ВладеЛина

ВладеЛина Анастасия Сергеевна Румянцева Владелина #1 Элина просмотрела все выпуски видеоблогера Цепеша, так как считает его виновным в гибели сестры. Когда блогер объявляет набор участников в шоу “Альтер эго”, она понимает, что это единственный шанс к нему приблизиться. Выдав себя за писательницу, Элина обманом проходит кастинг, однако не подозревает, что за красивой улыбкой Цепеша скрываются тайны, которые лучше не знать. И смерть сестры – лишь верхушка айсберга. Для оформления обложки использована иллюстрация с сайта unsplash автора Jack Antal. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НА СТРАНИЦАХ ПРОШЛОГО ПРОЛОГ. ОГНИ ФАР Сдохни, тварь. Музыка грохочет так, что пробивает стены туалета, но не может заглушить голос, который разъедает мозги. Варя сползает вниз по стене, и белые квадраты плитки пляшут перед глазами. Она стонет, изо всех сил сжимает голову, будто пальцами пытается проникнуть внутрь черепа и вытащить мерзкий голос. Сдохни, тварь. Сдохни. Воняет отвратно. Кто-то в ночном клубе перепил и едва донес содержимое до туалета, но промахнулся. По полу стелется белесый туман, который проникает с танцпола через щель под дверью. Варя пытается оттолкнуть его ногами, но страх нашептывает: он пришел за тобой. Слезы бегут по щекам, дыхание сбивается. Пульс явно зашкаливает. Не выдерживая, Варя перекидывает через плечо серебристый клатч и, опираясь на стену, встает. Выходит в коридор, а оттуда попадает в калейдоскоп красок и толпу молодежи, которая бьется в экстазе под музыку, позабыв про ритм. Варя пытается вспомнить, как вообще оказалась здесь, но последний час стерся из памяти. Вырван с корнем. Сдохни, сдохни, сдохни… Она хватается за голову и кричит. Тучный парень задевает ее плечом, и Варя падает в живое море из тел. Обоняние обостряется. Она чувствует яркие запахи дешевых духов вперемешку с алкоголем и потом. Зажимает ладонью рот и выбирается с танцпола в сторону черного выхода. Над ним зелеными буквами горит «EXIT». Она валится на двери и оказывается в переулке между зданиями. Громыхание музыки остается за стенами клуба. А Варю охватывает минутное облегчение. Сдохни, тварь! В тишине голос звучит громче и злее. Варя вздрагивает, нервно выдыхает. Она бежит к дороге, но колени то и дело подгибаются. Стук шпилек разносится по воздуху. Перед глазами все плывет и сливается в единую массу. Как карусель, мир вертится вокруг Вари с каждой секундой быстрее и быстрее. Она замирает на месте, дрожащими пальцами достает из клатча розовый смартфон. Заходит в список контактов и щурится, силясь рассмотреть. Последний значится, как «Бессонов В». Варя не успевает нажать на вызов. Гудок и визг шин рассекают воздух, и она видит ослепительный свет фар. Сдохни, тварь. Последнее, что она слышит. ГЛАВА 1. ЗА УЛЫБКОЙ ПРЯЧЕТСЯ СТРАХ Бессонная ночь играет на нервах, как пьяный гитарист на балалайке. Вроде знакомо, вроде похоже, но так неумело, что слух режет. Правда за семь часов пути Элина почти убедила себя, что не боится поездов. И заодно заработала мигрень. Она раскрывает двери и выходит в узкий коридор, который поспешно набивается людьми. Каждый норовит перекричать другого. Сонные дети цепляются за родителей, к окну прижимается дед, а от его пиджака несет куревом за километр. Элина отмечает детали на автомате, как робот. Но желание одно – сбежать из поезда, иначе сердце разорвется от страха. – Девушка, не толкайтесь! – капризно восклицает женщина, когда она вытаскивает из купе маленький чемодан на колесах. И даже ответить не может, пересохшие губы слиплись, а в голове шумит ветер. Незнакомка напоминает грозовое облако, и в ее огромных очках Элина разглядывает свое отражение. От прически остались жалкие пряди, лицо осунулось. Да и от одежды веет деревенщиной. Рваные джинсы, полосатая майка. Пришлось так одеться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но внешность – ее козырь, она не может его потерять, иначе весь план трещит по швам, как сумка, набитая хламом. Элина отворачивается и проталкивается к выходу, а стук сердца вторит каждому шагу. Быстрее, быстрее… Подгоняет она себя и чуть ли не кубарем летит со ступенек на перрон. Колесики чемодана натужно скрипят, когда Элина валится на него, чтобы удержать равновесие. Душное марево июньского солнца ласково ловит ее в объятия. Даже в бане не так жарко. Одежда мгновенно мокнет и прилипает к телу, а белую кожу нещадно палит солнце. Окружающий мир замедляется, звуки сплетаются в какофонию. Паника! Только так можно объяснить лихорадочное биение сердца. Вдох, выдох. Надо отойти подальше от поезда, и все будет хорошо. Вдох, выдох. – Вам плохо? – к ней подходит молодой проводник в темно-синей форме. Гладко выбритый, угловатый, как подросток. Элина только качает головой и с трудом выпрямляется. Взгляд фокусируется на голубом здании Рижского вокзала. Причудливое, с арочными окнами, оно абсолютно не вписывается в современную жизнь, словно переместилось из фривольного романа барышни. Поток людей рекой течет между Элиной и зданием, но она упрямо проталкивается вперед, и лишь когда стены отрезают ее от гудящего поезда, мысли начинают выстраиваться в нечто рациональное. Половина одиннадцатого утра. У нее в запасе полчаса, чтобы успеть привести себя в порядок и добраться до универмага Крестовского возле станции метро Рижская. Опоздать она не имеет права. Элина направляется к туалету, к которому цепочкой идет очередь, и становится в самый конец. Нервно переминается с ноги на ногу, тяжело вздыхает. И тут же резко сгибается: – Простите, – она морщится, руками хватается за живот. – Можно вне очереди? Мне очень надо. Капельки пота скатываются по вискам. Имитировать боль не приходится, она и правда чувствует себя, как разбитый бокал. Мигрень разрастается от висков к затылку, так что перед глазами пляшут оранжевые круги. Женщины испуганно теснятся, пропуская ее, и она поспешно закрывается в кабинке. В чемодане отыскивает обезболивающее и глотает без воды. Скоро будет легче… Когда Элина выходит из туалета от девочки из провинции остается слабое напоминание. Мужские взгляды липкой паутиной обволакивают ее тело. А женщины оборачиваются вслед, чтобы завистливо оценить фигуру соперницы. Элина знает себе цену. А также цену ее поездки в Москву. *** Несколько дней назад… «Красивые, молодые, талантливые? Если вы подходите под это описание, значит смело присылайте свою анкету и рукопись на почту, указанную под видео. Шанс стать участником моего шоу «Альтер-Эго» есть у каждого начинающего писателя. Но только десять, запомните, только ДЕСЯТЬ из вас смогут воплотить мечту в реальность. Дерзайте! Я жду ваших писем ребята. С вами был Цепеш» Элина нажимает на паузу, и на экране застывает улыбка Владлена Бессонова – видеоблогера Цепеша. За два месяца это видео набрало почти десять миллионов просмотров. Она задумчиво наклоняет голову, разглядывая красивое лицо мужчины. Слишком красивый. Миллионная аудитория его подписчиков лишний раз это доказывает. Наверное, родители Владлена заплатили Богу, и тот создал их сына идеальным. Черные, густые волосы, гипнотизирующий взгляд цвета морской воды, точеные губы, открывающие белоснежные зубы. Черт! Она может нарисовать его внешность с закрытыми глазами. Но хоть бы раз наткнулась на несовершенство. Даже кубики на животе Цепеша настоящие! Она с раздражением захлопывает крышку старого ноутбука. Спокойно, спокойно. Красота Цепеша только на руку. Такие люди любят окружать себя прекрасным, а значит ее внешность впервые пригодится. Элина крутится в кресле и замирает напротив зеркала. Улыбка кривит губы. Дверь без стука распахивается и на пороге замирает мама. Она, как всегда хмурится. Складка между бровей не разглаживается даже во сне. Тонкие губы почти незаметны, а некогда красивые карие глаза теперь блеклые и невзрачные. Поверх растянутого свитера и застиранных джинсов надет фартук с облинявшими тюльпанами, который мама нервно комкает. – Ну! Ничего не хочешь мне сказать, Эля? Элина поджимает губы и встает с крутящегося стула. В спальне три на три метра нельзя, чтобы находилось больше одного человека, иначе кислород иссякнет за минуту. А если второй человек – мама, то она умудряется втянуть в себя весь воздух с первой же фразой. – Неа, – вяло отвечает Элина и открывает форточку. За окном поют птицы и разгорается лето. А в их квартире вечная зима. – Люськина дочка сказала, что ты собираешься участвовать в каком-то конкурсе! Для писателей! – она скрещивает на груди руки, и это выглядит весьма угрожающе. Палач с топором не так страшен, как мать. Элина морщится. Таня удружила. Знает же, что мама ненавидит литературу и все, что с ними связано. – Я уже участвую, – Элина достает из-под кровати старый потрепанный чемодан. На нем еще даже живы колесики. – Вчера огласили предварительный список участников шоу «Альтер-Эго», я прошла. Можешь поздравить, – тускло объявляет она. – Ты что, пишешь? – мама хватается за сердце и прижимается плечом к дверному косяку. – Хочешь закончить, как твой отец? Он тоже писал и где теперь? Спился, алкаш чертов! Элина бросает на нее взгляд. А когда-то Тамара Михайловна была очень красивой женщиной. Это сейчас располнела, забросила свою внешность, и выглядит намного старше своего возраста. Никто не даст ей сорок один год. Жизнь успела поставить на ней жирный штамп – «отработанный материал». – Тебе станет легче, если я скажу, что не пишу? – Да, намного легче, – выдыхает мама. – Не хватало еще, чтобы в тебе проявились гнилые гены отца – недописателя, недочеловека, – она устало садится на стул, и тот протяжно скрипит под ее весом. – Ты конечно вся в него, но все же в тебе есть и толика от меня. Здравый смысл. Ты всегда знала, где твое место, а не предавалась мечтам, как этот алкоголик, – каждое упоминание отца пропитано ядом. – Возрадуйся, я избежала этой участи. – Но как ты тогда прошла? Это ведь конкурс для писателей, разве нет? Элина открывает покосившуюся дверцу шкафа и сгребает в кучу немногочисленную одежду: – Верно, – отвечает она и аккуратно складывает вещи в чемодан. На секунду задерживает дыхание, потому что знает, что последует за ее словами: – Я послала рассказ Ливии. Она написала его перед смертью, и он понравился жюри. Так что можешь ею гордиться. В воздухе повисает мрачная тишина. Такая мрачная, что от напряжения сердце колотится быстрее и быстрее. Элина оборачивается к матери, удивленная молчанием. Та едва сидит, вцепившись одной рукой в подлокотник, а другой зажимая себе рот. Бледная, растрепанная, темные волосы выбиваются из пучка, а глаза… Элина поспешно отворачивается, лишь бы не видеть застывшую в них боль. – Не верю тебе, – наконец, шипит мама. – Ливия не могла заниматься подобной дурью. Она была умная девочка! – Да. А я – дура, мама, – спокойно отвечает Элина, хотя внутри все ходит ходуном и руки трясутся от злости. – Знаю, Бог оставил тебе в живых не ту дочь. Школу еле закончила, высшее отказалась получать, работаю официанткой. Ужас. Так вот радуйся, я уезжаю в Москву и не вернусь сюда. Вам с Игорем будет замечательно без меня. А в моей комнате сможете сделать культ поклонения Ливии. – Не смей, не смей так говорить! Ты никуда не поедешь, – она порывисто подходит к Элине и застывает напротив нее. Они смотрят друг другу в глаза. Молодые, горящие жизнью против потухших и усталых. – Ты забыла, мама. Мне уже восемнадцать, и я совершеннолетняя. Ты не смеешь меня насильно удерживать, – краем глаза Элина замечает, как рука матери сжимается и разжимается, и усмехается: – Что, хочешь ударить меня? Давай, влепи пощечину и разойдемся. – Не глупи. Куда ты едешь? На непонятный конкурс? Да тебя в проститутки отдадут, и поминай, как звали. – Спасибо за поддержку, ма, – Элина захлопывает чемодан и садится на кровать. Одна из пружин неприятно впивается в бедро, даже сквозь покрывало. – Я все равно поеду. Лучше в проститутки, чем прозябать здесь. И это шоу будут показывать на ютубе, поэтому если ты и правда беспокоишься за меня, то можешь попросить Таньку, она покажет тебе мои успехи. Мама? Переживает? За нее? Скорее Ливия воскреснет, чем это произойдет. – Я не собираюсь смотреть хоть что-то связанное с книгами. На собственной шкуре убедилась, от них добра не жди. Твой отец мечтал стать великим писателем, а когда не получилось, забылся в бутылке. А семью кормить кто будет? Посмотрела бы я на тебя, останься ты одна с двумя маленькими детьми на руках, – она смаргивает бессмысленные слезы. – И если ты уедешь, я даже не позвоню тебе! Ни разу! И вообще не будет у меня больше дочери! – Я. Поеду. Элина стискивает кулаки на коленях и не отрывает от них взгляда. Душит сомнения в самом зародыше. В голове всплывает старое воспоминание, испещрённое временем и болью. Вот она стоит на могиле сестры. Невыносимо душно, невыносимо тошно. У нее отобрали самое дорогое… – И все же ты дочь своего отца, – с горечью шепчет мама. – Только учителя трещали без умолку, одаренная, одаренная. А на деле глупая девчонка. Думаешь, Москва ждет тебя и преподнесет все на блюдце? Да она сжирает слабаков, – она вздыхает, так тяжко, словно говорит с недоразвитым человеком. – Ливия была умнее. Слова матери ранят сильнее пощечины. – Знаю, мама. А еще она была похожа на тебя, и поэтому ты ее любила. Вот только Ливия не забывала делиться твоей любовью со мной. Но теперь ее нет, и я больше никому не нужна. А человек, виновный в ее гибели, жив. Я не позволю ему остаться безнаказанным, – Элина набирается смелости взглянуть на маму и видит усталость, которая залегла в морщинках вокруг ее глаз. Она фыркает и качает головой с безнадежной обреченностью: – Вот, где собака зарыта. Конкурсы, Москва, теперь все ясно. Опять твои домыслы, Эля. Они не доведут тебя до добра. – Добро – понятие относительное. Мама молчит, а потом уходит из комнаты, забирая с собой ворох невысказанных слов. Элина с обидой смотрит на открытую дверь, будто это она виновата в том, что мать и дочь – чужие друг другу люди. Единственное, что их раньше роднило, это Ливия. Но после смерти сестры пять лет назад распалась и семья. *** Москва – город-гигант, готовый раздавить каждого, кто проявит видимую слабость. Поэтому Элина заталкивает дрожь вглубь себя и прячет раскрытые от страха глаза за солнцезащитными очками. Шум мегаполиса накрывает гудящую после бессонной ночи голову куполом, и все звуки сливаются в монотонный рокот. Она видит зеленый сигнал светофора и смешивается с толпой пешеходов. Путь от вокзала до парковки возле универмага занимает не более пяти минут, но на высоких шпильках, на которые Элина копила два месяца, она идет все пятнадцать и едва успевает к тому моменту, как двери автобуса начинают закрываться. – Стойте! Она машет рукой, и плетеный золотой браслет – единственное украшение, не считая маленьких звездочек в ушах, сверкает на солнце. – Ага, наша участница под номером три, – из автобуса выпрыгивает молодой парень, высокий, жилистый, в мятой рубашке цвета ядовитого лайма. В ушах черные тоннели с сантиметр диаметром. А волосы выкрашены в сливочный цвет и задорно торчат ежиком. – Мы уже отчаялись тебя дождаться. Элина останавливается и переводит дыхание: – Знаете, как тяжело семенить на каблуках? – она смеется и проводит рукой по белому узкому платью, облегающему ее тело до колен. Взгляд парня оценивающе скользит по Элине, и она снимает очки, чтобы зацепить его глаза. – Ты стоила того, чтобы ждать. Меня зовут… – Максимилиан. Я смотрела блог Цепеша, – мягко перебивает его Элина. – И не могу не знать его правую руку. – Тогда просто Макс, – он забирает у нее чемодан и швыряет в багажное отделение. Элина сохраняет на лице безмятежную улыбку, но зубы скрипят от его бесцеремонности. – Забирайся. Мы едем на турбазу. Следующий месяц проведем на природе. – Какая прелесть, – и Элина поднимается в автобус, опираясь на руку Макса. Мельком оглядывает настороженных участников шоу и садится на пустое место возле окна. Сейчас она не горит желанием знакомиться и искать друзей. Элина достает из сумочки маленькое зеркальце и разглядывает подведенные стрелками карие глаза, почти шоколадные. Поправляет спереди удлиненное каре. Она долго думала оставлять ли естественный цвет, но в итоге решила, что кареглазая брюнетка выглядит ярче. А яркость – то, что сейчас нужно. – Ребята! – Макс стоит посреди прохода, широко расставив ноги. – Нам ехать часа два, не меньше, поэтому можете расслабиться. Примерно за полчаса до приезда я расскажу, что вас сегодня ожидает, а пока отдыхайте и кайфуйте от мысли, что вы – участники шоу Цепеша! – и он издает боевой клич, который тут же все поддерживают. По автобусу разносится смех. Элина прячет зеркало и слышит девичий шепот позади себя: – Боже, сегодня мы увидим Цепеша! Ты веришь? – Говорят, если девушка талантливо пишет, то он пригласит ее на свидание. – Глупости какие. Мы же не в детском саду. Здесь шесть девушек, он что со всеми будет встречаться? Это шоу «Альтер-Эго», а не «Холостяк». – Ты права… – жалобный вздох. – Говорят, Владлен – очень строгий. И ненавидит, когда ему перечат. – А кто захочет перечить Цепешу? Элина фыркает. Детский лепет участниц больше раздражает, чем приносит пользы. Пальцы задумчиво вертят браслет – подарок бабушки. А глаза едва улавливают мелькающие за окном разноцветные вывески и сверкающие небоскребы. Надо бы нервничать, но усталость не любит играть в прятки. Она нападает внезапно. Бессонная ночь обрушивается на Элину за считанные секунды, погружая в знакомый кошмар. Во сне она видит поезд, который мчится на нее со скоростью света. А на перроне стоит Ливия. Она тянет к Элине руку и что-то кричит, но гудок паровоза заглушает ее слова. А затем протяжный крик и фраза, вырванная из прошлого: Его фамилия Бессонов. Правда звучит красиво? Ливия Бессонова… ГЛАВА 2. У ИСТОКОВ РАДУГИ – Элина, Элина? Тебя ведь так зовут? Элина морщится и неохотно открывает глаза. Кто-то настойчиво трясет ее за плечо. Она сонно поправляет волосы, вовремя вспоминает, что на лице макияж и убирает руки. – Макс? – она узнает тоннели в ушах и белесый ежик на голове. – Мы приехали? Парень складывает лист бумаги, на котором Элина успевает заметить список. Одна из строк обведена красной ручкой. – Да, красавица. А ты проспала весь инструктаж. Остальные участники уже пошли заселяться в номера. Что ты делала ночью? – Считала овец, – Элина выбирается из автобуса. – Оно заметно, – Макс с презрительной усмешкой достает чемодан из багажного отделения. – Зачем ты возишься с этим старьем? – Это раритет! Элина вырывает его из рук парня и оглядывается. На мгновение ей кажется, что она вернулась в родной город. Солнце, птицы щебечут, ветер шевелит верхушки деревьев. Каменная широкая дорога ведет к центральному корпусу, построенному в стиле большой деревянной усадьбы. Вывеска красными буквами гласит «Русская Изба». – О мой Бог! Я думала, в столицу приеду. Элина щурится и рассматривает зеленый лес, в нем скрываются двухэтажные коттеджи. Возле главного корпуса на деревянных столбах крепится карта турбазы, из центра которой в разные стороны убегают витиеватые дорожки, напоминая паутину. Цифрами подписаны места развлечения: ресторан, уличная сцена, лестничный городок, озеро… – Ты чего, это я уговорил Цепеша снять шоу именно здесь. Это будет бомба! Тебе не нравится деревенская жизнь? – Макс растерянно чешет затылок. – Скорее имитация такой жизни, – фыркает Элина и катит следом за собой чемодан по бугристой дороге. – Для вас природа – нечто экзотическое. А я в таком месте выросла. Почти… Только здания обшарпанные, дорогие разбитые, – последние слова она бормочет себе под нос. – Ты что-то говорил про инструктаж? – Ага. Вы сейчас заселяетесь по номерам, а в три часа в конференц-зале Цепеш проведет первые съемки. Нужно будет рассказать о себе, как вы пришли в творчество и прочую хренотень, – Макс зевает. Они останавливаются напротив входных дверей, которые качаются на петлях и напоминают покосившуюся калитку в старом заборе. – Максимилиан, – Элина с улыбкой делает маленький шажок к парню и заглядывает в его голубые глаза, – тебе ведь не интересен этот проект? В отличие от остальных видео Цепеша, впервые он снимает нечто столь грандиозное и связанное с творчеством. Подскажи, почему именно литература? – Потому что он знал, что все писательницы такие клевые, – подмигивает он, и его рука скользит ей на талию. Элина замедляет дыхание и еле сдерживается, чтобы не вывернуть Максу пальцы. – А если правду? Она видит, что парень колеблется. Он отводит взгляд, задумчиво поджимает губы. Элина делает еще шаг, почти прижимается к нему, и чувствует, как тело Макса напрягается: – А правда в том, что Цепеш сам пишет, – с выдохом шепчет ей на ухо. – Только никому ни слова, а то он меня на кол посадит, – и он хохочет. – О, – Элина округляет губы, – разумеется. Кстати, а можно глянуть список? Это ведь список участников? – она тащит пальчиками за край листа, который торчит из нагрудного кармана рубашки Макса. – А зачем тебе? – он перехватывает ее руку. – Просто так, – на секунду она замирает, позволяет Максу вдохнуть ее парфюм от Диор со сладкими нотками розы и ландыша, который стоил месячной зарплаты официантки и делает шаг назад. – Не могу, – Максимилиан вытаскивает лист и прячет его в карман брюк. Элине остается лишь молча проследить за ним взглядом. Не страшно. У меня впереди целый месяц. Она улыбается и заходит в здание. Владлен Бессонов пишет? Значит, у нее появился еще один повод его ненавидеть. *** Пять лет назад… – Смотри, это моя первая законченная повесть. В их спаленке тесно, но уютно. Вместо кровати разложенный диван, промявшийся посередине. В руках Ливии длинная свеча. Она служит им фонариком, чтобы не включать свет. Иначе привлечешь внимание мамы и поднимется крик. Элина трепетно берет из рук сестры исписанную каллиграфическим почерком тетрадь и перелистывает страницы. – У истоков радуги, – читает она название. – Это сказка? Все знают, что приблизиться к радуге невозможно. – Ты – мой маленький вундеркинд, – Ливия тихо смеется и дергает Элину за светлый локон. – Иногда я боюсь, что с тобой будет, когда ты вырастишь, если уже в тринадцать лет ты прочла все книги в школьной библиотеке. – Не переживай, я еще не добралась до городской. Хотя наша классичка говорит, что мне надо бы учиться в школе для одаренных детей, – Элина морщится. – Слава Богу, мамка не хочет заморачиваться. – Зря, в нашем городе ты не получишь достойного образования. Ливия прячет тетрадь под подушку и тушит свечу. Они ложатся в обнимку, и Элина вдыхает запах хозяйственного мыла, которым пахнут волосы сестры. – Зато мы учимся в одной школе, пусть и в разных классах, – упрямо бормочет она. – А ты что решила стать писательницей? Она слышит тяжелый вздох Ливии. – Да, я давно мечтала об этом, но не решалась начать, пока не встретила одного человека. Только маме не говори, ладно? – Пф, я – могила! – Элина пытается заглянуть сестре в глаза, но та задумчиво смотрит в потолок. В бледно-голубом сиянии луны она выглядит еще прекраснее. – Я же знаю, как мама про писателей говорит. Почему-то она их всех сравнивает с нашим отцом. Недописатель, недочеловек, – передразнивая материнский грудной голос, шепчет Элина. Ливия улыбается и закрывает глаза: – Папа был добрым, это все, что я помню. Жаль, что он умер. – Он спился, – фыркает Элина и тут же жалеет о грубых словах. – Я завтра обязательно прочту твою повесть, – она поспешно меняет тему, – и скажу, как сильно она мне понравилась. Ливия хохочет и порывисто зажимает ладонью рот, боясь разбудить в соседней комнате мать. – Маленькая подхалимка. Элина хихикает, но любопытная мысль щелкает в голове: – А кто этот человек, который на тебя так повлиял, что ты решила начать писать? Но Ливия не отвечает. Ее грудь уже мерно вздымается, и Элина так и не понимает, притворяется сестра или нет. *** Элина вдыхает полной грудью запах хвои, который щедро распыляет освежитель на стене, и смотрит на свое расплывчатое отражение в отполированной деревянной стойке. Миловидная девушка-администратор в кокошнике и с широкой, русской косой через плечо протягивает карточку от комнаты: – Корпус четыре, номер тринадцать. Приятного отдыха. Гладкий пластик приятно ложится в ладонь. – Спасибо. Она захватывает распечатку плана турбазы и, едва повернувшись, сталкивается с Максом: – О! Я думала, твоя работа закончилась? Элина приподнимает правую бровь, но улыбка сходит с лица, как только она замечает напряженный взгляд парня. Переступив порог здания, он изменился. Слетела спесь и непринужденность, исчезла ухмылка. Даже потемнели глаза, и теперь в них таится не голубое небо, а синее море. – Элина, – Макс хватает ее за руку и тащит в сторону. В итоге они прячутся за автоматической кофемашиной, которая плохо вписывается в деревенский антураж турбазы. – Что такое? – Я хочу сказать тебе кое-что… – Максимилиан запинается. Пальцами сжимает ее обнаженное плечо. Его зрачки ширятся, заполняют глаза, а потом как будто происходит щелчок, он встряхивает головой и уже смотрит на Элину тем самым игривым взглядом, который всегда был при нем. – Погуляем вечером? После первых съемок? Говорят, здесь неплохая кухня в ресторане и танцы… – Макс, – Элина кладет на его грудь ладонь, и она кажется крохотной по сравнению с парнем, – я не могу, прости. Понимаешь, я… – она смущенно опускает взгляд и чувствует, как щеки загораются румянцем. Затем быстро смотрит ему в глаза и на одном дыхании произносит, – пообещала до свадьбы ни с кем не встречаться. И Элина выбегает из корпуса, слыша вдогонку недоуменный вопрос Макса: – Это как понимать?! Только на улице она позволяет себе улыбнуться, но смех приходится проглотить. Ближайший друг Цепеша ей нужен. Пусть он и выглядит, как полный идиот, однако может обладать информацией. Элина сверяется с картой и сворачивает на узкую каменную дорожку. Несмотря на солнечный день, на душе скверно. Она живет не своей жизнью, а жизнью Ливии. И пытается по осколкам собрать мечту сестры. Ведь если она покарает убийцу, ничего не изменится. Ливия не воскреснет. Я хочу сказать тебе кое-что… В голове всплывает оброненная фраза Максимилиана. Сказать кое-что… Почему у Элины такое чувство, что настоящие слова так и не были произнесены? Словно в воздухе повисло напряжение, которое сковало парня и не позволило сказать правду? – Осторожно! Крик врывается в реальность, как удар плетью, и жалящая боль ослепляет Элину. ГЛАВА 3. ПЕПЕЛ СГОРЕВШЕЙ ДУШИ – Может это знак, что стоит вернуться домой? – в пустоту шепчет Элина и яростно трет голову, куда прилетел футбольный мяч. Благодаря многострадальному чемодану она удержала равновесие и не испачкала платье. Переодеваться не входило в ее планы. Как и получить по голове. – Простите, простите, мне так неловко. Олеся совершенно не ладит с мячом! Элина выпрямляется и с прищуром смотрит на миниатюрную блондинку до такой степени типичную и искусственную, что становится тошно. Голубые глаза, голливудские локоны, пышные губы, которые могли бы быть красивыми, не будь столь шаблонными. Тональный крем ровным слоем скрывает микро-морщинки на лице. – Я бы сказала очень даже ладит, – вкрадчиво произносит Элина и замечает за незнакомкой маленькую девочку лет пяти, которая в страхе цепляется за ее юбку. Мамина копия – прекрасная в своей естественности. Такой была бы и женщина, но она променяла природу на пластического хирурга. – Простите нас. Олеся мечтает стать футболистом. Меня, кстати, Маргарита зовут, – и она протягивает ладонь. – Элина. Футболистом? Странная мечта для такой малышки. – Дети, они такие. Олеся, извинись перед тетей! Девочка неохотно выходит из-за маминой юбки. Солнечные зайчики играют на ее макушке, а брови домиком сходятся на переносице. – Извините… – бурчит она и, не дожидаясь разрешения, бежит на лужайку, куда отскочила ее странная «игрушка». Девочка в розовом кружевном платье и черно-белый мяч довольно нелепая картина. – В следующий раз присматривайте за дочерью лучше, пока она не покалечила здесь всех отдыхающих. – Простите, – еле слышно шепчет Маргарита и поспешно подходит к девочке, – Олеся Бессонова, прекращай бегать, – она подхватывает ее на руки. – Пора обедать. Элина забывает про боль. Забывает, как дышать. Она примерзает к земле и неотрывно смотрит, как мать с дочерью уходят в сторону кафе. Олеся Бессонова? Невозможно. Дикое, нереальное совпадение. Он ведь не женат. Не женат? Она подхватывает чемодан и почти бежит до четвертого корпуса. Нельзя исключать вероятность, что они однофамильцы. Но любые доводы разбиваются в дребезги. Она не верит в совпадения. Только не там, где замешан Цепеш. Поставлю на заметку. Нельзя паниковать раньше времени. Элина подходит к своему корпусу и с облегчением погружается в лесную тень. Коттедж стоит весьма удаленно от кафешек и ресторана со сценой. И эта весть безмерно ее радует. На секунду она останавливается и закрывает глаза, концентрируясь на своих ощущениях. И представляет лицо Ливии. Ей бы здесь понравилось. Непременно. Она бы широко раскинула руки и засмеялась. А затем сказала бы… – Беги, моя правдолюбка, беги. Спасайся… Элина испуганно распахивает глаза и оглядывается. Но тихий шелест, который она только что услышала над самым ухом, исчез. И вокруг никого. – Еще не хватало, чтобы я сошла с ума раньше времени, – бормочет Элина и ежится от холодных мурашек, охвативших тело. Сцепив зубы, она заходит в коттедж и затаскивает чемодан на второй этаж. Открывает дверь, как волна шансона выбивает из нее остатки сил. – Что за… Она заходит внутрь, как затравленный зверь, боясь, что неудачи уже не отстанут от нее никогда. В двухместном номере уютно и чисто. Занавески цвета темной зелени, в тон саше на кроватях, а сама мебель из состаренного темного дерева. Но… – Привет! С кровати вскакивает рыжеволосая девушка, очень похожая на героиню из мультфильма «Храброе сердце». Медные кудряшки и копна веснушек на бледном лице. А глаза, как зеленые искорки. Соседка по номеру излучает неимоверный оптимизм. Просто радужное солнце… и шансон. – Меня зовут Регина. Но для друзей Хелен. Извини, я заселилась раньше и уже немного похозяйничала. Если что-то не так, сразу говори. Все переделаем! Элина устало опускается на кровать и скидывает на пол босоножки. А впереди еще съемки. Издевательство! – Хелен и Регина? Это каким образом? – вяло интересуется она. Первый шок проходит, а когда девушка выключает на телефоне шансон, все опять выглядит весьма сносно. – Ну, Регина – мое настоящее имя. А Хелен – псевдоним, под которым я пишу. Хелен Райт! – О, Боже, – тихо стонет Элина и растягивается на подушках. Мягкая постель безумно манит, – ужасный псевдоним. – Эй! – Регина обиженно натягивает на колени зеленую толстовку и сжимается в комок. – У меня хоть имя есть, а ты даже не представилась. – Элина. Меня зовут Элина. Собственное имя звучит, как из параллельного мира. В ушах снова поднимается гул. Возможно давление повысилось. Или же удар мячом сказывается. – Ты пришла последняя. Максимилиан очень переживал, что тебя нет. Ромка предлагал без тебя уже ехать, а он огрызнулся, сказал: Нет! Ждем всех участников. Мне даже показалось, что ты какая-то особенная. А Ромка еще раз ляпнул: она что, проплатилась? Максимилиан даже не ответил на этот бред. Только зыркнул на него вот так! – Регина смотрит на Элину, выпучив глаза и не мигая. – А потом ты пришла и сразу уснула. И проспала всю поездку. Когда Максимилиан озвучил, что мы с тобой в одном номере, я попыталась тебя разбудить, но ты только что-то пробормотала под нос и все. – Ты говоришь со скоростью двести сорок слов в минуту. – Это много? – Регина замирает от удивления. – Очень. – А как ты посчитала? Элина приподнимает голову и смотрит на соседку, как на брошенного щенка: – Забудь. Значит, Макс очень переживал, что меня нет? Думаю, он просто хотел, чтобы шоу получилось, а для этого нужны все участники. – Не знаю, не думаю, что только в этом причина, – Регина стягивает с себя толстовку и остается в полосатой тунике. Удивительное сочетание несочетаемых вещей. – Парни и так гудели, что девчонок больше. Их то всего четверо. Поэтому надеялись, что ты не придешь. Кстати, какой у тебя псевдоним? – У меня нет псевдонима. А почему не поровну? Цепеш не любит конкурентов? – усмехается Элина. Диалог все больше напоминает дуэль «вопрос-ответ», но из щебечущей обо всем подряд Регины иначе невозможно выудить важную информацию. Элина расстегивает чемодан и достает аккуратные стопки одежды. Синие джинсы с серым джемпером, желтое платье прямого покроя, синий брючный костюм… Она прищелкивает языком. Кажется, забыла черные бусы к платью. – Как ты можешь писать без псевдонима?! Эй, ты меня слышишь? Элина вздрагивает и оборачивается на крик Регины. Видимо, она пропустила знатную часть ее монолога. – Прости, у меня слух отключается, если я слышу нечто монотонное. Только без обид, ладно, – тут же добавляет она, увидев, как нижняя губа Регины дрожит. – Послушай, для друзей ты – Хелен, но я буду звать тебя Региной. Эти псевдонимы – детский сад. Вместо очередного вопля девушка молчит. Только пожимает плечами и раскрывает увесистую книгу в черной обложке. Элина вздыхает. Стоило быть любезнее с соседкой, но сил нет. А при мысли о предстоящих съемках, трепещет даже душа. Элина подходит к шкафу, распахивает дверцы и в изумлении вскрикивает. На нее сыпется ворох разноцветной одежды, который бесцеремонно затолкнули внутрь. – Разве шкаф не делится пополам?! – восклицает Элина. Ответом ей служит сдавленный смешок. *** Три месяца назад… Ноги ноют после ночной смены официантки, голова издевательски гудит. Элина еле раскрывает глаза и смотрит на потолок, размышляя о своей никчемной жизни. А кто виноват? Она… Специально завалила экзамены, плюнула на высшее. Неужели это стоит того? Элина переворачивается на бок и утыкается взглядом в фотографию сестры. Ей как раз исполнилось шестнадцать лет. Ореховые глаза светятся, блестящие волосы шоколадного цвета густой волной падают на плечи. Ливии подарили плюшевого медведя, она сидит, обнимает его и улыбается такой счастливой улыбкой, что сердце Элины почти останавливается от боли. Родное лицо теперь только на фотографии. Какой глупый вопрос. Правда стоит всего на свете. Элина найдет способ доказать кто убил ее сестру. Она знает имя убийцы. Бессонов. Владлен Бессонов. Месть огнем бежит по венам и придает Элине сил. Она встает с кровати, натягивает черный шелковый халат с алыми розами. Усмехается, когда вспоминает реакцию матери на ее обновку. Тратить деньги на одежду, которую никто не увидит для нее верх неразумности. Элина проходит по узкому коридорчику на кухню. За маленьким столом сидит отчим и рукой протирает клеенку. Мать ставит перед ним рюмку, доверху налитую водкой, и тарелку с мясной нарезкой. – О, утро начинается весело, – Элина включает чайник, игнорируя прищуренный взгляд матери, способный прожечь дыру в стене. – Не дерзи, девка, – крякает Игорь. Залпом осушает рюмку и занюхивает куском колбасы. – У матери горе. Ты бы ее лучше пожалела, – и довольно поглаживает пузо, обтянутое синей матроской. На его лысине выступают капельки пота, толстые губы причмокивают. Отвратное зрелище. – Горе? Что с тобой связалась? В кружку летит пакетик черного чая и три кубика рафинированного сахара. На кухне пахнет старостью. Старыми обоями. Старой мебелью. И дело даже не в запахе. А в прорезанной клеенке на столе, в щербинках на дверце шкафчика и царапинах на пожелтевшем холодильнике. – Эля, замолкни, – мама садится возле стола и нервно оттягивает фартук. Она и правда бледнее обычного. Хотя суббота, раннее утро, но она явно не выспалась. Глаза будто провалились внутрь. Губы белые-белые. – Что стряслось? – чуть мягче спрашивает Элина. – Вчера поздно вечером приходил молодой человек, – после небольшой паузы шепчет она, – про Ливию спрашивал. Пол уходит из-под ног, и Элина грузно опирается о кухонную тумбу. – А когда узнал, что она мертва, аж побледнел весь. И только спросил, как она погибла и где ее могилка, – дрожащим голосом договаривает мама и вытирает уголком фартука глаза. – Как? Как его зовут? Кто он? – вскрикивает Элина. Мама от неожиданности сжимается, а потом грозно хмурится: – Не кричи на мать! Откуда я знаю. Он не назвался. А я как Ливино имя услыхала, так ни о чем думать не могла. А мужчина такой представительный. В дорогом пиджаке, а ботинки у него…. Как зеркало. Твои так не натрешь, – кивает она Игорю. – Их уже на свалку пора. Тот отмахивается от нее толстой ладонью и кидает в рот еще один кусок колбасы. – Так мужчина или молодой человек? – Какая разница-то, – фыркает мама. – Все одно. Молодой мужчина. – Господи, как можно быть такими недолугими! – рычит Элина. Делает глоток чая и тут же выплевывает в раковину горячую жидкость. – Это кто еще недолугий? У меня в отличие от тебя образование есть. А ты только задницей в барах крутить можешь, – рявкает Игорь. Его огромный нос напоминает грушу, которая упала на землю раз десять. – Работа сварщика – мечта любой девушки, – ерничает Элина. – Ах, ты! – Игорь, сядь, – мама хватает его за плечо, – успокойся. Не забывай, кто у нее отец. Девочка живет, как может. Работает… – Только денег-то мы не видим. – Я свою часть за комнату сполна оплачиваю! – снова взвивается Элина и тут же сама себя осаживает. Делает глубокий вздох и еще раз смотрит на мать. – Мама, пожалуйста, вспомни, как он выглядел. Это очень важно, – она понижает тон, не сводит с матери умоляющих глаз. А сердце выпрыгивает из груди, в ушах шумит. – Черненький, – она вздыхает, задумчиво жует губы. – Глаза не помню. Красивые. Да и сам он очень красивый. Понятия не имею, где Ливия с ним познакомилась. Она, конечно, девочка была милая, но такой красавец и она… – мама качает головой. Элина скрипит зубами и выбегает из кухни, плюнув на чай. Красавец… Бессонов идеально подходит под скупое описание матери. Красавец! Она тихо рычит, сдерживая крик. Почему, почему он пришел вчера, когда она была на работе? Почему не сегодня, почему не сейчас?! Она роется в шкафу и достает толстый свитер с джинсами. Наспех причесывается, на мгновение замирает перед зеркалом. Волосы по цвету напоминают песок на пляже. Светлые, они делают ее лицо еще бледнее, и, если бы не темные карие глаза, Элина сошла бы за привидение. Сейчас и губы потеряли цвет. А взгляд затравленной лани перед дулом оружия. Куда она несется? Что она делает? Элина упрямо поджимает губы и выбегает из квартиры. Воздух пропитан весной, хотя снег еще не везде сошел, а вдоль мокрых дорог лежат черные сугробы. Элина бежит по разбитому тротуару, перепрыгивая через лужи. Справа летят серые однотонные пятиэтажки, слева над ней нависают лысые деревья. Тело еще помнит работу до четырех утра, но волнение горячит кровь и заставляет двигаться вперед. В последний момент Элина взлетает в маршрутку и падает на свободное место. Утром в выходной не приходится давиться. Она откапывает в глубине кармана куртки мелочь и сыплет водителю, а сама прижимается к окну, чтобы не пропустить остановку. Сердце бьется медленнее и отчаяннее. До кладбища ехать минут десять, но вряд ли она кого-нибудь там встретит. За окном мелькают поля. Речка, почти оттаявшая после зимы. Небольшие частные коттеджи, которые перемежаются со старыми домами послевоенных времен. А потом и они исчезают, и Элина вылезает возле высоких чугунных ворот, всегда открытых для гостей. Живых и мертвых. Она идет по узкой дороге, кутаясь в куртку, по сторонам не смотрит. Случайно оброненный на могилы взгляд вызывает истерику. После зимы кладбище выглядит убого и заброшено. Пятнами нерастаявший снег, но в основном сырая земля с пожелтевшей травой. Элина приходила сюда месяца четыре назад, и за это время могилы разрослись, как лишай, отравляющий почву. Она сворачивает на тропинку, еще сильнее вжимает голову в плечи и тупо буравит взглядом землю. Уже по наитию знает куда идти. Прямо, прямо, поворот направо, потом налево и… пришли. Черный гранитный памятник – дешевая замена сестре. Элина смотрит на лицо Ливии и старается дышать глубоко, но слезы подступают к глазам. Злость сменяет боль, когда она вспоминает смерть сестры и вновь слышит протяжный сигнал поезда. Давление повышается и закладывает уши. А взгляд Элины падает на две белые розы, которые сиротливо лежат на плите. Две. Белые. Розы. Хлопок, и звуки окружающего мира врываются в жизнь Элины. Она едва держится на вялых ногах. Затем отшатывается, боясь прикоснуться к цветам, которые при жизни так нравились сестре. Он ее помнит. Помнит Ливию Одинцову, девушку из провинциального городка, которая влюбилась в столичного парня. Девушку, которая бросилась под поезд. Но ведь он знает, что она мертва. Тогда зачем разыгрывать этот фарс? Чтобы выяснить, где она похоронена? Или все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд… *** Элина сидит на краю длинной скамьи и незаметно для всех оглядывает остальных участников шоу. В узком коридоре перед широкими дверьми в конференц-зал ютятся десять человек. Четыре парня и шесть девушек. Якобы Цепеш выбирал только достойных. Регина-Хелен стоит возле стены, но не отходит далеко от Элины. Один из парней, белобрысый в очках, кажется, Роман, усиленно подмигивает ей, но девушка слушает в наушниках любимый шансон и никого не замечает. Некоторые откровенно скучают. Темноволосый парень читает, впрочем, он здесь единственный, кто пришел с книгой. А блондинка в коротком блестящем платье периодически поглядывает на Элину с подозрительным прищуром. Ни грамма вкуса, зато самоуверенности вагон. Недавно из зала вышел Максимилиан, напомнил их номера и сообщил, что скоро вызовет первого участника. Номером один оказывается та самая блондинка с тонкими ярко-накрашенными губами. Она не красавица, но что-то в ней есть. Наверное, дерзость. Как только двери за ней закрываются, Элина начинает осознавать фарс происходящего. Почти все участницы мечтают выскочить за Цепеша замуж. Парни скорее хотят приблизиться к кумиру, а очкарик судя по всему сам блогер. Интересно, они действительно пишут, или, как и она, лгуны? – О чем ты будешь рассказывать? – Регина снимает наушники и присаживается рядом с Элиной, немного ее потеснив. – Лучше ты расскажи. Кажется, из присутствующих ты – единственная настоящая писательница. – Не-а, – Регина хмыкает. – К примеру, Ромка пишет с двенадцати лет. А Мишель, которая сейчас на съемках, просто бредит книгами. А еще Цепешем. – Мишель – это разумеется псевдоним? Регина задумчиво накручивает рыжий локон на палец: – Не знаю. Не спрашивала. – Когда ты вообще успела со всеми познакомиться? Элина слышит, как вибрирует мобильный в сумочке. Хмурится, но не рискует достать телефон на виду у всех. Старый, потертый смартфон не вяжется с изящным платьем, учитывая, что у всех в руках дорогие гаджеты. – Так больше двух часов ехали в автобусе, – Регина откидывается на спинку скамьи и протяжно зевает. Когда дверь раскрывается снова, из конференц-зала вылетает пунцовая Мишель. Элина даже не замечает, что прошло около получаса, а следующие слова Макса окончательно ее стопорят. – Участница номер три. Элина Одинцова, – объявляет он. – Что? – она ошарашенно смотрит на парня. – Давай, давай. По порядку скучно. Цепеш любит разнообразие, – и довольная ухмылочка оседает на его губах. От неожиданности сердце сбивается с ритма, но Элина стискивает зубы и надевает на лицо вежливую маску. Осторожно заходит следом за Максом, успевая уловить тихое пожелание удачи от Регины. Конференц-зал встречает ее большим и светлым пространством, а когда двери захлопываются позади Элины, она попадает в западню. Видит операторов в черных футболках с надписью: Цепеш. Они носятся от камеры к камере, расставленным по углам зала. И ощущает странное напряжение. Что-то не так. Воздух электризуется, даже кончики пальцев покалывает. Элина замечает таблички с именами жюри и сгибается от внезапной рези в животе. Перед глазами темнеет. Макс кидается к ней, но она отталкивает его помощь. Через боль находит в себе силы выпрямиться и встретить удар судьбы лицом к лицу. ГЛАВА 4. ПРАВИЛА ИГРЫ ИЗВЕСТНЫ ВСЕМ – Элина, вам вызвать врача? Вживую голос Цепеша напоминает урчание дикой кошки. Пантеры. Владлен Бессонов сидит на краю стола, скрестив на груди руки. Черная рубашка, черные брюки, черные туфли. Черный взгляд. Сейчас он кажется темнее ночи, и от морской синевы ничего не остается. Нет привычной улыбки на губах, нет фривольности в глазах. Владлен сосредоточен и серьезен и мало чем напоминает блогера, за которым Элина привыкла наблюдать. – Нет, – выдавливает она и переводит взгляд на второго мужчину, который сидит позади Цепеша. Он очень похож на Владлена, и все же это не он. Слегка вьющиеся темно-каштановые волосы, синие глаза, губы полнее, да и весь его облик намного мягче, чем у Цепеша. Элина снова смотрит на таблички с именами. Бессонов Владлен. Бессонов Владимир. Два Бессоновых. Два брата. Все эти годы она обвиняла Владлена в убийстве Ливии, только потому что ей были известны три факта: фамилия мужчины, с которым встречалась сестра, Бессонов, он из Москвы и весьма богат. Элина перерыла весь интернет в поисках хоть какой-то информации о нем. И наткнулась на блогера Цепеша. В одном из видео он рассказывал, как провел лето в провинциальном городке Великогорске. В ее родном городе. Этого было достаточно, чтобы вынести приговор – виновен. А сейчас Элина чувствует себя ребенком, который ждал в подарок на Новый год фарфоровую куклу, а получил старую деревянную лошадь. – Элина, вы меня слышите? Вы можете сниматься? Словно сквозь толстый лед долетают слова Владлена. – Со мной все в порядке. Бессонная ночь, усталость, нервы, – Элина доходит до кресла, которое поставили посередине конференц-зала, и садится. Облегченный вздох против воли срывается с губ. – Вы не говорили, что у вас есть брат. – А должен был? – Владлен вскидывает темную бровь. – Почему бы и нет. Владимир перелистывает бумаги и останавливается на нужной странице: – Одинцова Элина Николаевна. Восемнадцать лет. Из города Великогорска. Участница под номером три, – он поднимает голову и пронзительно смотрит на Элину. Пауза затягивается. Два брата глядят на нее, как на приманку для хищника. Она старается дышать спокойно. Даже осмеливается улыбнуться Максимилиану, который ей подмигивает. Парень сидит на бежевом диване в углу зала и наблюдает за происходящим, кулаком скрывая зевоту. – Элина, а вы… – Готовы к съемкам? – перебивает брата Владлен. Голос мужчины звучит грубо, и он смотрит на нее со снисходительной усмешкой. Теперь она понимает почему Мишель вышла из конферец-зала в полуобморочном состоянии. Когда за камерой твой кумир оказывается дешевой оберткой, разочарование велико. Неважно, что ты думаешь обо мне. Неважно, что вас двое. Я не отступлюсь. Элина улыбается уголком рта и скрещивает ноги в лодыжках. Смотрит на Владлена, слегка прищурившись. Боковым зрением замечает довольную ухмылку Макса. Видимо, парень не такой простак, каким она его сочла, и давно раскусил ее игру. – Более чем, – с придыханием отвечает она. Владлен кивает видеооператору и подтаскивает к Элине стул. – На счет три, – Владимир ждет, когда брат сядет, и начинает считать. – Один, два, три! Как только камеры включаются, атмосфера в зале меняется. С удушающе-напряженной она превращается в расслабляющую аромо-терапию. Элина чувствует пряные духи Владлена. Резкие и насыщенные, она не может уловить знакомые запахи, но голова приятно кружится. Или же на нее так действует взгляд Цепеша? Ведь напротив сейчас сидит именно он. Обаятельный, улыбчивый блогер. – Перед нами участница под номером три, Элина Одинцова. Признаюсь, ты очень красивая, – Цепеш ласково улыбается и даже не верится, что еще минуту назад он буравил ее цепким взглядом. – И первый вопрос: Элина, ты сегодня вечером свободна? Мысленно она чертыхает его на чем свет стоит, но не позволяет улыбке сойти с губ. – А это приглашение на свидание? – кокетливо интересуется она. – Если так, то ты свободна? – Если так, то занята, – отрезает Элина и про себя усмехается озадаченности в глазах Цепеша, которая мелькает за секунду. – Понимаешь, ты – известный блогер, а я – начинающая писательница. Наше свидание может повредить моей репутации, – она решает поддержать непринужденный тон беседы. – Обычно всегда наоборот, – он смеется и откидывается на спинку стула. Камеры, как медленные, сонные мухи кружат вокруг, но блогер их не замечает. А вот Элина изо всех сил старается не обращать на видеоператоров внимания. Тело деревенеет от напряжения, а губы сводит от бесконечной улыбки. – Тогда расскажи мне, как ты начала писать? Шоу «Альтер Эго» создано для писателей, но в первую очередь оно о людях, и моим подписчикам интересно узнать всех участников ближе. – У меня очень трагичная история. Мне… тяжело говорить об этом. Элина опускает взгляд, пальцы на коленях нервно сцеплены. Прикусывает нижнюю губу. Пытается улыбнуться, но получается криво, и чувствует, что глаза блестят от не пролившихся слез. Замечает, как Макс подается вперед, а Владимир с жалостью на нее смотрит. На лице Цепеша отражается сострадание, но в его глазах она видит усмешку: он прекрасно знает правила, по которым она играет. – Расскажи нам, Элина. Быть может мы сможем помочь. – Я начала писать после смерти сестры. Понимаете, это всегда было ее мечтой, но, когда она погибла, я поняла, что литература – все, что от нее осталось. Когда я пишу, мне кажется, что сестра рядом. Она замолкает и напряженно вглядывается то в лицо Владлена, то мельком смотрит на Владимира. Но никто из братьев даже бровью не поводит. Только вежливое участие застывает в их глазах. Элина стискивает зубы и ругается про себя. Один ноль в пользу Бессоновых. На поток вопросов, которые Цепеш задавал впоследствии, она отвечала первое, что приходило в голову и поддерживала игру до конца собеседования. – Такое красивое имя. Кто вам его дал? – Отец, он тоже был писателем. – Превосходно. Семейная династия. Он до сих пор пишет? Где можно купить его книги? – К сожалению, он давно умер и не успел издаться. Почему-то все в нашей семье, кто хотел стать писателем, умерли довольно молодыми. – Ужасно. Словно злой рок висит над вами. Даже мурашки по коже. – А теперь представьте каково с этим жить. Когда в воздух наконец выстреливают слова «Стоп! Снято», она полностью обессиливает и поднимается с кресла только со второй попытки. Владлен отходит к камерам и просматривает снятые эпизоды, о чем-то переговариваясь с видеоператором. Элина теряет для него интерес. Владимир вновь утыкается в бумаги, и только Макс подбегает к ней и порывисто берет за руки. – Ты была прекрасна. Эта история с сестрой непременно выстрелит. Надо же было такое придумать! Элина молча вытаскивает руки и выдыхает сквозь стиснутые зубы. Фраза Макса напоминает раскаленное масло, которое с шипением выливают на открытую рану. Дикая боль затмевает рассудок на краткое мгновение. Хочется выцарапать глаза парню, и лишь прозвучавшие слова ее останавливают: – Мне жаль вашу сестру, – Владимир подходит к ним. Темно-вишневый костюм тройка так выгодно подчеркивает его фигуру, что теперь он не кажется бледной тенью брата. Наоборот, присмотревшись к мужчине лучше Элина отмечает красивые черты лица, правильные, как у аристократа. Владлен слеплен грубее, но из-за его гипнотического взгляда многие огрехи остаются не видны. – Значит, вы – единственный, кто понял, что это правда? Элина слышит сдавленное ругательство Макса, но даже на него не смотрит. Она пытается уловить на лице Владимира нечто, что подскажет верный путь. Однако натыкается на кромешную тьму. – Выдумать эту историю ради популярности… Конечно, многие и не на такое способны, и все же, – Владимир пожимает плечами. – У вас с братом очень похожие имена. Наверное, ваши родители хотели показать, как вы оба им дороги. – Скорее насколько мы им безразличны, – Владлен вклинивается в разговор, и атмосфера тут же накаляется. – Недолго думая, мама назвала Владимира в честь деда. А когда родился я, решила не заморачиваться и сократила имя. – А отец все время работал, чтобы заметить такую несправедливость, – смеется Владимир. – Мой младший брат никак не может простить это родителям. – Родители – несовершенны, – Элина встречается взглядом с Владленом, и рой мурашек бежит по телу, – в конце концов, они тоже люди. – Элина, завтра сборы здесь же в десять утра. Макс проведи ее и позови следующего участника, – сухо отвечает Владлен. Безразличие мужчины царапает тщеславие Элины, но она натягивает на лицо улыбку и выходит из конференц-зала. Макс едва заметно касается ее поясницы и вызывает участника под номером шесть. Им оказывается Роман. Когда они скрываются за двустворчатыми дверьми, Элина без сил прислоняется к стене и чувствует себя отработанным материалом. – Ну, рассказывай, – к ней подскакивает Регина. – Пойдем, подышим воздухом. Здесь слишком много глаз, – шепчет она и уводит «Храбрую сердцем» из коридора. Они спускаются по широкой деревянной лестнице вниз и через центральное фойе попадают на улицу. – Ну? – нетерпеливо подпрыгивает на месте Регина. – Мишель столько чепухи рассказала, я не верю. Что Цепеш чуть ли в угол ее не зажал и вообще был поражен такой небесной красотой, что влюбился с первого взгляда. Вроде писательница, а придумать что-нибудь оригинальное не смогла. – Ты знала, что у Владлена есть старший брат? – выпаливает Элина. Лесной воздух приводит ее в чувство, даже живот проходит, который все интервью напоминал о себе тупой болью. – Да ладно? Там два брата? Крутяк! – девушка пищит. Комок эмоций и энергии. – Так знала или нет? – Нет, конечно. Владлен никогда не рассказывал на ютубе о своей семье. О чужих – да, но не о своей. Элина вспоминает про смс и достает из сумочки старый смартфон. На экране горит «Таня». «Как добралась?» Два слова, пропитанные фальшью и навязанной заботой. Она хмыкает и быстро печатает ответ. «Передай ей, что со мной все в порядке» Только мама наивно верит, что Элина не догадается, кто истинный автор сообщения. Последние два дня перед отъездом она с ней упорно не разговаривала, надеялась, что это заставит дочь передумать. Даже отчим меньше цеплялся к Элине. Но когда пришло время уезжать, мать даже не попрощалась. «Ок» Приходит короткий ответ. И на минуту в душе воцаряется спокойствие, чтобы вскоре смениться горькой обидой. – Не знаю, что там говорила Мишель, но Цепеш вполне оправдывает свой псевдоним, – Элина смотрит на Регину, на ее рыжие веснушки, которые становятся ярче из-за волнения, – и да, у него есть брат, Владимир, – она вспоминает девочку Олесю по фамилии Бессонова и тихо вздыхает. – И я даже не знаю, что хуже: окажись Владлен женат или наличие у него брата. Потому что теперь я не знаю, кто убил мою сестру. *** Владлен выдыхает белесое облачко дыма на отражение в окне. Толстая сигара тлеет между пальцами, из тела медленно уходит напряжение. Тишина, покой, никаких людей вокруг. Даже женщин. Только в соседней половине коттеджа, который они сняли вдвоем с братом, он слышит привычные крики. Бедная Марго. Вновь не угодила мужу-педанту. Он зашторивает окно, чтобы спрятаться от ночного леса, и утопает в мягком кресле. Гостиная напоминает берлогу охотника. Искусственная шкура медведя на полу перед камином, деревянный, грубо сколоченный стол, подвесные полки для книг. Даже кофейный столик похож на сбитую из досок коробку. Владлен стряхивает пепел в прозрачную пепельницу и блаженно закрывает глаза. Какое счастье, сейчас никто не насилует его мозг. Разъяренный стук в дверь сбивает с Владлена негу, и он разочарованно произносит в пустоту: – Открыто. В гостиную заходит брат, Владлен улавливает знакомый морской парфюм и морщится от крика: – И больше не смей делать ребенку поблажки! Она должна знать, что правила нельзя нарушать. Дверь трещит от хлопка, и Владлен, прищурившись, смотрит на брата: – Ты вздумал сломать мебель? Сам будешь оплачивать ущерб. Володя падает в соседнее кресло. Он нервно покачивается и то расстёгивает, то застегивает пуговицы на рукаве. – На столе стоит хьюмидор[1 - Хьюмидор – шкатулка для хранения сигар, которая поддерживает уровень влажности.]. Можешь взять сигару. – Не хочу, – рявкает он. – Она опять разрешила Олесе не чистить зубы. На ночь! – И наступил конец света, – Владлен закатывает глаза. – Не иронизируй. Правила есть правила. – Успокойся, – велит Владлен и перехватывает взгляд Володи. Тот на секунду замирает и уже спокойнее усаживается. Перестает мучить манжет рукава. – Маргарита – мать, позволь ей самой воспитывать ребенка. – Тогда пусть научится делать это правильно, – огрызается брат, но тише и не так эмоционально. – Ты пришел жаловаться на жену? Владлен затягивается и через некоторое время выдыхает дым. Пахнет терпким ароматом сигар. Когда он курит, все проблемы идут стороной. Но не в этот раз. – Нет. Ты знаешь, что нет, – Володя нервно приглаживает волосы. – Я все думаю о той девушке. Вспоминаю ее слова… А что если… – А что если ты не станешь забивать голову глупыми мыслями? – Владлен порывисто тушит сигару в пепельнице и с сожалением смотрит на оставшуюся половину. – Из-за тебя испортил замечательный вечер. – Курение вредит здоровью. – Здоровью вредят нервы. Володя, – он наклоняется к брату, – скажи, тебе обязательно гнобить свою жену? Брат развязывает галстук и хрустит шеей, избегая смотреть ему в глаза: – Она постоянно ошибается. Мы столько лет женаты, но Маргарита так ничему и не научилась. – А люди неидеальны. Но тебе тяжело это понять. – Ты вновь перевел тему! Элина Одинцова. Ее фамилия, ее история, это она! Я уверен в этом, – Володя ладонями трет лицо, пытается успокоиться, но пальцы сами находят манжет рукава. – И что с того? Теперь ты не успокоишься, пока не затащить ее в постель? А что если это все огромное совпадение? В этой истории столько «если», что лучше забыть об этом и не поднимать пыль с полок, которые не протирали пять лет. Брат вскакивает с кресла и начинает метаться вдоль камина, который зияет квадратным беззубым ртом. Владлен не успел зажечь огонь, но на душе становится так мерзко и склизко, что никакое тепло уже не разгонит тоску. – Если я прав, то тебе стоит присоединиться к Максу. Уверен, что он сейчас кадрит участниц в ресторане. У них, кажется, сегодня танцы на улице. – Да сдалась она мне! – Володя замирает на месте и растерянно смотрит на замученный рукав. Одергивает рубашку и поправляет галстук. – Ты ведь знаешь, ради чего я затеял все это! И тут появляется она… Я думал, что схожу с ума, – он выдыхает, – возможно ты был прав, и шоу не стоило делать. – Эй, нет, брат, – Владлен щелкает пальцами, – ты и только ты заставил меня создать «Альтер-эго». Я согласился, не сразу, но согласился, потому что посчитал, что это неплохой способ развеселить подписчиков. К тому же тебе нужен отпуск. Когда ты в последний раз отдыхал? Два, три года назад? «Файер» проживет без тебя месяц. Отец с радостью вспомнит молодость, когда он возглавлял компанию. Володя запрокидывает голову и тихо смеется: – Напомни-ка, насколько я тебя старше? – А ты что старше? – Владлен округляет глаза. – Черт, опять я перепутал. Все, с завтрашнего дня ты будешь читать мне нотации. А я стану бестолковым младшим братом, – и с блаженной ухмылкой на губах он вытягивает ноги и закрывает глаза. Тишина. Как же он любит тишину… ГЛАВА 5. ОБМАНЧИВАЯ ПРОСТОТА Пять лет назад… Тучи громоздятся на небе, как сбитые булочки. Фиолетовые, злые, пугающие. Ветер треплет деревья, срывает зеленые листья, вырывает у людей зонты. В такую погоду сидят дома, кутаясь в плед, а не ходят на свидания. Элина отлипает от окна, по которому маленькими слезинками сбегают капли дождя, и смотрит на сестру. Ливия задумчиво перебирает одежду и уже несколько раз примеряет перед зеркалом то одно платье, то другое. – Сегодня нелетная погода. Так что надевай джинсы и свитер, – бурчит Элина. – Так лето же? – Где ты его видишь? На улице самый настоящий ураган. Ливия вздыхает и вытаскивает из шкафа желтый свитер. – Но это неромантично, – она сводит брови домиком и бросает на Элину жалобный взгляд. – Держать руками подол платья, чтобы его не задрало ветром, а потом шмыгать носом, тоже неромантично. Элина перебирается на сложенный диван и обнимает потрепанного временем зайца. Левое ухо недавно пришили, а заодно подклеили глаз. За тринадцать лет с ним много чего приключилось, но это единственный подарок отца. – Ты уверена, что именно сегодня хочешь с ним погулять? Ливия натягивает джинсы и свитер. Хватает расческу и быстро проводит по волосам. Они всегда сверкают на солнце, словно покрыты блестками. – Да. Мы не виделись два дня. Я соскучилась, – она щиплет щеки, но они и так горят румянцем. В зеркале отражаются ее глаза – в них столько света и счастья, что Элина впивается зубами в ноготь большого пальца, словно это его вина, что сестра идет на свидание. – Ты помнишь, что обещала? – Ливия садится рядом и прижимается к ней, как котенок. – Маме не скажу, не бойся, – фыркает Элина. – Хотя не понимаю почему. Если мамка узнает, что твой парень богат, его остальные грехи в ее глазах померкнут. Сестра заливается смехом: – О, если бы. К сожалению, один грех она ему точно не простит. Он – писатель. – Ох, да. Легче застрелиться, чем объяснить маме какой он хороший человек, – ехидничает Элина. Ливия тускнеет. Взгляд тяжелеет, уголки губ ползут вниз. – Он мне тоже не нравится, – срывается с губ Элины прежде, чем она осмысливает слова. Глаза сестры широко раскрываются и в них читается молчаливый вопрос. – Сама посуди, – поспешно объясняет Элина. – Он не разрешает тебе говорить свое имя. Ты только случайно обмолвилась, что его фамилия Бессонов. Он из Москвы. Весьма богат. Якобы приехал в наш тухлый город, чтобы подправить здоровье на природе, но что-то мне слабо верится в такую отговорку. Человек, которому нечего скрывать, не будет вести себя так подозрительно. Ливия выслушивает ее тираду с молчаливой покорностью, понурив голову. – Но что, если я люблю его, несмотря ни на что? – после долгой паузы, наконец, шепчет она. – И верю во все «отговорки»? – Тогда ты глупее, чем я думала, – сердито отрезает Элина и прячется за игрушкой. Слышит тихий вздох сестры. Затем она чувствует легкое поглаживание по макушке. – Моя правдолюбка. Я тебя люблю. Хоть ты и умница, но еще слишком маленькая. Когда-нибудь поймешь, что, когда любишь, веришь людям. Иначе это не любовь. *** Приторно-терпкий вкус кофе оседает на языке. Элина откидывается на стул и обводит взглядом зал для завтраков. Вдоль стен стоят шведские столы, мимо них змейкой тянутся люди. Запахи еды смешиваются в нечто вкусное и аппетитное, но не поддающееся описанию. Большие окна в пол выходят на поляну, где вчера вечером проходила вечеринка и гремела музыка на сцене. Сейчас там все убрано и моросит противный дождь. Тучи полностью поглощают небо, хотя солнце еще не оставляет попыток вырваться на волю. Лето, как ветреная девица, любит удивлять погодой. – Представляешь какие у Цепеша доходы, раз он может позволить себе такие траты, – напротив Элины садится Регина. В руках тарелка с хлопьями и стакан апельсинового сока. На голове девушки в разные стороны торчат рыжие хвосты, а на правой щеке отпечаталась заспанная складка. – Привет. Ты почему меня не разбудила? – она хмурится, но тут же громко зевает. – Ответ на первый вопрос: думаю, Цепеш зарабатывает около десяти миллионов в месяц, исходя из количества его подписчиков. И я не разбудила тебя, потому что ты заявилась в номер в три утра, а потом храпела всю ночь. – Ну, не так уж я и храплю, – Регина смущенно тупит взгляд, но ее лицо тут же озаряется любопытством: зрачки ширятся, дыхание сбивается. – Хочешь сказать, на этом шоу он заработает столько, что покроет наше проживание на турбазе и трехразовое питание каждого участника? – С лихвой. Элина допивает кофе и скрещивает руки на груди. – Нервничаешь? – Регина хрустит хлопьями. – Сегодня нам скажут первое задание. – Если честно, я еще не понимаю, что происходит. Вчера уснула после съемок и проспала до раннего утра. – А я нервничаю. Максимилиан на вечеринке рассказал, что победителю Владлен поможет раскрутиться, как сетевому автору. Бесплатный пиар на его канале в течение полугода после шоу. А это шанс, что и настоящие издательства обратят внимание. – И вы обсуждали это до трех ночи? – хмыкает Элина. – Нет, я в основном танцевала, мальчишки напились. Не все, но Рома с Даней точно. Кажется, они никогда не пили раньше. По крайней мере, так много, – хихикает Регина. Элина улыбается, но слова замирают на губах. В зале внезапно становится холодно, и теперь даже серый джемпер не спасает. Она оборачивается к входным дверям и видит, как в зал заходит Владимир. В темных джинсах и свитере он выглядит обыденно и неприметно. Позади него идет молодая девушка с ребенком, в которых Элина сразу узнает Маргариту и ее дочь-футболистку. Владимир периодически оборачивается, что-то ей говорит и тут же отворачивается. Губы вытянуты в тонкую линию, между бровей две глубокие морщины. А вот Маргарита наоборот печально опускает голову, но тут же натягивает на лицо улыбку и ведет Олесю к столам с едой. Пазлы складываются. Скорее всего, Маргарита – жена Владимира. Но это вовсе не снимает с него подозрение. Нужно выяснить, отдыхал ли он в Великогорске тем летом. И пишет ли он книги? – На кого ты там уставилась? – Регина оборачивается и заходится в кашле. – Это же Владимир! – громко шепчет она Элине. – И что? Они тоже люди. Или ты думала они не едят? – Но не с обычными смертными же?! Изумление Регины граничит с сумасшествием, и Элина улыбается: – Я прогуляюсь перед сборами. Однако вместо того, чтобы уйти, она направляется к столу, за которым сидит Владимир и тщательно протирает столешницу салфеткой. – Здравствуйте! – она жизнерадостно улыбается и кокетливо заправляет за ушко волосы. – Погода сегодня не радует. Надеюсь, у нас не будет бега с препятствиями? Мужчина изумленно смотрит на Элину, и его смятение видно невооруженным глазом. – Здравствуйте. Нет…, кажется, нет. По крайней мере на первой неделе. – Я немного нервничаю, – она обхватывает себя за плечи, – все-таки сегодня официально первый день. – Не переживайте, Элина, – голос Владимира смягчается, – уверен, у вас все получится, – банальные фразы из его уст звучат ласково и не выглядят наигранными. Раздается электромузыка, и он тянется к нагрудному карману: – Извините, звонок по работе. – Понимаю, – Элина мысленно фыркает и встречается взглядом с Маргаритой. Девушка стоит с тарелкой в руках и не замечает, как дочь дергает ее за рукав кофты. Губы поджаты, лоб морщится, но ни злости или раздражения, что с ее мужем разговаривает другая девушка. Скорее тихая печаль, которую Элина ощущает даже на расстоянии. – Если вы пытаетесь кадрить моего брата, то это бессмысленная трата времени, потому что решение, кто победит, принимаю только я. Единолично. Холодный, четкий голос пробирает до мурашек. Владлен возникает из ниоткуда. Тихо, бесшумно, как призрак. – То есть мне нужно кадрить вас? Они смотрят друг другу в глаза, и Элина напоминает себе маленькую мышку рядом с тигром. Дыхание сбивается, сердце издевательски колотится, ладони потеют. Полный набор неуверенного человека. Элина стискивает зубы и заставляет себя улыбаться. – Если надеетесь, что это поможет вам победить, то да, – Владлен не скрывает довольной ухмылки. В ярко-красной рубашке он смахивает на Дракулу. И кажется еще чуть-чуть и мелькнут клыки под верхней губой. – О, нет. Тогда я лучше проиграю, – она пожимает плечами и протискивается мимо мужчины, вдыхая резкий аромат парфюма. – До встречи на собрании. Будь безразличной, будь безразличной… Мысленная мантра звучит скомкано, потому что сдерживать эмоции, которые хлещут через край, становится нереально. Элина с трудом продолжает неспешно идти и только в пустом коридоре, полутемном из-за того, что в нем нет окон, она бьет кулаком о стену, собранную из темно-коричневого сруба, и тихо стонет. Хотя стон больше напоминает горестное рыдание. Лбом прижимается к дереву и пытается выровнять дыхание. Столько лет считать, что она имеет право называть Владлена убийцей. А теперь узнать, что их двое. Два брата. И кто из них убил Ливию? – Красавица, ты чего? Я тебя не видел на вечеринке, чтобы ты с утра мучилась похмельем. – Макс? Парень в черной кожанке с заклепками напоминает байкера. Не хватает лишь мотоцикла и шлема. – Он самый. Что с тобой? Бледная, как блинчики моей мамы. Элина хмыкает и протирает ладонью лоб. Искреннее участие Максимилиана действует, как охлаждающий бальзам. – Уже все в порядке. У меня в такую погоду всегда начинается мигрень. Ты на завтрак? Братья уже там. – Черт, надо спешить. Мне ничего не останется, – Макс легонько щелкает Элину по носу, и его губы расползаются в знакомой развязной улыбке. – Не грусти. – Не буду, – невозможно не улыбнуться в ответ. Парень направляется ко входу в зал, но Элина поспешно окликает его: – Послушай, Маргарита – жена Владимира? – Да, – Макс вскидывает брови, – а ты откуда с ней знакома? – Скорее с ее дочкой. Не бери в голову. И она переходит на быстрый шаг. Через ресепшен выбегает на улицу и замирает только, когда чувствует холодные мелкие капли на лице. Легкие наполняются запахом свежей травы, мокрой листвы и дождя. Контроль, полный контроль. Нельзя показывать настоящие чувства, нельзя, чтобы кто-нибудь догадался о ее истинной цели. Нельзя быть слабой. Столько нельзя, что на нее накатывает настоящая мигрень, тупой болью просверливая виски. Элина заходит под навес, расположенный справа от входа, и опускается на деревянную лавку, сбитую из двух бревен. Нужно действовать по плану. Наличие брата просто удваивает работу, но вовсе не делает ее невозможной. Эта мысль успокаивает Элину, и она откидывается на спинку скамьи. Еще есть полчаса до сборов, и за это время можно сделать многое. Спустя примерно десять минут, в течение которых она несколько раз одергивала себя, чтобы не грызть ногти, из главного корпуса выходит Маргарита с дочкой. Они о чем-то тихо переговариваются и смеются. Сворачивают налево, в противоположную от коттеджа Элины сторону. Она дает им немного форы, а затем поднимается со скамьи… – Элина! Здорово, что ты еще здесь. Быстрее в номер, я в туалет хочу, а потом в конференц-зал пойдем, – щебет Регины, как скрежет по стеклу. Элина кривится: – Тихо, – шипит она. – Я не пойду в номер, сбегай без меня. – А что ты будешь делать? – Регина замирает рядом и смотрит в сторону уходящей Маргариты. – Ты что за ними следишь? Элина от неожиданности даже ненадолго немеет: – А ты удивляешь меня все больше и больше. Да. Признаюсь, я хотела проследить за Маргаритой, чтобы узнать, где живет Владимир. Может и Владлен там рядом. – Кто такая Маргарита? – Она, – Элина нетерпеливо тычет пальцем в девушку, которая вот-вот скроется за зелеными соснами, – жена Владимира. – А зачем тебе знать, где они живут? Ты – маньячка?! – лицо Регины напоминает смайлик, изображающий безумный страх. – Угомонись! Вдруг понадобится что-то спросить, а мы не знаем где искать Цепеша? – Элина говорит первое, что приходит в голову. – Ты со мной или как? Девушка задумчиво дергает себя за хвост и пожимает плечами: – Все это весьма подозрительно. Но тем увлекательнее! Элина выдыхает про себя и прибавляет шагу. Они бегут с Региной по каменной дорожке и поворачивают в ту сторону, где в последний раз мелькала Маргарита. Едва успевают заметить, как она поднимается по ступенькам в деревянный коттедж, похожий на причудливую избушку Бабы-Яги. – Фух, от бега я еще больше захотела в туалет, – тихо скулит Регина, пока Элина выглядывает из-за дерева, наблюдая за Маргаритой. – И я вся вымокла под дождем. – Ой, не надо. Это не дождь, а насмешка. Пошли, сходишь в главном корпусе. Зато теперь мы знаем, где живет семейство Бессоновых. Судя по размерам дома, он разделен на две части. – Не понимаю, как эта информация поможет мне победить в конкурсе. – Когда не поймешь задание и захочешь спросить лично, узнаешь, – хмыкает Элина и уводит соседку обратно. А в голове продолжают крутиться мысли, от которых волосы на руках встают дыбом. *** – Садитесь. Сегодня общие съемки, поэтому будем все вместе, как большая дружная семья. Надеюсь, вы уже познакомились. Пока видеооператоры настраивают аппаратуру, Макс регулирует остальной процесс и рассаживает участников, как школьников по стоящим полукругом стульям. Длинные столы убраны, вместо них стоит кожаное кресло, в котором вальяжно расположился Цепеш. Он со скучающим видом просматривает папку с документами, изредка скользит поверх нее взглядом, затем вновь утыкается в бумаги. Владимир сидит на диване с ноутбуком и что-то сосредоточенно печатает, периодически отвечает на звонки и тихо переговаривается. – Я нервничаю, – громко шепчет Регина. Она сидит справа от Элины, а с другой стороны располагается Мишель. Несмотря на погоду девушка одета в короткое васильковое платье под цвет ее глаз, а пшеничные волосы заплетены в пышную косу. – А я абсолютно спокойна, – она насмешливо улыбается Элине. – Можете считать, что победа у меня в кармане. – А еще у тебя мурашки от холода, – фыркает Элина, разглядывая покрытые цыпками тонкие ноги Мишель. – Кстати, у тебя есть настоящее имя? – продолжает она, несмотря на багровый румянец, пятнами пошедший по шее девушки. – Для тебя – Мишель, – она почти выплевывает псевдоним. Элина только вздыхает, но их короткий диалог прерывает резкий хлопок. Цепеш закрывает папку и передает ее Максу, а сам щелкает пальцами: – Внимание на меня. Суету оставьте за дверью, здесь полная сосредоточенность, – он говорит холодно, будто его голос покрыт сталью. Странное чувство. Но каждое слово Цепеша проникает вглубь Элины и царапает сердце. – Пока без камер, объясняю ход игры. Моим подписчикам в первую очередь нужно шоу, поэтому помимо съемок, связанных с конкурсом, будут сниматься видео о вашей личной жизни. Так что не стесняйтесь. Чем сильнее вы засветитесь, тем больше у вас шансов победить. Мишель неловко тянет руку вверх. На лбу тонкая морщинка, а глаза впервые серьезны: – Правильно ли я понимаю. Вас интересует, кто с кем спит? Цепеш хмыкает: – У меня не Дом два. Так что в такие крайности не пускаемся, но, если между участниками возникнет красивая история любви, пусть и на время конкурса, будет весьма кстати. – А если участница влюбится в вас? – еле слышно шепчет курносая девушка с темными кудряшками. Регина говорила, что ей двадцать семь лет, но из-за миловидной внешности она выглядела младше всех. – Вас зовут Ирина? – на лице Цепеша нет и намека на улыбку. Девушка испуганно кивает. – Выбросьте подобные мысли. Если бы я хотел гарем, я бы не стал заморачиваться с шоу и писателями. Вы – слишком ранимые натуры, – последние слова звучат почти как оскорбление. – Значит, себя вы к писателям не относите? – вкрадчиво интересуется Элина. Максимилиан, который уже устроился возле Владимира, тихо ойкает и смотрит на нее круглыми глазами. Владлен сдвигает брови на переносице: – А почему вы так считаете? Элина выдерживает жесткий взгляд мужчины и даже не думает стереть с лица снисходительную улыбку: – Но ведь вы создали «Альтер-Эго»? Вы могли бы выбрать певцов, танцоров, но по неизвестной причине вас привлекла именно литература. Владлен слегка наклоняется вперед, чуть выдвигая шею, и чеканит слова: – Вот пускай эта причина и остается неизвестной. Элина лишь безразлично пожимает плечами. Своего она добилась. Он обводит участников взглядом и продолжает: – Завтра утром на моем канале выйдет первая серия с вашими интервью. Посмотрите, ознакомитесь. А теперь, – вновь щелчок пальцами, – включайте камеры. Снимать будем без остановок. Лишнее вырежем. И слушайте внимательно, шоу начинается. Стоит операторам включить камеры, как Цепеш преображается. Элина вновь поражается насколько разные люди в нем уживаются. Взгляд смягчается, улыбка искрит добродушием, обаяние сбивает с ног. В такого невозможно не влюбиться. Ира и Мишель тают, как шоколад, даже Регина краснеет под цвет волос. – Дамы и господа! Шоу «Альтер-Эго» объявляю официально открытым, – Цепеш сверкает улыбкой. – И сегодня я собрал всех участников, чтобы рассказать об условиях. О, да, это будет жестокая битва. Даня! Все смотрят на темноволосого парня с длинным худощавым лицом. Перед интервью он единственный читал книгу. – Д..да, – слегка заикаясь, отвечает он. – Напомни-ка, ты в каком жанре пишешь? – Научная фантастика. Цепеш присвистывает и тихо смеется: – Тебе будет нелегко, потому что первое задание – описать чувства между мужчиной и женщиной. Да, ребята, играйте по-взрослому, а мы со зрителями потом заценим. Глаза Даниила становятся похожи на две пятирублевые монеты. – Ладно, ребята, шутки в стороны. Сейчас о правилах. На самом деле все просто. Конкурс идет месяц и поделен на четыре этапа. Чтобы вам было легче запомнить, в конце первой недели вылетает один участник, в конце второй – два, третьей – три. До четвертого этапа доживают четыре человека, среди которых мы и определим победителя. Он замолкает и выжидающе смотрит на всех. Элина мысленно выдыхает про себя и громко спрашивает: – А призовые места? Владлен широко улыбается. Так непривычно, что его улыбка адресована ей, и вновь щелкает пальцами. – Элина, детка, ты – золото. Я ждал этого вопроса. Она задерживает дыхание. Детка? Детка! Внутренние демоны Элины готовы сорваться с цепи, но она запихивает их в угол и заставляет себя растянуть губы в смущенной улыбке. – Первое место – полгода пиара на моем канале, помощь в раскрутке страницы в инстаграмме и личной группы в социальных сетях. Целый пакет по продвижению вас, как автора, в интернете. Я сделаю так, что победителя будут узнавать на улице. Думаю, это стоящий приз, учитывая, что вы не несете никаких затрат. Я оплачиваю любые мероприятия. Элина замечает, как глаза участников загораются жаждой победы. Абсолютно все смотрят на Цепеша, зачарованные его словами. Она передергивает плечами. Ее устроит и четвертое место. Главное выгадать, как можно больше времени. – Второе и третье место, – продолжает Владлен, – получат утешительный приз в виде разовой рекламы их творчества на моем канале. Ну, и пристальное внимание ко всем троим от акул издательского бизнеса. Так что «Альтер-Эго» – это не просто шоу, это шанс для вас вырваться из тени. Шанс для каждого, – последние слова он произносит с придыханием. – А теперь переходим к заданию первого этапа, – Владлен хлопает в ладоши и встает с кресла. – Максимилиан, друг мой, без твоей помощи никак. В поле зрения видеокамер появляется довольный Макс с той самой папкой, которую перед съемками просматривал Цепеш. – Ребята, не ссоримся, у всех все одинаковое, – он проходит мимо участников и раздает листы, на которых напечатаны ровные строчки черных букв. Его взгляд проходит сквозь Элину, и она ежится от откровенной обиды, едва прикрытой сияющей улыбкой. – Читайте внимательно, это ваше задание на первый этап. Крайний срок сдачи пятница, в шесть вечера, – продолжает Цепеш. – Сдавать Максу, кто не успел, вылетел, даже если ваш рассказ был гениален. Жестоко, дамы и господа, но жизнь – женщина капризная. Чтобы ей угодить, нужно быть изворотливым. Элина пробегает глазами текст и тут же заглядывает в лист Регины. – Задание у всех одинаковое, так что без плагиата. Полагайтесь на свои силы, пожалуйста. – Как интересно, – шепчет Регина. Ее лицо озаряется необычным светом, даже веснушки бледнеют и почти исчезают с переносицы. – У меня уже есть идеи. – Уже? – Элина давится удивлением. – Конечно, я намерена выиграть. В ушах поднимает звон, и впервые до нее доходит смысл того, во что она ввязалась. Цепеш рассказывает детали задания, но его слова разбиваются о стену паники, волной, поднявшейся вокруг Элины. Она ничего не слышит, и только спустя некоторое время чувствует, как кто-то дергает ее за рукав. – Эй, ты чего? Съемки закончились, а ты как зомби сидишь. С тобой все в порядке? – Регина уже встала и смотрит на Элину сверху вниз. Вокруг поднялась суета. Участники в волнении переговариваются между собой, размахивают листами, будто пытаются взлететь. Цепеш вновь надел на себя привычную маску безразличия и решает с Максом и Владимиром организационные вопросы. – Эл-и-и-ина? – Регина машет у нее перед глазами. – Ау! Элина фокусирует на ней взгляд и тихо произносит: – Я не знаю, как написать рассказ. – Ну, придумаешь. У тебя впереди еще четыре дня. – Нет, – Элина качает головой, – ты не понимаешь. Я ведь… не писатель, – шепчет она. Признание напоминает приговор. ГЛАВА 6. ТИХИЕ РАЗГОВОРЫ – Напишите рассказ о чувствах между мужчиной и женщиной. Элина прислоняется плечом к стене, а пальцы неосознанно комкают лист с заданием. Мимо по коридору с шумом проходят участники. Съемки закончились, но волнение только начинает нарастать среди ребят. Громче всех заливается смехом Мишель. Элина зажмуривается, и в голове мелькают образы, картинки из прочитанных книг. Какая бы идея ни возникала в голове, она тут же находила ее отражение в других историях. В наше время невозможно писать книги! Уже все придумано. – Ты духов вызываешь? – рядом останавливается Регина. – Погода наладилась, пошли прогуляемся. Ты там что-то бормотала, что ты не писатель? Элина морщится. Паника лишает самообороны и обнажает чувства. Однако ей нужна помощь, иначе она вылетит на первом этапе. За четыре дня не успеет найти доказательства, а за свой счет жить на турбазе – не вариант. Все накопления уйдут за одни сутки. И весь план полетит наперекосяк. – Если я тебе расскажу, как попала в шоу, ты мне поможешь? – шепчет Элина. – Это что шантаж? Думаешь, я настолько любопытна, что готова помогать сопернице? – Регина хмурится и пристально приглядывается к ней. – Конечно, согласна, – тут же выпаливает она и со вздохом добавляет, – мое любопытство меня доконает. Элина давится смехом и улыбается. Шею отпускает от напряжения, а скомканное задание летит в урну. – Эй, я тебе свой лист не дам, – вредничает Регина. – Не надо, у меня хорошая память. Они направляются по коридору к выходу, но крик в спину заставляет Элину оглянуться. – Можно тебя? – Макс хватает ее за руку и тащит за собой. Его пальцы впиваются в кожу, еще немного и на запястье точно останутся синяки. – Встретимся в номере, – только успевает она крикнуть Регине. Девушка озадаченно смотрит им вслед, и в ее взгляде ясно читается: Офигеть! – Можешь прекратить меня тянуть, как собачонку. Я и без поводка ходить умею. – А еще ты не держишь секреты, – цедит Макс. Ежик на голове топорщится сильнее обычного, да и парень весь ощетинился. Она ощутила его обиду еще во время съемок, но теперь нет нужды прикрывать ее улыбкой. Они останавливаются возле лестницы, и недолго думая, Макс толкает плечом правую дверь. Затаскивает внутрь Элину и нависает над ней, как скала. – Это му-жской ту-а-лет, – общаясь, как со слабоумным, по слогам чеканит она. – Вот именно. Сюда реже заглядывают, чем в женский. Элина отстраняется от стены, выложенной белой плиткой, и проскальзывает мимо Макса к раковинам. В зеркалах отражаются писсуары и три открытые кабинки. Состаренные двери одиноко качаются, видимо, недавно здесь была уборщица, оставив после себя едкий запах хлорки. – Надеюсь, ты не собираешься справлять нужду? Элина подставляет ладони под теплую воду. Она смывает липкий пот, порожденный мимолетным страхом. И некоторое время в туалете висит напряженная тишина, нарушаемая лишь журчанием. Макс игнорирует ее вопрос. Только смотрит на нее, как на врага народа, и скрещивает на груди руки. – Ты зачем у Владлена спросила, относит ли он себя к писателям? Я ведь просил тебя молчать об этом. Никто не знает, что он пишет. – Но ты ведь знаешь. И я тоже, – она пожимает плечами и выключает воду. – Я – исключение. А ты… – Макс поджимает губы, не находя слов. – Предательница? – хмыкает Элина. – Вы – мужчины всегда так поступаете. Сначала ведетесь на женское очарование, а затем обвиняете нас в своих ошибках. Макс, что я такого спросила? Пишет ли Цепеш? Это логичное предположение, учитывая, что именно он – создатель «Альтер-Эго». Почему-то у жюри шоу «Голос» не спрашивают, певцы ли они, потому что это всем понятно, – она тоже скрещивает руки, передразнивая Макса. – А здесь человек, никак не связанный с литературой, точнее скрывающий этот факт, вдруг ищет таланты среди писателей? Складывается чувство, что «Альтер-Эго» – огромный, мыльный пузырь, – она щелкает пальцами, – который вот-вот лопнет. Он некоторое время смотрит на нее, растерянно моргая, затем чешет затылок. – Ну, да. Я как-то не подумал. Прости за такую реакцию. Просто для Цепеша – это больное место, почему, не спрашивай! И если он узнает, что я проболтался… – Макс проводит пальцем по шее, – про кол я не шутил. – Успокойся, я умею хранить секреты или выдавать их так, чтобы никто не понял, – Элина усмехается и подходит ближе к парню. Смахивает с его плеча невидимые пылинки. – Так что насчет шоу? Это пузырь или реальность? Макс отводит взгляд в сторону и потирает подбородок: – Конечно, – пауза между словами затягивается непозволительно долго, – реальность. – Тогда чего ты боишься? На этот раз он рискует посмотреть ей в глаза и произносит так быстро, что она едва улавливает суть: – Владлен очень властный человек. Он всегда получает то, что хочет. – И что он хочет? – Элина нервно сглатывает. – Я не уверен, – Максимилиан подносит к ее лицу руку и слегка касается пальцами щеки, – но мне кажется, что тебя. Время превращается в черную воронку, которая засасывает в себя мысли и чувства. Остается одна оболочка без души, продолжающая дышать и двигаться. Именно так ощущает себя Элина, не в силах отвести от голубых глаз Макса взгляда. В туалет заходит низкорослый дед в охотничьей куртке и от неожиданности замирает на месте, оглядываясь на дверь. – Ох, простите, – Элина отступает от парня, – снова перепутала двери. Такая невнимательная, – и осторожно проскальзывает мимо деда в коридор. Сердце трепещет, как перепуганная статья птиц. Ответ Макса эхом разносится в голове. Цепеш хочет ее. Но она не соглашалась на роль возлюбленной Дракулы… До номера Элина доходит, как во сне, и только возле коттеджа осознает, что солнце вновь греет землю, разогнав утренние тучи, а лес и парк турбазы полон постояльцев, которые разом высыпали на улицы. – И что это было? – не успевает она зайти в комнату, как в лоб получает вопрос от Регины. – Почему это тебя Макс зажимает в туалете, а не меня?! Девушка перебирает многочисленные шмотки в шкафу и задумчиво примеряет перед зеркалом оранжевое платье. – Потому что я не надеваю безвкусные вещи, которые не сочетаются с моей внешностью, – Элина стягивает с себя джемпер и достает желтое платье до середины бедра. Элегантное, прямого покроя. – Ты – злой человек, – бурчит Регина. – Почему это платье мне не подходит? – У тебя бледная кожа и рыжие волосы. Да еще веснушки, – Элина вытаскивает из вороха шкафа белый топ и синие шорты. – У тебя столько одежды, а ты надеваешь то, что тебе противопоказано, – она швыряет ей вещи. – Откуда ты знаешь, что у меня есть такой комплект? – девушка озадаченно разглядывает топ. Судя по ее взгляду, она видит его впервые. – Пока отвоевывала место в шкафу, много чего нашла, – Элина быстро переодевается и присаживается на кровать Регины. – Ты должна мне помочь, – серьезно произносит она. – Не раньше, чем ты мне все расскажешь, – фыркает та, натягивая на себя шорты. Оранжевое платье сиротливо брошено в угол номера. – Что от тебя хотел Макс? – Он боялся, что я выдам его секрет на съемках. – Какой? – Регина падает на кровать и подпирает кулачками подбородок. – Макс тоже пишет. Но у него детская травма, поэтому скрывает. Лучше его не спрашивай, а то голову мне оторвет, – сладко врет Элина. – Тоже мне, трагедия. Ладно, а что с твоей историей? Ты попала в шоу для писателей, но сама – не писатель? Элина на секунду задерживает дыхание: – Нет. Я послала на отборочный тур повесть моей сестры «У истоков радуги», – она вытаскивает из-под кровати чемодан и достает оттуда распечатанную рукопись. – Я не думала, что пройду, а когда это случилось, не смогла отказаться. – А сестра не против? – ошарашенно произносит Регина, просматривая страницы. Элина с трудом проглатывает ком в горле, чтобы выдавить из себя короткое: – Нет. – Ладно, а от меня-то ты что хочешь? – Помоги. Мне хотя бы до середины шоу продержаться. А я совершенно не представляю, как писать истории, – Элина устало вздыхает и понуро опускает голову под напряженным взглядом Регины. – Я думала только о Цепеше. Повисает молчание, а затем девушка заходится в звонком смехе: – Да ладно! – она вытирает слезы. – И ты туда же? Добро пожаловать в компанию Мишель и Иры. Надеюсь, остальные девчонки более разумны. Элина стискивает зубы. На душе тошно при мысли, что она может влюбиться в Цепеша. – Только никому ни слова! Ясно! – требовательно произносит она и хватает Регину за плечи для весомости. Девушка ойкает. – Ясно, ясно. Но как я тебе помогу? Напишу за тебя рассказ? – Нет, конечно. Это глупо. Но ты могла бы мне объяснить, как это делается. Как пишут истории? С минуту они смотрят друг на друга в полной тишине. А затем Регина вскакивает и хватает за голову: – Ты сумасшедшая? Думаешь, писателями становятся вот так, по щелчку? Элина кривится: – Я – способная ученица. – Способная ученица – твоя сестра. А ты – обманщица. Вообще, это некрасиво выдавать чужой талант за свой. Подумай, что скажет твоя сестра. Глубоко сомневаюсь, что она знает о твоей выходке, – Регина включает режим «учителя» и смотрит на Элину с бесконечным разочарованием. Этот взгляд похож на взгляд матери. Слова девушки бьют Элину под дых, и она поспешно вытирает слезы. Так больно не было с похорон Ливии. Подумай, что скажет твоя сестра. Если бы Ливия могла ей хоть что-нибудь сказать. Как сильно она злится на нее. Как сильно разочарована. Пусть бы кричала, ругалась, но была рядом. Слезы не удержать, и они катятся, как свидетели ее отчаяния. – Эй, ты как? – Регина осторожно трогает Элину за плечо. – Прости, я не думала, что ты так отреагируешь. Ладно, я помогу, обещаю. Элина прижимает ладони к щекам: – Все нормально, – она глубоко дышит, – все нормально. – Короче, – произносит Регина, когда Элина приходит в себя, – ты сейчас берешь ручку, тетрадь или ноутбук, смотря какая у тебя степень романтичности, и идешь в парк писать историю. Как можешь. Как хочешь. Как чувствуешь. А я помогу, отредактирую. Все равно ты меня не переплюнешь, – она самодовольно хмыкает. – Это все, чем я смогу помочь. Окей? Элина смотрит на Регину, такую забавную с копной веснушек, и впервые улыбается от всего сердца: – Спасибо, – шепчет она. Даже боль отступает, и на миг кажется, что Ливия и правда рядом. *** Легкомысленный ветер рябит гладь озера, и ленивые волны слизывают с берега серый после дождя песок. Элина ерзает на пакете, который постелила поверх ещё сырой дубовой скамьи, и поглядывает в сторону пляжа. Он постепенно наполняется отдыхающими, несмотря на прошедший дождь. Солнце манит людей, как мотыльков на свет. И только здесь в тени елей остаётся маленький неприкосновенный оазис. Элина вздыхает и переводит взгляд на ноутбук, раскрытый на коленях. Перед глазами чистый лист и лишь чёрный курсор раздражающе мигает на экране. Описать историю любви между мужчиной и женщиной, казалось, что может быть проще? Она перечитала миллионы книг и в девяносто из ста случаях авторы писали о любви. О том, что это сложно, Элина не задумывалась до сегодняшнего дня. Она ещё раз вздыхает и захлопывает ноутбук. Если за час она ничего не написала, то вряд ли в ближайшее время это изменится. Элина заводит руки за голову и бесцельно блуждает взглядом по озеру. Посреди искусственно созданного водоема плавают коричневые утки. Они боятся подплывать к пляжу, напротив которого разрастается густой лес. Она замечает, как посреди озера начинает клубиться туман. От неожиданности Элина даже подается вперед, пристально вглядываясь в расплывчатые очертания фигуры, которые проступают из дыма. Неужели никто не видит?! Дыхание учащается, Элина не может отвести взгляд от тумана и все явственнее различает девушку, которая машет ей рукой. А затем… – Мама, смотри, смотри! Уточки! Детский крик заставляет Элину обернуться. Уединение нарушено за считанные секунды. И только учащенное сердцебиение напоминает о необъяснимом феномене на озере. Когда она смотрит обратно, туман уже рассеивается, оставляя после себя лишь белесую дымку, как напоминание. Элина встречается взглядом с Маргаритой, и девушка останавливается чуть поодаль, смущённо кутаясь в мохеровую шаль. – Олеся, осторожно, – окликает она дочь, когда девочка подходит слишком близко к озеру. Но маленькая футболистка только присаживается на корточки и водит рукой по воде. – Здравствуйте, Маргарита, – тихо приветствует ее Элина и изо всех сил сохраняет безмятежное лицо. Вот так встреча… Неужели судьба на моей стороне? – Перед моим мужем вы были более веселы, – замечает Марго. Она подходит ближе, но смотрит прямо перед собой. Руки скрещены на груди, голова вжата в плечи. Сейчас, присматриваясь к Маргарите, Элина замечает печаль. Она прячется в опущенных уголках губ и порой блестит слезами в глазах. Тихая, замкнутая. Не такой представляла Элина жену богатого бизнесмена. – Ревнуете? – она продолжает буравить Марго взглядом, пока та не выдерживает и мельком на нее смотрит. – Не волнуйтесь, мне ваш муж не нужен. А любезность никто не отменял. – Я не заметила в вашей кокетливой улыбке любезности, – отрезает Маргарита. Элина пожимает плечами, признавая поражение. – Пусть так. Флирт флиртом, но не в моих правилах уводить чужих мужей. – Вы все так говорите. – О, так я не первая? – она с сожалением смотрит на нее. – Впрочем, это ожидаемо. Владимир очень привлекателен. – Не говорите о том, чего не знаете! – взрывается Маргарита. Она оборачивается к Элине и стискивает кулаки. Пухлые губы дрожат, а глаза наполняются слезами. Олеся испуганно застывает на берегу и смотрит на маму, готовая в любой момент к ней броситься. – А с Владимиром ты так говорить боишься. Не пугай дочь. Маргарита вздрагивает и улыбается малышке: – Милая, играй, все хорошо. – Сколько фальши, – тихо напевает Элина. – Ладно, не сердись. Хочешь поделюсь половинкой пакета, присядешь? – Вы отвратительны, – шипит Марго и остается на месте. – И мы не переходили на «ты». – Не люблю церемониться там, где это не нужно, – Элина вытягивает из-под себя пакет и расстилает так, чтобы хватило им обеим. – Садись, – она хлопает по скамье рядом с собой. Маргарита переступает с ноги на ногу, а затем обреченно присаживается на самый край. – Тебе правда не нужен Володя? Он очень влюбчивый… – на последнем слове голос падает вниз. – А еще он любит чистоту. Как таких называют? Перфекционист? А, нет. Педант! Он столько раз протер стол на завтраке, что там точно осталась дырка. – Чего ты добиваешься? – Марго хмурится и настороженно смотрит на Элину. – Пытаюсь понять почему ты так сильно его любишь. За наш короткий диалог я узнала, что он постоянно изменяет тебе и еще дотошный до жути. Ну да, богат. Но не в деньгах же счастье? – Знаешь, если я соберусь к семейному психологу, то найду профессионала. Элина закатывает глаза: – Как хочешь, – она берет ноутбук и встает, – я просто заметила, что ты гуляешь с дочерью всегда одна и подумала, что у тебя нет подруг. По крайней мере, здесь. А иногда разговор по душам заменяет самого лучшего психолога. Но не буду мешать твоему одиночеству. Пакет дарю. У меня еще есть, – со смешком добавляет она. Элина делает пару шагов и слышит оклик: – Постой, – Маргарита сидит, вцепившись в скамью. Голос звучит жалобно, – не уходи. Ты права. Мне здесь совершенно не с кем поговорить. За пару дней уже с ума схожу. А Володя весь погружен в шоу. – Он помогает Цепешу? – Элина возвращается на место. – Ну, можно сказать они вместе организовали все. Володя даже взял отпуск на месяц ради «Альтер-Эго». Хотя обычно он постоянно пропадает на работе, – почти благоговейно произносит Марго. – А ты тоже приехала сюда на месяц? Маргарита замолкает и взгляд вновь становится отсутствующим. Зрачки сужаются, румянец сходит с лица. – Да, но… Володя не настаивал. Так что мы с Олесей можем уехать и раньше. Но ребенку полезен свежий воздух. – И за мужем неплохо бы присмотреть, не так ли? – Элина щурится. Взглядом словно сканирует Маргариту, но никак не может понять. Каждое ее слово несет потайной смысл. «Не настаивал» звучит, как «был против». «Можем уехать и раньше» – «лучше бы не приезжали». «Ребенку полезен воздух» – «я сойду с ума, если Володи не будет рядом». – Господи! – Маргарита поспешно качает головой. Краска заливает лицо. – Я ни с кем не обсуждаю мою семейную жизнь, а ты за минуту вывела меня на чистую воду. Ты что и правда психолог? – Нет. Мне восемнадцать, и я беззаботная птица. Если честно, то я еще не определилась с профессией, – Элина устремляет взгляд в чистое небо, такое безоблачное. Полный контраст с тем, что творится у нее в душе. – А разве ты не пишешь? – Марго вопросительно смотрит на ноутбук. Смех Олеси их отвлекает. Девочка восторженно прыгает от радости, заметив, что утки плывут к берегу. – Пишу, конечно, – поспешно вставляет Элина. – Но это пока что хобби. – А про что ты пишешь? В Маргарите происходит невидимая перемена. Тонкие морщинки на лбу разглаживаются, глаза светятся теплым спокойствием. Ностальгия колет в сердце, и Элина вспоминает Ливию. Нежную, добрую, родную. – Эээ… – она заминается, – про любовь. Про боль от разлуки, про смерть, жизнь. Как люди предают друг друга, а затем умоляют о прощении. О наших несовершенствах. Слова срываются с губ так легко, словно Элина говорит правду. Правду, которую знала все время, но боялась признать. Диалог из прошлого врывается в настоящее, как мазок черной краской на белом холсте. «– Ливия, а откуда ты черпаешь вдохновение? Сестра вздрагивает и оглядывается на дверь. Некоторое время вода из крана льется на неподвижную посуду. – Не волнуйся, мама выносит мусор, – хмыкает Элина. И Ливия беззвучно смеется. Только плечи дрожат от смеха. Оглядывается на нее и шепчет: – В самой жизни» – Я бы с удовольствием почитала, – произносит Маргарита и смотрит на серебряные часы, которые блестят на тонком запястье. – Мы с Олесей пойдем обедать, – она встает и зовет дочь. – А ты пиши. Возможно, как-нибудь еще поболтаем. Только не о моем муже, – и девушка смеется, стараясь скрыть боль, но та все равно просачивается в хриплых нотках. Элина против воли возвращается в реальность. – Хорошо, – она кивает и открывает ноутбук. – Обязательно еще встретимся. Когда они уходят, Элина не чувствует одиночества. Словно тонкая нить протягивается к ней из прошлого. Невидимый дух Ливии встает за спиной. И мысли, которые до сих пор сиротливо бродили в голове, натыкаясь друг на друга, вдруг выстраиваются в ряд и обретают смысл. И она знает, где-то там на небе сестра улыбается, глядя на нее. ГЛАВА 7. НОЧЬ – ВРЕМЯ ВАМПИРОВ Элина давно так не нервничала. Но сейчас, когда она смотрит на Регину, сердце уходит в пятки. Девушка сосредоточенно читает ее рассказ. Сначала один раз, затем еще раз. На этот раз начинает печатать сама. И чем больше Регина печатает, тем быстрее колотится сердце Элины. – Вот! – наконец, извещает она. – Рассказ неплохой. Безответная любовь в браке, что может быть хуже. Эмоций много – это хорошо. Остается совсем немного отредактировать и готово. – А ты не специально? – Элина подозрительно щурится и забирает у Регины ноутбук. – Может хочешь, чтобы я вылетела из конкурса. – Если бы хотела, я не стала бы править рассказ. К тому же, я уже говорила, что не боюсь конкуренции, – фыркает она и утыкается в телефон. Элина опускает взгляд на экран и ойкает от неожиданности. От красного рябит в глазах. Буквально каждое предложение выделено, или переписано, или в скобках стоят замечания. – Это немного?! – возмущается она, пролистывая вниз. Регина широко улыбается, но не выдерживает и начинает хохотать в голос: – А ты что думала? Писатели лежат на шезлонгах, пьют коктейли из соломинки, а истории сами пишут и редактируются? – она вскакивает с кровати и закрывает ноутбук Элины. – Забей. У тебя еще будет время исправить то, что ты называешь рассказом о любви, – и она снова хихикает. – Я пошутила! – поспешно добавляет, заметив сердитый взгляд Элины. – У тебя злые шутки. – С кем поведешься, от того и наберешься. Вставай. В десять начинается вечеринка, обещали, что приедут рок-музыканты. А я еще не ужинала. Элина со вздохом встает и разминает уставшее тело. Она несколько часов просидела на деревянной скамье. Особенно болят пальцы. Они не привыкли печатать так быстро. Была бы ее воля, она бы осталась в номере. Но тогда Элина ничего не узнает, и столько приложенных сил пройдут впустую. В конце концов, она здесь не ради себя. А ради Ливии. *** Шесть лет назад… Осенний ветер стучит по железным крышам заброшенных гаражей, покрытых ржавой коркой. Они единственные свидетели ее позора. Если не считать еще трех одноклассниц, которые считают, что, если они на полгода старше, значит сильнее и умнее. Первое, к сожалению, так и есть. А вот насчет последнего Элина бы поспорила. Она пытается подняться с колен, но живот болит от удара так, будто кишки разорвало внутри. По губам течет теплая жидкость и стоит тошнотворный запах металла. Кровь. Главное не плакать, надо быть сильной… Но Элина всхлипывает и сжимается в комок на вытоптанной земле. – Плачь сколько влезет Зайка-Зазнайка, – шипит Марта. Неопрятная, вульгарная, в тринадцать лет выглядит на пятнадцать и гордится тем, что носит лифчик. Лучше бы себе мозги вставила. Даже детское прозвище в ее устах звучит обидно. Элина поднимает голову и смотрит в бледно-голубые глаза Марты. На круглом, полном лице они теряются. – Еще раз подставишь класс, огребешь в два раза больше, – Марта присаживается на корточки, и Элина видит на ее толстых ногах светлые волоски. С такими страшными ногами носят брюки, но никак не юбки. – Я никого не подставляла, – в который раз твердит Элина. – Я пошла на урок, это мой выбор. Я хочу учиться. Бред. С кем она говорит? С девчонкой, у которой верх мечтаний выпить пива со старшеклассником? Она не знает, что жизнь намного шире ее узкого кругозора. – Если мы решили слинять с урока всем классом, значит НИКТО на него не идет! – орет Марта. Рукой хватает за волосы Элины и тянет вверх. – Отпусти! – кричит она и пытается разжать ее пальцы. – Марта, нас могут услышать. Пойдем уже. От боли перед глазами скачут круги, но кажется, говорит Зоя. Спокойная, тихая девочка, вот только друзей выбирать не умеет. Да и вялая, как тряпка. – Скоро пойдем, – рявкает Марта и швыряет Элину обратно на землю. Она скользит коленями по земле, которая становится наждачной бумагой для нежной кожи. Убирайтесь уже… Я так долго не выдержу. – Элина! – далекий крик разрезает тяжелый воздух. Она оборачивается назад, разглядывая сквозь пелену слез силуэт сестры. Ливия напоминает ощетинившуюся волчицу. Губы поджаты, волосы торчат в разные стороны, а грудь тяжело вздымается от быстрого бега. Она подходит к Марте и хватает ее за грудки: – Еще раз приблизишься к моей сестре, я тебя по судам затаскаю, – Ливия рычит ей на ухо. Она выглядит как хрупкий цветок по сравнению с Мартой, но ярость опаляет и придает сил. Это чувствует Элина. Это не могут не ощутить одноклассницы. – Не трогай меня, – Марта дергается, но у Ливии железная хватка, – я тебя не боюсь. – А кого боишься? Отца-алкоголика или мать-шлюху? Ливия толкает Марту, и та шлепается на землю. На лице застывает оголенная боль. Ее тщательно сшитую рану бессердечно разорвали. – Повторяю для слабоумных, еще раз узнаю, что ты цепляешься к Элине, твои родители услышат всю правду об их дочери. Я прекрасно знаю, где они живут, – Ливия шумно выдыхает. – Узнают, как ты таскаешься со старшеклассниками по гаражам и распиваешь пиво в парке. Марта поспешно отползает от нее и поднимается на ноги. – Нет. Нет, – она мотает головой и даже боится взглянуть в сторону Элины, – только не им. Они с меня три шкуры сдерут. – Значит, проваливай. Я не хочу повторять. Ливия не успевает договорить, как девчонки скрываются между гаражей и слышатся только их учащенное дыхание и тяжелый топот. Элина встает, слегка пошатываясь, и тут же опирается на протянутые руки сестры. – Как ты меня нашла? – рукавом вытирает кровь под носом. Ярость тухнет в глазах Ливии, и они наполняются бесконечной нежностью и горьким сожалением. Оно угадывается по опущенным уголкам губ, несмотря на улыбку. – Сбилась с ног, все обегала. Хорошо, встретила твоего одноклассника, и он сказал, что видел, как ты уходила с этими девицами в сторону гаражей. Вот скажи, ты умная или глупая? На что ты рассчитывала, когда шла сюда? На интеллигентный разговор? В третий раз, Элина, в третий раз тебя избивают, потому что ты не такая, как они. И каждый раз эти подонки находят причину, чтобы докопаться до тебя. Марта, Вера…. А в прошлом году у тебя с кем была стычка, напомни-ка? А, с Денисом… С мальчиком! Боже мой, Элина, ты сведешь меня с ума. – Ты говоришь со скоростью двести пятьдесят слов в минуту. – Не заговаривай мне зубы, – отмахивается Ливия. Элина повисает на ней, как грузило на леске, и они медленно идут в сторону дома. – Надо успеть привести тебя в порядок, пока мама не вернулась с работы, – сестра тяжело дышит. – Она все равно не пойдет разбираться в школу. Только скажет: вся в отца, – гнусавит Элина и тихо смеется, но Ливия не поддерживает ее веселье. – Если бы ты только согласилась, я бы нашла школу для одаренных детей. Уверена, в России должно быть что-то наподобие. Вступительные экзамены с твоей памятью и умом ты бы сдала в легкую. Там над тобой перестанут издеваться. Элина напрягается и слегка отстраняется от сестры: – Я не буду учиться в школе, где нет тебя. – Ну, что за детский сад? Еще взрослой себя называешь. А что ты будешь делать, если меня вдруг не станет? В жизни всякое бывает. Гаражи заканчиваются. Двор, в котором они оказываются, напоминает тюрьму. Серые пятиэтажки с черными окнами окружают их, а ветер только сильнее подкидывает вверх бурые листья и завывает над ухом. Слова Ливии звучат, как пророчество цыганки, в которое не хочешь верить, но которое обязательно сбудется. Элина через силу отгоняет от себя страшные ассоциации и упрямо бормочет. – Это не произойдет. Ты всегда будешь рядом. Всегда. *** Разноцветные фонарики окружают поляну, которую подготавливают к танцам. В темноте не видно проводов и кажется, что они висят в воздухе. Столы убраны в стороны. Почти все заняты, люди пьют коктейли, а официанты снуют с меню от гостя к гостю. На сцене громоздится аппаратура, музыканты настраивают инструменты. Звуки гитары разносятся волнами, наполняя воздух невидимой вибрацией. – На ресепшене висел плакат, что завтра снова дискотека, а послезавтра открытый кинотеатр, прикинь! – Регина восторженно подпрыгивает. – У них каждый день мероприятие? – Элина оглядывается в поисках знакомых лиц и замечает за одним из столиков Иру и Мишель. – Кроме воскресения. Это будет незабываемый месяц. – Если не вылетим раньше. – Ты – пессимистка, – Регина тащит ее к девушкам и уже заранее кричит: – Девчонки, привет. А где Лиза с Валей? – Они остались в номере. Готовятся к девичнику, – Ирина потягивает из трубочки красный коктейль, на дне стакана которого плавают ягоды. Каштановые волосы завязаны в высокий хвост и фонтанчиком распускаются на макушке. – Девичнику? – переспрашивает Элина. – А ты как всегда ничего не знаешь, – усмехается Мишель. Она одета в яркое вызывающее платье алого цвета в тон помаде, – белая ворона, – презрительно добавляет она. Элина поверхностно скользит по ней взглядом и смотрит на Регину, игнорируя издевки Мишель: – Что за девичник? – Забыла сказать. Пока ты писала рассказ, мы с девчонками договорились, что сегодня ночью отпразднуем начало конкурса. Лиза умеет гадать на картах Таро. Это будет офигенно! – Регина подтаскивает к столику два стула. На сцене, наконец, объявляют начало концерта, и заводная рок-песня моментально зажигает кровь. – Хелен, думаю, эти стулья были заняты, – Ирина допивает коктейль и машет официанту. – Пофиг, – отмахивается Регина. Пока девушки делают заказ симпатичному официанту, Элина вновь изучает пришедших гостей. Кто-то танцует, но основная масса сидит, заставив стол спиртным. Нет ни Владлена, ни Владимира. Даже Макса! Она раздраженно поворачивается к поляне спиной. – Ты будешь заказывать? – Регина щелкает пальцами у нее перед носом. – А? Нет, спасибо. Я не дружу со спиртным. Можно я ночью буду спать? – устало интересуется она, когда официант уходит. – Нет! – Будет интересно, – мягко уговаривает Ирина. Ее глаза подергиваются легкой алкогольной дымкой. – Я только за, если тебя не будет, – фыркает Мишель. Элина стискивает зубы и на этот раз пристально смотрит на девушку: – Не вымещай на мне свои комплексы. Все равно Цепеша тебе не видать. Ты – слишком шаблонная. Мишель сначала бледнеет, затем краска заливает щеки. Тонкие губы вообще исчезают с лица, превращая ее в настоящую Смерть. Элина ударила по больному месту и в награду получила врага. Прекрасно, Элина… Вместо того, чтобы искать убийцу Ливии, ты ищешь своего. Мишель выпрямляется, стискивает пальцами подлокотники, и Элина уже готовится услышать ответную тираду. Но вместо этого замечает, как глаза девушки превращаются в два застывших камня. Даже Регина с Ирой испуганно замирают на месте, вглядываясь в кого-то за спиной Элины. – Я очень рад, что вы лучше меня знаете, кто мне подходит, – низкий, вибрирующий голос теплым дыханием обжигает ее ухо. Доли секунды требуются, чтобы привести мысли в порядок, заставить себя обернуться и увидеть наклоненного к ней Цепеша. Мужчина руками опирается на спинку стула, и его лицо так близко, что можно сосчитать ресницы. Вздох. Слух улавливает медленную композицию, разум сканирует танцующие пары. Взгляд снова перемещается на Цепеша. Она должна это сделать. – Если хотите могу вас проконсультировать, – и наклоняет голову набок, внимательно изучая Владлена, – но вы будете должны мне танец. Он выпрямляется и насмешливо смотрит на нее сверху вниз: – Не уверен, что я вам что-либо должен. – Тогда зачем подошли? Владлен прищуривается. Она не может отрицать его привлекательность. И его манера одеваться во все черное только усиливает его притягательность. – Потому что мне нравятся «шаблонные» девушки, – и он протягивает руку покрасневшей в тон платья Мишель. Элина снисходительно улыбается и отворачивается: – Что ж, мне вас жаль. Мишель с победной улыбкой встает, но она не смотрит на нее. Лишь чувствует спиной тяжелый взгляд Владлена. – Вашу жалость оставьте себе, Элина. Она может вам пригодиться, – последние слова, которые он бросает, перед тем, как увести Мишель танцевать. – Элина, что с тобой? – Регина наклоняется к ней и громко шепчет. – Нельзя дерзить Владлену, он может вышвырнуть тебя в первом же туре. – Не вышвырнет. Иначе его шоу много потеряет, – цедит Элина и резко встает. – Я в номер. Поработаю над рассказом. Позовешь, когда начнется ваш девичник. Надо вливаться в коллектив. – Хорошо… – растерянно бормочет Регина. Элина уходит с концерта, стараясь не высматривать среди танцующих Владлена и Мишель. Ей потребовалось вся сила духа, чтобы буквально пригласить его на танец. А он презрительно отказался и теперь танцует с другой только, чтобы ей отомстить. Черт, она не думала, что втереться к нему в доверие будет так сложно. На камеру Цепеш другой. Абсолютно. Влюбить в себя такого парня не составило бы труда. А вот Владлен… Владлен слеплен из другого теста. Она падает на ближайшую скамью, освещенную теплым светом уличного фонаря, и смотрит в сторону поляны, где только разгорается концерт. Они, наверное, уже закончили танцевать, и Мишель сейчас явно перемывает ей косточки. Элина прямо чувствует, как все тело ломит. Но еще сильнее раскалывается голова от мыслей. Она запрокидывает голову и вглядывается в светлое небо. Такое тихое и чистое. Белые ночи. Он подошел ко мне. Хотел что-то сказать. Но передумал. Что за игру он затеял? – Бежишь с поля боя? Я уже думал так и не поговорю с тобой. Элина вздрагивает и впивается взглядом в стоящего перед ней Владлена. Ночь – время вампиров. И, кажется, она встретилась с одним из них. ГЛАВА 8. ВОЗЛЮБЛЕННАЯ СМЕРТИ Впервые в образе Владлена он обратился к ней на «ты», тем самым стирая последнюю грань, которая разделяла двух разных людей. Элина опирается ладонями на скамью и вытягивает ноги. Минуту раздумывает – дозволяется ли ей перейти черту, а затем выдыхает вопрос: – Ты так быстро потанцевал с Мишель? Не думала, что сбежишь от нее. – Она – деревянная. Меня раздражает, если девушка не слышит музыку, – Владлен засовывает руки в карманы и подходит ближе, но не садится рядом, словно ему нравится возвышаться над Элиной. Она не отрываясь смотрит на него. Сколько вопросов готовы сорваться с губ, сколько обвинений, пусть и недоказанных, сколько боли, переполняющей сердце. А она вынуждена играть опостылевшую роль вертихвостки. – Я говорила, что надо танцевать со мной, – Элина улыбается уголком рта и хлопает по скамье. – Присаживайся. Можешь, наконец, сказать, что хотел, потому что этот детский сад уже наскучил. – Вот как? – Владлен выгибает бровь дугой. Свет падает на его лицо, очерчивая высокие скулы и квадратный подбородок. – Значит, я не зря бросил Мишель посередине танца и пришел сюда. – Бросил посередине танца? – А что я не похож на того, кто способен на такой поступок? – Скорее ты похож на очень хорошего актера, – Элина не выдерживает и встает, но ни каблуки, ни ее высокий рост не помогают. Она продолжает чувствовать себя маленькой мошкой рядом с ним. – Тебе самому не тяжело быть на публику другим? Цепеш и ты – небо и земля. – И, разумеется, ты хотела бы иметь дело с Цепешом? – Владлен протягивает руку и пальцами касается ее лица. Элина едва не отшатывается. Сердце сжимается от боли, как будто кто-то пытается вырвать его из груди. Я ненавижу тебя! Вот что она хочет крикнуть, несмотря на то, что до конца не знает, кого из братьев должна ненавидеть. Чувства, которые Элина растила пять лет, невозможно искоренить по щелчку. – Нет, – она говорит то, что он хочет слышать, – мне импонирует Владлен. В тебе нет фальши. Так надо, Элина. Потерпи. Она судорожно выдыхает. Он делает шаг к ней и останавливается совсем рядом. Опасная близость. Очень! – Удивительно. Почти все девушки, когда узнают, что Цепеша в реальности не существуют, многое бы отдали, чтобы поменять нас местами. Элина вдыхает острые духи Владлена. Ей кажется, что она улавливает морские нотки, перец и ваниль… Невообразимый коктейль дерзости. – Они – глупы. – А ты – нет. Поэтому я хочу знать, кто тебе сказал, что я пишу? Резкий вопрос возвращает Элину из дурманящего кокона, и она от неожиданности делает шаг назад. Владлен пристально смотрит на нее. Вновь этот сканирующий взгляд, раздевающий догола и добирающийся до самых сокровенных тайн. – Максимилиан? – Мне никто не сказал, – цедит Элина. – Я сложила два плюс два и получила десять. Но я не думала, что наступила на больную мозоль. – Мозоль? Глупости. Мне не понравилось, что ты пыталась дерзить на глазах у всех. – Радуйся, что я не стала делать это на камеру! И, кстати, – она щурится, – значит ты все-таки пишешь? Владлен скрещивает на груди руки и весь сжимается. Теперь уже Элина ощущает власть над ним. – Так да или нет? Почему молчим? Боимся? – она мягко наступает на него. – А Владимир? Он тоже пишет? Два брата – писателя, это так романтично. Наверное, в соавторстве творите. Дадите почитать? – Замолчи! – рявкает Владлен и притягивает Элину к себе за руку. От резкого крика она теряется, эмоции захлестывают с головой. Их тела соприкасаются, дыхания смешиваются. Лицо Владлена так близко, что она может разглядеть зеленые крапинки в его глазах. Паника взрывает мозг. – Не трогай меня! – верещит она и отпрыгивает. На секунду они замирают друг против друга. Взгляды скрещиваются. Оба напряжены до предела. У каждого своя причина. Элина тихо выдыхает, судорожно оглядывается. На концерте много людей, но в парке они одни. И только сейчас эта мысль доходит до нее. – Мне пора, – сухо бросает она и разворачивается в сторону дома. Он не пытается ее остановить. Ничего не говорит вслед. Элина словно слышит его мысли: она нащупала его слабое место. А он отыскал ее. Потому что любое прикосновение к возможному убийце Ливии похоже на удар электричеством. Она быстро доходит до коттеджа и почти влетает в номер: – Если так пойдет дальше, Элина, можешь собирать манатки и возвращаться в Великогорск! – рычит она на свое отражение в зеркале. Устало падает на кровать. Не будет контроля, не будет правды. Только что она упустила идеальную возможность разговорить Владлена и узнать, пишет ли Владимир. С другой стороны, это мало что ей даст. Он мог писать раньше. Мог начать сейчас. Эти косвенные улики ничем не помогут. Элина прикрывает глаза и вспоминает лживые слова, которые бросила в лицо мужчине. Как оказалось, в них больше правды, чем она думает. «Мне импонирует Владлен» Всю сознательную жизнь она училась ненавидеть блогера Цепеша, поэтому Владлена принять легче. Но разве это возможно? Подружиться с врагом… Элина усмехается. У нее нет выбора. *** Пять лет назад… Элина заглядывает на кухню и пытается сообразить с чего начать разговор. Ливия молчит уже час. Сидит на стуле, уставившись в потолок, в руках вертит замученный мобильный. Чай в кружке с изображением мопса давно остыл. Разве что льдом не покрылся. – Мама пришла! – громко шепчет Элина. Ливия от неожиданности подскакивает и натягивает на лицо вынужденную улыбку, которая почти сразу гаснет. – Не смешно, – она снова садится, точнее падает на стул и смотрит на экран смартфона. Чуть ли не со злостью кидает его на стол и делает несколько глубоких глотков чая. – Хотела тебя растормошить. Что случилось? Ты ходишь сама не своя, – Элина присаживается на соседний табурет и тащит конфету с тарелки. – Если ты поругалась с Бессоновым, то не переживай. Найдешь другого. Ливия кусает нижнюю губу, а взгляд пустой и потерянный. Да и вся она бледная, забитая, как человек впервые попавший в больницу. Элина машет у нее перед глазами: – Ау, Лив, ты вернешься на землю? Если от любви столько страданий, нафиг ее. Пойдем поедим мороженого? Лето же… Она тускло улыбается: – Ты сейчас говоришь, как ребенок. – Я и есть ребенок. Мне тринадцать лет. – Да, но ты родилась уже взрослой. – Это нюансы, – хмыкает Элина. Но Ливия не поддерживает ее улыбку. Рукой снова тянется к смартфону и бросает на экран отчаянный взгляд. – Знаешь, я всегда думала, почему папа дал нам такие редкие имена, – вдруг произносит она. – Ливия и Элина. Разве должны девушки с такими прекрасными именами жить в двушке с мамой-одиночкой, вечно пропадающей на работе? Отец – незадавшийся писатель, спился. Ты страдаешь от убогого общества, которое завидует твоему уму. А я… – Ливия запинается. – Мне казалось, что у нас все впереди, и мы будем счастливы. Что нас ждет великое будущее, – она улыбается, но в глазах стоят слезы. – Лив, ты меня пугаешь, – Элина напряженно смотрит на нее и не узнает. Где спокойная, добрая сестра, которая всегда думает в первую очередь о других, а потом уже о себе? – А потом я узнала, как переводятся наши имена, и поняла, что жестоко ошибалась, – она не слышит ее. По щекам текут горестные слезы, и она со всхлипом вытирает их рукавом голубой водолазки. – Твое имя означает «светлая», «сияющая». Ты, моя милая сестра, добьешься в жизни большего. Ты будешь сиять, как звезда. За нас двоих, – Ливия хватает Элину за руки и прижимает их к губам. – Ливи! – Элина почти кричит. – Что за чушь ты несешь? Что значит за нас двоих? – Потому что я совершила ошибку. Огромную ошибку, которую уже не исправишь. И потому что мое имя с римского означает «черная», – помертвевшим голосом шепчет Ливия. Резкий сигнал смс-сообщения пронзает сгустившуюся тишину, и сестра бросается к телефону. За мгновение ее лицо преображается, расцветает искренняя улыбка. – Прости, моя правдолюбка, я побегу. Если не успею к приходу мамы, придумай что-нибудь. Скажи, что я улетела в космос, – смеется она. Не проходит и минуты, как Элина остается на кухне одна с недопитым чаем. И даже атмосфера очищается. Исчезает невидимое напряжение. Но слова сестры прощальным звоном продолжают звучать в голове: за нас двоих… Позже ночью Элина не может сомкнуть глаз и осторожно перелезает через спящую Ливию и берет с полки ее смартфон. Пытается разблокировать, но телефон просит ввести пароль. Пароль. Ливия никогда ничего не скрывала. Раньше. Элина тихо вздыхает, но тяжесть на душе не уходит. И кажется, уже не уйдет. Она испуганно вздрагивает, ощущая вибрацию в ладони, и замечает высветившееся на экране сообщение: «Я люблю тебя». Алексей Вронский. Что ж, это в духе Ливии подписать Бессонова именем персонажа из любимой книги. Элина кладет телефон обратно и прячется под одеялом. Она бы многое отдала, чтобы узнать правду. И избавиться, наконец, от чувства неотвратимо надвигающейся беды. *** Дверь в номер с треском распахивается и на пороге появляется Регина. Она вся красная, волосы прилипли к вискам, а на губах блуждает пьяная улыбка. – Ты пишешь? – она хохочет и тут же икает. – Ой. Последний коктейль был лишним. – Не пишу, а читаю «как писать», – Элина закрывает ноутбук и потирает глаза. – Час ночи, я думала вы уже не придете. – Пфф… Детское время, – Регина плюхается на свою кровать. – Мы бы пришли раньше, но никак не могли увести Мишель. Она напилась в хлам, так что завтра мы ее вряд ли увидим. На девичник она тоже видимо не пойдет. – И что за повод? – Цепеш не протанцевал с ней и минуты. Что-то сказал и бросил одну. Представляешь какой позор? – Регина пытается шептать, но то и дело срывается на крик и испуганно зажимает рот ладонями. – Ух ты, – Элина встает и оправляет платье, – бедная Мишель. Не долго она летала в облаках, – она даже не старается придать голосу хоть немного сочувствия. «Я не похож на того, кто способен на такой поступок?» Похож. И самое интересное, ты даже не раскаиваешься в этом. – Ага, не то слово. Козел! Регина задумчиво смотрит на наряд Элины, затем зрачки расширяются, и она хлопает себя по коленям: – Ты что в этом будешь на девичнике? – А в чем надо? – В пижаме, конечно! Мы же гадать будем, – Регина резво подбегает к шкафу и начинает рыться в его закромах. – У меня нет пижамы. Я сплю в длинной футболке, но у меня есть красивый халат… – Не, не! – возмущается она и вытягивает из ящика две пижамы. Розовую кидает Элине, а голубую оставляет себе. – Будем сестрами-близняшками, – хихикает она. Элина растерянно разворачивает пижаму, на которой изображены слонята, и мысленно стонет: – То ли ты слишком пьяная. То ли просто издеваешься надо мной. – Оба варианта, – самодовольно хмыкает Регина. Элина замечает свое расплывчатое отражение в темном окне. Ночь будет долгой… *** Валя с Лизой основательно подготовились к девичнику. Их номер превратился в пристанище ведьм. Неизвестно где, но они отыскали гирлянды, которые теперь мерцают на стене бледно-голубым светлячками, соперничая с тусклым светом настенных бра. Кровати сдвинули вместе и накрыли плюшевым пледом. На тумбочках горят ароматические свечи, и приятный аромат ванили наполняет комнату. Лиза с цветастым платком на плечах сидит на кровати, по-турецки скрестив ноги, и лениво тасует карты. На узком лице с острыми скулами ни капли макияжа, темные глаза с тяжелыми веками делают ее похожей на грустного пса. Девушка перекидывает через плечо тонкую косу мышиного цвета и неожиданно произносит низким грудным голосом, которым обычно озвучивают рекламы на радио: – Добро пожаловать в наше убежище, юные ведьмы! Регина прыгает на кровать рядом с Ирой, которая переоделась в длинную белую сорочку с рюшами, и в предвкушении потирает руки: – Чур, я первая. – Так не пойдет, – из-под кровати доносится глухой голос, и грузная, широколицая девушка с короткой стрижкой вылезает наружу. В руках бутылка колы. – Будем тянуть жребий. А где Мишель? – она озадаченно чешет макушку, растрепав черные волосы. Элина на вскидку дает ей лет двадцать пять. Несмотря на полноту Валентина сложена пропорционально. Такие формы мужчины еще называют пышными и аппетитными. – Она уже спит и видит сладкий сон, – улыбается Ирина. – Как ее целует Цепеш? – Лиза хмыкает и кладет посреди кровати старую колоду карт. Кажется, тронь ее еще раз, и она рассыплется. – Ой, нет, этот сон мой, – Ира хохочет. – Если честно, я даже позавидовала Мишель, когда Владлен пригласил ее на танец. До того момента, как он ее бросил. Элина садится на край кровати. Сколько можно мусолить одно и тоже? Изумленные Лиза с Валей засыпают девочек вопросами, и Элина вновь слушает трагичную историю недолюбви Мишель и Цепеша. Смотрит на свою руку, к которой он прикасался. Интересно, а если бы она не сглупила и не повела себя, как истеричка, он бы ее поцеловал? Она встряхивает головой, прогоняя глупые мысли. Если «Алексеем Вронским» Ливии был Владлен, тогда она начинает понимать сестру. Не будь у Элины предубеждения, возможно, она действительно бы пополнила ряды Ирины и Мишель. – Все, девки, цыц! – Валя протягивает бархатный мешочек. – Лиза, тащи первая. Я написала имена всех, чье выпадет, тому и будем гадать. Лиза быстро достает двумя пальцами сложенный пополам клочок бумаги: – Регина! Та пищит так, словно уже победила в шоу: – Я же сказала, что буду первая. – Знаете, это не похоже на конкурс. Я думала, мы будем писать истории, а не гадать на картах, – Элина задумчиво заправляет волосы за ухо. – Цыц! Завтра начнем. А сейчас надо наполниться вдохновением, – и Валя делает глубокий вздох. – Чую, на первый этап все напишут рассказы про гадалок, – смеется Лиза. – Элина уже написала, – хвастается Регина, и четыре пары глаз уставились на Элину. – Вот это серьезный подход, – искренне восхищается Ирина. – Эх, а я уже счастлива, что попала на шоу и увидела Цепеша вживую. – Но ведь он не такой, как на видео. Цепеш и Владлен – разные люди, – по мечтательному выражению глаз Иры видно, что слова Элины не долетают до цели. – Нет. Это все он. Просто по какой-то причине в реальной жизни Владлен скрывает свою хорошую сторону. Слова Иры цепляют невидимые струны в душе Элины. – Давайте уже гадать, – стонет Регина. – Только, чур, не спрашивать, кто победит. Лучше на любовь. – Как скажешь, – Лиза протягивает ей колоду, – левой рукой на себя. Пока она ловко раскладывает карты в известном одной ей порядке, Валя разливает колу по пластиковым стаканчикам. Элина делает глоток газировки, пузырики приятно колют губы и язык. Лиза замирает, и все в нетерпении склоняются над раскладом: – Фу, у тебя так все хорошо, что даже скучно. – Эй, а подробнее? – В ближайшее время твоя жизнь наполнится нечто новым, но любви в ней не будет. Скорее всего, чуть позже. Возможно, через пару месяцев ты влюбишься, но не раньше, потому что тебе самой будет не до любви. – И это называется хорошо? – Регина разочаровано фыркает. – Опять приключения на пятую точку. – Лучше, чем получить разбитое сердце, – Лиза протягивает ей мешочек. – Тяни. Регина тщательно копается в записках, и когда уже все почти потеряли терпение, вытаскивает листик: – Элина! Видишь, как я постаралась, – она ей подмигивает. – Да уж… Элина вымучивает из себя улыбку. Гадания на картах, свечи, ночь, пять девушек – идеальная обстановка для фильма ужасов. Она сдвигает на себя колоду и равнодушно следит за тем, как пальцы Лизы перемешивают карты и раскладывают на кровати. – Это что за карта? – Элина вглядывается в большого черта с рогами и с двумя маленькими фигурками, прикованными к подножью его трона. Но Лиза молчит. Она внимательно смотрит на расклад, тонкие брови сходятся на переносице, и внезапная тишина бьет по ушам. – Знаете, что? – вдруг заявляет она и смахивает все карты в кучу. – Давайте, погадаем на что-нибудь другое. Валя, кажется, ты хотела узнать, когда похудеешь? Валентина от неожиданности замирает и прячет батончик сникерса обратно в карман: – Да не очень… – бормочет она. – Не поняла юмора, – Элина наклоняется к Лизе и хватает ее за руку, – что ты увидела? Ира с Региной энергично кивают головами, поддерживая ее вопрос. Любопытство разливается по воздуху, превращая Лизу в мишень. – Там полный бред получился, – неохотно признается она. – Я ведь чуть меньше года гадаю, могла и ошибиться. – Что. Ты. Увидела? – чеканит вопрос Элина. Зловещая карта не выходит из головы. Лиза вздыхает. На ее лице застывает гримаса поражения: нижняя губа чуть выпячена, глаза становятся еще печальнее. – Я же говорю, бред. Будто влюбишься в саму Смерть, или что-то в этом роде. Выпала карта Дьявола. И Правосудия. Перевернутая. Это значит, что ты запутаешься между чувствами и разумом, тебе придется сделать нелегкий выбор. А в итоге попадешь в ловушку. В зависимость, которая лишит тебя рассудка. – И все? – Элина вскидывает брови и даже улыбается. – Ну, я боялась, что ты расстроишься. – Да нет, я не особо верю в карточные гадания. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anastasiya-sergeevna-rumyanceva/vladelina/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Хьюмидор – шкатулка для хранения сигар, которая поддерживает уровень влажности.