Неукротимое милосердие. Откровения женщин-мистиков из разных культур и времен

Неукротимое милосердие. Откровения женщин мистиков из разных культур и времен Мирабай Старр Природа женщины. Тайна твоей силы В увлекательной и поэтичной форме автор рассказывает о богинях и женщинах-мистиках, объединенных стремлением облегчить страдания всех живых существ. Героини книги – представительницы самых разных традиций: христианства, индуизма, буддизма, даосизма, иудаизма, ислама и шаманизма. Мудрость Софии, ясновидение Марии, сострадание Тары, неукротимость Кали – все это грани великого женского начала. Его проявлениям в культуре человечества и возрождению в современном мире посвящена эта книга. В конце каждой главы есть практики, которые можно включить в свою жизнь. Мирабай Старр – преподаватель философии и мировых религий, переводчик священных текстов и писатель. Сегодня ее лекции об учениях мистиков, созерцательной практике и сострадании в разных духовных традициях известны по всему миру. В этой книге она также делится откровениями из собственной жизни. В формате PDF A4 сохранен издательский макет. Мирабай Старр Неукротимое милосердие: откровения женщин-мистиков из разных культур и времен С нежными воспоминаниями о моей духовной сестре Элейн Саттон и моей духовной матери Шри Сиддхи Ма Пляши, Лалла, одетая в воздух. Пой, Лалла, украшена небом.     Лалла Mirabai Starr Wild Mercy: Living the Fierce and Tender Wisdom of the Women Mystics Copyright © 2019 Mirabai Starr. This Translation published by exclusive license from Sounds True, Inc. Во внутреннем оформлении использованы элементы дизайна: Neti.OneLove / Shutterstock.com Используется по лицензии от Shutterstock.com © Власов Г., перевод на русский язык, 2020 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020 Молитва Шекине О Шекина, Ты – женственное лицо святого, Луна, которая светит нам ночью, когда мы шествуем из плена к свободе, огненный столп, проводящий нас домой, облако, парящее над горными вершинами, верный знак того, что засуха прошла. Ты – внутреннее присутствие божественного. Когда бы ни сходились мы, дабы восхвалить Единое, — ты здесь, посреди нас. Взываем ли мы к справедливости — и ты смягчаешь сердца наши. Стоим ли мы на страже границы — и ты укрепляешь колени наши. Создаем ли предметы искусства, воспитываем детей наших и собираем урожай в наших садах, — ты наша руководительница и опора. Ты – Невеста Субботы, Возлюбленная, домой пришедшая из изгнания. Ты восстанавливаешь равновесие отношений наших и цельность наших разбитых душ. Ты наполняешь нашу любовь медом. Ты наливаешь до краев чашу наших сердец, изнывающих от страстных желаний, вином своей ответной любви. Ты – песнь нашего возвращения домой. Ты – Царица Субботы, Великая Мать, сидящая во главе стола, преломляющая на куски тайный хлеб, чей вкус – любимейший для каждого из нас. Ты окормляешь нас всех — гордых и кающихся, верующих и скептиков — своими собственными руками. Твое безраздельное прощение стирает различия. О Шекина, мы – сосуд, куда втекает твой поток. Сиянью твоему нужна глина нашего воплощения. Пламя твое горит в самом сердце Земли. Тепло твое нисходит на грядку и оживляет рассаду. Ты благословляешь каждое живое существо и целуешь заплаканное лицо человечества. Ты – видение, возводящее общину, и ты – наше прибежище, когда покровы общины ветшают. Пребудь с нами сейчас, пока мы проходим этим таинственным путем, где собраны все твои заветные качества — девственное милосердие и безграничное сострадание, праведность и мудрость; похоже, они были отброшены и растоптаны могущественными силами мира, и мы парализованы своей беспомощностью. Помоги нам. Да вспомним мы тебя и возвысим. Да признаем мы лицо твое и возрадуемся красоте твоей во всем и во всех, везде и всегда. АМИНЬ. Вступление Начало В одной девственной роще тайно проводят праздник, куда пригласили и вас. Такая церемония проходит на протяжении уже нескольких веков. Ее устроители – женщины-мистики из всех ответвлений одной духовной семьи: индуизма, буддизма, даосизма, иудаизма, христианства, ислама, а также все носительницы мудрости коренных народов. Среди гостей может оказаться всякий, чье сердце возжелало союза с Возлюбленным и стремится облегчить страдания всех разумных существ. А значит, и вас. Собрание это тайное исключительно потому, что во все времена собраться открыто означало для мудрых женщин подвергнуться смертельному риску. Не то чтобы женщины страшились умереть – просто каждой клеткой тела они понимают, что обязаны себя беречь, ибо в их знании нуждаются. Их любовь, ясность и красота действительно необходимы. Вот почему они действуют тайно, разбрасывая приглашения в публичных местах и ожидая нашего прихода. Они терпеливо ждут. И они взволнованы. Приходите. Праздник в честь милосердия Гуаньинь и сострадания Тары, мудрости Софии и прибежища Шекины. Преломите хлеб мужественной пророчицы Матери Марии и обмакните его в пряные масла святой дочери Фатимы. Напейтесь допьяна экстатическими песнями поэтессы в традиции бхакти Мирабай, а после отрезвейте от строгой мудрости святой Терезы Авильской. Вдоволь попляшите с суровой богиней Кали и ее величавой сестрой Дургой. Сойдите в бескрайнюю долину дао. Найдите прибежище в драгоценностях Будды-как-женщины, в дхарме как учении женщин и в сангхе, где собираются неистовые и гостеприимные женщины. Чтобы войти в эти врата, вам необязательно быть женщиной. Вход для мужчин также открыт. Но вы не должны помыкать нами, чего-то требовать от нас или пытаться решать наши проблемы. Вы можете отведать наших кушаний и запить их шампанским. Вы вправе попросить нас потанцевать, но не стоит обижаться, если мы ответим отказом. Вы вправе изучать наши тексты, обдумывать ответы на наши самые каверзные вопросы. Вы можете обхватить наши колени и плакать, если очень захотите. Мы утешим вас, как делали это всегда. А затем мы отошлем вас обратно в город с новыми замыслами, и вы будете воплощать их и преображать свою прежнюю жизнь. Итак, секрет раскрыт. Наше празднество вышло из своих тайных границ. Радость настолько велика, что скрыть ее уже невозможно. Боль слишком невыносима, чтобы отмахиваться от нее. Сама Земля раскалывается – вот почему женщины вышли из убежищ и заполнили улицы. Они принимают страждущих в свои объятия, требуют справедливости от тиранов, давят на патриархальную систему и пополняют языки понятиями, которых мир еще не видывал. За пределами религии Женщины не всегда чувствуют себя комфортно в традиционных религиозных институтах. Происходит это скорее всего потому, что сама структура мировых религий и их атмосфера создана в основном мужчинами и ими же используется. Все это строится для соответствия и поддержания модели мира с доминированием мужчин. Впрочем, подобные соглашения между мужчинами не исключают места за столиком и для женщин, если они того захотят. В традиционных религиях женщины получают инициации и назначения, их наделяют полномочиями раввинов и ачарьев, священников и жриц, служек и муршидов, лам и шаманов. Мы нарушаем равновесие сил, изменяем сам ход разговора. Растет число мужчин, облеченных привилегиями и полномочиями, которые добровольно отказываются от власти и передают ее женщинам. В свою очередь, такие женщины обращаются к Богу в женском образе с кафедры и заполняют академии женщинами-философами. Люди признают, что исторически женщины не допускались до руководящих постов и что такая практика опасна. В то же время многие женщины и не помышляют о возможности вступить в подобное братство. И дело не в том, что мы хотим взять приступом врата религий, где доминируют мужчины, и вернуть себе принадлежащее нам по праву. У нас нет желания носить мантию короля. Мы скорее сбросим такие облачения и предпочтем ходить нагими. Нам к лицу венок из ромашек, а не драгоценная корона. Почитайте красоту и мудрость друг друга, и возводите очаги, чтобы вместе согреться. Для нас лучше иметь неопределенный статус, чем быть скованными традициями, далекими от наших взглядов. Но это не значит, что религия для нас – пустая трата времени. Вовсе нет! На наш взгляд, величайшие традиции мировой мудрости схожи с огромным духовным садом, каждый цветок и росток, каждое дерево и каждая травинка которого – уникальный и прекрасный пример красоты Возлюбленной. Подобно пчелам, мы черпаем нектар от каждого из них. Мы заняты перекрестным опылением, мы содействуем размножению и укреплению самой устойчивой и прочной экосистемы. Как и пчелы, мы умеем отличать животворный нектар от ядовитых отбросов. У нас есть занятие получше, чем пить яд. Нектар – вот учение любви и сострадания. Отрава – вот смысл посланий, побуждающих к насилию и восхваляющих его. Мы собираем лучшее и приносим его пчелиной матке – источнику, который превращает его в сладкий и золотистый мед, которым мы кормимся и питаем весь мир. И хотя многих из нас настораживает религиозная иерархия и пугают религиозные догмы, мы глубоко симпатизируем самой сути путей мировой мудрости. Мы также ощущаем вкус этого эликсира в учениях мистиков – особенно женщин-мистиков любой духовной традиции. Если вы – женщина, которую отвергли официальные религиозные институты, но которая загорается от экстатической поэзии Мехтильды Магдебургской или Рабии аль-Адавии из Басры, если вы стремитесь развивать личный контакт с Гуаньинь или Кали, то эта книга для вас. Если сердце ваше хочет открыться у стоп Женщины Маленького Белого Бизона или Богоматери Гваделупской либо обрести мудрость из Корана или «Дао дэ цзин», то такое путешествие по следу женщин-мистиков по стране (и за ее пределы) мировых духовных традиций – это ваш путь. Что меня поразило Вероятно, мне стоит рассказать, как я сама встала на этот путь. Как преклонила колени перед стольким количеством алтарей множества священных храмов – и правда, перед каждым без исключения, и почему решила написать эту книгу. Сначала я расскажу вам, чего со мной не случилось. Так, я не придерживалась какой-то одной религии, от которой мне пришлось бы потом отойти. Я не отступалась от иудаизма предков и не стала католичкой. Мои родители не были протестантами, и я никогда не придерживалась одной определенной веры. Никто не говорил мне, что в одной религии есть ответы на все вопросы, а другие заблуждаются (или, хуже того, скатываются в ересь). Никто не убеждал меня в том, что практикующие йогу или повторяющие девяносто девять имен Аллаха будут гореть в аду. Напротив, я выросла в контркультуре 1970-х, в обществе, где ценилась мудрость нескольких духовных практик, пусть они и отвергали разъединяющие людей догмы, в действительности скрывающие духовные сокровища. Я росла, впитывая все главные ветви буддизма – от пронизывающей пустоты японского дзена до пышных слоев ваджраяны, тантрического направления буддизма. В нашей семье Иисус считался великим раввином, а перед трудным выбором я советовалась с китайской книгой гаданий «И Цзин». В любое время за нашим столом на кухне можно было застать садху – странствующего святого, рядом с туземным старцем из Таос-Пуэбло, штат Нью-Мексико. Это было в порядке вещей. Меня привлекал аромат любой духовной пищи. Любопытство превратилось в страсть и прошло закалку обучением. Я открывала для себя ведущие мировые религии, постигала их и усваивала. Как выяснилось, я смогла без труда к ним приспособиться: они не противоречили друг другу и не враждовали во мне. Делая свои первые серьезные шаги, я с удивлением обнаружила, что люди так не похожи друг на друга. Смысл моей взрослой жизни в том, чтобы разобраться с этим тревожным фактом и по мере сил смягчить ситуацию. Мужчины не так и плохи Соотношение между мужским и женским влиянием в истории человечества было крайне непропорциональным, поэтому у женщин возникает соблазн в гневе переводить стрелки на половину населения Земли и во всем обвинять мужчин – от сексуального домогательства на работе до надвигающейся климатической катастрофы. Я же пытаюсь избежать такой ловушки. Мудрость коренных народов, современная психология и жизненный опыт многих людей убеждают в том, что в нашей психической структуре есть и женские, и мужские элементы. Причем на разных этапах жизни в ответ на меняющиеся внешние условия они могут проявляться в различной степени. Я отношусь к вопросам пола так же, как и к религии. По мере развития многие из нас находят себя на разных участках изменчивого гендерного спектра – к примеру, женщины могут руководить на основе чисто мужских импульсов, а у мужчин может обнаруживаться ярко выраженная женская восприимчивость. Современное общедуховное движение – это тоже естественная реакция на ряд человеческих проявлений священного. Если человек придерживается четкой гендерной идентичности (утверждает, что он стопроцентный мужчина или женщина) или если он относит себя исключительно к одному религиозному направлению (христианство, буддизм или викканство), то в наши дни это многим уже не кажется убедительным. При этом в каждой из крупнейших мировых религий есть сокровища, которые нужно сохранить. Женский опыт также содержит целебный эликсир, который на протяжении тысячелетий отодвигался на задний план. Хочется верить, что человечество наконец-то использует его в полной мере. В основе этого эликсира – ценность отношений, чувств и взаимосвязей, а не личный успех и практические доводы, поэтому я убеждена, что энергия женственности способна растопить заледеневшее сердце мира, искусно залатать потрепанные сети взаимных связей. Ковер Книга построена следующим образом: каждая из глав «Неукротимого милосердия» представляет собой часть большого ковра из полюбившихся мне учений о женской мудрости прошлого и настоящего. В них вплетены мои собственные идеи и личные истории. Каждая глава заканчивается практическими упражнениями – часто их нужно выполнять в письменной форме, чтобы пройденная тема закрепилась в вашем персональном опыте. Я люблю хайку, поэтому каждая глава предваряется таким стихотворением. Они написаны традиционным для хайку способом (строки содержат соответственно пять, семь и пять слогов) и выражают суть темы в ее чистом виде. Каждая глава посвящена определенному отрезку пути к женской мудрости: например, как правильно пережить горе или как развить способности к творческому самовыражению. Для иллюстрации поднятых тем я из множества примеров выбрала конкретных женщин-мистиков, богинь, современных учителей и искательниц истины. Они прекрасно подходят на роль наших провожатых. Впрочем, я отлично знакома с множеством других выдающихся женщин, которые достойны упоминания в этой книге и которые так же замечательно помогают нам на нашем пути. Очень надеюсь, что вы, как и я, предстанете во всем блеске благодаря просвещающему зеркалу этих мудрых личностей. Что вы отождествите себя с их борьбой и вас воодушевят их достижения. Что вы станете воспринимать их как наставников и будете черпать силу этих женщин, впитывая в себя их главные качества. Я молюсь, чтобы вместе мы вернули женскую мудрость в нашу общую деятельность ради преображения человеческой семьи и исцеления опустошенного мира. Перед вами не просто книга. Это приглашение. Мы соткем волшебный ковер, чтобы стать современными мистиками, скрывающимися под личиной обычных людей. Мы из тех, кто услышал призыв обратиться к себе и сделать шаг вперед, культивируя в себе созерцательную жизнь и принося плоды в служении. Благодаря множеству мудрых и удивительных женщин и богинь путь наш освещен светом, даже если наши глаза воспринимают его как тьму. Войди в сад Стена тает, куст цветет Трепетная тишь 1. Обращение к духовности. Культивирование созерцательной жизни Начало Созерцательная жизнь течет по кругу: благоговение приводит к самоанализу, который вызывает благоговейный трепет. Предположим, вы готовите ужин и вышли из дома, чтобы нарезать в огороде лука, когда над западными склонами поднялась Урожайная Луна. Она полная, золотая и светится изнутри, как беременная женщина. Такая красота для вас невыносима. Ножницы застывают в руке, слезы текут из глаз, вы почти не дышите. Ваш взгляд смягчается, а границы личности размываются. Вы погружены в самое сердце Луны. Все это кажется естественным, вы именно в том месте, где вам нужно быть. Но резкий запах лука напоминает о незавершенном деле, и вы отворачиваетесь, срезаете еще зелени, возвращаетесь в дом, заканчиваете готовку и накрываете на стол. И это не первый случай, когда вам довелось раствориться в чем-то прекрасном. Вы переживали исчезновение границ между субъектом и объектом, сжимая руку дочери, когда та рожала вам внука; или свернувшись калачиком на кровати рядом с умирающей подругой и напевая ей хашкивейну – еврейскую молитву о спокойном сне; или отвечая на поцелуи возлюбленного. Вы забываете о себе, чувствуя большое горе, затем у вас пропадает всякое желание вновь овладеть собой, и наконец вы теряете даже страх смерти. Давным-давно у вас пропала потребность в согласии с космическим порядком и личном контроле. Вы живете в неведении. По этой причине такие, казалось бы, обычные моменты, как восход Луны или занятия любовью, для вас опустошительны. Завеса снята. Все кажется в высшей степени священным. Но в детстве вас не учили этому в церкви. Ваша душа сформировалась в кузнице жизненных потерь, ее оцинковали в тигле общественных отношений, она оплодотворена дождем ваших связей, получила благословление через близость с Матерью-Землей. Вам открылось лицо божественного там, где вы меньше всего этого ожидали. Вот почему важно практиковать созерцание. Чем больше вы сознательно обращаетесь к внутреннему миру, тем более доступным становится сакральное. Когда вы сидите в тишине и обращаетесь к священной тайне, некогда названной Богом, эта тайна начинает сопровождать вас в нашем мире. Прогуливаясь, вы сознательно фокусируете внимание на своем дыхании и пении птиц, и само дыхание, и посвистывание синиц уже представляются вам чудом. Когда вы вдумчиво поедаете свой буррито с правильной пропорцией бобов, сыра и тортильи, то благодарность за все – от кукурузных зерен и света солнца до дождя и труда мигрантов – наполняет ваше сердце, и вам хочется благодарить еще и еще. Итак, вы занимаетесь медитацией не только для того, чтобы отдохнуть на руках неопределенного Возлюбленного. После упражнений способность удивляться чудесному возрастет. Встречи с сакральным, которое излучают самые обыденные вещи, развивают у вас спокойствие и простое внимание. В самом центре этого мира нас то и дело отвлекают, поэтому сделать все это нелегко. И все же вы продолжаете. Вы непоколебимы. Вы жаждете чуда. Волшебный ковер практики Для женщин-мистиков созерцательная жизнь – не только вопрос преодоления иллюзий обыденного существования или достижения состояния совершенной невозмутимости, благодаря ей можно максимально полно представить реальность человеческого опыта. Наблюдая то, что существует – будь оно скучным или нудным, надоедливым или постыдным – мы видим, как это существующее проявляется как наполненное святостью. Как найти в своей жизни место для подобного сакрального видения? Полезно включить в свой распорядок какую-либо дисциплинирующую практику, например медитацию или молитву. Пребывание в тишине – наш волшебный ковер, помогающий нам не отождествлять себя со всякой невротической мыслью, с каждым волнующим отвлечением внимания. Если мы намеренно встраиваем в распорядок дня время для благоговения или тишины, то мы практикуем видение глазами любви. С каждым разом нам все лучше удается видеть вокруг себя одну любовь. Вы можете провести всего двадцать минут, медитируя на мягкой подстилке, а можете и побродить по пляжу в одиночестве. Можете преклонить колени в церкви или мечети либо же просто внимательно следить за дыханием. От состояния измененного сознания к опустошенному уму Я занималась медитативными практиками несколько десятилетий, пока не нашла свой путь домой – путь женского созерцания. Я начала его поиски в четырнадцать лет. Первоначально я следовала в этом мужскому подходу: главное – сломить эго и отвлечься от своего тела. Моя цель была в отделении себя от материального и путешествия в астральные сферы – такой подход вполне согласовывался с подростковым увлечением трансцендентальным. Я была довольно-таки эмоциональным тинейджером (наверно, как и вы). И когда я приступила к формальному изучению и практике разных способов медитации, то уже встретилась со множеством смертей – из самых важных событий назову кончину старшего брата и моего первого парня. Кроме того, на меня порой внезапно накатывало состояние измененного сознания (скорее всего, это было вызвано случайным приемом ЛСД на вечеринке в мои тринадцать лет) – эти переживания ошеломляли меня, вызывали оцепенение и страх. Со всем этим я справлялась при помощи поэзии – читала стихотворения и их записывала. Я придумывала простые мелодии в минорном ключе и пела сама себе, спрятавшись в тальнике на берегу реки Хондо рядом с домом в моем городке Таос в штате Нью-Мексико. Эти немудреные песни вызывали у меня слезы. Я рисовала в альбоме абстрактные автопортреты в профиль. Изображала себя с огромными грустными глазами, как бы говорящими о глубокой мудрости. В общем, я была идеальным кандидатом для разного рода духовных обманов. Конечно, тут же появился шарлатан и убедил меня, что состояние ужасной разобщенности на самом деле говорит о грядущем просветлении. Нужен лишь кто-то, кто разовьет мою святость, и (самое удивительное!) он как раз и есть этот человек. Он уговорил меня уйти из дома и переехать к нему в коммуну в горах, где бы он занялся моим пробуждением. Хотя мне еще не было пятнадцати лет, родители дали на это согласие. Это случилось в 1970-е, в самый расцвет контркультурного движения, когда под сомнение ставились традиционные и социальные структуры и представления, например о незыблемости семьи. Вдобавок меня увлекало желание постичь Бога, и мои родители (а их увлекали их собственные желания) верили мне. Мой учитель будил меня в холодной избушке в три часа утра («час святых и учителей», как он объяснял) и сопровождал в небольшую келью из необожженного кирпича. Там я неукоснительно практиковала дыхание йогинов. На время я теряла сознание, он укутывал меня одеялом и удерживал, пока я, дрожа, не возвращалась в тело. Я медитировала. Медитировала по утрам до занятий и вечером до ужина. Медитировала, когда ложилась спать и когда просыпалась ночью. У меня были видения. Я видела различные цвета, слышала диковинную музыку и вспоминала прошлые жизни. Я пронзила покровы майи и пережила все, что могла испытать через чувства как иллюзию. А затем позволила учителю вступить со мной в сексуальные отношения, так как, согласно его убеждениям, это было важным элементом моего освобождения, а потому и освобождения всех живых существ. Как вы сами видите, во всем этом было много совершенно неправильного. В первую очередь сексуальное принуждение. Значительную часть зрелой жизни я потратила на то, чтобы исцелиться от его последствий. Я поддерживала девушек и женщин в возвращении права самим распоряжаться своими телами. Но это не главное, на что я хочу обратить ваше внимание. Пока мне промывали мозги и убеждали отдать свое тело мужчине, которому оно не принадлежало, я уже вполне воспринимала тело как иллюзию, над которой нужно вознестись. И билетом в такую блаженную трансцендентность стала медитация. Сев в определенную позу и закрыв глаза, используя мантры и визуализации, я вышла на трассу сознания, вытянула руку с поднятым большим пальцем и ловила попутки до границ космоса. Я прорвалась в плоскость сознания, где меня поджидали разного рода сверхъестественные приключения, повергая в прах маленькое надоедливое тело. Как я полагала, это и подразумевало под собой духовность. Чтобы исцелиться от такого наваждения, мне потребовалось не только сбежать от мастера-шарлатана, но и вернуть представление о святости тела, а также нащупать собственный путь к более позитивному женскому подходу ко всему сущему. Следуя этому восстановительному плану, я с течением времени исцелила свое внутреннее пространство. Постепенно я ушла от состояния измененного сознания, предпочтя ослепляющим паранормальным явлениям благословение простых вещей. Меня привлекала возможность полностью присутствовать в настоящем моменте. Мне хотелось доходить до самой сути вещей, понимать себя такой, какая я есть. Я начала смотреть на мир с любопытством и добротой. При таком способе наполненности ума мое стремление находиться в настоящем вышло за пределы коврика для медитации и проникло в открытую сферу жизни. Были моменты, когда я охватывала все ее явления бесстрашным и сострадательным взглядом: мою собственную неубранную кухню, коррупцию политиков, смену подгузников и замену колеса, занятие любовью и бронирование авиабилетов. После десятилетий практики я стала лучше контролировать эти моменты. Я не обвиняю девочку-подростка из своего прошлого в том, что она поддалась иллюзии, будто духовная жизнь означает перейти через тело и тем самым оставить его без защиты от насилия. Эта девочка была на верном пути – она жаждала правды, хотела любви, огромной как Вселенная, и была готова на все. Она была смелой и была мудрой. Однако она перепутала искусственный фейерверк с солнечным светом. В конце концов я должна была уехать в пустыню и размышлять. Просидеть тихо всю ночь, а затем и весь день, пока мир вокруг стал бы не бесплодным, а густо заселенным живыми существами. (А разве каждый не должен порой сделать шаг в блаженную неизвестность?) Нам не стоит бояться пустоты. Именно в безграничности мы встречаем реальное и узнаем его как лик любви. Именно в беспочвенности мы находим путь домой. И когда религиозные ритуалы и определенные духовные практики начинают уводить нас от жизни, а не соединять с нашей сутью, нужно решиться их оставить. И не торопиться найти им замену. Вместо этого стоит перенести внимание на обыденные вещи и благословить их даром своего полного внимания. А затем с трепетом следить, как они наполняются священным светом. Недуализм и преданность Вы, как и я, наверняка считали, что духовность – это возможность подняться над человеческой сущностью, а не сознательное ее олицетворение. Мы ставим ум выше тела, а абстракции для нас ценнее обязательств. Мы подстраиваемся под систему ценностей, заставляющую нас утверждать тождественность с божественным, даже если субъективно ее не переживаем. Разве не странно, что многие из современных духовных искателей истины попали в ловушку, где преданность и недуализм взаимно исключены? Последователи недуализма в этом вопросе демонстрируют редкостный дуализм! Мы считаем порывы преданности заблуждением и объявляем единственно верным абсолютное сознание. Если это кажется вам туманным, то попробую вкратце объяснить. Недуализм, также известный как недвойственность, является убеждением (именно убеждением, а не фактом), будто высшая реальность неделима («не два»). Заметим, что теория не утверждает, что все едино, а только признает несуществование в пробужденном сознании любых различий между субъектами и объектами. Они преодолены. Нет «я», которое противопоставляло бы себя «другому». Любые концепции нас самих, отдельных от Бога, растворяются в открытом небе чистого осознавания. Все это замечательно, но почему недуалисты должны отвергать преданных? Предубеждение, с которым я продолжаю сталкиваться, особенно в среде, которую я назвала бы скопищем неоадвайта-ведантистов и которую мне хочется разоблачить, звучит следующим образом. Недуалистическое сознание превосходит опыт преданности, так как преданность подразумевает наивное верование в отделение от объекта нашего устремления (Бог, любовь). Здесь недуализм выдает космическую остроту: невозможно существовать без того, кого мы любим, поскольку существует одна высшая реальность и мы – часть ее. Таким образом, преданность – незрелое влечение, порожденное сублимированными эмоциональными импульсами. В то же время недуализм – признак духовной зрелости, и он должен быть целью духовной практики (конечно, без ориентации на цель, что вело бы к дуализму). Подобный аргумент несправедлив. И к тому же это неженственно. По-моему, если в женщине заключены воплощение и слияние (что и провозглашает настоящая книга), то она целиком принадлежит царству формы. А в царстве формы мы имеем как разделение, так и единство. У нас есть горные хребты и голубые ели, гетто и забегаловки, белые консерваторы и чернокожие радикальные феминистки. У нас есть подростки, сидящие в тюрьмах, и матери, тоскующие по ним, есть горюющие вдовы и мужья-изменщики, есть люди, для которых практика медитации предполагает служение попавшим в беду, и есть те, кому все равно. Весь мир состоит из великолепной и беспорядочной множественности. Иногда нам кажется, что Бог очень далеко, а мы стремимся к нему. Не потому мы думаем, будто Бог и мы сами никак не можем существовать вместе, но потому, что погруженные в самую гущу относительной реальности наши души жаждут вернуться домой – к абсолютной любви. Поэтому, посвятив себя практикам преданности, например распевая божественные имена на любом из священных языков или делая подношения Христу, Кришне или Гуаньинь, мы раскрываем безграничные сердца. Именно тогда мы пробуждаемся и открываем настоящую истину недуализма. И это никакой не «-изм», а живая реальность, выросшая на черноземе нашей преданности и сформировавшегося опыта. Вместо того чтобы препятствовать неразделенному сознанию, преданность становится путем к тому, что великая женщина-мистик Юлиана Норвичская называла единением. Позиция двойственности (наше маленькое «я» тоскует по божественному) становится трамплином в бесконечную природу недвойственности. И такой опыт единства со всем (что, в принципе, бывает мимолетным) вдохновляет сердца и снова и снова побуждает нас к служению. Я никогда не переживала ощущение аморфной возвышенной тишины, которая противоречила бы моему стремлению к Богу и его восхвалению. Я считаю, что душа человека достаточно широка, чтобы объединить эти на первый взгляд противоположные аспекты в здравую и жизнеспособную третью истину. Мы не обязаны придерживаться какой-либо отдельной догмы – даже если она кажется особенно мудрой, – чтобы вернуться к божественному. У большинства мистиков, которых я обожаю, была схожая разнородность опыта преданности и недуализма и схожие взгляды. Как знать, может, и вы из того же сорта искателей истины. Давайте применять и даже изобретать практики, которые соответствовали бы нашим собственным духовным ощущениям. Доверять врожденному знанию души, погружать себя в тайну. Практиковать в различных местах, в разных сообществах и в одиночку, чтобы наши отдельные грани растворились в Едином. А затем снова и снова давать сердцу возможность открыться, когда мы вспоминаем невыносимую красоту невидимого лица Возлюбленного. Тереза Авильская Важно не много думать, но много любить, делая то наилучшее, что пробуждает вас к любви. —     Тереза Авильская Мне нравится думать, что нас окружает невидимое кольцо любящих нас предков. В круг этот входят наши матери, бабушки и прапрабабушки вместе с мудрыми женщинами, жившими раньше. Мы почитаем их как наставниц, неважно, были мы с ними знакомы при их жизни или нет. Помимо этого, лично я чувствую присутствие богинь, чьи истории влияют на наши поступки. Вокруг нас бесчисленные бестелесные существа, но о том, что они рядом, мы можем так и не узнать. Я хочу представить вам ту, кого считаю моей личной «святой матроной», – Терезу Авильскую. Изучите ее шедевры (мне выпала честь перевести их на современный английский язык), такие как «Внутренний замок» и «Книга моей жизни», – возможно, она займет достойное место и в вашем внутреннем святилище. Тереза – яркий пример натуры, сочетающей преданность с живым опытом недуалистичных состояний. Родившись в бурную эпоху испанской инквизиции, она принадлежала к первому поколению обращенных из еврейской семьи, которым посчастливилось вернуться из изгнания и стать христианами. Но когда отец Терезы был еще мальчиком, его собственного отца обвинили в тайном следовании иудейским традициям, и семья была публично опозорена. В действительности иудейские ритуалы соблюдались в основном дома и проводились женщинами. Религиозными практиками, скорее всего, занималась бабушка Терезы. Вполне возможно, что это именно она зажигала вечером в пятницу свечи и приветствовала Субботнюю Невесту, дух Шаббата, после чего благословляла детей. Но досталось всей семье. Семь пятниц подряд всю семью Терезы вытаскивали из дома и проводили по улицам Толедо. Силой их ставили на колени перед каждой католической святыней города, где церковники их осуждали, а простые горожане оплевывали и осыпали антисемитскими проклятиями. Отец Терезы решил, что его дети не будут подвергнуты тем же унижениям, через которые он прошел. Он отошел от иудаизма и создал благочестивую католическую семью. К моменту рождения Терезы в 1515 году единственным источником религиозного опыта – как вообще в испанской культуре, так и в ее собственной запуганной семье, – было христианство. За любым другим выбором могли последовать изгнание или смерть. Тогда прошло еще совсем немного времени после массового изгнания евреев и мусульман в 1492 году, и отголоски иудаизма и мусульманства можно было найти в каждом испанском католике. Возможно, именно поэтому в произведениях Терезы часто встречается еврейская вспыльчивость – она готова спорить с каждым и особенно с Богом. И оттого поэзия ее протеже Иоанна Креста насыщена образами садов и вина, типичными для суфизма, мистического ответвления ислама. Тереза выросла с двойственным отношением к церкви. Она любила Христа, но к христианству относилась с осторожностью. Трудно сказать, как глубоко она ощущала еврейские корни и ту опасность, какую они несли. Но похоже, что она четко осознавала: твердая рука официальной церкви может воспрепятствовать опыту живой веры. Почему, задавалась вопросом Тереза, близкие отношения с Возлюбленным нужно ставить на второе место после корпоративной лояльности? Даже объявив себя верной дочерью церкви, до самой смерти Тереза оставалась равнодушна к духовной пустоте некоторых ее ритуалов. Когда ей было двенадцать, ее тридцатитрехлетняя мать умерла при родах девятого ребенка, и Тереза обратилась к Деве Марии. На протяжении всей жизни она взращивала свои отношения с Пресвятой Матерью, однако такая связь волшебным образом не покоряла девушку и не делала ее кроткой и смиренной. Терезе уже исполнилось шестнадцать, и с ней постоянно случались неприятности. Наконец она попала в такой переплет, что отец отослал ее в женский монастырь для «воспитания». Там она была бы под контролем. В своих писаниях Тереза нигде не уточняет, какой проступок был совершен. Она потеряла девственность? Или без присмотра прогуливалась по саду с мальчиком? Ее заметили, когда она целовалась с девочкой? Нам лишь известно, что сослав Терезу в монастырь, отец рассчитывал, что взбалмошная дочь наконец успокоится и усвоит кое-какие приличные женские манеры. После этого она могла бы вернуться в родной дом, вести подобающую ей жизнь, выйти замуж за подходящего мужчину и завести детей. Живя без матери и привыкнув ко вседозволенности, Тереза впервые столкнулась с правилами и ограничениями религиозной жизни. Обычно разговорчивая и общительная, она была подавлена навязанной тишиной и одиночеством. Но мало-помалу ее психика успокоилась, а нервная система расслабилась. Девушка стала находить тихое умиротворение и прибежище в каждодневных сеансах созерцательной молитвы и вокальной литургии. Вот почему, когда Тереза сообщила отцу о желании остаться в монастыре, она в очередной раз проявила свой бунтарский, непокорный характер. Ее сослали в монастырь не для принятия монашеского обета, и многострадальный отец и не подозревал, что этим все закончится. Он пытался ее отговорить. Всякому, кто ее знал, и самой Терезе в первую очередь, было очевидно, что монашеская жизнь не для нее. Но последующие двадцать лет Тереза провела в полной изоляции от мира, который она любила. Она не могла приспособиться к этой замкнутой и строго упорядоченной реальности. И через пару десятилетий она создала для себя новый внутренний мир. Но сначала ей пришлось пережить коренной духовный переворот. Терезе было уже под сорок, когда она наконец-то встретилась с Возлюбленным и с головой ушла в любовный роман, перевернувший всю ее жизнь. Как-то раз, проходя по монастырскому коридору, она увидела статую Христа, бичуемого у колонны, связанного и в терновом венце. Шла подготовка к празднику, и кто-то оставил статую, прислонив ее к стене. Рассерженная Тереза наклонилась, чтобы ее приподнять и отнести в надлежащее место. В этот момент ее взгляд упал на лицо страдающего Христа и глаза их встретились. Лицо Христа – на нем была смесь мучительной боли и безусловной любви, уязвимости и близости – лишило ее дара речи. Вспыхнувшее и переполнившееся чувствами сердце Терезы высвободило ее из ссылки в религиозной пустыне и перенесло в сад мистической любви. Она бросилась на пол, простерлась ниц и дала волю слезам, которые копила всю жизнь. Тереза просила прощения у Возлюбленного за то, что пренебрегала им, обещая помнить его великую любовь. Но Тереза и здесь проявила несговорчивый характер – она не пожелала вставать, пока он не заверит ее, что не даст ей позабыть, как глубоко она его любит. Христос внял требованиям Терезы. Их любовь стала пламенем, воодушевлявшим ее до самой смерти, всегда полной чашей вина, которое постоянно ее опьяняло. После «второго обращения» Терезы в монастырском коридоре она стала склонна к экстатическим состояниям. Однако это уравновешивалось ее желанием служить. Она хотела, чтобы все – и особенно женщины – имели доступ к прямому сообщению с божественным в прибежище собственной души. Она основала реформаторское движение под названием Орден босоногих кармелиток, знаменуя этим приверженность созерцательным ценностям добровольной простоты, одинокого покоя и близости с Возлюбленным в непрестанной молитве. Когда Терезе исполнилось пятьдесят два года, она познакомилась с блестящим молодым мистиком, впоследствии прославившимся под именем Иоанна Креста. Он стал еще одним представителем направления, сочетавшего преданность и недуализм, о котором говорилось ранее. С присущим ей обаянием и красноречием Тереза убедила Иоанна стать ее партнером в создании созерцательных коммун по всей Испании. За эти усилия Тереза и Иоанн подверглись преследованиям. Когда Иоанну было двадцать девять лет, группа умеренных кармелитов ворвалась среди ночи в его комнату и похитила его. Иоанна перевезли в отдаленный монастырь в горах на окраине Толедо и заперли в крошечной зловонной камере, когда-то служившей уборной. Там он томился целых девять месяцев. Страшное заточение Иоанна послужило катализатором его духовного нисхождения в бездны тьмы, парадоксальным образом приведшего его к источнику света. Иоанн с жадностью пил из этого родника нежданного света. Боль от предательства своих собратьев и чувство оставленности Богом, которого он любил, постепенно его преобразили. Его внутренней реальностью стало состояние духовной наготы, и именно здесь он пережил соединение с Возлюбленной, объектом своего глубочайшего сердечного устремления. Преображение породило учение, прославившее Иоанна Креста и названное им темной ночью души. Кроме того, он писал экстатические стихи. Тем временем у Терезы начались неотступные видения, она слышала голоса и стала впадать в экстаз. Нередко это происходило на публике, например во время мессы в монастырской часовне. Были случаи, когда она левитировала! Такие эффектные эпизоды привлекли внимание испанской инквизиции: нечистота крови вкупе с иудейским происхождением – это было достаточным основанием для расследования. Судьи потребовали от немолодой монахини, чтобы она документировала каждый пережитый ею экстатический эпизод во всех мельчайших подробностях. Нужно было решить, свидетельствует ли ее поведение о связи с дьяволом или же подтверждает ее утверждение о божественном благословении. Если бы судьи доказали, что Тереза охвачена злым духом, они бы наложили вето на ее реформы. Однако она настолько пленила инквизиторов своим умом и проницательностью, что они благословили ее диссидентский проект вопреки собственным убеждениям. Для меня Иоанн и Тереза – это своего рода лента Мёбиуса, каждая сторона которой бесконечно дополняет другую. Хотя оба они исполняют дуалистический/недуалистический любовный танец, они ведут его по-разному, а пол только усиливает эти особенности. По его поведению на людях Иоанна характеризовали как скрытного, тихого и незаметного человека. Но внутри у него горел огонь страстного желания союза с Возлюбленной. Он стремился убежать от открытого выражения чувств ради свидания с Возлюбленной в тайном саду. Внешне Тереза была экспрессивной, чувственной и общительной. Однако ее внутренняя жизнь была наполнена сладостным покоем общения с единственным, кого она любила. Допустим, что путь Терезы – это женственный путь. Она полностью сформировала свою жизнь. Для нее слияние с Богом есть обращение к внутренней сущности, следование за ароматом любви вплоть до центра ее существа, где пребывает ее Возлюбленный. Именно отсюда он ее зовет и приветствует ее возвращение домой. Именно такой путь мастерски описывает Тереза во «Внутреннем замке», своем наставлении по духовному развитию. Ее духовность ориентирована на Христа. Иисус – та форма, которая соединяет Терезу с бесформенным. Пространство, где она встречается со своим Богом, – интимное, похожее на лоно и глубоко личное. Принятое среди испанских мистиков представление, что Бог – это мужеподобный Возлюбленный (он), а душа – женоподобная Возлюбленная (она), показывает определенный эротизм таких отношений. Как мы убедились, большинство ведущих мировых религий склонны подчеркивать важность выхода за пределы тела и других мирских отвлечений. И это неудивительно, ведь во главе религиозных объединений исторически были мужчины, стремившиеся обуздать телесные привязанности ради встречи с божественным. Но внутри дома, на кухне именно женщины передавали живое тепло религии, зажигали свечи, пели молитвы, убирали послед и омывали покойника. «Бог, – торжественно провозглашала Тереза, – живет среди кастрюль и сковородок». Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=62219238&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.