PRОНЕЖНОСТЬ. Роман не о любви

PRОНЕЖНОСТЬ. Роман не о любви Святослав Коровин Роман о поисках любви и об ошибках.Город. Наши дни. Возможно, что уже завтра или вчера. Начало не предвещает ничего плохого: встреча с кумиром детства, но Господин случай бросает героиню на растерзание трем пьяным гопникам. Неожиданный спаситель оказывается новой страницей жизни. Несмотря на кажущуюся легкомысленность сюжета, роман содержит много действительно жестких, откровенных, зачастую, шокирующих сцен и околофилософских рассуждений о детях и родителях, сексе, рок-н-ролле и любви. PRОНЕЖНОСТЬ Роман не о любви Святослав Коровин © Святослав Коровин, 2018 ISBN 978-5-4493-4993-4 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero «СТАРЕЮЩИЙ ЮНОША В ПОИСКАХ КАЙФА» По лестнице Ира поднялась на третий этаж. Квартира кумира находилась здесь, что радовало – идти без лифта не так высоко… Даже не запыхалась. Вообще, встреча с кумиром детства – это всегда волнительно, а уж брать интервью и иметь возможность спросить о чем-то… Ира училась на журфаке и до этого писала статьи, разве что о никому не известных музыкантах, да КВНщиках, а тут редакция газеты, в которую она устроилась неделю назад, дала ей задание – взять интервью у… Иру в дрожь бросало даже от одного имени этого человека. Словно, не поминай имя в суе. Дверь кумировой квартиры оказалась совершенно обычной: обшитая деревом с блестящим в свете, падающего из окна, прямоугольником с номером. А что она ждала, витражей и павлинов по сторонам? Нет, конечно, нет. Звонок: дин-дон! Такой же звонок в квартире у ее бабушки. – Да, – послышался знакомый голос с хрипотцой. – Это из газеты, мы с вами договаривались…. – во рту у Иры пересохло, – Мы созванивались с вами вчера. Щелкнул замок, дверь широко распахнулась. Кумир выглядел помятым. Стареющая звезда со следами недавнего сна на лице. В халате и тапках. – Здрасте! Вы извините, я немного не при параде. Просто жена на неделю уехала в Германию, поэтому я могу себе позволить поспать подольше, да и… – Кумир хитро улыбнулся, – Да и много чего еще. Вы проходите. – Можно на «ты», – сказала Ира и шагнула через порог. За дверью тоже не оказалось ни витражей, ни павлинов – обычная трехкомнатная квартира: стены, обклеенные хоть и дорогими, но совершенно обычными обоями, в коридоре старый велосипед… – Раздевайтесь, я пока чайник поставлю, – Кумир удалился в кухню, – вам что, чай, кофе? – Кофе, – Ира стала привыкать к обстановке. Она сняла пальто и повесила его на крючок, – у Вас тапки есть, или босяком можно? – Тапки? – кумир вынырнул в коридор, – да, бери мои… Одним движением он скинул тапки с ног, вторым подтолкнул их к Ире. Ира надела тапки на ноги. – Проходи, не стесняйся, – Кумир широко улыбнулся и снова исчез в кухне. Ира последовала за ним. Обычная, хоть и просторная кухня. Газовая плита, запачканная маслом и обсыпанная какими-то крошками, маленький телевизор на холодильнике, обвешанном магнитиками, раковина с капающим краном, стол в углу, табуретки… – Что ты так застыла? – сев на табурет и закурив, спросил кумир, – вот так я и живу. Я же не в кино живу, а в реальной жизни, это только в клипах все красиво. Красивые девушки, дорогие автомобили, гитара в блестках… – Ну, просто, как вам сказать…. – Ира села рядом… – Просто я впервые беру интервью у такой знаменитости и… – И ожидала, что за дверями моей квартиры скрывается парк с тенистой аллеей, упирающейся в живописный замок, а по парку, сломя голову, носятся дети вперемежку с шимпанзе и жирафами… Нет, тут все проще. Экономлю буквально на всем. Ну, то есть хожу в обычные магазины, езжу хоть и на своем, но стареньком автомобиле отечественного производства и сплю с совершенно обычными женщинами. Щелкнул чайник. Кумир встал с табурета и разлил кипяток по кружкам с кофе. Ира закурила. Странно так видеть того, чьим творчеством жила, чей голос слышала только по радио, и чье лицо постоянно видела на экране. – Может, коньяку? – предложил Кумир, – вообще, я стараюсь не пить, моя жена не особо это одобряет, но сейчас ее нет, так что…. Почему бы и нет? В кофеек плесну для сугреву. – Да я и не замерзла вовсе, – соврала Ира. На улице занималась весна, но ветер пронизывал насквозь, руки мерзли… – Ну, не для сугреву, значит для расслабления, а то вон какая ты напряженная. – Налейте чуточку… – выдавила из себя Ира. Она уже начала привыкать к обществу звезды. Ей даже немножечко льстило, что он ухаживает за ней. Кумир достал из навесного шкафчика ополовиненную бутылку коньяка и щедро разлил его по кружкам. Кухню наполнил приятный, немного терпкий аромат. – Вы на какой предмет хотите пообщаться? – Ну, так, есть вопросы о вашем творчестве, планах, о жизни… – А-а… – Кумир махнул рукой и придвинул к Ире кружку, – Чего там говорить, уже сто раз написано об этом. Всем интересно, как так я стал звездой, что я такого сделал. А ответ прост. Я ничего для этого не делал. После института ничем не хотел заниматься, хотел музыку играть. Ну и с друзьями, такими же, как и я, оболтусами, собрал группу. Походили по ДК всяким, предлагали поработать, нас везде отфутболивали, мы обозлились, записали альбом. Раздали друзьям. Все начали говорить, что, мол, да, не плохо. Не больше. Только одна какая-то кассета попала в Москву, а там кому-то понравилось…. Понимаешь, музыкант становиться известным тогда, когда на его концерты перестают ходить друзья… А пока ходят толпы друзей, концерт превращается в дружескую посиделку. – Но вы же в Ленинграде остались? – Ну, мы подумывали о переезде в Москву. Мы пару раз в столице поиграли, а там аудитория такая, что «А-А-А» круто, из Ленинграда рокеры волосатые понаехали. Время такое было, что, в общем-то, все равно, что ты играешь – всегда народ ходил. Это сейчас люди слушают музыку, а тогда они просто слышали, приходили, потому что что-то новое. Как на зверушек заморских посмотреть. А мы-то довольны, народу полные залы, типа слушают. А они нифига не слушали. Они…. Нет, даже не смотрели, они глазели… – Но ведь ваша популярность росла. – Ага, после того как мы в Москве скандал устроили. Случайно какому-то боссу по башке гитарой съездил наш гитарист, а в Ленинграде же слух пошел, что мы влезли в самое чрево номенклатуры и устроили бунт. Весело, да? Просто тот бос свою девочку-подстилку выгуливал на нашем концерте и оказался там случайно. А босс был каким-то видным деятелем партийным. Ну, нас в Москве в ментуру, с работы поперли. Но в Ленинграде мы вдруг стали такими, знаешь, революционерами. Призыв к действию, давайте, в ногу… Тот еще концерт какой-то деятель с пульта записывал, ну и издал под названием «По башке». Там на обложке еще картинка, как волосатый парень гитарой сбивает с кремлевской башни звезду. Мы потом замонались доказывать, что конкретно к этому изданию мы вообще не имеем отношения. А пленка с это обложкой попала в Ленинград, где нас еще больше зауважали. И никто не слушал, о чем мы поем. Все приходили посмотреть на тех, кто пошел против системы. Тот случай оброс легендами. Такие слухи поползли, что мы вообще думали, что нас пересажают по одиночкам в подвалах Большего Дома…. А там уже Перестройка началась, появились всякие дельцы, которые за наш счет хотели обогатиться. В общем, стали нас возить по гастролям, устраивать концерты. Нет, мы тогда не бедствовали. Записывали альбомы. Вокруг нас стал создаваться образ супер-звезд. Ну, реально, в свете Перестройки мы были крутыми. Пошел слушок, что того деятеля, который под гитару попался, посадили за растрату партийных средств. Нас просто-таки подняли на знамя Перестройки. А атмосфера давит, эйфория от успехов, ну и тексты пошли все больше злободневные… – То есть, вы писали не о том, что действительно хотели сказать? – Ира допила кофе… – Ты подожди, – Кумир заулыбался, – сейчас еще коньячку, и продолжим наш разговор. – Ой, я не буду, – кофе с коньяком ударило Ире в голову, и она…. Нет, она хотела еще. Ведь опьянение…. Это же не только от коньяка, ведь это еще и от него. Да, он уже не молод. Но и не стар. И не позер, и не корчит из себя шибко умного властителя дум. Обычный парень в теле мужчины. И рассказывает-то, как интересно… Кумир, не сполоснув кружки, разлил туда коньяка. – Без кофе? – Конечно без, – заулыбался Кумир, – градус повышать надо. Я ж не помню пропорции с которой лил тебе кофе и коньяк, вдруг ошибусь, а так уж наверняка по восходящей. Ира взяла кружку… – Давай за твою красоту, что ли, – предложил кумир. Ира действительно была красивой девушкой. Стройная, тоненькая, с гармоничными формами, карими глазищами и черными как смоль волосами. В институте ей не давали прохода старшекурсники. Это как в школе. В школе, правда ребята были не такие смелые и наглые, как в институте, хотя…. Именно в школе она потеряла девственность. Его звали Максим. Он учился в десятом, она в восьмом. Они познакомились на перемене, когда у Иры порвалась сумка, а он помог ей донести рассыпавшиеся учебники до кабинета, в котором был следующий урок. После урока он подкараулил ее у школы и предложил сходить в кафе. Она ничего не успела сказать, а он взял ее порванную сумку и, запихнув ее вместе со всем содержимым в свой рюкзак, повел ее в местное заведение. Там они первый раз и поцеловались. Они стали встречаться, и под новый год, когда родители еще не пришли с работы, он пьяный пришел к ней домой и чуть ли не силой взял ее. Нет, она не жалела. Ей даже понравилось. Только расстались они через неделю после этого случая. Максим еще пару раз переспал с ней, а потом Ира увидела его с другой…. Плакала, конечно, но слезами горю не поможешь. Да и горе ли это было… – Эй, ты о чем задумалась? – Я? А… Да так, о своем… Ну, давайте за мою… – она запнулась и улыбнулась, – красоту…. – Так вот. Писали мы не на потребу. Мы сами поверили в то, что про нас думали окружающие. В девяносто первом, слава богу, на баррикадах мы не играли. Просто гитарист сломал руку, а другого искать не было ради одного концерта не времени, не желания. Может быть из-за того, что мы не были замечены в том фарсе, мы и остались на плаву. Мы стали непонятными, ведь мы не поддержали не ту не другую сторону. Пока шли огромные фестивали в поддержку новой власти, мы спокойненько колесили по России с сольными, лишенными реформаторского пафоса концертами. В репертуар вернулись песни с первых альбомов, да и новые песни все больше стали отстраненными от системы и прочего. Нельзя же петь в поддержку каждого переворота. Нам захотелось в эпоху, где все жили мимолетностями, писать о вечном. О вечных чувствах, о любви, о жизни, наконец… В новую Россию мы шагнули звездами, а, в свете аполитичности, которая вдруг на нас нахлынула, мы стали как бы для всех. Одни на нас зубы скалили, что, мол, мы не продолжаем борьбу, другие наоборот в этом видели то, что мы ту борьбу выиграли и теперь обратились к чему-то высшему. Вот так вот все и произошло… Ира закурила следующую. Коньяк здорово ударил в голову. Ей стало абсолютно хорошо. Тепло. Солнце ласково проникало в кухню. – Слушай, я бы еще коньячку выпил. Ты как? – Не знаю…. – Я смотрю, что ты еще нормально. Сходи вниз в магазин, я тебе денежку дам, а то пока мне переодеваться, то, се… – Ну, может тогда не надо… А то я совсем запьянею… – И что, до дома не дойдешь? Я тебе такси вызову. Просто редко встречаешь таких красивых и умных девушек. Хочется пообщаться, а то у меня жена уехала, так и поговорить не с кем толком. Я имею ввиду женского полу… Ира докурила сигарету. – Хорошо. Я схожу. Она вышла в коридор, надела пальто, переобулась. – На вот, возьми – Кумир протянул ей несколько сотен. – Коньяку возьми и, я не знаю, шоколадку какую-нибудь… Я тебя подожду. Там, выйдешь из подъезда, сразу направо. Увидишь, там вывеска еще синяя. – Ага…. Ира вышла из квартиры и спустилась вниз. Выйдя на улицу, она вдохнула аромат весны. Огляделась. Ага! Вот и вывеска. Магазинчик оказался на редкость чистеньким и светлым. Обычно в таких вот полуподвалах мрачно и как-то неуютно. – Пожалуйста, вон ту бутылочку коньяка и вот эту вот шоколадку. Продавщица, улыбнувшись, назвала сумму, взяла деньги, отдала покупки, отсчитала сдачу. Ира вышла на улицу. – Девушка! – послышалось со стороны, – А вы такая красивая куда? Она посмотрела в сторону, откуда послышался голос. Рядом с магазином стояли три парня. Они были одеты в короткие кожаные куртки, кепки и зауженные джинсы. У каждого из них была бутылка с крепким пивом. Гопники. Ира немного побаивалась таких вот людей, тем более она слышала кучу историй, чем могут заканчиваться такие встречи…. Не ответив, она прибавила шаг. Вслед ей послышался гогот и улюканье. Войдя в подъезд, Ира стрелой влетела на третий этаж и позвонила в звонок. Дверь открылась, и Ира буквально впрыгнула в квартиру и сразу же оказалась в объятиях кумира. – Э, ты чего так носишься, – спросил он, отступив на шаг. – Да там…. Приставали на улице… – К такой грех не пристать, – улыбнулся Кумир, – пойдем в комнату, посидим там, музыку послушаем. Мы просто альбом новый сейчас записываем, вот, хочу, чтобы ты оценила. – Ага… Ира босиком вошла в комнату. В комнате стояла огромная кровать и стереосистема на тумбочке. Отдав Кумиру бутылку, она села на кровать. Кумир сходил в кухню за бокалами. Разлил коньяк и включил музыкальный центр. Комната наполнилась звуками гитары и до боли знакомым голосом. Ире было удивительно. Вот она и стала первой слушательницей новых песен. Хотя…. Ощущение нереальности ускользнуло от Иры, для нее ее Кумир приобрел вполне человеческие черты. Он больше не был эфемерным полубогом, он словно спустился на землю и вот сидит с ней, приобняв ее, пьет с ней коньяк… Но от этого он не стал хуже. Нет, может быть и лучше… Впервые его песни она услышала в двенадцать лет. Ее родители часто ставили записи его группы. Она сразу почему-то полюбила эти песни. Голос пробирал до мурашек, тексты взрывали воображение, музыка очаровывала. Каждый их новый альбом влюблял ее в них все больше. Она хотела как-то пойти на концерт, но испугалась увидеть его вживую. Ведь тогда бы пропало все очарование. Так она считала, и вот сейчас он сидит с ней на кровати, они слушают его новые песни, время ползет к вечеру, у них еще есть коньяк… – Скажите, а вы любите то, что вы делаете? – Музыку? Знаешь, тут вопрос не так надо ставить. Надо спросить, могу ли я без нее. Нет, не могу. Она стала моей жизнью. Я ничего другого не умею. Иногда мне становиться страшно, что я больше не на что не годен. Но этот страх исчезает, когда я выхожу на сцену. Протягиваю руки в зал, и многотысячная толпа кричит приветственно в ответ. Мы до сих пор собираем огромные залы. Из старичков на такое способны разве что Кинчев да Шевчук. Ну и «Мумий Тролль», но кто скажет, что Лагутенко старичок, а ведь его группа старше «Алисы». – Да ну? – Ну да. Первый альбом в восемьдесят пятом записали… – Ох, я еще и не родилась в это время…. – Ты совсем молоденькая и такая красивая…. Может еще коньяка… – Кумир закурил и, не дождавшись ответа, налил еще. Алкоголь дурманил, мужчина рядом дурманил, музыка, льющаяся из колонок, дурманила… Кумир отставил бокал и сильнее прижал Иру к себе. Она не сопротивлялась. Она повернулась к нему и первой поцеловала…. Нет, наверное, нельзя так много пить, а то ведь тянет на подвиги, а он женат, а он… – А как же ваша жена? – А тебе сейчас не все ли равно, я же тебя не под венец зову… – ответил кумир и запустил свою руку ей под футболку. Он уложил Иру на кровать и стал целовать ее шею, нежно ласкать языком за ушком… – Останешься до утра? – спросил он. – Да, да, только позвоню маме… – Ира оттолкнула его и, достав из джинсов мобильник, набрала номер: – Алло, мама, я сегодня не приду, завтра приеду…. Я подругу встретила, мы в клуб пойдем, не волнуйся… Отключив телефон, она разлила остатки коньяка. Пустые бокалы упали на ковер. Пояс его халата скользнул вниз. Кумир лег на спину, а она села на него сверху. Его руки путешествовали у нее под футболкой, а она ласкала его грудь, опускаясь все ниже…. – У вас презерватив есть? – Я уже не маленький мальчик и знаю, что и как делать…. Это уж мне надо бояться, я же тебя впервые в жизни вижу… – Не бойтесь… Соскользнув вниз, она стала языком ласкать его возбужденный член. И как он умудрился в таком возрасте не растерять свое мужское достоинство? Ира сама сняла футболку и, расстегнув ширинку, выскользнула из джинсов… …Кумир кончил ей на живот… Они лежали в изнеможении. Музыка давно уже перестала звучать из колонок, было тихо… – Ты как? – спросил он… – То, что от ваших песен испытывала моя душа, сейчас испытало мое тело, – произнесла она, размазывая по животу его сперму. – А теперь мне в душ… – Ага. Только покурим еще немного… – Давай… те… Покурив, Ира прошла в ванную. Ванная была светлой и блестящей. Она долго стояла под струями воды. Зачем? Зачем она вот так вот переспала с, по сути, случайным мужчиной? Странный вопрос. А не это ли ей грезилось, когда она дома ласкала себя под его песни, а не этого ли она хотела?.. Вытеревшись огромным махровым полотенцем, она вернулась в комнату. Кумир безмятежно спал, завернувшись в покрывало. Ира скользнула к нему и, покрепче обняв, улыбнулась. Потом заснула… «ЗЕЛЕНОГЛАЗОЕ ТАКСИ, ПРИТОРМОЗИ…» – Вставай, просыпайся же! Ну, быстро!!! Ира кое-как открыла глаза, свет ослепил ее. Кумир тряс ее за плечи. – Что случилось? Зачем так резко будить, можно же поласковее… – алкоголь не выветрился, трезво рассуждать не получалось, – Зачем так шуметь? – Слушай, сейчас не до ласк. Такси я тебе вызвал. Будет через пятнадцать минут у подъезда. Денег я тебе дам, просто скажешь, куда…. Я думаю, тебе хватит… – Почему? Сколько время…. Ира села на кровать. Кумир спешно натягивал на себя какой-то спортивный костюм. – Полвторого ночи. Не важно. Просто быстрее одевайся и вниз. Зеленый «Фиат» – это твое такси, на деньги. Он протянул ей две пятисотрублевые бумажки: – Этого должно хватить. – Объясни, к чему такая спешка? – Одевайся быстрее. Жена едет моя. Она срочно сорвалась сюда. Какие-то проблемы у нее на работе. Она уже из аэропорта едет. Блин, вот, устроила сюрприз, не могла раньше позвонить… Ага! То есть вот так! Мысли в голове Иры встали на свои места. Вот так вот, значит, престарелый Кумир развлекается. Напаивает девушек, имеет их всеми способами и во всех позах, а потом вышвыривает на улицу ночью. Хорошо, хоть на такси денег дал. А что ей еще надо было ждать? Все равно жену бы он не бросил. Да и Ира сама бы с ним не стала жить. Потрахалась и потрахалась, чего уж… Ира побила все рекорды по сборам. Через три минуты она, громыхая ботинками по ступенькам, спускалась вниз. На ходу закурила… На улице было прохладно. Вернее, холодно. Все-таки весна уж очень медленно наступала в ее городе…. Холодно и как-то подозрительно тихо. Абсолютно пустой двор, хотя нет, вон там кто-то сидит… От беседки, стоявшей сбоку детской площадки перед домом, отделились две тени… – О, старая знакомая, – послышался голос одной из них. – И вправду. Днем не захотела познакомиться, так ночью, бля буду, сама пришла… Перед Ирой стояли два парня из той троицы, что она видела у магазина. От них неимоверно несло алкоголем… – Ребята, я жду такси и… Ира сделала шаг назад в сторону подъезда… – Куд-да, бля? – один из парней схватил ее за плечо и, притянув к себе, дыхнул в лицо перегаром, – Мы же просто, нормально так, познакомиться хотим, а ты боишься. – Я кричать буду! – И че? – второй зашел сзади, – будешь орать, личико подпортим… Они оба загоготали. Со стороны беседки подошел третий. – Какие люди и без охраны! Ба, знакомые все лица! Девушка, пойдемте с ним, культурно выпьем, пообщаемся. – Отпустите меня… – прошептала Ира. Она почувствовала, что ее ноги стали ватными, а по телу прошла какая-то неприятная волна, задев сердце и желудок. – Пойдем-пойдем… – Я…. Я такси жду… – Ну, вот с нами и подождешь. Чего ты ломаешься? Меня вот Коля зовут, а это Витек и Павлик. А ты? – Отпустите… Тот, что был сзади, зажал ей рот рукой и толкнул в сторону беседки: – Ты, эта, не рыпайся. Несмотря на то, что он был пьян, силы в нем было дай боже. Ира не могла сопротивляться. На полу беседки валялись пустые бутылки и окурки. Чуть в сторонке стояло еще бутылок шесть, наполненных алкоголем. Усадив ее на скамейку внутри беседки, два парня сели по сторонам, сжав ее с двух сторон. Коля сел перед ней на корточки: – Ну че, знакомиться будем, или натурально из себя целку корчишь? – Что вы от меня хотите? – Ира попыталась встать, но парни не дали ей это сделать: – Сиди, бля, и не рыпайся, а то личико подправим тебе, как нам хочется. Будешь, бля, потом вообще никем не траханая – не позарится никто… – это сказал Витек, сидящий справа. Он нагло положил ей руку на коленку, – А будешь паинькой, мы тебя даже до дома проводим, что бы никто не тронул. Да, пацаны? – Ребята, ну…. Я, правда, жду такси. Сейчас должно приехать… Рука второго расстегивала пуговицы Ириного пальто. – Да ты не бойся, мы натурально четкие пацаны. Тебе самой понравиться. На вот, выпей… Коля придвинул к ее лицу бутылку. – Отстаньте… – Пей, сука… – Коля взял ее за подбородок и, чуть не сломав зубы, впихнул ей в рот горлышко бутылки… Ира рефлекторно сделала несколько глотков, – Ну вот, видишь, а теперь, давай общаться нормально. Витек с Пашей схватили Иру за руки, а Коля, в наглую, запустил ей ладонь под футболку. Ира со всей силы пнула его и тут же получила пощечину. – Не рыпайся, бля! Ира заплакала… – Вы, эта, раком ее поставьте – скомандовал Коля. Ира не могла сопротивляться, было страшно и безысходно, парни поставили ее на ноги и, согнув, положили грудью на парапет беседки. Паша и Витек заломали ей руки, а Коля расстегнул ее джинсы. Слезы текли по лицу Иры. Она чувствовала, как джинсы с трусиками скользнули вниз по ее ногам. – У-ти, сладенькая, у-ти, девочка, сейчас мой боец примет стойку смирно и… – причитал Коля. Ира почувствовала, как что-то проникает в нее. Судя по всему, палец… – Да ты, я смотрю, сама хочешь, а? Несмотря на всю жестокость ситуации и страх, Ира действительно чувствовала возбуждение, но уж явно не хотела удовлетворяться в грязной беседке с тремя гопниками… – Че, Коля, не стоит? – Паша гоготнул. Может тогда я первый, а ты посмотришь, возбудишься как сле… Договорить он не успел. Он просто внезапно замолчал и обмяк, навалившись всем телом на Иру…. – Э-э-э, че за нах?… Ира успела заметить, как вынырнувшая из темноты неясная тень сделала выпад, и Витя повалился на пол… Коля стоял со спущенными штанами, так и не вытащив пальца из Иры… Третий удар сбил его с ног… Все произошло настолько молниеносно, что сложно поддавалась рациональному объяснению. Еще секунду назад Иру пытались изнасиловать, а сейчас насильники неведомой силой разбросаны по сторонам… Ира вылезла из-под навалившегося на нее бесчувственного тела. В беседке стоял парень лет двадцати пяти в черных джинсах и легкой куртке. Коля и Паша валялись без сознания, а вот… Витек, вскочив на ноги и схватив бутылку, замахнулся на парня: – На! Парень ловко увернулся и, сделав захват, прижал его коленом к полу: – А теперь ты сидишь здесь и ждешь, пока твои дружки придут в себя, а потом вы допиваете пиво и тихо-тихо расходитесь по домам. Будто ничего и не было, поняли, придурки… – Да ты рамсы попутал, да я… – Головка от муя ты. Заткнись и делай что велю, а то сам тоже будешь валяться как они, понял…. – Понял… Ира оторопело натянула джинсы. Парень отпустил Витька: – Пойдемте, девушка, что ж вы одна бродите тут по ночам. Райончик-то неспокойный… Они вышли из беседки. – Да я…. – Ира шмыгнула носом, – Я такси ждала. Зеленое… – А, так вот кого мне везти надо, а то я думал, что перепутал что-то. Тут к дому не подъехать, я машину оставил у соседнего, а сам пошел искать. Пришел, нет никого, только вижу, что в беседке возня какая-то… Ну и… Вмешался. – Спасибо вам… – Да чего уж тут. Я думаю, что любой бы вмешался, увидев, как насилуют девушку. – Но их трое было, милицию бы вызвали, а то они убить же могли вас. – Ага, и милиция бы приехала…. Часа через два, а я бы эти два часа для протокола как свидетель наблюдал бы, как они тебя во всех позах…. Они обошли дом Кумира. – А вот и мой звездолет. Тебе куда ехать-то? А то мне сказали, что уважаемый клиент вызвал, а куда везти, скажут. Обычно у нас так не делают, и маршрут уточняют при заказе, но тут такое дело… Парень открыл двери зеленого «Фиата» и завел мотор. Ира села рядом. – Я на Руднева живу. В самом конце. У Придорожной. – Не дальний свет отсюда, денег-то хватит? Ира показала ему деньги. – Хватит… – Парень улыбнулся, – еще на шоколадку хватит и успокоительное… Эй, ты чего? Ира сидела, уставившись через лобовое стекло на угол дома. Ее губы дрожали, а из глаз с новой силой брызнули слезы… – Эй, не плач, понимаю, стресс, все дела, но…. Соберись! Ира наклонилась к водителю и, обняв его, уткнулась ему в грудь… – Э-э-э, вот это уже лишнее, я так ехать не могу, – он стал гладить ее волосы, – меня Игорь зовут, если что. Живу, кстати, тоже на Руднева, правда, ближе к Просвещению, но до тебя минут десять пешком… – Угу… – Ира поудобнее уселась и пристегнула ремень, – А я Ира… – Очень приятно, ну что, поедем, или поплакаться еще хочется. – Поедем… – Сейчас, сейчас только на базу отсигналю, что взял пассажира и еду…. В смысле, куда еду… Игорь взял с приборной панели прибор, похожий на микрофон: – Алло, это четыреста четвертый, пассажира взял, еду на угол Руднева и Придорожной. – У вас там все нормально, – послышался в ответ женский голос, искаженный реверберацией и помехами, – Почему так долго ехал? – Колесо спустило, пришлось остановиться… – Хорошо. Четыреста четвертый, добро. Прибор щелкнул и, покряхтев, замолчал. – Так, ремень пристегнула? Ну и замечательно… Автомобиль, уркнув, тронулся с места. Игорь включил магнитолу. Салон наполнили звуки джаза… – Хорошая музыка, – одобрила Ира… Она достала из кармана платок и зеркальце. Надо было более или менее привести себя в порядок, а то тушь растеклась. Не важно выглядела… – Да. Мне тоже нравиться. Тут прикол был. Я вез какого-то братка из бара домой, так он мне заплатил сверху, что бы я шансон включил. Ну, там всякие Михаилы Круги и Петлюры… – Намучился? – Ну да, удовольствие сомнительное. Зато денег дал больше, чем за саму поездку. – А где ты драться так научился? – О, это долгая история. Когда еще в школе учился, ходил в секцию, по соревнованиям ездил… В институт поступил, подрался с одним уродом, а этот урод был сыном друга ректора. Меня из института прямо в армию и турнули. А у ректора дружок в Штабе служит. Вот и сделали так, что мое распределение пошло в десантуру. Ну, мол, любишь так драться – на, получи службу в ВДВ. Типа, напугали. Хотя да, я как попал в эту систему, сразу-то напугался, потом, пока что, определился, разобрался. Выжил короче, а там как узнали, что я спортсмен, борьбой занимаюсь, какие-то соревнования выигрывал…. Ну, в общем, я там на всех показательных выступал. Меня тренировали, держали на особом положении. Предлагали контракт заключит… – А чего не заключил? – Зачем? Мне это не интересно, все-таки душа у меня совершенно не армейская. Я когда на дембель уходил, меня все командование части провожало, полковник из округа приехал, выразил благодарность… – Понятненько… Улицы скользили за окнами, перемешиваясь со звуками джаза. А часто ли людям приходиться вот так вот ездить ночами, глядя на город, впитывая ароматы родины. Раньше родиной была огромная страна, а теперь…. Теперь родиной стали города. Может это и хорошо – города приобрели свои характеры, яркие черты… Ира смотрела на несущиеся мимо дома, голые деревья…. Так странно…. Это дурацкое интервью, коньяк. Эта звезда…. Вот так и сбываются детские мечты. С горьким послевкусием и разочарованием. Бойтесь мечт своих, они имеют способность сбываться. А мечта ли это была? Развеялась еще одна иллюзия детства. Пока Ира была маленькой, она мечтала, что бы как-нибудь ее похитил трехголовый Змей-Горыныч, а ее спас прекрасный принц на белом коне. В итоге, ее чуть не изнасиловали три пьяных гопника, а спас от них бывший десантник-таксист на зеленом такси. Зеленоглазое такси, у-о-у-о, притормози, притормози-и-и-и… Ужасная песня. Ира жуть, как ее не любила… – А молодой человек у тебя есть, Ира? – спросил вдруг Игорь. – А? – Ира посмотрела на него, – Да есть один паренек, но мы уже вместе полгода, но я не думаю, что мы с ним даже еще столько же протянем. – Что ж так пессимистично? – Да… – Ира махнула рукой и стала смотреть в окно. Дима был старше ее на несколько лет. Они познакомились на одном сайте в интернете. Он показался ей интересным. Такой начитанный, умный. Да и внешностью бог не обидел – высокий блондин с голубыми глазами. По нему сохли все Ирины подруги. Ей это даже льстило, но чем дальше, тем больше Ира не могла понять, зачем же она нужна Диме. Да, они встречались, он водил ее по всяким тусовкам. Знакомил с друзьями. Дима работал в фирме отца, много зарабатывал, вел светский образ жизни. Ире зачастую становилось скучно на всевозможных раутах, где Дима настоятельно просил ее появляться только в платье и на каблуках. Он, как говорил, находил на этих мероприятиях деловых партнеров, а ее роль была – роль прекрасной спутницы. Как-то Ира спросила его, почему именно она, ведь найдется куча девушек, которые с радостью окунуться в эту атмосферу дорогих клубов и шикарных закрытых вечеринок. Дима тогда промямлил что-то невразумительное и долго-долго целовал. В тот момент Ире показалось, что она любит его больше всех на сете. Такого нежного, заботливого. Ну да, думающего о работе, но все-таки и о ней тоже… – А у меня вот никого нет… – Игорь грустно улыбнулся, – я месяц назад с девчонкой расстался… Загуляла она сильно. Изменила мне с другом моим, а я их застукал. – Друга побил? – Нет. Друг мой был в таком состоянии, что его кто бы угодно совратил. Пьяный в хлам. А она трезвехонькая. Как сказала, что ей не понравилось, что я напился, вот и решила мне отомстить. Странное, скажу я тебе, представление о мести… – Слушай, покурить у тебя можно в машине? – Э, вот это нельзя. – Игорь притормозил и открыл дверцу, – Давай выйдем, покурим… Выйдя из машины, Ира определила, что минут через десять она будет дома. Они стояли на берегу местного ручья. От дороги вниз шел спуск, летом зарастающий высокой травой. В ней так здорово лежать и смотреть на небо… Мимо периодически проезжали машины, ветер морозил руки. Они молча покурили. – У меня день был ужасный… – А я спал весь день. Сегодня до утра работать… – А я интервью брала у… – она назвала имя. – Знаю такого. Только не нравиться он мне. Не люблю его песни. Да и сам он какой-то скользкий… – Вот правильное слово. Поехали. Они сели в машину. Свернули на Руднева, переехали широкий проспект. – Вот в этом доме я живу, – зачем-то показал ей на блочную девятиэтажку Игорь… – У меня в этом доме подруга жила, – ответила Ира… – Мир тесен… Подъехав к ириному дому, Игорь остановился у парадной. – Приехали. Ира протянула ему деньги, Игорь стал отсчитывать сдачу. – Да не надо сдачи, зачем, ты же спас меня все-таки… Да и деньги легко достались… – Ну не хочешь, как хочешь. Я из себя героя корчить не буду. Мне тоже кушать хочется. Бывай! Может свидимся, живем-то рядом. – Ну да… Ира открыла дверь и зашла в подъезд. Поднявшись на лифте на восьмой, она аккуратно отперла дверь ключом. – Ира, ты? – послышался голос матери. – Да, все хорошо, спи… – А чего так рано, ты же до утра собиралась куролесить. – Ну, так вышло. Спи… Раздевшись, Ира залезла под душ. Она долго терла себя губкой, отмывая прошедшие сутки от своей кожи… Опять полились слезы, а в голове звучал то джаз, то уо-уо, притормози, притормози. Да, чтоб тебя! Дурацкая песня! «Я НАРИСУЮ ПОРТРЕТ ИЗ ПРОШЛОГОДНИХ ГАЗЕТ» Солнечный лучик скользнул по обоям и притих на Ириной груди. Ира обычно спала голой. Она не любила всякие ночные рубашки, пеньюары и прочее. Без одежды – естественно и комфортно. Хотя каждому свое. Была у нее подруга, которая могла спать исключительно в пижаме. Даже, приходя в гости на ночь, она приносила с собой желтую пижаму с собачками на ней. Ирина комната не была большой, но это нисколько не расстраивало ее, да и вещи, находившиеся в ней, могли рассказать множество историй об их хозяйке. В углу комнаты стоял шкаф для одежды, в котором маленькая Ира пряталась от грозы, в другом ее кровать. Кровать была совсем детской, двухэтажной. Раньше, когда они жили вместе со старшей сестрой, она спала наверху, а сейчас второй этаж был завален мягкими игрушками: слоны, зайцы, огромный плюшевый медведь… Глядя на эту кровать, ее знакомые умилялись. Мол, в жизни Ира решительная и своенравная, а дома – маленькие ребенок, закутавшийся с головой в одеяло в синем пододеяльнике и посапывающая на первом этаже детской, хотя и не маленькой, кровати. Подруги подшучивали над Ирой, что на такой кровати не может быть никакой личной жизни, однако Ира-то знала, что это совсем не так… Ирина сестра Таня была на пять лет старше. Она уже закончила университет и вышла замуж за однокурсника – болтливого парня в очках в толстой оправе в стиле пятидесятых. Парня звали Сема. Сема любил старые джинсы, старые автомобили и обладал настоящим сокровищем – электрогитарой, выпущенной во времена «Битлз». У Иры с Семой был огромный секрет. Как-то он, во время бурного отмечания дня рождения Тани, зашел пьяный в комнату, где в тот момент Ира переодевалась. Что называется, кончилась часть, похожая на торжественную, и можно расслабиться, сменив платье на более удобные штаны и футболку. В комнате было темно, и Сема мог видеть только ее силуэт на фоне окна. Но этого зрелища вполне могло хватить – силуэт стройной девушки, стоящей в одних трусиках в профиль на фоне занавешенного окна, за которым светила полная луна… Он тогда подошел и молча обнял ее, а она первой его поцеловала… Ира была пьяна и ей было все равно. За день до этого она рассталась с парнем, поэтому нежданная ласка была очень кстати. С Семой они хорошо ладили, она даже завидовала своей сестре – такого парня отхватила: милый, общительный, интересный… Нет, нельзя сказать, что она была тайно влюблена в него, однако и равнодушия к нему с ее стороны тоже не было… Их ласки в темноте становились все откровеннее, он опустился на корточки и, облокотив ее спиной на дверь, стал ласкать языком между ног, отодвинув красное кружево трусиков в сторону. Ира потеряла контроль от этого и только сильнее прижимала его голову. Казалось, что мир в одночасье опрокинулся. Она совершенно не думала, чем это все может кончиться, что будет, если ее сестра, или кто-то из гостей зайдет… Потом он сам резко вскочил, буркнул «Извини!» и вышел из комнаты на кухню, где продолжалось веселье. Ира оторопело стояла в темноте, не зная, что и думать. Переодевшись, она вышла на кухню. Первое, что она увидела – Сему, целующегося с ее сестрой. Так у них появился этот секрет. Секрет, который, даст бог никто никогда не узнает. Когда они оставались наедине, они частенько друг друга подкалывали этим, один раз их шутки чуть не завели их в постель, но они вовремя остановились… Рядом с кроватью стоял стол, заваленный книгами и дисками, среди которых гордо чернел мощный и функциональный ноут-бук. Раньше у Иры был старенький компьютер с маленьким, но чертовски громоздким монитором. Постепенно вокруг монитора набирались груды всевозможного хлама, в которых можно было найти все что угодно. Ира добросовестно раз в неделю пыталась навести на столе порядок, но уборка всегда стопорилась, когда она находила какую-нибудь вещь и ударялась в воспоминания. Например, брелок…. Совершенно обычный брелок в форме серебристого полумесяца с красной кисточкой, свисающей с одного из рогов… …Когда Ире исполнилось шестнадцать, она последний раз ездила в спортивный лагерь. Она занималась теннисом и, как говорят, подавала большие надежды. В то лето солнце пекло неимоверно, хотелось забыть о спорте и просто валяться на пляже, или траве. Вокруг теннисных кортов в лагере были шикарные газоны… У тренера был сын – стройный и мускулистый брюнет Вадим. Он жил с отцом в административной части лагеря и, несмотря на то, что постоянно гулял с ребятами-спортсменами, никогда не считал себя им ровней – ходил таким вот гоголем, мол, я птица важная, вам не ровня. Официально Вадим работал инструктором по плаванию, но, поскольку это был спортивный лагерь, а спортсмены в этот раз попались все как назло умеющие плавать, он проводил время на пляже, глазея на стройных девушек в купальниках. В тот день Ира тренировалась со своей подругой. Она не сразу поняла, что произошло. Просто в глазах вдруг помутнело… …а очнулась она уже в сан-части. На ее руку была наложена шина, а рядом сидел Вадим… – Ты очень красивая девушка, зачем тебе спорт? – задал он вопрос, когда она открыла глаза и вопросительно посмотрела на него. – Что? Ну, вообще я… – Вот именно, сама не знаешь. Спорт – это множество ограничений. Ты становишься невольником. Режим, тренировки, поездки… Ира засмотрелась на тысячи искорок, разбежавшихся по волосам Вадима от того, что солнечные лучи и тени от деревьев за окном в хаосе плясали по его голове. – К чему ты мне это говоришь? Ире и нравился Вадим, и не нравился. Одновременно. Он был необыкновенным красавцем с очень нежным голосом, однако, его высокомерие отпугивало… – Ты только не паникуй… – Что? Что случилось? – У тебя перелом со смещением. Вряд ли ты сможешь вернуться в теннис… Ты потеряла сознание и упала на руку… – Уф… – Ира села на кровать и посмотрела в окно, – Да ну и ладно. Обидно, конечно, но… – Тебя не расстроило это? – Совершенно. То есть, да, как-то глупо осознавать, что в одночасье рухнуло все спортивное будущее, но что мне теперь, вешаться, или спиться? Через час ее отвезли в больницу в городок неподалеку, там ей привели кости в порядок, наложили гипс… Остаток смены (а это была еще целая неделя), она провела на особом положении. Она жила в сан-части в одноместной палате, спала, сколько хотела, гуляла, где хотела. Тренировки теперь она наблюдала со стороны, хотя иногда и бегала с ребятами короссы. Ну так, чтобы хоть чем-то себя занять. В ночь перед уездом из лагеря домой она проснулась от того, что кто-то стучит в окно. За окном стоял Вадим. Ира открыла, он влез. В одной руке у него была бутылка шампанского в другой торт. – Давай за то, чтобы ты никогда не отчаивалась. Ира была удивлена такой заботе и вниманию от Вадима… На самом деле, по нему тайно сохли все ее подруги, а сейчас Ира, именно Ира – девушка, чье спортивное будущее неделю назад накрылось медным тазом, была с ним… В ту ночь она впервые испытала настоящий оргазм. Нет, до этого она испытывала удовольствие от секса, но то, что было в эту ночь, не передавали никакие слова. Ира стонала, пыталась говорить, но вместо слов из ее рта срывались лишь отрывочные междометия и бессвязные слоги, движения ее стали вдруг резкими и она сама не понимала, куда ей пристроить руки, по которым, впрочем как и по всему телу, волной разливалась сама страсть, тысячей резиновых игл уперевшаяся в ее кожу… Когда под утро Вадим ушел, Ира нашла на полу его брелок, который он всегда носил на джинсах. Приехав домой, она бросила брелок на стол у компьютера, где он и валялся долгие годы, так как места много не занимал, а повесить его было некуда. А ноут-бук Ира купила себе сама, когда прошлым летом ей в срочном порядке пришло предложение подработать главным редактором еще не открывшейся газеты. Ей предстояло отобрать из вороха присланных материалов достойные статьи и фотографии, разбить их по рубрикам. Короче, подготовить первый номер. Сроки были фантастически-минимальными, но и оплата оказалась даже выше, чем Ира надеялась. В срочном порядке она продала свой старый компьютер другу программисту, который давно просил его на запчасти, пошла в магазин и, добавив еще немного денег, вернулась с блестящим и гораздо более мощным, чем ее предыдущий компьютер, ноут-буком… В противоположной от стола стене было окно с синими шторами и тюлью. За окном открывалась панорама индустриального района, гаражи, рельсы… Когда Ира еще училась в школе, она была влюблена в одного мальчика. Как-то после уроков она смотрела из окна и увидела, как три одноклассника о чем-то оживленно спорили у гаражей с ее возлюбленным. Она не слышала, о чем они говорили, но было понятно, что они настроены крайне враждебно. Потом они стали избивать его, а она смотрела на это зрелище и не могла ничего сделать. Просто заворожено… Дерущихся разнял какой-то случайный прохожий, а Ира так и стояла у окна не зная, сможет ли она теперь спокойно смотреть в глаза своему любимому, который, хоть и не подозревал об ириных чувствах, относился к ней хорошо: давал читать книжки, вместе с ней ходил в кино, а на день рождения подарил ей огромного плюшевого медведя. На подоконнике приютилась старенькая магнитола – подарок от отца. Ирины родители развелись, когда Ире стукнуло тринадцать. Отец тогда работал в строительной фирме, часто задерживался допоздна, а потом и вовсе ушел из семьи к молодой стажерке. Мать очень болезненно восприняла разрыв, она боялась, что отец разменяет квартиру и ей придется жить в другом месте, далеко от работы, да и вообще… Отец заключил с матерью соглашение, что она воспитывает детей, а он за это оставляет ей квартиру и периодически подкидывает деньги. Тогда-то он и подарил эту магнитолу… Ира часто виделась с отцом, когда ей исполнилось пятнадцать, она познакомилась с Лидой – девушкой, из-за которой он ушел от матери. Ира представляла Лиду этакой роковой женщиной, позарившейся на богатенького начальника, однако она оказалась очень добродушной и милой особой с веснушчатым лицом и двумя рыжими хвостиками. Как-то само собой получилось, что и мать ее стала относиться к Лиде хорошее, хотя изначально она была очень против того, чтобы Ира с ней общалась. Лида была художницей. Она часами могла сидеть на балконе, выжидая интересный цвет неба. Она курила тонкие сигареты и рисовала… Над Ириным столом висела в простенькой раме Лидина картина – вид из ее окна. Они с отцом жили на самой окраине города, и из их окна открывался вид на бескрайний лес, уходящий в горизонт. – Ты зла на меня? – спросила как-то ее Лида, когда они гуляли по этому лесу. – Нет, что мне на тебя злиться? – удивилась Ира, хотя и предугадывала ответ. – Ну, я увела у тебя отца… – Знаешь, мне кажется, что в таких историях никто не виноват, это же лучше, чем если бы он до сих пор изменял маме… – В чем-то ты права. Знаешь, мы с ним совершенно случайно стали…. Встречаться… – Расскажи! – Ирины глаза загорелись заинтересованностью. Отец никогда не рассказывал об этом, а мама тоже говорить об этом не хотела…. – Да ты маленькая еще – Лида улыбнулась и щелкнула ее по носу. Ее улыбка лучиками солнца расплылась по лицу. – А то я не знаю, что вы сексом занимаетесь, – улыбнулась в ответ Ира… – Ну, тогда слушай, – они сели на поваленное дерево, – Я пришла стажером в его фирму. Ну, дизайн, оформление, рекламные буклеты…. Не важно. Мне все говорили, что начальник, ну, Олег, ну, блин, твой папа то есть, зверь страшный и лучше к нему не попадаться. А я же в глаза его не видела, я общалась только с менеджером по кадрам. И вот в обеденный перерыв сижу я в кафе напротив, подсаживается ко мне улыбающийся человек в простеньком свитере и джинсах. Стал расспрашивать, что да как, как компания мне. Ну я сразу начала говорить, что, мол, неплохо, но…. Там минусы были какие-то чисто по организации дня и прочее… Он послушал-покивал, да и ушел. На следующий день в том же кафе мы опять пересеклись. Мне он сразу понравился. Знаешь, прямо до дрожи в коленках. А я тогда еще девочкой была… – Так что, мой папа получается был твоим первым? – Ну да, – Лида улыбнулась и отвела взгляд. Словно смутилась, – А, что он начальник, я узнала только через неделю на корпоративе. У фирмы тогда день рождения был, все пили, веселились, танцевали… Вечером он в кабинет пошел, а я перебрала явно и чисто случайно перепутала двери. Захожу, а он сидит мрачнее тучи, потом вдруг вскочил, стал меня целовать. А мне он понравился же безумно, я, в общем, прямо там и отдалась ему на диване… Потом курили прямо в кабинете, он рассказал про семью… А из-за дверей музыка, гомон… Короче, я сказала, что мне все равно, я одна, и если ему совесть позволяет, то я буду с ним. Он мучился…. Плакал после секса…. А потом сам сказал, что полюбил меня и не знает, как сказать это жене… Ну и в итоге все-таки набрался сил… – Понятненько. А ты хорошая, красивая… Лида слезла со ствола и растянулась на траве. Она потянулась, да так, что ее футболка обтянула до безобразия откровенно ее не маленькие формы. Ира села рядом и, как бы случайно, провела рукой по ее груди. Лида обняла ее и поцеловала в губы. Ира думала, что сойдет с ума. Какими медовыми и нежными были лидины губы. Ира потянулась к ее джинсам, а Лида осторожно отстранила ее руку: – Ну ты, Ирка, дуреха, – засмеялась она, – Ты же жалеть будешь об этом… – Не буду, – решительно ответила Ира. – Прекрати, с тебя хватит. Ты хорошенькая девушка, но отнюдь не лесбиянка, да и на би тоже не особо похожа. Лучше радуй парней собой, а я буду радовать Олега… – Какая же ты хорошая! Они долго сидели в обнимку, о чем-то шутили. А через год Лида родила ей сводного братика Егора. Хотя, может быть, Лида была и права. Девушки не приносили никогда удовольствия Ире. Год назад, на первом курсе университета, Ира сошлась с однокурсницей. Однокурсницу звали Марго. И никак иначе. Даже преподаватели, попривыкнув, вместо обыденного Рита стали использовать это имя. Марго была старше остальных первокурсников на три года. Она носила черные платья, ярко красила губы, надевала высокие ботинки на огромной платформе… Почему-то Ире было легко с ней общаться. Они часто гуляли по Летнему Саду, рассуждая о жизни и смерти, о друзьях и врагах, о добре и зле… Однажды Марго пришла в гости к Ире. Они дома были вдвоем. Тихо играла музыка… Марго обняла Иру сзади и, прижавшись, положила ей руки на грудь… Ира застыла в недоумении… Все, что случилось дальше, это был как спектакль, где Марго была режиссером, а Ире отвелась роль бутафории и декорации. Марго раздела ее, разделась сама, долго целовала, ласкала, ее и ласкала себя ее рукой, подставляла свое тело под ошарашенные Ирины поцелуи… Когда Марго уехала домой, Ира почему-то чувствовала себя разочарованной и грязной. Она очень давно хотела попробовать секс с девушкой, но сейчас, когда она получила это, ей не хотелось повторять. Можно, конечно, это списать на то, что Марго не была такой нежной, как хотелось бы, но Иру совершенно перестало тянуть к женщинам. Даже Лида, до сих пор будоражившая воображение Иры превратилась из объекта тайных желаний просто в хорошую подругу. С Марго, впрочем, Ира не перестала общаться, когда было тепло, они продолжали гулять, а зимой они любили пить чай в кафе недалеко от университета…. Стены комнаты Иры были обклеены светлыми обоями, а пол укрывал ковер. Сколько Ира себя помнила, этот ковер всегда тут был. Именно на нем они занимались сексом с Марго, да и не только с ней. Именно на нем, как сказал ей по секрету отец, была зачата ее сестра. Собственно, из-за чего ковер и оказался в детской… Солнечный луч продолжал свой победоносный бег по телу Иры. Так занимался любовью Зевс с Данаей на известной картине. Луч нежно ласкал каждый изгиб ириного тела, каждую впадину и выпуклость, отдыхал на волосах, растрепанных, непричесанных, но прекрасных в своей естественности. Вообще, Ира не планировала заниматься журналистикой, но выпускной класс многое решил. Она окунулась в мир писателей и их книг, чему способствовала Надежда Александровна – высокая женщина в очках, пришедшая к ним в школу преподавать русский и литературу. Как-то Ире не хватало одной оценки для того, чтобы в четверти выходила твердая пятерка, и она предложила учительнице написать какое-нибудь сочинение. Не по программе, а на вольную тему. Ира знала, что Надежда Александровна согласиться, ведь из всего класса Ира была лучшей по литературе. Учительница согласилась, но попросила не сочинение, а что-нибудь более художественное. Ира за два часа написала небольшой рассказ. Впервые в жизни она писала не на заданную тему, а просто, просто о чем-то. Рассказ был про маленькую девочку, которая, что бы не бояться одной ночью дома, всю ночь беседовала с мягкой игрушкой… Ира отдала рассказ учительнице, а та настолько впечатлилась им, что показала его подруге, преподававшей на журфаке, а та, в свою очередь, поспособствовала его публикации в университетском журнале. Для Иры это была нежданная победа. Она совершенно не отнеслась серьезно к своей писанине, однако подруга Надежды Александровны посоветовала ей поступать на журфак: «Мало кто умеет действительно захватывающе писать, редко такое встречается у молодежи…». Мама ничего не знала об этой истории, и когда Ира подала документы, долго удивлялась, что ее дочь понесло в эту область. А Ира все больше увлекалась этой темой, журналистика стала жизнью, вернее тем, что окончательно и бесповоротно изменило ее жизнь, окрасив ее необычными цветами и придав фантастический вкус… Луч солнца скользнул по Ириному лицу и угодил прямо в глаз. Ира чихнула и проснулась… «ПУСТЬ ВСЕГДА БУДЕТ…» Ира улыбнулась. Все-таки, как здорово просыпаться дома, когда тебя окружают родные стены. События прошедшего вечера и ночи казались какими-то уж совсем давними. Так часто бывает, когда что-то происходит из ряда вон выходящее, что-то не из твоей жизни. Она взяла со стола мобильник, посмотрела время: почти полдень. Что ж, надо напечатать интервью и к четырем ехать в редакцию. Хорошо, что сегодня в университете не было занятий, а то бы она совсем ничего не успела. Спустив ноги на ковер, Ира нашарила тапки. Смешные тапки в виде двух голубых кроликов с розовыми носами и огромными глазищами. Ира любила мягкие игрушки, мягкие тапки и мягкие голоса. Такие, как, например, у…. Как же звали водителя такси? Она наморщила лоб, вспоминая. Отлично, хороший, видимо, журналист получиться из Иры – забыла имя своего спасителя. Ну и ладно… Ира встала с кровати и, накинув халат, вышла из комнаты. Судя по звукам, мама была на кухне. Тихо бубнил телевизор, слышалось бряцание посуды. Проходя мимо зеркала в коридоре, Ира поправила волосы и свернула на кухню. – Доброе утро, мам! – Доброе, гулена, – ее мама улыбнулась, и Ире так тепло стало. Все-таки, мамина улыбка – это очень радостно. Пусть всегда будет небо, пусть всегда будет солнце… Ира села на диванчик в углу комнаты и, взяв с подоконника пачку сигарет и зажигалку, закурила. – Ты бы хоть конфетку съела какую-нибудь, или кофе попила, а то на пустой желудок куришь… – Мама, не ворчи. – Ворчи, не ворчи, скажи спасибо, что вообще курить тебе разрешаю. – Спасибо мама, – съязвила Ира. Ольга Павловна была хорошей женщиной. Несмотря на то, что ей перевалило за сорок, она не обабилась, и продолжала оставаться потрясающе красивой: высокая, стройная, натуральная блондинка, только подкрашивающая седину… В молодости она ездила с музыкантами одной группы по городам, пока не встретила Олега, ставшего ее мужем и вырвавшего ее из круговорота рокерской жизни. Мама не любила рассказывать о том времени. Ира подозревала, что там все было не так романтично, как кажется на первый взгляд, но, с другой стороны, какая разница, что было в прошлом, ведь сейчас все совсем не так. Ирина мама работала директором небольшой страховой фирмы, периодически выступала по телевизору во всяких юридических программах, отчего слыла в районе местной знаменитостью. После развода с отцом Иры, она какое-то время встречалась с одним подполковником. А потом вдруг пришла от него ночью, зареванная и с синяком. Сказала, что о дверь стукнулась. И сказала, что теперь нет у нее этого самого подполковника. Вернее, ее у него нет. Подполковник периодически приезжал, звонил в дверь, но мама его не пускала. Он оставлял букет цветов, вставив его в дверную ручку, и уходил, чтобы снова придти через пару дней. Ходил он до тех пор, пока с ним не поговорил Ирин папа, случайно оказавшийся в гостях, когда Подполковник пришел снова. Разговор был короткий, но он отстал. Окончательно. После этого мама никого не подпускала к себе близко, хотя поклонников у нее было, хоть отбавляй. – Ира, вот чего ты язвишь, я чего, не дело говорю, что ли? – Мамуля, ну ты, как всегда, права… Ира затушила сигарету в пепельнице и нажала на кнопку кофеварки. Агрегат пошумел, потрещал и, чавкнув, наполнил Ирину кружку ароматной бодрящей жидкостью. – Мам, ты будешь? Ольга Павловна отошла от раковины и села на табурет у стола: – Давай, с удовольствием, хотя я уже попила, но, учитывая, что встаю я рано, думаю ничего страшного не случиться, если я выпью еще. Мама достала сигарету и щелкнула зажигалкой. Ира поставила перед ней кружку с кофе и, сев на свое место, потянулась за сигаретой. – Э-э-э, – отстранила Ольга Павловна ее руку, – у тебя в пепельнице больше половины еще осталось. – Мама, ты чего, я не курю бычки, – удивилась Ира. – Да шучу я, шучу. Погода сегодня хорошая. Тепло. Оттепель. Неужели весна придет… – Да должна… Мам, я сегодня в редакцию к четырем поеду, а потом, может быть, к Димке на ночь поеду. – Езжай. – А что могла еще сказать ей мама. Ира была не маленькой девочкой, а вполне самостоятельным человеком. Ольга Павловна старалась ничего не запрещать ей. Ну, в разумных приделах, конечно. Ира до сих пор помнит, какую взбучку ей она устроила, когда случайно увидела на столе пакетик с «травкой». Ира даже не пыталась как-то оправдаться, ведь ее мама не дура, чтобы поверить в байки типа, что это не ее, что это она нашла, что это… – Ты что, начальник, не серчай, какая трава? какая трава? Я вообще не знаю, что такое трава, а это, это, это – зеленый чай! Мама знала обо всех ее амурных приключениях, ну, за исключением совсем уж случайных связей. Когда первый парень ее бросил, она долго плакала на мамином плече и говорила, что она глупая, что это не обдуманно было, что это…. А мама ей просто сказала, что рано или поздно это должно было случиться, и что ей нет смысла себя обвинять, мол, это не средние века, где до первой ночи девушки хранили невинность. – Как, кстати, твое интервью с твоим кумиром прошло? – Нормально, – коротко ответила Ира. – Что-то не так случилось? Ольга Павловна знала, что ответ в одно слово – это попытка спрятать свое настоящее отношение к случившемуся… – Да, знаешь… – Ира сделала паузу и глотнула кофе. Потом затянулась сигаретой, – Знаешь, мне как-то говорил преподаватель, что, если нравиться музыка, то не стоит знакомиться с музыкантом… – Разочаровалась? – Ну, да. Есть чуточку. Какой-то великовозрастный дядька, корчащий из себя юношу. Задор в глазах есть, но, присмотришься, и поймешь, что это просто эффект от дорогих контактных линз. – Эка ты завернула. Образно, – Ольга Павловна засмеялась, – А я сейчас уже уезжаю. Мне опять на телевидение надо. Там программа про страхование от землетрясений. Очень, думаю, актуально в наших широтах. – А что, у нас землетрясения бывают? – Вот, я тоже самое спросила у редактора программы, а он сказал, что это заказ правительства. Ну, рассказать про это. Мы, конечно, этим не занимаемся, но кое что об этом я знаю. Вон, в Италии землетрясения одно за одним… – Понятненько, – Ира затушила сигарету, – пойду я интервью с диктофона расшифровывать. А то совсем времени немного осталось… Налив еще кофе, Ира взяла кружку и пошла к себе в комнату. Сев на стул, она включила ноут-бук. Заставка Виндоуса, музыка Браина Ино, программа «Ворд». Из кармана джинсов Ира вытащила диктофон, перекачала запись в компьютер. Комнату наполнил голос Кумира… По большому счету, интервью не было интересным и особенным. Бывало, что у никому неизвестных музыкантов в арсенале было гораздо больше интересных случаев и баек, а их рассуждения, порой, вызывали недоумение, удивление и шок. Тут же все было правильно. Ни одного лишнего слова, словно Кумир уже сто раз это кому-то рассказывал до… В одном учебнике Ира прочитала, что перед интервью надо составить список вопросов, сгруппировав их по темам, чтобы не упустить того, о чем ты хочешь поговорить с интервьюированным. На первое в своей жизни интервью Ира шла именно так: в одной руке диктофон, в другой – листочек с вопросами. Как-то так получилось, что вопросы быстро кончились, а музыканты группы, с которыми она общалась, явно хотели сказать больше, чем просто: как вы образовались? Когда будет новый альбом? и чем вы занимаетесь в повседневной жизни? Ну и далее, по списку… С того интервью Ира перестала выдумывать темы для разговора. Беседы с ее героями превращались в непринужденный разговор, в котором периодически стали всплывать такие факты, читая о которых редактора журналов и газет, истекали слюной и блаженно улыбались. Ира старательно перепечатывала слова с записи, и чем дальше шло дело, тем больше ей казалось, что ее детский идеал рассыпаться. Интервью, если знать о последующих событиях, все больше выглядело как прелюдия к эти самым событиям. Интересно, скольких молоденьких журналисток точно также поимел Кумир ее детства. Хотя он хорош…. Хороший любовник, умеющий и сам получить удовольствие, и девушку довести до блаженного изнеможения… Чем же руководствуются они – эти самые звезды? Ведь он, наверняка, даже еще не видя Иры, знал, что будет ее совращать, соблазнять и соблазнит-таки. Может, жена его не удовлетворяет? У Кумира же жена его ровесница, насколько знала Ира. На молоденьких потянуло… Ради интереса, Ира зашла в Интернет на сайт его группы. Там был фотоальбом «Частная жизнь». Ага, вот оно. Свадебное фото – улыбаются. Он и красивая девушка. Не тоненькая, но и не толстая, с красивыми волосами до плеч и в очках. Двадцать лет назад. Покопавшись, она нашла фотографии с презентации предыдущей пластинки кумировой группы. Так, это что за тетка? На фотографии стоял улыбающийся Кумир, а рядом с ним короткостриженая женщина в бесформенном пальто и с жутким макияжем. Круто! Так изменилась…. Словно ничего и не осталось от той красавицы, что была на свадебной фотокарточке. На следующем фото Кумир подписывал диски двум девушкам. Его жена стояла чуть сзади и недовольно смотрела на происходящее. Казалось, что она пытается взглядом испепелить фанаток мужа. Еще пара фоток такого типа приблизили Иру к разгадке… Вот оно! Как и многие женщины, обзаведясь мужьями, она банально перестала следить за собой. Но это пол беды, для нее муж, скорее всего, стал этакой формой собственности. Навроде телевизора. Ведь покупать телевизор идешь прилично одетым, а смотришь его в грязной футболке и с липкими от чипсов руками. Но муж – не вещь, он же тоже стремиться к красоте, и этот момент, когда ее нет рядом…. Он снова чувствует себя независимым и всемогущим… Нет, Ира ни в коем случае не пыталась его оправдать, но вряд ли, если бы его жена давала ему до сих пор все то, за что он ее полюбил, он бы бегал от нее налево. А не разводиться он с ней, может, только из-за страха того, что надо что-то менять. Это по молодости, изменяя, ищешь разнообразие, а по прошествии лет ты ищешь прошлое. Ностальгия по бешеному пульсу жизни, который все меньше начинает быть заметен в тисках быта и напряженности… В комнату постучала мама. – Ира, я тебе бутербродиков принесла, а то ведь так голодная и поедешь… Ольга Павловна зашла в комнату и поставила перед Ирой тарелку с бутербродами. – Ой, мама, ты у меня такая хорошая, такая красивая, такая… – Супер-пупер, – улыбнулась мама, – ты мне это сто раз говорила. Ладно, работай, а я поехала… – Я провожу тебя до двери. Ира вместе с мамой вышла в коридор. На Ольге Павловне был надет элегантный пиджак поверх белой блузки. Пиджак дополняли черные брюки и дорогие туфли на каблуке. Ира смотрела на нее. Вот ведь здорово. Даже в таком возрасте ее мама была ЖЕНЩИНОЙ, красивой, привлекательной, деятельной…. Можно это списать на то, что она одинока, но Ира прекрасно помнила ее, пока она была с отцом. Такая же красивая. Возраст не портил ее, он ее облагораживал… Накинув светло-бежевое пальто, Ольга Павловна шагнула из квартиры. – Пока, Ириша. Я не знаю, во сколько приеду. Вечером еще к подруге заскочу… – Ну, ты звони, если что. – Да и ты не пропадай. Если у Димы останешься, обязательно скажи, только не в последний момент. – Хорошо, мам. Ира закрыла дверь и села на пол, оперевшись о стену. А ведь она, Ира, никогда не состариться. Ведь главное, это знать и верить, что ты живешь и жизнь прекрасна. Маму же ничто не сломило, а, значит, и ее не сломит… Посидев в коридоре, Ира вернулась в комнату. Подойдя к полке с компакт дисками, она выбрала все диски кумировой группы, пару его сольников, какой-то пиратский сборник… Перебрав их, она засунула диски в полиэтиленовый пакет и убрала в нижний ящик стола. Почему-то, она была уверена, что в ближайшем будущем не будет их слушать. Сев за стол, Ира вновь углубилась в работу. Строчки ложились одна за одной. Ира подредактировала некоторые корявости в речи звезды и, перечитав получившееся, принялась за бутерброды. Оставалось самое сложное – придумать название для статьи. Ира не любила банальные названия, но сейчас в голову лезла только банальщина. Эх, н-да… Весна… В голову ничего не приходит. А может, так и назвать «Весеннее интервью»? Или «Апрельские тезисы»? На дворе-то апрель. Нет, тезисы тут не причем. Кто не знает, тот не поймет, а кто знает, тот не поймет вдвойне. Пускай будет «Весеннее интервью»… Ира жирным шрифтом набрала название и вышла на кухню. Снова курить… Окно кухни выходило на ту же сторону, что и окно ее комнаты, но вид казался непривычным. Вот ведь, смотришь всю жизнь на какие-то вещи, а потом смещаешься на несколько метров, и можешь и не узнать то, на что смотрел. Это тема для какого-нибудь философского труда. Ира не была философом, но любила рассуждать о подобных вещах. На темы того, как много мы не замечаем. Какие-то мелочи, но порой, именно мелочи и определяют глобальные события. Открыв форточку, Иру вдохнула воздух улицы. Неужели наступает всамделяшняя весна? Затушив окурок, Ира скинула халат, подставив лучам солнца обнаженное тело. Кожа отозвалась приятной дрожью, наполнив тело предвкушением лета. Ира провела рукой по груди. Соски затвердели… Погладив живот, она опустила руку себе между ног. Приятное тепло распространилось по телу… Из комнаты послышался звонок телефона… – Вот, черт, – выругалась Ира и, отойдя от окна, пошла к себе. – Да, – не посмотрев, кто звонил, сказала она в трубку. – Ира, это Марина, – услышала она голос редактора, – ты сегодня подъедешь? – Да, конечно, интервью готово. – Рада. Очень рада, а то номер завтра уже в верстку отдается. Там нормально по объему? – Да, как ты и говорила… – Отлично. Его директор фотки мне прислал. Ух, и завидую я тебе, с таким красавцем-мужчиной пообщалась, – было слышно, как она улыбается, – не приставала к нему? А то знаю я вас, молодых журналисток! – Ты о чем? – Да шучу я, шучу. Можешь сегодня пораньше подъехать? Что бы уж наверняка. – Да, хорошо. Сейчас уже выхожу. Через час-полтора буду. – Жду. Марина положила трубку. Ира легла на ковер и продолжила начатое на кухне… Солнце светило прямо в окно, ощущение солнечного тепла только усиливало сладость истомы… Встав, Ира распечатала текст интервью, электронный вариант скинула на флэшку. Подойдя к шкафу, Ира достала любимые трусики и, натянув их на себя, надела джинсы. Рубашка, к счастью, была глаженной, это радовало. Гладить не сложно, но, когда торопишься, не хочется отвлекаться на подобные вещи. Посмотрев на так и недоеденные бутерброды, Ира зашла в ванную, почистила зубы, попрыскала на шею и запястье любимыми «KENZO»… В коридоре стояли ее ботинки. После ночных похождений они были грязными. – А ведь тепло, – сказала сама себе Ира, – пойду-ка я в кедах! Мне бы, затянуть потуже старые кеды… В голове у Иры постоянно крутились какие-то песни. При желании, можно было составлять сборники саундтреков к каждому ее дню, и рассказали бы эти сборники гораздо больше, чем банальный дневник. Сунув распечатку интервью в сумку, Ира накинула пальто и, проверив, взяла ли ключи-деньги-мобильник, вышла из квартиры. На лифте ехать не хотелось, и она пошла вниз пешком. На шестом этаже на ступеньках сидел ее бывший одноклассник Гриша. Очкарик и зануда. В школе его никто не любил и, как подозревала Ира, он до сих пор был девственником. Гриша сидел и курил. – О, Ирка, привет. – Здравствуй. – Отлично выглядишь! – Спасибки, только я тороплюсь очень, извини. – Ну, пока тогда… – Адью, – и зашагала вниз. Ира знала, что Гриша был тайно влюблен в нее, но ничего не могла с этим поделать, Ире нравились мужчины совершенно другого типа… «ЕДЕМ, НЕСПЕША, КАТИМСЯ…» Ира открыла дверь и шагнула на улицу. Под ногами умирал лед, растворяясь в воду и перемешиваясь с землей. Весна – это хорошо, но грязь неизбежна. Ира пошла по улице. До трамвайной остановки минут десять ходу. За это время можно покурить, поговорить по телефону, или просто, подумать о чем-то хорошем. Или не очень хорошем. Ира все-таки закурила… Сейчас, когда она находиться в пути, она словно бы нигде. Где-то в городе. В последнее время только в дороге она могла о чем-то поразмышлять. Дорога давала необходимое одиночество. Одиночество в обществе. Даже в центре города, народ хоть и есть, но толпа состоит из сотен и тысяч одиночеств. Внутри у каждого человека свой мир, своя реальность. Настолько субъективная, что иногда для других людей просто неприемлемая. Ира вспоминала ночь. Все-таки ночью случилось чудо. Чудо, что ее спас этот парень… Как же его звали? Она слышала, что часто девушки после изнасилования резко меняются, замыкаются в себе, некоторые даже кончают с собой… А ведь это действительно страшно. У Иры была подруга. В тринадцать лет ее на даче сельские подростки затащили в лес и изнасиловали, лишив ее девственности и пригрозив ножом на предмет того, что если она что-нибудь кому-нибудь вякнет, то ее при встрече прирежут… Подруга не стала никому тогда ничего рассказывать, но у нее возникло странное желание…. Повторить… Она сама через несколько дней пришла к тем парням и отдалась всем пятерым по очереди. Собственно, весь остаток каникул она провела практически в беспрерывном сексе. Приехав же в город, она долго не могла найти себе партнера. Все-таки в условиях города тринадцатилетняя девушка, предлагающая себя – это странно. Все бояться подставы. В итоге она нашла на сайте в интернете какого-то сорокатрехлетнего дядьку, который в течении двух лет изменял с ней своей жене. Но этого было мало, подруга постоянно искала какие-то побочные увлечения. В пятнадцать у нее уже не было проблем в поисках партнеров, но ей хотелось все больше и больше… Как-то один ее случайный любовник предложил ей попробовать связывание. Она согласилась и… Словом, садо-мазо оказалась той темой, которую она искала. Правда роль жертвы ее не прельщала. Уже в шестнадцать она стала известной в BDSM-кругах Госпожой. Ее дневник в Интернете пестрел фотографиями с хлыстами, в кожаной одежде, рядом со связанными голыми мужчинами. Для нее, казалось, не существовало уже никаких граней. Жизнь была подчинена идее физического удовольствия. Любители поунижаться выстраивались к ней в очередь, а она мало того, что требовала подчинения, она буквально насиловала своих партнеров, заставляя их часами ее удовлетворять. А потом, когда ей стукнуло восемнадцать, она внезапно, сказав только родителям, обратилась в веру и уехала прислуживать в какой-то монастырь, где и повесилась. Как потом установило следствие, это случилось после того, как ее изнасиловал охранник монастыря… Ира довольно хорошо знала эту девушку, даже как-то из интереса напросилась к ней, посмотреть через щелочку в шторах за тем, как она «общается» с любовниками. Зрелище шокировало и испугало ее. Мужчина, связанный черной лентой, ползал по ковру и целовал подруге ноги, а она орала на него матом и била по ребрам. Но больше всего ее удивило то, что мужчине, похоже, это нравилось… После того, как она проводила его, Ира спросила ее: – Неужели ему не было больно? – Конечно было, – ответила она, – Но ты пойми, в жизни этот мужик директор крутой гимназии. Его слово там закон, он имеет власть, его бояться, у него красавица жена, но внутри у него есть комплекс вины, которую он искупает здесь. – Но он же тоже получает удовольствие, когда вы в итоге занимаетесь сексом? – Знаешь, есть девушки, которые берут деньги за то, что они унижают человека, смешивают его с грязью, а я беру за это их плоть. Сначала я пью их душу, а потом, словно в чистилище, я очищаю их тело. В такие моменты я чувствую себя почти что святой, всемогущей и всесильной! Пройдя мимо маленького торгового центра, из динамиков над дверями которого звучала навязчивая песенка про белую стрекозу в пути…. Б-р-р, Иру аж передернуло… она перешла к трамвайной остановке. Трамвай, громыхая и поскрипывая, остановился. Ира поднялась в него и, показав кондуктору проездной, села у окна. За окном поползли дома. Знакомые и родные. Сколько раз она уже вот так вот ехала к метро, глядя на до боли знакомые пейзажи. – Девушка, а можно с вами познакомиться? Ира подняла голову. Рядом с ее местом стоял парень лет двадцати. Парень был худым, с черной челкой, в черных обтягивающих джинсах, черно-розовом свитере и с сумкой с черепом через плечо. – А что, эмо нынче стали смелыми и знакомятся в транспорте? – А что, вы думали, что эмо это бесполые, не интересующиеся красивыми девушками существа? Меня Егор зовут, а вас? – А меня Ира, – зачем-то назвала свое настоящее имя Ира, – Только мне не очень нравиться, что вы нависаете надо мной. Я чувствую себя очень неудобно от этого. – Ох, простите, – Егор сел рядом на корточки, – А вы куда едете? – На работу… Егор, я, конечно, все понимаю, и ничего не имею не против эмо, не против тебя лично, но у меня в планах не было знакомства с вами. Да и вообще с кем-либо. – Вот…. Вы все такие. Предвзято смотрите на нас, а ведь эмо культура – это очень сложная и… – Эй… – послышалось со стороны, – эй ты, эмо недобитый, ты че, не слышал, что девушка не хочет с тобой общаться? Рядом с Егором оказался здоровенный детина в камуфляжных штанах, берцах и дутой куртке. – Уважаемый, – Ира обратилась к подошедшему, – только давайте не будем тут разборки устраивать. Я с ним сама разберусь, хорошо? – Да что с этим говнарем говорить, фигакнуть ему по роже, да и дело с концом, – сдобрил матом свою короткую, но емкую речь детина, – это же эмо-муэмо, твари, позорящие нашу Родину. Егор попытался встать, но детина рукой надавил ему на плечо: – Сиди, не дергайся. – Отстаньте от меня, – взвизгнул Егор. – Да, отпустите его, я сама разберусь с ним. – Да таких убивать надо! – послышался с соседнего сидения старческий голос, – отрастили челки, напялили бабские шмотки. – Раньше милиция джинсы резала, да и сейчас бы занялась, вона, ростют на голове черте что, красятся. Худые. Наркоманы, небось… – это подала голос бабулька на другом конце вагона. Егору все-таки удалось подняться. Детина, посмеиваясь, наблюдал, как он, расставив ноги, встал посреди вагона: – Да что вы понимаете!? Это наша свобода, это мой выбор! А что, быть серым, как вы, или прятать себя всю жизнь, да вы… Детина не выдержал и ткнул Егора кулаком в бок. Трамвай в этот момент дернулся, и Егор не смог устоять на ногах. – Дохляк… – Сплюнул в его сторону детина и вышел на остановке. Егор поднялся на ноги и вышел следом. Ира успела заметить, как он все-таки сцепился с парнем в штанах… Было и страшно, и противно одновременно. Все-таки это ужасно, когда между людьми возникает вражда только из-за того, как они одеты, какую музыку они слушают. Вообще, впервые термин «Эмо» Ира услышала четыре года назад, когда ее подруга Даша стала встречаться с Адамом – парнем в смешных очках, игравшим в странной группе. Что они тогда играли – было совершенно непонятно. То ли панк, то ли металл, но все равно, ни то ни другое определение не подходило. Адам называл стиль своей музыки странным словечком «Эмо». А потом, спустя несколько лет, по Питеру стали ходить толпы молодежи, провозгласившие себя Эмо. У Адама группа давно распалась, да и успела забыться, ибо тогда, когда они играли, никому не были нужны. Интересно, что было бы, если бы они продолжали выступать сейчас? Ира не имела ничего против каких-либо субкультур, однако ее всегда бесила гипертрофированность именно Эмо-культуры. Ведь даже самые радикальные панки хранили панк в голове, а у Эмо почему-то эмо было в прямом смысле этого слова, на лице в виде челки или черно-розовых ленточек, или… Трамвай медленно, словно бы нехотя подполз к метро… …Иру удивляло и то жесткое неприятие эмо со стороны, как молодежи, так и старого поколения. Эмо создали стереотип плакс и, даже если они таковыми не являлись, все считали своим долгом задеть их, посмотреть, как они разноются или начнут проповедовать свои идеи, которые и сами-то толком сформулировать не могли… Последнее время писатели обратились к идее литературы для эмо. Ира ради интереса читала эти книги и все больше запутывалась. Наверное, эмо все-таки, выше ее понимания. У метро было много народу. Ира, потолкавшись, зашла в здание станции и, пройдя через турникеты, встала на ступенчатую ленту эскалатора. – Ира… – Послышалось сзади. Ира обернулась. Сзади стоял Егор. – Ты, ты откуда тут? – Да я, как загасил того урода, а это случилось довольно быстро, запрыгнул в следующий трамвай. Вы просто идете медленнее, чем я бегу…. – А что ты с этим сделал? – Да ничего особенного. Просто помял бока немного. Это ж он перед тобой павлиний хвост свой распустил, а один на один со мной оказался обычным позером… – Позерами обычно вас называют. Эмо то есть… – Ха! – да нет, позеры есть везде. Рисуются на людях. Театралы. Я-то, вообще, если честно, просто люблю эмо-стиль. Чисто в одежде и эмо-музыку. Только вот вены себе не режу и не рыдаю по углам… Ира только сейчас обратила внимание, какое у Егора было красивое и гармоничное лицо. Карие глаза завораживали, а губы, застывшие в улыбке, тянули к себе… Стоп! Ира пришла в себя. – Ты очень красивая, я рад, что с тобой познакомился. – Я тоже рада… – Ты куда сейчас едешь? – Я на Невский. – Значит нам по пути. Они сошли с эскалатора. – Ты прости, что я тебя так вот отфутболила в трамвае. – Ой, да ладно, – Егор рассмеялся, – Я же эмо – нытик и мудак вообще. Я же тогда на весь вагон закричал только для того, чтоб спровоцировать этого урода. Если бы трамвай не качнулся, я бы его прямо там загасил. Сломал бы стереотип, так сказать. Ира не сразу и сообразила, что идет по перрону, держась с Егором за руку. А когда сообразила, то мягко высвободилась: – Ты прости, но мы все-таки еще не так близко знакомы, что бы наши отношения перешли в физические формы… – Ух, как ты это сексуально сказала… – он опять улыбнулся и что-то добавил, но его фраза утонула в грохоте подъезжающей электрички. Н-да, Ира вошла в вагон. Весна… Стоит мальчику улыбнуться, так на тебе. Нет, она точно сегодня изнасилует своего Диму, а то уже такое желание дикое, что хоть с…. Нет, изменять Диме пока не хочется. Ха! Пока…. А что вчера было? – А ты кем работаешь? – сев рядом с ней, спросил Егор. – Я журналистка, – скромно ответила Ира. – Ух ты, это же так романтично. Звезды, небось, в очереди стоят, что бы дать интервью такой очаровательной девушке… – Да нет, я ни у кого известного пока интервью не брала. Так, про молодых всяких пишу… – А-а-а…. Понятно. У меня, кстати, друг есть – известный у нас в городе поэт. Стас Щербаков. Слышала, может быть? – А кто сейчас про него не слышал! У тебя телефон его есть? – Есть. Но, давай я тебе свой дам, ты мне позвонишь, и я тебя с ним сведу. – Хорошо. Ира достала мобильник, Егор продиктовал свой номер. – Ты тогда еще и мой запиши. Будем на связи. Егор записал ее номер и опять улыбнулся. Станислав Щербаков был молодым мужчиной. Ему чуть-чуть перевалило за тридцать. Он одно время пел в какой-то группе, а потом ударился в чистую поэзию. Он, пожалуй, единственный из молодых мог позволить себе один собрать на свои вечера человек двести. Оно и понятно: экспрессия, нетривиальные рифмы и чертовское обаяние делали его новым героем поколения. Ира давно хотела взять у него интервью, но все как-то не подворачивалось возможности, а тут удача сама в образе улыбчивого эмо-боя приплыла к ней в руки. – Ира, ау! – Да, что? – Ты чего замолчала? – Да я про поэта этого думаю. Я давно хочу с ним пообщаться, но… – Знаю. Он неуловимый. Вообще он журналистов не любит, но если ты скажешь, что от меня, думаю, он будет менее резок в своих высказываниях и более галантен. – А ты чем занимаешься? – А я учусь на преподавателя английского языка. Вот сейчас в родной универ еду, сегодня у нас конференция, я доклад читать буду. – И как преподаватели к твоему внешнему виду относятся? – Да нормально относятся. Привыкли уже, – Егор улыбнулся и манерно добавил – Я же такая обояшка. – Ну да, – чисто автоматически согласилась Ира. До нужной станции они ехали, болтая о всякой ерунде, о каких-то никому не известных группах и очень известных писателях, о родном городе, панках, готах… – Приехали… Выйдя из вагона, они пошли к эскалаторам. – Ира, слушай, а может сегодня вечером созвонимся, погуляем… – Егор, прости, я вечером занята очень, – ей не хотелось почему-то говорить ему, что у нее есть молодой человек, и вечер она планирует провести в его объятьях. – Ну, нет, так нет, еще созвонимся. Сойдя с эскалатора, Егор чмокнул Иру в щеку и, сказав: «Пока», устремился к компании ребят, видимо, ждавших его. Ира секунду посмотрела ему в след, и пошла в сторону редакции. Редакция находилась на втором этаже старого здания в одном из переулков. Ира поздоровалась с охранником и поднялась по широкой лестнице. – О, Ира, привет, – услышала она Маринин голос. Марина была всего на пару лет старше Иры, но в кругах питерской журналистики имела огромный авторитет. Она еще не закончила заочно университет, но уже держала в руках пусть и не большую, но совершенно настоящую редакцию. – Привет, Марина. Весна пришла! – Пришла, – усмехнулась Марина, – Давай свое интервью. Аж самой интересно, хотя уверена, что ничего нового наша звезда не сказала. Зато все старое она сказала именно для нашей газеты, так ведь? – Ага. – Я тебя, кстати, пораньше вызвонила, чтоб денег дать за интервью. Просто ты у нас новый сотрудник, а деньги обычно в первую очередь платятся за материалы старичкам, но, поскольку у тебя интервью номера, то извольте в бухгалтерию, а я пока почитаю… Когда Ира, получив деньги, вернулась в Маринин кабинет, та разливала по кружкам кофе. – А ты знаешь, мне понравилось. Ничего так, достойно написано. Без соплей и по делу. Ты ведь кофе будешь? – Буду, с удовольствием. – Ира села на стул. Было здорово, что ее статью оценили. Да и заплатили, кстати, не плохо. – Слушай, ты можешь через недельку мне привести интервью с какой-нибудь интересной личностью? Ну, на твой выбор. Что-нибудь из творческой интеллигенции. Я просто следующий номер хочу посвятить всяким замечательным современникам. У тебя же, наверняка, есть какие-то контакты… – Стас Щербаков подходит? – Щербаков, – Марина глотнула кофе, – Знаешь, я с ним общалась года два назад. Он очень сложная личность. Он тогда-то не совсем вменяемым мне показался, а сейчас даже не знаю. – Так страшно все? – Да не знаю даже, но попробуй. Если напишешь, с удовольствием возьму в номер. – Я постараюсь. Допив кофе, Ира попрощалась с Мариной и вышла на улицу. Достав мобильник, она набрала Димин номер: – Алло, привет, зайка! – услышала она его голос. – Привет, Димочка! Мы ведь, правда, сегодня увидимся? – Можно. Только мне вечером в клуб надо, там один ди-джей презентует новый альбом, я просто хочу с ним договориться, что бы он у нас на корпоративе сыграл. – Но с тобой можно? А потом к тебе! – Конечно можно, Ирочка, что за вопросы? Только не как всегда, а что-то более демократичное надень, все-таки танцы. – Я в кедах! – А, ну вот и отлично. Подъезжай к моему офису, позвони, я выйду и поедем. – Хорошо, милый, люб… – она запнулась, – люблю. – И я тебя, крошка. Ира нажала на отбой. Отбой, прибой, забой, эмо-бой. Странный ассоциативный ряд. Да ну его. Самоуверенный он слишком какой-то. Это она про Егора… «КАЖДЫЙ ПРАВЫЙ ИМЕЕТ ПРАВО…» Погуляв по городу, Ира села в маршрутку. Ехать в метро не хотелось, поэтому она выбрала этот вид транспорта. Хорошо, что еще не совсем вечер, а то бы намаялась в пробках. Доехала быстро. Выйдя из маршрутки, Ира закурила. Серая громада офис-центра возвышалась перед ней. В окнах отражалось солнце, на крылечке перед входом курили сотрудники. Обычная картина. До конца рабочего дня остается чуть больше часа, работать уже не хочется. Вроде, все крупные дела переделал, начинать что-то новое времени нет, а по мелочам в конце дня не очень-то и здорово заморачиваться. Ира достала мобильник и набрала номер: – Дима, я уже у офиса. Выходи. – Ага, иду. Через минуту буду. В дверях офис-центра он появился даже раньше. Сегодня была пятница, так называемый free day. В этот день можно было не следовать корпоративной форме одежды и позволить себе свитер и джинсы. Помимо свитера и джинсов на Диме была легкая куртка и блестящие на солнце ботинки. В руку он держал дипломат. – Привет, зайка! Он чмокнул Иру в щеку. – И это все? – Ира сделала вид, что обиделась. – Ирочка, ну не могу же я тебя целовать при своих подчиненных. – Это еще почему? – Ну… – договорить он не успел, Ира обняла его и впилась в его губы. Ему ничего не оставалось, как обнять ее и ответить взаимностью. – Ира! Зачем ты это сделала? – Дима взял ее за руку, и они пошли к стоянке, – Я же просил… – А что, ты скрываешь от сослуживцев свою ориентацию? – Нет, но…. – Что, «но». Я просто очень рада тебя видеть, и хочу выразить всю радость встречи с тобой – моим молодым человеком… – Понимаешь, мне еще работать с этими людьми. Там стояли и курили обычные менеджеры, но среди них был один важный человек… – И что? – Ну, я не знаю. Мне все-таки кажется, что надо вести себя поприличнее. Ира уже не первый раз конфликтовала с Димой на эту тему. Иногда казалось, что работа для него превыше всего, но когда они оставались наедине, он превращался в страстного любовника, нежного и внимательного. Правда, сейчас уже Ира не испытывала к нему тех чувств, что испытывала даже месяц назад. Она знала, что рано или поздно уйдет от него, но пока все было более или менее нормально. Да и уходить-то поводов не было. Дима ухаживал за ней, вроде, даже любил, а у Иры на горизонте никого не было, кто мог бы заставить ее сердце биться быстрее… Вроде бы… Пикнув сигнализацией, Дима открыл дверь своей черной Ауди. – Садись, не забудь пристегнуться. – Хорошо. Ира влезла в салон. Дима завел машину и включил магнитолу. Пространство салона наполнили звуки какой-то попсовой мелодии с негритянскими напевами. Ира не была расистской, она просто не любила Ар-н-Би. – Дима, выключи, пожалуйста, или поставь что-нибудь другое. – Покопайся в бардачке, там диски лежат. Дима, перегнувшись через сидение, выруливал машину с парковки, глядя через заднее стекло. Ира открыла ящичек бардачка, там лежала стопка компакт-дисков. Так, это мы не слушаем, это уже сто раз слушали, так, а это что? – Дима, а это что? Какой-то странный диск? – Это? – Дима остановил машину у будки охранника стоянки, – Это мне один приятель подкинул, говорит, что тебе понравиться, может быть, раз ты рок слушаешь. Только давай ты это поставишь, когда мы от офиса отъедем, а то… – Неприлично, неудобно, не по статусу…. Бла-бла-бла… – Ира отвернулась и стала смотреть в окно. Автомобиль выехал на улицу. – Слушай, а что ты так дуешься? Просто я же не простой менеджер, я вроде как начальник отдела…. – И что? Что, начальник отдела не может целоваться со своей девушкой и слушать в машине рок? – Ира…. Ты не понимаешь. Ты пойми, что у нас солидная фирма, что я работаю над дорогостоящими проектами, у меня в подчинении тридцать два работника. Я деловой человек, а все эти роки, панк-роки и поцелуйчики – это детство. Надо взрослым быть. Хотя бы на людях. Я имею ввиду при сослуживцах и деловых партнерах. – Круто! Дима, я все равно не понимаю, что плохого в том, что ты имеешь какую-то личную жизнь и какие-то свои увлечения? Дима вырулил на оживленный проспект, где машина благополучно встала в пробку. – Увлечения – это личное, но рабочая атмосфера предполагает поддержание какого-то статуса, как перед подчиненными, так и перед теми, кому ты подчиняешься. Учти, мне платят большие деньги совсем не за то, что я могу ворваться в офис на мотоцикле, дыша перегаром и обнимая двух полуголых девиц… – Димочка, платить должны за работу… – А имидж компании? Деловые партнеры должны видеть, что мы серьезные люди и с нами можно работать. Это только рекламщики, да компьютерщики могут позволить себе делать, что хотят и выглядеть как хотят… – И журналисты… – Журналистика, понимаешь ли, это не профессия, это хобби, скорее всего… – Кстати, сейчас ты меня очень сильно оскорбил… Спасибо тебе. – Ира, ну…. Ну прости, я не так выразился… – Дима взял ее за руку и поцеловал., – Я имел ввиду, что это не профессия, а, что ли, призвание. Ведь можно заниматься журналистикой и без отрыва от работы. Или учебы. Но это же не деньги. Это так, карманные расходы. Настоящие деньги крутятся в офисах. Думаешь, что твои рок-звезды имеют кучу денег? Да, наверняка, живут они в обычных квартирах и ходят в магазин за углом. Даже попса живет, по большей части, из-за того, что существуем мы – серьезные деловые люди, которые приглашают их на свои корпоративные мероприятия… Мы можем себе позволить их пригласить на пьянку. А они вряд ли смогут оплатить самый примитивный пакет услуг, которые оказывает наша компания серьезным клиентам. – Да им этот пакет и не нужен… – Я не в том смысле. Просто, когда появляются деньги, как ни странно, появляются и новые запросы. Вот и все. Кстати, ты говорила, что на интервью вчера ездила. Удачно? – Ну да. Мне уже сегодня редакция и оплатила. – Много? Ира назвала сумму, Дима хохотнул: – Вот если ты каждый день будешь брать такое интервью, то твой месячный доход почти догонит мой. – Прекрати все мерить деньгами… Можно сейчас-то включить нормальную музыку? – Включай… – Дима свернул в какую-то арку, – Сейчас немного дворами проедем, объедем пробку, а там до клуба рукой подать. – Останови машину. – Зачем? – Я хочу тебя поцеловать, дурачок! Дима встал прямо под аркой. Они долго целовались. Ира залезла рукой к нему в джинсы и, почувствовав напряженную плоть, расстегнула ширинку и взяла его член в рот. – Ира, мне, конечно, очень приятно, но давай лучше до дома дотерпим. Да и вообще, мы в общественном месте. – Бу! Ну как хочешь, – Ира улыбнулась, – Вот и едь теперь с расстегнутой ширинкой. Я тебе ее не застегну. Дима поморщился, застегнул джинсы и повел машину через дворы. Ира вставила компакт —диск в магнитолу. Салон наполнился звуками гитары. Потом зазвучал голос. Такой чарующий, нежный, мягкий, а текст… «Всего лишь немного нам ждать до того, Как сольются наши вселенные, Я проникаю в тебя через запахи, Я обнимаю тебя через зрение…» Какой странный текст. А голос…. Как же группа-то называется. Ира принялась рассматривать обложку. Четыре силуэта. Два с гитарами, один с барабанными палочками и один с микрофоном. Черные на фоне расходящихся в стороны красных и желтых лучей. Альбом назывался «Проникая», группа «Школьная Библиотека». Какое странное название. Надо поискать в Интернете. Вдруг можно будет про них написать, если они хотя бы немного известные. Но какой голос. Голос почему-то показался Ире таким родным, таким теплым…. Словно лучик солнца. Голос, в который можно было влюбиться. Посмотреть бы на его обладателя. На развороте обложки была размытая концертная фотография. Понять, кто стоит на сцене не представлялось возможным. Ну и ладно. – Нравиться? – Спросил ее Дима. – Ага…. – голос красивый. – Мне друг сказал, что эти ребята периодически играют по небольшим клубам. Правда их мало кто знает. Они собирают человек сто… Вообще, если андеграундная группа собирает на концерт больше пятидесяти человек, то в Питере она уже считалась довольно известной. Ире приходилось бывать на концертах, на которых играло по три группы, а в зале, помимо друзей музыкантов, было человек десять по билетам. И это нормально. А тут – человек сто…. Что ж, совсем не плохо. Точно надо поискать информацию о них. – А твой друг откуда их знает? В твоем же круге не слушают такую музыку. – Так он и не мне его отдал, а тебе просил передать. У него просто товарищ, вроде как, знает их, диски раздает знакомым. – Прикольные они… Следующая песня была менее лиричной, но голос не перестал очаровывать Иру. Прямо бархатный, но, в тоже время, звонкий. Тембр такой волнительный! Дима вырулил машину на широкую улицу, и они поехали, останавливаясь только на светофорах. – Клуб-то, где? – Скоро уже доедем. Он не слишком раскрученный, да и мероприятие не такое массовое. Основная презентация завтра будет в более модном месте, а тут больше для избранных. ВИП-вечеринка. – О, я, получается, теперь VIP-персона? – Нет, это я VIP, а вы, прекрасная Ирина, моя очаровательная спутница. – Только главное, чтобы вэри импотентом ты был только на работе, а не со мной в постели. Дима, оценив шутку, рассмеялся. – Эй, прекрати смеяться. Тебе по статусу не положено! – съязвила Ира. – Вообще-то я уже отдыхаю, а права на отдых никто у меня не отнимал. Дима припарковал машину с краю улицы: – Все, приехали. – Слушай, может я тут посижу, послушаю диск, а ты там по-быстрому договоришься? – Ира, прекрати. Ты моя девушка или кто. Ты, между прочим, хотела сама со мной туда. – Ладно, ладно. – Ира вытащила диск из магнитолы, вложила его в коробочку и засунула в сумку, – Просто ты такой холодный. Я, может, пышу страстью, может я безумно хочу тебя, а ты… – А я тоже, знаешь ли, не против того, чтобы заняться с тобой любовью, но потерпи. Домой приедем, устроим друг другу все, о чем мы так долго мечтали целых три дня, пока мы не виделись. – Кстати, Дима, не видится три дня – это жестоко. Вообще, встречаясь полгода, уже давно можно было жить вместе. Переезжай ко мне. – Ира, у меня есть своя замечательная квартира. К чему мне к тебе переезжать. А тебя я не переселяю к себе окончательно, потому что это для тебя полгода – много, а я привык к длительным и поступательно развивающимся отношениям. – Ты зануда… – Вот, а еще жить со мной хочешь. Они поцеловались и вышли на улицу. – Ну и где твой мега-крутой клуб? – Кстати, Ира, это закрытый клуб, поэтому не распространяйся о том, где он находится. Сюда приходят только по заранее оговоренному списку… – Но меня же нет в списке, или ты внес меня заранее? – Я записан как я плюс еще один человек. У меня золотой статус, и я имею право провести кого угодно. – Ой-ой-ой, какие мы важные. – Да, важные. Я же не зря работаю и зарабатываю. Имею право на то, чтоб быть важным. Дима с Ирой зашли во двор. Пройдя наискосок, они оказались у обычной двери подъезда. На двери был домофон. Дима достал свой мобильник: – Алло, добрый вечер, это… – он назвал фамилию, – со спутницей, откройте пожалуйста. – Они чего, в квартире собираются. Это же жилой дом. – Дом-то жилой, но клуб оборудован в подвальном помещении. Там на одной звукоизоляции, думаю, хозяева разорились, когда открывались. Но зато теперь это одно из самых модных мест среди деловых и успешных людей… Дверь подъезда, скрипнув, отварилась. – Проходите, – молодой парень в пиджаке и белой рубашке впустил их, Дима сунул ему несколько тысячных бумажек. Видимо, за вход, – спускайтесь… Ира и Дима спустились на несколько ступенек и оказались перед железными дверями без опознавательных знаков. Дверь открылась, они прошли мимо двух охранников в черных костюмах. Мальчик-швейцар открыл перед ними следующую дверь. Они попали в небольшое помещение со сценой и шестами для стриптиза. Перед сценой с бокалами вина стояло несколько мужчин в костюмах и несколько девушек. Одетых более демократично. – О, Дмитрий, здравствуй – подошел к ним один из них, – Через минут десять все начнется. Все гости сейчас с ди-джеем в баре общаются, а мы вот вышли постоять в тишине. А это что за прекрасная незнакомка? – Это Ирина, моя спутница. – Герман, – представился Ире знакомый Димы и поцеловал ей руку. – Очень приятно. – Ира нарочито дебильно улыбнулась, – Погода хорошая, не правда ли? Бар располагался в соседнем помещении. Там было людно. Черные сверкающие лаком столы покрывали белоснежные скатерти. Столы были заставлены дорогими блюдами. У Иры появилось ощущение, что это не клуб, а банальный ресторан. Стены покрывали деревянные панели, сверкали позолотой подсвечники. Между столов сновали официантки: «Чего изволите-с?» Подойдя к барной стойке, чтобы купить простого банального пива, Ира взяла в руки меню. Простого пива не нашлось, а то, что нашлось, судя по ценам, было из золота. Ириного гонорара хватило бы тут максимум на три стакана. – Дима, купи мне пива! – Ира, лучше вина. Пиво сегодня не к месту. Сегодня же не рок-концерт. – Да ну тебя, я тебя там жду. Ира развернулась и вышла в зал. К ней тут же подошел Герман: – Скажите-ка, Ирина, после сегодняшнего мероприятия вы едете с Дмитрием, или вы только на сегодняшний вечер с ним? – А вам какая разница? – Ну, я бы мог предложить вам провести время со мной, а с утра мы бы поехали выбирать вам украшение, достойное вашей нежной шеи. А если уж вы совсем не робкого десятка, а я просто уверен, что вы умная и сообразительная, мы можем поехать все вместе с моими друзьями в один отель с сауной, а на утро… – Ты чего, охренел что ли?! – удивлению Иры от наглости Германа не было придела, – Иди в жопу, придурок! – Ну, нет так нет. – Герман вернулся к своей компании у сцены, что-то сказал друзьям, те загоготали. Один из них посмотрел на нее и подмигнул. Сзади Иру кто-то обнял. Дима. – Ну все, Ириш, я с ди-джеем договорился, через месяц он на юбилее фирмы играть будет. Денег, конечно, запросил, но, думаю, для юбилея ничего не жалко, так ведь, крошка? – Дима, меня тот урод Герман пытался на ночь за золотые безделушки снять на ночь? – А, Герман, – Дима покривился, – Ну, ты ему объяснила, что ты со мной сегодня уезжаешь? – Слушай, я-то ему объяснила, но я бы хотела, чтобы ты с ним поговорил и втолковал, что я не шлюха, что я твоя девушка, что… – Не распаляйся. Герман мой деловой партнер, мне не к чему портить с ним отношения. Но ведь все разрешилось мирно. Ира повернулась к Диме и обняла его: – А я, между прочим, испугалась. Вдруг бы он меня силой утащил, пока ты там договариваешься… – Не утащил бы, в этом обществе так не принято… – А как принято, платить девушкам за секс? – Ну, есть же девушки, которые спят за деньги, которые сопровождают за деньги. Это же имиджевый фактор – быть в компании красивых девушек. Многие на таких вот девочек кучи денег тратят… – Ну, значит, тебе повезло. Тебе попалась девушка эконом-класса. – Прекрати. Ты же не только девушка из сопровождения, ты же моя девушка. – А ты меня любишь? – Я? Тебя? – Дима замялся, – Конечно же… Последнее слово Ира не расслышала. По ушам ударили басы. Зал осветился кучей разноцветных прожекторов, замигал стробоскоп. На сцене орудовал изрядно подпитый Ди-Джей в синей футболке и с мелированными волосами. Заработала дым-машина, погрузив помещение в туман, в котором заплясали зеленые и синие лазеры… «НЕТ, ЭТО БОЛЬНО, КАК ИЗ ОБОЙМЫ, НЕТ, ЭТО КИСЛО…» – Дима, скажи, зачем тебе я? – Что значит, зачем? Просто…. – Вот так просто? – Нет… Ну, а зачем твоему папе была нужна твоя мама? – Они любили друг друга. А ты меня не любишь… – С чего ты взяла? Они ехали по вечернему городу. Вечеринка еще продолжалась, а они решили улизнуть раньше. Дима попрощался с друзьями и, взяв Иру под руку, вышел на улицу. Было прохладно. Город остывал… Стайка подростков сидела на скамейке на детской площадке, они что-то активно обсуждали и пили пиво. Ире безумно захотелось к ним. Вот так вот сидеть вечером на скамеечке, пить пиво, бояться милиции, которая частенько ходит по дворам и ловит молодежь…. А, по большому счету, никого не бояться, радуясь красоте города и своей молодости… Но с Димой представить это было невозможно. Не по статусу… Они сели в машину и поехали по проспекту…. – Понимаешь, настоящая любовь – это самоотдача, это… – Ира, а есть ли эта самая любовь? – Ты думаешь, что ее нет? – Подозреваю, что да. Я тоже был романтиком, умирал от любви к одной девушке… Ира знала эту историю. Диме было девятнадцать, когда он встретил Свету – пятнадцатилетнюю девочку-сорванца. Дима до этого ни с кем никогда не встречался, а тут он стал гулять и впервые по-взрослому целоваться с безумной красоты человеком. Света была очень красивой. Ира видела ее фотографии: немного полноватая, с копной непослушных волос до плеч и пронзительными карими глазами… Дима писал ей песни, посвящал стихи. Признавался в любви, а она…. Она никогда не говорила, что любит. Она позволяла ему быть вместе. Даже разрешила ему стать ее первым, но тогда ничего не получилось. В февральском подъезде в районе новостроек на ступеньках, пьяные…. Они долго целовались, а он от волнения никак не мог справиться со своей девственной плотью… Света повторяла ему, что все хорошо, что он просто не в форме… Потом, уже в марте, в другом подъезде снова ничего не вышло… Дима психовал, истерил, нервничал… Ему казалось, что он никогда не сможет полноценно быть с женщиной. Света, в итоге, натерпевшись его психозов, его и бросила. А он на следующий день пошел на дискотеку в модный клуб, где и подцепил двух большегрудых красоток, которые, на самом деле, как подозревала Ира, сами сняли Диму, желая порезвиться со скромнягой в очках и дешевой одежде. Так, ради экзотики, ведь куда интереснее развести на деньги того, у кого их мало, а не того, кто может сорить ими направо и налево. Факт остается фактом – невинности он лишился, равно как и денег, которые потратил на девочек. С того вечера он понял, что, чтобы жить – надо иметь деньги. Много денег… Дима начал зарабатывать. Все больше и больше. Работа заменила ему жену, а секс был случайным и все больше походил на удовлетворение элементарных физических потребностей. Сейчас он добился многого. Впервые за девять лет у него снова появились постоянные отношения. Отношения с Ирой. Спонтанно, внезапно… Нет, до этого были попытки, но, сталкиваясь с тотальной Диминой занятостью, девушки попросту бросали его. Или он их бросал сам, видя, что они попросту тянут из него деньги. – Понимаешь, я убедился, что успех, как это не пошло звучит, измеряется деньгами. Без денег невозможно ничего построить. Ты же не будешь строить семейное счастье в комнате с грязными обоями и капающими кранами? – Почему, Дима? Почему? – Надо брать от жизни лучшее. Все самое лучшее. Ты думаешь, что я просто так полгода назад увел тебя у Дениса? Нет, просто ты мне показалась самой красивой девушкой, что я встречал. А при общении с тобой, я понял, что ты не из тех, кто напрягает. – Ха…. Напрягает…. А я ведь ушла к тебе, Дима, только потому, что полюбила тебя. Мне, если честно, плевать на твои доходы. Для меня важнее, что у тебя в голове, а не в кошельке… – Но ты же подсознательно ищешь того, кто может обеспечить твою жизнь? – Нет. Совсем нет. Меня глаза твои поразили. Только и всего… Полгода назад Ира встречалась с Денисом – парнем с четвертого курса. Денис был славным малым. Он любил рок, катался на скейт-борде, пытался играть на гитаре. С Ирой вместе они проводили безумные ночи и светлые дни. Как-то Ира сидела одна вечером дома. На одном из форумов она стала спорить с каким-то персонажем о современном искусстве. Спор их был настолько пылким, что Ира предложила созвониться и обсудить все в режиме реального времени…. Ну а что такого, вечер, грустно, Денис на концерте, она одна… Этим персонажем и оказался Дима. Приятный голос, просьба прислать фотку. Когда в ответ он прислал ей свое фото, она долго рассматривала его лицо. Взгляд каждый раз замирал на его голубых глазах… Когда на следующий день она встретилась с ним, глаза еще больше затянули ее. Он приехал на машине, и они целый вечер колесили по городу. Он первый тогда поцеловал ее. – Нет! – после поцелуя сказала она, – Я не могу, у меня есть парень, он…. Я…. Его… Приехав домой, она набрала номер Дениса и сказала, что все кончено, что она полюбила другого. Это было похоже на безумство. Он водил ее по выставкам, каким-то вечеринкам, знакомил с интересными людьми, да и сам был интересным. На месяц их отношений он подарил ей колечко с бриллиантом. Она, конечно, оценила подарок, но ни разу не одела. Ира не любила украшения. Тем более не видела ценности в золоте и драгоценностях. Видя квартиру Димы, которую, как он говорил, он купил на собственные деньги, она даже боялась предположить, сколько же денег он зарабатывает… Постепенно, когда восторги первых встреч прошли, они стали видится реже. В основном, он брал ее на всякие мероприятия, после которых они ехали к нему. Иру с одной стороны не устраивало это – ведь они же парень и девушка, а хочется быть всегда рядом, но, с другой стороны, у Иры появилось личное пространство. Дима никогда не контролировал ее. Не спрашивал ни о чем. Просто верил, что она только его. Она и была только его. Ну… не считая нескольких глупых и случайных встреч. Но, по крайней мере, Дима никогда не в чем ее не подозревал. Ире часто было хорошо с ним. Особенно в новый год, когда он вместе с ней уехал на пять дней на Кипр. Они жили вдвоем в номере и были неразлучны… Но все-таки, неужели только из-за его глаз? Должно же быть что-то еще? – За глаза, говоришь, полюбила? Просто так. За красивые глаза. – Ну, не так жестко, но… – Ну, это лучше, чем за деньги. Знаешь, некоторых моих знакомых, того же Германа, до сих пор устраивают отношения, когда девушки готовы на все ради их денег… – Но до меня у тебя же были такие? – Это зависит от воспитания, – продолжал свою мысль Дима, – я все-таки воспитан на семейных ценностях. У меня мать и отец очень дружны, они для меня пример того, как может и должно быть. – Не совсем поняла тебя. Ну да ладно… – Может в бар заедем, а потом ко мне? – Димочка, солнце, я сегодня устала. Я хочу покушать и прижаться к тебе… – Смешная ты… До самого дома они ехали молча. Ира думала о том, а любит ли она Диму. Зачем он ей. Он сам строит между ними дистанцию… А что бывает, когда он ходит на всякие вечеринки и показы без нее? Кого-то берет, снимает, покупает, арендует? Бред… Ведь не всегда же он должен быть с красивой девушкой под рукой. Да, отношения с Димой, как он сам выразился, были ненапряжными. Ну да, регулярный секс, необходимое внимание, забота, интересно проведенное время. Но…. Чего-то нет, но чего же? Какого-то тепла, искренности… В своей голове Ира снова прокрутила разговор с Димой. Это даже не разговор. Это спор о вечных ценностях. Только у нее, у Иры ценности другие. Да, она понимала, что нужно зарабатывать, нужно стремиться к богатству, но не ради того, чтобы покупать все, в том числе и чувства. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/svyatoslav-korovin/pronezhnost-roman-ne-o-lubvi/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.