Улыбнись

Улыбнись Алексей Байдаков Никто не знает, кто такой клоун Максим, и как у него это получается, но смерть на время отступает, когда он рядом. Днём он помогает неизлечимо больным детям снова почувствовать вкус жизни, а вечером пытается вернуть этот вкус себе. Обречённый на бессмертие, он не видит в нём смысла, но однажды в детском хосписе появляется новый пациент.Содержит нецензурную брань. Дежурная медсестра устало взглянула на внезапно загоревшийся красный индикатор и взяла в руки микрофон громкой связи. – Срочно бригаду реанимации в четвёртую палату! Это объявление она сделал совершенно будничным голосом, а затем отключила тревожно мигающую сигнализацию и вернулась к разгадыванию сканворда. Эта стандартная фраза вызова реанимационной бригады за три года работы перестала вызывать у неё какие-либо эмоции, и она была безмерно этому рада. Наконец-то ушли в прошлое бессонные ночи, стрессы, вечно ноющее сердце и постоянно мокрые от слёз глаза. Медсестра превратилась в бездушного толстокожего служащего, исправно выполняющего свои обязанности. Профессиональная деформация стала не только её болезнью, но и спасительным кругом. При всём при этом никто не посмеет посмотреть ей прямо в глаза и обвинить в чёрствости. Даже родственники больных. Особенно родственники больных. Потому что по-другому работать и не сойти с ума в городском детском хосписе для онкологических больных не сможет ни один нормальный человек. Пока медсестра тщетно пыталась вспомнить древнее название Ирана из шести букв, по длинному коридору, разрисованному цветочками и персонажами мультфильмов, мчалась серая каталка в сопровождении людей в белых халатах. Когда они проносились мимо открытых дверей палат, их обитатели все без исключения провожали каталку глазами, но в них читались совершенно разные эмоции. Новенькие испуганно отложили в сторону игрушки и как по команде заплакали, в то время как старожилы лишь мельком взглянули на то, что видели уже не раз. Как и медсестра, они смогли привыкнуть к спешащей по коридору каталке и уже смирились с тем, что однажды она приедет и за ними. Хотя, наверное, будет правильней называть их «старожилами». Именно в кавычках, потому что обычное определение не подходит для тех, кто попадает в детский хоспис максимум на пару месяцев. Правда, в последние годы пациенты стали «уходить» всё позже, и медсестра не знает ответа на эту загадку, которая на самом деле намного проще её сканворда. Если, конечно, знать, где искать ответ. *** Забрызганное грязью такси кружило по такому же грязному двору в поисках указанного адреса. Водитель Баглан на своём причудливом родном языке вслух ругал умников, что проектировали и строили эти кварталы, идиотов, что покупают здесь квартиры, серый город, в котором почти никогда не бывает солнца, и неприветливую страну с вечно хмурыми людьми. Он очень соскучился по своей солнечной родине, родителям и красавице Аяне, которую не видел больше года. Хвала Аллаху, что скоро он, наконец, вернётся домой и сыграет большую свадьбу, а потом Аяна нарожает ему кучу сыновей, и всё у них будет хорошо. Осталось накопить самую малость, а для этого придётся продолжать с утра до вечера крутить баранку, есть и спать в машине, развозя по городу этих чудаков, которые не знают настоящую цену деньгам и тратят их на такси. Мысли о предстоящей свадьбе как обычно подняли Баглану настроение, и он принялся напевать весёлую песенку, рисуя в голове радужные картины, как ему вскоре будут завидовать все родственники и друзья. Когда показался дом с правильными цифрами на табличке, мечтатель изумлённо присвистнул и вовсе рассмеялся – таких пассажиров ему возить ещё не доводилось. Возле подъезда старой хрущёвки ожидал такси высокий человек в ярком наряде клоуна, который особенно нелепо смотрелся посреди окружающей его всеобщей серости. Этот человек был одет именно так, как Баглан представлял себе всех клоунов, которых до этого видел только в кино: пышный рыжий парик, фирменный красный нос, огромные жёлтые ботинки и сшитый из разноцветных лоскутов смокинг с белой манишкой. В правой руке он держал большой саквояж из мягкой коричневой кожи, который выглядел очень старым. «Ай, шайтан, какой интересный человек!», – Баглан довольно цокнул языком, предвкушая весёлую поездку, и остановился перед удивительным клиентом. Водитель надеялся, что клоун сядет рядом с ним, но тот расположился на заднем сидении, что немного затрудняло запланированный разговор по душам. Впрочем, для такого профессионала своего дела, как Баглан, это была совершенно несущественная помеха. Он быстро настроил зеркало заднего вида, задал в навигаторе маршрут, тронулся с места и начал разговор. – Слушай, брат, извини, если что не так, просто никогда не видел клоунов вживую. Это у тебя работа такая или просто для души – кайфуешь, что людей смешишь? – Совмещаю приятное с полезным. – Ого, и что, нормально платят? – с живым интересом спросил Баглан. – На жизнь хватает. – Это, конечно, хорошо, что хватает. Но как по мне, так не мужское это дело клоуном быть, мне было бы стыдно перед родными. По-братски, без обид, друг. – Без, обид, друг, – словно эхо повторил клоун странным голосом. Баглан взглянул в зеркало, и весёлая улыбка сползла с его лица. Только сейчас он понял, что было не так с его пассажиром. Его глаза совершенно не подходили его костюму и профессии. Серые, безжизненные и уставшие, они могли принадлежать человеку, который пережил в своей жизни что-то страшное, и воспоминания об этом событии не отпускают его ни на миг. Эти глаза смотрели ему прямо в душу и, казалось, видели Баглана насквозь, не упуская ни один секрет, ни одну постыдную тайну, ни одно заветное желание. И когда клоун, наконец, переключил внимание на городской пейзаж за окном, Баглан облегчённо вздохнул и нервно заёрзал в кресле. От его хорошего настроения не осталось и малейшего следа, словно из него высосали волшебным пылесосом все положительные эмоции и их место заняли апатия и тоска. Словно робот он до боли в руках сжал руль и уставился вперёд немигающим взглядом. Как же ему всё опротивело в этой чужой и холодной стране без друзей, родных и любимой Аяны. Но вернётся он домой и что дальше? Денег хватит только на свадьбу и пару лет нормальной жизни, а потом придётся оставить жену и детей и снова ехать на заработки. Безрадостное будущее. – Возле тех ворот остановите, – внезапно голос клоуна оторвал Баглана от тоскливых мыслей. – Хорошо, – он и не заметил, что они уже приехали по нужному адресу. Такси остановилось возле старинных кованых ворот, за которыми виднелось красивое зелёное здание, детские беседки, качели и прочие привычные атрибуты детского учреждения. Баглан решил, что перед ним детский сад для отпрысков богатых родителей, которые могут позволить себе заказать выступление клоуна, и снова с грустью вспомнил про своё финансовое неблагополучие. В это время клоун молча расплатился, вышел из машины и остановился возле ворот, неподвижно замерев на несколько секунд. Он словно собирался с силами перед трудным заданием, которое так не хочется, но нужно выполнить, пока, наконец, не шагнул за ворота, скрывшись с глаз водителя. Только тогда Баглан заметил неприметную вывеску, висящую слева от ворот: «Городской детский хоспис для онкологических больных». Когда до него дошёл смысл написанного, Баглан в испуге сделал суеверный жест, отгоняющий зло и несчастье, и резко нажал на педаль газа. В этот момент его посетила первая позитивная мысль за время этой странной поездки, что у него в жизни всё не так уж и плохо. *** Директор хосписа, Сергей Константинович Покровский устало откинулся в кресле и закурил. В это воскресное утро пришлось приехать на работу с самого утра, и как всегда для этого была неприятная причина. Ночью «ушёл» один из пациентов, поэтому ему предстояли организационные хлопоты и встреча родителей. Прямо сейчас идёт подготовка «грустной комнаты», специального помещения в хосписе, куда временно помещают тело «ушедшего», чтобы с ним могли проститься близкие и друзья. Но перед этим их нужно будет встретить и морально подготовить. Сергей Константинович никогда не перекладывал эти обязанности на своих подчинённых, потому что не хотел, чтобы кто-то ещё испытал эмоции, из-за которых он выглядит лет на десять старше своего возраста. К тому же сегодня должны привезти необычного пациента, к которому нужно будет найти особый подход. В общем, день намечался сложный, и Сергея Константиновича радовала только одна вещь. Вот уже несколько лет штатные психологи хосписа и он вместе с ними могут не опасаться за эмоциональное состояние своих подопечных после смерти одного из них. Это стало возможно благодаря Максиму, их таинственному благодетелю, который три года назад просто появился из ниоткуда и обратился к нему с просьбой бесплатно выступать перед детьми. Поначалу Покровский с понятным подозрением отнёсся к странному молчаливому человеку, который пришёл к нему на встречу в костюме клоуна и отказался предъявить какие-либо документы, ограничившись лишь своим именем. Но после пробного выступления директора настолько поразили удивительные перемены, произошедшие с детьми, что он, рискуя своим креслом, дал разрешение. Выступления Максима оказались особенно незаменимы в таких случаях, как сегодняшний день, когда и без того несчастные дети впадают в глубочайшую депрессию из-за смерти очередного постояльца хосписа, с которым они буквально вчера играли вместе. И когда самые опытные психологи оказываются бессильны, на помощь приходит Максим. Он сам попросил директора звонить ему в любое время суток, если будет нужна помощь, чем Сергей Константинович и воспользовался сегодня утром. Взглянув на часы, он затушил сигарету, встал из кресла и выглянул в окно. По дорожке к хоспису приближалась знакомая фигура в весёлом клоунском наряде. Максим никогда не опаздывал, и будет некрасиво заставлять его ждать, поэтому Покровский без промедлений отправился встречать гостя. Шагая по коридору, директор слышал возбуждённые голоса своих подопечных, которые активно обсуждали предстоящее событие. Похоже, не один он заметил долгожданного гостя в окне. Радостная новость распространялась по палатам со скоростью лесного пожара, и не успеет клоун войти в здание, как все дети уже будут ждать его в комнате для игр. Разумеется, все, кто может самостоятельно ходить. Остальных привезут в креслах медсёстры, и только пациенты, подключённые к аппаратам жизнедеятельности, не смогут увидеть представление. Сергей Константинович спустился в вестибюль как раз вовремя, чтобы встретить входящего Максима. Он был одет в свой неизменный наряд клоуна, а его глаза, как всегда были полны грусти. Грустный клоун. Этот оксюморон в другое время и место позабавил бы директора, но не тогда, когда сталкиваешься с ним лицом. – Здравствуй, Максим, – Покровский пожал руку клоуну, – спасибо, что смог приехать. Через пару минут все дети будут в сборе. – Хорошо. Кто «ушёл»? – Паша из четвёртой. – Космонавт, – задумчиво сказал клоун Максим. – Кто? – удивлённо переспросил директор. – Космонавт. Я всегда запоминаю, кем они мечтают стать, когда вырастут. Если бы выросли. – Быстро поправил себя Максим. – Да? Я не знал, – смущённо пробормотал Сергей Константинович, которому вдруг стало стыдно за то, что он мало уделяет внимания общению со своими пациентами. – Не корите себя, – клоун словно прочитал мысли директора, – вы и так делаете всё, что в ваших силах. – Спасибо, Максим, – в этот момент из двери игровой показалась старшая медсестра, которая подала сигнал, что все дети в сборе. – Мы можем начинать. – Хорошо, – клоун коротко кивнул, и они направились в комнату для игр. Покровский, оставшись стоять в дверях, в который раз поразился, как быстро с детьми происходят перемены, когда приходит Максим. Всего час назад они были в своём обычном состоянии: грустные, апатичные и молчаливые. Но стоило им увидеть клоуна, как разразилась настоящая буря смеха, криков радости и аплодисментов. В глазах пациентов хосписа появился редкий гость – слабый огонёк жизни, который во время выступления Максима будет разгораться всё сильнее и сильнее и не угаснет ещё несколько дней. И это касалось не только настроения детей. Физическое состояние пациентов также магическим образом улучшалось на некоторое время после посещения клоуна. И сколько Покровский не проводил анализов и исследований, он так и не смог найти этому ни одного объяснения с точки зрения науки и медицины. Временами это его тревожило и пугало, но потом он говорил себе, что для продления жизни детей все способы хороши, и успокаивался до следующего прихода Максима. Тем временем выступление клоуна набирало силу, и после зрелищных трюков с жонглированием настал черёд каверзных загадок, после которых каждый ребёнок без исключения получил приз за правильный ответ. Дети беззаботно хохотали над весёлыми ужимками клоуна и охотно нажимали на его красный нос, чтобы услышать смешной гудок. А затем настала очередь магических фокусов, посмотреть которые собрался весь свободный персонал хосписа. А посмотреть действительно было на что. Из чёрного цилиндра за уши извлекался живой кролик, из рукавов клоуна вылетали голуби, игральные карты взлетали из одной ладони клоуна и исчезали в другой, обычная лампочка парила в воздухе и как по волшебству светилась. Дети, затаив дыхание следили за каждым движением клоуна, а взрослые восторженно цокали языками и шёпотом делились друг с другом догадками, в чём секрет каждого фокуса. Выступление каждый раз заканчивалось одинаково. Клоун подходил к каждому ребёнку и около минуты о чем-то с ним беседовал. Сергей Константинович понятия не имел, о чём Максим разговаривает с детьми, но был уверен, что именно в этом разговоре кроется ответ на загадку с временным улучшением состояния его подопечных. Съедаемый любопытством директор на цыпочках прокрался вдоль стены, стараясь подобраться поближе, но у клоуна словно были глаза на затылке. Он быстро повернул голову и с укором посмотрел на Покровского, которому тут же стало стыдно за свою ребяческую затею. Единственное, что директор успел заметить, были странные глаза Максима. Обычно серые и безжизненные сейчас они излучали мягкий волшебный свет, который медленно угасал, пока он смотрел на директора. Наконец, Максим вернулся к общению с детьми, и Покровский облегчённо вздохнул. «И чего меня чёрт дёрнул подслушать? Какая, в конце концов, разница, как он это делает? Главное что детям становится лучше. Не хватало ещё поссориться из-за такой ерунды». Спустя полчаса клоун обошёл всех детей и вышел в центр комнаты, чтобы совершить последний обязательный ритуал. Он низко поклонился всем присутствующим, попрощался, схватил свой саквояж и под оглушительные аплодисменты быстро покинул помещение. Максим никогда не задерживался в хосписе даже на минуту, как бы дети и сам Покровский его не уговаривали. Вот и сейчас директору пришлось почти бежать за ним, чтобы проводить до двери. Пересекая фойе, они застали удручающую картину в виде рыдающей женщины и утешающего её мужчину. Родители Паши, догадался Покровский и с обречённостью подумал о будущей процедуре прощания, в которой больше всего он не любил общение с родителями. Эти люди сдают своих детей в хоспис, прикрываясь неспособностью поддерживать их жизнь на должном уровне дома, но истинная причина кроется в другом. В том, в чём им стыдно признаться не только друг другу, но даже самим себе. Неизлечимо больные дети становится для них каждодневным напоминанием о собственной беспомощности и страхе перед смертью, что раз и навсегда нарушает их привычный образ жизни, вгоняет в депрессию и тоску. И не в силах это терпеть, они отправляют ребёнка в хоспис, чтобы поплакать, когда всё, наконец, закончится. И Покровский не был уверен, что это не слёзы облегчения. – Максим, спасибо тебе за выступление, – запыхавшись, поблагодарил клоуна Сергей Константинович, когда они, наконец, остановились на крыльце. – Угу, – сухо кивнул тот в ответ, выуживая из бездонного кармана клоунских штанов старинный серебряный портсигар и такую же старую зажигалку. – Максим, я давно хочу тебя спросить, – директор взял предложенную сигарету и прикурил её массивной Zippo, – как ты это делаешь? – Делаю что? – спросил клоун и глубоко затянулся, закрыв глаза. Он казался очень уставшим. – Даже не знаю, с чего начать. – Покровский посмотрел в серое небо, тщательно подбирая слова. – С тех пор, как ты впервые появился в нашем хосписе, продолжительность жизни пациентов существенно увеличилась. К нам недавно даже комиссия приезжала. В минздраве заинтересовались нашими показателями и решили проверить, не занимают ли койки умирающих детей просто больные пациенты. – Разве это плохо, что дети стали реже «уходить»? – Нет, нет! Это замечательно! Я сам молился по ночам об этом, а ты знаешь, я человек науки и в молитвы не верю. Но потом появился ты, ты я крепко призадумался, не посланный ли ты нам ангел с небес. – Директор нервно рассмеялся. – Как бы то ни было, никаких разумных объяснений я твоему феномену не нахожу, и это не даёт мне покоя. Может, ты знаешь какой-то способ, который мы могли поставить на поток и помочь не только нашему хоспису, а всем больным детям? – Нет, – серые и усталые глаза клоуна посмотрели на собеседника. – Я просто делаю, что могу. Как и вы, Сергей Константинович. Не надо всё усложнять. – Понятно, – разочарованно вздохнул Покровский. – В любом случае, мы все очень признательны тебе за это. В этот момент раздался автомобильный сигнал, и в ворота въехал белый пассажирский микроавтобус с эмблемой хосписа на борту. Он описал широкую дугу по двору и, скрипя тормозами, остановился возле крыльца. Из кабины быстро выбралась молодая энергичная женщина с увесистой папкой в руках. Плавным движением она открыла боковую дверь, и помогла спуститься маленькому худенькому и абсолютно лысому мальчику лет пяти-шести, одетому не по погоде в шорты и лёгкую кофточку. Мальчик с любопытством вертел головой по сторонам и крепко прижимал к груди какую-то старую мягкую игрушку неопределённого цвета. Женщина захватила из микроавтобуса такой же потрёпанный школьный рюкзак, взяла мальчика за руку и подошла к стоящим на крыльце мужчинам. – Здравствуйте, Сергей Константинович, – поздоровалась женщина, передавая директору папку с бумагами. – Знакомьтесь, наш новый постоялец, Женечка. Женя, это наш директор, поздоровайся. Дальше о тебе будет заботиться он. – А ты уже уходишь? – Вместо этого повернулся мальчик к Максиму. – Да, – ответил тот, не спуская глаз с его игрушки. – А ещё вернёшься? – с надеждой спросил Женя. – Обязательно! – А как тебя зовут? – Максим. – Клоуна не могут звать Максимом, – не поверил ему мальчик и показал свою игрушку. – Вот моего клоуна, например, зовут Биба. Когда Максим увидел игрушку в малейших деталях, он неожиданно застонал и, пошатнувшись, едва не свалился с крыльца. Казалось, он на миг потерял сознание, но Покровский в последний момент сумел подхватить его под локоть и удержать на ногах. Директор хотел позвать медсестру и предложил Максиму пройти обследование, но тот слабо отмахнулся. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksey-viktorovich-baydakov/grustnyy-kloun/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.