Евангелие ведьм. Шабаши и костры

Евангелие ведьм. Шабаши и костры Игорь Рожок Фатум «Одной из важнейших задач для историков является исследование древних цивилизаций. Но, несмотря на все возможности, которые нам предоставляют современные технологии, мы все равно не можем утверждать, что знаем о них все. Почему же так получается? Все дело в самой природе тайного. И дело не в том, что мы не можем правильно толковать действительность, а в том, что для этого толкования у нас нет достаточных сведений. Например, если мы найдем в ранее неизведанном месте древний глиняный горшок, то логично будет предположить, что здесь стояла деревня, люди вели какой-никакой быт, умели мастерить горшки, в конце концов. Однако точность этих сведений весьма сомнительна. Горшок мог остаться, например, после проезда купца или просто сумасшедшего, который везде раскидывал горшки. Конечно, обычно в такие рассуждения пускаются студенты, которые хотят во что бы то ни стало переспорить своего преподавателя. Однако в трактовке исторических событий все же не стоит упускать любые теории…» В формате PDF A4 сохранен издательский макет. Фатум Евангелие ведьм. Шабаши и костры © Depositphotos.com / shmeljov, rbvrbv, cristiangusa, Ancello, обложка, 2020 © Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2020 © Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2020 О каких ведьмах вообще речь? Одной из важнейших задач для историков является исследование древних цивилизаций. Но, несмотря на все возможности, которые нам предоставляют современные технологии, мы все равно не можем утверждать, что знаем о них все. Почему же так получается? Все дело в самой природе тайного. И дело не в том, что мы не можем правильно толковать действительность, а в том, что для этого толкования у нас нет достаточных сведений. Например, если мы найдем в ранее неизведанном месте древний глиняный горшок, то логично будет предположить, что здесь стояла деревня, люди вели какой-никакой быт, умели мастерить горшки, в конце концов. Однако точность этих сведений весьма сомнительна. Горшок мог остаться, например, после проезда купца или просто сумасшедшего, который везде раскидывал горшки. Конечно, обычно в такие рассуждения пускаются студенты, которые хотят во что бы то ни стало переспорить своего преподавателя. Однако в трактовке исторических событий все же не стоит упускать любые теории. Казалось бы, вся проблема в том, что у древних цивилизаций просто не была настолько развита письменность, чтобы оставить исчерпывающие сведения о своей культуре и быте. Естественно, любой историк или лингвист возразит, что существуют древние неразгаданные языки. Человек же, не связанный с научной деятельностью, привыкший рассуждать только на основании собственной фантазии, скажет, что завесу тайны на современную человеческую цивилизацию накинет как раз таки переизбыток письменности. Давайте пофантазируем, будто все человечество исчезло вследствие какого-то стихийного бедствия. Вместе с ним кануло бы в небытие, скажем, 40 % всей имеющейся у нас информации. Через долгое время без соответствующего ухода исчезли бы и остальные 60 %. И вот на планету-пустырь, заполненную дикой смесью из разрушенных готических соборов, соседствующих с огромными торговыми центрами, прилетают пришельцы, которые принимаются ее исследовать. Сделаем еще одно допущение и позволим пришельцам реконструировать некоторые человеческие языки. Как думаете, много ли ясности это внесло бы? Они бы перелистывали своими щупальцами (или чем бы там ни было) научные трактаты, принимаясь после этого за бульварный роман. Вряд ли сразу они определили бы разницу в познавательной ценности этих источников. Они столкнулись бы с тем, что одни и те же слова употребляются в совершенно разных контекстах. И самым логичным предположением пришельца было бы то, что все наблюдаемые им буковки, которые складываются в слова, – это просто развлечение нашей «примитивной» цивилизации. Действительно, как со стороны понять, почему в одном произведении после слов «мой котеночек» герои ласково обнимаются, а в другом после слов «кошка драная» начинается драка? И дай бог (или в кого там могли бы верить пришельцы), чтобы в тех уничтоженных 40 % оказались все шутки, построенные на игре слов. Как бы парадоксально это ни звучало, но вышеописанный вывод не отдалил бы теоретического пришельца от понимания человечества. Схожие мысли выдвигали и некоторые европейские философы. Например, французский мыслитель и математик Рене Декарт говорил: «Определяйте значения слов – и вы избавите свет от половины его заблуждений». Потом эти же мысли развивали философы языка, которые и вовсе утверждали, что все философские проблемы – это плод того, что люди просто не могут договориться. Более пессимистически настроенные при этом добавляют, что договориться мы никогда и не сможем. Человечество на протяжении всей своей истории только тем и занималось, что придумывало словам все новые и новые значения. Особенно остро этот вопрос стоит в политике. Если вернуться к нашим инопланетянам, то можно долго фантазировать насчет их реакции, если бы они прочли слово «фашизм». Кстати, это словечко расползлось повсюду как раз после победы над этим самым фашизмом, став синонимом абсолютного зла, что, хоть и справедливо, но все же вносит довольно путаницы. Чтобы проиллюстрировать дрейф смысла, связанный с этой идеологической концепцией, стоит привести цитату из эссе итальянского писателя Умберто Эко «Вечный фашизм», в котором он как раз хочет преодолеть эту путаницу, чтобы антифашисты не растрачивали попусту свои силы. Он пишет: «Американские радикалы обзывали полицейских, не разделявших их вкусов по части курева, “фашистскими свиньями”». Такая же участь постигла и все остальные «мертвые» идеологии. Например, чтобы считаться коммунистом в Соединенных Штатах, нужно просто начать говорить о бесплатной медицине и образовании или социальных выплатах. Почему-то людям особенно хочется размывать значения слов, которые связаны для них с негативными явлениями. Этому можно дать объяснение. Человеку, как и многим животным, свойственна агрессия. Однако внутренние убеждения, недостаток физической силы и уголовный кодекс требуют от него держать свои кулаки при себе. Из-за чего агрессию, как и любую внутреннюю энергию, приходится реализовывать в более мирном русле. Немецкий психолог Зигмунд Фрейд называл этот процесс «сублимацией». Поэтому многие люди, стремясь оскорбить противника, желают уравнять его с неким абсолютным злом, чем и пользуются политические демагоги, используя слово «фашист». Если же целью является не власть, то можно сравнить врага со злом поменьше, все равно при этом размывая значение слова. Так случилось и со словом «ведьма». Но прежде чем начать говорить о ведьмах, попрошу читателя переключить свою фантазию с теоретических пришельцев (надеюсь, за время разговора вы не успели к ним привязаться) на ведьм. Наверняка у вас мысленно вырисовывается определенный образ. Любители литературы или старого кино могут вспомнить произведения Гоголя. Более вестернизированные читатели вспомнят о колпаках или серии книг о Гарри Поттере. Возможно даже, что кто-то будет основываться на чисто народных представлениях. Одно можно сказать с уверенностью: нет таких людей, которые о ведьмах бы не слышали. И даже научный прогресс не смог заставить нас позабыть о чародейках, ведь их образ активно используется в кино, литературе и видеоиграх. Несмотря на их прочное закрепление в общественном сознании, точно ответить на вопрос, кто такие ведьмы, не получается. Если постараться систематизировать возможные ответы, то получится примерно следующее: а) ведьма – это женщина, обученная магии, умеющая с помощью своих способностей влиять на реальность; б) женщина, которая имела связи с нечистой силой (причем не только в христианском значении); в) женщина, которая своим поведением добилась нелицеприятной реакции от окружающих ее людей. Довольный читатель может сказать, что все эти описания более или менее подходят, но спешу его расстроить. Правильного ответа на вопрос, кто же такие ведьмы, попросту нет. Спросите, почему же так? Почему многотысячелетняя традиция не поддается изучению? Во-первых, проблема в том, что ведьм попросту не существует, по крайне мере, ни одного опытного образца в руки ученых пока не попадало. Во-вторых, именно длительность их существования мешает нам нормально изучить этот феномен. Разные народы в разные эпохи называли ведьмами самых разных женщин. И тот факт, что мы до сих пор используем это слово, заставляет пофантазировать о том, как оно будет использоваться в будущем. Образ ведьмы с давних времен обладал особой, зловещей притягательностью. В народных преданиях ведьмы могли портить продукты и опаивать своих жертв жабьим молоком, управлять погодой, вызывая град и засуху, насылать болезни и превращать людей в вурдалаков. Но считаться ведьмой в древности было не самым приятным делом. В любой момент, после первого же неурожайного года, у твоего дома могла собраться толпа с вилами и факелами. Также твоя особа становилась объектом пристального интереса соответствующих органов. Ведьм преследовали. Их сжигали на кострах, топили, пытали самыми изощренными способами. Колдовство вполне могло послужить оправданием убийства женщины ее мужем или другими родственниками. А иногда убийство колдуньи совершалось «от греха подальше» и «на всякий случай». Однако, несмотря ни на что, люди в деревне все же иногда ходили к тем, кого они называли ведьмами. Ведь одинокая избушка, увешанная травами и задымленная отварами (такой привычный славянским народам образ!), зачастую становилась медпунктом, порой единственно доступным. Ведьмы не всегда играли исключительно негативную роль. В уже более осмысленных произведениях с конкретным автором они могли и спасать героев. А в компьютерных видеоиграх они могли становиться как противником, так и соратником, в некоторых случаях игрок и сам мог посмотреть на мир глазами ведьмы. Существуют также художественные произведения, в которых ведьмы делятся на плохих и хороших. Иногда две стороны могут вести между собой борьбу. Со временем представления о возможности существования магии стали забываться, но о ведьмах не забыли. Например, Национальный научный фонд США в своем исследовании 2006 года сообщает о том, что вера в существование ведьм – одно из наиболее распространенных псевдонаучных заблуждений среди американцев, наравне с верой в астрологию, существование призраков и возможность общаться телепатически. Кроме того, теперь это слово превратилось в оскорбление женского пола, хотя сегодня вполне можно представить и то, как маленькие девочки играют в ведьм. «Все смешалось в доме Облонских». Вокруг ведьм витает много мифов, и не только потому, что это существа мифические. Чтобы более комплексно осветить феномен ведьмовства, стоит задаться некоторыми вопросами. Кто такие ведьмы? На основании чего сложился их образ? Почему их преследовали? Существовали ли не преследуемые ведьмы? Были ли масштабы охоты на них такими большими или это позднее преувеличение? Есть такое наблюдение – если вы получили какие-либо сведения не после изучения темы, а просто из витающей повсюду информации, то, скорее всего, эти сведения неверны (конечно, если речь не идет о каких-то элементарных общеизвестных фактах). Более тщательное изучение любой темы покажет нам, что не все так однозначно. И костры по Европе горели не так часто, и инквизиция не карала всех за малейшие подозрения. Вообще ведьмы, как и любой другой феномен, которому не посчастливилось существовать в Средневековье, стали жертвами того, что можно назвать модой на прогресс. Еще во времена эпохи Просвещения в Европе широко распространилось скептическое отношение к христианству и делам церкви. Страдала от этого истина и объективность, так как многие авторы сверяли данные со своими идеологическими убеждениями, что-то освещая ярче, а что-то пряча, как вредное. Количество всевозможных мифов и манипуляций требует тщательного анализа имеющихся сведений. Для этого и была написана эта книга, которая, возможно, кому-то поможет разобраться в феномене, не становясь при этом ни на одну из сторон. Ведьмы до Христа: были ли они? Часто наши рассуждения строятся на ассоциациях. Если лед, то зима. Если светло, то солнце или фонарь. Такой способ мышления помогает сэкономить время, но вместе с тем упускает из поля зрения некоторые важные детали. Так и сложился стереотип: «ведьма – инквизиция». И что общаться ведьма может непременно только с Сатаной или кем-то пониже в демонской иерархии. Однако христианство изначально не имело своего цельного представления о колдовстве и вообще о влиянии человека на мир. Хочешь изменить мир? Молись, а там, глядишь, что-то и получится. Но христианство распространилось на те земли, где уже были свои коренные религии. И исконные народные верования наслаивались на новую религию. Всем известно, что некоторые христианские праздники совпадают с древними европейскими торжествами. И это только верхушка айсберга. Некоторые исследователи говорят о том, что сам институт церкви и почитание святых – это результат контакта христиан с язычниками. В своих рассуждениях они ссылаются на то, что в традиционном политеистическом европейском обществе существовала практика, когда глава государства был по совместительству главным священнослужителем. Соответственно, у европейцев уже сложилось крепкое представление о том, что для молитвы богам, а позже и Богу, нужна огромная структура, которая тебе все правильно растолкует. Даже упоминание церкви в Библии ставится под сомнение. Точнее, сомневаются в том значении, которое придали этому упоминанию. То есть, когда Иисус говорит своему апостолу: «И Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18) (Петр в переводе с древнегреческого означает «камень»), то он имеет в виду церковь не как общественный институт со своей иерархией, а как общину верующих. Также известно, что во многом на развитие христианской демонологии повлияли языческие боги, которые были названы демонами, чтобы отпугнуть европейцев от своей коренной религии. Здесь же можно упомянуть о том, как христианские богословы стали называть один из чертогов Асгарда – Вальхаллу, куда попадали павшие в бою воины после смерти, – адом. Если эти сведения о слиянии христианства и язычества вас не убедили, то коротко пробежимся по самому знаменитому примеру этой лютой смеси, древнесаксонской поэме «Гелианд», что значит «спаситель». Ее происхождение связывают с императором Людовиком Благочестивым. Желая приобщить саксов к христианской вере, он приказал одному саксу, известному в народе поэту, перевести Ветхий и Новый заветы на саксонский язык, сделав это в стихах, чтобы поэму можно было запустить в народ и сделать, как сейчас модно говорить, «вирусной». Существует и другая версия, согласно которой этим поэтом был простой крестьянин. Во сне он будто бы услышал божественные голоса, которые велели ему сочинить эту поэму. Хотя вряд ли автор мог быть простым человеком из народа, так как в своем сочинении он пользовался научным комментарием к Евангелию, а сам сюжет основывал не на тексте Святого Писания, а на евангелии, которое приписывают Тациану. Но уравнивает счет то, что в поэме чувствуется влияние древнегерманской поэзии. Какую бы из версий вы ни разделяли, тем не менее поэма существует. В чем же ее особенность и что в ней было языческого, кроме стиля письма, с религией не связанного? Это произведение было в первую очередь миссионерским, и христианские проповедники максимально «адаптировали» библейский сюжет, чтобы приобщить к церкви потенциальных верующих. Из этих соображений выбор эпизодов в поэме во многом был предопределен вкусами публики. Многие эпизоды, которые противоречили этическим представлениям древних саксов, просто опускались. Христос здесь был конунгом, стоявшим во главе своей дружины из апостолов. За оказанные ему услуги он щедро вознаграждал своих служилых людей. Именно жажда наживы привлекла к нему «витязя» Матфея, который до этого был на службе у более жадного князя. Нагорная проповедь здесь превращена в военное совещание. Известная сцена, когда апостолы бежали от Спасителя, за которым пришли римляне, была обоснована тем, что они просто следовали древнему пророчеству. Так как на протяжении всей поэмы много говорилось о верности витязей, то подобное бегство, которое для древних саксов было одним из тяжелейших преступлений, надо было как-то обосновать. Самым интересным элементом «адаптации» была замена креста виселицей. Получается, что многие христианские вещи существовали и до христианства. Были ли это так с ведьмами? Попробуем разобраться. Древневавилонские и древнеегипетские представления о магии Известно, что в одном из древнейших правовых текстов, кодексе царя Хаммурапи, содержится статья о ведовстве. Второй же статьей кодекса идет следующее утверждение: «Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека, и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя». К слову, потом подобные практики были переняты и самими христианами. Кодекс Хаммурапи изобилует и другими божественными испытаниями, которые принято называть ордалиями, но там они относятся к более цивильным делам. Такие практики были необходимы в делах, которые на тот момент нельзя было никак доказать, а о презумпции невиновности никто и не догадывался. При всем при этом нельзя отождествить христианские представления о ведьмах и магии с древневавилонскими. В шумеро-аккадской религии существовали как минимум два бога, которые являлись покровителями магических искусств. Это бог Энки, который по совместительству был богом плодородия и подземных вод, и бог Мардук, который возрос в своем значении во время подъема Вавилона, что неудивительно, так как изначально он был богом-покровителем вавилонской общины. Магия была одним из способов воздействия жрецов на народные массы. Произнесенные жрецами магические формулы должны были спасать людей от болезней, которые вызваны злыми духами, колдунами и ведьмами. Из того же кодекса Хаммурапи известно множество ограничений для женщин, что говорит о том, что они вряд ли допускались к каким-либо важным делам. Однако дочь царя была обязана становиться верховной жрицей лунного бога Нанны. Также существовал институт надиту. Это были женщины-жрицы, которые, в отличие от остальных женщин, занимали достаточно привилегированное место в обществе. По поводу надиту существует дискуссия: занимались ли они ритуальной проституцией. Также не совсем понятно, были ли у них магические полномочия. Женщины-жрицы существовали и в эпоху Древнего Египта. Несмотря на относительное равенство полов, жрицы не играли какой-либо важной роли по сравнению со жрецами. Во времена Древнего царства знатные женщины носили титул «служанка бога», жрица Хатхор, жрица Нейт или титул иной богини. Чтобы стать жрицей мужского бога, необходимо было быть царицей или царевной. Неотъемлемым элементом жречества была магия. Основными формами магии в Древнем Египте были предсказания. Так как все было известно только богам, то их волю нужно было узнавать у жрецов, которые занимались общением с богами профессионально. Самым распространенным способом предсказания была трактовка сновидений. Предсказания были в почете, и любимых предсказателей фараон возвышал и щедро награждал. Кроме предсказаний, востребованы были и привороты. Осуществлялись они через любовные напитки и заклинания. Известен случай, когда жрец посмел угрожать богам, если они не сделают так, как он хочет: Пусть она, дочь его, будет следовать за мной, Словно бык за кормом. Словно служанка за детьми, Словно пастух за стадом. Если вы не принудите ее следовать за мной, Я напущу огонь на Бусирис И спалю его. И, само собой, в ходу были магические проклятия. Например, в деле о заговоре против Рамсеса III говорится о том, что царевич Пентаур вместе со своей матерью царицей Тией прибегли к колдовству. Оракулы и сивиллы Древней Греции Древнюю Грецию часто называют колыбелью Европы. На протяжении многих веков европейцы восхищались греческой культурой. Хотя на первых порах в христианстве велись споры по поводу античного наследия. Одни говорили о том, что греческая культура уродлива и ведет только к греху. Другие же утверждали, что греки не виновны в том, что к ним не добралось Слово Божие. «Эллинисты» утверждали, что греки сделали достаточно на пути к спасению по мере своих возможностей. С этим позже соглашался и Фридрих Ницше, который называл христианство платонизмом для масс (стоить отметить – Ницше считал, что Сократ и Платон испортили греческую культуру). Греки шагнули далеко не только в науке и философии, но и в вещах сверхъестественных. Религия греков была специфичной. Одной из ее особенностей был культ героев. Кроме богов и героев, греческая мифология также выделяла и ряд низших духов, так называемых нимф, которые населяли природу и могли быть как «злыми», так и «добрыми» (почему их злость и доброта взяты в кавычки, объясним позже). Одновременно с этим у греков не было развитой демонологии. Существовали легенды о духах-хранителях и духах, вызывающих болезни, но и эти сведения были получены только после контакта с культурой халдеев. В целом греки не верили в демонов, которые представляли угрозу человеку. Древнегреческие маги верили, что все случающееся с человеком происходит по воле богов. Боги же в греческой мифологии не являлись моральными ориентирами. Они просто были существами со сверхъестественными способностями, не придерживавшимися какого-либо этического кодекса. Греки за это богов не осуждали, так как понимали, что они бы вели себя точно так же, если бы имели их способности. В связи с этим не было понятия злого духа, злого самого по себе. Было понятие духа или бога разгневанного или обиженного. Так что все напасти или природные бедствия случались с человеком из-за того, что бог был разгневан, и у этого гнева была конкретная причина. Конечно, в христианстве Бог тоже гневается, но он гневается по большему количеству поводов. Например, Бог карает как за неуважение к себе, так и за несоблюдение правил. У язычников же боги карали только за первый грех. Древнегреческие божества чем-то напоминали рэкетиров. Если бог гневался, то его нужно было задобрить, а если он не успокаивался, то можно было обратиться к другому богу, что часто отражено в древнегреческих памятниках литературы. Одиссей, к примеру, взывает к Афине Палладе, чтобы она помогала ему, не вступая в схватку со своим дядей Посейдоном. Или же можно вспомнить конфликт между богами в сюжете «Илиады». Именно поэтому у греков не существовало искусства заклинания, так как заклинать было попросту некого. Ни тебе демонов, ни злых духов, есть просто духи, которых не нужно обижать. Таким образом, у греков не могла развиться такая неотъемлемая часть ведьмовства, как влияние на нечистую силу. Так как все силы были вполне чистыми, а для влияния на них не нужно было обладать тайными знаниями. Приносишь дар – получаешь услугу. Греческая магия имела, так сказать, оперативный характер. То есть колдун или ведьма влияли на мир не посредством контакта с высшими силами, а напрямую. Из-за этого в Греции получило должное развитие врачебно-жреческое дело, которое было тесно связано с храмами. Позже европейские ведьмы также могли излечивать любого, кто к ним обращался. Правда, это не спасало их от осуждения христианами, так как им был важен не результат контакта с нечистыми, а сам контакт. Религиозное лечение в Древней Греции проводилось следующим способом. Больных водили по храму, показывая изображения богов-целителей и записи о прошлых лечениях. При этом они молились вместе со жрецами. Больных намазывали благовониями, затем жрецы благословляли их. После этого больные вдыхали дым от трав и ложились спать. Во сне им должен был явиться бог, который сообщал либо о смерти, либо о необходимом лечении. Такой и была древнегреческая диагностика. Для греков контакт со сверхъестественным строился прежде всего на разговоре, целью которого ставилось познание будущего. И в этом основа дальнейших представлений о ведьмах в первую очередь как о гадалках, прорицательницах. В VIII веке до нашей эры в храме Аполлона в Дельфах появился Дельфийский оракул, который просуществовал аж до 393 года уже нашей эры, когда Феодосий I приказал уничтожить языческие храмы. Учреждение это было очень авторитетным. За предсказаниями оракула (оракул, к слову, переводится как «говорю, прошу») люди готовы были не только стоять километровые очереди, что является признаком смелости у современных людей, но и ехать со всех уголков страны, чтобы получить самые точные прогнозы во всей Греции. Услугами оракула пользовался даже Александр Македонский. По преданию, этот храм Аполлона был построен самим богом, который, обучившись искусству прорицания у Пана, прибыл на остров и убил охраняющего остров дракона Пифона. Однако напрямую оракулу важные сведения бог не передавал. Для общения с высшими силами ему были необходимы две женщины, которых называли пифиями. В связи с этим может возникнуть вопрос – зачем тогда оракул? Нельзя ли было оптимизировать расходы, сократить рабочий штаб и получать предсказания напрямую от пифий? Но дело в том, что пифии не были самостоятельными предсказательницами, а являлись лишь инструментом в этой игре, орудиями Аполлона. Потом их предсказания расшифровывались специальными жрецами в стихотворной форме. Однако есть версии, в которых пифии оглашали свои пророчества самостоятельно. Слово «пифия» первым употребил Геродот. Он описывает ее как пожилую женщину (в те времена – это от пятидесяти лет). Действительно, что можно понимать в жизни и предсказаниях в юные годы! Но легенда, как это часто бывает, более романтична. Древнегреческий историк Диодор пишет, что изначально пифиями были юные девы, а за предсказаниями приходили люди со всей Греции, в том числе и молодые мужчины. Молодым мужчинам обычно нравятся молодые женщины… Так, Диодор говорит о некоем Эхекрате из Фессалии, который, влюбившись, похитил пифию. С тех пор пифии избирались только из старых дев, которых все равно одевали, как юных девственниц. Уменьшился ли спрос на прорицания среди юношей, история умалчивает. История умалчивает и о многом другом, связанном с пифиями. Например, непонятно, как их выбирали. Известен только критерий безупречной репутации и простого происхождения. Об этом можно прочесть у Плутарха, который на пятидесятом году жизни сам стал жрецом Аполлона в Дельфах. Он подчеркивал, что пифии были деревенскими необразованными женщинами, которые не имели никаких способностей, пока не вдохновлялись Аполлоном. После вступления в должность они разрывали контакты со своей семьей и жили в специально огражденном священном месте, соблюдая ритуальные ограничения. Эту должность можно было и утратить, нарушив правила. После этого пифии возвращались к прежней жизни. В период расцвета храм содержал до трех пифий, две из которых работали постоянно, а третья могла их подменять в случае необходимости. Первоначально пифии прорицали только раз в год, седьмого числа месяца Бисия. Греки считали, что именно в это время родился Аполлон, был основан оракул и в этот же день Аполлон вернулся от гиперборейцев. Все остальное время оракул бездействовал, но затем прорицания стали давать ежемесячно, а позже и ежедневно, кроме оговоренных дат. О деталях процедуры известно не слишком много. На рассвете пифия омывалась в Кастальском ручье, окуривала себя лавровыми листьями и осыпала ячменной мукой у священного очага. Паломник для получения пророчества должен был заплатить и совершить жертвоприношение – жрецы приносили Аполлону в жертву козла. Животное окропляли водой. Если оно тряслось, то бог принимал жертву. В противном случае день считали неудачным для гадания. Жертву приносили на большом алтаре вне храма. В это время пифия надевала ритуальную одежду, распускала волосы, на ее голове красовался лавровый венок. Она выпивала священную воду Кассотиды и жевала листья лавра, после чего садилась на треножник, расположенный над расщелиной в скале. Считается, что вся суть ритуала состояла в следующем. Из расщелины исходили ядовитые пары, которые одурманивали пифию, из-за чего она приходила в состояние экстаза и изрекала пророчества. Пифия становилась оболочкой для бога, поэтому все предсказания она вела от первого лица. Оракул, похоже, не зря ел свой хлеб, так как должен был трактовать те бессвязные речи, которые говорила одурманенная пифия. В настоящее время ученое сообщество ведет дискуссии по поводу существования расщелины с подземными испарениями. Согласно исследованиям Французской археологической школы в Афинах, проведенным в 1892 году, на этом месте не было никаких впадин. Но сторонники позитивной теории считают, что расщелина могла исчезнуть в результате землетрясений, нередких для этого региона. Также существуют сомнения по поводу дурманящего эффекта испарений. Они основаны на том, что вазопись изображает пифий спокойно сидящими на своем треножнике. Некоторые классические авторы также описывают пифий нормальными и разумными. Хотя стоит допустить, что все описания и рисунки могли относиться к самому началу церемонии. Дурманящий эффект испарений стоит под вопросом, но то, что они были вредными, известно наверняка. Плутарх говорит, что после прорицаний пифия напоминала воина после тяжелой битвы. Иногда за продолжительным вдыханием таких испарений следовала даже смерть. Эти испарения были настолько важны, что падение авторитета храма связывают именно с их исчезновением. Из-за тектонических процессов щель стала сужаться, из-за чего уменьшилось количество испарений и, соответственно, количество и качество предсказаний. К слову, против храма играло не только сужение щелей, но и их расширение. Павсаний сообщает, что после одного из землетрясений провалился третий храм Аполлона. Многие факторы (незнатное происхождение, опасные для здоровья условия) указывают на то, что пифий просто использовали оракулы, которые не хотели жертвовать своим здоровьем. Тот факт, что набирали только старых и преимущественно необразованных женщин, говорит о том, что основным трудовым резервом были самые незащищенные слои. Греки долгое время не имели собственной демонологии. Но в V веке до нашей эры произошли греко-персидские войны, и вместе с персами в Грецию пришли представления о духах и демонах, которые вскоре проникли в греческую магию. Персы научили греков бояться демонов. Чужие божества вызывали опасения, в то время как собственные боги были уже очеловечены и не внушали страха. Греческое слово diamond у греков первоначально означало сильного бога. Но его смысл со временем обмельчал, а затем слово и вовсе стало означать демона, вредящего людям. Вот такая история божественных неудач. Фессалия – это регион на северо-востоке Эллады, омываемый Эгейским морем. По преданиям здесь был похоронен великий герой Ахиллес. Именно тут дольше всего задержались персы, которые вместе с горами трупов оставили после себя свои религиозные воззрения. Именно после контакта с персами, которых было принято считать варварами (однако в реальности персы в развитии не отставали, а в иных моментах и превосходили греков), жители Фессалии стали считаться кудесниками, каких свет не видал. Особенно в почете были фессалийки, которые в литературе иногда именуются фессалийскими ведьмами. Народная молва представляла фессалийских ведьм почти всемогущими. В их способности входили приказы богам и управление силами природы, что для тогдашней Греции было новаторством. Им по плечу был и вызов бури, и управление ветром, и даже гашение звезд. Считалось, что особенно могущественные ведьмы могли уронить Луну и заставить Солнце остановиться. Народ, конечно, в эти сказания верил, но проверять их не хотел. Всем хотелось более насущных вещей, а именно – узнать свое будущее, что и было основным промыслом чародеек. Среди богатых горожанок была мода на предсказания от ведьм, в ходу были и приворотные зелья. Мудрые государственные деятели и полководцы также предпочитали обращаться именно к фессалийкам, а не к «официальным» оракулам. Все дело в их неформальности. Кроме того, их скрытность породила множество мифов о могуществе фессалийских ведьм. Основным средством для познания будущего был вызов души умершего, в чем фессалийки считались непревзойденными. В их компетенции была не только власть над животными, но и превращение человека с помощью специальных мазей в животное или камень. Столь сильный образ всемогущей чародейки дал волю поэтам и людской молве приписывать им все новые способности – будто они могли заставить двигаться деревья, вспыхнуть ночью Солнце, обратить вспять течение рек, выращивать зимой урожай и заставить цвести пустыни. Бытовало также представление о том, что ночью эти чародейки могли перемещаться по воздуху, торопясь на любовные свидания. Их покровительницей одно время считалась Геката, бывшая поначалу фракийским божеством луны. Позже она стала главенствовать над ведьмами и другими женоподобными магическими существами, которых называли эмпузами и ламиями. Некоторые авторы рисуют их похожими на ведьм, которые сопровождают свою богиню в ее ночных странствиях. У других же они выглядят либо как полуженщины-полузмеи, либо как вампиры, вступающие в контакт с мужчинами, чтобы высосать их кровь. Другими греческими предсказательницами были сивиллы, которые в основном предсказывали беду. По одной из теорий, изначально Сивилла – это личное имя древней пророчицы, которое затем было перенесено и на других предсказательниц. Римский ученый Варрон говорит, что слово «сивилла» означало «божья воля». Христианский апологет Климент Александрийский, пересказывая Гераклита, говорил, что «сивиллы были не порождением человеческого ума, а, скорее, божественным внушением». Также он отождествляет их с пифиями, говоря о том, что место жительства первой сивиллы было в Дельфах. Там действительно есть камень Сивиллы, но дальнейшая судьба пифий и связанная с ними мифология разнятся. Один из мифов говорит, что первой сивиллой была дочь троянского царя Дардана. Более поздние мифы называют сивиллой избранницу Аполлона. В некоторых вариантах фигурирует также имя Герофила, что вносит определенную путаницу. Это имя потом применялось к некоторым сивиллам из разных регионов. Неизвестно, было ли их несколько или это была одна из сивилл. Например, Евмел Коринфский упоминает о Дельфийской сивилле с таким именем. Также этим греческим именем именуют сивилл в греческом рассказе, который приводит Павсаний. В одном из мифов, где Герофила является дочерью нимфы, она получает от влюбленного в нее божества дар пророчества и долголетие, забыв при этом о вечной молодости, что потом сыграло с ней злую шутку. Она настолько одряхлела, что стала сама желать смерти. Пророчица много странствовала и вернулась в Трою, поселившись в роще Аполлона. Здесь она предрекла и падение своего родного города в ходе троянской войны, начавшейся из-за женщины Елены. Со временем возникли предания о нескольких сивиллах, в итоге их появилось девять, а римляне добавили и десятую, этрусского происхождения. Также литературная обработка одаряла их именами. Самыми известными сивиллами были Дельфийская, Эритрейская и Кумская. Кумская сивилла была жрицей храма Аполлона в Кумах, который находится недалеко от Неаполя. География предопределила ее культурные предпочтения, и она была более известна среди римлян, но корнями уходила в Грецию. В греческой мифологии она была жрицей, которая покинула Эрифры. Аполлон подарил ей дар прорицания и вечную жизнь (обязательным условием вечной жизни была оторванность от родной земли). Римская мифология связывает деятельность Кумской сивиллы с царем Луцием Тарквинием Гордым. Согласно мифу, сивилла предложила царю купить девять книг-пророчеств. Тарквиний отказался из-за их непомерной цены. Тогда сивилла сожгла три книги и предложила царю шесть книг за ту же цену. Он отказался снова, и сивилла сожгла еще три книги. После этого римские жрецы посоветовали царю все-таки приобрести оставшиеся книги по цене девяти. Книги пророчеств потом хранились в храме Юпитера на Капитолийском холме в Риме. Обращаться к ним стоило только в чрезвычайных случаях. Такими были, например, эпидемия и поражения второй Пунической войны. Книги сивиллы значительно повлияли на общественную жизнь в Риме. Из-за них были введены новые обряды и культы новых божеств. Греческой мифологии были известны и более персонализированные колдуньи, которые занимались не только предсказаниями, но и настоящей магией. Например, Медея, возлюбленная аргонавта Ясона. Медея была дочерью царя Ээта и океаниды (морской нимфы) Идии. Ее дедушкой был бог Гелиос. Она была волшебницей и жрицей (а может, и дочерью) Гекаты. Такая богатая родословная просто располагала к тому, чтобы вдохновить людей на создание образа ведьмы. Медея влюбилась в предводителя аргонавтов Ясона и помогла ему завладеть золотым руном, используя волшебное зелье, с помощью которого он выдержал все испытания, которым его подверг ее отец. Ясон сначала вспахал поле упряжкой с огнедышащими волами, а потом засеял его зубами дракона, выросшими затем в армию воинов. Медея предупредила своего возлюбленного о том, что так будет. Ясон кинул в толпу камень и воины начали истреблять друг друга. Позже травы Медеи помогли усыпить дракона, который охранял руно. После похищения руна Медея вместе с Ясоном и остальными аргонавтами пустились в бега на «Арго» (корабле аргонавтов). С собой они взяли младшего брата волшебницы Апсирта. В погоню за ними отправился отец Медеи. Чтобы оторваться от отца, она убила своего брата и выбросила в воду его разрубленное на части тело. Медея знала, что отец не сможет проплыть мимо своего изрубленного чада. Другая, менее кровавая версия этого эпизода рассказывает, что Апсирт просто бросился в погоню за «Арго». Но волшебница заманила его в ловушку, где его убил Ясон. Свои способности Медея проявляла главным образом во врачевании (она излечила аргонавта Аталанту) и пророчестве (напророчила Евфему власть над Ливией). На борту корабля Медея вышла замуж за Ясона, так как феаки (народ с острова Схерия) требовали выдать беглянку, если она еще не стала супругой Ясона. Затем они поплыли к тетке Медеи Цирцее, которая провела обряд очищения молодоженов от греха убийства. Корабль аргонавтов причалил к Криту, но остров охранял бронзовый человек по имени Талос. У него была одна единственная вена, что проходила от лодыжки и до шеи, заткнутая бронзовым гвоздем. Медея опоила Талоса травами. Потом она внушила ему, что может сделать его бессмертным, но для этого необходимо вынуть бронзовый гвоздь, что она и сделала. После этого Талос умер от потери крови. По другой версии, после трав он обезумел и вынул гвоздь сам. Когда аргонавты добрались до Иолка, где Ясон должен был занять трон после получения золотого руна, дядя Пелий отказался уступать племяннику престол. Медея решила эту проблему, обманув дочерей царя. Она сообщила, что может омолодить их отца, но для этого его нужно изрубить и бросить в кипящий котел. В доказательство своих слов она продемонстрировала этот ритуал на козленке, затем воскресив его. Понятное дело, со стариком этого не получилось. За свое колдовство Медее все же пришлось однажды поплатиться. Она была изгнана из Афин, уличенная как колдунья и убийца. Согласно мифам, Медея часто совершала путешествия по небу, на драконах или самостоятельно. Подобно древним шумерам, были у греков и мысли по поводу борьбы с колдовством. Например, один из столпов античной философии Платон в своем произведении «Законы» пишет: «Если окажется, что человек из-за своих магических узлов, заговоров и заклинаний уподобился тому, кто наносит другому вред, пусть он умрет, если он прорицатель или гадальщик. Если же он чужд искусства прорицания и все-таки будет уличен в ворожбе, пусть его постигнет та же участь, что и отравителя из числа обычных людей; пусть суд решит, какому наказанию его следует подвергнуть». К слову, этот труд Платона считается его более реалистичным проектом совершенной державы в противовес идеальному проекту из «Государства». В другом своем труде, «Тимее», он однако пишет, что гадание на печени жертвенных животных вполне законное действие, так как «Цель бога состояла в том, чтобы исходящее из ума мыслительное воздействие оказалось отражено печенью, словно зеркалом, которое улавливает впечатления и являет взору призраков». Также и в «Пире» он говорит, что «гадание – это творец дружбы между богами и людьми, потому что оно знает, какие любовные вожделения людей благочестивы и освящены обычаем». Ведьмы в Древнем Риме О ведьмах знали и в Древнем Риме. Римляне создали стройную систему права, в которой нашлось место практически всем аспектам жизни, и в том числе колдовству. О наличии у римлян веры в ведьм мы можем узнать из романа «Метаморфозы, или Золотой осел» Апулея. По сюжету, главный герой Луций путешествует по Фессалии. Его ум волнуют рассказы о местных чародейках. Прибыв в город Гипату, он останавливается в доме местного богача Милона, о котором автор пишет следующее: «Набит деньгами, страшный богатей, но скуп донельзя и всем известен как человек преподлый и прегрязный». В доме у него завязывается роман со служанкой Фотидой, которая открывает ему секреты своей хозяйки. Памфила, жена Милона, с помощью чудотворной мази умеет превращаться в сову. Луций, как любитель всего волшебного, тоже хочет испытать подобный опыт и упрашивает Фотиду поделиться снадобьем ее хозяйки. Любовница соглашается. Несведущая в магии служанка тайно проникает в комнату хозяйки, но путает ящички. Она приносит возлюбленному мазь, но тот, использовав лекарство, превращается не в сову, а в осла. Так ему и придется проходить ослом до самого конца романа. Чтобы вернуть человеческий облик, есть только один способ – съесть лепестки розы. В течение повествования осел Луций меняет многочисленных хозяев, которые часто оказываются людьми злыми. Весь роман состоит из маленьких историй, которые случаются с окружением осла. В этих историях также присутствуют ведьмы. Например, в романе описывается случай, когда неверная жена мельника попросила ведьму вернуть ей расположение мужа, но когда у той ничего не вышло, рассердившаяся ведьма вызвала призрака и убила несчастного мельника. В конце истории Луция спасает богиня Исида, прислав к нему жреца с лепестками роз. В «Разговорах гетер» Лукиана также упоминается беседа подруг, в которой проскакивает следующее утверждение: «Ее мать – колдунья, и она знает какие-то фессалийские заклинания. Говорят, будто она летает по ночам». У того же Лукиана в разговоре неких Мелитты и Бакхиды последняя говорит: «Есть, милочка, удивительная колдунья, сириянка родом, женщина еще сильная и крепкая. Однажды, когда Фаний рассердился на меня понапрасну, как теперь на тебя Харин, она изменила его после целых четырех месяцев разлуки. Я уже совсем отчаялась, а он благодаря заклинаниям снова вернулся ко мне». Далее идет описание ритуала и разговор о цене: «Она берет небольшую плату, Мелитта: одну драхму и хлеб. И нужно еще прибавить соли и семь оболов, серу и факел: все это старуха себе берет. Надо еще разбавить вина в чаше, и она одна должна его выпить. Да еще следует иметь что-нибудь от него самого – платье или сандалии, немного волос или что-нибудь подобное». И дальше: «Повесив их на гвоздь, она обкурит их серой, бросая соль в огонь и приговаривая при этом ваши имена, свое и его. Потом, достав из-за пазухи волчок, она станет вертеть его, быстро нашептывая какой-то заговор и какие-то варварские, ужасные имена. Вот все, что она делала тогда для меня. А немного времени спустя Фаний, несмотря на все упреки товарищей и упрашиванья Фебиды, с которой он жил, пришел ко мне, привлеченный заговором. Колдунья, сверх того, научила меня сильному заклятью против Фебиды, чтобы вызвать к ней ненависть, именно: подстеречь следы ее ног и, как только она пройдет, затоптать их, став правой ногой на левый след, а левой, наоборот, на правый, и произнести: “Я наступила на тебя, и я выше тебя”. Я сделала все, как она приказала». Магия была известна римлянам не только в мифах и художественных произведениях, но и в повседневной жизни. Существование ведьм для них было неоспоримым фактом. Они верили в волшебство, стараясь использовать его в своих, можно сказать, бытовых целях. Основным домашним колдовством были привороты, порча и талисманы на удачу. Однако не все темные делишки можно было провернуть самостоятельно или через официального храмовника, так как не обо всем можно было говорить священнослужителю. Учитывая, что религия в Древнем Риме было делом государственным, магия могла использоваться как раз в конкурентной борьбе между различными группами аристократов. Но где есть спрос, там есть и предложение. Поэтому те услуги, которые отказывались предоставлять уважающие себя жрецы, могли оказать неприметные старушки, которых тебе посоветуют товарищи. К слову, стоит сказать, что колдовство в Риме развивалось активнее, чем в Греции, так как Рим был империей, которая через непрекращающиеся войны ускоряла межкультурный обмен. Поэтому в Риме вместе с территориями рос и пантеон богов, а с ними и народные верования. Действительно, как тут не стать колдуном, когда у тебя на выбор аж несколько покровительниц колдовства. Современная археология предоставляет обширные материалы на эту тему. Например, имеются множество примеров табличек с проклятиями. На тонких листах свинца римляне выцарапывали гневные фразы в адрес своего противника, которым мог быть хитрый торговец, должник или, наоборот, кредитор. Эти листочки продавались ведьмами. Они заранее заготавливали свои таблички, а клиенту надо было просто вписать имя своего недруга. Проклятия стали чрезвычайно популярны в больших городах. В связи с этим многие люди снимали с себя ответственность за свои проступки и даже преступления, обвиняя во всем происки ведьм. Например, поэт Овидий винил колдунью, когда ему было плохо. Он говорил, что ведьма написала его имя на красном воске и воткнула ему в печень иглу. Также он обвинял ведьм в том, что «от ведьминых проклятий не рос урожай, сохла весенняя трава, желуди падали с дуба, виноград опадал с лозы, плод падал с дерева, хотя никто не тряс сук». Распространенными были также и чары любви. Колдуньи могли как разрушить, так и создать любовь. Этим пользовались романтические души, особенно те, которым хотелось вступить в контакт с чужими женами. Поэт Альбий Тибулл хвастался тем, что после колдовского обряда ведьмы он может проводить время с чужими женами, при этом их мужья ни за что не верят в их измены, даже если и застанут их в постели с поэтом. Кроме этой «экзотичной» любовной магии, существовали и более привычные привороты. Для того чтобы приворожить человека, римляне изготавливали из воска или глины две человеческие фигурки: мужчину и женщину. Если объектом любви обратившегося была женщина, то на ее груди писали ее имя, а также имя ее матери. Если же им был мужчина – то его имя и имя его отца. Потом ведьма брала тринадцать иголок из меди и начинала прокалывать фигурку. При вхождении меди в голову жертвы она говорила: «Я пронзаю твой разум». После две иголки втыкали в уши, одну – в рот, две – в глаза, одну – в руки, две – в талию, две – в половые органы и две – в подошвы ног. Во время каждого укола ведьма произносила необходимые слова, которые потом записывались на табличке из свинца. Мужскую и женскую фигурки привязывали к табличке обычными нитками. Позже фигурки необходимо было отнести на кладбище и положить у головы рано умершего или жестоко убитого. Фигурки украшали цветами. Затем произносили слова: «Бог смерти, не позволяй ему (ей) принимать удовольствие от других женщин (мужчин), даже от собственной (-ого) жены (мужа), но позволяй соединяться только со мной. Соедини наши головы, губы, бедра, животы. Позволь ему (ей) любить только меня. Навеки». Во время ритуала часто упоминался бог Абраксас (например, во время связывания фигурок с табличками). Римляне очень любили в любовных делах обращаться к заморским богам. Римляне умели и карать своих колдунов. В самой древней памятке римского права, «Законах двенадцати таблиц», предусматривалось возмещение ущерба пострадавшему от проделок колдуньи. Если возместить вред было невозможно, то действовал принцип талиона, «око за око». За порчу урожая или убийство магией полагалась смертная казнь. В консервативной римской культуре эти законы не менялись долгое время. И даже в период империи колдовство входило в список самых тяжелых преступлений, за которые могли казнить даже патрициев. Скандинавская магия Свои соображения о колдовстве были и у северных язычников. Верховный бог скандинавской мифологии Один и сам был волшебником, так что в магию скандинавы верили, причем достаточно активно. Знатоки магии высоко ценились в общинах и могли быть как мужчинами, так и женщинами. Однако в 7-й главе «Саги об Инглингах» мы можем встретить следующее сообщение: «Один владел и тем искусством, которое всего могущественнее. Оно называется колдовство. С его помощью он мог узнавать судьбы людей и еще не случившееся, a также причинять людям болезнь, несчастье или смерть, a также отнимать у людей ум или силу и передавать их другим. Мужам считалось зазорным заниматься этим колдовством, так что ему обучались жрицы». Скорее всего, осуждение мужчин за использование магии связано с тем, что Один сам активно применял ее во время боев, делая так, «что в бою его недруги становились слепыми или глухими или наполнялись ужасом, a их оружие ранило не больше, чем хворостинки, и его воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты и были сильными, как медведи или быки». То есть поступал достаточно нечестно, избегая справедливой схватки. Поэтому магия установилась в первую очередь как женская практика. Традиционно колдовала в основном хозяйка дома, выступавшая в качестве жрицы. Северные европейцы почитали своих женщин в основном как носительниц пророческого дара. К сожалению, о быте древних скандинавов нам известно в основном от христианских миссионеров, которые попутно записывали местные мифы и повседневные практики. Но, как это часто бывает, автор, который имеет определенное мировоззрение, старается пропагандировать его даже в научных трудах. Вот и христианские священники, которые работали над изучением местных обычаев, говорили о том, что скандинавские боги были на самом деле бесами, а любая домохозяйка, которая немножко поговорила над травами, превращалась в злую колдунью, которая ела детей. Скандинавская магия была двух разновидностей. Первая – это домашняя магия, которая соответствовала роли женщины в традиционном обществе, вторая – ее противоположность. То есть женская магия оценивалась с позиции желаемого поведения. Магия могла как помогать во время исполнения домашних обязанностей, так и становиться смертельным орудием, направленным против обидчиков. Но деятельность женщин, связанная с войной или местью, была для северных европейцев нежелательной. Как уже было сказано, магия связывалась с домашним хозяйством. Например, прядение стойко ассоциировалось с судьбой и магией. Усердие в прядении одобрялось богами и даровало удачу всей семье ловкой прядильщицы. Примером повседневной магии был ритуал, который исполняли на седьмом месяце беременности: женщина прокалывала палец швейной иглой и чертила на деревянной дощечке защитные символы с помощью своей крови. Потом она выпрядала три меры льна, окрасив одну в красный цвет, другую – в черный, а третью оставляла белой. После дощечку сжигали, а пепел от нее высыпали в мед или пиво. Горящим от огня дощечки прутом женщина отмеряла куски нити, вываривала их в соленой воде и оставляла сушиться на три дня в лесу. Позже нити заворачивали в льняную тряпицу и хранили до родов, используя их, чтобы перетянуть пуповину, а также сделать ребенку амулет на удачу. Христиане отчаянно боролись с этими пережитками. За подобные преступления даже была отдельная епитимья (церковное наказание): «Видел ли ты своими глазами и попускал ли, чтобы женщины за прялкой или за ткацким станом предавались суеверию своему, когда, приступая к прядению, возомнят, будто способны заклинаниями и рукодельем своим так переплести уток с основой, что человек, против которого они злоумыслили, смертию умрет, ежели не отыщет иного средства от тех бесовских заклинаний? Коли видел и попускал, то назначено тебе тридцать дней покаяния на хлебе и воде». Еще одним промыслом скандинавских женщин было волшебное врачевание. Была известна, например, магическая диагностика путем наложения рук. Мать, отправляя сына на битву, прикасалась поочередно к разным частям его тела, чтобы определить, куда он будет ранен. В скандинавской мифологии известны мистические существа женского пола, связанные с колдовством. Например, знаменитые вёльвы, которые занимались в первую очередь прорицанием. В «Старшей Эдде» они, например, рассказывали о происхождении богов и о конце мира. «Прорицание вёльвы» является отдельной песнью в «Эдде». В ней изложена вся история мира от золотого века, который вёльва помнит, и до гибели богов во время Рагнарёка и последующего второго рождения мира. Свой след колдуньи оставили и в одном из ключевых событий скандинавской мифологии – войны двух групп богов: асов и ванов. Этот конфликт начался после того, как асы убили колдунью Гулльвейг, которая была послана ванами в Мидгард, мир людей, чтобы испортить их нравы, так как ваны были недовольны тем, что люди прославляют лишь асов. Языческие представления сохранились и в Англии, в северо-восточном регионе Денло, который дольше всех поддерживал контакты со Скандинавией, что позволило ему сохранить практики язычества. Ведьмы сохраняли культ деревьев и камней, а также занимались зельеварением, чтобы очаровать понравившегося мужчину. За это женщин жестоко наказывали. В одном из христианских уложений содержится следующая статья: «Если женщина прорицает и творит заклинания при помощи дьявола, ей полагается наказание сроком на один год или на сорок месс, сорок дней, и да будет она наказана в меру ее вины». «Расколдовывание мира» Как видим, ведьмы для европейцев, и не только европейцев, – явление не новое. Однако не стоит недооценивать вклад христианства в создание образа ведьмы. Все-таки античное языческое колдовство заметно отличается от христианского. Все дело в самой сущности христианства и других монотеистических религий, у которых есть только один Бог, наделенный могуществом, а все остальные сверхъестественные существа только следуют воле Бога (кроме отдельных оступившихся ангелов, каким был Сатана). Пожалуй, главное различие между колдовством языческим и колдовством христианским заключается в моральной оценке этого явления. В язычестве все законодательные акты, направленные против колдовства, запрещали: а) колдовство вредное; б) колдовство нелегитимное. Под вредным колдовством стоит понимать такое, в результате которого человек, являвшийся его целью, болел или умирал. Например, та же порча, практиковавшаяся в Древнем Риме. Как уже было сказано, граждане не могли пойти в официальный храм и попросить там подобных услуг – это бы расценивалось как покушение на жизнь и здоровье. Второй вид колдовства – это нелегитимное колдовство, под которым стоит понимать заклинания «мимо кассы». В большинстве древних обществ жрецы были влиятельной кастой и частью государственного аппарата. Как и всякие порядочные предприниматели, получив в свои руки государственную власть, они начинали лоббировать свои интересы, устраняя конкурентов. Другое же объяснение запрета нелегитимного колдовства состоит в том, что жрецы просто были единственными, кто точно знал, что нужно богам (если в таких делах вообще применимо слово «точность»). Таким образом, общество защищали от шарлатанов или желающих навредить с помощью колдовства, ведь официальный жрец не навредит точно. Если же говорить о христианских представлениях о ведьмах, то, в отличие от язычников, христиане осуждали не вред, произведенный колдовством, а само колдовство как влияние человека на мир с помощью внеземных сил. Для христианина, если Бог дает человеку силы, то вряд ли для того, чтобы он катался на метле или зарабатывал гаданием. А так как, кроме Бога, силы может дать еще одна сущность, выбор тут невелик. После получения государственной власти христиане осуждали даже магическое врачевание, так как это воспринималось как вмешательство в планы Господа. Этот процесс постепенного отказа от объяснения природных феноменов через мистические, магические и другие потусторонние силы немецкий ученый Макс Вебер назвал «расколдовыванием мира». То есть случился постепенный отход от магического объяснения реальности, что позже вылилось в атеизм и отрицание уже христианства. Получается, что ведьма – это не всегда олицетворение дьявола и предательства Христа, так как были ведьмы, которые даже не знали, кого они предают. Очевидно, что основные черты ведьм были переняты у язычников. Нам известно, что у древних людей уже были представления о летающей по небу женщине, которая занимается колдовством. Также ведьмы обладали даром прорицания и изменения окружающей действительности, что проявлялось только в самых важных для людей сферах (в основном это управление погодой или влияние на урожай и животных). Древние ведьмы влияли и на людей, заставляя их влюбляться или безумствовать. Приписывались им и более «поэтичные» способности, которые не могли найти практического применения в повседневной жизни древнего человека. Например, превращение человека в животное было необходимо только поэтам для создания интересного сюжета. Основной особенностью дохристианских ведьм было то, что для получения своих способностей они не связывались с нечистой силой. Известные ведьмы, которых знали по именам, были либо родственниками богов, либо получали свое могущество в дар от вполне светлых сущностей. Другой вариант получения способностей – это проведение определенного ритуала или банальное обучение. Некоторые языческие представления о природе человека допускают, что колдовать могут все, если будут делать правильные вещи и запоминать правильные слова. Те же пифии были в основном обычными людьми. Сделало ли христианство хуже ведьмам? Возникает вопрос: что значит хуже? С одной стороны, костры и гонения – вещь не из приятных, а с другой – христиане добавили ведьмам могущества, обособив их в отдельную касту. Правда, вместе с тем ведьмы лишились субъектности, превратившись просто в слуг дьявола, которые лишь исполняют роль, отведенную им Сатаной. В следующей главе мы постараемся проследить, какие языческие представления о ведьмах сохранились в народной памяти. Глас народа о ведьмах Как видим, о ведьмах и колдовстве знали с самых давних времен. Однако все приведенное выше относится скорее к мифам (записанным мифам, что особенно важно), литературным произведениям или чьему-то желанию заработать. В этой главе мы попытаемся представить общую картину именно народных представлений о ведьмах. Стоит сразу предупредить, что тщательного анализа по разным странам здесь не будет. Будет, скорее, легкая прогулка с образом, сведенным к общему знаменателю. Русский собиратель фольклора Александр Николаевич Афанасьев в своих трудах сделал попытку объяснить феномен ведьм. Его объяснение составлено настолько широко, что может быть применимо не только по отношению к русской или, шире, славянской культуре, но и к европейской. Он связывает возникновение ведовства с социальным расслоением, основанном на интеллектуальных различиях людей. В его «Славянской мифологии» мы читаем: «Мало-помалу, путем чисто фактическим, начинают выделяться из народа люди, одаренные большими способностями и пользующиеся потому большим влиянием. Действуя более или менее под религиозным увлечением, они являются народными учителями и предвещателями: им понятен смысл древних мифов и религиозного языка, они в силах разгадывать и объяснять всякие приметы и гадания, они знают таинственную силу трав и очищений, они могут совершать все чародейною силою заговора… К подобным вещим людям и начинает прибегать народ в нужде, для испрошения помощи и совета». То есть банально были люди, которым легче давалось познание окружающей среды. Те же, кому это познание давалось труднее, не могли понять действий таких людей и потому прибегали к выдумыванию магии. Со временем люди, получив от ведьм пользу, стали верить в их всемогущество и начали связывать с ними и беды. На эту почву очень гладко легло христианское представление о вреде всякого колдовства. Тем более развивающееся врачевание постепенно заменяло ведьм на рынке услуг, но не вытесняло из народной памяти представлений об их могуществе. По народным поверьям, внутри ведьм скрывалось две сущности. Одна – чисто человеческая, а вторая – демоническая. Например, белорусский этнограф Николай Яковлевич Никифоровский в своем труде «Нечистики» поместил ведьм в раздел «Демоноподобники». Такой разброс ведьмовских функций позволяет поделить ведьм на три вида: добрых, злых и нейтральных. Добрая ведьма могла быть знахарем и целителем, помогать при родах, варить лечебные травы и предсказывать будущее, создавать лекарства и приворотные зелья. Однако такая сила могла и навредить, так как наравне с лекарствами ведьмы могли готовить и яды, а вместе с приворотами наводить порчу на людей, домашних животных, растения и продукты. Именно из-за них по ночам не спят дети, сожители ссорятся, нитки рвутся, начинания проваливаются. Так как в прошлом люди зачастую могли ошибаться в определении причинно-следственных связей, то ведьмы нередко выходили крайними в житейских неудачах. И правда, что может подумать крестьянин, если у козы, до этого исправно дававшей молоко, вдруг пошла из вымени кровь?.. Образ же нейтральной ведьмы – это настоящий языческий пережиток в чистом виде. Как и языческие боги, использовавшие свою силу ради решения собственных проблем, не имея при этом никаких моральных предпочтений, нейтральные ведьмы просто были существами, одаренными силой, но при этом не использующими ее во имя абсолютного добра или абсолютного зла. Они умели защищаться, но не спешили нападать. Они были эгоистками, но эгоистками спокойными, в отличие от злых ведьм. Люди не верили в то, что может просто так пойти град, начаться ураган, наводнение, случиться засуха. У христианских народов в этом случае было два варианта объяснения событий. Либо это Бог покарал людей за грехи, либо это Сатана портит им жизнь через своих прихвостней. Присущий всем людям эгоизм толкал ко второму варианту. За всеми этими явлениями обыкновенный человек видел морщинистую руку ведьмы, которая просто озлоблена на честных христиан. Еще одним предметом опасения были «нечистые» животные, которых позже стали связывать с ведьмами. Такими, например, были совы или другие ночные птицы. К воронам тоже относились с опаской. Считалось, что ведьма может в них превращаться для своих путешествий. Другими «тотемными» животными ведьм были жабы. Жабам просто не повезло. Причиной того, что их записали в лагерь Сатаны, стала их отталкивающая внешность. Да и бородавки, как считалось, они вызывают… Далее в списке идут змеи. Здесь в целом та же ситуация, что и с жабой. Кроме того, не забываем и о змее-искусителе, из-за которого Адам и Ева были изгнаны из рая. Змей как символ зла встречается в христианстве и в дальнейшем. Стоит вспомнить о змее, которого закалывает Георгий Победоносец. И заканчивают все это черные кошки, те самые, которые постоянно перебегают дорогу на несчастье. Скорее всего, отношение к кошкам как к слугам ведьм появилось из-за их окраса. Сработал ассоциативный ряд. Неживые атрибуты ведьм представляли собой в основном хозяйственные предметы, такие как метла или кочерга. Оно и неудивительно, учитывая, что ведьмы все-таки женщины. Представления о внешнем облике ведьм могли быть полярными. Существуют два их варианта. В одном ведьмы – обольстительные красотки, а в другом – отталкивающие уродливые старухи. Что касается старой и уродливой ведьмы – здесь ситуация чем-то напоминает змею и жабу. Старость в прежние времена хоть и уважали, но все-таки женщина теряла свою красоту, а самое главное – не могла уже осуществлять хозяйственные функции. Также сыграло роль то, что ведьмы изначально появились как образованные селяне, разбирающиеся во врачевании. Так что немудрено, что в этом деле требовался долгий жизненный опыт. Можно также вспомнить греческие мифы о том, что получившие от богов дар бессмертия и провидения чародейки забывали попросить вечную молодость и становились старухами, которые были не рады жить. С юными ведьмами-красавицами тоже не все так однозначно. Христианский дьявол искушает, играет на человеческих чувствах и потребностях. Чтобы сбить душу с истинного пути, он может использовать что угодно, например, превратить своего слугу в молодую красотку. Стоит вспомнить слуг богини Гекаты, эмпуз и ламий, которые также заманивали мужчин и выпивали их кровь. Существует мнение, что представлять ведьму старухой принято у северных народов, а юной красавицей – у южных. Особенно это наглядно у славян: северных русских и южных украинцев. Но и у тех, и у других ведьмы значились как старые и уродливые внутри. Красота была лишь ширмой, за которой они скрывали свою внутреннюю уродливую сущность. Неотъемлемым атрибутом ведьм во время совершения своих обрядов является нагота. Скорее всего, это связано с общим негативным отношением христиан к наготе, которую считали греховной. Ведьмам старались приписать максимальное количество зла, даже несущественного. Также народные предания говорят о полетах ведьм, которые они совершали далеко не только на метле. Они могли использовать козла или свинью, а иногда и человека, которого, разумеется, превращали в козла или свинью. Зло можно было творить, не выходя из дома или не покидая деревню. А перелет требовал особого повода – и этим поводом являлся шабаш ведьм. Перед полетом ведьмы намазывали свое тело специальной мазью (этот ритуал отражен в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»). Продолжая ассоциации, связанные с ведьмами, стоит упомянуть об их связи с луной, ведь основным временем их активности была ночь, как и для других темных сил (вампиров, оборотней). Стоит вспомнить, что в античности покровительницами волшебниц часто были именно богини луны. Четко прослеживается и связь ведьм с флорой, так как не всю магию они могли творить просто через мысленное усилие. Для некоторых видов волшебства требовались зелья, способные залатать дыры в их магических способностях. С виду неприметные растения (папоротник, шалфей, чертополох, подорожник и т. д.) в умелых руках ведьм превращались в смертоносное оружие или дарящее жизнь снадобье. Распространенным является сюжет, когда ведьма натирает свое тело изготовленной из трав мазью, чтобы превратиться в различных животных. Превращались они или в птиц, или в кошек. Интересными были и гастрономические предпочтения ведьм, которые в иных сказках не против полакомиться детьми. Анализ этих сюжетов интересен с психологической стороны. Во-первых, очевидно, что сказки о пожирании детей имеют своей целевой аудиторией детей, которых в лесу (где часто располагаются хижины ведьм) и правда могут сожрать, пусть даже не ведьмы. Старухи-колдуньи всяко вызывают у детей больше страха, чем медведь или кабан, которого отец может иной раз принести мертвым с охоты. Вторая сторона таких мифов предостерегала древних людей от кровосмешения. Во многих сказках в лесу теряются не просто дети, а именно брат и сестра. Таким образом родители хотели отгородить своих детей от слишком длительного совместного времяпрепровождения вдалеке от родителей. Более сложная теория гласит, что ведьма символизирует мать, а пожирание должно ассоциироваться с совокуплением. Правда это или нет, проверить трудно, но полностью отбрасывать эту теорию тоже не стоит. Ведьм также разделяли по способу попадания в профессию. Считалось, что существуют ведьмы «от рождения» и «ученые». Причем ведьмы «от рождения» появлялись не только от самих ведьм. Существовало поверье: если в семье рождается семь девочек подряд без перерывов на мальчиков, то последняя будет ведьмой. Ведьмой можно было родиться, если мать, будучи беременной, готовила еду для праздника и случайно проглотила уголек. Или же ими становились в результате проклятья беременной матери. Что уж тут говорить о том, когда мать умирала при родах. К такому ребенку потом было очень много вопросов. Ученая же ведьма могла набраться силы от другой ведьмы или напрямую от дьявола. Ее главным отличием от прирожденной было то, что она входила в ведовство, имея за спиной опыт жизни в нормальном человеческом обществе, из-за чего была менее склонна творить зло просто ради зла. Она скорее относилась к разряду добрых или нейтральных ведьм, которые умели обороняться, но не спешили атаковать. Прирожденная же ведьма жила ради зла и была для него создана – это у нее на роду написано. Ведьма также изображается преимущественно незамужней и одинокой, даже если она с виду юная и привлекательная. Этот, на первый взгляд, пустяк на самом деле является важнейшей деталью средневекового понимания гендера. Христианская религия относится к женщине своеобразно. Женщина является и «сосудом греха», и виновницей изгнания из рая, и обязанной «убояться мужа своего» (к слову, те, кто приводят данную цитату, забывают добавить ее первую часть: «мужие, любите своя жены, якоже Христос возлюби Церковь и Себе предаде за ню»), но при этом она же является и матерью Спасителя. В Средневековье серьезные споры вызывало даже то, есть ли у женщин душа, так как о вдыхании души Богом в тело человека говорится только в отношении Адама, а про Еву таких упоминаний нет. Женщина воспринималось как существо «оконное», то есть сидящее дома, погруженное в домашний быт. Отсюда и типичные сюжеты о том, как дева выглядывала из окна на приехавшего рыцаря. Такой образ жизни требовал мужчины, который бы добывал пищу. То есть женщине, чтобы не попасть под моральное осуждение, необходимо было становиться зависимой от своего супруга. Исходя из этого, понятно, почему незамужним женщинам приписывалось ведьмовство, ведь они уже вели себя греховно, когда жили без мужа. А если женщина при этом была еще и красивой, то это было еще более подозрительно, так как непонятно, каковы причины ее одиночества, если внешние данные в норме. То есть женщина биологическая становилась полноценной женщиной социальной только в зависимости от ее поведения в отношении мужчины. Тут можно отметить, что не стоит винить в этом христианство, так как по сравнению с язычеством оно заметно освободило женщину. У христиан были женщины-мученицы и женщины-святые, но опять-таки этот статус был сопряжен с определенным моральным поведением. В исследования народного понимания ведьм важный вклад внесли британские антропологи К. Томас и А. Макфарлайн, которые отметили функциональную и стабилизирующую роль ведовства. Своим существованием ведьмы поддерживали соседские отношения и благотворительность. В средневековом обществе людям было трудно определить настоящие причины тех или иных событий, так как отсутствовало всеобщее образование, которое бы объясняло все с более «спокойных» позиций. Для того чтобы легче было переживать неожиданные и, самое главное, несправедливые, по мнению крестьян, катастрофы, их причиной можно было назвать колдовство. Неожиданные смерти, падеж скота, хозяйственные неудачи – все это можно было списать на ведьм. И в этом была их положительная функция, так как это давало возможность пострадавшему хотя бы объяснить случившиеся несчастья. Преследование же ведьм началось только после того, как в связи с развитием техники начали рушиться старые устои. Люди банально могли делать больше вещей самостоятельно и переставали нуждаться в ближнем. Все большее значение приобретал отдельный человек, который мог иной раз и пренебречь бывшими добрососедскими связями. А если так, то его можно было и обвинить в колдовстве. Правда, подобное обвинение требовало серьезных доказательств, если дело доходило до суда. Но доказательств не требовали другие соседи, которые охотно верили во многие вещи, не доходящие до разбирательств. Если же дело все-таки доходило до суда и казни, то ведьма исполняла свою стабилизирующую функцию, снимая социальное напряжение после природных или социальных неудач. Например, большинство обвинений в ведовстве в Англии строились на бытовых конфликтах, типичных для того периода и аграрного способа жизни. Считалось, что большинство ведьм были просто обиженными своими соседями людьми. Критики британских антропологов говорят, что охота на ведьм была следствием иррациональных немотивированных атак на зарождавшуюся обособленную женскую культуру. Почему так важен именно народный аспект восприятия ведьм? Рассказ об отношении к ведьмам в народе разрушает один очень распространенный миф об инквизиции как о террористической организации, которая держала в страхе всю Европу. Этому утверждению противоречат два факта. Во-первых, все основные представления о ведьмах были почерпнуты инквизицией в народных верованиях, а затем осмыслены в рамках демонологических трактатов и руководств для преследования ведьм. Не стоит обманываться тем благом (врачевание, привороты), которые приносили ведьмы согласно народным верованиями, ведь человеческая симпатия – вещь изменчивая, особенно в отношении тех людей, которые обладают какой-то сверхъестественной силой. Во-вторых, объяснения Томаса и Макфарлайна дают понимание того, что процессы над ведьмами были таким же народным делом. Основным мотивом для подозрения в колдовстве был дурной тон в обращении с соседями. Возможно, из-за этого слово «ведьма» и до сегодняшнего дня употребляется в качестве ругательства. Естественно, это не оправдывает инквизицию, но и излишняя демонизация этого учреждения тоже ни к чему. Шабаш и ковен Как уже было сказано, появление ведовства пришлось на странный период в европейской истории, когда вроде бы без соседа жить уже можно, но еще не совсем. Община, хоть и не в такой степени, как раньше, но все-таки играла значительную роль в жизни людей. Свои представления об общинности как фундаментальном принципе жизни древние люди переносили и на ведьм. Хоть ведьмы и были почти всемогущими, но для определенных ритуалов им нужно было собираться вместе. Сообщество ведьм, которое регулярно собиралось для колдовства, называлось ковен. Также сборище ведьм иногда называют шабашем, но, чтобы не углубляться в терминологический спор, лучше принять такое разделение: ковен – это сообщество ведьм, которое собирается на шабаш, а шабаш – это торжественное собрание ковена для совместного проведения ритуалов. Слово ковен происходит от латинского convenire, что переводится как «встреча, собрание». Позже это трансформировалось в английское covin – «мираж, обман». Связь ковена с миражом доказывал богослов Иоанн Солсберийский, который заверял, что собрания ведьм на шабашах – это просто миражи, которые использует дьявол для обмана честных христиан. Такой взгляд на ковен был распространен долгое время. Веру в него подорвали первые сведения с ведьмовских процессов, где женщины под пытками признавались, что они не одни, а входят в некую организацию. Обычно число членов ковена равнялось тринадцати. В некоторых рассказах их может быть меньше, но больше тринадцати – никогда. Связывается это в первую очередь с основной функцией ковена – проведением ритуалов. Дело в том, что обычный ритуальный круг равен в диаметре 275 см (или меньше). По краям этого круга разместиться большому количеству людей трудно. Если в нем будет больше тринадцати человек, в таком тесном круге еще и сложно танцевать, а танец – неотъемлемый атрибут ведовских ритуалов. В общем, все сделано для удобства участвующих. Кроме того, большего количества ведьм было просто не нужно, так как существовал определенный набор ролей и функций во время ритуалов. И стоит помнить о том, что ведовство – это социально неодобряемая практика, поэтому требовалась совершенная секретность и очень крепкие узы между участниками. Сплоченность группы в таких делах – вещь важная, а достигнуть ее в слишком большом коллективе трудно. Ковен всегда был узкой общиной, а в иных случаях и вовсе семьей. Попасть в него можно было только по рекомендации, так что там собирались друзья друзей или родственники родственников. К слову, родство в таких сообществах не всегда определялось кровью, а могло быть и духовным и достигаться через соответствующие ритуалы. Существование ковена как закрытой родовой общины ограничило количество его членов, за которым никто не гнался, ведь собрались они здесь не для создания мощной организации, ставящей своей целью свержение конституционного строя, а просто для мирного общения с нечистой силой. Чисто клуб по интересам, хоть и специфическим. Однако ковен – это все-таки люди, которым свойственно размножаться и заводить родственников, а также общаться и дружить. В таких случаях, когда ковен разрастался и становился слишком многочисленным, то начинался процесс создания нового ковена. Так же, как перенаселение толкало греков к колонизации новых пространств, так и появление новых ведьм толкало старых к их обособлению в отдельную общину. На первых порах старый ковен оказывал новому всяческую поддержку, если, конечно, отделение происходило по обоюдному согласию. Бывали случаи, когда «почкование» ковенов происходило незапланированно. Если подобный вариант был возможным, то глава старого ковена (если он имел иерархическую структуру) готовил себе преемника, параллельно воспитывая того, кто сможет исполнять его функции в его собственной ритуальной общине. Процесс создания нового ковена сильно зависел от традиций старого, а точнее, от процедуры посвящения в общину. В ковене всегда были люди, в случае необходимости готовые стать теми колонизаторами, которые построят новую общину. Обычно к таким членам были большие требования, чем ко всем остальным. Они первыми получали посвящения и обязывались владеть теми техниками, которые для других участников ковена были необязательными. Например, уметь посвящать в члены ковена. Будущим главам ковенов, или, как их еще иногда называют, жрицам, требовалось выполнять особые функции в ведьминском сообществе: общаться с новичками, воспитывать детей старых членов ковена, раздавать роли в ритуале, следить за их соблюдением, а самое главное, уметь в случае чего взять бразды правления в свои руки. Несмотря на строгую иерархию, теснота круга требовала от всех членов ковена, чтобы в случае необходимости они могли стать во главе сообщества. Связано это в первую очередь с преследованиями и вообще с трудностями жизни в средневековье. Ситуация была бы печальной, если бы ковен распался после гибели его главы. Если структура ковена была демократичной, то члены старого и нового ковена поддерживали друг с другом связь. Если же все строилось на поклонении одному человеку, то роение ковенов было вынужденным, что не мешало его эффективности. Отделение ковена от другого в некоторых случаях сопровождалось разногласиями. Противоречия могли доходить до такой степени, что только отделение служило выходом из тупиковой ситуации. В таких случаях новый ковен заметно отличался от старого. Бежавшим от обидчиков не хотелось иметь ничего общего со своими старыми друзьями, из-за чего они меняли саму структуру их сообщества, по-иному распределяя роли. Но даже такое разделение, после которого оставался горький осадок, выполняло главную функцию роения, которая заключалась в избавлении от «балласта». Малая численность членов ковена обеспечивало отсутствие в нем тунеядцев и случайных людей. Ковен – это прежде всего работа. Работа постоянная и групповая, и заключалась она не только в совершении ритуалов. Ведьмы были гонимой социальной группой, и, как всякие люди, попавшие во враждебную социальную среду, они держались друг за друга, помогали своим, ведь это было основой их выживания. Как и любое закрытое сообщество, ковен предполагал различные круги посвящения, связанные с обрядами инициации. Во многом это было пережитком древнего языческого общества, в котором инициация была необходимым элементом любого перехода на другую степень развития. Без соответствующего обряда нельзя было стать ни воином, ни священником, ни даже просто взрослым человеком. В отличие от социума, члены ковена не стремились к власти. Большинство ведьм шли в ковен именно за магическими возможностями, которые можно было там обрести. Рост ковена происходил по двум сценариями. Стоит вспомнить, какими путями по народным представлениям становились ведьмами – «от рождения» и «от науки». Новыми членами ковена могли стать родственники, пары и дети настоящих членов ковена. Принимались они только после совершеннолетия и наличия их сознательного желания присоединиться к этой общине. В иных вариантах их выбор был своеобразно ограничен. Ведь сложно назвать твоим осознанным решением вступление в ковен, если тебя всю жизнь готовили только к нему. Также в ковен могли взять не всех родственников, а только тех, которые были одобрены главой. Вторым путем являлось обучение магии. Такой способ присоединения к ковену был уже сложнее. Во-первых, обучиться магии – это трудно, так как магия не наука в классическом понимании. Во-вторых, средневековые города и деревни не были развешаны объявлениями: «Принимаем людей в ковен. Условия: наличие метлы, знание латыни и желание обучаться». К тому же новичок должен был понравиться действующему члену ковена и помимо знаний иметь внутреннюю мотивацию к групповой работе. При принятии в ковен он обязывался соблюдать определенный свод правил и безоговорочно подчиняться им. Проверка кандидатов могла занимать длительное время, что зависело от традиций конкретного ковена. Во многих мифах о ковене фигурирует Книга Таинств ковена, в которую записаны все знания и ритуалы. Она открыта для всех посвященных членов сообщества. Отсюда они могли черпать знания о магии, как групповой, так и индивидуальной. В книгу также могли вноситься изменения, но для их внесения нужно было перейти на вторую ступень посвящения. Существует мнение о том, что ковены являлись своеобразными региональными ячейками огромной организации, главой которой был не кто иной, как Сатана. Такие представления были связаны с уже упомянутым дуализмом христианского мировоззрения, который связывал все возможное зло только с одним существом, имеющим огромную армию активно действующих приспешников. Основной целью ковена был шабаш, на котором ведьмы собирались для совместного проведения обрядов. В представлениях о ведьмовском шабаше осталось очень много от языческих верований. Следует отметить, что типичные шабаши ведьм появились только после введения христианства, когда старые боги слились в представлениях с дьяволом, который ищет себе поклонников, а языческие празднества с их обрядами стали преследоваться церковью как служение Сатане. Первое, что нужно знать о шабаше, – это то, что на него не ходят. Не в смысле, что не посещают. Просто на него обязательно нужно лететь. Еще в мифах древних германцев есть упоминания о ведьмовских перелетах и вообще о полетах по небу. Например, в Дикую Охоту, когда группа призраков во главе с языческим богом выходят на охотничий гон. Во время перелета ведьмы сверкали огоньками, что намекает на попытку таким образом трактовать падение комет или мерцание звезд. Подобно древним языческим богам, ведьмы также летали на шабаши верхом на животных. Как Тор, ехавший на козле, Фрейя, передвигавшаяся на своем кабане по имени Хильдисвини, так и ведьмы совершали свои перелеты на излюбленных мифологией животных. Вероятно, метла как способ передвижения появилась в их жизни гораздо позже, в связи со все большим отрывом человека от природы. К слову, ведьмовским транспортом становились не только метлы, но и кочерги с лопатами и граблями. Во время своих полетов колдуньи управляли погодой, ударяя по тучам, чем вызывали дождь. К слову, влияние на погоду было изначальным смыслом их полета, еще до придумывания шабаша. Для своих шабашей ведьмы часто выбирали именно горы, что также было связано со слиянием христианского дьявола с языческими богами, так как последние горы очень любили. Стоит вспомнить хотя бы греческий Олимп, на котором обитал Зевс и другие боги. Горы для язычников часто были местами проведения различных ритуалов. У славян главным ведьмовским местом была Лысая гора в Киеве, на которой когда-то стояли главные языческие идолы, у чехов и словенцев это были Бабьи горы, у шведов – Блокула, у литовцев – Шатрия, у германцев – Шварцвальд и гора Брокен. Последняя была упомянута у Гете в «Фаусте». Сюда Мефистофель привел чернокнижника. Вершина горы называется Хексентанцплац, что можно перевести как «место пляски ведьм». Здесь князь тьмы устраивал свой бал, приглашая на него своих ведьм. Гете пишет: Ты слышишь ли раскаты грома, Стволов паденье, шум ветвей, И леса стон, и скрип корней? Ствол за стволом друг друга кроет. В глубокой пропасти, на дне, И ветер свищет, буря воет Среди обломков в глубине. Слышишь крики – дальше, ближе? Слышишь вопли – выше, ниже? Между скал, по скатам гор Шумно мчится дикий хор. Хор ведьм: На Брокен все! Толпа густа; Посев был зелен, рожь желта. Там Уриан вверху сидит: К вершине ведьмам путь лежит Средь гор и скал, с метлой, с козлом, И вонь, и гром стоят кругом. Легенды о ведьмовском шабаше были распространены как в славянском, так и в западноевропейском фольклоре. Причем верили в них не только простые люди, которые склонны к суевериям, но и представители просвещенной элиты, в первую очередь священнослужители, которые часто бывали главными распространителями мифов о шабаше. То, что в месте, куда раньше прилетали языческие боги, чтобы принять жертвоприношения, стал появляться дьявол, намекает нам – это был элемент миссионерской деятельности. Христианам было необходимо отпугнуть людей от проклятых мест, а сделать это было удобнее всего с помощью страшилок про ведьм и демонов. Однако ведутся споры по поводу «рукотворности» такого симбиоза. Неизвестно, было ли это частью христианской пропаганды или же произвольным слиянием старых дохристианских верований и средневековых представлений о демонах. Вполне возможно, что имело место и то и другое. Ясно одно, что чисто христианского в представлениях о шабаше мало. Здесь воспоминания о плясках, пиршествах и оргиях сплелись с верой в чародейство, легендами о договоре с дьяволом, массовыми психическими проблемами, которые трактовались как одержимость. Эту лютую смесь и можно назвать шабашем ведьм. Дни шабашей приходились на древние языческие праздники. Например, славяне верили, что ведьмы летают на коляду (рождественский сочельник), при встрече весны, в ночь на Ивана Купала и в Юрьев день. Самым известным праздником для шабаша ведьм является, пожалуй, Вальпургиева ночь – ночь с 30 апреля на 1 мая. В большинстве стран Западной Европы в эту ночь отмечался праздник весны, восходящий к дохристианским традициям. Вальпургиеву ночь связывали с разгулом нечисти только германоязычные народы. Например, кельты приблизительно в это же время, 1 мая, отмечали Бельтан (Бельтейн), в котором они просто радовались наступающему лету. Кельты тогда разжигали костры на вершинах холмов и обращались к солнцу с молитвами. Праздник был настолько популярным среди народа, что церкви не удалось ни побороть его, ни даже оседлать, что для нее очень странно. Разные народы именовали этот праздник по-разному. Христиане дали ему название в честь святой Вальбурги, день которой стали отмечать 1 мая. Вальбурга была известна тем, что занималась миссионерской деятельностью среди германских язычников. По народным традициям, в Вальпургиеву ночь в деревнях нередко проводили магическую церемонию изгнания ведьм. Для этого жгли костры, на которых порой сжигали соломенные чучела, обходили с факелами дома. К подобным празднествам охотно присоединялись даже священнослужители, которые били в церковные колокола. Вальпургиева ночь была своеобразным поводом для свиданий ведьм со своими возлюбленными демонами. Вот как описывает сборище ведьм и прочей нечисти А. Н. Афанасьев в своем знаменитом труде «Поэтические воззрения славян на природу»: «Каждая ведьма является на празднество вместе с своим любовником-чертом. Сам владыка демонских сил – Сатана, в образе козла с черным человеческим лицом, важно и торжественно восседает на высоком стуле или на большом каменном столе посредине собрания. Все присутствующие на сходке заявляют перед ним свою покорность коленопреклонением и целованием. Сатана с особенной благосклонностью обращается к одной ведьме, которая в кругу чародеек играет первенствующую роль и в которой нетрудно узнать их королеву. Слетаясь из разных стран и областей, нечистые духи и ведьмы докладывают, что сделали они злого, и сговариваются на новые козни; когда Сатана недоволен чьими проделками, он наказывает виновных ударами. Затем, при свете факелов, зажженных от пламени, которое горит между рогами большого козла, приступают к пиршеству: с жадностью пожирают лошадиное мясо и другие яства, без хлеба и соли, а приготовленные напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов. По окончании трапезы начинается бешеная пляска, под звуки необыкновенной музыки. Музыкант сидит на дереве; вместо волынки или скрипки он держит лошадиную голову, а дудкою или смычком ему служит то простая палка, то кошачий хвост. Ведьмы, схватываясь с бесами за руки, с диким весельем и бесстыдными жестами прыгают, вертятся и водят хороводы. На следующее утро на местах их плясок бывают видны на траве круги, как бы протоптанные коровьими и козьими ногами». Согласно данным, которые собрал русский этнограф Иван Петрович Сахаров, шабаши происходили в течение нескольких дней. Что касается шабашей у славян, то ведьмы со всего света слетались на Лысую гору 26 декабря, заводя там знакомство с демонами. С 1 января они гуляли с демонами, 3 января, вернувшись с гуляний, доили коров, а 18 января впадали в беспамятство от излишнего веселья. Существует мнение, что мифы об ужасах Вальпургиевой ночи можно разделить на два вида – от самих участников и от христиан. Спрашивается, зачем участникам вообще было распускать о себе страшилки, если все это потом могло пойти в их личное дело? Несмотря на всю абсурдность утверждения, в нем есть определенная логика. Так как христианская церковь преследовала всех, кто отмечал Вальпургиеву ночь, как в старые добрые времена (с песнями, плясками, кострами и без упоминания святой Вальбурги), любителям древнего языческого праздника приходилось прятаться в отдаленных и диких местах. Чтобы избавиться от лишних глаз, они распускали мифы о том, что там присутствует сам Сатана. Эти рассказы должны были запугать потенциальных сыщиков. Конечно же, любой христианин должен бороться со злом, но встретиться с дьяволом лицом к лицу – не самая заманчивая перспектива. Христианские же мифы о шабашах ведьм были менее устрашающими, но не менее жуткими. Например, говорилось, что на своих праздниках участники шабаша топтали крест и хулили Христа, продавая дьяволу души. К слову, в осуждении шабашей нашлось место и для антисемитизма. Само слово шабаш очень близко по звучанию со словом шаббат, седьмым днем недели в иудаизме, в который иудеям запрещается работать. Поэтому в участники шабаша стали записывать не только ведьм, но и евреев, а также всех, кто был неугоден церкви. С течением времени там можно было встретить и князей, и купцов, и, возможно, даже священников. Многие сведения о шабашах христиане получили от ведьм, которых они пытали. Хотя неизвестно, какова была последовательность получения информации. То ли все сведения были записаны со слов ведьм или же их под пытками принуждали подтвердить уже имеющуюся информацию. Ведьмы у славян Сначала стоит признать, что славянская культура хоть и входит в семью европейских культур, но имеет разительные отличия, связанные с географическими, климатическими и историческими факторами. К слову, под славянами в этой главе мы будем понимать только восточных славян, которые по тем или иным причинам пребывали под меньшим воздействием запада (чем, например, поляки и чехи) и востока (как это было у балканских славян). Разговор пойдет только об украинцах, русских и белорусах. Особенно о первых, так как по необъяснимым причинам именно в украинском фольклоре была тьма тьмущая ведьм. На восточнославянских ведьм повлияли в первую очередь особенности местного язычества и местного христианства. И то и отличалось от европейских. К сожалению, отсутствие письменной культуры у славянских язычников не дает нам возможности полностью понять, какие образы ведьм языческие, а какие – чисто христианские. Говорить о славянских ведьмах так же трудно, как говорить о славянской мифологии вообще. Христиане уничтожали любые проявления языческой культуры (к слову, при активной поддержке народа), но последний гвоздь в крышку гроба вбили люди, которые, пытаясь возродить славянский фольклор, придумывали все из своей головы. Хотя они часто сами при этом являются славянами и теоретически их мифотворчество тоже можно назвать славянским… Здесь можно развязать долгий методологический спор, но лучше не стоит. Русский фольклор: вещицы, колдовки и еретицы Начнем наше путешествие по фольклору с Востока на Запад. Восточные земли из-за их географического положения подверглись меньшему влиянию Европы, поэтому можно предположить, что представления о ведьмах в них «чище». Первым пунктом будет Сибирь. В Сибири, как и во многих других регионах, также разделяли ведьм на прирожденных и обученных. Также их делили по моральным качествам – то есть на злых и добрых. Последних еще часто называют знахарками. Вера в магию, которой владеют женщины (в некоторых случаях и мужчины), особенно распространена среди украинцев, которые попали в Сибирь (как колонизаторы или каторжники). Но не меньше в них веруют и чалдоны, коренные русские жители Сибири. Однако многие местные рассказы о ведьмах можно назвать «отсылающими», так как в их начале вполне можно услышать: «Это еще в России было». Но ведьмой могут считать и старожилку чалдонку. Меньше всего в ведьм верят сибирские старообрядцы. Сибирь – край местами дикий, встреча с животными там не такое большое событие, как в более освоенных местах. Поэтому одним из распространенных сюжетов, связанных с ведьмами, является оборотничество. К слову, превращаться они могли не только в животных, но и в неодушевленные предметы (метлу, лопату, сено, колесо), а особо «экзотичные» – и в явления природы (ветер, воду). Одним из важнейших ведьмовских промыслов было воровство молока у коров, что являлось грехом даже более страшным, чем порча, ведь без молока могло умереть больше одного человека. В регионе известны случаи, когда местные жители раскапывали могилы и вбивали покойнику в грудь осиновый кол, чтобы ведьма не вставала из гроба. Причем такие сведения относятся к 30–50-м годам ХХ века. Редки, но все же имеются упоминания о ведьмовских шабашах и возможности влиять на погоду и вызывать град, дождь или грозу. Одной из особенностей сибирских ведьм является то, что они имеют у себя особую книгу «черной магии». По сибирским поверьям, в нее нельзя заглядывать, или даже вовсе видеть обычному человеку, иначе он рискует ослепнуть. Также верили, что уничтожение книги может покалечить человека, лишив возможности нормально передвигаться. Скорее всего, подобные слухи распускали сами старухи-знахарки, чтобы законсервировать свое социальное положение. Ведь если рецепт целебного зелья станет известным, то никто уже не будет приходить за ним к ведьме. В народе ведьм представляли с самыми различными внешними дефектами, которыми их наказал Бог. Они часто бывали уродливыми и скрюченными. Их наделяли слепотой, кривизной или болезнью глаз, хромотой, кривизной ног и даже копытами или птичьими лапами. В подтверждение этих сведений можно привести красочный отрывок одного из полевых дневников, которые часто используются в качестве источников в этнографических исследованиях: «Мой дядя овдовел рано, с тремя ребятишками остался. А он – мужчина еще молодой был, видный. Вот и приворожила его ведьма, которая жила у нас на селе. Сама вся скрюченная, горбатенькая, лицо в оспинах, корявое. Все знали, что она колдовала по-настоящему, с нечистой силой зналась, потомственная ведьма была. И мать у нее колдовала, и бабка, но эта всех их в черной силе превзошла. Была у нее книга страшная, “Черная магия”. Дядю, конечно, отговаривали на ней жениться, но он не смог преодолеть ее присушку. А детей его невзлюбила. Все норовила испортить, сына с женой развела, дочь замуж не пускала. У ведьмы своих детей не было. Им Бог не дает. Чертово племя. Когда муж ведьмы обнаружил у нее книгу “Черная магия”, хотел сжечь. А она сказала: “Ты своими ножками ходишь, так и ходи. А если книгу мою тронешь – будешь ползать на животе, как змея”. Потом все-таки не вынес муж, что она людей портила, да и кинул эту книжку в печку. И у него сразу ноги отнялись – парализовало. Так до смерти и не ходил больше». Сибиряки были изобретательными в именовании чародеек. Например, на западе региона их называли классически – ведьмами, в Восточной Сибири это была колдовка, также встречается редкое, но очень «народное» название еретица. На севере Западной Сибири были записаны рассказы о вещице. По народным представлениям, вещицы могли превращаться в бесхвостых сорок. После превращения они летали по ночам. Над головой у них светились синие огоньки. Превращение происходило следующим образом: голова и руки отделялись от туловища, которое и становилось сорокой, вылетая в трубу, все остальное вещицы прятали под «поганым корытом». Интересным образом определяли, кто летит: настоящая сорока или вещица. Сделать это могли только мужчины, которым необходимо было снять штаны, повернуться к ней задом и посмотреть на нее между ног. Если летит ведьма, то она сразу же упадет и превратится в женщину. Вещицей могла стать любая замужняя женщина, которая связалась с нечистой силой. Кроме превращения в сороку, вещица славилась тем, что умеет вынимать из утробы коров телят и из женщин – ребенка. Кроме этого, она могла пробираться в чужие дома по трубе, из-за чего получала прозвище труболетка. Когда вещица вынимала у матери зародыш, она подкладывала вместо него кусок хлеба. Женщина даже не чувствовала при этом боли и начинала добреть. Если же вещица злилась на мать, то клала ей в утробу кусок льда или веник из прутьев. После этого женщина всю жизнь мучилась болями в животе. Если вещица вынимала плод у женщины или коровы, те не могли потом забеременеть. Вынимали они их для того, чтобы съесть, ведь «недоносками они только и питаются». Несмотря на то что вещиц побаивались, сами они боялись мужчин. Так, например, все верили, что если беременная спит с мужем, то вещица к ней не прикоснется. Если муж уехал, то женщине было необходимо подпоясываться мужским поясом, чтобы защитить свой плод. Также важной защитой было перекреститься перед сном. Когда вещица умирала, она мучилась, как и все существа, связанные с нечистой силой. Чтобы не дать погаснуть своему ремеслу, она передавала свой секрет другой женщине, взяв ее таким образом в дочери. Существуют рассказы о семьях, где все женщины были вещицами. Процесс обучения вещицы закреплен в распространенном среди русских Забайкалья сюжете о вещицах, которые летают парами. Известная апокрифическая легенда о святом Сисинии отчасти дает ответ на вопрос, почему вещицы боялись мужчин. Византийские и славянские тексты повествуют о том, как злой демон в женском облике похищал новорожденных детей у женщины по имени Мелитина, братом которой и был Сисиний. Брат решил преследовать этого демона. Пойманный демон пообещал, что вернет всех проглоченных детей и будет избегать того человека, который имеет запись его имени или знает молитву Сисиния. Некоторые варианты апокрифа именуют женского демона Гилло. Также существуют сюжеты, где Сисиний обезглавливает ведьму. Отрубание головы может объяснить определенные моменты, связанные с вещицами. Например, то, что сорока, в которую они превращаются, обязательно бесхвостая и для превращения в нее у вещиц отпадают голова и руки. Также демон Гилло мог принимать облик различных животных. Негатив в отношении вещиц проецировали на сорок. Однако сибиряки не истребляли всех птиц подряд. Существовали методы определения вещицы, и были они более приличными, чем описанный выше. Чтобы отличить настоящую сороку от оборотня, используется соль. Ее нужно насыпать на хвост сороке. Если попалась ведьма, то она не сможет улететь, начнет крутиться, просить пощады у поймавшего ее человека, обещать ему исполнение желаний, только бы он ее отпустил. Также определить ведьму можно было с помощью мужских вещей. Необходимо было набросить на сороку шапку или пояс, и тогда можно поймать сороку-оборотня. Насколько чисто русскими можно считать представления сибиряков о ведьмах? С одной стороны, жили они преимущественно в деревнях, которые располагают к традиционным народным верованиями и их сохранению, а с другой стороны, колонизация Сибири – это процесс достаточно поздний, началась она во второй половине XVI века. И колонизаторами в основном были казаки и служивые люди. И те и другие были не испорчены образованием и склонны верить в мистику. Однако это сословия, не привязанные к родной земле, суть их в том, что они идут куда глаза глядят или куда пошлют. Также набирались они из разных частей тогдашнего государства, а в те времена региональная специфика играла просто огромную роль, а в народных верованиях так и вообще колоссальную. Жители даже соседних сел могли считать друг друга мракобесами. Советский и российский этнограф Елена Евгеньевна Левкиевская, которая написала «Мифы русского народа», в своем труде в подтверждение наличия у славян представлений о ведьмах приводит отрывок присяги поданных Борису Годунову: «Ни в платье, ни в ином чем лиха никакого не учиняти и не испортити, ни зелья лихого, ни коренья не давати… да и людей своих с ведовством не посылати и ведунов не добывати на государское лихо… и кто такое ведовское дело похочет мыслити или делати… того поймати». Ее анализ очень ценен, так как охватывает большое количество регионов России. В нем можно увидеть общие черты и специфику всех представлений славян о ведьмах, которых также могли называть колдуньями, чаровницами или босорками. Е. Е. Левкиевская, например, углубляет разделение на «рожденных» и «ученых» ведьм. Помимо происхождения, магические способности отличаются также и силой. «Рожденная» ведьма знает больше о своем ремесле и может сама руководить «направлением» своего колдовства, то есть сама решает, на зло направить свою магию или на добро. К слову, она приводит сведения о том, что уже описанный ритуал с поеданием уголька распространялся также и на мальчиков, которые в результате этого могли стать колдунами. Представления о том, что от рождения человек может иметь больше силы, чем от обучения, связаны с долгой практикой социального расслоения, когда дети высших слоев общества получали все лучшее и могли в дальнейшем лучше устроиться. Из этого народ выводил заключение о том, что все самые лучшие черты наследуются. С обученными ведьмами все сложнее, но при этом довольно стройно и логично, нельзя сказать, что народ просто так назвал ученых ведьм злыми. Ведь ведьмовские способности раздает конкретная инстанция, и делает она это с конкретной целью – просто получить их и быть только знахаркой исключалось. Если Сатана дал тебе силу, то потребует и использовать ее по назначению. Для проверки верности ведьма должна отречься от Христа, совершить кощунство, поругая крест, иконы и хлеб. Что касается хлеба, это чисто народное представление, так как в официальном христианстве хлеб как символ выражен слабо, хоть его и используют во время причастия. Однако и языческим этот жест назвать трудно, скорее, он просто народный, ведь хлеб был основной пищей. Надругательство над святыми символами происходило следующим образом. Женщина снимала свой нательный крест и клала его в башмак под пятку. Если она была замужем, то должна была растоптать ту икону, которой ее благословили родители. Хлеб же протыкали ножом. Все это совершалось на берегу реки, неподалеку от водяной мельницы или же на перекрестке дорог. Затем необходимо было трижды прочитать наоборот «Отче наш». Были и другие варианты, когда женщина должна была на гумне (сарае для сжатого хлеба) трижды перекинуться через нож, стоящий острием вверх, проговаривая при этом тайные слова. Помимо этого, непрямого общения с дьяволом, существовали также практики чисто инициатические, которыми руководила действующая ведьма. Полагали, что ведьма омывала новенькую специальным отваром, после чего та вылетала в трубу и возвращалась уже ведьмой. Также ведовство передавалось, когда старая ведьма перед смертью «запирала» его в определенном предмете, который передавался новой ведьме. Когда ведьма получала свой навык от старшей ведьмы, ей могли устроить проверку. Старая ведьма раздавала ученицам по куску хлеба или творога, с которым те шли в уединенное место, где каждая клала его на белую тряпку. На хлеб или творог должны были сбежаться змеи, мыши, жабы или мифическая нечисть и начать раздирать его на куски. Хлеб или творог здесь символизировали душу ведьмы после смерти. Старая ведьма таким образом предупреждала учениц о перспективах. Обучение продолжалось только в случае, если новички были на это согласны. Окончательное посвящение в ведьму происходило только через контакт с бесом, который мог вселиться в ведьму, поступить к ней на службу или сожительствовать с ней, но обязательно заключал контракт, по которому ее душа обязательно доставалась нечистому. В русских поверьях у ведьм есть еще одна отличительная черта – хвост, по которому можно было определить опыт и возраст ведьмы. У молодой он голый, а у старой – обросший волосами. Волосы ведьм – еще одна интересная особенность. Почему-то именно этой незначительной детали народ придал максимальное значение. Например, существуют поверья, что ведьму можно определить по волосам над верхней губой, сросшимся бровям и длинной волосатой полоске по хребту. А вот подмышки были безволосыми. На севере России верили в то, что если в ведовстве сильно переусердствовать, то можно и вовсе обрасти мхом. Вообще это укладывается в привычные представления о божьем наказании для ведьм. Ведь в обмен на силу колдуньи жертвуют своей красотой, приобретая горб и хромоту. В некоторых случаях считалось, что ведьмы не могут смотреть людям в глаза, а изображение человека у них в зрачках и вовсе перевернуто. С принятием народом христианства все глубже в него (христианство) проникает и ведовство. Теперь ведьмы могут активно действовать не только на «старые» праздники (Ивана Купалы, который иной раз даже называется Иван Ведьмарский), но и на Рождество, Пасху и Троицу. В Ильин день, например, определить ведьму-пережинщицу (ведьма, которая ворует урожай) можно было по тому, что она купалась между заутреней и обедней, чтобы смыть свои грехи. О таких ведьмах еще говорили, что зерно в их амбаре не лежит, а стоит торчком. В купальскую ночь ведьмы особенно активно наводили порчу на скот. В это время ведьмы выходили на чужое поле, снимали с себя платок, фартук или рубашку и, волоча их по земле и собирая таким образом росу, приговаривали: «Беру пожиток, но не весь». После пропитанную вещь отжимали и этим поили или обливали корову. На следующий день корова ведьмы начинала давать очень жирное и густое молоко, а соседские коровы – редкое или вообще переставали его давать. Видимо, в таких представлениях отразилась банальная зависть. Непонимание биологии животных и мысль о несправедливости толкали людей на фантазии о ведовстве и нечистой силе. На эту тему существует любопытное свидетельство: «Пастух пас коней, а его кума пришла в поле и тянет за собой тряпку по траве. А пастух это видит и думает: “Для чего же ты тряпку-то тянешь? Я завтра тоже так попробую”. Взял он тряпку, поволок ее по траве и говорит: “Что куме, то и мне, что куме, то и мне”. Трижды сказал, потянул тряпку по траве и пошел домой. Приходит домой, видит – а из потолка молоко льется, кругом уже натекло. Он не знает, что делать. Побежал к куме: “Иди же сделай что-нибудь, ты знаешь!” – “А что такое?” – “А что ты делала, то и я делал – тряпку тянул, теперь из потолка молоко льется”. Она побежала, за эту тряпку подержала, и молоко перестало литься. Она ему говорит: “Смотри, никому не говори”. Пасли три человека на Купалу коней, и тут смотрят – бежит свинья. Один встал и побежал за ней. А свинья превратилась в женщину – она бегала собирать росу. Тогда этот человек узнал в ней свою куму и говорит: “Что куме, то и мне”. И на человека полилось молоко. Это ведьма была, она крала молоко». Также росу можно было собирать, просто перекатываясь по траве, или же воровать напрямую. Ведьма перекидывала вожжи или свой пояс, смоченный росой с полей, и начинала «доить», дергая за концы. Существовал еще один не менее интересный способ воровства молока: «Наша корова шла на пастбище, а там за ней старая баба шла и взяла три следа от нашей коровы. Отец видел – он шел поодаль. Видел, как она брала следочки – и сразу нет молока. А мой отец был охотник, у него было ружье. Он пошел к этой бабе и сказал: “Если завтра не будет молока, то застрелю”. А она говорит: “А, Игнат, чего ты так сердишься? Завтра будет молоко”. Действительно, наутро молоко появилось». Под «следами» тут стоит понимать землю под копытами. Определить ведьму, ворующую молоко, можно было и следующим образом. Хозяйка порченой коровы надаивала немного молока и клала в него девять иголок, цедилку, подкову, лягушку или рыбу. Затем кипятила молоко на медленном огне. Предполагалось, что эти операции над молоком мучают ведьму и она непременно придет просить у хозяев убрать молоко с огня. При этом нужно было внимательно следить, чтобы ведьма, придя во двор, не забрала с него никаких предметов. В иных местах страдания причинялись не ведьме, а ее корове. Причем такая месть сама приравнивалась к ведовству, так как страдало невинное животное, а не нечистая сила. Хотя в некоторых случаях крестьяне забывали о своей зоозащитной деятельности, о чем говорят многие антиведовские ритуалы. Например, люди убивали ужей, клали им в рот горох и закапывали труп. Когда растение прорастало, то горошинку с этого дерева нужно было положить себе на плечо, и тогда человек якобы получал возможность видеть ведьму, которая к нему ходит. Также ведьмы воровали молоко, превращаясь в животных. Считалось, что если такое животное убить, то из него польется молоко. Этими животными могли быть не только сами ведьмы, но и их прислуга – ужи, жабы или мелкие черти. Если во время обнаружения удавалось ранить жабу в ногу, то на следующий день хозяева коровы присматривались ко всем женщинам в деревне. Какая из них хромала, та и была ведьмой. Управление живностью проявлялось и в том, что ведьмы насылали на поля грызунов и насекомых. Помимо коров, колдуньи также портили и кур, так что те переставали нестись. Люди, которые были обеспокоены пропажей молока, даже ложились ночевать в сарае, чтобы определить вора, ведь они руководствовались простой логикой: где-то убавилось – где-то прибавилось. Превращение ведьм – достаточно распространенный сюжет. Например, типична такая история. Парень ходит к своей девушке, несмотря на прямой запрет от матери или бабушки. Во время очередного такого похода он встречает свинью, корову или кошку, которая пытается помешать ему. Парень, конечно же, дает отпор скотине, иногда отрезая ей часть тела (например, ухо), а когда возвращается домой, видит свою заболевшую мать, у которой отсутствует эта часть тела. Вот типичный сюжет с русского севера на эту тему: «В одной деревне бабка жила, такая старая. Дом у нее стоял далеко от других, ниже от деревни. Говорили люди, что ведьма. Ну вот, раз с танцев шел парень с девушкой, ночь уже, за полночь. Вдруг бежит на них большая свинья, такая здоровая. Девчонка-то испугалась, а парень и ударь ее пряжкой от ремня прямо в лоб. Ну, испугалась свинья, захрюкала и убежала. На другой день парень-то в магазине это и рассказал. Вдруг входит туда эта ведьма-то, а у нее на лбу сияет отпечаток от пряжки». Воровство могло происходить не только напрямую, физически, но и через мистические силы. Забрав несколько колосков, ведьма с помощью магии могла сделать так, чтобы весь урожай соседей вырос на ее поле. Это могло быть и личной местью. Ведьма связывала пучок колосьев, надломив его на корню, и такой залом мог повредить как урожаю, так и его хозяевам. Если задеть его во время жатвы, это было чревато плохими последствиями. Чтобы обезвредить ведьмовское оружие, необходимо было обратиться к знахарю, чтобы он сжег этот пучок колосьев на огне из осиновых веток. Ведьма, насылая такую порчу, приговаривала: «Как будешь жать, то будешь больной лежать, как будешь молотить, то будет в голове колотить, как будешь молоть, то будет в груди колоть, а как будешь печь, то будет кровь течь». Ведьмы воспринимались как проявление чистого зла, поэтому порчу они могли пускать просто «по ветру», чтобы она прицепилась к первому встречному. Если же порча имела конкретную принимающую сторону, то ведьма, как и в случае с коровами, вырезала кусок земли, на который ступал человек, и начинала колдовать. Например, она могла подложить эту землю в чей-то гроб или в печь, чтобы она там высохла, а вместе со следом сох и сам человек. Порча наводилась и через предметы (такое делали и с коровами, подкладывая под них заговоренные вещи). Часто это были змеиные шкуры, кости или мертвые животные, а также нитки и сломанные иглы. В домах, в которые подбрасывали эти вещи, болели и умирали. Ведьмовские шабаши у русских также были особенными. Например, ведьмы могли просто собираться у кого-то на дому, что отображено в следующем отрывке: «Ехал один гончар и на ночь попросился переночевать в один дом. Его положили на лавку. Хозяйка думала, что он спит, а он смотрит: пришло много бабок, засветили светильник, а он глаза прикрыл и смотрит. Двери не открываются, а их все меньше и меньше. Когда ни одной не стало, он заглянул в печку, и его затянуло в трубу. И оказался он около дегтярни (где раньше деготь изготавливали) на вербе, куда ведьмы слетались, они на березовых палках прилетели, и он так. Собрались в хату ведьмы и черт с ними, а хозяйкин сын был в это время дома. Ведьмы вместе приготовили горшок с зельем, каждая понюхала и пошла через трубу. Черт сидит, всех ожидает. А этот парень понюхал, схватил ступу и через трубу в воздух унесся». Особенность славянских шабашей состоит также в том, что попасть на них можно было через принятие в пищу специальной каши, об этом ритуале сообщали ведьмы на судебных процессах. Существует рассказ о солдате, который остановился у вдовы-ведьмы. Подсмотрев, как она мажет подмышки и улетает, он повторил процедуру, но неправильно произнес заклинание, из-за чего во время полета часто бился об деревья. При этом вернулся он цел и невредим. Хозяйка дала ему лошадь, но сказала не говорить коню «но» и «тпру». Однако солдат ослушался и был сброшен конем, который сразу же превратился в березовую палку. Так как внешние признаки ведьмы (физические уродства) могли приобретаться человеком и без магии, то народ придумывал более специфические методы обнаружения ведьм. Считалось, что можно распознать ведьму, если посмотреть на нее через решето, хомут или осиновую борону, сделанную за один день или найденную в чужом поле. А если посмотреть на женщину через дыру от выпавшего сучка в доске из гроба, то можно распознать ведьму наверняка. Особенно легко можно было узнать ведьму в те дни, когда нечистая сила была особенно активна, например на Ивана Купала. Причем в это время признаки были чисто поведенческими. Например, ведьмы приходили к купальскому костру, чтобы попросить огня. Считалось, что этот костер их привлекает. Были и более сложные способы определения ведьм, которые занимали по несколько дней. Перед началом Великого поста люди засыпали с творогом во рту. Этот кусок творога они потом зашивали в пояс и с ним двенадцать раз заходили в церковь. После этого они могли увидеть всех ведьм на пасхальной службе (те должны стоять спинами к алтарю с дойницами на головах). Пасха была временем, когда ведьмы делали свои запасы силы на год вперед. Чтобы получить ее, необходимо было притронуться к одежде священника. Для охраны от ведьм к священнику даже специально приставляли мужчин, которые должны были следить за одеянием батюшки. Ведьмы также могли трогать замок или ручки церковной двери. Особенно болезненным для ведьм было слышать, когда священник произносит «Христос воскрес», в это время ведьмы выходили из церкви. Также они не могли участвовать в крестном ходе. Еще на Пасху ведьмы могли видеть дули, которые им крутили в карманах. Защитой от ведьм служили специальные обереги. Такими были свеча, освященная на Сретенье, коса, нож, крапива, метлы или вилы. Все они ставились на воротах, крышах хлева, около дверей в дом. Магический способ борьбы с ведьмами заключался в том, чтобы обвести круг косой или обсыпать дом освященным маком. Эти ритуалы ведьму не столько останавливали, сколько задерживали. Полагалось, что ведьма сможет пробраться в дом только когда соберет и пересчитает все зерна по одному. Кроме защиты дома, существовала также и индивидуальная защита. Перед выходом из дома люди втыкали в одежду иголку или клали в карманы полынь. Коров защищали окуриванием травами, что были собраны в ночь на Ивана Купала, к хвосту привязывали красную нитку, а в рогах просверливали дырочку, в которую клали кусочек ладана. От ведьмы можно было защищаться и врукопашную, но стоило помнить, что это существа хитрые и могут мастерски вводить в заблуждение. Ведьму стоило бить по ее тени, так как считалось, что на самом деле она находится на месте своей тени. Бить стоило только раз и крепко, так как каждый второй удар только прибавляет ей силу. Это работало с любой нечистой силой. В другой «инструкции» по рукопашному бою с ведьмами можно было бить ее сколько угодно, но при этом все время говорить «раз», а ведьма все это время будет искушать тебя сказать «два». Ведьмы у русских были не бессмертными. Умирали они страшно и мучительно, так как расплачивались за свою связь с нечистой силой. Ведьма не могла умереть, пока не передаст кому-то свои знания. Или же для ее спокойной смерти необходимо было разобрать в доме потолок или выломать одну доску из крыши. Возможно, это связано с символом неба, куда улетают все души. Тело ведьмы после смерти разбухало и не помещалось в обыкновенный гроб, а изо рта у нее вытекало сворованное молоко. Хоронили ведьм лицом вниз. Гроб несли задворками, но никогда не шли по главной дороге. Злой дух, который приходит за душой ведьмы, воплощается в жабе или уже, которого нельзя выгнать из гроба. За похоронной процессией часто бегут собаки, которые стараются потом раскопать труп. После смерти ведьмы еще продолжают вредить людям и возвращаются. Выше уже упоминались сибирские обычаи, согласно которым ведьмам забивали в грудь осиновый кол, чтобы уберечь себя от их возвращения. Белорусские колдуньи и ведьмы Белорусский фольклор заметно выделяется на фоне фольклора других восточных славян, но, к сожалению, он не получил особого распространения. Тем не менее белорусам тоже есть что сказать по поводу ведьм. В изучении белорусского ведовства мы будем опираться на этнографические исследования Николая Яковлевича Никифоровского, а именно на его труд под названием «Нечистики». Рассказывает Н. Я. Никифоровский не только о ведьмах, но и о ведьмаках (рассказы о которых есть и у других этнографов, но они чаще их разделяют), помещая их в одну главу, так что все описываемые признаки и ситуации относятся к обоим полам, кроме специально оговоренных случаев. Правда, он также отмечает, что «мужчины менее восприимчивы к ведьмачеству, чем женщины, а потому и ведьмаков меньше, чем ведьм. Дальнейшее слово преимущественно о сих последних». Начинает Никифоровский с описания внешности ведьм, называя их карикатурными, после чего описывает их внешнее уродство, не прибавляя никаких новых характеристик к образу, кроме, пожалуй, лишних или недостающих пальцев или того и другого, но на разных руках. Особое внимание уделяется поведенческим особенностям, по которым можно опознать ведьму. Автор говорит о свирепом и мутном взгляде исподлобья, который может быть сосредоточенным или блуждающим. Ведьмы либо вовсе не улыбаются, либо улыбаются так, что от этой улыбки передергивает. Голос у них хриплый, сами они неразговорчивы. Имеют неудержимую тягу к водке и сигаретам, много пьют и едят, в одежде смешивают роскошь и нищету, спят и работают в таком темпе, чтобы не пересекаться с другими людьми. Нечувствительны к чужому горю или радости, не посещают церковь (по этому признаку позже в Российской империи вычисляли революционно настроенных граждан) или общественные мероприятия. Отстраняются они и от собственной семьи. Из внешних отличий можно также отметить «фосфорический блеск в глазах», но свой истинный облик они показывают только в сумерках. Действуют они тоже преимущественно ночью, и в этот период их легче обнаружить. Сразу стоит отметить, что в белорусских представлениях о ведьмах четко прослеживается модель нежелательного поведения. Крестьяне, жившие общинной жизнью, подозрительно относились к людям, которые сторонились других людей и общего труда. Поэтому можно считать большим благом, что на землях Белоруссии не было своей инквизиции, иначе многие поплатились бы жизнью просто из-за плохих отношений с соседями. Далее не совсем понятно, то ли это представления всех белорусов, то ли самого Никифоровского, но он пишет, что ведьмой можно было стать только «самохотью», то есть волей самого человека, а в некоторых случаях люди приобретали эти способности и вовсе случайно. Это очень странно, если брать во внимание, что у славян обычно существует разделение на обученных и прирожденных ведьм. У белорусов же ведьмы получают свои способности именно от сговора с дьяволом. Видимо, такая ситуация сложилась из-за того, что Белоруссия некоторое время пребывала под польским влиянием и впитала в себя западные традиции. Ритуал инициации ведьмы достаточно похож на русский (крест под пяту, надругательство над иконами), но отличается тем, что у белорусских ведьм есть куратор в виде приставленного к ним беса. И отрекаются они не только от Христа и всего святого, но и от своих родителей. Никифоровский сравнивает ведьм с их наставниками-бесами, которые мучают только душу человека, а вот ведьмы не гнушаются и телом. Во время ночного общения с бесами ведьмы часто превращаются в предметы, обязательно женского рода. Ведьму также можно опознать по постоянно находящемуся при ней венику, на котором она летает. Веник может быть в комбинации с другими средствами перемещения, среди которых есть животные. Правда, в отличие от других ведьм, белорусские на них не летают, а просто ездят. У белорусов существует иерархия шабашей. Например, самые почитаемые – это Купальский и мясоедный, который наступает на 24-й день после христианского праздника Рождества. На шабашах белорусские ведьмы находят применение украденному молоку – они в нем купаются вместе с чертями. К слову, черти также воруют молоко. Иногда на шабаше закалывают младенца, которого извлекли из материнской утробы. Потом его съедают все участники шабаша. Если та, которую считали ведьмой, однажды появляется в деревне с физическими увечьями, то закономерно считают, что она была наказана на шабаше за какой-то проступок. Белорусские ведьмы и ведьмаки находятся в сложных отношениях друг с другом. Несмотря на их близость, между ними нет ничего, кроме вражды. Хоть их супружеское сожительство и кажется логичным, но ведьмы предпочитают чертей или других нечистиков, от которых могут иметь детей (их потом съедают вместе с сожителями). У белорусов также существуют сюжеты о случайном превращении в какое-либо животное. Но если у остальных народов обычный человек мог перевоплотиться, неосторожно используя ведовские мази, то у белорусов ведьма могла сама кого-либо превратить. Причем важно было, чтобы пол животного соответствовал полу жертвы. Такое превращение не могло быть длительным, от одной ночи до суток. Причем многие люди, вернувшись в обычный облик, сохраняли привычки животного, в которое превращались. Ведьмы могли превращать в животных не только людей, но и других животных. Подобно русским, в тени ведьмы белорусы видели черта, который мог «передавать» ей удары. При схватке с ведьмой нужно было бить верхней стороной кисти или освященными предметами. Тень можно было проткнуть гвоздем или другим острым предметом из церкви. А для надежности после смерти ведьмы вбить эти предметы в могильный холм. Считалось, что для порчи молока ведьма могла превратиться в муху и сесть на цедилку. Тогда ее нужно было в эту цедилку завернуть и повесить над печью или же варить в кипятке. Ведьма не могла превратиться обратно и мучилась. Особенно, если дым был от ладана, а вода святая. Если русские просто отрубали конечности ведьмам-лягушкам, которые крали молоко, то суровые белорусы церемонились еще меньше и выкалывали глаза и прокалывали тело булавками. Однако ведьму не убивали. Ей оставляли жизнь, чтобы она продолжала мучиться. Далее стоит сказать несколько слов о делении, по Никифоровскому, на ведьм и колдуний. Он говорит, что эти «демоноподобники» (колдуньи) отличаются от ведьм тем, что стоят дальше от бесов и более приближены к людям. Они могут жить среди них, не выдавая себя. Также колдуньи менее негативно относятся к христианству и могут посещать службу и окружать себя христианской атрибутикой. Конечно же, делают они это неискренне и для отвода глаз. Черти к колдуньям относятся менее доверительно, чем к ведьмам. Но хотя бесы и не уважают колдуний, однако им верны. Они даже могут использовать свою силу во благо, если так прикажет колдунья. Например, полечить кого-то травами, заговорами, привернуть любовь, прибавить удачи. Делают они все это в обмен на душу колдуньи. Черти являются колдуньям только в своей «облегченной» версии. Во всей полноте колдуньи могут их лицезреть лишь после своей смерти (в аду). Сокрыты им и другие колдуны, которых они не могут узнать по одному взгляду, как это делают ведьмы. Из-за этого колдуньи чаще воюют между собой, а бесы вынуждены им помогать – но только до тех пор, пока «целям бесовства не приносится ущерб». Колдуньи умирают только своей смертью. Дожив до предельного своего возраста на земле, они ослабевают умом и телом. Бесы уже меньше следят за своими подопечными и просто охраняют их душу или помогают в передаче колдовских знаний другому лицу. Умереть, пока не передаст силу, колдунья не может, а сделать это очень нелегко. Слишком велики их предсмертные муки – желающих себе подобной участи найти сложно. Колдуний мучают бесы, но мучаются они и сами от угрызений совести из-за всего содеянного ими зла. В предсмертных муках колдунья может попросить кипяток для удаления жажды, а в холодную погоду – воды из проруби. Никифоровский описывает, как белорусы помогают своим колдуньям. Они кладут их посреди избы и на их грудь помещают веревку, которая тянется на двор, чтобы душе было легче выбираться из тела. По всему дому проделывают дыры, открывают все окна и двери, чтобы черти могли забрать обещанное им. На печь кладут хомут, чтобы бесы могли вытащить душу, – считается, что душа у колдуньи рогата и может не пролезать в отверстия. Чтобы черти не унесли вместе с душей и тело, его осыпают освященным маком или солью. После смерти колдуньи начинается плохая погода, от которой люди спасаются, положив в ее могилу крест. К колдунам было более уважительное отношение. Ни одно празднество не обходилось без колдуна, которого усаживали на почетное место и ухаживали за ним, обращаясь за помощью и советом. Колдуны могли снимать порчу и лечить людей и скотину, зарабатывая себе приличное состояние. Колдуньи, хотя и обладали меньшей силой, чем ведьмы, но все-таки могли одним своим словом покарать целые семьи или даже деревни. Особо сильными были заклинания на еду, которую должен был съесть недоброжелатель. Люди, которые хотели получать необходимые лекарства или другую помощь, наблюдали за колдуньями исподтишка и замечали, какие травы они используют, из чего варят свои зелья. Никифоровский приходит к выводу, что многие из используемых веществ имели наркотический характер. Закономерно, что такие «наблюдатели» попадали под влияние наркотика, и в своих видениях летали на палках и посещали шабаши. На следующий день после таких развлечений человек испытывал стыд и физическую немощь. У «вернувшихся» часто начинались проблемы со здоровьем – припадки, глухота, забывчивость. Белорусские мифы примечательны тем, что в них ведьма – это существо, закрытое от мира, и именно потому воспринимающееся как существо вредное. Тут можно вспомнить теорию английских антропологов о появлении ведьм во время распада сельской общины, которая подходит сюда как нельзя кстати. Такие воззрения вскрывают коллективистскую сущность белорусских крестьян. Само разделение на ведьм и колдуний, где к последней относятся лучше именно из-за ее большей общительности, говорит об этом факте. Для сравнения, у русских, украинцев и европейцев моральный «окрас» ведьмы (добрая – злая) не связан с ее социальностью. И те и другие жили в общине и нормально общались с односельчанами. У Никифоровского же ведьмы даже редких социальных контактов не переносили, не говоря уже о регулярном общении с односельчанами. Однако из структуры текста можно предположить, что Никифоровский вполне мог как обобщить все полученные им сведения, так и выдать представления только одного села за общенародные. В отличие от исследований Левкиевской, у него слишком мало «или». Также у него чувствуется большее влияние христианства. Это проявляется, например, в тех моментах, где он говорит, что ведьмами становятся, а не рождаются (в основе – христианская идея, что каждый имеет право на спасение и никто не может просто взять и родиться плохим). Хотя во введении в свой труд он признает, что, «стоя отдельно от библейских и вообще религиозных сказаний, предлагаемая повесть сложена из сводных сказаний простонародья», все же сомнительно, что христианство могло так глубоко проникнуть в белорусский фольклор. Украинские мольфары и босорки Наконец перейдем к украинским ведьмам. Близость народов обусловила схожесть украинских, русских и белорусских ведьм, но постараемся отметить их различия. Образ украинской ведьмы довольно эффектен. Певец украинской ночи Николай Васильевич Гоголь оставил нам как жутковатую панночку, так и колоритную Солоху. В дальнейшем не он один возвращался к образу чернявой девушки в сорочке с алой вышивкой со сводящими с ума карими очами. На Украину влияла русская, польская, турецкая и крымская культуры, но вместе с тем сохранились еще и нетронутые уголки Карпат, где народ веками сохранял свои традиции. К сожалению, украинские села вымирают, а вместе с ними уходят и народные представления. Мифы, литература и научные исследования – последние места, где можно наблюдать ведьм. Оттого еще интереснее, что же думали наши предки об этой страшной силе. Первая же отличительная черта украинской демонологии – то, что в ней существует разделение на ведьм и знахарок. У знахарок, например, отсутствует способность к превращению. Но у ведьм и у знахарок общим является символ пиковой шестерки, которая составляет важный элемент гадания. Кроме того, ведьмы с помощью этой карты могли не только предсказывать будущее, но и совершать превращения. Чтобы обычный кусок бумаги стал магическим артефактом, необходимо было провести специальный ритуал. На Светлый праздник Пасхи ведьма брала с собой в церковь эту карту, положив ее в карман. Когда на богослужении священник выходил из алтаря с крестом в руке и говорил прихожанам «Христос воскресе!», а те ему отвечали «Воистину воскресе!», ведьма шепотом произносила: «У меня в кармане карта есть». Так она делала после каждого «Христос воскресе!». Таким образом с помощью этого кощунства ведьма подзаряжала карту. «Инициация» в знахари происходила через контакт с ведьмами. Если у человека случалась беда с коровой, то он, по совету старших, садился в засаду на ведьму, надеясь ее изловить. Если ему это удавалось, его начинали считать знахарем, если же нет, говорили: «Не зная броду – не суйся в воду». Считалось, что это не ведьма не явилась, а человек не имеет достаточных знаний и умений, чтобы ее поймать. Также в представлениях украинцев ведьмаки не воюют с ведьмами, а управляют ими, однако только «учеными» ведьмами, которых называют упырями. Хотя такое название по отношению к ведьмам достаточно редко и чаще относится к блуждающим по ночам душам мертвецов. Основными отрицательными персонажами ведьмовского фольклора, как это часто бывает, были ведьмы ученые, назначенные народом виновными во всех бедах человечества. Любым событиям жизни, особенно негативным, было необходимо дать оценку, персонифицировав явление в образе ведьмы. В этом отразились представления о добром и злом началах, которые находятся в постоянной борьбе. Если обученная ведьма заведомо считалась злой, то природная могла быть и доброй. И, к слову, не все неодобряемые крестьянами действия ведьм были обязательно плохими. Например, на шумных гулянках, которые сельская молодежь устраивала на праздники, ведьмы могли напугать юношей, чтобы они своим весельям не нарушали тишину. Здесь есть некоторое противоречие, ведь сами ведьмы на своих шабашах отнюдь не вышивали. Скорее всего, рассказы о ведьмах, которые могут причинить вред гуляющей молодежи, придуманы их родителями, которые таким образом хотели оградить своих детей от распутства. Интересно, что аморальным поведением тогда считались многие обычные для современного человека вещи. Например, ведьмы могли напугать девушку, которая просто выходила на улицу слишком поздно. Еще одним странным «грехом» было для молодой девушки пойти одной… на церковную службу. В таких случаях юной бунтарке объясняли, что ведьмы могут превращаться в ее подругу. Лучше понять это можно на одной истории. Две подруги договорились вместе пойти в церковь на службу. И вот к одной из подруг ночью приходит вторая и зовет ее. Собираясь, первая подруга заметила, что у гостьи на ногах полно шерсти. Когда они выходили, девушка сказала, что забыла дома платочек и, вернувшись за ним, захлопнула за собой дверь. Девушка вместе с родителями помолилась Богу за то, что тот спас ее. На следующий день и сама подружка подтвердила, что не приходила к ней, так как ее не отпустили. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=60828163&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.