борис – к одному стеклу, потом – к другому, с правой стороны, к корме. Чужаков нет, но и движения никакого нет. Так не бывает, караульные будить должны, а сейчас он видит курящиеся дымком догорающие костры, лежащих воинов. Тревогу почувствовал. Сняв автомат с предохранителя, выбрался из бронемашины. Спят воины, дышат мерно, кто-то храпит. Борис нашёл Узама, попробовал разбудить. Толкал, тёр за уши, кричал в ухо. Никакой реакции! С предводителями групп такая же история. Что называется – беспробудный сон, похожий на летаргический, да лишь бы не вечный. По спине холодок прошёл – не волхва ли магия? Как ему удалось? И почему волшба не коснулась его? Туман какой-то наполз? Ведь он один в машине был, в укрытии. Или вода из ручья так подействовала? Он-то по привычке, набрав воду во фляжку, бросил туда дезинфицирующую таблетку из сухпая. Уже всех подряд толкать стал, и никто глаз не открывал, но живы, тела тёплые, дыхание есть. Погрозил кулаком в сторону холма. – Ты у меня поплатишься! Начал есть консервы из сухпая. В них-то наверняка ничего снотворного нет. Ел и раздумывал – что делать? Ждать, пока воины проснутся? Или совершить вылазку вроде разведки или рекогносцировки. Подъехать к замку, высмотреть подходы, возможные слабые места для последующего штурма. Он не забывал, что каждый день приближает сезон дождей. Решено – едет! Аккуратно объехал лежащие тела, вдоль дороги, но не по ней, памятуя о волчьей ловушке, поехал к холму. Дорога вокруг холма виться начала, потом крутые зигзаги пошли, с поворотами на сто восемьдесят градусов. И всё выше и выше. Издали замок не казался высоким или большим. А вблизи впечатлял. Каменные стены метров по десять высотой, через равные промежутки башенки с бойницами. На лошадях к стенам не подберёшься, круто. Дорога вывела к двум башням-близнецам, между ними ворота из крепкого дерева, окованные железными полосами. А перед воротами широкий и глубокий, метров пять-шесть, ров с почти отвесными стенками. Через ров можно перебраться только по подвесному мосту, который сейчас поднят и прикрывает ворота. Мост держат две железные цепи, а сами барабаны внутри башен. На башнях видны фигуры караульных, вернее – их головы в шлемах. Машину Бориса они приметили давно, сейчас собрались на стене, показывали на «Тигр» руками, потешались. Молодость взыграла, вспылил. Вышел из машины, достал огнемёт, приложился. Эти, которые фиглярничали на стене, не видели, как «Шмель» разрушил часть стены и башню в Агалыке. Ничего, сейчас поумнеют, будут воспринимать его всерьёз. Прицелился, по привычке закричал: «Выстрел!» – и нажал на спуск. Предупреждающий окрик нужен, чтобы никто не зашёл сзади, не попал под реактивную струю. Попал, куда и целился, в правую башню. Пламя, дым, во все стороны камни летят, куски досок. Борис отбросил пустую «шайтан-трубу». Дым и пыль начали рассеиваться. О! Какой хороший результат! Лучше всяких ожиданий! Верхней половины башни не было, как и железной цепи к мосту. Сейчас мост держался только на левой цепи. Конечно, те, кто находился на площадке разрушенной башни, погибли. На левой башне веселье прекратилось. Воины не могли понять, какая сила мгновенно разрушила камни, которые стояли много лет и пережили не одно нашествие воинственных соседей. – Эй, на башне! – закричал Борис. – Почему не веселитесь? Я сейчас развалю и вашу башню, въеду в замок и не оставлю никого в живых! Он демонстративно не спеша подошёл к грузовому отсеку, достал ещё один огнемёт. Из-за бронедверцы вскинул, а на башне никого уже нет, проняло. Но уж коли начал штурм в одиночку, надо продолжать. Со стены, поодаль от башни, за ним приглядывали, мелькали головы в шлемах. – Выстрел! Бабахнуло, снова грохот взрыва, огонь, дым, пыль. На этот раз разрушения были серьёзнее. Стоять осталось меньше трети башни, остальное грудой лежало внизу, засыпав ров. А поскольку подъёмные вороты разрушены, с грохотом рухнул подъёмный мост, открыв дорогу к воротам. Борис подумал – не протаранить ли «Тигром»? Но отказался. Вдруг повредит что-нибудь? А ремонтной базы нет, и запчастей не предвидится. На любой замок найдётся ключ. Тратить два оставшихся «Шмеля» на ворота было жалко. Но был старый добрый РПГ. Конечно, его гранаты уступали в могуществе огнемёту, вернее – его термобарическим боеприпасам. Зато к РПГ выстрелов целый десяток. Загнал гранату в трубу гранатомёта, поднял прицел. Со стены в его сторону пустили стрелу, она угодила в бронеавтомобиль. Он успел заметить лучника. Прицелился, выстрелил в место, где сходятся створки ворот. Бах! Граната из РПГ пробивает броню танка толщиной до 400 мм, а тандемная ПГ 7 ВГ преодолевает динамическую защиту и 650?мм гомогенной брони. Ворота не из брони, дерево и листовое железо, сразу дыра образовалась. Под напором ветерка створки медленно растворились, приоткрыв щель метровой ширины. Сейчас туда бы бойцов, да он один. Можно и въехать, толкнув створки машиной, потому как входить опасно. Защитники могут стрелу пустить, облить со стены кипятком или, хуже того, – кипящей смолой. Подосадовал на себя. Ну, приехал на разведку, посмотрел и езжай назад. Нет же, затеял войну локального масштаба. Башни разрушил – это правильно, их не восстановить ни за один день, ни за два. Но без воинов начинать боевые действия не стоило, промашку допустил. Снова звякнула стрела о броню «Тигра». Надоедливый лучник, стоит проучить. Борис вернул в машину гранатомёт, снял с плеча автомат. Прикинул расстояние – метров сто пятьдесят. Лучник уже не прячется, из колчана вытягивает новую стрелу. Борис для устойчивости левым боком прижался к машине, прицелился, выстрелил. В положении стоя сделать прицельный выстрел сложно. Но попал! Лучник уронил лук, исчез за стеной. Ну, то-то! Другим наука будет. И каким бы смелым защитник замка ни был, прежде подумает – стоит ли рисковать? А когда воин о риске задумывается, о шансах выжить, то победы не жди. Въезжать во двор замка Борис не стал, хватило ума понять, что в одиночку не захватить оплот волхва. Надо бы вернуться к биваку, попробовать разбудить воинство. Остро почувствовал, как не хватает человека, понимающего в магии. Подсказал бы, что делать надо. Отваром какой-нибудь травки попоить либо заговор прочитать, а то и само пройдёт, но когда? Ясный перец, что Бир руку приложил к усыплению. В следующий раз при встрече пытаться пленить не будет, пулю в лоб! От пули в башке ни одно колдовство не поможет. Не потому ли к пленению Бир отнёсся спокойно, зная, что быстро освободится, окажется на своей земле? А волхв выглядел спокойным, не смотрел злобно, не скрежетал зубами. Пожалуй, выглядел безразлично. А Борис принял его видимое спокойствие за покорность, вроде – смирился с пленом, принял как должное. Но любой полководец разгромленной армии испытывает бурю чувств – злость на себя, досаду, зависть к более удачливому противнику, сожаление о напрасной гибели своих воинов, потере лица. Ничего этого Бир не выказывал, а Борис купился, только сейчас осознал. Конечно, неприятно, когда противник оказался хитрее, изворотливее, опытнее и обвёл вокруг пальца. Но лучше это понять и относиться к волхву, как к противнику достойному. Да, здесь люди обладают знаниями куда меньшими, чем современники Бориса, но ума-то столько же. Научи, подскажи, и действовать будет не хуже солдат его полка. Единственное, чему бы Борис не учил, так это строевой подготовке. В бою она не нужна, только для парадов. Пусть ею занимаются солдаты Президентского полка, что в Кремле расквартирован. Вон в Израиле – служат по призыву и женщины, и мужчины, а строевой подготовки нет, к командирам по имени обращаются, в увольнение ходят каждые выходные, если не в наряде. Причём уезжают в свои города с оружием. А у нас солдаты держат в руках автоматы только в карауле, поэтому навыков в обращении мало. Разобрать-собрать за установленное время – этого недостаточно. «Калашников» чем славен? Своей надёжностью и выносливостью. И зачем солдат на поле боя его разбирать будет? Сломаться не должен, а если уж вышел из строя, в поле не исправить – ни инструментов нет, ни запасных частей, ни знаний. Они у мастеров в оружейных или артиллерийских мастерских. Поехал назад, к спящему воинству, в душе надеясь, что проснулись уже. Если снотворное применено, так оно свой срок действия имеет. Хуже, если магия. Не знал он о ней ровным счётом ничего. В своё время «Игры престолов» не смотрел, чернокнижником не был, а честно – не верил в заговоры, магию, считал – пустое, одни разговоры наивных и впечатлительных людей. Такие есть всегда, воспринимают цепь случайностей как работу нечистых сил. И молитву читают, и через левое плечо плюют. Борис только посмеивался – чушь. Глава 3 Магия Доехал быстро, но разочарование оказалось сильное. Воины как были в неестественном сне, так и оставались. Ни один не поднялся на ноги. А если сон будет продолжаться неопределённое время, скажем, неделю, две? Что тогда? Начнётся сезон дождей, а ручей, что рядом протекает, превратится в бурную реку. Да воины захлебнутся и утонут. Такого бесславного конца для бойцов Борис не хотел. Не для того он их привёл на земли Бира. То ли от отчаяния, то ли в поисках разгадки, но пошёл Борис вдоль ручья, против течения, к верховью. И через четверть часа обнаружил на берегу пустую стеклянную склянку, пузырёк ёмкостью граммов сто. Стеклянные изделия в этих землях редки, потому что дорогие. Стёкла в домах только у очень богатых, у других – пластинки слюды вставлены. И такую ценность бросить на берегу не должны. Ежели бросили, от пузырька угроза исходит, скорее всего в нём отрава была. Подобрал пузырёк, осторожно понюхал. Есть запах, не сильно выражен, отдалённо знаком. А только он не специалист. Цепочка выстраивалась сама. Кто-то, пока неизвестный, сам Бир вряд ли будет заниматься мелочовкой, есть подручные, выливает в ручей снадобье. Волхв предполагает, что чужие воины устроят привал именно здесь. Место удобное – ручей, чтобы самим попить, напоить лошадей. Эти животные могут выпить много, не меньше деревянной бадьи в 12—15 литров за раз. Лошадей двести с лишним, из малого ручья всех не напоить, воды не хватит. Есть где поставить бивак, где пасти лошадей и замок на виду. Расчёт точный, и он сработал. Борис замычал, как от зубной боли, схватился руками за голову. Его просчёт! Обвёл его волхв вокруг пальца! И помочь может только другой волхв. Стоп! Почему волхв? Травника-лекаря поискать. Фармацевтических фабрик нет, люди пользуются услугами травников да бабок-повитух при женских недугах. И почти в каждом селе есть травник. Последнее село на землях Фараза километрах в двадцати, фактически приграничное. Дорога уже знакомая, да после прохода двух сотен коней полоса вытоптана, не заблудишься. Решив так, уселся в бронеавтомобиль, развернулся – и ходу. Гнал быстро, всё время стрелку на сотне по спидометру держал. Сто на асфальтированном шоссе – это не много. А для грунтовки, не знавшей грейдера, много. На ухабах трясло и швыряло так, что, если бы не пристегнулся ремнём, набил бы шишек. У «Тигра» подвеска мощная, ямы и бугры глотала без поломок. Четверть часа – и он уже в селение въехал. У первого встречного спросил – где лекаря найти, лучше бы травника. – Он у нас один, вон его дом! – и показал рукой. В калитку и рукой стучал, и ногами. Видимо, не он один так поступал. Калитка открылась, а за ней – никого. К замку бечёвка привязана. Дёрнут её из дома, замок откроется. Остроумно! Своего рода дистанционное управление сообразно времени. А на порог дома уже травник вышел. Ни машине, ни странной одежде Бориса не удивился, наверное, всякое видел. Борис с ходу ему пузырёк под нос. – Чем пахнет? Травник понюхал, задумался. – Дурман-трава, это точно. И ещё что-то есть. Где склянку взял? – Где взял, там нет. На земле волхва Бира. Воины водички испили, в которую зелье из пузырька вылили, и уснули, а проснуться не могут! – Беда-то какая! Бир – волхв не только сильный, но и злой. Бьюсь об заклад, что зелье ещё и заговорено, чтобы действовало наверняка и снять его было невозможно. – Не то говоришь, травник, уж прости – имени твоего не знаю. – Кломар. – Две сотни воинов спят недалеко от замка Бира. И что с ними ночью будет – неизвестно. Вдруг проснутся и друг на друга с мечами кинутся, что тогда? – Не будет такого! После зелья они как сонные мухи будут. Все движения медленные, как и речь. И только на следующий день в себя придут. – Уже хорошо! Но как их разбудить? Пока они спят, беззащитны. Подошли Бир своих воинов – перережут, как кур. Потому задерживаться не могу, думай быстрее. – Легко сказать! Я точно только одну траву угадал. Ладно, попробую. Ты подожди. Четверть часа прошло и ещё столько же, пока травник на крыльце снова появился. В руке склянка из тёмного стекла с узким горлышком, заткнутым деревянной пробкой. – Несколько капель, не больше глотка, каждому в рот залей. Гарантию дать не могу, сам понимаешь, я не маг, да и травы знаю те, которые лечат. А не вредят. – В рот вливать один раз? – Да. – Поможет если, то сочтёмся. Борис уже к калитке шёл. В машине склянку пристроил надёжно, чтобы не перевернулась, не разбилась. Сам пристегнулся, машину тронул. Уже проехав половину пути, сообразил. Не спросил он у травника, через какое время снадобье подействует? Через минуту, через час? И всё время, пока они в прострации, ему придётся их охранять. Любой прохожий может и оружие забрать, и коней, и припасы провизии. Домчался быстро. Воины лежат так же, рядом чужих не видно. Но по дороге от замка в сторону бивака движется конная группа в два десятка. В период гражданской войны в России сказали бы – два десятка сабель, кавалерию считали так. А пехотинцев – штыками. Двадцать человек – двадцать штыков. Ладно, будет вам достойная встреча. Установил на станок на крыше «Корд», поставил на пулемёт оптический прицел, зарядил ленту. Через оптику всмотрелся – кто пожаловал? Лица незнакомые, волхва там нет. Не хочет на переговоры ехать, думает одолеть. Как же, воины неподвижны, можно в плен взять за последующий выкуп, можно уничтожить всех. Будет что противопоставить поражению под Агалыком. Весть о разгроме его армии уже по всем землям разнеслась, удар по престижу, по авторитету. Срочно нужна победа, восстановить пошатнувшееся реноме. Борису не хотелось устраивать пальбу, расходовать боеприпасы, но выхода не было. Вздохнул, выбрал момент, когда один всадник прикрывал другого. Дал короткую очередь, потом ещё одну и ещё. Очереди короткие, по четыре-пять патронов, скупые, но выбил всех. Назад ускакала одна лошадь и без всадника, как послание волхву. Снимать пулемёт не стал. Забрал из машины склянку, пошёл к воинам. У кого рот приоткрыт, вливал немного. У кого закрыт, пальцами раздвигал губы, клинком штыка разжимал зубы, вливал снадобье. Времени уходило много, но это была единственная помощь. Да и будет ли эффект, он не знал. Закончил свою работу к сумеркам. И склянка опустела. Забрался в машину. Придётся нести охрану всю ночь, благо есть ночной прицел, и сильно напрягаться не придётся. Увидит шевеление – будет стрелять на поражение без всяких там «Стой! Кто идёт?» Стемнело. Борис бодрствовал. Периодически осматривал местность в оптический прицел. Дальность невелика, метров триста – четыреста, да и изображение зелёное, к нему привыкнуть надо. Зато позволяет видеть в темноте всё живое – человека, собаку, даже мышь. Любое существо, температура которого отличается от окружающей среды. Штука удобная, но требует автономного питания в виде плоских аккумуляторов. Убедившись, что никого постороннего нет, выходил из машины, разминал ноги, делал упражнения, отгоняя сон. Спать хотелось, особенно сильно в четыре утра, прямо глаза слипались. Когда солнце встало, полегче стало, сон уже не так с ног валил. Бдения не прошли даром. Утром воины шевелиться стали, поворачиваться с боку на бок. В общем, вели себя как люди, которые с минуты на минуту проснутся. О, не зря он ездил к травнику Кломару. Если удастся взять какие-то трофеи, надо про него не забыть, отблагодарить. Уже проснулся и сел первый воин, потянулся. – Ох и выспался же я! – Немудрено, Титр, ты спал полтора суток. И не ты один, посмотри на своих товарищей. – А что случилось? – Вода в ручье отравлена, ни пить её нельзя, ни мыться. Ступай к ручью, кто будет приближаться из наших воинов – гони. Объясни, что опасно. Когда пришёл в себя Узам, Борис объяснил ему ситуацию. – Это я виноват. Знал, что Бир на любую гадость способен. Что делать будем? – Завтракать – и на штурм замка. Я уже немного постарался, разрушил обе привратные башни и ворота. Подъёмный мост уже ров перекрыл, надо поторапливаться, чтобы ворота не успели отремонтировать. – Могут, – вздохнул Узам. – У него в замке хорошие мастера, в том числе кузнецы. Перекусили, привели и оседлали лошадей, выступили. На сей раз во главе колонны не Узам, а Борис на «Тигре». Случись внезапное нападение, он быстро сумеет дать отпор. Лошадям труднее всего дался подъём по крутой дороге. Последний поворот, а повреждённых ворот нет. Вместо них от одной привратной башни к другой идёт свежая каменная кладка. Замок превращался в неприступную крепость. Наверняка выходы есть. В глухих местах – неприметная калитка, и очень вероятно, что есть подземный ход, выводящий к подножию холма, где-нибудь в зарослях. Так делали в замках и крепостях всегда. В случае окружения неприятелем мог выйти гонец с посланием к союзникам. Но даже если задаться целью найти вход, будет это непросто. Замаскирован он, есть смертельно опасные ловушки, а главное – у выхода внутри замка достаточно поставить пару воинов с мечами или секирой и рубить головы всем. Сдержать можно сколь угодно большую армию, руки устанут рубить, а трупы забьют наглухо ход. Борис решил не тратить гранаты к гранатомёту. В замке запасы воды невелики, пусть даже цистерна, но защитников много, выпьют быстро. На вершине холма ручьёв или бьющих из-под земли родников, по определению быть не может, это удел равнин или низин. Осада даст результаты, и риска меньше. А на случай, если не сдадутся, можно устроить небольшое фаер-шоу. Но после него замок, как любое пожарище, для житья не пригоден, и трофеев там не будет. Если Борис жаждал уничтожить волхва, как и Узам, то воинам было интересно вернуться в свои селения с трофеями, да не скудной горсткой монет, а полными подводами дорогих тканей, медной или серебряной посуды, богатой одежды. И пожар им был не нужен. Бир угрозы своему замку воспринял всерьёз, особенно после взрывов башен. Мало того, ещё и войско очнулось от спячки, а посланные их убить воины сами погибли. Этот пришелец на самобеглой коляске с диковинной силы оружием начал Бира раздражать, злить. Но больше пугало другое. Откуда-то пришелец появился, и пока в одиночестве. А если он будет здесь, на этих землях, успешен, придут другие. Тогда власти волхвов конец. Вот что было бы, если замок осадили не две сотни воинов, а десяток чужаков на самобеглых повозках? Представить страшно. Бир начал листать старинные манускрипты, рукописные «чёрные» книги, древние заговоры и обращения к нечистой силе. Нашёл, как ему показалось, несколько новых для себя магических заклинаний. Терять волхву было нечего, он поднялся на самый верх лунной башни, что стояла обособленно в дальнем углу замка. Внизу, на трёх этажах – библиотека, выше два этажа – его тайная лаборатория, где он составляет разные зелья – сонное, любовное, смертное, в зависимости от потребности. За большие деньги купцы из дальних земель привозят ему редкие растения или коренья. Ещё выше – площадка крытая. Окна на все стороны света, дабы общаться с нечистой силой. Всё свершил, не отступая, как в манускрипте. Не пожалел ни серебра, ни заморский корень мандрагоры, ни другие редкие травы. Потом вслух, нараспев, читал заклинание. В башню никто из обитателей замка никогда не заходил под страхом смертной казни. Один из молодых стражников ослушался, во время караула приоткрыл дверь, заглянул. А что на первом этаже можно увидеть, кроме винтовой лестницы наверх? Тем не менее кто-то увидел, волхву донёс. В наказание и назидание другим стражника сварили живьём. Вопил и мучился он долго, пока не закипела вода в котле над костром. Для обитателей, согнанных смотреть на казнь, урок пошёл впрок. Правда, было это очень давно. Семьдесят или восемьдесят полных лун тому назад. Сколько ему самому, он запамятовал, но много. Видимо, заклинания подействовали. Вдали в небе показались точки, десятка два, быстро увеличивающиеся в размерах. А ближе – страх и ужас. Ныне подобные чудища можно увидеть в каменных изваяниях на крыше собора Парижской Богоматери, Кёльнского или Миланского соборов. Гаргульи, крылатые черти с мордой волка, рогами, хвостом и копытами на задних лапах. На руках вместо пальцев длинные острые когти, а несут тело по воздуху кожистые крылья с перепонками, как у летучих мышей. Гаргульи ненавидят всё живое, но иногда вступают в альянс с другими существами, если это сулит им выгоду. Жертву рвут на части клыками и когтями, издавая утробный рёв, похожий на жуткое утробное бульканье. При ранении способны обращаться в камень, в таком состоянии раны их быстро заживают. Воины из земель Фараза спешились у замка, разглядывали стены, башни, прикидывали – где выгоднее штурмовать? Удивлялись – мост через ров есть, но упирается он в стену каменную. Это кто же так нелепо строил? Молчание почти полное. И в это время послышался приближающийся странный звук – это хлопали кожистые крылья гаргулий. Страшные твари вынырнули из-за высокой стены замка, пролетели над лесом и накинулись на воинов. Летающие страшилища сначала повергли людей в ужас. Шок был полный, парализующий. Воины не сопротивлялись, а пытались спрятаться под брюхом лошадей. Так и лошадей терзали жуткие создания, текла кровь, кони ржали, вставали на дыбы, падали, травмируя воинов. Причём гаргульи рвали плоть людей и коней на лету, не приземляясь. Ржание коней, крики и стоны воинов, леденящее душу утробное бульканье гаргулий – целая какофония звуков. Чего скрывать, в первые секунды нападения растерялись не только воины, но и Узам, и Борис. Сержант предположить не мог, что столкнётся с невиданными тварями. Но потери быстро росли, надо было принимать меры. Борис закричал. – Лучники – стрелять по тварям! Воины, у кого копья, – колоть нетопырей в брюхо! Сам нырнул в бронеавтомобиль, схватил пулемёт, открыл люк на крыше. Устанавливать пулемёт на станок нет смысла, потеряет время. Кроме того, этот станок не приспособлен для зенитной стрельбы. Придётся стрелять с рук, хотя это физически тяжело. Из «калашникова» сподручнее, но гаргульи телом больше человека в два раза. И что этой твари пуля 5,45 мм? У «Корда» темп стрельбы низкий, если кратковременно нажать на спусковой крючок, последует один выстрел. Если очередь, наводка собьётся, пули в цель не попадут. Вот тварь в его сторону летит. Вскинул пулемёт, дал выстрел. Нетопырь рухнул замертво, не издав ни звука. О! Так и они смертны! Довернул пулемёт вправо, ещё выстрел, и ещё одна гаргулья рухнула с размозжённой головой. На грохот выстрелов летающие твари отреагировали, как кот на валерьянку. К «Тигру» бросились сразу несколько. Одну гаргулью сбил воин, метнув копьё и пронзив ей брюхо. Тварь упала, ухватила копьё когтями, вытащила и обратилась в каменную статую. Двух сразу сразил Борис короткой, в три патрона, очередью. Удачно совпало, что гаргульи рядом были. Ещё одну тварь убили лучники. Сразу несколько стрел вонзились ей в голову. Натиск чудовищ сразу ослаб, воины в себя пришли, стали активно бороться – кололи копьями, метали их, если гаргулья была близко. Лучники метали стрелу за стрелой, опустошая колчаны. Стрелял Борис, и крупнокалиберные пули отрывали тварям конечности, крылья. Из ран текла тёмно-зелёная кровь с гнилостным запахом. Сверху, со стены замка, наблюдал за происходящим волхв. В первые секунды нападения, когда воины погибали один за одним, Бир довольно потирал руки, на лице его блуждала хищная улыбка, глаза довольно блестели. Он ждал, когда воинство бесславно погибнет. Но опять помешал этот чужак. Выстрел за выстрелом, и гаргульи стали гибнуть. Да ещё воины пришли в себя от первоначального страха, шока, взялись за оружие. Последние две оставшиеся в живых твари улетели с утробным клёкотом. Мало того, Борис заметил на стене Бира, узнал его лицо, вскинул пулемёт, дал очередь. Пули попали в каменную стену, осыпав волхва каменной крошкой, один осколок камня рассёк бровь, закапала кровь. Бир спасся, присев за стеной. Он был зол за неудачу гаргулий, за то, что сам едва не погиб. И всё это чужеземец! Вот кто главный враг! Бир обтёр кровь с брови рукавом халата, прочитал скороговоркой заговор для остановки крови и поплёлся в башню. Хотелось призвать на службу других тварей и жестоко отомстить чужеземцу, увидеть его мёртвым, истерзанным. Когда две гаргульи улетели, воины перевели дух. – Узам, пусть воины посчитают потери. И людей, и коней. Узам вернулся через четверть часа, вид печальный. Ещё бы! Штурма замка ещё не было, а потери велики. – Двадцать два человека погибли, шесть ранено, три десятка лошадей растерзаны. Смотреть страшно на трупы – разорваны на куски. – Лошадей убитых стащить в ров, под стену замка. Пусть смердят, отравляют воздух миазмами. А людей упокоить по вашему обычаю. По обычаю племени – сжечь, чтобы души погибших забрали боги, а пепел их развеять по ветру. Ещё полагалось справить тризну, но уже после боевого похода. Узам отдал распоряжения. Часть воинов верёвками привязали трупы коней к сёдлам своих скакунов, волокли ко рву, сбрасывали туда. Чтобы со стены защитники не стреляли, несколько лучников воинов оберегали. И Борис встал рядом с ними, держа наготове «калашников». Один из защитников замка высунулся из-за стены, посмотрел вниз и сразу схлопотал стрелу от лучника и пулю от Бориса в голову. Больше любопытные не показывались. Другая часть воинов рубила деревья, складывала определённым образом, в виде сруба избы. Внутрь укладывали тела, сняв шлемы, нагрудники. По народным поверьям, железо на убитом лишь мешало высвободиться душе. Костёр погребальный запалили вечером. Воины стали вокруг пылающего сруба, пели погребальную песню. Борис стоял поодаль. Он не урождённый в племени и рядом с ними стоять не имел права. Да и неприятно, ибо вокруг костра стоял сильный запах горелой плоти, вызывающий тошноту. Что с них возьмёшь? Язычники! Верят в подземный мир, где водяные чудища, верят в богов солнца, дождя, ветра и в кучу других. Делают им подношения и жертвы, хорошо, что не человеческие, а животных или птиц. Борис их не осуждал, каждое племя, каждый народ должен пройти свой путь развития, и ускорить процесс нельзя, в первую очередь для этого должен созреть разум, подняться уровень знаний. А воины поголовно неграмотны, многие умеют считать до двух-трёх десятков, а читает и пишет одни Узам. Ему по должности положено, но Борис ни разу не слышал упоминание о школах или им подобных учебных заведениях. Это плохо, волхвы, властители племён, не учат свой народ. Или тёмными управлять проще? Но тогда племя прогрессировать не будет. Бир, занятый чтением манускриптов, погребальные песни услышал, вышел на стену, полюбоваться костром. И запах горелой человеческой плоти его вовсе не смущал. Труп врага всегда хорошо пахнет! Интересно было, сколько воинов погибло от гаргулий? Ничего, он призовёт ещё каких-нибудь тварей, и воины волхва Фараза понесут новые потери. А ещё впереди – сезон дождей, очень вовремя, потому что каменные цистерны в подвале, в которые собирается вода с крыш, почти пусты. Бир вообще удивлён был походом на его земли. Обычно все походы начинались после сезона дождей. Или так распорядился чужеземец? Узнать бы, откуда он? Наверное, издалека, ибо раньше волхв никогда не встречал воинов в необычной одежде и с таким оружием. Видел он сегодня со стены это оружие в действии, восхищён был и жаждал получить подобное. И тогда весь мир будет у его ног. Чужака он одолеет, в этом не сомневался. Желательно бы допросить чужака с пристрастием. Откуда он, кто в тех землях властитель да велика ли армия? Любой властитель, по определению, жаден – до власти, денег, удовольствий плотских. В отношении допросить – есть у него мастер заплечных дел, при нём подмастерье. Мастер тем хорош, что пытает изобретательно, боль причиняет непереносимую. При всём при том под пытками ни одна людина не померла, только с соизволения волхва. И молчалив был, тоже черта для палача ценная. О чём сказал узник перед смертью, слышали палач и волхв. Но никогда от ката никто слов сих предсмертных не слышал, хотя выпить палач любил. Контролировал себя, таких слуг волхв старался не обижать, держал поблизости. Бир сделал глоток отвара грибов. Есть их нельзя, можно не проснуться поутру. А ежели сделать глоток – мысли в голове бурлят, видения наступают. Других людей такие видения пугают, а его иной раз наталкивают на интересные решения. А ещё глоток отвара сил на какое-то время придаёт, бодрости. А ему сейчас силы нужны, хотел древний манускрипт дочитать, где о тварях из преисподней речь идёт, о заклятьях, о приворотах. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=63955641&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.