Большая книга ужасов. 46 (сборник)

Большая книга ужасов. 46 (сборник) Галина Анатольевна Гордиенко Большая книга ужасов «Проклятая кукла» Все началось с того, что к Динке в гости приехала ее прабабка и зачем-то попросила познакомиться с друзьями девочки. На память о себе женщина оставила ребятам не-обычный подарок – тряпичного Петрушку, и рассказала страшную легенду о заточенном в игрушке зле. Приятели решили провести эксперимент и подарить клоуна самому вредному мальчишке в классе. Никто не догадывался, что безобидная шутка может плохо закончиться… «Глаза во тьме» Неунывающий друг Динки, художник Гришка, ввязался в очередной спор – он пообещал использовать нарисованную им картину в качестве портала в другой мир. Ребята дружно подняли его на смех, начисто отказавшись верить приятелю. Никто не обратил внимания, что Гришка стал все чаще пропускать школу, пропадая неизвестно где, а затем появляться с царапинами и синяками. Друзья не на шутку забеспокоились… Галина Гордиенко Большая книга ужасов. 46 (сборник) Проклятая кукла Глава 1 Телеграмма Сергей Ильин четвертую перемену подряд озадаченно наблюдал за Диной. Она сегодня сама на себя не походила. Во-первых, явилась в школу в обычнейших джинсах и простеньком свитере. Во-вторых, не причесалась толком. Из ее длинной косы во все стороны выбивались темные кудряшки. В-третьих, оставила дома обещанную книгу. Сергей уже неделю ждал, пока Динка ее дочитает, и вот – забыла! А главное – она и на уроках отличилась. И ладно бы на одном! На математике Зимина умудрилась получить замечание, да еще с записью в дневник. А на литературе – что вообще дело немыслимое! – схватила пару за пустяковое стихотворение. Выучить, видите ли, забыла! Да еще открытым текстом об этом сказала. Причем не извинилась, причин уважительных не назвала, забыла, мол, и всех дел. Ну кто так делает? Естественно, Ниночка Евгеньевна подобное заявление так просто оставить не смогла, вот и поставила двойку. Самое поразительное, Дину это не очень-то расстроило. Она оставалась рассеянной, явно о чем-то думала, и понятно – не о школе! Сергей голову сломал, пытась понять, что с ней происходит. Ведь Динка обычно устраивала истерику из-за пустяковой четверки! А тут – пара. И никакой реакции. Поговорить с ней никак не удавалось. Дина на переменах упорно не выходила из класса. Сидела на месте, бездумно глядя в открытый учебник. Ни разу страницу не перевернула! Сергей специально наблюдал. Только на четвертой перемене Дина выбралась, наконец, в школьный буфет. Жаль, не одна, а со стайкой смеющихся девчонок. Сергей угрюмо вздохнул, но подойти не решился. Не расспрашивать же при всех! И у Парамоновой, как назло, ничего не узнать. Она сегодня и в школу-то не пришла. У Ленки очередной чемпионат по карате-до. А Светлана вторую неделю лежит дома с сильнейшим гриппом. Сама наверняка не в курсе, что с Динкой случилось. Сергей насупился: все один к одному. Если пошла полоса невезения… Ведь и Гришки в школе нет! Он собирался с утра пораньше отвести на прививку щенка, недавно подаренного ко дню рождения. Сергей усмехнулся: Лапшин, как себя помнил, все о собаке мечтал. Сергею иногда казалось, что Гришка до сих пор в свое счастье не верит! Лезть при всем классе к Дине с расспросами Сергею не хотелось. И без того почти каждый считал – он к ней неровно дышит. Едва ли не с первого класса. Сергей с досадой подумал: «Впрочем, не я один! Последнее время и Пахан вокруг нее крутится. Тоже еще, кавалер! Со своими ухаживаниями совсем Динку достал, и на насмешки плюет, зараза…» Сергей враждебно покосился на Сушкова – никак этот качок мимо Динкиного стола спокойно пройти не может. То шоколадку подбросит на ее половину, то цветок не из дешевых, то билетиками на какой-нибудь концерт начинает размахивать. Напористый, как танк! И такой же непробиваемый. Сергей прекрасно понимал: самому ему Пахана от Динки не отвадить, как бы ни хотелось. Драться по настоящему он, к сожалению, так и не научился, а кроме силы Пахан никаких резонов в жизни не признавал. Сергей невольно сдвинул брови: ох уж этот Пахан! Весь класс в страхе держит. Скоро никто из семиклассников и имени-то его не вспомнит. Пахан и Пахан. А Игорешка Сушков, получается, умер еще в первом классе. Именно тогда, когда потребовал себя так называть. Отстоял эту кличку где кулаками, где подкупом. Упрям как… ишак! Вот класс и сдался. Довольно быстро, если честно. Связываться с Паханом, как поняли еще в том нежном возрасте ребята, себе дороже. Сергей хмуро наблюдал, как Дина в который раз не доносит до рта булочку. И сок в стакане оставался нетронутым. Ее любимый, томатный. Дина вышла из буфета, так и не съев ничего. Даже кошелек рассеянно оставила на столике. Сергей быстро схватил его – все-таки уважительная причина! – и побежал за Диной вдогонку. Черт с ними, со сплетниками! С ней явно что-то происходит. Но что?! * * * Сергей внимательно выслушал Дину и изумленно помотал головой. Он не верил собственным ушам – чтобы киснуть весь день из-за такого… Он бросил быстрый взгляд на Динино грустное лицо и заставил себя сдержаться. Наскоро обдумал сказанное еще раз и недоверчиво протянул: – И что, ты весь день так дергаешься из-за своей древней бабки? «Ну и накрутила, – раздраженно размышлял Сергей. – Подумаешь, бабка к ней приезжает! Из вологодской глубинки. Телеграмму, видите ли, вчера вечером принесли…» Сергей невольно хмыкнул: ладно бы, кто из сверстников, а то – старуха! Даже не бабушка, пра. Это сколько ж ей лет?! Дине его последняя реплика не понравилась. Она почти враждебно посмотрела на мальчика. – Н-ну и что? С-считаешь, п-бабушки есть у каждого? Сергей пожал плечами, ссориться ему не хотелось. Дина немного помолчала и еле слышно сказала: – Чтоб ты з-знал, она п-попрощаться со мной едет. И познакомиться. Я ее единственная п-правнучка. Сына уже давно нет, а из внуков только мама, и п-правнучка одна – я… – Так знакомиться или прощаться? – насмешливо уточнил Сергей. Он злился на себя за вызывающий тон и невольно завидовал Пахану. Уж Пахан-то и не думал скрывать от Динки свою влюбленность! Как и от всего класса. И на насмешки внимания не обращал. Наоборот, просто сиял, когда над ним по поводу Динки подтрунивали. Сергей помрачнел: «Почему же у меня так не получается? При друзьях я с Динкой запросто общаюсь, на равных, а стоит нам остаться наедине… Нет, каков кретин!!!» – Знакомиться, – твердо заявила Дина. – П-потому что она меня еще не видела. – Отвернулась и печально добавила: – И п-прощаться. П-потому что с-с-собралась умирать. Сергей ошеломленно открыл рот. Он подумал, что ослышался. Но переспросить Дину не рискнул. Боялся снова все испортить. И разругаться с Диной как в последний раз – всерьез и надолго. Они тогда почти месяц не разговаривали! Только через ребят. Однако Динины глаза влажно блеснули, и Сергей не выдержал. Возмущенно приподнял брови и сердито бросил: – Что значит – собралась? Она что, смертельно больна? Плечи Дины опустились. – Н-нет. Она м-маме написала, что п-просто устала жить. И хочет отдохнуть. П-поэтому решила уйти. – Решила! – раздраженно хмыкнул Ильин. – Вот старая маразматичка! Будто это так просто! Легла, глазки прикрыла, и дело в шляпе! – Он зло хохотнул. – Или она самоубийца, эта твоя бабка? – Дурак! – оскорбленно вспыхнула Дина. – Б-болтаешь глупости! Глаза Сергея сузились, но он заставил себя промолчать. Дина неохотно пояснила: – Мама с-сказала – ее б-бабушка известная т-травница и свой срок знает сама, п-понял? И вообще, т-таких людей, как она, уже и н-нет! – Ну конечно, – язвительно буркнул Сергей, мысленно проклиная себя за длинный язык, – не бабка, а уникум! Экстрасенс, елки! Или нет: ведьма из вологодских лесов, так? А свое помело прячет за бочонком с груздями! Лицо Дины побледнело, и она негодующе уставилась на Ильина. Сергей издевательски поинтересовался: – Поэтому ты пару по литературе и схлопотала, да? Чтоб порадовать свое ископаемое? Он расстроенно смотрел в спину убегающей девочке. Возмущенная до предела Динка даже ответить ему не соизволила! Сергей поймал насмешливый, понимающий взгляд Пахана, спешащего следом за Зиминой, и окончательно разозлился на себя: что только в последнее время на него находит? Что он вечно к Динке цепляется?! Идиот, по другому не скажешь! Глава 2 Приглашение в гости – Кошмар! Лена потянулась, сладко зевнула и неохотно сползла с дивана. Она второй час отлеживалась в мастерской у Карандаша – он преподавал рисование в их классе – и ждала друзей. Конечно, Лена вполне могла бы успеть на два последних урока, но… не дурочка же она! Сегодня только-только закончился чемпионат области по карате-до. И для Лены очень удачно. Если же учесть, что всегда невозмутимый Мастер расщедрился на улыбку, то… «Четвертый дан в моем возрасте очень даже неплохо, – гордо подумала Лена. – Нет, я довольна собой, честное слово…» Лена лениво осмотрелась: огромная светлая комната с окнами на всю стену была знакома до мельчайших подробностей. Друзья частенько собирались здесь после уроков, Карандаш им разрешал. Из-за Сереги, естественно. Ну, и частично из-за Гришки. – Любимчики, – ядовито усмехнулась Лена. – Собратья художнички, чтоб их! Мазилки несчастные… Лена прекрасно понимала – остальной класс для Ивана Петровича Карамзина существовал постольку поскольку. Хотя ребята учителя любили. По той простой причине, что Карандаш сам к каждому относился с уважением. Не притворялся, как многие взрослые, а всерьез, по-настоящему! Старый художник никогда не делил мир на взрослых и детей. Для него все они просто люди. Интересные или не очень. Он мало походил на других преподавателей. Лена посмотрела на настенные часы и нетерпеливо поморщилась: до конца последнего урока оставалось почти двадцать минут. Столько ждать! С другой стороны, идти домой сейчас Лена просто не могла. Сидеть там одной до вечера, пока подойдут родители? Да она свихнется! Лена улыбнулась: «Если не врать себе, мне просто хочется – как бы между прочим! – похвастаться э-э… своими успехами. Иначе на кой черт нужны друзья?!» Скучающая Лена побродила между мольбертами и невольно задержалась у двух последних, у самого окна. Карандаш опять отделил эти работы от остальных. Девочка насмешливо фыркнула: если б не Сережкино полотно, она бы в жизни не догадалась, что там пытался изобразить Гришка Лапшин! Да и кто бы на ее месте что понял? Вместо трех ярких круглых апельсинов на темно-коричневом керамическом блюде – они так здорово получились у Сереги – здесь лишь странная, брызжущая радостью и свежестью мешанина из невероятных оттенков солнечного оранжевого и ярко-зеленого. Местами, правда, выпукло проглядывает что-то напоминающее толстенную шкурку только что очищенного апельсина, но, может, кажется? Бессовестный Гришка головы морочит прямо-таки профессионально! В какую-то секунду вдруг показалось, что в мастерской резко запахло апельсинами, и Лена испуганно затрясла головой. Она торопливо отошла от Гришкиного мольберта, пробормотав: – Да ну его! Так и свихнуться недолго. Лена снова протяжно зевнула: ну и денек! Слишком насыщенный, пожалуй. Последний день соревнований, потом награждения. А тут еще и Динка пригласила всю компанию в гости. Сегодня вечером. Решила показать их своей только что приехавшей бабушке. Нет, бабушке. Старушка, видите ли, очень хочет познакомиться с Динкиными друзьями. Лена сердито пнула давно облупившийся плинтус: надо же, купиться на такое! О чем только дурочка Динка думала, когда соглашалась на бабушкину просьбу? Ведь даже с отцом Светки Лукьяненко как-то договорилась. Якобы только что прошедший грипп – не помеха. Не бегать же Светлана у нее будет. Клятвенно заверила, что Светку из кресла весь вечер не выпустит, и дело сделано. Лукьяненко-старший спекся. Лена нехотя признала, что у хитрюги Динки почти всегда с родителями здорово получается. Любого уболтает. Даже из самых строгих, типа Светкиного папеньки. Лена раздраженно фыркнула – и что они все от нее тают? Подумаешь, коса – девичья краса! Ну, ресницами мастерски похлопает, глазки свои большущенькие потаращит. Что там еще? Улыбнется вовремя, чтобы ямочки на щечках продемонстрировать. Цирк! «Итак, Зимина свое черное дело сделала, теперь нам голову ломать. – Лена озабоченно сдвинула брови. – Интересно, с чем принято ходить в гости к таким древним старухам? С цветами? Или с тортом? И о чем с ними говорить?!» Вот скукотища-то предстоит! Хорошо, если не на весь вечер. Глава 3 Странная бабка Динина бабушка нешуточно поразила семиклассников. Они почему-то совершенно по-другому представляли себе старуху из глухой вологодской деревеньки. А если учесть, что ей давно зашкалило за девяносто… Может, Динка врет? – Ну и бабушка у Зиминой, – не выдержав, удивленно шепнул Гришка Сергею. – Прямо отпад! Сергей покраснел и зло покосился на друга – Лапшин в своем репертуаре. Вначале скажет, потом подумает. «Еще бы крикнул, балда, – Сергей виновато улыбнулся Дининой бабушке. – Хорошо, если она не услышала. Вон как глаза заблестели, уши наверняка как у кошки. И смотрит насмешливо…» Лена сердито толкнула Сергея в спину. Чтобы не таращился на старушку так откровенно. Не в зоопарк же пришел, в самом-то деле! Но Ильина хоть и шатнуло, глаз от Дининой бабушки он так и не отвел. Впрочем, как и Гришка со Светланой. Только Лена держалась как обычно. Весело болтала с Динкой, возбужденной, счастливо сияющей навстречу друзьям. Динкина гостья ничуть Лену не шокировала! Остальные почти в упор рассматривали невысокую, худенькую женщину, встретившую их у празднично накрытого стола, она чем-то неуловимо напоминала внучку. Гостья не выглядела бабушкой! Она и на бабушку тянула с трудом. Немалый возраст выдавали лишь обильная седина и глаза. Очень понимающие глаза, спокойные, удивительно добрые и мудрые. Ясные-ясные. Вроде бы карие, как у Динки, но… Не темные, а словно прозрачный янтарь. Того сорта, который Гришкина мама зовет «солнечным». Есть у нее одна нитка бус, мама над ней буквально дрожит, говорит – с ней зиму пережить легче, этот янтарь – будто лето консервированное. Пахнет сосновым лесом и солнцем. Таких изумительных глаз Гришка еще ни у кого не встречал. Поэтому, наверное, и не мог оторвать взгляда от Динкиной бабушки. – Интересно, сколько ей лет? Сергей засмеялся. Светлана смущенно вспыхнула. Лена в сердцах ткнула Гришку кулаком куда-то под ребра. Он едва не закричал от боли! И только сейчас сообразил, что нечаянно задал свой вопрос вслух. Гришка виновато покосился на суетившуюся вокруг них Дину. Она подмигнула ему и обернулась к гостье: – Бабушка, Гришка спрашивает, сколько тебе лет? – Это который из них – Гриша? Динкина бабушка неторопливо подошла к ребятам. Она так долго всматривалась в них, что друзьям стало не по себе. Даже непробиваемая обычно Лена заволновалась и нервно – это Парамонова-то! – предложила Дине свою помощь. Дина была потрясена! Она прекрасно знала – не в Ленкиных привычках крутиться по хозяйству. Тем более добровольно. – Ну что ж, дроля[1 - Милая, любимая (диалект).] моя, – гостья наконец отвела от растерянных ребят проницательный взгляд и обернулась к внучке, – на таких друзей тебя и оставить можно. Чистые ребятки и крепкие… Она говорила совершенно серьезно. Дина так же серьезно кивнула, соглашаясь с бабушкой. Лестная характеристика вывела друзей из ступора. Они оживились и с неловкими смешками переглянулись. Лена тут же забыла о своем горячем желании помочь на кухне. И с нескрываемым любопытством спросила: – А вы поняли, кто из этих двоих – Гришка? – Как же не понять, милая, – певуче протянула женщина. И кивком указала на мгновенно покрасневшего мальчика. – Такой вопрос лишь по простоте душевной задать можно… Динина бабушка ласково потрепала Гришку – он готов был провалиться сквозь землю! – по рыжей макушке. – А второго мальчишечку завоспитывали. Он, может, подумать и подумает, а вот спросить не решится. Потому как в жесткие рамки забит, воли себе не даст никогда. Так, хороший мой? Ошеломленный такой характеристикой Сергей зачем-то кивнул. И невольно покосился на Дину, девочка тут же равнодушно отвернулась. Она явно до сих пор злилась на него! Гришка смущенно ухмыльнулся. Привычно взлохматил жесткие волосы и подумал: «Ну и бабушка! И это – вместо предполагаемого ископаемого!» Сергей протянул этой необычной, совсем не старой женщине огромный торт, принесенный к чаю. И единственную розу на длинном стебле. Темно-вишневую, едва распустившуюся. Ее шипы даже сквозь целлофан пальцы кололи. На Дину он старался не смотреть. После утренней ссоры в классе они не разговаривали. Вернее, Сергей-то пытался, но вот сама Дина… Разворачивалась и убегала! Даже приглашение в гости Дина передала не Сергею лично, а всем одновременно. В раздевалке. С Сергеем она так и не заговорила. С кем угодно болтала на переменах, даже с Паханом! Но не с ним. * * * После чая Динина бабушка усадила друзей рядком на диван, а себе поставила стул напротив. Так прошло минут пятнадцать. Они почти в открытую рассматривали ее, она – их. Игра в гляделки, не иначе! Расскажешь кому, не поверят. – Так сколько же все-таки вам лет? – наконец, не выдержал Гришка. – Динка сказала – вы ее бабушка. Женщина кивнула. – Верно сказала вам Диночка. Причем не одно «пра». А лет… – Она улыбнулась гостям. – Вот вы и скажите, сколько мне лет! И мне любопытно – насколько ваш взгляд верен, и вам полезно проверить себя. Начнем хотя бы с тебя, милая… Она внимательно посмотрела на Лену. Парамонова нервно хихикнула и воскликнула: – Шестьдесят! Нет, семьдесят. А может, восемьдесят? – Лена пожала плечами и извиняющимся тоном пробормотала: – Все-таки вы – бабушка! Светлана прямого вопроса дожидаться не стала. Поймав вопросительный взгляд Динкиной бабушки, она жарко вспыхнула и еле слышно прошептала: – Я не знаю. Внешне больше пятидесяти не дашь, но… Дина нам говорила – вы много старше. Когда гостья перевела глаза на Сергея, он в ответ лишь отрицательно замотал головой. – Не могу сказать. Честно, не могу. Динина бабушка настаивать не стала. Рассмеялась и непонятно сказала: – Воспитание – та же клетка, только ключей к той клетке не подобрать. А ведь ты, мой хороший, ведаешь правду! Сергей вдруг побледнел. Вскочил с дивана и отошел к окну. Он смотрел на постепенно темнеющий внизу сквер так, будто впервые тут находился. Лишь бы не видеть, казалось бы, знакомые – почти Динкины! – но такие пронизывающие, всепонимающие, пугающие своей проницательностью глаза. Необычная гостья обернулась к Гришке и с легкой усмешкой протянула: – Ну а ты, друг сердешный, что скажешь? Ты ведь не станешь прятаться за словами, словно за огорожей[2 - Огорожа – забор (старорусский).], как твой хорошо воспитанный приятель? Тебе мишура не надобна? Гришка хмыкнул и, с жадным любопытством всматриваясь в непостижимые глаза, проворчал: – Я-то скажу. Не знаю, правда, понравится ли вам, но скажу. Только вначале хочу попросить… Гришка замялся, и Динина бабушка подбодрила: – Что ж волишь прошать? Не стесняйся… Гришка вдруг подумал, что никто из его городских знакомых не вкрапливал в свою речь давно забытые старорусские слова. Только от деда он слышал перед завтраком «чего волишь-то?» И «прошать» – просить, тоже чисто дедовское словечко, так в старину в Вологодской области говорили – надо же, где снова услышал… Деда уже нет, а слова эти… живут пока. Гришка бросил взгляд на смуглые, совсем гладкие руки. Удивительно молодые руки. Он жил с бабушкой и прекрасно знал ее ладони. Помнил многочисленные пигментные пятна и сухую, истончившуюся за годы морщинистую кожу. А бабушке недавно исполнилось шестьдесят семь лет. Всего лишь! Не очень-то много, как понимал теперь Гришка. – Ну-у… я хочу сделать рисунок. Ваш портрет. Нет, маслом лучше! Пока вы тут. И чтоб Сергею вы тоже позволили. Можно? Девочки рассмеялись. Лена сердито воскликнула: – Не соглашайтесь! Гришка вас так разрисует! Вы его не знаете! Сергея, к досаде Парамоновой, тоже заинтересовала Гришкина просьба. Мысленно он уже прикидывал, в каких тонах портрет этой необычной женщины смотрелся бы выигрышнее. Лена украдкой показала ему кулак. Только зря старалась. Ильин этого и не заметил. Динкина бабушка прикрыла глаза, размышляя, и кивнула. – Ладно, мои хорошие. Жаль, у меня мало времени, но один день, так и быть, вам пожертвую – завтрашний. Ну как – договорились? Гришка с Сергеем дружно кивнули. Лена презрительно скривилась: «Мазилки несчастные! Даже сейчас не могут о своих красках забыть! Парни, тоже мне…» Сергей насмешливо покосился на нее, но промолчал. Гришка жарко шепнул хмурой Лене в самое ухо: – Да ты что?! Такой типаж – зашибись! Я таких глаз в жизни не видел – рентген отдыхает! Лена раздраженно отмахнулась. Все снова засмеялись. Динкина бабушка повернулась к Гришке и мягко сказала: – Теперь слово за тобой. Что скажешь – сколько все-таки мне лет, на твой взгляд? Гришка хмыкнул: – А вы не обидитесь? – Нет. Лапшин задумался. – Ну-у… если внешне… то Светка, может, и права. А вот если глаза… если вглубь… – И он вдруг решительно заключил: – То никакая вы не бабушка! Друзья возмущенно ахнули. Покрасневшая Лена зло прошипела: – Думай, что несешь! – Отстань, – оттолкнул ее Гришка. – Я правду сказал! – Кто же я, ежели не бабушка? – вкрадчиво поинтересовалась необычная гостья. – Откуда я знаю? – огрызнулся Лапшин. – Только вы старше нашей церквушки на Соборной горке. В ваших глазах – вечность! Девочки остолбенели. Один Сергей не слишком смутился. Лишь опустил глаза вниз, молчаливо соглашаясь с приятелем. В комнате повисла тяжелая, давящая тишина. Дина виновато смотрела на бабушку, не зная, что сказать, чтобы смягчить Гришкины слова. Расстроенная Светлана успокаивающе погладила ее по плечу. Лена кипела от злости. Однако гостья не смутилась и, кажется, совсем не обиделась. Обвела всю небольшую компанию проницательным взором и усмехнулась: – Молодец, мальчик мой, в самый корень зришь. Как и твой друг, в общем-то… Девочки непонимающе переглянулись. Динина бабушка снова взлохматила Гришкины рыжие волосы и добродушно добавила: – Только впредь будь осторожнее – такое не всякому сказать можно, разумеешь? Иной раз лучше смолчать… Она протяжно вздохнула и встала. Бросила внимательный взгляд на притихших гостей и ласково улыбнулась. – Я рада, что вы знаетесь с моей Диночкой. Рада, что вы такие разные и неплохо дополняете друг друга. Очень неплохо, нужно признать… – Бабушка, – жалобно прошептала Дина, и ее карие глаза наполнились слезами, – кто же ты? Ты мне действительно бабушка? – Почти, дроля моя, почти, ты можешь быть спокойна. Я действительно твоя пра, – она бережно приобняла Дину за плечи. Гришка фыркнул: «Ну, пошли телячьи нежности! Точь-в-точь как моя бабуля. Пусть эта и выглядит много моложе, но такая же…» Динкина бабушка мягко усмехнулась. – Не будем считать года. Ты, Диночка, последнее семечко с моего деревца. Никого у меня не осталось – лишь мама твоя да ты. Я уйду, ты останешься – наследок[3 - Наследок – потомок (старославянский).] мой… Глава 4 Неожиданный подарок Лена удивленно воскликнула: – Но зачем вам уходить? Ведь вы здоровы, так? – Так, милая. – И с Динкой только-только познакомились! Динина бабушка кивнула и в затруднении сдвинула брови. – Как же тебе объяснить? – Прямо, – раздраженно заявила Лена. Она терпеть не могла неясностей. И всяких философских разговоров. Искренне считала их глупостью. Просто тратой драгоценного времени. А ведь жить так интересно! Остальные семиклассники напряженно смотрели на женщину. Даже Дина перестала всхлипывать. Вытерла покрасневшие глаза и замерла в ожидании. Ее бабушка виновато улыбнулась. – Устала я, деточки, время мое пришло. Всему свой срок, понимаете? – Не понимаю, – возмущенно заявила Лена. – Как можно не хотеть жить?! Светлана робко кивнула, соглашаясь, а Дина снова беззвучно заплакала. Гришка Лапшин опустил лохматую голову, но почему-то не сказал ни слова. Сергей, жалея Дину, смотрел сердито. – И хорошо, что не понимаешь. Лена гневно фыркнула. Динина бабушка отошла к двери и сказала: – Подождите немножко, сейчас я вам кое-что принесу. Одну очень любопытную вещицу… на память! – И, уже выходя из комнаты, обернулась к ребятам. – Не хотела отдавать, да, видать, отдам. Вы справитесь с чем угодно, уверена – если будете держаться вместе. И подумала вдруг, что совсем не представляет последствий. Легенды легендами, сказки сказками… но понять, есть ли в них хоть капля правды, невозможно. И если все-таки сказка не врет… ничего, ребятки крепкие, сдюжат. А окажется эта история пустой выдумкой, то… сказки будят фантазию, тоже неплохо… Друзья заинтересованно переглянулись. Дина шмыгнула носом и по-детски вытерла кулаком слезы. Ее бабушка помолчала, потом бросила на подростков пронзительный взгляд. – Ведайте: многое есть на этой Земле: хорошее и плохое, ценное и не очень. От всего устаешь, все преходяще… Одно держит крепче всего – дружба. Глаза ее ярко вспыхнули. – Только не верьте, что прочнее ее нет – блазнь[4 - Блазь – ложь (старославянский).] это! Дружба – хрупкая игрушка, очень хрупкая, многих жертв стоит. Но если удастся сохранить, не пожалеете, зарок даю… Ребята смотрели озадаченно. Динина бабушка глухо закончила: – Она одна даст силу жить, даже если остальной мир рухнет – не забывайте об этом. И еще: принимайте товарища таким, каков есть, не ломайте друг друга, незачем… – А любовь? – пискнула вдруг Дина и жарко вспыхнула. – Любы[5 - Любы – любовь (старославянский).]? – ласково улыбнулась ей бабушка. – Любовь, дроля моя, это та же дружба, тогда она на всю жизнь. А без дружбы и любовь проходит. Как сон, разумеешь? И женщина стремительно вышла из комнаты. * * * – Ишь, любовь! – громко фыркнула Лена. И ехидно покосилась на покрасневшую подругу. – Какие вдруг вопросики тебя заволновали, а? Какие материи! С чего бы? – Да ладно тебе, – Светлана обвела друзей загоревшимися глазами. – Лучше подумай, что нам собираются подарить на память? С чем мы должны справиться? – Точно, – вскочил на ноги Гришка. – Давайте на спор! Каждый выдаст свое, а потом посмотрим, кто ближе! – А выигравшему? – невольно заинтересовалась Лена. Лапшин пожал плечами. – Ну-у… Не знаю. А что ты предлагаешь? Лена коротко хохотнула. – Я? Предлагаю: пусть остальные по разу уступят ему. Победителю, то есть. В споре. Или когда мнения разделятся. Например… – девочка сделала многозначительную паузу и насмешливо посмотрела на мальчишек. – Например, если выиграю я, а вы как-нибудь вечером предложите вылазку на природу или на очередную идиотскую выставку какого-нибудь замшелого художничка, пойдем туда, куда приспичит именно мне! Усекли, нет? Без всякого кретинского голосования! – К-куда это? – с тревогой поинтересовалась Дина. – Да какая разница?! – возмутилась Лена. – Куда угодно. Хотя бы на местный чемпионат по карате-до! Или на мою тренировку. В комнате повисла напряженная тишина. Лена Парамонова вызывающе смотрела на мальчишек. Сергей с Гришкой озадаченно переглядывались, пытаясь сообразить, где же ловушка. Наконец, Сергей недоверчиво протянул: – Хочешь сказать, что в случае проигрыша безропотно потащишься с нами на эскизы? Без обычного вяканья и насмешек? Без скандала? – Честное слово! – торжественно пообещала Лена. – Согласны, – дружно кивнули мальчики и посмотрели на Светлану с Диной. – А вы как? – Хорошо, – кротко согласилась Светлана. Обошла вокруг слегка покрасневшей Лены и улыбнулась. – Страшно любопытно увидеть, как Парамонова пытается держать язык за зубами. Хоть раз в жизни! – Не гони волну, – огрызнулась Лена. – Будто я вечно с вами спорю! – А то нет? – хмыкнул Гришка. Светлана подошла к Дине. – А ты? Девочка усмехнулась. – К-кто я такая, чтобы со всеми с-спорить? – Значит, согласна? – Да. Семиклассники вновь расселись по местам, и в комнате стало тихо. Все усиленно думали. И характер каждого вырисовывался сейчас особенно ясно. Лена Парамонова, словно и мысленно продолжая со всеми спорить, воинственно выпятила вперед подбородок с забавной ямочкой. Она предвкушала победу. И уже представляла себе, как отыграется на мальчишках. Особенно на вреднючем Лапшине! У Сергея Ильина мягко светились глаза: он смотрел на Дину. Невольно отмечал чистую, нежную, будто прозрачную кожу девочки; густые длинные ресницы, полумесяцем лежащие на разрумянившихся от волнения щеках; легкие каштановые кудряшки, как всегда выбившиеся из косы… Светлана Лукьяненко положила голову на стол, на скрещенные кисти рук, и едва заметно улыбалась. Очень мечтательно, кстати. Гришка Лапшин машинально ерошил и без того вечно растрепанные рыжие волосы и лукаво ухмылялся: он уже проиграл в уме с десяток вариантов и выбрал самый забавный. Гришка ничуть не сомневался в собственной победе! Дина Зимина незаметно для друзей рассматривала в темном стекле окна собственное отражение. И немного смущенно признавала, насколько хороша та темноволосая, чуть бледная девочка в зазеркалье. Почти… красавица! О пари Дина совсем не волновалась. Ей было абсолютно все равно, кто выиграет. Но ужасно интересно: что же подарит бабушка? Она такая странная! Бывшая сельская учительница, а говорит… Дина порой с трудом ее понимала. Бабушка то и дело вставляла в свою речь давно забытые слова (мама сказала – старорусские) и забавно сердилась на Дину – мол, потому и мельчает, вырождается людское племя, что о главном – о корнях своих не помнит, порой основные понятия с ног на голову поставлены… Дина невольно улыбнулась, вспоминая бабушкины пояснения. Почему-то больше всего удивило, что слово «нужный» в старину обозначало – плохой, принудительный. Мол, настоящий человек свободен от всего материального, главное – его руки, его мастерство, его семья и род, тогда все будет – и дом, и оружие, и еда на столе, и счастье, что важнее. Мол, «нужные» вещи как паутина, а слова-перевертыши калечат души, утеряв вложенный в них предками сакральный смысл… Дина первой прервала тишину. Звонко засмеялась и воскликнула: – Я представления не имею, что это за сувенир на память! Может, старинное что-нибудь? Семиклассники радостно оживились: время размышлений кончилось. Сергей громко, торжественно объявил: – Итак, Дина говорит – нечто старинное! – Э, нет! – запротестовал Гришка. – Поконкретнее, пожалуйста! Я тоже не считаю, что нам притащат новинку из соседнего магазина! Дина задумалась. Привычно накрутила на палец кончик косы, потом нерешительно предположила: – Может, сувенир какой? Пусть – шкатулка. – Вариант первый! – Гришка ободряюще подмигнул девочке. – Шкатулка! Старинная! Кто следующий? – Думаю – что-то из древних тряпок. Ну, одежда, – брезгливо поморщилась Лена. – Платок, например. Что еще может долго храниться? Гришка звонко хлопнул ладонью по столу и крикнул: – Принято! Следующий! Сергей рассеянно протянул: – Но ведь Динина бабушка сказала: эта вещица – проблемная, так? А сама Дина говорила – ее бабушка занималась травами. Так что мое мнение – старинная книга с рецептами или старые записи. – Класс! – одобрил друга сияющий словно именинник Гришка. – Теперь ты, Свет! Светлана кивнула. – Я с Сережей согласна. Это что-то необычное. Или действительно книга, или, может быть, готовые травы? Ну, зелья. Пусть так. Мое предположение – зелья! – Последний отстрелялся, – довольно констатировал Гришка. – Моя очередь! – Он встал, вытянул вперед правую руку и дурашливо провыл: – Так вот, я думаю – это нечто таинственное и магическое! Лена насмешливо захохотала. Остальные непонимающе переглянулись. Гришка с достоинством пояснил: – На взгляд Динкиной бабули, естественно. Что-нибудь передаваемое от прадедов внукам, обросшее преданиями и легендами. Лена поперхнулась, а после минуты озадаченного молчания возмущенно потребовала ясности: – Но что именно?! – Какая разница? – фыркнул мальчик. – Вот увидишь, я прав! – Ну уж нет! – вскипела Лена. – Давай конкретнее! Как мы все! – Не мельтеши, – небрежно отмахнулся Гришка. Но ребята недовольно загудели, и Лапшин сдался. Сдвинул рыжие брови и пробормотал: – Безделушка какая-нибудь. Матрешка или иконка. Или из дерева что-то вырезано… Лена удовлетворенно кивнула. Сергей, не ожидая, пока эти двое снова сцепятся, решил подбить итоги. Встал с дивана и торжественно объявил: – Все ясно! Каждый сказал свое. Теперь запоминаем! – И он громко продекламировал: – Дина – шкатулка! Ленка – платок! Я – старинная книга или тетрадь с записями. Светлана – готовые зелья или травы. Гришка – э-э… магическая безделушка: матрешка, иконка или нечто из дерева! Теперь ждем? Семиклассники дружно кивнули. А нетерпеливая Лена недовольно проворчала, оборачиваясь к Дине: – Твоя бабуля за своим подарком на край света помчалась, что ли? Уже минут пятнадцать прошло, как она исчезла, не меньше! * * * Именно в этот момент дверь открылась. Друзья непроизвольно вздрогнули и напряженно уставились на ничего не подозревающую женщину. Они буквально прожигали Динину бабушку горящими от любопытства глазами, удивительно, что ее платье не задымилось. Бабушка вошла в комнату с небольшим свертком в руках, и взгляды ребят устремились на него. Дина потрясенно ахнула: он подозрительно напоминал старый, местами потертый платок. Светлана разочарованно вздохнула. Сергей почти равнодушно пожал плечами. Ухмыляющаяся Лена пихнула погрустневшего Лапшина локтем в бок. – Погоди, – шепотом огрызнулся Гришка. – Еще не вечер. Может, в него что-то завернуто? И потом – что у тебя за дурацкая привычка пихаться?! Гришка оказался прав. Динина бабушка улыбнулась ребятам. Присела на стул и, неторопливо развернув платок, извлекла на свет божий странную тряпочную игрушку в ярком бархатном костюмчике. Больше всего на свете она напоминала клоуна. Или – как их там раньше называли? – Петрушку. Точно – Петрушку! Смешной красный колпак с бубенчиками и длинный нос. Семиклассники озадаченно переглянулись: ну и подарок! Старушка наверняка впадает в маразм. Ну, если действительно считает: они до сих пор играют в куклы. А торжествующий Гришка исподтишка показал расстроенной Лене кулак, чтобы та молчала и не лезла с расспросами. Пусть Динкина бабуля сама колется! Для чистоты эксперимента. Может, он и в дальнейшем прав, и эта дурацкая игрушка тащит за собой не менее дурацкую, покрытую пылью веков историйку. Было бы здорово! Глава 5 Страшная сказка Динина бабушка внимательно осмотрела притихших ребят и мягко усмехнулась: – Удивляетесь моему подарку? Думаете, выросли давно и в куклы уже не играете? – Д-да, в общем-то, – едва слышно шепнула Дина. Светлана покраснела: уж слишком точно старая женщина угадала ее мысли. Лена зачем-то ожесточенно закивала. А мальчишки смущенно переглянулись. Динина бабушка бережно поправила на своем Петрушке кафтанчик. – Так-то оно так, но это, мои хорошие, не простая кукла! Гришка не выдержал. Победно оглянулся на друзей и громко фыркнул. – Ты совершенно прав, Гришаня, – снова усмехнулась странная старушка. – Обычную игрушку я сюда из своей деревушки не потащила бы. Магазинов тут достаточно, уж не разорилась бы покупаючи. Ее последние слова прозвучали удивительно зловеще, и в комнате повисла тревожная тишина. Странно гнетущая и непонятная. Даже дыхания ребят не стало слышно! Они словно застыли на своих местах, не сводя напряженных взглядов с Дининой бабушки. На улице стремительно темнело, но никто из ребят почему-то не включал света. Как будто они именно сегодня вдруг решили поиграть в детство и выслушать страшную историю в сгущающихся сумерках. Что сказочка окажется страшной, ребята не сомневались. Никто. Впечатлительную Дину неожиданно зазнобило. Она теснее прижалась к бесстрашной Лене. Светлана нервно вздрогнула и тоже пересела поближе к девочкам. Бесшабашному Гришке вдруг почудились в дальних углах гостиной расплывчатые, пугающие тени, и он, подсмеиваясь над собой, небрежно пододвинул свой стул к Сергею. Все молчали, не спуская ожидающих глаз с грустно улыбающейся женщины. Она еще раз окинула семиклассников внимательным, каким-то оценивающим взглядом и приглушенным, слегка таинственным голосом начала свой рассказ. * * * «…Мир меняется, ребятки, вы уже это знаете, не маленькие. И мир ваших дедов-прадедов мало походил на сегодняшний. Они принимали его по-другому, у них была своя вера, и нам большинство их поступков просто не понять. Так что вы и не старайтесь, просто слушайте внимательно. Так вот, в наших вологодских лесах затерялась крошечная деревенька – та самая, что стоит посреди болот и днесь[6 - Днесь – сегодня (старославянский).], та, в которой я родилась и выросла. Сама же эта история случилась так давно, что почти стерлась в людской памяти, и отделить правду от суеверий и вымысла невозможно. Да и к чему? Слушайте ее просто как сказку, и уж сами думайте – чему верить, а чему – нет. Скажу одно: в те далекие времена о христианстве в наших поселках и не слыхивали. Поэтому верили в своих богов и слушали мудрых старух. Такие жили в каждой деревне. К вящим[7 - Вящий – наиболее уважаемый старший по положению (старославянский).] приходили с болячками, с бедами, и они действительно помогали. Другой-то помощи в те времена не было. Вот как-то в нашей деревушке у одного из охотников родился сын. Мужчины в те тяжелые годы гибли часто, их не хватало, и деревня любому здоровому мальчику радовалась безмерно. Ведь это означало: скоро на лесные тропы выйдет новый охотник, ловитва[8 - Ловитва – охота, рыбная ловля (старорусский).] станет богаче, и призрак голодной смерти отодвинется еще дальше. Но в тот раз деревня просчиталась. В невинное дитя словно злой дух или вельзевел[9 - Вельзевел – дьявол, злой дух (старорусский).] вселился! Пакостник рос невероятный. Все от него страдали: и стар, и млад. И каверзы у мальчишки были совсем не детские, какие-то изощренные. Никого не щадил, паршивец! Слаще меда для него чужие слезы. Отметником[10 - Отметник – отщепенец (старорусский).] становился в деревне, зазором[11 - Зазор – позор (старорусский).] для отца-матери. Чего только с ним не делали! И зазрили[12 - Зазрить – стыдить, порицать (старорусский).], и вицей[13 - Вица – хворостина (старорусский).] лечили – все без толку. Мальчишка лишь озлоблялся сильнее. Уж и в родном доме от него не знали куда спрятаться. И подстраивал же хитрец все так, что и не доказать ничего! То на старую мать вдруг котелок с кипящей кашей навернется; то на ловище[14 - Ловище – место для охоты (старорусский).] у кого-то из дядьев в самый ответственный момент рогатина надломится, будто кто заранее подпилил; то в постели малого какого гадюка лесная цапнет, как в хате оказалась – неведомо; то в соседский жбан с молоком кто навоза подкинет… Деревня стоном стонала, вот только – кому забедовать[15 - Забедовать – жаловаться (старорусский).] – то, как бороню[16 - Бороня – оборона (старорусский).] держать? Главное, мальчишка как-то так себя вел, что все понимали: он это. Но ведь за руку не схватили! Как-то раз чаша терпения людского все же переполнилась. Мальца одного, годков трех, не боле, мерзавец в колодец толкнул. А можа и не толкнул, кто теперь скажет? Точно одно: когда дитя тонуло, да захлебывалось, да на помощь звало, этот Панаска и с места не сдвинулся. Стоял рядышком, да еще и насмешки над бедным младенцем строил. Хорошо, дед древний у открытого окна на лавке дремал и все слышал. Помочь, конешное дело, не смог – обезножел давно, – но хоть людям вечером правду поведал. А то опять бы вывернулся, стервец! Вот тогда-то женки собрались со всей деревни и потащили мальчишку к мудрой старухе. Мол, выручай, мочи уж нет терпеть – эдак он всю мелочь на селе перетопит! Панаска-то выринуться[17 - Выринуться – вырваться (старорусский).] пытался, да куда там! За выю[18 - Выя – шея (старорусский).] бабы вели, едва дышать мог. Волила[19 - Волила – хотела (старорусский).] травница с ним, с Панаской, поговорить, узнать – нельзя ли обойтись без крайней меры? – да всуе[20 - Всуе – напрасно (старорусский).] все. Уж очень испорчен оказался мальчишка. Только вот убить, душу живую навеки сгубив, Мудрая так и не решилась. И мать-отца его бессчастных[21 - Бессчастный – несчастный (старорусский).] пожалела. Долго молчала, долго думала, потом сказала: – Злобы в тебе, отрок, немерено. И в мир пускать таким никак нельзя: беды не оберешься. Однако и живота лишать тебя невместно, как и грех на душу брать великий. Попробую, что ли, иначе помочь, авось время тебя исправит. И взмахнула травница, ведунья старая, руками. Тут такое, дроли мои, началось, простыми словами-то и не опишешь. Да борзо[22 - Борзо – быстро, мгновенно (старорусский).] – то как!! За окном вдруг середь ясного дня молонья сверкнула, да гром загремел страшно-престрашно. И гавраны[23 - Гавран – ворон (старорусский).] откуда-то к дому слетелись – мрачные да строгие. И емшан[24 - Емшан – полынь (старорусский).] у завалинки уж так остро запах, уж так тревожно… На дворе завизжали перепуганные женки. А на скамье, где только что сидел мальчишка, лишь кучка старого тряпья и осталась. Подошла к тем лохмотьям Мудрая, пошарила в них, да и извлекла на свет божий куклу. Тряпишную, другие в те времена в наших краях не водились. В шутовском колпаке с бубенчиками да в багрецовом жупане[25 - Багрецовый жупан – алый кафтан (старорусский).]. Повертела в дланях[26 - Длань – ладонь (старорусский).], рассматривая, да грустно вздохнула: и щеки красные, и нос большой, и рот до ушей, а глаза все одно злыми кажутся. Старуха помолчала, что-то обдумывая, и сказала шуту тряпочному: – Всю свою жизнь мелкоте нашей ты, Панаска, одно горе нес да слезы. Теперь смех вызывать будешь, урок твой таков. Да злость-то свою сховай подале, отрок бессчастный, ведь мальца напугаешь да урока не сполнишь… тогда беда! Ведай – каждая детская слеза болью дикой для тебя обернется в сердце несуществующем… Кукла эта – клетка для больной души твоей, разумеешь, Панаска? Нерушимая клетка! Разве невинное дитя вдруг ее в огонь весенний бросит, когда лядина[27 - Лядина – молодой лес (старорусский).] зеленью свежей покроется, а старая ее одежина кострищем ясным займется… Только и тогда тебя, Панаска, вряд ли в ирии[28 - Ирий – рай (старорусский).] ждать будут! Времени у тебя теперь с избытком, думай, отрок, авось и научишься людей любить. Без этого жить на земле тяжко, да и незачем… Тряпочный Панаска, ясно-понятно, безмолвствовал. Ведунья еще раз осмотрела смешную игрушку и произнесла: – Слушай меня внимательно и запоминай, повторять не буду. Это последнее, что ты от меня услышишь. Дальше придется остаться наедине с собой да с собственной совестью. Помолчав, старуха сурово закончила: – Быть тебе шутом гороховым, Панаска, до тех пор, пока не попадешь в руки мальчишки более испорченного, чем ты сам. Тогда-то и поменяешься с ним местами. Бессчастный займет твое место, ты – его. Надеюсь, к тому времени ты все же человеком станешь. Мудрая поморщилась, сомневаясь, но все же сказала: – Правда, есть и другой путь… Ежели любы к роду людскому в тебе проснутся, то и сам проснешься с брезгом[29 - Брезг – рассвет (старорусский).] не в шуте тряпошном, а в теле собственном, молодом и крепком, да жизнь свою проживешь, как каждому человеку положено… Сказала так, да и завернула куклу в старый платок. А весной выменяла у бродячего торговца на бусы из камней самоцветных. Так и пошла бродить по миру эта игрушка. Долго бродила, очень долго, да вот с сотню лет как вернулась с одной семьей в нашу деревню. Судьба, видать, Панаскина такова! И осталась там. Вся наша ребятня ею переиграла, кто только в руках не держал! А вот теперь шуту тряпошному в нашем селе места и нету – детишки-то повыросли, да и поразъехались по всему миру, кроме стариков, никого в деревне, считай, не осталось. Что там игрушке делать? Ей в мир, ребятки, надобно. Мало ли, вдруг да древнее заклятье и сработает, ежели сказка правдива. Нельзя лишать Панаску надежды, несправедливо это!» * * * Так Динкина бабушка закончила свою невероятную историю, а пораженные ребята все молчали. И тишина казалась напряженной, тревожной. Наконец старая женщина встала. Положила клоуна на стол и мягко сказала: – Вольному воля, хорошие мои. Сказочка страшненькая, а что в ней правда, что нет, решать вам. Понимаю – не хочется дарить такую игрушку кому-либо! Откажетесь, ничего страшного. Вернется кукла со мной в леса наши, а может, просто забуду ее где в сквере на скамейке… Да, так оно правильнее будет! И Динкина бабушка вышла из комнаты. Глава 6 Будто сегодня из мастерской Дверь за ней захлопнулась, но никто из ребят даже не пошевелился. В окончательно сгустившихся сумерках едва угадывались неясные силуэты. Тишину гостиной нарушало лишь учащенное дыхание пятерых человек. Рассказанная сказка все еще держала ребят в своем плену. Оставленная на столе тряпочная кукла будто притягивала взгляды. Первой пришла в себя Лена. Решительно тряхнула белокурыми прядями, бросила на друзей растерянный взгляд и пробормотала: – Ничего себе историйка! Своими словами она словно сняла с друзей странное оцепенение. Завораживающее действие сказки было прервано, и ребята смущенно переглянулись. Им стало неловко. Поддаться на дурацкую басню, как маленьким! Первой поспешила согласиться с подругой Дина. – К-кошмарненькая, – пролепетала она и нервно начала теребить кончик длинной косы. Светлана молча кивнула. Сергей криво улыбнулся. Гришка жизнерадостно крикнул: – Да ну вас! Вечно вы из-за пустяков киснете! Забавная страшилка, и все! Нечего накручивать! – Забавная, не забавная, но точно – страшилка, – угрюмо буркнул Сергей и почему-то поморщился. Гришка обернулся к другу. Выразительно покрутил пальцем у виска и возмущенно спросил: – Ты чего, Серый, на древнюю сказку купился? Это ж выдумка! От начала до конца. Не понимаешь, что ли?! – Я и не говорю, что правда, – огрызнулся Сергей. – А чего тогда выступаешь? Классная же история! Гришка дружески шлепнул хмурого Сергея по плечу. Подошел к столу и включил настольную лампу. Коротко хохотнул и взял куклу в руки. Лицо Светланы дрогнуло. Дина испуганно пискнула, ее карие глаза стали круглыми. Лена вдруг побледнела. Сергей окончательно помрачнел: его терзали дурные предчувствия. А Гришка, не обращая на друзей внимания, внимательнейшим образом рассматривал тряпочную игрушку. Через минуту он удивленно присвистнул – сшитая якобы сотни лет назад, она до сих пор выглядела новенькой. Ни краски не потускнели, ни одежки не поизносились. Будто сегодня из мастерской. Гришка сдвинул рыжие брови, размышляя – что изменилось в игрушке за годы? Да ничего! Все так же весело перезванивались серебристые крошечные бубенчики на остроконечном колпаке. Все так же радостно скалил в улыбке белоснежные зубы Петрушка. Все так же ярко краснели его круглые щеки. Вот только глаза… – Ну и буркалы! – невольно поежился Гришка. – Какой идиот, интересно, постарался? Намалевал, тоже мне! Детишек пугать… Хотя… если легенда правдива – Гришка нервно хохотнул: а такого просто не могло быть! – то в этом случае Панас придерживал свой норов, попадая в руки малышу. Как там вещунья древняя сказала? Кажется: «…злость-то свою сховай подале, отрок бессчастный, ведь мальца напугаешь да урока не сполнишь… тогда беда! Ведай – каждая детская слеза болью дикой для тебя обернется в сердце несуществующем…» Точно, так и сказала! На память Гришка никогда не жаловался. Лапшин небрежно швырнул клоуна на стол. Обернулся к ребятам и торжествующе заявил: – Игрушка почти новенькая, сами видите! Так что хватит трястись, о бабкиной сказочке можно забыть! – П-почему? – недоуменно наморщила лоб Дина. Остальные промолчали, но смотрели на Гришку вопросительно. Гришка искренне удивился: – Как – почему? Да вы глаза-то разуйте! Лена хмыкнула. Гришка обозлился. Схватил бедного клоуна за колпак и сунул отпрянувшей Лене практически под нос. И прорычал: – Подумай сама – во что должна превратиться тряпочная кукла через сотню-другую лет? Даже если ее беречь? А у нее, смотри, даже колпак не выгорел! И мордень как новенькая. Будто вчера нарисовали. Лена раздраженно засопела и оттолкнула клоуна от себя. И показала Гришке кулак, чтоб не зарывался. Лапшин снова бросил игрушку на стол и обернулся к Дине. – Думаю, твоя бабуля просто рассказала одну из тех сказок, что по деревушке бродили. В ее детстве. Ну, для интереса. И матрешку к ней же приурочила. И правильно! Не дарить же на память обычную игрушку? У тебя их и так полно. Дина бросила короткий взгляд на стол и с некоторым сомнением прошептала: – М-может, ты и п-прав… – Не может – а точно, – уточнил довольный Гришка. – Я почти всегда прав! – Вот именно – почти, – язвительно улыбнулась Лена. Гришка посмотрел на Парамонову так, словно настоящее привидение увидел. Потом изумленно воскликнул: – Эй, а ты что, поверила в этот идиотизм? Ты?! Ленкино лицо стало пунцовым, голубые глаза растерянно забегали. Гришка потрясенно выдохнул: – Ну, даешь, Парамонова! От тебя не ожидал, клянусь. Ладно там Динка или Светка… Ну, пусть и Серега купился! Но ты!!! – Отстань, – смущенно огрызнулась Ленка. Помассировала вдруг занывшие виски и раздраженно толкнула в плечо Светлану. – А ты что молчишь? Дина тоже вопросительно смотрела на подругу. Гришка с деланым равнодушием засвистел. Взгляд Сергея сделался напряженным. Светлана встала с дивана и медленно подошла к столу. Несколько долгих минут она рассматривала яркую, действительно будто новую игрушку, но в руки так и не взяла. Брезгливо передернулась и вернулась к ребятам. Глухо произнесла: – Не знаю, что сказать. С одной стороны, Гриша прав, кукла совершенно новенькая, как вчера сделана. С другой стороны… Она замолчала, лишь плечами пожала. Села на место и стала внимательно изучать недавно покрашенные светлым лаком ногти. – Да что с другой-то?! – нетерпеливо закричал, так и не дождавшись продолжения, Гришка. – Давай уж, говори побыстрей! – Действительно, раз начала, – поддержала его Лена. Остальные промолчали, но смотрели на девочку вопросительно и нетерпеливо. Светлана тяжело вздохнула. – Ну… если это не совсем игрушка и тут какое-то колдовство… – И вдруг возбужденно выпалила: – То почему она должна стариться? Она наверняка защищена заговором древним каким-нибудь! Семиклассники ошеломленно переглянулись. Дина испуганно ахнула. Лена опустила глаза. Сергей мрачно улыбался. Гришка сожалеюще оглядел всю компанию и констатировал: – Да-а, ребятки! Вы совсем свихнулись. Диагноз окончательный и обжалованию не подлежит! – Он насмешливо подмигнул Сергею. – В колдовство верить начинаете? Что там на очереди, а? Домовые да лешие? Поздравляю! Приплыли! Сергей невнятно выругался. Светлана спокойно отозвалась: – Зато ты, Гриша, удивителен! Когда у мольберта – один, в жизни – другой… – При чем тут мольберт?! – возмутился Гришка. Он терпеть не мог, когда в разговорах касались его работ. Может, потому, что большей частью ребята не понимали их и невольно подсмеивались. Даже когда возвращались к Гришкиным рисункам, висевшим в мастерской у Карандаша, в сотый раз. Что-то их притягивало, но… Они смеялись, бараны! Слепые, елки. Разжуй им, в рот положи, тогда, может, и проглотят. А так – давятся! – При том, – отрезала Светлана. И насмешливо пояснила: – Без кисти в руке у тебя совершенно отказывает воображение! Трезвее тебя, Лапшин, в нашей группке человека нет. А ведь если посмотреть на твои рисунки… – А ты не смотри, – огрызнулся Гришка. – Я – с красками, и я – сам по себе, это два разных человека, поняла?! Красный от злости Гришка отошел к окну. Остальные молчали. Светлана не нашлась, что ответить. Она почти сочувственно косилась на мрачного Лапшина. И ругала себя за несдержанность. Действительно, ну что она к нему цепляется? Будто Гришку можно изменить. Будто Светлана его не семь лет знала. Или… будто он не нравился ей именно таким! Талантливым, жизнерадостным, дерзким и… неимоверно упрямым! А в комнате в который раз за этот длинный вечер повисла напряженная тишина. Свет от настольной лампы заключал в четкий круг письменный стол, а по углам гостиной, казалось, сгущались какие-то тени. Словно нечто враждебное вдруг оказалось рядом с ребятами, нечто совершенно чуждое этому миру… Глава 7 Рискованное решение Наконец Лена встряхнула головой, прогоняя наваждение, и раздраженно поинтересовалась: – И что теперь? Мы из-за этой старой игрушки поссоримся? – Запросто, – не поднимая головы, буркнул Сергей. – Н-не в п-первый раз, – прошептала Дина. Светлана неопределенно пожала плечами. Гришка невольно фыркнул. Лена сердито заявила: – Я не согласна! В конце концов, что нам делить? Подумаешь, тряпочная кукла! Да кому она нужна?! Дина с надеждой заметила: – Ага. К-каждый м-может остаться при своем мнении. – Точно, – кивнул Гришка. И вдруг, оживившись, воскликнул: – Кстати, а я-то выиграл! Я ближе всех оказался! Лена рассмеялась: Лапшин в своем репертуаре! Гришка увидел недоумевающие лица остальных и искренне возмутился: – Вы что, забыли? Ну, как мы пытались отгадать, что за подарок нам сейчас подсунут? Некоторое время все молчали, восстанавливали в памяти недавнее пари. Лена неохотно признала: – Действительно выиграл… – Ч-что только? – забавно приподняла брови Дина. – Я з-забыла. Честно. Светлана вздохнула: – Кажется, перевес в споре. Сергей мрачно кивнул. Гришка же, откинув назад голову, вдруг торжествующе захохотал. Ребята растерянно переглянулись. А злющая Парамонова – ее сегодняшний вечер окончательно выбил из колеи! – не выдержала, изо всех сил встряхнула Гришку за плечи. И едва удержалась, чтоб элементарно не дать Рыжему по шее. И как следует! Гришка, не переставая смеяться, смахнул Ленины руки и с трудом выдавил: – Ох, не могу! Подождите минутку! Мне такое в голову пришло… Такое… – И он снова согнулся от хохота. Лена выразительно покрутила пальцем у виска и процедила сквозь зубы: – С ума сошел Рыжий… В кои-то веки оказался прав и на радостях свихнулся. Дина растерянно хихикнула. Светлана нахмурилась. Сергей встревоженно посмотрел на друга. Ему стало не по себе. У Сергея даже легкая испарина на лбу выступила. И невесть откуда взявшиеся мрачноватые предчувствия, терзавшие весь вечер, опять усилились. Гришкины сомнительные идеи никакого доверия Сергею не внушали. Большей частью они заканчивались весьма и весьма плачевно. Причем не столько для самого Лапшина, сколько для окружающих. Сергей сам, например, сколько раз вляпывался. Гришка продолжал смеяться. А настроение у его друзей все падало и падало. Ильин будто поделился с девочками своими мыслями. Каждый из ребят невольно думал о страшной легенде и о том, куда она может завести легкомысленного Лапшина. А уж его смех… Дина вымученно улыбнулась и простодушно озвучила то, что всех мучило: – Давай быстрее! А то мне как-то не по себе. Светлана посмотрела на хмурую, начинающую уже всерьез злиться Лену и поддержала: – Правда, не тяни! – Ну хорошо, – сквозь смех простонал Гришка, – сейчас… – Он еще разок хохотнул. Вытер рукавом выступивший на лбу пот и почти спокойно сказал: – Я знаю, как проверить игрушку. Уж после этого вы точно успокоитесь, гарантирую! Друзья на его заявление никак не отреагировали. Смотрели словно кролики на удава и безмолвствовали. Гришка фыркнул. – Динка сможет брать эту финтифлюшку в постель! С чистым сердцем. И даже прижимать ее к…ну, к сердцу. Целовать, обнимать – словом, всячески лизаться. Потому что поймет – это обычнейшая кукла! Семиклассники заинтересованно переглянулись. Сергей откинул в сторону – и напрасно! – недавние сомнения и с искренним любопытством спросил: – И как ты собираешься это проверить? – Да очень просто, – жизнерадостно воскликнул Гришка. – Вспомните легенду. По ней этого… как его там? – Панаса, – тихо подсказала Светлана. – Точно – Панаса! Так вот, Панаса может спасти одно: если эта игрушка попадет в руки отвратительнейшего мальчишки. Так или нет? – Ну-у, так, – непонимающе протянула Дина. Ее огромные карие глаза завороженно исследовали куклу, по-прежнему лежащую на столе, а сердце испуганно прыгало. Дине почему-то было страшно. И совершенно не хотелось оставлять у себя странный подарок. А уж брать его в собственную постель… да никогда! Чем бы ни закончилась Гришкина проверка. Лапшин возбужденно продолжил: – Дальше! Они, то есть предполагаемый пацан и Панас, меняются местами, так? – Ты не «такай»! – внезапно разозлилась Парамонова. – Мысль заканчивай! Выдавливаешь по капле в час! Врежу вот сейчас… Гришка дурашливо прикрыл голову руками и закричал: – Да заканчиваю я, заканчиваю! – И уже серьезно сказал: – Предлагаю для проверки подсунуть эту игрушку Пахану! Уж хуже парня точно не найти, ей-ей. Тем более среди наших знакомых. Тем более – быстро. – Лапшин весело ухмыльнулся. – А заодно и вы успокоитесь! Гришкино предложение ошеломило друзей. Лена даже рот открыла от изумления. А Сергей недоверчиво посмотрел на друга. – С чего это мы успокоимся? Гришка оседлал стул. Устроил подбородок на спинку и уверенно заявил: – Как только убедитесь, что ничего не вышло. Ваш Пахан преспокойненько притащился на следующее утро в класс! – Наш! – хмыкнула Лена. – Еще скажи – любимый! – А если не придет? – в упор посмотрела на Лапшина Дина. – Это же почти убийство! Светлана невольно вздрогнула. Ленка снова открыла рот. А Гришка грубо одернул девочку: – Дура! Думай хоть иногда, что несешь! Динины губы задрожали, глаза заблестели от едва сдерживаемых слез, но она упрямо повторила: – В самом деле, убийство! Пахан же исчезнет! – Ну, раскудахталась, – ухмыльнулся Лапшин. – Нашла тоже, о ком беспокоиться – о Сушкове! Дина смотрела исподлобья. Гришка сердито буркнул: – Притащится как миленький, уверяю. Еще и тебя достанет своими идиотскими ухаживаниями. Как там у него? Цветики-лютики? Лена невольно фыркнула. Светлана нахмурилась. Сергей раздраженно сдвинул брови. Гришка склонил голову и ехидно протянул: – Или я ошибаюсь и он тебе нравится? Наш Паханчик? Дина жарко вспыхнула. – При чем тут это?! Я просто спрашиваю – а вдруг получится?! Гришка бросил взгляд на абсолютно серьезные лица друзей и саркастически усмехнулся: – Кошмар! С кем я дружу? Это же сборище суеверных идиотов! Ребята молчали и по-прежнему выжидающе смотрели на него. – Ну хорошо, стану на секунду идиотом тоже, – Гришка стукнул кулаком по столу. – Прикинусь, что верю вам, и кукла – это не кукла вовсе, а мальчик Панас. Заколдованный, блин! Гришка сделал многозначительную паузу, потом вкрадчиво поинтересовался: – И даже так! Ну скажите, что потеряет мир, если наш драгоценнейший Пахан вдруг исчезнет? Причем, заметьте, он не умрет, а просто получит время для раздумий. И, – Лапшин пожал плечами, – может, даже со временем изменится. В лучшую сторону, заметьте! И полюбит людей! И тогда колдовство развеется, и эта ваша дурацкая кукла просто снова обернется мальчиком. Именно так в легенде сказано, не забыли? И Гришка басовито провыл: – «…Ежели любы к роду людскому в тебе проснутся, то и сам проснешься с брезгом не в шуте тряпошном, а в теле собственном, молодом и крепком, да жизнь свою проживешь, как человеку положено…» Гришка фыркнул: – Ну и смешно же в старину говорили! «Любы», «брезг», «дроля»… Дина сказала: – Ничего смешного, по-моему. «Любы» – любовь, «брезг» – рассвет, «дроля» и сейчас иногда говорят… Лена сердито буркнула: – Ему все смешно! – А мне понравилось, – призналась Света. – Старинные слова красиво как-то звучат… нелегковесно! А мы сказали бы о рассвете – брезжит, наверное, от «брезга» и пошло… – Как ты только все запомнил? – удивилась Дина. – Я и забыла, что кукла может снова мальчиком стать! – Динины карие глаза посветлели, она задумчиво улыбнулась. Гришка, привлекая внимание друзей к следующим словам, поднял палец вверх. – В конце концов, по легенде – не забывайте об этом! – поменяться с Панасом местами может лишь законченный урод. У-род! Повторить специально для вас еще раз, по буквам? Такого нечего жалеть! Согласны, нет? Ребята подавленно молчали и отводили глаза. Они прекрасно понимали: соглашаться с Лапшиным в споре – значит проиграть его сразу же. Печальный опыт! Гришка обозлился. – Эй, мальчики-девочки, а вы не забыли про выигранное мной пари? Нет? Сергей невольно хмыкнул. Он давно ждал, когда же Гришка о нем вспомнит. Дина испуганно ойкнула. Лена со Светланой обменялись мрачными взглядами. Лапшин повысил голос: – Так я напомню! Для особо забывчивых! Итак, внимайте. Вы на мое предложение просто обязаны согласиться! Даже если вы и против! Ясненько или повторить для особо тупых? Могу, не гордый! В комнате повисла напряженная тишина. В очередной раз. Все упрямо молчали, не желая радовать откровенно торжествующего Лапшина. Встревоженной Светлане неожиданно показалось: тряпочная кукла на столе странно дрогнула, а ярко-красные губы растянулись в зловещей ухмылке. Девочка даже зажмурилась на секунду, прогоняя морок. Дина дрожащей рукой заправила локон за ухо и прошептала: – З-зачем т-тебе это? – Затем! – отрезал Лапшин. Но друзья смотрели вопросительно, и Гришка раздраженно пояснил: – Попытка борьбы с дурацкими суевериями! Может, и безнадежная. Но если Пахан явится в школу как ни в чем не бывало, значит, я прав, и кукла – это только кукла. А вы – дурачье. Суеверные кретины. Все четверо. Доступно излагаю, нет? Сергей устало кивнул. – Ну хорошо. Ты выиграл пари, и мы согласны. Только… как ты собираешься вручить клоуна Пахану? Лена злорадно ухмыльнулась: – Он же тебя просто пошлет куда подальше! Еще и шею намылит! Светлана серьезно добавила: – И будет в принципе прав. Сергей довольно удачно спародировал быстрый говорок друга: – Паханчик! У нас для тебя сюрприз! Куколка на добрую и долгую память… У него получилось очень похоже, Сергей даже слегка грассировал, совсем как Гришка, и все невольно рассмеялись. Дина вдруг сказала: – Это-то, к-как ни странно, не п-проблема. Лена удивленно обернулась к подруге. Настырный Гришка воскликнул: – Что – не проблема? – П-понимаешь, – подняла на него растерянный взгляд Дина, – П-пахан вчера п-пригласил нас со Светой на день рождения… Как специально! Глава 8 Сувенир на память Следующий день оказался удивительно длинным. Только уроки пролетели быстро. А после обеда, когда друзьям пришлось расстаться, время будто забастовало. Отправленные на день рождения Пахана девочки казались теперь чуть ли не бойцами, рискующими жизнями на поле боя. Как-то мгновенно забылось, что Динка со Светланой развлекаются на обычном празднике. То бишь – вечеринке. Да и задача у них пустяковая – вручить подарок. Каждый приглашенный придет с подарком, так что девчонки ничем выделяться не будут. И все же… Все же Лена с Гришкой и Сергеем не находили себе места. Причем каждый из них маялся по-своему. Просторная светлая комната на первом этаже ильинского дома, отведенная отцом Сергея под библиотеку, казалась сегодня тесноватой и душной. Несмотря на работающий кондиционер. Сергей, например, изводил себя мыслями о возможных последствиях глупого эксперимента. Забавная игрушка могла обернуться магической ловушкой для несчастного Сушкова, а мифический Панас становился прямо на глазах вполне реальной и зловещей личностью. «Дождался-таки своего часа, зараза средневековая», – вертелось в голове. Сергей мысленно уже видел древнее чудище: коренастое, грязное и лохматое. Ископаемое, не иначе. Оно злорадно скалило желтые острые зубы: мол, попались, голубчики! Лена кругами ходила по библиотеке и недобро косилась на внешне беззаботного Гришку. Она переживала, что отправила девчонок одних. Мало ли каких глупостей они без нее наворотят? Лену совсем не успокаивала мысль, что один на один подруги с Паханом не останутся. Особенно она переживала за Зимину. «Динка со своей дурацкой деликатностью и послать-то Пахана подальше не осмелится, – раздраженно размышляла Лена. – Будет стоически терпеть его наглость, а ночью рыдать в подушку. Единственная надежда на Лукьяненко. Светка – та еще штучка! Внешне – ангелок во плоти, глаз не отвести, а на деле…» Гришка же, развалившись в самом удобном кресле, периодически доставал друзей самыми глупыми разговорами о различного рода суевериях. На отсутствие фантазии Лапшин никогда не жаловался, можно только удивляться, откуда он выкапывал все эти дикие сведения о потустороннем мире. Вот и сейчас Гришка отбросил в сторону очередной журнал для автолюбителей и снова пристал к Сергею. – Нет, ты уж скажи, – настырно зудел он, – а в привидений ты веришь? – Отстань, а? – безнадежно отмахивался Ильин. – Ну хотя бы в фамильных? – настаивал Гришка. – Тех, что по старым замкам костями гремят? Убийцы там или утопленники? На твой выбор. Злодейчики, короче, различного калибра! Мрачный Сергей, стиснув зубы, промолчал. Гришка, ничуть не комплексуя, перешел к следующему пункту. – Значит, в привидений не очень. Жаль-жаль. Ну да ладно. А в этого… как его? Ну, домашнего… черт, из головы вылетело… – Домового, что ли? – лениво подсказала Лена. Она отошла от окна, с любопытством ожидая ответа. Впрочем, вымощенную цветной плиткой дорожку Лена из поля зрения все же не выпускала. Как-никак десятый час, вот-вот должны подъехать девчонки. Не ночевать же они у Пахана останутся! – Точно, – восхитился Гришка чужой эрудицией. – В домового! Ну, веришь? Он смерил насмешливым взглядом Сергея – тот демонстративно отвернулся – и разочарованно вздохнул. – Что, и в него не веришь? Кошмар! Кто ж там еще? Э-э… – Гришка прикусил нижнюю губу, раздумывая, и снова оживился. – Серый, а в вампиров? Таких симпатичнейших голодненьких вампирчиков? Во-от с такими зубищами? Сергей невнятно высказался. Гришка картинно обиделся. – Нет, я так не играю! В них ты просто обязан верить, это же почти правда! Еще один-два ужастика поприличнее, и я сам в них поверю, клянусь шоколадным мороженым! Тем самым, что ты проиграл и до сих пор мне не купил! Лена недоверчиво хмыкнула. Сергей упорно молчал. Гришка сдвинул рыжие брови и раздраженно протянул: – Скажи-ите, пожалуйста, какая цаца! В домового не верит! В несчастные привидения – тоже. Вампиры для него, видите ли, не существуют, как и водяные, лешие и другая честна?я нечисть… – Гришка сделал выразительную паузу и зло рявкнул: – А вот на сказочку о древней колдунье из вологодской деревни он купился! – Лапшин по-девчоночьи всплеснул руками. – И ладно бы что серьезное! А то – тьфу! Это надо ж придумать – превратить живого мальчишку в тряпочную куклу! Петрушку! Ха-ха! Нет, три «ха-ха»! Гришка вопил темпераментно. Бегал по комнате. Ерошил рыжие жесткие волосы. Дергал себя то за ухо, то за длинные пряди волос. Лена даже временно забыла про окно, около которого дежурила с восьми часов вечера, и заинтересованно наблюдала за мальчишками. У Сергея из-за криков Лапшина тоже вылетело из головы твердое решение бойкотировать все Гришкины выпады. Он недовольно буркнул: – Не превратить, а заключить! Не тело, а душу. Так в легенде сказано. И не верю я, нечего преувеличивать! – Не веришь? – Гришка ехидно ухмыльнулся. – А что ж тогда икру мечешь? Паркетины, блин, протираешь! Носишься кругами! В глазах уже мельтешит, меня вот-вот укачает, ей-ей! Сергей пожал плечами и равнодушно бросил: – Просто мне не нравится эта история. И не устраивает, что ты втянул в нее девчонок. – Ты не юли! – возмутился Гришка. – При чем тут девчонки?! Сергей мрачно посмотрел на друга. – При том. Еще неизвестно чем кончится их поход к Пахану. Лена протяжно вздохнула, невольно соглашаясь. Гришка с усмешкой воскликнул: – Нашли монстра – Игорешку Сушкова! – И укоризненно заметил: – Не съест же он их? Да и не одни они приглашены на день рождения, сами знаете. Там целая толпа будет. – Толпа-то толпа, – угрюмо пробормотал Сергей, – только вот контингент там… Гришка озадаченно поскреб затылок – дурная привычка! Лена моментально припомнила все свои страхи и отвернулась к окну. В комнате повисла напряженная тишина. Наконец Лапшин пришел в себя. В упор уставился на Сергея и язвительно усмехнулся: – Какие мы слова знаем, упасть – не встать! Как ты сказал, Серый? Кон… чего кон? Кон… кенген? Так? Это еще что за зверь? Вдруг Лена вздрогнула. По пояс высунулась в окно и, обернувшись, весело закричала: – Кончай собачиться, парни! Такси подъехало! * * * Девчонок, немного растерянных от бурной встречи, затащили в библиотеку, даже не дав толком избавиться от верхней одежды. Дина со Светой только обувь и успели скинуть. Плотно прикрывая двери в комнату, Гришка возбужденно воскликнул: – Ну что? Получилось? Дина со Светланой переглянулись. Светлана бросила светло-бежевую куртку на стол и устало упала в кресло. – А что могло не получиться? Отдали! Дина весело поправила: – То есть в-вручили. Как с-сувенир на добрую п-память. От нас обеих. – И что? – жадно поинтересовалась Лена. – А ничего, – зевнула Светлана. Дина присела на подлокотник ее кресла и пояснила: – Все ж упаковано в к-коробку! И к-кукла. И игры компьютерные. Так что пока он мог видеть т-только открытку с п-поздравлениями, ее мы сверху прилепили. – Он даже не посмотрел, что внутри? – разочарованно протянул Сергей. Светлана снова зевнула. Дина рассмеялась: – Не-а! Там, знаешь, с-сколько таких к-коробок на столе н-навалено? Тьма! Если бы он к-каждую при гостях вскрывал, в-вечера бы не хватило! Теперь если т-только вдруг перед сном посмотрит. Гришка присвистнул. Сергей пожал плечами. Лена растроенно пробормотала: – Вот черт! Вы хоть догадались нашу коробку сверху пристроить? Ну, чтоб он до нее первой добрался? Светлана потянулась и смешливо фыркнула: – Не волнуйся! Как только Дина подняла на него свои восхитительные глазищи и пролепетала, что это от нас на память, Пахан в нашу коробочку так и вцепился! Обеими ручками, так сказать. И уложил ее совершенно отдельно от других. Заявил, что перед сном обязательно посмотрит. Гришка удовлетворенно крякнул и хищно потер руки. Светлана сочувственно взглянула на бледную, как полотно, подругу. – Ох, и достал же Пахан ее сегодня! Как только Динка выдержала, не представляю. Не отходил буквально. Дина смущенно покраснела и отвернулась. Светлана едва слышно рассмеялась: – Только во время белого танца Динка от него и избавилась! – Почему во время белого? – удивилась Лена. Светлана снова засмеялась: – А какая-то шустренькая барышня его перехватила! Носатенькая и с прыщами. Дине пришлось уступить. – Д-да ладно т-тебе! Дина перебралась на диван, улеглась и прикрыла глаза. Помолчав, пробормотала: – Г-главное – отстрелялись. – Очень мерзкая компашка подобралась? – присела у нее в ногах Лена. – Н-нет. Н-нормальная. Гришка с Сергеем переглянулись и недоверчиво уставились на девочек. К их удивлению, Светлана с готовностью подтвердила: – Действительно, очень приличная. – Она тоже перешла на диван и села рядом с Леной. – Наоборот! – Что – наоборот? – вдруг помрачнел Сергей. Светлана фыркнула: – То! Это мы с Динкой на их фоне смотрелись простенько. Даже слишком. – Ты серьезно? – развернулась к ней Лена. – Серьезнее не бывает. Там та-акое светское общество собралось – закачаешься! Одежда, драгоценности, я только в фильмах похожее видела… – И я, – вставила Дина. Светлана со смешком воскликнула: – Заметьте, мы с Динкой за весь вечер ни одного крепкого выраженьица не слышали! Ну, честное слово! Все было жутко благопристойно: разрешите… пожалуйста… благодарю… Ни одного «елки» или «блин». Даже к черту никого не посылали! Короче, они могли служить для нас образцом. – Ага. Особенно для Гришки с Ленкой, – угрюмо хмыкнул Сергей. И еле успел увернуться от запущенной в него Леной диванной подушки. – Вот вам и крутые, – пробормотал Гришка. В очередной раз поскреб затылок и недоверчиво переспросил: – Что, и Пахан не выражался?! – И Пахан. Был предельно вежлив. И галантен. – Светлана усмехнулась. – Его мамуля, когда заглядывала к нам в комнату, только что слезы умиления не роняла! Все помолчали, переваривая услышанное. – Кстати, – добавила Светлана, – его там Паханом никто не называл. – А как? – округлила глаза Лена. – Только Игорем. И вообще, мы там с Динкой ни одной клички не слышали. – Да-а… Удивили… – задумчиво протянула Лена. Она немного помолчала и с явным разочарованием заключила: – А я-то думала, что вы как в кунсткамеру попадете – вокруг сплошь моральные уроды типа нашего Пахана. Все-таки воротилы теневого бизнеса! Предки-то большей частью и школ не кончали. А детишки, получается, будьте-нате… – Ну хватит, – неожиданно оборвал ее Сергей. – Уже одиннадцатый час. Сейчас папа к нам спустится. – И что? – удивилась Лена. – То! Забыла, на каких условиях ваши родители – твой отец, например, – согласились оставить вас на ночь? Лена скривилась. Гришка демонстративно отошел к компьютеру. Светлана сонно зевнула. Практически заснувшая Дина свернулась калачиком и сунула ладошку под щеку. Сергей сердито прошептал: – Мы через полчаса должны быть в постелях! Я папе обещал. И не забывайте, завтра в школу! Светлана зябко поежилась. Дина с трудом подняла отяжелевшие веки и еле слышно пробомотала: – Д-да… С-спать… Т-теперь лишь в школе п-правду узнаем… – Какую правду? – насмешливо посмотрел на нее Гришка. – Н-не знаю. Н-насчет куклы. И П-пахана. Т-то есть Игоря. Глава 9 Ленкины инсинуации Дина ошиблась. Они утром ничего не узнали. И причина оказалась самой простой: Пахан так и не пришел в школу. Разочарование было всеобщим. Правда, вначале друзья надеялись, что бессовестный Пахан просто заспался после вчерашней вечеринки и явится уроку к третьему. Потом – к четвертому. После пятого поняли: Сушков уже не придет. Если уж честно, они и сами могли сегодня спокойно остаться дома. Все равно просидели все шесть уроков как на иголках, почти не слушая учителей. Да еще и вздрагивали на любой скрип двери или звуки шагов в коридоре. И дружно отгоняли тревожные мысли. – Ну и гад этот ваш Пахан, – возмущенно заявил ребятам на последней перемене Гришка. – Устроил-таки себе каникулы! Спиногрыз мордастый! Лапшин уселся на подоконник. Некоторое время наблюдал за десятиклассниками, бегающими на футбольном поле. Потом презрительно скривился. – Подумаешь, день рождения! Будто он один его отмечал! Друзья переглянулись. Лена, заговорщицки подмигнув девочкам, задумчиво приподняла брови. – Зря ругаешься! Может, он не мог прийти. – Конечно, – огрызнулся Гришка, – лишнего вчера хлебнул, паразит, вот и не смог! Шампанское, небось, за свои тринадцать годков пил! Аррристократ, елки! – Это т-ты напрасно, – возразила Дина. – С-спиртного на столах ни капли не было. – И я совсем другое имела в виду, – поддержала Лена. Сергей нервно хмыкнул. Гришка недобро посмотрел на девочку. – Давай-давай, заканчивай свою поганую мыслишку! Небось, сейчас о дурацкой кукле начнешь лопотать! – Угадал, – кивнула Лена. Мнительная Дина побледнела. Ей мгновенно полезли в голову всякие ужасы. Светлана мягко улыбнулась и успокаивающе похлопала ее по плечу. Сергей с любопытством ждал продолжения. Лена самым трагическим шепотом выдала: – А что, если Пахан действительно перед сном добрался до нашего подарка?! Семиклассники снова переглянулись, скрывая за ухмылками невольное беспокойство. Конечно, никто из них всерьез в это не верил, но… На единственного человека Ленкина мрачная шутка совершенно не подействовала – на Гришку. Он лишь фыркнул: – Даже если и так! В лучшем случае, попускал слюни от умиления и прицепил вашего шута с бубенчиками где-нибудь над письменным столом. Или у монитора. – Нет, – отрицательно замотала головой Лена. – Я все вижу не так! – Она немного помолчала, нагнетая напряжение, и тихим, таинственным голосом продолжила: – Знаете, как оно было? Как в легенде! Помните? Ну, представьте же! Дина поежилась. Светлана обхватила руками узкие плечи. Лена провыла тоскующим привидением: – Вечер! В единственное незашторенное окно светит луна! От нее по стенам и по потолку блики, блики, блики… Знаете, мертвенные такие! Шевелятся, словно живые, и ползут, ползут, ползут… Бедный, ничего плохого не подозревающий мальчик вскрывает коробку! Нашу коробку, с нашей открыткой на крышке. А повязанную Динкой красную ленточку он нежно целует и прижимает к сердцу. Бедолага, знал бы он… Вот он вынимает наш подарок… Вот восхищенно улыбается… Вот заглядывает в зловещие глаза клоуна, и… Динка со Светланой дружно охнули. Сергей болезненно поморщился. А Гришка насмешливо прищурил глаза. – И – что? – Болван! – возмутилась Лена. – Ты сбиваешь мне весь настрой! Все вдохновение! – Виноват, – хмыкнул Гришка. – То-то же! Молчи! И слушай. Главное – впереди. Лапшин ухмыльнулся и изобразил пай-мальчика: выпрямил спину и даже уложил руки на колени. Девочки невольно фыркнули. Лена показала друзьям крепкий кулак. Потом набрала в грудь побольше воздуха, зажмурилась и, подражая манере Динкиной бабушки, продолжила вдохновенно вещать: – И сверкает молонья! Гремит страшный гром! От него закладывает уши, а грохот заставляет прятаться под одеялами самых смелых! И тут… – Лена сделала многозначительную паузу. – Тут-то все и происходит!!! Панас с нашим Паханом меняются, наконец, местами! Наш Паханчик в ужасе: он оказывается в темной клетке и совершенно не чувствует своего тела. Где он? Бедненький не знает. Что с ним? Ответа нет. И, может быть, никогда не будет. Зато Панас получил наконец долгожданную свободу! Но и у него тоже проблемы. Свои! Специфические! Несчастный совершенно не знает мира, в котором оказался. Он в ужасе, поэтому решил затаиться и потихонечку адаптироваться… – Хватит! – испуганно прервала ее красноречие Светлана. – Ты нас с Динкой пугаешь! Лена застыла с открытым ртом. Раздраженно посмотрела на Светлану и с досадой бросила: – Елки, всю игру мне испортила! Пугаю я их! Да с чего бы?! Побледневшая Светлана не нашлась, что сказать. Зато Дина осторожно дотронулась до руки разозлившейся подруги и еле слышно выдохнула: – А в-вдруг – п-правда? Лена оторопела. Гришка внаглую ухмылялся. Сергей отвернулся. И покосился на часы: он ждал звонка. Ждал с нетерпением, потому что не хотел продолжать сейчас этот странный разговор. Сергею нужно было подумать. Но Лена бесцеремонно прервала его лихорадочные, путаные размышления. Она смерила друзей презрительным взглядом и холодно произнесла: – Ну нет уж! Хватит с меня кошмариков! Я и без того после той вечерней сказочки чуть не свихнулась. А потом как следует подумала-подумала и поняла: все это глупости! – Она насмешливо улыбнулась Динке со Светланой. – Обычные сказки, поняли, нет? Из вурдалачьей серии. А у меня уже не тот возраст, когда дрожат под страшилки, проехала, слава богу. Так что увольте! Гришка удовлетворенно захохотал: – Молоток! Классно по ним проехалась! Теперь тебя узнаю! – Он пожал Лене руку. – А то надо же: ты и суеверия! Дико как-то. Лена раздраженно фыркнула, но смолчала. Лишь руку вырвала и демонстративно сунула в карман джинсов. Сергей осторожно заметил: – Но ведь Пахан все-таки в школу не пришел. – Он обернулся к Гришке. – А ты, кажется, критерием ставил именно это! Гришка на секунду опешил. Поморщил лоб, потом ухмыльнулся: – Подумаешь, не пришел! – Он заговорщицки подмигнул хмурой Лене. – Вот вечером девчонки позвонят ему и все выяснят. Увидишь, Пахан элементарно прогулял. День рождения все-таки! Друзья замолчали. Посмотрели на настенные часы и неохотно побрели в класс. Их ждал последний урок – математика. И не любили ее именно мальчишки. Не просто не любили – ненавидели. Особенно Гришка Лапшин. Сергей все-таки вытягивал на твердую четверку. С трудом, но вытягивал! Мальчишек, как будущих художников, точные науки интересовали мало. Что всегда искренне возмущало Лену. Как же – любимый предмет! Ребята уже подошли к дверям. Встревоженная недавним Ленкиным «представлением», Дина обернулась и вяло сказала: – Кстати, бабушка п-просила п-передать – завтра она уезжает. Так что п-поторопитесь со своими п-портретами. – Девочка слабо улыбнулась. – Ей же инте-р-рресно, что там у в-вас вчера получилось… – Мне тоже интересно! – воскликнула Светлана. – А то мы с Динкой уехали рановато, вы только-только начали, даже наброски не успели закончить. – Ладно вам стонать, – Гришка фыркнул. – Увидите еще. И потом – было б на что смотреть! – И признался: – Я свой уже практически добил. Серега, по-моему, тоже. Так, Серый? Сергей неохотно кивнул. Гришка бодро предложил Дине: – Соберемся после школы у тебя, хорошо? Бабуля пусть любуется картинками, а мы вечерком Пахану звякнем, просто чтоб точку над «i» поставить. Побережем ваши нервишки! Лена помрачнела. Окинула Гришку свирепым взглядом и проворчала: – Ну, конечно, после школы! Как раз, когда у меня тренировка! – А ты пропусти, – вкрадчиво предложил Гришка. – Иди ты! – огрызнулась Лена. И тяжело вздохнула. – Ладно уж, собирайтесь. К пяти все равно подойду, так что без меня ничего не начинайте. – Успеешь, – понимающе хмыкнул Гришка. – Пока то-се… Глава 10 Об одном, но по-разному Лена могла не волноваться. В Динкином доме царствовали свои законы, так что освободиться раньше ее прихода друзья смогли бы разве что чудом. Для начала им пришлось отдать должное обеду. С аппетитом уплетая наваристый борщ, Сергей невольно задумался, почему абсолютно все здесь кажется ему вкусным. Просто поразительно вкусным! Ведь живут-то Зимины куда стесненнее. И блюда у них попроще. Салаты из свежих овощей, отбивные, красную рыбу, икру или копчености тут не часто едят. Зарплаты Дининой матери хватает только на самое необходимое. «Наверное, не в этом дело… Зато Динина мама сама готовит. И у Ленки с Гришкой так же. Да и едят они всей семьей. На уютной кухне, а не в столовой. – Сергей непроизвольно поежился, вспоминая огромную комнату в собственном доме. Голоса там казались гулкими, а они с папой терялись, сидя друг против друга за длиннющим столом. – Где только папа его выкопал, тот стол?!.» Сергей покраснел: нет, Карповна, конечно, готовила прекрасно, но… Ему обычно совершенно не хотелось есть одному, пока папа на работе. И он по часу копался в каждом блюде. А бедная Карповна переживала из-за его худобы и изобретала все новые и новые деликатесы… Видела бы она, как Сергей лопал здесь! Мама Сергея умерла несколько лет назад. Он жил в новом двухэтажном особняке с отцом и Карповной, дальней родственницей по линии матери. Старушка вела хозяйство и, как могла, присматривала за мальчиком. И не чаяла в нем души. Своих-то детей у Карповны нет. А Сергея она воспитывала с пеленок. Возилась с ним, еще когда мама была жива. Время от времени в их большом доме появлялась очередная претендентка на руку и сердце Ильина-старшего. По счастью, ненадолго. Исчезая, дамы практически не оставляли после себя следов в доме. К искренной радости Сергея и Карповны. Сергей почему-то совсем не верил в искренность чувств этих молоденьких девиц с кукольными личиками. И часто думал, что не будь папа банкиром, им жилось бы куда проще. * * * – Ну все! Гришка высунулся из комнаты и бестолково замахал руками, приглашая друзей в зал. – Можете идти смотреть. Только – по очереди! Странное предложение удивило девочек. Лена долго разглядывала Гришкину веснушчатую физиономию, потом с большим подозрением спросила: – С чего бы это? – Что – с чего? – не понял Гришка. – Спрашиваю: с чего вдруг по очереди заходить? Гришка снисходительно ухмыльнулся: – Ты не так поняла. Я имел в виду: вначале идите к Серегиному полотну, оно между окнами, лишь затем к моему. Ну, к противоположной стене. Девочки переглянулись. – А почему? – приподняла брови Светлана. – Ну-у… – замялся Гришка, – мы с Серегой решили – так лучше. – Ясненько, – хмыкнула Лена. Обернулась к подругам и язвительно пояснила: – Это чтоб нас с перепугу кондрашка не хватила. От Гришкиных художеств. А так, мы чуть подготовимся, нервишки в кулак сожмем, то-се… – А бабуля твою работу в-видела? – опасливо поинтересовалась Дина. – Естественно, – кивнул Лапшин. – И что? Гришка разозлился: – Ну, прилипли! Она хочет вас послушать. Каждую. Поняли? Тогда вперед! – И он решительно подтолкнул Светлану в спину. Руку Сергея девочки узнали сразу же. И настороженно замерли перед портретом Динкиной бабушки. Очень странным портретом. Где старые, как сам мир, глаза смотрели с лица еще довольно молодой женщины. Эта женщина прощалась с ними. И жалела их, остающихся жить в этом сложном мире. Мире, в котором для нее уже не было тайн. Каждому, кто стоял перед портретом, становилось ясно: она уходила. Уходила добровольно. И усталость в золотисто-карих глазах, так напоминающих Динкины, сменялась умиротворенностью. Девочки стояли долго и молча. Отойти от полотна оказалось трудно, портрет буквально притягивал. И наполнял их души щемящей грустью. Наконец Лена с усилием встряхнула головой и преувеличенно бодро сказала: – А что, похожа! И даже очень. Вот только Серега чуть годков убавил, да? – Н-ничего с-себе – убавил! – возмутилась Дина. – Т-ты посмотри на глаза! Н-наоборот – прибавил! Н-надеюсь, бабуля не обиделась… Светлана промолчала. Лишь внимательно и чуть удивленно посмотрела на подруг: неужели ничего не поняли? Причем тут внешний возраст? Главное, человек уходил. Сам. Разве можно с этим смириться?! Она развернулась и медленно, с опаской пошла к противоположной стене. Светлане почему-то было страшновато. Гришкины работы всегда пугали ее. Светлана не могла отчетливо понять – чем именно. Может, эмоциональным накалом? Хорошо различимой сумасшедшинкой? Феерией красок? – Ничего себе, – вдруг гневно зашипела за ее спиной Лена. – Лапшин, конечно, в своем репертуаре! – Лена обернулась к Дине. – Нет, ты глянь только! Ну и где тут твоя бабушка?! Светлана встревоженно посмотрела на сидевшую в кресле Динину бабушку. Наткнулась на чуть насмешливый, все понимающий взгляд и невольно поежилась. Светлана аккуратно обошла подруг. Подняла глаза на Гришкино полотно и невольно отступила на шаг. «Ну вот, – ошеломленно подумала она. – Я так и думала!» Гришка Лапшин себе не изменил – обычным классическим портретом здесь и не пахло. И не классическим, впрочем, тоже. Просто очередной парад красок. Причем сумеречных. «Интересно, – улыбнулась Светлана, – зачем Гришке нужно было, чтобы ему позировали? Мог бы писать и по памяти, какая разница?..» Но чем пристальнее всматривалась в картину Светлана, тем лучше ее чувствовала. И, забывшись, она застыла перед очередной Гришкиной работой, впитывая ее странноватую ауру. Конечно, лица Динкиной бабушки Светлана не видела и теперь, зато перед ней все полней раскрывался совершенно незнакомый мир. И среди гаснущих, умирающих красок все более выпукло выступал изрезанный, узловатый, все повидавший в своей жизни ствол древнего, практически расставшегося с листвой дуба. Потерявшие жизнеспособность корни были уже не в состоянии питать старое дерево. Дуб умирал. Но умирал спокойно, с достоинством. «Это даже не смерть, – рассеянно подумала Светлана, – это что-то другое. Может быть – просто добровольный уход…» Чем дольше она смотрела на необычный портрет, тем сильнее ощущала светлые, радостные чувства. Еще через пару минут Светлана наконец поняла – почему. Среди иссыхающих и почти бесполезных корней упорно пробивался к свету едва заметный ярко-зеленый росток! То рвался к жизни крепкий молодой дубок. Именно в его листьях скоро будут прятаться холодные звезды. Те, что пока путались в ломаных, сухих, темно-коричневых ветвях… Потрясенная Светлана стояла, забыв обо всем. Ее не было в этой комнате. Девочка сейчас слышала горьковатый запах чешуйчатой от времени коры. Ее разгоряченных щек касался свежий, прохладный ночной воздух. Глаза жадно вбирали в себя последнюю весну умирающего, но все же полного надежд на новую жизнь старого дуба… Лишь чужие, теплые руки, мягко обхватившие Светлану за плечи, привели девочку в себя. Она обернулась и сквозь слезы увидела ласковое лицо Динкиной бабушки. – Ну-ну, милая… Не надо! – прошептала та и бережно повела девочку к дивану. * * * – Ну и как? – встретил Светлану встрепанный, веселый Гришка. Пока она умирала и вновь рождалась у его полотна, неунывающий Лапшин уже успел поцапаться с Леной. И не просто поцапаться, но и получить от Парамоновой по голове диванной подушкой. Что, впрочем, ничуть не испортило ему настроения. Светлана изумленно окинула взглядом этого непостижимого человека. В очередной раз не верилось, что настолько поразившая ее картина вышла из Гришкиных рук. Вот этих самых рук – исцарапанных, не очень чистых, с вечно обгрызенными ногтями. Легкомысленный Гришка ее потрясения не почувствовал и довольно усмехнулся: – Вижу, прониклась. Не чета этим дурехам. – И он снисходительно кивнул в сторону подруг. Светлана видела: Гришку совершенно не обидели непонимание и насмешки, он привык к ним. Лапшина больше удивляло внимание к своим работам. Светлана внезапно подумала, что внешний вид – только игра. Самого же Гришку можно узнать лишь по его полотнам. Или – когда он не придуривался. Такого Светлана не помнила. Гришка Лапшин играл всегда! Динкина бабушка усадила друзей на диван и села напротив. Почти как в первую встречу. Она долго всматривалась в ребячьи лица и наконец улыбнулась им. – Светлану, Сергея и Гришу я ни о чем спрашивать не буду. Здесь все ясно для меня. А вот вас, – и она кивнула на Лену с Диной, – спрошу. Уж очень интересно знать – понравились ли вам портреты? Девочки озадаченно переглянулись. Лена невольно хихикнула: – Портреты? Вы хотите сказать – портрет? – Что я хотела сказать, милая, я сказала. Лена привстала и ткнула пальцем в работу Сергея. – Но я, например, видела лишь один! И он вполне ничего. Только глаза там у вас невеселые. А так – здорово. – Лена хмыкнула и откровенно сказала: – Если честно, Гришкина мазня не по мне. От нее тошно делается, вот клянусь! Голова кружится смотреть… – А ты что скажешь, ясочка моя? – в упор посмотрела на внучку деревенская гостья. Дина смутилась. Бросила быстрый взгляд на полотна, по-прежнему висевшие на противоположных стенах, и неуверенно пожала плечами. – Н-ну, не знаю… Бабушка продолжала внимательно смотреть на нее. И Дина смущенно пролепетала: – С-сережин рисунок мне очень п-понравился, как и всегда… Лена громко фыркнула. Светлана укоризненно дернула ее за свитер. Дина помолчала. Опустив голову, еле слышно шепнула: – А Гришка меня своими абстракциями в д-дрожь вгоняет. И к-краски у него сегодня… – Дина на секунду-другую задумалась и торопливо закончила: – Сумрачные какие-то… Д-даже страшновато становится… – Она обернулась к Гришке и виновато попросила: – Не обижайся, ладно? – Было б на что! – отмахнулся Лапшин. – И это все, что вы поняли? – грустно усмехнулась Динкина бабушка. – Ну да, – жизнерадостно улыбнулась ей Лена. – Разве что-то не так? Сергей с Гришкой и Светлана непроизвольно переглянулись. Почти сочувственно посмотрели на подруг, но промолчали. Казалось бы: аккуратненькая, хрупкая, с прозрачным чистеньким личиком и длинной темно-каштановой косой Дина и высокая, по-мальчишески подстриженная, светловолосая голубоглазая Лена – очень разные. И все же они чем-то походили друг на друга! Душевной безмятежностью, что ли? Чрезмерной углубленностью в себя? На какое-то время в комнате повисла напряженная тишина. Каждый думал о своем. Даже Лена молчала. Она с некоторой досадой поглядывала на Гришкину работу: непостижимая мешанина серебристо-коричневых красок – по совершенно непонятной причине! – тревожила ее. И Лена невольно злилась, она не любила неясностей. Наконец, Динкина бабушка печально произнесла: – Ну что ж, ребятки, пора нам прощаться, завтра с утра я уезжаю. Вот и хочу на прощание дать один совет. Следовать ему, нет – дело ваше. Она с некоторым сожалением посмотрела на Дину. Улыбнулась Лене. И мягко усмехнулась: – Вам, милые мои, своим суждениям о людях верить не приходится, так. Да и парнишки мудреют лишь с кистью в руках, как ни грустно. А вот к Светлане своей в трудные минуты прислушивайтесь. Динкина бабушка расцеловала ребят, растерянных ее краткой и не очень понятной речью. Динина бабушка пошла было к двери, но у порога обернулась. – И еще… ежели уж совсем край подойдет, чего в жизни только не случается… поставьте парней к мольбертам! Слышишь, Дина? Они настоящие Мастера, разумеете? Вглубь видят, не поверху… Лена изумленно открыла рот. Дина ахнула: – И Гр-ришка? – И Григорий, – подтвердила бабушка. И неожиданно улыбнулась внучке. – Правда, дроля моя, она одна-единственная, то так. Да только разными словами о ней сказать можно. И разными красками. Кто не слепой, увидит… И Динина бабушка осторожно закрыла за собой дверь. Глава 11 Несчастный случай Трубку у Сушковых подняли только после восьми вечера. Лена с Гришкой к этому времени уже были как на иголках. Оба неосторожно пообещали вернуться домой к ужину. Зато Сергей со Светланой располагали временем почти свободно. Их отцы частенько являлись домой за полночь. Занятия бизнесом диктовали свой распорядок дня, с которым особо не поспоришь. И если у Сергея матери просто не было, то Светланина мама предпочитала дому очередной кругосветный круиз. А в перерывах между ними каждый раз увлеченно обновляла свой гардероб. И закупала новые драгоценности. Светлана ее почти не видела. Да и не стремилась, если честно. Мама порой казалась ей почти чужой. Так что и Сергей, и Светлана никогда не рвались в свои внешне богатые, благополучные дома, предпочитая до позднего вечера задерживаться у друзей. Хотя своих отцов они любили по-настоящему. После долгого разговора с матерью Пахана Дина дрожащей рукой положила трубку на место, большие карие глаза светились нешуточной тревогой. Лена не выдержала. – Ну что? – довольно грубо встряхнула она подругу. – Что тебе сказали? – Н-несчастный с-случай, – пролепетала Дина, ее глаза мгновенно наполнились слезами. – Что?! Да говори же яснее! – Н-несчастный с-случай, – покорно повторила Дина. Увидела встревоженные взгляды друзей и сделала попытку хоть как-то объяснить свои слова. – П-понимаете, П-пахан, то есть Игорь, с л-лестницы упал. В-вчера в-вечером. П-перед с-самым с-сном. Ребята переглянулись. Лена, опасаясь, что подруга сейчас разревется по-настоящему и разговор придется отложить, потребовала: – Дальше! Дина жалко улыбнулась. – Д-дальше? Н-не знаю, что д-дальше… – Она немного помолчала и с явным усилием выдавила: – Его м-мама с-сказала: Игорю с-совсем плохо, и он н-никого н-не узнает. Даже ее! – Чего-чего? – вытаращил глаза Гришка. У смертельно побледневшей Светланы вдруг задергалось правое веко. Лена стиснула зубы. Сергей насторожился. Дина тяжело вздохнула. – Д-да, так. Он г-головой ударился, п-понимаете? И у н-него… эта… как ее… амн-незия. Так, к-кажется. Ребята растерянно молчали. Лена возмущенно посмотрела на Гришку: – Твоя идея, балда! – Какая это? – искренне удивился Лапшин. – Какая?! – разъяренно фыркнула Лена и обернулась к друзьям: – Нет, вы посмотрите на него! Еще и придуривается! – Лена имела в виду игрушку, – опустив глаза, нервно пояснила Светлана. Гришка оторопело уставился на нее. Затем выразительно покрутил пальцем у виска. – Да вы что, ребята? Совсем оборзели? Верите – ваша шутка сработала? – Нашел шутку, – озабоченно проворчал Сергей. Он старался не встречаться взглядом с другом. Сергей в жизни себя так глупо не чувствовал! Взволнованная Светлана упорно не поднимала глаз. У бледной до голубизны Динки дрожали губы. Пунцовая от злости и тревоги Лена кружила по комнате. – Нет уж, – вскочил Гришка, – договаривайте до конца, нечего физии в сторону уводить! – Он демонстративно потер руки. – Я вас выведу на чистую воду, вот увидите! Поразвели суеверий! Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/galina-gordienko/bolshaya-kniga-uzhasov-46-2/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Милая, любимая (диалект). 2 Огорожа – забор (старорусский). 3 Наследок – потомок (старославянский). 4 Блазь – ложь (старославянский). 5 Любы – любовь (старославянский). 6 Днесь – сегодня (старославянский). 7 Вящий – наиболее уважаемый старший по положению (старославянский). 8 Ловитва – охота, рыбная ловля (старорусский). 9 Вельзевел – дьявол, злой дух (старорусский). 10 Отметник – отщепенец (старорусский). 11 Зазор – позор (старорусский). 12 Зазрить – стыдить, порицать (старорусский). 13 Вица – хворостина (старорусский). 14 Ловище – место для охоты (старорусский). 15 Забедовать – жаловаться (старорусский). 16 Бороня – оборона (старорусский). 17 Выринуться – вырваться (старорусский). 18 Выя – шея (старорусский). 19 Волила – хотела (старорусский). 20 Всуе – напрасно (старорусский). 21 Бессчастный – несчастный (старорусский). 22 Борзо – быстро, мгновенно (старорусский). 23 Гавран – ворон (старорусский). 24 Емшан – полынь (старорусский). 25 Багрецовый жупан – алый кафтан (старорусский). 26 Длань – ладонь (старорусский). 27 Лядина – молодой лес (старорусский). 28 Ирий – рай (старорусский). 29 Брезг – рассвет (старорусский).