Долгий путь к Содружеству. Том 1. Река начинается с родничка

Долгий путь к Содружеству. Том 1. Река начинается с родничка Надежда Лещенко «Долгий путь к Содружеству» – роман о переходном периоде становления землян как равноправных среди Космического Содружества. Действие романа – наши дни +50 лет.Итак, тема романа – формирование нового общества на планете Земля.Начало этого пути – Школа Современного Волшебного искусства.В школу приходят на работу по заданию Шамбалы инопланетяне. Школа получает связь с другими мирами, с Орионом.Ребята, окончившие школу, в дальнейшем работают как на Земле, так и сотрудничают с другими мирами. Долгий путь к Содружеству Том 1. Река начинается с родничка Надежда Лещенко © Надежда Лещенко, 2020 ISBN 978-5-0051-0913-2 (т. 1) ISBN 978-5-0051-0914-9 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Роман-трилогия Том 1 Река начинается с родничка Пролог В третьем тысячелетии от Рождества Христова в мире идет страшная война. На ней не стреляют пушки и винтовки, не рвутся бомбы и ракеты. Она не слышна и не видна невооруженным глазом. Это война кучки безумцев, вообразивших себя «Повелителями мира», и идет на уровне сознания, путем массового гипноза и зомбирования людей. Это же так приятно, повелевать людишками! Они такие покорные, послушные! И невдомек им, что НЕЗЫБЛЕМЫЕ ЗАКОНЫ ВСЕЛЕННОЙ НАРУШАТЬ НЕЛЬЗЯ!!! А ГЛАВНЕЙШИЙ ЗАКОН ГЛАСИТ: «ВОЛЯ ИНДИВИДУУМА СВЯЩЕННА!!! И безумцы веселятся во-всю. В мире есть несколько категорий людей. Первые – это те, кто считает себя самым умным, знающим, им ничего не нужно, все известно. Они сидят у телика, смотрят, как богатые плачут. Облизываются на их жизнь, черно завидуют, считают чужие доходы, а свои – только расходы. Для них мир – яма. Вторые не лучше. Эти хотят что-то изменить, но не своим трудом. Они ждут, кто их поведет к Царству Божию. И не просто ждут, а требуют: «ВЕДИ!» и идут. Им все равно, кто ведет – лишь бы сказка красивая. Третьи… Опасные люди, их немного, но именно они ведут убийственную войну. Они религию превратили в самый доходный бизнес, они стоят у истоков массового зомбирования людей, они есть во всех правительствах, исполняют роль «серых кардиналов», организовывают различные эзотерические кружки и школы. И не подозревают, что тоже обречены. Ибо нарушать СВЯЩЕННЫЙ ЗАКОН никому не позволено. Две первые категории – их законная и желанная добыча. И легкая, к тому же. Четвертая… Очень немногочисленная, состоит из людей РАЗУМНЫХ, понимающих что к чему, и несчастных. Они пытаются открыть глаза первым и вторым, спасти. Напрасная затея. Они в разных весовых категориях. СМИ, политика – все против них. Их убивают, третируют, объявляют ненормальными и «лечат» в психбольницах. Но в противовес третьей категории имеется еще меньшая, пока, пятая… Это люди, понимающие происходящее, но умеющие беречь силы, не воевать палкой против ракеты. Они создают НОВОГО ЧЕЛОВЕКА. Медленно, не спеша, не встревая в открытое столкновение, воспитывают тех, кто сможет противостоять Безумцам. Их мало. Но любая река начинается с маленького родничка, ключа, собирает их по пути, становится сильной и могучей, и впадает в Океан, питает его, и питается сама. Вот об этих людях и пойдет рассказ в нашем романе. Именно здесь кроются полюса Добра и Зла, Света и Темноты. Глава1 Знакомимся и начинаем учиться На четвертом этаже в кабинете сидела пожилая седая женщина. Волосы, обрамлявшие мягкими локонами лицо, собраны на затылке в красивый узел. У нее был выходной. Выходной – это так говорится. Просто теплый сентябрьский день, воскресенье, без ЧП. Вот она и отдыхала. Директор крупного агроконцерна, и особой школы, Соколова Валентина Антоновна. Ей редко выпадают такие безмятежные минуты. Она удобно откинулась на кресле, полулежала с закрытыми глазами. Эти глаза! Они напрочь меняли возраст их владелицы. Яркие, со смешинкой, или мудрые, или с легкой ехидцей, они создавали впечатление, что ей не более 50—55 лет, что не вязалось с совершенно седыми, белыми до голубизны, волосами. Она встала, прошла на балкон, опоясывающий здание по периметру. Солнце клонилось к закату. Она протянула к нему руки в приветственном жесте, постояла, потом посмотрела вдаль. Перед ней лежали ее угодья до железной дороги, соединяющей две шахты. Дальше земли были чужие. Она пошла по балкону. Пейзаж менялся, переходя в более промышленный. Теперь перед ней лежали поселки, дальние и ближние, заводские трубы, шахтные терриконы, дороги с машинами, бегающими, словно жуки. Постояв, она возвратилась в свой Рабочий кабинет. Соколова Валентина Антоновна была Волшебница Высшей категории, но не потомственная. В детстве она любила волшебные сказки, байки о летающих гробах и черных тюльпанах, как все. Потом интерес к Магии, УФО, паранормальным явлениям. Наконец, полное неприятие того, что Земля и земляне – «низшая раса», «отбросы», «колония для нарушителей». И, как результат, пришло желание и твердое решение доказать, что с нами не вступают в прямой контакт потому, что мы еще не научились выполнять Главные Законы Вселенной. Кому-то выгодно уничтожить землян, как помеху, пока мы не поняли своей силы, и не вошли в Содружество Миров. И она решила весь свой опыт отдать на решение ПРОБЛЕМЫ: ЗЕМЛЯ – РАВНОПРАВНА в мире Вселенной! В небольшом пригородном поселке царило волнение. Лет 15 назад местное население даже не предполагало, и не догадывалось, что из себя будет представлять ферма, расположенная между этим, и другим, еще меньшим, поселком. Земля, отведенная под хозяйство, долго лежала без дела, пока у основательницы появился начальный капитал. Из-за отсутствия средств хозяйку фермы никто не принимал всерьез. Наконец у Соколовой Валентины Антоновны появились средства для развития хозяйства. И вот тут-то и началось! То, что под хозяйство были забраны все свободные площади из Госзапаса, можно было пережить еще как-то. Но хозяйство с самого начала было «не таким»! Начать с того, что в хозяйстве, в животноводческом! И в полевых условиях! Все изначально автоматизировано и механизировано, собственное электро, водо и газоснабжение, почти нет ГСМ, машины и техника ходят на электроэнергии, работники только высшей квалификации, все под сильнейшей охраной и защитой. Украсть просто невозможно. Хозяйству прочили крах, а оно набирало обороты. Не то, чтобы был странным профиль – в этом регионе, с континентальным климатом, в зоне рискованного земледелия, многопрофильность хозяйства норма. Животноводство, растениеводство, птица, свои корма – ничего особого. Хозяйство пытались прижать «силовики». Как и о чем с ними говорила Соколова, осталось тайной, но ее никто не трогал. И кое-кому этот факт мешал спокойно спать. Только-только улеглись эти страсти, как выяснилась еще одна убийственная подробность: хозяйка странной фермы Волшебница! Каково это вам! Мало всего прочего, так еще и Волшебница, наше вам с кисточкой! Местные колдуны и знахари (поселки ими славились далеко), пытались испробовать силу «пришлой», потерпели полное и разгромное поражение, и затаились, но не покаялись. Впрочем, воевали с ней не все. Были и такие, что с самого начала предпочли мир войне. Соколова их уважала, не трогала – зачем нужна вражда? Она по характеру не была скандалисткой, предпочитала худой мир, чем добрую войну. Она обладала редким и очень ценным для руководителя качеством, почти не встречающемся: ее подчиненные чувствовали себя свободно, выполняли все требования так, словно это их собственное желание. Среди сотрудников царило взаимопонимание, сотрудничество, свобода слова и легкость взаимоотношений. Со стороны – панибратство. Но за этой легкостью в обращении стояла строжайшая дисциплина. Выйти из рамок сценария, написанных директором, было крайне опасно. Директор была строга: давая пряник, образно говоря, на стене показывала кнут. Слова: «Я требую, приказываю», звучали крайне редко. Гораздо чаще слышалось: «Я прошу, будьте добры, пожалуйста». Отказов не следовало. И, тем не менее, принималось во внимание любое мнение, высказывание. Это привело к тому, что все без исключения, шли к директору со своими проблемами, личными и производственными, и интересными предложениями. Внимание гарантировано всем. Поэтому работники ценили свое место, и текучести кадров не наблюдалось. Так, не прилагая особых усилий, Соколова знала все обо всех. При этом сплетен не наблюдалось, более того, сплетни пресекались в корне. Валентина Антоновна ни с кем не боролась за власть. Просто, взяв ее однажды на себя, держала вожжи твердой рукой. Когда ее спрашивали о взаимоотношениях с местным населением, она посмеивалась: – У нас перемирие! Сейчас, 10 лет спустя всех этих треволнений, хозяйство из фермы превратилось в мощную агрофирму, его продукция ценится на мировом рынке достаточно высоко. Это позволило хозяйке провести второй этап, повергший все местное, и не только, население в полный ступор. На центральной усадьбе с самого начала стоял участок примерно в 10га, предназначенный для строительства. С момента планирования и закладки фундамента этот участок тоже был распланирован. Дело в том, что центральная усадьба размещалась на скальной гряде, и под фундамент было необходимо взрывать камень. Поэтому и были заложены все фундаменты сразу, чтоб потом не трясти постройки. И вот на этом участке построили и открыли школу. Она-то и ввела население в полный шок и нервную дрожь. Ничего странного в том, что открылась частная школа, разумеется, не было. Странной была сама школа. Надо сказать, что пробить и доказать целесообразность этой школы было невероятно тяжело. Однако Соколова Валентина Антоновна сумела преодолеть все препятствия, и открыла школу Волшебного Искусства. Именно эта новость повергла в шок местных колдунов и ведьм. Ох уж, эта школа! Соколова считала, что нужно воспитать поколение людей с новым мышлением, с новым мировоззрением. Они, выходя в мир, будут вокруг себя аккумулировать единомышленников, и рано или поздно, но земляне поймут, что они – общее со Вселенной. Она мечтала о том времени, когда земля войдет в Содружество Миров, и верила, что это возможно. Руководить одновременно школой и крупной фирмой было сложно, поэтому, передав детям исполнительную власть, оставив за собой контроль и право решающего голоса при распределении прибыли и определении направлений деятельности, она вплотную занялась школой. В школу принимали обычных детей, здоровых физически и умственно, 10—11 лет, в пятый класс обычной школы. Дети учились параллельно в двух школах, простой и волшебной. В отделе образования потребовали представить программу и требования к учителям и ученикам. Соколова представила. Некоторые из них вызвали дополнительные вопросы. – Почему в школе запрещено работать верующим учителям? – Я не могу допустить, чтобы детям говорили: «Вы учитесь в сатанинской школе». Наша специфика несовместима ни с одним религиозным направлением. Я не имею права травмировать детскую психику. – Что значит: увольнять преподавателей, чей профессиональный уровень не соответствует требованиям? Кто их устанавливает и определяет профпригодность учителя? – Если я обнаружу, что преподавание идет на низком уровне, дети не получают необходимых знаний, я поищу более компетентных работников. Школа частная, директор сам решает, кого принимать на работу. Господа, давайте не будем играть словами. В поселке учителя без работы. Я предлагаю им работу, а значит, зарплату. Не хотят – найду в другом месте. Безработных учителей хватает. Я согласна на компромисс, но не на компромат. Моя школа особая. – А как относительно верующих детей? – То же, что и учителя. Дети просто попадут в мясорубку. Дома говорят одно, здесь другое. Сильная натура справится, ребенок просто уедет домой. А слабый может попасть в психушку. Кто за это будет отвечать? Я не желаю. Директор не допускала в школу представителей религиозных конфессий, считая, что это – отделения масонов. А поскольку этим фракциям нужно только одно – подчинить себе как можно больше людей, лишить их воли, собственного «Я», то Соколова считала, что это и есть Дьявол, уничтожающий людей. Она была свободолюбива по натуре, ее трудно было подчинить, подмять. Так она воспитывала своих учеников, и таких подбирала сотрудников. В школе не велось атеистической пропаганды. О религии просто не вспоминали. Зная, что современная наука может многое, она не доверяла ни «контактерам», ни НЛО, ни гороскопам, ни «инопланетянам». В школе, как и в концерне, царила жесткая дисциплина при наличии свободы слова. «Любое мнение имеет место быть». Другое дело, что всякое утверждение нужно было доказать. Ребята имели полную свободу слова, но при этом пресекалось любое проявление хамства и грубости. Детей воспитывали, как в высшем обществе, и на преподавателей это тоже накладывало отпечаток. Школа имела великолепное техническое и материальное обеспечение. Ей завидовали лучшие частные учебные заведения. Несмотря на великолепное компьютерное оснащение, в школе почти не было телевизоров – детям просто не хватало на них времени. Но культура не страдала. Еженедельно, по выходным, один из факультетов выезжал в город, на спектакль или балет, концерт. Сам комплекс размещался на скальной гряде, имел вид пятиконечной звезды. По обе ее стороны – 5 башен-лучей, соединенных с Центральной крытыми галереями-переходами. Одна башня сориентирована строго на юг. На ее крыше посадочная площадка для 3—4 небольших вертолетов. На Центральной башне, стоящей на гребне горы, расположена обсерватория с телескопом и метеоплощадка. Все здания имели одну высоту, но расположенные на разных уровнях, создавали впечатление средневекового замка. В силу специфики школы все коммуникации, в том числе и для фермы, проходили под землей, в тоннелях. Некоторые из них имели выход далеко в полях – там стояли энергетические установки, питающие механизмы для обработки земли. На всех полях и отделениях агрокомплекса запрещалось выращивать модифицированные культуры. Все, что подвергалось генной инженерии, было в хозяйстве Соколовой под запретом. – Мне нужны абсолютно здоровые работники и ученики. – Заявила Соколова в ответ на недоумение некоторых господ. Это был и имидж фирмы, и ее высокий престиж. – Я еще помню «бешенство коров», его причину, и внимательно отслеживаю определенные темы в СМИ. И недаром вся элита покупает мою, «старомодную» продукцию. Задумав школу, Соколова встала перед, казалось, неразрешимой, проблемой: где взять преподавателей нужного уровня и квалификации? Готовых, отвечающих ее требованиям, просто нет. Оставалось одно: найти энтузиастов, обучить их, и только потом набирать учеников. Соколова умела многое, но учить всех детей, ясное дело, не смогла бы физически. И Соколова начала Большую Охоту! Она бывала в разных вузах, техникумах, искала перспективных молодых людей, ибо переучивать стариков – только время зря терять. Так она нашла ветеринара, Алиева Александра Ибрагимовича, будущего преподавателя по уходу за магическими животными, и Бойко Виталия Петровича, агронома и преподавателя по магическим растениям. И на «удочку» попался Толкин Торсион Игнатьевич, МНС института прикладной физики, великолепный физик, преподаватель по теории полей, будущий помощник по защите от Темных Искусств. Это было ядро нового коллектива, мощно спаянное общим делом и настоящие друзья. Разница в возрасте им не мешала. Позже всех, за год до открытия школы была принята Анна Денисовна Косова, специалист по НЛП, выпускница института Иниалогии. Они вместе начинали новое дело, и никто не пожалел, что ввязался в него. Толкин, работая в хозяйстве главным инженером, за годы работы защитил немало патентов на изобретения, выполняя задания своего директора. Сама Соколова любила новые идеи, нередко делилась ими с сотрудниками и напрочь отказывалась от соавторства, посмеиваясь в ответ на предложение: – Ну что такое – соавтор? Прихлебатель. Вот автор – иное дело, и соавторов сама не возьму. – Но это же ваша идея! – Идея еще не изделие. А вот то, что вы сделали – его и в руки можно взять. Торсион Игнатьич, не морочьте голову ни себе, ни мне! У Толкина спрашивали, как он решился оставить кафедру с налаженным делом, и взяться за такую авантюру. Он отвечал: – Я здесь защитил столько изобретений, сколько вы и за всю жизнь не сделали, да и надоело учить больших оболтусов, решил поучить интересных шалопаев. Представим поподробнее наших главных героев. Алиев Александр Ибрагимович – выходец из Туркменистана, мать русская, смешливый, на вид – рубаха-парень. Острослов, из тех, кто ради красного словца не пожалеет и отца, но всегда себе на уме. Его тайны знал только он сам. Самый молодой из них, пришел сразу после ВУЗа, и застрял на всю жизнь. Женат на украинке, полтавчанке, невесть как попавшей в Туркменистан. Бойко Виталий Петрович, бывший агроном в одном хозяйстве, спокойный, среднего роста, кареглазый, великолепный дипломат. Когда все способы переговоров бывали исчерпаны, Соколова выпускала его на арену, и нужный результат достигался. Он никогда не спешил, но всегда все успевал. Толкин Торсион Игнатьевич, самый старший, на данный момент ему лет 45, среднего роста, кряжистый, в фигуре неуловимое сходство с выходцами с Урала, что-то от бурятов. Уверенный в себе, черноволосый, с проседью, темно-серые внимательные глаза. Косова Анна Денисовна, молодая девушка, белокурая, волосы ниспадают до пояса, не крашеные, прихвачены обручем. Миниатюрная, изящная, чувствуется дворянская кровь и воспитание. Зеленые прозрачные глаза, но никому не хочется попасть под их холодный взгляд и услышать ее очень тихий голос. Обычно разговаривает характерным, слегка вальяжным с ленцой, голосом. Такая же вальяжная и походка. Однако может мгновенно подобраться, и перед вами опасный противник. И, наконец, глава всего дела – Соколова Валентина Антоновна, происхождения пролетарского, из семьи простых рабочих, шахтерско-металлургической. В ее крови течет толика цыганских кровей – прапрадед выкрал невесту-цыганку из-под венца. Она невысокая, полноватая, 80-ти лет. Несмотря на возраст, укрощает лошадей, и ведет свой бизнес твердой рукой. Жизнь ее была трудной, сложной, прошла через бедность, дошла до богатства, вырастила прекрасных детей, которые помогают сейчас ей в работе. Сохранила детскую непосредственность и юмор, приобрела твердость характера. И вот прошел первый набор. Это был какой-то неописуемый кошмар! Несмотря на четко указанные условия приема, в школу родители пытались записать своих чад, которые не могли в ней учиться! В ход шло все: демонстрация умений ребенка, угрозы, шантаж, рукоприкладство. Родители привозили детей ясновидящих, яснослышащих, и т.д., но… инвалидов. Никакие уговоры не действовали. Родители, привыкшие спекулировать несчастьем своих детей и под этим соусом получать желаемое, никак не могли согласиться, что здесь это не катит. Директор школы за всю свою жизнь столько не перенервничала, как за этот приемный месяц. Приняли 150 человек, немного меньше, чем рассчитывали, однако не унывали – лиха беда начало. Поселковые учителя приходили в новую школу на работу, у них было мало своих учеников. Отдел образования решил проблему загрузки своих работников. Ребята в новой школе уже освоились, появились первые группы друзей. Причем некоторые по пословице: «От ненависти до любви один шаг». В первый день на первом уроке за одну парту посадили двух мальчиков, Сашу Волкова и Андрея Демидова. Они так и просидели до конца учебы. За ними сидел Роман Игнатов. Демидов, живой и верткий, то, что в народе зовут – «тэля вэрчэнэ». Саша – тихий, спокойный, всегда готов к действию. Игнатов – крепкий, лобастый мальчик, выросший в семье заводских умельцев, все делал обстоятельно, и не терпел тех, кто, по его мнению, делал все «хип-хап». Под это определение, естественно, попал Андрей. У Романа эти слова были ругательными. Когда парочка впереди умудрялась на уроке физики или литературы играть в «морской бой», то Роман сидел сзади и бухтел, ругая их. Разумеется, Андрея это страшно нервировало! И он подговорил друга попугать Романа. Где-то раздобыл черную хламиду, и друзья засели в переходе. В переход зашел Роман, появилось жуткое «привидение»! К сожалению для дружков, Роман, выросший в атеистической семье, не очень-то верил в привидения, вампиров и прочую нечисть. Поэтому применив карате, которому обучался с шести лет, быстренько уложил «привидение» на пол. Наклонившись узнать, кто это, стащил хламиду и в сердцах выдал: – Кроме тебя и некому больше! Все хип-хап, даже «темную» не мог толково устроить! – Ага, кто же знал, что ты на борьбу ходил! Да и не «темную» мы хотели, а только попугать, вот. А ты сразу кулаками махать, как мельница. – Обижено выдал Андрей. Саше стало смешно, он даже на спину повалился от смеха. – Андрюха, ну кто же тебе скажет: «Я разрядник, не трогайте меня», когда мы на него накинулись! Роман озадаченно смотрел на Сашу, не зная, что сказать. А тот качался по земле, хохоча. – Ну, блеск! Мы его хотели попугать, правда, Ром, думали, испугаешься, а он нас одной левой. Класс! Андрей тоже рассмеялся: – Супер! Как он нас уложил! – Взял руку Романа, и разглядывая ее, спросил: – Ром, а ты нас как, одной или двумя? – Да если бы знал, что это вы, – засмеялся и Роман, – то и пальцем бы справился. – Подхватил Сашу за ворот, помог встать. – Давайте двигать отсюда, пока всем не нагорело. А Андрей, с комическим ужасом оглядывая Романовы руки, заявил: – С такими руками опасно ссориться! Жаль, я этого раньше не знал. Теперь все, шабаш! – А что, сильно досталось? – А то, – потирая бок, согласился Андрей. Так, посмеиваясь и вспоминая столкновение, ребята пришли в свою гостиную. А в школе появилось Трое Неразлучных. Они всюду были вместе, все делали сообща. Где один, там неподалеку и остальные. Как правило, Андрей подавал идею, Роман ее со всех сторон рассматривал, а Саша всегда готов к делу. Вскоре они завоевали известность, а преподавателям была морока. Директор вспоминала первый день. Прошел уже почти месяц, сентябрь на исходе. У нее выходной. По двору пробежала Неразлучная Троица. Интересно, что они задумали? Итак, директор вспоминала первый день, 31 августа. 31 августа перед обедом, на площади недалеко от городского рынка было необычайно многолюдно. Колонна автобусов, на первом транспарант: «Школа Волшебного Искусства». Автобусы ожидали пассажиров… Горожане стояли по сторонам и глазели, как к черноволосому мужчине подходят родители с детьми. Он отмечает их в списке, и направляет к автобусам. Наконец автобусы заполнились, никто не остался. Черноволосый сел в первый, и машины тронулись. Они направлялись к ферме. Там их уже ждали. Прямо в огромном школьном дворе стояли накрытые столы, поставленные буквой «П». За боковыми палочками места для детей, за поперечной – родители и преподаватели. Автобусы проезжали в ворота под аркой с надписью: «Школа волшебного искусства «Фата Моргана». Над аркой светилась живая эмблема – море, и вдали, на острове, замок. Машины высаживали пассажиров и выезжали в другие ворота. Приехавших сразу разделили: дети в одну сторону, родители – за стол. Наконец все приехали, заняли свои места. Ребята, ожидая распределения, немного робели. Среди них выделялась рыжая зеленоглазая девочка. Она что-то пыталась сказать, путая от волнения русские и английские слова. К трибуне вышел строгий мужчина, положил перед собой список, хлопнул в ладоши, шум стих, и он заговорил. – Здравствуйте, ребята! – в ответ прозвучало нестройное: «Здравствуйте!». – Ребята, вы приехали в нашу школу, чтобы научиться волшебству. Ну что ж, добро пожаловать! Мы сейчас распределим вас по факультетам. Видите, на столах стоят флажки с названием факультета? Я называю фамилию, факультет, и вы идете на свое место. Понятно всем? – Да! – Приступаем! Антонов Иван, факультет Арлеон! Вышел высокий нескладный паренек. Разглядев, где его стол, не спеша пошел на место. – Алтухина Катерина, факультет Факиры! – Горелов Петр – факультет Терринг! – Гришин Олег, факультет Чародеи! Это первое распределение было – каждой Матрешке по сережке. Ребята расселись за столами. Поднялась директор, развела руки в приветственном жесте. – Здравствуйте, дорогие гости, папы и мамы наших учеников! Добро пожаловать в школу, наши юные ученики! Вы не просто поступили в новую школу, вы начинаете новую жизнь. Вы узнаете, что значит быть волшебником. Все это у вас впереди. Сейчас к вам за столы пройдут ваши преподаватели-деканы, которые будут вашими воспитателями до конца учебы. Все возникающие у вас вопросы вы будете решать с ними. Алиев Александр Ибрагимович, факультет Арлеон! – Встал черноволосый, встречавший всех в городе, ухмыльнулся весело, и направился к своим ребятам. – Косова Анна Денисовна – факультет Факиры! – Встала миниатюрная беловолосая женщина, вальяжно всем поклонилась, и так же вальяжно прошла к своим детям. – Бойко Виталий Петрович, – факультет Терринг! – спокойный худощавый мужчина, неторопясь, пошел к детям. – Толкин Торсион Игнатьевич, он же заместитель директора школы, – факультет Чародеи! – К ребятам направился мужчина, проводивший распределение. Все успокоились, директор продолжила. – Вы будете расти и учиться. Завтра у вас первый учебный день. Вы начнете грызть гранит науки. А для этого необходимо хорошо подкрепиться, – поэтому приступайте к пиру. Ешьте, пейте, веселитесь, танцуйте до самой ночи! Веселье длилось долго. Уставшие ребята, добрались до своих спален, и даже не удивились, что их вещи уже на месте. Родителей устроили ночевать в школе, как и детей. Утром, первого сентября, состоялась первая школьная линейка. Ребята были уже в школьной форме. У мальчиков брюки цвета морской волны, рубашки цвета факультета, у девочек модные юбки и блузки, тех же цветов. Это была праздничная форма. Рабочая повседневная несколько отличалась. У ребят, в зависимости от погоды, шорты или брюки, майки или рубашки, у девочек брюки-шаровары восточного покроя, и блузки. Этот костюм не стеснял движений, и сохранял женственность девочки. Зимой, естественно, одежда была теплой. Вне занятий дети могли носить, что им нравилось. Директор еще раз поздравила всех с началом учебного года, и добавила: – Вы будете учиться волшебству. Но я хочу, чтобы и вы, ребята, и ваши уважаемые родители, помнили: Магия – это не маханье налево и направо волшебной палочкой, – она взмахнула палочкой, и всех осыпали цветы. Касаясь людей, они превращались в прекрасных бабочек. – Это еще и прежде всего – ЗНАНИЕ, где и как ПРАВИЛЬНО применить свое умение. Я уверена, что вы все дойдете до выпускного бала. Сегодня начало занятий. Вы узнаете расписание уроков, предметы обучения, правила. У нас немного запретов, но выполнять их необходимо. Это: не выходить без разрешения преподавателей за пределы школьного двора; ни в коем случае самостоятельно не выходить в лес или в поселок; после отбоя нельзя бродить по школе. И еще: мы говорили об этом при приеме. Если ваши дети верующие, то, уважаемые родители, заберите их из школы сейчас, чтобы не делать этого потом. Наша наука несовместима ни с какой религией. За попытку проповедовать отчисление немедленное, без возврата денег. Ну, а закончу я повеселей. Сегодня у вас праздничный день, уроки задаваться не будут. Сейчас вы попрощаетесь с родителями, и на занятия, а они отправятся домой. Прощайтесь, и за учебу! Строй рассыпался, ребята бросились к родителям, а директор пригласила всех преподавателей после уроков собраться в Присутственном или Большом, кабинете. У нее имелся еще один, Рабочий, кабинет на четвертом этаже, но о нем знали только свои, спецпреподаватели. Там же, в Рабочем кабинете, только в малой комнате, она и жила. Когда все преподаватели собрались в Большом кабинете, – Соколова улыбнулась, вспоминая, – то на столе, к глубокому недоумению учителей поселковой школы, кипел ведерный самовар, и стояли чашки. Рядом с самоваром исходил ароматом большой заварной чайник. – Ну, мои глубокоуважаемые коллеги, проходите, устраивайтесь удобнее, выбирайте себе места по душе. Учителя, еще не зная характера своего нового директора, слегка робели, ожидая подвоха, и молчали. А ее деканы улыбались. – Итак, дамы и господа, мы начали Большое Дело! А его, нашего новорожденного, следует обмыть. Однако в школе спиртное – табу. Поэтому я и пригласила вас на чай. – Она взялась за заварник. – Надеюсь, вы все удобно устроились. Начнем наш первый общий педсовет. Угощайтесь, это наши местные травы, я их сама собирала и сушила, а к чаю – кому что нравится. – Она взмахнула палочкой, и на стол прыгнули вазочки с сахаром, печеньем, конфетами. Еще взмах, чашки стали по одной подплывать к чайнику, наполняться ароматной жидкостью и возвращались к хозяевам. Преподаватели, робея, – что их еще ждет? – не спешили брать чашки, а деканы с видимым удовольствием приняли угощение… Соколова слегка улыбалась, наблюдая за происходящим. Она взяла в руки чай. – Прошу вас, господа преподаватели! – и отпила несколько глотков. Иванов, знахарь-травник, вдохнув аромат, заметил: – Вы, Валентина Антоновна, знаете толк в травах. Такой напиток – это же дар Богов! – отпил глоток. Тогда и остальные потянулись к чаю Когда преподаватели вышли из кабинета, у них осталось ощущение чего-то непонятного. Вроде все знакомо, ничего из ряда вон выходящего от них не требуют… Однако что-то не то. Своих деканов Соколова задержала. – Ну, соколы мои, лед тронулся! Высокого неба нам и ясной погоды! – Ох, и намаемся мы с ними, госпожа директор! – не в тон откликнулся Толкин, – С учителями этими! Я не о детях! – Все засмеялись. – И долго вы об этом думали? – Да весь педсовет. – Продолжим наш совет. У нас будут уроки на природе. Строжайше требую при группе более 25 человек, двух преподавателей. Скорректируйте расписание. Вы знаете, что местные колдуны и ведьмы нас бы съели, если б сумели. – Ну вот, только чуть развеселились, а нас мокрым рядном по голове! – обозвался Алиев, весельчак и балагур, но «себе на уме». – Ибрагимыч, а скажи-ка ты мне, когда это ты мои распоряжения выполнял безоговорочно? – под общий смех поинтересовалась директор. – А когда по необдуманности решил работать у вас, – буркнул Алиев. – А теперь ты, значит, поумнел, да? – ласково произнесла Соколова. – Если бы поумнел, давно бы слинял отсюда, Валентина Антоновна. Все мы здесь такие, ненормальные, и мое место среди вас. – Вот гляжу я на вас, Александр Ибрагимович, и не знаю, что сделать – то ли посмеяться, то ли штраф для начала наложить, – посмеиваясь, она смотрела на спорщика. – Валентина Антоновна, – вмешался Бойко, – зачем такие страсти! Мы все вас тоже любим, но сегодня день, ради которого мы столько работали. – Ну, а что скажет Анна Денисовна? – Мы все сегодня слишком возбуждены, – с ленцой произнесла та. – Давайте еще чайку попьем, да и к детям отправимся. Гляньте, у вас пульт во-всю мигает! – Косова показала на панель пульта управления. – А, это наши дети пытаются защитный барьер преодолеть. Пусть тренируются! – отмахнулась директор. – Ну, как, все хотят чаю? Хорошо! – Взмахнула палочкой, чашки вновь наполнились ароматной жидкостью. – Девочки мои и мальчики! Да, девочки и мальчики, я любому из вас гожусь в бабушки. – Только не мне, – проворчал Толкин. – Мы начали новый этап нашей жизни, и я очень-очень надеюсь, что вы продолжите после меня начатое дело, что наша школа будет иметь свой высокий статус и свое прочное положение в мире, и имя наше будет звучать гордо. Ну, а теперь все по факультетам! Чтобы выполнить распоряжение директора о Лесных уроках, Бойко решил подружиться с Ивановым, местным травником-знахарем. По этому предмету его и приняли в школу на работу. На следующее утро после педсовета он подошел к Иванову, хмурому мужчине лет 45, со стальными глазами и русой, коротко остриженной шевелюрой. – Петр Ильич! Нам нужно кое-что решить. Вы можете уделить мне немного времени и внимания? – Могу, – буркнул тот, – уроков сейчас у меня нет. – Вот об уроках и пойдет речь. Идите ко мне! – они прошли в кабинет Бойко. – Располагайтесь, Петр Ильич, поудобнее, и поговорим. Мы с вами ведем как бы один предмет, но с разным подходом. Признаюсь, о магических свойствах растений я ничего не знаю. Я знаю только научный подход. У меня предложение – давайте работать вместе и учиться друг у друга! Я не хочу, понимаете ли, чтобы дети сравнивали мои и ваши слова, и говорили: «А вот Петр Ильич говорит…» Как вы на это смотрите? Некоторое время Иванов сидел молча, раздумывая, а потом широко улыбнулся и ответил: – Профессор, вы правы, я согласен! – И оказалось, что он вовсе не хмурый и не суровый человек – Вот и лады, профессор Иванов, – улыбнулся и Бойко в ответ. – Теперь мы составим расписание. Да, профессор, а почему вы не остались после педсовета? – Да я малость растерялся, – смущенно признался, – агрономы, профессора, и я – знахарь. Даже немного обиделся, ну что я здесь-то буду делать! – Профессор Иванов, вы наш специалист, и больше так не поступайте, хорошо? – Я это уже понял, только не знал, как быть. – Когда директор собирает спецпреподавателей, будьте добры, не отлынивайте! – Засмеялся Бойко. Его проблема Лесных уроков была решена. У Алиева требование директора о Лесных уроках вызвало легкую панику. Ему не с кем было скооперироваться, и он решил пока что научить ребят ухаживать за животными, кормить, лечить, и т. д. Справедливо полагая, что у магических существ, также имеются кости, кровь и мышцы, и они могут болеть, и хотят есть. К тому же, ученики обучались верховой езде. В хозяйстве содержался небольшой табун лошадей, сама Соколова страстно любила верховую езду. Дело было в том, что Лесные уроки проходили далеко от школы, летать дети не умели, да и было опасно – степи пересекали линии высоковольтных электропередач. Поэтому конные походы являлись спасением. Вечером за ужином объявили, что сегодня состоится первый урок по спецпредмету. Все были возбуждены. В школе не было уборщиков, все должны были делать сами ребята. Но уборка – дело и грязное, и тяжелое, и невеселое. В школе для этого служили роботы, и урок был по обучению управления роботами. Для детей такое непривлекательное дело, как уборка, теперь стало интересным. Приезжая домой на каникулы, они «доставали» родителей жалобами на допотопные способы уборки. – Ребята, – заговорил Толкин, – сегодня вы получили расписание, и там сказано такое: наряд. Что это такое? Это работа по уборке помещений, помощь на кухне, и так далее. Однако в нашей школе нет ни веников, ни совков. – Ребята удивленно запереглядывались. – Да, нет. Их заменяют роботы и автоматы. – По гостиной пронесся шумок. – Сейчас вы все поучитесь работать с ними. Толкин вышел, а в комнату вкатились роботы, пылесосы, автоматы и еще какие-то приборы. Все восторженно загалдели. – Тихо! – преподаватель хлопнул в ладоши. – Слушайте внимательно! Я сейчас вам покажу, как с ними работать, а потом вы все, каждый, поработаете со всеми приборами. Я покажу, как их включать, выключать, управлять. Смотрите, вот здесь панель управления на каждом приборе, и вот дистанционное управление. Показав, как работать с приборами, разделил их на группы, дал пульты первой. Сам с остальными сел в стороне, наблюдать. Мальчишки и девчонки, сначала робко, потом все смелее, начали включать технику. Вскоре в зале началась кутерьма! Пылесосы заглатывали все, что плохо лежало, полотеры мыли и чистили полы, роботы-уборщики мыли столы, парты, стены и вешалку с ученическими вещами. Но ребятам пришлось убедиться, что на людей приборы направлять бесполезно. Они просто замирали. Прозвучал свисток, все затихло. Группы поменялись, и все пошло сначала. Толкин внимательно следил за ребятами. Он приметил в последней группе мальчишку, который больше всех гонял и мучил приборы. Это был Андрей Демидов. А среди девочек выделялось две. Одна, зеленоглазая и рыжеволосая, взяв пульт, как правило, внимательно его рассматривала, потом точными и быстрыми движениями задавала программу. При этом ни тени улыбки, а слегка надменное выражение лица. Ее подруга, тихая и спокойная девчушка с косой цвета спелой ржи, до колена, что вообще редкость. С улыбкой взяла пульт, спокойно его рассмотрела, также спокойно и работала. Отметив эту троицу, декан даже не представлял себе, что его ожидает! Наконец все поупражнялись, стены и полы, а также ученики, сияли. Прозвучал отбой, все отправились по спальням. Соколова довольно улыбнулась. Она сидела в своем Рабочем кабинете на четвертом этаже Центральной башни. Об этом кабинете знали только свои преподаватели, чужим ход сюда был закрыт. По двору опять пробежала троица. Интересно, что все же они задумали? А троица была занята очень важным делом. Недавно проходил Лесной урок, и преподаватель объяснил ребятам, что растения чувствуют, как к ним относятся люди, и соответственно реагируют. Слова преподавателя необходимо было проверить. Стоял конец сентября, начинался листопад. Лесные уроки в естественной среде обитания животных и растений довольно редки. Да и преподаватель может не так понять. Но кто ищет, тот, безусловно, найдет. По двору школы росли в беспорядке купы деревьев, кустов, перевитые лианами – от березки до культурного винограда. Когда у директора спрашивали, почему не наведет порядок, она только посмеивалась: «Еще нет на них хозяев!». И вот хозяева нашлись. Наша троица облюбовала такую купу – крупный раскидистый каштан, под ним старый куст шиповника, все перевито виноградом и заросло травой. Сами ягоды винограда, ясное дело, давно уже съели. В одном углу двора лежали бревна, доски, камень, оставшиеся от строительства. И здесь, на вопрос о беспорядке директор также посмеивалась: «Это для неуемных строителей!» Ребята решили очистить куст шиповника, и заодно проверить слова преподавателей. Попросили у Бойко необходимый инструмент. – А зачем это вам? – Мы хотим вон тот шиповник почистить, – честно ответили друзья. – Ну, пошли, покажу, как. Бойко в хозяйстве был старшим агрономом, а в школе вел растениеводство. Показав что и как делать, ушел, посмеиваясь. Андрей первым ринулся в куст, и сразу же оцарапался. – Ну, вот, мы хотим ему помочь, а он дерется! – Негодующе заговорил. – Да чего ты меня дергаешь! – заворчал на Романа. – Да ты же весь в репяхах, стой, не вертись. – Ответил тот, хмыкнув. – Смотри, я с тебя репяхи выбираю, а ты орешь. А у него же сухие ветки с живыми переплелись, да еще виноград и трава. Давай, я с ним потихоньку займусь. Здесь тебе, Андрюха, хип-хап не пройдет. Роман всегда все делал основательно. Под его руководством шиповник очистили, расправили ветки, и, странное дело, больше не было царапин! – Ну, вот, и куст чист, и мы целы, – удовлетворенно произнес Роман. Саша сидел в середине куста, расправляя последние ветки. – Эй, хлопцы, а здесь классно! Гляньте, какая беседка – сделаем сейчас стенки из веток шиповника, переплетем виноградом, летом будет – цимус! Мальчишки все нырнули в куст. Там действительно, получилось удобное местечко. Можно поставить какие-нибудь лавки, костерок жечь, осень уже, прохладно. Сказано – сделано. Следующую неделю троица была крайне занята. Они наведались к складу в углу двора, но не рискнули брать бревна, а вот камнем выстелили себе в беседке и перед входом пол, сделали откосы, чтобы вода не наносила грязи во время дождя. На эту бурную деятельность обратили внимание преподаватели на очередном директорском чае. Соколова усмехнулась: – Ну, надо же им чем-то заняться! – А я-то голову ломал, зачем во дворе склад? – обозвался Алиев. – Дорогие мои! У нас сейчас 150 существ, которым некуда девать энергию. А будет намного больше. Если не дать ей разумного выхода, мы недолго протянем без ЧП, На очередном Лесном уроке ребята попросили у Иванова разрешения принести из лесу бревно. – А зачем вам нужны бревна? – Мы беседку ладим, – ответил Роман. – А что, в школе бревен не хватает? Мальчишки переглянулись. – А их можно брать? – Для дела все можно. Сухие ветки ребята аккуратно сложили и накрыли полиэтиленом, чтоб не намокли от дождя. В центре сделали место для костра, положили вокруг бревна, и беседка была готова. С их подачи вскоре другие купы были приведены в порядок, и по вечерам до отбоя на школьном дворе зажигались костры. Все заборы, ворота, и калитки находились под защитой силового барьера. Существовал защитный барьер и вдоль дорожки от Центральных ворот до Центральной башни – чтобы посторонние не могли ходить, где им вздумается. Это поле включалось только для чужих. К тому же все контролировалось с Центрального Пульта Управления. В хозяйстве, а значит, и в школе, имелось прекрасное компьютерное оснащение, а заведовал этим хозяйством отличный специалист, Исаев Андрей Михайлович. Он же вел в школе компьтерную грамотность. Под паролями-защитой находились и все входы в корпуса. В холл корпуса на первом этаже еще можно войти, но в спальни и общую гостиную факультета, не зная пароля – ни при каких обстоятельствах. Пароли меняли деканы факультетов по своему усмотрению. Особый пароль – пропуск был и в Рабочий кабинет директора, к тому же он охранялся роботом-гномом, стоящим у личного лифта директора. Роботы в виде разных персонажей охраняли и остальные входы. Ребята учились по напряженному графику. Четыре дня в неделю общая школа, плюс один час спецпредмет, пятница и суббота – спецпредметы, воскресенье – выходной. Однако, благодаря урокам Косовой по технике трансов и медитаций, все успешно учились и успевали по всем предметам без особого напряга. Алиев, Бойко и Толкин сразу перешли почти на вузовскую программу, но дети прекрасно успевали. На уроках царила полная тишина, любые пререкания с преподавателем вели к немедленному отчислению. Как говорил в первый же день Толкин, « нахамивший преподавателю, как фанера над Парижем, пролетит по двору, и окажется за воротами школы раньше, чем поймет, как это случилось». Свои уроки Толкин начинал со своего рода объявления: – Ребята, вы начинаете изучать физику. Эта наука – основополагающая. Помните, что все, с чем вы познакомитесь, суть частные случаи Главного Закона Физики Вселенной, и называемого Единый Закон Гравитации. Мы не будем изучать Закон Всемирного тяготения, так как он в корне неверен. И когда изучим частные случаи и явления, перейдем к общему единому Закону Гравитации. На факультет Толкина кроме этой троицы попали еще две девочки, которых он отметил на первом уроке по спецпредмету. Девочка, путавшая на распределении русские и английские слова, была дочерью английского дипломата. Потомственная графиня, воспитанная в строгих правилах этикета, в послушании закону, она была слегка надменна. Она словно говорила: «Я не хочу неприятностей, но если вы их ищете, то получите» – Хана Бинс. И тихая, спокойная, с косой ниже колена, цвета спелой ржи, Катя Лесняк. Она словно говорила: «Мы можем жить дружно». Их посадили за одну парту, и они так и просидели до окончания школы. Обе сразу же завоевали звание лучших учениц школы, пропадали в библиотеке, учили больше, чем задавали. Вот только Хана пыталась всем все рассказать, из-за чего ее прозвали Всезнайкой, Занудой, Задавакой. Она проявляла высокую активность на уроках, чем иногда «доставала» учителей. Катя же, зная все, отвечала, только когда ее спрашивали, и никого не «доставала» своими знаниями. Эти, такие разные девочки, быстро подружились и на всю жизнь. И, естественно, Андрей просто не выносил Всезнайку Хану! Однажды ребята, сидели в своей беседке в конце октября, обсуждали, как бы все же улизнуть из школы в лес самостоятельно. Идея, как водится, была Андреева, Роман ее рассматривал со всех сторон, а Саша готов действовать. На беду, этот разговор подслушали подружки. Хана, выросшая в строгом подчинении закону, просто не могла позволить кому-то нарушить правило, запрет. А здесь было явное желание нарушить! Но девочка не была доносчицей. И перед оторопевшими ребятами возникла Хана! И она заявила! – Если вы попытаетесь сбежать в лес, я скажу декану! – Только попробуй, скажи! – пригрозил Андрей. – И не попробую, а скажу. Нам нельзя в лес, ясно? И только попробуй, тронь меня! – Стой, – поймал Андрея за руку Роман, – А ты иди отсюда! – посоветовал. – Я-то пойду, а вот вы в лес не пойдете, иначе скажу декану! – выпалив все это, круто развернулась и убежала. Еще с минуту мальчишки ошалело смотрели на пустое место и друг на друга. – Здесь кто-то был, или мне показалось? – слабым голосом вопросил Андрей. – Ну и фурия! – покрутил головой Саша. – Друзья, нам предъявили ультиматум! – смеялся Роман. – Что будем делать? Две недели ребята искали лазейку, и две недели Хана везде была рядом. Потом похолодало, дни стали короткие, и друзья решили поход отложить до весны. Однако без дела троица сидеть просто не могла. Это были очень любознательные товарищи! Убедившись однажды в правоте слов Иванова, они решили проверить еще одно утверждение преподавателей – «мысль материальна». Оставалось только найти способ. К концу полугодия ребята уже сносно ездили верхом. Их врагини не хуже, если не лучше, к их вящей досаде. Шло необъявленное и негласное соревнование. В этот день Саша и Андрей были в наряде. По правилу школы, те, кто в наряде, освобождены от домашнего задания на завтра. Несмотря на это, Андрей ворчал недовольно, что лучше бы в наряд на следующей, мол, неделе, так как сегодня у Алиева урок. Эту воркотню услышал Декан. – Демидов и Волков! – Обратился к ним во время завтрака Толкин, – Вы снимаетесь с наряда, сдайте смену Анохину и Крутько. Вы выйдете в их смену на следующей неделе. Андрей от неожиданности упустил вилку, и сидел с открытым ртом и хлопая глазами. Саша тоже недоверчиво смотрел на преподавателя. Наконец, опомнившись, ответил: – Есть, сдать смену Анохину и Крутько! – он был старшим в наряде. Андрей медленно наклонился, поднял вилку, посмотрел невидяще на нее, и вдруг бросился тормошить Романа. – Ром, а, Ром! А мысль-то и правда, материальна! Я же хотел на урок Алиева попасть! Класс! После этого случая мальчишки больше никогда не подвергали сомнению слова преподавателей. На факультет Терринг, к Бойко, попали тоже интересные ребята – брат и сестра Дремовы, близнецы. Сначала они были на разных факультетах, но уже через неделю Алиев и Бойко привели их к директору. – Господа Дремовы, решайте, у кого вы будете учиться. – Я с Алиской! – заявил Вася. Так преподаватели выяснили, что здесь верховодит сестра. Это были крайне любознательные существа, к тому же аналитики от природы. Никогда не торопились, сначала выясняли всю «подноготную» по заданию, потом не торопясь принимались за дело. Но выполняли всегда все раньше других. Они тоже «доставали» учителей, попытались добраться и до Иванова. Он отрезал: – Я в институтах не учился, что знаю, вам передаю. Хотите, сами ищите. Подошел и прошел Новый Год, каникулы. На педсовете по подведению итогов первого полугодия учителя несколько удивленно отметили: ребята все! Учатся хорошо и отлично, дисциплина на уроках идеальная, просто не к чему придраться. – Торсион Игнатьевич, поделитесь секретом, как вам это удается? – Уважаемые коллеги! Наша школа платная, и плата, как вы знаете, довольно высока. Вот и все, – вполне серьезно ответил, а вечером, у директора в кабинете, выдал. – Ждите неприятностей. – Это почему же? – поинтересовался Алиев. – Наши коллеги, мягко говоря, не удовлетворены что у наших детей нет никаких пороков: учатся хорошо, дисциплина на «ять» – ну как такое может быть! – Ну, Игнатьич, так мы к такому вроде как готовы. Будем ждать проверок. И проверки начались Весь январь и февраль прибывали разные комиссии. Правда, надо сказать, что нервничали и переживали больше учителя поселковой школы, чем Соколовцы, а дети – так и вовсе не волновались. Их проверки не интересовали. Новые преподаватели, такие, как Иванов, учились вместе с ребятами по спецпредметам, и они привыкли, что с ними на уроках сидят взрослые ученики. Мало ли кто там сидит! Трое неразлучных друзей не теряли времени даром. Троица решила, работая в наряде у Алиева, сделать лазейку в заборе, огораживающем скотный двор. Они работали постоянно в одном углу, иногда переходя с места на место для маскировки. Напрасные надежды! – Кэт! – обратилась однажды Хана к подруге, – чем это Неразлучные там занимаются? – А что такое, Хана? – Да они подозрительно постоянно в одном месте работают. Всегда там крутятся. – Ну и пусть, крутятся, а мы никому не скажем, правда, Хана? – улыбнулась Катя. – Кэт, ты что-то задумала? – подозрительно спросила Хана. – Да нет, просто не будем им мешать. Лесняк, тихая и спокойная, была из тех, что «в тихом омуте черти водятся», она в душе была авантюристкой. Мальчишки, соорудив лазейку, поджидали только подходящую ноченьку. Соколова, потерпев пару месяцев, отправилась прямо к министру образования, прихватив пленки со съемками комиссий и проверок. Добившись приема, она напрямик спросила министра: – Господин Министр! Если вас будут по несколько раз в день отрывать от работы и требовать: «Покажите свою документацию, покажите план работы, расскажите, как ведете переговоры, прием, и т. д. И т.п.», – как вы отреагируете на такое? – Вы задали интересный вопрос. Действительно, так работать сложно. Я выставлю визитеров за дверь. – Усмехнулся министр. – А если это Президент? – Ну, с ним придется побеседовать при закрытых дверях. – Хорошо быть министром! – вздохнула Соколова. – А что делать простым смертным? – Госпожа Соколова, почему такой сокрушенный вид, и, простите, я не вполне уразумел причину вашего визита. – А я извлекла урок. Я директор школы «Фата Моргана». – То-то, я смотрю, и не пойму, почему вы так странно себя ведете. – Понимать-то нечего, – сухо ответила, – За полтора месяца – шесть проверок! Детям, в общем-то, глубоко безразлично, ну а вашим преподавателям! Их первый вопрос утром – испуганное: «Еще никого нет?» И последнее пожелание вечером – «Хоть бы завтра никого не принесло!» Деятельность ваших коллег приносит негативный результат. Преподаватели настолько издерганы, что стали хуже вести уроки. Это недопустимо. У меня школа особая, я не могу ее дискредитировать, допуская низкий уровень преподавания. Я впредь не буду допускать такие комиссии. Против обычных, плановых проверок я ничего не имею, а оправдываться от досужих вымыслов мне некогда. И вообще, приезжайте сами, познакомитесь со школой. – Ловлю на слове, обязательно приеду. Соколова возвратилась в школу как раз перед появлением очередной комиссии. Мягкий голос в ответ на требование пропустить, ответил: – Школа для всех проверяющих закрыта. Несолоно хлебавши, они удалились, а в столицу ушла телеграмма. Прочитав ее, секретарь положил перед министром. Тот, ознакомившись, расхохотался и приказал освободить школу «Фата Моргана» от всех проверок. Соколовцы вздохнули с облегчением. Мальчишки выбрали-таки подходящую ночь, и отправились на поиски приключений. Думали, что никто их не видит, да, на свою беду, не учли настырности Ханы. Выбрались из корпуса, почти пересекли скотный двор, когда раздался крик, полный ужаса. Мальчишки оглянулись и оцепенели: по двору за девочками гнался двухгодовалый бычок. Его оставили на племя, он сейчас уже был ростом со взрослого быка. Ребята бросились обратно. По всему скотному двору были разбросаны огромные тумбы-цветники, в них летом росла клещевина и цвели гвоздики, поэтому в хозяйстве не было мух и комаров. Вот на одну из таких тумб и успели взобраться девочки. Бычок, сообразив, что врага так просто не достать, принялся бодать тумбу. Подбежавшие мальчики вцепились в него. Роман повис на одном роге, Саша и Андрей – на другом, пытаясь свалить его. На шум выскочили преподаватели. Алиев, глянув в окно, схватил ружье со снотворной пулей – оно всегда стояло заряженное. Выбежав во двор, прицелился и выстрелил. Пока все добежали до места происшествия, бычок упал. Девочек сняли с тумбы, а ребята так вцепились в рога, что им пришлось силой разжимать пальцы. Толкин повел всех в медблок, директор и остальные пошли следом, Алиев остался рядом с животным. Врач всех осмотрел, смазал синяки и царапины, прописал покой. Мальчишки пришли в себя, но все время молчали. Как объяснить свое появление на скотном дворе? И поговорить никак – вокруг полно людей! И они хмуро переглядывались, бросая сердитые взгляды на девочек. – Как они? – Да все в порядке, Валентина Антоновна, здесь поспят, а завтра – как огурчики. – Ну-с, дорогие судари мои и сударыни, кто мне пояснит, что здесь происходит, почему весь тарарам? – Строго и сухо спросила директор, оглядывая всех по очереди. Пока ребята мрачно переглядывались, решая, кому, как, и что сказать, заговорила Хана. Законница Хана, Зануда и Задавака, сказала такое, что у ребят открылись рты, и глаза на лоб полезли! – Валентина Антоновна! Простите меня, это я виновата. Я хотела Гаврюшу хлебом угостить, он был вечером неспокоен. Я читала про племенных быков, что они женщин слушаются, и решила его успокоить. – Она всхлипнула. – А Лесняк меня отговаривала, одну не отпустила. Но мы его не выпускали! – она непроизвольно вздрогнула, – Мы даже еще до него и не дошли, когда он распахнул ворота, – она снова вздрогнула, – и погнался за нами. Если бы не мальчики, он бы нас достал. Ребята, наверное, слышали наш спор, и пошли следом. Роман, Андрэ, Саша, спасибо вам! Обняв девочек, директор сказала: – Глупые вы девочки! Племенных быков с теленка воспитывает одна женщина, и только ее он слушается. Успокойтесь, все уже позади, идите спать. Несколько недоверчиво оглядев ошалелых «рыцарей», она отправилась к Алиеву. Он еще находился на месте происшествия. Стоял, хмуро глядел на бычка. Всегда веселый, сейчас был темнее тучи. – Ну, что там, Ибрагимыч? – А вот что, – он держал в руках какой-то комок. Это были крепко сбитые в ком шишечки дурнишника. У них очень твердые и острые шипики. Если их набросать в мышиную или крысиную нору, грызуны оттуда сбегут – шипы их сильно ранят. – От такого удовольствия под хвостом не только на девчушек кинешься. – И что теперь с ним? – Да утром проснется, переведу в другой загон. Идите-ка сюда! – Позвал и пошел к загону, показал замок. – Я его на ночь лично запирал, – пояснил, – Днем коров гоняли, он неспокойный был. А это, – и снова показал на замок, – не дети сделали. Какой-то дуболом работал. Не умеешь, не берись! Да, а как там наши дамы и рыцари? – Да ничего страшного. Царапины, синяки и небольшой испуг. – Надеюсь, на время они успокоятся, – усмехнулся, наконец, Алиев. – Вот таким я тебя, Ибрагимыч, больше люблю, – тоже улыбнулась директор. Двор после происшествия осмотрели, нашли лазейку. Ее заделали, и все затихло. Но Алиев нет-нет, да и поглядывал на «рыцарей» – ему показалось, что они не с той стороны к бычку бежали. Однако, верный своей привычке, промолчал. А в школе после того случая появилась Великолепная Пятерка Неразлучных. У мальчишек появилось некое облагораживающее начало, и отличные помощницы в учебе. Девочки сами ничего не пропускали, и ребят подгоняли. У девочек же появилась мощная защита. Очень скоро все усвоили, что за Зануду, Задаваку, и Всезнайку схлопочешь кулак, а то и запросто, все три сразу. Крайне редко они бывали далеко друг от друга. Катя в их компании, тихая и незаметная, вроде, тем не менее, была душой группы. Ее слово было решающим при обсуждении любой проблемы, тихое «нет» значило куда больше, чем громкое Андреево «Даешь!» Однако, Катя, как и все они, крайне редко отказывалась от идеи из-за ее опасности. Лишь очень серьезная опасность могла ее остановить. Если же идею подавала она, то сама ее и полностью разрабатывала. В одном из нарядов, в апреле, Саша и Андрей работали в подвале Центральной башни. – Сань! – позвал Андрей, – Иди, глянь, какой-то ход! Саша подбежал. Толкнули дверь, она открылась. Постояли, послушали, тихо. В нишу шли провода и трубы, там было темно. – Сань! – зашептал Андрей, – давай, слазим, поглядим, а? – Андрюха, мы, во-первых, без света, а к тому же спички могут быть опасны, и, во-вторых, сюда кого-нибудь может занести. Давай отложим, скажем нашим, и все вместе посмотрим. Андрей с досадой согласился. – Андрюха, ты у нас, конечно, генератор идей, – сказал Роман, услышав про туннель, – однако туда идти опасно. Нужны фонарики. Мы можем попросить, пусть нам из дому пришлют, а тогда и пойдем. Все туннели и подвалы были оборудованы сигнализацией по утечке газа, и абсолютно все ходы и выходы контролировались с ЦПУ Главного компьютера. Но ребята этого не знали. Через две недели вся пятерка получила из дому фонарики и запасные батарейки, и начались поиски и исследования, преимущественно ночью. Директор, ясное дело, скоро об этом узнала, но не стала пресекать неуемных. Обнаружил их Исаев. Он ежедневно утром просматривал видеозаписи, заметил хитрецов и доложил директору. – Долго же они добирались, – усмехнулась она. – Валентина Антоновна, почему вы ничего не скажете ни ребятам, ни преподавателям? – поинтересовался Исаев. – Андрей Михайлович, это же такие существа, которым необходима тайна. Пусть она будет у них, а мы проконтролируем. Это намного дешевле, чем не знать ничего. – С вами и впрямь, не соскучишься. Ну, будем контролировать! – Хмыкнул Исаев. Он с нескрываемым интересом просматривал по утрам пленку, отмечая быстроту их работы. Он заметил, что ребята составляют карты. – Валентина Антоновна,! Эти шельмецы уже карту ходов составили! – довольно хохотнув, сообщил директору, – Обстоятельные шкоды! Довольно скоро ребята выяснили, что войти можно лишь в тот туннель, из которого вышли. Все туннели открывались только изнутри – дополнительная предосторожность от несанкционированного посещения. У друзей больше не было необходимости бегать по двору тайком. Они спокойно ходили по коммуникационным ходам. Стояла середина апреля, любимая пора директора. Цвели все первоцветы. По склону горы пробегало под ветром фиолетово-розовое пламя сон-травы, любимого ее цветка. В кабинет вошел Иванов, недовольно хмурясь, и с порога заявил: – Так дело не пойдет, Валентина Антоновна – Что случилось, Петр Ильич? – придвигая кресло, поинтересовалась. – Присядьте, и поговорим спокойно. – Скажите, какой сейчас месяц? – Апрель вроде, а что? – А потом? – Май, потом июнь. В чем дело? – Валентина Антоновна, я так понимаю, что мое здесь дело – научить этих шалопаев разбираться в травах. Но в самое благодатное время – лето – у них каникулы. Я, разумеется, и сам травы соберу и насушу, но… – Спасибо, Петр Ильич, я поняла вас. Полагаю, вы с Виталием Петровичем говорили на эту тему? – он кивнул. Нажав кнопку на пульте, пригласила: – Виталий Петрович, будьте добры, зайдите ко мне. Петр Ильич, вы должны понимать, – входи, Петрович! – ответила на стук в дверь. Вошел Бойко. – Вы меня звали, Валентина Антоновна? – Да. Нам нужен ваш совет. Вот Петр Ильич говорит, что нужна летняя практика для детей. Это несложно – пять смен по 30 человек. Сложно другое – ваши отпуска летят в тартарары, а с меня профсоюз голову снимет. – Мой отпуск можно перенести на январь-февраль, – вставил Иванов. – А вас, Виталий Петрович, я не отпущу во время учебы, даже не проситесь. Что делать? – А я с Алиевым договорюсь. Шесть недель его, шесть мои, и все будет отлично. – Точно договоритесь? – Точно договорюсь. – Ну, вот мы все и решили, Петр Ильич. – Благодарю! – И Иванов вышел. В лучших традициях проверяющих, министр прибыл в школу в конце апреля, обычным транспортом, без предупреждения и без свиты. По дороге в автобусе прислушивался, о чем говорят люди, но никакого компромата не услышал. Попробовал осторожно порасспросить попутчиков. Однако, тоже безрезультатно – реакция на школу положительная. Местное население не только примирилось, но и явно гордилось такой необычной фермой, и еще более необычной школой. У ворот его спросили, как и всех посетителей: – Назовите себя и цель вашего посещения. – Министр просвещения, прибыл на встречу с директором. – Пропустить в Большой Кабинет. – Проходите по дорожке, никуда не сворачивая.. Открылась калитка, министр вошел в школьный двор. Он шел медленно, рассматривая все. Раскрылась входная дверь, засветилась стрелка на полу, указывая путь к кабинету директора. Министр постучал, дверь распахнулась. Соколова приветливо встретила гостя. – Проходите, господин Министр, располагайтесь удобно. Школа Волшебного Искусства вас приветствует. Кабинет директора обычно поражал всех. Столько здесь всякой техники, приборов, Малый Пульт Управления, и рядом с компьютером лежала …Волшебная палочка и хрустальный шар! Явно несовместимые вещи! Министр заворожено уставился на этакое чудо. Хозяйка слегка насмешливо наблюдала. Наконец гость опомнился. – Простите, госпожа директор, здравствуйте! – все еще косясь на палочку, поздоровался. – Здравствуйте, господин Министр, – спокойно ответила хозяйка, – каким ветром к нам? – Специальным, знаете ли. Хочу сам увидеть, что такое Школа Волшебного Искусства. Вы разрешите мне вас проинспектировать? – У меня есть выбор? За закрытыми дверями мы уже беседовали, так что вы можете знакомиться со всем и со всеми. Но есть одно условие: – Министр удивленно посмотрел, – На уроки после преподавателя запрещено заходить, и по классу во время урока ходить тоже нельзя. Исключений нет. Либо вместе с учениками, либо ждите конца урока. – А вы еще противней, чем у меня в кабинете! – Засмеялся Министр. Ему понравилась позиция директора. – Вам дать гида, или вы сами побродите по школе? – Можно, я пока с гидом? – Господин Министр, если вы задержитесь на несколько дней, то мы вам предоставим комнату. – Я что, буду вашим пленником? – Зачем же? В вашем распоряжении вон та зеленая машина и рейсовый автобус. Вы абсолютно свободны. – Она нажала кнопку на панели. Вскоре в дверь постучали. – Входите, Егоров! На пороге стоял средних лет мужчина. Одет строго, не подумаешь, что водитель. – Егоров, вы в полном распоряжении господина Министра на все время его пребывания у нас. Это ваш водитель, господин Министр. – Слушаюсь, профессор! – ответил Егоров, достал прибор и протянул Министру. – Если вам нужна машина, нажмите эту кнопку, и через пять минут я буду у крыльца. Я могу идти? – Да, благодарю, вы свободны. Министр вертел в руках прибор. – Скажите, вы всегда так решаете вопросы? – Если в моей компетенции, всегда. – Сухо ответила, нажимая еще одну кнопку. – Я слушаю, Валентина Антоновна! – Александр Ибрагимыч, вы свободны? – Да, свободен. – Будь добр, зайди в Большой. Сейчас я дам вам гида – лучше его вряд ли кто расскажет и покажет. Министр, заинтригованный, ждал. Распахнув дверь, в комнату стремительно вошел мужчина явно восточного типа, с пучком черных волос на затылке. – Здравствуйте! Валентина Антоновна, что случилось? – Не пугайтесь, Александр Ибрагимыч, познакомьтесь – господин Министр просвещения, хочет лично познакомиться с нашей школой. А это наш преподаватель по спецпредмету «уход за магическими животными», Алиев Александр Ибрагимович. Мужчины пожали друг другу руки, причем Алиев явно испытывал гостя. Похоже, остался удовлетворенным. – Господин Министр, профессор Алиев покажет вам все, что хотите, в том числе и комнату, если вы все же рискнете у нас заночевать. – Валентина Антоновна, вечно вы находите мне работу! – фыркнул декан Арлеона, и пригласил гостя к выходу. Погуляв по школе, Министр поинтересовался, на свою беду: – А какие у вас есть магические животные? Алиев, непревзойденный иллюзионист и мистификатор, у которого могла поучиться вся династия Кио и Дэвид Копперфилд, ответил. – Мы их маскируем под обычных животных, дабы не пугать местное население, видите, школа, как на ладони. Но вам покажу. – И подвел гостя к коновязи. К огромному изумлению, и даже ужасу, Министр увидел, что вместо лошадей стояли привязанные одноголовые драконы! А Алиев, бесстрашно стоял рядом с ними, и поглаживая, спросил: – Хотите прокатиться? – Верхом? – скрывая дрожь, поинтересовался гость. – Верхом? – Критически оглядев его, задумчиво протянул хозяин. – Да нет, вы на этих зверях не удержитесь. У нас есть кареты. Так как? – Хорошо, я согласен. Алиев, теперь уже с уважением поглядев на собеседника, махнул кому-то рукой, и позвал: – Игнатов, запрягите Курортника в серую карету! Подбежал сероглазый крепыш. – Есть, Курортника в серую карету! – отсалютовал Роман. У Министра от удивления открылся рот. А Роман подошел к дракону, похлопал его по шее. Зверю такое обращение понравилось. Он положил голову мальчику на плечо, закрыв глаза и тихо попыхивая дымком. – Вы ребенку доверяете? – Курортник – спокойный зверь, – отмахнулся Алиев, скрывая усмешку. – пошли, это дело долгое. Спустя полчаса Министр ехал в кабриолете, запряженным одноголовым драконом. Прокатив гостя вокруг фермы, Алиев сдал коня Роману, и повел Министра на ужин. Удивляться Министр уже был не в состоянии. От такого обилия впечатлений не знал, что и думать. – Ибрагимыч, что ты с гостем-то сделал? – поинтересовался после вечернего чая Бойко, когда они остались вдвоем. – А его на огнедышащем драконе прокатил. Ничего, крепкий мужик, однако! – ухмыльнулся тот. Министр задержался на два дня. Он, правда, больше не катался на драконах, но дотошно выспрашивал у директора, где, что, как и откуда. Преподавателям сказали, что это отец одного из будущих учеников, и они чувствовали себя свободно. Правда, и сообщение соответствовало, в общем, действительности. Министр решил, что его сын подрастет, и будет здесь учиться. Побывав на уроках, выяснив, как живут и учатся дети, Министр заявил на вечернем директорском чае в Большом Кабинете (Личный кабинет директора не всем показывали). – Госпожа директор! Господа преподаватели! Я, просто поражен тем, что вы затеяли. Но, скажу вам по секрету, если б знал, что это такое, не дал бы разрешение. Грандиозность вашего дела поражает. Если дети и правда, будут уметь то, что умеете вы, – я не знаю, этому нет ни цены, ни названия. Благодарю вас за прием. Школа на два года была освобождена от всех проверок. Ребятам объявили о летней практике, отказов не последовало, и в 20-х числах мая вывесили график отработки. Получалось, что школа отдыхала с 15 по 25 августа. В конце года дети начали обучаться левитации. Вообще, этот, первый, год, их не слишком-то нагружали спецпредметами. Ребята пришли обычные, физически не очень сильные, и на этом курсе делался больший упор на развитие и усиление их иммунитета, здоровья, выносливости. Ибо в МАГИИ, как нигде, справедлива пословица: «в здоровом теле – здоровый дух». Обучение волшебству требует огромных физических усилий, поэтому на первом курсе упор делался на предмет Косовой, и физкультуру. Они тренировали мышцы, суставы, внутренние органы. Ведь не секрет, что йоги, ламы, некоторые священники, целители, могут проявлять недюжинные способности – поднимать неподъемные тяжести, прыгать дальше и выше, дышать в ядовитых средах. На все эти действия уходит НЗ организма, и его необходимо пополнять вовремя, но немногие умеют это делать. Поэтому здоровье и умение держать его в норме – для МАГА первоочередная задача. Но она должна иметь свою нишу, как и пища, не мешать основной работе. Приведя здоровье в норму, и потом поддерживая его профилактически, человек способен долгие годы жить полноценной и активной жизнью. Теперь, после года обучения, детей было не узнать! Стройные, подтянутые, красивые той красотой, которую дает только здоровье, они теперь могли выдержать любые нагрузки. Приближалось окончание учебного года, получение ребятами волшебных палочек. Палочки делала сама директор, еще с тех пор, как задумала создать школу, и их было достаточно. Школа потеряла трех учеников. Их не отчислили, а просто забрали родители. Не помогли ни слезы детей, ни разговоры преподавателей. В спальне Романа освободилась кровать, которой предстояло стать пристанищем для самых разных людей и существ. В последний день перед отъездом дети получали волшебные палочки. Когда у директора спросили, почему в конце года, а не в начале, она поинтересовалась: – А как вы себе представляете забрать палочку у отчисленного? А оставить ее в руках неуча – самое безответственное дело. Он же за год хоть чему-то научился? И пойдет махать ею направо и налево. У него и так стресс – отчислен. Утром во дворе были поставлены буквой «П» накрытые для торжества столы. В середине свободного пространства стояло три маленьких стола, на них разложены Волшебные палочки. Они были сделаны из разного дерева и разной длины и толщины. У первого столика стояла директор. Когда все уселись, она заговорила: – Ребята, у нас сегодня важное дело. Вы получаете Волшебные палочки, ваш главный инструмент. Храните их, не машите направо и налево без толку. Помните, МАГИЯ бестолковых НЕ ЛЮБИТ! Вы будете отвечать за совершенные действия без скидки на возраст и незнание. Это НЕЗЫБЛЕМЫЕ ЗАКОНЫ МАГИИ. Выбирая палочку, помните: она должна удобно лежать в руке, греть ее, взмах должен быть свободным и красивым. Тогда это ваша палочка. Я называю фамилию, вы подходите к столу и не спеша перебираете палочки, пока не найдете свою. Если на этом столе ее нет, переходите к следующему. Отыскав палочку, идете на свое место. Понятно? – Да! – Тогда начинаем. Антонов Иван! – Вышел высокий мальчик. От давешнего нескладехи не осталось и следа. Не торопясь, он подошел к столу, и стал искать палочку. Наконец, одна ему понравилась. Взял, взмахнул ею, и побежал к своему столу. Директор, не торопясь, продолжала называть фамилии. Сначала у столов образовалась толпа, но постепенно она рассеялась. Ребята, отыскав свою палочку, довольные, шли на свои места. Саша выбрал себе палочку из ивы, Катя из можжевельника, Роман из дуба, Андрей из бузины, Хана долго перебирала, пока остановилась на палочке из вишни. – Ну, дорогие мои волшебники, – снова заговорила директор, когда все уселись на места, лишние палочки и столы были убраны, – теперь пируйте, веселитесь, до ночи. Утром первая смена на практику, остальные – по домам. Вас будут ждать автобусы. Счастливого вам лета, веселого отдыха. Осенью ждем вас обратно. 30 августа все сюда. Однако помните – ВНЕ ШКОЛЫ МАГИЮ НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ!!! Не хвалитесь тем, чего еще толком не умеете. В школе стояла непривычная тишина. 30 человек, оставшихся на практику, уходили с утра на весь день, прихватив «сухой паек», иногда и на 2—3 дня, с Ивановым и Бойко. По предмету Иванова дети не пользовались учебниками. Он выразился однозначно: «Эта белиберда не сделает из вас знатоков». И стал вести уроки по-своему. Он подводил ребят к растению и говорил: – Сегодня такая-то фаза Луны. В этот день это растение имеет такие-то свойства и обладает такой-то – силой» – И такой урок запоминался навсегда. Поэтому все ученики имели диктофоны и фотоаппараты, кинокамеры. Они со своим наставником собирали травы, как-то особо мудрено их сушили и обрабатывали, готовили снадобья. Соколова не вмешивалась. Иванов отвечал ее требованиям. По окончании торжества по вручению Волшебных палочек, преподаватель по трудам Хохлов Олег Борисович попросил директора: – Валентина Антоновна, научите меня делать Волшебные палочки. Вам этим делом сейчас заниматься сложно. – Это почему же, Олег Борисович? – А сколько вы их сделали в этом году? – прямо спросил он. Она немного подумала, потом усмехнулась. – А вы, пожалуй, правы. Согласна, очень мало. Подловили вы меня, профессор Хохлов. Сейчас у вас отпуск, вернетесь, начнем работу. До начала приема оставалось две недели. Они стали для директора своеобразным отпуском, который она использовала полностью. Соколова страстно любила лошадей. Итак, она объездила весной молодого трехлетку, и на нем выезжала на прогулки. Высоконогий, черный, как смоль, с белой гривой и хвостом, жеребец по кличке Вулкан подчинялся только директору и Алиеву. Когда они готовили жеребчика к объездке, Алиев предложил: – Антоновна, давай, я это сделаю? Ты же видишь, что это такое – запросто может сбросить. – Ибрагимыч, по секрету тебе скажу: если меня сбросит конь, это будет последний день моего директорства. – ответила Соколова, ладя седло. – По секрету и тактично я тебе скажу, что если тебя сбросит этот дьявол, то последним будет не только твой директорский день! – Сообщил ей помощник. – Вот и прекрасно! – улыбнулась Соколова, – я тебя тоже люблю, Ибрагимыч! Выехав на бугор, она взглянула вдаль. Там, на пригорке, сидели ребята и слушали своих учителей. Тронув коня, Соколова помчалась по полям фермы. Начался прием в школу. Директор была приятно удивлена, так как в этот раз желающих оказалось намного больше. Но принять школа могла только 200 человек. Полная загрузка школы к седьмому курсу была 1400 человек. И школа заполнялась постепенно, также постепенно добавлялись предметы и преподаватели. Местные учителя, не попавшие в школу, жестоко завидовали коллегам, и утешались тем, что «терпят за веру». В «волшебной» школе выше зарплата, и ее меньше терзают разные комиссии. Соколовой удалось доказать целесообразность перевода местных детей в ее школу, по мере «подрастания» волшебников, с пятого класса обычной школы. Она справедливо полагала, что дети скорее подружатся, чем их несговорчивые и упрямые родители. Жить в окружении недоброжелательства школа могла, но не желала. При приеме вновь не обошлось без неприятностей. В этот раз инвалидов было еще больше. Некоторые приехали вторично. Но, слава Богу, все кончилось. Бойко ушел в отпуск, его сменил Алиев, и Лесные уроки продолжались. В эти теплые летние вечера преподаватели часто собирались в беседке Неразлучных. Вот и сегодня сидели у костра и разговаривали. Разговор вертелся вокруг темы путешествий во времени. Иванов, несмотря на то, что не имел высшего образования, читал много, и не только профессиональной литературы. Любил он также и фантастику. Впрочем, все, кто работал в этой школе, так или иначе, читали литературу по этой теме. Иначе они бы никогда сюда не пришли бы работать. – Чего только не применяют для этих путешествий! И система зеркал Козырева, и мощные электромагнитные поля, а самой сути времени не понимают. – Антоновна, что ты хочешь сказать? – поинтересовался Толкин. – Да вот, в некоторых фантастических произведениях на эту тему есть заковыка – зацикленность или временная петля. Вернулся назад, или попал вперед, что-то там изменил, и все – круг замкнулся. Повторяются одни и те же действия, бесконечно. Нарушен закон ПСС – Причинно-следственных Связей. Знаете, сама теория Относительности и читается, и трактуется неверно, из-за чего и придумали виртуальность. – Давай-давай, любимая, мы внемлем, – ухмыльнулся Алиев. – Даю, дорогой, слушай: НЕВОЗМОЖНО превысить скорость света в ДАННОЙ ВРАЩАЮЩЕЙСЯ системе, НЕ ИЗМЕНИВ агрегатно-энергетического состояния тела. – Это как же? – Да вот так, Петр Ильич. Ее друзья давно знали про пристрастие директора к подобным темам, и теперь ожидали очередной идеи. – Наше волшебство происходит со скоростью, несколько ниже, чем скорость света – скорость, при которой тело еще сохраняет свое состояние, не деформируется, то есть, не горит, и время воздействия тоже имеет значение. А есть процессы, проходящие со скоростями намного более высокими. – Да, виртуальные скорости намного выше. – Не болтайте чепухи и не повторяйте ее за другими. Виртуальность – нежелание признать очевидное, а именно: Скорость света различна в разных системах. С нею связаны наши биологические часы, все явления волшебства и экстрасенсорики – ясновидение, предсказания, и т. д. – Ну, а время как? – Его скорость в данной системе всегда кратна скорости света. Она подвержена некоторым флуктуациям, внешним воздействиям. Отсюда и эффекты провидцев. Мы можем попасть в прошлое или в будущее, но нельзя ничего там изменить, ибо мы не возвратимся обратно. Попадем во временную петлю, и конец. – Ты уверена в этом? – Спросил Толкин. – Игнатьич, я предполагаю. Мне некогда заняться проверкой. Предлагаю это тебе на досуге, ты же физик-теоретик. – Ну и порученьице, скажу я вам, любезная! – Не только же мне их иметь, – ухмыльнулся Алиев В последнюю смену попала Великолепная Пятерка. Всем преподавателям она нравилась, и все они немного завидовали Толкину. А он все чаще почесывал затылок. Эта Пятерка была еще та! Однажды, возвращаясь с занятий, ребята задержались на склоне гряды. Калитки, ведущие во двор, имелись со всех сторон, но Иванов обнаружил какое-то редкое растение, и вся группа расположилась на склоне над водоемом. Все отдыхали, нежась под августовским солнышком. Мальчики выбрали огромный валун, уселись, освободив место подружкам, но Катя, проходя мимо, обронила: – Мальчики, не надо здесь сидеть, идите с нами, – они тоже нашли удобную ступеньку и уселись. – Вы еще сами к нам прибежите! – отмахнулся Андрей от Кати, но она возразила: – Андрюша, лучше идите к нам, и побыстрее. – Слушайте! – вдруг проговорил Саша, – а может, она права! Вспомните, если Катюша говорила, что там опасно, то всегда так и было. Помните, в лесу, когда Вовка в ручей сверзился? Катя не пустила нас на вроде бы крепкий край оврага. А Вовка, он же самый умный, полез, и вместе с землей обвалился. Изрядно тогда вымазался, благо, ручей неглубокий оказался. А когда мы в другом месте к такому же краю подошли, так она посоветовала вниз глянуть, а там, помните, во-от такая лисичка выросла! – Так, друзья, пошли-ка отсюда! – поднялся Роман и столкнул ребят с валуна. – Пошли к девчонкам. Девочки, принимайте гостей! – Всегда рады! Мальчишки сидели, блаженствуя, а Андрей нет-нет, да и поглядывал на валун. – Смотрите! – неожиданно вскрикнул. Все обернулись. – Замрите! – приказал Иванов. Над валуном, потревоженная ребятами, показалась крупная гадюка. Со зловещей грацией она вытекала из-под камня. Замерла, высоко подняв голову, украшенную тонким обручем с ярким камнем в центре лба. Потом свернулась кольцом на камне, словно греясь на солнышке. При этом она не вся вылезла! Толстое туловище, спина расписана четкими черно-серыми узорами. И вот, погревшись, она незаметно для глаз стала стекать назад, под камень. Наконец, вся скрылась. Все смотрели, как завороженные. – Какая смертоносная красота! – тихо произнесла Хана. – Внимание! – прозвучал голос учителя. – Запомните эту окраску. В наших краях это самая ядовитая степная гадюка. Яд по действию сравним с ядом кобры. Я, однако, не предполагал, что существуют столь крупные экземпляры. Ее яд нужен для многих снадобий, но у меня его нет, и добывать не умею, и вам не советую. До больницы не доберетесь. – сурово закончил. Потрясенный, Андрей затряс Катю. – КАК ты это узнала? Этот вопрос интересовал всех. Роман освободил девочку из захвата друга. – Ты что, убить ее хочешь? А правда, Катерина, как ты узнала, что там гадюка? – Мальчики, я не знала, кто там. Просто я почувствовала враждебный фон, вроде: «Не подходи, опасно». Кстати, вы не сдадите, друзья, у Толкина биополе, если не потренируетесь. В результате Алиев решил повнимательнее присмотреться к Лесняк, но ничего никому не сказал. Иванов тоже заметил этот Катин дар, и тоже внимательно за ней наблюдал. На тот валун больше никогда никто не садился. Ребята прозвали его «Дом Степной Хозяйки», даже не подозревая, насколько верно. Эта Гадюка была Главной над всеми рептилиями Донбасса и Приазовья. Ей каждый день теперь приносили молоко, змея его с удовольствием выпивала, и отплатила по-царски: Ни одна рептилия не смела укусить людей, имеющих отношение к школе или ферме. Даже если кто-то нечаянно наступал змейке на хвост, она, зашипев, уползала прочь. Так школа получила первое свое волшебное существо, но никто, в том числе и Алиев, этого еще не знал. А змея, кроме того, еще и охраняла школу, ежедневно обходя угодья, проверяла, все ли в порядке. Этот страж был очень серьезный. Предоставленные самим себе после занятий, Неразлучные часто до самого отбоя уходили снова тайком в ближайшую лесополосу. Там мальчишки строили некое плавсредство. Испытать его, дабы не попасть на глаза преподавателям, решили на озере, километрах в трех от школы. Хана сразу и недвусмысленно заявили, что если они сбегут, скажет декану. Но работать друзьям не мешала. Они с Катей, взяв учебники, прорабатывали пройденный материал, и знакомились с будущим курсом. Иногда к ним присоединялись и ребята. Окончив практику, замаскировав свое детище, все отправились на две недели домой. С 16 августа школа окончательно опустела. Оставив ее на Алиева и Иванова, Соколова села на Вулкана и уехала отдыхать. С подачи Неразлучных, по двору теперь в купах и кустах, были оборудованы беседки. Когда в одном месте столько существ, у которых энергия бьет через край, необходимо иметь им место, где можно уединиться, иначе наломают дров. Эту роль и исполняли беседки. Впрочем, далеко не все кусты были приведены в порядок. Для грядущих новичков места еще хватало. В одной такой беседке вечером за костерком сидели Алиев и Иванов. – Интересно, где сейчас наш директор? – Задумчиво проговорил Иванов. – Вы, Александр Ибрагимович, ее хорошо знаете, да? – Ну, где она, знает Вулкан. А я ее хорошо знаю, это точно, более десяти лет. Мы все хозяйство вместе поднимали. Эта женщина – феномен! Ей за 80, а она лошадей укрощает! Мы все, кроме Косовой, ее старая гвардия. Директор – очень редкий экземпляр, – улыбнулся Алиев. – А я ей лет на тридцать меньше дал. Меня вот что удивляет: вы все с ней держитесь на равных, спорите, даже иронизируете иногда, настаиваете на своем, она вам уступает, и все же – директор. – Вот и видно, что вы не знаете Соколову. Она уступает ТОЛЬКО тогда, когда все идет по ее сценарию. Просто она считает, что мы должны иметь вид того, что все идет по-нашему. Кстати, она не держит специалиста, не умеющего поставить перед ней проблему. Вы отработали год, и остались, скорее всего, навсегда. Она хороший руководитель. – Теперь мне понятно, почему вы все ее любите. А я, признаться, сначала подумал о другой причине. Все же женщина и молодые мужики… – О другом?! – изумился Алиев. – Да нам такое и в голову не придет! Она так отбреет, что на ночь, вместо «Отче наш», будешь молиться: «Господи, пусть директор другим приснится, не мне», – хохотнул Алиев. – Ну, Петр Ильич, и придумали ж анекдот! Погодите, вы еще столкнетесь с ней по разным вопросам, убедитесь сами. А почему вы на самой первой встрече вышли с поселковыми учителями? – Понимаете, я тогда растерялся малость. Был огорошен: агрономы, профессора, и я – простой сельский знахарь. Видно, бабенке делать нечего. Но зарплата – вещь убедительная. Потом стал работать с Бойко, с вами. Мнение изменил. Здесь учат серьезным вещам. Да и ребята – это же чудо, просто презанятные дети. Чего стоит эта Лесняк! А мисс Бинс будет, вероятно, травницей. – Кстати, насчет свободы обращения. Вы заметили, что несмотря на такую, как вы изящно выразились, свободу, мы не похлопываем директора по плечику и не берем ее дружески за ручку? Это опасно, как прикосновение к электрическому скату и чревато потерей уважения. Навсегда. Да, Петр Ильич, наш директор знает, что делает, – подытожил Алиев. 24 августа вернулась счастливая Соколова. Соскочив с коня и бросив повод Алиеву, поинтересовалась: – Как вы тут без меня? – Нужно адрес оставлять! – засмеялся тот, принимая коня. – Адрес! Вот здорово! Вы что, не волшебник, Александр Ибрагимович, или забыли о мысленной связи? Не ожидала от этого от вас никак! ГЛАВА 2 Новые заботы, новые дела Начали собираться преподаватели, начался новый учебный год: расписание, тренировки, наряды, назначение старост факультетов и школы. В прошлом году этого не было. Пятый класс учился по прежнему графику, а вот с шестого он менялся. Теперь ребята учились 3 дня в обычной школе, 3 – по спецпредметам. Пришлось директору добавить зарплату преподавателям за работу по субботам. Поселковые ребята учились по общему графику, и в наряды ходили также. Они и обедали в школьной столовой бесплатно. Родителей это устраивало – такого питания они не могли обеспечить. Директор мотивировала это решение так: «Я не могу допустить, чтобы кто-то смотрел голодными глазами на наших детей. Мы можем себе позволить их накормить». Играя во дворе, пользуясь библиотекой, спортзалом, и так далее, поселковые ребята, не могли, однако, попасть на спецзанятия и в корпуса волшебников. Некоторых это обстоятельство очень нервировало. Приехавшие 30 августа делились новостями, а Неразлучные улизнули проверить плавсредство. Все было на месте. После торжественного распределения они помчались в здание. – Интересно, куда это они намылились? – поинтересовался Бойко. – Думаю, сегодня мы их не скоро увидим. – ухмыльнулся Алиев. Толкин, захлопотанный новичками, не отреагировал на диалог, и ребят до отбоя никто не искал. Впрочем, на ужин они исправно явились. На втором курсе добавился ряд новых предметов: Левитация, Защита от Темных Искусств, заклинания и телепатия. Последнее слово ребятам не понравилось, и они заменили его на «контакт». Защиту и заклинания на 2—4 курсах вела Соколова, телепатию и биополе – Толкин, левитацию – Косова и Демешко. Соколова приступила к занятиям. – Ребята, вы начинаете новый курс, – Заклинания и Защита от Темных Искусств. Сегодня у нас урок вопросов и ответов. Спрашивайте, что вас интересует – Профессор, а мы будем изучать рамки, маятники, пентакли? – Нет. Дело в том, что всякие рамки, грузики, лоза – ничего не значат. Они – не приборы. Прибор, ловящий энергию – мы сами. Это наша способность воспринимать энергию, наша чувствительность, умение владеть собой. Наконец, наша вера в свою непогрешимость – самое опасное чувство. Кстати, вы уже знаете, нет плохой и хорошей энергии. Есть совместимая с нами, и несовместимая. Энергия, как и НЕПРЕЛОЖНЫЕ ЗАКОНЫ, не бывает плохой или хорошей. Мы в процессе обучения рассмотрим эти предметы, как они работают, но пользоваться ими не будем. Пентакли – это мощная Магическая защита. Вот только ее сила опять-таки, зависит только от нас, нашей воли и смелости, силы. Скажем, бронежилет спасет от пули, а базука разнесет его хозяина вместе с жилетом. Их мы тоже рассмотрим, но работать с ними не будем. – Профессор, а что делает Волшебная палочка? – Хороший вопрос, Торунов. Волшебная палочка сама НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ!!! Она помогает концентрировать ВАШУ энергию, физическую, психическую, все ее виды, направляет ее. Это ЕДИНСТВЕННАЯ И ГЛАВНАЯ задача всех волшебных палочек, посохов, жезлов. Мы будем изучать их и правила работы с ними. – А как появляются разные вещи? – Именно этому – умению материализовать свои мысли и желания, превращать одни предметы в другие, – она взмахнула палочкой над столом, ручка взлетела, превратившись в бабочку, – мы и будем вас учить. Но сначала правила Техники Безопасности. Помните, они написаны кровью и жизнью тех, кто их нарушал. Итак: 1. Магия не делает ссылок на возраст и незнание, пол – сделал, ответь. 2. Волшебная палочка – твой главный инструмент. Обращайся с ней правильно. 3. Прежде, чем применить заклинание, выучи контрзаклинание. 4. Не хвались всуе своим умением – всегда найдется кто-то, более умелый. 5. Никогда не теряй самообладания. Магия не терпит паникеров и трусов. 6. Не верь в мистику, и не нагнетай ее. В мире все познаваемо. Нет таинственного, есть тайное. – Даже Бог? – Даже Бог. Но познавший Бога – погибнет. Как вы думаете, почему? – Наверное, это страшно. – Так, еще кто? – Если не страшно, так может, очень приятно, дальше и жить неохота? – Как это – неохота жить, если приятно? – Профессор, а может, познав сущность Бога, больше не остается тайн. Нечего познавать, искать, жить не к чему? – Думаю, Дремова, ваш ответ ближе всех к истине. Итак, ребята, вы будете учить заклинания, учиться защищаться от Темных Искусств, будете отрабатывать умение вить заклинания голосом, мысленно, руками и волшебной палочкой. Впереди у вас очень трудная и интересная учеба. Профессор Толкин вам пояснит сущность энергетических воздействий, на химии вы узнаете, что такое пространственно-кристаллическая решетка, и научитесь изменять ее по своему желанию. Уроки профессора Косовой помогут вам все это усвоить и увидеть, а мы вас научим этим всем правильно управлять. – А магические существа у нас будут? – Ребята, наша школа еще очень молода, не обзавелась пока ими. Они к нам приглядываются. Но я уверена, появятся. (Она тоже не подозревала правды про Гадюку). Я точно знаю, что в лесу есть Хозяин, Леший, и мы не должны его сердить. В этом году профессор Алиев будет проводить Лесные уроки на природе, вы узнаете много интересного. Демешко вел физкультуру, и жаловался, что путает, кому что можно делать. Директор в ответ посмеивалась. Ребята отлично учились, и даже поселковые подтянулись, что отметили все учителя. На педсоветах обычно присутствовал замдиректора Толкин, но его ребят всегда хвалили, так что эта обязанность не была грустной. Хохлов начал изучать искусство изготовления волшебных палочек. Это оказалось интересным и сложным делом. В строго определенные дни нужно было идти в лес за материалом – прутьями и веточками деревьев. Делалось это четыре раза в год: в дни весеннего и осеннего Солнцестояний, и в дни Равноденствия. Предпочиталось брать древесину деревьев, разломанных бурей или разбитых молнией, причем предпочтение отдавалось деревьям, поломанным в разрешенные дни. Затем все сушилось полгода, потом выбирались самые ровные прутики, остальное сжигалось. И только теперь начинался сам процесс изготовления палочек. Их освобождали от коры, придавалась форма, встраивалась начинка – прутики металла. Несмотря на напряженный график, друзья продолжали мастерить свое плавсредство. Бывая летом с Ивановым в походах, Алиев замечал, где какие звери живут, где птицы гнездятся – осенью он вышел на природу с ребятами. Первый курс по-прежнему, проходил обучение в школе. На Лесных уроках ребята часто натыкались на силки и капканы. Преподаватель не упускал случая провести очередной урок по оказанию помощи животным. Еще с самых первых походов в лес у всех имелись походные аптечки. Иногда ребята находили змеиные гнезда. Змеи были уже вялые, но все равно, показав гнездо, Алиев уводил их подальше. Лес и поле жили своей таинственной жизнью, и ребята учились ее понимать и не бояться. Однажды Бойко попросил Алиева сосчитать мышей на определенном участке. Считали их по холмикам – запасам. По ходу дела некоторые холмики разрывали, смотрели, чем мыши питаются. – Гляньте, – удивлялся Андрей, – они, как люди! Есть чистое зерно, одно к одному, есть вперемешку. Разные кучки, уплотненные, чтоб не мокло, и кое-как. – Как ты, все – хип-хап, – поддел его Роман. – И когда ты перестанешь, – недовольно буркнул Демидов. – Профессор, а зачем профессору Бойко знать количество мышей? – А чтобы знать, сколько кошек завести, – совершенно серьезно ответил Алиев. Андрей недоверчиво посмотрел на преподавателя, но тот безмятежно пояснял дальше, как мыши живут. – Видите, холмики разные по высоте. А вокруг – дырки-норки, и в каждой живет мышь. Чем больший холмик, тем больше и дольше он кормит мышей. – Гляньте, а вон в траве как будто старые холмики! – Сообщил Саша. – Верно, Волков. Это зерно, оставшееся с прошлого года. Хозяева его, скорее всего, погибли зимой. Можете разрыть, посмотреть, что там. И заодно, сосчитайте их тоже. Бойко остался доволен, и расчеты по рациону мышей зачел, как очередную тему. Звенигора, помогая Алиеву вести Лесные уроки, много рассказывал ребятам про зверей. Они все были чисто городскими детьми, но Алиев еще в прошлом году заметил особый Катин дар. Она умела чувствовать фон окружающей среды. Игнатов же как-то по-особому, мог ладить с животными. Примерно в конце сентября Демешко заявил: – Я не могу так работать! – А что случилось, Илья Владимирович? – Физкультуру в смешанных классах вести невозможно. В пятом еще ничего, а в шестом – наши шалопаи летают, а поселковые злятся, они ж не могут, и вообще ничего делать не хотят. – Ага, понятно. Сколько у нас смешанных классов? – По два на курсе. – В пятом можно вести по общей программе, – Демешко кивнул, – ну, а в старших будем делать сдвоенные уроки. Поселковые по обычной программе, а наши – дополнительный спецурок. Торсион Игнатьич! – Да, слушаю вас, профессор. – Будьте добры, займитесь этим и согласуйте с завучем. – Ох, хорошо быть директором! – вздохнул Толкин. – Петр Ильич! – Я слушаю, профессор. – Я попрошу вас об услуге. У вас в среду урок, а у меня в той же группе в четверг. Но в четверг мне необходимо быть в городе. Вы сможете со мной поменяться? Посмотрите свое расписание, не торопитесь. – Валентина Антоновна, я смогу с вами поменяться. – Благодарю, Петр Ильич. В школу пришел посетитель. У ворот его остановил приятный голос: – Здравствуйте, здесь школа волшебства. Назовите себя и цель вашего посещения. – Я отец вашего ученика Филатова Валерия. Хочу поговорить с директором. Этот диалог всегда был слышен на Центральном Пульте Управления и в обоих директорских кабинетах. – Пусть войдет! – Идите по дорожке, никуда не сворачивая, – сообщил голос. Открылась калитка, и Филатов-старший пошел по дорожке. Директор ждала его в Большом Кабинете. Раздался стук в дверь. – Войдите! В кабинет зашел среднего роста мужчина, сероглазый, с небольшой сединой. – Здравствуйте! – стоял, сминая в сильных рабочих руках кепку. – Здравствуйте, Филатов, проходите, присаживайтесь, – приветливо пригласила директор, – я директор школы Соколова Валентина Антоновна. – Я пришел к вам по необычному поводу. Мой сын учится у вас, и он нас дома замучил. У вас правда есть роботы? – Да, уважаемый господин Филатов, у нас есть роботы. Вы, я думаю, хотите их увидеть? – Да, хочу. Сын сказал, что он сегодня в наряде. Что это такое? – Наряд – то же, что и в армии. Уборка, помощь на кухне, в прачечной. Филатов, зайдите в Учительскую! – произнесла, нажав кнопку. Вскоре в дверь постучали. – Войдите! В кабинет вошел мальчик, очень похожий на отца, и замер в удивлении. – Валерий, ваш папа хочет сам увидеть, что вы делаете в наряде. Я даю вам 30 минут. – Есть, показать наряд! Пошли, – буркнул, повернувшись к отцу, и первым вышел за дверь. Соколова с интересом смотрела, как сын повел отца, что-то ему рассказывая. Троица закончила свое сооружение. Хана еще раз напомнила, что скажет декану, если они сбегут. В воскресенье, пока девочки были чем-то заняты, мальчишки улизнули из школы, взяли свое детище, и подались к озеру. Идти было далеченько, да еще нужно скрываться, но они все же достигли озера, спустили свое сооружение на воду, и поплыли. Плавал хорошо только Роман. Остальные видели воду разве что во время отпуска с родителями, и плавали соответственно. И вот, выплыв на середину, плавсредство начало тонуть. Ребята уже умели немного левитировать, но растерялись. Роман один бы всех не вытащил. Кто знает, чем бы все это закончилось, однако неподалеку на лодке удил рыбу поселковый мальчик, их одноклассник, Майборода Федор. Заметив неладное, он бросил удочку и поплыл на помощь. Вытащив всех в лодку, поинтересовался: – Чегой-то вы тут оказались? Водицы испить, или как? Вода у нас знатная, факт! Ребята пояснили, что они испытывали плавсредство, и оно, вот, потонуло. – И ясное дело, тайком смылись, да? А плаваете-то, как топоры! Надо же, такую уду из-за вас потерял! – Да вот она, гляди, плывет! Азарт рыбака все перевесил. Федор налег на весла, а ребята ловили удочку. Наконец, Саша поймал удилище. – Да она меня тащит! – Дай сюда! – Перехватил удилище Федор, и, повозившись, бросил в лодку огромного, килограмма на три карпа. – Вот так рыба! А и знатная у меня нонче рыбалка-то! – Балагурил мальчик, – Расскажу, так не поверят! Хотел карасей на уху наловить, а выловил карпище и три толстолоба. – потешался он. – Ты не очень-то, – набычился Андрей, мальчишкам было неуютно. – Да ладно вам, не психуйте, давайте, гребите к берегу, не все же мне вас катать! – Посмеивался Федя. Ребята взялись за весла. – Гребите, гребите, а то вдруг потонем. Да, хлопцы, – став серьезным, продолжал Федя, – Вы бы от школы далеко не бегали, знаете ведь, как вас некоторые у нас любят. Если б Пашка Дронов был, вряд ли вам бы помог. Лады? – Лады, Федь, мы поняли. Сохранить в тайне происшествие не удалось. Кто-то из жителей видел, что произошло на озере, и сообщил в школу, директору. А Хана, обнаружив, что ребят и сооружения нет, сообщила декану, что они сбежали на озеро. Так что на полпути к школе горемореплавателей встретили встревоженные и крайне сердитые, директор и Толкин. Соколова, увидев их, круто повернулась и ушла. Толкин дождался, пока подойдут, бросил: – Пошли! – и тоже круто развернулся. Герои поплелись следом. Наказание было суровым! Даже по школе ходить только с преподавателем! Алиев завалил их работой на скотном дворе, и только посмеивался, глядя на бедолаг. На Хану ребята даже не смотрели. Она от них демонстративно отворачивалась. С Катей тоже не разговаривали. На всех бросались, как цепные собаки. На факультете Факиров учились два друга, Феликс Полянский и Георгий Немура. Они лучше всех на факультете осваивали НЛП, и очень этим гордились, любили подшутить над кем-нибудь. Однако их шутки не всегда бывали безобидными. Первые дни наказания Полянский и Немура доставали друзей в столовой, благо, те ходили с преподавателями, и не могли дать сдачи. – Эй, морячок, где твое судно? – начинал один. – Оно на дне, рыб кормит! – отвечал второй. – А рыбы-то большие? – Да вовсе огромные, с мизинец, но их много, – корчил рожи. – А акулы там водятся? – Их мы с голодухи съели! – А где вы сами-то сидите? – Мы на острове, и берега не видно! Катя, потерпев день-два, подошла к дружкам. – Интересно знать, у вас что, пластинку заело? Совсем неспособны на смешное, – Тихо сказала Лесняк. – Тебе-то какое дело? – Да вот, понимаешь, ты задаешь по три-четыре раза в день один и тот же вопрос, а он, – она кивнула на Полянского, – так же, одно и то же, отвечает. Говорят, вы лучше всех гипноз изучили. Наверное, друг друга загипнотизировали. Надо бы вам помочь, а то, неровен час, заснете за столом. – Я тебя сейчас усыплю! – Вызверился Немура. – А вот этого ты, я думаю, не сделаешь! – спокойно предупредила подошедшая Хана. Назревало крепкое столкновение. – Кто кого хочет загипнотизировать? – раздался характерный голос Косовой. Ребята оглянулись. Декан Факиров стояла, поигрывая своей палочкой. – Профессор, мы просто готовимся к зачету, – ответила Катя. – Лесняк, у вас уже есть зачет. – Да, профессор. Но вот у них немного слабовато, просят помочь. Мальчишки уже были не рады своей затее. Они хорошо знали своего декана. – Лесняк, благодарю за желание помочь, но сейчас обед. – Спасибо, профессор, можно идти? – Идите. А вы вечером ко мне, – с ленцой закончила разговор Косова. После ужина ребята нерешительно постучали в дверь декана. – Открыто, входите. Они вошли и стали у порога. – Ну-с, господа, проходите, не стесняйтесь. Вы же не стеснялись себя в столовой на посмешище выставлять. – Профессор, мы ничего не делали, мы разговаривали, а Лесняк прицепилась, как репей к собаке. – Ну, вы еще умеете и сравнивать! Короче, вы сыграли скверную роль. Сейчас вы здесь посидите и поупражняетесь. Вот вам ручки и тетрадки, садитесь и пишите: «Я Факир, а не шут гороховый» – Сколько раз писать? – Пока мне не надоест. После наказания они затаили обиду на Катю. Прошла неделя, и Катя подсела к подруге. – Хан, а Хан, послушай. Ребят нужно выручать, а то они совсем озвереют, скоро и на преподов начнут бросаться. – Да надо бы, – задумчиво протянула Хана, – только как? Ты что-то придумала, а, Кэт? – Ну, ты же знаешь, если они кому-то помогут или спасут, им скостят наказание. – Это я знаю, но кому и как они помогут? – Хана, они наши друзья, нам их и выручать. Они спасут или помогут тебе или мне, – просто ответила Катя. – Кэт, ты, конечно, гений, но я не вижу выхода из ситуации. Они же нас раскусят с ходу! – Знаешь, я на Вулкане проедусь, он меня сбросит около них, и все. – Катарина, я всегда знала, что ты умная. Ты не просто умная, ты гениальнейший гений! Но, по-моему, у тебя крыша того, поехала. Почему Вулкан? У нас же больше 40 лошадей! А Вулкан – он же обезбашенный жеребец! Он же тебя убьет, с ним только Алиев и Роман справляются! – Вот-вот, никого не подпускает, а на другом не поверят. А с Вулканом я справлюсь, ты только потом, в медблоке, меня поругаешь, ладно? – попросила слегка порозовевшая Катя. Хана, с изумлением глядя на подругу, кивнула. Такую Катю она еще не знала. На следующий день, когда ребята под началом Алиева управлялись в конном загоне, девочки осуществили свою затею. Опасность была в том, что молодой и злой жеребец Вулкан подпускал к себе только троих: Соколову, объездившую его, Алиева и Игнатова. Всех остальных он бесцеремонно кусал и лягал. Вороной красавец горделиво ходил в дальнем углу двора. Вдруг на нем появилась маленькая фигурка. Конь рванул к работающим. Катя сидела, вцепившись в гриву и умело направляя коня к ребятам. Преподаватель стоял несколько в стороне, но видя, как идет конь, решил не вмешиваться. Роман бросился наперехват. Жеребец шарахнулся в сторону, и Катя упала на землю. Подбежали остальные, осторожно подняли девочку. – В медблок! – распорядился преподаватель, и пошел следом. Стоя в стороне он видел то, чего не видели ребята: конь не сам шарахнулся в сторону, его умело направляла Катя, и она умышленно упала к ногам Романа. Мальчики осторожно несли Катю, утешая ее и подбадривая, а она громко стонала – ударилась все же больно. Осмотрев ее, врач сказал: – Ничего страшного, но возможно сотрясение мозга, пусть до утра полежит. Вошел стремительно Толкин. – Лесняк, что произошло? – Профессор, я упала с коня. В этот момент ворвалась Хана, и сквозь смех и слезы напала на Катю: – Я же тебе говорила, говорила, не трогай ты этого мерина! Он же обезбашенный! Нет, прокачусь на Вулкане. Докаталась! Кости – то хоть целы? – смеясь и плача, она ощупывала подругу. – Ханочка, не сердись, я больше не буду, честное слово. Я всегда буду тебя слушаться, – слегка постанывая, чтобы не смеяться, отвечала Катя. – А правда, Катерина, ты чего это на Вулкана залезла? – поинтересовался Андрей. – Тебе что, других лошадей мало? А Роман пробурчал: – Вулкан не мерин, а очень даже умный конь, но зачем ты и вправду, к нему полезла? – Я хотела прокатиться на нем, а он чего-то вдруг испугался. – невинно ответила Катя. – Ой, мальчики, спасибо вам! – Ишь, проехаться захотела! Сказала бы мне, я его бы оседлал, и едь себе на здоровье. А то, как какая-то индейка! – продолжал бурчать Роман. – Он у нас гордый конь. – Ромочка, я тебя тоже люблю, – улыбнулась Катя, – только не индейка, а индианка! – поучительно закончила. Во время этой сцены Толкин поглядывал на Алиева, свидетеля происшествия. А тот молча стоял, не вмешиваясь, только ухмылялся лукаво. – Хорошо, все свободны, вы, трое, можете тоже идти, но глядите, еще раз нарушите правила, отчислю! – И вышел из комнаты. Алиев пошел следом, уже откровенно смеясь. – Не пойму я тебя, Ибрагимыч, – хмуро проговорил декан Чародеев, – девочка чуть не разбилась, а ты хохочешь! Сведет меня с ума эта троица. – Да не троица, Игнатьич, а Пятерка! Великолепная- Пятерка-Неразлучных! – Признаюсь, не понял юмора. С чего ты смешинку проглотил, Александр? – Да брось, ты, Игнатьич! Твоя девочка и не собиралась калечиться! Я категорически и со всей ответственностью говорю тебе и заявляю: Катерина Лесняк уже сейчас с любым зверем шутя справится, а подрастет, ей цены не будет! – Ты хочешь сказать… – протянул Толкин. – Вот именно! Девочки разыграли комедию с падением с лошади, чтобы выручить друзей. С минуту Толкин осмысливал услышанное, а потом захохотал: – Ну и стервецы! Как они меня развели!!! – хохотал, смахивая слезы, декан Чародеев, а декан Арлеона ему вторил. – Вы чего это такие веселые? – подозрительно поинтересовалась директор, встретив их. – Глядите, не пришлось бы плакать. – Дак с нашими стервецами не посмеешься, так повесишься, – еще улыбался Толкин. А троица, будучи в обиде на вся и всех, не заметила этого маневра подруг. К тому же, все сочувствовали нашим горемореплавателям. Строжайшее запрещение быть на Лесных уроках одному преподавателю доставило Алиеву немало хлопот. Первый курс обошелся без выходов в лес, а на втором – ну никак не обойтись! Бойко с самого начала работал с Ивановым, у Алиева такого помощника не было. Он попал в кадровый цейтнот. Весельчак и юморист, Аиев и здесь нашел выход. Директор знала по опыту, что такие вопросы – кому и с кем работать, ее специалисты решают сами. Они имели право самостоятельно подбирать себе кадры, и она в такие вопросы не вмешивалась. Слова: « Я думаю, вы сработаетесь,» – были оскорбительны для ее специалистов. Обучая на первом курсе ребят верховой езде, уходу за животными, Алиев присматривался к поселковым коллегам, и нашел себе помощника. Соколова была уверена – ее декан не прогадает, выберет надежного человека. Алиев решил этот вопрос по-Соколовски: выбрав преподавателя по зоологии, подошел к нему и предложил поработать дополнительно, помочь в проведении Лесных уроков. Это был спокойный человек, всегда готовый помочь, но не теряющий чувства собственного достоинства, Звенигора Антон Викторович. – Профессор Алиев, зайдите ко мне через полчасика, – пригласила директор, встретив его во дворе. Когда Алиев пришел, его встретил вопрос: – Ну, профессор Алиев, – сурово спросила директор, – кого это вы приняли на работу без ведома директора, и не сообщив об этом этому самому директору? Да еще без зарплаты? – Госпожа директор, я не мог нарушить ваше строжайшее распоряжение о Лесных уроках, и попал в цейтнот. Бойко с самого начала работает с Ивановым, Косова скооперировалась с Демешко, а мне с кем? У Толкина, так профиль не тот. А Звенигора – зоолог, по профилю, человек очень добрый и отзывчивый, об оплате даже не заикнулся, впрочем, я ему из своих плачу. – Из своих, значит. А сколько? – полюбопытствовала директор. – А это коммерческая тайна, профессор. – Знаешь, Ибрагимыч, либо ты ошибся, и он не столь хорош, либо он очень умен, а значит, держи ушки на макушке. Но ты редко ошибаешься. Ладно, сегодня уже поздно, а завтра после уроков, приведи его ко мне наверх. На следующий день Алиев привел в Рабочий кабинет директора нового преподавателя. Поселковые учителя об этом кабинете не знали. – Вот, Валентина Антоновна, я привел Антона Викторовича Звенигору. Я могу идти? – ВЫ так сильно спешите? Это дело и вас касается, так что не торопитесь. Проходите, присаживайтесь. – Звенигора с интересом оглядывался. Директор немного помолчала. Алиев сидел с непроницаемым выражением, глядя в потолок. – Скажите мне, Антон Викторович, как давно вы помогаете профессору Алиеву вести Лесные уроки? – Да уже третий месяц, с начала учебного года. – А почему вы ко мне не подошли? Ведь вам положена зарплата, а вы официально до сих пор не оформлены. – Так я вроде, как для себя. Мне очень интересны эти Лесные уроки. А за работу мне Александр Ибрагимович платит, так что я не страдаю. – Так, значит, – сухо и холодно заговорила Соколова, – вам платят, и вам интересно. Очччень интересно! – Валентина Антоновна! – ответил Звенигора, – Я взрослый человек, и соображаю, что делаю. Да, мне очень интересно работать с Александром Ибрагимовичем, и деньги здесь ни при чем. Да, я хочу быть в штате ваших преподавателей. И то, что я согласился на Лесные уроки – не жадность, а расчет на то, что буду работать у вас. Он говорил тоже твердо и сухо, прямо глядя на директора. Алиев перестал созерцать потолок, и сидел, ухмыляясь, но его не замечали. В глубине глаз директора вспыхивали искорки. Ей понравилась прямота преподавателя. – Значит, вы хотите у меня работать, – все также сухо продолжала. – Но вам придется стать учеником. Причем предмет учебы не имеет отношения к зоологии. Алиев, может, хватит? – А я ничего, профессор, не говорю. – Я все это знаю, и согласен. – Значит, пишите заявление, работайте и учитесь, – спокойно сказала слегка опешившему Звенигоре, подавая ему бумагу и ручку. Он написал заявление. – Алиев, идите поближе. Вы отвечаете за своего ученика. Смотрите, не разочаруйтесь в нем! – Есть, отвечать и не разочаровываться! – отсалютовал Алиев, подхватил Звенигору и удалился. – А у нас никто не знает об этом кабинете, – удивился Звенигора. – Лучше пусть и дальше не знают, – посоветовал декан Арлеона. На каждом факультете имелись свои выдающиеся личности. Косовцы уже после первого года обучения приобрели какую-то особую осанку, вальяжность, как их декан. Они отличались своими манерами ото всех. Косова сумела вышколить их, как дворян. Она говорила иногда Толкину: «Если б Бинс попала ко мне, ей цены бы не было. Вы не способны оценить дворянское воспитание». – Зато я способен оценить практическую хватку, – посмеивался в ответ Толкин. После освобождения из «плена» мальчишкам кто-то рассказал о столкновении девочек и ребят-факиров. Друзья были несклонны прощать обидчиков вообще, а Андрей особенно. Но в школе были строжайше запрещены магические дуэли между учениками. Достаточно и индивидуальных занятий, чтобы уяснить силы друг друга. Шел дальше второй год жизни школы. Неразлучные занялись новой идеей глобального масштаба. – Почему в нашем водоеме нет рыбы? – задал однажды вопрос Волков. – Ну, он недавно сделан, не запустили еще, – ответил Игнатов. – А давайте, мы это сделаем, – загорелся Андрей идеей. – Наловим рыбы, в озере или в реке, принесем и выпустим. – Ага, принесем, а как? Она же подохнет в дороге! – охладил его Роман. – А мы слетаем! – Ты что, уже так хорошо летаешь? Да и выходить нам из школы нельзя. – отозвалась Хана. – Ну, ладно, – не сдавался Андрей, – давайте на каникулах купим сеть, ведро с крышкой, и весной, после ледохода, сделаем! – Ох, Андрюха, умеешь ты втягивать нас в истории, – усмехнулась Катя. На том и порешили. В беседке уединились Немура и Полянский, и еще двое ребят. Андрей решил выяснить, зачем. Беседка стояла совсем рядом с корпусом Факиров, и Демидов, спрятавшись за углом, слушал. Сначала ничего интересного не было, но вот прозвучало имя Кати. – Надо бы эту Лесняк проучить! Из-за нее мы целый вечер дурацкие выражения писали, и получили выговор. – проворчал Немура. – Чего проще – возьмем под контроль, и все. Поглядим, как справится. – А если сходу раскусит? Она же по контакту лучшая в школе. – Вряд ли догадается, кто. – Ну, погодите, дружочки, мы еще посмотрим, кто кого! – пробормотал Андрей, тихонько ретируясь за здание. Узнав замысел врага, Андрей, как истинный разведчик, отправился к своим. – Катюша! Тебя Полян и Немура хотят взять под контроль, так что будь внимательна. – Как мило, что ты меня предупредил, Андрюша! – улыбнулась Катя. – Слушайте, а давайте их проучим? – тут же загорелся Андрей. – Они же не знают, что я подслушивал. Вот потеха будет! – Андре, твои идеи – всегда наш источник вдохновения! – Заявила Хана. – Без тебя мы бы не знали, что нам делать. – Все засмеялись, а Андрей ответил: – Я тебя тоже очень люблю. Эта фраза: «Я тебя люблю», в школе была общепринята и несла смысловую нагрузку доброжелательства и дружбы. Неразлучные начали наблюдение. В силу сложившихся обстоятельств нападение на Катю было возможно в обычной школе и в Трапезной. Но уроки у Факиров и Чародеев были в разные дни, так что оставалась только Трапезная. К тому же стол Факиров стоял ближе к входу, чем стол Чародеев. Чтобы взять под контроль девочку, необходимо было поймать ее взгляд. И дня через два Полянский обратился к Кате, когда она входила в Трапезную. – Катя, ты сегодня после ужина свободна? – После ужина? Вроде свободна. А в чем дело, Жора? – мило и лучезарно улыбнулась девочка. Этот момент и был выбран для атаки. У Кати слегка изменилось лицо. – Да, Жора, я совершенно свободна, – совсем другим тоном произнесла. – Что ты хотел? Дружки победно переглянулись, а Катя, словно не понимая, огляделась. – Катя, иди ужинать! – позвал ее Саша. Отвернувшись от нападающих, она подмигнула друзьям и медленно пошла к столу Факиров. Мальчишки победно заржали, и оглянулись на Катиных друзей. Неожиданно, все также хохоча, они стали подпрыгивать под легкие хлопки Кати. – И что это за танцы среди столов? – Поинтересовался Звенигора, подходя к ним. – Мы празднуем свой провал! – смеялись, прыгая, мальчишки. А Катя стояла, загадочно улыбаясь. Уже все в Трапезной смотрели на запыхавшихся прыгунов. Так же неожиданно, как начали, мальчики остановились, и растерянно смотрели друг на друга и по сторонам. Катя давно уже сидела за столом. – Ну, как, напрыгались? – с участием осведомился Звенигора. – Что с нами было? – растерянно спросили друзья. – Это я хотел бы узнать, что с вами было, – сообщил им преподаватель. – Быстро за стол! – Полянский и Немура, после ужина ко мне в кабинет! – Приказала Косова. Притихшие ребята пришли к своему декану. – Ну, рассказывайте, что с вами приключилось? – потребовала декан. – Профессор, мы не знаем, ничего не помним. Внимательно поглядев на каждого, Косова хмыкнула. А у ребят под взглядом преподавателя словно кино развернулось – как они решили проучить Лесняк. – Прежде чем с кем-то сражаться, неплохо бы изучить оружие противника, да и свое тоже. Прошлый урок был для вас напрасным. Ну, что ж, продолжим. Теперь садитесь и пишите: «Прежде, чем что-то сделать, подумай, чем заплатишь» А Великолепная Пятерка торжествовала победу. Катя замечательно сымитировала подконтрольность, оставаясь в своем уме. – Слушайте, а давайте отработаем этот вариант, чтобы нас так просто не могли взять под контроль? – предложил Роман. Идея друзьям понравилась, и они занялись ее осуществлением. В лесу шалили браконьеры. Отложив до весны операцию «Рыба», ребята занялись другим делом. Они уже неплохо освоили гипноз – основу всех заклинаний, и телепатию-контакт, да и летали тоже сносно. – Вот если бы мы умели летать в том году! – Как-то выдал Андрей. – И что бы тогда было? – поинтересовалась Хана. – На вас бык не напал бы, – засмеялся Демидов. – Бык на нас не напал бы, это верно, но вы в лесу точно, куда-то бы вляпались. – Холодно ответила Хана. – Хватит вам, ребята, – вмешалась Катя. – Завтра воскресенье, снежок падает, мы будем свободны. Утром, после завтрака, пятерка исчезла. Чтобы не привлекать внимания, они воспользовались тайным ходом и улизнули в лес. Нашли место, где чаща всего стояли капканы, и приступили к делу. Обнаружили капкан, набросили на него какую-то ветошь, чтобы издали похоже на зверька, и затаились на деревьях. Лес, укрытый первым снежком, стоял тихий и сонный. День выдался пасмурный, тучи не расходились, темнело рано. Друзья опасались, что до вечера не успеют управиться. Однако опасались напрасно. Недаром говорят, что на ловца и зверь бежит. Вскоре показался браконьер. Довольный, что в капкане кто-то есть, бросился под куст. Держа палочки наизготовку, ребята взяли его под контроль. Браконьер нагнулся, и тут произошло нечто страшное! Над капканом из куста поднялся огромный медведь. Мишек в этих краях видели разве что в цирке, на представлениях! Облапив мужика, обмершего от страха, Медведь прорычал свирепо: – Еще раз пойдешь с капканом, раздеру! – и сгинул. А рука незадачливого охотника оказалась в капкане. Как он добрался домой, неизвестно. Только ему пришлось полежать в психбольнице. Здоровье и память к нему вернулись, но стоило бедолаге услышать: «Лес, звери, капкан», как начинались судороги у мужика. Узнав о происшествии в лесу, Толкин сразу понял, чьих рук дело. Вызвал Неразлучных к себе, и строго спросил: – Вы что же это с Дроновым сделали? Те состроили невинные глаза, и Андрей недоуменно спросил: – А что с Дроновым? Пашка, вроде, нормально домой пошел. – Ах, вы, вредные стручки! Я не о Пашке спрашиваю, а о его отце. Что вы с ним в лесу сделали? Трое суток, как из лесу с капканом на руке прибежал, никого не узнает. Внимательно посмотрев на декана, и не увидев признаков настоящего гнева, (он едва сдерживался от смеха), Роман решился. – А вы нас не отчислите, если мы скажем? – Вот если не скажете, точно, отчислю, – Пообещал декан, а про себя подумал, что будь здесь Алиев, уже все бы хохотали. Ему нравилась эта пятерка, и импонировала их наивная хитрость. – Ну, я слушаю. – Мы решили проучить браконьеров, – начал Роман… Когда он закончил, Толкин схватился за голову: – ВЫ что, с ума сошли?! Пятеро на одного! Он же мог там, прямо на месте, помереть от такого удара! – И кто это там помирает? «Легок на помине», – фыркнул Толкин про себя. В дверях стоял Алиев. – Извини, Игнатьич, я стучал, но ты так расходился, что я зашел. – Ладно, входи, Ибрагимыч. Ты только послушай, что эти стервецы вытворили! Ану, брысь отсюда, и из корпуса, пока не разрешу, ни ногой! Вывалившись из кабинета, довольные, что легко отделались, ребята помчались к себе. А Алиев еще долго хохотал, приговаривая: – Ну почему они попали к тебе, а не ко мне? Это несправедливо. С тех пор местные стали побаиваться в лес ходить. Поползли слухи, что в лесу появились русалки и кикиморы. А Леший там жил испокон века. Напугав браконьера, Неразлучные притихли, да и Новый Год не за горами. К тому же, они отрабатывали план зарыбления водоема. Видя их в уголках, что-то обсуждающих, преподаватели настораживались, но пока все было спокойно и тихо. В начале декабря, как часто бывает в этих краях, выпал снег. Поселковые и волшебники решили поиграть в войнушку. Но вот незадача – по воскресеньям поселковые ребята в школу не приходили. Как быть? Собрали две команды, по 15 человек, а дальше что? Перед обедом Немура подошел к Толкину. – Профессор Толкин! – Я вас слушаю, Немура. – Профессор, мы хотим поиграть с поселковыми ребятами в снежки, но на выходные они к нам не ходят. Разрешите в воскресенье им пройти в школу. – Когда именно и на сколько времени вы их приглашаете? Ребята не ожидали такого скорого разрешения, и несколько недоверчиво смотрели на замдиректора. – Мы начнем после завтрака, а закончим, как займем чужую крепость. – Хорошо, Немура, я подумаю, и завтра дам ответ. На вечерней встрече Толкин спросил у директора: – Так что нам делать – разрешить бывать у нас по выходным поселковым ребятам или не разрешать? – Игнатьич, ты же знаешь мой ответ. Нам нужно взаимопонимание с местными. Разумеется, разрешим, и даже покормим, и вечером дадим свет – темнеет рано, едва ли они успеют построить и разрушить крепость. Во время обеда Толкин объявил: – Поселковые ребята могут в воскресенье принять участие в игре. Местные учителя только переглянулись, услышав такое. Они не ожидали, что детям дадут возможность бывать в школе вне уроков. – Торсон Игнатьевич, но ведь ваша школа закрытого типа? – спросила завуч. – Уважаемая Неля Георгиевна! Школа у нас, верно, особая. Но дети остаются детьми, и им нужна дружба. И потом, раз ваши дети учатся у нас, то они, вроде, и не чужие. Пускай играют. В воскресенье, ребятам на радость, повалил крупный влажный снег. Они бурно радовались, и стоили крепости. Поскольку школьный двор лежал на склоне гряды, крепости построили вдоль склона, чтобы все были в равном положении. Вскоре выяснилось, что игроков много больше, чем было сначала. Многие волшебники вошли в команду поселковых. Договорились не пользоваться волшебством. Крепости строили до обеда, а после – началось сражение. Немура и Полянский примкнули к гостям. Они принципиально не хотели играть вместе с Неразлучными. Две неудачи подряд простить трудно. Вся школа высыпала во двор, наблюдать и болеть. Зрители устроились повыше, чтобы их не достали «шальные» снаряды. Снег валил все гуще, начало темнеть. Двор залило светом, это включили освещение. Яростные атаки не увенчивались успехом, снег валил и валил, ветра не было. На стенах крепостей уныло висели флаги, облепленные снегом. Снег совершенно все завалил. Раздался удар гонга, все замерли. – Уважаемые сражающиеся! Заключайте перемирие, через пять минут освещение выключится! Воины собрались в своих крепостях, построились и вышли, остановившись перед ними. Главнокомандующие – Игнатов и Майборода, пошли навстречу друг другу, встретились на середине. Остановились, пожали друг другу руки. – Мир, Федя? – Мир, Рома! Поужинали и разбежались по домам. Потом, как тоже часто бывает, снег растаял, и только к концу декабря наступили морозы. Но ребята еще долго вспоминали, как они воевали. Теперь поселковые приходили в школу и по выходным. – Ром, а ведь Немура и Полян применяли волшебство, когда играли. Уж слишком целенаправленно летели их снежки, и слишком больно бились! Ты заметил? – спросил Андрей. – Андрюха, мы их дважды обошли, и здесь у них не вышло – пожалей ребят! – Еще чего! Они спят и видят, как бы нам напакостить. – Ну, у них руки коротки, да и ума не хватит, – заметил Саша. На одном из вечерних директорских чаепитий Толкин заметил: – Если я не вижу Неразлучных, значит, они готовят что-то, или уже влезли куда-то с головой. Но если я вижу их спокойно гуляющих, готов бить «на сполох!», ибо неизвестно, куда заведет их буйная энергия. С ними не приходится скучать. – Игнатьич, ты же хотел таких учеников, – хохотнул Алиев. Научившись летать, ребята изобрели игру «аэробол». Прелесть игры была в том, что в нее можно играть и зимой, потеплее одевшись. В команду факультета вошли Хана, Андрей и Роман. А Катя занялась воздушной гимнастикой. За несколько дней до каникул Соколова патрулировала школу, было ее дежурство. Преподаватели, умевшие мгновенно перемещаться, кроме дежурных, и тех, что жили при школе, отправлялись на ночь по домам. Перед отбоем она обходила школьные корпуса, проверяла сигнализацию, и т. д. Зашла в корпус Чародеев. В огромной гостиной, рассчитанной на 350—400 детей, сейчас было только 100 – первый и второй курсы. Ребята занимались кто чем: делали уроки, отдыхали, что-то обсуждали. Желающие уединения сидели в маленьких комнатах – в зал выходило несколько дверей. Посмотрев на ребят, директор хотела уйти. – Профессор! – позвал ее мальчик с первого курса. – Да, Минаев, я слушаю вас, – остановилась она. – Профессор, у нас школа волшебства. Я смотрел программу, и нигде не увидел уроков по работе с духами. У нас, что, их не изучают? И по спиритизму нет ничего. Директор прошла на середину комнаты. Услышав вопрос, все затихли, ожидая ответа Соколовой. – Минаев, вы задали важный вопрос. У нас, действительно, на данном этапе нет работы с Духами, и со спиритизмом. Скажите, вы уже научились ездить верхом? – он кивнул. – Легко вам было? – Нет, трудно поначалу. – Верно, сначала трудно. Так вот, Дух – не лошадь, с ним не просто иметь дело. Вы еще не имеете ни необходимых сил, ни умений. Этот предмет у нас будет на последних курсах. Духа нельзя себе подчинить, с ним нужно общаться на равных. Все способы вызова Духов, их, якобы, подчинения человеку – ГРУБЕЙШАЯ ошибка и заблуждение. В такой ситуации Дух ВСЕГДА наездник. Он за свою помощь потребует плату. И не деньгами. Он возьмет вашу силу, здоровье. Жизнь, наконец. Ну, а спиритизм – советы мертвых опасны живым. Еще есть вопросы? Ребята сидели молча, переваривая услышанное. – Минаев, идемте со мной! – Позвала выходя. Мальчик пошел следом. – Здравствуйте, Игнатьич! Вы чего это здесь за дверью прячетесь? – Да вот, услышал вашу лекцию, и подумал, что вам нужна помощь. – Нужна помощь, говорите? Возможно. Хорошо, пошли ко мне. В кабинете директор посадила мальчика в кресло, сама села напротив. Толкин поместился сбоку, и заметив, что она приготовила волшебную палочку, достал свою. Он уже знал по опыту: директор ничего не делает зря. – Минаев, вас, кажется, Толиком звать? – мальчик кивнул. – Толик, скажите мне, вы сами спиритизмом занимались? – Да, и мне их советы помогали. – А Духов тоже вызывали? – Да, я имею над ними власть. Соколова помолчала. – Вас этому обучила бабушка? – Нет, папа. Он хозяин над многими Духами. – Ну что ж, Анатолий, вы завтра покинете школу. Нам нечему вас учить. — Спокойно сообщила директор. Вдруг лицо мальчика напряглось, и он грубым голосом заговорил. – Я отсюда никуда не уйду, старуха! – Да ну, голубчик, тебе это кажется так. – Я тебя убъю! – зарычал мальчик. – Тэ-тэ-тэ! Я же тебя не боюсь, ты это знаешь. А вот помочь тебе могу. – Мне не нужна твоя помощь, старая дура. – Ну, это мы еще посмотрим. Ты отсюда, – она обвела комнату палочкой, – никуда не уйдешь, если я не захочу, и в меня тебе не вселиться. Давай лучше, я тебе помогу. – Говоришь, не боишься. Врешь! Палочку – то сама не опускаешь, и твой декан тоже. – Знаешь ведь прекрасно – техника безопасности и страх – вещи разные. – А чего молчит твой декан? Испугался? Толкин хотел ответить, но она опередила. – Субординация. Начальник говорит, подчиненный слушает. Так вот, согласен на мою помощь? Или я помогаю тебе возвратиться в свой мир, или завтра этот мальчик, и те, кого ты успел зацепить, уедут домой вместе с тобой. И помощи ты тогда никогда не получишь. Ну! – Я хочу домой. Но я не могу вырваться отсюда! – Прорычал жалобно Дух. – Странные вы существа, Духи. Вы легко идете на контакт, овладеваете душой и телом человека, и страдаете, не умея самостоятельно покинуть его, пока человек не умрет. Я помогу тебе, приготовься. Она поставила палочку перед собой вертикально, острием вверх, Толкин сделал то же. Директор заговорила: – Силой и властью ЗАКОНА, правящего Вселенной… Сила этого заклинания велика. Ему не может противиться ни один Дух. – Удачи тебе, Дух! Лети в свой мир. Силой того же Закона я позволяю тебе взять из моего энергоинформационного банка энергию для возвращения домой, но тем же Законом я запрещаю мою энергию использовать для других целей. Воздух в комнате схлопнулся, лицо спящего мальчика расслабилось. – Ну-ка, Игнатьич, помоги, подержи его, пока я ему кровать сооружу, пусть поспит. Сделала кровать из кресла с помощью волшебной палочки, уложила мальчика и устало села на свое место. Толкин еще ошеломленно смотрел на директора, а она сидела, откинувшись на спинку кресла с закрытыми глазами. Наконец очнулась и улыбнулась своему заму. – Ну, Торсион Игнатьич,… – Не называй меня этим именем! – Вскинулся тот. – Да! А как вас прикажете величать? – Антоновна, – не отвечая на вопрос, произнес Толкин, – я никогда о таком не слыхал! Ты изгнала Духа за один заход! – Тором можно называть тебя? – Тором можно, прости, погорячился. Зови, как хочешь. – Тор Игнатьевич, прошу вас запомнить НАВСЕГДА! Я не изгоняю Духов. Я вообще не знаю приемов экзорцизма. Просто я дала живому существу возможность вырваться из клетки. Когда вы освобождаете из капкана зайца, разве спрашиваете, как его звать, где живет, что жует? Нет, вы его просто отпускаете на волю. Я сделала то же самое. Духа вообще невозможно изгнать. Его можно пересадить из одной клетки в другую, или выпустить на волю, помочь ему. Мальчик во сне вскрикивал, ворочался. – Да, Антоновна, трудно разговаривать с Духами. Но вот ты отдала энергию, а как теперь ты? – Тут такое дело, Игнатьич, эта энергия сразу же восполняется, а если ее никому не давать, она истощается. Вот такие пироги. Игнатьич, а ты ведь не на помощь ко мне прибыл, хоть и действительно, мне помог. Два на одного всегда победа. – Неожиданно сменила тему. – Благодарю. Но ты даже не представляешь, какую кашу я сейчас заварила, и что значит ее расхлебать. – Как заварили, так и расхлебаем. – Еще раз благодарю. Так что у тебя там случилось? – Да все с сыном старшим, будь… – Стоп машина, задний ход! Игнатьич, никогда никого не проклинай, ты вредишь прежде всего себе. Давай посмотрим на это дело с другой стороны. Мы нашим детям вбиваем в головы, что мысль материальна, а сами забываем об этом. – Игнатьич, Вселенной правят несколько Законов, их нельзя обойти, изменить, игнорировать. Один – это чистая физика F=ma. И Законы Метафизики, НЕЗЫБЛЕМЫЕ ЗАКОНЫ ВСЕЛЕННОЙ. Их немного, Вот они: 1 ВОЛЯ ИНДИВИДУУМА СВЯЩЕННА 2. Закон Подобия – Подобное притягивается к подобному. 3. ПСС – Любое деяние имеет свою причину и следствие из него. Долго они сидели около спящего мальчика, разговаривали. Наконец Толкин подвел итог. – Валентина Антоновна! Я даже не предполагал, как все это серьезно – наши слова, мысли, поступки. Мне нужно крепко подумать обо всем этом. Скажи-ка, мы вместе работаем много лет. Почему ты одна? – Торсион, тема закрыта. Тебе сколько лет? – Да скоро полста. – Вот-вот, а мне скоро девяносто. Все, точка. – Извини, Антоновна, не обижайся. Но, находясь рядом с тобой, мы об этом забываем. Более 50-ти тебе не дашь по твоей энергичности. – Благодарю за комплимент и не обижаюсь. Но вот что, Тор, – идет вам все же это имя, уважаемый! Завтра у нас будет сбор по поводу Минаева… А, вот и он проснулся! С добрым утром, Толик! – Где это я? Валентина Антоновна! – испуганно обозвался мальчик. – Не бойся, я здесь. Тебе плохо спалось? – Да, мне кошмары снились. За мной папа с ножом гонялся. – Но не догнал же, значит, все хорошо. Иди в спальню. Нет, давай я тебя проведу. И, вот что, Минаев, я тебе хочу сказать: Дух, живший в тебе, покинул тебя. Ты сейчас свободен. Пообещай мне, что пока мы не начнем изучать предмет «Общение с Духами», ты не будешь ни дома, ни здесь, проводить соответствующие ритуалы. – Профессор, я обещаю вам это. Даже папа не заставит меня это сделать. – Хорошо. К тому же, я сразу узнаю, если ты нарушишь обещание. – А чем лично мне опасно общение с Духами? – Ты будешь отчислен из школы, и станешь слугой Духа. Вечером, после отбоя, все спецпреподаватели собрались в Рабочем кабинете директора. Они и раньше здесь собирались. Но сегодня все получили письменное приглашение директора. Крайне заинтригованные, они ждали директора. Она вышла из малой комнаты. – Здравствуйте, коллеги и друзья! – Такое начало очень опасно, – проворчал Алиев. – Сейчас здесь решается судьба наша и судьба школы. Либо вы останетесь и дальше работать в школе, либо уйдете сразу. Потом дороги назад не будет. Все недоуменно переглядывались, Толкин сидел, нахмурившись. – Вы все наслышаны про Армагеддон и конец света. – Теперь уж все глядели на директора, прикидывая, не сошла ли она с ума, но молчали. – Так вот, мои дорогие, Армагеддон идет. Идет война Темных сил с человечеством. Одни порабощают волю других, превращая их в зомби, Третьи пытаются раскрыть зомбированным глаза, их объявляют психами. Четвертые пытаются бороться с первыми, но у них разные весовые категории, и они погибают в неравной борьбе. Есть еще одна, очень малочисленная, категория. Эти люди воспитывают новое поколение, которое может справиться с первыми их же оружием. Пока они не привлекают внимания. К этой категории и принадлежит наша школа. Я откладывала этот разговор до последней возможности, но вчера мы, так сказать, обменялись приветствием. Борьба началась. Решайте. Будете ли вы здесь, со мной. Или отойдете в сторону. До сих пор я в вас была уверена, как в себе. Но вы не знали моих замыслов. Спросите себя, сможете ли вы бороться с этими силами. Если не чувствуете уверенности, лучше отойдите в сторону сейчас, я буду только благодарна вам. Тор Игнатьевич вам сейчас кое-что расскажет, вы подумаете, поговорите. Прошу вас, профессор, – вышла, отправилась в библиотеку. Здесь и разыскал ее Алиев часа через два. – Вот куда сбежала наша Соколова! А ну, идем со мной, – балагурил, подхватив ее под руку, – мы сидим, полностью очумелые, а она где-то прячется! Блеск! Наш директор разговаривает с Духами! Пропуская ее вперед, провозгласил: – Вот наш мудрый директор! В кабинете сидели все, в том числе и Звенигора с Ивановым. Оглядев их, Соколова сказала: – Ну, я надеюсь, вы все обговорили, и решили, каждый за себя. – Мы с вами, Валентина Антоновна, были с самого начала, и будем до конца, – заявил Бойко. – Где мое ни пропадало, а отсюда не уйду! – Алиев. – Я так скажу, – с ленцой проговорила Косова, – Я с вами не с самого начала, но такой подход ко всем известной проблеме меня заинтересовал. Уходить не думаю. – Я думаю, мои знания вам будут нужны, – сообщил Иванов. Все решили, что бороться будут вместе, поскольку есть надежда на победу. Подвел итог Толкин. – Когда мы начинали школу, то даже не представляли себе, что замыслила Соколова. Думаю, что и сейчас не совсем представляем. Но мы уже не можем жить по-другому, наша каша уже хорошо варится. Не выбрасывать же ее! Будем варить и есть. Раздались аплодисменты, и вдруг слабый голосок Алиева. – А чай будет нам? Мы же серьезное дело решили, где награда? Все засмеялись, а на стол прыгнул ведерный самовар. Директор засыпала в заварник траву, залила кипятком. По комнате поплыл густой аромат, на стол встали вазочки с сахаром, печеньем, конфетами. Преподаватели потянулись к душистому напитку. – Антоновна, признайся, хотела чай зажилить! – обратился Алиев. – Ух, Ибрагимыч, ты и противный! Даже если и захочешь тебе чего не дать, так не выйдет. Ну, други мои любезные, – держа в руках свою чашку, обвела взглядом всех директор, – начинаем новый этап обучения. А на шестом или седьмом курсе введем его предметом в школе. И не пищать! – Есть не пищать! А кряхтеть можно? – Снова Алиев. – Если старик, кряхти! После зимних каникул Минаев приехал какой-то расстроенный, старался не попадаться на глаза директору. Ее это заинтересовало. После уроков мальчик получил письменное приглашение к директору. Он пришел хмурый. – Проходите, Анатолий, вот сюда, – пригласила. Мальчик сел. В его взгляде промелькнули гнев и горечь. – Толик, что случилось у вас дома? Он странно посмотрел на директора. Помолчав, ответил: – Профессор, тогда ночью, когда мне снились кошмары, папа сжег все свои ритуальные принадлежности. Он сказал, что мне они не понадобятся. Он запретил маме забирать меня из школы. У нас его слово всегда было законом. Утром он умер, и не позволил вызвать меня на похороны. – Глухо произнес, не поднимая головы. Директор помолчала. Потом, медленно подбирая слова, заговорила. – Если вы, Минаев, считаете меня виновной в смерти своего папы, то, скорее всего, вы правы. Ваш папа много лет имел дело с Духами. И они уничтожили его жизненную силу. Когда я освободила вашего Духа, я его освободила и от вашего папы. Если сможете, простите мне эту невольную мою вину. Если не можете – не переживайте. Ваш папа хотел, чтобы вы здесь учились, и его воля священна. – Валентина Антоновна! Я думал, вы не знаете этого! Я думал – вы убили моего папу из мести. – Мальчик мой, за что мне мстить твоему папе! Я же его даже не знала. Анатолий, вы теперь знаете, что такое – зависимость от Духа. Учитесь, исполните желание вашего папы, а остальное – ерунда. Не переживайте. Мальчик во все глаза смотрел на директора, а она продолжала: – Дело в том, что и вы, и ваш папа были во власти одного и того же Духа. Я его освободила, и он отправился в свой мир. Но Дух слишком долго жил за счет вашего папы. Он просто съел всю его жизненную силу. Это то, что я говорила – Дух всегда искусный наездник, и требует в уплату за помощь твою жизнь и силу. Поэтому я и сказала, что, обвиняя меня в смерти вашего папы, вы правы. Если можете, простите мне мою невольную вину, если нет – не проблема. Ваш папа хотел, чтобы вы здесь учились, его воля священна. Будете вы меня ненавидеть, или простите, учиться здесь вы будете. У Толика давно уже стояли слезы в глазах, и теперь он расплакался. Прижав его к себе, поглаживая, директор молчала, а он, плача говорил: – Я вас так ненавидел, когда ехал сюда, думал, вы это специально сделали. Я хотел сказать вам, что вы убийца. Валентина Антоновна, простите мне мою глупость. Я буду учиться. – Вот и хорошо. Идите к себе. Зарыбление пруда – дело весеннее, а после зимних каникул тоже надо бы чем-то заняться! У школы имелась своя эмблема, а вот у факультетов пока еще не было своих значков. И Неразлучные занялись важным делом – созданием своей эмблемы. Поработав январь и почти весь февраль, однажды утром к завтраку явились строем, неся свое «знамя». Знаменосцем был, разумеется, Игнатов. Эмблема имела вид круга, разделенного пополам, одна половина цвета морской волны – основного цвета школы, другая – алое с золотом, цвет Факультета Чародеев. Пересекая оба поля, лежала Волшебная палочка. По контуру шли слова: «Чародеи всегда впереди!» Их появление произвело фурор, и привело к тому, что на всех факультетах прошли конкурсы, и к концу марта все факультеты обзавелись собственными эмблемами и девизами. Прошла зима, наступила весна. В конце марта, выбрав ночку потемнее, в Новолуние, ненастную, Неразлучные поднялись на чердак своего корпуса, взяли снаряжение, и отправились на рыбалку. Ставки и озера, где водилась хорошая рыба, охранялись егерями. Как же удивились охранники, когда с неба вдруг опустился огромный сачок, зачерпнул рыбу, и взмыл обратно в небо! Такого НЛО еще никто не наблюдал! А рыбаки, опустились в укромном месте, быстро посортировали рыбу, чтобы не было ненужной. Мелочь всякую вернули обратно, чем еще более удивили егерей. Полетели домой, выпустили рыбу в свой водоем, и довольные, отправились в школу. Влетев на чердак и опустившись на пол, оторопели. Их встречал… Декан! Не зная, что сказать, стояли, и только хлопали ошалело глазами. – Ну, вот и прибыли, путешественнички! – Зловеще протянул декан. – И куда это, вы, мои милые, слетали, а? Среди ночи, тайком, нарушив все запреты? – Вы же днем бы не пустили, – пробубнил Саша. – Да что вы говорите, Волков! А вы хоть пытались меня спросить? Ну, давайте, поясните, что вы в этот раз натворили, кого проучили? – Мы ничего не натворили, мы новоселов привезли, сюрприз хотели всем сделать, – Заговорила Катя. – Лесняк, я думал, вы разумнее их всех, а и вы туда же. Каких это новоселов привезли? – В наш водоем рыбу запустили. – А рыбу где взяли? – В ставках, сачком. У Толкина от этих слов закололо сердце. Схватившись за грудь, он простонал: – Стервецы! Ставки охраняются вооруженными егерями! Вас могли ухлопать в два счета! – Было темно, они ничего не поняли, – вставил Андрей. – Господи, и откуда такие олухи берутся! Делая хорошее дело, доводят до инфаркта своих преподавателей. Сто штрафных баллов, и если за пределы школы еще раз выйдете, точно, отчислю! ВЫ все поняли? Тогда быстро по кроватям! Учились ребята, учились и преподаватели. На первом уроке директор снова предложила: «Кто не уверен, отойдите в строну». Звенигора даже обиделся. – Что мы, дети малые, не понимаем, куда лезем? В феврале-марте у животных начались брачные игры, и теперь ребята наблюдали за выявленными норами лис, волков, кабанов. А Алиев ломал голову, чем занять детей на третьем курсе. Ну нет у них ни одного магического существа! Он перелопатил горы литературы, однако ничего не нашел. Его ребята могли уже работать ветеринарами и зоотехниками, но проблемы это не решало. Однажды он сидел на пригорке в лесу, в одиночестве. Было воскресенье, и декан факультета Арлеон решал задачу: где взять волшебное существо. Хоть одно! Из леса вышел странный старик. Стояла середина апреля, уже достаточно тепло, а он одет как-то странно: не то куртка, не то плащ, густые брови, живые, как у молодого, глаза. – Здравствуй, мил-человек, что ты здесь делаешь? – Здравствуйте, – вежливо поздоровался Алиев, – Я здесь отдыхаю. Хотите, присаживайтесь, – предложил, подвинувшись. Земля еще была холодна, и декан сидел на подстилке. – Благодарствую, – покряхтывая, старик уселся рядом. От него как-то по-особому пахло лесом. И еще какой-то фон. Алиев был опытным волшебником, и прекрасно ориентировался в биополях. От старика шло сильное и дружественное излучение. Внимательно поглядев на деда, спросил: – Дедушка, а вы здешний? Я давно здесь живу, а вас не встречал. – Я, мил-человек, здешний, – стукнул палкой-посохом в землю, – а видеть меня многие боятся. Я же всех вас знаю. Знаю и про вашу школу. Ты не шибко переживай, все со временем у вас будет. Это тебе Хозяин сказал! – и исчез. Алиев ошеломленно смотрел на подстилку, где только что сидел старик. Посидев, поразмышляв, решил положиться на совет Хозяина леса, пошел в школу. Пока что он продолжал учить детей обращению с животными. Однако по школе поползли слухи, что декан Арлеона знаком с Хозяином леса. Шел к концу второй год школы. Ребята, бывая вне школы, забегали на водоем, надеясь увидеть новоселов. И однажды Демидов влетел в Трапезную с криком: – Ребята! Ура! Они плавают! – Кто плавает, где? – все заволновались, а Андрей, пробравшись к своим, сообщил: – В пруду мальки плавают, сам видел! Неразлучных словно ветром сдуло. Спустя несколько минут они были на берегу водоема, вглядывались в воду. На отмели, в теплой водичке резвились мальки. Толкин последовал за ребятами. – Неразлучные! – рявкнул декан, – что вы здесь делаете? – Тише! – зашипела Катя, – вы их распугаете! – И показала на воду. Толкин подошел ближе, наклонился над водой. – Молодцы, ребята, удалось вам! Не зря я тогда вас наказал. – А почему НЕ зря? – недоуменно спросил Саша. – А потому, Волков, что вы бы сейчас так не радовались. – спокойно ответил. – Ну-ка, быстрей на завтрак, а то до обеда голодными останетесь. Пятерка гордо прошествовала на свои места, и им достался десерт. Соколова вела урок по защите от внешних воздействий. Тема была необычной – «Как правильно прощать». – Все в мире подчиняется физическому закону: Сила действия равна силе противодействия. Ударив кулаком в стену, почувствуешь боль, причем, чем сильнее ударишь, тем самому больнее. Кто не верит, может попробовать, но не кулаком соседа, а своим собственным, родным. Ребята немного оживились и снова затихли. – Отдача не всегда бывает мгновенной. Пружина, однажды взведенная, может долго не срабатывать. В Метафизике, ребята, происходит то же. Вы можете долго и безнаказанно обижать окружающих, и все будет сходить с рук. Но однажды получите сокрушительный удар, казалось бы, ни за что, за пустячок. Один из способов защитить себя от внешнего воздействия, порчи, – прощение. Полное и чистосердечное прощение тех, кто нанес тебе обиду. – Это как – тебя ударили, а ты не отвечаешь на удар, да? – Дело в том, Волков, что ответ на удар ударом – это норма, это в нас заложено Природой. А вот потом надо простить обидчика полностью, а не запоминать зло. И еще, – нас обижают не просто так. Это ответ системы на наши же неправильные действия, подсказка. Сделали тебе пакость – будь добр, просмотри свои собственные действия, проверь, чем ты спровоцировал их. Причем причина практически всегда находится далеко в прошлом. Так что поблагодари за подсказку, и прости. Это одна из самых мощных техник защиты. Чистый человек безгрешен, и прозрачен для зла, оно его не зацепляет. К сожалению, мы и злимся, и лжем, и ругаемся. У этой техники есть и еще одна сторона – ты должен просить прощения у всех тех, кому нанес обиду, даже у врагов. Делается это мысленно, и только мысленно. – А если они меня не простят? – В данном случае это не важно. Главное – ты простил, попросил прощения, очистился. Остальные – как хотят. Здесь работают такие Законы: ЗАКОН ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ – ПСС, и ЗАКОН – ВОЛЯ ИНДИВИДУУМА СВЯЩЕННА! Из этих Законов следует, что если ты чего-то очень хочешь, то вся Вселенная тебе поможет. – Даже в убийстве? – Закон не является хорошим или плохим. Все зависит от того, кто им пользуется, и на что он направлен человеком. Но если ты с точки зрения Метафизики чист, и не желаешь умереть, то, как бы тебя ни старались убить, у убийц ничего не выйдет. Вселенная одинаково помогает и убийце, и жертве. – Значит, мысль материальна – следствие этого Закона, – резюмировал Андрей. – Верно, Демидов. Задание на дом: поработать с техникой прощения. На следующем уроке расскажете о результатах. Состоялось вручение Волшебных палочек, и началась летняя практика. Ребята почти полностью перешли на полеты внутри школы, и местные жители привыкли к летающим фигуркам, а дети очень даже завидовали волшебникам. Школьный стадион располагался за грядой, так что смотреть матчи местное население не могло. Но в этом году все же решили не проводить первенство, перенесли на третий курс. Ребята отрабатывали правила игры. В этом году школу не тревожили вообще никакими проверками. Для Лесных уроков Алиева были приобретены приборы ночного видения и бинокли – наблюдать за животными и птицами с больших расстояний и даже ночью. Ребята, бывая с преподавателями в лесу в любое время суток, учились не бояться ни леса, ни поля, ни их обитателей. На Лесных уроках, так уж повелось, Катя шла впереди, за ней следом – друзья, а уж потом остальные. Часто можно было видеть утром верховую группу, выезжающую из школы, и только к вечеру возвращающуюся обратно. Катя ездила на Вулкане. Ее иногда поддевали – мол, будешь директриссой, конь-то директорский! – А ты сам попробуй, сядь, – посмеивалась девочка. Вулкан по-прежнему, не всем давался. Группы летних практикантов увеличились, и преподаватели стали искать себе помощников. Неожиданно согласились Демешко и Косова. Теперь уже в каждой смене было по 60 человек. Алиев и Иванов поделили их: по 30 у каждого, и через неделю группы меняются. Преподаватели разделились тоже. У Иванова работали по очереди Бойко и Косова, С Алиевым Демешко, и со Звенигорой согласился Толкин. Он и в это лето не торопился в отпуск домой. Неразлучные попали в четвертую смену, во второй половине июля. Стояла жара, дождей давно не было. И в этом году ребята подкармливали свою Степную Хозяйку. Иногда ее видели, она лежала на валуне, поблескивая алмазом в центре лба. Алиев, проходя мимо, иногда чувствовал какой-то фон от Гадюки, но она всегда лежала неподвижно, прикрыв глаза, и грелась. Он стал подозревать, что это не простая змея, но по привычке, смолчал. А однажды… Он шел по лесу, когда услыхал крики. Побежал на голоса. Оказалось, что деревенские ребята для чего-то решили наловить змей. И одного из них укусили медянка – она считалась довольно ядовитой змейкой. У ног мальчишек лежал копошащийся мешок, один стоял с протянутой рукой, второй пытался наложить ему жгут, чтобы приостановить действие яда. – Что у вас? – Его змея укусила. Алиев достал аптечку, быстро ввел сыворотку, перевязал руку. – Как это получилось? – Мы змей ловили, а эта оказалась сильно большая, и укусила. – Ах, вы, пакостники! Жаль, не знал раньше! Если еще раз кого-нибудь поймаю за чем-то подобным, сам попрошу змей, чтобы вас искусали. Брысь отсюда! – испуганные мальчишки рванули прочь от волшебника, и домой прибежали кружным путем, далеко обойдя лес. А Алиев взял мешок, осторожно его вытряхнул в траву, проверил, не осталось ли кого внутри. Змейки, шипя, мигом расползлись, кто куда. Но одна билась из стороны в сторону, шипела, однако на Алиева не бросалась, хоть и была довольно крупная, почти метрового роста. Вытряхивая из мешка змей, он нечаянно придавил ей хвост. Приподнял ногу, змея, зашипев (ему показалось: «Смотреть надо, куда становишься!»), уползла. Алиев некоторое время постоял, подумал. Присев, поворошил траву, поднялся. Еще раз встряхнул мешок – из него выпала пара змеенышей. Потом вернулся в школу, подошел к Дому Степной Хозяйки, положил руку на валун и произнес: «Спасибо тебе, Хозяйка!» Ему показалось, что в ответ пришло по контакту: «И тебе тоже!». Неразлучные с Ивановым и Косовой уезжали на 2—3 дня, на расстояние в 30—40 км, и там изучали растительный и животный мир. По пути, по заданию Алиева, отмечали, где кто живет и гнездится. Отработав с Ивановым, перешли к Звенигоре. В тот день, устроившись в кустах, они наблюдали за стадом диких свиней. Дикие свиньи опасные и очень чуткие животные, поэтому все, вооружившись биноклями, находились достаточно далеко от лежбища. Стреноженные кони паслись на поляне. Дикие свиньи – осторожные звери, и дети увидели, как эти, с виду неуклюжие, звери защищают свое потомство. Пока стадо отдыхало, всегда кто-то находился на стр Старые, опытные секачи, словно беззаботно ходили вокруг, менялись местами время от времени, довольно похрюкивали. На свою беду на лежбище набежал волк. Осознав опасность, он кинулся прочь, но убежал недалеко. С диким хрюканьем стадо набросилось на врага, и растерзало бедолагу. Рацион свиней состоит из корней, клубней, желудей, и тому подобному. Они, в общем-то не едят мясо, но никому не дают спуска. Уничтожив врага, стадо вернулось на лежбище. Катя сидела в засаде рядом с Ханой и Андреем. – Интересно, а почему они выбрали это место? Вон, недалеко такое же болотце, а они явно не желают идти туда. – Задумчиво произнесла Катя. – Проследить бы, как они по лесу бродят. – Ты с этой ценной мыслью к Звенигоре подойди, – посоветовал Андрей. – А чего, и пойду. – Эй, стой! – Забеспокоился Андрей. – Хана, останови ее, а то мы и до осени в школу не вернемся! – А зачем тебе в школу возвращаться? – невинно поинтересовалась Катя. – Еда у нас есть, шалаши на ночь – тоже. Зато столько интересного узнаем! – Мечтательно протянула. – Ага, Звенигоре только и сообщить о твоей идее! – А чего это нам нельзя узнать об этой идее? – поинтересовался Звенигора, подходя с Толкиным к друзьям. Андрей хмыкнул в ответ, а Катя, лучезарно улыбаясь, пояснила: – Интересно, по какому маршруту ходят по лесу свиньи. – Лесняк, вы предложили хорошую тему. Вы правы, интересно узнать маршруты свиней. Мы подумаем. – Ну вот, теперь жди удовольствия, – притворно расстроился Андрей, хоть в душе был рад побыть в лесу подольше. Вечером, когда все сидели у костра, ужиная, Звенигора сообщил: – До возвращения домой у нас три дня. Два из них мы проведем здесь, понаблюдаем за перемещением стада, нанесем на карту их маршруты. – Кать, а у тебя часто такие светлые идеи бывают? – поинтересовался Андрей. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=56348029&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.