Виртуальная гора. Сборник рассказов

Виртуальная гора. Сборник рассказов Валерий Мит …Он громоздил глыбы своих умозаключений, сваливал их наверх горы, они скатывались вниз, расширяя её основание, накрывая всё, что окружало гору, а сама гора росла вверх. Становилась массивной и тяжёлой… И в один из дней среда не выдержала её веса и прогнулась… а гора его умозаключений стала погружаться.Это казалось ему естественным, и он предполагал, что впадина вокруг горы заполнится, что среда уравняет всё, что вершина горы окажется на уровне нуля…И он увидит, что так ничего и не изменилось. Виртуальная гора Сборник рассказов Валерий Мит © Валерий Мит, 2019 ISBN 978-5-4493-4995-8 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Пузыри любви (две параллельно-ужасные истории) Случайность вроде бы, Сказал он сам себе, Но нет случайностей… И значит, быть беде… Реальность №1 Как он оказался в этой картинной галерее он толком не смог бы сказать и сам. Позднее, когда пришлось восстанавливать это маленькое событие, оказалось, что он просто возвращался с работы домой. Нельзя сказать, что он туда торопился, скорее, просто шёл по привычке, задумавшись о чём-то своём, ведь дома его никто не ждал. – Шёл, не замечая ничего вокруг, не глядя по сторонам, погружённый в себя…. Задумавшись, он пропустил момент, когда погода резко испортилась – потемнело небо, пыль подхваченная ветром понеслась куда-то, обгоняя его. Он включился только тогда, когда с неба хлынул дождь. Зонта с собой у него не было, и он свернул в первую попавшуюся дверь. Именно там, за этой дверью и оказалась галерея современного искусства. – Несколько скульптурных композиций из перекрученной проволоки, но в большинстве своём, различные картины. – Странная разноцветная мазня, не выражающая почти ничего, как показалось ему. – Он слабо разбирался в живописи вообще, а в абстрактных картинах современных художников не разбирался тем более…. – Здесь нужно не просто смотреть, а пытаться почувствовать, – услышал он приятный женский голос и обнаружил рядом с собой милую девушку в светлой блузке с бейджиком на груди. Анастасия, прочёл он имя сотрудницы галереи. – «Возвращённая к жизни», вспомнил он, как объясняют это имя некоторые «компетентные» источники. Пожал плечами и вступил с девушкой в диалог. – Даже и не знаю, смогу ли я это сделать, – ответил он. – Но ради вас обещаю попробовать. Она улыбнулась. – Ищете что-то конкретное? – Прячусь от дождя, – признался он. – И если честно, я вовсе не уверен, что смогу увидеть что-то конкретное в ваших картинах. – Давайте попробуем, – ответила она, указав на полотно метра полтора в поперечнике. – Картина маслом, художника добившегося некоторой популярности в определённых кругах. Называется «Любовь». Взгляните, попробуйте понять, что на ней изображено. Он последовал её совету. Но, сколько не смотрел, так и не смог увидеть на этой картине ничего, кроме странных пузырей, которые поднимались от нижнего края картины вертикально вверх. При этом пузыри меняли цвет – от тёмного почти чёрного лилового, до розового почти бордового в верхней части картины. – Почувствовали что-нибудь? – спросила девушка. – Почувствовал себя полным профаном…, – ответил он после некоторого раздумья. – Кроме пузырей ничего здесь не вижу. Догадываюсь, учитывая название картины «Любовь», что автор в нижней её части пытался показать её зарождение – из мрачных тяжёлых лиловых чувств он переходит к радужным розовым. А в верхней части картины – там, где розовый цвет переходит в бордовый – он пытался показать, что любовь может умереть. – На картине мы видим её увядание. Но всё, что я сказал – это простые логические построения. – Если бы я не знал название картины – я ничего не смог бы о ней сказать. Зато теперь могу точно сказать об авторе. – Я почти уверен, что в личной жизни у него не всё благополучно. Он посмотрел на неё, ожидая ответа, но Настя с удивлением и некоторым страхом, мелькнувшим на мгновение в её глазах, молча смотрела на него. – Как угадал? – не дождавшись ответа, спросил он. – Не просто угадал…. Ты почти слово в слово повторил то, что говорил сам автор об этой картине, – задумчиво ответила она, не замечая, что перешла на «Ты». – Невероятно…. А как ты понял, что в личной жизни художника не всё хорошо? – Тоже простые логические построения дилетанта. – Я конечно далёк от живописи, но мне кажется, что такие картины может писать только одинокий и глубоко несчастный человек…. – Спасибо! – грустно ответила она. – За что? – удивился он. – За понимание …, – она замолчала и отвела от него свой взгляд. Ему показалось, что ей вдруг стало трудно говорить. – Ничего не понимаю…. Ты расстроилась? – Я же совершенно не разбираюсь в живописи, а моё мнение не значит ничего! Надеюсь, что оно не снизит стоимость картины. Правда, положа руку на сердце, я должен признаться, что мне эта картина не понравилась! – ответил он, тоже переходя на «Ты». – Это уже не важно! Но ты должен знать, что эту картину написала девушка. – И, как ты совершенно верно заметил – бесконечно несчастная и очень и очень одинокая. И эта картина не продаётся – никогда не продавалась. Она расположена здесь – на самом видном месте только для того, чтобы отыскать в этом бездушном мире хоть кого-то, кто может правильно её понять. – И много таких нашлось? – спросил он улыбаясь. – Никого! Ты первый! – ответила она без тени улыбки. – А девушка, что написала эту картину…. – Та девушка, всю свою жизнь ждала, когда это случится, – резко меняя интонацию, продолжила она, не дав ему договорить. – Мучилась, страдала, искала понимания и любви…. А потом умерла…. – Но окончательно уйти из этого мира так и не смогла, решив дождаться того, кто сможет…. Она снова внезапно замолчала, посмотрела на картину, словно прислушиваясь к чему-то, а через несколько секунд снова взглянула на него. Грустно улыбнулась, и дотронулась до его плеча. – Спасибо, что освободил меня и прости, – с болью в голосе добавила она. Странно, но он внезапно почувствовал её боль. Словно шпагой она пронзила ему грудь, затуманила глаза, заставив зажмуриться. Ему стало трудно дышать, он почувствовал, что у него останавливается сердце, но это довольно быстро прошло. Боль также внезапно отступила. Он снова открыл глаза и смог оглядеться вокруг. – Всё изменилось. – Он не понимал, где оказался. – Тёмное сырое помещение, окна без стёкол, ободранные стены, под ногами вспученный чёрный паркет. – О том, что это то же самое помещение, где он недавно был, напоминала только картина, по-прежнему висящая на стене. Девушки Анастасии нигде видно не было. Он вгляделся в картину ещё раз. – Да…, так и есть – это она – те же пузыри поднимающиеся вверх меняя при этом свой цвет, название «Любовь» на табличке, прикреплённой к позолоченной раме. Он снова взглянул на полотно и не поверил своим глазам – картина менялась. – Она довольно быстро увеличилась в размерах, заняв всю высоту помещения от пола до потолка, обретя при этом глубину. Золочёная рама по-прежнему её ограничивала, но внутри этой рамы картина превратилась в бесконечный коридор, и в этом коридоре пузыри пришли в непрерывное движение. – Они образовывались на поверхности какой-то липкой лиловой субстанции, полностью покрывавшей пол этого коридора, отрывались от неё с неприятным хлопком, взлетали, поднимались вверх вдоль розовых стен, меняли цвет, и растворялись с противным чмокающим звуком в бордовом, словно пропитанном загустевшей кровью, потолке. А потом он услышал звуки шагов – сначала чуть слышных, с трудом доносящихся до него из глубины бесконечного коридора, но с каждой секундой становящихся громче. Он пробовал кричать, но язык не повиновался ему и он не смог произнести ни единого звука. Он пробовал бежать, но ноги будто приросли к полу и он не смог сделать даже шаг. Единственное, что он мог – это вглядываться в глубину коридора, пытаясь справиться с ужасом, переполняющим его, стараясь увидеть Марию, которая, как предполагал он, шла именно за ним из какого-то своего измерения, стараясь понять, что же она от него хочет. А ещё через мгновение, показавшееся ему верностью, он увидел сквозь просветы между поднимающимися шарами смутный, далёкий пока, силуэт. – Я скоро приду мой любимый, – услышал он скрипучий голос совсем не похожий на голос Насти из галереи. – Жди меня и ничего не бойся, я уже рядом. – Кто ты!? – срываясь на фальцет, закричал он, обретя, наконец, возможность говорить. – Я та, кто ждала тебя целую вечность, та, кого ты сумел разбудить, та, кого ты тоже искал! – страшный голос звучал уже значительно громче, чем раньше. – Я никого не искал! – Ты пока не понимаешь, но это скоро пройдёт. – Проходит всё. Покрывается лиловыми пятнами смерти, а затем, рождается вновь, устремляется вверх, наполняясь любовью, отдавая, в конечном счёте, всю свою суть и кровь, питая саму жизнь. И это не кончается никогда…, – услышал он скрипучий голос совсем рядом с собой. Увидел, как костлявая рука в грязной, бывшей когда-то белой блузке, тянется к нему из позолоченной рамы. От ужаса, что с новой силой набросился на него, он опять попытался кричать, но снова утратил возможность издавать какие либо звуки. Убежать он тоже по-прежнему не мог. Единственное, что у ему в этот раз позволялось – это оглянуться…. И там…, сразу за своей спиной он увидел на чёрном грязном полу два неподвижных бездыханных тела. – Анастасии и себя самого… А потом он почувствовал, как костлявая рука коснулась его. Настя…? – в последний момент успел подумать он…. Но подтвердить или опровергнуть его догадку не смог бы никто. Последнее, что он услышал – был жуткий, скрипучий, леденящий душу, смех. Реальность №2 Он вошёл в эту картинную галерею современного искусства, просто прячась от дождя – картины его не интересовали. Прохаживался вдоль странных полотен, выделявшихся разноцветными пятнами абстрактной мазни на фоне однотонных стен, как казалось ему. Пережидал непогоду и совершенно случайно в одном из многочисленных залов экспозиции, встретил её – милую девушку с волшебным именем Анастасия («возвращённая к жизни» по некоторым компетентным источникам) в белой блузке и строгой чёрной юбке с именным бейджиком на пышной груди. – Ищете что-то конкретное? – спросила она. – Прячусь от дождя, – признался он. – И если честно, я вовсе не уверен, что смогу увидеть что-то конкретное в ваших картинах. – Давайте попробуем, – ответила она, указав на полотно метра полтора в поперечнике. – Картина маслом, художника добившегося некоторой популярности в определённых кругах. Называется «Любовь». Взгляните, попробуйте понять, что на ней изображено. Он последовал её совету. Но, сколько не смотрел, так и не смог увидеть на этой картине ничего, кроме странных пузырей, которые поднимались от нижнего края картины вертикально вверх. При этом пузыри меняли цвет – от тёмного почти чёрного лилового, до розового почти бордового в верхней части картины. – Почувствовали что-нибудь? – спросила девушка. Он хотел ей ответить, но ему помешали. – В зал вбежал возбуждённый молодой человек в белой рубахе и чёрных брюках тоже с бейджиком на груди и направился прямо к ним. – Анастасия Сергеевна, еле вас нашёл, – в полголоса, скороговоркой начал он. – Постоянный клиент вас спрашивает, решил купить ещё несколько картин. Пойдёмте пока не передумал. Вы же знаете, он очень не любит ждать. Юрий, прочитал он на бейдже. – Извините, – обратился Юрий к нему. – Если вы не возражаете, я заберу от вас Анастасию Сергеевну – очень надо. – Надо так надо, – немного мрачно ответил он. – Настя ему очень понравилась, и перспектива потерять её даже не познакомившись, ему не очень-то нравилась. – Не обижайтесь, – ответила Настя. – Мне действительно нужно идти, но я обещаю, что как только разберусь с клиентом – сразу приду к вам. – Договорились, – всё ещё хмурясь, ответил он. – Походите по галерее, посмотрите картины – здесь есть на что посмотреть. И мой вам совет – старайтесь не просто смотреть, а пытайтесь почувствовать. Если поймаете настроение художника, вам откроется многое. Не скучайте, я быстро… И она ушла, а он последовал её совету. Ещё раз скользнул взглядом по картине, на которой были изображены какие-то разноцветные пузыри и сразу отвёл взгляд – картина ему не понравилась. На мгновение он и правда, что-то почувствовал – что-то неприятное и отталкивающее, но сам этого даже не заметил. Просто отвёл от картины взгляд и проследовал по галерее дальше. Именно здесь – в это самое время и в этом самом месте образовалась развилка, и образовался ещё один параллельный мир. – Он этого не замечал – просто шёл и шёл себе по жизни дальше, совершенно не подозревая, что теперь он, как минимум, не один, даже не догадываясь, что где-то там, в параллельной Вселенной теперь есть его копия, которая тоже куда-то идёт…. И что там, его копию… (А кто настоящий…?) ждёт совершенно другой финал. Так вот, он проследовал дальше, переходя из зала в зал, мельком поглядывая на картины, что ловил его взгляд, не задерживаясь ни на одной, пока не добрался до зала, из которого не было выхода. Увидев, что выхода нет, он решил повернуть назад. Пора валить из этого места, решил он. – От такой живописи мозг сворачивается в трубочку, перестаёшь понимать, где реальность, а где… (он не смог подобрать синонима последнему «где» и просто собрался повернуть назад), но не смог этого сделать. Его взгляд зацепился за полотно, что висело прямо перед ним. Оно занимало всю стену, было светло зелёным и на первый взгляд не выражало вообще ничего. Но что-то невероятное происходило с ним. – Чем больше он смотрел на эту картину, тем понятнее она становилась ему. Он смотрел, и ему казалось, что он стоит на невидимой площадке (она оставалась за границами полотна), подвешенной на высоте 20—30 метров над бескрайним зелёным лесом. На первый взгляд в этой бескрайней зелени не было ничего примечательного, но приглядевшись, он стал различать кроны деревьев, раскинувшихся прямо под ним – липы, дубы, клёны – он стал видеть рисунок листьев деревьев, на которые смотрел. А прямо под ними, под кронами деревьев, которым было не менее ста лет, он увидел грунтовую дорогу и путника куда-то спешащего по ней. Он попытался рассмотреть детали и невероятным, мистическим образом приблизился, слился с картиной, сам став путником куда-то спешащим на ней. Это было невероятно. – Лес вековых деревьев, дорога, уводящая под их кронами, манящая вперёд – в неизвестность, в неведомые дали, в места, что ни в мыслях, ни в страшных снах не могли привидеться ему. И он пошёл вперёд (а что ему оставалось), забыв о прошлом, не думая о будущем, оставаясь здесь и сейчас. И впереди он увидел развилку, а справа от неё указатель – с единственной, но ничего не объясняющей надписью, «любовь». Он был готов рассмеяться. – Любовь ассоциировалась у него на тот момент с чем-то несерьёзным – похожим на отношения борделе, но, тем не менее, он взял и повернул именно туда…. – Привет ещё раз, – услышал он позади себя. – Привет, – машинально ответил он и оглянулся. За его спиной стояла Настя и улыбалась. – Что ты тут делаешь? – спросила она. В первый момент он не нашёлся, что ей ответить. А уже во второй…, ему помешали это сделать. – За спиной Анастасии началась непонятная суета. – Какие-то рабочие подтаскивали мешки, натягивали оборванную ленту ограждения. – Вот так всегда, – сказала она. – Бывает хуже, – ответил он. – Хуже некуда…. – Дала на производство работ одну единственную комнату, но и здесь сплошные проблемы. – Вы куда исчезли? – спросила она, обращаясь к рабочим. – Хозяйка…, цемент покупали, обедали, не исчезали никуда…. К вечеру всё закончим. – Надеюсь, что будет так, – ответила она. – Будет, мамой клянусь, – ответил бригадир рабочих. – Ладно, поговорим вечером, – ответила Настя. – Пойдёмте, – обратилась она к нему. Он ещё раз взглянул на стену, где висело светло-зелёное полотно, но не увидел никакой картины – просто стена, небрежно покрытая одним слоем краски. – Здесь на стене…, – начал он, обращаясь к рабочим. – Хозяин, не надо пока ничего говорить, – прервал его бригадир. – Вечером закончим, посмотрите…. Не понравится – переделаем. – Пойдёмте, не будем им мешать, – сказала Настя. – В галерее есть на что посмотреть, а здесь ремонт…. – Пойдёмте, – не очень понимая, что происходит, ответил он. За Настей он был готов идти куда угодно. Она ему очень понравилась. И хотя в тот момент он, наверное, не признался бы даже себе, но совершенно очевидно, что в его сердце уже зарождалось новое для него, прекрасное чувство. – Есть в галерее одна необычная картина, – добавила она. – Называется «Любовь». И мне очень интересно ваше мнение… Синяя птица «Синей птицы не стало меньше, только в свете последних дней…» – звучала из динамиков песня «Машины времени» – Вот именно, этой твари не стало меньше, – сказал человек, сидящий напротив. Я с удивлением посмотрел на него. – Я о «Синей птице», – пояснил он. – Вы не верите в удачу? – спросил я. – В удачу я верю, но от этой птицы предпочитаю держаться подальше… и вам советую… – Это ещё почему? – Было время, сам её искал. И в отличие от многих нашёл. Чуда захотелось… Счастье, удача, всё и сразу, купился, как идиот. К этой твари даже приближаться нельзя…. Полез …, хватило на всю жизнь её «счастья». Я ничего не ответил, посмотрел на него с сожалением и отвёл глаза. Что тут скажешь? – Несчастный человек. Что-то не сложилось у него в жизни, но копаться в этом у меня не было никакого желания. – Вы думаете, я псих? – неожиданно спросил он, снова привлекая к себе внимание, пристально глядя на меня. Я молча пожал плечами. – Правильно, – добавил он. – Я бы и сам так подумал, если бы услышал такое раньше…. Когда-то я тоже думал, что «синяя птица» миф, придуманный людьми, мечтающими мгновенно осчастливить себя …. – А вы готовы этот миф развенчать? – не выдержал я. – Доказательств у меня нет. Но кое-что пережить удалось. И кое-что я об этой птице понял. Он посмотрел на меня, ожидая вопросов, но я молчал. Мне совершенно не хотелось продолжать этот разговор. Я видел, что ему нужно выговориться, но помогать ему в этом я не собирался. Я не был расположен к разговорам на отвлечённые темы – хватало своих конкретных проблем. – Вот так, – добавил человек, с сожалением глядя на меня. – Хочешь одно, а почти всегда получается другое… – Вы это о чём? – А я это о том, что бегаешь кругами, ищешь счастье, бывает и находишь его…. А потом появляется какая-то синяя тварь и высасывает всё к чертям…. Да он же пьяный, понял я. – Скорее, зелёная тварь, – с усмешкой ответил я, делая пространный намёк. – Э…, нет…, – возразил он. – Вы говорите о «зелёном змее», а я о птице счастья…. И поверьте мне – она намного страшней любого змея – страшней всего, что можно вообразить. – Мне кажется, вас куда-то понесло…. – Надеюсь, нет, – ответил он, оглядывая себя, возвращая взгляд ко мне и улыбаясь. – Шутите, – добавил он, – а я, между прочим, нет. Я вам помочь хочу. Встретится вам на пути эта синяя тварь…, что будете делать? На помощь начнёте звать? – Не поможет никто – нет против неё эффективного оружия. Просто сожрёт и всё. – Не физически, тело останется, но все эмоции высосет без остатка и сначала положительные – они ей кажутся вкусней. – Не надоело вам? – Не верите…, а я, между прочим, правду говорю. Подумайте сами, чем может питаться такая птица и откуда в ней столько счастья? – Я вам отвечу: Она именно счастье и жрёт. Вы скажете, что были люди, которые с ней встретились и, которых она осчастливила…. Были, спорить не стану, но им просто повезло. Когда они с этой птицей столкнулись – она уже обожралась так, что больше не лезло и счастье выплёскивалось из неё через край, вот им и досталось немного случайно… – Хорошо…. И что нужно делать, если я всё-таки с ней встречусь? – Ну…, бежать бесполезно, догонит всё равно. Прячьтесь, сделайте вид, что вас нет. Слейтесь с окружающим вас миром. Отключите эмоции, погрузитесь в себя, остановите внутренний диалог. – Это как? – Могу научить. Я веду группу по самопознанию. Мы встречаемся три раза в неделю по адресу… Дальше мне стало неинтересно… – Спасибо, нет! – ответил я. Встал из-за столика и решил поскорее уйти. Нужно было бежать от этого человека… Не знаю с каким существом ему приходилось встречаться и приходилось ли вообще… Не думаю, что это была волшебная птица счастья… Но положительные эмоции этот странный незнакомец поглощать тоже умел. Страшная месть Он всю жизнь честно работал, был хорошим специалистом и его уважали все. Платили достойную зарплату, премии за выслугу лет, премии по итогам года и прочие большие и маленькие премии и компенсации за значительный вклад в увеличение производительности труда. Многие уже не помнят, но в прошлом веке существовало правило: «От каждого по способности – каждому по труду». Это правило неукоснительно соблюдалось и работало на все сто…. Поэтому труд был в почёте, денег за него не жалели, а опыт и знания были в почёте вдвойне. Ведь человек ими обладающий, мог передать свой опыт и знания кому-то ещё, мог делать это бессчётное количество раз – делая работоспособными, знающими и умелыми всё новых и новых людей. Улучшая при помощи своего труда и труда своих учеников качество самой жизни. И колесо жизни стремительно катилось вперёд, и не было этому видно конца, а наработанная схема выглядела безупречной. И многим казалось, что так будет всегда. Но что значит всегда? – Вечно, что ли…? – Когда-то можно было совершенно серьёзно ответить «Да», но сегодня ответить так уже не повернётся язык. – Сегодня мы уже знаем, что вечность не наш удел. Сегодня никто далеко не заглядывает. Сегодня не всегда понятно, что будет через несколько дней…. И это бывает страшно…. Ведь…, живя только сегодняшним днём, выжимая его, как губку досуха, не думая, чем это обернётся завтра, можно не дотянуть даже до него… А что же всё-таки он? А ничего особенного. – Всё произошло так, как и должно было произойти. – Сначала он толкал колесо жизни, а когда больше не смог его толкать, просто упал и оно, продолжая катиться по инерции, раздавило его. Но это аллегория, а фактически произошло следующее: В определённый момент появились новые хозяева колеса и посчитали, что он толкает его неправильно. – Вот скажите, – обратились они к нему. – Вы постоянно толкаете колесо вперёд…. А насколько это целесообразно? – А как же иначе? – Жизнь должна двигаться вперёд, её невозможно остановить! – Вы ошибаетесь! И нас интересует другое качение. Для наших целей колесо необходимо не просто толкать вперёд, но и тормозить …. Иногда нам может понадобиться, чтобы оно резко меняло направление и, быть может, даже откатывалось назад…. Вы так умеете? – Этого нельзя делать! – возразил он. – Сломаете колесо! – Тогда вы нам не подходите! – сказали новые хозяева, и церемонится с ним не стали – уволили в один день, оставив без работы и средств к существованию. Это ничего, рассуждал он, дотяну как-нибудь до пенсии – не так уж и долго осталось…. А там глядишь и полегче станет. И он тянул – служба в охране, торговля в электричках, а когда становилось совсем худо – играл на гармошке в переходах метро…. Держался из последних сил и ждал когда же, наконец, сможет выйти на пенсию и кушать не просто хлеб, а изредка мазать его маслом. И такой момент настал. Он отпраздновал своё шестидесятилетие, собрал нужные документы и отправился в пенсионный фонд. А там…. Его отправили обратно. Оказалось, что пока он сутками торговал какой-то дрянью в электричках, толком не видя ничего происходящего вокруг, кто-то решил, что пенсии он пока не достоин – взял и отодвинул на несколько лет его пенсионный возраст. Ему стало нехорошо. Он чуть было не помер от такого потрясения прямо там, в пенсионном фонде. Но он взял себя в руки, нашёл в себе силы и не остался лежать неподвижно на холодном кафельном полу, как, быть может, рассчитывали те, кто… – Нет! – сказал он себе и вышел обратно в большой мир, мечтая отомстить. Те, кто видел его раньше, обещая ему в шутку, жизнь до 120 лет, могли бы его и не узнать, могли бы даже подумать, что каким-то чудом их пророчество начинает сбываться. – Его спина распрямилась, загорелись глаза, руки требовали решительных действий, а ноги толкали его тело вперёд. Это от ярости, понял он. – Ярость придаёт мне силы, а бесконечная ярость длится вечно. А значит, теперь я не умру никогда, понял он, и рассмеялся жутким смехом, вызвав панику среди пешеходов оказавшихся случайно рядом с ним. Возможно, он сошёл с ума, но сам он так не считал. Он искренне верил в обретённое бессмертие. Решил научить этому бессмертию других. Знал, что рано или поздно всё равно получит пенсию…, что именно это и станет его возмездием – ведь теперь эту пенсию ему будут выплачивать ВЕЧНО. Параллельная реальность Вечером пятницы он возвращался с работы домой. Ноги сами несли его по давно проверенному маршруту – Малая Посадская улица – Каменноостровский проспект – подземный переход к станции метро. Он ничего не видел и не слышал вокруг и был почти полностью погружён в себя, шёл на автопилоте, позволяя своему телу двигаться самостоятельно. Мрачные мысли полностью захватили его не позволяя вернуться в окружающий его суровый мир. – Как жить? – шептал он. – Зарплату опять задержали, денег занять не получается, в кармане два жетона метро и сорок три рубля. До дома добраться хватит, мрачно размышлял он. – От метро можно и пешком. В понедельник на работу тоже доберусь – жетон останется, но что дальше. Как прожить два выходных? – Дома в холодильнике шаром покати, а на сорок три рубля ничего не купишь. Хорошо хоть курево есть, на неделю хватит – недавно, пока ещё были деньги, купил целый блок – лучше бы и не покупал. – Суки! – нервно в полголоса воскликнул он. – Утром сказали, что деньги будут, а к вечеру у них снова не срослось. Купился, как мальчишка, продолжал свою мысль он. – Петрович тоже хорош, бригадир называется – «Не переживай, говорит, сегодня точно будут, был в бухгалтерии, сказали деньги планируются». – Хитрый гад. Выпить, наверное, захотелось, вот и соврал. Помнит, что я ему литр водки должен. И я, как идиот в обед побежал в магазин и на последние деньги её купил – приготовился к вечеру…. Хорошо, что Петрович не видел. – Хрен ему теперь, а не бутылка…. – Когда деньги заплатят, тогда и отдам…. – Или…, – прошептал он, обращаясь к себе. – Выпью её, к чертям…. И будь, что будет. – Настроение такое – хоть в петлю. – Хочется сдохнуть прямо сейчас! – непроизвольно выкрикнул он, возможно, громче, чем следовало. Сам вздрогнул от своего выкрика, вернулся в реальность и поймал на себе пытливый хитрый взгляд старушки, проходящей мимо. – Нельзя говорить такие вещи милок. Ты ещё молодой – тебе ещё жить и жить. Потерпи, любые проблемы решатся и… – Да откуда вы можете знать? – возразил он, перебивая её. – Тошно жить! Устал я от проблем! Сдохнуть самое время! – Как скажешь милок, тебе видней, – ответила она, прекращая разговор. Ещё раз внимательно взглянула на него…. На мгновение её глаза вспыхнули красным, заставив, его зажмурится…. Развернулась и пошла от него по своим делам. – Закусывать не забывай, – на ходу крикнула она ему через плечо, – в переходе пирожки вкусные, сама пеку…. – Спасибо, – машинально ответил он, подумав – «какие к чёрту пирожки, если денег нет», и огляделся вокруг. Оказывается, он не заметил, как оказался перед подземным переходом, ведущим к станции метро. Нормально задумался, но в метро пока рано, решил он. В стороне от перехода увидел тенистую арку, за которой просматривался внутренний двор, и устремился туда. Двор оказался полностью заасфальтированным каменным колодцем, вход и выход из него был возможен только через арку, в которую он только что вошёл. Все парадные этого двора имели кодовые замки. В дальнем правом углу этого колодца виднелся навес, скрывающий лестницу, ведущую куда-то вниз. В подвал, догадался он. – Но и там, скорее всего, замок. Всё перекрыли. Нормальному человеку негде водки выпить, подумал он, но к навесу пошёл. Его догадка оказалась верна. Лестница и правда, вела в подвал, а вот стальная дверь, ведущая в него, была открыта нараспашку. За дверью просматривался сухой и на удивление чистый освещённый коридор, ограниченный бетонными стенами. Метрах в пяти от входа виднелась ещё одна металлическая дверь. – Эй…, есть кто живой! – вполголоса крикнул он, но никто ему не ответил. Выждав пару минут, стараясь не шуметь, он переступил порог, решив проверить, что скрывается за второй стальной дверью. Ему снова повезло. Эта дверь тоже оказалась не заперта. Войдя в неё, он оказался в подсобном помещении. – Чудеса, да и только, – невольно прошептал он, увидев в помещении стол, несколько стульев вокруг него, кухонную тумбу, на столешнице которой, стояли несколько пустых гранёных стаканов и пустая винная бутылка, лежал недоеденный батон в полиэтиленовом пакете. У левой стены стояли стальные шкафчики для рабочей одежды. Сразу за дверью у правой стены он увидел штабель из запечатанных картонных коробок с наклейкой на верхних из них «Вентили». – Совсем охренели местные сантехники, – чуть слышно добавил он, – нажрутся после работы…, двери нараспашку оставили, свет не выключили, хоть иди их и ищи…. Хорошо, что я честный человек…. Другие растащили бы всё за пять минут… Он уже было направился обратно в коридор с целью поискать сантехников, подумав, что возможно, они и не ушли никуда, а просто работают где-то в подвале, но на его глаза снова попалась столешница с пустыми стаканами. Вспомнив, зачем оказался здесь, он решил никуда не ходить. Сами придут, решил он. – А я их здесь подожду, покараулю коробки, чтобы не растащили…. Заодно можно и выпить чуть-чуть. А за услугу возьму на закуску немного булки из пакета. Такое решение показалось ему самым разумным, и к его осуществлению он приступил немедленно. – Выбрал самый чистый стакан, протёр его дополнительно носовым платком. От оставшегося батона случайно отломил половину. Немного расстроился – он хотел взять поменьше, но рассудив, что обратно ничего не приклеишь, упокоился, вспомнил, что с обеда ничего не ел, а время уже подошло к ужину – взял и откусил от отломленной половины приличный кусок. – На пустой желудок пить вредно, – пережёвывая булку, пытаясь оправдаться, сказал он сам себе. Достал из заплечной сумки бутылку водки, свинтил пробку, налил половину стакана. Сел за стол. Прикурил сигарету. И приговаривая «Ну, будем здравы бояре!», выпил то, что налил. Водка оказалась жестковата. – Мерзкое пойло, – прошептал он, пытаясь удержать водку в себе, занюхивая её булкой, перебивая её отвратительный вкус сигаретным дымом. – Похоже, палёнка, подумал он, застыв на минуту, прислушиваясь к ощущениям. Но водка благополучно прижилась, ненужные сомнения исчезли, и он налил ещё. Выпил. Покурил. Выпил ещё. Бутылка опустела только на треть, а булка кончилась. Вот и нет у меня больше закуски, но из пакета булку брать нельзя, сантехники могут обидеться, подумал он. – Пора уходить. Он завинтил бутылку обратно. Убрал её в сумку. Поставил стакан на столешницу и вышел в бетонный коридор, плотно закрыв за собой дверь. – Эй…, ребята…! – снова вполголоса позвал он сантехников и улыбнулся, чувствуя, что тоска, мучавшая его совсем недавно, куда-то ушла. Ему никто не ответил. – А жаль…, могли бы нормально посидеть, водка ещё осталась…, – заключил он. Вышел во двор. Пересёк его и через арку вышел на улицу, направляясь к подземному переходу. По пути, как выйду из метро, нужно купить хлеба – оставшихся копеек должно хватить, будет, чем дома водку закусить, решил он и спустился в подземный переход. В подземном переходе он сразу почувствовал запах пирожков, вспомнил старуху, которая, некоторое время назад эти пирожки рекламировала. Почувствовал, что очень хочет есть. Это водка пробудила аппетит, понимал он, но от понимания этого легче не стало. – Сейчас бы пару пирожков, да под водочку, мечтательно думал он, продвигаясь вдоль застеклённых прилавков с сувенирами к источнику запаха. Вот и он. – Большой ящик, покрытый белой бумагой, а на нём, лёжа в деревянном лотке, благоухали несколько десятков разнообразных аппетитных пирожков. Он невольно остановился, сглатывая слюну, внимательно осмотрел пирожки, чуть поднял глаза и увидел хозяйку этого богатства, сидящую на раскладном стуле, сразу за ящиком – симпатичную женщину лет тридцати, пристально наблюдающую за ним. – Чем торгуешь хозяюшка? – поинтересовался он. – Пирожками, сами видите, – ответила она. У неё оказался довольно приятный голос. – И с чем они и почём? – поинтересовался он. – С рисом, капустой и яйцом по сорок рублей. Беляши с мясом – две штуки за сорок три рубля отдам, – ответила она. Его немного удивил её ответ. Странно как-то совпало, подумал он, за сорок три рубля продаёт, а у меня ровно сорок три рубля и осталось. Но удивлялся он недолго. Он был не вполне трезв, углубляться в этот вопрос ему не захотелось, и он просто спросил: – Беляши я бы взял, но почему такая странная цена – сорок три на два не делится…? Да и дёшево как-то для таких пирожков? – Это цена только для вас! – ??? – Так бабушка моя решила. Знала, что вы придёте, описала вашу внешность, сказала продать вам два беляша за сорок три рубля. – Ей перечить нельзя, если она что-то говорит, значит так надо. – Хорошая бабушка, – усмехнулся он. – И цена меня полностью устраивает. Возьму два беляша. – С вас сорок три рубля, – сказала она, укладывая беляши в полиэтиленовый пакет. Он рассчитался, взял пакет и спросил: – А вы водку пить будете? – Да, – просто ответила она, – и бабушка тут не причём… – Только у меня стаканов нет… – Крышка от термоса подойдёт? – Лучше и придумать ничего нельзя для конспирации. – Тогда давайте сюда вашу водку… Он достал бутылку из сумки и отдал ей. Она сняла с термоса крышку, налила в неё водки под своим импровизированным прилавком и протянула крышку ему. Он достал из пакета беляш, выдохнул, залпом выпил налитое, занюхал беляшом. А когда водка немного улеглась тем же беляшом и закусил. – Теперь себе, – сказал он, отдавая ей крышку от термоса, – но имейте в виду, водка жестковата. – Да я практически не пью, разве что с вами чуть-чуть за компанию, – ответила она. Налила в крышку от термоса на глоток. Выпила. Поморщилась. Он протянул ей беляш, и она закусила. Дальше они познакомились, разговорились. Чуть позже стали вместе продавать пирожки. Продолжали выпивать. Через некоторое время он оказался сидящим на раскладном стуле, а она на его коленях. После этого люди в переходе у них пирожки покупать перестали, отводили свой взгляд, стараясь поскорее пройти мимо. А им это было уже всё равно, им было очень хорошо вдвоём… и, что бы кто ни подумал, но так было не только от водки…. Они уже не замечали ничего и никого вокруг, включая и странную старуху, пристально наблюдавшую за ними, стоявшую чуть поодаль, прислонившись к противоположной стене перехода. Это продолжалось достаточно долго, пока он не почувствовал, что ему нехорошо. Поделился своими ощущениями с ней. Она сказала, что чувствует то же самое. И почти одновременно они потеряли сознание… Очнулись они только под утро в его квартире. – Их разбудила странная старуха, с которой он вчера столкнулся на улице, которая наблюдала за ними в переходе, которая, как вспомнил он, была бабушкой его новой подруги. Он не помнил, как они оказались здесь…. И тем более не мог вспомнить, как в его квартире оказалась эта пожилая женщина. – Вы что тут делаете? – стараясь казаться спокойным, спросил он её. – Тебе милок нужно спрашивать не это, – ответила она. – Стоило бы сначала разобраться, где это «тут». – А что здесь непонятного? – Я в своей квартире. Но я совершенно не понимаю, зачем здесь вы? Внучку свою пришли навестить? – Не всё так просто, – усмехнувшись, ответила она. – Водку вчера в переходе пили? Сознание теряли? – А водка, между прочим, палёная была. – Она – старуха кивнула на внучку, на лице которой, читался неприкрытый страх – выпила смертельную дозу, а ты таких доз выпил не одну. – Что-то я не пойму…, – неуверенно начал он…. – Не ломай голову – тебе это понять сложно. – Скажу по простому. – Вчера, если бы не я, в том переходе вы бы умерли. Я за вами весь вечер наблюдала. Пыталась определить стоит ли вас спасать. – Ты очень чётко изъявил желание покончить счёты с жизнью. Внучка моя тоже недалеко ушла… – нет-нет, да и подумает о том же. Вот я и смотрела. Сначала хотела просто ваши сокровенные желания осуществить. Но потом…. Вижу, нет…, теплится ещё в ваших душонках жизнь…. И подходите вы друг другу идеально. – Внучка моя уже много лет маялась одинокая…. Да и ты неприкаянный. Опять же, пробежала между вами искра, может именно она и зажгла в вас что-то…. А в том мире для вас жизни уже нет, вот я и перекинула вас в параллельный…. – Целиком перекинула, там даже трупов не осталось. – По-другому и никак. – По-другому вы здесь перестали бы быть собой…. Там же вы просто из перехода исчезли…. Ящик, раскладной стул и пирожки остались, но ненадолго. – Бесхозные пирожки вместе с лотком и раскладным стулом уже через пять минут местные бомжи унесли в неизвестном направлении. Ящик по требованию полиции убрали дворники в течение часа. Правда, тебя там будут искать. Решат, что ты пропал без вести. Вернее, будут делать вид, что ищут месяцев шесть, а потом окончательно забудут. Внучку мою никто даже искать не будет. Я заявление о её пропаже писать не буду, а остальным она не нужна. На этот монолог старухи ни он, ни она ничего не смогли ответить, у них просто не было слов. Они не очень-то верили ей. Как они оказались в его квартире они не помнили совершенно, но они знали прекрасно, что под воздействием алкоголя ещё и не такое бывает. А привязать это событие к бабке, несущей какой-то бред, у них не получалось никак. – Да…! – воскликнула старуха, обращаясь к нему. – Чуть не забыла! В этой реальности ты зарплату уже получил, теперь при деньгах, проверь карманы. Петровичу проставился, но пить с ним не стал, решил эту привычку бросить. Кстати, он тоже пока эту водку не пил, а она здесь тоже палёная. Хочешь спасти ему жизнь – предупреди. Не хочешь, оставь всё, как есть. – Помрёт, возможно, получишь повышение – займёшь его место…. В остальном, ты как не знал ничего, так и не знаешь, и для тебя здесь всё будет по-прежнему. Для внучки моей тем более. Не забывайте только, что теперь вы вдвоём, старайтесь жить дружно… Ладно, на этом всё…. Как-нибудь проведаю…. Живите пока…. И с этими словами старуха исчезла. Это оказалось удивительным для обоих. Они переглянулись, помолчали немного, а потом он сунул руку в карман брюк. С удивлением почувствовал, что в кармане есть деньги. Вынул на свет божий несколько пятитысячных банкнот. Она, глядя на него, улыбнулась. Деньги и любовь Совместимы ли деньги и любовь? И если «да», то каким образом? А если «нет», то почему? Пробуем разобраться, но предупреждаю сразу, возможно, ответов на эти вопросы и нет. И это не научный труд, хотя и потребовал серьёзной проработки. – Из тысяч эпизодов, составляющих нашу жизнь, были отобраны несколько. Из них были вычленены деньги, любовь и зёрна истины с целью собрать их затем воедино в короткой заметке объёмом не более 500 – 600 слов. Итак… Муж и жена, кухня, вечер, конец рабочей недели. – Вот дорогая, дали и зарплату, и премию, – говорит он и вываливает прямо на стол перед ней кучу денег. Денег много, столько в одном месте и сразу она ещё никогда не видела. В первый момент она автоматически запускает руки в эту кучу, желая убедиться, что это не сон. – Нет…, она видит, что ей это не снится – деньги настоящие, хрустящие – несколько пачек пятисотенных – россыпью приличная кучка тысячных и с десяток купюр пятитысячного достоинства соединённых обычной канцелярской скрепкой. Когда эйфория от увиденного немного проходит, она смотрит на него и думает – Как же я его люблю! Или другой случай. Одинокий молодой человек в конце рабочего дня спускается в бар, расположенный на первом этаже офисного здания. Садится за стойку, заказывает виски со льдом. Когда напиток появляется перед ним, делает маленький глоток и оглядывается вокруг. Он видит, что девушки в баре есть, но ни одна из них на него даже не смотрит. Всё, как обычно, думает он, чувствуя, как его переполняет невыносимая тоска. – Ничего не меняется, просто какое-то проклятье…. – Что им надо, почему они не обращают на меня внимания, что во мне не так…? – Ответов на эти вопросы у него нет…. Да…, и сами вопросы давно стали для него риторическими…, а задаёт он их просто по привычке… Он допивает свой виски, заказывает ещё, выпивает и его. Когда тоска немного отпускает, понимает, что хочет поскорей оказаться дома – там, где нет никого. Зовёт бармена, достаёт тугой кошелёк, вынимает из него крупную купюру, рассчитывается, отказавшись от сдачи, и, не глядя ни на кого, выходит из бара. Но если бы он посмотрел, то мог бы увидеть, что в момент, когда он рассчитывался, глаза всех девушек в баре были обращены только к нему…. А бывает и так. Семья, мужчина и женщина, испытывающие некоторые финансовые трудности, пытающиеся время от времени отвлечься от грустных мыслей при помощи секса. – Как тебе сегодня, – спрашивает он. – Нормально, не хуже, чем вчера…, – как-то слишком обыденно отвечает она. Он чувствует, что она что-то не договаривает. – Что-то случилось? – спрашивает он. – Нет. Всё нормально… – Но я вижу, что это не так… – Успокойся всё в порядке, – чуть раздражается она, повышая голос. – А что ты тогда кричишь? – Просто надоело всё… – Что надоело? – Нищета надоела! – Но ты же знаешь …, зарплату задерживают, скоро… – И это тоже надоело – одни разговоры! – перебивает она. Замолкают, обиделись, сердятся друг на друга, но их любовь пока никуда не ушла и через некоторое время они снова оказываются в постели. И снова на мгновение забывают о проблемах, что беспокоят их…. А чуть позже почти слово в слово повторяют недавний диалог. И так раз за разом. А ситуация не выправляется… А она продолжает на него давить, пытаясь заставить шевелиться, задуматься о том, как трудно ей. А он и без неё всё прекрасно знает, но не может решиться на перемены – бросить работу, где ему должны зарплату за несколько месяцев…, боясь, что станет только хуже. И ему не с кем посоветоваться, не с кем, кроме как с ней, обсудить текущие и возможные трудности. Но она ничего не желает знать – ей просто надо больше денег. И для неё неважно, откуда и как он добудет их… – Ты мужик – ты и крутись, – частенько повторяет она давно заезженную фразу… – Нет…, это не любовь, – мысленно всё чаще и чаще повторяет он, оставшись один. И ошибается… Конечно же, это тоже любовь… Такая же, как и в первых двух эпизодах… Сильная, сметающая любые преграды, любовь к деньгам. Самый обычный Он был самым обычным одним из многих и ничем не отличался от других. Днём работал, ночью отдыхал. Немного грустил, когда оставался один. Может быть, был чуть более крепким, чем другие, твёрдо стоял на ногах и не давал своей грусти развиться во что-то большее. Если он о чём-то и переживал, то людям, окружающим его, ничего не было заметно. А сам он никогда не жаловался. Когда бы и кому он ни понадобился, никогда не прятался и всегда был на своём месте. Всегда был прямолинеен и твёрд и, возможно, именно поэтому людям очень нравилось с ним работать. Но не только…. Отдыхать они тоже любили с ним. Ни одна вечеринка не обходилась без него. И хотя он был очень молчалив, но во многом помогал людям, и любые посиделки рядом с ним проходили и комфортней и проще. Получалось, что он был просто незаменим… Но так ли это было на самом деле? Каждый из нас знает прекрасно, что незаменимых нет. И в любом случае, это ли главное? – Никакая незаменимость никогда не добавит обычной человеческой симпатии…. Так и с ним. Кому-то он казался немного странным. Кто-то считал, что его прямолинейность – не лучшая черта. Кто-то его даже не замечал – скользнёт по нему равнодушным взглядом и отправится дальше. Кто-то вообще считал его бесчувственным, как деревянный чурбан, безэмоциональным, не умеющим любить. Ему это было немного обидно, ведь любить он умел – не совсем так, как большинство из нас и, не ожидая ответного чувства, но… он безумно любил женщину, на которую работал. Она же его не любила…. Быть может, он ей немного нравился, но не более того. Она его просто использовала. Днём по работе, а по вечерам, время от времени, для своих любовных утех…. Естественно это его не устраивало, но он не умел отказывать людям, тем более, не мог отказать и ей… И он терпел. Терпел и скрывал свои чувства. Просто жил и жил – молчаливый, прямолинейный, одинокий и в чём-то несчастный – много долгих лет, до тех самых пор, пока не подошла к концу его никчёмная жизнь. И когда он состарился окончательно, люди, что окружали его, которым он помогал всю свою жизнь, просто от него отвернулись. Он перестал быть им полезен, и они без тени сожаления, взяли и выбросили его на помойку. Всё-таки немного его жаль…. Хороший был письменный стол. Материя и сознание О первичности материи или сознания спорить глупо… Представьте… Идёте вы по улице, а поперёк дороги лежит человек без сознания. Обычное дело. Каждый человек изредка теряет своё сознание по тем или иным причинам, но никуда при этом не исчезает (кстати, нормальный факт, подтверждающий глупость такого спора) – он просто раздваивается на тело и сознание, зная прекрасно, что скоро соберётся опять, хотя в таком состоянии и не может знать ни черта. – Лежит себе и лежит, как бревно – несколько десятков килограмм бренной материи… При этом, как мы помним, вы идёте по улице мимо него. И вы, как добрый, отзывчивый человек, конечно же, постараетесь привести его в чувство – попробуете заставить это бессознательное бревно осознать себя… И… Он откроет глаза… Посмотрит на вас удивлённо… В его глазах появится осмысленность…, что в свою очередь, не сможет не вызвать радости у вас… И именно в этот момент вы сразу поймёте, что нет никакой первичности или вторичности – всё существует и существовало всегда и одновременно – и материя и сознание… А при соединении этих понятий получилось уникальное существо – человек разумный – «хомо сапиенс», к которому без всякого сомнения относитесь и вы… А человек, лежащий перед вами, ничего и не терял, а просто отпускал ненадолго своё сознание на перезагрузку… Возможно, к Творцу, который когда-то и создал всё по своему образу и подобию и одновременно. – Совместил несовместимые вещи – вдохнул душу в бесчувственное тело…, заставил его осознать себя… А когда человек, валяющийся у ваших ног, начнёт шевелиться и попытается встать…, вы, конечно же, снова поможете ему… А когда он поднимется, спросите: – Как ты друг…! И он ответит: – Пошёл на хер! Машина времени Он просто шёл вперёд по улицам города, хотя прекрасно понимал, что идти, в общем-то, некуда. Накосячил он прилично. Он не хотел думать об этом, но факт оставался фактом – ни дома, ни где-то ещё его не ждали, а после того, как он потерял работу – не хотели видеть совсем. Последнее собеседование, на котором он только что побывал, прошло так же, как и все предыдущие – на работу его не взяли. Он догадывался почему…. Понимал, что и в этом виноват сам …. Не понимал он другое – Как жить дальше? И он просто шёл и шёл, не выбирая дороги, куда глядели глаза, не думая о том, что будет впереди, стараясь уйти как можно дальше. Он знал, что это не решит никаких проблем, возможно, добавит новых…, но и остаться уже просто не мог…. Вот если бы вернуть всё назад, начать сначала, думал он, повернуть время – большинство ошибок можно было бы избежать, многое сделать по-другому. – Да только так не бывает, и надеяться на это глупо, грустно заключил он. Стал накрапывать дождь. Он огляделся в поисках укрытия. Оказывается он почти вышел из города и оказался на пустынной его окраине, где раньше не был никогда. Справа чуть впереди виднелся заброшенный дом. Можно переждать дождик в нём, решил он, и устремился туда. Дом оказался бывшим придорожным кафе, от которого остались только стены. Огромные от пола до потолка окна зияли мрачной пустотой. В них беспрепятственно залетал усиливающийся с каждой минутой ветер, поднимая с пола бывшего кафе мусор, копившийся там годами. Так себе укрытие, но от дождя спасёт, подумал он и вошёл. Отчасти он оказался прав. Крыша над головой у него появилась, но пыль, что гонял по помещению ветер, мешала толком открыть глаза. Он мгновенно покрылся этой пылью. Собрался выйти обратно на улицу, но там уже начиналась настоящая буря, и ливень стеной отрезал от него путь к отступлению. Ветер между тем усиливался. Косой дождь, подгоняемый ветром, свободно влетал в пустые окна кафе, перекрывая почти всё помещение, правда, прибивая немного к полу пыль. И здесь жопа! – подумал он, стоя прижавшись к дальней от окон стене, с мокрыми до колен ногами, пытаясь спасти от дождя всё остальное. Вот всё и встало на свои места, рассуждал он, трогая свои волосы, ставшие от пыли, как солома, пытаясь стереть, но только ещё больше размазывая грязь по лицу. – Я уже выгляжу, как свинья. – Даже если выйти под дождь эту грязь так не смоешь, скорее, она просто покроет всё тело более равномерно. А когда я высохну – стану похож на настоящего бомжа. – Вполне закономерный итог моей жизни. Так он и стоял, а буря за стенами кафе и не думала прекращаться. Наоборот, она только усилилась. На месте, где он стоял, стало оставаться бессмысленно. Он уже был мокрым почти до пояса и чувствовал, что очень скоро промокнет весь. Требовалось найти более надёжное укрытие. Но где его тут найдёшь? – рассуждал он, видя только дверь, через которую вошёл, полуразрушенную стойку бара справа от себя и несколько навесных шкафов сразу за стойкой. – Спрятаться под стойкой? – Но он видел, что под ней уже скопилось достаточно воды, а сидеть в луже казалось немногим лучше. И всё-таки, продолжал думать он, укрытие должно быть, в любом кафе есть подсобные помещения, и не бывает так, что из зала нет к ним никакого прохода. – А единственное место, понял он, которое я не вижу и, где такой проход может быть, есть только между навесными шкафами за стойкой бара. Его догадка оказалась верна. Между шкафами действительно оказалась дверь, но она была закрыта на навесной замок. Опять облом! – подумал он, чувствуя, как в нём закипает злость. – Ну, уж нет! – решил он. – Эту дверь я открою всё равно. Он внимательно осмотрел кафе. У боковой стены он увидел штук двадцать кусков металлической трубы отопления, кем-то заботливо приготовленных, для сдачи в металлолом. Недолго думая метнулся к этой куче, выхватил из неё кусок трубы с метр длиной, быстро вернулся к двери и сорвал замок. Его взгляду открылось помещение без окон. Открытая дверь позволяла немного его осветить, и он смог разглядеть, что на полу вдоль одной из стен лежали три надувных матраса, у другой… стоял ободранный стол с тремя стульями. У дальней стены с трудом просматривался штабель из пустых деревянных ящиков, куча какого-то тряпья и ещё что-то накрытое куском брезента. В центре этого помещения стояло старое кожаное кресло. В этой комнате было мрачновато. Он пошарил за дверью рукой в поисках выключателя и к своему удивлению его нашёл. Попробовал включить свет и он, к ещё большему его удивлению, включился. Тусклая одинокая лампочка на потолке не могла полностью развеять мрак, но позволяла закрыть в комнату дверь, отсекая сырость и ветер. На двери, когда он её закрыл, оказалась задвижка, а за дверью масляный радиатор и удлинитель к нему. А вот это уже неплохо, подумал он. Согреться и высушить промокшую одежду, ему было необходимо. Он закрыл на задвижку дверь. Поискал розетку и на одной из стен её нашёл. Подключил обогреватель, подкатил его к креслу. Сходил к куче тряпья и нашёл в ней сравнительно чистое одеяло. Набросил его себе на плечи, считая, что хуже от этого уже не станет…. Сел в кресло, поставив масляный радиатор между промокших ног, завернулся в одеяло плотней, и немного согревшись, заснул. Разбудил его сильный грохот – кто-то выламывал в его комнату дверь. Хозяева надувных матрасов пришли, понял он. Сбросил одеяло, поёжился – его одежда высохла не совсем, и поплёлся открывать дверь. – Хорош колотиться! – крикнул он. – Сейчас открою! За дверью затихли. Он открыл задвижку, распахнул дверь и увидел двух сомнительного вида мужчин неопределённого возраста, которые внимательно и хмуро смотрели на него. Один из них опирался на ручку тележки с какими-то мешками, другой держал в приподнятой правой руке приличного размера камень. Им-то они и пытались сломать дверь, мелькнула у него мысль. – Извините, что вторгся без приглашения. Дождик… Договорить ему не дали. Неожиданно он получил сильный удар камнем прямо в лоб и потерял сознание. Очнулся он на матрасе всё в той же комнате с жуткой головной болью. Два человека, что его вырубили, сидели за столом у противоположной стены. Увидев, что он зашевелился, один из них сказал: – Ты, Василий Петрович, на нас не обижайся. Вырубить тебя было необходимо. Мы же не знали, что за человек к нам пришёл. Теперь видим – нормальный человек. Замок, правда, сломал, но мы его уже починили. – Купили новый. И компенсацию за работу, и моральный ущерб ты уже заплатил. Оставшиеся деньги и свой паспорт можешь забрать, нам чужого не надо. А хочешь, присоединяйся…, голова, наверное, болит. – Лекарство есть, – с усмешкой добавил он и картинно взмахнул рукой, указывая на стол. Василий попробовал встать с матраса, но закружилась голова, и получилось только сесть. – Если сам встать не сможешь, то сотрясение серьёзное и наше лекарство тебе не подойдёт, – сказал второй мужчина из-за стола. – Доктору можно верить, он двадцать лет в больнице отработал пока не выгнали за пьянку, – добавил первый. – Профессор, задолбал уже, сколько раз тебе говорил – прошлого нет – оно умерло, лучше наливай. – Пациента поставишь на ноги тогда и налью. – Сам встанет. – А лёг он тоже сам? – А лёг он под лечебный камень. Теперь лишний раз подумает, прежде чем ломиться в чужой дом. Василий между тем встал на ноги. Постоял немного. Почувствовав, что головокружение прошло, а головная боль сместилась ближе к переносице, решительно направился к столу и сел на третий свободный стул. – Пациент почти здоров, – сказал Доктор, – несколько обширных гематом вокруг глаз немного затрудняют зрение, но никак не мешают выписке. Забирай свой паспорт и проваливай! – Док, не спеши, – сказал Профессор, – выгнать его мы всегда успеем. Человек старался на закуску и выпивку денег дал, а ты сразу проваливай…. Ну куда он в таком виде трезвый пойдёт. На бомжа пока не совсем похож – сразу в полицию заберут. – Ладно, наливай…. и ему тоже. – Пить будешь, Василий Петрович? – спросил Профессор. Наверное, стоит с ними немного выпить, подумал Василий. – Идти ему было по-прежнему некуда, а в том виде, что он был, скорее всего, и не стоило. Требовалось хоть как-то почистить одежду и дождаться темноты – приложили камнем похоже крепко – фингалы на пол лица. Кроме того, он не видел на столе ни своего паспорта, ни кошелька. А в нём были все его оставшиеся сбережения – тысяч восемь, если отнять компенсацию, прикинул он. И отдадут ли они всё это, как обещал Профессор, Василий, не знал. Похоже, Доктор, решил не отдавать деньги. – А сколько сейчас времени, – спросил он. – По часам принимаешь? – спросил Доктор. – Пятнадцать тридцать восемь, – сказал Профессор с усмешкой. – Тогда буду! И они стали пить. Постепенно разговорились. А когда водка закончилась, Профессор достал из кармана паспорт и кошелёк Василия и отдал ему. В кошельке оставалось примерно столько, сколько он и рассчитывал – семь тысяч пятьсот рублей, и полторы тысячи из них он бросил на стол. Доктор всё понял, молча взял деньги и минут через пятнадцать вернулся назад с полным полиэтиленовым пакетом… И они продолжили беседу и стали пить опять. Оказалось, что и Профессор и Доктор были вполне приличными людьми. У них, как и у него, тоже не всё складывалось в жизни…. И в какой-то момент им, как и ему тоже пришлось бросить всё и уйти… Когда их беседа стала совсем доверительной, Профессор и Доктор рассказали, что недавно похоронили друга, от которого остался лишь надувной матрас. – Оставайся если хочешь, место пока свободно, – сказали они. – Не знаю пока, – ответил Василий, – наверное, попробую вернуться назад. – В прошлое что ли? – спросил Док. – В какой-то степени…. – Прошлого нет, оно умирает, когда рождается будущее, – добавил Доктор. – Не слушай его, – сказал Профессор улыбаясь. – Если что…, у нас «машина времени» есть. – Говно это, а не машина, – возразил Док. – И не работает всё равно. – Штепсель поменяй и заработает! – Сам знаешь…, мне это на хрен не нужно… – А что за машина? – заинтересовался Василий. – Пошли, покажу, – оживился Профессор. Они прошли в дальний угол комнаты. Там, как уже видел Василий, стояло что-то накрытое куском брезента. Профессор одним резким движением сбросил этот брезент. Тусклая лампочка на потолке не позволяла толком разглядеть этот аппарат, но то, что Василий увидел – ему понравилось. Округлые формы из тёмного дерева, окантовки углов из хромированной стали, дисплей на лицевой панели, множество кнопок из пластика, имитирующего слоновую кость. На верхней части аппарата надпись «МАШИНА ВРЕМЕНИ». – Ни фига себе…! – вырвалось у Василия. – Понравилось? – Не то слово… – Самая дорогая вещь, что есть у меня…. – Так она действительно может в прошлое…? – В некотором роде …. – Давай включим. – Штепсель надо поменять, а его нет. – Может пока от шнура обогревателя взять? – Нет, от обогревателя нельзя, но появилась идея. Где-то у меня старый чайник был…, хотел восстановить на продажу, но похоже, там элемент питания выгорел полностью. Профессор метнулся куда-то за кучу тряпья, погрохотал там немного, отбрасывая что-то ненужное, и вернулся с чайником в одной руке и с отвёрткой в другой. – Вот, – сказал он, протягивая Василию, чайник и отвёртку, – открутишь от него вилку и аккуратно поставишь на аппарат. Без меня ничего не включать. – Понял. – А раз понял, пойдём, выпьем, а то Док уже заскучал. Они вернулись к столу. Доктор не просто скучал, он спал за столом, положив голову на скрещенные руки. – Может оно и к лучшему, – сказал профессор. – Не любит он мою машину. Подозреваю, что это он у неё штепсель сломал. Профессор наполнил стаканы и выдал тост: – За удачный эксперимент! Выпил, поморщился, занюхал рукавом. Василий последовал его примеру. – Ну что начнём? – Начнём, – ответил Василий, думая, что здесь что-то не так. – Слишком уж как-то просто. – Заброшенное кафе. Два бомжа. Машина времени в подсобке. Да с такой машиной можно весь мир перевернуть, а они старые чайники восстанавливают и ничего не меняют. С другой стороны, размышлял он, Профессор, если верить его рассказам, раньше учёным был – может и правда, непризнанный гений. Отчаялся человек вот и не хочет больше ничего от жизни. И его друг, Доктор, такой же… А вот я не такой… Я этот шанс упускать не… – Я сам вилку поменяю, а ты пока отключи обогреватель, подтаскивай удлинитель и пыль с машины смахни, – сказал Профессор, прерывая мысли Владимира, протягивая ему тряпку… Через десять минут всё было готово. Профессор воткнул вилку в удлинитель, включил какой-то тумблер на задней панели машины, и она сразу ожила. Затрещали какие-то шестерёнки в её глубине, забегали разноцветные огоньки на её дисплее. Вспыхнула пульсирующим светом надпись «МАШИНА ВРЕМЕНИ». Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/valeriy-mit-8962669/parallelnaya-realnost-sbornik-rasskazov/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.