Северное сияние в тундре радужных надежд

Северное сияние в тундре радужных надежд Цви Владимирович Найсберг Бредя сквозь бесконечно долгие (и не столько по времени, сколько по чувству) столетия не во всем и по сию пору начисто минувшего Средневековья, все нынешнее человечество явно же частично утратило подлинное чувство реальности во всей ее по-настоящему широкой, как и дальняя линия горизонта, полноте, только лишь дополнив стародавние примитивные страхи новоявленными урбанистическими фобиями. Северное сияние в тундре радужных надежд Цви Владимирович Найсберг Корректор Анастасия Казакова © Цви Владимирович Найсберг, 2021 ISBN 978-5-4496-9932-9 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Именно во имя света, добра и счастья всего (достойного того) рода людского и совершаются все те наиболее гнусные злодеяния на этой черной (пока этак не везде еще растрескавшейся) земле. Автор Придет время, и вы откроете все, что может быть открыто. Но ваше продвижение в науке будет лишь удалением от человечества, и постепенно пропасть между вами и человечеством станет настолько огромной, что в один прекрасный день ваш торжествующий клич о новом открытии будет встречен всеобщим воплем ужаса. Брехт Галилей 1 Бредя сквозь бесконечно долгие (и не столько по прошедшему времени, сколько по внутреннему состоянию застойности и мрака) вдоль и поперек покрытые мелкой черной копотью столетия и по сию пору не изжитого Средневековья все нынешнее человечество утратило чувство настоящей реальности во всей ее бескрайне широкой, как и дальняя линия горизонта полноте. Явно этак только и всего, что весьма существенно же дополнив стародавние примитивные страхи всяческими новоявленными урбанистическими фобиями. Но при всем том именно посреди безмерно снедающей достойные умы мглы сколь добродушно самодовольного, а подчас и беспримерно ненасытного невежества порою в великой же тайне и зарождалось нечто в корне иное, более светлое, однако до чего при этом амбициозно и слепо агностическое при всех интеллектуально здравых своих зачатках. Ну а потому, несмотря на необычайно яркие и искрометно духовные свои проявления оно тоже было не совсем так полноценным и полностью искренне праведным. Однако именно на ту абсолютную безгрешность оно как есть всячески от всей же души сколь еще безапелляционно более чем грозно весьма ведь конкретно до чего еще явно и претендовало. Причем хуже всего тут именно то, что слишком приблизительная и чрезвычайно обобщенная оценка стала как раз-таки тем на редкость весьма благодушным мерилом для всего того, что никак и близко не может хоть сколько-то и впрямь оказаться до чего идеально во всем полностью верно подогнано под некий тот слащаво единый стандарт. 2 И весь этот наш нынешний подлунный мир как раз-таки во многом именно благодаря величавому сиянию белоснежно-благожелательных книжных истин, как и всему тому, совершенно же чрезвычайно всеобъемлющему техническому развитию, явно и стал постепенно преображаться в нечто, ранее ему нисколько не свойственное, без конца и края залитое искусственным светом ярчайших электрических огней. Их свечение, однако, вовсе ни в чем не умаляет той беспросветно-мглистой темени, что всего-то вполне благополучно изменила форму тени на свету, оставшись при всем том не только самую собой, но и безмерно так оно преобразилось во всех своих прежних размерах и непомерно огромных пропорциях. И все это, как и понятно, затрагивает достаточно многие сферы жизни, ни в чем уж не обходя и науку. А как раз-таки потому никак и нельзя на все то весьма делово и, ВЗВЕШЕННО, да и попросту совсем уж именно что несгибаемо, как есть до чего принципиально никак вовсе-то разом не указать… Поскольку именно уж как раз подобным образом и обстоят все эти наши довольно-таки давние дела… Абсолютное большинство людей интеллектуального труда, подчас не отдавая себе в том никакого отчета, немудряще восторженно тащат в эту новую эпоху все тот же старый свой донельзя схоластический подход, разве что неспешно и обстоятельно поменяв сам догмат веры в Бога на догмат веры в отнюдь не то чтобы совсем непогрешимую науку. Ну а медленно, но верно расширять чрезвычайно пока узкие рамки нашего сознания, а не одни те и без того ныне довольно далекие границы познанного мира, никто и по сей день никак и близко вовсе ведь не собирается. 3 Да и сама как она есть смена эпох, подразумевает одну ту разве что медленную и постепенную смену внешних декораций. Ну а театр сущего абсурда, когда это довольно уж ярко более чем незыблемо вот касаемо абсолютно любых мрачных проявлений человеческой воли, он всегда именно там, где и был еще изначально, и чтобы его извести, нужны не знание и сила, а как раз-таки вполне правильно кем-либо достойно понимаемые терпимость и любовь. И как раз-таки в том все и дело, что их нынче, и близко-то никак пока попросту не хватает, а в особенности в том совсем не приемлющем каких-либо решительных ограничений самом уж как он есть образе потребительской мысли широкого, словно море, людского сознания. И это исключительно разве что при помощи светлых, но никак не идеалистически-воинственных веяний и можно будет со временем более чем безоблачно и счастливо некогда и вправду еще же умудриться сколь доблестно и яро победить всю ту жуткую темень изощренно-коварного прошлого. И оно между тем попросту никак и близко ведь неистребимо яростными искрами доблестно сверкающего ума… Поскольку слишком уж до чего нередко крайне еще сильны во всем этом мире сущие проявления неистово-злорадной нетерпимости и лютого лицемерного холода, как и всяческих смертоносных интриг тех-то самых людей, что и впрямь-таки являют собой разум честь и достоинство всего своего поколения. Как это было у большого поэта и барда Александра Дольского. «Даже ум – высокий, светлый, если чуточку усох, опускается до сплетен и до палок в колесо». 4 Однако все это, разумеется, никак не принижает величественную высоту всех тех гениальных мыслителей и духовных гигантов, что никак и нисколько внутри своего сознания вовсе не подрастеряли все свои вполне достойные ориентиры в темных закоулках еще ведь тех донельзя и поныне же злосчастных средневековых дрязг. Их подвиг попросту никак невозможно переоценить. Раз в тех, извилистыми ручьями впустую извивающихся «прениях» практически всегда звонко и колко обесценивалось буквально всякое новое слово, бесконечным количеством придирок, как правило, заключавшихся в довольно строгих и беспрестанных инспекциях его почти незрячего соответствия всем тем до чего давнишним, веками выработанным схоластическим религиозным клише. А при подобного рода повседневных делах сохранить веру в чистое, как само небо добро, нисколько не деля его при этом на «наше» и «сугубо ведь, значит, и близко не наше», было уж абсолютно так нисколько непросто. 5 И это одни те наиболее яркие из всех вот затронутых культурой представителей образованного человечества и сумели сберечь внутри своего «Я» ту слабую искорку, бесконечно малый огонек стародавнего античного света, всю свою жизнь так и проживя в серой подвальной сырости. И главное довелось, им все это осуществить сколь до чего еще более чем неизменно ведь обретаясь посреди суровой и фанатичной необъятности, яростно и безумно источающей одно лишь высокое пламя средневековых костров. И их-то тогда было и впрямь столь до смешного ничтожно мало, тех безгранично мудрых людей, кто несмотря ни на что все-таки вполне вот достойно умудрился остаться полноценно верным тем наиболее основным жизненным приоритетам, выработанным еще в античную и раннехристианскую эпоху. И это разве что им и, оказалось, как есть по силам, да и по сердцу, нисколько не позабыть про то светлое нынче (для них), несомненно, уж полностью прежнее прошлое. А между тем все это никак и нисколько не иначе, а вполне однозначно происходило в том самом треклятом мире донельзя высушенной, твердолобой и отчаянно казуистической схоластики. Ну а ко всему прочему еще и бешеного пыла никак нескончаемого засилья религиозного фанатизма. 6 Однако кто-то вот при всем том явно сумел остаться безошибочно верным свету хотя и древних, но нисколько никак при всем том вовсе и близко ныне не устаревших величественных достижений в области до чего еще благосклонно (по отношению ко всему человечеству) мыслящего разума, а также и вообще всей той высокой духовности. Не все же философы внутри всякой той сугубо так отдельно взятой своей индивидуальности до чего ведь наспех более чем самозабвенно стушевывали и обезличивали все ее именно, что наиболее бесценно и доподлинно оригинальные черты. Только и всего, что на самый тот передний план и выставляя, самозабвенно и доблестно единственное, что всегда и во всем более чем до чего еще незамысловато правое, монолитное государство, как и все его наивысшие общественные, а не личные ценности. И это как раз те самые неприметно скромные сподвижники добра и пронесли в самих себе все те великие блага всей той на редкость возвышенной и высокой культуры, и это как раз-таки именно им подчас и довелось являться сущими страдальцами, из-за одной той крайне во всем безмерно наивной своей житейской глупости. И надо бы прямо заметить, что уж сделали они это буквально для всех и каждого из нас, то есть, в том числе и во имя тех, кто пока не слишком хоть сколько-то отличим от всех прочих представителей животного мира, а иногда и значительно хуже наиболее статных и величественных видов зверей. И это в точности так и в том до чего еще немаловажном случае, коли данный во многом разве что лишь благодаря неким внешним факторам полноценно развитый индивидуум имеет довольно-то безгранично значимые заслуги перед всей наукой, обладая им более чем, несомненно, явно так вполне заслуженными высокими степенями и регалиями. 7 Попросту и высокий ум, свет и дух действительно возвышенных натур тоже ведь сколь безрадостно может поблекнуть от постоянной необходимости общения с внешним миром невежества, варварства и жестокости, раз все это до сих самых пор и есть «истинный светоч души и мыслей» столь многих власть и деньги цепко имущих… И приходилось подчас полуголодным мудрецам исключительно так униженно обивать пороги сытого и совсем вот нисколько не в меру зазнавшегося общества… …уж никак не иначе а как раз того самого, что всегда вот только и дышало одной лишь атмосферой сколь этак многозначительно недалекого, а порою и невозмутимо праздного самосозерцания. То есть если о том вполне конкретно, и главное, более чем немногословно смачно выразиться… Ясное дело, где это именно буквально всякий тот ликующе властвующий над всеми телами и душами ближних и дальних искал наиболее благостное и самое то еще и впрямь до чего этак безупречное свое отражение. И ему-то, для чего-либо подобного, несомненно, и впрямь явно бы непременно стоило обратить весьма и весьма пылкий и пристальный взгляд как раз-таки на ту самую свою собственную, всегда уж осоловело праздную во всяком том истинно интеллектуальном смысле человеческую стаю. И вот видя в ней одну лишь разве что густую черную тень, он, безусловно, мог значительно, лучше и праведней ощутить все то именно так свое собственное более чем совершенное духовное величие. 8 Нет, конечно, никто не говорит, что у него нет, да и никогда не было на то абсолютно никакого суверенного права! Вполне еще своевременное и, кстати, самое вот непреклонно насущное, да и исключительно естественное требование подобного рода иерархической лестницы более чем, по сути, понятно и довольно-то легко во всем разумно же объяснимо… И этак-то оно именно что издревле и вправду чисто ведь само собою действительно сложилось, раз было нечто подобное совершенно, же непременно, полностью как есть более чем естественно некогда свойственно еще тому до чего стародавнему первобытному обществу. Попросту всецело и до конца вполне полноценно учитывая те повсеместно до чего еще беспримерно так сурово в те давние времена, чисто же внешне царившие житейские условия. Причем и по сию самую пору в нас совсем так незримо присутствуют те самые и близко ведь нисколько до конца совсем не истлевшие в каком-либо том далеком прошлом, всяческие те и впрямь вот как есть до чего дремучие и доисторические стадные инстинкты. И сколь на редкость, то непременно весьма же досконально оно и вправду как есть полностью ведь житейски понятно, а именно что в той еще стародавней пещере кроманьонцев, всякие те стихийные прения во имя установления действительно достойного старшинства были более чем наглядно самым этак явным благом всего тогдашнего повседневного быта. Ну а затем, когда люди уже научились (пусть и довольно-то пока неумело) вполне ведь видоизменять всю окружающую их действительность, им всенепременно так вновь вскоре понадобилось фактически, уж как есть создавать для самих себя улей с сотами наподобие обители пчел или жилища беспрестанно копошащихся в своих мелких делах муравьев. 9 А именно это и привело в конечном итоге к появлению, весьма этак до чего исключительно сколь еще весьма значительно большей, нежели чем ее вообще когда-либо только существовало прежде той ведь самой исключительно строжайшей иерархии. Причем это именно как раз-таки от данной пущей же на редкость исключительно как есть многозначительно большей сложности всего того нынче-то существующего общественного механизма и появилось на теле общества этакое великое множество всяческих гнойных язв. А весь тот так и переполненный розовых слюней гуманизм, что коли вообще и был некогда чем-либо деланным так это разве что одним лишь и только суровым указательным пальцем… полностью и по самые уши увяз в совершенно ведь несбыточных праздных мечтаниях. Ну а как раз потому до чего еще ветрено и приобрел он несколько так вовсе неодушевленную, а еще и полностью до чего и впрямь изощренно и бездушно суровую сущность. Поскольку урбанизация ныне более чем безнадежно заслонила всякую конкретную личность, и она без году неделя всецело так превратилась в нечто, более вот само по себе никак нисколько незначащее, да и абсолютно как есть до конца бесцветное и бросово неприметное. Уж попросту до чего еще предельно вот разве что издали совершенно этак наспех обведенное контуром или перечеркнутое, как лишнее и никому отныне и близко вот явно отныне нисколько ненужное. Личность человека оказалась попросту до конца стерта буквально в труху, причем именно поскольку в новом времени он оказался ничем и никем рядом с великим ликом всего того государства в целом. Причем далеко подчас не столь и светлая всем тем своим воинственно бравым духом держава безмерно уж яростно так всецело затмила главным образом саму душу народа, сделав его всего-то навсего наиболее дешевым материалом для создания абсолютно любых материальных ценностей. А впрочем, да, конечно, современная цивилизация, несомненно, одарила нас всевозможными благами, которыми мы ВСЕ с искренне большим удовольствием повседневно и пользуемся. Однако едва ли, что это и на самом ведь деле и вправду привело нас, хоть к сколько-то весьма значительно большей человечности, а также и до чего наглядно во всем исключительно же достойно проявленной кем-либо той еще  истинно ведь настоящей терпимости ко всякому ближнему своему. Нет куда и впрямь-таки всецело скорее в точности до наоборот: яркие технические чудеса и послужили всему тому предтечей, а именно как говорится, необузданно же создали все те предварительные условия к самому полнейшему нивелированию человеческих жизней до песка, беспрестанно утекающего у правителя промеж его пальцев, чего ранее вовсе-то нисколько никак не наблюдалось. И, кстати, чего-либо подобного всему этому сегодняшнему донельзя уж обезличенному нашему призыву в армию в той еще седой как лунь древности попросту и не могло быть даже в помине. Надо бы все же предельно так ясно понимать ту весьма и весьма до чего более чем значительную и существенную разницу сколь еще явственно же существующую промеж нынешним политиком и вождем древнего племени, что буквально каждого своего человека знал самым непосредственным образом, можно сказать, прямо в лицо. 10 Безличие, в свою очередь, порождает абсолютное безразличие к судьбе каких же угодно миллионов своих сограждан. И всему тому и впрямь до чего еще верно ведь поспособствовало как раз-таки именно то доподлинно красочное возникновение всех тех больших городов с их довольно-то подчас самыми мизерными жилищными условиями для неисчислимого большинства и бытом, столь во многом схожим с тем еще некогда прежним, пещерно-первобытным. К тому же и весьма до чего немало донельзя во многом усугубившемся в связи со всеми теми самыми еще разнообразными новейшими техническими достижениями. Ну а это в целом разве что лишь донельзя удесятерило влияние почти вот точно тех исключительно же первобытных правил бытия в их весьма обновленном, красочно-многоплановом цивилизованном виде. 11 Поскольку еще изначально и сами города некогда возникли как раз-таки из-за всей той вполне исключительно так более чем однозначной их явной уж всеобъемлющей приемлемости в плане и впрямь до чего на редкость спешной возможности, в том числе и для сельского населения укрыться и переждать опасность за их высоченными стенами. И то было крайне и впрямь действительно важно в том самом буквально переполненном опасности и вражды стародавнем и древнем мире, хотя приемлемость эта была довольно во многом явственно иллюзорна. Конечно, слава Богу, небесные камни (метеориты) каждый день на голову никому не падают, но пожары и болезни снедали людей, уводя их в могилу, куда же поболее и именно из-за значительно большей плотности построек, нежели чем то еще бы случилось, находись они на некотором отдалении друг от друга. Правда, тогда их практически невозможно было бы защитить от орд, самих себе почти во всем, как и понятно, ликом подобных. 12 Да только стены те могли оказаться и весьма значительно ниже, кабы речь действительно шла о самой что ни на есть первозданной дикости, но ее-то в наши новые времена оказалось явно этак совсем же вовсе и недостаточно. Ну а посему к ней отныне более чем злокозненно присоединилась дикость новейшая и помпезно-величественная, а еще и заодно прилепилась к идее значительно лучшего жития-бытия та самая как есть беспородно идейная слякоть вздорно сентиментальных мечтаний. Причем происхождение свое всякое данного рода придонное течение жизни всегда ведь брало именно от манеры собираться в большие и отчаянно гордые своей судьбой орды, что в том самом первоначальном виде нисколько еще не было привычкой живущего одними малыми группами стародавнего пещерного человека. И как раз-таки то, что вполне еще всерьез побудило людей изменить всем своим прежним и стародавним обычаям, и впрямь-таки было самым же элементарным устремлением всех тех неистово прущих наружу амбиций стать вот, куда значительно выше, сильнее и могущественнее. 13 Человечество, оно, в точности, как и вода, всегда выбирает наиболее легкий путь развития, а как раз за то и заплатило оно жизнью в очень даже весьма отчаянно жестких условиях. И главное тут и вот еще что: древний вождь никак не имел причин беспрестанно бояться всевозможных подлых интриг со стороны всех своих приближенных, да и они тоже не так уж и отчаянно страшились всякого его донельзя яростного гнева. Шаман был гораздо опаснее и суровее, поскольку владел чем-то, что вовсе-то никак нельзя было отбить никаким копьем… А нынче политические шаманы завели такую шарманку, что еще вполне явно сможет исполнить реквием по судьбе всего того нынешнего человечества. Что же цивилизация только лишь усугубила и осложнила все те доселе некогда имевшиеся ранее противоречия, присвоив им совершенно иной, новый статус, не решив при этом ни единой из всех тех весьма существенных головоломок общественных взаимоотношений, до чего запросто имевших свое законное место и время еще во времена древних жителей пещер. Да и вообще полностью наоборот исключительно же однозначно она только-то и присовокупила ко всем им кое-какие относительно новые, значительно более тяжкие грехи, чем были те, имевшиеся некогда ранее негативные свойства самого еще изначального (ничтожно малого) общественного организма. 14 И все же возвышенное искусство и вправду создало столько прекрасного, более чем и впрямь совсем безыскусно на деле способного спасти этот мир от всего того так и снедающего его безумства, что алчная и прожорливая цивилизация была подчас именно вынуждена несколько отступать от своих всегдашних житейских принципов. Правда, происходило это разве что лишь где-то вокруг древних очагов культуры, и проявлялись эти тенденции сколь этак всегдашне разве что в плане никак уж нисколько вовсе и не преднамеренного отказа черствой и бездушной власти от садизма и измывательства над всеми теми, ни в чем не перед кем неповинными людьми. Да вот, однако, бывало оно и с точностью явно этак совершенно уж наоборот… Иногда цивилизация до того славно и умело использовала духовность и культуру, что та безнадежно разом  при всем том преобразовывалась в обоюдоострый меч, нечестиво и воинственно обращенный против всякого дикого варварства с одной лишь непримиримой целью изжить бы его с бела света, не считаясь при том, толком буквально ни с чем. 15 И ведь нисколько тут не о чем спорить: настоящая гуманность – достижение высокой и славной одухотворенной культуры, а доли цивилизации в этом благом деле нет как нет, и надо бы к тому же еще и весьма твердо о том разом заметить, что вот никогда и не было ее даже в помине. Поскольку люди, облаченные в одежды умиротворенного богатства духа и тела, вполне и вправду сколь многозначительно могут убивать жалких и далеких от них людей, словно тараканов, весело при этом ухмыляясь, смотря на все их безумные страдания по тому самому нисколько небезызвестному ящику под тем уж довольно-то незамысловатым названием телевизор. Ну а всем тем простым смертным, так или иначе составляющим отчаянно уж пока вовсе недалекую и крайне невежественную толпу, все еще сколь многозначительно вскоре будет весьма обстоятельно и верно, довольно-то простецки вполне компетентно и наглядно полностью затем разъяснено… Поскольку то и близко никак не было хоть сколько-то вообще достаточно же существенной проблемой втиснуть в уши и глотку серой, совершенно ведь блеклой умом толпы все те яркие и выпуклые постулаты нынешней сколь неоспоримо во всем, как всегда, логически несокрушимо правой официальной политики. Поскольку людское месиво масс, безо всякого в том сомнения, совсем не из думающих людей состоит, а посему буквально все, что кому-либо еще покажется выгодным, она до чего этак непременно с великой радостью довольно-то спешно как есть именно что наспех и с ходу бездумно проглотит. И главное никаких хоть сколько-то существенных перемен в этом вопросе ожидать, собственно, уж никак попросту и не следует. И подобным образом все это обстоит, прежде так всего, потому, что на данный момент веры и невежества во всяком том обывателе буквально столько, что он как-никак, а именно загодя примет, да еще фактически вот на ура почти всякое «задушевное откровение», наконец-то снизошедшее и до его сколь исключительно низменного житейского уровня. Раз вот у всех тех безнадежно, как правило, немыслимо далеких, словно боги Олимпа, духовных или политических лидеров и впрямь дошли же ныне руки прислать скромную весточку и ему, простому и совершенно так для них, как правило, неприметному смертному. И еще до чего уж довольно длительное время людской массе быть во всем этом вопросе без тени сомнения почти равнодушно куда-либо как есть слепо ведомой, относительно легкой на подъем и исключительно во всем на редкость так ведь сразу более чем сметливо понятливой… 16 И все это разве что те почти безгрешные же огрехи всей той современной цивилизованной жизни… И только одна настоящая культура постепенно приучит, а то и принудит к вовсе-то никак непосильному для буквально всякого (а в том числе и хорошо и строго образованного невежества) куда этак поболее вдумчивому использованию всех тех, где-либо и когда-либо существующих в этом-то бескрайне разноликом мире ярких первооснов светлого аналитического ума. Да вот ведь, однако, это как раз-таки он и может довольно во многом  беспроигрышно поспособствовать именно же в области самого еще сколь истинно широчайшего применения (по всему ее наиболее прямому назначению) до чего иногда совсем нестерпимо суровой, однако исключительно при всем том полноценно же зрелой и разумной морали. Ну а технически верно подкованная цивилизация подчас насаждает одну лишь слепую, все прежнее до чего еще безумно так смело крушащую и всеразрушающую брутальность. Поскольку до чего непременно сколь явно она полностью отводит от глаз ее представителей (кои донельзя проникнуты верой в свою наивысшую лучшую значимость) всяческую вообще более чем элементарную логику доподлинно настоящего душевного сострадания. Она у них более чем бестрепетно и многозначительно до чего еще веско так во всем заменяется логической сообразностью всех тех в одно разве что немыслимо всесильное и  всеобщее БЛАГО и впрямь-таки до чего безумно уж резво свершаемых действий. И, в принципе, при подобном всецело-то одиозном подходе можно очень даже довольно ведь далековато и в самые те до чего еще немыслимые дебри совсем надолго разом весьма вот резво затем ведь зайти. И главное, при этом вовсе-то совсем попросту и не будет нужно вовсе вот нисколько ничего из того, о чем написал великий писатель Иван Ефремов в его откровенно так пророческом  романе «Час быка»: «К великому счастью, деградация биологических наук на Тормансе не позволила такого рода "ученым" добиться серьезных успехов в тех зловещих отраслях биологии, которые в отдельных странах Земли в свое время едва не привели к превращению большинства народа в тупых дешевых роботов, покорных исполнителей любой воли». 17 Ох уж эта извечная всеблагая надежда на то и впрямь совсем вот еще неминуемо полностью так изрядно как есть чисто вовремя весьма и весьма надежно разом подвернувшееся авось! От чего-либо такого неизбежно тянет белым дымком сколь уютно-домашнего ожидания, пока все само собою как-нибудь обязательно до чего еще неспешно полностью не рассосется, да и непременно само собой постепенно обустроится и образуется… Однако на самом-то деле там, где правят дешевый популизм и великое самомнение, возможно буквально все что угодно. И все же усилия (все равно) со временем явно приведут ко вполне, надо сказать, предсказуемому и полностью заранее ожидаемому результату. Люди, они ведь все что угодно в пищу вполне безропотно, да и крайне же радостно употребят, то есть вовсе-то неважно какую это отраву, лишь бы та была хоть сколько-то с виду съедобной, а потому и чего-нибудь подмешать в общеупотребляемые продукты, в конечном итоге, никак не составит ровным счетом никакого труда. И если вскоре начнутся проблемы в связи с размыванием берегов и наступлением морей на сушу, а также чудовищного разрастания пустынь, то легче-то всего будет решить все те неизвестно откуда возникшие трудности с взбунтовавшимся населением самым простейшим его обкормом химическими заменителями НОРМАЛЬНОЙ ПИЩИ в откровенно преступном сочетании с сильнодействующими психотропными средствами. Поскольку именно с их благой помощью и будет сколь этак до чего безупречно вполне ведь возможно довольно-таки весьма легко успокоить даже и наиболее буйные людские инстинкты. 18 Причем вся эта наша современная цивилизация как раз-таки именно в силу всех своих отчаянно-хищнических чаяний сколь еще давно вполне ведь явно могла именно к чему-либо подобному всецело уж совсем ведь прямиком до чего только разом, затем и прийти, причем даже и без каких-либо особо веских внешних суровых причин. Да только вся та существующая ныне культура и высокое искусство попросту вовсе-то никак не дали бы ей всего этого сколь еще беспардонно и более чем отвратительно же злодейски разом замыслить, а впоследствии и полностью до конца продуманно на самом вот деле более чем беззаветно и деятельно разом осуществить. Однако именно вследствие тех нисколько пока не расторопно, но до чего веско и грозно надвигающихся природных катаклизмов все высокое и чистое еще непременно можно будет разом взять в оборот политическим путем, очень даже многое вполне надежно и добросовестно объяснив чисто временной и совсем неиссякаемо полностью во всем чисто вынужденной необходимостью. Ну а впоследствии смело, хотя и довольно-таки хлопотно оседлав кресло полностью так безвременного правления, уж можно будет нечто подобное во всем том дальнейшем именно что явно, затем инициировать как раз-таки в виде той еще буднично обыденной практики, дабы на деле иметь возможность проявить всю свою и впрямь-таки неистово одеревенелую бесчеловечность. 19 И кстати, все это когда-либо сколь еще явно довольно-таки весьма же простецки и имело место, но разве что при несколько других обстоятельствах, поскольку истории неизменно ведь свойственно всегдашне ходить кругами и почти безрадостно более чем несчастливо во всем повторяться… И чтобы простых людей снова стали почитать фактически за скотину… Нет уж для того, наверное, будет вполне предостаточно и весьма последовательного, сколь планомерного развития тоталитарного общества с его непримиримо ярым преклонением пред абстрактным добром, которое всегдашне при этом вызывает у населения одну лишь самую естественную отрыжку, а оттого и становится оно ко всему апатичным, ну а посему и совершенно безвольным… Однако все то, как есть благосердечно-человеческое, ясное дело, тому, безусловно, что есть, силы сколь на редкость весьма уж до чего воинственно воспротивится… Ну, так что? Уж во имя всего того, дабы была бы возможность сколь еще полноценно и довольно-таки безукоризненно весьма ведь «достойно» полностью враз отменить всякую ту обыденную и житейскую совесть, буквально-то всему отныне и должно будет торжественно объясняться одними лишь высшими и крайне суровыми соображениями. Ну а всем тем чрезвычайно черствым и заплесневелым постулатам той самой, простой и прежней естественной морали будет, как есть, отныне во всем еще дан именно тот весьма ведь явный от ворот поворот. А это между тем, в конце концов, и приводит к одной лишь той весьма значительно большей утонченности всего того как есть донельзя же стародавнего, хитроумного зла. И ведь сколь старательно сделает оно абсолютно все от него зависящее, дабы всецело вновь всеми силами ему и вправду затем удалось на редкость надежно протиснуться сквозь угольное ушко в тот при полном общем умилении благодатно возводимый заново (но по тем же прежним его чертежам) новый мир высоких идей и мыслей. 20 И вот еще что: в древнейшей античности цивилизованные люди, прекрасно могли, живя в атмосфере сытой праздности, беспринципно выдавливать последние соки из бедноты, обирая ее при этом до самой последней нитки, нисколько не принимая в расчет абсолютно никаких, совсем безо всякого толка разве что как есть зазря нелепо умствующих возражений… Поскольку доподлинно возвышенная культура – это отнюдь не славно кем-либо до чего ведь сладко обустроенный быт, а, куда вернее, исключительно так внутреннее чувство прекрасного, и безупречно во всем более чем беспредельно высокого… Многие садисты, изуверы и мракобесы сколь же ласково и слащаво умели довольно-таки малой, но действительно светлой стороной их души… во всем и вправду более чем безгрешно предаваться сущему блаженству, благостно «вдыхая аромат» набегающих волн классической музыки. Они, кстати, очень даже тонко порою умели ценить высокую поэзию, поскольку для того чтобы духовно развиваться, дабы на редкость уж радостно внимать каким угодно видам искусства, вовсе-то не потребуется ни свербящей внутри, а иногда и кровоточащей совести, ни досконально выверенной в больших и самоуглубленных раздумьях настоящей, а не фарисейской морали… Поскольку для чего-либо подобного только и всего, что и впрямь действительно затем понадобится так это одно то поистине уж вполне того стоящее интеллектуальное развитие, которое, между прочим, прекрасно может быть всецело и до конца сколь еще невозмутимо односторонним. 21 Ну а во имя истинно на редкость весьма же полноценно достойного улучшения всей человеческой личности, а не одного того донельзя ведь беспочвенно  надуманного и форсированного преобразования всякого, того довольно-то пока весьма скудного знаниями интеллекта; в некое новое его качество надо было менять никак не историю, а затхло-собственническую психологию серых масс. Однако подобного рода замшело-обывательское мышление крайне так во всем сколь еще весьма уж незатейливо никак неповоротливо, а потому и действительно во всем разумно его изменить будет возможно лишь в течение долгих тысячелетий самого планомерного и полностью взвешенно-продуманного и вполне до конца благоразумного развития. Да и вообще заниматься чем-либо подобным надо бы, никак вовсе при этом, не опасаясь испачкать свои нежные руки, а только лишь душу держа от всего этого процесса как-то по возможности совершенно так в стороне. 22 Ну а за счет чьей-либо чисто внутренней отстраненности буквально от любой сколь отвратной черной копоти реалий всей той широкой общественной жизни, да и весьма воинственно нигилистического переосмысления всех фактов существования вселенной и людей в ней и возникла затем новая каста самодовольных жрецов, так и сгрудившихся вокруг очага «великих» научных знаний. И вот отныне тот холодный, расчетливый и самодовольный ум и стал признаком высшей категории людей – вершителей больших и славных дел. И эта страшно всегда занятая, деловая, холодная, да и вполне равнодушная ко всему на свете мудрость сегодня и стала главной добродетелью всякого большого и трезвомыслящего рассудка. А между тем абсолютно любая деятельность во благо всего этого мира непременно еще должна быть исключительно многовековой, а нисколько не той, до чего же немыслимо вот резво и искрометно сиюминутной. Да только люди, видящие перед собой скатерть-самобранку даров природы, мыслят обо всем этом именно что вовсе-то на редкость совсем иначе. 23 А ведь явное и несомненное отсутствие всяческого здравого гуманизма по отношению ко всему живому обязательно еще вскоре обернется тем самым и впрямь-то ослепительно ярким зеркальным отражением так и, ударив при этом прямо в глаза всему тому, и по сей день никак не в меру чрезвычайно беспечному роду людскому. Да и внутри всего того ныне существующего человеческого сообщества как есть явно этак исключительно же неотъемлемо необходима именно та истинно праведная терпимость, да и нацеленное разумом, а никак не обворожительно светлыми чувствами более чем ярое устремление всячески еще проникновенно попытаться понять буквально каждого ближнего своего. И эта разве что на редкость уж полноценно созидательная, а не та вдумчиво-самосозерцательная мораль и есть наиболее главное вместилище широкого общественного разума. Причем действительно стояще созидать она способна, разве что лишь весьма тщательно при всем том, освящая наиболее темные углы всей этой нашей достаточно и впрямь вовсе, этак как есть совсем же немыслимо гиблой современности. Ну а вполне осмысленно агрессивным уничтожением всякого лютого зла при всем том, если и следует заниматься то разве что только в том самом случае, когда это действительно дело абсолютно ведь неизбежное и кем-либо явно самим, кстати, до чего еще вопиюще полностью и спровоцированное. А то разом и до конца полностью с головой окунувшись в кровавую гражданскую неразбериху, вскоре непременно всею душою явно сроднишься с тем наиболее черным, словно деготь сознанием людей, что, может, и хотели добра всякому и каждому, да вот конкретно, а не аморфно его представить они вовсе-то никак совсем не могли. 24 Да и вообще, то, как есть сколь неотъемлемо со всех же сторон вполне ведь разом и до конца исключительно так ясно и понятно, причем именно, словно тот еще божий день… И этаким образом оно происходит как раз-таки, поскольку речь тут прямым ходом идет совсем не иначе, а только о том, что могло бы касаться весьма ведь существенных изменений тех наиболее общих контуров на редкость же весьма и весьма до чего необъятно широкой общественной жизни… А между тем она должна себе течь тихо и полностью спокойно, поскольку всякие рывки ей, безусловно, совсем ведь исключительно уж до чего критически явно противопоказаны. Поскольку вовсе-то никак оно не иначе, а людскому сообществу сколь еще всегдашне следует придерживаться именно того исключительно ведь до чего неспешно донельзя же невозмутимого верного житейского фарватера, что совсем неизбежно будет весьма и весьма более чем презрительно и недоброжелательно на редкость пренебрежителен ко всем, тем чисто же абстрактно прекрасным теориям… Ну а как раз-таки в свете всего того и следует сколь еще несгибаемо твердо всеми ведь силами разом уж на деле беспрестанно держаться… Поскольку это как раз-таки та до чего еще необъятно во все стороны, так и разливающаяся безбрежная река буквально-то всеобщего нашего существования постепенно, вот как есть более чем надежно и верно и сама найдет несколько новое значительно уж лучшее русло. Ну а если безумствующе яростно начать его изыскивать чисто ведь искусственно, то тем и можно будет фактически как есть на редкость, затем еще весьма и весьма во всем поспособствовать довольно-то донельзя весьма значительному ее последующему обмелению. Да и до чего немыслимо разом потребовать кого-либо к ответу можно лишь только на том, как он есть лично своем, достаточно мелком и более чем безыдейно житейском уровне. И если чего-либо подобное и сможет в каком-либо вполне осязаемо конкретном контексте и вправду как-никак некогда, затем предстать в виде чего-либо весьма верного, правого и здравого, то ведь, будут это одни те вовсе уж бесстыдно и невозмутимо наглядные нарушения этики социального поведения, и ничего и близко-то никак не более того. А даже и в каких-либо межличностных отношениях та самая высокая и чистенькая мораль зачастую имеет именно тот донельзя страшный, порою полубезумный и бесчеловечный изъян… Поскольку вполне уж может она, к какой-либо донельзя скособоченной суровой жизнью личности никоим боком и близко никак праведно же совсем ведь вовсе и не соприкасаться. Раз кто-либо тот был попросту чересчур ведь весьма мало знаком со всем тем, что вообще только, так или иначе, называется самыми-то наилучшими сторонами всей этой нашей вполне же общей житейской жизни. А именно как то вообще и вправду было в книге братьев Стругацких «Обитаемый остров». «Наверное, это был мутант, смерть не может так изуродовать человека. Вот жизнь уродует. Она и меня изуродует, и никуда от этого не денешься, и не надо сопротивляться, надо привыкать». Причем от этих зловещих слов разом вот веет гарью жизненной правды, а от сладенькой патоки творчества некоторых писателей вовсю так и тянет душком слащаво приторной фальши того еще самого подчас чисто блестяще игрушечного мира всяческих благих фантазий. И надо бы и про то более чем невозмутимо и твердо весьма ведь громогласно и чеканно разом заметить: всякая этика социального поведения почти всегда и во всем безупречно верна, ну а мораль, обращенная сугубо наружно, подчас до чего на редкость убога, цинична и гадко-уродлива. 25 Причем именно та совсем уж бесподобно славная абстрактная мораль, что чисто житейски почти неизбежно подчас сугубо ущербна и может служить явным эталоном безгрешности, когда ее используют люди видящие жизнь только под одним крайне так острым углом зрения. Ну а между тем никакой геометрии во всем том крайне уж безгранично широком человеческом существовании попросту нет и быть никак не может. Поскольку оно всегда представляет собой нечто на редкость рваное и разодранное и только вот люди внутренне целостные и полноценные это вполне уж легко безо всякого ущерба переносят. Да вот, однако, есть, и те другие люди и им никак нельзя предъявлять те же требования вполне при этом явственно основываясь на том чисто всеобщем положении вещей. Есть они те самые общие правила уголовного кодекса, да, в конце концов, и этики социального поведения и они не имеют никаких ограничений, а если начать делать всевозможные скидки всяким тем не очень уж и единолично во всем виноватым людям, то общество до чего быстро скатиться во тьму хаоса и порока. А вот с моралью все несколько иначе, а особенно когда никак и нигде не проглядывает некая злая и сознательная воля человека буквально все делающего исключительно же нарочно, а именно чтобы совсем вот максимально разом досадить всякому ближнему своему. Однако всякой той респектабельной дикости вполне может быть фатально уж попросту безразлично, как и почему чего-либо где-либо до этого некогда произошло. А потому и может она со спокойной совестью зверски захоронить злосчастное недобро вместе с тем, кто всего-навсего оказался только лишь разве что слепым орудием в его дьявольски нечестивых руках. Причем, дело оно ясное, что порок должен быть вполне справедливо наказан, а слезы невинных жертв не должны быть забыты и прощены. Однако злобу диких разочарований вовсе этак нельзя при этом сравнивать с горечью дикой утраты или сердечной боли, когда убийца или насильник преспокойно разгуливает на свободе. И белых ворон вовсе не надо бы воспринимать, как черных воронов они могут быть, таковыми какие они есть по самым уж разным и различным причинам. И этот мир точно вот будет тогда чище, если кто-то и вправду на деле, а не на тех пустых и напыщенно праздных словах будет готов несколько замараться так и смывая с кого-то всю ту страшную внешнюю грязь. Да вот, однако, кому-то обязательно уж как пить дать окажется истинно надо всеми силами разом совсем же надежно втоптать человека в крайне зыбкую почву той самой совсем ведь чуждой духу просвещения среды, которая попросту и вправду еще изначально как-никак, а была самой той еще всецело вот естественной средой его обитания. Ну а вящее свое начало этакий донельзя полностью «здравый подход» сколь еще безупречно берет как раз-таки от всех тех безумно фанатичных темных веков не столь и давно в безвестную вечность минувшего – ушедшего Средневековья. Тогда тоже всякого того, разве что на миг рискнувшего отойти куда-либо совсем недалеко в сторону от всей долгими веками многими поколениями протоптанной колеи, тут же и жгли на костре, принося его в виде жертвы Ваалу во вновь возрожденном язычестве, единственное, что осанисто примерившем на себя христианство, как некую внешнюю одежду. Заодно еще и напялив под него «нижнее белье» всей-то своей собственной великой святости, что вполне однозначно разве что лишь намного явственнее усугубляло и без того весьма донельзя наихудший из всех возможных обликов сущих извергов и палачей. 26 Причем снова хотелось бы до чего еще вкрадчиво и повторно как следует раз за разом снова ведь подчеркнуть, что те единственные люди – истинные мудрецы, кто всегда уж спасал западную цивилизацию от абсолютно полной ею потери всякого духовного облика, были именно те действительно зрячие носители высокой культуры. В то время как все остальные люди были навроде змеи, сбросившей старую, вконец износившуюся кожу дикости, а вместо нее облачившихся в ту так и сверкающую на солнце, яркую чешую современной, полностью с виду как есть степенной цивилизованности. Однако внутри их душ никаких серьезных и светлых перемен никак и близко вовсе уж не произошло, поскольку чисто так внешнее (приспособленческое) изменение формы, как правило, буквально ни в чем, собственно, ведь никогда на йоту не соприкасается с той самой  сугубо внутренней стороной всякого развитого сознания. А уж в особенности то окажется именно так, коли к тому никак не были кем-либо до чего целенаправленно во всем разом направленны и впрямь-таки весьма достойные того усилия чьих-либо истинно гуманных учителей, а тем паче (кстати, что автору кажется, куда поболее важным) самых тех еще весьма конкретных родителей или воспитателей. Ну а ярче всего (наиболее отчетливо) все это проявлялось в тот самый момент, когда изнеженный цивилизацией западный европеец попадал в совершенно вот необузданные, нисколько никак пока совсем не переоформленные зарей цивилизации безмерно дикие условия. То есть наиболее полно он проявлял все свои природные задатки как раз тогда, когда вокруг более так попросту не было хоть сколько-то вполне на деле твердого закона, как и весьма уж полноценно сдерживающей всю его всеядную хищность строгой общественной морали. Ну а посему и обращался он в того  немыслимо лютого зверя, доселе и невиданного под всеми звездами зодиака. 27 Да и в самой Европе, – надо бы сколь уж еще непременно, весьма на редкость сколь этак первостатейно и незабвенно разом признать, дела обстояли бы вовсе-то немногим, собственно, лучше, кабы все то развитие нынешней цивилизации действительно явно уж как-никак пошло бы именно тем абсолютно ведь односторонним атавистическим путем. То есть, уж как раз тогда и стали бы все те культурные ценности более чем явственно выражаться разве что в виде самого максимального смелого потребления буквально-то всего на всем белом свете, включая также и духовные блага. В подтверждение этому тезису можно привести слова слабого, а к тому же еще и довольно-таки изрядно подпорченного идеологией советского писателя-фантаста Георгия Гуревича. Да вот уж, надо бы отдать ему должное: здесь он, как говорится, бьет не в бровь, а в глаз… «Пленники астероида» «Я построю себе дворец, – вслух мечтал Ренис. Одна комната будет янтарная, другая из слоновой кости, в третьей мои золотые листы на стенах вместо обоев. Устрою картинную галерею для себя, для одного себя. Были когда-то на свете премудрый Леонардо, жизнелюбивый Рубенс, сентиментальный Грёз, томный Гоген, писали, вкладывали душу в полотна, страдали… А я куплю их души и на стенки повешу, пусть щекочут мои нервы…» 28 И подобные люди среди холодных как лед, до чего этак весьма приземленно рассудительных дельцов – они ведь именно подчас вовсе уж совсем так нисколько не редкость… И это разве что одни те наиболее бессребренно благородные представители всего же рода людского, и не дали всему этому миру дойти до того совсем ведь умиротворенно слащаво-житейского потребления всех тех невероятно великих чудес духовности и культуры. Поскольку это именно подобного облика возвышенные духом интеллектуалы, несомненно, как есть, сколь уж явно весьма многозначительно преуспели в деле принципиально так исключительно последовательного видоизменения, самого хода мысли в головах алчных и ненасытных дельцов-хищников самой вот наихудшей из всех только ныне существующей людской породы. И ясное дело, сама мать-природа никак не могла в своем чреве создать подобного рода неистово лютой плотоядности. Все те цивилизованные, а подчас и вполне полноценно образованные потребители возникли нисколько не в самой этак уж вполне ведь естественной и живой среде… Причем сама суть проблемы совсем не только в яро расчищающих себе место под солнцем предводителях, но и во всех тех слепо ведомых политическими лидерами народных массах. А между тем в них надо было, по меньшей мере, хоть сколько-то вообще попытаться более чем весьма полноценно же действительно сохранить, да и постепенно довольно-таки незамысловато творчески развивать то самое на редкость вот разумное и вполне отчетливо сколь этак незамысловато гуманное человеческое начало… Ревностно же воюя со всем тем древним прошлым, все достойное похвалы в людях совершенно так безнадежно загубить было ведь легче легкого и проще простого. Ну а о том, чтобы и вправду подобным макаром исключительно еще успешно затем всячески ведь создать чего-либо на некоей новой основе, не могло уж быть даже и речи. Раз в том самом незамысловато широком и прогрессивном смысле развивать полностью так безликое людское стадо было бы возможно разве что только всем тем ласковым и задушевным теплом, да и знаниями, всецело же оттачивающими не одни только те крайне ведь примитивные рабочие навыки. Поскольку для всего того истинно настоящего улучшения всей людской породы явно и вправду будет всецело еще необходимо сколь медленно, но верно всячески еще трансформировать довольно многие воинственно-приземленные стороны всех тех исключительно ведь на редкость отвратно и беспросветно серых личностей. А нечто подобное тому если и будет возможно осуществить, то исключительно так разве что при помощи всех тех больших духовных сил, а вовсе не того беспримерно жестокого физического воздействия, навек искривляющего души и судьбы. Да и какие угодно другие бесславные и блекло-идейные методы могли разве что только вот и всего что попросту низвести все народы во тьму, полностью уж до самого основания разрушив все основы прежних, в принципе, как есть до конца сколь и впрямь изначально естественных для всякого человека самых наилучших его добродетелей. Правда, и само как оно есть восприятие этого необъятно большого мира вещей как чего-либо весьма уж мало, по сути, отличного от непомерно большого корыта, в которое надо бы только-то нос свой длинный поспешно сунуть да и захапать оттуда как можно поболее всех других, покуда силы на то действительно еще есть… И пусть навряд ли, что это хоть сколько-то лучше, но люди и сами явно еще сумеют четко почувствовать вполне осязаемую границу, где все обыденные их устремления до чего только разом явно этак мигом превращаются в одну ту мыльную пену полнейшей же серой бездуховности. Причем пряные мысли высокоразвитой интеллигенции, порою сколь и впрямь до чего отчаянно взывающие к далеким небесам, тоже подчас довольно же обыденно состоят из точно того серого потребительства, разве что лишь в значительно более широком аспекте всякого этак самого разнообразного рода явлений души. 29 И ведь именно эдак все то как есть до чего весьма неблагочинно раз за разом по всей-то сути своей само собой затем и выходит, причем, и безо всяческих тех до чего подчас на редкость излишне во всем мудрых прикрас. Раз и сама как она есть духовная сущность потребителя всех тех нынче уж сколь этак верно существующих благ довольно-то весьма ведь запросто может еще дать человеку, по всей своей природы доброму, тот самый верный ключ от заветной двери всеобъемлющих и величественных знаний. Ну а, смело повернув его в замочной скважине, он сколь явно вполне еще простодушно без всякой тени сомнения явно сумеет приоткрыть для всех нас мир чудовищного летнего зноя, который ни одно живое существо вне укрытия пережить далее нисколько никак попросту ведь тогда не сумеет. Да еще и вправду способен этот светлой души средний интеллигент всецело так зачерстветь в плане всего того действительно яркого осознания всей сущей губительности иссиня-черных сторон чьей-либо полностью неблагополучной жизни. А как раз потому и будет он склонен фактически ведь сколь неизменно считать всякую темень производной именно разве что лишь самой только себя, и больше ничего иного ему и в голову никогда абсолютно уж не придет. Ну а его светлый, технически подкованный, а также до чего еще бесподобно овеянный духом возвышенного искусства разум вполне может послужить одним лишь тем на редкость как есть весьма острейшим хирургическим инструментом социального зла, и вовсе-то и близко того никак оно не более. 30 И это как раз при его весьма славной же помощи представителей некоего одного и того народа столь неистово и яростно разом ведь некогда начали делить по их чисто внешним свойствам. И произошло это до чего еще задолго до принятия на ура их более чем глубоко же противного всякому разуму, на редкость изнурительно и изощренно искусственного разделения по тому самому социально-классовому признаку… Ну а некогда ранее люди могли быть до чего бессчетно разделены на ангелов и демонов, к примеру, по одной лишь их довольно-таки малозначительно в чем-либо (кроме вовсе-то никак не существенных деталей) нисколько уж не разнородной религиозной принадлежности… как говорится при одной и той, в сущности, вере. И раз некий тот ближний был нелепо и безнадежно и впрямь-таки несусветно же слепо выделен и охарактеризован одним разве что тем броским словом, то и по всем тем крайне ведь обезличенно бессердечным здравым критериям его отныне можно было считать не более чем скотом, издох так и ладно. 31 И это разве что те действительно настоящие граждане мира сего столь уж умело владевшие знанием, да и как следует достаточно гибко могшие воспользоваться всем своим исключительно на редкость незыблемым авторитетом, всячески же рассеивали беспросветную мглу до чего долгими веками сложившихся отвратительно грязных социальных, нравственных, этнических, но прежде-то всего религиозных предрассудков. И то ведь было именно их рук делом посильно же предотвращать уничтожение всего того хоть сколько-то человеческого в душах всегда же сколь неизбежно праздных и до самой так осоловелости простоватых обывателей. И это им мы, собственно, и обязаны всему своему моральному чувству, как и всей нашей настоящей духовности. Не то чтобы этого никак, собственно, не могло бы существовать и без них… Однако будучи исключительно чем-либо хрупким и ажурным, светлое и высокое обязательно было бы в довольно многих людских душах уж непременно так полностью, затем разрушено всевозможными цивилизованными вандалами во имя своих личных, своекорыстных интересов. 32 И это одни лишь люди высокой души и заполнили собой всю ту социальную нишу, без которой и не могло быть сегодняшнего дня во всей этой его нынешней и современной интерпретации. Без них были бы одно то сущее варварство и несусветная жестокость, только лишь тем более немыслимо грандиозные, поскольку из буквально всякого мыслящего существа ничего действительно стоящего без вложения в него чувств, именно что доверху переполняющих чье-либо большое сердце, нисколько этак СОВСЕМ вовсе ведь никак не выходит… А нынешняя цивилизация, она как-никак на редкость и вправду медово и приторно весьма бесподобно способна всячески насаждать именно того особого вида и впрямь-таки безбожно же искусственную брутальность. Ну а всякий тот или иной человек, он ведь попросту до сих самых пор довольно-то многое воспринимает исключительно извне. Нет, он и вправду имеет кое-какие природные склонности и массу инстинктивных желаний, да только ничего того, всем сердцем преданного светлым идеям, в нем еще изначально и близко так совсем вовсе ведь явно уж не имеется. Да и вообще простые, пусть и никчемные люди никакие не кузнечики, чтобы буквально сразу и зарождаться со вполне обозначенной и во всем до конца полностью заранее выверенной программой действий, а значит, внешняя среда и впрямь-таки способна почти ведь любого достаточно быстро взять в свой весьма и весьма крутой оборот. И вся суть вопроса, она именно в том, а сколько для всего того еще понадобится необычайно серьезных и более чем отъявленно плодотворных усилий, дабы и впрямь-таки властно и совсем нескромно дойти к нужной цели никак при этом не считаясь абсолютно ни с чем ради действительно нужного кое-кому результата? Ну а также и сколь еще крайне ведь при всем том действительно окажется важным, а насколько будет поистине же целенаправленным, то самое чье-либо донельзя непримиримо настырное внешнее воздействие. 33 А, кроме того, до чего на деле и вправду будет тогда довольно-таки весьма многозначительно как есть еще действительно существенным… Раз вот вовсе-то никак нельзя совершать какие-либо социальные преобразования, не имея при этом в наличии какого-либо полностью же во всем однозначного, да и вполне весомо реального видения самой конкретной (ни в коем случае не бумажной) альтернативы всему тому, что происходит буквально повсеместно где-либо как есть еще возможно так действительно рядом. Поскольку абстрактные планы по улучшению всей тяжкой участи народа только лишь уведут его в объятия намного ведь более жестокой мглы времен, чем это вообще могло быть когда-либо еще уж, собственно, ранее. И вот чего это всем нам поведал о подобного рода коллизиях общественного бытия великий писатель Иван Ефремов в своем великом и славном романе «Час Быка»: «Идиотские критические замечания, поношения, шельмование людей на производстве или в сферах искусства и науки пронизывали всю жизнь планеты, сдавливая ее отравленным поясом инферно. Очевидно, в дальнейшем при той же системе управления будет все меньше доброжелательности и терпимости, все больше злобы, насмешек и издевательств, свойственных скорее стаду павианов, чем технически развитому человеческому обществу». 34 Но в том-то и дело, что технически развитое общество нисколько не обязано всеми уж силами  действительно как есть позаботиться о буквально всеобщем поднятии уровня своей культуры, а куда вернее совсем наоборот: оно, может, и всецело радостно еще расстараться издали, наведя внешний яркий глянец на всю ту извечную народную тоску печаль… Полностью растворить при этом истинное искусство в патоке никчемных словообильных сюсюканий о всегдашних высших человеческих чувствах… Раз попросту явно так надо было ему некоторым образом полностью ведь упростить духовность, бескрайне опошлить светлые чувства, дабы как-либо всецело усреднить массы, а тем и обратить их в послушных исполнителей чьих-либо (в случае надобности) до чего еще неотъемлемо полновластных указаний. Ну а тем оно как есть, неизбежно всячески ведь еще обрекает именно к тому самому возвращению куда-либо, далеко, далеко вспять, разве что лишь на новейшей техногенной основе. Причем модернистская техническая оснащенность в этом вопросе попросту как есть исполняет весьма и весьма самую так насущную роль рычага. И вполне, оно на деле может само собою исключительно так незыблемо верно на удивление, точно некогда статься, что весь тот донельзя пресловуто назревший научный прогресс в том самом относительно недалеком грядущем всенепременно затем еще как есть, и впрямь-таки окажется злющим врагом буквально всякой на этом свете доподлинно настоящей светлой духовности. Потому как она до чего всецело сколь же неразрывно связана именно с матерью-природой, а никак не с тем неистово мчащимся или еще чего-либо только-то самому себе и бренчащим железом. 35 Да, действительно: люди, создающие культуру, а не ее смачно чавкающее, а порой и блеющее о неких наивысших чувствах подобие, истинно на деле, весьма старательно вырывают нас из тьмы невежества, явно приподнимая на новый уровень тот немыслимо необъятный духовный потенциал, что всецело ныне сокрыт внутри нашего сознания под подспудным житейским сором. Однако истинно уж всего того самое так достойное восприятие отнюдь никак неравномерно. У одних оно чрезвычайно избыточно, зато у других… Толпа простых, безыдейных граждан всегда жила сама по себе, рождаясь и умирая, именно по тем раз и навсегда и впрямь-таки вполне давно устоявшимся на веки вечные канонам бытия, по коим и поныне обитают в этом мире растения, а впрочем и все те другие, несколько даже ведь и поболее активные живые существа. 36 А все-таки люди, весьма уж во всем на редкость продуктивно движущие нашу планету куда-то вперед в чисто техническом плане, далеко не всегда в том самом многозначительно высоком духовном смысле хоть сколько-то лучше и выше всякого того обычного, сколь наскоро жующего свой хлеб обывателя. И надо бы помнить, что само по себе это их направление от них всего этого и близко никак нисколько совсем не потребует, как, и от всех тех, кто тем или иным образом употребляет живительные плоды всякой той высокой культуры. Да и более чем несомненно, что и те, кто ее создает, и они тоже совсем этак никак вовсе несовершенны, причем ни в том самом своем возвышенно-духовном, а как раз именно в том чисто человеческом, моральном облике. И все это – доподлинно верная истина… Да и вот еще в чем беда: тот, кто всем духом своим, хоть сколько-то выше среднего невежественного обывателя, сам себя подчас вот считает чуть ли не за небожителя. Однако сама принадлежность к интеллектуальной, якобы всецело уж еще изначально острым пиком возвышающейся над всем остальным людом привилегированной касте никому и никак вовсе-то не дает права расценивать гремящих цепями своей обыденности обывателей в качестве более чем до чего еще недалеких умом представителей всего того остального, скудного умом общества. То есть никак нельзя было им со всей высоты всего своего до чего этак немыслимо преображенного высшим образованием напыщенного естества и вправду разве что только искоса рассматривать людей, повседневно копошащихся в своих мелких делах, как существ некоего второго, низшего сорта. Ибо именно в этом и проявляется весьма ведь насущный на наш сегодняшний день прообраз Кжи и Джи всей этой нашей с вами грядущей планеты Торманс. 37 Да, и кто это он вообще такой, тот весь и впрямь с головы до пят объятый величественной духовностью человек – истинный образец подлинной образованности и культуры, до чего этак надменно стоящий над всяким тем мелким и немощным умом бытием? Да, в сущности, уж никто! Ничем таким неповторимо особенным над всеми остальными прочими (обывателями) он буквально ни в чем нисколько не возвышается. По большей части то весьма же вполне определенное о себе мнение со стороны российской интеллигенции есть один лишь явный и самый наглядный проблеск старого, как этот мир, аристократизма, голубой крови рядом с мужичьем, от которого несносно, что хлебом, что навозом все время уж разит и попахивает. 38 Но нет, на самом-то деле простой народ, он почти во всем идентичен людям с теми до чего ярко выраженными, нетривиальными свойствами интеллекта, что может и вправду с виду показаться, будто бы мозг их на целых 300 грамм явно потяжелее (как у дельфина), чем у всех остальных, прочих, рядовых членов общества. Причем надо бы и то сколь так откровенно заметить, что в своем абсолютном большинстве все без исключения люди берут истоки своих не слишком уж глубоких семейных корней от точно тех, не столь и далеких предков. Поскольку внук, а то и сын простого рабочего вполне может стать (при наличии к тому соответствующих способностей) завкафедрой, а то и членом академии наук. И вся существенная разница между ним и его родителями проявит себя в чем-то, по сути, разве что лишь одном и не так уж и действительно важном. 39 В этой жизни и впрямь не так и мало того, что для самого по себе умственного развития как такового никакого ведь существенного значения вовсе-то никак совсем не имеет. Например, тот же Чкалов, родившись в 18 веке, летчиком точно бы никогда этак нисколько не стал. Ну а смог бы он и вправду оказаться в небе, кабы на момент его рождения и далее никто бы и близко не изобрел ту уж самую до чего и впрямь полностью этак безупречно и верно работающую модель аэроплана? Конечно вот, нет! Да и кто бы это стал совершать разные трюки на изъеденном молью ковре-самолете? Если уж каждый второй или третий полет заканчивался бы трагедией, никаких фигур высшего пилотажа вовсе-то не было тогда и в помине. Ну а мало ли, может быть, этаких фигур высшего пилотажа человеческой мысли, что еще разве что лишь только и ждут своего часа и века, чтобы действительно стать той самой совсем вот неотъемлемой частью всякой той вполне затем более чем обыкновенной грядущей действительности. То есть автору вообще, собственно, кажется, что и сегодня среди нас вполне обыденной жизнью живут люди, несомненно, так безумно талантливые, да только в чем-либо таковом, что когда-либо еще обязательно будет, однако возникнет оно разве что через пару-другую бессрочно долгих тысячелетий. 40 И действительно дать им ту исключительно так чисто уж, как есть для них совсем ведь никак немаловажную возможность во всем-то на деле себя проявить наше сегодняшнее настоящее время, ну никак и близко пока нисколько так явно не сможет… Да и вообще, буквально всякая гениальность безо всего того крайне так весьма и весьма необходимого для нее развития ничего уж сама по себе ни в жизнь абсолютно не стоит! НО раз хоть как-то вышло у человека действительно выделиться из всего того остального никак не привилегированного народа, то ведь чего-либо подобное совершенно же никакое не светлое чудо, а одно лишь весьма и весьма сколь существенно удачное стечение довольно многих и разноликих жизненных обстоятельств. Такому человеку, быть может, разве что действительно вполне вот реально повезло всячески пересилить все те плотно окружающие его неблагоприятные условия. А потому и приобрел он себе, именно то до чего должное развитие всех его полностью естественных, природных качеств и талантов, кои до него никак не имел в себе возможности сформировать и развить вовсе уж никто из его близких родственников или, говоря иначе, более обобщенно, ни один из его далеких предков. Однако то нисколько еще вовсе совершенно не значит, что были они хоть в чем-либо его от природы, несомненно, глупее. 41 А все-таки явно хотелось бы втайне лелеять надежду, что со временем станет и вправду возможным, именно с той сколь этак многозначительно большей степенью вероятности, куда ответственнее выявлять все те нисколько неординарные яркие народные таланты из всей той необъятно широкой серой толпы, то есть бескрылой и бесцветной массы простых обывателей. А для самого что ни на есть доподлинного преуспеяния на данном поприще надо бы и впрямь-таки вполне еще изначально разом отречься от слепого среднестатистического принципа равенства, заменив его равенством полностью уж до конца полноправных возможностей. И вот именно ради вполне этак действенной рационализации в духе данных новых норм практически каждому, кто и на самом ведь деле мог бы внести довольно существенный вклад в дело науки, получив университетское образование, надо бы хоть сколько-то посильно же материально помочь. Да и вообще, надо бы людей талантливых, куда только разве что весьма поболее продуманным и целенаправленным образом явственнее и многозначительнее выделять из всей той общей массы, создавая им более чем безупречно особые льготные условия. 42 Да то и вправду на редкость вполне этак понятно и полностью же естественно, что делать нечто подобное можно лишь разве что в случае некоей той исключительно особой природной даровитости. Поскольку именно при подобном стечении обстоятельств, даже и взвалив на свои плечи заботу обо всей той многодетной семье, государство явно ведь от подобного шага нисколько никак ничего не потеряет, а непременно когда-нибудь чего-либо крайне полезное и нужное ему обязательно же выгадает. То есть более чем однозначно получит оно для самого себя сколь весьма и весьма затем немалую пользу. И, конечно, тут сами собой тут же ведь более чем непременно могут разом начаться всевозможные праздные разговоры про все те попросту более чем неизбежные заклятые злые обиды. И даже и впрямь-таки могут при этом явно еще возникнуть некоторые и близко так никак нисколько уж вовсе ведь самые неправомочные сравнения. Мол, все это, значится, этак-то сразу до чего непременно окажется в точности, как оно и было на той самой вымышленной писателем-фантастом Иваном Ефремовым небезызвестной планете Торманс – Джи и Кжи. Однако есть разница – никто ведь людей, обладающих самыми средними и полностью заурядными способностями… подвергать насильственной эвтаназии в 25-летнем возрасте, и близко здесь нисколько не предлагает. Попросту если возобладает принцип чисто так искусственного всеобщего равенства возможностей для буквально всех слоев населения… Нет, именно тогда на самом верху общественной пирамиды непременно затем появится, куда значительно поболее достойных людей, а не будет она весьма плотно облеплена и обсижена вполне зачастую довольно бездарным племенем весьма настырных потомков важных деятелей прошлого или тех, кто всецело загодя так принадлежит к некоей достаточно определенной, просвещенной прослойке общества. 43 Ведь уж выйдя как раз из этакой среды, почти каждый еще затем имеет все то свое совершенно на редкость полностью законное право более чем всерьез полноценно рассчитывать на то, что и для него тоже явно приберегут более или менее достойное и теплое местечко. И так оно отнюдь не со вчерашнего дня еще повелось! Об этом же Лев Толстой в своей гениальной «Анне Карениной» некогда нам поведал. Вот его слова: «Половина Москвы и Петербурга была родня и приятели Степана Аркадьича. Он родился в среде тех людей, которые были и стали сильными мира сего. Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на "ты", а третья треть были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного были все ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал. Ему бы смешно показалось, если б ему сказали, что он не получит места с тем жалованьем, которое ему нужно, тем более что он и не требовал чего-нибудь чрезвычайного; он хотел только того, что получали его сверстники, а исполнять такого рода должность мог он не хуже всякого другого». И ведь обязательно надо бы сколь и впрямь-таки весьма вот безупречно столь еще старательно пристроить на самые теплые места именно тех, кто безлико славен одним лишь своим родством, а потому и буквально с малолетства близок к самым высшим слоям совершенно вот вширь попросту уж невероятно необъятного общественного организма. И главное, подчас их и впрямь-таки еще торжественно принято обращать в сущих людей-гигантов, ну а все остальные, они навроде тех муравьев у них под ногами… надо им будет – задавят, их столько,  сколько им только вообще ведь еще ныне понадобиться, во имя самых же остро насущных интересов всего остального общественного муравейника. 44 А между тем и для всякой той до самой полной уж непристойности серой во всех отношениях личности нисколько не окажется хоть сколько-то весьма затруднительным действительно приобрести себе абсолютно любую, даже и самую значительную должность, уж если он кто-либо, кто имеет довольно-таки стародавние семейные связи с кем-либо из сфер высшего общества. И, кстати, никто из них вовсе не есть доподлинный образец некого возвышенного ума! Как раз во всем полностью наоборот: именно от полноты всею грудью ими вдыхаемого воздуха они и творят самые дикие бесчинства, поскольку им, видите ли, все это отныне никак не возбраняется, а потому и всенепременно, сколь уж и впрямь беспрепятственно полностью можно… 45 Еще Грибоедов устами своего героя Чацкого обличал всех этих ханжей, готовых во имя «наивысшего блага общества» на беспримерный подвиг, праведно и геройски прокладывая себе путь к его достижению телами тех никак этак вовсе, чтобы вот действительно недостойных хоть сколько-то лучшего к себе отношения простых людей. Вот они, слова Грибоедова: «Которых мы должны принять за образцы? Не эти ли, грабительством богаты? Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве, Великолепные соорудя палаты, Где разливаются в пирах и мотовстве». А почему бы это им, собственно, и не проматывать общие (считай ничьи) народные деньги, если уж к ним и вправду имеется тот самый сколь этак с виду довольно-то весьма безопасный, и совершенно вот никем нисколько невозбранимый, а главное и чрезвычайно легкий доступ? Ведь суд все равно, скорее всего, явно так вполне оправдает, главное – оно буквально со всеми никак не позабыть по-братски, поделиться, а то именно обиженные и обделенные, они-то поболее всех прочих свой голос до сущего кликушества и возвышают, голося при этом почем свет стоит, про кем-либо слишком беззастенчиво наворованное общественное добро. 46 Конечно, далеко не всегда и не везде все обязательно происходит как раз по этакому крайне ведь донельзя невзрачному сценарию. Однако при всем том и близко никак вовсе ведь полностью оно неоспоримо, а именно что доказывать себя вполне же полноценно здравомыслящим человеком более всего будет значительно полегче именно тому, у кого еще изначально умственного багажа было буквально-то вдоволь, да и в самом том истинно так до чего безграничном его изобилии… Поскольку все те духовные и интеллектуальные ценности всегда уж обретались где-то от него явно совсем вовсе невдалеке и под самым его боком. А потому зачастую как раз из-за подобного рода чисто житейских факторов не так оно и редко, что это одно лишь случайное сочетание хромосом, пожалуй, и определит, кому это, значит, явственно предстоит быть вполне образованным человеком, а у кого к тому может попросту никак не хватить душевных сил или физического здоровья. Или, в лучшем случае, его путь совсем не будет усеян розами, а этот фактор иногда создает низкопоклонных холуев с большими научными званиями… 47 А, кроме того, общество не СТОЛЬ давно было четко разделено (по чисто секторальному признаку) на своих и чужих, а потому и простолюдинов за равных себе по индивидуальному интеллекту никто и близко тогда никак не считал. Зато общий народный ум в те не очень, кстати, и далекие нынче времена явно этак, несомненно, весьма ведь немало при всем том еще и преувеличивался. Классовое сознание на Руси, оно вообще, быть может, и не само так по себе сколь еще резко и значительно, всецело усилилось… И вполне возможно, что нечто подобное произошло только лишь именно в связи со всем тем более чем до чего вот необычайно огромным багажом духовного наследия Льва Толстого… Вдоволь впитавши из литературных и философских сочинений всяческих сладких грез, а затем и испробовав на свою беду сунуться уж разом в простой народ, причем немедля, набив себе на лбу довольно-то увесистую шишку, а еще и чувствуя от всего этого внутри ужасную оскомину, российская интеллигенция окончательно заперлась исключительно сама в себе. 48 И что было толку от воззваний Льва Толстого объединиться с народом, сколь ярко и прекраснодушно выраженных в его «Анне Карениной»? Эта вся его внешняя, несколько, пожалуй, явно уж несдержанно одутловатая одухотворенность… А где-то глубоко внутри самого себя как вот был Лев Толстой тем еще именно что на редкость сколь  изрядно же надутым барином, так именно им он до самого конца своих дней сколь невозмутимо так исправно только ведь и оставался. Вот самый конкретный тому пример из другого его великого произведения – «Война и мир»: «Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье есть счастье животное, а ты его-то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по-моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в третьем часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет». 49 И вот оно, то вполне уж объективно весьма натурально животное мнение господ обо всем том их простом честном народе, преподнесенное, словно на блюдечке, великим общемировым классиком. Автору попросту и близко в то вовсе ведь нисколько не верится, что Герберт Уэллс не читал Льва Толстого, такого и быть ведь нисколько никак не могло. А вслед затем он и начертал свое несчастливое и несветлое будущее в его знаменитой повести «Машина времени». И уж, не из-за этой ли откровенно натужной сентенции великого русского графа у него и возникла, затем бравая идея разделить грядущее общество на два исключительно так различных биологических вида? А между тем некоторые сколь еще наглядно вот именно это всем тем (черным свинцовым порошком на белой бумаге) и отобразили. Причем в чем-либо подобном и был, надо сказать, более чем здраво проявлен весь их вполне искренне до чего еще безутешный взгляд на довольно многие житейские вещи. 50 И во всех своих крайне же непритязательно досужих рассуждениях они, как правило, всецело основывались на одних лишь разве что околонаучно-безумных теориях о той еще, столь ведь всецело более чем пресловуто броской и наглядной разнице между расами или классами тех порою разве что на редкость во всем безучастно живых людей. И вот чего именно обо всем том действительно довелось автору отыскать в книге выдающегося писателя Андрея Платонова, а именно в той его самого уж доподлинно так исторического значения повести «Котлован»: «Девочка могла бы быть и дочерью Чиклина. Мать ее даже хотела, чтобы было так. Но все равно ребенок едва ли был бы лучше и разумнее. Зачал девочку, наверное, такой же, как и Чиклин, мастеровой человек, стало быть, плоть в ребенке из одного классового котла. А если кто и радовался ласкам умершей женщины, то эти ласки не есть квалификация ребенку. Это не человечество». Эти строчки были начисто подчищены цензурой из конца третьей части, так что на бумаге их попросту и до сих пор никак ведь попросту нет, и лишь в аудиокниге они теперь несмотря ни на что все ж таки явно ныне присутствуют. 51 Вот оно, собственно, до чего и впрямь только дело дошло! Большевики они и детей бессовестно начали тем еще самым беспринципно варварским образом буквально-то сразу с места в карьер совсем же немощно своим скудным умом разделять по их самому изначальному зачатию на некие, видите ли, извечно враждующие между собой классы! Как говорится, сколь прямолинейно они без единой здравой мысли всем уж тем серым веществом своего головного мозга и вправду  додумались полностью, как есть низвести всю человеческую природу до каких-либо чисто социальных факторов, протоптав при этом в девственно снежной целине всем нам дорогу в то самое очаровательно светлое никуда. Да еще и до чего сметливо же смачно-меланхолично при всем том, жуя жвачку всей той никак совсем не в меру бесовски разухабистой идеологии… А люди, они все, по сути, одинаковые, и лишь цвет их кожи или, что тоже порою случается, весьма различный культурный опыт, труд и национальный колорит подчас и делают их несколько иными, но все это крайне эфемерно в свете наиболее главного, полностью общего для всех их, положительно во всем общечеловеческого начала. 52 А между тем войны нездоровых амбиций и неловко ущемленного престижа – абсолютная нелепость и точно такая же дикость, как и, скажем, каннибализм. Если нынешнее человечество, находясь при всем том в здравом уме, довольно-то благополучно переживет ту, считай же младенческую свою глупость, то тогда в будущих учебниках истории две минувшие мировые, а в том числе и та гипотетически ныне возможная война будут тогда находиться совсем неподалеку от разве что более примитивного первобытного людоедства. И давно бы пора всем тем чересчур же подчас вовсе не в меру одиозным политикам раз и навсегда более чем до конца совершенно вот всерьез осознать всю немощность принципов до чего нелепо амбициозного противостояния культур и наций. Нам вот всем ныне живущим людям попросту именно надо бы всеми-то силами сколь многозначительно всячески как есть расстараться, всецело соединиться в дружное и единое сообщество всех уж стран и народов нашей планеты. Ну а как раз-таки, потому и следует нам полностью ведь вместе сколь еще сплоченно и согласовано приучиться воевать никак не с каким-то тем весьма таинственным и пресловутым внешним врагом, а именно как есть со всем тем невозмутимо же тупым и озлобленным невежеством внутри границ всей своей собственной великой державы. И все те люди, которые и вправду могут столь нечестиво кое-кому показаться всего-то навсего ядовитой плесенью века, еще вполне между тем могли бы быть людьми науки, обладать знаниями, просто в их безвестной судьбе совершенно так не было никакого должного примера, и все ориентиры их были крайне приземленными и бытовыми. Но все это никак уж не их вина, а скорее того общества, что пока довольно во многом непримиримо ведь дико, а если подчас восторженно и вздорно оно просвещенно, то уж совсем зачастую все это пока идет никак не в лучшую, а почти безупречно и строго в чисто ту техническую сторону. А при подобном раскладе всему тому весьма же разностороннему  нравственному воспитанию серых масс особого внимания уделяться при этом и близко так вовсе-то совсем ведь никогда совершенно не будет. И именно поэтому и будут эти массы до чего непримиримо и впрямь-таки по-прежнему пребывать во все той же тьме житейски затхлой обеспокоенности, тех исключительно как есть чисто своих наиболее ведь мелких страстей и горестей. И действительно на деле дать им несколько вовсе совсем этак другую жизнь сможет одно лишь только самое широкое просвещение, всецело ориентированное именно на тот детский и подростковый возраст в течение многих и многих поколений. И именно как раз ведь тогда и возникнет единый и цельный организм из нисколько уж вовсе-то совсем никак несчетного конгломерата личностей, что и вправду явственно должен будет, затем оказаться, полностью разом во всем объединен как раз-таки тем сколь весьма и весьма благовидным и добровольным желанием буквально-то всяческого совместного творческого труда. И нечто подобное сколь и впрямь-таки разве что вполне еще здраво затем и предстанет как раз уж в виде искренне во всем самого этак безупречно настоящего, а никак не аляповато и вычурно светлого будущего тех самых, ныне лишь разве что до чего крайне, далеких грядущих поколений. И даже если во имя сотворения подобного ладно и складно скроенного общества и потребуется целых десять тысяч лет – это всего-то навсего и окажется тем временем, что попросту на редкость дельно понадобится для безнадежно медленной, но при всем том единственно верной и постепенной перековки всей той донельзя невероятно неповоротливой обывательской психики. Ну а в мартеновской печи революционных преобразований она разве что лишь всецело деформируется, а потому и внутри нее довольно многое попросту разом вылетает в трубу, начисто уж вовсе этак совсем до конца сгорая. Полностью ведь вытесняя мнимыми символами все то, что было на деле так естественно и истинно человечно. 53 А между тем все те социальные навыки простых людей надо бы исключительно так неспешно и очень и очень аккуратно всячески еще пытаться в какую-либо самую наилучшую сторону действительно перестраивать. Да вот, однако, нечто полезное из всего этого может выйти лишь пока все их мировоззрение разве что уж только пока именно формируется и внутри их сознания не по дням, а по часам медленно, но верно зреет та самая грядущая взрослая личность. Ну а во всяком том полноценно зрелом возрасте человек должен более чем бестрепетно жить со всеми теми принципами, что в нем довольно давно раз и навсегда устоялись, поскольку их разрушение явственно затрагивает всю его социальную природу, а потому и лучше от всего этого никому и никак совершенно не станет. И та беспечно грубая ошибка всех тех слепо обреченных на неуспех социальных экспериментов всегдашне заключалась, как раз-таки в тех отчаянно-полубезумных стараниях яростно вживлять в давно затвердевшее, словно камень, обывательское сознание принципы, которые станут житейски доступными разве что лишь для наших, более чем весьма и весьма вовсе-то совсем неопределенно отдаленных потомков. Да и то это случится, разве что коли они себе вполне ведь разумно и достойно выберут именно тот наиболее правильный и верный путь всего своего лишь еще только последующего тысячелетнего морально-нравственного развития, причем как в рамках всякой той самой уж отдельной личности, да и вообще всего того общества в целом. Ну а все те светлого духа люди с горячей кровью, да и сознанием исключительно так откровенно до чего еще основательно же всецело отстраненным от всех тех исконно обыденных реалий жизни, были способны разве что лишь некогда, лишь затем безбожно узреть все то грядущее засилье серой и убогой умом всесильной бюрократии. Лучшие намерения и весьма нетерпеливые ожидания самых тех еще благостных перемен могли ведь окончиться одним лишь тем более чем самым так чрезвычайно суровым засильем, куда разве что только поболее страшных клопов на теле всего того от века еще до чего и впрямь многострадального российского общества. «Благодетели народные» со всем тем вовсе-то никак не безмолвно переполняющим их души крайне ведь исключительно безответственным ощущением всей той будто бы и впрямь до чего отчаянно же повседневно лютой безнравственности всего того и поныне никак вовсе совсем не минувшего жития-бытия… И главное если уж вообще чего подобные «деятели добра» и совершат, так это разве что сколь бесшабашно им затем и вправду еще доведется на редкость безрадостно погубить вполне во всем доподлинно настоящие ростки того всеобщего исключительно вот и доселе никак неопределенно более чем весьма и весьма размыто грядущего общечеловеческого счастья. А между тем до чего еще и впрямь глубокомысленно развивать надо бы именно каждую отдельную личность, а никак не те светлые и блажные идеи! И буквально каждого отдельного человека надо было до чего еще весьма уж старательно выпестовать совсем этак с самого ведь его зарождения, а поскольку сделать это на данный момент попросту никак вовсе вот невозможно, то и лезть в душу к массам, рассказывая им взрослые сказки, было абсолютно никак и близко нельзя. 54 Человек, выросший, как репей за огородом, ничего того нового никогда не построит, а только то чужое, ранее кем-либо до него построенное, наспех этак всеми еще силами он и впрямь совсем же безоглядно разом этак самим ведь собою безоглядно задушит. Причем безлико дик он никак не по всему своему исключительно вот вполне естественному нутру, а разве что лишь по одному ведь месту самого уж как есть самого еще изначального своего зарождения. Ну а кабы довелось ему иметь достойный доступ к величайшим благам цивилизованной жизни, то и все внутри его души тогда оказалось бы вовсе-то непосредственно общим с теми людьми, что подчас придают своим духовным и человеческим качествам некий ореол явной святости весьма значительной, да и особо статной интеллектуально возвышенной людской породы. Ну а то, что неотесанные дети подчас и вовсе необразованных родителей иногда имеют внутри себя чего-то, что в них самих несколько изжилось и атрофировалось, им не понять, причем как раз оттого, что искусственная оболочка возвышенной культуры попросту отнимает у человека всякое понимание великого разнообразия этого невероятно плотно окружающего нас мира. Некоторая часть из всех тех потомственных интеллигентов попросту дойдя до совершеннолетия явно этак становятся всезнающими снобами, что практически полностью до самого конца абсолютно апатичны к тому, что явственно выходит за узкие рамки их на редкость однобоких и предвзятых представлений. 55 В то самое время как люди, куда поболее близкие к природе, да и действительно связанные с ней истинно так мертвым узлом, попросту никак не развиты и их самобытный природный ум находится в сущих потемках мрака невежества. Но все эти черные бездны народного бескультурья и незнания можно и нужно заполнить светом самой той еще максимальной образованности. Но не тащить же их всех вверх крюками дисциплины, а надо бы их разве что до чего весьма старательно подталкивать к духовному развитию, яростно давя при этом как раз-таки на самолюбие и общую праведную сознательность. Ну, а кроме того, надо бы также вот выяснить, к чему это вообще лежит у всех и каждого из них душа. Да только как это еще вообще будет возможно сделать после полного же окончания всех тех достаточно длительных процессов взросления человеческой личности? А из всего того сам собою  напрашивается именно тот весьма малоутешительный вывод, что уж понять, кем это мог бы некогда обязательно стать (имея к тому настоящую возможность) тот человек, что получил бы должное воспитание и, прежде всего, домашнее образование, можно лишь пока он не до конца еще вполне окончательно вырос. НУ А ЕСЛИ ЛЮДИ ВО МНОГОМ ЗАВИСЯТ ИМЕННО ОТ МЕСТА, В КОТОРОМ ОНИ ОБРЕТАЛИСЬ С МЛАДЕНЧЕСТВА, ТО, КАК ЭТО ТОГДА МОЖНО ИХ ВООБЩЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЖЕ ОГУЛЬНО СУДИТЬ ЗА ТО, ЧТО ИХ ДУШИ ТЕМНЫ И ПОЧТИ БЕСЦВЕТНЫ? Да и держать самих себя за высшую всезнающую касту вовсе-то никому и близко нисколько так совсем не стоит. Сегодняшнее довольно поверхностное знание от сущего невежественного незнания, скорее всего, отличается одной лишь той до чего чудовищно веской возможностью все те и без того случившиеся по нашу душу невзгоды разве что исключительно так всецело когда-либо и впрямь совсем неспешно явно удесятерить. И если вся эта наша нынешняя техногенно переразвитая цивилизация все-таки благополучно сумеет с грехом пополам как-либо действительно преодолеть возраст всего своего совершенно ведь бессмысленного младенчества, то уж как раз тогда все будто бы огромные научные знания сегодняшнего дня ни в какое академическое обучение грядущих тысячелетий точно ведь тогда не войдут. 56 Но, разумеется, что все этакого рода совершенно уж дилетантские рассуждения, конечно, мелочи, а главное – оно всегда в том, что это именно мы – действительно образованные люди, в самом так доподлинно полноценном и светлом смысле этого слова. Ну а все остальные для нас более чем безнадежно же всецело ничтожны, поскольку никак вовсе вот не дано им искрить дельною мыслью, да и, собственно, никак оно им, знамо дело, попросту и ни к чему. Ну а вполне ведь донельзя взвешенно и остроумно сколь разом беспечно записав праздных обывателей в тех самых единственно  и впрямь-таки что ни на есть нерадиво безмозглых зрителей великого технического прогресса, уж вовсе невольно, затем и создашь из самого себя властелина всей той обозримой вселенной! Ну а на самом-то деле наглядная разница в уровне интеллекта не столь и существенна, и у довольно различных групп населения она в весьма значительной степени определяется, так или иначе, имеющимся культурным опытом, семейными традициями, образованием, наконец, нежели абстрактными материями, начисто отвлеченными от буквально всех существующих в этом мире житейских реалий. 57 То есть, если донельзя заострить внимание на всей этой теме… Основная разница между интеллектуально развитыми и образованными людьми и всем прочим народонаселением пролегает в одной лишь области, куда разве что весьма вот поболее углубленного повседневного восприятия первыми всего того так или иначе окружающего их мира. А это, в свою очередь, вполне однозначно происходит именно за счет всего того в свое время только ведь некогда полученного ими еще в домашних условиях воспитания, а также и явно как есть уж затем только само собой последовавшего вслед затем высшего образования. А посему дело тут вовсе не в некой голубой крови – аристократизме духа. То есть главное, на наш взгляд,  различие между сегодняшней интеллигенцией и всем тем остальным малообразованным народонаселением (кроме учебы в университете) заключается лишь в том, что первых в отличие от вторых старательно приучили, употребляя, пережевывать не одну грубую пищу физическую, но также и ту довольно острую пищу духовную. 58 Однако сама культура современного цивилизованного человека без всего  того наиболее главного внутреннего наполнения, которое и вправду способно создать в нем одно разве что принципиально взвешенное и продуманное воспитание, собственно, является исключительно чем-либо во многом чисто же ярко внешним, довольно бы, надо сказать, легко шелушащимся лоском, следствием удобной и ласковой жизни. Интеллектуальный труд сам по себе никого не облагораживает, а единственное, чего вообще добавляет, так это апломба, морщин на лбу, кое в чем постепенно расширяет внутренний кругозор. Однако вот разве что лишь в том самом случае, коли сам человек того всею душой действительно еще уж как следует, действительно пожелает. 59 Причем куда большее разнообразие всего рациона никак не указывает на столь безмерно весьма и весьма, куда разве что поболее существенную восприимчивость к тому, что вовсе-то никак не является сущей обыденностью всего этого совершенно ведь вовсе уж никак невзрачно серого бытия. А только лишь разве что откуда-то издали оно вполне всерьез намекает на всестороннюю зрелость чьего-либо сознания в плане абсолютно же верного и правильного понимания нисколько совсем не навязчивых свойств ласковых душевных удобств, а также и всего вообще до чего полноценно сладостного покоя и уюта. Правда, само потребление человеком всего того, что может дать ему жизнь и природа, – процесс более чем однозначно, в принципе полностью донельзя этак естественный и простой. И если у кого-то и впрямь аппетит утонченнее, то это еще совсем нисколько не повод видеть в самом себе свет ярких очей, ведущий весь этот мир к славному грядущему изумительно наилучшего для всех и каждого одинаково так лучезарного общечеловеческого блага, да и того самого пресловуто как есть сплошного затем благоденствия. Поскольку на самом-то деле всецело наглядная достижимость для кое-кого всех тех на редкость изысканных задушевных благ, что крайне малодоступны довольно многим обычным людям (и совсем не в силу темноты их пока вовсе-то неразвитого интеллекта) никак не подразумевает чьей-либо настоящей духовной возвышенности над чудовищно гиблым болотом мерзкой житейской суеты. 60 Попросту люди маленькой и никак нисколько не воспитанной большим искусством души вовсе-то не в состоянии увидеть весь этот мир через призму сколь еще утонченно-сладостного его преображения в некие те иллюзорно светлые приторно и радостно ласковые тона. Ну а те, кто, надрываясь всею душой, так и расхваливают мир возвышенной фантазии, как правило, обитают в трясине именно той еще собственной уж чисто своей до чего ведь одутловатой восторженной чувственности, а вокруг них может быть и полнейшее и широчайше-серое безличное безлюдье. Поскольку то полностью необразованное простонародье живет чисто так сегодняшними своими заботами и хлопотами и всякие думы о некоем далеком завтрашнем дне его сознание даже и вскользь никак не задевают и нисколько и близко совсем не затрагивают. И прежде всего, это так, собственно, оттого, что совершенно вот толком нисколько необразованная людская масса во всех тех как-никак, а иногда этак вскользь почитываемых ей книгах вполне всерьез способна охватить один лишь яркий занимательный сюжет, но никак не всю красоту и величие всего того еще самого уж изначального авторского замысла. Да и, как правило, ее интересы далее легкой и развлекательной литературы и близко вот совсем никак не идут. Ну а происходит все это как раз оттого, что обыватели ко всему тому как есть рьяно и невозмутимо сознательному усвоению чего-либо им никак неотъемлемо нужного для всего того вполне полноценно так дальнейшего развития всей своей личности пока и близко-то ни в чем никак совсем уж не приспособлены. И ведь до чего неразрывно все это связано именно как раз со всеми теми во всем уж донельзя самыми еще обыденными факторами столь недалекого и безыдейно-житейского существования. 61 А впрочем, речь тут идет далеко не обо всех, а только лишь о подавляющем большинстве синих воротничков. Ну а те, кто зарабатывает себе на жизнь ИСТИННО ВЕЛИКИМ интеллектуальным трудом… А ведь между тем зачастую это люди, еще изначально же попавшие в довольно-таки удачные условия, или им хватило сил вырваться из их мещанской среды, но это почти всегда большая удача, запас здоровья, нерастраченных в вечных домашних склоках нервов, а не какая-либо безупречно так голубая кровь. Да только кое-кто из доблестных представителей великой аристократии духа зачастую как раз-таки ведь в том совершенно уж неотъемлемо полностью ведь взвешенно и здраво до самого еще конца убежден… И они искренне, пожалуй, истово всею же душой весьма благостно в то верят, а кроме того их так и переполняет сугубо внутренняя убежденность, что тем или иным еще изначальным первоисточником всей их высокой духовности, как и «цвета крови» неизменно являются именно те сотканные из красивых чувств фолианты великоидейной высокохудожественной литературы. 62 А между тем данное их суждение никак не иначе, а абсолютная же дичайшая чушь, поскольку дети, словно маленькие обезьянки, во всем берут пример со своих родителей, а все остальное для них совсем аморфно и никак не является неким тем по-настоящему живым образчиком для буквально всяческого их полноценно чувственного внутреннего анализа. А потому и из всего того вышесказанного сама собою вполне уж до чего навязчиво проблескивает совершенно этак неутешительно горькая истина. Попросту ясно как божий день, что всеми нами и впрямь до чего еще безумно любимая литература может быть одним лишь дополнительным наглядным пособием, стимулом, но никак совсем вовсе не светочем высших истин во тьме тяжких душевных скитаний. Ну а кроме всего остального прочего, книги и близко никак нисколько не приучают человека к здравым, светлым и высоким мыслям, поскольку это совсем не то, ради чего они были кем-либо некогда задуманы, да и всецело для всех нас еще более чем однозначно так действительно предназначены. Раз уж было им всегдашне свойственно лишь иногда и совсем ведь нисколько ненадолго только-то, и приоткрывать перед человеком весь этот необъятный мир глазами других людей, и как раз в том и есть вся их основная задача. 63 Ну а тот самый всецело же умиленно-нежный к ним весьма и весьма строго утилитарный подход неизменно ведь начинается как раз-таки с их и впрямь-таки самого этак вздорного применения в сфере ярого самовозвышения всей своей удивительно восторженной личности над всеми теми прочими другими… Причем осуществляется все это как раз-таки ведь посредством весьма и весьма самого так необъятного чтения великого множества довольно-то различных авторов, хотя еще два (без малого) тысячелетия назад великий римский философ Сенека предупреждал против подобного всепоглощающего подхода ко всей и всяческой литературе. Вот его вполне и поныне действительно актуальные и разумные слова: «Большая библиотека скорее рассеивает, чем получает читателя. Гораздо лучше ограничиться несколькими авторами, чем необдуманно читать многих». 64 И это как раз поэтому некоторые чрезмерно зачитавшиеся литературой личности от всего того безмерного всеобилия полученных ими чувственных впечатлений и полного, кстати, затем последующего растворения в мире светлого художественного вымысла, собственно, и стали смотреть на всю невзрачно окружающую их реальность разве что лишь через очень даже большие розовые очки. Да и вообще мир обычных полностью безыдейных вещей их при всем том явно же интересует весьма и весьма довольно-таки относительно мало. И все это, собственно, никак не иначе, а как раз потому, что там все, видите ли, сколь до чего совершенно так излишне серо и невзрачно по сравнению со столь очаровательно же красочно надуманным миром чьих-либо необычайно возвышенно-светлых фантазий. А книги между тем надо бы всем своим сердцем любить именно за душу их авторов, а вовсе не за то, что представляют они из себя то самое необычайно так изысканное блюдо, поданное в роскошном ресторане под славным названием «Душевная благодать». Ведь дело не только в благостном, умственном и сладостном усвоении книг, которое куда скорее увязано с одним лишь разве что  как есть весьма и вправду самым насущным процессом пищеварения (хотя и в чисто духовном смысле), чем с неким доподлинно задушевным подъемом над всеми теми глубочайшими низинами плотского мещанства. 65 Оно-то, кстати, и приводит к мыслям о своей и впрямь-то самой еще незатейливо великой значительности по сравнению со всем, тем ничего и близко не значащим песком эпохи, раз и навсегда текущим в одном и том, долгими веками именно что принципиально так неизменном направлении от самого рождения к старости и смерти. А между тем подобное плоское, как блин, видение мира, безусловно, нисколько никак и близко вовсе недопустимо. Поскольку самовозвышение над серой толпой, причем вовсе-то совсем без того, чтобы на свой Олимп действительно пришлось и вправду взбираться с большим рюкзаком за спиной, не раз рискуя при этом свернуть себе шею, всенепременно будет собой означать одно лишь ярое и кичливое чванство, а также засилье излишне порой широкообразованного социального невежества. 66 Зачастую подобные люди более всего думают разве что о своем личном удовольствии, которое им попросту именно так обязана предоставить жизнь, а не о каком-либо, подчас нисколько и неведомом им большом и широком общественном благе. А впрочем, надо бы прямо признать, что делают они это вовсе ведь нисколько не от того сколь еще невероятно великого всепоглощающего эгоизма. Нет, прежде всего, как раз оттого, что все эти сыны книжной премудрости попросту сколь до чего еще искренне подчас считают людей обыденных совершенно вот никак ни в чем недостойными какой-либо вящей заботы об всяческих их мелких, житейских интересах. Зато сколь безумно они со всеми теми так и переполненными слезами очами глубокомысленно раболепствуют пред высокими идеалами, идеями, навскидку и вправду способными поднять всю ту легендарную людскую массу на искрометно яростную борьбу неизвестно за что, но зато весьма утопически-иллюзорно благородное, а также и лучисто-чистое во всех его запредельно благих намерениях. 67 Да вот уж, однако, коли филантропы благих идей и устроят после вполне до конца удачного захвата светской власти и престола Господа Бога некое подобие рая, то разве что с  тем бросово дешевым и довольно малопитательным рационом для всех тех наспех облагороженных ими, чисто формально приподнятых с их колен серых масс. Зато он будет доступен для всех и во всем явно этак именно что забесплатно! Однако само отсутствие денег в данном случае может объясняться одним лишь тем еще самым истинно подневольным тяжким трудом полностью отныне бесправных рабов. Причем весь тот мелкий и ничтожный люд при подобных славных делах фактически может, в том числе и оказаться, уж чем это вообще чьей-либо той «великой душе» оно отныне-то будет явственно уж всесильно угодно, а в том числе, и пищей для привилегированной расы или, тем паче, для самих-то презренно жалких себя. Но то лишь в самом крайнем нацистском случае, ну а при всем том нашем исключительно так  безнадежно совсем же переразвитом социализме вполне еще конкретной реальностью сколь неизбежно, в конце концов, оказалось бы именно то, о чем написал в своей книге «Час Быка» Иван Ефремов: «Виды убийства многообразны. Убивают несоответствием выполняемой работы и условий, в которых она проводится. Отравляют отходами производств и моющими химикатами реки и почвенные воды; несовершенными, скороспелыми лекарствами; инсектицидами; фальсифицированной удешевленной пищей. Убивают разрушением природы, без которой не может жить человек, убивают постройками городов и заводов в местах, вредных для жилья, в неподходящем климате; шумом, никем и ничем не ограничиваемым». 68 И собственно, хоть сколько-то при этом довольно-таки веско взвесить и определить, чем вот все, то могло далее на самом-то деле и вправду, в конце концов, как есть уж оказаться чревато… …а тем более, нисколько не прикрывая при этом личины, сколь открыто же протестовать довольно-таки мало, кто когда-либо и впрямь весьма и весьма опрометчиво пока ведь отваживался. Причем как минимум отчасти все это происходит как раз оттого, что художественные книги сколь еще изумительно и всемогуще чисто ведь волшебно создавали, а впрочем, и теперь по-прежнему создают весьма удобную всяческим недалеким умам иллюзию самого немыслимого райского блаженства, уводя человека от буквально любых реально существующих в этой жизни обыденных ситуаций. А потому и послужат они тем еще сколь этак безупречно удобным погостом для абсолютно ведь всяческого духовного идолопоклонства, а в особенности для всех тех, кто более чем истово на них молится, а не вдыхает всею своей душой аромат чужих мыслей и многогранно светлых чувств. 69 А между тем как раз именно это и порождает доподлинно благодатную ответную реакцию, и вовсе не в виде некоего того до чего еще самого так утробного удовольствия от того сколь хорошо же изысканно переваренного внутри души красивого слога. Причем у кое-кого, сколь явно до чего и впрямь еще излишне ведь ярчайше просветленного всеми теми на редкость вот исключительно же блекло отображающими действительность книжными реалиями, порою бывает столько задушевного пламени в очах, что и никаким прибором его вовсе-то никак не измеришь. Да вот беда: когда надо бы действительно с кем-либо довольно-таки всерьез повоевать, а в том числе и в чисто социальном плане, они почему-то сразу стушевываются, и бравады от них и близко тогда нисколько не жди. И разве все дело тут в жалкой трусости? Нет, в одной лишь той подчас исключительно вот излишне изысканной и вездесущей чистоплотности в сочетании с тем на редкость вот бездумным самолюбованием в кривом зеркале мира возвышенной и праздной литературы. Причем то, что все это доподлинно верно и именно этак тому и должно вообще собственно, быть, никто ведь тут даже и близко вот нисколько не спорит, да только уж всему тому надо бы уделять 55% всего своего личного времени, а не все те 75%. Потому как нечто подобное явно вот никак вовсе и близко не то, к чему еще, всенепременно, следует всем нам всею душой и впрямь-то совсем ведь непримиримо до чего еще строго так всецело стремиться. Да, кстати, и в сугубо мирной, не столь и бесконфликтной жизни тоже подчас приметна чья-то вполне наглядная, как и на редкость, полностью определенная тенденция прижаться бы к власти, да поплотнее, что, безусловно, изобилует самым немалым числом компромиссов или полукомпромиссов буквально-то со всякой на этом-то белом свете общественной этикой и моралью. Причем касается это практически всего, что хоть как-либо еще может в действительности угрожать чьему-либо душевному спокойствию, а тем более и вполне, как всегда, нисколько так невозмутимо-безмятежному материальному благополучию. 70 А именно откуда-то отсюда, как и понятно, затем и объявляется, та самая исключительно на редкость необычайно ведь рьяная готовность к чисто совсем уж бессловесному попранию каких это вообще угодно принципов совести, дабы и вправду затем вполне иметь ту самую искренне многими слепо обожаемую возможность довольно-то тихо уйти в свой иллюзорный мирок, в котором вовсе нет как нет никаких бурь, а всегда одна лишь тишь да гладь, а вокруг хоть трава не расти. Вот как все это исключительно же ярко описывает Иван Ефремов в его изумительно гениальном литературном творении – романе «Час Быка»: «Ученые владыкам помогали во всем: изобретая страшное оружие, яды, фальсификаты пищи и развлечений, путая народ хитрыми словами, искажая правду. Отсюда укрепившаяся в народе ненависть и недоверие к ученым, стремление оскорбить, избить, а то и просто убивать “джи” как прислужников угнетателей». 71 И то, что описал в своей книге Иван Ефремов, и есть то самое и впрямь сколь еще всецело самое же неотъемлемое диалектическое развитие всякой той всепланетной диктатуры, и как бы она в дальнейшем себя ни называла, это одни лишь зачастую крайне во многом весьма малосущественные детали. Ну а сама ее как есть наиболее главная суть, всенепременно во всем явно уж еще затем окажется одной лишь и той только и всего, что до чего совсем этак вовсе ведь незначительно мелкими ответвлениями, существующими именно разве что только на тех самых первых порах. Ну а после полного и окончательного захвата власти вся разница, в конце концов, вовсе этак неминуемо бы себя постепенно исчерпала, а если и не сразу, то это еще непременно бы затем  случилось некогда вот потом со временем, пусть даже и крайне поэтапно несколько этак вынужденно и постепенно. 72 Ну а столь еще многозначительно веской первопричиной укоренения всех тех новых норм общественного бытия вполне полноправно должен был стать как раз-таки тот идеализм, что неизменно был никак не в меру сладостно прекраснодушен и чисто абстрактно же сердобольно прискорбен по поводу всех тех нисколько нескончаемых (от века) страданий людских масс. И все тут дело было именно в том, что люди, всею душой слепо укоренившееся в вере в светлое и лучезарное добро, уже сегодня премило живут в том никому на деле пока и близко вовсе неведомом изящно и восторженно-прекрасном далеко. А между тем оно пока совсем ведь вовсе нисколько этак попросту и несбыточно, а потому и все те светлые о нем мечтания крайне же аляповаты и всецело блеклы и неказисты. Но в чьем-то лучезарно светлом сознании все те чудесные образы грядущего более чем ярко и безупречно ныне-то до чего еще блистательно сколь чудно же воспеты, нарядны и реалистичны. Ну а значит, и приглядываться ко всей той на данный момент времени исключительно так до чего немыслимо неприглядной изнанке вещей им и близко ведь не было хоть как-то на деле действительно еще свойственно. И это как раз-таки именно они, прямо-то надрываясь от всего того безмерного уж усердия, во всеуслышание сколь еще сладострастно как раз о том во весь свой голос и верещали… Вот оно, мол, все то, что ныне и вправду оказалось полноценно и наглядно более чем доступным, причем пусть оно было таковым только и всего, что в плане самого же многозначительно так строгого и вполне истинно гипотетически верного обоснования, как и чисто абстрактного «осязания» в рамках необычайно светлой и сухой теории… И это как раз то самое очаровательно нежное и благозвучное воспевание всех тех светлых идеалов в сладких до приторности восторженных речах, в конце концов, и обернулось, затем бездушными столбцами прибыли и убыли людского материала на все те циклопически огромные стройки истинно вожделенного всеми теми безликими массами краснознаменного коммунизма. То есть всецело же оказались чреваты все те прелести радостных их либеральных мыслей сколь еще отвратительным и смрадным, зловонным дыханием той самой демагогии, что никак не подавилась миллионами и миллионами не оплаканных и не обмытых трупов строителей пути в один лишь тот безукоризненно и единственно верный, бесславный конец. А между тем все тут дело было именно в том, что у той будто бы совсем безоблачной и изящной на бумаге теории вполне наглядно был на редкость немыслимо тяжелейший бескомпромиссный довесок, раз настояна она была, прежде всего, как раз на той совсем неуемной жажде крови неких немыслимо зловещих эксплуататоров. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=42923440&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.