Личный подарок Сталина

Личный подарок Сталина Эдуард Семенов Как в кино #1 1942 год. Сталин посылает дальний бомбардировщик Пе-8 и группу диверсантов НКВД в глубокий тыл врага с целью уничтожения Гитлера. Основано на реальных событиях. Эдуард Семенов Личный подарок Сталина По воспоминаниям командующего Дальней авиацией, главного маршала авиации Александра Голованова. *** 1942 год. Осень. Где-то около двух часов ночи. В квартире командующего Дальней авиацией Голованова звонит телефон прямой связи с Кремлем. Командующий, высокий сильный мужчина, тяжело отрывает голову от подушки и, не открывая глаз, берет в руки трубку, хриплым голосом говорит. – Голованов слушает! На том конце провода раздается знакомый голос с грузинским акцентом. – Вы можете сейчас подъехать? Голованов садится и опускает ноги с кровати. Он одет в трусы и майку. – Да, сейчас буду. Командующий встает с постели и начинает одеваться. Его одежда, галифе и китель висят на стуле, сапоги стоят рядом. Супруга командующего открывает глаза и смотрит на мужа. Голованов замечает ее движение, кивает ей головой и улыбнувшись, говорит. – Спи, я скоро буду. Супруга улыбается ему в ответ, понимающе кивает в ответ головой, и тяжело вздыхает. В ее глаза читается искренняя любовь и жалость к мужу, который должен уходить от нее. Она отлично понимает, что, если мужчину вызывают ночью дела государственной важности, скоро вернуться он никак не может. *** Голованов выходит из подъезда и садится в легковую машину "Виллис", которая ждет его у подъезда. Водитель машины, офицер НКВД, здоровается с Командующим. Голованов отвечает ему и приказывает. – Езжай на дачу к Верховному. Водитель кивает подбородком в знак согласия и включает зажигание. Голованов смотрит в окно. На городом висят дирижабли заграждения, рубиновых звезд не видно. Он смотрит на наручные часы. Стрелки показывают десять минут третьего. *** В кабине тяжелого бомбардировщика ТБ-7 взрывается снаряд, и верхний бортстрелок, который до этого строчит из пулемета, обессиленно повисает на ремнях. Командир корабля майор Иконников, красивый мужчина средних лет, одет в кожаный комбинезон, унты, шлем, не видит этого. Он держится за штурвал и кричит. – Коля, еще один мессер сверху заходит, слышишь, Коля! Не подведи! Не оборачиваясь, кричит второму пилоту. – Леша, что там Коля? Не слышу его. Второй пилот оборачивается и видит, что Коля без сознания, тут же кричит вниз, штурману. – Алексеич, Коля ранен, а там мессер! Игорь Алексеевич Иващенко, штурман с трубочкой во рту, с небольшой бородкой, невозмутимо следит за секундомером. – Один, два, три… – нажимает кнопку бомболюка. – Пошли родимые! Из бомболюка вываливается бомбы. Иващенко также невозмутимо закрывает створки люка нажатием кнопки, затем поднимается со своего места и идет к люку в верхней части самолета. По пути смотрит на радиста, который строчит из пулемета в боковую амбразуру. Перед ним, в задней части самолета, еще один член экипажа, бортстрелок из пулемета на турелях стреляет по немецкому истребителю, заходящему сзади. Штурман подходит к раненному Коле, аккуратно оттаскивает его от пулемета и занимает его место. В этот момент, из темноты, сбоку появляется самолет. Он делает вираж, чтобы не врезаться в фюзеляж бомбардировщика и одновременно стреляет по ТБ-7, прошивает его длинной очередью. Пуля вырывает клок из бедра штурмана. Штурман ругается. – Ах, ты богу душу мать, и меня зацепил! Ловит в прицел, уходящий в темноту «Мессершмитт» и длинной очередь догоняет его. «Мессершмитт» со шлейфом черного дыма идет к земле. Кабину начинает заволакивать дым. Штурман, не вынимая трубки изо рта, зажимает свободной рукой рану, смотрит на крыло, сообщает Иконникову. – Командир, нас, кажись, все-таки подбили. Горит второй левый двигатель. Иконников дает команду. – Гнатюк, отключи двигатель, а я попробую сбить пламя. Винт двигателя прекращает вращаться. Самолет делает резкий вираж. Огонь гаснет. Штурман наблюдает за этим из кабины стрелка, радостно восклицает. – Врешь, не возьмешь! Штурман возвращается на место, смотрит на убитого радиста, который своим телом закрыл рацию. Кладет его тело в проход. Хромая проходит на свое место. Садится. Осматривает рану. Качает головой, комментирует. – Слава богу, царапина. Бинтует ногу. Смотрит на часы. Они показывают полтретьего ночи. Подвигает к себе карту, включает радиостанцию, ловит сигнал, сообщает командиру. – Если остальные двигатели не подведут, то дома будем через четыре часа и девять минут. Гнатюк смотрит на приборы. – Двигатели дотянут. У нас другая проблема – стойка шасси перебита. Иконников рассуждает. – Будем садиться на брюхо. Штурман хмыкает. – Вань, не в первый раз же. Командир улыбается. – Не в первый. Спрашивает. – Как обстановка? Все живы? Не слышу, Колю. Штурман смотрит на тело бортстрелка, лежащего в проходе. – Убит. Снаряд в висок попал. Иконников морщится как от зубной боли. – А остальные? Штурман сообщает. – Убиты радист, еще задний стрелок. А остальных зацепило, кого-то сильнее, кого-то как меня. Гнатюк вставляет. – Меня не зацепило. Бурмистров сзади. – И на мне ни царапинки. Штурман констатирует. В общем, все, как всегда. Нормально. Задание выполнили. Летим домой. *** Голованов входит в кабинет Сталина. Видит, что он стоит возле карты боевых действий, а за столом сидят два генерала и рассматривают карту Белоруссии. Сталин смотрит на Голованова. – Очень хорошо, что Вы приехали, товарищ генерал-лейтенант. Он подходит к столу. – Вот смотрите, какую интересную информацию сообщают нам наши разведчики. Сталин указывает концом трубки на карту и кивает генералу. – Доложите сами. Генерал встает, одергивает китель, кашляет. Голованов наклоняет голову, готовится внимательно слушать. Сталин начинает ходить по кабинету. – Сегодня наш разведывательно-диверсионный отряд, действующий в район Вильно, смог подключиться к секретной линии связи и подслушать разговор между штабом группы "Центр" и Берлином. Речь шла о приезде в Белоруссию большой делегации из Берлина. Судя по всему, с проверкой и для награждения офицеров и солдат, особо отличившихся в последних боях. Генерал кашляет в кулак. – Награждение должно состояться завтра в два часа дня в Доме офицеров города Вильно. Эту информацию подтверждают также наши подпольщики. Они указывают нам на то, что в городе введены беспрецедентные меры безопасности. Сталин останавливается. – Мне вы немного по-другому говорили. Генерал кивает подбородком. – Да, товарищ Сталин, но… – Говорите, у меня от товарища Голованова нет секретов. Он должен знать все. Генерал снова кивает. – Хорошо. Так вот, есть также сведения, что во главе этой большой делегации может прибыть сам Гитлер. Голованов смотрит на Сталина. Сталин курит трубку, смотрит в окно. – Какие Ваши предложения, товарищ Васильев? Встает второй офицер. – Товарищ Сталин, нами подготовлена группа добровольцев-спортсменов. Мы готовы высадить десант в Вильно. Сталин оборачивается. И прерывает генерала. – И Вы сами пойдете во главе этого десанта? Генерал замолкает и опускает глаза, потом заканчивает фразу. – Если партия прикажет, то да. Сталин хмурится. – Я нэ сомневаюсь, что партия сможем найти добровольцев, которые пойдут на все, чтобы достать зверя в его логове. Но… мы больше не имеем права на необдуманные поступки. Сейчас не 41 год. Если в Вильно действительно прибудет Гитлер, то его охрана будет состоять из отборных эсэсовцев и сколько бы туда мы не послали диверсантов, хоть дивизию, хоть армию, все равно будет мало. Он ходит по комнате. – А если это дезинформация. И никакого Гитлера там нет и не будет? Получится, что мы просто потеряем столько времени. Я уж не говорю о человеческих жизнях. Первый генерал встает. – Я доверяю своим разведчикам. Сталин смотрит на Голованова. – А Вы, товарищ Голованов, как думаете? Голованов смотрит на карту и начинает докладывать. – Город Вильно находится в зоне действия нашего тяжелого бомбардировщика ТБ-7. Если дело было бы ночью, то можно было бы послать в Вильно целый полк, и сравнять город с землей, но лететь ведь придется днем, чтобы поспеть к торжественному вручению. А значит, как только армада самолетов пересечет линию фронта, об этом станет тут же известно охране Гитлера, и он покинет город. Генерал осматривает всех присутствующих. – Поэтому я предлагают следующее. Послать в Вильно всего один самолет ТБ-семь с полным боекомплектом. А еще лучше с одной пятитонкой. Естественно, это будет очень опытный и при этом снайперский экипаж. Способный дойти до цели незамеченными, прячась в облаках и положить бомбу точно на крышу этого дома офицеров. Причем в точно заданное время. Сталин довольный кивает. – У Вас в Авиации дальнего действия есть такие? – Так точно, товарищ Сталин! Сталин затягивает, думает. – Ну, что же, думаю, это единственный разумный вариант в данном случае. Смотрит на генералов. – Товарищи не возражают? Те согласно кивают подбородками. – Так и поступим. Сталин смотрит на генерала Васильева. – А Ваших спортсменов мы используем в другой операции. У них еще будет возможность проявить свое мужество. *** На бетонной полосе военного аэродрома Кратово лежит полуразвалившийся самолет, который, судя по всему, только что произвел аварийную посадку. Без шасси. Погнуты винты, стекла задней и передней кабины разбиты, весь фюзеляж в пробоинах. Возле разбитого самолета стоит карета "скорой помощи", пожарные. Санитары выносят из кабины убитых и раненых.Майор Иконников просит остановиться санитаров, которые проносят мимо него носилки, с телом накрытым белой простыней. Откидывает простыню, смотрит на лицо умершего. Красивого молодого белокурого парня. У него размножен висок. Глотает слезы. – Эх, Коля, Коля. Что я матери-то твоей скажу. Закрывает простыню и головой показывает санитарами, что можно уносить. Мимо проносят еще одни носилки с телом убитого радиста. Затем – заднего бортстрелка. За ним еще несут носилки с раненными бортстрелками. Штурман Иващенко курит трубку, второй пилот плачет, механик сжимает кулаки. Рядом с разбитой машиной останавливается военный автобус из него выходит несколько, пять или шесть, английских пилотов в сопровождении переводчика и сотрудника НКВД. Один из англичан подходит к Иконникову и на ломанном русском говорит. – Мы видели вашу посадку. Мы восхищены мужеством Вашего экипажа. По нашему уставу мы должны были бы покинуть самолет на парашютах. Иконников морщится. – По нашему, тоже. Английский летчик удивленно. – Получается, Вы нарушили устав? На помощь Иконникову приходит штурман Иващенко. – Нет. У нас просто не было парашютов. Английский летчик открывает рот. – Как так? Штурман прерывает его. – А вот так. Одиннадцать парашютов – это почти 200 килограмм. Мы вместо парашютов берем бомбы, чтобы гадам больше досталось. Извините, нам некогда. Он берет Иконникова за локоть, и отводит его от английских летчиков. Иконников шепчет. – Алексеич, ну зачем ты им ляпнул про парашюты. Дойдет информация до командования. Меня же за это взгреют. Вано машет рукой. – Да, ладно, пусть знаю, как мы воюем. Они, вчетвером: командир корабля, майор Иконников, штурман, капитан Иващенко и второй пилот, старший лейтенант Бурмистров и бортмеханик, инженер-лейтенант Гнатюк идут вдоль взлетного поля к выходу с аэродрома. На легковом автомобиле к ним подъезжает рассыльный, не выходя из машины, он кричит. – Майор Иконников? – Да, я. – Вас вызывает Голованов. Срочно. Майор садиться в машину. Машина разворачивает и летит вдоль полосы. *** Майор Иконников входит в кабинет к генерал-лейтенанту Голованову. Генерал сидит за столом, склонившись над картой, с циркулем измеряет расстояние. Майор Иконников докладывает. – Товарищ генерал-лейтенант, майор Иконников… Голованов прерывает его, взмахом руки, подзывает к себе. – Ладно тебе, Игорь. Давай без церемоний. Иди сюда. Иконников подходит к карте. Голованов показывает. – Вот смотри, есть у меня для тебя одно дело. *** Столовая летного состава гвардейской дивизии АДД. Три члена экипажа майора Иконникова: Ивашенко, Бурмистров и Гнатюк входят в столовую и занимают свободный столик. – Сейчас поедим и спать. Вслед за ними в зал входят английские пилоты, три человека. Они явно хотят продолжить знакомство с экипажем. Английский летчик, старший офицер, подходит к столику, за которым сидит экипаж Иконникова. У него в руках бутылка английского виски. – Извините, господа, нам бы хотелось угостить Вас виски. Если не возражаете. Почтить память погибших. Советские пилоты переглядываются и смотрят по сторонам, выискивая глазами начальство. Старший лейтенант огрызается. – Вы бы лучше второй фронт открыли, может быть, тогда и не надо было чью-то память чтить. Иващенко останавливает его. – Подожди. Не суетись. А где Ваши сопровождающие? Англичанин подмигивает Иващенко. – Мы, немного заблудились. Старлей снова порывается что-то сказать, но штурман снова одергивает бортмеханика. – Подожди, Алексей. Товарищи ведь от чистого сердца. Берет из рук англичанина бутылку. – Давайте ваши виски. Помянем Колю. Сдвигаются столы, и английский офицер подзывает официантку. – Девушка, принесите стаканы, пожалуйста. *** В кабинете у Голованова. Майор Иконников сидит на краю стула и держится за подбородок. Голованов сидит рядом. – Лететь придется днем, без прикрытия и над точкой надо оказаться ровно в два часа. Ни минутой позже, ни минутой раньше. Иконников качает головой из стороны в стороны. Вздыхает. Голованов продолжает. – Врать не буду. Шансов вернуться не много. – Понимаю. Все как обычно. – Сделаешь? – Мне лететь не с кем. Осталось три человек: штурман, второй пилот и бортмеханик. Радист и задний стрелок убиты, все остальные тяжело ранены. Голованов думает. – Подожди! Встает, берет трубку. – Соедините меня с генералом Васильевым. Ждет у телефона. – Товарищ генерал, есть идея, как использовать Ваших спортсменов. Слушает, что ему говорят на другом конце провода. – Приедете? Отлично, жду. Кладет трубку, возвращается к Иконникову. – Экипаж мы тебе сейчас укомплектуем. Но хочу, чтобы ты точно понимал. Это личный приказ Сталина. Сделать нужно все возможное и невозможное. Иконников встает. – Сделаю, товарищ командующий. Думаете мне не охота, чтобы война побыстрее закончилась. *** В столовой летного состава АДД накурено. Официантки уносят подносы с грязной посудой. Экипаж Иконникова и английские летчики сидят в обнимку и тихонько поют. Старший лейтенант сидит и держится руками за голову, упирается локтями в стол. – Такой парень погиб. Колька, я с ним… Входит полковник НКВД. Песня резко прерывается. Под столом звенит упавшая бутылка. Штурман убирает руку с плеча англичанина, вытирает ладонью губы. – О-па, мы, кажется, попали. Англичанин пьяно вращает глазами. – Куда попали? Второй пилот отвечает. – Куда, куда. На губу. Если не дальше. Англичанин переспрашивает. – Что есть губа? Из подсобки выглядывает лейтенант, из-за его плеча смотрит молоденькая девушка-официантка. Она тихонько ойкает и прикрывает рот рукой. – О, господи. Комендант аэродрома. Полковник громко спрашивает. – А вот вы где? Видит наших летчиков, хмуриться. – Что здесь происходит? Кто старший? Англичанин нагибается и начинает искать под столом бутылку. Иващенко тихонько ногой отодвигает бутылку, так чтобы англичанина ее не достал. За спиной полковника молодой лейтенант, адъютант, шепчет. – Это союзники. Офицеры из английской миссии, пригнали нам "Бостоны". Полковник шипит. – Без тебя знаю. Старший лейтенант, второй пилот, встает и пытается объяснить. – Англичане видели посадку нашего экипажа, товарищ полковник. Пригласили отметить удачное приземление. Чисто символически за дружбу. Да и ребят помянуть. Полковник багровеет. – Какие на хрен поминки? Вы в своем уме. Вы, советский офицер пьете с-ссс… Кто ваш командир? Иващенко пытается подняться со стула, но раненая нога подводит его, и она падает назад. Полковник орет. – Капитан, да вы пьяны? Вы понимаете, что своим поведением позорите советскую армию. Полковник хочет достать из кобуры пистолет. – Я вас арестую. Из подсобки пытается выйти лейтенант, но его держит за плечи официантка. – Петя, не надо, не выходи. Лейтенант снимает ее руку с плеча. – Подожди. Выходит в зал. – Товарищ полковник, вы неправильно все поняли. Мы не пили, мы просто не спали почти сутки… А капитан Иващенко ранен в ногу. Полковник оборачивается на старшину. – Молчать. Смирно. Лейтенант вытягивает руки по швам, но продолжает говорить. – Мы не пили. Сто грамм наркомовские, и все… Англичанин наконец находит бутылку. Она почти полная. Он встает перед полковником, пытается что-то ему сказать, показывает на бутылку. И на себя. Официантка бросается к полковнику и хватает его за рукав. – Товарищ полковник. Видите, они правду говорят. Пил только англичанин. Полковник грубо отталкивает. – Что? Отойдите от меня. Профурсетка. Лейтенант возмущается. – Как вы смеете? Полковник орет. – Молчать? В штрафбат пойдешь. Лейтенант произносит сквозь крепко сжатые зубы. – Она моя невеста. Извинитесь немедленно. Она тут не при чем. Полковник орет. – Каждый сопляк меня будет учить, как говорить со шлюхами. Лейтенант бьет полковника в челюсть, тот падает на спину. Штурман, наконец, поднимается из-за стола, хватает лейтенанта и старлея за ремни и орет. -Что Вы наделали ребятки. А ну-ка давай, старлей, уводи его отсюда. Я разберусь. Ходу отсюда. Быстро. Ходу. Доложите все командиру. Они убегают из зала. *** Мимо столовой летного состава к воротам аэродрома едет крытый грузовик и легковой автомобиль. В грузовике сидят семь красноармейцев в десантных комбинезонах, в легковом "Виллисе" сидит майор Иконников и генерал Васильев. Майор Иконников видит, как из дверей столовой выбегают старлей и лейтенант. Они бегут в сторону аэродрома. Иконников говорит Васильеву. – Товарищ генерал, это мои ребята. Что-то случилось! Васильев стучит водителя по плечу. – Притормози-ка! Машина останавливается. Иконников выходит из машины, кричит. – Бурмистров, Гнатюк. Ко мне! Старлей и лейтенант слышат голос командира, останавливаются. Видят рядом с Иконниковым незнакомого генерала, поправляют форму и строевым шагом идут к командиру. Иконников обращается к генералу. – Разрешите, товарищ генерал, я поговорю с ним. Васильев согласно кивает. Иконников обращается к своему экипажу. – Что случилось? Почему бежим? Где Иващенко? Старлей и лейтенант переглядываются, не знают кому докладывать. Иконников разрешает их конфликт. – Старший лейтенант, доложите. Бурмистров начинает сбивчиво докладывать. – Капитан Иващенко в столовой. Разбирается с комендантом аэродрома. – По какому поводу. Старлей опускает глаза. Гнатюк обращается к Иконникову. – Разрешите мне, товарищ майор? – Давай. – Это я во всем виноват. Нервы не выдержали, он мою Анютку шлюхой назвал. Иконников крякает и косится на Васильева, тот делает вид, что ничего не слышит. – И? -Ну, я … Гнатюк мнется. – Левой, в челюсть. Васильев прыскает от смеха в сторону. Иконников ругается. – Твою мать, боксер хренов. Смотрит на генерала. – А бежали почему? Скрывались с места преступления? Старлей и лейтенант вытягиваются в струнку. – Никак нет. Иващенко приказал. Иконников орет. – А головой в колодец он Вам не приказывал прыгать. Лейтенант и старлей виновато опускают головы. Иконников смотрит на генерала. – Товарищ генерал, разрешите. Генерал отвечает. – Да, пойдем уж вместе разбираться. Иконников переспрашивает. – А что с этими делать? – Пусть в машину залезают, там подождут. Иконников обращается к Бурмистрову и Гнатюку. – Слышали, что товарищ генерал сказал? Живо в машину. И сидите тихо, как мыши. Молодые офицеры лезут в "полуторку", а генерал и Иконников идут в столовую. *** Адъютант полковника, капитан Иващенко, английские офицеры стоят в центре зала столовой и наблюдают за полковником. Персонал столовой подглядывает за происходящим из дверей кухни. Официантка Аня стоит в стороне и вытирает передником слезы. Полковник НКВД сидит на стуле, держится за щеку и говорит Иващенко. – Имей в виду, капитан, я этого так не оставлю. Лучше ему самому застрелиться. Сейчас отправлю англичан с глаз долой, и я твоего летюху за Можай загоню. Иващенко держит в руках стакан с компотом. – Не волнуйтесь вы так, я полностью с Вами согласен. Ответит по всей строгости. Вы попейте компотику. В зал входит генерал Васильев и Иконников. Полковник поднимается со стула, но демонстративно держится за щеку. – Совсем распустились, товарищ генерал. Руки на старшего офицера поднимают. Генерал мерит полковника взглядом. – Безобразие. Полковник думает, что находит поддержку. – Не то слово, товарищ генерал. Васильев продолжает. – Безобразие, когда старший офицер ведете себя так, что младший по званию вынужден дать ему в морду. Да еще при союзниках. Напишите подробный рапорт, а сейчас нам некогда. Распорядитесь пропустить наши машины на аэродром без досмотра. Особо ценный груз. Личный приказ Сталина. Полковник убирает руку от лица, прикладывает руку к фуражке, отвечает. – Понял. Сейчас дам команду. Васильев добавляет. – Живо. Счет идет на минуты. – Разрешите выполнять. – Бегом. Полковник выбегает из столовой. Васильев видит официантку Аню, косится на Иконникова. – Это из-за нее что ли все? Иконников отвечает. – Так точно, товарищ генерал. Но у них все серьезно. Собирались пожениться. Генерал вздыхает, смотрит на Иконникова грустными глазами. – Да, я тебя понимаю, лейтенант. Я в его годы! Васильев взмахом руки подзывает к себе адъютанта полковника. – Займись союзниками. Обращается к Анне. – А ты не реви. Вернется, поженитесь. Это я тебе обещаю. Обращается к Иконникову. – Пошли. Разворачивается и идет к выходу. За ним идут Иконников и Иващенко. *** Закрытый ангар на аэродроме полка Дальней авиации. Техники подцепляют к бомболюку огромную бомбу, проверяют двигатели, кто-то возится с пулеметами. На парашютах рядом с самолетом отдыхает экипаж корабля. Капитан Иващенко и старший лейтенант Бурмистров спят, новые члены экипажа чистят личное оружие. Среди них выделяют два богатыря. Они чистят пулеметы ШКАС. Еще один возится с рацией. Рядом прохаживаются генерал Васильев и Иконников. Иконников объясняет Васильеву. – Эта бомба огромной разрушительной силы. Даже если упадет рядом с домом, метрах так в пятидесяти, то все равно разрушит его. До основания. А мы ее аккуратно положим. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/eduard-semenov/lichnyy-podarok-stalina/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.