Марк 3. Примарат Фортис

Марк 3. Примарат Фортис Иоанн Афанасьев Человечество вырвалось за пределы Солнечной системы. Активно ведётся разведка новых звёздных систем. Миром правят корпорации, которые отправляют на новые планеты разведчиков-рейнджеров. Космический рейнджер Марк Джон Третий обнаруживает на дикой планете изуродованную местными хищниками девушку. Поиск причин её появления приводит к раскрытию галактического заговора. Столкновение идеологий корпораций приводит к звездной войне, в которой сложно определить, какая из сторон права. Враг Земли силён и полон решимости. Исход войны зависит от рейнджера и его подруги. Содержит нецензурную брань. Глава I Кругом был камень. Насколько хватало взгляда. Изломанные серо-черные линии, присыпанные красноватым песком, расходились в разные стороны и терялись за горизонтом. На этом фоне резко выделялись хаотично расположенные возвышения. На вид эти кучи состояли из нагромождения больших камней, щебня, каменной крошки. Больше всего они были похожи на термитники. Но они не были идеально круглыми. В одном месте на каждом образовании была щель, углубление, как вырезанный кусок торта. Этими прорехами все кучи были обращены в одну сторону. Именно в таком углублении и спряталась Дарья от нестерпимо режущего глаза огромного красного светила. Его диск медленно опускался, расплываясь по горизонту розовыми и фиолетовыми градиентами. Но не закат волновал Дарью. Ещё буквально пару минут назад она нежилась на ласковом песке аравийского пляжа, который её родители подарили ей на двадцатилетие. Частный пляж, роботы-слуги, никаких людей, никакой одежды. И вдруг она лежит на холодных камнях неизвестно где, голая, с залитой кровью головой. Увидев углубление в большой каменной куче, Дарья инстинктивно спряталась в нём, вжалась в холодные острые камни и закрыла глаза в надежде, что это лишь сон, кошмар, вызванный солнечным ударом или выпитым алкоголем. Сейчас слуги разбудят её, и всё будет хорошо. Но кошмар не прекращался. Через какое-то время первый шок стал проходить и вернулась способность трезво мыслить. Отчасти этому способствовала пульсирующая боль в голове и нарастающий холодный ветер, колючими струями впивающийся в голое тело. Изредка его порывы набрасывали на белоснежную кожу девушки серо-красные острые песчинки и мелкие камушки. Ветер дул с противоположной закату стороны и не предвещал ничего хорошего. Ощупав голову, Дарья обнаружила, что там не хватает куска кожи вместе с волосами. Дотрагиваться до лишённой кожи головы было больно и неприятно до ощущения мерзости. Наверное, подумала Дарья, со стороны это выглядит так, будто кто-то срезал скальп, как это делали тысячи лет назад первобытные жители мексиканских штатов. Срез был ровным, насколько она могла понять на ощупь, но крови было много. Она пропитала все волосы, которые слиплись в сосульки и сочились капля за каплей. Кровь стекала по коже, капала на камни и затекала в трещины между ними. Незнакомая звезда, медленно уходившая за край, указывала на то, что Дарья оказалась на другой планете, в незнакомой системе. На Марсе, Луне и, тем более, на Земле не существовало таких пейзажей. И Солнце не могло выглядеть так, даже во время каких-либо атмосферных возмущений. Ни одна из известных Дарье заселенных и терраформированных новых территорий не были похожи на окружавший её мир. Между тем, атмосфера была пригодной для дыхания, температура более-менее комфортной для жизни. По крайней мере, если у вас есть одежда и жилище. Закат угасал, красиво пуская вверх последние красно-оранжевые лучи, неизбежно уступавшие место ночной тьме. Одновременно с наступлением ночи усиливался и ветер, как будто звезда забирала с собой всю тёплую и уютную атмосферу, оставляя безжизненный холод открытого космоса. Ощущение страха усиливалось постепенно появляющимися звездами в незнакомых созвездиях. Дарья замерзала. Кожа покрылась пупырышками, соски затвердели, изо рта вырывался белый пар. Еще сильнее ветер ощущался на открытой ране – как будто сотни иголок кололи обнажённые нервные окончания. Наступившие сумерки давали надежду попробовать разглядеть хотя бы далекий огонек, который мог означать присутствие человека. Но нет – кругом острые скалы, темнота, холод и каменные “термитники”. И тут Дарья почувствовала гул и вибрацию, казалось, что источник находился где-то под поверхностью. Вибрация нарастала, со склонов кучек стали осыпаться камни – что-то поднималось оттуда, снизу. Подземные звуки усиливались, поверхность буквально дрожала. Выросшему в цивилизованном благодатном мире человеку, в голову сразу приходит технократическая причина такого явления. Но мелькнувшая у Дарьи надежда ужасным образом исчезла. Поверхность вокруг её убежища как будто лопнула изнутри, извергнув обломки скал и песчаную пыль. Из центра каждого взрыва буквально выпрыгнули толстые чешуйчатые змеи с лапами и огромными когтями. Пыль быстро оседала в не слишком плотной атмосфере, и Дарья увидела новые каменные конусы, похожие на маленькие вулканы, из верхней части которых вился толи дым, толи пар. Появившиеся животные были размером с крупную собаку, но казались ещё больше. Ближайшее из них кинулось на Дарью, схватило лапами, впившись в ногу толстыми когтями, и потащило к “термитнику”, из которой оно только что выпрыгнуло. Острые камни обдирали голую кожу, но от ужаса происходящего Дарья ничего не чувствовала, ничего не могла делать. Страх сковал её. Краем сознания она почувствовала, что обмочилась. Ей показалось что тварь, которая ловко извиваясь тащила её, принюхалась к новому запаху и вроде даже удовлетворённо захрюкала. Как в замедленном кино, Дарья будто со стороны видела, что чудовище тащит её к себе в нору. Дымящаяся испарениями дыра была всё ближе, и скоро она станет могилой. Девушке показалось, что она чувствует зловоние, исходящее из недр земли вместе с паром. Внезапно второе существо прыгнуло в их сторону и вцепилось Дарье в другую ногу. Брызнула кровь, от которой, похоже, оживились и другие особи, до этого ползающие поодаль. Первый хозяин добычи не захотел мириться с потерей. Он глубже вонзил в бедро девушки свои когти, подтянул к пасти и захлопнул её с громким хрустом ломающихся костей, перекусив колено. Второй охотник дёрнул Дарью за другую ногу в противоположную сторону. Острый камень вонзился в раскрывшуюся промежность, и тут Дарья закричала. Одновременно с этим свет померк в её глазах. Последней мыслью была благодарность Смерти, которая, похоже, соизволила наконец прийти чтобы избавить Дарью от пытки быть погребённой и съеденной заживо. На сорок шестом участке что-то случилось. Сначала датчики на довольно обширной площади зафиксировали массовое присутствие зук. Судя по всему, они, непонятно зачем, целой стаей быстро выкапывались на поверхность, издавая характерную низкочастотную амплитуду. Затем раздался резкий свист зашкаливших сенсоров, и наконец наступила тишина из-за отключившейся системы акустического слежения. Скорее всего, конечно, одно из животных опять вылезло прямо в прибор и повредило его, а то и сгрызло вместе с камнями. Но что бы это не было – надо проверить и восстановить мониторинг участка. Скоро ночь, и местное лето уже на исходе – потеплеет не скоро. Лучше слетать сейчас, пока ещё не так холодно. Коптер отлично компенсировал усиливающийся северный ветер и летел прямиком в сорок шестой квадрат. Всего только месяц назад Марку пришлось бы вручную корректировать полёт, теребя джойстик и терпеть болтанку от борьбы ветра с двигателями коптера. Но новая прошивка наконец-то вправила ему “мозги”, и он научился нормально летать. Не прошло и пяти лет. Бортовой сканер не показал какой-либо “кротиной” активности под поверхностью на пути полета. Такое же затишье Марк увидел и на месте происшествия, хотя только час назад тут всё кишело тварями, если верить стационарным приборам. Марк обнаружил необычно частые “кротовьи” кучи неподалеку от места установки неисправного датчика. Стая выкопалась и закопалась обратно. Странно, что места выхода не везде совпадают с местами входа – это всегда видно по наличию или отсутствию характерного выреза на склоне холмика. Обычно зуки так себя не ведут. Коптер автоматически нашел подходящую ровную площадку и опустился на поверхность. В открывшуюся дверь кабины ворвался морозный ветер, который заставил Марка до конца застегнуть комбинезон и опустить визор шлема. Ещё сверху он заметил необычное для этих мест неровное светлое пятно поверх темных скал и поспешил, прежде всего, к нему. Мобильный ультразвуковой датчик показал полное отсутствии хищников поблизости. Пятно оказалось белым песком. Мелким, струящимся между пальцев, как вода. Он сыпался с перчаток, и его тут же подхватывал ветер, унося в сторону заката. Песок заполнял почти идеальную чашу, будто вырезанную в камне, метра четыре в диаметре. Марк мог поклясться, что на этой скалистой планете такого песка нет и быть не может. Максимум – красный, состоящий из окиси железа. Ветер неравномерно сдувал песок, образуя микро-дюны. Очередной его порыв, сдул часть песка с края и обнажил небольшой тёмный комочек, облепленный песчинками. Марк хотел поднять его, но тот рассыпался у него в руках, оставив на пальцах красный след. Это была кровь. В центре чаши под песком обнаружилась целая её лужа, присыпанная песком. Небольшой красный ручеёк стекал со скалы, но ветер снова и снова набрасывал чистые, белые песчинки, который на время скрывали кровь. В паре десятков метров от песчаной россыпи Марк обнаружил полностью голую девушку. Её правая нога до колена включительно была искромсана буквально в лохмотья. Длинные куски ещё не остывшего мяса, от которых шел лёгкий пар, свисали с раздробленной кости. Ступни не было вовсе. Вокруг разливалась огромная лужа крови, которая не спеша текла вниз, к песку. Но Марк удивился даже не тому, что на планете в радиусе восьми световых лет от которой нет ни единой человеческой души, кроме него и Фёдора, каким-то образом оказалась девушка без одежды, без корабля. Он удивился тому, что она всё ещё жива. Тело, там, где среди крови, многочисленных порезов, ссадин и налипшей грязи была видна кожа, было уже всё иссиня-белое от холода и кровопотери. Но сердце ещё билось – из разорванной бедренной артерии ленивыми толчками продолжали вытекать остатки жизни. Для питерского рейнджера ситуация не была шокирующей. Их учили выживать любой ценой и спасать себя любыми средствами. Тем более, что в коптере всегда был наготове набор таких средств. Неизвестно, что заставило зук уйти, бросив жертву, но они вернутся. Они хорошо запомнили сладкий вкус человечины ещё со времен первой экспедиции и отлично различают запах крови на большом расстоянии даже под землей. Прямо как акулы. Они обязательно вернутся чтобы забрать свою добычу. Марк перетянул бедро жгутом чуть выше оставшегося от ноги месива. Немного поколебавшись он отрезал уже бесполезные колено и берцовую кость с остатками мяса. Зуки все-таки получат немного свежей земной плоти. Завернутую в спасательное одеяло девушку Марку удалось быстро закрепить ремнями на пассажирском кресле в коптере. Одно время Славянский Союз Внеземной Недвижимости хотел отправлять рейнджеров с одноместными коптерами. Они легче, экономичнее, дешевле. Но их изготовитель, компания “Летающие Андроиды”, почуяв, что от них утекает миллиардная прибыль, убедили Всемирный Комитет по колонизации, что двухместный коптер лучше одноместного. Ведь рейнджеров на планете двое, и в случае чего им, возможно, придется улетать вместе. Наконец и у Марка появился пассажир. В школе ренджеров новобранцев учат ещё серьёзнее, чем в армии. Каждый из них в итоге остается один на один не то чтобы с дикой природой, а вообще в незнакомом месте в галактических масштабах. И даже все самые современные средства жизнеобеспечения не спасут человека, если он не может сам сохранить себе жизнь любой ценой. Марку ещё повезло, что он пропал на терраформированную планету, а не в тесный герметичный ящик на угловатом астероиде. Хотя, смотря что назвать везением. Многие завидовали, что он едет на первую планету с развитой внеземной жизнью. Мелкое подобие мха, найденное на Мауне в системе Барнарда, быстро стало обыденной вещью. Хотя всего ещё пару тысяч лет назад ученые визжали от восторга, найдя бактерии на Европе, спутнике Юпитера. А тут целые высокоразвитые животные. Ну и что с того, что хищные и совместимые с земным метаболизмом. Какие перспективы открываются перед наукой, говорили они. Энтузиазм сильно утих, когда ни автоматическим зондам, ни рейнджерам не удалось узнать за более чем пятьдесят лет про этих животных ничего нового, кроме того, что они оказались рады новой форме жизни на их планете и с удовольствием её поедают. В медицинском отсеке в своём бункере Марк возился с девушкой пять часов. В школе их учили основам хиругии, обработке ран, полевой ампутации, тренировали отличать вены от артерий, работать примитивными скальпелем и нитками. Марк отмыл тело, как мог, от крови и грязи, промыл каждую ранку, и, наконец, смог поподробнее разглядеть спасённую. Она была высокой и стройной – по крайней мере операционный стол она занимала почти по всей его длине. Марк плохо определял возраст, но он бы сказал, что она только-только перестала быть подростком. Он даже сначала смутился, решив, что она ещё несовершеннолетняя, обнаружив полное отсутствие оволосения на лобке и подмышках. Но потом успокоил себя тем, что половые признаки достаточно развиты, чтобы девушку можно было считать женщиной. У неё был тот тип лица, который раньше назывался восточным – суженные глаза, сильно выраженные скулы, небольшой симпатичный нос и пухлые губы. Длинные угольно-чёрные волосы с короткой чёлкой раньше, наверное, красиво обрамляющие овал лица, теперь лежали спутанными сосульками, все пропитанные кровью. Кожа девушки оставалась почти неестественно бледной, даже после того, как Марк согрел её и влил через вену два пакета плазмы. Возможно, виной был шок и сильная потеря крови, но Марку казалось, что девушка всегда была похожа на древние куклы из молочного фарфора, с такими же, как у неё, тонкими запястьями и лодыжками. Но большая, для такого телосложения, грудь с ярко розовыми сосками и широкие бёдра делали её, скорее, похожей на героиню мультфильмов, которые в огромном количестве производят киностудии Индокитайской республики и Японского королевства. Помимо ампутированной ноги, на голове девушки обнаружился след от практически ювелирного скальпирования. Кожа была срезана как будто слайсером для колбасы, чуть-чуть была задета кость. Кожу и волосяной покров можно восстановить, но только не в условиях бункера на Лаппинкотте. Многочисленные порезы и рваные раны по всему телу потребовали от Марка всего его не ахти какого медицинского мастерства. Даже на практике в Петербурге он не накладывал столько швов, сколько за эти пять часов. Он ввёл девушке обезболивающее, сильный транквилизирующий наркотик и поставил капельницу с питательным раствором и успокоительным. Ближайшие сутки она будет спать. Один из плюсов одинокой жизни на неизведанной планете – отсутствие жёсткого режима. Главное вовремя встречать транспорт, периодически отправлять отчеты на Землю, связываться со вторым рейнджером в другом полушарии. За всем остальным следит автоматика. Датчики в бункере, спутники на орбите круглосуточно следят за человеком и его биометрией по вшитым чипам. Если чип жизнедеятельности потух, автоматический зонд отправляется искать тело и доставляет его второму рейнджеру. Вскоре Земля узнаёт о недостаче и присылает нового добровольца. После происшествия Марк сам проспал дольше обычного. Проведав, как там незнакомка, он позавтракал. На поверхности ещё царила ночь. Ночи тут длинные. Настроив адвизор на оповещение в случае активности в медицинском отсеке, Марк решил связаться с Фёдором – его коллегой, вторым рейнджером. – Кто там, – ответил сонный Фёдор в окне видеосвязи. – Привет, Джексон, – ответил Марк, – доброе утро! – Я только лег. Ты просто так или надо что? – спросил Фёдор, устало потирая бородатое лицо. – Не спится? Я проверил новую прошивку – летает отлично. Не ставил ещё? – Ставил, но не проверял. Ты куда по ночам то полетел? По бабам опять что ли? – пошутил тот, не слишком тактично намекая на погибшую Джену. – Ты не поверишь, но да, по бабам, – ответил Марк, решив пропустить мимо ушей издёвку Фёдора и не дать ему повода на дальнейшее развитие неприятной темы. Фёдор Джексон последние десять лет был рейнджером на Эмерсоне в системе Барнарда. После того, как они там ошиблись с терраформированием и превратили планету в большое болото, Фёдор уволился из частной “Терра Вита Инкогнита” Славянской Федерации и перешёл в ДальКосмоРазведку. Опытный сотрудник всегда нужен, поэтому его приняли без вопросов. На Лаппинкотт он попросился сам, когда узнал, что тут нужен новый рейнджер после гибели Джены. Фёдор был действительно опытным и находчивым исследователем. Внешне он чем-то напоминал классического геолога со старых фотографий – борода, не большая, но довольно густая, всклокоченные вьющиеся волосы постоянно жирные от пота, которые он то и дело почёсывал. Трикотажный свитер, который он надевал под скафандр, висел на нём мешком, скрывая хорошо развитую мускулатуру. Он не любил коптеры, предпочитая роверы, если не надо было ехать слишком далеко. Чтобы зуки не нападали, прикрутил к колесам пустые железные канистры и накидал туда камней. Твари с крайне чувствительными ушами, способные слышать друг друга через породу на расстоянии сотен метров, в ужасе расползаются по самым глубоким норам, когда Фёдор мчится по планете на своей громыхающей таратайке. Фёдор воспринял новость о незнакомке спокойно. В принципе, это не удивительно, рейнджеров учат быть отмороженными флегматиками. Эмоции могут стоить жизни. – И что думаешь делать? – спросил он. – Оповещу через курьера, пусть сами решают, – ответил Марк. – Пока он слетает, пройдет месяца три. Тебе с ней жить придется. – Ну это не самое худшее. Она симпатичная, – Марк посмотрел на соседний экран, где как раз было открыто окно с фотографиями девушки, которые он делал в процессе оказания помощи. – Фотографии в почте видел? – Симпатичная, только пожёванная кротами. У тебя жизнеобеспечение не рассчитано на двоих. Я поделюсь, конечно, – кивнул Фёдор, – но нам тут до конца жизни сидеть. Глупо будет умереть от голода. Может, труповозкой? “Труповозка” – это ласковое название корабля экстренной эвакуации с варп-двигателем. Он предназначен, преимущественно, для отправки тел погибших и не обладает особыми удобствами. Кроме того, прибыв на место он просто зависает в открытом космосе, приблизительно в районе Солнечной системы, и включает маяк. Теоретически, систему патрулируют, но на практике можно провисеть меж звёзд с месяц. Трупу всё равно, а живой пассажир может и не дождаться спасения. – Не, боюсь безопасникам это не понравится. Всё-таки неведомая штука приключилась. Лучше её доставить гарантированно живой. Скоро “посылка” прилетит, на двоих хватит, а там, я надеюсь, они привезут дополнительный паёк, – сказал Марк. – Не забудь им про это напомнить. Я тебе нужен? Могу приехать, – предложил Фёдор. – Да в общем нет, но если хочешь – прилетай. У тебя ещё осталось? Фёдор привез с Эмерсона Барнарда полезный опыт переделки штатного перегонного куба для биотоплива с метанола на этиловый спирт – самогон. Получается не слишком крепко и не слишком вкусно, но на случай острой необходимости вполне годится. В принципе, в арсенале рейнджера есть спирт для медицинских целей, есть даже целый набор наркотиков, но в первый добавляют рвотное, а наркотиками баловаться ни у кого даже мысли не возникает. Причем корпорации не то чтобы против алкоголя, в транспортах прилетает даже шампанское для нового года. Сам кодекс рейнджера не позволяет допускать подобные слабости. Все завязано на жизнь человека, которая условно бесценна, потому что обучение рейнджера стоит корпорациям как целый космический крейсер. – Осталось немного. Нет повода не выпить. А может это у тебя галлюцинация от тоски? – улыбнулся Фёдор. – Слишком правдоподобная галлюцинация. Меня как-то не слишком возбуждают девушки в виде порезанных кусков мяса вываленные в крови. – Ты не романтик. Ладно, как “посылка” прилетит – приеду. Обсудим. До связи. – До связи, – ответил Марк и закрыл коммуникатор. Дарья почувствовала, что лежит на чём-то мягком, в тепле, в тишине. Пахло стерильностью и лекарствами. Сквозь закрытые веки пробивался яркий холодный свет. Она не помнила, что с ней произошло. Кажется, она видела какой-то страшный сон, скалы и хищники, которые кромсали её тело. Но теперь всё хорошо, она дома, на своей кровати. Только почему пахнет больницей? Дарья открыла глаза. Сотни ярких точек ослепили глаза и закружились в странном танце, отбрасывая разноцветные гало. Через несколько секунд зрение пришло в норму. Это была не её спальня. Серые стальные стены, серый потолок. Яркие точки по периметру медленно двигались то в одну сторону, то в другую, а если посмотреть в сторону, то на краю поля зрения начинали пульсировать и мелко дрожать. Дарья несколько минут с любопытством экспериментировала с этим световыми эффектами. Странным образом больше ничего не свете в этот момент её не интересовало. Только забавные и смешные точки яркого света. Наконец, эти смешные электрические светлячки ей наскучили и Дарье решила найти что-нибудь ещё поинтереснее. Встать с кровати и даже сесть ей не удалось. Получилось только чуть приподнять голову, при этом ей показалось, что в голове что-то перекатилось вперёд с последующим неприятным ощущением, будто там в пустоте черепной коробки болтается тяжелый шар. Дарья увидела, что из вены левой руки торчит трубка капельницы, а всё предплечье забинтовано. На другой руке были наклеены медицинские повязки разных размеров и прикреплены датчики с проводами, уходящими куда-то назад, куда взгляд не дотягивался, как бы она не скашивала глаза. Дарья всё отчётливее вспоминала свой сон, страшных животных и постепенно зарождалось подозрение, что, возможно, все эти события всё-таки были в действительности – это объясняло, почему она оказалась в больнице. С другой стороны, ведь если всё закончилось, то и беспокоиться об этом не стоит. Приятное тепло и умиротворение растекалось по телу, внушало спокойствие и безразличие. “Я в тепле, обо мне позаботились, остальное не важно” – говорило ей подсознание, захватившее сейчас всю её голову, отодвинув рациональное мышление на задний план. Дарья решила продолжить осмотр. Движения рук сильно затрудняли подключённые трубки и провода. Ей удалось ощупать голову – вместо волос слева была какая-то неровная упругая корка. Дарья попыталась скинуть одеяло, но руками это сделать не получилось, поэтому она стала стаскивать ногами. Вернее, ногой – правая почему-то не хотела слушаться. Сползающее одеяло постепенно открывало обклеенное повязками тело, обширные синяки на грудях и животе, большую гематому между ног, забинтованное левое бедро и отсутствующую правую ногу. И всё-таки Марк решил отправить сообщение через варп-курьера. Девушке хоть и нужна была профессиональная помощь, как можно скорее, но в эвакуационной капсуле она её точно не получит. Он пошел в кабинет. На мониторе компьютера слежения опять висело сообщение об активности зук, на этот раз в сто втором квадрате. И не успел Марк просмотреть информацию с датчиков, как тут же выскочил новый алерт – сто четвёртый квадрат. Происходит что-то странное. Марку придется опять лететь, и его адвизор получил очередное задание – сообщать о событиях на компьютере слежения за поверхностью. Едва отлетев от бункера, Марк сразу увидел на ультразвуковом сканере движение под поверхностью. Черные смазанные точки зук-выползней двигались в том же направлении, куда летел коптер Марка. И по мере приближения к цели их количество увеличивалось. Минут через тридцать впереди на навигаторе показался край сто второго квадрата. В свете прожектора Марк увидел облако пыли и зук, которые в огромном количестве быстро ползли, даже не зарываясь в камни. Часть чёрного потока сворачивала на запад к квадрату сто четыре. Коптер завис над точкой наибольшей “кротовьей” активности, но разглядеть подробности не представлялось возможным, даже не смотря на мощный поток воздуха от винтов коптера, почти развеявшего пыль. Судя по времени первого сообщения, с момента фиксации события прошло уже больше трёх универсальных часов. Понять, что тут произошло уже невозможно, поэтому лучше поспешить к следующей точке. В квадрате сто четыре царил почти такой же хаос, как и в сто втором, но уже менее активный. Марк максимально снизил коптер, чтобы разогнать пыль и тварей. На камнях блестело темное пятно. Прерывистые размазанные следы от него расходились в разные стороны и заканчивались у нор. Яркий свет от нижних прожекторов коптера высветил истинный цвет пятна – кроваво красный. Если это тоже, что было в сорок шестом районе, то это просто чудо, что девушка выжила. Двум её возможным последователям повезло меньше. На сканере поверхности точки зук снова активизировались и начали движение ещё западнее, ещё ближе к границе полушария ответственности Марка. И почти одновременно пропиликал адвизор – активность в пограничном сто шестом квадрате. На этот раз Марку удалось прилететь на место почти одновременно с основной массой “кротов”. Обычно они ведут стайный образ жизни, и не предпринимают ничего, пока не соберется достаточно большое их количество. Только после этого они начинают атаковать. Зуки ползли к небольшому холму. На его склонах периодически возникали новые холмики нор – выползни вылезали на поверхность, осматривались и продолжали путь, зарывшись обратно. На гладком плато на верхушке холма виднелась какая-то бесформенная пёстрая куча в большой луже крови, тонкие ручейки которой начинали медленно стекать по покатому склону возвышенности. Марк завис точно над объектом, снизил мощность винтов и увеличил обороты. В таком режиме обычно тихие электрические двигатели гудят наиболее сильно, но лопасти вращаются медленно и не устраивают торнадо на поверхности. Шум и ветер от коптера замедлил наступление зук и позволил Марку разглядеть находку. Это было тело. Вернее, это были части тел. Срезанный по диагонали торс с выпавшими внутренностями, отдельно одна нога и три руки – одна целиком, и две обрубленных по предплечью. Торс был одет в черное обмундирование, то ли полицейского, то ли военного. Одна из рук была явно женская. Камеры коптера снимали постоянно. Марк нажал кнопку сохранения временного отрезка видеозаписи и сделал серию снимков с высоким разрешением. Собирать останки не было смысла – хранить их не где, да и пользы тоже не было никакой. Снимков вполне достаточно, а зуки позаботятся об остальном. Теперь это просто мясо, неизвестно как пролетевшее миллиарды километров и попавшее на Лаппинкотт. На обратном пути Марк вернулся в сто четвертый и в сто второй квадраты и также сделал более точные снимки. В сто втором пыль почти скрыла следы, но пятно всё равно было ещё видно. Редкие зуки, опоздавшие к основному пиршеству, ползали по нему и слизывали уже запёкшуюся кровь. Учитывая высокое содержание железа на планете, человеческая кровь им тоже была по вкусу. Учёные долго спорили, на чём основан метаболизм выползней и пришли к выводу, что у них есть что-то общее с древними земными протобактериями, которые использовали ферросинтез, то есть разлагали оксид железа, которого на Лаппинкотте ещё больше, чем на Земле. С другой стороны, зуки кислорододышащие животные, что противоречит этой теории, так как бактерии на земле как раз и вымерли после того, как наша планета насытилась кислородом. Изучив карту с отмеченными на ней точками активности, Марк заметил, что происшествия были не только зафиксированы в соседних друг с другом квадратах, но и сами места появления тел были выстроены в ровную линию. Исключение составляла лишь первая точка с девушкой, которая располагалась сильно восточнее и немного южнее. Вернувшись в бункер Марк первым делом попытался связаться с Фёдором, но тот не отвечал. Его маячок жизнедеятельности показывал активность, но определение местонахождения было заблокировано. “Что за секреты?” – подумал Марк, – “Странный он всё-таки”. Хотелось пить и выпить. Можно было разбавить спирт из аптечки, но тогда всё равно придется ходить половину дня с неприятным чувством тошноты. Придётся ограничиться просто соком. На кухне Марк решил себя побаловать не порошковым концентратом, а почти настоящим соком из маленькой баночки, которая придаёт напитку неповторимый вкус алюминия, консервантов, с легким оттенком того ананаса, который был изображен на картинке. Марк поудобнее устроился на сидушке, снял с руки адвизор и приготовился смаковать сок, подумывая, а не поесть ли ему. Раз уж решил пировать, то можно регидрировать пиццу. И тут он заметил, что на адвизоре горит пропущенное оповещение – активность в медицинском отсеке. Марк тихо вошёл в свою маленькую больницу. Девушка лежала неподвижно, одеяло валялось на полу. Марк подошёл ближе с целью укрыть её снова, и в этот самый момент она повернула голову и посмотрела на него. Марку с самого начала было интересно, что она скажет. “Где я?”, “Кто вы?” или даже может “Кто я?” – эти шаблоны первыми лезут в голову самих пациентов и их спасителей. Но девушка либо не смотрела фильмы, либо находилась в сознании достаточно давно, чтобы первое любопытство и шок сменились более насущными вопросами. “Где туалет?” – спросила она. Её голос был сиплым, охрипшим. Возможно она простудилась, валяясь голая на холодных камнях, а может сорвала связки. Марк подозревал, что датчики могли зашкалить от её крика. – У вас катетер, – ответил Марк. Он инстинктивно показал рукой туда, где была установлена трубка, но быстро отдёрнув её, когда понял, что это как-то не слишком тактично, когда она уже в сознании, – вы можете… прямо так… но если вы хотите… ну… то придется вставать. Переносного лотка у меня нет. – Катетер не работает, я его вынула, – ответила девушка и закашлялась. Марк проследил взглядом от мочеприёмника по свисающей с края койки трубке и обнаружил, что он забыл открыть зажим. – Туалет там, – кивнул Марк в сторону двери в санузел, – но я не уверен… вы сможете встать? Как вы себя чувствуете? – Странное ощущение, – девушка подняла руку и поводила ей перед собой в воздухе, – расслабленность, но в тоже время ничего не болит и чувствуется бодрость. – Это от препаратов, – закивал Марк. – Там энергетики, обезболивающие, тоник, стимуляторы роста, экстермобиотики – целый коктейль. Сначала бодришься, зато потом будет похмелье. Но они лечат быстрее. – Мне сложно терпеть, помогите, я попробую встать, – нетерпеливо прервала его рассказ незнакомка. Марк помог девушке сесть. Он опустил кровать ниже, чтобы она могла достать ногами… ногой, до пола. Девушка оперлась на Марка и встала. Хоть она и была большей частью забинтована и обклеена заживляющими повязками, одежды на ней по-прежнему не было. Живая и в сознании она воспринималась Марком совершенно иначе. Раньше это было окровавленное тело, которое он зашивал и заклеивал, не обращая ни на что внимания. Теперь это была женщина, девушка, присутствие которой пробуждало условные рефлексы этикета и безусловную реакцию мужчины. Они доковыляли до туалета, Марк помог девушке сесть и остался стоять рядом, готовый прийти на помощь. Девушка же расценила это иначе. – Вы хотя-бы отвернитесь! – возмутилась она. – Извините, – автоматически ответил Марк. Они вернулись обратно, Марк помог ей лечь и снова укрыл медицинским покрывалом. Наступило молчание. Нужно было обсудить произошедшее, но оба не знали с чего начать. Марк перебирал варианты, но в голову лезли опять стандартные шаблоны. Одиночество накладывает свой отпечаток – перестаёшь уметь общаться с людьми. – Где я? – она наконец задала этот вопрос. – Что с моей ногой? – Выпейте воды, – посоветовал Марк. Девушка постоянно подкашливала, хотя хрипота постепенно проходила. Вы помните, что произошло? – спросил он, когда девушка попила. Марк подкатил к кушетке стул и присел рядом. – Я помню, что произошло, но не понимаю, что произошло. Эти твари, что это? Какая это была планета? Я на корабле? Вы – санитар? Разум цеплялся за последнюю надежду, за понятные и знакомые сущности, соответствующие ситуации. Но Марк был вынужден её расстроить. Он даже осмотрел себя – стандартный рейнджерский комбинезон не первой свежести был мало чем похож на униформу больничного санитара. В лучшем случае – уборщик. – Это планета Лаппинкотт в системе Лаланд, – ответил он. – Э-м-м… восемь с небольшим световых лет от Солнца. Твари – это местные зуки, каменные выползни. Они нападают на всё живое, особенно если чуют кровь. Они напали на вас, ногу спасать было бесполезно. Я – рейнджер, Марк Джон. Третий, – представился Марк и изобразил головой лёгкий поклон. – Вы тут один? – Да, рейнджеры всегда одни. – А где ещё двое? – Кто? – удивился Марк. – Ну вы третий, где ещё двое? – А, ну это… я в роду третий, как Ричард Третий. Второй – мой отец. Или вы… а, я понял, – Марк заметил, что девушка глуповато улыбалась. Похоже она ещё не совсем пришла в себя после шока и лекарств. – Наверное, это тоже действие вашего коктейля, – сказала она вдруг серьёзно, – на самом деле всё совсем не весело. Вы знаете, что случилось, почему я здесь? – Нет, не знаю, – покачал головой Марк. – Вы неизвестно как оказались в дальней системе, на ещё неосвоенной планете. Никакие корабли не прилетали и не садились. Чудо. – Бред какой-то, – девушка мотнула головой, как бы пытаясь отогнать всё это нереальное происшествие, но тут же скорчила гримасу боли. – Чёрт, голова. Я была в Аравии, на пляже. А потом вдруг здесь. – Лучше не делайте резких движений, – посоветовал Марк. – Аравия – это Земля? Это объясняет, откуда взялся песок. – Песок? – удивилась девушка. – Там, где вы… э… появились. Я нашел кучу белого песка. – Ничего не понимаю. Это бесит. Как я могла сюда попасть? Никакой корабль точно не прилетал? – Нет, у нас тут безлюдно, – подтвердил Марк, – корабль бы засекли компьютеры. – Плохо, а телепортация? – предположила она. – Это первое, что приходит в голову, если отбросить волшебство, – согласился Марк. – Но её, по сути, не существует. По крайней мере, это точно известно. Так что остаётся чудо. – Боги, должно же быть какое-то объяснение! – взмолилась девушка. – Наверняка оно есть, – согласился Марк, – но нам пока оно недоступно. – Боги, что же делать? У вас есть корабль? – спросила она с надеждой. – Ну формально есть, – пожал плечами Марк и отвёл взгляд, – но это плохая идея. – Почему? – Ну там всё сложно. Мы об этом поговорим. Вы всё равно пока не транспортабельны. Вы извините, я подумал, что если вы расскажите про себя, то может что-то подскажет нам ответы? – постарался сменить тему Марк. – А я подумала, что возможно вы к этому причастны, и мне не стоит особо откровенничать, – она хотела сложить руки на груди, но трубки капельниц не позволили этого сделать, поэтому она снова спрятала их под покрывало. – Если у вас есть корабль – дайте его мне, отвезите меня в любую освоенную систему. Я заплачу, моя семья заплатит любую сумму, если дело в деньгах. Я не скажу ничего полиции, мы замнём дело. Не важно, какую роль в этом играете вы. – Что вы имеете в виду? – удивился Марк. – Вы сами знаете, – тон девушки становился всё резче и резче. – Извините, но я не знаю, о чём речь. – Ну тогда и от меня вы тоже ничего не узнаете, – бросила девушка. – Как хотите, – вздохнул Марк. Он пытался держать себя в руках, но терпение заканчивалось – В любом случае, я, конечно, постараюсь вас отсюда отправить обратно. Просто с этим есть определённые сложности. Мне тут и так проблем хватает после вашего появления. Вода вон в той трубке, – показал он. – Если захотите есть или ещё раз пописать – жмите красную кнопку. Марк развернулся и ушел, заперев за собой дверь лазарета. Затем он прошел в спальню и также запер дверь в общую с больничным модулем туалетную комнату. Искромсанные трупы, усталость, голод и одиночество сделали его раздражительным. Зря, конечно, он так психанул. Разговора не получилось, но это и не важно. Ему придётся ухаживать за девушкой минимум ближайшие три-четыре месяца, пока будет длиться полёт курьера. “А если будет капризничать, отправлю “труповозкой”, и пусть делает что хочет”, – решил он. Курьером у рейнджеров называют сдвоенный модуль связи на автоматическом корабле с варп-двигателем. В начале освоения звёздной системы, когда туда отправляют первых разведчиков, такой корабль помещают на примерно равноудаленном расстоянии от всех планет над плоскостью эклиптики. Если рейнджеру необходимо связаться с командованием, он отправляет сообщение курьеру. После подтверждения получения транспортный модуль курьера стартует к ближайшей освоенной системе, в данном случае к Земле, и по прибытии передает сообщение уже через местные ретрансляторы куда надо. В исходной же системе остается вторая часть корабля, без двигателей, способная только принимать и хранить сообщения до возвращения своей половинки. Более оперативные способы связи рейнджерам не положены. В системе Лаланд курьер висел на расстоянии трех миллионов километров от звезды. Сигнал до него идет примерно три часа. Затем обратно ещё три часа идет подтверждение о получении. Или сообщение об ошибке. Тогда приходится начинать всё с начала. В любом случае, Марк только через шесть универсальных часов узнает, улетел курьер или нет. И даже если улетел, не стоит ждать мгновенной помощи. На курьерскую службу списывают старые корабли, которые ни на что больше не годятся. В уже обжитой системе Центавра корабли посвежее – почти новые “Боинги” или “Джеты”. А в такую дыру как Лаланд, присылают модели самого первого поколения – “Игл” или даже “Ситроен” с не самым мощным варп-двигателем, требующим сначала предварительного разгона электрическим парусом, а затем, на месте назначения, торможения им же. Поэтому время путешествия курьера составляет отсюда до Земли два-три месяца. Плюс время на бюрократию Земли, принятие решения кого послать и послать ли вообще. Вполне возможно, что они отправят курьера обратно с сообщением, что дело не настолько важное, чтобы срочно отправлять помощь. Марк снова попытался связаться с Фёдором и снова безрезультатно. “Куда он пропал?” – возмутился Марк, – “возможно, на его половине тоже выпали трупы? Тогда он должен был связаться, если с ним самим ничего не случилось”. Марк ещё раз проверил маячок второго рейнджера – активен, местоположение по-прежнему недоступно. На мониторе слежения активность на поверхности больше не зафиксирована. Спасённая на контакт не идет, Фёдор не отвечает, никто с Марком не хочет разговаривать. Самое лучшее время было, когда Марк остался на планете один. Смерть Джены, конечно, стала трагедией. Они провели вместе интересные два года, с момента прибытия Марка на планету. Она тепло его встретила, и они делились другом с другом этим теплом морозными Лаппинкоттскими ночами, пока Джена не замерзла насмерть в разорванном в клочья скафандре из-за аварии во время дежурного облёта подконтрольной ей территории. Марк даже немного винил себя за её гибель, но он знал, что всё равно не смог бы ей ничем помочь. Рейнджеров учат быть рассудительными и хладнокровными, готовят к тому, что смерть живет с ними рядом и может в любой момент забрать и их самих, и всех окружающих. Но те полгода, когда на планете не было никого, Марк вспоминает с ностальгией. Возможно, он совсем одичал и поэтому не может найти взаимопонимания с другими людьми. Пора отправить, наконец, письмо курьеру и поесть. С другой стороны, пол-часа ничего не решат, лучше заниматься бюрократией на сытый желудок. Марк сходил на склад и достал тонкий диск дегидрированной пиццы, как и обещал себе. В инопланетных условиях это было шикарным пиршеством. Остальная сухая или консервированная еда больше походила на кошачий корм, чем на человеческий обед. Но спокойно поесть не удалось. Марка начала мучить проклятая совесть, по поводу спасённой. Он оставил её без помощи, и действие лекарств скоро закончится. Он уговаривал себя, что она сама виновата и у неё есть кнопка, но помогало слабо. К тому же, ей пора было делать перевязку. Уже во время первого не слишком удачного диалога он заметил проступившую сквозь бинты и повязки кровь. А самое противное, про что Марк вспомнил, что ему нужно опросить её, узнать хотя бы имя, прежде чем отправлять электронную депешу в штаб. Но, прежде чем вернуться в медицинский отсек, Марк принял душ и переоделся, предварительно заперев вторую дверь из санузла, ведущую в лазарет. Девушка наверняка слышала, как он моется, и это почему-то одновременно смущало и возбуждало Марка. В голову лезли глупые мысли. – Вы меня заперли, – возмутилась она, когда Марк вошел в медотсек. Девушка успела уже вынуть из вены иглу, освободиться от датчиков монитора и ей наконец удалось скрестить руки на груди. Она смотрела на него с укором, поджав губы. – Это ради нашей обоюдной безопасности, раз вы мне не доверяете, – как можно мягче пояснил Марк. – Как вам может навредить безногая калека? – продолжала гневаться она. – Я не знаю кто вы, и я видел в армии, что люди могут сделать, потеряв гораздо больше конечностей, – ответил Марк. Он подошёл и снова сел рядом. – Хорошо, допустим, – она немного смягчилась, – я всё равно завишу от вас. Если вы меня похитили, то вы должны про меня знать. Зачем мне вам про себя рассказывать? – Я вас не похищал, – вздохнул Марк и подумал, что надо было и себе впрыснуть что-нибудь успокаивающее, от нервов. – Мне надо знать кто вы, чтобы отправить письмо в штаб рейнджеров, – медленно и с расстановкой объяснил он. – Возможно они пришлют помощь. – Возможно? – удивилась девушка. – Всё зависит от их решения. А их решение зависит от того, что я напишу. Если я напишу, что у меня на планете появилась девушка, они решат что у меня эротические галлюцинации от одиночества. Но пока их удовлетворяют мои отчеты, это не будет являться веской причиной чтобы посылать корабль. Мне даже Фёдор не верит. – Фёдор – это кто? – спросила она. – Второй рейнджер, – махнув рукой куда-то в право ответил Марк. – Так вы не один тут живете? Может он более адекватен и может реально чем-то помочь? – Сомневаюсь, по-моему, он ещё хуже, чем я, – заметил Марк. Он откинулся на спинку и тоже сложил руки. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. – Вот уж вряд ли кто-то может быть хуже вас, – фыркнула девушка. Она немного расслабилась. Ушло напряжение, которое сковывало всё её тело, на лице показался оттенок усталости. – И он живет на другом полушарии, – сказал Марк, – а последние сутки вообще не отвечает. – Я в каком-то кошмаре, – девушка закрыла глаза ладонью. – У меня начинает всё болеть и очень неприятно во рту. И я боюсь, что если буду пить, то захочу в туалет. Боже, мне даже пописать проблема, там всё болит. – Я могу вернуть обратно катетер, – предложил Марк, кинув взгляд на мочеприёмник, висящий внизу. – Не надо мне от вас ничего. Делайте что хотите. Мне плохо, – в голосе девушки появились капризные нотки избалованной барышни. В целом, она неплохо держалась, но психика не может до бесконечности выдерживать психическое напряжение, неизвестность, боль и страх. – Попейте воды, я попробую помочь, – сказал Марк. Он встал и сходил к шкафчику с медикаментами. Взяв что-то там, он подошел к изголовью кровати. – Вот, выпейте таблетку. – Что это? – спросила девушка. После нескольких глотков воды действительно немного полегчало. – Это поможет. Она слабее инъекции, но придаст вам сил и снимет боль. Я буду в соседней комнате. Нажмите кнопку, если что, или просто позовите. – Стойте, – остановила его девушка, – не уходите снова, все нормально. То есть не нормально, но мне лучше. Извините, всё это так странно и страшно. Она рассказала, что её зовут Дарья Вонгер, и она дочь главы крупной всемирной корпорации “Чери Фамили Мега Индастри”, которая владеет большей частью Марса. На каникулах Дарья отдыхала на пляже в Аравии. – Поэтому у вас возникла мысль о похищении? – спросил Марк, когда она закончила говорить. – Потому что я из богатой семьи? – переспросила Дарья. – Да, поэтому. – Я бы не сказал, что просто из богатой, – заметил Марк, – вы практически одни из правителей мира. – Многие обыватели так думают. На самом деле всё не так, – возразила она. – Многие олигархи так говорят. Тяжелая жизнь в роскоши и думах о мировом господстве. У вашей семьи есть враги? – поинтересовался Марк. – Смотря что считать врагами, – пожала плечами Дарья. – Естественно есть соперники, как корпоративные, так и политические. Невозможно всем нравиться. Но никто не угрожал. – Ясно, – кивнул Марк. – Это всё равно не поможет выяснить, как вы сюда попали. Зато, возможно, поможет вас спасти, – Марк снова развалился на стуле и вытянул ноги, облокотившись о край кушетки. – Богатая наследница знатного рода – это хороший повод прислать помощь. – Прекратите, – обиделась Дарья. – Извините, – Марк снова сел ровно. Какая-то сила шла от девушки, а может он действительно просто отвык от женского общества и поэтому подсознательно подчинялся ей, стараясь произвести впечатление, заслужить благосклонность. – Да нет, всё нормально. Я привыкла. Такова наша королевская доля, терпеть зависть плебеев. Видимо таблетка действительно слабая. Дайте мне руку. Марк положил правую руку на кровать, и Дарья накрыла её своей ладонью. Она молча лежала и смотрела в никуда. Её рука была холоднее, чем у Марка и пальцы немного подрагивали. Марк не представлял, что творится у неё в голове, о чём вообще мог думать человек, оказавшийся на её месте. – Я могу поставить капельницу, – предложил он. – Вам нужно передохнуть. Но сначала надо сменить повязки. – О боги! – Дарья приподняла голову и осмотрела себя. Желтые подтёки обрамляли тёмные пятна засохшей крови, проступившей через мелкую сетку повязок. – Ладно, меняйте, – согласилась она, отпустив, наконец, руку Марка. Ему снова пришлось стать врачом. Ссадины и порезы уже стали заживать – нанокелокоут эффективно способствует регенерации и не оставляет толстых рубцов. Даже если шрамы останутся, любой пластический хирург их легко удалит. Большая рваная рана на левой груди выглядела неплохо, но ещё сочилась лимфой через шов. – Хорошо, что грудь большая и натуральная, – заметил Марк, – если бы разорвался силикон, было бы больше проблем. – Вам нравятся большие груди? – спросила Дарья. Она лежала, закрыв глаза, пытаясь абстрагироваться от манипуляций, которые грубые мужские руки Марка совершали над её телом. – Нет, то есть да, – ответил он, на время прекратив снимать повязку. – Я имел в виду хорошо, что натуральная. В смысле, что не было операций. Силикона нет. – Да, я поняла, извините, – произнесла Дарья и сделала глубокий вдох, поморщившись от того, что натянувшаяся кожа вокруг раны доставила неприятные ощущения. Марк по очереди обрабатывал раны, промывал, накладывал заживляющий гель, проверял швы, снова забинтовывал и заклеивал стерильными повязками. Теперь, когда Дарья была в сознании и могла поделиться ощущениями, оказывать помощь было легче. Когда очередь дошла, наконец, до ампутированной конечности, и Марк снял бинт, Дарья попросила зеркало. – Сейчас найду, – ответил Марк, – где-то тут было. Лошадь спасти не удалось, к сожалению. – Лошадь? – удивилась Дарья. – Татуировка. Я не видел её целиком, но голова осталась, – сообщил Марк, роясь в выдвижных ящиках медицинского шкафчика. – Ах, это. Я потом решу, что с этим делать, – отмахнулась она. – Вот зеркало, вы точно хотите посмотреть? – Марк помог Дарье приподняться. – Там пока не очень… – Это моё тело. Мне с этим теперь жить. Дарья долго разглядывала, ногу: – Выглядит, как плохо прожаренный шницель с нитками, – сказала она наконец. – Я прижигал сосуды лазером, и сшивать было трудно. Главное, чтобы начало заживать. Нас обучали только основам, – оправдывался Марк, – достаточным, чтобы только не сразу откинуть копыта, ой, извините. Нормальные врачи, я надеюсь, сделают что-нибудь более приемлемое, когда вы до них доберетесь. – Да уж я тоже надеюсь, – согласилась девушка. – Я снова поставлю капельницу. Там обезболивающее, от заражения, всё как обычно. На ближайшие сутки вам станет лучше. – И поставьте катетер, – попросила Дарья. – Вы уверены? – Я не хочу описаться во сне, – тихо процедила она через сжатые губы. Перед тем, как дать Дарье очередную дозу смеси из лекарственной химии, Марк предложил ей что-нибудь съесть. От твёрдой пищи она отказалась, но бульон выпила. Из порошка, конечно, с кучей консервантов и искусственно добавленных витаминов. Сразу, как препараты начали действовать, Дарья уснула. Медикаменты, которыми корпорации снабжают рейнджеров, предназначены прежде всего для того, чтобы сохранить жизнь и быстро вернуть человеку работоспособность. От большинства из них бывает куча побочных эффектов, которые снимаются другими препаратами со своими побочными эффектами. Но ставят на ноги они действительно быстро. Хотя многое приходится делать по старинке – зашивать, например. Врачи на Земле наверняка будут в ужасе от таких методов лечения. Но профессиональное медицинское оборудование рейнджерам не положено, да они и не справятся с ним. В письме в штаб Марк подробно описал всё, что произошло, свои действия, приложил фотографии, в том числе фото Дарьи и всю информацию о себе, которую она сообщила. Теперь ждать шесть часов, пока придёт ответ от курьера. Фёдор по-прежнему не отвечает. Марк подумал, что хорошо бы уже слетать и проверить, что с ним. Инструкции, конечно, предписывают, что это надо было сделать уже давно, но на практике мало кому охота несколько часов лететь на другой конец планеты чтобы убедиться, что второй рейнджер просто забыл включить обратно коммуникатор после того, как смотрел синтпорно. Поэтому Марк решил пойти спать. Главное негласное правило рейнджеров, да и любых других путешественников и исследователей – в любой непонятной ситуации – ложись спать. Если серьезно, то в кодексе действительно есть пункт о том, что рейнджер должен уделять достаточно времени сну. Если стоит выбор выспаться или выполнить необходимую, но не жизненно важную работу, то спать важнее. Даже чем есть. Поесть можно и на ходу, впрыснуть питательные стимуляторы, в конце концов, но сон не заменит ничего. Марк выключил адвизор, оставив только команду включить будильник, в случае если Дарья нажмет кнопку вызова в лазарете. “Кстати интересно”, – подумал Марк уже засыпая, – “для кого эта кнопка, если рейнджеры живут одни?” Проснулся он действительно от сигнала Дарьи. Прошло часа четыре. Не густо, и ответ от курьера ещё не пришел. Но Марк чувствовал себя немного более бодрым. – Стучат, – сообщила Дарья, когда Марк вошёл к ней в медицинскую комнату. – Чего? – не понял он. – Мне кажется, что кто-то стучит, – повторила она. – Где? – Там, – Дарья указала рукой в сторону коридора. Марк прислушался. Действительно, откуда-то раздавался периодический стук, причём кто-то явно выстукивал какую-то мелодию. Кроме Марка это мог быть только один человек на планете – Фёдор. Вообще-то, бункер рейнджера звуконепроницаемый и вообще непроницаемый. Модель, которая досталась Марку и Джене, а потом и Фёдору была трёхпалубной. Это, конечно, не корабль, но терминология осталась с тех времён, когда бункеры и были космическими кораблями, переоборудованными для длительного автономного проживания на поверхности планет без атмосферы, в агрессивной среде. Рейнджеры же про простому называют палубы этажами. Бункеры обычно старались устанавливать у подножия какой-нибудь скалы так, чтобы первый этаж был ниже уровня поверхности – там находился реактор, системы очистки, водоснабжения и другие инженерные системы жизнеобеспечения. Средний этаж был как-бы полу закопан, утоплен в скалу – это было нужно чтобы через створы ворот гаража был выход непосредственно на поверхность, а жилая часть всё-же была дополнительно защищена. На самом верхнем уровне были склады, системы коммуникации и входы в бункер с биометрическими и кодовыми комбинированными замками Внешние стенки бункера имели сложную многослойную композитную конструкцию, включающую тепло-гидро-шумоизоляцию, защиту от радиации. На поверхности может бушевать ледяная буря и извергаться вулкан, а внутри будет тепло и тихо. Но совсем тихо может быть только в гробу. Какие-то звуки всё равно проникают. Выползни под землей периодически пробуют докопаться до бункера. Внутри скрежет их когтей о внешнюю оболочку слышен как тихое звенящее поскрипывание – зук-зук, зук-зук. Первые рейнджеры поэтому их так и назвали – зуки. Собственно, Джена их так и назвала. Официальное их название – stone serpentium, каменные выползни, как-то не прижилось. Входной шлюз же – это два стальных люка, прекрасно передающих звук. И так как дверным звонком бункер не оборудован, хотя такое предложение реально было, но его отклонили, то рейнджеры придумали в случае если напарник не отвечает и не открывает – настукивать какой-нибудь ритм. Не смотря на все космические технологии человек всё равно возвращается к истокам и находит самый простой и естественный способ. Причём внешний проводной коммуникатор с камерой – “домофон”, в бункере есть, но без внешней кнопки. Ну а если и стук не помогает, то уже активируется план спасения, даже если маячок жизнедеятельности активен. Всякое бывает. Марк включил адвизор и увидел шесть не отвеченных вызовов от Фёдора и три текстовых сообщения. Он нажал кнопку для установления связи. – Кто там? – спросил Марк, как только увидел голову Фёдора в шлеме на экране. – Свои, открывай. – А что, транспорт уже пришел? – Нет, но я тут мимо проходил, решил заскочить. Первач принес, – ответил Фёдор. Марк закрыл двери в медицинский отсек и пошел в первый шлюз. Как правило, рейнджеры пользуются только одним шлюзом. Так удобнее, да и комплектность снаряжения проще поддерживать в одном сейфе, чем в двух. Он подошел к шлюзу и открыл двери. Бункеры у них с Федором были люксовые, больше, чем первые конструкции в системе Центавра, и с нормальной лестницей, хоть и довольно крутой. Эти модели были первыми, которые разрабатывались именно в виде жилого бункера, а не были просто переделанными грузовыми кораблями. Фёдор спустился, и Марк заблокировал двери. – Вот, – Фёдор протянул Марку стандартный алюминиевый чемоданчик рейнджера, – последняя. – Раздевайся, проходи. Марк взял чемоданчик и пошел на кухню. В чемоданчике была небольшая металлическая канистра из-под биотоплива для техники. Непредсказуемость обстановки на неизвестной планете требует высокой степени универсальности от используемых средств передвижения. Основными движителями являются электромоторы. Аппараты могут работать на топливных элементах, заряжаться от солнечных батарей, от бортовой сети бункера, который в свою очередь питается от реактора. На коптерах также установлен ионный двигатель, превращающий его в скоростной реактивный челнок с возможностью выхода на орбиту. Но на всякий случай и на коптерах, и на роверах стоят электрогенераторы внутреннего сгорания, и даже классические дизели с механической трансмиссией, которые позволяют в аварийных ситуациях добраться до дома. Обычно их ресурс рассчитывают так, чтобы на одной заправке преодолеть половину конкретной планеты на коптере. Это же топливо может быть использовано и для ионных двигателей, если основной газ кончился. – Ты её хоть помыл? – спросил Марк вошедшего Фёдора. – Не ослепнем? – А зачем? Крепче будет. – Тоже верно, – согласился Марк и выложил на стол крекеры – жесткие, безвкусные. – Ты где был-то? Я пол суток пытаюсь связаться. – Да включить забыл, – отмахнулся Фёдор. – А местоположение зачем заблокировал? – Заблокировал? Не знаю, может случайно нажал, – уклончиво ответил Фёдор. Марк достал стаканы. В свое время учёные на полном серьёзе долго спорили, какая посуда должна быть у рейнджеров. Одноразовая отпала сразу из-за одноразовости – кухня оборудована универсальным очистителем, поэтому дешевле и удобнее иметь многоразовую. Легкая пластиковая посуда тоже не подошла ни по прочности, ни по гигиене. Небьющееся полимерное стекло контрольная группа все-таки сумела разбить. В итоге остался металл. Прочная полированная нержавеющая сталь. Решение дорогое, но оптимальное по удобству и безопасности. Что характерно, так называемый “сервиз” состоит из четырёх комплектов. Зачем два – понятно, рейнджеры будут ходить друг другу в гости пить чай, например. Третий, видимо, на случай если потеряют, четвертый – если сломают. В набор, кстати, входят кружки, стаканы, стопки и фужеры – шампанское то присылают, должна быть маленькая радость. Ну и естественно тарелки и столовые приборы. Фёдор разлил свою бормотуху. – Ну и что у тебя происходит? – спросил он, когда они выпили по первой. – Да кошмар какой-то, – воскликнул Марк, поставив опустошённую рюмку на столешницу. – На планету валятся расчлененные трупы. Зуки их пожирают со страшной силой. Последние три случая, как из пулемёта – все по одной линии. У тебя как? Последний был прямо на границе. – У меня тихо. А девушка что? – поинтересовался Фёдор, начиная разливать по новой. – Ей видимо повезло, что прилетела целой. Хотя других я не видел, может там и был кто живой, пока зуки не добрались. Я поздно прилетел. – Покажешь? – попросил Фёдор и пододвинул Марку его стопку. – Она под транквилизаторами сейчас, состояние не очень, – ответил Марк, – может быть попозже. – И что будешь делать? – Отправил сообщение курьеру, пока жду. Она вроде из богатых, надеюсь, они там побыстрее отреагируют, – сказал Марк и поморщился от резкого запаха самогона, исходящего от поднесённой ко рту рюмке. Они выпили ещё по одной. – Да, странная история, – согласился Фёдор – Есть идеи, что произошло? – Не знаю, какие тут могут быть идеи, – ответил Марк, – человек просто появился на планете. Тебе известны какие-нибудь технологии, позволяющие это сделать? – Нет, – покачал головой Фёдор, – Она сама что-нибудь рассказала? – Говорит, что не знает ничего, – ответил Марк с набитым крекерами ртом. – Типа лежала голая на пляже и вдруг оказалась тут. – Голая? Давай может всё-таки сходим посмотрим? – предложил Фёдор. – Ты что, извращенец? Я тебе фотографии отправлял, – сказал Марк, – а сейчас она забинтованная. – На фотографиях она в крови вся была, ничего не понятно, – посетовал Фёдор, ничуть не скрывая сексуального подтекста своего интереса к девушке, – Слушай, это всё-таки наша проблема, общая, – заметил Фёдор, – никому кроме нас с этим не разобраться. Надо подумать вместе. Марк решил, что, хоть Фёдор и больной отморозок, но, возможно, в его словах есть логика, и отвел его в больничный блок. Алкоголь уже приятно разливался теплом по телу и дарил мимолётное ощущение лёгкости. Дарья спала. Фёдор некоторое время всматривался в лицо, затем потрогал пустое место, где должна была бы быть правая нога, затем откинул одеяло, открыв забинтованный обрубок и сильно распухшую от травмы промежность. – Сам ампутировал? – спросил он. – Зуки почти отгрызли, уже бесполезно было, – пояснил Марк. – Понятно, – с безразличием ответил Фёдор, продолжая рассматривать тело. Вскоре они вернулись на кухню. – Ты с ней разговаривал? – спросил Фёдор, – как она вообще, ну в смысле в сознание приходит? – Пока действуют препараты – нормально, потом плыть начинает. В принципе, заживает быстро, ведет себя адекватно. Не думаю, что будет большой обузой, – сок не хочешь? – предложил Марк. – Нет, спасибо. Ходить то она не может, – напомнил Фёдор. – Это да, – согласился Марк и захрустел очередным крекером. От этого пойла было ужасное послевкусие. – Ну может придумаю для нее какой-нибудь костыль. – Я могу попробовать собрать для неё протез, – предложил Фёдор, снова отвинчивая крышку со своей фляги. – Из чего? Ты на досуге биомеханикой увлекаешься? – Да не, подпорку просто. Как в древности, – пояснил Фёдор, похлопав себя по бедру. – Деревянную пиратскую ногу? – усмехнулся Марк. – Ну не деревянную. В запчастях можно что-нибудь найти, – Фёдор разил очередные порции спиртного. – Ну попробуй, – пожал плечами Марк и выпил свою долю. – Померить только надо, и как сделаю – ко мне на примерку. – Посмотрим, как пойдет. А с остальными выпавшими что делать? Как думаешь? – спросил Марк. Пить ему что-то больше не хотелось. Он играл рюмкой, нервно перекатывая её из руки в руку. – Ты в отчете написал? – поинтересовался Фёдор. Он сидел, подавшись вперед, как бы нависая над Марком своей небритой физиономией. – Да, конечно, – подтвердил Марк, – и в отчете, и курьеру отправил, с фотографиями. – Ну так пусть они и занимаются, – Фёдор наконец-то откинулся назад и перестал дышать на Марка парами спирта. – Мы то что можем сделать? Будут ещё живые – спасём. А так ты же сам говорил – зуки не оставляют следов. – Под чистую вылизывают. Может это какая-то аномалия планеты? – предположил Марк и поставил свою рюмку. – Червоточина? – Фёдор с готовностью налил Марку ещё. – Да мало ли что. Не знаю, – пожал плечами Марк. – Не могут же они просто так попадать на безлюдную планету вдали от цивилизации. Должно быть какое-то объяснение. Не инопланетяне же её переместили. – Инопланетяне тут как раз мы, – заметил Фёдор, – а если серьёзно, то вряд ли. Их уже так давно ищут и до сих пор ни одного следа иного разума. А червоточину мы бы засекли, да и не может она быть прямо на планете. – Может быть где-нибудь рядом. Но тогда они бы падали, а тут прям на поверхности материализуются. С другой стороны, последние случаи выглядят так, будто они реально падали откуда-то, что висит неподвижно в космосе. Расстояния между точками коррелирует с вращением планеты,– пояснил Марк. – Тебе виднее, я в этой космической физике не силён. Я думаю не стоит мучиться и пытаться понять. Прилетят – сами разберутся. Будем просто фиксировать по мере сил. – Возможно, ты и прав, – с сомнением согласился Марк. Он зажал стопку в руках, и задумчиво глядел на мутноватую жидкость в ней, налитую почти до краёв. – Что у нас дальше? – сказал Фёдор, выдержав небольшую паузу. Он пил не закусывая и, похоже, ему его самогон нравился больше, чем Марку. – Через неделю транспорт прилетает. Надо разгрузить. Делить как будем? – Мне медицинские контейнеры нужны, еда, – ответил Марк. – Остальное можно как обычно. – Добро, – согласился Фёдор. – Ты допивать будешь? Аптечки у меня не тронутые, а едой если что поделишься? – Да, не вопрос, – Марк, наконец, опрокинул стопку в себя и с громким стуком вернул её на стол. Рейнджеры допили самогон, и Марк пошел мерить ногу Дарьи. Вернувшись, он нашел Фёдора в кабинете, склонившегося над экраном навигационного компьютера. – На этот раз на твою половину прилетит, – произнёс Фёдор, когда Марк подошёл к нему, – почти на экваторе. Главное, чтобы в разлом не свалился, – на экране были видны расчеты по посадке очередного автоматического транспортного модуля. – Ничего, наведём, – ответил Марк. Транспортные автоматические корабли, “посылки”, прилетают раз в один-два года. Они длинной вереницей летят много лет через бесконечное пространство, отделяющее конкретную планету от Солнечной системы. Варп-двигателей у них нет, но скорость света они постепенно развивают, а затем так же постепенно тормозят. В начале пути их разгоняют лазером с помощью солнечного паруса, в конце они тормозят электропарусом. Маневрируют и садятся с помощью ионного двигателя. Сложная комбинация, зато более-менее простая и недорогая. Высадившиеся и опустошенные контейнеры забирают обратно, когда начинается второй этап колонизации. “Посылки” начинают отправлять задолго до того, как на планету отправляют рейнджеров, и в большинстве случаев они продолжают лететь даже когда планету уже заселили. На Азимове системы Центавра их до сих пор получают. Состав “посылок” стандартный и тщательно продуман учеными. Понятно дело, что заказать что-то особое не получится, но обычно в каждый транспорт кладут что-нибудь новое. Это может быть какая-то нестандартная еда, одежда. Шампанское и некоторые подарки кладут в специальные боксы с часовым замком, который открывается строго на определенную дату – новый год, день рождения, День Объединения. Так что маленькие радости у рейнджеров есть, хотя бы пару раз в год. Да и вообще, в целом, работа не такая уж и плохая, для определенного типа людей. У тебя всё есть для жизни, никаких лишений ты не испытываешь, ну разве что на астероидах жить сложновато. Плюс ко всему этому в банке растет счёт. Есть, конечно, и опасности, рейнджеры погибают, становятся инвалидами. Эта профессия сродни тем самым древним космонавтам и астронавтам, которые впервые вышли за пределы атмосферы Земли, долетели до Луны, до Марса. И всё это на хлипких кораблях, которые и кораблями то назвать нельзя, в современном понимании. Фёдор ушел, забрав пустую канистру из-под самогона. Размеры и фотографии здоровой ноги и культи Марк отправил ему на адвизор. Судя по времени, уже должен был прийти ответ от курьера. Марк совсем забыл это проверить, пока они с Фёдором были в кабинете. Коммуникационный компьютер почему-то был выключен. “Может уснул автоматически,” – подумал Марк. После того, как система связи загрузилась, Марк действительно увидел там сообщение от курьерского корабля. Оно гласило, что сообщение Марка принято для отложенной отправки, о факте успешной отправки курьера будет сообщено дополнительно. Это означало только одно – модуль с варп-двигателем курьера улетел до того, как Марк отправил сообщение. Кроме Фёдора, на их планете это никто не мог сделать. Но Фёдор знал, что Марку понадобится курьер. Остаются только ребята на Петере и Саре – других двух планетах системы Лаланд. Марк решил связаться с ними. Ия и Николас с Петера курьером не пользовались. Марк не стал распространяться, что случилось, да и перерывы между сообщениями в четыре минуты из-за удаленности планет друг от друга в семьдесят два миллиона километра не слишком способствуют общению. Как и боялся Марк, ни Абдул, ни Камир с Сары, третьей планеты системы, курьера тоже не посылали. Марка охватило беспокойство. В первую очередь он отправил сообщение курьеру повторно. Могла быть ошибка. Курьер мог выйти из строя, и его модуль связи решил, что тот улетел. Кто-то мог отправить курьера давно, хоть пол-года, хоть год назад, и тот ещё не вернулся. Но тогда Марк бы знал, сообщение об отправке отсылается всем, чтобы рейнджеры помнили, что курьер временно недоступен. Курьер – это важная и практически единственная ниточка, связывающая их с цивилизацией. Его используют только в действительно важных случаях. Остаётся Фёдор. Марк не хотел заранее выносить обвинение, но подсознательно уже сделал это. Простая логика указывает на то, что это сделал он. Это единственный самый простой вывод. Но зачем? А вдруг это не он? Тогда кто? Неведомые третьи силы, приславшие сюда Дарью и эти части других тел? Вполне может быть, но противоречит принципу Оккамы. Фёдор был недоступен с того момента, как Марк вернулся с разведки трёх других случаев. А последний раз они связывались после спасения девушки. Всё вместе составляет уже более суток. За это время можно несколько раз облететь вокруг Лаппинкотта. Он тоже мог побывать на местах появления трупов. Да он мог сам их туда доставить на коптере. Эта новая мысль загорелась яркой лампочкой в возбуждённом алкоголем мозгу Марка. Это всё мог устроить Фёдор. Марк не был у него в бункере уже года два. Никому не известно, что он там делает. Это более вероятно, чем то, что Дарья и другие появились на планете благодаря неведомой силе. Остается, конечно, вопрос, как они оказались у Фёдора. Но это уже объяснить проще. Что дальше? Фёдор странным способом избавляется от тел. При этом раскладывает их по ровной линии. Возможно, Дарья осталась в живых случайно, и Фёдор на это не рассчитывал, поэтому более радикально убивает остальных и раскидывает останки по поверхности, где их уничтожают зуки. Но он не рассчитал слишком бурную реакцию хищников, которая будет заметна Марку. Теперь он хочет избавиться от Дарьи, но пока не знает как. Он послал кому-то сообщение. Это произошло более шести часов назад, и сообщение об отсутствии курьера должно было прийти раньше отчета об отложенной отправки письма Марка. Компьютер был выключен – Фёдор стёр оповещение и притворился, что изучает место посадки корабля снабжения. Нет, это всё не может быть. Рейнджеров отбирают тщательнее, чем в секретную службу. Во время обучения больше половины отсеивается, а оставшимся активно промывают мозги, буквально зомбируют. В результате на выходе получаются преданные юниты, полностью лояльные своей корпорации и её политике. Предателей быть не может просто потому, что их не может быть по определению. Если. Если только Фёдора не завербовал кто-то другой, более могущественный. Но кто может обладать большей силой, чем всемирная корпорация и правительственные службы? Но можно посмотреть на это и с другой стороны. Фёдор может выполнять как раз приказ их с Марком родной корпорации и действовать в её интересах. То, что Марка не посвятили в эти планы странно, но вполне объяснимо. Корпорация сама решает, кто и что должен знать. У Марка есть обязанности, он их выполняет, и ничто не должно его от этого отвлекать. Фёдор же намекал, что нужно просто фиксировать инциденты и продолжать работать. Если предположить, что Фёдор по какому-то неведомому плану назначен кем-то вроде старшего, то зачем он сказал, что девушка – это их общая проблема. Или так он поручил Марку заботу о девушке, как о непредвиденной помехе глобальной секретной операции? Марку очень хотелось послушать совет Фёдора, забыть про всё и продолжать жить и работать, как ни в чём не бывало. Так было бы проще. Но в обоих вариантах – Фёдор-предатель и Фёдор-специальный агент, судьба Дарьи зависит от Марка. Он не может послать сообщение в штаб. Она может теперь застрять тут на весь срок службы Марка. А это ещё, как минимум, пять лет. В уставе ничего не сказано про спасение гражданских – их просто не может тут быть. Но устав гласит, что в отсутствие четких инструкций, рейнджер должен руководствоваться общечеловеческими ценностями и конституцией всемирного порядка. Общечеловеческие ценности говорят Марку, что Дарью нужно вернуть на Землю, или на Марс, или где она там живет в это время года. И раз Марка не посвятили в тайный план, и тем более если Фёдор играет за другую команду – девушку надо спасти, и Марк может и должен действовать на своё усмотрение. Но что делать? План “А” с курьером провалился, поэтому остается план “Б” – эвакуация. Марку этот план с самого начала не нравился. Даже если Дарья согласится, шансы на выживание слишком малы. Одно дело – тренированный физически и психологически рейнджер, другое – раненная искалеченная барышня, привыкшая к цивилизации. Она не выживет в открытом космосе в крохотном челноке. А если выживет, то весьма вероятен шанс сойти с ума от осознания того, что ты висишь в пустоте, в стальном гробу и можешь провисеть там годы, а когда умрёшь, тело никто не найдет. Но ведь есть и третий вариант. Странно, что ни Марк, ни Фёдор про него не вспомнили – сообщение можно послать на эвакуационном челноке, отправив его в автоматическом беспилотном режиме. Это будет даже быстрее, чем три месяца, это определённо хороший вариант. И это плохой вариант тоже. Отправив челнок, они лишаются вообще единственного средства спасения. Если Фёдор всё-таки играет против Марка, то до второго челнока им не добраться. Можно, конечно, пробиться во второй бункер силой и захватить эвакуатор, но не с одноногой девушкой в виде балласта на планете, кишащей кровожадными тварями. “Следствие зашло в тупик,” – подумал Марк. Голова уже болела от раздумий и от похмелья. “А ведь он мог просто меня отравить,” – вдруг понял Марк, – “и спокойно забрать Дарью. Или убить. Но не стал. Почему?” И сам же себе и ответил: “Потому что тогда бы отреагировала система мониторинга жизнедеятельности. Но есть куча других вариантов как нейтрализовать человека не убивая его. Значит он не враг? Либо у него ещё более хитрый план”. Марк решил пока ничего не говорить Дарье. И не связываться с Фёдором. И не предпринимать ничего до прибытия транспорта. В любом случае, даже если придется эвакуировать девушку, её лучше будет основательно накачать транквилизаторами и другой химией, которая поможет пережить путешествие. Посмотрим, что будет на разгрузке. Марк был лучше подготовлен и умел использовать оружие не только для защиты от хищников. А в бункер никому не прорваться, пока его хозяин сам этого не позволит. Неделя каникул с молодой красивой девушкой в ограниченном пространстве на далекой планете – что может быть лучше? Больше всего болела голова, которую этот рейнджер покрыл гелем, имитирующем кожу, и нога. Скорее даже не сама нога, а её отсутствующая часть. Фантомные боли сводили Дарью с ума и не давали спать. Все остальные раны быстро заживали, оставляя уродливые шрамы. Дарья даже не так беспокоилась о ноге – на Земле сделают протез практически не отличимый от настоящей конечности. Но вот можно ли будет убрать и разгладить шрамы? Дарья не представляла, насколько болезненно это, наверное, будет, если даже простое косметическое отшелушивание сопровождается довольно неприятным жжением. Марк, выслушав опасения девушки, предложил сделать шрамирование и татуировки. Дарья представила, как она из светской леди превратится в цирковую диковинку, уродку. Но спустя нескольких бессонных ночей полных слёз и отчаяния, Дарья успокоилась и смирилась. Отец, мать и наставники учили её быть сильной, она – наследница огромной корпоративной империи, и если кто-то не будет воспринимать её всерьёз из-за расписанного под хохлому одноногого тела – это их проблемы. Как и обещал Марк, силы быстро вернулись к Дарье вместе с побочными эффектами от таблеток. Она мужественно терпела и боли от ран, и боли от препаратов, ноющую печень, тошноту. Её обед теперь состоял из серо-коричневых кусков, символизирующих мясо, в зеленоватой жиже, символизирующей овощной гарнир. От одного их вида желудок пытался избавиться от своего аналогичного содержимого, попавшего в него за завтраком. На Дарье терпела и это. Как люди могут питаться этим кормом годами – непонятно. Ирония состояла в том, что так называемые мясные консервы поставлялись корпорацией её отца – она увидела знакомый логотип на этикетке, и считались высокого качества, с содержанием натурального продукта не менее пятидесяти процентов. Сомнительно, чтобы отец пробовал то, что он продает союзу рейнджеров, но теперь он узнает. К середине недели, на третий день своего пребывания в бункере, Дарья уже смогла ходить. Марк обнаружил, что райлган “Блюбери С12” прекрасно может быть использован в роли костыля. Приклад удобно ложится в подмышку, а длинный разгонный ствол почти идеально подходит под не самый маленький рост девушки. Вместе с одеждой Марка, футболкой, которая висела мешком и топорщилась на груди, и штанами, наоборот короткими, Дарья выглядела как какой-то инвалид, вернувшийся с войны. И ощущала себя соответственно. Сам Марк был достаточно замкнутый и угрюмый. Он был немного ниже ростом, чем Дарья, крепкого телосложения, но без накачанных мускулов. Он не утруждал себя частым использованием бритвы и расчёски, поэтому ходил с постоянной щетиной и всклокоченными короткими волосами. Но мылся хоть регулярно и менял одежду – и то хорошо. В разговоре он большей частью молчал и отвечал односложно. Иногда складывалось впечатление, что он вообще не слушает и не понимает, о чем речь. Дарье приходилось по несколько раз повторять и объяснять, что она имеет в виду. Она привыкла, что собеседники слушают её внимательно и не любила допускать какого-либо недопонимания. Неизвестно, был ли Марк всегда такой или его тяготило присутствие Дарьи. Но в первую их встречу он ей показался более веселым и общительным, хоть и странным. Впрочем, как и все мужчины. Годы одиночества никого не сделают милашкой и душой компании. Дарья надеялась, что раздражительность рейнджера не связана с ней, и пыталась все-таки наладить контакт. Если он говорил правду, и им вместе жить ещё несколько месяцев, то надо как-то подружиться. На её вопрос он ответил, что отправил сообщение, но не знает, когда прилетит помощь и прилетит ли вообще. При попытках развить эту тему, он уходил от разговора и ещё больше замыкался. Дарье это не нравилось, возможно он что-то не договаривает, либо врёт, либо что-то случилось. Всё это время он не выходил на поверхность, не совершал облёты территории. На очередной вопрос Дарьи он ответил, что работа подождет, он не хочет оставлять ее одну. Это было, конечно, мило с его стороны, но, возможно, он просто боится, что Дарья предпримет что-либо без его ведома. Например, она может добраться до компьютеров и узнать скрываемую от неё правду. Однако в целом ни на жизнь, в сложившихся условиях, ни на отношение Марка жаловаться не было причин. Рейнджер ухаживал за ней, помогал во всем. Дарья, вынужденная в начале терпеть манипуляции Марка над её хоть и растерзанным, но женским телом, в какой-то момент осознала, что доверяет Марку и не стесняется его. Она видела, как он заглядывается на её груди, грузно колыхающиеся под излишне свободной одеждой, пока она ковыляет с костылём по коридору. Штаны, скроенные под мужскую фигуру, постоянно сползали, а ей не всегда удавалось вовремя их подтянуть одной рукой. С одной стороны, Дарье было приятно такое внимание, но с другой, она всё же немного опасалась Марка. Не известно, что может сделать человек, которого возбуждал вид такой калеки, какой она стала. Но рейнджер продолжал стойко держать себя в руках, и Дарья понемногу успокоилась. Пару раз, перед сном, после вечерней перевязки она слышала, как он прерывисто дышит в душевой комнате, а потом начинает мыться, испустив долгий напряжённый выдох. Дарью учили, как леди, преподавали сложную систему правил поведения в обществе, взаимоотношений с мужчинами. Спираль очередного витка истории сменила разгульные тридцатые века на новый золотой период развития человечества с балами и аристократией. Возникли даже новые монархии, новая знать, новый придворный этикет. Наличие шляпки снова стало в некоторых случаях основным отличием светской дамы от портовой шлюхи. Космопортовой куртизанки. С другой стороны, мир расширился, некоторые планеты придерживаются более простых нравов, кто-то даже пытается возродить шариат. Курс же психологии и выживания наоборот рекомендовал забыть о всех правилах и действовать по обстоятельствам, поставив главной целью самосохранение. Любые искусственные предрассудки и придуманные ограничения могут стоить жизни. Их преподавательница любила приводить в пример громкий случай на химическом комбинате на Венере, когда работница постеснялась снять одежду, быстро пропитавшуюся кислотой из прорвавшегося трубопровода и погибла. А могла бы отделаться незначительными химическими ожогами, если бы избавилась от ненужной стеснительности вместе с разъедающими её тело тряпками. Пару раз Марк заводил разговор о челноке для эвакуации. Рассказывал, как он запускается, как проходит путешествие, как пережить панику от одиночества в космосе, что бы он сделал, если бы пришлось отправить Дарью таким образом. В первый раз ей было интересно, она была рада, что Марк решил развлечь её какой-никакой беседой, хоть и скучной, и полной непонятных технических подробностей. Но после второго раза она задумалась. Его рассказ больше походил на инструктаж. Возможно действительно что-то пошло не так, и Марк планирует воспользоваться этой своей “труповозкой”, как они называют челнок, и отправить Дарью на нём одну. Но в ответ на все вопросы он опять замыкался, злился и уходил в свой кабинет. Приближался день доставки продовольствия. Про это Марк тоже много рассказывал. И в контексте эвакуации, что в контейнерах транспорта будут необходимые для путешествия препараты, и в контексте пополнения запасов еды для дальнейшей жизни на планете, которые теперь нужно делить на двоих. Однажды он спросил, умеет ли Дарья обращаться с оружием. Она ответила, что их учили стрелять из огнестрельных и лазерных пистолетов в тире. У неё есть, был, всегда с собой небольшой разрядный пистолет. Это всё. У них есть телохранители, в случае если возникает такая необходимость. Марк предложил показать, как использовать раилган, служащий ей костылем. Дарья, подозрения которой росли с каждым днём, прямо сказала, что лучше дать ей лазер, если он считает, что придется стрелять. Винтовку на одной ноге она всё равно не удержит и пользы от неё не будет никакой. Марк согласился, но больше от него ничего добиться не получилось. Фёдора всю неделю не было слышно. Марк связаться с ним не пытался, он с Марком тоже. На системе жизнеобеспечения второго рейнджера по-прежнему стояла блокировка на поиске по координатам. Внешние датчики всю неделю ничего необычного не фиксировали. Полная тишина и неизвестность. Настал день прихода транспортного корабля. Так как планировалось, что он опустится на половине Марка, то центром управления посадкой будет его компьютер. В принципе, корабль уже на вылете из Солнечной системы знает весь свой маршрут, дату и точку приземления. При входе в звёздную систему назначения он сканирует пространство и уточняет положение планет. После этого приближается, выходит на орбиту и садится. От оператора на планете требуется подтвердить или скорректировать координаты посадки и следить за процессом. Автоматически было выбрано ровное плато на экваторе, как наиболее оптимальное в это время года. Но там поблизости проходит Великий Планетарный Разлом – шов между тектоническими плитами. Периодически в этом месте пробуждаются вулканы, и Марк решил отвести корабль чуть севернее, поближе к себе. Утром в день прилета на навигационном компьютере уже был сигнал от транспорта. Он приближался к планете. Пока нужно только ждать. После того, как корабль выйдет на орбиту, он пришлет координаты посадки, их нужно будет подтвердить и дать команду на выполнение. После этого можно уже садиться на коптер и лететь за подарками. Марк решил пока позавтракать – до прилёта оставалось ещё много времени. На кухне Дарья сидела за столом и размешивала порошковый кофе для себя и для Марка. Она быстро освоилась в его бункере, пыталась лишний раз не злоупотреблять заботой Марка и делать, что могла, самостоятельно. – Прилетело, – сообщил ей Марк и достал к кофе хлебцы и прессованный сыр. Запасы подходили к концу, и “посылка” прилетела как нельзя кстати. – Я хочу ввести твою биометрию в административную систему. – Зачем? – удивилась Дарья. – Меня не будет. Случись чего, ты не сможешь ни сама отсюда выбраться, ни меня впустить, если что. – Что, если “что”? – спросила Дарья, пытаясь отрезать ломтик от жёсткого как резина сыра. Получалось только настругать его. – Ну мало ли, – ответил Марк, садясь напротив неё. – Я дам доступ на запуск челнока и использование компьютеров. – Неужели разгрузка корабля такое опасное занятие? – Дарья поморщилась, отпив кофе. Он ей категорически не нравился, а Марк привык и не понимал, чем тот плох. – Обычно не опасное, но всякое может случиться. Зуки, например, нападут, – сказал он. – Марк, – Дарья отставила кружку и посмотрела ему в глаза, – я всю неделю пыталась выяснить у тебя, что происходит. Посмотри на меня. Ты постоянно уходишь от ответов. Рассказываешь мне, как эвакуироваться с планеты, пытаешься научить пользоваться оружием, теперь даёшь полный доступ к своему бункеру. Что происходит? Ты точно послал сообщение в штаб? Помощь придет? – Я не знаю, как решат на Земле, – опять начал юлить Марк, поспешно откусив кусок от хлебца с сыром. – Марк, скажи честно, – потребовала Дарья. Она положила свои руки на его и подалась вперед. – Дарья, – вздохнул Марк, – я послал сообщение, но оно не было отправлено. Кто-то воспользовался курьером раньше. – Что значит “не отправлено”? – Дарья отпрянула, широко раскрыв глаза. – И ты всю неделю молчал? Врал? Я доверяла тебе! – она театрально оттолкнулась от Марка и тот чуть не выронил свой сэндвич. – Я не хотел тебя волновать, – начал объяснять он, – тебе надо было набраться сил. – Набраться сил для чего? Для эвакуации? – Дарья махнула рукой в сторону двери, – на этой вашей “труповозке”? – Как вариант, – максимально спокойно ответил Марк. – Дарья, с того момента, как я тебя подобрал, произошло ещё несколько событий. Я обязательно расскажу тебе сегодня всё, когда вернусь, – он сидел, широко разложив руки на столе ладонями вверх и пытался быть убедительным. – Я планировал это сделать. Я ждал, когда прилетит транспорт. Мне нужно кое-что выяснить, и я тебе всё расскажу, обещаю. – Марк, ты знаешь, что я тут у тебя в заложниках, практически, – Дарья, напротив, сложила руки на груди, сидела вся сжавшись и смотрела на какую-то невидимую точку перед собой. – Я верю тебе, но я всё больше боюсь. Я не хочу умереть на этой никому неизвестной планете. Пожалуйста, не заставляй меня умолять тебя о пощаде, я считала, считаю, пока ещё, тебя другом, – конец фразы она произнесла почти шёпотом. – Дарья, прости, – Марк протянул к ней руки через стол, но она не шелохнулась, – я не хотел тебя пугать. Поверь, всё тебе расскажу и постараюсь вернуть на Землю. – Спасибо, – поблагодарила она холодно. Они доели завтрак в тишине. Потом Марк отвёл Дарью в кабинет. Он сканировал её отпечатки пальцев и радужку глаза, показал ручные коды доступа. Кратко рассказал какой компьютер за что отвечает. Затем они сходили в оружейную и Марк дал Дарье лазерный и огнестрельный пистолеты, помог пристегнуть ремень с кобурой. Дарья осталась посмотреть, как Марк одевается. По её мнению, тяжелый бронированный боевой скафандр – не самый лучший выбор для погрузочно-разгрузочных работ, но она промолчала. Марк набрал целый арсенал оружия, включая штурмовой раилган и большой лазерный многоцелевой излучатель. Называется “Арабеск 1200”. Многоцелевой он от того, что может поражать сразу несколько целей. Мощный лазер управляется самонаводящимся компьютером и может выпускать одновременно до шести импульсов в разных направлениях в пределах тридцати градусов от выпускного коллектора. В другом режиме импульсы просто вылетают веером с различными частотой, плотностью и кучностью. – Как я улечу, иди в кабинет и следи за коммуникатором, – проинструктировал Марк Дарью. – Я постараюсь связаться. Если не вернусь через сутки – начинай думать об эвакуации. В главном компьютере есть инструкции для нештатных ситуаций, прямо на рабочем столе. Их печатные копии рядом на полке. Прочитай и улетай. Там написано, что себе вколоть, чтобы перенести полёт. Препараты все помечены цветами – ошибиться я трудно. Дарья стояла, облокотившись о стену и молча кивала. Ей было страшно. Что такое случилось, что Марк идет, как на войну, на планете, где кроме него ещё всего один человек? – Никому не открывай, – закончил Марк. – Хорошо, – ответила Дарья. – Пока всё, мне нужно скорректировать посадку транспорта, и я улечу. Тебе помочь дойти до кровати? – Справлюсь. Удачи, – пожелала ему Дарья, развернулась и взяв свой импровизированный костыль медленно вышла из кабинета. Марк сел в кресло и проверил положение корабля снабжения. Он уже готовился лечь на орбиту. Транспорт прилетел, и стал рассылать координаты посадки, ожидая подтверждения. У Марка уже были готовы новые данные, но он обратил внимание на то, что прислал корабль – это не экватор. Это вообще не восточное полушарие. Марк открыл карту – юг западного полушария, территория Фёдора. Марк нажал кнопку отправки новых координат, но связь не установилась. Он проверил ещё раз – связь с кораблем не устанавливалась. Компьютер Марка работал только на приём. Вдруг на мониторе появилось сообщение о подтверждении координат посадки, начале снижения и входе в атмосферу. Марк проверил новые координаты – двести шестьдесят шестой квадрат, координаты бункера Фёдора. Сукин сын что-то сделал с компьютером Марка. Видимо Фёдор с самого начала знал, что транспорт сядет в его половине, а Марк не удосужился проверить это за всю неделю. Марк выскочил из кабинета и побежал к коптеру. Уже через минуту он летел по знакомым координатам на запад. Когда-то это были координаты его друга, Джены. Теперь там живёт враг. Марк давно отбросил версию про великий план штаба рейнджеров, это слишком сложно и неестественно. Фёдор преследует какие-то более тёмные цели, известные только ему и тому, кто его завербовал. Далеко впереди уже был виден след от прорывающегося через атмосферу и идущего на посадку транспорта. Это произойдёт раньше, чем Марк долетит. Интересно, какие планы у Фёдора насчет их с Дарьей? Он не предпринимал попыток их убить. Он вообще ничего не предпринимал. Вряд ли он считал, что Марк ни о чем не догадывается. Зачем он захватил “посылку”? Он знал, что предстоит разборка с Марком и хотел набрать побольше продовольствия готовясь к осаде, выжидая, когда прилетит подкрепление? Или он хотел забрать всё и обречь Марка и девушку на медленную голодную смерть? Это глупо, учитывая, что у них есть челнок и они могут улететь. Улететь! Вот оно! Марк нашел решение. Они улетят на челноке вместе. Будет тяжело в одноместной капсуле, но они справятся. С ним у Дарьи будет больше шансов выжить, чем одной. Впереди показался склон горы, в которой находится бункер Фёдора. Транспорт стоял у подножия пологого склона уже открытый, и от него к бункеру мчался ровер Фёдора. Он конечно уже заметил появление Марка. Ровер заехал в гараж бункера, и люк за ним закрылся. Марк сделал круг, проверяя по сканеру наличие выползней – никого. Он посадил коптер у открытого контейнера корабля и вышел. Фёдор явно не собирался делиться и вывозил всё подряд. Он только начал, но, судя по всему, уже успел сделать пару ходок. Ровер менее грузоподъемный, чем коптер. По воздуху Марку хватило бы два-три захода, чтобы вывезти свою долю. Фёдору же понадобится раза в три больше. Створки люка бункера Фёдора открылись и оттуда вылетел другой коптер. Марк поднял руки вверх и замахал ими, показывая, чтобы Фёдор сел. Он хотел поговорить с ним, вдруг это всё-таки ошибка, и Фёдор не замышляет ничего плохого. Выстрел быстро разрушил последнюю надежду. Яркая синяя спираль раилгана с характерным гулом пронизала воздух и уперлась в коптер Марка. Несколько долей секунды ничего не происходило. Затем доставленный электромагнитным импульсом сгусток энергии в виде кусочка плазмы вырвался, наконец, наружу, и коптер взорвался. Расплавленные куски железа и пластика со сверхзвуковой скоростью осыпали Марка горячим дождем, а взрывная волна опрокинула и протащила до самого транспортного корабля. Скафандр и шлем выдержали удар, но внешняя оболочка во многих местах прогорела до внутреннего броневого слоя. В визор попал раскалённый осколок, проплавил его и чуть не вонзился в правый глаз. Марк откинул ставшее бесполезным стекло. Глаз саднило, с века текла кровь, но зрение было в порядке, хоть и двоилось немного. На самом деле скафандр Марка не был ни тяжелым, ни боевым. И даже не совсем бронированным. В арсенале рейнджера было два типа костюмов для выхода на поверхность. По старинке они назывались скафандрами, хотя не всегда даже обеспечивали герметичность. Но даже на терраформированных планетах их требовалось надевать. Основным был лёгкий оранжевый комбинезон с защитными вставками на локтях, коленях, спине, защитой для бёдер, высокими сапогами и конечно закрытым шлемом. Марк же надел чёрный укреплённый скафандр для опасных работ. Он имел полнотельную броню и чёрное углепластиковое покрытие. Защищал он максимум от падения с высоты, камнепада, нападения хищников. В бою он мог защитить самое лучшее от пули не слишком большого калибра, может немного от лазера. Но не от раилгана. Фёдор кружил над кораблем, видимо не решаясь стрелять, чтобы не повредить груз. Если он это всё заранее спланировал, то Марк его явно недооценил. Конечно, главной ошибкой Марка было трусливое отсиживание в бункере, пока Фёдор занимался тут своими делами. Но Марк боялся не только за себя, главным оправданием была забота о Дарье. Он не мог её оставить одну. С другой стороны, сейчас именно это и происходило. Дарья одна, а шансы Марка на выживание стремительно уменьшаются, и он ничем ей помочь не может. Марк достал лазерный излучатель и настроил его на узкий веер скученных импульсов средней мощности. Он решил попробовать повредить коптер Федора и вынудить его сесть. Короткие импульсы были едва видны при ярком свете красной звезды. Фёдор сделал вираж и ушел из прямой видимости. В тени корабля черный скафандр Марка был плохо виден, особенно сбоку, где кружил коптер. Он облетал транспорт с противоположной стороны и появлялся то справа то слева, иногда улетал и снова возвращался на ту же позицию. Марку было невозможно предугадать, где он появится. Фёдор начал стрелять в ответ. Снаряды из раилгана ударялись в камень, и взрывы осыпали Марка дождем из мелких осколков, оставляя на поверхности глубокие ямы. Выстрелы ложились все ближе и ближе, в воздухе повисла пыль. Марк точно не был виден Фёдору, но это и не было важно. Марк не сможет выбраться из укрытия, а Фёдор, скорее всего, в конце концов смирится с потерей груза и расстреляет контейнер. Марк подполз ближе к правому краю корабля. Вариантов достать коптер стало меньше, зато, когда он появится тут, шансов попасть будет больше. Густая пыль хоть и рассеивала немного лазер и снижала мощность, но на таком расстоянии это было не важно. Гораздо полезнее было то, что в пыли лучи были видны и Марк мог лучше целиться. Коптер вылетел из-за посадочного двигателя, и Марк выпустил серию импульсов, рассчитывая, что коптер сам налетит на лучи и получит лазером в левые двигатели. Но Фёдор, едва появившись, снова ушел из зоны поражения. Спустя несколько секунд мощные три взрыва сзади опрокинули Марка навзничь. Крупные обломки обрушились на скафандр, пыль хлынула в открытый из-за бесполезного разбитого визора шлем. “Похоже Фёдор решил действовать более решительно” – подумал Марк. Он поднялся и услышал, как коптер подлетел ближе чем обычно. Потоки взвихрённого воздуха от винтов сдули пыль. Фёдор пытался разглядеть Марка. Теперь он знает, что там, куда он стрелял, его не было. Стоит ожидать аналогичный плазменный армагеддон и с другой стороны, там, где на самом деле прячется Марк. Коптер снова едва вылетел из-за корабля, и снаряд раилгана попал в кожух двигателя транспорта. Часть плазмы прошла навылет, поэтому эффектного взрыва не получилось. Двигатель вспыхнул, раздалась серия хлопков – взрывались остатки газа в топливных трубках. Марк ещё увеличил мощность излучателя, настроил его на ещё более плотный пучок и приготовился. Фёдору придется высунуться целиком, чтобы корпус транспорта не мешал выстрелам. Для Марка это будет шанс на успех. Коптер снова появился, и Марк выстрелил – рано. Фёдор заметил лучи и вовремя дернулся обратно. Он выстрелил в ответ, но из-за более пологого угла снаряд попал слишком далеко. Дуэль свелась к тому, кто быстрее среагирует. Как в древние времена. Коптер опять вылетел, на этот раз он так разогнался, что Марк не успел выстрелить. Лучи прошли мимо. Но скорость не позволила Фёдору как следует прицелиться. Один выстрел прошел мимо, другой задел открытый трюмный люк корабля. Зафиксированная гидравликой в поднятом положении створка люка с грохотом рухнула, завалив вход искорёженными обломками. Теперь доставленный груз недоступен никому. Фёдор видимо не понял, попал он или нет и замешкался. Марк нажал на спуск излучателя и повел им по широкой дуге почти вслепую. План не тотально повредить коптер уже не имел смысла. Красивый красный веер лазерных лучей ушел в пространство. Чуть правее от Марка он будто наткнулся на препятствие из ярких искр, осветивших постепенно оседающую пыль. Одновременно с этим, повреждённые двигатели коптера взвыли, раздалось пара хлопков. Через пелену пыли, застилавшей Марку глаза, он увидел, что сильно накрененный коптер Фёдора медленно удаляется, оставляя за собой черный шлейф дыма. Фёдор явно не собирался приземляться и летел к бункеру. Такой вариант развития события Марк не предусмотрел. Фёдор бросил дымящийся коптер снаружи и скрылся за воротами. Соблюдая осторожность, прячась за выступами скал, Марк пошел к бункеру. Неизвестно, что дальше планировал предпринять Фёдор. Он мог воспользоваться ровером, но Марк вооружен, а менее маневренный и неповоротливый ровер – хорошая мишень. Чем больше Фёдор медлит с решением, тем больше у Марка шансов. Он начнет стрелять, как только откроются створки гаража, и чем ближе он будет, тем точнее будут эти выстрелы. Марк подумал тоже достать раилган, но он не хотел наносить серьезные разрушения. Неизвестно, как сложится ситуация. Бункер и оборудование Фёдора может ещё пригодиться ему и Дарье для спасения. Подбитый коптер постепенно затухал. Его модульная конструкция устроена так, что повреждение любой части не должно повлиять на работоспособность остальных. Тем более, что возгорание любого из четырех лопастных электродвигателей или ионного реактивного ускорителя не должно сжечь весь аппарат. Даже взрыв топливного бака с газом не причинит большого ущерба. Коптер рейнджеров хоть и основан на штатной модели, всё же был ближе к военной модификации с продублированными основными системами управления, бронированными важными узлами, герметичной кабиной, возможностью выхода в открытый космос. Тем временем Марк приближался к бункеру, а Фёдор ничего не предпринимал. Марк дошел до брошенного коптера и увидел, что повреждены два правых двигателя, но горел только передний. Луч лазера разрезал стекло капсулы пилота и срезал половину вертикального стабилизатора. Федор установил на носу раилган на дистанционно управляемой турели. Что у него не отнимешь, так это конструкторский талант. Любое устройство он может собрать практически из любых подручных материалов. Из говна и палок, как говорится. И это будет работать, хотя бы один раз. Одним богам известно, откуда у него турель и автоматическая система прицеливания. Но сделал он её качественно, это Марк чуть было не проверил на собственной шкуре. Батареи и обоймы на винтовке не было. Зато сам коптер, скорее всего, ещё сможет летать, хоть и не быстро. Если Марк выживет, он сможет вернуться на нём. Лязгнули затворы бункера, и стали открываться створки ворот. Марк поспешно выхватил лазер и присел за коптером. Если Фёдор выедет на ровере, то у него нет шансов. Но Фёдор и тут всё продумал. Как только створки позволили, из гаража буквально выстрелил челнок эвакуации, оставляя за собой шлейф из пламени. Марк отшатнулся от накатившего жара, чувствующегося даже через термоизоляцию скафандра. Фёдор опять сделал ход первым. Он использовал “труповозку” и стартовал сразу на разгонном, маршевом двигателе, а не на маневровых и, судя по всему, Фёдор перепрограммировал бортовой компьютер, потому что челнок вместо того, чтобы улететь с планеты, направился на восток по низкой траектории, не выходя из атмосферы. Фёдор полетел к бункеру Марка. Пламя из сопел челнока сожгло весь гараж, включая ровер и всё оборудование. Когда пожар утих, Марк сумел пройти внутрь. Тогда и стало ясно, чем Фёдор так долго занимался – он уничтожал бункер. Гараж отделён от остального пространства переборкой с шлюзом. На практике рейнджеры всегда держат его открытым, но всё остальное от пожара в гараже он всё равно спас бы. Кабинет, оружейная, медицинский отсек, даже кухня – всё было сожжено лазером. Фёдор явно не собирался возвращаться. Ничего полезного в бункере для Марка не осталось. Можно было попытаться разобрать завалы в транспорте и забрать хотя бы медикаменты, но на это не было времени. Фёдор наверняка найдет способ проникнуть в бункер Марка, если уже не сделал это раньше. Он неоднократно был у него в гостях, и Марк не следил за ним. Если он уже давно работает на какую-то третью сторону, а, скорее всего, с самого начала, то у него было множество возможностей предусмотреть для себя “чёрных ход” в электронике бункера. Особенно учитывая его таланты. А Марк не удосужился регулярно проверять систему. Да и кому придёт в голову, что твой напарник, такой же рейнджер, как и ты, может что-то сделать против тебя. Даже когда планета исследуется разными корпорациями, даже из разных стран, рейнджеры всецело доверяют друг другу. Жизнь каждого зависит от действий другого, и ни у кого даже не возникает мысли навредить своему коллеге по несчастью, которое занесло их в богами забытый уголок галактики. В этом смысле Марку “повезло” – он первый, кто столкнулся с противостоянием между интересами сторон, попал в самый эпицентр войны за планету. Такого давно не было. Такого вообще никогда не было со времен великого Дня Объединения, де факто зафиксировавшего формирование из множества наций жителей Земли единую расу землян. Единственным вариантом Марка вернуться оставался подбитый им же коптер. Он осмотрел двигатели. Передний выгорел полностью. У правого заднего повреждены лопасти, блок управления, но силовая обмотка и кабель питания вроде целы. Управлять им вряд ли получится, но какое-то время он, возможно, проработает, если запустится. Левые двигатели не пострадали. Лучи лазера, прошедшие через фонарь пилотской капсулы, сожгли интерфейсную панель ионного двигателя. Он может и включится, но без управления лететь на нем невозможно. Да и без целого стабилизатора это всё равно не получится. Марк залез в кабину и включил главную панель управления. Аккумуляторы разряжены на две трети, топливный бак почти пуст, джойстик второго пилота, который видимо служил для управления турелью, вырван с корнем, мигали сигналы о неисправности второго и четвертого двигателей. Глупой электронике невдомёк, что второго двигателя у неё уже нет. А вот четвертый с такой ошибкой запустить не получится. Марк зашел в настройки и отключил второй двигатель совсем, а четвертый перевел в режим диагностики. Ошибки погасли. В режиме диагностики система будет пытаться запустить двигатель в различных режимах. Главное, чтобы она подала на него питание, даже если лопасти будут крутиться в половину мощности, это даст немного дополнительной подъёмной силы. Марк слазил в энергетический отсек и проверил топливные элементы. Один блок был пробит лазером, второй выглядел целым и отдавал достаточно мощности, судя по индикаторам. Солнечные батареи на горизонтальных стабилизаторах тоже вроде были в порядке. Мощности от них должно хватить, чтобы ещё немного подзарядить аккумуляторы, пока светит Лаланд. Насколько хватит топливных элементов было неизвестно. Стоит поторопиться. Марк выкинул из коптера всё лишнее – второе кресло, боксы с медикаментами, пробитые топливные ячейки, какой-то хлам из грузового отсека. Главное максимально облегчить летательный аппарат. Если Марк рухнет посреди пути, то никакая аптечка ему уже не поможет. Он сел в кресло пилота и нажал кнопку старта, одновременно активировав диагностику четвёртого двигателя. Коптер дернулся, приподнял корму, затрясся и пополз по слону горы вниз, как адвизор на вибросигнале. Система послушно запустила диагностику неисправного двигателя, и тот, как это ни странно, запустился, а вот уцелевшие силовые установки что-то не хотели работать. Коптер медленно несло к небольшому обрыву в конце склона. Разбиться он не разобьётся, но если аппарат перевернётся – его уже не поднять. Выключать единственный пока работающий, хоть и плохо, двигатель Марк не хотел, поэтому срочно надо было найти причину. Ошибок нет, питание есть, блокировок нет, аккумуляторы заряжаются, блок топливных ячеек активен. Вот оно, ячейки. Фёдор летал только на них, отключив аккумуляторы, которые поставил на зарядку. Погожий ясный денёк это позволял. Света было предостаточно. Но повреждённый топливный блок был как раз по левому борту, а система была настроена на, так сказать, раздельное питание – правые ячейки для правых двигателей, левые – для левых. Марк быстро подключил аккумуляторы и снова нажал кнопку пуска. Двигатели ровно зажужжали, коптер перестал ползти, хотя вибрация не уменьшилась – у поврежденного винта сбилась центровка. В конце концов двигатель разрушится, но пока немного помогал лететь. Марк потянул на себя джойстик, и коптер поднялся над скалами. Крен на правый борт был сильным, но его удавалось компенсировать. Правда, влево коптер уже не поворачивал, приходилось зависать и поворачиваться вокруг оси, чтобы изменить направление полета. Но главное, что коптер медленно, дрожа всем корпусом, но летел. Уже в полете Марк подключил питание всех двигателей от оставшегося топливного блока и вернул аккумуляторы на зарядку. Светило готовилось уйти за горизонт, и после наступления ночи Марку понадобится энергия. Лететь предстоит долго. На ионном двигателе со скоростью четыре маха, половину планеты можно преодолеть за пару-тройку часов. Только на винтах, тем более на буквально двух с половиной калеках, путь займет почти сутки. Стандартные сутки. На месте Марк будет только к местному полудню следующего дня. И, скорее всего, найдет там такие же расплавленные лазером останки своего бункера и труп Дарьи. А может и не найдет. Времени у Фёдора было предостаточно. В любом случае, шанс на спасение у Марка пока был. В разрушенном обиталище Фёдора делать было нечего. Фёдор ждал, что Марк прилетит, но не думал, что в последний момент. Он уже было решил, что придётся разбираться с ним в его же бункере, что было нежелательно. Но, видимо, “украденный” транспорт его окончательно разозлил. В принципе, Фёдор на это и рассчитывал, но Марк оказался ещё большим рохлей, чем можно было себе представить. Ещё Фёдор планировал устранить Марка и не терять “посылку” и коптер. Но что получилось, то получилось. Больше всего Фёдора беспокоила Дарья Вонгер. Здоровенная бабища, на голову выше Фёдора, хоть и одноногая. Без транквилизаторов её засунуть в челнок будет не просто. Но он что-нибудь придумает. Главное, что Марк им не помешает. Хоть он и выжил, вернуться к себе в бункер ему не на чем. Смешно, что единственную надежду на спасение – коптер, тот сбил сам, собственноручно обрёк себя на медленную смерть. Остаётся надеяться, что ему хватит сил застрелиться. Разгонный ядерный двигатель эвакуационного челнока донёс Фёдора до бункера Марка чуть больше чем за час. Выключив его, катер стал автоматически подруливать к заранее заложенной в него точке посадки, недалеко от дальнего входного люка. Когда корабль сел, Фёдор вышел и осмотрелся. Лаланд клонился к горизонту, смеркалось. По неизвестному закону вселенной, все самые драматические события начинаются на закате. Фёдору предстоит непростая ночь. В темноте аккуратно вскрыть бункер не получится, возможно придётся переждать в челноке. Хотя, может удастся уговорить Дарью открыть, тогда всё будет проще. Марк всегда пользовался западным шлюзом и, скорее всего, не заметил небольших изменений в панели управления восточного люка. В свое время Фёдор отключил там датчики – это позволит вскрыть вход грубой силой и не включить при этом сигнализацию. Внутреннюю дверь открыть будет легче, там не бронированный замок – его можно будет аккуратно взломать и подобрать коды доступа, хотя бы брутфорсом. Как уже Фёдор мог убедиться на компьютере навигации, Марк не отличается оригинальностью и не заботится о сложности при составлении паролей. Оставался вопрос с Дарьей. Можно было сначала попытаться связаться с ней и уговорить открыть, рассказав уже подготовленную легенду про то, что Марк предатель, что надо срочно эвакуироваться. В случае если она не откроет – начинать взлом. Но тогда появляется опасность вооруженного сопротивления. Оружие то Марк ей какое-то наверняка оставил. Либо можно было сразу начать вскрывать шлюз, а потом оправдываться. Опасность вооруженного сопротивления сохранялась. И тогда Фёдор придумал третий вариант. – Дарья? Дарья? Вы меня слышите? Это Фёдор, второй рейнджер, ответьте пожалуйста. Дарья? – Фёдор включил коммуникатор на адвизоре и вызвал компьютер Марка в бункере. На удивление, девушка почти сразу ответила. – Да? Где Марк? Что случилось, где вы? – связь была отличной, но Фёдор заранее замазал грязью камеру на адвизоре, поэтому на том конце девушка видела лишь черные разводы и неясные световые образы. Фёдор же её отлично видел. – Дарья? Вы меня слышите? Вы можете открыть дверь? Дарья? – продолжал вызывать её Фёдор, имитируя отсутствие связи. – Да! Говорите, я вас слышу, где Марк? – девушка почти сразу начала паниковать. Неизвестно что ей рассказал Марк, но запугал качественно. Это хорошо. – Дарья? Где вы? Это Фёдор! – он поскреб вокруг микрофона адвизора камнем. На том конце Дарья должна была услышать чудовищный треск и грохот, – Опасность! Надо попасть в бункер! – Я слышу вас! Фёдор, где Марк? Он сказал не открывать, что случилось? Почему вы не отвечаете? – Дарья? Если вы слышите, я вскрою шлюз! – опять шкрябание камешком, – Взрыв. Не пугайтесь. Дарья, я спасу, – камешек. – Дарья! О нет! Чёрт! Я иду! Последнюю фразу Фёдор орал прямо в микрофон одновременно с созданием “камешковых” помех. Это должно было имитировать максимально драматическую ситуацию. Теперь можно спокойно вскрывать бункер. Его проникновение больше не угроза, а вынужденная мера во имя спасения, когда промедление смерти подобно, а связь как бы не работает. План вскрытия был не самым изящным. Фёдор планировал стрелять из раилгана до тех пор, пока дверь не сорвет с петель. Отключённые датчики гарантируют, что люк не будет заблокирован по периметру стержнями. Поэтому остается только один шлюзовой двухточечный замок и две петли. Главное, постараться не разрушить всё внутри. Фёдор устроился поудобнее на безопасном от входа расстоянии, прицелился и выстрелил. Взрыв снёс внешнюю обшивку шлюза. Край люка немного повело – хороший знак. После пятого выстрела в щели над створкой стала видна верхняя сувальда замка. “Еще пять тысяч вёдер, и ключик наш” – подумал Фёдор и приготовился к новой серии выстрелов, как вдруг что-то больно воткнулось ему бок, одновременно со звуком выстрела. Только он успел повернуться, как вторая пуля вонзилась ему в левое плечо и отбросила на спину. Поднимаясь, Фёдор только успел увидеть Дарью, сидящую за камнем, как получил третью пулю, раздробившую ему правую кисть. ”А она не плохо стреляет,” – подумал Фёдор, выронив раилган, и распластался на камнях, истекая кровью. – Сейчас на кровь приползут зуки, что будешь делать? – крикнул Фёдор, пытаясь смотреть на Дарью, лёжа ничком на камнях. Он решил пока попытаться остаться в живых. Хотя шансов было не много. Одноногая калека не сможет оттащить его в бункер. Да и даже внутри он едва ли выживет без медицинской помощи. Ранение в бок может быть серьёзным, если повреждены внутренние органы, а, судя по разливающейся боли, так оно и есть. – Кто вы? – спросила Дарья, – где Марк? – Она продолжала прятаться за двумя большими обломками скал метрах в двадцати от Фёдора. – Сейчас не время для разговоров, помоги мне, и я отвечу на любые вопросы, – чтобы она его услышала, приходилось напрягаться, и это доставляло Фёдору боль. – Кто вы? – настаивала она. – Я друг, вот дерьмо, – Фёдор попытался хотя бы перевернуться, но резкая боль в плече и боку заставила его снова лечь на спину, – я хотел помочь, я пытался связаться. Помоги мне, и мы всё выясним. – Я не знала, я услышала взрывы…– в голосе Дарьи появились нотки вины. Она встала в полный рост, опираясь руками на камни. Теперь Фёдор мог её видеть. – Не сейчас, – прокричал он, – нужно убраться отсюда пока не пришли зуки. Дарья задумалась. Она действительно не знала, кто этот человек. Скорее всего это тот второй рейнджер. А если нет? Марк перед уходом был очень серьёзен, а она и так уже нарушила его указания. Но он хотел взорвать бункер. И даже если она согласится, она не сможет его тащить. Она сама еле доковыляла сюда, и не факт, что сможет вернуться. – Я не смогу вам помочь, вы же видите, – сказала наконец Дарья. Она вышла из-за своего укрытия, опираясь на какой-то костыль. – Слушай меня. Блядь, подойди ближе, мне тяжело кричать. В гараже есть ровер – такая большая, сука, машина на колёсах, – начал объяснять Фёдор, когда Дарья доковыляла до старой кучи выползня, поближе к Фёдору, и присела на неё. – Я знаю, что такое ровер. – Отлично. Он запускается большой кнопкой. Управляется как обычный автомобиль. Ты на машине ездила когда-нибудь? – Да, – подтвердила Дарья. – Хорошо, значит справишься. Подгони его сюда и зацепи меня лебедкой, просто накинь петлю, – Фёдор жестикулировал здоровой рукой, показывая, что надо делать, – и тащи в гараж. До него метров двести по камням, но это лучше, чем зуки. Скафандр должен выдержать. Поняла? – Да, – кивнула Дарья. – Гараж открывается снаружи биометрией. Марк тебе дал доступ? – спросил Фёдор. – Да. – Хороший мальчик. Сраное дерьмо, скорее, зуки уже близко, я чувствую вибрацию. Дарья встала, опираясь на свой костыль. В последних лучах заходящей звезды Фёдор опознал в нём снайперский раилган. Она медленно пошла к гаражному люку, потом остановилась и обернулась. – Не бойся, я не смогу уже никуда уйти, – заверил её Фёдор. К его сожалению, это была правда. Сучка капитально подстрелила его, кто бы мог подумать. Прошли долгие двадцать минут. Неподалёку уже несколько раз выныривали из камня и прятались обратно эти хищные твари. Странно, что они так долго собираются. Возможно, грохот взрывов сильно их напугал, и они расползлись слишком далеко. Но теперь они вернулись, красотке лучше поторопиться. Уже минут пять тому назад он слышал, как открылись створки гаража. "Что она там возится?" – забеспокоился Фёдор. Наконец начал приближаться жужжащий звук двигателей ровера, и свет фар замелькал по камням. – Нажми на кнопку с такой спиралькой, – прокричал Фёдор, когда она подъехала к нему как можно ближе. Лебедка начала разматываться. Дарья выбралась из кабины, чуть не упала, и попрыгала на костыле и одной ноге к Фёдору. – Обмотай меня тросом подмышками и зацепи карабином за трос, – сказал Фёдор, – сделай петлю. Дарья сделала всё, как он сказал. Ехать задом у неё не получилось, поэтому пришлось развернуться и переехать через трос, пропустив его между колёс. Она медленно тронулась, и Фёдор закричал. В панике Дарья остановилась, но Фёдор заорал чтобы она ехала. Он выл и матерился, пока она его тащила. Наконец ровер заехал в бункер и остановился у самого его края. – Глубже, блядь, глубже, – закричал Фёдор. Дарья проехала ещё немного вперёд так, чтобы между ровером и створом ворот оставалось достаточно места. Фёдор приказал снова включить лебёдку, чтобы она затащила его внутрь. Кровавый след тянулся за ним по камням и по гладкому полу бункера. Оказавшись внутри он проорал голосовую команду "Бункер Лаппинкотт Два закрыть техническую палубу", и ворота быстро закрылись. Пару минут они сидели в тишине, переводя дух. Снаружи бункера слышались такое знакомые Фёдору звуки – “зук-зук, зук-зук” – зуки чуяли кровь. – Дарья? Дарья! Ты меня слышишь? – позвал Фёдор. Поездка далась ему нелегко. Он отключился на какое-то время, и Дарья, судя по всему, тоже была на пределе сил. Кровь из бока Фёдора продолжала течь, простреленные плечо и кисть нестерпимо болели так, что он уже не мог ими даже пошевелить. Организм не мог сам справиться с полученными повреждениями, и ему была нужна помощь. – Слышу, я тут, – тихо ответила девушка. – У вас тут остались лекарства или Марк на тебя всё извел? – поинтересовался рейнджер. – Не знаю, – Дарья всё ещё сидела в ровере в самом дальнем конце гаража. Раненый ею рейнджер был где-то сзади. – Чёрт. Ты должна остановить кровь. Посмотри в ровере. Сзади за сиденьями должен быть такой оранжевый ящик. Тащи его сюда. Надеюсь Марк не разорил бортовую аптечку. Дарья переползла в грузовой отсек ровера и долго там копалась. Ящик оказался тяжелым. Она с трудом подтащила его к краю и с грохотом свалила на пол гаража. – Осторожнее! – предупредил её Фёдор. – Он тяжелый, я не смогу его тащить на одной ноге, – откликнулась Дарья. – Если бы ты меня не подстрелила, я бы дал тебе протез. Марк тебе не рассказывал? – Нет. Дарья толчками пододвинула аптечку к Фёдору, размазывая ей уже накопившуюся лужу крови, и сама села рядом прямо на пол, предусмотрительно отодвинув свой костыль-винтовку подальше. – Открывай, – сказал Фёдор. – Надо срезать скафандр, там есть нож. Следуя советам Фёдора и собственным познаниям в оказании первой помощи, Дарья принялась эту помощь оказывать. Разрезала и отстегнула куртку скафандра и пропитанную кровью майку под ним. Она попыталась снять перчатку с раздробленной кисти, и вся облилась темной кровью, которая вылилась ей на колени, когда она подняла руку Фёдора. Перчатку снять не получилось, поэтому она просто наложила жгут, чтобы остановить кровотечение. Пуля в боку вошла чуть выше таза, прошла насквозь и вышла в сантиметре от позвоночника. Почти по касательной, мог быть задет кишечник, но другие органы должны быть целы, если она правильно помнит анатомию. Дарья промыла, как могла, раны, заклеила и наложила давящие повязки. Самым серьезным было ранение в плечо. Пуля прошила кость насквозь, вновь вошла в тело в подмышечной впадине, разбила сустав и застряла где-то в лопатке. Трос, которым Дарья волокла Фёдора, проходил как раз тут и разворотил рану ещё больше. Рука, похоже, совсем оторвалась и держалась только на мышцах. Всё было синее от подкожного кровотечения, огромная гематома давила на рану изнутри и причиняла боль. Дарья обработала пулевые отверстия и примотала руку к телу. Скорее всего пользоваться ею Фёдор уже не сможет. Затем она обколола раны из красных инжекторов с обезболивающим и из синих антибактериальных против заражения. Вторую дозу лекарств она ввела в мышцу, прямо через одежду. Когда анальгетик начал действовать, Фёдор смог встать и снять, не без помощи Дарьи, оставшуюся часть измазанного кровью и изодранного камнями скафандра. – Как кровь остановится, надо зашить, – сказал он, – а пока есть ещё одно дело. – Вам надо делать полостную операцию и пулю из спины вытащить, – возразила Дарья. Она сидела на полу, в луже крови рейнджера, и сама была вся в его крови. – Потом вытащим, – отмахнулся Фёдор. – Куда вы? – остановила Дарья его, когда он направился к выходу из гаража. – Пойдем в кабинет, – позвал Фёдор, – вызовем помощь. – Вы обещали всё рассказать. Где Марк, что произошло? – напомнила она, не сдвинувшись с места. – Пойдем, расскажу, – согласился Фёдор. Пока они шли, он экстренно корректировал легенду. Девушка вроде пока остыла, можно попробовать всё-таки реализовать первоначальный план. – Садись. – сказал Фёдор, когда они пришли в кабинет, и сел в другое кресло сам, – Марк погиб. Фёдор рассказал шокированной Дарье, что транспортный корабль разбился. Они с Марком пытались спасти хотя бы часть груза, когда произошел взрыв, убивший Марка и похоронивший его тело под обломками корабля. Судя по всему, взрывчатка была заложена в контейнерах и была настроена взорваться при определенных условиях. Те ящики, которые они с Марком успели перетащить в бункер Фёдора тоже взорвались. Ясно, что это была заранее спланированная диверсия. Кто-то хочет прибрать планету к рукам. Он, Фёдор, уже подозревал что-то такое раньше, и послал сообщение в штаб с курьером. Но подозревал Марка, поэтому избегал контактов последнее время. Когда его бункер взорвался, Фёдор сумел попасть в эвакуационный челнок – он крепче роверов и коптеров, и полетел спасать Дарью. Он не смог с ней связаться и подумал, что что-то случилось, может бункер кем-то захвачен. Они должны улететь с планеты на челноках. Скоро в систему Лаланд прилетит крейсер Союза рейнджеров и подберёт их. Такой был план. Но она подстрелила его, и теперь он не уверен, что выживет, но она, Дарья, должна попытаться спастись и рассказать всё в штабе. Террористов надо найти и отомстить за смерть Марка. Пафосная речь, прерывистое дыхание и закатываемые глаза якобы умирающего Фёдора произвели, как он думал, нужное впечатление на девушку. Дарья сидела бледная, с потрясённым выражением лица и крепко сжимала снайперский “Блюбери” в руках, что заставляло Фёдора нервничать. Он на себе испытал её способность обращаться с оружием и не хотел узнавать умеет ли она пользоваться раилганом. – Вы видели, как Марк погиб? Он точно погиб? Может он сумел выбраться? – не теряла надежду Дарья. – Нет, не выжил. Взрыв был мощным, а Марк был внутри. Я сам потерял сознание от ударной волны, – сидеть Фёдору было больно, он постоянно пытался найти более удобное положение, поэтому речь его была прерывистой и со страдальческими нотками, которые каждый раз вызывали на лице Дарьи выражение сочувствия. – Он сказал мне ждать сутки, – сказала она, – а потом улетать на этой вашей “труповозке”. – Ну вот видишь? Мы всё сделаем, как он, твою мать как же больно, сказал, – Фёдор откинул спинку кресла и развалился в нём, вытянув ноги. – Но сутки ещё не прошли, ночь только наступила, – возразила Дарья. Она немного расслабилась, но всё равно сидела, обняв свой смертоносный костыль, будто надеясь получить от него защиту и утешение. – Это местные сутки не прошли, – пояснил Фёдор, – а стандартные земные, уже давно. – Разве? – Удивила Дарья, – мне казалось прошло часов шесть. – Из-за разницы в длине суток время тут течёт незаметно, – пояснил Фёдор, – сам до сих пор постоянно путаюсь. В любом случае, какой теперь смысл ждать? – он вопросительно смотрел на девушку. – А вдруг он не погиб? – не успокаивалась Дарья. – Он был в бронированном скафандре, он мог выжить. – Даже если он выжил, он не сможет выбраться из завалов. Вот же ж сука, – Фёдор стал сползать с кресла, непроизвольно дёрнул руками, чтобы ухватиться за подлокотники, и зашипел от боли. – Даже если он выжил, вряд ли он цел и невредим. И если выберется – вся техника уничтожена, включая его коптер. Ему не на чем будет добраться. – Мы должны лететь туда! – встрепенулась Дарья. – Если он ранен, до него могут добраться эти зуки, – девушка явно плохо соображала от шока. – И кто его будет спасать? Ты без ноги или я с искалеченными руками? Я обещаю, как только нас подберут, на планету отправится спасательный отряд и со всем разберется. Они найдут Марка или то, что от него осталось и мы простимся с ним, – на этих словах Дарья заплакала. – Что-то произошло, – продолжал Фёдор, – у Земли появился враг и мы должны предупредить об этом всех! Возвышенные патриотические фразы лучше всего действуют, когда человек расстроен, переживает горе и не способен здраво мыслить. Кажется, Фёдору удалось убедить Дарью действовать по его плану. Но теперь надо отвлечь её и отправить крейсеру примаратов сообщение, чтобы они были готовы. Корабль уже должен был быть в пределах межпланетной связи, если они смогли перехватить курьера. А потом как-то убедить девушку самой себе впрыснуть транквилизатор, чтобы она ничего не узнала и не догадалась об обмане раньше времени. Очень неудачно сложилось, что Фёдор больше не может пользоваться руками. Но, по крайней мере, похоже, что он выживет. Главное дотянуть до крейсера, а там о нём позаботятся. Там есть запасные болванки симулятидов, на случай гибели юнитов. Главное добраться живым, чтобы сохранился мозг. Поэтому нужно, чтобы Дарья его заштопала перед тем, как они отправятся в космос. Плохо, что его челнок остался снаружи, но с этим он как-нибудь разберется. Не смотря на рассказ Фёдора, Дарья всё равно не верила, что Марк погиб. Странное дело, но оказывается, она успела к нему привязаться. Её угнетало чувство покинутости, почти такое же, как ребенок чувствует, когда мама впервые в его жизни куда-то надолго уходит. Стресс и увечье каким-то образом повлияли на мировоззрение Дарьи, перезагрузили его, и первый, кто оказался рядом, помог ей, спас её, теперь оказался неразрывно с ней связан. Она была рада, что Фёдор потребовал зашить ему раны, обработать их гелем. На это уйдет время, возможно она провозится до утра. А утром вернётся Марк. Фёдор отправил её в лазарет проверить, есть ли там необходимые препараты или нужно набрать их в аптечке из ровера. Дарья нашла вроде всё, что он упомянул и почти закончила раскладывать медикаменты на столе, когда в медицинский отсек вошел, шатаясь, Фёдор. – Что-то мне поплохело, – сказал он неуверенно, – ты умеешь ставить капельницу? – Теоретически – да, – ответила Дарья. В колледже были курсы первой помощи, но практические занятия она посещала не все. – Если у вас вены хорошо видны. – Сойдет, – кивнул Фёдор. – Введи в кисть аналгофетамин, затем поставь в левую руку плазму. Плазма есть? Потом надо всё-таки снять перчатку. Сможешь? Сделав всё, как он сказал, Дарья принялась аккуратно срезать перчатку с изувеченных пальцев. Кровь успела свернуться и присохнуть, поэтому приходилось обильно лить водородный растворитель, чтобы смыть корку. Пуля вошла с внешней стороны кисти и наткнулась на металлическую наладонную пластину. Из-за этого получилась огромная дыра и мешанина из плоти и острых осколков костей. Пальцы болтались без поддержки. и Дарья не представляла даже, как это всё можно зашить. Более-менее целыми оставались только большой и мизинец. Фёдор посмотрел на всё это, приказал промыть, залить гелем, наложить шину и забинтовать в одну большую культю, оставив снаружи большой палец. Сквозь боль, но он мог им пользоваться. По указаниям Фёдора Дарья поставила Фёдору капельницу с гидроизотоном, в который она добавила обезболивающее, энергетики, противовоспалительные и ещё парочку препаратов, назначение которых не поняла. Рейнджеров снабжают не стандартными лекарствами, а готовыми препаратами для конкретных случаев жизни, состав которых не всегда ясен и известен. Ещё более универсальные средства кладут в полевые аптечки транспортных средств – там только цветовая маркировка и инструкция на крышке оранжевого бокса, показывающая что, когда и куда вводить. Зашивать раны – не такое уж сложное дело, особенно если абстрагироваться от того, что перед тобой живой человек. Получилось, конечно, почти так же криво, как Марк зашил её, Дарью, но кровь течь перестала. Когда она почти закончила и стала вытирать с кожи Фёдора остатки крови, она случайно обратила внимание на его пупок. Это было фактически просто углубление в животе, без обычного кожистого узелка, складки. Она не стала обращать на этот странный факт внимание и пошла принести Фёдору чистую одежду. По пути она зашла в кабинет посмотреть на монитор, подключенный к внешним камерам – снаружи светало, небо окрасилось в кроваво-красный цвет от поднимающегося из-за горизонта красного карлика, которым являлась звезда этой системы – Лаланд. Они сидели в лазарете среди окровавленных бинтов и влажных салфеток, валяющихся на полу. Убираться ни у кого не было сил и желания. Дарья так и не успела сходить в душ. Она наспех переоделась, когда подбирала одежду для рейнджера из гардероба Марка, и стёрла кровь с руки и лица салфетками. Когда Фёдор переоделся он озвучил дальнейший план: – Сейчас мы приготовим смесь для путешествий – набор инъекций, которые позволят нужный период времени находиться в космосе. Они замедлят метаболизм, потребление кислорода, увеличат сопротивляемость холоду, добавят ударную дозу питательных веществ, необходимых организму. Ты ляжешь в капсулу эвакуатора и впрыснешь себе и мне. Мне придется обойтись без транквилизаторов, потому что я должен находиться в сознании, чтобы добраться до своего катера. Я отправлю твой челнок, затем, через некоторое время, взлечу сам. Нас должны подобрать максимум через трое суток. За это время ничего страшного не должно случится. – А если не подберут? – спросила Дарья. Она очень устала и хотела спать, но боялась засыпать, когда в бункере находится Фёдор. – На этот случай я введу в программу челноков координаты базы на Саре. Абдул и Камир сообразят, что делать. – Почему нельзя сразу полететь к Солнцу? – поинтересовалась Дарья. – Ведь этот план уже заложен в челноки? – Ну, во-первых, до Солнечной системы лететь больше недели, а мне придется лететь без транквилизатора, и потом я в своей капсуле уже изменил программу чтобы долететь сюда, – пояснил Фёдор. – Вы можете встретиться со своим крейсером сами, а меня отправить к Земле. Зачем я вам? – Нет, ты не выдержишь долгий полет, – покачал головой Фёдор, – наверняка Марк про это тебе говорил. А тут придется подождать всего пару дней, а может и меньше. Дарья сдалась. Большой крейсер с людьми, врачами, средствами связи и прочими удобствами лучше, чем пустынная планета и, тем более, открытый космос. Может даже получится отдохнуть под наркозом. Она приготовила два набора инжекторов для себя и для Фёдора. В её смеси было гораздо больше ингредиентов. Фёдор объяснил это тем, что он должен ещё перепрограммировать капсулы и добраться до своего катера. Дарья легла в кресло челнока, впрыснула содержимое ампул и стала ждать. Фёдор колдовал одним большим пальцем над блоком управления, когда раздался какой-то шум. Сквозь наркотическую пелену транквилизаторов Дарья услышала, как Фёдор спрашивает у кого-то: “Вот дерьмо, как ты выбрался?”. Она повернула голову и увидела Марка с оружием в руках, направленным на Фёдора. И тут сознание её отключилось. Минут через десять после взлета, повреждённый четвертый двигатель выключился, и на мониторе опять загорелась ошибка. Коптер резко просел на правый борт и медленно начал описывать большую дугу. Марк ещё раз скомпенсировал это левыми двигателями, но для стабильного прямолинейного движения их не хватало. Он снова залез в меню настроек двигательной установки и нашел там нагрузочный тест. Выставив максимально возможное время в полчаса, он запустил его выполнение на остановившемся двигателе. Тот взвыл и заработал на полную тягу, резко бросив коптер влево. Марк спешно исправил положение джойстиком. Теперь коптер летел почти ровно и с гораздо большей скоростью. Вопрос был только в том, насколько хватит ресурса поврежденного движка. Но пока полёт продолжался нормально. Внезапно Марк понял, что не видел сообщений об ошибке ускорителя. Если его панель была повреждена лазером, то общая самодиагностика перед запуском должна была заругаться красными окошками. Марк включил интерфейс полета на ионном двигателе и не обнаружил причин, по которым его нельзя было бы включить. Разве что топлива почти не было, но для того, чтобы долететь до бункера должно хватить. Он активировал режим полета на ускорителе и получил предупреждение о неисправности руля вертикального стабилизатора и системы охлаждения. “Ну это ерунда” – подумал Марк, маневрировать ему нет надобности, тут по прямой, главное долететь, а нагреться он не успеет. В крайнем случае автоматика сама выключит тягу до того, как двигатель начнет плавиться. Ускорителя хватило почти на два часа. Перед тем как вырубиться, компьютер снизил тягу и последние минут тридцать коптер тащился со скоростью всего один мах. Но это все равно быстрее, чем на винтах. Тем не менее, до цели было пока далеко. Марк экономил аккумуляторы и летел в полной темноте. Коптер оснащен системой предупреждения столкновения, поэтому налететь на скалу ему не грозит. Но все равно было жутковато передвигаться по воздуху в кромешной тьме, когда не видно поверхности планеты. Выключены были даже мониторы, чтобы они не отсвечивали на треснувшем стекле кабины. Это позволяло видеть звёзды и черные силуэты ландшафта на их фоне. Повреждённый глаз сильно слезился, веко распухло и не открывалось до конца. Марк ощущал сильное жжение, как будто по роговице терли мелкой шкуркой. Если закрыть здоровый глаз, то всё становилось красным. Марк изо всех сил старался не трогать и не тереть глаз, но периодически инстинктивно всё равно дотрагивался и это доставляло очень неприятные ощущения. “На кого мог работать Фёдор?” – думал Марк. Вряд ли на какую-либо корпорацию или государство. Они все повязаны друг с другом различными соглашениями и договорами. Нарушать всемирные законы им не выгодно. Теоретически, это могла быть какая-либо третья сторона, не зажатая в рамки союза рейнджеров, не входящая в коалицию планетарной разведки. Но в таком случае её возможностей должно хватить на финансирование собственного флота, на разведку, исследования. Это под силу только крупным корпорациям, которые в данных момент контролируют мировые правительства. Никто не сможет легально оставаться в тени и при этом вести такую активную деятельность, вербовать рейнджеров, строить планы на освоение целой планеты. Получается замкнутый круг. Как только любая корпорация разрастается, она тут же попадает под жесткий контроль, и со стороны всемирного правительства, и со стороны других компаний. И попав под этот контроль она уже не может делать что хочет – всё подчинено глобальному плану, всемирному порядку. Многие компании намеренно душат свой же бизнес, дробят его на мелкие части, только чтобы оставаться независимыми. Голос навигатора сообщил о приближении к конечной точке. Марк включил экран и посмотрел на карту. Он действительно почти прилетел, снаружи были уже видны очертания знакомых гор, начинающих розоветь в лучах поднимающегося из-за горизонта светила. Начинался рассвет. Вскоре показался бункер Марка, вернее то место среди скал, где он находился. Если не знать куда смотреть – так просто убежище рейнджера не отыскать. У восточного выхода белел корпус эвакуационного челнока, на котором прилетел Фёдор. Возможно, он ещё здесь и есть надежда спасти Дарью. Либо он улетел в капсуле Марка, а свой сломал, либо повредил при посадке. Марк решил не залетать в гараж, а посадил коптер у западного входа. Все равно коды идентификации Фёдора не откроют ворота автоматически, а вводить свои коды Марку было лень, да и через шлюз можно было зайти более незаметно. Вокруг бункера Марк заметил много новых каменных кучек оставшихся от зук. Здесь что-то случилось, что привлекло их. А привлечь их могло только одно – человеческая кровь, пролитая на камни, просочившаяся в трещины и призвавшая своим запахом голодных хищников. Марк достал ручной разрядник и отрегулировал его на нелетальную мощность. Внешняя дверь шлюза открылась с привычным шелестом приводов, и Марк вошел. Внутри никого не было, и он начал спускаться, прислушиваясь к звукам. В бункере стояла тишина. Перед второй дверью Марк помедлил. Его могла ждать ловушка, заблокированный замок, Фёдор со своим раилганом. Марк подумал и увеличил мощность пистолета – больше разряд, больше дальность, больше шансов убить. Дверь оказалась не заперта вообще. Войдя в бункер Марк почувствовал целый букет непривычных запахов. Резко выделялся запах горящего пластика, с ним спорили больничные нотки, смешанные с железистым ароматом крови. По-прежнему не было слышно ни звука. Марк пошел по коридору, заглядывая в отсеки. На кухне никого, хозблок и оружейная заперты, лазарет. В медицинском отсеке всё было измазано кровью, валялись обертки от перевязочных пакетов, а мусорка была забита окровавленными бинтами и спиртовыми салфетками. Кто-то был серьёзно ранен и ему оказывали помощь. Если это Фёдор сначала ранил Дарью, а затем пытался не дать ей умереть, значит она ему нужна. Если наоборот – значит Дарья цела, а Фёдор каким-то образом пострадал. Возможно он разбился при посадке, и Дарья спасла его от зук, как когда-то это сделал для неё Марк. Это объясняет их активность около бункера. – Теперь расслабься, скоро препарат подействует, и я закрою капсулу, – услышал Марк голос Фёдора, доносящийся из гаража. Он подошел ближе и заглянул через незакрытую дверь. Фёдор склонился над эвакуационном челноком, в котором лежала Дарья. Судя по всему, она была жива. Фёдор же напротив, был весь в бинтах и заживляющих повязках. Одна его рука была примотана к телу, в другой он держал что-то белое, похожее на “Би-Лайтер” – такой же электроразрядный пистолет, как у Марка. Марк вошел в гараж, направив оружие на Фёдора. Главное не задеть Дарью, разряд хоть и выпускается в виде узконаправленной молнии, но имеет большую погрешность попадания. Его сила не в точности, а как раз в обширности действия. Фёдор обернулся на звук шагов и выражение удивления появилось на его лице. – Вот дерьмо, как ты выбрался? – произнес он. – А ты меня уже похоронил? – спросил Марк, – брось разрядник! – Какой разрядник? Это просто… – Фёдор начал поднимать забинтованную руку, но Марк не дал ему договорить и выстрелил. Боль, резкая пульсирующая боль и подкатывающая тошнота. Дарья непроизвольно застонала. Яркий поток света вдавил глаза в череп, как только она их открыла. – Тихо, тихо, – услышала она голос откуда-то издалека. – Сейчас всё пройдет, потерпи,– кто-то взял её за руку. – Что со мной? Марк, это ты? – она попыталась привстать и посмотреть на источник вроде знакомого голоса, но новый приступ боли вынудил её снова лечь. – Да, я. Мне пришлось тебя разбудить. Я уже впрыснул обезболивающее, скоро полегчает на некоторое время. Лежи пока. – Фёдор, он… м-м-м… – она не смогла договорить из-за нового приступа тошноты и замолчала. Она лежала и слушала, как Марк чем-то гремит, что-то передвигает. Через некоторое время красные пятна под закрытыми глазами побледнели, и она смогла видеть, хотя и прищурившись. Она по-прежнему была в гараже бункера Марка, лежала в эвакуационной капсуле. Голова действительно немного успокаивалась, тошнота вроде отступила и захотелось пить. Очень захотелось пить, а ещё сходить в туалет. – Марк, Марк! – позвала она, – скорее! – Звук собственного голоса грохотал в голове и отдаваться пульсацией вен на висках. – Что случилось? – Марк подбежал и склонился над Дарьей. – Мне срочно надо в туалет, скорее, чёрт, как больно. Марк помог ей вылезти из капсулы и встать на ноги. На ноги? Дарья почувствовала, как правая нога, вернее её остатки на что-то опираются. На культю был надет протез, больше похожий на подпорку, но сидел удобно и придавал уверенности. Боль в бедре от соприкосновения остатков ноги с протезом почти не ощущалась, хотя при каждом шаге Дарья чувствовала, как обломок кости упирался в сшитые мышцы. С помощью протеза, опираясь на Марка, Дарья добрела до туалета в спальне. От помощи она на этот раз отказалась. Она облегчилась, умылась, но стоило ей выпить воды, как желудок тут же вернул её обратно. Дарья даже не успела отвернуться к унитазу. Марк подхватил её, чтобы она не упала и держал, пока её рвало водой и всем, что она съела до этого. Вторая попытка выпить воды получилась более удачной, и Дарья почувствовала себя немного лучше. Они с Марком вместе вышли в его спальню и сели на кровать. Тут она наконец смогла рассмотреть свою новую искусственную ногу. Протез был похож… на цветок. Три стальные ленты расходились от места, где была голень и обжимали широкий металлический обод, выложенный внутри чем-то мягким и упругим. К низу ленты соединялись и образовывали подобие ступни в виде изогнутого, слегка пружинящего лезвия. – Откуда протез? Что вообще произошло, – спросила она. – Приляг, – порекомендовал Марк. – Боги, что с твоим глазом, – она с ужасом смотрела на Марка, – он весь красный, как кровью налитый. – Ничего страшного, камешек попал, – успокоил её Марк. – Болит? Ты им видишь? – Да, побаливает, но в принципе всё нормально, – ответил он, – ты приляг, тебя всю шатает. Она последовала совету. Лежать действительно было легче, почти ничего уже не беспокоило, кроме покалывающей и, казалось, пульсирующей печени. Дарья узнала, что Фёдор украл продовольственный транспорт и открыл стрельбу, когда Марк прилетел узнать, что происходит. Он разрушил его коптер, взорвал часть транспортного корабля, сжёг свой бункер и всю оставшуюся технику и улетел на челноке. Марку удалось запустить сбитый им же второй коптер и долететь сюда. Здесь он нашел Фёдора, укладывающего Дарью в капсулу. Он принял его перебинтованную руку за оружие и выстрелил. Мощность была выше травматической. Фёдор пока жив, но без сознания, скорее всего в коме. Разряд мог необратимо повредить мозг, плюс от конвульсий разошлись швы, и в боку открылось сильное кровотечение. Марк его остановил как мог, но, скорее всего, Фёдор не выживет. Дарья помолчала, немного шокированная произошедшим и поведала, что происходило с ней. Она рассказала, как услышала оглушающие взрывы над бункером. Взяла выданное Марком оружие и поднялась наверх. Там она увидела человека, который стреляет по двери шлюза, и выстрелила в него несколько раз. Человеком оказался Фёдор. Ей пришлось тащить его волоком в гараж и оказать помощь. Он рассказал ей, что Марк якобы погиб, что на планету кто-то напал и устроил диверсию. Фёдор пообещал спасти Дарью, отправив её в капсуле спасательного челнока на некий крейсер, который должен был прибыть в систему Лаланд. Она помнит, как уснула, и потом проснулась с дикой болью. – Это последствия от транквилизаторов, – пояснил ей Марк, он сидел рядом на краю кровати и вертел в руках адвизор. – Я не знал на сколько он тебя усыпил. Может на сутки, а может на неделю. Поэтому решил разбудить и затем усыпить заново. Организму это на пользу не пойдет, зато ты гарантированно не проснешься посреди космоса. Но похмелье у тебя будет самое сильное из того, что ты испытывала. – Откуда ты знаешь, что я испытывала? – медленно и без эмоционально произнесла Дарья. Она лежала с закрытыми глазами и ощущала полнейшую пустоту в голове – никаких чувств, никаких мыслей. – Ну не знаю, барышни твоего круга вряд ли злоупотребляют дешевым пойлом и веществами, – предположил Марк. Его адвизор пискнул, Марк посмотрел что-то на экране и снова выключил его. – Плохо ты знаешь барышень моего круга, – всё так же индифферентно ответила Дарья, – при наличии неограниченных средств нам были доступны любые развлечения мира. – Так откуда протез? – Фёдор собрал, – ответил Марк, посмотрев на созданное его напарником творение. – Он обещал, когда ты только появилась. Я и не ожидал, что он сделает его. – Он удобный. Он точно не выживет? – Дарья почувствовала, что ей жалко Фёдора. Она так старательно его зашивала, останавливала кровь. И все напрасно. Даже если он действительно предатель, он помнил о ней, сделал протез. – Не обольщайся, – Марк будто знал, о чем она думает, – возможно ты ему была нужна, и на двух ногах с тобой путешествовать проще, чем на одной. Зачем-то же он тебя хотел отправить на какой-то крейсер. Кстати, он не говорил название или ещё какие подробности? – Нет. Он просто хотел меня спасти, – ответила Дарья. – Он тебя видел первый раз в жизни, он пытался убить меня и уничтожил все пути спасения. С какой стати он будет просто так спасать тебя? – Ты тоже меня не знал, но ведь хочешь спасти? – Дарья открыла глаза и поймала взгляд Марка. – По крайней мере я на это надеюсь. Может это ты предатель, а он пытался от тебя спастись? – Дарья разозлилась. Хоть какие-то чувства вернулись. – Всё может быть, – неожиданно спокойно ответил Марк, и снова что-то сделал на экране адвизора, чем ещё больше разозлил её. – Тебе придётся довериться мне. – Извини, – Дарья сделала пару глубоких вдохов и постаралась взять себя в руки, – возможно ты прав. Что нам делать дальше? – Теоретически у нас два челнока, – Марк оторвался от адвизора и посмотрел на Дарью. – Капсулу Фёдора я притащил сюда и пытаюсь её настроить. Он сбил дефолтную программу отправки в Солнечную систему, и я не могу ее вернуть. – Марк показал Дарье экран своего компьютера, на котором горел какой-то чёрно-красный интерфейс, – Если не получится, придется лететь в одном катере. – А мы поместимся? – Придется, иначе никак, – ответил Марк и повел взглядом вдоль тела Дарьи. Она была, конечно, высокого роста, отнюдь не тростиночка, но должно получиться. – Он хотел переделать программу в обеих капсулах чтобы лететь к крейсеру, – сообщила Дарья, снова закрыв глаза. – Видимо не успел, в моей остались координаты Земли. – А может, если прилетит крейсер, с ним можно связаться? Может это ваш крейсер рейнджеров? – поинтересовалась Дарья. – А…не получится. Чувствуешь, жженым пластиком воняет? Он сжег все компьютеры. Вентиляция не справляется. Всё, что у нас осталось от техники – это две капсулы, ровер и микроволновка-регидратор. Спастись мы сможем только на капсулах, от остального пользы мало, учитывая, что еды почти не осталось. По-любому надо улетать, иначе мы тут не проживем, – объяснил Марк. – Ясно, – вздохнула Дарья и посмотрела на Марка. – Я могу чем-то помочь? – Нет, отдыхай пока. Я принесу ещё воды. Я приду, когда что-нибудь получится с челноками. Марка не было, наверное, час. Может больше. Дарья, похоже, задремала и потеряла счёт времени. Делать всё равно было нечего. Она чувствовала себя овощем. Хотелось постоянно пить и впитывать тепло. От инъекций, затормаживающих метаболизм, её знобило, и она никак не могла согреться. Когда Марк вернулся, она опять засыпала, закутавшись в одеяло. – Вставай, – услышала она и открыла глаза. – Всё получилось? – Нет, – ответил Марк, – всё плохо. Челнок настроить не удалось. Фёдор… сердце остановилось. Я положил его в капсулу – там есть режим консервации, на случай если пилот не доживёт до спасения. Собственно, так и случилось. В конце концов сюда прилетят снова и о нём позаботятся. – Как мы поместимся вдвоём в корабль? – спросила Дарья. – Наденем лёгкие скафандры, лечь придётся на бок, там на самом деле места вполне достаточно. Спасательный челнок только изнутри наводил мысли о гробе, в котором тебя замуровали. Находиться в нём можно только в положении лёжа. Сверху, очень близко – крышка люка с мониторами, по бокам на расстоянии вытянутой руки – немногочисленные органы управления. Иллюминаторов нет. Но на самом деле это полноценный корабль, катер, размером с автобус. Большую часть, как обычно, занимают двигательная и энергетическая установки, топливные баки. Для стабилизации взлета у челнока есть хвостовое оперение. Чем-то он похож на те древние рисунки сигарообразных ракет из той эпохи, когда человечество только собиралось выйти в космос, и как выглядит ракета никто не мог себе представить. Кресло для пилота, а, вернее, для пассажира, так как пилотировать вручную челнок нельзя, достаточно просторное. Вдвоём Марк и Дарья, конечно, будут прижаты друг к другу, но определенная степень свободы сохранится. Хотя двигаться необходимости не будет. Большую часть путешествия, несколько дней, человек внутри спасательного челнока проводит в искусственном сне. Специальные препараты замедляют метаболизм, обеспечивают организму минимально необходимый уровень питательных веществ, блокируют органы чувств и усыпляют его. В идеале капсула должна быть подобрана до того, как её содержимое проснётся. Выход из искусственного сна – долгая и сложная процедура, постепенно включающиеся внутренние органы отзываются болью на такое насилие над ними. Именно благодаря космическим путешествиям сохранилась профессия наркологов. Только они могут грамотно вывести человека из сна, и вывести из человека всю химию. – Удобный протез, – сказала Дарья, когда они с Марком дошли до гаража. – Я даже не представляю, из чего он его сделал. Ремни и подложка, похоже, от сиденья ровера, а сама опора больше всего похожа на лопасти винта коптера. Они легкие, прочные и гибкие. Но как он это всё собрал – не представляю, – ответил Марк. – У него был талант, – заметила Дарья. – Да, но он не всегда использовал его в благих целях, – возразил Марк. Перед загрузкой в капсулу, Дарье пришлось снять протез – Марк решил по-максимому облегчить груз. Сам он решил лететь без обуви и скафандра, хоть инструкция это и запрещала. Фактически он остался в одних трусах, а Дарья – в его штанах и майке. Другой подходящей одежды для неё тут, по понятным причинам, не было. Всё это нужно было, чтобы полёт занял как можно меньше времени. – Может можно что-то открутить от самого корабля? – продолжила Дарья. – К сожалению – нет, – ответил Марк, рассеянно осматривая внешний корпус, – тут всё нужно. Единственное, от чего можно было избавиться – это чемоданы, но их я уже вынул. – Чемоданы? – удивилась Дарья. Она сидела на краю люка, морально уже готовая к путешествию. Марк стоял рядом на парапете перед поднятым транспортировочным ложем. Дарье показалось, что ему тоже было страшно залезать туда абсолютно незащищённым и доверять автоматике свою жизнь. – Контейнеры для личных вещей, если рейнджер захочет что-то взять с собой, – пояснил Марк. – А сколько ещё у нас лишнего веса? – поинтересовалась Дарья. – Грубо говоря, – усмехнулся Марк, присев на край открытого люка рядом с Дарьей, – лишний один из нас. А если серьёзно, то дорог каждый грамм. Я бы снял кое-что из обшивки, но она нужна для прохода атмосферы. Дарья осмотрела себя и неожиданно для Марка решительно сняла майку и штаны. – Так лучше? – спросила она и только в этот момент поняла двусмысленность своего вопроса. – Определённо, – ответил Марк и тоже избавился от остатков одежды. Он помог ей забраться в капсулу и лечь на бок, оставив место для второго пассажира. Когда Дарья стала засыпать, он лег рядом, лицом к ней, сделал инъекцию себе и нажал кнопку старта. После этого всё происходит автоматически. Ложе с людьми опустилось в недра челнока и тяжёлый люк закрылся, замуровав путешественников. Тусклый свет от датчиков освещал умиротворённое лицо Дарьи. Корабль готовился к старту. Марк ещё успел почувствовать, как сдвинулась с места стартовая платформа, а потом отключился. Марк намеренно сделал себе меньшую дозу на случай непредвиденной ситуации. Он проснулся и сразу почувствовал невесомость, хотя и был прижат к креслу. В маленьком пространстве, где лежали их с Дарьей тела стоял крепкий запах пота и крови. Метаболизм на время полёта хоть и был сильно заторможен, но не до конца. К тому же перед полётом никто из них не подумал о гигиене. Дарья была вся в крови Фёдора, а Марк постоянно потел, пока разбирался с челноками. Судя по часам, прошло пять суток с момента старта. Не плохо, учитывая двойной вес полезной нагрузки, которой являлись они с Дарьей. Катер уже остановился и дрейфовал в районе орбиты Марса, маяк включен. Сам Марc был далеко, а вот Земля – в прямой видимости, судя по внешним камерам. Дарья дышала ровно и, в целом, была в норме. Проснуться она должна дня через два. Сканер не показывал поблизости от капсулы ни одного корабля. Сигнал уже должен был дойти до Земли. Оставалось ждать и надеяться. Марк достал из аптечки и принял таблетку для контроля функции кишечника и вторую – питательную. Сходить в туалет тут негде. Вода должна была сохраняться в клетках тела. Инъекция затормаживает функцию почек, выработку мочевины и, соответственно, наполнение мочевого пузыря. Интоксикация, конечно, будет дичайшая, но другого выхода нет. Переживать последствия наркотического сна Марка тоже тренировали, оно было ему знакомо, и он понимал, что происходит и как облегчить состояние. На самом деле тело его не слушалось, голова болела, и соображал он плохо. Казалось, каждый орган пытался отделиться и начать жить своей собственной жизнью. Пальцы тряслись, мешая нажимать на экран, в животе что-то перекатывалось, сердце отбивало неровный ритм, а печень пыталась вырваться наружу, пульсируя толчками. В глазах периодически начинало двоиться, на несколько секунд пропадал слух. Вдобавок ко всему Марк почувствовал сильнейшую эрекцию, хотя ему совсем было не до лежавшей рядом обнажённой Дарьи. Спасало лишь то, что, слава богам, зазубренные до состояния рефлексов действия он мог совершать автоматически. Какая-то часть его мозга сохраняла работоспособность и следила за ситуацией. На экране над головой Марка замигала иконка полученного сообщения и появилось окошко с текстом. “Лаппинкотт-2, Сигнал принят. Агентство Всемирной Безопасности. Код 301. “Белый Шторм”. 3 часа”. “Ого” – подумал Марк, – “прямо само АВБ, странно, конечно, но в порядке вещей”. Обычно эвакуацией занимается сам Союз рейнджеров, но, если корабль какого-либо другого ведомства ближе, могли послать и его. Немного смущал код 301 – слишком пафосно инициировать для спасения какого-то рейнджера всемирную операцию с первым уровнем секретности. Но безопасникам виднее. Ждать оставалось три часа. Но уже через час спасательный корабль появился на сканере. Это был огромный военный разведывательный крейсер. На экране челнока появилось сообщение о получении команды сближения и начале её выполнения. Загудели маневровые двигатели, и точка крейсера стала приближаться быстрее – челнок в автоматическом режиме шел навстречу. Ещё через час капсула зашла в корабельный шлюз, челнок подтвердил прибытие и завершение программы и открыл люк. Глава II Капсулу открыли люди в черных военных скафандрах и скрытых за зеркальными визорами лицами. Они молча и аккуратно достали в, первую очередь Марка. Он хоть и был в сознании, но тело своё пока контролировал плохо и даже сидеть вряд ли смог. Они переложили Марка и Дарью в индивидуальные герметичные боксы для транспортировки. Как только гермозатвор носилок защелкнулся, Марк снова отключился. Очнулся он в стандартной белой комнате армейского медицинского блока. Он лежал голый с кучей подключенных к телу датчиков и трубок от капельниц, катетеров. Иглы были вставлены даже в бедренные артерии и одна в шею. Марк был надежно зафиксирован упругими ремнями на кровати. Тишину лазарета нарушал только мерный писк кардиомонитора, отсчитывающего его пульс. В теории, Марк знал процедуру возвращения человека после эвакуации, но лично её никогда, естественно, не проходил. Система Лаппинкотт была его первой “ходкой”, хотя в школе им рассказывали, что некоторые рейнджеры проходили через это по несколько раз. В основном это были те, кого отправляли на астероиды, где нештатные ситуации случаются чуть реже, чем постоянно. Сколько он пробыл без сознания Марк вообще не представлял. Часов в отсеке не было, даже единственный в помещении экран медицинского монитора ни дату, ни время не показывал. Могли пройти часы, а могли и дни, и даже недели. Никаких последствий транквилизаторов Марк не ощущал, даже пить не хотелось. Повреждённый глаз совсем не болел, веко было нормальным. Марк поморгал правым и левым глазом по-очереди – никакой разницы. Судя по всему, вынули из челнока их не вчера. Если процесс выведения токсинов завершен, значит прошло несколько дней. Минимум два, а то и три. Хорошо бы кого-нибудь позвать, но никакой кнопки под привязанной рукой не было. Была только камера, висящая прямо над его лицом. Скорее всего, они уже знают, что он очнулся. Значит скоро сами придут, если посчитают нужным. И в армии, и в школе рейнджеров Марка приучили к дисциплине и покорности. “Старший брат” сам решит, что надо делать и когда. Солдатам-винтикам нужно только выполнять приказы и ждать, когда придёт новое распоряжение. Его размышления были прерваны лёгким щелчком контроллера на одной из капельниц. Трубка окрасилась в синий цвет, и Марк уснул, как только препарат достиг вены. Первое, что увидела Дарья, когда проснулась – опять всё тот же медицинский отсек бункера. Она даже запаниковала, попыталась встать, но что-то её удерживало. Писк, вторивший её пульсу, участился. Но она вовремя вспомнила, что их должны были подобрать и, скорее всего, она на борту одного из кораблей союза рейнджеров. Нет ничего удивительного в том, что дизайн интерьера отсеков у них один на всю галактику. Как только Дарья успокоилась, она увидела, что лежит абсолютно голая, даже не прикрытая ничем, с целым пучком проводов и трубок, тянущихся к ней и заканчивающихся в разных местах тела. Похоже, какая-то трубка была даже в заднем проходе, не говоря уже о других органах. Все повязки, которые накладывал Марк, были сняты. Дарья видела уродливые синевато-розовые корявые швы и торчащие из них нитки. Она оказалась привязана к кушетке ремнями и почти не могла пошевелиться. Странное ощущение незнания времени и места охватывало её. Марк говорил, что полёт может продолжаться неделю, но сколько она пробыла без сознания совершенно непонятно. Она помнила, как заснула в капсуле, а потом очнулась тут. Неожиданно в противоположной стене открылась дверь и в комнату зашла девушка в медицинском комбинезоне. – Здравствуйте, – произнесла она, – меня зовут Наталья, я помогаю вам восстановиться после полёта. Она остановилась посередине палаты, сцепив руки за спиной. – Где я? – спросила Дарья. – Вы в госпитале на Земле, мисс Вонгер, – ответила Наталья, продолжая неподвижно стоять. – Вы знаете, кто я? – удивилась Дарья. – Да, конечно. Вы – Дарья Вонгер, дочь Франсуа Вонгера, – Наталья мельком глянула на планшет и снова вернула руки за спину. – Ваши родители уже извещены и скоро прилетят с Марса. Ваша сестра уже здесь, она вас навестит, если только вы сможете принимать посетителей. – А я могу? – уточнила Дарья. – К сожалению, пока нет. Вы ещё слабы и не можете принимать посетителей, – ответила врач. – Долго я проспала? – Вас подобрали шесть дней назад, до этого вы провели в космосе, как мне сказали, пять суток. Мы вас погрузили в щадящий сон, пока нейтрализовывали действие полётных транквилизаторов, – ответила Наталья, снова достав планшет и что-то пометив в нём. – О боги, две недели! – воскликнула Дарья, – а как Марк? С ним всё в порядке? – Да, ваш спутник тоже здесь, им занимается мой коллега. – С ним я тоже не могу пока увидеться? – Нет, не можете. Он пока слаб и не может принимать посетителей. И вам тоже пора отдохнуть. И я хотела поговорить о ваших ранах и о ноге. – сменила тему Наталья, – если позволите. Дарья кивнула. Доктор подошла ближе, что-то проверила на сканере над кроватью. – Вы знаете, как их получили? – Там на планете, Лапкикот, кажется… – Лаппинкотт, – подсказала Наталья. – Да. Там водятся под землёй такие, вроде кротов, но большие, с собаку. – Выползни, или зуки, – продолжала подсказывать врач, глядя на экран и листая его пальцем. – Да, Марк так их называл. Они на меня напали, когда я там появилась. Марк говорил, что они чувствуют кровь. Он меня от них спас. Но ногу я потеряла. – Понятно. А вы помните, как попали на планету? – поинтересовалась Наталья. Она оторвалась, наконец, от компьютера и посмотрела пристально Дарье в глаза. – Нет, я была на пляже, а потом вдруг там. – Так, хорошо. Ладно. Ну мы вас осмотрели, – Наталья перевела взгляд на обнаженное тело Дарьи, – состояние ран удовлетворительное, помощь была оказана более-менее грамотно, хотя и варварскими методами. Есть небольшое воспаление на бедре и на месте ампутированной конечности, но экстермабиотики с этим справляются. Голову пришлось обрить. На место скальпирования мы пока наложили дермакалагель – искусственную кожу. Потом придется делать пересадку кожи и волос. Образцы мы уже взяли и отправили на выращивание. Ещё из-за шрама немного изменилась форма левой груди. Наверное, захотите сделать пластику? – Да, наверное, – автоматически ответила Дарья, пожав плечами, насколько это позволяли ремни, удерживающие её на кровати. – Я ещё не думала. А почему я привязана? – Для вашей безопасности. Возможны бессознательные конвульсивные реакции на токсины, – ответила Наталья, – у вас есть какие-то вопросы или пожелания? – Можно меня накрыть чем-нибудь? – Дарья ещё плохо соображала, столько информации, столько изменений – нужно было время чтобы прийти в себя и подумать. Наталья взяла со стоявшего рядом с кроватью стула тонкое одеяло и накрыла им Дарью. Потом что-то нажала на своём планшете. В одной из капельниц раздался негромкий щелчок, синяя жидкость влилась в вену, и Дарья уснула. Марк проснулся и увидел, что часть трубок и капельниц убрали, но он по-прежнему привязан к кровати. Открылась дверь и в комнату зашла девушка в комбинезоне персонала медицинской службы АВБ. Не обращая внимания на Марка, она молча подошла, отсоединила почти полный мочеприёмник и подключила новый. Затем поправила ведущий от него катетер, резко задвинув трубку в уретру. Марк дернулся от резкой боли, в ответ на это девушка слегка улыбнулась, бесцеремонно взяла пенис пальцами и помассировала его, сдвинув вниз крайнюю плоть. Неприятные ощущения и боль утихли, видимо трубка встала как надо, но началась эрекция, которая снова причинила боль из-за жесткой трубки внутри. Всё так же молча медсестра вынула иглу из правой руки Марка и заклеила ранку пластырем. Марк тоже молчал, с интересом наблюдая за девушкой. – Сейчас к вам зайдёт доктор Борк, – наконец произнесла она, глядя на медленно опускающийся половой орган Марка. – Хорошо, – ответил Марк, – а нельзя меня развязать и чем-то накрыть? – Нет, – отрезала девушка, резко развернулась и направилась к выходу. На прощанье она снова медленно и нежно погладила фаллос Марка. Тот незамедлительно опять налился кровью и боль от пережимавшей канал трубки вернулась. Через какое-то время к Марку действительно зашел крупный седеющий мужчина, который представился как доктор Август Борк, его лечащий врач. – Зоя вас не развязала? – удивился он, подойдя к кровати Марка, – Я ей напомню. – Я на корабле? – спросил Марк, – Девушка в порядке? – Мисс Вонгер в порядке. Вы не на корабле. Это земной госпиталь, – доктор Борк стоял, держа перед собой планшет и устало смотрел на Марка. – АВБ? – уточнил Марк. – Да, АВБ, – вздохнул доктор. – Я могу увидеть Дарью? – Нет. Она.. э… ещё слаба и не может принимать посетителей, – произнёс доктор, как будто вспоминая заученный текст. – А мне тут долго отдыхать? – поинтересовался Марк. – Нет, вас приказали передать следственному управлению, – лицо врача не выражало никаких эмоций. – Следственному? – удивился Марк. – Это не в моей компетенции. У них есть к вам вопросы, вы должны понимать. Сегодня мы переведём вас на нормальное питание. Если всё будет в порядке, завтра они вас заберут, – объяснил доктор Борк. – Понятно. То есть усыплять вы меня больше не будете? – Нет, но сон вам не повредит, – впервые во время их разговора, голос доктора выражал заботу и участие. – По-моему, я выспался уже на год вперед. А там, одежда и адвизор мне хотя бы можно? – Одежду вам мисс Ихолайнен принесёт, средства связи запрещены, – ответил врач, снова надев маску беспристрастия. – У вас ещё остались вопросы? – Да вроде нет, я всё понял. А долго я тут? – поинтересовался Марк. – Пять дней. Доктор Борк пристально посмотрел на Марка, видимо ожидая, нет ли у того ещё вопросов, затем развернулся и ушел. Через некоторое время вновь пришла та странная медсестра – мисс Зоя Ихолайнен, как понял Марк. Она катила медицинский столик. На столике стояли пара цветных баночек и белая бутылочка. “Нормальное питание” – догадался Марк. Зоя развязала Марка, подняла его кровать так, чтобы он сидел, и поставила ему на голые колени холодный стальной поднос с едой. Пока она за ним таким образом ухаживала, у Марка появилась возможность рассмотреть свою сиделку получше. Она была высокой и худой. Прямые русые волосы свободно лежали на плечах, никак не уложенные. Девушка периодически автоматическими движениями закладывала непослушные пряди за уши, в которых поблёскивали точки украшений – по несколько на каждом ухе. Глубокие, темные, слегка раскосые глаза строго смотрели на Марка из-под красивых изогнутых бровей. Острый нос, чётко выраженные скулы, постоянно слегка приоткрытый рот с тонкими губами. Глядя на неё Марк чувствовал какое-то несоответствие. Она не была похожа на заботливую медсестру. Марк бы не удивился, если бы увидел её в роли, например, следователя уголовного отдела, в строгой форме полиции, брюках, с оружием в кобуре. Но тем не менее, было видно, что она опытный профессиональный медицинский работник. Её тонкие длинные пальцы ловко управлялись с иглами, повязками, трубками и прочим оборудованием. Всё это Марк заметил ещё в её первый визит. Закончив с ним, Зоя ушла. “Одежду вы не принесёте?” – бросил ей в след Марк, но ответа не последовало, она даже не обернулась. Еда представляла собой стандартное больничное питательное желе и что-то типа йогурта. На баночках были наклеены цифры, видимо обозначающие последовательность употребления. Первым Марк выпил, как и было указано, йогурт. Затем съел синее и красное желе. На вкус они были абсолютно идентичные, хотя на одном была нарисована какая-то мелкая голубая ягода, а на другом – большая и красная. Марк отставил поднос обратно на столик и стал ждать. Больше ничего не оставалось. Агентство Всемирной Безопасности, судя по всему, ими заинтересовалось. Но главное, чтобы они отстали от Дарьи, она тут совсем не причем, да ещё и пострадала. С другой стороны, хоть она и член аристократической семьи, дочь миллиардера и владельца одной из крупнейших корпораций, она неизвестно как попала на планету. Это несомненно представляет интерес для всемирного правительства. Что ж, Марку с ней, скорее всего, увидеться не дадут. А жаль. Он чувствовал к Дарье сильную симпатию, привязанность. Пережитое оставило свой отпечаток и сблизило их. Когда люди проходят вместе такое, это создаёт неразрывную связь на всю жизнь. Что ж, он ответит на все вопросы агентства, а дальше им решать. Он не считал, что сделал что-то неправильно, учитывая обстоятельства. В конце концов он остаётся собственностью ДальКосмоРазведки, за которой стоят ещё более крупные корпорации и правительство, и они своих рейнджеров просто так не отдадут, как бы АВБ не хотелось заполучить его себе. Дарью они, конечно, тоже допросят, но долго держать не смогут. Её отец слишком могущественен и контролирует многих политиков и генералов в правительствах многих стран. Вернулась Зоя и положила на стоящую рядом с кроватью тумбочку сверток с одеждой. – Спасибо, – поблагодарил Марк. В ответ он получил обычное молчание. Медсестра отключила капельницу от левой руки Марка, а потом стала медленно вытаскивать уретральный катетер. Казалось, ей доставляет удовольствие осознание того, что Марку больно и неприятно. Освободив его полностью от всех датчиков и трубок, она опустила кровать ниже, чтобы он смог сам спускаться и ушла. Марк сел на кровати, подождал пока пройдёт головокружение, и затем встал. Одежда представляла собой тонкий больничный халат серого цвета до колен и такого же цвета тапочки. “Не густо” – подумал Марк, – “ну хоть не белые”. Вместе с одеждой лежало и тонкое одеяло. Марк впервые целиком осмотрел комнату. Окон не было. На против двери, откуда приходили Зоя и врач была другая дверь. За ней Марк обнаружил туалет, и как раз кстати. Попавшая в желудок еда не подружилась с его кишечником и стремительно стала рваться наружу. Выйдя обратно в палату, Марк обнаружил на тумбочке поднос с лекарствами. Пара капсул и белая жижа в стаканчике. “Что-то для желудка,” – догадался Марк, – “не исключено, что и в унитазе есть камера”. Но, судя по всему, в одной из пилюль было снотворное, потому что только Марк прилёг обратно на кровать, как тут же уснул, даже не успев вернуть её в горизонтальное положение. Марка упорно кормили этими желе и йогуртом, после чего усыпляли. Он не сопротивлялся, не пытался игнорировать лекарства – какой смысл? Всего прошло четыре таких цикла еда-сон. Желудок в итоге действительно восстановился и после очередного пробуждения к нему в палату зашли двое в черной военной форме с нашивками АВБ – угловатый мужчина и маленькая девушка с чемоданчиком. Они встали посреди комнаты в одинаковых позах. Марк решил, что ему тоже лучше встать с кровати. – Лежите, лежите, мистер Джон. Добрый вечер, – поздоровался мужчина, – меня зовут майор Берёзов, это – лейтенант Иванополус. Нам поручено забрать вас из госпиталя, у нас есть к вам несколько вопросов. – И куда меня теперь? – спросил Марк. – Мы называем это домом отдыха, – у майора был мягкий, но властный голос. – Прогулки в этом доме отдыха будут? – Это действительно будет дом отдыха для офицеров государственной службы. Это не тюрьма, как вы думаете, – ответил Берёзов, и Марк почувствовал, что верит ему, почти против своей воли. – Да нет, я не против. Я готов сотрудничать. Просто хочется наконец выбраться из замкнутых пространств, – он обвёл взглядом свою палату и остановил взгляд на девушке. – Понимаю. Переоденьтесь. Лейтенант отмерла, положила свой чемоданчик на стул и достала оттуда запаянный пакет, в котором обнаружился стандартный комплект спортивной формы для рядового состава всемирных вооруженных сил. Оба посетителя без стеснения смотрели, как Марк переодевался. Ему тоже было безразлично. Приятно было, наконец, надеть нормальную одежду. Военных снабжали качественными изделиями из натуральных тканей, шилось это только в Индокитае и нигде больше. – Лейтенант будет вашим личным врачом, – продолжил рассказ Берёзов, – она будет следить за вашим здоровьем, поможет снова адаптироваться к земным условиям, окажет психологическую и другую помощь, если потребуется. – Ясно, – кивнул головой Марк. Он стоял перед ними, спрятав руки за спину и опять смотрел на девушку. Она на весу снова открыла чемоданчик и что-то достала из него. Это оказался флакон с какими-то таблетками. – Рассосите, – сказала она, протягивая лекарство Марку, – это поддержит вас во время путешествия. Марк рассосал. Они вышли из его медицинской палаты друг за другом. Впереди его личная медсестра, потом Марк, сзади майор. Обычные правила конвоирования. За дверью палаты оказался длинный коридор с точно такими же дверями. В его конце их уже ждал лифт. Они секунд пятнадцать-двадцать с хорошим ускорением поднимались вверх. Лифт довез их на стартовую площадку на крыше здания. Наконец-то Марк оказался под открытым небом родной планеты. Небосвод был окрашен в красивый оранжевый цвет угасающего Солнца. Время действительно было вечернее. С крыши была видна простирающаяся пустыня с одной стороны и бескрайний океан с другой. – Где это мы? – спросил Марк. – Аравия, – ответила лейтенант. Смешно, но, похоже, это и есть тот самый Аравийский полуостров. Марк вспомнил про Дарью. С Аравии началось её приключение, и тут же оно и закончилось, если она ещё здесь. Может, её тоже увезли в этот “дом отдыха”. Марка посадили в белоснежный коптер без опознавательных знаков, раза в два больший, чем его на Лаппинкотте и раз в десять комфортабельней. Аппарат взмыл вверх, включил ускоритель и унёсся в сторону заката. После того, как Дерья проснулась в госпитале снова, к ней пришёл психолог. Приятная женщина лет сорока, слегка полноватая. Она задавала вопросы про отношение Дарьи к произошедшему, что она чувствовала тогда, что чувствует сейчас. Потом они перешли на Марка – чувствует ли она к нему привязанность, считает ли его другом или врагом. Неизвестно, была ли цель психолога понять состояние Дарьи или помочь ей самой разобраться в своих мыслях, но второе ей удалось. Во время беседы Дарья постепенно осознавала, что произошедшее, конечно, разделило её жизнь на “до” и “после”, но благодаря свойству здоровой человеческой психики абстрагироваться от нежелательных мыслей, сейчас это всё уже действительно воспринимается как сон. Гораздо важнее то, что происходит сейчас. А сейчас она снова дома, ну почти, и её ждёт новая жизнь. Благодаря разговору с психологом, Дарья наконец определилась со своим отношением и к Марку. Человеку, который её спас, которому она доверила свою жизнь, хотя выбора у неё особо и не было. Психолог упоминала про различные синдромы привязанности, но Дарья была уверена, что у неё этого нет. Всё, что она чувствует к Марку – настоящее и не является каким-либо замещением. Оказалось, что меньше всего Дарья переживает по поводу потери ноги. Здесь, видимо, сыграл фактор её положения. Она была уверена, что это наименьшая из её проблем, которая легко решается деньгами. Ещё в госпитале Дарье позволили увидеться с сестрой. Вероника разрыдалась, когда увидела её в больничной одежде, без ноги, без волос, с пластиковой нашлёпкой на голове. Перед посещением некий майор Берёзов порекомендовал обоим не затрагивать тему произошедших с Дарьей событий. Но на самом деле и разговаривать то было особо не о чем. Родителей, как оказалось, известили совсем недавно, но они уже прилетели. Пропажу Дарьи обнаружили тоже не сразу, все думали, что она на своём пляже в Аравии одна, а глупые роботы-слуги не знали, пропала их хозяйка или просто ушла. Сначала решили, что она куда-то уехала. Пока обзвонили знакомых, подруг – прошло время. Как только поняли, что видимо что-то случилось, отец сразу поставил в известность АВБ. Они дали поискам первоочередную важность, но все их агенты на всех планетах не смогли ничего выяснить. В итоге агентство сообщило, что Дарья нашлась, уже когда она была в госпитале. Родителям разрешили поместить дочь в частную клинику в Восточной Европе и порекомендовали ждать там. Отец, конечно, сильно разозлился, но как-то они его уговорили. После визита сестры Дарью продержали в госпитале ещё дня четыре, судя по периодичности приёма лекарств. Ни окон, ни часов в палате не было, а персонал – Наталья и ещё медсестра, ни на какие расспросы не отвечали. Дарья понимала, что, видимо, спецслужбы её просто так не отпустят, но хотелось более человеческого отношения, а не как к пленнице. С другой стороны, их можно понять. Человек неизвестно как совершил путешествие на другой конец разведанной части галактики, неизвестно что там пережил. При этом не просто человек, а член семьи главы одной из самых влиятельных корпораций, наследница. Независимо от того, кто она – жертва возможного похищения или шпионка тайной организации, она бы тоже сама себя изолировала до выяснения. В прочем, жаловаться было не на что. Её спасли, оказали медицинскую помощь, согласились выполнить условия отца о её дальнейшей судьбе. Ещё бы они не согласились. Одна только мысль беспокоила Дарью – судьба Марка. На него могли пасть подозрения, что это он похитил её и устроил весь этот кошмар, который им пришлось пережить на Лаппинкотте. Когда происходит нечто необъяснимое, непосредственные участники событий всегда в начале списка подозреваемых. В день так называемой выписки её врач сообщила радостную, по её мнению, новость, что отец Дарьи, мистер Вонгер согласился с предложением АВБ, а администрация частной клиники в Чешском регионе Славянской Федерации любезно разрешила принять у себя Наталью, и вместе с ней, Натальей, продолжать лечение девушки. Кроме того, с ними полетят двое сотрудников АВБ, которые будут обеспечивать безопасность. Иными словами, Дарья будет под круглосуточным наблюдением так долго, как это нужно спецслужбам, независимо от того, где она будет находится – в больнице на Земле или у себя дома на Марсе. Дарья оделась в предложенную ей казённую спортивную форму, и они с Натальей вышли, наконец, из палаты. Снаружи был всё тот же белый однообразный интерьер с одинаковыми дверьми, которые, казалось, уходили в бесконечность. Врач и её поднадзорная пациентка поднялись на крышу госпиталя, где, к радости Дарьи, их ждал личный оранжево-красный, в цветах Марса, коптер отца и личный пилот Дарьи – Марта Вивина. Марта помахала рукой из кабины и показала пальцем на двух одинаковых мужчин в черной военной форме, скорчив при этом гримасу. Видимо, это и были те самые сотрудники АВБ, которые будут обеспечивать безопасность Дарьи в больнице и следить за ней. Снаружи было утро, и Дарья почувствовала знакомый морской бриз. Аравия. С неё всё началось, тут всё и закончилось. Хотя, если подумать, до конца ещё далеко. Коптер мягко взлетел и, подгоняемый ветром с моря, устремился на север, в Европу. Частная клиника “Свата Крев” – “Святая Кровь”, занималась лечением высокопоставленных и богатых пациентов, пострадавших в какой-либо катастрофе. Хирургия, протезирование, имплантация, пластика, ортопедия, психологическая поддержка – основная специализация клиники. Естественно, если требуется помощь в какой-то иной области, то в распоряжении клиники практически любые специалисты в мире. Пациенты клиники обычно имеют возможность оплатить их услуги. Чаще всего в больнице одновременно лечатся около десятка клиентов, кто-то восстанавливается после неудачного падения на альпийских курортах, кто просто проходит курс реабилитации, отдыхает. Для Дарьи “Свата Крев” был освобождён полностью. Она была единственным их подопечным. Неизвестно, чья это была идея – её отца или АВБ, скорее всего в этом их желания совпали. Отец, как власть имущий мира, естественно, хотел предоставить дочери максимальный покой и отсутствие чужих глаз, а спецслужбе нужно было, собственно, тоже самое – отсутствие посторонних и спокойная обстановка в которой они могут работать. Как бы им не хотелось всеми руководить, но реальная власть находилась у глав корпораций, и если они хотят что-то получить от наследницы одной из них, то должны соблюдать приличия и уважать её желания. В “Свата Крев” её встретила вся семья – заплаканная мать, серьёзный отец, такая же сестра. Дарью проводили в её номер с окнами на побережье. В соседнем расположилась Наталья Кануки – её врач-надзиратель. Парней из АВБ отправили на первый этаж в крыло для прислуги. Впрочем, один из них всё равно постоянно дежурил у дверей апартаментов Дарьи, а второй бродил вокруг особняка клиники – патрулировал периметр, как они это называют. Собственная охрана клиники тоже была, как и серьезная пропускная система, высокий забор, сигнализация и прочее. Это тоже было дополнительным плюсом для АВБ, благодаря которому они согласились, что Дарья будет находиться здесь. Сестра и мать остались с Дарьей, а отца звали дела, большой бизнес, политика. Но перед отлетом они поговорили. Она рассказала ему всё, что произошло, что помнила и что смогла понять. Он сказал, чтобы она не скрывала ничего от АВБ, он лично контролирует ход расследования, и у них со спецслужбами договор, по которому АВБ предоставляет семье копии всех материалов. Отец подтвердил, что именно мисс Кануки занимается расследованием. Одним из условий было то, что к Дарье не будут допущены никакие другие следователи и прочие офицеры из АВБ. Хотя, скорее всего, кто-то из персонала клиники тоже завербован – это у них происходит быстро. Если надо, правительство не жалеет средств для поощрения и не стесняется грязных приёмов для запугивания. Беседа с отцом успокоила Дарью. Однако у неё сложилось впечатление, что он знает, что именно с ней произошло. Он ни разу не обмолвился о том, что это может повториться, о каких-либо последствиях, не дал рекомендации вести себя осторожнее. Похоже он был уверен, что его дочь в безопасности. А если так, значит он всё знал. Дарья несколько раз услышала от него совет сотрудничать с АВБ, но рассказывать им только то, в чём была уверена – никаких догадок и домыслов. Отец рассказал, что распорядился заменить весь парк обслуживающих их резиденции роботов на новые модели и перекупил у Гейтсов компанию, которая занимается разработкой искусственного интеллекта для них. Ещё он запретил Дарье путешествовать в одиночку и сказал, что лично будет проводить собеседование её друзей и подруг, прежде чем позволит им сопровождать дочь. В общем тотальный контроль и геноцид. Причём, как показалось Дарье, это новые порядки вообще не были связаны с происшествием. Отец с несвойственной ему неоднозначностью намекнул, что мир начинает меняться, и их семье и Дарье в частности предстоят тяжёлые испытания. Ближайший год она точно проведет тут, в “Свата Крев”. А в дальнейшем путешествовать в одиночку Дарья и сама вряд ли захочет. Можно, кстати, использовать Марту – ей и отец доверяет, и она сама относится к Дарье, как к подруге. Семья Вонгеров много для неё сделала, и она совершенно бескорыстно и всей душой любит их, как и они её. Мать тоже скоро улетит, сообщил ещё отец, а вот Вероника будет официально следить за лечением Дарьи, как представитель семьи. Когда было принято решение использовать “Свата Крев”, сестра переехала в славянскую резиденцию “Верите Вин” – своей винодельческой компании, подарок матери, и будет находится в этом регионе столько, сколько понадобится. Вечером Наталья познакомила Дарью с Тамарой – молодой симпатичной чернокожей медсестрой “Свата Крев”. Как сказала врач, Тамара будет её личной помощницей на весь период выздоровления и реабилитации, она будет выполнять любые просьбы и пожелания, ей можно полностью доверять. “Вот, значит, не прошло и дня, как АВБ уже распоряжается сотрудниками частной клиники,” – подумала Дарья. Видимо это и есть то, о чем говорил отец про вербовку персонала больницы. Наталья и медсестра ушли, но Тамара тут же вернулась с креслом-каталкой. – Вы, наверное, хотите помыться, привести себя в порядок? – спросила она. – Да уж, это хорошая мысль, – согласилась Дарья. В госпитале АВБ её протирали, помогали соблюдать гигиену, но горячий душ и даже ванная, настоящий гель, спрей-депилятор – этого ничто не заменит. – Я вам помогу, – предложила Тамара. Она помогла Дарье пересесть с кровати в кресло и отвезла в ванную комнату. Там она открыла краны, чтобы наполнить ванную. Ароматная пена с эфирными маслами быстро расслабили тело и разум. Дарья наслаждалась вновь вернувшейся роскошью и привычным образом жизни. Пока она отмокала, Тамара болтала с ней. Рассказала, как АВБ тут всё проверяли, как уговорили какого-то сенатора из германского региона перевестись в другую клинику. Некоторых медсестер и прислугу отправили в отпуск и заменили на новых, явно агентов в штатском. Она уверила Дарью, что АВБ её пока не завербовало, они просто попросили помочь. Сама она только два года назад закончила сестринскую школу с отличием. Во время обучения она стажировалась в градской больнице Марии Магдалины в Московии, где работает её отец – заведующий офтальмологическим отделением. Он дал ей рекомендацию и помог устроиться сюда, в “Свата Крев” к своему однокурснику, доктору Пирогову. – Готовы мыться? – спросила она наконец. Дарья согласилась. Тамара помогла ей вылезти и добраться до автоматического сиденья в душевой зоне. Сиденье позволяло пациентам с ограниченной мобильностью спокойно и безопасно передвигаться в пределах душевой, мыться, не испытывая неудобств. – Не возражаете? – спросила Тамара. Дарья обернулась на медсестру и увидела, что та расстегнула медицинский комбинезон и вопросительно смотрела на девушку. – Нет, конечно, – ответила Дарья, удивлённо смотря на девушку и думая, что же может быть дальше. Тамара разделась и тоже вошла в душ. У неё было маленькое, худосочное тело с выпирающими бёдрами, острыми локтями и коленками. Из-за своей худобы Марта казалась вытянутой вверх, хотя была на голову ниже Дарьи. Она взяла бутылочку с гелем, набрала его в ладони и стала медленно и осторожно намыливать тело Дарьи. Её нежные руки приятно скользили по коже, и эти прикосновения доставляли удовольствие. Даже там, где кожу “украшали” уродливые шрамы, Дарья не чувствовала дискомфорта. Когда руки Тамары дошли до интимной области, Дарья напряглась, но потом под ласковыми и монотонными движениями рук медсестры расслабилась. Она закрыла глаза, погрузилась в себя, в свои мысли и лишь прерывисто вздыхала, когда мягкие ладони и пальцы Тамары дотрагивались до самых нежных участков. Дарья подумала, что может они зря уволили Лию – её личную камеристку, которая позволила себе попытку заняться с хозяйкой сексом. Жизнь и обстоятельства этой жизни меняют человека, и теперь более близкие взаимоотношения между двумя девушками уже не казались ей таким невозможными. Хотя новенький стюарт Шен, прислуживающий на корабле и во время путешествий, был вполне себе ничего, но, в любом случае, спать с прислугой Дарья пока была не готова. Она ещё слишком молода для этого. Тамара смыла пену и приступила к депиляции. Она так же нежно обрабатывала область бикини, и Дарья заметила, что медсестра явно позволяет себе лишние движения и прикосновения, но уже не возражала. Горячая ароматическая ванна, успокаивающий гель, бархатные руки медсестры заставили её полностью абстрагироваться от действительности и просто плыть по течению запахов и наслаждения. Тамара тщательно вытерла свою подопечную и отвезла обратно в палату. Там она достала из стенного шкафа раскладной массажный стол. Не одеваясь, она приступила к массажу с питательными маслами. Казалось, она сама получала удовольствие от процесса. Она массировала не только руками, но всем телом, прижимаясь к Дарье своими маленькими грудями, бёдрами, тёрлась лобком о кисти рук и единственную ступню. Горячие волны накатывали на тело Дарьи, следуя за нежными, но сильными руками медсестры, и постепенно концентрировались в одном месте, одно только прикосновение к которому заставляло всё тело содрогаться в сладостных конвульсиях, приближая Дарью к феерической кульминации. Всё ушло – всё прошлое, все несчастья, всё пережитое, остались только руки Тамары и бесконечное счастье. Дарья уснула практически мгновенно после сеанса и проспала до обеда следующего дня. Она уже не помнила, когда чувствовала себя лучше. Ей предстояли долгие месяцы лечения, операций, восстановления и она была к ним готова. Она жива, она дома, она со всем справился и будет править миром, как отец. Место, куда привезли Марка, действительно было похож на пансионат для утомленных жизнью генералов. Если не обращать внимание на бетонную стену с колючей проволокой, огораживающую территорию, КПП и посты охраны на каждом этаже. При этом сам “дом отдыха” действительно был роскошным. Личная обслуга в номерах, ресторан и бар на первом этаже, парк с прудом. Марка сразу попросили не увлекаться выпивкой. На деле это выглядело как полное игнорирование барменом его просьб и появление вежливого охранника, напоминающего Марку о просьбе руководства. Зато ресторан был бесплатным. Также к минусам можно было отнести отсутствие доступа к сети – смотреть можно было только фильмы и специально отобранные шоу из местной медиатеки. Ещё из развлечений были игровая приставка, книги и журналы в электронном ридере. Ну и, конечно, общение с Юлией Иванополус, его персональным врачом и надзирателем. Насколько Марк сумел сориентироваться, пока они летели, отель находился где-то на южном побережье Чёрного моря, на большом квадратном полуострове. Прилетели они уже глубокой ночью, поэтому точно определить было сложно, да и Марк к своему стыду обнаружил, что основательно подзабыл географию родной планеты. Из-за высокой стены, окружавшей отель, было почти ничего не видно кроме большой тёмной горной гряды, тень от которой вечером полностью накрывала территорию отеля. Комната Марка располагалась на втором этаже с окнами во двор. Посещать другие части здания и подниматься на другие этажи Марку тактично запрещали. На вопросы тоже не отвечали. Та же изоляция, но теперь с прогулками, как и обещал Берёзов. Майор провел с ним несколько официальных допросов, первый раз один на один, остальные в присутствии лейтенанта Иванополус и ещё других людей – военных, врачей, просто каких-то важных персон в штатском. Марк раз за разом рассказывал во всех подробностях свою историю. После третьего или четвертого раза история стала стремиться к обобщению и даже некоторой художественной обработке, но Берёзов умело возвращал Марка к главному и вытягивал пропущенные детали. Помимо инцидента в системе Лаланд, как они назвали это происшествие, АВБ заинтересовались обстоятельства гибели Джены Татаровой, первого рейнджера на Лаппинкотте, на замену которой и был прислан Фёдор. Этот грустный эпизод Марку тоже пришлось несколько раз повторять. Помимо следователей, с Марком периодически беседовал психолог. По сути, это был тот же допрос, только ещё более глубокий, с залезанием в самые глубины прошлого Марка. Этот мозголом вытаскивал из сознания самые потаённые воспоминания, из детства, студенчества, службы в армии, школы рейнджеров. Марк неожиданно вспоминал давно забытых людей, с которыми когда-то общался, неприятные эпизоды из жизни, о которых было лучше не вспоминать. После этих сеансов как никогда хотелось выпить, чтобы снова всё забыть. Но чаще всего с ним общалась Юлия. На вид она была миниатюрной хрупкой девушкой со светлыми коротко подстриженными волосами и почти детской фигурой. Сходство с подростком добавляли большие серые глаза и чуть вздёрнутый носик. И только руки, с немного загрубевшей кожей, красноватыми костяшками пальцев выдавали её возраст. Марк всегда подозрительно относился к людям, тем более женщинам, которые с первой встречи начинали себя вести с ним как близкая подруга с намёком на любовницу. С другой стороны, женским обществом он последние несколько лет был, мягко говоря, обделён. Да была Джена, но, положа руку на сердце, это была вынужденная связь между единственными людьми на планете. Понимая разумом, что Юлия целенаправленно ведёт себя развязно, чтобы расположить его к себе, он всецело отдался этому и позволил ей манипулировать собой на самом низком уровне сексуальных инстинктов. Их номера находились напротив друг друга, и в основном они проводили время у него, часто засиживаясь допоздна. В первый же день она вошла к нему в номер в облегающих шортах и коротенькой маячке с предложением пойти искупаться в бассейне. Он согласился. Там она, повернувшись к Марку спиной, но не прося отвернуться его, переоделась в микробикини и, когда Марк разделся, начала восхищаться его якобы мускулистым телом. И таким поведением сопровождались все их встречи, что не могло не волновать Марка, как мужчину. Периодически, подсев поближе и продемонстрировав отсутствие лифчика, позволив ему положить руку на бедро, она задавала какой-нибудь неожиданный вопрос из его прошлого или про Лаппинкотт. В общем-то Юлия с самого начала не скрывала, что Марк – её задание. Её медицинская должность – только прикрытие. Так было проще, чем утаивать что-то и постоянно себя контролировать. Они оба выполняют свою работу, служат, в конечном счете, всемирному правительству, подчиняются уставу, так зачем стесняться своей профессии и обязанностей, которые требуется выполнять? Это не произносилось в слух, но и Марк знал, и Юлия знала, что он знает, что она – просто проститутка на службе АВБ. Для себя Марк решил, что, в общем-то, скрывать, ему нечего. И на допросах, и психологу, и Юлии он всегда говорил правду. О своём будущем Марк не волновался. Может это и было наивно, но он верил в справедливость и компетентность государственной машины. В любом случае, мать на Луне была обеспечена собственной пенсией и солидным счётом Марка, который постоянно пополнялся, пока действовал фактически пожизненный договор рейнджера. Удивляло, что с ним не связался его непосредственный работодатель – ДальКосмоРазведка. Хотя не факт, что среди присутствующих на допросах не было их представителя. Марк охотно рассказывал Юлии про себя, про своё прошлое – то, что ему было приятно вспоминать. Они вместе играли в видеоигры, смотрели фильмы, курили кальян, гуляли по парку. Свои заигрывания Юлия периодически подкрепляла спонтанными минутами боле близкого физического контакта, но никогда никаких поцелуев и тем более секса. На прогулках она небольшими порциями выдавала ему новости о том, что происходит внутри её ведомства по отношению к Марку и инциденту в системе Лаланд. Иногда он пытался интересоваться судьбой Дарьи. Сначала ответом со стороны Юлии было молчание. Это была стандартная реакция на любые его вопросы сложнее “который час?”, если только она сама не начинала разговор на тему происшествия на Лаппинкотте. Однажды она рассказала, что незадолго до появления их с Дарьей, в Солнечной системе выловили неизвестный курьерский модуль, но он был пуст – никакого сообщения. Только по серийному номеру нашли его историю и определили, откуда он прилетел – из системы Лаланд. Поначалу этот эпизод был просто записан в историю освоения звёздной системы, а официальное заключение гласило, что произошел сбой в системе, и курьер самопроизвольно выполнил программу отправки. После того, как Марк прилетел, курьерский корабль обследовали снова и нашли доказательства, что информация была стёрта ещё до после прибытия его к Земле. Кто это сделал и зачем, они, в числе прочего, пытались выяснить у Марка. – Погоди – сказал Марк ей тогда, – у нас в качестве курьера был старый “Ситроен”, он не мог прилететь раньше нас – Да, – согласилась Юлия, – АВБ тоже обратило на это внимание. Пока рабочих версий две. Первая – курьер был отправлен задолго до случившихся на планете событий, и ты либо забыл про письмо с оповещением, либо его стёрли из твоего компьютера в бункере тоже гораздо раньше. Вторая – курьера кто-то подобрал сразу после отправки, стёр предназначавшееся видимо им же сообщение, а потом доставил его в Солнечную систему и выкинул тут. – У обеих версий есть несостыковки, – заметил Марк, – пропустить сообщения я вряд ли мог и к компьютеру Фёдор доступ не получал. А во втором случае это вообще бред – зачем красть корабль, а потом подбрасывать его. Проще уничтожить. – Да, ты прав, – согласилась Юлия, – загадок тут больше, чем разгадок. Поэтому они до сих пор и не отстали от тебя – вдруг ты что-то ещё вспомнишь. Вечером того же дня Юлия предложила искупаться в бассейне голышом. Видеть перед собой обнажённую и почти доступную женщину, иметь возможность осязать её тело, но не иметь доступа к полноценной близости было сильным мучением для Марка. Так тянулись дни и недели. Марк обнаружил у себя полное безразличие к течению времени и интересовался им исключительно, чтобы знать, когда психиатр снова будет выворачивать его разум наизнанку, и когда обед. Но однажды вечером Юлия сказала, что майор разрешил ей поговорить о Дарье. Она действительно была в том же госпитале в Аравии, где и Марк. Её там продержали немного дольше, потом отправили в частную клинику, которую арендовал отец Дарьи, мистер Франсуа Вонгер, на всё время лечения своей дочери. График допросов Марка не был сильно плотным. Сначала было по два слушания в неделю, затем они быстро сократились до одного. А затем, на втором месяце пребывания Марка на попечении АВБ, и вовсе стали эпизодическими. Как понял Марк, некоторые из ранее присутствующих лиц хотели послушать его повторно, на бис, кто-то хотел уточнить детали. Где-то в начале третьего месяца, после очередного “общения” с заинтересованными слушателями, когда Марк вернулся к себе в номер, к нему зашла Юлия. Он решил, что она пришла, чтобы, как обычно, вместе сходить на обед, но она поставила на столик шестиюнитовую упаковку пива “Бендербрау”. “Ого” – только и смог сказать Марк. Юлия вынула одну из банок, открыла и протянула ему. Вторую взяла себе. Марк отпил и испытал наслаждение, сравнимое с оргазмом заблудившегося в пустыне путника, когда тот наконец добрался до оазиса с питьевой водой. У пива был приятный травянистый вкус с лёгкой горчинкой. – С чего это вдруг? – спросил Марк, расслабленно развалившись на диване. – Стащила в баре, – ответила Юлия, присев рядом. – Подумала, что тебе, возможно, захочется со мной выпить. – Еще как хочется! – А что ещё тебе хочется? – Ну, не знаю. Может фильм какой посмотрим? – предложил он, и потянулся за пультом от медиацентра. – Ну ладно, как скажешь, – согласилась Юлия со странным выражением на лице – то ли удивления, то ли разочарования. Марк выбрал фильм, который они ещё не смотрели. Судя по описанию – как раз то, что нужно под пиво. Никакого сюжета, никакого смысла. Только действие, красивые актрисы, мускулистый главный герой. Юлия приглушила свет в комнате и села рядом с Марком на диван, прислонившись к нему и поджав под себя ноги. На экране однорукая героиня мужественно сражалась с какой-то бандой дикарей на ржавых тракторах. От пары банок пива на голодный желудок Марк расслабился, и лежащая рядом Юлия в тоненькой блузке, расстёгнутой до середины, стала интересовать его больше, чем действие на экране. Неожиданно для самого себя он обнял её, почти силой заставив себя не имитировать зевоту и потягушки, как какой-нибудь школьник на последнем ряду кинотеатра, в который он впервые привёл одноклассницу в надежде на то, о чём ещё сам имел смутное представление. Но Марк имел в виду вполне определённые цели. Юлия прижалась к нему ещё сильнее. Марк расстегнул ещё одну пуговицу, потом ещё. Её грудь приятно легла в его руку. Большие глаза смотрели на него, а полураскрытые, блестящие от влаги губы призывно алели во мраке комнаты. В нетерпеливом поцелуе они скатились с дивана, суетливо срывая одежду, и там же на полу Марк овладел ей, выплеснув всю свою мужскую страсть и желание под рёв диковинных машин, вздымающих клубы пыли на экране монитора. Уже минут через пять Марк тяжело дыша отстранился продолжающей постанывать Юлии и растянулся на спине рядом. Некоторое время они молчали. – А мне понравилось, – произнесла наконец Юля, глядя в потолок – было здорово, а главное быстро. – Извини, долгое воздержание, – ответил Марк, повернувшись к ней и положив руку на гладкий живот, – в следующий раз будет лучше. Ты успела? – Да, всё нормально, успела. Я просто пошутила, извини. А что, у тебя с наследницей империи Вонгеров ничего не было? – она взяла его руку и подтолкнула ещё чуть ниже. Марк стал медленно ласкать её влажное лоно, удивляясь, как даже в такой момент она умудряется расспрашивать его о том, что, наверняка, интересовало, прежде всего, АВБ. – Нет, конечно. Она пострадала, да и как я мог, – ответил Марк. – Джентльмен, значит. Понятно. Так и запишем в твоё досье: хотел, но не мог. – Да ну тебя, – отмахнулся Марк, и перевернулся обратно на спину, прекратив ласки – Так, руку верни на место! И грубить офицеру секретной службы не надо. Могу и наказать. И кстати, а почему от меня так воняет пивом? – Юлия принюхалась, поднеся руки к носу. – Кстати да, пиво! – Марк встал и открыл очередную банку, сев перед ней на диван, расставив ноги, – Не знаю, наверное, ты опрокинула на себя. – Я опрокинула? – она села на полу, уперев руки в бока. – Это ты трясся как бабуин при виде самки. – То есть ты – самка бабуина? – Я тебя сейчас заставлю слизывать с меня всю эту липкую кислую гадость, – рассердилась Юля, брезгливо пытаясь стереть с себя следы от разлитого пива, смешанного с потом – Попробуй заставь, – парировал Марк. Он сделал глоток из банки, а потом вылил немного пива на свой член, уже снова напрягшийся прямо перед лицом Юлии. – Зря ты это сделал, Марки. Юля сначала облизала его раскрасневшийся пенис, а потом отобрала банку и вылила всё её содержимое на себя, преимущественно ниже живота. – На, вылизывай, животное, – приказала она. На этот раз Марк не оплошал и довёл лейтенанта Иванополус до экстаза. Он буквально пожирал её сочную нежную плоть. В какой-то момент он потерял связь с реальностью, войдя в своего рода транс, в котором были только он и сладкая Юлия. Очнулся он только когда почувствовал, что она отталкивает его от себя. “Да отцепись ты,” – услышал он, – “ты не бабуин, ты какая-то рыба-прилипала”. Марк отпустил Юлю и, тяжело дыша, растянулся на спине. Силы закончились и его стало клонить в сон. Юлия уговорила его сделать последнее усилие и добраться до кровати, где он моментально уснул. Девушка же приняла душ, оделась, и пошла к майору на доклад. После этого неожиданного для Марка сближения допросы стали реже, а на четвертый месяц заточения Марка в доме отдыха и вовсе прекратились, как и общение с психологом. Теперь практически всё время Марк проводил вместе с Юлей. Иногда она уходила по своим секретным делам, но основной её работой был Марк. Они открыто ходили по парку обнявшись, целовались на лавочках и занимались сексом то у него, то в номере Юли. Ему открыли доступ в бар, правда только к паре кружек пива после ужина. Но лейтенант периодически снова приносила пиво в номер, когда они собирались посмотреть какой-нибудь новый фильм или очередной эпизод сериала. Он думал поговорить с Юлей про то, что будет с ними дальше, но решил пока просто наслаждаться жизнью, а разговор отложить на потом. Однажды утром Юлия, как это иногда уже бывало, встала рано и ушла, пока Марк ещё спал. В такие дни у АВБ было что-то вроде совещания, и случалось это обычно в начале недели. Когда она вернулась, Марк уже проснулся, но ещё лежал в постели. – Марк, я сейчас разговаривала с майором, – сказала она с порога, – они готовы вынести своё решение. – Приговор? – уточнил Марк и сел в кровати. – Нет, решение, – Юля села рядом. – Тебя выпустят отсюда, и ты продолжишь выполнять контракт с ДальРазведкой. – Опять на Лаппинкотт? – поинтересовался Марк. – Не знаю, это уже им решать, – пожала плечами Юля. – Значит всё? Твое задание выполнено? – он повернулся и посмотрел ей в глаза. – Марк, об этом я тоже хотела поговорить. – Юля взяла его руку в свои и посмотрела на него в ответ. – Мы договорились ничего не скрывать, и ты знаешь, что я была приставлена к тебе чтобы ты расслабился и мог поговорить со мной более откровенно, чем с другими агентами АВБ. – Ну, похоже тебе удалось. Я понимаю, что всё это, – Марк обвёл рукой комнату, – и секс – было частью задания. Значит просто расстанемся? – Марк, – Юлия слегка отстранилась от него, чтобы видеть лицо, – да, ты прав, АВБ использует меня чтобы через секс получать необходимые сведения, просто следить за объектом. Да, я шлюха, молчи. Но с тобой возникла проблема. Нормальные мужчины, если видят перед собой обнажённую женщину в интимной обстановке, ведут себя соответствующе. Но ты по какой-то причине, которую я тогда ещё не знала, ничего не сделал, ни в первый раз, ни в последующие. Ты не представляешь, в каком я была замешательстве. То ли со мной что-то не так, то ли с тобой. Я перебрала кучу вариантов от того, что ты гей, до того что от меня плохо пахнет. Мы даже проверили твои анализы – всё было в порядке. – Погоди, но я не сдавал анализы. – У нас есть свои методы. Начальство бесилось, а я не могла ничего сделать. – Берёзов? – уточнил Марк. – Не важно, – ответила Юлия, – ты упорно не хотел меня. Но потом я разобралась. Ты не делал ничего, чего бы не хотела я. Я права? – Не знаю, пожал плечами Марк, – а как иначе ещё может быть? – Значит права, – вздохнула Юлия, – ты делал только то, что я тебе практически открытым текстом говорила. Только после того, как ты наконец решился, всё встало более-менее на места. – Ну и что? – удивился Марк, – ты считаешь это ненормальным? Я должен был тебя в первый же день изнасиловать? – Ну не изнасиловать, конечно. Ты же знал, что я именно для этого рядом с тобой и находилась. Но почему-то не воспользовался мной, как все остальные. Погоди, – она жестом остановила его попытку что-то сказать, – ты сбил меня с мысли. Я в армии с восемнадцати лет, с академии. И там я обнаружила, что через постель можно многого добиться. В какой-то момент руководство разведки заметило мой “талант” и стало использовать его на своё усмотрение. – Боги, Юля, зачем ты мне это рассказываешь? – поразился Марк, – я всё прекрасно понимаю, никто тебя не осуждает. – Да мне, честно говоря, совершенно безразлично чьё-то осуждение, – в голосе Юлии появились нотки раздражения, – я просто хотела, чтобы ты понял, кто ты для меня. – Извини, – сказал Марк. – Я привыкла, что любой мужчина, с которым я сегодня познакомилась, – она никак не отреагировала на извинения Марка и просто продолжила говорить, – завтра он будет меня трахать так, как ему хочется. А я, если повезёт, еще и получу удовольствие. Но с тобой я была в панике. Я не привыкла к такому отношению к себе, я не понимала. Ты даже дотрагиваться до меня не осмеливался. Ты относился ко мне не как в доступной девке, а как к личности. – Ну, у каждого есть зона комфорта, личное пространство, которые лучше не нарушать без спроса, – пытался оправдаться Марк, сам не знаю зачем. – Да, вот об этом я и говорю, – ответила Юлия, – ты не нормальный. Ты всё испортил. Из-за тебя я уже не знаю, смогу ли по-прежнему раздвигать ноги по приказу. – Извини, – только и смог произнести Марк. – Да нет, это ты извини, что вывалила это всё на тебя. Ты мне нравишься, Марк, очень. Я правда не знаю, что со мной будет дальше, без тебя. Я не буду требовать от тебя какого-то ответного признания. Да и какие могут быть чувства к проститутке. – Юль… – заикнулся Марк, но она его снова остановила. – Не надо. Я вижу, как ты ко мне относишься, я очень ценю это отношение. Я лишь хочу, чтобы ты помнил обо мне не только как о маленькой шлюшке. Прости, я знаю, ты не будешь так думать. Я тоже не могу сказать, что люблю тебя, но я буду по тебе скучать. Надеюсь, ты тоже. Марк заметил, что глаза у Юлии наполнились слезами и она изо всех сил старается это скрыть. Марк впервые видел её такой. Она была с ним веселой, строгой, даже грозной, шаловливой, в ней всегда была сила, которая непривычно контрастировала с её детским обликом. Но сейчас перед ним была обычная девочка. И пока он её утешал, Марк тоже, наконец, понял, что они действительно, скорее всего, больше никогда не увидятся. В это утро у них был самый грустный секс за всё время знакомства. За Марком пришли после обеда. Его привели в привычную комнату для совещаний, где проходили допросы или, как они это называли, слушания. Там было много народа, военные, штатские, майор Берёзов, Юлия в форме. “Когда только она успела переодеться”, – подумал Марк. Ему никого не представили, как обычно, но трое тучных бородатых господ в костюмах и один худощавый усатый блондин явно были его работодателями, судя по золотым значкам корпорации на лацканах. Когда все собрались, говорить начал один из генералов, сидящий рядом с Берёзовым. – Марк Джон Третий. На основе полученных от вас сведений и проведённого расследования, Агентство Всемирной Безопасности считает, что вы не причастны к произошедшему на планете Лаппинкотт системы Лаланд и были вынуждены действовать по обстоятельствам для сохранения жизни, своей и мисс Дарьи Вонгер. Факт спасения мисс Вонгер будет отмечен в вашем досье. С вас сняты все подозрения, вы больше не находитесь под следствием. Я, от лица АВБ, благодарю вас за сотрудничество. Вы можете возвращаться к выполнению своих договорных обязательств перед Союзом рейнджеров. Дальше вы поступаете в распоряжение присутствующих здесь представителей ДальКосмоРазведки. Генерал закончил и посмотрел на блондина: – Господин Джон, – начал тот, – меня зовут Иван Брагин, я являюсь главой службы безопасности ДальКосмоРазведки. Произошедшее с вами крайне обеспокоило нас и весь Союз рейнджеров. Вы понимаете, что случай беспрецедентный и требовал тщательного расследования. Наши выводы не такие оптимистичные, как у АВБ. Мы считаем, что вы дезертировали с места несения службы рейнджера, самовольно покинули планету вопреки договору, проигнорировали требования устава и не выполнили своих прямых обязанностей. Убили рейнджера, своего коллегу и нашего ценного сотрудника. Тем не менее, мы понимаем мотивы ваших действий, допускаем факт самозащиты, и принимаем спасение мисс Вонгер в качестве смягчающего обстоятельства. Союз рейнджеров и наша компания тесно сотрудничает с “Чери Индастри”, и мы также выносим вам благодарность. За дезертирство наказаны вы не будете, но это будет отмечено в вашем личном деле. Свою службу вы продолжите на планете Эмерсон системы Барнарда. Завтра за вами прилетит коптер, он отвезет вас на центральную базу в Карелии, с её космодрома вы отправитесь к месту несения службы ближайшим транспортом. У меня всё. Собирайтесь. У вас есть вопросы? – Да, – ответил Марк, – что именно произошло, я так понимаю, вы не расскажите, – Брагин кивнул, – можно хотя бы узнать, что с Джексоном? Я не знаю, нашли ли вы, кто виноват, но о нем надо бы позаботиться по-человечески. – На планету был отправлен отряд, – ответил вместо блондина генерал, – они во всем разберутся. На этих словах Брагин и окружавшие его боссы хмуро посмотрели на генерала. Видимо по этому вопросу у них возникли разногласия. АВБ среагировала быстрее КосмоРазведки, и они опасаются вообще потерять планету под предлогом мировой безопасности. А туда уже вложены миллиарды рублей. Марка отпустили, и он побрёл знакомым маршрутом к себе в номер, но потом передумал и свернул к лифтам, чтобы спуститься в бар. – Налей-ка мне кружечку, Пол – сказал он бармену, присев за барную стойку. – А не рано, мистер Джон? – не глядя на посетителя спросил Пол, продолжая расставлять бутылки на полках. – Я больше не под опекой агентства, – сообщил Марк, – Свободный человек, могу пить, когда захочу. – В таком случае, – Пол повернулся и посмотрел на Марка, – бесплатное обслуживание тоже больше не действует. – Пол, я не видел наличных уже больше пяти лет, – развёл руками Марк. – Я нищий, хотя и миллионер. Ты хочешь, чтобы я умер от голода и жажды? – За мой счёт, Пол, – услышал Марк за своей спиной голос Юли. Она подошла сзади и ненадолго приобняв Марка, села рядом. – И мне тоже. Пол наполнил две кружки и поставил на стойку бара. Марк предложил пересесть за столик, и они устроились за одним из дальних, в углу ресторана. – Что я могу для тебя сделать? – спросила Юля. Она опять переоделась в гражданское, хотя и уже не в такой откровенный наряд, как обычно. – Полетели со мной, – предложил Марк. Юлия вздохнула, – Тогда передай сообщение Дарье. – Зачем? – спросила Юля. Она сидела, держа кружку в руках и как-то напряженно смотрела на Марка. – Эмерсон почти терраформирован, может она захочет прилететь, – объяснил он и отпил большой глоток. Юлия молчала. Марк некоторое время смотрел на неё, но не видел никакой реакции. Он вернулся к своей кружке светлого. Они в тишине пили пиво и смотрели друг на друга, хотя Юлия почти не притронулась к напитку. – Тебе принести ещё? – спросил он у Юли, когда допил свою порцию. – Нет, но себе возьми, – ответила она и посмотрела на свой почти ещё полный бокал. Когда Марк вернулся, он успел заметно опустеть. – Я очень расстроена, – сказала она, – Надеялась, может тебя отправят в одну из наших дальневосточных колоний. Я бы прилетала на свидания, а может перевелась бы туда следователем и ходатайствовала бы об увеличении срока. – Весёлая перспектива. И ты бы встречалась с заключённым? – Мы бы делали это тайно, а потом бы меня раскрыли, уволили, мы бы улетели на Луну, и воспитывали бы там детей, – Юля расслабилась и снова охотно шутила. Это была прежняя Юля, которую знал Марк на протяжении всего своего “заключения” в этом “доме отдыха”. – Только при таком раскладе пенсия бы мне не светила, да и тебе тоже, – напомнил Марк, поддерживая её фантазию. – Ничего, я думаю ты уже достаточно накопил. И потом, ты бы пошел работать. Попросил бы свою новую богатую подружку об одолжении, у их семьи на Луне большой бизнес. Куда-нибудь бы устроился. – Да, я вижу ты уже нафантазировала нам целую жизнь, – заметил Марк. – Теперь ты понимаешь, почему я злюсь, – она сделала большой глоток и допила свое пиво. – Отличный план рухнул всего лишь из-за того, что тебя оправдали. – Действительно, обидно, что меня не посадили, – согласился Марк, – Может пойдем в номер? – Нет, погоди, – она вдруг снова стала серьёзной. – Там камеры и прослушка, ты же знаешь. Что ты хотел передать Дарье? – Да просто хотел, чтобы она знала, что я на Эмерсоне Барнарда. – Хорошо, я постараюсь передать ей, – согласилась Юля, – Ладно, пойдем к тебе. Они взяли у Пола две упаковки пива, бутылку виски и попросили его прислать в номер Марка пиццу. Прощальная вечеринка должна быть яркой, как в молодости. Жаль, народу маловато. С другой стороны, им с Юлей больше никто и не был нужен. Они просто пили, ласкали друг друга и вспоминали то недолгое время, пока были вместе. Марк отрубился почти под утро, Юлия чуть раньше. Она лежала на его кровати, голая и прекрасная. Он смотрел на неё и допивал, практически уже через силу, последнюю банку пива. Завтра ему будет чертовски плохо, но это не его проблемы. Он нужен ДальРазведке, пусть они его и загружают в свой коптер. – Даша, мне тебе надо кое-что сказать, – Наталья нашла её на прибрежной террасе клиники, сидящей в шезлонге в тени развесистых вересков и села рядом на соседнее кресло. – Что случилось, Наталья? – спросила Дарья продолжая смотреть на теряющиеся в морской дымке горы. – У меня есть подруга. Ну как подруга, знакомая. Мы пересекались по работе в госпитале в Аравии, потом она немного, так сказать, сменила специализацию, перевелась в европейское отделение АВБ, и мы как-то потеряли связь. Хотя периодически переписываемся. Так вот, последним её заданием был тот рейнджер, Джон Третий. – Марк? – встрепенулась Дарья и посмотрела на Наталью, – как он? – Юля, это моя подруга, пишет, что его отправляют на Эмерсон, это в системе Барнарда. – На Эмерсон? Значит с ним всё в порядке? – она смотрела на лицо Натальи, пытаясь понять, зачем та решила поделиться с ней этой информацией. – Не знаю, больше ничего не известно, – ответила Наталья. – Могу сказать только, что его отправили на Эмерсон снова рейнджером. – Не можешь или не хочешь? – спросила Дарья, хотя сама знала ответ. За прошедшие пять месяцев много изменилось. Дарья подружилась с Натальей, своим врачом, а также с Тамарой. Тамара помогла ей поправиться, забыть все пережитые ужасы, вернуться к жизни и открыть в себе ранее неизвестные чувства. Потом Тамару перевели в другую клинику, как сказала Наталья. В какую – не сообщила. Сама Наталья осталась и продолжала ухаживать за Дарьей и помогать врачам “Свата Крев”. Дарья давно свыклась с мыслью, что Наталья – агент АВБ. Общение с ней никогда не было открытым. Всё, что говорила Дарья, наверняка передавалось “куда следует”, а то, что говорила Наталья, не всегда могло быть правдой. Но они дружили и сохраняли статус-кво. В самой Дарье тоже многое изменилось. Доктор Ромеро – пластических хирург, совершил медицинское чудо. Он убрал все шрамы, скорректировал пострадавшую грудь даже без применения силикона. Сейчас на этих местах уже заживали ранки, больше похожие на большие ссадины, чем на прежние ужасные шрамы. Окончательно кожу разгладят уже косметологи. С головой возни было больше. Пока успели только пересадить выращенный кусок кожи. Он постепенно закрывал рану. По словам доктора Ромеро, на полное заживление под действием стимуляторов роста уйдет ещё пара месяцев. Затем надо будет разгладить рубцы, отшлифовать, как он выражается, и только после этого можно будет пересаживать волосы. А пока Дарья ходила без волос, с повязкой на голове, скрытой под кепкой. Ногу хирургам пришлось перешивать полностью. Они подпилили и обработали кость, оставшийся кусок бедра они снова аккуратно и ровно зашили, подготовив для протезирования. К недовольству матери, Дарья отказалась от анатомического протеза. Он, конечно, красивый, мягкий и даже тёплый, покрыт искусственной кожей и практически неотличим от настоящей ноги. На нём можно красить ногти и делать татуировки. Но он предназначен только для ходьбы. Искусственные мышцы, кожа, система подогрева и прочие имитации занимали большинство полезного пространства, в котором могли бы находится приводы, системы интеллектуального управления, дополнительные источники питания и прочие более нужные части, позволяющие иметь хоть и не анатомическую ногу внешне, зато по функциональности более близкую к настоящей. Дарье больше понравилась блестящая металлическая модель биокибернетического имплантата с неприкрытым металлическим каркасом, отлитым в виде настоящих костей, чернёнными кожухами проводки, имитирующими мышцы, и большим отполированным стаканом, который надевается на культю. Эти киберимпланты штучно и под заказ делал известный дизайнер на Азимове, где нашли пристанище многие художники, не понятые на Земле. В качестве основы для искусственных конечностей использовались самые дорогие военные и спортивные образцы. Дарья решила выгравировать на импланте тоже самое изображение, которые было на ноге в виде татуировки, от которой после второй операции практически ничего не осталось. А вот сестре наоборот, технократический имплант понравился. Он позволит Дарье продолжать вести активный образ жизни, играть в поло, плавать. Веронике удалось успокоить мать, убедив её, что жизнь Дарьи далеко не закончилось, и потеря ноги не должна превращать её в старую бабку-инвалида с ходунками. Мать согласилась и даже предложила дочери сменить имидж на киберпанковский хайтек, сиреневые волосы, может быть, дерзкие “татушки”. Дарье идея понравилась, она будет первой в истории “Чери Индастри” президентом-панком, но сначала нужно хотя бы отрастить волосы. Дарья обрадовалась новостям о Марке, хоть и скудным. Возможно и ему что-то рассказали про неё. Она помнила, что Эмерсон вроде уже готовят к заселению, но там возникли какие-то проблемы. Может после полного восстановления она слетает туда. Дарья испытывала к Марку странные смешанные чувства. Пребывая в праздном безделье в клинике у неё было много времени покопаться в себе, решить, что она думает про всё произошедшее. В “Свата Крев” был психолог, но Дарья мало с ним общалась, скорее для галочки. Реально ей помог только тот единственный сеанс в госпитале АВБ. Местному специалисту она рассказала о своих приключениях, сказала, что в принципе её ничего не беспокоит и всё устраивает. В ответ врач задала несколько вопросов, дала общие рекомендации. На том и разошлись. Потом она ещё пару-тройку раз приходила на сеансы и делилась своими текущими заботами про пластические операции, волосы, протез. Психолог помог ей убедиться в своей правоте, успокоил по поводу дальнейшей жизни и, кстати, тоже порекомендовал сменить имидж. По её мнению, это поможет более чётко отделить текущий период жизни от прошлого, абстрагироваться от неприятных событий. Но ведь в том прошлом был Марк. Он был не просто знакомым. Друг? Нет, что-то гораздо большее. Любовник? Опять нет, ведь между ними ничего не было. Ну в общепринятом смысле. Но что-то подсказывало, что даже несмотря на то, что у них не было близости, Дарья воспринимает его именно как любовника. Слишком мало существует категорий взаимоотношений между мужчиной и женщиной. На следующий день после того, как Дарья узнала о Марке, в клинику прилетел отец. Он был как обычно серьёзен, непроницаем и немного больше, чем обычно, раздражен. Он сообщил дочери, что забирает её на Марс. Он считает, что с дальнейшим лечением справятся в их местной клинике, а родные стены помогут быстрее ей восстановиться и морально и физически. Если потребуется, они пригласят любых специалистов из любой точки мира к себе. Что удивительно, Наталья не возражала и как-то холодно попрощалась. Она сказала, что у АВБ больше нет к ней вопросов, они больше не смеют её беспокоить, поблагодарила за сотрудничество. После такого сообщения Дарье стало, наконец, понятно, почему с утра не было видно её охранников. АВБ собирало вещи и эвакуировалось из клиники. На Марс Дарью доставила её любимая Марта на “Весеннем Солнце” – личном корабле Дарьи. Отец остался на Земле. Дома Дарья решила, что не хочет никого видеть, пока полностью не выздоровеет. Она написала письма некоторым друзьям. Не вдаваясь в подробности, сказала, что попала в катастрофу на одной из планет, сейчас восстанавливается, пропустит семестр в университете и всё расскажет, когда будет к этому готова. На самом деле, никто во всем мире ни о чем не знал. Про то, что дочь Вонгеров пропала, что на одной из планет произошел странный инцидент. Сначала Дарью это удивило, а потом она решила, что так даже лучше. Пусть никто ничего не знает. В её жизни случился рубеж, разделивший время на до и после Лаппинкотта. И новая Дарья теперь совсем не та, что была раньше. И она сама теперь решит, когда миру можно будет с ней познакомиться. И на импланте она решила выгравировать не гарцующую лошадь, а герб рейнджеров – орла, летящего на фоне солнца с орбитами трёх основных планет вокруг. Глава III Колонизация планеты – процесс долгий и многоэтапный. В самом начале в звездную систему прилетает автоматическая станция и отправляет на исследование каждой планеты роботизированные зонды. Они составляют подробные карты, берут пробы всего, что найдут, фотографируют, измеряют. Вся собранная информация накапливается в базе данных. После того, как стандартная программа исследования выполнена, станция отправляет на Землю отчет с предварительным анализом. На Земле комиссия по колонизации, сформированная для этой конкретной звездной системы, долго изучает полученные данные, смотрит какую выгоду можно получить с имеющихся в системе планет. Если принимается положительное решение о колонизации, то начинается планирование. Решают, какие планеты будут терраформировать, какие отдадут под добычу полезных ископаемых, считают сколько понадобится рейнджеров, составляют схему освоения и прочие технические и бюрократические документы. Когда план готов, его отдают на аукцион. Корпорации и государства выкупают права на освоение планет, заключают договора. Кто-то выкупает планеты целиком, кто-то в складчину. Ситуации бывают разные. В каких-то случаях несколько крупных корпораций приобретают маленькие участки, и потом долго мучаются с разделением долей в финансировании и с заключением договоров с Союзом рейнджеров. А бывает, что какая-нибудь маленькая и никому не известная фирма, при поддержке своего государства, конечно, выкупает планету целиком, исследует её своими силами, осваивает и вдруг открывает какое-нибудь ценное месторождение или так удачно её терраформирует, что цены на участки поверхности взлетают до небес. Бизнес есть бизнес. После аукционов, покупок и заключения договоров наступает очередь рейнджеров. Их могут посылать любые организации, но все они должны быть членами Союза рейнджеров, иметь сертифицированную школу, лицензию, разрешение, договор, справку, расписку и ещё целую кипу бумаг, разрешающих отправлять людей в разведку на новую планету. Сначала поверхность делится для целей планетарной разведки на две части – обычно западную и восточную, но бывает, что и на южную и северную. Деление планеты по сторонам света чисто условное, впрочем, как и было в своё время не Земле. Обычно восток и запад делят по меридиану, который условно совпадает в начале местных суток с гринвичским временем на Земле в день, когда на планету ступает первый человек. Конечно, между солнечными системами миллиарды километров, время относительно, да и сутки на разных планетах длятся разное время, но, как определение условной точки отсчёта, такой метод всех устроил. С севером югом всё ещё проще. Полюс местной звезды, который находится в условной верхней части, если расположить систему так, чтобы светило вращалось против часовой стрелки, как и Солнце, назначается северным. Соответственно и у всех планет системы при таком расположении плоскости эклиптики северный полюс назначается «сверху». Примерно в центре каждой из половины исследуемой планеты помещается бункер рейнджера и начинается процесс освоения. Этот этап самый непредсказуемый и затратный. Первые люди в живую примеряют на себе всю мощь инопланетной природы. Продолжительность этого этапа сильно зависит от того, что на самом деле представляет собой планета, и как её предполагается использовать. Автоматические зонды не могут определить, как себя будет чувствовать человек, высаженный на поверхность. Если планета терраформируется, то первые рейнджеры находятся на ней до завершения процесса. Если она отдана под добычу, то, чаще всего, рейнджеры живут на ней не долго. Они проводят финальное сканирование и разведку недр, определяют, где лучше начать добычу и каким способом, где лучше установить жилые модули для немногочисленного персонала, который будет вахтенным методом следить за роботами. Что касается заселения и терраформирования, то на продолжительность этого этапа сильно влияют множество факторов. Часто преобразование планеты начинает идти не так, как хотелось. Иногда даже терраформированная планета оказывается непригодна для заселения и приходится проводить дополнительные исследования. Всё это и делают первые два рейнджера. Когда же, в конце концов, принимается решение о том, что планета готова, наступает вторая фаза. Поверхность делится на более мелкие части, сектора, квадраты. Составляется предварительная новая карта. В каждый квадрат присылается рейнджер с более узкой специализацией. В минимальную команду входят инженер, ботаник-биолог, терраформатор и ихтиолог-гидролог либо геолог. Эмерсон звёздной системы Барнарда была многообещающей планетой земного типа. На ней было обнаружено большое количество льда, преимущественно в горах на полюсах. Наиболее благоприятный климат, после терраформирования, предполагался в районе экватора. Планировалось, что после образования атмосферы, подножия полюсных гор начнут таять и образуются реки, возможно озёра. Но кто-то в правительстве решил, что необходимо получить максимум выгоды и сделать пригодным для заселения большую часть поверхности. Планы были скорректированы для создания искусственного парникового эффекта, который растопит ледники и поднимет среднюю температуру на планете ещё на десять-двенадцать градусов. В результате сначала планету почти всю затопило, превратив сушу в огромный озёрный край, в котором размер водоёмов колебался от небольших прудов, до морей площадью в десятки и сотни тысяч квадратных километров. Но и на этом процесс не остановился. Постепенно береговая линия стала размываться и суша стала заболачиваться. Ресурсов гидрологов, которые планировали всего несколько солёных водоёмов, не хватило. Пресная вода залила всю планету, уничтожив морскую фауну и спровоцировала ненормальный рост численности некоторых пресноводных животных. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/ioann-afanasev/mark-3-primarat-fortis/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.