Меня звали Маленьким Принцем

Меня звали Маленьким Принцем Диана Галли Дневник 12-ти лет безотрадного путешествия по пустыне собственного сердца. Никакого Экзюпери на горизонте. Никаких добрых волшебников в конце пустыни. Слишком много змей и лестниц. Тем ценее каждый пройденный шаг. Вы не найдете в книге мануала по прохождению пустыни или банального утешения. Но вы поймете, что были не одни в том аду, на который мы обрекаем себя сами. И быть может, вы найдете выход, как нашла его я. Очень на это надеюсь. Диана Галли Меня звали Маленьким Принцем То ли наяву, То ли помстилось мне: Распаялись три кольца пудовые: Каменное, бронзовое, медное – МКАД, Бульварное и Садовое. Запечатаю словом-пламенем, Затаю тоску-птицу серую. И воскресну лебедем маленьким, Промолчу о том, Во что верую. Два ноября Ноябрь первый. Вот и всё, успокойся. Проиграна осень. Никого не вернуть. И растяжку не снять. И тропа, и последний матюг – всё уйдёт. Драный тельник стирай в дикой горной реке, Спиртом жги пропотевшую душу. Собирайся в Россию и до одуренья кури. Может быть, на московском бульваре Остались живые? Вдруг услышит патруль у метро, То, как ты материшь эту осень. Что спасёт? Ничего не спасёт, Если сдохнуть решил. Там, на улочке, в центре Москвы, перед входом в кабак, Оторвись от земли и пошли всех на землю обратно. Торопясь на работу, где больше никто не стреляет, Покупать сигареты и думать, что купишь авто. Только ночью по-прежнему снится чужая тропа. И опять просыпаешься утром, прикрытия нет. И тебе остаётся ноябрь, гнусный месяц настоек из яда и спирта. Ноет, ноет, поёт над тобой и в тебе – арматура упрёка. Так накрылась листами брони голубая мечта. Ной, а где же ковчег? Я БЫ – что ты теперь не сумел – уж того не сумеешь… Шёл ноябрь того заполошного дикого года. Тонким карандашом отмечал: кто сегодня погиб. И боялся звонков, потому что звонили сказать, Кто растяжку задел на тропе в этот раз, в этот раз… Ноябрь второй. Та общага на улице Руставели, Номер дома – 911. И пахучая кухня, тараканы-звери, И отсутствие самых желанных мужчин. Улыбаясь, проспать сезон, Дозвониться и докурить. И смеясь, расплескать на весь коридор: – ПОДЪЁМ!!! И готовиться по ночам, Под гитарный разлад рулад. За окном непривычно остра Телебашня. И вызванивала телебашня, Тонкой звонкой иглой-антенной, Точным карандашом по небу Расставляя знаки препинанья. Всё черкала какой-то странный Непонятный сценарий судьбы. Не уснуть на холодной койке Плацкарта своей души. Но спала вкруг меня общага, Где на верхней скрипучей полке, Я высмаливала до фильтра Третью пачку «Мальборо» Воимя сессионного Ноября. Конец Ноября Я сдала ту сессию, как-никак, По закону, чисто, базара нет. До разбора полётов лечила себя Коньяком, что припрятан давно. Проползая по сонным Сокольникам, Улыбалась Пожарке на уголке, Научив себя говорить «нельзя», Это значит – не лезть в дерьмо. Был декабрь, очень плохой коньяк – Ни согреть, ни спиться. Уже плевать. Можно пить. Значит, будем, брат. А к закату снова вокзальный бред, До скончанья дня, где спасенья нет От себя самой. И багажник мой Полон книг. Моих первых книг. Всё не так случилось, совсем не так. Сами от себя убегали, да. Это осень кончается, Осень, брат. А на рассвете встал Воронеж У изголовья: «Ну, здравствуй, здравствуй! Здравствуй, сегодня, У микрофона, Вспомни о том, что такое счастье. Вспомни, пропаханные твоим взглядом Те километры – от Пензы к Кронштадту, Вспомни, что вместе – не значит рядом…» После Воронежа – на северо-запад. P.S. Северо-запад, маршрут мой вечный, Среди попоек, мужчин и женщин, Трассами, тропами, километрами, Без обещания. Без ответа. 2005-2007 Попытка бегства Прошлогоднее пожарище тревожить, Ворошить и ворошить солёный уголь. Звать и звать огонь: «Ну, что же ты? Ну, что же?» И найти зазимовавший в шишке рубль. Утаить в карман зелёную монету. Что искать огня? Метель шарманку крутит. Я уеду разносить тоску по свету, В города. Туда, где оставались люди. Только там, лохматя облачное стадо, Сосны вычерпают озеро корнями. На пожарище осядут снегопады, Дождь поплачет над солёными углями. (31.10.04) Из Библии Не было полночи, Не было ада. Праздник и полчище Пьяное рядом С телом покойного. Всё, что осталось: – Спой же, ну спой же мне! Душит усталость. Просит Каифа, Стакан за стаканом, Молит он тихо О самом желанном: – Боже, соперника. Где же ты, враг? Время вечернее, Шумно. Кабак. Первосвященник, А помнишь, как смело Брошенных женщин Ты падшими делал? Ученика его В Искариота Ты превратил. Получи за работу. Не было полночи, Не было ада. Праздник и полчище Пьяное. Правда, В том, игемон, Что сегодня суббота. Отче, Каифу прости За работу. 2007 Копилка старого двора Всем отсыпает серебра От школы и до гроба Копилка старого двора – Перетряхни, попробуй. Гроши – восьмидесятые Года в графе рождения. Мы вздорные, лохматые: Не принцы и не гении. И каждый год из мелочи, Из тихой неизвестности Росли такие девочки, Что обомрёшь от нежности. Мужали, бились мальчики – Все правы, все неистовы. У будущего спрашивать Учились прибыль чистую. Отцов своих: чернобыльцев, Афганцев – души-крошево, Мы, чуткостью опробовав Вели сквозь злое прошлое. И поднимали матери Пуды авосек каменных. А мы ходили табором На драки и экзамены. За всех наш двор расплатится, За всё ему заплатим: За выпускные платьица, За ёлки на асфальте. 2006 Журавлик Ты вернёшься, журавлик, Надежда моя, воскресенье. Покачнётся земля, Уплывёт из-под ног на мгновенье. Коридором Дворца Непонятной и дикой Культуры Ты вернёшься, Когда замолчат театральные дуры. Хватит сплетен и слухов, Нестиранных тряпок злословья, Злоязычников глупых, И недругов, ряшек коровьих. Улыбнусь, воробьиные перья Сорву и развею. Ты вернёшься, журавлик! Я верю, Я верю, я – верю. 2007 *** И опять, и опять недотрога-дорога в глаза. И опять, и опять, промокая в ночи, на вокзал. И опять, и опять ржавый листик надежды, билет. Провожающих нет. Провожающих нет. Проводить тебя? Нет. Из личного дела Дверь промерзла, примёрзла. Замка не открыть. Дом застужен, простужен давно. Утром солнце не греет, И Север молчит За моим ледяным окном. Мне приснилось, что где-то, В нездешних краях Я жила восемнадцать лет. Там, где лето Похоже на поводыря И выводит на Божий свет. Бил дорожный ветер мои рукава, Пил закат из моей горсти. И была любовь – Лишь она была Моей совестью на пути. Так приснилось, Что до сих пор болит Сон чужой и не про меня. Северное сияние запалить. Кружку спирта, табак. Огня. 2007 Из дневника Хочется прилечь и отдохнуть От всего, что просто не сбылось. От пустых и детских «почему», От дороги, музыки и слёз. Вытянуться веткой на траве, Веки опустить и не дышать. Попросить у прошлого совет И судьбы своей не искушать. Отдохну. Проклюнется звезда, Небосвод навылет проколов. Прорасту из прошлого тогда Из безверья – в радость и любовь. 2007 Из протокола Был убит при попытке бегства Из детства. Обыск тела преступника Дал результаты: Наркота, оружие, сигареты И четыре бутылки денатурата. Замусоленный томик Гарсиа Лорки, Полувоенная, не по сезону, куртка. И серая масса в кармане, Оказавшаяся хлебом (коркой). Умирая, звал друга. Обычно зовут маму. Был странный какой-то – контуженный что ли? Скрёб ствол сосновый, сломал себе левую руку, Пока его убивали – смотрел в упор. Потом закопали его на болоте. Уехала спецгруппа, ушли собаки. А ночью на холмике выросли бело-розовые Нездешние, пьяные, шалые маки. И так они звали, так звенели, Роняя с кудлатых голов росу, Что потянулись к холмику все неубитые дети. Все те, кто завтра будет убит в человеческом лесу. 9.10.06 Из летной книжки Ты помнишь – над городом крылья устали, И мы опустились на синюю крышу. А люди спешили и не замечали, Что вечного города больше не слышно. И не было вечного города больше, Качались в тумане озябшие шпили. И улочки сонно шептали нам: – Что же, Чего вы искали, пока не любили? Над городом крылья устали. Быть может, Пора отдохнуть. Что прошло – всё со мной. Лишь память о чуде тревожит. И сложно Не выйти на крышу нелётной порой. 2007 Если ветер… Если ветер меня разбудит, Я боюсь, что проснусь убитой В той траншее, в конце июня, А над головой – мессершмиты. Где недавно в панамках белых Детвора по двору кружила, Краской женщина выводила: «Эта улица под обстрелом.» И четыре зимы до мая, Репродукторы хрипло лают. Мы с тобой и не знали, мамка, Сколько жизней в одной буханке. И четыре зимы до мая, И над Ладогой чаек стая. Мы и вправду не знали, мамка, Сколько жизней в одной буханке. 2008. Генерал Генерал, твой последний солдат воротился из боя. Чуть живой, прокопчёный до нитки тоской и судьбой. На перроне качает его предрассветным прибоем. Медальоном луна закатилась над вашей Москвой. – Я вернулся. – Ни слова иного, – вернулся. И снова Закурить бы да заняты руки и пусто внутри. На границах спокойно. К заданиям новым готовы. Мной разучена логика жизни и карта любви. Если жизнь – полоса, точка А, точка Б, фактор риска. Если с каждым авралом короче и горше отбой. Одного я прошу, генерал мой, далекий и близкий, Жди меня. Если где-нибудь ждут, значит нужен живой. 2006 Костя Подъезды пусты под вечер, Дворы до утра уснули. Ворам поживиться нечем, Что взять у смешной бабули? И только соседка Ира Графинчик к столу приносит. – Когда ты вернешься, милый? Вернулись все наши, Костя. Пора бы уже, пора бы. По небу пошли ракеты. Состарились наши бабы. А внуки в Афгане где-то. Пора бы уже, ну что ты… Вожди – президенты стали. Уже заплевали площадь, Что Красной когда-то звали. На вынос пришел к старухе Лишь пьяненький участковый. А Костя, раскинув руки, Все годы лежал под Псковом. 2009 Возвращение в Союз Если выживу после Афгана, Я хотел бы вернуться туда, Где певучие суры Корана Научили нас: кровь – не вода. Где кому-то пришлось задержаться Дольше срока. Кому-то навек. Но оттуда пошло наше братство: Десять лет, породнившие всех. Будут позже – литруха-подруга, Чёрный хлеб по талонам, врачи, Перестройка, чиновничья вьюга, Август-месяц, хамьё и бичи. И волками посмотрят соседи На медали не нашей страны. Что ж поделать, коль кровные дети Здесь, в России, уже не нужны. Если выживем, то не забудем - Соберём батальоны свои. Мы чуть больше, чем русские люди, Мы единый народ «шурави». Дай Бог выжить и после Афгана, И однажды вернуться туда, Где певучие суры Корана Научили нас: кровь – не вода. Сентябрь 2007 Псалом и сура I. Усталость – сестра бессилья. Люди не любят, а судят. Прокуренной впалой грудью Выкашливать свои крылья. Тащиться на Три Вокзала, Расталкивая прохожих. И, тщетно считая шпалы, Шептать: «Прости меня, Боже. Прости, что себя забыла И не поверила в чудо. Как в детстве, зашёптывать милость: – Прости, я больше не буду…» II. Ангел-хранитель принёс воркутинских снегов. Бес-искуситель сегодня вернулся в столицу. Отче, прости, что я был только «маленьким принцем». Просто уйти на тот свет я теперь не готов. Да, красотой не сумел я начспаса спасти. Вызволил душу живую из волчьего плена. Не отмолил половины потерь и пути, Был человеком: боялся измены и тлена. Страха лишился и зелье хмельное отверг. Бабьей хулы пригубив, был нелеп и отчаян. Отче, но я человек, я живой человек! Да, согрешил, да, ответил. Но жив брат мой Каин. Хам воцарился на данной Тобою земле, Спит Чингизид в моём сердце – и не добудиться. Отче, я людям любил говорить о Тебе. Буду учиться любить. Буду чаще молиться. 21.06.07 После дождя После дождя мирно дышится: Небо светлеет и лица. Вот и записано в книжицу Всё, что готово случиться. Выйдешь, омытый раскаяньем, Осоловевший от боли. Вытерпев смуту, отчаянье, Подлость, позор и неволю. После дождя мирно дышится, Небо светлеет и лица. Вот и написана книжица: Всё, что готово – случится! Сентябрь 2007 Сказка о Начспасе и Воробьенке Мне сказали однажды: "Молодость. Вот и всё, что зовут красотой." Тополиная проседь города. Не умела быть молодой. Пробегала невским поребриком, Умывалась дождём слепым. К чёрту циников, к черту скептиков! Злая присказка – «если бы!» Покоренная-непокорная, Моя молодость – счёт разлук. Называла тобой целый город - Александр. Санкт-Петербург. 2007 Автостоп I. Автостоп – не такая плохая затея. Парусами в ночи города леденеют. Знаешь, боль и усталость дошли до предела. Веришь, жизнь не мила и судьба надоела. Ни меча, ни коня… Покидаю столицу. – Как зовут-то? – Меня звали Маленьким Принцем. Звали принцем, поили, лечили, кормили. И на сцену пускали, и прочь уходили. Называли любимой, потом б..ью звали. И ломали, ломали, ломали. Сломали. На прощанье куда и зачем я звонила? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/diana-galli/menya-zvali-malenkim-princem/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.