АнтиБожественная комедия. Том третий

АнтиБожественная комедия. Том третий Гектор Шульц Внемлите люди сей нехилой легенде. Легенде о том, что Рай есть, Ад есть, Чистилище есть, да и множество миров, чего уж там греха таить, тоже есть. Миров, населенных древними богами, монстрами, героями и глупцами. Миров, живущих по своим законам, которым подчиняются все. Все, кроме Падших. Отринутых, Проклятых и Ждущих своего часа.Смогут ли они попрать Свет и погрузить все в Тьму или же Судьба приготовила очередной сюрприз?В книге шестая и седьмая части Книга содержит нецензурную брань. АнтиБожественная комедия Том третий Гектор Шульц Редактор Елена Акулова © Гектор Шульц, 2019 ISBN 978-5-0050-0824-4 (т. 3) ISBN 978-5-0050-0825-1 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero АнтиБожественная комедия. Часть шестая Пролог Черные тени мягко бежали по белой перине облаков, ярко освещенной лунным светом. Они не издавали ни звука, предпочитая просто молча бежать вперед, к виднеющимся вдалеке золотым Вратам. Мрачно поблескивали глубокой синевой черные крылья, зубы были крепко сжаты, а дыхание мерно вырывалось из узких ноздрей, на секунду замирая в прохладном воздухе диковинными спиралями пара. Тени спешили, спешили так, как никогда в своей жизни. Они знали, что даже одна упущенная минута может повлиять на исход того, что они замыслили. А замыслили они недоброе, злое, и способное посмеяться над божественными догматами. Но теней это не волновало. Куда важнее была их цель, ради которой они были готовы на все, на любую подлость, не считаясь с чужими жизнями и мнениями. То, чего они ждали так долго, вдруг замаячило на горизонте, а потом засверкало яркими красками, даря надежду на счастливый исход. – Стойте, – хрипло прошептала тень, бегущая впереди всех. Остальные послушно замерли, ничем не выдавая своего удивления. Тот, кто их вел, был самым могучим из четырех теней, и ослушаться его было равносильно предательству, к которому каждый теперь относился куда более благоразумно. – В чем дело? – тихо спросил предводителя один из шестерки. Он подошел ближе, почти касаясь диковинных крыльев первой тени своим плечом. – Кто-то рядом, – ответил тот, понюхав воздух и облизнув губы. – Здесь никого нет. Только мы, – удивился второй. – Или… думаешь, нас уже засекли? – Нет. Серафимы в блаженном неведении, – отрезал первый. – Кто-то другой, могучий и мне неизвестный. Я чувствую, как бурлит в нем Божественная искра. Так сильно, что сила эта обжигает мой желудок. – Мы бы все почувствовали изменения, – встряла в разговор еще одна тень. – Это Михаил? – Нет, – покачал головой предводитель теней. – Он бы тут же бросился на нас. Терпение не является его главной добродетелью. Это кто-то другой. Я чувствую его присутствие, но не могу прочесть мысли. Словно они защищены Божественной искрой. – В любом случае, нам не стоит здесь задерживаться, – сказал второй, прикасаясь тонкими пальцами к плечу предводителя. – Здесь мы на виду всего Рая. Скоро взойдет солнце, а нам еще бежать и бежать. – Мы долго бежали. Ты прав. Но скоро эта гонка закончится, – в голосе первого послышалась улыбка. – Загнанные звери сами превратятся в охотников. И будет мрак, кровь и боль. Месть… – Месть, – прошептали остальные, и в свете Луны зловеще сверкнули их острые белые зубы. – Месть питала нас. Не давала сгинуть. И не даст этого сделать сейчас… – он запнулся и с удивлением уставился на горизонт, откуда к нему приближались три яркие точки, разгорающиеся все сильнее и сильнее. Четверка испуганно попятилась, когда от предводителя повеяло жуткой волной злобы. Он хрипло рассмеялся и, развернувшись, бросился к вратам, не забыв дать команду другим теням. – Вперед. Они не успеют. Осталось немного, братья. Те, кто упал, возвысятся вновь. – Те, кто упал, возвысятся вновь, – послушно повторили тени и последовали за вожаком. Изредка они оглядывались назад и злобно ворчали, наблюдая за троицей, бегущей к ним в развевающихся светлых одеждах. Глава первая. У беды красные глаза Я проснулся и, приняв наиболее удобную позу, обессиленно прислонился головой к мягкому облачку, заменявшему мне подушку. Во рту словно орда котов нагадила, а тихий стук молоточков в висках превратился в буйный концерт андерграундных индустриальщиков, повествующих о тяжелых буднях работяг в цехах многочисленных заводов, порабощенных инопланетянами. Или, если говорить короче, я маялся с похмелья. Если кто-то скажет, что праведник не может маяться от похмелья, я собственноручно придушу эту гадину и насильно напою её адской самогонкой. – Бля, приснится же такая дичь. Больше ни капли, сука, в рот не возьму. – Проснулся, ебанько? – повернув голову, я кисло улыбнулся Астре, которая сидела рядом и с умным видом читала какую-то книгу, взятую в Райской библиотеке. – Привет, заинька. Надеюсь, я себя хорошо вел вчера вечером? – рыжая хохотнула и, отложив книгу, двинула меня, по привычке, в левое плечо кулаком. – Ты-то, блядь, будешь себя хорошо вести. Особенно после бесовского самогона. – Не щади меня, заинька. Руби, сука, правду-матку, – кивнул я, беря из рук подруги запотевшую бутылочку с холодной минералкой. – С чего бы начать? – таинственно хмыкнула Астра, поднимая глаза к бирюзовому небу над нашими головами. – Сначала ты завалился в бар Харона после успешно выполненной миссии по водворению очередного хтонического пиздеца во Мрак. Видать ты где-то уже набрался, ибо тут же завопил, чтобы к тебе относились, как к герою. – И никто меня не выкинул? Не насовал ебучек в подбородок? – Погоди. Я только начала. Ты с Элигосом был. Сам знаешь, как его бздят и грешники, и праведники, и бесы. – Знаю. Хоть в чем-то свезло. Значит, мы с ним нажрались? – Ага, – кивнула рыжая, весело смотря за тем, как я жадно пью воду. – Причем Герцог особо и не хотел, но ты был очень настойчив. А дальше началось веселье. Вместе вы выдули половину запасов Харона и подрались с парой грешников. Вернее, формально дрался ты, а Элигос тебя подзуживал. – Вот в этом он весь, рогатый смутьян, – буркнул я, прикладывая ледяную бутылку к голове. – Охуенчик… – Погоди. Это только начало. – И с кем я подрался? – С Басковым. – С кем? – поперхнувшись, переспросил я. – С Басковым. Николаем. Он недавно преставился, и его определили в Лимб, а там Харон его шустренько запряг в ярмо и заставил петь на корпоративах. Короче, вы сидели, попивали виски, а потом на сцену вышел он и стал свои арии напевать. А ты, ебанько, встал на стол и попросил для героя Рая и Ада исполнить «Золотую чашу». Певец послал тебя нахуй. – А я? – А ты, забравшись на сцену, отмудохал его метровым огурцом и провозгласил, что теперь он не «Золотой голос России», а «Золотое Тухлое Яйцо», которое ты сейчас разобьешь. – Бля, стыдно-то как. А дальше? – Тебя снял со сцены Герцог Элигос, а потом вы продолжили пить до появления Леарии, которая закатила благоверному скандал и посоветовала домой не являться, пока тот не протрезвеет. – А демоны могут надираться? – Еще как. Элигос был в ярости и даже сломал парочке грешников спины, а потом сказал, что виски пьет только ебаное быдло и заказал ящик бесовской самогонки. Тут-то и началось. – Ебатеньки, уже страшно, – только и мог произнести я. – Ага. Ты не помнишь Диогена? – Бля… – Ага, ага, – кивнула Астра, хрустя яблочком. – Деда вернули в Лимб, ибо в Аиде он всех заебал. А тут его главный друг сидит в жопу пьяный. Ну Диоген полез на тебя. – А я? – А ты вогнал ему ножку от табуретки в анус. – Гонишь! – Гоню, – хихикнула рыжая. – Но лицо у тебя было клевое. Ладно, вы с ним просто посрались, а потом ты его в чан с отходами бросил. Сказал, что это его новый дом, и ты даешь его ему в ипотеку по сниженной ставке. Элигос документально это засвидетельствовал, и вы продолжили пить. – А почему ты меня не остановила? Злая зая, – обиженно молвил я, потирая виски. – Я с Леарией ушла. Это нам потом Харон рассказал, когда начал подсчитывать убытки. – И много убытков? – Много, Збыня – хуй, как дыня. Три стола из мореного дуба разбиты в щепы. Это Элигос так развлекался в борьбе на руках с грешниками. Троим потом бесы руки пришивали на место, ибо регенерация почему-то дала сбой. Разбит ящик с ценнейшим ядом Медузы-Горгоны. Да, Степка. Это ты-таки добрался до «Золотого голоса» и хуйнул его за барную стойку. Сломаны ребра у десятка бесов, которые вас с Элигосом пытались утихомирить. Так, что-то еще забыла. А, точно. Ты подрался с Курицыным. – С кем я, блядь, только не дрался, – мрачно кивнул я, вспоминая по крупицам вчерашний вечер. – Это точно, – жизнерадостно засмеялась Астра. – А ты-то чего такая веселая? – Курицын тебя отпиздил. – Эка радость, – съязвил я. – Да ладно. Потом ты взял реванш. Короче, везли помощника Флегия обратно в двух пластиковых мешках. – Серьезно? Чисто по металу? – Ага. Это Элигос тебе решил «Вжик» кинуть. – Бля. Вот это дичь. Дичайшая и ебанутейшая дичь, заинька. Верховного-то не поругали? – А что ему сделается. Он же смотритель Лимба и что хочет, то и делает. Разве что Леария ему потом концерт устроит. А так нормально все. Ты еще орал, что завтра твой дружище Ахиллес возвращается в Рай и всему Аду пиздец будет, когда вы праздновать начнете. – Ебушки-воробушки, – охнул я. – Точно же. Ахиллес сегодня должен вернуться. – Не боись. У нас еще несколько райских часов есть. Петр сказал, что сам за ним сходит. – А Петр знает про мой… концерт вчерашний? – Еще как, – кивнула рыжая. – Я замолвила за тебя словечко, но сдается мне, что привратник сам с тобой поговорит. – Ладно, – поморщился я, поднимаясь на ноги. – Чего тянуть, пойду с повинной к боссу. Надеюсь, мне Чистилище за чудачества не грозит, а то вообще грустинка будет. – В этот раз ты до Врат не добрался, – улыбнулась Астра. – Ладно, дуй к Петру, а я еще почитаю. – А чего ты не в Раю? – рыжая в ответ показала мне бутылку дорогущего вина и многозначительно подмигнула. – А, вон как. Ладушки-оладушки. Не поминай лихом, заинька. Если что, твой лысенький был героем. – Нечего тут выебываться. Герой с дырой. В жопе. – Бе-бе, – отмахнулся я и, взъерошив спутанные волосы, двинулся в сторону врат, где обитал Петр. Ох, чую я, что в этот раз наказание будет серьезным. Ебушки-воробушки. Идя по мягкой перине облаков, я не спешил и просто наслаждался прогулкой. Ярко и ласково светило солнышко, где-то вдалеке пели невидимые птицы, а воздух так и сочился теплом и счастьем. Только вот меня это счастье почему-то миновало. Хотя, чего лукавить и кривляться. Мужчина должен отвечать за свои поступки. Даже если он обычный неформал, любящий весело проводить время. Дойдя до Врат, я остановился и покрутил головой в поисках привратника. Но облачко, где обычно сидел Петр, заполняя Летопись, пустовало. Вздохнув, я присел рядом и, достав из кармана мятую пачку сигарет, чиркнул зажигалкой и с удовольствием затянулся горьким дымом. Полегчало. Мысли пришли в относительную норму, но были и побочные эффекты, выраженные в слабой тошноте и головокружении, а раздавшийся мягкий, но все-таки суровый голос, заставил мое сердце бодро упасть в трусы. – Здравствуй, Збышек. – Привет, Петр, – через силу улыбнулся я, поднимаясь, чтобы поприветствовать привратника. Тот стоял всего в паре метров от меня и кротко улыбался. Хмыкнув, я покачал головой. – Не буравь меня злым взглядом. Знаю, я накосячил и готов понести заслуженную кару. – Успеется, – ответил Петр, занимая место на облаке. – У нас есть и другие дела. – Опять архив? – Нет, с ним мы закончили. Временно. Сегодня возвращается Ахиллес. – Да, я в курсе. Отчасти вчерашнее происшествие с этим связанно, – хмыкнул я, ковыряя облака носком. – Степан. Я в курсе, что ты любитель алкоголя, водишь дружбу с демонами, постоянно распускаешь руки, а твоя речь полна неприятной брани, – вздохнув, сказал привратник, устремив на меня взгляд мудрых синих глаз. – Но ты – обычная душа, которая получила прощение. Душа со своими сложностями, волнениями и желаниями. – Это точно, – слабо улыбнулся я, подходя ближе. – Я знаю, что порой веду себя, как полный говнюк, но все мое естество отчаянно скучает по старой жизни. Понимаешь? – Более чем, – кивнул Петр. – Поэтому я на многое закрываю глаза. Прощать надо уметь, Збышек. – Даже за вчерашнее? – Даже за вчерашнее, – через минуту ответил он. – В любом случае, наказание, каким бы оно ни было, не изменит тебя. – Я буду стараться. Отвечаю, – не слишком уж уверенно буркнул я. Петр мило улыбнулся и махнул рукой. – Я знаю, Збышек. Ты перенервничал и ждешь друга с Земли. Плюс не каждой душе приходится сражаться с хтоническими божествами, но Пента выбрала тебя. – Вот, вот. А заинька говорит, что я просто быдлан, любящий покуролесить и надавать по морде парочке зажравшихся грешников. Ох, бля. Вещаешь ты словно доктор, Петр, – вздохнул я, закуривая сигарету. – А когда там Ахиллес возвращается? – С минуты на минуту. Я уже послал за ним проводника, – ответил привратник и удовлетворенно выдохнул, когда облака внезапно разошлись, пропуская худенькую девочку в белой сутане и знакомого мне здоровяка, облаченного в не менее белый костюм. Ахиллес, без тени смущения или удивления, осмотрелся, а затем, подойдя к Петру, крепко пожал протянутую руку. Меня он или не видел, или предпочитал не замечать. Я уж было начал покусывать губу и придумывать ехидные комментарии, но грек повернулся в мою сторону и, радостно улыбнувшись, бросился ко мне и спустя пару секунд сжал одного несчастного хранителя Божественной искры в своих медвежьих объятьях. Астра, которая возникла из ниоткуда, словно чертик из табакерки, ехидно усмехнулась, наблюдая за тем, как звезда Голливуда и бывший вышибатель мозгов на арене Флегия пытается выдавить меня как тюбик дешевой зубной пасты. Но когда Ахиллес произнес первое слово, наши с Астрой рты сами по себе упали до колен. Куда только девалась демоническая машина для убийств. – Здравствуйте, Степан и Олеся, – мило улыбнувшись, произнес грек и даже чопорно поклонился удивленной рыжей. – Рад вас видеть. – Нихуя себе, – только и мог ответить я. – А как же «бля, уебу» и «у, сука»? – Ахиллес теперь праведник, – вставил Петр, листая Летопись. – Прошлый раз частица его души осталась на Земле, когда он лежал в коме. Теперь его душа целиком и полностью находится на Пороге. – Охуеть. Дайте две, – буркнула Астра. – Ахиллесушка, ты как? – Отлично, друзья. Чувствую я в себе благодать, – ответил грек, осматривая окружающий его пейзаж, сплошь состоящий из пушистых облаков. – Ну, блядь, – покачал я головой. – Сейчас еще у него из кармана маленький свидетель Иеговы выскочит с журналом «Сторожевая башня». Дружище, что они с тобой сделали? Где наш славный убийца? – Его нет, Степан, – хмыкнул Ахиллес, почесывая гладко выбритый подбородок. – Я жил по правилам, исключая всякое насилие. – Погоди, – нахмурилась рыжая. – Получается, что ты помнил о времени, проведенном в Аду? – Да. Это был подарок, и я им воспользовался целиком и полностью. – Знать бы, кто ему этот подарок вручил, и насовать дарителю в ебучку, – ответил я, а затем подпрыгнул, когда позади раздался знакомый вкрадчивый голос. – Ну конечно. Кто ж еще любит друзьям-то подсирать, как блудливый кошак. – Твое сравнение с гадящей кошкой не очень приятно, Збышек, – повернувшись, я гаденько улыбнулся Герцогу Элигосу, стоящему в огненном круге, откуда обычно приходили на Небеса демоны за грешными душами. – Никакого уважения к верховным иерархам Ада и Рая. – Где уж нам, долбоебушкам, – деликатно хохотнул я, прикрыв рот рукой и заставив улыбнуться Астру. Рыжая покачала головой и подошла к Элигосу ближе. – А чего же вы нам тогда мозги не прополоскали? Сейчас бы тоже сидели на облачке и дудели в золотые свирели, – язвительно бросила она, уперев руки в боки. – Может мне Леарии сказать, как ты вмешиваешься в жизни смертных, а? – Вот поэтому и не стал ничего делать, – тактично ответил Элигос. – Если Рай лишится двух язвительных праведников, то станет совсем уж пресно. – Да ты, дружище, натуральный эгоист, – хохотнул я, затушив окурок об ботинок и убирая его в карман, ибо Петр крайне щепетильно относился к чистоте своего рабочего места. – И это тоже. С другой стороны, Ахиллес достаточно настрадался в прошлой жизни. – Воистину, демон, – поклонился герой, заставив нас рассмеяться. – Не, ну ты только посмотри. Стоит весь такой чистенький и гладенький, – буркнул я, повернувшись к другу, который стоял рядом с привратником. – Петр, а ты уверен, что у него грехов нет? Может, хоть Чистилище, а? – Нет, Збышек. Его душа чиста. – Даже шишечку не давил ни разу? На Памелу Андерсон не передергивал? Коксом торт не заедал на голливудских вечеринках? Страпоном жену не разил? – Угомонись, лысый, – вставила Астра, легонько ткнув меня под ребра острым локтем. – Радоваться надо. – Я может, хотел отметить возвращение друга, а он тут вообще сам на себя не похож, – обиженно протянул я, заставив Элигоса коротко и язвительно усмехнуться. – Чего? – Вчерашнее приключение тебя ничему не научило, Збышек? – Подумаешь, дал пиздюлей Баскову и одарил новым домом Диогена, – не сдавался я. – Бля, у нас же была нехилая компания. Чисто по металу. А теперь? Ахиллес вон чуть ли не оды поет, ты, оказывается, земным страстям подвержен, а локоть рыжей стал еще острее. – Смирись, Збышек. Ахиллес теперь праведник и место его в Раю, – улыбнулся Петр, наблюдая за моими метаниями. – Нихуя я не смирюсь, дяденьки. Вы, бля, еще не знаете, на что Збышек способен. – Знаем, Хранитель Пента. Уйми свое высокомерие, – в голосе привратника послышался металл. – Он просто расстроился, Петр, – мягко заметил Элигос, обращая на себя внимание. – Верно, Герцог, – кивнул тот. – Вы прибыли по делу? – Да. – Слушаю. – Желательно наедине, Петр, – тихо ответил демон, сверкнув красными глазами. Привратник кивнул и, подойдя ближе, понизил голос до шепота, чтобы никто и ничего не услышал. – Неужели? – изумился он после того, как Элигос закончил свою короткую речь. Мы с Астрой могли лишь просто наблюдать за ними, гадая, что же послужило причиной визита верховного иерарха Ада на Небеса. – Так и есть, – мрачно подтвердил Элигос, посмотрев почему-то на меня. – Ну, бля. Я даже не сомневалась, что ты, лысенький, в этом замешан, – фыркнула Астра и попехнулась, когда ей на плечи легли мощные ладони Ахиллеса. – Чувствую я в тебе злость, Олеся, – пророкотал грек. – Отринь её и обратись к свету. – И перестань есть мясо, – язвительно буркнул я. – Все беды от мяса. Особенно если мясом писечку разить. – Иди на хуй, Збышек, – взвилась рыжая. – Вечно я переживаю за ебанько, который что-нибудь да отчебучит. – Опровергаю, – мудро ответил я, подняв к небу указательный палец. – Я тут вообще не при делах и нихуя не понимаю, что происходит. Элигос что-то мрачно вещает, Петр мрачно слушает, ты мрачно пытаешься меня убить взглядом, а Ахиллес мрачно держит тебя за плечи, чтобы этого не допустить. – Точно? – переспросила она, сбросив руки Ахиллеса с плеч. – Конечно. Ну, бухнули мы вчера, но я никуда не записывался и ничего не собирался красть, – пожал я плечами. – Может, не во мне дело, а в тебе, к примеру? – Ох, бля. Ходишь ты по охуенно тонкому льду, лысый, – злобно прищурилась Астра, но потом выдохнула. – Ладно. Надеюсь, Герцог нам расскажет потом. – Хуюшки, – покачал я головой, заметив, что Петр возвращается, а огненный круг пуст. – Уже слинял, Супермен диавольский. – Нет, Збышек. Ты ничего не сделал, – предупредительно произнес Петр, когда подошел ближе и заметил мои взволнованные глаза. – А я, бля, говорил, – хмыкнул я. – Но нет. Всякие рыжие дьяволицы вечно меня во всех бедах винят. – Сказал тот, кто вчера выдул бутылку сколопендровой водки из горла, – буркнула Астра. – А я-то думаю, чего так во рту смердит, – улыбнулся я и повернулся к Петру. – Что случилось, босс? На тебе лица нет, будто Элигос тебе несмешной анекдот из жизни ангелов рассказал. – Если бы, Збышек, – Петр шутку не оценил и, усевшись на облачко, углубился в Летопись. – Странные дела творятся на Земле. – О чем ты? – Вода превращается в кровь. Земля сохнет. Мироточат лики, – забормотал привратник, водя пальцем по желтым страницам великой книги. – Признаки налицо. Элигос был прав. – Апокалипсис? Вроде был уже. Когда Стефан начал уебка из себя корчить. – Нет, не Апокалипсис. Апокалипсис написан давно и его время еще не пришло, а то, что происходит, спонтанно, – Петр разговаривал, будто сам с собой, стараясь не отвлекаться на мелких насекомых, типа меня. – Да ебаный рот, – взвился я, заставив Ахиллеса вздрогнуть от ругани. – Что, бля, происходит? О чем ты? – Они собираются, – поджал губы Петр, уставившись вдаль. – Кто «они»? – нахмурилась Астра, которая очень не любила странные загадки. – Падшие, – ответил привратник, многозначительно стуча пальцем по странице Летописи, где темнела гравюра, изображающая красивого ангела, летящего с небес в сопровождении молний. – Падшие собираются… – Не понос, так золотуха, – буркнул я, закуривая сигарету и протягивая пачку Астре. Рыжая молча кивнула, предпочитая дождаться момента, когда Петр решится заговорить по делу. – И что это за Падшие? Глава вторая. Пророчество Леарии Покуда Петр молчал, мы старались не отвлекать его от мыслей, ибо привратник этого очень не любил. Он изредка тихо шевелил губами и перечитывал Летопись, где на гравюре был изображен один из ангелов. Пользуясь моментом, я внимательно рассмотрел рисунок. Да, это был ангел, но лицо его буквально пылало странной ненавистью и злобой, искажая красивые черты и делая их малопривлекательными. Чем-то он был похож на Герцога Элигоса, но у рисованного ангела не было рогов и дьявольской брони верховного иерарха. Была лишь злоба. В каждом штрихе, в каждой линии и тени. Я вздрогнул, когда рука Петра легла на мое плечо, вырывая из плена странного рисунка. – Не стоит рассматривать его слишком пристально, Збышек, – тихо сказал Петр, ласково улыбаясь. Я сглотнул тяжелый комочек и, с удивлением, утер пот, который выступил холодной влагой на лбу. – Не все в Летописи достойно внимания праведников. Кое-что предназначено лишь для меня и других ангелов. – Ты про этот рисунок? – хмыкнул я, тщетно силясь отвести взгляд от гравюры. – Он… будто притягивает внимание. – Так и есть, – грустно ответил привратник, закрывая книгу. Странные мысли тут же пропали, как и интерес к гравюре. – Падшие любят играть с чистыми и непорочными душами. – Кто такие Падшие? – спросила Астра. – Падшие ангелы? – Да. Когда-то давно они отринули Божественную суть. Возгордились и в гордыне своей пожелали уподобиться Ему, – ответил за Петра Ахиллес. – Ну, блядь. Я был прав. Нашего друга захомутали клятые сектанты. Что дальше? Начнет псалмы распевать и говорить о том, что нельзя дрочить ночью в подушку, ибо это от лукавого? – нахмурился я. – Тебе следует брать пример с Ахиллеса, – улыбнулся Петр. – Душа чистая куда прекраснее души просто белой. – Философия, мать её ёб, – кивнул я. – Вени, види, вичи. Пришел, увидел, подрочил и так далее. Мы отвлеклись. Чем тебя так напугали Падшие? Они же должны быть в Аду, разве нет? – Почти, Збышек, – я в который раз вздрогнул, когда голос Элигоса раздался аккурат позади меня. – Отвечаю, я когда-нибудь предателя подпущу, дружище. Заканчивай со своими внезапными появлениями. Усраться же можно, а Астре потом трусята стирать. – Ты не носишь трусы, ебанько, – мрачно вставила рыжая. – И ты сам их стираешь. – Уж и повыебываться нельзя. – Не время, друг мой, – мягко ответил демон, подходя к нам. Огненный круг перемещался вместе с ним, что исключало шанс того, что Герцог Элигос зажарится, если ступит на небесные облака. Рядом с ним стояла и Леария, которая слабо кивнула Астре и мне, а затем робко улыбнулась. – Я думал, что опять виной всему очередной хтонический пиздец, – пробурчал я, все еще силясь прийти в себя от неожиданного появления Элигоса. – Ктулху выебал Дагона и на свет родился маленький Хывтынынгва, которому суждено поработить миры к ебеням и в довершение скушать печеньку. – Нет, Збышек, – покачал головой Элигос. – Ты сам знаешь, что когда хтонические монстры появляются в подвластных мирах… – Божественная искра начинает неистово жечь душу, – поморщился я, припоминая не слишком уж приятные воспоминания. – Словно пердак мистером Пропером намазали. – Фу, лысый, – скривилась Астра. – Хули «фу», заинька? Мистер Пропер веселей, в жопе чисто в два раза быстрей, – хохотнул я. – Сидите, бля, кислые все тут. Смеяться тоже надо. Ладно, что там с Падшими этими? Чем нам это грозит? – Падшие, – начал Петр, помассировав переносицу. – Они же Падшие ангелы… – Типа группировка байкеров? Или реально Падшие ангелы? Которые упали с Небес за то, что отринули Боженьку. – Второе, Збышек, – кивнул привратник. – Дело в том, что не все Падшие примкнули к Люциферу. – Я догадывался. К Владыке Зла примкнули ровно семьдесят два Падших, так? – Так, – подтвердил Элигос, поддерживая под руку бледную Леарию. – Они известны вам, как демоны Гоетии. – Получается, что легенда о царе Соломоне это правда? – удивился я. – Какая легенда? – спросила Астра, нахмурив тонкие брови. – По которой Соломон заключил всех демонов вместе с их легионами в большой медный кувшин, а потом бросил кувшин в Вавилонское озеро, – пояснил я. – Ну и долбоебы, нашедшие этот кувшин, не придумали ничего лучше, как разбить его. Думали там золото и камушки. А там, бля, чистый сатанизм в лице семидесяти двух иерархов Ада. Пиздец, короче, пришел этим идиотам. – Отчасти правда, друг мой, – рассмеялся Элигос. – Ты не перестаешь меня удивлять своими знаниями. – Ну а хули, – скромно ответил я, потупив от смущения очи. – И какова правда, Герцог Элигос? – спросил Ахиллес, предпочитающий молчать и слушать. – Часть демонов действительно заключили в кувшин, а потом придумали легенду с озером. На деле все куда прозаичнее. Один из слуг, решивший, что Соломон прячет в кувшине богатства, открыл его, а печать выбросил. Та ночь до сих пор вызывает страх у переживших её. – Ну а Падшие тут каким боком? – Как я и говорил, не все Падшие ангелы примкнули к Владыке Зла, – продолжил Элигос. – Отдельная группа посчитала, что их обманули и лишили места в Раю. Но мы-то знаем, что у каждого был выбор. Они сделали свой выбор. – Застряв между мирами? Как в «Догме»? – спросил я, закуривая от волнения сигаретку. – Бля, ну и дичь, скажу я вам. – Относительно уместное сравнение, – согласился демон. – Падшие населили Землю… – Ты чего-то недоговариваешь. – И другие миры. – Как так? – У них был выбор. Кто-то остался в определенном временном отрезке, а кто-то решил искать удачу в других мирах. – Типа Аменти, Аида и Диюя? – Нет. Это Ад, Збышек. Как его не назови. – Блядь. – Чего, лысенький? – встревоженно спросила Астра, наблюдая за тем, как я хожу по кругу возле Элигоса. – Помнишь, я тебе про братишку своего рассказывал? Что он попал в сказочный мир и теперь там с местным Гендальфом блюдит за флорой и фауной? – Ага. – Вот эти Падшие населили похожие миры. А их – великое, сука, множество. – Не след тебе осквернять бранью уста свои, – мягко заметил Ахиллес, но я махнул рукой. – Не след корчить из себя праведника, дружище, выковыривая глаза грешникам на Арене и поебывая их своих копьем. Ладно, отвлекся. И сколько их, Падших? Герцог Элигос? – Много, Збышек. – И к чему тогда вся эта театральность? Петр глаза закатывает, ты с постной миной туда-сюда летаешь? Ну сидят они на Земле или в других мирах, и пусть сидят. Хуй с ними. – Леария произнесла пророчество, – Элигос юмор не оценил и с тревогой взглянул на молчащую демонессу, которая, чуть скривившись, кивнула в подтверждение его слов. – Эка невидаль, – буркнул я, но получив подзатыльник от Астры, картинно оскорбился. – За что?! – За то, что ты ебанько! – ответила рыжая, подходя к подруге. – Не видишь, ей вообще хуево. – Это не связано с Падшими… – туманно пробубнил Элигос. – Это… хм. Ладно. Леария произнесла пророчество. Это все, что вам следует знать. – Герцог Элигос, – вставил Петр, поднимаясь с облачка. – Я думаю, что им тоже следует это знать, пока они не начали сами искать ответы. Ничего хорошего из этих поисков не выйдет. – Вот, вот. Давай рассказывай, багровоглазый наш, – фыркнул я, скрестив руки на груди. – Одно из моих имен, – начала Леария, сжимая острыми коготками руку Элигоса, – «Глас Темных». Я обладаю даром пророчества, которое проявляет себя только в исключительных случаях. – Не удивительно, что Элигос тебя выбрал, – хмыкнул я. – Он телепат, ты телепат, дети ваши тоже телепатами будут. Только не курите во время беременности, а то родите какую-нибудь хуйню, типа Куато из «Вспомнить все». Я крестным папкой ни за что не стану в таком случае. – Как ты… – широко раскрыла глаза демонесса, но Элигос, тактично кашлянувший, перебил её. – Ах, да. Пророчество. Оно открылось мне вчера. – А сказать об этом ты решила только сегодня? – Конечно, – глаза демонессы жестко вспыхнули. – Ибо один глупый праведник упоил моего благоверного до поросячьего визга. – Леария… – еще раз кашлянул Элигос, но вошедшую в раж демонессу это не остановило. – Да, Збышек. Демоны тоже могут напиваться. – А я знаю, – кивнул я. – Довелось видеть одну из оргий Клеопатры, где Марбас выебал Джастина Бибера. Эх, видела бы ты, как уродцу морду повело. А виноват обычный коньяк Рамзи помноженный на похотливость одного диавольского иерарха. – Збышек, – прошипела Астра. – Ладно, ладно. Вернемся к нашим пророчествам, – миролюбиво ответил я, поднимая вверх руки. – Что тебе там открылось? К моему удивлению, глаза Леарии, черные и жгучие, затянуло белой, почти молочной пленкой, а из-за стиснутых зубов донесся тихий рык, от которого вставали дыбом волосы, и сердце принималось биться, как припадочное. Демонесса, вцепившись в руку своего избранника, медленно обвела всех присутствующих безумным взглядом, задержавшись на мне, Астре и Ахиллесе, который словно дар речи потерял и то и дело принимался осенять себя крестным знаменем. Рык стал сильнее, он вибрировал в груди каждого из нас, вызывая мурашки и самый настоящий страх. Лишь спокойный вид Элигоса и Петра мог вселить в нас слабые ростки уверенности. – Аngelos veniet… – хрипло прорычала Леария, склонив голову. – Assumam in locum suum… Damnant accipiet veniam. Accipiendo mortem… Manu accipit remissionem. – Ебать, – только и мог ответить я, сжав голову руками. – Что это значит? – растеряно спросил Астра, бережно меня обняв. – Ты только в обморок не падай. – Если я правильно понял, то следующее: «Падшие займут свое место и получат прощение, когда примут смерть от руки прощенного». Герцог, поправь меня, если я не то пизданул. – Все так, Збышек, – мрачно ответил Элигос, подхватывая обессиленную Леарию, глаза которой вновь вернули привычный черный цвет. – Получается, что от нашей руки? – спросила рыжая, поворачиваясь к Петру. – Но мы же в Раю и никого убивать не собираемся. Тем более после такого представления. Даже новый Ахиллес скорее прочтет им пару строчек из Писания, чем вырвет кадык и сожрет его без соли. – Вы не единственные прощенные, Олеся, – ответил Петр, покусывая губу и сосредоточенно размышляя. – Большинство прощеных душ до сих пор на Земле. Даже после того, как их путь завершился. – Серьезно? – Да. Они живут в отшельничестве или же просто заперты в определенных временных отрезках, как и говорил Герцог Элигос. – Но, чтобы такой прощенный кого-нибудь убил, нужно нехило так постараться, да? – спросил я, подходя к привратнику. – Падшие ангелы – это ангелы, Збышек, – грустно ответил он. – Они куда сильнее обычных праведников, ведущих спокойное и благочестивое существование. – Допустим, – парировал я. – Но они же не знают пророчества? Или… – Да. Знают. Стоит кому-то из Высших произнести пророчество, большая часть остальных, в ком еще тлеют остатки Божественных частиц, сразу же узнают об этом. – Блядь. Старая и пенициллиновая шлюха, – вздохнул я, присаживаясь на облачко. – И что будет, если они получат прощение? – Нарушение догм, – ответил Элигос. – Как в нежно любимом тобой фильме. Только не нужна никакая арка и отпущение грехов. Достаточно подтолкнуть прощенного на убийство. Падшие обязаны ждать Страшного суда, где решится их судьба. Сам понимаешь, что ожидание куда страшнее самого процесса. Они ждут уже миллионы лет, Збышек. И если появляется хоть малейшая возможность вернуться, они ей воспользуются. А дальше… никто не знает, что будет дальше. Может, война, а может и Хаос. – Дерьмово, дружище. А есть способ их остановить? Ну там, лопатой по ебалу дать или в кандалы заковать и отправить куда-нибудь в ебеня? – Только одна вещь может их остановить, – задумчиво ответил Петр, переглянувшись с демонами. – Печать Соломона, – слабо кивнула Леария, постепенно приходя в сознание. – Падшие обязаны считаться с ней. Те, кто принял длань Владыки Зла и те, кто отринул обе длани. – Это получается, что их в кувшин надо заточить? Как Хоттабыча, бля? – присвистнул я, поправляя сползшую резинку для волос. – Да. В медный кувшин, который до сих пор находится на развалинах Вавилона, – мрачно буркнул Элигос. – У меня не самые приятные воспоминания о пребывании в нем. – А хули делать, дружище? Я вот как-то тоже жил в общаге, где помимо меня обитали странные и неприятные личности. Чего только один дедок стоил, который любил утром выключатели какашками своими мазать. Знаешь, что с ним остальные жильцы сделали? – Предпочитаю не знать, Збышек. Но сравнение твое я понял. Благодарю, – степенно поклонился демон, даже в этой ситуации предпочитающий держать марку. – Когда начинаем? – весело спросил я, подскакивая с облачка, но ледяной взгляд Астры тут же погасил все искорки радости. – Тебе, блядь, лишь бы в говно вляпываться, лысый. Это дело ангелов и демонов. Нам тут места нет. Ты, бля, пророчество не слышал, ебанько? Искатель приключений! – Вообще-то, вы тоже нужны, – протянул Элигос, заставив рыжую поперхнуться собственными словами. Она перевела взгляд полный недоумения на Петра, но привратник лишь слабо кивнул, соглашаясь с демоном. – Дело в том, что прикоснуться к печати Соломона может лишь праведник. – Весело. – Не очень, – съязвил демон. – Как это ни прискорбно, но я вынужден просить помощи Небес. – И Небеса помогут, – ответил Петр, взмахом руки приказывая мне не встревать. – Серафимы и два посланника из числа Властей, дабы укротить темное желание… – Прости, Петр, но миссия должна пройти в относительной тишине. Если серафимы и Власти отправятся вместе с верховным иерархом, это приведет к тому, что Падшие спрячутся и будут ждать благоприятный момент. А вот обычные праведники, пусть и из числа посланцев, не привлекут к себе много лишнего внимания. – Я вас понял, Герцог Элигос, – вздохнул Петр, кивнув в нашу сторону. – Однако, решение за ними. – Лысый не угомонится, пока все Падшие не будут заключены в сосуд, – ехидно ответила Астра, косо смотря на меня. – Любит он искать себе приключения на жопу. – Мы же Небесам подчиняемся, заинька. А тут друзьям помощь нужна. Неужели ты такая бессердечная? – хихикнул я, подначивая подругу. Та тяжело вздохнула в ответ. – Ладно. Мы в деле. Как обычно, дело опасное? – Очень. Падшие очень сильны, – мрачно ответил Элигос. Он вообще любитель отвечать мрачно. Демон все-таки. А демоны, сука, мрачные. – Ты говорил, что они разбросаны по временным отрезкам, – вспомнил я. – Это значит, нам опять прыгать в прошлое? – Почти. Прошлое, будущее, параллельное, искаженное. Множество миров, но нас интересуют лишь те, кто слышал пророчество. Остальные не опасны, пока им другие об этом не расскажут. – Удобно. И от чего зависит возможность услышать пророчество? – От ангельской иерархии. Каждый из них когда-то был небесным жителем, – ответил демон. – Был ангелом, серафимом, началом или властью. – И силы их прямо пропорциональны иерархии, – закончил Ахиллес, на которого тут же воззрились все. – Петр, я могу проследовать со Степаном и Олесей? – Это твой выбор, Ахиллес. Если ты считаешь нужным, то да. – Считаю, Петр, – улыбнулся странный грек. – Порой даже язвительным и грубым праведникам нужен свет, на который они равняться будут. – Это ты, блядь, свет, на который равняться надо? – хохотнул я, уворачиваясь от карающей ладони Астры. – А кто на Играх одному грешнику вбил в зоб гусиную ножку? – Тогда я был подвержен гневу, друг мой, – ответил Ахиллес. – Сейчас перед вами совершенно другой человек. – А старого Ахиллеса, который крушил всех и нещадно пиздил, вернуть нельзя? – Нет, – нахмурился гигант. – Это бесславная страница моего прошлого, о котором я хочу поскорее забыть. – Ну пиздец, – констатировала Астра, забыв о том, что ей надлежит меня больно меня ударить. – Будто ему мозги промыли. – Да и похуй. Вместе веселее, – улыбнулся я, хлопая грека по плечу. – Авось еще вернется наша древнегреческая ебанашечка. Леария тоже с нами? Что-то она бледно выглядит. – Отравилась, – поморщилась демонесса. – И да. Я с вами. С тебя станется опять наворотить ужаса, разгребать который придется всем остальным. – Злая ты. – Ага. Я же демонесса, – хмыкнула та, не обращая внимания на мои покрасневшие уши. – Итак, нас пятеро. Два демона и три праведника. – Верно, – кивнул Элигос. – Я… – Исчезну при первом же удобном случае, – ехидно перебил его я. Астра, стоящая рядом, отрывисто хохотнула. – Не, правда. Ты постоянно куда-то пропадал, а мы тебя вытаскивали. То Стефан тебя похитил и сделал из тебя копченого гомункула Николая. То Армилий в плен взял. – На сей раз постарайся меня не потерять, – так же ехидно ответил Элигос. – В предстоящем путешествии без меня не обойтись. – Почему? – удивились мы с Астрой. – Потому что он сам Падший, – ответила за избранника Леария, сжав бицепс иерарха. – И он знает, как будут думать другие Падшие. Глава третья. Миллионы лет назад – Знаешь, дружище, когда ты сказал, что мы отправимся в прошлое, я даже представить не мог, что так далеко, – буркнул я, кутаясь в легкую мантию, выданную нам Петром. Даже небесные одежды слабо спасали от холода, царившего на пустынных и каменистых землях, куда мы попали благодаря милости Герцога Элигоса. Это был холодный, колючий мир, где правил бал лишь серый камень, тонны твердого, как сталь, льда и огромные пласты снега, закрывающие землю. Чем-то он был похож на владения Хель, куда нам с Астрой и Ахиллесом доводилось выбираться, но в скандинавском Аду не было гигантских меховых слонов, степенно идущих вперед по бескрайним белым полям, не было саблезубых кошек, размером с крупного тигра, и не было странных обезьян, которые мрачно косились на пришельцев из многочисленных каменных пещер, покрывающих высокие горы. Это была наша родная Земля времен позднего палеолита, а обезьяны, которые сидели в пещерах и таращились на нас, были предками современного человека. Если учебники по истории, конечно же, не брешут. Элигос, не обращая внимания на холод и странных зверей, твердой походкой направился к одной скальной гряде, усеянной дырами жилых пещер. В них горел огонь, а в воздухе изредка разносился аромат жареного мяса. Леария, закутавшись в шикарное манто из черного и гладкого меха, молча шла следом, предоставив нас самим себе. – Бля, прикинь, заинька, мы в прошлом, – в который раз восхитился я, ткнув озябшую подругу локтем в бок. – Ты это уже пятьдесят раз сказал, – сварливо ответила та, не радуясь красотам Земли, еще не обесчещенной нефтяными вышками и человеком разумным, бесхозно распоряжающимся богатыми дарами. – Как по мне, так унылый мир, где только ебаться и можно. – Совокупляться, Олеся, – подал голос Ахиллес, кутаясь в такую же мантию, как и у нас. – Нет, Ахиллесушка. Именно что «ебаться». Совокуплением этот процесс назвать сложно, особенно когда следующий час может стать для тебя последним, а в затылок уже дышит какой-нибудь соплезубый тигр. Сам посмотри, – хмыкнула Астра, указав рукой на одну из пещер, где два жителя, мужчина и женщина, страстно любили друг друга, не смущаясь чужих глаз. Ахиллес, проследив за направлением ее пальца, сильно покраснел и, уткнувшись себе под ноги, принялся что-то бормотать. – Да уж. С Ахиллесом какая-то дичь, – буркнул я, с тревогой рассматривая друга. – Слова непривычные говорит, весь такой сияющий, как залупа порноактера. – Просто он изменился, – ответила рыжая. – А ты, вместо того чтобы до него доебываться, за Элигосом следи. – Ага. Наш Леголас видать забыл, что мы не можем скакать по снегу, как он, – ответил я, метнув в сторону демонов злой взгляд. – «Я все слышу», – в голове тут же раздался голос Элигоса, как обычно, так и сочащийся язвительным ядом. – Ну, бля. Теперь точно, ни бзднуть, ни пернуть. Куда мы кстати идем, навигатор ты наш, сверхъестественный? – К пещере шамана, – коротко ответил Элигос, позволяя нам нагнать его. – Поторопитесь, скоро на землю опустится ночь и станет еще холоднее. – Куда уж, блядь, холоднее. – Не язви, Збышек. – Ладно. А шаман это тот, кого мы ищем? – Да. А теперь умолкни. Разговаривать буду я. Главное не спугнуть его раньше времени и узнать, скольким Падшим известно пророчество. – Получается, что мы его трогать не будем? – Нет. Он чтит нейтралитет и специально отправился сюда, дабы не испытывать соблазн, – шмыгнув носом, я кивнул, принимая сказанное, как приказ, что не преминул заметить Элигос. – Вот и славно. Предупреждая твой вопрос, отвечу: за кувшином мы отправимся после беседы с Таалришем. – Это его имя? – Да. А теперь – умолкни. – Так точно, дяденька. Буду пускать партизан, если мне захочется в туалет, – съязвил я, в надежде повеселить друга, но взор Элигоса, мерцающий красным, отбивал всю охоту шутить. Демон упрямо шел к пещере, где находилась цель нашего визита – таинственный Падший по имени Таалриш. Подойдя к входу, Элигос преклонил колени и закрыл глаза. В висках тут же заломило, но целительная рука Леарии, прикоснувшаяся к моему плечу, убрала боль. Демонесса, робко мне улыбнувшись, повторила процедуру и с Астрой, и с Ахиллесом, который по-прежнему молча шевелил губами, повторяя неизвестную мне молитву. Чуть позже она шепотом пояснила причины возникновения странной боли. Оказывается, Герцог Элигос мысленно общался с Падшим, концентрируя вокруг себя мощное энергетическое поле, в которое попали и мы. Да, хоть мы и были праведниками, но были обычными душами, которые мало что могут сделать, когда их захлестывает волна первородной ненависти – отличительный знак всех иерархов, благодаря которому они демонстрируют собственные силы. Становилось все холоднее, но Элигос по-прежнему стоял на коленях возле входа и молча буравил взглядом темную дыру пещеры, откуда тянуло пряным запахом трав и чем-то вкусным. Со скуки я принялся рассматривать предков человека, которые постепенно утрачивали страх и, покинув свои жилища, подходили к нам все ближе и ближе. От современных людей их отличал рост, слишком маленький для того, что я привык видеть, и более грубые черты лица. Иными словами, прачеловек походил на туповатого американского реднека. Не хватало только замызганного джинсового комбинезона, теплой банки пива в руке и сальной кепки с логотипом футбольной команды на голове. Астре, подошедшей ближе ко мне, я пояснил, что мы видим перед собой кроманьонцев, обитающих далеко на севере, в отличие от своих более теплолюбивых собратьев. Рыжая состроила мудрую мину и, кивнув, уставилась на группу уродливых женщин, которые решили поприставать к Ахиллесу. Напрасно грек пытался увильнуть от их грубых рук и мягко отстранял волосатые пальцы от лица, женщины принялись пытаться соблазнить нашего друга. Сначала это были невинные заигрывания, подарки в виде камешков и острозаточенных костей, а потом все стало куда реальнее, когда одна из женщин молча сняла с себя меховой тулуп, явив взору покрасневшего Ахиллеса две сморщенных груди, больше похожих на подгнивший авокадо. Грек отстранился и по чистой случайности задел грудь странной женщины. А то, что произошло потом, заставило прославленного героя разинуть рот от удивления. Мужчины, увидев, что грек трогает своими холеными пальцами их женщин, пришли в натуральную ярость. Они, окружив Ахиллеса, принялись что-то бормотать и потрясать над его головой грубыми дубинами и камнями. Напрасно грек пытался воззвать к их рассудку. Дикари были либо тупыми, либо старательно делали вид, что тупы. Элигоса и Леарию, которые продолжали сидеть возле входа, эта ситуация никоим образом не волновала. – Оставьте меня, дикари, ибо необуздан я в гневе своем, – жалобно просил Ахиллес, отступая к стене, но дикарей это не волновало. Они всерьез вознамерились сломать греку челюсть и вырвать кадык, как любила говорить Астра. – Э, бля! Бабуины ебаные! – рявкнул я, стараясь отвлечь кроманьонцев от Ахиллеса. Один из них повернулся в мою сторону и ощерился жутковатой улыбкой, явив острые желтые зубы. – Бля. До стоматологов еще далеко, ребятки, а «Тик-так» я не додумался взять. – Оставьте меня, дщери Сатаны, – Ахиллес уже не пятился, вжавшись в промерзшую скалу. Он просто хныкал, мотая головой и сбрасывая с себя руки дикарей. Пока не рявкнул. Громко и весьма знакомо, – Оставьте, бля! – Враааах, Браах! – прорычал один из пралюдей, вздымая над головой дубину. – Ебать, заинька. Ты это видишь? – присвистнул я, смотря за тем, как Ахиллес перехватывает руку дикаря и точным ударом в подбородок отправляет его в глубокий нокаут. – Вижу. Доебали нашего Ахиллесушку, – кивнула рыжая, подбирая с земли дубину, брошенную одной из женщин. А грек словно сошел с ума. Он хрипло засмеялся и, одним движением скинув мантию, предстал во всей красе. Мышцы играли под бронзовой кожей, а в черных глазах прославленного воина зажегся знакомый нам злой огонек. Астра, ткнув меня дубиной в бок, бросилась другу на помощь, лупя преимущественно по головам женской части и громко кроя их матом. – Отъебались от него, блядь! Уебища полоумные. – Конь, бля! – взревел Ахиллес, ударом пудового кулака роняя удивленного дикаря на мерзлую землю. – У, сука! Чимпанзе бегает по пустыням! – Шимпанзе, дружище, – улыбнулся я, ловкой подсечкой сваливая другого прачеловека, решившего напасть на грека исподтишка. – Поляк, бля! Пидоры, нах, – оскалился Ахиллес, без устали работая кулаками. – Говорил, бля. Не лезь, бля. У, сука! – Четко, – засмеялась Астра, отправляя в сугроб еще одну женщину. – С возвращением. – Ишак-геронтофил! – ответил грек, очередным ударом вырубая еще одного дикаря. – У, сука! – Довольно! – я охнул и, чудом удержавшись на ногах, сжал виски руками. Голова пульсировала тупой, режущей болью, словно грозя лопнуть и забрызгать белый снег карминовыми красками. Астру и Ахиллеса тоже не минули эти приятные ощущения, как и голос, возникший в голове. Мягкий, но в то же время, мрачный и надменный голос. – Я приму вас, пока вы не уничтожили славное племя кроманьонцев. – Благодарю, Падший, – ответил ему Элигос, вставая на ноги. – К чему было это представление? – Мне нужно было знать, насколько сильно ваше желание меня увидеть, – усмехнулся голос, доносясь на этот раз из пещеры. – Входите. Внутри пещеры было сухо, тихо и, к моей вящей радости, тепло. В углу горел небольшой костер с висящим над ним котелком, в котором булькало что-то вкусное. В другом углу темнел небольшой матрас с накинутым на него теплым шерстяным одеялом. Рядом с постелью горкой стояли книги, преимущественно старые и в добротных кожаных обложках. Хмыкнув, я повернулся в сторону костра и стоящего возле него Падшего. Падший ангел выглядел как человек. Красивый человек. С надменным взглядом, безбородым лицом и пронзительными голубыми глазами. Такие ангелы попадались мне в Чистилище, когда еще безродный грешник в моем лице, очень хотел достичь Рая. Падший, не обращая внимания на взгляды, которыми мы его буравили, молча помешивал жидкость в котелке небольшой костяной ложкой. Изредка он зачерпывал вкусно пахнущую жижу и осторожно пробовал её, стараясь не обжечь язык. Элигос и Леария, расположившись на плотных шкурах возле очага, так же молча следили за его действиями, не рискуя прерывать хозяина. Впрочем, скоро он сам обратился к нам. – Сколько мы не виделись, Эрртруар? – спросил он, отложив ложку в сторонку и занимая другую кучу шкур, аккурат напротив Элигоса и Леарии. – Много, Таалриш, – поморщился Элигос, услышав свое имя. – Как изменчива судьба, не находишь? Я послушался тебя когда-то и вот я здесь, в диком и холодном мире, готовлю похлебку на костре, – улыбнулся Падший. – А ты обзавелся прелестной демонессой и… кхм… дивной броней верховного иерарха. – Каждый из нас сделал выбор, Таалриш. – Знаю, Эрртруар, – блеснул глазами хозяин, доставая из кучи шкур длинную глиняную трубку. Чуть повозившись, он взял голой рукой один из тлеющих угольков и, ловко раскурив трубку, выпустил в воздух ароматную струю дыма. – Выбор. Поэтому ты здесь в компании трех прощенных, не так ли? – Поэтому. Каждый делает выбор и принимает последствия, которые дает этот выбор. Тебе это известно. – Конечно. Догмат. Очередной догмат, – хмыкнул Падший. – Но вряд ли ты пришел сюда ради того, чтобы повидать старого друга? Ты же знаешь, что я чту нейтралитет и не вмешиваюсь в дела Рая и Ада. – Знаю. Я здесь не за этим. – Пророчество, – кивнул хозяин. – Я слышал его два дня назад. Весьма заманчивое пророчество, друг мой. – Хочешь испытать удачу? – сверкнул глазами Элигос. Но Падший тихо рассмеялся в ответ и вновь выпустил струйку дыма. – Я не повторяю прошлых ошибок, Эрртруар. Хватило одной. Главной ошибки моей жизни. – И ты предпочтешь жить здесь, среди дикарей и ледяной пустыни? – Да. Они еще не знают, что такое коварство. Живут архаичными принципами стаи и братства, – пояснил хозяин. – Они лучше тех, в кого потом превратятся, друг мой. А я просто живу рядом. Помогаю им выживать, лечу раны, обучаю понемногу. Как ты сказал? Выбор и последствия, которые дает этот выбор. – Понимаю. – Славно, – улыбнулся Падший, поворошив костер. – Хотите есть? Похлебка на мясном бульоне. – Нет, спасибо, – покачал головой Элигос. – А я вот не откажусь, – я поднял руку и, облизнувшись, уставился на котелок. Хозяин поднял бровь и бархатисто рассмеялся. – Праведник, бывший когда-то грешником? Эх, давно я здесь уже. Кто же знал, что такое возможно, – хмыкнул он, доставая из обширной кучи шкур деревянную миску. Чуть погодя он протянул её мне, воткнув в центр костяную ложку. – Приятного аппетита. – Спасибо, – буркнул я, зачерпывая варево и отправляя его в рот. – Бля буду, это охуенно! – Я рад, что моя стряпня пришлась тебе по нраву, – ответил Падший и повернулся в сторону Астры и Ахиллеса. – А вы предпочитаете молчать, чем попросить порцию и себе, как ваш куда более умный друг, приспособленный к жизни? – Буду рад, – тихо ответил грек, заключивший внутрь себя яростное нечто, владевшее им ранее. – Спасибо, – хмыкнула Астра. – Я думала, что вы нас отравите к ебеням. – Вы праведники. Как я могу вас отравить? Да и незачем. – А кто вас знает. Вы же Падший, – парировала рыжая, принимая из рук хозяина еще одну миску с похлебкой. – Даже у Падших есть чувства, – тихо ответил он, присаживаясь на шкуры. – Итак. Что привело вас ко мне? Я в курсе пророчества, но чем могу помочь именно вам? – Брось, Таалриш, – улыбнулся Герцог Элигос. – Игра в маски всегда была твоим слабым местом. – Увы, ты прав, – нахмурился Падший. – Тогда обойдемся без лишних слов. Ты хочешь, чтобы я выдал тебе имена тех, кто последует за пророчеством, Эрртруар. Признаюсь честно, во мне борются две силы. Одна хочет вам помочь, а вторая напоминает о том, что я сознательно принял нейтралитет. – Удобная отговорка, друг мой. Но выбрать придется. Ты знаешь, что случится, если Падшие получат прощение, минуя Страшный суд? – Знаю, – кивнул Таалриш. – Множество вероятностей того, что все сущее сгинет в Хаосе. А Он, как обычно, дает нам выбор самим решить, что делать. – Верно, – неприятно ухмыльнулся Элигос. – К примеру, ваши любимые дикари сгинут, – невинно бросил я. Глаза Падшего налились кровью и в них ярко заблестел гнев. – Им будет больно… – Что ты знаешь о боли?! – прошипев, бросил он, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. Астра и Ахиллес, отложив миски с похлебкой, насупились и вжали головы в плечи. Таалриш скинул белое одеяние, обнажив торс и повернувшись ко мне спиной. Икнув, я сглотнул неприятный комочек, возникший в груди. На том месте, где у обычного человека начинаются лопатки, у Падшего торчали два кровоточащих отростка, с которых до сих пор стекала кровь, двумя ровными струйками сбегая по мускулистой спине. Он повернулся и, опустившись на колени, приблизил свое лицо к моему. – Что ты можешь знать о боли, праведник? – Много чего, – воинственно нахмурился я. – Нечего тут зыркать и пугать меня своим диким взглядом. Элигос правильно сказал, что у каждого есть выбор. Он-то помог мне пробраться в Чистилище, а Люцифер его за это потом мучил. И так сильно, что я дико страдал, пока пробирался через Чистилище в Рай. Меня варили в кипятке, снимали заживо кожу, а я в ответ спасал и Рай, и Ад, как бы сильно его не ненавидел. Я горел на костре и наблюдал за тем, как гибнут хорошие люди. Потому что они сделали свой выбор, как сделал и я. Но я всегда оставался человеком. Так что оставь свои патетичные речи и вернись на шкуры, пока не простыл, нахуй! – Дерзкий, – более благосклонно улыбнулся Падший, поворачиваясь к Элигосу. Тот пожал плечами, словно в подтверждение моих слов. Голубые глаза Таалриша с интересом изучали меня, словно проникая в самую суть души. – Знаешь, праведник, почему я сижу здесь с этим племенем дикарей? – Нет. Любите снежками их закидывать, когда они покакать выходят? – ехидно буркнул я, заставив Падшего рассмеяться. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/gektor-shulc-18494042/antibozhestvennaya-komediya-tom-tretiy/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.