Испытание в Доме Тысячи Дверей. История В.-2

Испытание в Доме Тысячи Дверей. История В.-2 Ари Ясан Итак, в Доме Тысячи Дверей начинает сбываться все, о чем я мечтал. Вернее, мог бы мечтать, если бы знал, что сверхъестественные способности есть у каждого человека. Отныне я могу летать как птица и путешествовать в свое прошлое. Но меня все еще терзает вопрос: чем мне придется заплатить за посещение волшебного мира? Я не готов отдать самое дорогое, что у меня есть. Но мне придется пожертвовать этим, иначе мои проводники погибнут вместе со мной… Ари Ясан Испытание в Доме Тысячи Дверей. История В.-2 Я вижу множество путей для возрождения. Я верю тому, что говорит мне безмолвие. Я отдаю все, что имею. Я принимаю смерть. Я обретаю жизнь. Глава 1. То, что в основе всего сущего Если бы В. мог видеть себя со стороны, то увидел бы, что он лежит на заснеженном полу кабинета Мастера А, а над ним склонился Мастер А, который заботливо растирает ему руки и ноги и озабоченно шепчет: – Слишком быстро, слишком глубоко, слишком полно. Всё слишком! Опять не доглядели… Мастер А потер свои ладони и, положив их на лицо В., легкими движениями коснулся его щек, словно стирая с них какую-то грязь. И в тот же миг В. открыл глаза. Падал тихий, мягкий снег. На В. смотрел хорошо знакомый ему старикан с седоватыми усами, который на сей раз облачился в костюм брусничного цвета с гобеленовым рисунком и нахлобучил шляпу, представлявшую из себя нечто вроде канотье с квадратными полями. Трудно было не засмеяться при виде столь нелепого наряда, но В. сейчас было не до смеха. Он почему-то чувствовал себя так, словно по нему проехался паровоз, но что с ним случилось, он не помнил. Мастер А улыбался В., впрочем, безо всякого ехидства, так добрый дедушка мог бы улыбаться своему любимому внуку. – А где Леяна? – спросил В., поднимаясь и почесывая гудящий затылок. – Леяна ушла, – ответил Мастер А. – Ты, скажем так, немного задержался и она тебя не дождалась. Но не волнуйся, вы обязательно еще увидитесь. А кроме того, мы с тобой премило поболтаем и без нее. – А где я был? Где я задержался? – недоумевая спросил В. – Я куда-то уходил? Я ничего не помню… – Был да был, что с того, – бодро проговорил Мастер А. – Сейчас ты здесь, и лично я очень рад тебя видеть, а ты рад мне? – Я… э-э-э… ммм… да… то есть, конечно… – промямлил В. Мастер А рассмеялся: – Не очень-то искренне, ну да ладно. В. тупо смотрел на Мастера А: – Что произошло? – спросил он. Мастер А в этот раз не стал ходить вокруг да около, а ответил просто: – Произошло то, что ты слишком увлекся. Впрочем, не в первый раз. Но я тебя не виню, ты слишком долго прозябал в скуке серой обыденности, чтобы не увлечься тем, что мы предлагаем тебе. Или что мы показываем, чему учим, что представляем. Подбери сам то слово, которое тебе больше нравится. Он обнял В. за плечи и усадил его на мохнатый плед. В. какое-то время приходил в себя и постепенно вспоминал все, что было. Скопление разноцветных огней… А потом Паола, его любимая, ей холодно, и он виноват в ее страданиях… – Ну, ну, – Мастер А, как обычно, читал мысли В., – со всяким может случиться. Не казни себя. Крайне бессмысленное занятие! Пользы ни на грош, а вреда уйма. Прошлое останется в прошлом, не стоит увязать в нем. Лучше на-ка вот глотни, – и Мастер А подал В. стакан, наполненный золотистым светом, правда, не так щедро, как наполняла его Леяна. В. с наслаждением выпил и сразу же почувствовал себя бодрее. – Вот и славно, – усмехнулся Мастер А. – Теперь все придет в норму. В. понял, что Мастер А имел в виду: теперь им не придется терять время на мучительное преодоление тупоумия В., поскольку В., глотнув чудесной жидкости, опять стал радостно-мудрым В, понимающим с полуслова то, что в обычном состоянии он был не в состоянии понять. – Прежде, чем продолжать наш разговор, я бы хотел кое-что изменить, – заявил Мастер А. – Что именно? – удивился В. – Мое имя, – невозмутимо проговорил Мастер А. – Мне уже успела надоесть эта буква – А! Пожалуй, я ее сменю на другую! В. лишь изумленно таращился на старика, а тот продолжал: – Пусть в дело вступит вторая буква алфавита. Прошу теперь именовать меня Мастер Б! Надеюсь, ты не против? В. медленно покачал головой. – Прекрасно! Тогда я продолжу… Начнем с главного, – Мастер Б, похоже, не собирался щадить В. после пережитого испытания. – Почему ты так напряжен? Общение с тобой порой становится невыносимым, до того болезненно ты реагируешь на каждое нелицеприятное высказывание в твой адрес. Ты что же думаешь, кто-то здесь вознамерился из низкого себялюбия обижать тебя? Оскорбления – удел ничтожеств, не имеющих иного способа возвыситься. Поверь, нам ни к чему прибегать к столь малоэффективным приемам. Да, тебе нанесли множество обид, но не здесь, не сейчас, а гораздо раньше, там, в твоей прежней жизни. Ведь даже твой самый близкий друг видел в тебе всего лишь сварганенный им самим образ, шаблон, но не тебя настоящего. Разве это не страшное оскорбление? А что касается моего к тебе отношения, то я не впихиваю тебя в рамки никаких представлений, поскольку я знаю, что ты живое чудо, бесконечная тайна, которую никто никогда не разгадает. Я знаю, что не знаю тебя нисколько, тогда как ты сам думаешь, что знаешь себя всего. И кто из нас двоих о тебе лучшего мнения, ты сам или я? Тебя всю жизнь убеждали, что ты никчемный кусок мяса, безвольный винтик социума, не способный ни на что, кроме того, чтобы тупо исполнять отведенную ему роль. И только я сейчас воздаю тебе должное, признавая, что ты гораздо больше, чем твое тело, социальная роль или суждения других людей о тебе. Я вижу в тебе не образ, не шаблон, не кусок мяса, а Бесконечную Вселенную, которой нет конца и края. И если я употребил пару грубых слов, то лишь для того, чтобы немного растормошить тебя, чтобы открыть эту маленькую дверь в твое сознание, забитую железными гвоздями нудных наставлений. В. был вполне согласен с этими словами. И как он мог терзаться какими-то нелепыми подозрениями в отношении Мастера Б? Ведь ясно как день, что Мастер Б никогда не хотел его уязвить, а уязвляла В. всего лишь истина, которая содержалась в словах Мастера Б. А тот продолжал: – Скажу пару слов о твоих друзьях… В. не скрывал своего удивления. Друзья? Кого он имеет в виду? – С Леяной вы, кажется, нашли общий язык… Ах вот он о ком! – И это неудивительно. Несмотря на твою вздорность, ты не можешь не согласиться, что Леяна – премилое существо. Что касается Джаджа, прошу тебя не судить его строго. Тебе частенько казалось, что он нарочно строит из себя идиота. На самом деле Джадж не слишком глуп для твоих вопросов, а наоборот – слишком умен. Или слишком мудр. Хотя все эти определения не отражают того, что я имею в виду. Попробую объяснить. Сегодня ты уже приоткрыл завесу, скрывающую упоительную и чарующую тайну. Тайну, открытие которой сулит нам возможность неслыханных свершений. Догадываешься, о чем я? В. кивнул утвердительно. Да, он догадывался. Он вообще был в настоящий момент поразительно догадлив, и все благодаря чудесному напитку. Мастер Б продолжал: – Ты узнал сегодня, что можешь воспринимать мир и себя самого на совершенно ином уровне. Не будем называть этот уровень высшим, но одно несомненно: когда твое сознание поднимается на эту высоту, ты сам изменяешься до неузнаваемости, и все, что тебя окружает, тоже становится другим, не так ли? В. подумал, что быть радостно-мудрым весьма приятно. Особенно, когда ты еще помнишь, каким унылым глупцом был совсем недавно, и таким образом имеешь возможность сравнивать. Мастер Б усмехнулся в свои седые усы, будто прочитал его мысли. – Тебе придется простить Джаджа за то, что он уже успел забыть, что когда-то был так же, как и ты, немного туповат, – продолжал он. – Дело в том, что он уже многие годы находится в состоянии, в котором ты находишься, – Мастер Б посмотрел на несуществующие часы на своей руке, – лишь пару часов. И потому ему кажется пустой тратой времени разъяснять тебе вещи, которые для него самого очевидны. Ему кажутся совершенно бессмысленными всевозможные разглагольствования, потому что он знает, что слова – это всего лишь слова, а понимание – это гораздо больше, чем самое глубокомысленное высказывание. Например, ты сам сегодня самостоятельно узнал очень многое, и безо всяких объяснений. Новые знания стали естественным результатом полученного тобой опыта, не так ли? Для Джаджа словоблудие уже давно потеряло смысл. Но для тебя слова всё еще очень важны. И потому я здесь. Я помогу тебе пролить свет на все темные пятна в этой «мрачной истории». Короче, я отвечу на все твои вопросы, понятно? В. кивнул. Он перебирал в памяти события прошлых дней, но воспоминания были какими-то туманными. Наконец перед его взором предстало странное лицо Джаджа. В. спросил Мастера Б: – Можно узнать, что такое с Джаджем? Что с его лицом? – А, – махнув рукой, отвечал Мастер Б, – ничего особенного, обыкновенная раздвоенность личности. Не обращай внимания, скоро это у него пройдет. Еще есть вопросы? Подумай хорошенько, о чем ты хотел спросить. И опять, как назло, В. не знал, какой вопрос задать Мастеру А А. Что за напасть? Какая-то странная пустота внутри… Он молчал. А Мастер Б его подбадривал: – Вопросы – это чудесно. Не задает вопросов только тот, кому и так все известно. К сожалению, в большинстве случаев это связано не с реальной осведомленностью, но как раз наоборот, с ужасающим неведением. Или вернее, с непревзойденной самоуверенностью. А еще точнее, и с тем, и с другим. Именно непревзойденная самоуверенность и ужасающее неведение заставляют человека поверить в то, что он знает всё об этом воистину загадочном и неизвестном мире, мда… Мастер Б, скрестив руки на груди, печальным взглядом уставился куда-то в район нагрудного кармана костюма В. Молчание его затянулось, а взгляд остекленел. Казалось, что Мастер Б на несколько минут отлучился в неизвестном направлении, оставив вместо себя неподвижное молчаливое изваяние. В. хотел было даже щелкнуть его по носу, дабы проверить, жив ли он вообще, но тут внимание В. переместилось от Мастера Б к прозрачному кувшину с волшебным напитком, от которого вокруг разливался мягкий свет. В. наклонился, приблизив к кувшину лицо, и почувствовал, как его лицо согрелось нежным теплом. Этот свет завораживал! В. наклонялся ниже и ниже, вот он уже почти касается носом кувшина… На какой-то момент в поле зрения В. осталась только сияющая золотистая жидкость, заключенная в стеклянный сосуд. Будто зачарованный В. смотрел на эту жидкость и только на нее. Тут В. показалось… Но нет, какая нелепая догадка! И все же… В. почудилось, что и жидкость смотрит на него! Как это могло быть, он и сам не понимал, но он отчетливо ощущал, что жидкость обратила на него всё свое внимание. В. моргнул. И жидкость моргнула! В. знал, что это звучит нелепо, но несомненно в жидкости произошло движение, которое В. захотел сравнить с морганием. В. протянул руку к кувшину и осторожно приложил палец к стеклу. Он ощутил толчок изнутри кувшина, прямо в том месте, где был его палец. От неожиданности В. отпрянул и отдернул руку, но так резко, что толкнул кувшин. Жидкость заколыхалась в прозрачных границах, но слишком уж бурно. В. понимал, что имеет дело с чем-то необыкновенным. Не в силах отвести взгляд от кувшина, он опять наклонился вниз. Таинственная субстанция все так же переливалась янтарным светом, словно в ней играли солнечные зайчики. Светящийся мед! Поистине захватывающее зрелище! В. целиком погрузился в созерцание кувшина, наполненного восхитительным нечто. Он позабыл обо всем. Еще миг то, что было в кувшине, можно было назвать жидкостью, но вдруг оно разлетелось на тысячу солнц, стало целой вселенной! Оказалось, что загадочное нечто и вправду состояло из множества солнечных зайчиков – сияющих лучей, которым тесно было сидеть взаперти. Они беспрестанно двигались, играли, и их движение складывалось в невероятную гипнотическую картину. В. казалось, что эта солнечная вселенная – лучшее, что есть на свете, самое волшебное, самое восхитительное! В. приложил руку к кувшину, и солнечные зайчики устремились к его ладони. Он сразу почувствовал их тепло и ласку. Он не знал каким образом, но эта жидкость, заключенная в стеклянный сосуд, не была ограничена его стенками, ее вообще нельзя было ничем ограничить, хотя она и могла пребывать в чем-то, например, в этом кувшине. И эта жидкость не только грела или светила, но обладала особым сознанием. В. мог даже общаться с нею. «Я восхищен тобою», – сказал он светящемуся меду, а тот ответил ему: «А я тобою», – и засмеялся, а вернее заиграл новыми бликами. В. чувствовал очень близкое родство с этими солнечными зайчиками, будто бы он сам когда-то был одним из них, когда-то давным-давно. И сейчас он хотел быть среди солнечных зайчиков, хотел играть с ними там, в сияющей вселенной. А еще он ощутил нестерпимую жажду, вернее, странное томительное чувство, которое было гораздо сильнее и жажды, и голода вместе взятых. Словно бы много лет ему чего-то недоставало, чего-то жизненно важного, насущно необходимого, а теперь он наконец нашел это нечто. И он хотел утолить жгучее желание, хотел выпить, или съесть, или проглотить, впитать в себя – никакое из этих слов не подходило для описания того невероятного слияния с чудесной субстанцией, которого он жаждал всем своим существом. Вдруг В. опомнился. Он увидел, что уже, оказывается, взял кувшин в руки и поднес его ко рту. Мастер Б ухватил своей стальной пятерней В. за локоть. – Не советую, – проговорил Мастер Б и осторожно отобрал у В. кувшин. – Передозировка крайне опасна. В. очумело глядел на него. С трудом он пришел в себя: – Что это? Что там? – спросил он хрипло, указывая на кувшин. – Там? – весело переспросил Мастер Б. – Всего лишь то, чего жаждут миллионы людей по всему свету. Всего лишь то, без чего не рождается ни один человек и без чего нет ни силы, ни красоты, ни жизни. Всего лишь то, что в основе всего сущего. – Как это? – опешил В. – А так! – с усмешкой отвечал Мастер Б. – Это нечто может решить все твои проблемы. Хочешь осуществить невероятный замысел? Это претворит в жизнь самые чудесные мечты. Хочешь стать красивым и желанным? Это самого уродливого квазимодо сделает милым, как херувим. Устал от своей глупости и никчемности? Это дарует тебе бесконечную мудрость и неограниченную власть. – Но что же там? – В. не скрывал, что поражен. – Хм, – Мастер Б почесал подбородок в задумчивости. – Что это, спрашиваешь ты. И как мне ответить на такой простой вопрос? Я мог бы назвать это любовью, но, к сожалению, человек привык именовать этим словом все, что попало. Я мог бы назвать это светом, но над светом властна тьма, а над тем, о чем мы говорим, ничто не властно. Я мог бы назвать это силой, но это не то, что грубо повелевает. Так что же это? – Мастер Б расплылся в улыбке: – Мы предпочитаем называть это… шушкой. У В. вырвался возглас изумления: – Как? – воскликнул он. – Это и есть шушка? Но что за глупое слово? Как можно называть шушкой то, для чего даже «любовь» и то недостаточно весомое наименование? Что за дикая причуда? Мастер Б пожал плечами: – Почему? Если все слова мира не достойны того, чтобы именовать это, тогда не все ли равно, как мы это называем? И потом, почему глупое? Мы ее спрашивали, – Мастер Б ткнул пальцем в кувшин, – ей понравилось. Но уверения Мастера Б не убедили В. Он наклонился к кувшину и, глядя прямо в солнечную вселенную, неуверенно прошептал: «Шушка…» И тотчас увидел, как заиграли солнечные блики. Ей действительно нравилось! «Шушка…» – опять прошептал он, и опять заиграли солнечные блики. «Привет, шушка!» – сказал В., начиная понимать, в чем прелесть такого наименования. Все эти высокопарные слова – любовь, сила, свет – были далеки и высоки, а то, что сияло в кувшине, было очень близким, родным и теплым. Если любимых людей называют «зайками» или «рыбками», то почему бы не назвать то, что тебе ближе, чем самый родной человек, «шушкой»? «Шушка…» – прошептал В. и улыбнулся. Мастер Б понимающе следил за В. Но поскольку В. готов был чуть ли не вечность общаться с шушкой, Мастер Б отодвинул от него кувшин и произнес: – Помнишь, Джадж тебе сказал, что ты на нуле? В. кивнул. – Так вот, он имел в виду, что маловато у тебя шушки, – и Мастер Б весело улыбнулся, но потом состряпал опять серьезное лицо: – Итак, продолжим. Для тебя именно сейчас настало время, когда невероятное становится обыденным, а обыденное становится невероятным. Понимаешь, о чем я? В. кивнул. – Ты требовал, чтобы тебе все разъяснили. Так что же ты хотел узнать? В. выдохнул: – Всё! Я хочу знать всё. Глава 2. Убийства и насилие – Надо же, – засмеялся Мастер Б. – Как можно знать всё? Ты сам-то хоть понимаешь, о чем просишь? В. замялся. Нет, он не вполне понимает, о чем просит, но ему очень хочется узнать всё и сразу. Похоже, к нему вернулись все его вопросы. – Взять хотя бы двери, которые не имеют конкретного местоположения! – воскликнул В. – Что они такое? У меня голова идет кругом! – Старикашка Верьядыч совсем запудрил тебе мозги, – покачал головой Мастер Б. – Хотя во многом он прав… Впрочем, когда ты научишься перемеСТЕЧаться, вся эта ерунда отпадет сама собой. – Переместечаться? – В. не понял, почему Мастер Б так странно произнес слово «перемещаться». – Я вроде уже давно, с малых лет умею перемещаться. – Нет, – отрезал Мастер Б, – поверь мне. ПеремеСТЕЧаться ты не умеешь. – Хорошо, – В. пожал плечами. – Но двери… Как до них добраться и что там, за ними? – Ох, дались тебе эти двери! – махнул рукой Мастер Б. – Поверь, это всего лишь небольшое развлечение, не больше. Всего лишь, скажем так, шапочное знакомство с пространством нашего мира. Поверь, тебя ждут вещи гораздо интереснее. Но В. только угрюмо насупился, получив такой ответ. – Хорошо, хорошо, – смилостивился над ним Мастер Б. – Всего на Базе есть одиннадцать дверей. А за ними одиннадцать… ммм… помещений, так сказать. Итак, ты побывал в шести: Раздача, Утиль, Мойка, Гардероб, Ресторация и Оттяг. Осталось еще пять, в которые ты в свое время заглянешь. – И что там, в этих пяти? – упорствовал В. – Не понимаю, зачем портить себе все удовольствие! – всплеснул руками Мастер Б. – Разве неизвестность тебя не вдохновляет? Неужто непременно нужно знать все наперед? Мастер Б опять посмотрел на В. как добрый дедушка на нерадивого внука, а тот только сильнее нахмурил брови. Старик вздохнул: – Ты сам должен открыть все оставшиеся двери, потому что никакие объяснения не помогут тебе познать суть того, что скрывается за ними. – Допустим, – мрачно кивнул В., опять он был не доволен ответом Мастера Б. – А что с их местоположением? Где все-таки находятся эти двери? – О, тут Верьяд Верьядович был прав. Прямо в точку попал. По-моему премудрый старец все прекрасно тебе разъяснил, – и Мастер Б расхохотался. Увидев, что В. опять нахохлился, Мастер Б добавил: – Хорошо, оставим веселье. Так или иначе, я вынужден подтвердить слова Верьяда Верьядовича. Эти двери не имеют конкретного местоположения. – А База, вероятно, не имеет конкретного размера, раз она постоянно меняется, – сделал вывод В. – О, браво! – захлопал в ладоши Мастер Б. – Ваша догадливость вызывает восхищение, прозорливый мой В.! Вот видите, вы сами все поняли. В. кивнул, хотя и неуверенно. Все равно, остаются вопросы… – А почему База иногда переполнена, а иногда там нет ни души? – спросил он. – Потому что База не имеет не только конкретного размера, но и конкретного объема, – Мастер Б, вероятно, хотел переплюнуть Верьяда Верьядовича по части бредовых псевдонаучных высказываний. Далее о Базе В. расспрашивать не стал. Слишком хорошо он помнил, как у него кругом шла голова, когда он внимал старику в махристом халате. Полностью своего любопытства он, конечно, не удовлетворил, и до конца ничего не понял. Например, остался нераскрытым весьма интригующий вопрос: – А чем занимаются все эти люди? Мастер Б поднял брови: – Что за «все люди»? – Те, которых я видел на Базе, и вообще все те, кто здесь живет: Джадж, Леяна, Верьяд Верьядович, Жирмила… – Вот так вопросик! – усмехнулся Мастер Б. – Интересно, что бы ты сказал человеку, который спросил бы тебя: а чем это ты, собственно говоря, занимаешься? В. и сам вдруг понял, как нелепо может звучать подобный вопрос; но при этом у него возникло ощущение, что старик уклоняется от ответа, прекрасно понимая, что В. имеет в виду. А Мастер Б продолжил: – Уверен, в ответ ты смог бы только неуверенно промямлить нечто вроде «я живу» или «я существую». Но хоть вопрос и дурацкий, я тем не менее на него отвечу. Ты спросил: чем занимаются все эти люди. Я отвечу тебе: они занимаются всем, чем пожелают. – То есть? – снова настал черед В. удивляться. – Какое тут может быть «то есть»? Откуда я знаю, чего там каждому из них взбредет в голову? Творят, что хотят, вот и все! – махнул рукой Мастер Б. Но В. все еще не понимал: – Стало быть, они могут получить любую вещь, что только существует на свете, в Раздаче, могут получить сколько угодно еды в Ресторации, могут… я думаю, они еще много чего могут! И при этом каждый делает, что хочет? Это же полная ерунда! Бред! Такого не может быть никогда. – И тем не менее это так, – упорствовал Мастер Б. – Я ни за что в это не поверю! Мастер Б только хмыкнул в ответ. – Но ведь необходима организация! – воскликнул В. – Тут такая куча народу! И… и… управление, хоть какая-то система! Творят, что хотят, – это же полный беспредел! Да если бы так было, тут уже давно бы никого не осталось! Люди попросту поубивали бы друг друга! – С какой стати? – Такова человеческая природа! – Кто тебе это сказал? – Это общеизвестный факт! – Это не общеизвестный факт, а общеизвестное заблуждение. – Да нет, не может дело обстоять именно так! Это полная ерунда, бессмыслица… – Но почему? Почему тебе это кажется таким странным? Откуда у тебя вообще мысли об убийствах? Ты хочешь кого-то укокошить? – Да нет же, я… – замялся В. Если подумать, Жирмила оставил неприятное впечатление, но убивать его… До такого В., конечно, еще не докатился. – Чтобы было совершено убийство, должны наличествовать две основные причины, – назидательно проговорил Мастер Б. – Первая причина: когда кого-то убивают, это означает, что… В. с любопытством следил за словами Мастера Б. Неужели сейчас одним махом старик разрешит загадку, над которой бьются все криминологи мира? – …это означает, что убитый сам хотел умереть. В. вскинул брови. Очередная несусветная чушь! – Вряд ли среди убитых нашлись бы те, которые признались, что сами просили их прикончить! – возразил В. – А я и не сказал, что они просили их прикончить, хотя, ммм, в определенном смысле можно и так выразиться. Конечно, убитые не писали прошений на имя своих убийц, но они определенно хотели умереть, – парировал Мастер Б. – Ерунда! Я уверен, каждый убитый заявил бы, что хотел прожить еще лет сто. Если бы, конечно, мог говорить, – запротестовал В. – А! – опять махнул рукой Мастер Б, – что бы они там не заявляли, это не меняет сути дела. Они хотели умереть. Хотели. Может быть, и сами не отдавая себе в этом отчета, но это так – они хотели умереть, – отчеканил старик. – Поэтому они умерли. В. развел руками. Что ж, если все его аргументы отвергаются безо всякого анализа… – А у нас здесь, – продолжал Мастер Б, – никто не хочет умирать. Так кого же убивать? В. молчал, но весь его вид красноречиво говорил, что он думает о разглагольствованиях Мастера Б. А тот прожег В. взглядом: – Ты что же, в самом деле думаешь, что смерть, тем более насильственная, вот так запросто, ни с того ни с сего сваливается человеку на голову? На такой вопрос В. не знал, что ответить. Пожалуй, если задуматься, он так это себе и представлял. – Вот это уж точно несусветная чушь! – воскликнул Мастер Б. В. не стал оспаривать это утверждение, поскольку плохо разбирался в криминологии. – А вторая причина в том, что насилие не возникает из ниоткуда, – продолжал Мастер Б. – Насилие всегда бывает порождено только насилием. В. задумался. Ну, это хоть похоже на правду. – Я тебя понимаю, – мягко, и в то же время не без ехидства сказал Мастер Б. – Ты, бедняжка, настолько привык к насилию, что уже не представляешь себе ничего другого. Не правда ли, с самого детства ты всегда был вынужден что-то делать по принуждению? Неважно, кто тебя принуждал: родители, родственники, друзья, общественное мнение, ты сам – это не имеет значения. Но так или иначе, ты всегда действовал под чьим-то давлением, а это и есть, мой дорогой, самое настоящее насилие. Подумай, много ли в твоей жизни найдется моментов, когда ты делал что-то не под давлением, а всего лишь повинуясь своей естественной склонности? И опять В. задумался и понял, что такие моменты в его жизни можно было пересчитать по пальцам. – Если бы ты не был рабом насилия, ты не сбежал бы на помойку, – говорил Мастер Б, а В., ведомый его словами, вдруг почувствовал, что ему вот-вот откроется какая-то важная истина. Вот-вот что-то прояснится… – Конечно! – продолжал Мастер Б. – Твоя жизнь была переполнена насилием, хоть ты не отдавал себе в этом отчета. Впрочем, никто из людей не желает признавать, что над ним постоянно совершается насилие. Но все равно, многие чувствуют себя униженными и оскорбленными, именно поэтому они хотят либо умереть сами, либо убить других… Мастер Б говорил, а В. замер, уже не слушая его, сосредоточившись на своих собственных мыслях. Неужели все так просто? Ведь он и вправду сбежал от насилия, сбежал, только чтобы не чувствовать этого чудовищного давления бесконечных обязательств – перед государством, обществом, друзьями, семьей, перед самим собой, да перед всем светом! Все так просто, что даже неинтересно! Он блуждал в бесконечном лабиринте слов, вместо того, чтобы найти одно-единственное, которое все объясняло: насилие! – Откуда же здесь взяться насилию, – продолжал Мастер Б, – если никто никого ничего не заставляет делать? Ты не поверишь, насколько это действенное средство – избавление от насилия. Достаточно только оставить людей в покое, и любой, самый скверный из них, становится сущим ангелом. Этому В. не очень-то верил, но он не стал спорить. Хотя все же он не понимал, как могут люди существовать в таких неестественных условиях. – Но ведь безграничная свобода развратит людей, превратит в… – он говорил больше самому себе, чем Мастеру А. – И в кого, в свиней, может быть? – подхватил Мастер Б. – Да, в животных, причем избалованных. – Ну уж! – засмеялся Мастер Б. – Не будь так строг к людям! Это насилие приучило тебя думать, что люди – это не более чем звери, рядом с которыми должен всегда находиться надсмотрщик с хлыстом. Многие извращения человеческой природы проистекают скорее от беспокойства, от страха потерять, чем от пресыщенности. Даже простая уверенность в том, что ты всегда будешь сыт, творит с человеком чудеса. Это очень успокаивает! Поверь, люди обычно добиваются лишь того, что им недоступно. А положи ты это вожделенное нечто перед человеком на блюдечке – ему оно и даром не надо будет, – и Мастер Б весело рассмеялся, словно был безумно рад тому, что люди гоняются за химерами. Но В. было не до веселья. Пока что мысль о том, что все его нужды будут удовлетворены, и ему не надо будет бороться даже за кусок хлеба, вызывала у него не успокоение, а страх. – Кому будет хуже, если тебе не придется горбатиться всю жизнь ради пропитания? – Мастер Б развел руками. – Тебе никогда не казалось странным, что при таком изобилии вокруг, тебе достаются лишь жалкие объедки? Каждую крошечку хлеба ты должен заработать, за каждую капельку воды ты должен бороться! Но природа неизмеримо богата, у нее всего вдоволь – воздуха, воды, пшеницы и даже золота. А разве ты не сын этой природы? Так почему имея такую богатую мать, ее сын вынужден побираться? Вот что должно казаться тебе несусветной чушью, а не то, что люди существуют где-то в мире и гармонии без постоянных попыток прикончить друг друга. Мастер Б пристально смотрел на В. и произносил слова так, будто заговаривал В. от какой-то болезни: – Забудь ты о своих тревогах! Неужели еда и комфорт – предел твоих мечтаний и тебе больше не за что будет бороться? Скорее уж наоборот, как раз теперь у тебя появится время заняться чем-нибудь поинтереснее, чем обыденные дела. В. подумал, что Мастер Б утрирует, а тот как всегда, читал мысли В.: – Хорошо, я преувеличил чуток, но все же подумай на досуге: чем еще была наполнена твоя жизнь, кроме непрестанных забот о том, чтобы накормить-напоить свое тело, уложить его спать, дать ему необходимые удобства, утолить вожделение и так далее. Чем еще, кроме удовлетворения инстинктов, ты был занят? В. не понравился такой оборот. По словам Мастера Б выходило так, что якобы он, В., боялся превратиться в свинью, не замечая, что уже давно ею и является. Это направление их разговора вызывало у В. неприятие. Почему-то ему совсем не хотелось задумываться о том, что говорил Мастер Б. Как обычно ответы на вопросы мало что прояснили, зато заставили В. чувствовать себя последним дураком. Пожалуй, хватит с него вопросов и ответов. Устал он от разговоров. – Ну как? Есть еще вопросы? – спросил Мастер Б. В. изобразил красноречивое «нет», помотав головой. – На нет, как говорится, и суда нет. Тогда всё, разговор окончен? В. пожал плечами: – Наверно, всё… Мастер Б щелкнул пальцами и неведомо как В. и Мастер Б очутились в лифте. Мастер Б опять щелкнул пальцами – В. и Мастер Б оказались в комнате В. Опять Мастер Б щелкнул пальцами – и В. уже лежал полностью раздетым под одеялом на диване. Свет погас, погрузив комнату в темноту, а В. моментально уснул, словно отключился. Глава 3. Самое странное событие Как только В. уснул, произошло самое странное событие из всех происшествий этого дня. Хотя В. этого уже не понимал, потому что не мог ничего сопоставить. Ему второй раз приснился тот же самый сон, только снился он ему теперь в обратном порядке… Перед ним опять появился воин в серебряной кольчуге, он лежал в лодке, плывущей по широкой реке. Воин казался мертвым, но в этом сне В. ничего не мог знать наверняка, может быть, тот воин и не умер, а просто спал. В. только видел сложенные на груди руки, держащие меч, и широкий щит, закрывающий половину фигуры воина. В. парил, как бесплотный дух, рядом с этой лодкой и всматривался в лицо воина. Он мог рассмотреть даже поры на его коже. Широкие кустистые брови нависали над смеженными веками; крупный нос высился над щеками, будто островерхая скала посреди степи; окладистая борода широкой лопатой обрамляла мужественное лицо. Тихо струилась река, лодка плыла к неведомым берегам, воин спал беспробудным сном. Но вот тишину прорезал оглушительный крик, раздавшийся откуда-то сверху. В. обратил свой взгляд в небеса – там парила огромная белоснежная птица. Она зависла над лодкой, медленно махая могучими крыльями. Эта птица была не похожа ни на какую из тех, что В. знал или видел раньше, но вместе с тем она напоминала В. всех известных птиц: в ней было что-то и от лебедя, и от журавля, и даже от павлина, ведь ее голову украшал сверкающий алмазами хохолок. Птица опять закричала, и от ее крика задрожал воздух. В. перевел взгляд на воина – тот быстро преображался. Его борода стремительно седела, становились белыми и широкие брови. Серебро на латах тоже белело, будто очищалось невидимым химикатом, или превращалось в какой-то другой, неизвестный В. металл. Птица крикнула в третий раз – и лодка стала медленно кружиться на воде. А В. в тот же миг обрел свое обычное тело, превратившись из бесплотного духа в человека. Он обнаружил себя внутри лодки, рядом с мертвым воином, что привело его в ужас. Лодка, неспешно вращаясь, начала подниматься в небо, будто белая птица призвала ее к себе. В. вцепился в бортик, который под его рукой превратился в точно такой же поручень, за который он держался в лифте. Это заставило В. вспомнить, что на самом деле он живет в другой реальности и что он спит и видит сон. «Если это мой сон, я могу его изменить», – сказал себе В. Он сосредоточился на том, чтобы окончательно превратить лодку в лифт и таким образом выбраться из красивого и притягательного, но почему-то безмерно его пугающего сна. Однако, кроме бортика лодки, он не смог изменить ровным счетом ничего. После этой неудачи В. стало еще страшнее. «Это не мой сон, это просто другая реальность, и я в ней не хозяин», – промелькнула у него ужасная, но четкая и ясная, не оставлявшая никаких сомнений мысль. А лодка между тем продолжала подниматься вверх, В. уже чувствовал, как шевелятся волосы на его макушке от движения воздуха, вызываемого взмахами крыльев белой птицы. В. хотел бы выпрыгнуть из лодки, но темная вода внизу пугала его даже больше, чем птица наверху. Хотя страшнее всего был мертвый белый воин, который лежал рядом все так же недвижимо. В. посмотрел на его лицо и обомлел: тяжелые веки на мертвом холодном лице дрогнули. Воин открывал глаза… с трудом, будто пробуждаясь от векового сна… В. как завороженный смотрел на него… И когда веки воина наконец поднялись, В. понял, что у него нет зрачков, а только абсолютно белая радужка – словно бельмо. Эти пустые белые глаза остановили свой взгляд на В., и тут же белая птица опять закричала. Будто по ее сигналу, В. полностью утратил контроль над своим телом. Руки и ноги у него онемели, словно Джадж опять подключил его к трансилятору. Этот миг длился целую вечность… Лодка перестала кружиться и зависла высоко в воздухе. Воин смотрел на В. и медленно поднимал голову, а В. в это время заваливался на бок… Его пальцы уже не могли цепляться за поручень, а тело не могло удерживаться вертикально. Он вывалился за борт лодки и падал вниз… Воин скрылся из вида, оставшись наверху в лодке. Но падая, В. успел заметить, что у белой птицы точно такие же, как у воина, глаза – белая пустота без зрачка… Темная вода была ледяной. Холод сковал грудную клетку В., он не мог даже вздохнуть. Все вокруг померкло. И в непроглядной тьме В. различил очертания лица, которое будто проявлялось в тумане и приближалось… Это был Мастер Б. Он со спокойной усмешкой смотрел на В. Казалось, он молча недоумевал, почему же В. тонет, но не пошевелит даже пальцем. И вновь, как когда-то в первый день в Доме, взгляд Мастера Б вытащил В. из темной бездны. В. вынырнул из воды и оказался, опять же как тогда в кабинете Мастера Б, посреди ночного звездного неба. Только Мастера Б уже не было рядом. Но было чувство уюта и спокойствия, оно объяло В, словно руки любящей матери. В. опять очутился в лодке, но она теперь была колыбелью, в которой космос убаюкивал его… Все страхи отступили и растворились среди звезд. В. успел пробормотать «спасибо» и погрузился в глубокий и спокойный сон… Глава 4. Вибрус забыли В. проснулся с неприятным чувством, ему казалось, что на него кто-то глазеет в упор. Он открыл глаза и убедился, что не обманулся: его окружало кольцо жестких цепких глаз. У кровати стояло пятеро очень мрачных на вид мужчин в черных мантиях до пят. Мужчины были черноволосы, черноглазы и на первый взгляд очень похожи. В.даже показалось, что единственное, чем они отличались, это длиной усов и бород. У первого были тонкие черные усики и изящная бородка; у второго – усы и борода погуще и подлиннее; у третьего – еще гуще и длиннее; у четвертого – борода доходила уже до груди, а у пятого – до живота. В. мог поставить что угодно на то, что эти незваные гости прибыли сюда отнюдь не с целью нанести ему дружеский визит. – Мы не братья, – вдруг заявил пятый, «Борода до живота», мрачно, даже не соизволив поздороваться с В. – А я и не… – хотел было сказать В., но его перебил первый, «Изящная бородка»: – И даже не родственники, прошу иметь в виду. В. оставалось только кивнуть. Бородатые мужики продолжали глазеть на В., а тот даже не знал, что в подобной ситуации предпринять. Чувствуя себя ужасно неловко, В. натянул повыше одеяло. – Что, – брякнул вдруг третий, «Борода еще длиннее», – так и будешь валяться? Ну и наглость! Какое их дело, будет В. валяться или нет! Пытаясь сохранять полное присутствие духа и выглядеть достойно, В. встал с кровати, кутаясь в одеяло, и возмущенно произнес: – А в чем, собственно, дело? – Дела у нас никакого нет и быть не может! – отрезал второй, «Борода погуще». – Тогда зачем вы сюда явились? – резонно возразил В. – ЭксИкурсию заказывал? – спросил четвертый, «Борода до груди». – Я ничего такого не… – заикнулся было В., но его перебил первый, «Изящная бородка»: – Аун, это ж не он эксикурсию заказал! Сказано: на Базу его отвести и показать там кой-чего! – Покажем, все покажем! – прорычал пятый, «Борода до живота» и тут же приказал В.: – Давай, собирайся мигом! – Что значит «Давай собирайся»? – нахмурился В. – С какой стати вы мне указываете, что делать? Я не намерен… Но его прервал «Изящная бородка»: – Нас прислал Мастер А. Мы покажем тебе другие залы на Базе. – Так бы сразу и сказали, – пробурчал В. – А то командуют тут… Он хотел было и в других словах выразить свое недовольство, но взглянув в недобро сверкавшие глаза «Бороды до живота», счел за благо быстренько одеться. Чернобородые мужики, плотно обступив В., оттеснили его к двери лифта. «Изящная бородка» нажал на кнопку. За дверью раздалось громыхание. Пока они ждали прибытия лифта, «Борода до живота» представил В. всех «эксИкурсоводов»: – Аул, – ткнул он пальцем в первого, – Аус, – так звали второго, – Аук, – так звали третьего, – Аун, – было имя четвертого, и наконец он приставил палец к своей груди: – Я Аум! В., конечно, не смог запомнить, какими именно буквами различаются очень похожие имена очень похожих на вид мужчин, которые, видишь ли, при этом даже не братья, но сам представился в ответ: – В.! Бородачи кивнули. Таким образом, знакомство состоялось. Наконец открылась дверь лифта. В. бесстрашно шагнул вперед, но тут же отступил в замешательстве – лифта не было, он таинственным образом исчез! А вместо лифта взору В. открылся уходящий вдаль коридор, и вернее даже не коридор, а темный туннель. Что-то нехорошее мерещилось В. в его глубине. Он хотел было заявить, что ни за какие коврижки не пойдет по этому туннелю, но не успел. Двое бородачей запихали его в коридор, остальные зашли за ними, и дверь захлопнулась. Всё погрузилось во мрак. Вдалеке светила крохотная лампочка, едва рассеивая тьму вокруг. Эксикурсоводы зашагали по туннелю, двое впереди и трое позади В. А тот хотел было кинуться назад к двери, но напиравшие сзади бородачи не давали ему повернуть. Пришлось ему молча следовать за шедшим впереди бородачом, кажется, то был Аул. Они шли и шли извилистым коридором. Скудное освещение едва позволяло рассмотреть стены туннеля, которые состояли из проклепанных металлических листов. Наконец они вышли на перекресток, здесь было немного светлее, и перед ними было уже три туннеля на выбор. Шагавший впереди Аум, не колеблясь, свернул налево. И опять они шли и шли… и опять достигли перекрестка и здесь уже свернули направо. И снова шли, пока опять не оказались на перекрестке и опять не свернули… В. в конце концов сбился со счета, сколько таких перекрестков они миновали. Они шагали в полном молчании по темному туннелю. К сожалению, В. представилась прекрасная возможность поразмыслить над тем, что он идет незнамо где, незнамо куда и вдобавок еще с какими-то недружелюбными личностями, которые, собственно говоря, незнамо кто такие. В. слышал шаги идущих сзади бородачей, а впереди видел мощную спину другого бородатого мужичищи. Пожалуй, с двумя такими здоровяками В. еще мог бы побороться, но ведь их пятеро! При мысли о том, что он находится в полной власти этих странных людей в совершенно незнакомом месте, В. холодел от ужаса. Что ему делать? Дать хорошего пинка Аулу и, растолкав остальных, побежать обратно? Но он не знает дороги назад! И тут, словно и того было мало, В. заметил, что туннель, по которому они шли, стал сужаться. Стены напирали с боков, а потолок поджимал сверху. Если в начале путешествия В. и эксикурсоводы свободно могли идти в полный рост, не сгибаясь, то теперь В. вынужден был наклонять голову все ниже и ниже. Но как он ни горбился, все равно время от времени задевал макушкой потолок. Они шли, а туннель становился все уже и теснее. Потолок нависал так низко, что они сгибались в три погибели… На одной из развилок идущий впереди Аум остановился. Он подождал, пока подойдут остальные, и мрачно заявил: – Всё! Приехали! – То есть? – спросил Аук. – Пр-р-риехали, пр-р-риплыли, пр-р-рибыли! – прорычал Аум. – Кранты! Дальше не пройти. Тут уж и В. не смог промолчать: – Как это не пройти? – А вот так! – пробасил Аум. – Не пройти. Пропали мы… У В. перехватило дыхание. Что значит «пропали»? – Не драматизируй, Аум, – сказал Аул, который из всех пятерых казался В. самым дружелюбным и благоразумным. – Почему не пройти? – Не пройти! – упорствовал Аум. – Мы уже сто лет тому назад должны были добраться до Базы, а всё еще не добрались. – Так доберемся, – убеждал его Аул, – почему бы нам не добраться? – А потому, – отвечал Аум, – что в наших рядах не все соответствуют, – и он многозначительно посмотрел на В. – С чего ты взял? – недоумевал Аул. – С чего, с чего! – рассвирепел Аум. – С того! Сам не видишь? – он постучал по стенам туннеля. – Не видишь? Он сужается! – Да, да, – ответил Аул, – сужается. Но ведь и раньше такое бывало. Проскочим. – Нет, – отрезал Аум. – С таким беспокойником не проскочим, – и он опять грозно зыркнул на В. Тут уже и Аул уставился на В., а за ним и все остальные. – Ты думаешь, что он беспокоится? – спросил Аул, внимательно изучая В. – Не думаю, – прорычал Аум, – знаю! – Мда, – покачал головой Аул, – нехорошо! Другие бородачи тоже покачали головами и повторили: – Нехорошо! Их странное поведение выводило В. из себя. – Что стряслось, объясните вы, наконец? – воскликнул он. Аум приблизил к В. свое бородатое лицо и угрюмо произнес: – Щас я те объясню, что стряслось! Ты, – он ткнул пальцем в грудь В., – столько напустил беспокойства, что оно нас завело неведомо куда! – Беспокойник, – учтиво вставил Аул, – это тот, кто излишне беспокоится, а точнее не просто излишне, а смертельно излишне. – Угу, – продолжал Аум. – С таким беспокойником мы все покойники, это как пить дать! – и он обжег В. недобрым взглядом. В. и до этих нелепых обвинений было не по себе, а теперь ему стало еще хуже. Он не мог взять в толк, при чем тут его беспокойство. – Беспокойники, – продолжал Аул, – сбивают свою группу с пути, понятно? В. отрицательно покачал головой. – Ох, ну чего же непонятного! – вмешался Аус. – Твоего беспокойства хватит, чтобы целую армию завести к черту на рога. Признавайся, беспокоился ты или нет? В. ничего другого не оставалось, как недовольно пробурчать: – Ну да… беспокоился… – Молодец! – вскричал Аук. – И что нам теперь прикажешь делать? Все бородачи казались не на шутку встревоженными. «Сами-то! – подумал В. – Сами-то как беспокоятся!» – Что делать? Прикончить его и всё, что еще нам делать! – заявил Аум. – Это уж ты лишка хватил, Аум, – возразил Аул, но, похоже, остальным эксикурсоводам так не казалось, они одобрительно закивали головами. – Прикажешь нам с ним вместе загнуться? – продолжал Аум. – Нет уж, я не согласен! Все бородачи тоже заявили, что не согласны. Только Аул промолчал, задумавшись. Тут В. осенило: – Постойте! Если я вам так мешаю, так идите себе дальше! А я пойду обратно! Аул печально посмотрел на него и молвил: – Поверь, если ты останешься здесь один, это для тебя будет гораздо хуже, чем смерть. В. представил, как остается в полном одиночестве посреди лабиринта из темных сужающих туннелей, и его прошиб ледяной пот. Но тут Аус что-то вспомнил: – Друзья! А вибрус? Вибрус нам поможет! Аум, надеюсь, ты не забыл вибрус? В. с надеждой посмотрел на Аума, отчаянно желая, чтобы тот не забыл таинственный вибрус, но опять судьба отвернулась от В.: – Забыл! – молвил Аум мрачно. – Эх ты, – укорил его Аус. – Ты же знал, что мы идем к новичку, как ты мог забыть вибрус! Ясное дело, без вибруса не обойтись! – А я вот забыл! – проговорил с вызовом Аум, ничуть, видимо, не стыдясь своей забывчивости. В. мысленно проклинал Аума, а тот, словно ощутив такое к себе отношение, опять затянул свое: – Избавиться от него надо, и все тут. – А как мы от него избавимся? Не душить же его, в самом деле, – сказал Аук, брезгливо глянув на В. – Да вот как! – рявкнул Аум, и, долбанув кулаком по стене туннеля, выбил напрочь один из металлических листов. – Туда его и вся недолга! В. чуть не потерял сознание. Туда? Куда это ТУДА? Содрогаясь, он выглянул в пробитую Аумом дыру и увидел в ней черный, холодный, бескрайний и пустой космос… Но тут вмешался Аул: – Я придумал! Он может попытаться развеять свое беспокойство! А? Что скажите, дадим ему шанс? Аум не захотел давать В. никаких шансов, но остальные все-таки согласились с Аулом, и было решено, что В. попытается развеять свое беспокойство, прежде чем его выкинут за борт. – Так, – втолковывал Аул В., когда они опять зашагали по туннелю, – гони прочь даже тень тревоги, понял? Ты должен идти в абсолютном спо-койст-ви-и! – выговаривал Аул по слогам. Но В. от его слов не становилось легче. Один вид черноты за стенами туннеля поверг его в ужас. Разве он мог быть спокойным, если злобные бородачи угрожали выкинуть его в эту мрачную бездну?! Как ни крути, В. несдобровать: или его отправят в открытый космос, или бросят посреди чудовищного лабиринта, или же его придушит безумный Аум! И В., конечно, не мог обрести вожделенного спокойствия. Наоборот, он был в совершенном смятении, и стены туннеля все сжимались, а они все не могли никуда прийти, и в конце концов уже чуть ли не ползли. Когда они добрались до очередного перекрестка, Аум закричал: – Всё! Конец ему! – здесь было так тесно, что он прорычал это прямо в лицо В., обдав его горячим дыханием. – Погоди, погоди, – встал опять на защиту В. Аул. – Чего годить? – кричал Аум, стуча по потолку, который не позволял им разогнуться. – Всё! Дальше некуда! – Постой, погоди, есть еще один способ! – упорствовал Аул. В. чуть не обнял Аула за такие его слова. – Он может отдать что-то дорогое и тем искупить вину, так ведь? – спросил Аул. Остальные закивали. – Может, может, – согласились Аук, Аус и Аун. Даже Аум пробормотал: «Ну да». Аул обратился к В.: – Есть у тебя нечто ценное? Какая-нибудь очень дорогая тебе вещь? Но у В. не было ничего, даже носового платка в кармане. – Плохо дело, – сказал Аул. – Идти дальше мы не можем, дорогой вещи у него нет. Что же делать? В. не знал, что делать. Но Аум знал: он с грохотом выбил опять один из металлических листов и теперь подступал к В. А В. сжимал кулаки и готовился дать отпор. Но тут Аул снова выручил В.: – Стой! Остается еще одно решение, хотя оно уж точно последнее! – и он достал здоровенный нож из-за пазухи. В. похолодел. – Мы вынуждены, понимаешь? – мягко проговорил Аул, приближаясь к В. с ножом в руке. – Ты должен отдать что-то дорогое, что-то очень, очень дорогое. Если ты отдашь это добровольно, то не придется брать вдвойне! Аул нависал над В., замахиваясь на него ножом. Остальные бородачи вчетвером удерживали В. Тот сопел и сопротивлялся, но не мог вырваться. Аул схватил руку В., поднес ее к черной дыре в туннеле и занес над рукой нож… – Не-е-е-е-е-е-ет! – закричал В. – Ты отдашь самое дорогое добровольно? – спрашивал Аул. – Тогда нам не придется брать вдвойне! – Н-е-е-е-е-е-ет! – В. кричал во весь голос и напрягал все мышцы своего тела, но не мог сладить с бородачами. Аул посмотрел на В. внимательно и тихо произнес, покачав головой: – Нет, он никогда не отдаст самое дорогое добровольно. Придется взять вдвойне. И тут же Аум ухватил В. за левую руку и приставил ее к правой. Теперь Аул мог одним ударом отрубить В. обе руки. – Нет, нет, – умолял В., – не надо, пожалуйста, не надо! Только не это! Нет, нет! Аул пристально посмотрел в глаза В.: – Ты не понимаешь. Мы все умрем из-за тебя, – он приблизил свое лицо вплотную к лицу В. и медленно проговорил: – Ты не понимаешь, и ты никогда не отдашь самое дорогое добровольно. И больше не мешкая, Аул замахнулся и обрушил нож на руки В. – Н-е-е-е-е-е-е-е-е-т! – кричал В. Словно в страшном сне он видел, как две его отрубленные руки исчезали в черном космосе. Культи его рук заботливо обмотали лоскутами, оторванными от мантии Аула, но В. ничего не чувствовал и ничего не видел. – Нет, нет, нет! – только и мог повторять он. В. не видел, как они шли, как миновали несколько перекрестков, как приблизились к двери, как вышли через нее на свет… Он ничего не видел, перед его взором стояли только две его руки, исчезавшие навсегда в черном космосе. Он не может этого перенести, не может, не может… Они все равно что убили его, убили, убили… Лучше бы он умер, умер, умер… Глава 5. Танцующая радость В. казалось, что свет померк. Но на самом деле В. даже не потерял сознание. Он уже перестал кричать, но его трясло. Он не понимал, где он, кто он сам и кто эти люди, которые поддерживали его под локти. Они куда-то пришли, и В. усадили на стул. Здесь было светло. Подошел какой-то человек. Он пошептался с другими, а потом приблизился к В. В. силился разглядеть человека, но с его зрением что-то стряслось, он никак не мог сфокусировать свой взгляд. Внезапно В. почувствовал на своих глазницах две теплые руки. Потом некто отнял руки, и В. смог ясно видеть. Он пришел в себя и вспомнил, что произошло. Эксикурсоводы шли с ним по туннелю… туннель сжимался… он беспокоился… И тут на В. обрушилось все его горе. У него больше нет рук! Но ведь это был только страшный нелепый сон? В., зажмурившись, поднял свои руки, но боялся даже взглянуть на них – вдруг воспоминание окажется правдой. Когда он все-таки решился открыть глаза, то увидел две уродливые культи. Два чудовищных обрубка вместо крепких и ловких рук. Тех самых рук, которыми он утирал свои слезы, которыми похлопывал друзей по плечу, которыми ласкал женщин. С бесконечным отчаянием В. созерцал свое уродство и думал о том, что теперь отныне и навсегда он инвалид. – Не беда, – проговорил мягкий голос. В. поднял глаза и наконец рассмотрел того человека, который сидел перед ним на стуле. Если бы В. не пребывал сейчас в неизбывной печали, он нашел бы истинное удовольствие в созерцании лица этого человека: ласковые синие глаза, мягкие темные волосы, зачесанные назад, плавные линии губ – удивительно гармоничные черты. От него так и веяло спокойствием, теплом и радушием. – Не беда, – повторил незнакомец и ласково улыбнулся В. Не беда? Он говорит В., что потеря обеих рук – не беда! Что же тогда «беда» в понимании этого красавчика? «Красавчик», как мысленно окрестил незнакомца В., между тем взял обе руки В. в свои и держал их так заботливо, что В. сразу стало гораздо лучше. В. почувствовал согревающее тепло там, где его касался этот человек. Боль в руках тут же улетучилась, ее словно и не было. Вместе с болью физической утихла и душевная боль. В. уже не горевал так о своей потере. Его окутало излучение любви, исходившее от Красавчика. Сознание В. как будто поднималось куда-то ввысь, туда, где потеря рук действительно не была бедой, где не могло быть никакой беды. Нет ничего неотвратимого, и непоправимого тоже нет… Нет ни беды, ни горя, только радость! Радость, радость, радость! Звенящая танцующая радость! В. не заметил, как его губы дернулись и сами собой растянулись в улыбке. А сидящий напротив человек тоже улыбался ему. Он знал, как и В., что нет беды и нет горя, но есть только радость, бесконечная, бескрайняя радость! Сам собой у В. вырвался звонкий и счастливый смех. И человек напротив тоже смеялся. Наверно, сторонний наблюдатель усомнился бы в их душевном здоровье, но только они двое знали, что их смех – это переливающееся через край неудержимое счастье. Улыбающийся Красавчик держал две культи, оставшиеся от рук В. на своих ладонях. В. радостно наблюдал за ним. Он не был подобен пьяному, он ясно осознавал, что лишился обеих рук, и понимал, что это значит для всей его будущей жизни. Но волшебство заключалось в том, что радость ничуть не уменьшалась под влиянием прискорбного факта. Красавчик сказал: – Смотри! В. взглянул на свои изуродованные руки и увидел… Сначала нарисовался серебристый контур, который четко повторял очертания кистей, а потом В. почувствовал легкое щекотание в культях… и контур начал заполняться! Сначала он наполнился только серебристым мерцанием, но потом и чем-то не столь эфемерным. Светящийся контур наполнился плотью! В. видел, как выросли кости и на них появились мышцы и вены, а потом и кожа. Еще мгновение – и обе руки В. были на месте, целые и невредимые! В. согнул и разогнул пальцы, они слушались беспрекословно. В. посмотрел в глаза своего нового друга. Без тени сомнения В. знал – этот человек друг не только ему, но и любому другому живому существу. Ни злость, ни обида уже не властны над ним. Никакое людское деяние, будь то даже убийство, не сможет погасить в нем свет сияющей беспредельной любви. В. вздохнул. Он только сейчас понял, что лицезрит настоящее чудо, и чудом было не восстановление отрубленных конечностей В., но чудом был Красавчик, который сидел напротив В. И хотя В. благоговел перед ним, но почему-то в то же время нисколько не робел. В. чувствовал и в себе этот неугасимый свет, что сиял в глазах его друга. И он знал: они вместе сделали это, они вместе излечили В.! Но, конечно, без этого человека не получилось бы ничего. Кто же он? Может быть, воплощенное божество? – Эл Рэл, – представилось «божество», протягивая В. руку. – В., – улыбаясь, ответил В. – Рад знакомству, В.! – улыбался в ответ Эл Рэл., пожимая В. его новенькую правую руку. В. не знал, что ему делать: то ли падать на колени перед Эл Рэлом, то ли объясняться ему в любви (дружеской, конечно). Но Эл Рэл вмиг развеял смятение В. тем, что вскочил со стула и, невесть откуда достав гитару, пустился в пляс, распевая веселую песенку (видимо, только что им сочиненную), о том, как отважный герой в битве потерял руку, но прекрасная волшебница напоила его чудесным эликсиром собственного приготовления и рука заново отросла. Оказалось, что бедра Эл Рэла обтягивают расклешенные белые брюки, а его грудь облегает пижонская белая рубашка с поднятым воротником и глубоким вырезом на груди. Эл Рэл так залихватски крутил бедрами и разудало подмигивал В., что В. и самому захотелось пуститься в пляс. О том, чтобы поклоняться Эл Рэлу как воплощенному Господу, В. конечно, уже и не думал. Красавчик допел свою песню, сорвав аплодисменты находившихся здесь же эксикурсоводов. В. только сейчас заметил бородачей, оттяпавших ему руки. Но он уже совсем не злился на них. Не их вина, что они связались с таким остолопом как В. И не вина В., что он не догадывался о том, как губительно беспокойство. И вообще никто ни в чем не виноват! А кроме того, бородачи наверняка знали, что существует этот бесподобный Эл Рэл, который сможет исцелить В., и поэтому В. может простить им то, что они с ним сделали. Осознав, насколько легко, радостно и мудро он все воспринимает, В. подумал, что эффект от общения с Эл Рэлом очень похож на эффект от приема шушки. А что с ним будет, если он сейчас еще и шушки хлебнет? В. оглянулся в поисках кувшина с золотистой жидкостью, но, конечно, такового не нашел. Размышления В. прервали подошедшие к нему бородачи. Каждый из них по очереди пожал ему руку. – Рад, что к тебе вернулись твои драгоценные грабли, – пробурчал Аум, пожимая ему руку. – Только в другой раз гляди, может, так легко и не отделаешься. Последним руку В. пожал Аул. Он спросил: – Ты уже сообразил, где находишься? В. покачал головой. – Это Ремонт, – Аул обвел руками довольно вместительный зал. – Здесь можно починить, то есть отремОнтить все, что угодно, даже человека. Так что тебя отремОнтили, с чем тебя и поздравляю. В. огляделся и увидел вокруг странную смесь больницы и танцзала. Вроде бы всё сияло белизной и чистотой, и здесь даже были кушетки, очень похожие на больничные койки, но в то же время невдалеке виднелось подобие сцены. Там играла огнями цветомузыка и громоздилась звуковая аппаратура. Аул заметил изумленный взгляд В., обозревавшего эту странную обстановку. – Сегодня здесь Эл Рэл хозяйничает, – он махнул рукой в сторону сцены, – других ремонтиров пока нет. А Эл Рэл страсть как любит выступать. Вон, гляди, уже готовится, В. увидел, что Эл Рэл и правда уже был на сцене и возился с аппаратурой. – Вечером наверняка будет концерт, – Аул с улыбкой наблюдал за Эл Рэлом. – Ты готов продолжать? – спросил он В. В. засомневался. Что продолжать? Если речь идет о том, чтобы опять лезть в тот туннель, то он ни за что… – Ты разве не понял? – спросил Аул. – Мы же на Базе! Это один из пяти залов, в которых ты еще не был. Осталось четыре. Ты хочешь узнать, что в других залах? В. поколебавшись немного, решил, что готов идти до конца. – Конечно, хочу! – ответил он. Бородачи и В. распрощались с Эл Рэлом (который не преминул пригласить их на свой концерт), и вышли из Ремонта. Выйдя за дверь, В. успел заметить, что на на ней висит табличка с изображением гаечного ключа. Глава 6. Снова на Базе И вот они оказались на Базе. Как обычно, В. увидел совсем не то, что ожидал. Он думал, что перед ними предстанет огромный зал, но База успела сжаться со вчерашнего дня до крохотных размеров, теперь ее всю можно было обойти в десять шагов. Маленький зал был совершенно пуст. И никаких окон. В. оглянулся в поисках дверей, как же без них? Он увидел только одну дверь напротив. Чудеса! А куда подевались остальные двери? В. не терпелось увидеть, какая табличка висит на той единственной двери, и он сделал было пару шагов по направлению к ней, но Аус ухватил его за рукав: – Э-э-э! Ты куда? Под ноги смотри! – сказал он. В. глянул вниз. Вот так да! Этого еще не хватало! И тут двери! Он и не заметил их поначалу. В. увидел в полу три двери, на одну из которых он чуть было не наступил. Ох уж эти двери! Нет от них никакого спасения! Теперь двери уже и под ногами! – Вот из чего тебе предстоит выбирать, – сказал Аул, указывая на три двери в полу. – А ту, – он указал на дверь напротив, – прибережем напоследок. Итак, есть три двери, и пятеро эксикурсоводов. Можно сказать, что Аум уже показал тебе Ремонт, я буду сопровождать тебя за последнюю дверь. Аук, Аус и Аун покажут тебе по очереди каждый из трех залов. Какую дверь ты выберешь первой? В. задумался. Интересный вопрос! А есть ли разница? И как он может выбирать, когда ничегошеньки не знает о том, что его там ждет? – Думаю, прежде чем ставить меня перед выбором, стоит рассказать мне о том, что находится за теми дверями, – резонно заметил В. – А чего рассказывать, и так все понятно, – откликнулся Аун. – На таблички гляди! В. посмотрел на таблички, но мало что понял. На одной была изображена забавная улыбающаяся рожица, на другой – череп и кости, а на третьей – летящая птичка. Аук хитро глянул на В.: – Догадался? Но В. даже приблизительно не мог представить, что означают эти таблички. – О-о, – Аус закатил глаза, – включай соображалку! Это, – (он ткнул в летящую птичку), – Улёт. Это, – (череп и кости), – Отход. А это, – (улыбающаяся рожица), – Детская! Понял? Соображалка В. работала на полную мощность, но без особого результата. Итак, Улёт от слова «летать». Что-то там определенно летает, или кто-то. Детская – более-менее понятно. Там дети. Только что там будет делать В.? Уж не хотят ли из него сделать нянечку? Череп и кости не сулят ничего хорошего. Пожалуй, за эту дверь В. не стал бы заглядывать… – И нечего тут выбирать! – вмешался Аум. – Нет никакой разницы – первая… вторая… третья… Так он полдня копаться будет! Облегчу-ка я вам задачу! Аум наклонился и сорвал с трех дверей таблички. Затем он отступил назад, и, направив палец на двери, покрутил им в воздухе. Двери в полу стали перемещаться вслед за движением пальца Аума. В. едва успел отпрыгнуть, иначе одна из дверей задела бы его ногу. Аум крутил пальцем, пока двери не перемешались так, что никто уже не помнил, где была Детская, где Улёт, а где Отход. – Вот! – довольно сказал Аум. – Теперь выбирай! Опять злобный Аум вредит В.! Что за противная личность! Но делать было нечего, В. выбрал одну из дверей и ему в провожатые дали Ауса. Они встали перед дверью на полу, которую выбрал В. «Интересно, как же мы войдем туда?» – подумал В. Но все оказалось очень просто. Аус тихонько толкнул дверь ногой, и она открылась вовнутрь, или вернее сказать, вниз. Аус сказал: «Сначала ты». В. не хотелось идти первым, но он боялся показаться трусом. Выдохнув, зажмурив глаза и чувствуя себя так, словно ныряет в прорубь, он шагнул в зияющую яму. Глава 7. В. увяз Оказалось, что из В. вышел бы неплохой акробат, потому что он довольно ловко перекувыркнувшись через голову, сумел приземлиться на зеленую мягкую траву. Аус тут же оказался рядом, тоже свалившись с небес. – Ффух, хорошо, – с облегчением выдохнул Аус, – Отход не мне достался. – А где же мы? – спросил В. – Это Улёт, – коротко ответил Аус. В. огляделся по сторонам и увидел бескрайнее зеленое поле – настоящее изумрудное море без конца и края. Аус ухватил В. за руку. – Надо бежать, – сказал он. – Да? – засомневался В., но Аус с такой силой потащил В. за собой, что тому пришлось подчиниться. И они побежали. Причем Аус несся как заправский спринтер. В. едва поспевал за ним, но в то же время не мог не любоваться сильным и изящным бегом Ауса. До чего широкие шаги! И как ему это удается? Тут В. заметил, что и сам он бежит довольно размашисто. Аус тем временем набирал скорость. В. не мог поверить, что человек может так быстро бежать. И тем более он не мог поверить, что так быстро бежать может он сам! Аус стал еще чудно подпрыгивать, и В. пришлось подпрыгивать вместе с ним. Вот они сделали невообразимо длинный шаг, а за ним сразу затяжной прыжок. Ух, как высоко! А потом выше, и еще выше… В. казалось, что на ногах у него появились пружины. Ему и боязно было (что станется, если Аус отпустит его руку?) и в то же время ребяческий восторг проснулся в нем. Он почему-то чувствовал, что для него это вполне естественно, так странно бежать и так высоко прыгать. Словно когда-то он хорошо умел это делать, но потом по неведомой причине забыл свое умение. Их прыжки стали очень высокими и долгими, и каждый раз на самом пике прыжка В. чувствовал, как его сердце сладко ухает. В. не знал, как это у них получается, но, несомненно, на какое-то время они преодолевали земное притяжение и почти летели как птицы. Летели? Неужели поэтому Улёт? Неужели они и в самом деле взлетят? Но у В. не осталось времени, чтобы поразмыслить над этим, потому что внезапно зеленое поле закончилось, и они с Аусом обрушились в пропасть, причем Аус предательски отпустил руку В. В. хотел закричать от ужаса, но что-то в нем всеми силами воспротивилось падению, и, В. завис в воздухе, словно кто-то удержал его. Замерев от страха, В. смотрел в пустоту под собою. Внизу были облака, похожие на белый туман. В. помотал ногами. Это было самое странное и самое восхитительное ощущение, которое он когда-либо испытывал в своей жизни, – вот так висеть. Рядом с ним, улыбаясь, парил Аус. – Как тебе? – спросил он В. В. хотел подобрать слово, выражающее его чувства, но любое определение, приходившее ему на ум, – «чудесно», «бесподобно», «волшебно» и так далее – меркло перед тем упоительным ощущением собственной невесомости, которое владело им сейчас. – Летим? – спросил Аус. А В. еще и летать умеет, а не только в воздухе висеть? В. сделал несколько неловких движений и переместился в воздухе! Он и вправду умеет летать! – Летим? – повторил Аус. И они полетели. Куда – В. не знал, он следовал за Аусом. В. целиком отдался наслаждению полетом. Он мог и кувыркаться в воздухе, и парить, раскинув широко руки, подставив лицо ветру, а мог даже перевернуться на спину, но все равно при этом лететь. В. попробовал все вышеперечисленное и еще пару штучек. Аус с понимающей улыбкой следил за его выкрутасами. Поначалу под их ногами расстилались лишь облака, но потом облака расступились, и внизу появилась земля. Зеленые пятна лесных массивов, прямоугольники городских улиц, серпантины рек и четкие линии дорог складывались в причудливую мозаику. «Каким правильным и упорядоченным кажется все отсюда, и в какой повергаешься хаос, когда пребываешь там, внизу», – подумал В. Ему и вспоминать не хотелось, что он когда-то ходил на своих двоих по земле и жил там, среди людей – их маленькие домишки отсюда кажутся всего лишь крохотными пуговками на сером бархате. «Неужели это возможно? Неужели это я лечу как птица?» – задавался вопросами В. и сам не верил в то, что с ним происходит. «Вот оно! Это оно! То самое, о чем я всегда мечтал!» – думал он и в следующий момент ему хотелось кричать во весь голос от восторга. Аус спокойно летел рядом с В. Наверно, для него такой полет был обычным делом. – Мы можем лететь так быстро, как захотим, – сказал он В. – Попробуй! И В. попробовал. Он мчался вперед, как торпеда, но странное дело, при этом не испытывал никаких физических неудобств, словно его тело было окружено невидимой защитной оболочкой. В. только чувствовал приятный легкий ветерок на своем лице. Картины, представавшие их взору, молниеносно сменяли одна другую. Только что внизу зеленели поля, и вот В. и Аус уже видят заснеженные верхушки гор, а потом – желто-рыжие степи. Только что слепил глаза сверкающий белый цвет, но тут же взгляд успокоили терракотовые оттенки – под ногами простиралась каменистая пустыня. Здесь тоже появились горы, только не сине-черные, а красные, иссушенные солнцем. Аус и В. спустились чуть ниже и замедлили полет. Они облетели одну каменистую гору, а потом обогнули вторую… Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=48855702&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.