Пара для принцессы вампиров. Книга вторая

Пара для принцессы вампиров. Книга вторая Татьяна Абиссин Это продолжение истории принцессы вампиров и ее партнера. После событий в Парке Виктории паре удается вернуться в магическую школу. Эмма сильно ранена, но Симон старается поддержать ее, как умеет. Ребята даже не догадываются, что вокруг них смыкается невидимое кольцо зла… Глава 1. Утраченные воспоминания Утро у госпожи Пем выдалось напряженным. И виноваты в этом были не мигрень в придачу с высоким давлением, часто случавшиеся в непогожие осенние дни, а двое учеников, человек и вампир, в очередной раз удивившие всю школу. Да уж, партнеры заставили поволноваться всех. Особенно ее, медсестру в больничном крыле. Когда покрытый кровью Симон появился у дверей школы вместе с неподвижной Эммой на руках, поднялась ужасная суматоха. Пем поморщилась от воспоминаний и сделала глоток настойки пустырника. Такую же настойку пришлось дать и мисс Джейн Берли, когда та пыталась пробиться в палату к Симону. И напрасно госпожа Пем старалась образумить несчастную девушку, объясняя, что Симон потерял сознание у самых дверей школы, и с тех пор не приходил в себя. Возможно, это и к лучшему. Сращивание костей, даже магически ускоренное – далеко не приятная процедура. Госпожа Пем не поверила глазам, когда вышла в первый раз из палаты, чтобы отдать гномам испачканные кровью простыни. В коридоре столпилось такое количество учеников, которое ей до этого видеть не приходилось. Пем ненавидела, когда ее пациентов лишали покоя и необходимого сна, посему она сузила глаза и, повысив голос, довольно резко посоветовала ученикам расходиться по комнатам: ведь отбой давно наступил. Джейн Берли оказалась наименее вменяемой, поэтому, чтобы избавиться от нее, пришлось использовать максимальную дозу успокоительного (девушку, со слезами на глазах, повторявшую, что сила ее любви непременно спасет Симона, держали вдвоем Анвар Роу и Лиз Сименс). Хвала ясному небу, этим утром она, похоже, все еще спала… По крайней мере, когда мадам Пем вышла в коридор проверить, не прогуливает ли кто уроки, волнуясь за партнеров, то увидела лишь троих учеников. Те явно дежурили здесь с раннего утра. Два обычных человека и один полукровка. Мадам Пем окинула всех оценивающим взглядом, под которым двое мальчишек съежились. Мисс Бангер, похоже, настолько глубоко ушла в себя, что даже не услышала скрипа открывающейся двери. Она сидела на скамейке, держа на коленях раскрытый учебник по Истории вампиров. Но взгляд Аниты равнодушно замер на заголовке в начале страницы. Госпожа Пем давно знала, что мисс Бангер занимается уроками почти круглосуточно. Вот почему медсестра совсем не удивилась, увидев ее с книгой. Но отрешенный взгляд Аниты пугал… Похоже, девушка винила в случившемся себя, ведь именно ее неосторожность позволила партнерам, нарушив приказ Локсли, отправиться в Лондон. Но была бы её помощь для вампирки ценнее, чем помощь Симона? Все-таки, книжные знания и даже назубок выученные заклятья – это одно, а реальный бой – совсем другое. Тем более, что необходимость защитить партнера, заставила Эмму в схватке использовать все магические силы. «Возможно, мисс Бангер думает, что могла бы сейчас оказаться на месте Спенсера, а то и хуже», – вздохнула про себя госпожа Пем. Медсестра перевела взгляд на взлохмаченных мальчишек. Берли настолько бледен, что его веснушки выделяются на лице сильнее обычного. Интересно, почему он не выучит простые заклинания для чистки лица? Или ему все равно, как он выглядит? Парень не метался в отчаянии, как накануне младшая Берли. Тем, не менее, его волнение легко читалось по дрожащим рукам, в которых он крутил белую пластмассовую баночку с неизвестным содержимым. Медсестра даже порадовалась за Симона Спенсера: хорошо иметь таких верных друзей. Вот вампиры, например, не спешат сюда, с утра пораньше, чтобы проведать Эмму. Впрочем, наблюдательной, как и все, кто работает с детьми, Пем, не раз казалось, что Ким завидует своему более красивому и успешному другу. Но, видимо, горькое чувство давно прошло. Чтобы понять это, стоило сейчас взглянуть на Берли: вытянувшееся лицо, губы подрагивают и что-то шепчут. Вон как беспокоится о Спенсере! Кстати, а что здесь забыл полукровка Джонсон? Пем нахмурилась, вспоминая: вроде, ни с Симоном, ни с Конни его никогда не связывали близкие отношения. Полукровки, которых в школе не так уж и много, вообще держались обособленно, не примыкая ни к вампирам, ни к людям. Вот и сейчас Арам стоял в стороне, пытаясь держаться, как можно спокойнее. Мадам Пем громко кашлянула, привлекая всеобщее внимание. Точнее, ей хотелось, чтобы ее, наконец, заметила Анита. Мальчишки и без того не сводили с нее глаз. – Думаю, бессмысленно спрашивать, ходили ли вы на завтрак. А ведь вы знаете, что для того, чтобы быть здоровым, нужно хорошо питаться! – недовольным тоном заявила Пем, – Симон и Эмма, к сожалению, еще не пришли в себя, поэтому вам лучше отправиться на занятия. – Но… Нам бы хоть ненадолго их увидеть! – Анита умоляюще прижала ладони к груди. Толстая книга тут же упала с ее колен. – Я хочу убедиться, что Симон жив…Ведь это из-за меня… – Не из-за вас, мисс Бангер, а из-за собственной глупости и безответственности, – возразила Пем. – Но, можем мы хотя бы узнать, как они себя чувствуют? – Арам Джонсон неожиданно подал голос, опередив Кима, который хотел спросить то же самое. Берли бросил в его сторону неприязненный взгляд. Его руки сами собой сжались в кулаки: – Шел бы ты отсюда, Джонсон, пока я добрый… – Отвали, Берли! С каких пор, чтобы узнать о здоровье Эммы, нужно спрашивать у тебя разрешения! – Мистер Джонсон, мистер Берли, немедленно успокойтесь! Забыли, что вашим друзьям нужна тишина? Хотите знать, насколько плохи их дела? Во-первых, они подверглись многочисленным заклятиям, из-за чего наступило магическое истощение. Понятия не имею, как они вообще смогли добраться до школы. У Симона раздроблен плечевой сустав, и множество синяков и ссадин по всему телу, а вот мисс Конни повезло меньше… В результате режущего заклинания задето правое легкое. Боюсь, ей придется лечиться дольше, нежели Симону. К тому же, весь этот стресс, который она перенесла: сначала несчастье с родителями, потом – нападение в Лондоне… – Это опасно? – снова встрял Джонсон. Ким, недовольный его интересом, с силой ударил кулаком по стене. Но это не произвело на полукровку никакого впечатления. – Последствия могут быть самыми разными. Вот почему партнеров пока не следует тревожить. Самое страшное уже позади. Опасности для жизни нет, но мне бы не хотелось, что все мои усилия пропали даром из-за слишком любящих друзей. Надеюсь, вы понимаете… – Да! Спасибо, что заботитесь о них, – Анита подняла учебник с пола, встала со скамейки, схватила Кима за рукав и потащила его к выходу. При этом девушка не преминула бросить строгий взгляд в сторону Джонсона, и тот, отделившись от стены, медленно побрел следом… Медсестра удовлетворенно вздохнула. *** Госпожа Пем меняла Симону холодный компресс на лбу, когда его ресницы вдруг дрогнули. Поймав расфокусированный взгляд зеленых глаз, она почувствовала беспокойство. Словно Спенсер смотрел на нее и не узнавал. Играя в гляделки, Пем пропустила момент, когда Симон схватился правой рукой за забинтованное плечо, и умудрился сесть на кровати. Его лицо исказилось от боли. – Нет, мистер Спенсер, вам еще рано вставать! Чтобы кости правильно срослись, вы не должны делать лишних движений! – заметив, что Симон, не обращая внимания на ее слова, пытается встать с кровати и перебраться на соседнюю, к Эмме, медсестра осторожно толкнула его назад, – Мистер Спенсер, ваше поведение возмутительно! Вам нельзя прикасаться к Эмме: пока ваша магическая сила не восстановилась, вы будете черпать ее из тела несчастной вампирки, как ее партнер. Вы, что, ей смерти хотите? Симон посмотрел на нее таким тяжелым взглядом, что у мадам Пем подкосились ноги. Ох, и не любила же она лечить влюбленные парочки! От них, и здоровых-то, одни неприятности. И тут Симон заговорил, от волнения проглатывая окончания слов: – Я не хотел навредить ей! Я бы никогда не попросил Эмму защищать меня! Зачем она кинулась меня спасать? Кто её просил? Она жива?? Госпожа Пем жестом попросила его лечь обратно на кровать. Мол, буду с тобой говорить только после того, как ты выполнишь мое требование. Конечно, она не знала всей истории, случившейся с партнерами в Лондоне, но их ранения говорили сами за себя, да и Спенсеру следовало успокоиться. Симон, наконец, взял себя в руки. Кивнул и лег, повернув голову так, чтобы видеть вампирку. –Поймите, мистер Спенсер, между вами и Эммой существует магическая связь. Вампирка будет защищать вас, как своего партнера, ее толкает на это инстинкт. Или существо внутри нее… Вы не сможете повлиять на ее желание быть рядом с вами или пытаться вас спасти. Сейчас мисс Конни вне опасности. Ей просто нужен отдых. Правда, лечение будет довольно длительным, и, вероятно, её ждет болезненная ночь… Может, и, хорошо, что она до сих пор не очнулась… В этот момент с соседней кровати послышался слабый стон. Медсестра огорченно всплеснула руками: – Мистер Спенсер, ну, зачем вы так шумели? – Почему мне так больно? – Эмма осторожно пошевелилась, и все старания Пем уложить Симона обратно пошли прахом. – Эмма, я здесь. Как ты себя чувствуешь? Зачем бросилась меня спасать? Я так рад, что ты жива… Человек опустился на колени рядом с изголовьем кровати Эммы, повторяя дрожащим от волнения голосом одно и то же. Но вампирка его энтузиазма не разделила: –Ну, и вечеринка вчера была. Спенсер, признавайся, кто мне вчера так врезал? Родани или Берли? И главное, чем? Режущим заклятьем? Я ж тебе говорил, что такой праздник добром не кончится… Симон потерянно застыл, а потом заорал так, что у медсестры и Эммы заложило уши: – Конни, ты же прикалываешься, да? Нашла время для шуток! Парк Виктории, госпиталь Святого Варфоломея, человеческий транспорт, вспоминай, черт тебя подери! – он попытался поднять край одеяла, за которым укрылась Эмма. Напрасно госпожа Пем пыталась убедить его отойти. Наконец, вампирка устало произнесла: – Спенсер, у нас вчера была вечеринка, и ты бредишь. Может, кого-то выгораживаешь? Или выпил слишком много…Только я… – Мисс Конни, кажется, вы не понимаете, – взволнованно вмешалась госпожа Пем. – Мэм? – удивленно повернулась к ней Эмма. – Насколько мне известно, с вашей вечеринки прошло больше трех дней. И вчера вы целый день провели в Лондоне вместе с вашим партнером, Симоном Спенсером. Может быть, это – потеря памяти? Симон поднялся, сделал несколько шагов назад и тяжело опустился на свою постель. – Вы сказали, потеря памяти? – Думаю, Эмма испытала сильный стресс, когда на вас напали, мистер Спенсер. Поэтому, её подсознание стерло все воспоминания последних дней. – Нет, нет, неправда. Она не могла забыть все, – прошептал Симон одними губами, отчего Конни задумчиво покосилась в его сторону. Взгляд серых глаз казался усталым и больным. – Расскажите нам, что произошло, мистер Спенсер. Тогда я решу, что делать. Возможно, во время вашего рассказа, Эмма сможет что-то вспомнить… Медсестра взяла стул и приготовилась слушать. Глава 2. Цветы для Симона Морис, улыбаясь, подошла к дверям больничной палаты. У неё сложился отличный план, как опередить всех, и вампиров, и смертных, и первой увидеть партнеров. Для этого всего-то требовалось стать ближе к госпоже Локсли. После получения поста старосты, это стало гораздо проще, хотя Морис и раньше замечала, что декан «утреннего курса» испытывает симпатию к умным и целеустремленным ученикам. Взять хотя бы Симона… Нет, Спенсер – плохой пример. К нему полшколы неравнодушно в силу его популярности. Зато три года назад старший брат Кима Берли, не слишком симпатичный, зато надежный и ответственный парень, числился любимчиком замдиректора… Словом, как бы Морис не раздражала поездка партнеров в Лондон, о которой она узнала слишком поздно, в сложившейся ситуации есть свои плюсы. К примеру, Локсли разочаровалась в Аните Бангер. Родани прекрасно понимала, почему Илона так злится на старосту «утреннего курса». Хоть девчонка и не виновата в случившемся несчастье, именно замдиректору, а не ученице придется объясняться с журналистами и представителями Совета вампиров. Не говоря уже о трудно предсказуемой реакции смертных. Ранение вампира и связанного с ним человека, оказавшихся за пределами школы, могло повлечь, как минимум, служебное расследование. Погасить скандал сумел бы только директор, обладавший большими связями. Но старик отчего-то не торопится возвращаться в школу… Морис постучала в дверь больничной палаты, и, когда Пем вышла, вежливо улыбнулась: – Добрый день, госпожа Пем. Профессор Локсли хотела вас видеть и узнать о здоровье партнеров, – быстро произнесла Морис, подумав про себя, что Илоне просто надо срочно узнать, что отвечать руководству и журналистам. Медсестра несколько мгновений колебалась, но потом все-таки кивнула, и, окинув девушку внимательным взглядом, попросила: – Мисс Родани, вы окажете мне услугу, если некоторое время подежурите у дверей. Не хочу запечатывать дверь с помощью магии. Все мои силы сейчас требуются Симону и Эмме. Подождете здесь, пока я поговорю с профессором? Никого не впускайте, чтобы не потревожили пациентов. Морис мысленно поздравила себя – иногда маска так удачно срастается с лицом, что никто и представить не может, что за ней скрывается. Сейчас, к примеру, Пем видит перед собой спокойную и послушную ученицу, за все годы учебы не доставлявшую ей хлопот. Пусть даже эта ученица – вампир до мозга костей. – Конечно, вы можете рассчитывать на меня. Ни Берли, ни Бангер мимо меня не пройдут. – И Джонсон, – зачем-то добавила Пем, прежде чем уйти. – И Джонсон, – заученно повторила Морис, глядя ей вслед. Когда женщина скрылась за поворотом, она взяла заранее приготовленный букет, ярко-красных лилий, и зашла в палату. *** Симон рассказал госпоже Пем не всю правду, решив, что незачем всем знать о том, что отец Эммы жив. Вдруг Совет вампиров заинтересуется ритуалами, которые Ленар проводил на людях в госпитале? Или новый король, со слов Эммы, недолюбливающий её отца, бросится искать непокорного вассала? Поэтому Симон кратко рассказал о нападении, ловко обойдя тему трагедии в Бартсе, а потом добавил, что некоторые детали он сообщит только Эмме. Медсестра обиженно поджала губы, но, все же, оставила их вдвоем. На вампирку было страшно смотреть, пока Симон не рассказал ей полностью всю историю, дополнив ее сведениями, которые им удалось узнать в госпитале. В конце рассказа взгляд девушки просветлел. Спустя час мадам Пем вернулась и принесла обед. Симон ел самостоятельно, а Эмму пришлось кормить медсестре. О потере памяти больше никто не говорил, а сама Конни старалась не думать об этом. Встречаясь взглядом с партнером, Эмма испытывала необъяснимое чувство вины. Кажется, за эту поездку они действительно сблизились, судя по поведению Спенсера. Но, что делать, если она, как, ни старается, не может ничего вспомнить? Впрочем, главное, что родители все-таки не погибли… Решив обдумать все потом, Эмма откинулась на мягкие подушки и закрыла глаза. Но заснуть не удалось: не прошло и пяти минут, после ухода медсестры, как в палате появилась особа, которую Конни и в здоровом состоянии не переносила на дух. Морис прикрыла лицо красными лилиями и шутливо поклонилась. – Катись туда, откуда пришла, – бросила Эмма, не повернув головы. – И тебе добрый день, Конни, – широко улыбнулась вампирка. – Рада видеть вас с Симоном в добром здравии. – Привет, Морис. Не очень-то в добром…На самом деле, у меня сломано плечо, а Конни… – Ни слова больше, – оборвала его Эмма, поднимая красные от усталости глаза на красивую и явно всем довольную старосту «вечернего» курса. – Как грубо, Конни. Впрочем, я и так знаю, что вы попали в переделку. И ты, вроде как, героически защитила партнера, – ухмыльнулась Морис. Эмма резко повернулась, чувствуя, как неприятно саднит кожу под бинтами. Боль, усилившаяся после появления Родани, заставила ее сорваться на Симоне: – Напомни мне, чтобы я больше не покидала школу без охраны. Не очень-то приятно служить живым щитом! – Да, ты права. Во всем виновато твое второе «я». Ведь это ее желание, а не твое, Конни, спасло жизнь Симону? – нежно промурлыкала Родани. – Все же, путь от ненависти до безумной страсти очень далек… – Морис, ты пришла испортить Эмме настроение? – холодно спросил Симон, который не мог забыть, чья мать косвенно виновна в случившемся в Парке Виктории. Ведь, если бы она не украла медальон, то Эмму бы не ранили, и она не потеряла бы память. Морис медленно повернулась к нему, почувствовав резкий укол в груди. Подшучивать над Конни – это одно, но слышать злость в голосе любимого человека очень больно. – Симон, я действительно волновалась за тебя. Я чуть с ума не сошла, когда услышала, что вы, только вдвоем, без прикрытия, отправились в Лондон. Я даже принесла тебе цветы… – Так трогательно, Родани, сейчас расплачусь, – скривила губы Конни. – И, кстати, ты притащила лилии, на которые у меня аллергия. – Я не знала, что у тебя аллергия, – огрызнулась Морис, опустив букет на столик у кровати Спенсера, – и, вообще, это ты, Конни, виновата, что потащила Симона с собой. Разве ты не понимаешь, что вы двое – как кость в горле у нашего короля? – За то, что мы пострадали, скажи спасибо своей мамочке! Именно из-за неё, мы попали в ловушку, – вскинулась задетая за живое Эмма. – Эмма, Морис, успокойтесь, пожалуйста! Вспомните, где находитесь, – негромко, но твердо произнес Симон, не привыкший к таким склокам. Особенно неприятно самому оказаться причиной ссоры девушек. – Морис, спасибо за цветы, но, думаю, тебе лучше уйти. – Симон, – Родани тут же потеряла всю уверенность, – надеюсь, ты не веришь в это? Не думаю, что моя мать как-то связана с этим случаем. Ведь нападавших так и не нашли. Скажу только одно. Я даже завидую вам, что вы ее встретили. Я не видела свою мать этим летом. У нас неважные отношения…И я бы не хотела, Симон, чтобы моя мать повлияла на нашу с тобой дружбу. Знаешь, я… – Дружба? Не смеши меня. Не смей приближаться к моему партнеру, слышишь? – не унималась Эмма. Она обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. В эту минуту дверь распахнулась, и в палату ворвалась Пем, которая вернулась от Локсли раньше, чем надеялась Морис. Когда медсестра увидела бледную Эмму, она в негодовании указала Родани на дверь: – Немедленно уходите. Вот уж не думала, что вы будете нарушать покой тех, кого я вам доверила! Пем заставила Эмму принять снотворное. Спустя минуту вампирка погрузилась в беспокойный сон. Симон, вздохнув, решил проводить до дверей Родани. «Все же, некрасиво вышло. Дети не должны расплачиваться за грехи родителей. Взять, к примеру, Конни. Зачем я повел себя так грубо?» Он попытался улыбнуться: – Я надеюсь больше узнать о твоей семье, Морис. Ты говорила, что хочешь стать моим другом, но я почти ничего о тебе не знаю. Вампирка кивнула, перешагнув порог: – Буду ждать, когда тебя выпишут. Надеюсь, тогда мы сможем нормально поговорить. …Морис не знала, почему сегодня ей вновь захотелось прийти на это место, сразу же после посещения больничной палаты. Резкий порыв северного ветра едва не сбил её с ног. Все было, как и в тот день, полтора года тому назад… Глава 3. Танго втроём Морис любила эту открытую площадку на четвертом этаже Южной башни. Место навевало воспоминания. Возможно, именно ностальгия виновата в том, что она впервые подумала, что, если Эммы Конни не станет, часть души её, Морис, навсегда исчезнет вместе с бывшей подругой. Почему судьба столкнула их и Симона, соединив незримыми нитями в нелепый треугольник? Морис, в свое время считавшаяся лучшей подругой Эммы, догадывалась, почему та выбрала Спенсера. В редкую минуту откровенности «принцесса» признавалась, что, если неожиданно случится такое несчастье, и она в кого-то влюбится, то её пара обязательно будет лучше, чем она. Тогда Родани не поняла, зачем выбирать в партнеры кого-то идеального – ведь придется соответствовать избраннику. Притворяться целую жизнь не сможет никто. Эмма объяснила свое стремление просто: рядом с таким партнером она и сама будет день ото дня, становиться лучше, совершеннее. Зато теперь, ближе узнав Симона, Морис согласилась бы с Конни. Ей становилось грустно и смешно при мысли, что они с Эммой выбрали одного и того же человека… Но, если бы Дороти Пейн снова спросила её, как тогда, в обеденном зале, кого же из счастливой пары Родани ревнует больше, то вряд ли Морис смогла бы определиться. Сегодня она впервые почувствовала странное тепло, окружавшее партнеров, словно их магические ауры начали сливаться в одно целое. Это причинило ей мучительную боль. Возможно, испытания, пережитые в человеческом мире, сблизили вампирку и смертного. И, значит, уже недалек тот день, когда произойдет полное соединение. Морис вонзила ногти в ладони. Её раздирала смесь самых разных эмоций, как к Симону, так и к Конни. Ревность, страсть, обида, боль… С вампиркой можно не притворяться, позволить себе быть тем, кто ты есть. Что касается человека, то Морис немного боялась того, что случится, если Спенсер увидит её истинное лицо… Возможно, рядом с ним маску придется носить всю жизнь. Только Симон, пожалуй, того стоил. Человек был непонятным: добрым, открытым, искренним. Хотел жить в мире с вампирами, так же как и с людьми. Родани, давно лишившаяся всех иллюзий, не могла не восхищаться Спенсером. Весь прошлый учебный год она наблюдала за ним издалека, думая, как и о чем заговорить с ним в первый раз, чтобы Симон проникся к ней симпатией. Если говорить о поклонниках, то у Морис нет в них недостатка. Симпатичные представители обеих рас, независимо от пола – и вампиры, и смертные – слетались к ней, точно мотыльки на огонь. Пусть дочь госпожи Родани и не унаследовала колдовского обаяния своей матери, но внимания ей хватало. Морис обладала еще одной редкой способностью: со всеми своими пассиями она расставалась легко, сохраняя дружеские отношения. Еще в детстве дав себе обещание, ни к кому не относиться серьезно, Морис нарушила его дважды. Её первая настоящая симпатия не только осталось безответной, но и разрушила дружбу с Эммой. Дочь Изабеллы в какой-то степени повторила судьбу своей матери, в отношении Конни. Морис даже думала: вдруг причина, в кем-то наложенном семейном проклятии? *** Поступив в школу, в течение первых двух лет Морис пыталась обойти наследницу Конни, ведь именно об этом страстно мечтала её мать. Безуспешно, правда. Зато Эмма неожиданно заинтересовалась вампиркой, которая так сильно отличалась от её поклонников и прихлебателей. Будущая «принцесса вечернего курса» в то время подбирала себе окружение. При этом на роль друга она не могла выбрать кого-то вроде Кортни или Джелли, хотя бы потому, что те происходили из семей, бывших вассалами Конни несколько веков подряд. И она обратила внимание на умную и веселую Морис, которую оказалось трудно заставить плясать под свою дудку. Но с ней всегда находилось, о чем поговорить, и посмеяться. Родани же внезапно открыла в ненавистной дочери Конни новые стороны: способность радоваться жизни, плести интриги и нравиться ей, Морис. Когда дочь Изабеллы поняла, что так просто ей не победить, она решила действовать хитрее, и, для начала, сблизиться с соперницей. Чтобы добиться расположения Эммы, она начала, то убеждениями, то деньгами, а то и при помощи магии, поддерживать её действия в школе. В результате этого за Эммой закрепился статус «принцессы», а сама Морис, постоянно общаясь с ней, не заметила, как увлеклась. Скрывать свои чувства оказалось нелегко. Но, каждый раз, когда Эмма приходила к ней, злясь из-за очередной стычки со смертными, Родани надеялась, что однажды ей зачтутся потраченные усилия, и Эмма поймет, что более близкого вампира у неё нет, и не будет. Она так же думала, что Эмма, принадлежащая к элите, прекрасно знает, что ничто в жизни не дается даром. Если кто-то постоянно помогает ей и во всем поддерживает, то это что-нибудь да значит. Морис, проводившая каникулы вдали от дома, из каждой поездки привозила подруге самые необычные сувениры. Но «принцесса» принимала их, как должное, даже не пытаясь чем-то отплатить. Хотя любой первокурсник из вампиров в курсе, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке! Однажды Морис решилась затронуть в разговоре с Эммой щекотливую тему близких отношений, и спросить, почему та до сих пор одна. В ответ Эмма произнесла целую речь, которая больше подошла бы, например, отличнице Аните Бангер. Мол, мой избранник должен быть идеальным, достойных меня людей и вампиров нет, и так далее, из чего Морис поняла только то, что Эмма – настоящий нарцисс, и в данный момент любит только себя. Она не в состоянии принять чьи-то чувства, потому что, зациклена на каком-то недостижимом идеале. А потом наступил торжественный вечер в честь Нового года и Рождества. В тот день все ученики старших курсов напились. Морис хотелось забыться хотя бы ненадолго, поэтому она не отставала от остальных. Кажется, за ней, приглашая потанцевать, таскался полукровка Энтони, но все внимание вампирки было приковано к Эмме Конни. В серебристо-черном платье, отделанном кружевом, с распущенными по плечам длинными волосами, она выделялась в толпе учеников, как роза среди чертополоха. Морис, кусая губы, думала, что никогда еще не видела её такой красивой. С Эммой могла сравниться разве что её мать, Изабелла Родани. Эмму часто приглашали. На её лице не появлялось ни единой эмоции: ни скуки, ни радости, словно «принцесса» отбывала тяжелую повинность. О, как в тот вечер Морис ревновала! Она даже представить себе не могла, что может так сильно злиться на каждого человека и вампира, приближающегося к Эмме. Пострадавшим оказался Энтони – под влиянием эмоций, и чтобы тот, наконец, отстал, Морис опрокинула на него бокал шампанского… … Дальше воспоминания путались. Они с Эммой как-то оказались на площадке Южной башни. Вероятно, Конни, устав от бесконечных танцев, решила подышать свежим воздухом, и, вдобавок, пожалела подругу, которой явно не здоровилось. Морис до сих пор помнила её участливое лицо, когда вампирка склонилась к ней: – Морис, что-то случилось? Ты столько выпила. – Может, у меня несчастная любовь, – покачнувшись, усмехнулась Морис. – У тебя? Ни за что не поверю. И кто же отказал самой потрясающей девушке «вечернего курса»? – Ты, – шепнула Морис, касаясь губами кончиков серебристых волос. В следующее мгновение она оказалась на полу. Эмма одним незаметным движением выскользнула из её рук. От её голоса, казалось, даже стены подернулись инеем: – Что ты делаешь, Морис? Спутала меня со своими мальчиками и девочками на одну ночь? Решила завести новую игрушку? Неужели наша дружба для тебя так мало значит? – Плевать я хотела на твою дружбу, – зло бросила Родани, которой отчаянно надоело быть хорошей. – Ты мне должна, Эмма. – Должна?! – вампирка выглядела шокированной. – Да, должна! Именно я сделала тебя, тем, кто ты есть, «принцессой» вампиров. Отвергнешь меня, и я тебя уничтожу. Сброшу с пьедестала! Кто ты без меня? Неужели ты думала, что меня можно безнаказанно использовать? – Не понимаю, о чем ты говоришь. Но вижу одно – ты пьяна, Родани. Террио! Морис отлетела на пару шагов, чувствительно ударившись затылком о холодный камень. – Прости, не хотела сделать тебе больно. Только хотела тебя отрезвить! – негромко произнесла Конни. – Я тебе нравлюсь? Почему говоришь об этом только сейчас? Я доверяла тебе, как никому другому. Ты хранила все мои секреты, и все это время, что мы проводили вместе, ты думала… – О тебе, – гневно прошептала Морис, мечты которой рассыпались в прах. – Это отвратительно, – тихо ответила Эмма и, повернувшись, исчезла в темноте… *** На следующий день, после принятия специального настоя, чтобы снять похмелье, Морис хотела исправить ситуацию. Смешно, но она еще верила, что можно вернуть хотя бы дружбу Эммы. Морис написала длинное письмо, прося прощение за вчерашнее. В послании она не удержалась и еще раз сказала о том, что ее чувства – искренние, и что Конни для нее – не игрушка, как все остальные. Было ли это случайностью, или же знаком судьбы, что письмо, которое она передала через гнома, «принцесса» так и не прочитала? Когда Морис, спустя пару часов, решила поговорить с Эммой, то, спустившись в гостиную, столкнулась с Дороти. Девушка восторженно читала какой-то листок. Морис даже показалось, что в темных глазах обычно невозмутимой Пейн блеснули слезы. – Дороти, почему ты читаешь мое письмо? – Морис вздрогнула, точно попав под ведро ледяной воды. – Ну…по правде сказать, Эмма выронила его, когда спешила на консультацию к Грейсу. Она не успела его прочитать, и ты, пожалуйста, не говори, что я сунула нос в её дела! Не хочу, чтобы она злилась! Мне стало так любопытно, когда я узнала твой почерк! Знаешь, у тебя прекрасно получаются любовные письма, правда-правда! – Верни мне его. Дороти, молча, протянула ей листок. – И вот еще что: если Конни спросит тебя о письме, или о его содержимом, ты ничего не видела, ясно? А если вдруг пойдут какие-то слухи, то твои родители узнают, с кем из смертных ты сейчас встречаешься. Вряд ли они будут в восторге. – Зачем ты так? Твое письмо…Оно не было плохим. Эмма должна знать… – Меня не интересует твое мнение, – жестко улыбнулась Морис, одним коротким заклятьем превращая листок в пепел. В тот день она приняла решение, которое изменило её жизнь. Даже спустя месяцы она не смогла простить Конни. Равнодушие и жестокость бывшей подруги разбили остатки, и без того не слишком доброго, сердца. …Морис стояла на четвертом этаже Южной башни. Ветер трепал её отросшие волосы, мешая рассмотреть блестевшую вдали гладь пруда. С высоты оно казалось огромным темным зеркалом. Таким же мрачным, как душа самой Морис. На глаза навернулись слезы. Конечно же, от ветра. Она быстро стерла их ладонью. «Ну что же, Симон. Надо подумать, в каком ключе преподнести тебе историю Конни, как искусно смешать правду и ложь, чтобы ваша с ней пара, наконец, развалилась…» Глава 4. Ким на распутье Ким Берли ненавидел уроки ясновидения. Пытаться узнать будущее казалось ему глупым занятием, а люди, занимающиеся этим, – глупцами или мошенниками. Но, с другой стороны, парень никогда не отличался, ни особым умом, ни знаниями. А бесполезные, на первый взгляд, уроки, помогали привести мысли в порядок, расслабиться, иногда даже поспать под мерное бормотание госпожи Тинкли. Да и сдавать экзамен по её предмету не в пример легче, чем по боевой или практической магии. Если бы он выбрал в качестве дополнительного другой предмет, пришлось бы учиться по-настоящему, а не ограничиваться придумыванием более-менее правдоподобных историй. Например, темой сегодняшнего занятия стала «прошлая жизнь». Ну, не верил Ким в подобную чушь ни на грош! Госпожа Тинкли, высокая худая женщина, по слухам, знаменитая в мире людей предсказательница, разбила класс на пары (Киму достался Анвар Роу). Затем вручила каждому дуэту часики на длинной цепочке. Предполагалось, что сначала Анвар погрузит в транс друга, чтобы тот смог увидеть свое прошлое, а потом Ким будет раскачивать побрякушку перед носом засыпающего сокурсника. Позолоченные часы покачивались из стороны в сторону, заставляя парня зевать. Добрая половина класса уже дремала, в то время как рыжий обдумывал совсем не то, что полагалось по теме урока. Сегодня утром ему так и не удалось увидеть Конни! Признать, что зловредная вампирка интересовала его куда сильней, чем лучший друг Симон, просто невозможно. Поэтому Ким согласно кивал, не вслушиваясь в причитания Аниты (которая, похоже, очень переживала за Спенсера) и молчал. Только узнав о ранении Конни, Ким понял, насколько важной стала для него красавица-вампирка. Когда едва живые партнеры появились в школе, Ким первым бросился в больничную палату, расталкивая других. После того, как Пем их выгнала, Берли начал строить хитрые планы, как попасть в одно помещение с Эммой. Например, пораниться, выпить какой-нибудь настой или просто имитировать простуду. К сожалению, все его планы при внимательном рассмотрении, оказались неудачными. Например, если болезнь заразная, как, например, у Пейн, подхватившей грипп, то Пем просто даст лекарства, и положит отдыхать в отдельной комнате; если же ограничиться легким вывихом, то медсестра, тем более, отправит симулятора восвояси. Так что все складывалось очень печально. Круглые часы продолжали равномерно покачиваться вправо-влево, и Ким сам не заметил, как закрыл глаза… *** Ким шел куда-то по длинному темному коридору. В руках он держал поднос. На тонком, украшенном гравировкой, стекле, находился серебряный бокал, а рядом стояла маленькая вазочка с кусочком чего-то белого. Может, сахара? Остановившись перед железной дверью, Ким с силой надавил на ручку, и оказался в светлой, роскошно убранной спальне. Заходящее солнце окрасило стены, обитые шелком, в багровый оттенок. У раскрытого окна стоял человек, но, когда Ким решил его окликнуть, губы вдруг произнесли совсем другое, и не тем голосом, к которому он привык. – Ваша милость, я принес вечерний грог и немного яда, как обычно. Кима охватила дрожь. Кажется, нелегкая у него была прошлая жизнь. И не свободная. А как хотелось верить, что хотя бы там, в прошлом, все замечательно. Знаменитый лорд Берли! Почему бы и нет? Ведь как знал, когда не хотел идти сегодня на занятия к Тинкли! Пусть бы первым вспоминал прошлую жизнь Роу! Слуха Кима коснулась тихая музыка. Та самая, что мучила его с момента приезда в школу в этом году! Мелодия старинной шкатулки, которую Берли впервые увидел в комнате партнеров. Станет ли ему хоть немного легче, если он поймет, почему она кажется знакомой и так волнует сердце? Мужчина, стоявший у окна, медленно обернулся. Его стройная фигура была облачена в длинную белую тунику, перехваченную расшитым серебром поясом. Ким замер на месте. Ни до, ни после ему не приходилось видеть настолько красивого человека, рядом с которым даже наследный принц вампиров показался бы нескладным подростком. На первый взгляд, незнакомцу можно дать лет двадцать пять. Глаза необычного темно-фиалкового оттенка, словно у древнего божества, смотрели пристально, завораживая и повелевая. Черты лица, обрамленного густыми, снежно-белыми волосами, свободно струившимися по плечам, настолько правильные, что могли бы послужить моделью любому художнику. И в то же время незнакомец не выглядел слабым или изнеженным. Напротив, его окружала такая аура силы, что даже не слишком наблюдательный Ким ее почувствовал. Берли охватили противоречивые желания – сделать шаг навстречу мужчине, прикоснуться к нему, и убедиться, что он живой, или просто упасть ниц, наслаждаясь тем, что он может находиться рядом с подобным совершенством. Только человек, в теле которого он сейчас находился, не разделил его порыва. Его губы ехидно произнесли: – Вы снова слушаете музыку из этой шкатулки. Скучаете по тому, что осталось в прошлом, Селен? Берли мысленно охнул. Селен? Это который? Ему был известен только один вампир, который когда-то носил это имя. Неужели это он? Тот, кто считался сильнейшим из вампиров, но предал расу ради смертного… В таком случае, он как-то слабо похож на изображения в книгах… Светловолосый мужчина чуть заметно кивнул: – Роберт, вижу, тебя это забавляет. Но у всех есть слабости. Несмотря на все способности, я не могу получить то, чего желаю больше всего. Я бы хотел однажды родиться заново, и жить только ради одного-единственного человека. Но, возможно, это – лишь несбыточная мечта. – Неужели для вас есть что-то невозможное? – недоверчиво спросил тот, кого назвали Робертом. Мужчина вздохнул и захлопнул шкатулку. – Ты, Роберт, лучше всех меня знаешь. Ты стал моим помощником почти сразу после моего отъезда из мест, которые я считал родными. Не думал, что смогу поссориться со всеми, всего спустя год после победы над троллями. Я был против того, чтобы магии обучали смертных и полукровок. Но сейчас должен признать, что ты пробудил во мне веру в эти расы. – Милорд, я рад, что смог изменить ваше мнение о людях… Селен сделал несколько шагов в его сторону, оказавшись совсем близко, и Ким от неожиданности едва не выронил поднос. Мужчина осторожно закатал рукав на правой руке слуги, и Ким вздрогнул, заметив на руке «Роберта» несколько грубых рубцов. – Ты спас меня от гигантских паучьих ящериц, когда я чересчур увлекся своими экспериментами. Я в долгу перед тобой, Роберт. И меня до сих пор мучает совесть, что не все шрамы мне удалось излечить. – Не стоит об этом, ваша милость. Для меня большая честь служить вам. Жаль, что ваши друзья не смогли вас понять. Они так и не простили вам эксперименты со временем и пространством. – Боюсь, я поставил одного из них, самого важного, перед чересчур сложным выбором, – вздохнул Селен. – Перворожденный, несмотря на всю магическую силу и власть, только человек, и должен думать о безопасности людей. Но я перестал использовать темную магию, и могу это доказать. В комнате повисло молчание. Ким, не отрываясь, любовался красивым, словно выточенным из слоновой кости, лицом вампира. Тот же смотрел в сторону, словно вспоминая печальные моменты прошлого. – Наверное, вам неприятно слышать, то, что я скажу, Селен, но ваши опыты по достижению бессмертия могут быть опасными. Все, что есть в этом мире, рано или поздно должно исчезнуть. И пусть вампиры существуют намного дольше, чем люди, их срок, по сравнению с вечностью, – всего лишь мгновение. А вы решили нарушить этот закон. Не боитесь после смерти стать бесплотной тенью, обреченной на скитания? – Я все хорошо обдумал, – хмуро отозвался светловолосый волшебник. – Нелегко уничтожить работу нескольких лет. Если бы Перворожденный не посчитал тот эксперимент опасным… – Селен двумя пальцами взял бокал с грогом и быстро запил им яд. – Вы каждый день принимаете эту гадость. Неужели кого-то боитесь? Ведь вампира нелегко отравить. – Роберт озабоченно повел плечами. – Если так, то стоит ли возвращаться назад, ваша милость? Здесь я могу позаботиться о вас… Или же – возьмите меня с собой! – У меня много врагов, Роберт, поэтому я не могу рисковать. Было бы глупо умереть от какого-то яда, не обязательно предназначенного мне. Но это обстоятельство никак не может повлиять на мое решение вернуться в школу, чтобы завершить строительство. И помириться, наконец, с Алестером, который так долго ждал моего возвращения. Познакомившись с тобой, я понял, что все – и вампиры, и смертные —достойны шанса изменить жизнь к лучшему. И я хочу дать тебе такой шанс. Вот почему я не возьму тебя с собой. Ты должен создать семью, стать основателем нового рода, Роберт. – Зачем?? Мне нужны только вы! Прошу, не отсылайте меня. Я не смогу жить вдали от вас, – голос слуги предательски дрогнул. Он настолько расстроился, что все же уронил тяжелый поднос, и упал на колени. – Я щедро награжу тебя за время, проведенное со мной. Встань с колен, Роберт, ты больше – не слуга. Вчера я подписал дарственную на один из замков на юге Британии. К тому же, я наложил на тебя особое заклятье. Ты станешь основателем нового рода и передашь титул по наследству. Ни ты, ни твои потомки не будут нуждаться в деньгах. Но хочу предупредить… Никто из твоей семьи не должен предавать магию. Иначе ваши потомки потеряют все. И, возможно, безвозвратно. …Ким шокировано наблюдал, как его «я» из прошлого поднимается с колен и почтительно целует протянутую руку господина. Селен продолжал неторопливо потягивать грог из бокала, когда Ким почувствовал, что его словно подхватывает что-то и тянет обратно, в реальный мир. Ужасно – узнать что-то о своем прошлом и быть не в силах ничего изменить. Если б он мог задать Селену еще несколько вопросов! Перед тем, как силуэт Селена исчез, Киму почудилось, что на месте древнего вампира он видит задумчивую Эмму Конни с бокалом в руках… * * * – Мистер Берли! Наконец-то вы пришли в себя! Как себя чувствуете? Может, стоит отправить вас в больничную палату? – твердила взволнованная Тинкли, то и дело, обмахивая его большим расписным веером. Сидевший рядом бледный до синевы, Анвар напряженно его рассматривал. Ким, с трудом пробормотал: – Сейчас его очередь узнавать свою прошлую жизнь? – О чем вы говорите, мистер Берли, – воскликнула преподавательница. – Урок давно закончился! Как видите, кроме вас, никого в классе нет. Так может, все же сходите к госпоже Пем? Только прежде расскажите, что вы видели. – Ничего не видел, – отрезал Ким. – И, пожалуй, я обойдусь без лечения. Со мной все в порядке! Ему хотелось обдумать все, что случилось, находясь, как можно дальше от остальных. И, в первую очередь, от Эммы Конни. Глава 5. Таланты и поклонники У юной девушки из семьи Берли день начался неплохо. Джейн еще накануне вечером пристала к госпоже Пем с вопросом, когда лучше навестить Симона. Та, вздохнув, сказала, что можно подойти к восьми утра. Решив, что часа ей будет более, чем достаточно, Джейн не моргнув глазом, сообщила сокурсникам, что раньше девяти Пем никого не пустит. Она была уверена, что окажется единственной посетительницей. Но не тут-то было! У дверей уже топтался худощавый светловолосый паренек. В другое время красотка Джейн не обратила бы на него ни малейшего внимания. Но сейчас интуиция подсказала ей, что все ее планы рухнут, если она немедленно не спровадит этого… ну как его…Арама Джонсона! Вскинув голову, мисс Берли поравнялась с невзрачным полукровкой, и, смерив его презрительным взглядом, словно какую-то противную гусеницу, небрежно бросила: – Эй, Джонсон, может, ты немного заблудился? Обеденный зал, насколько мне известно, находится в другой стороне, – девушка сделала легкий жест, показывая, куда следовало направиться Араму, но тот лишь усмехнулся в ответ. – Не хочешь уходить? Знаю, ты всегда пытался задеть Симона. Но сейчас совсем не то время и место, чтобы продолжать глумиться. – А кто тебе сказал, что я пришел к твоему обожаемому Спенсеру? Кому он нужен? Ну, разве только тебе, – пожал плечами полукровка, преграждая девушке путь к заветным дверям. – Тогда, зачем явился сюда, ни свет, ни заря? – подозрительно сузила глаза Джейн. – Между прочим, госпожа Пем предупредила меня, что из-за плохого состояния Конни, к партнерам пустят не больше трех-четырех человек. А после меня должны прийти Ким с Анитой. Так что, проваливай-ка ты отсюда, Джонсон, если не хочешь меня разозлить. – Зря стараешься, Берли. Я пришел сюда раньше всех, потому что больше, чем кто-то другой в этой школе, волнуюсь за Эмму Конии. Но не думаю, что должен отчитываться перед тобой, мисс, помешанная на Симоне Спенсере. Кстати…у нас есть что-то общее, не находишь? Джейн, до которой, наконец, дошло, что Джонсон – совсем не джентльмен, и уходить не собирается, решила завоевать место у двери локтями: – Верно, я – близкая подруга Симона. В то же время, мне не приходилось видеть, чтобы Конни общалась с тобой, Джонсон. Даже странно, что ты вдруг воспылал к ней симпатией! – Да, что ты обо мне знаешь! – возмутился Арам. – Я – член фан-клуба Эммы Конни под номером один. Я первым записался у её подруги Пейн! Ты хоть представляешь себе, каково это, наблюдать за кумиром день за днем и не иметь возможности даже поговорить с ним! Хотя, наверное, я должен поблагодарить твоего братца за то, что он дал мне шанс осуществить мечту. Сейчас я стал что-то значить для Эммы. И не позволю какой-то девчонке помешать мне… Джейн презрительно скривилась. Ну что, скажите на милость, все находят в этой противной вампирке? Джонсон никогда не отличался особым умом, но Симона-то, как угораздило принять партнерство? Наверняка Конни надавила на жалость, ведь Симон такой добрый, такой честный и понимающий… Жаль, конечно, что вампирке удалось выжить в Лондоне, и любимый Джейн по-прежнему связан обещанием. Но никогда не стоит терять надежду, не так ли? Едва Арам закончил свой скучный монолог, девушка резко наступила ему на ногу и пробилась к дверям: – Да что ты, Джонсон, можешь знать о любви к кумиру? Я начала писать стихи для Симона после первой встречи! Знаешь, сколько мне было? Десять лет! Настоящая любовь должна быть в сердце, а не вести счет своим заслугам! Ясно тебе? – Эй, я первый в очереди! – Арам бросился вперед и попытался оттолкнуть Джейн, но та буквально намертво вцепилась в дверную ручку. – А я – нулевая! – нервно огрызнулась девушка. – Наглая человеческая дура! – вспылил Джонсон. – Тупой полукровка! – не осталась в долгу Джейн. Неизвестно, чем бы все это закончилось. Только тут двери распахнулись, и из палаты вышла хмурая Пем, которая очень не любила шум на своей территории. Посетители, сопя и бросая друг на друга косые взгляды, потирали ушибленные лбы, пока медсестра отчитывала их. Наконец, им разрешили войти вместе… Джейн оглядела палату, пропахшую лекарствами и чем-то горьковатым, похожим на аромат лилий. Но, осмотрев прикроватные тумбочки, цветов она не заметила. Впрочем, рядом с кроватью Симона стояла пустая ваза, и партнеры выглядели так, словно успели поругаться с самого утра. Джейн не знала, что очередная ссора произошла из-за цветов Морис, которые Конни ночью выкинула в окно. Так или иначе, мисс Берли решила, что напряженная обстановка между партнерами только играет ей на руку. Следует незамедлительно воспользоваться ситуацией. Она быстро подошла к Симону, и, вызвав не самые светлые чувства, наблюдавшей за ними вампирки, нежно обняла его: – Хвала Небу, Симон, ты – жив и здоров! Змеюка не свела тебя в могилу! – Если под «змеюкой» ты, Берли, понимаешь меня, то прошу на будущее выбирать выражения. Или вообще здесь не появляться, – начала злиться Конни, но договорить не успела: ей помешал подбежавший Джонсон. Полукровка, казалось, решил, во что бы то ни стало, доказать девчонке Берли, кто здесь настоящий фанат, а кто – так, фальшивка! Симон, застонал, почувствовав боль в раненом плече, и Джейн неохотно отдвинулась: – Ребята, хватит ссориться. Эмма, перестань называть Джейн по фамилии. Даже меня это бесит. А ты, Джейн, не смей говорить про Эмму гадости. Этим ты обижаешь не только её, но и меня, потому что…– привычная речь Симона, безумно раздражавшая не только сестру Кима, но и Конни, была прервана, потому что парень заметил Арама Джонсона, слишком близко подсевшего к его вампирке, – эээй, Джонсон. У Эммы есть партнер, если ты не забыл. Так что, твое поведение несколько неуместно, – выделяя каждое слово, произнес Симон. Все присутствующие с удивлением посмотрели на него. Арам убрал руки от вампирки, благодарно улыбнувшейся партнеру (Эмма ненавидела, когда до неё дотрагивались без её согласия), но все же проворчал: – Берегись, Спенсер. Я буду наблюдать за тобой! Если ты еще раз прикроешься девушкой, вместо того, чтобы сражаться самому, я заберу у тебя Эмму. Теперь все взгляды обратились на Арама. И зеленые глаза Симона потемнели от ревности. Эмма, в свою очередь, обратилась к Джейн, которая, будто невзначай, опять прижалась к Симону: – Мисс Берли, вы не могли оставить моего партнера в покое? Знаете, я еще плохо контролирую свои способности…Так что, не обессудьте, если подпалю вам платье… Угроза возымела действие, и Джейн вспомнила, зачем пришла. Конечно, Арам здесь, Конни довольно бодрая, хоть и вся в бинтах. А она-то надеялась застать соперницу на смертном ложе или, хотя бы в состоянии магической комы, но, что поделаешь… Девушка открыла сумку и, вытащив пакет, протянула его Симону. – Ух, ты! Это от твоих братьев! – обрадовался Спенсер, тут же забыв о напряженной атмосфере в больничной палате. – А я думала, что семья Берли решила порвать с тобой все связи, раз ты не выбрал их сестру и дочь, – с усмешкой заметила вампирка. Джейн тут же вмешалась: – Чтобы ни случилось, мы с Симоном по-прежнему – одна семья. Только Конни, тебе этого не понять, и мне тебя искренне жаль. Кстати, сочувствую в связи с потерей родителей. – Благодарю, Берли, – поморщилась Эмма, сжимая ладони в кулак. Ей вдруг очень захотелось украсить смазливое личико девчонки парой глубоких царапин. Симон, тем временем, достал из бумажного пакета письмо и пару свертков и принялся читать вслух: «Дорогие Симон и Конни! Простите, что не успели поздравить вас с принятием партнерства. Мы желаем вам обоим счастья, и надеемся как-нибудь встретить вас в нашем бутике. Ведь мы смогли его открыть только благодаря помощи Симона и полученному им наследству. А пока – подарки партнерам! С любовью…» Конни с интересом покосилась на свертки: – Ну, теперь понятно, Спенсер, отчего старшие сыновья Берли не отвернулись от тебя. Деньги – великая вещь. От спонсоров так просто не отказываются. Их холят и лелеют. Симон бросил в сторону вампирки мрачный взгляд, разворачивая первый сверток. В нем оказались настенные часы в виде крупного сердца, на одной половине которых было написано «Симон», а другой «Эмма». Симон тут же всем продемонстрировал подарок, с особой радостью покрутив часами перед хмурым лицом Джонсона. Эмма, явно польщенная вниманием смертных, воздержалась от дальнейших комментариев, зато Джейн буквально задохнулась от гнева: – Предатели! Мои старшие братья – подлые предатели! Они летом клятвенно пообещали сделать такие часы для меня. Только, вместо Конни, там должно красоваться мое имя! Джонсон, не выдержав, захихикал. Симон, чтобы отвлечь внимание Джейн, принялся торопливо разворачивать второй сверток. Там оказалась коробка шоколадных конфет. Спенсер протянул их вампирке, но Арам оказался быстрее и проворнее, он перехватил подарок. – Надо проверить, не яд ли там, – сурово произнес Джонсон и отправил пару шоколадных конфет себе в рот. – Ничего. Довольно вкусно, несмотря на то, что я не люблю конфеты с коньяком. Но, только, ни тебе, Эмма, ни тебе, Спенсер, есть их нельзя. Во-первых, вы сейчас находитесь в больничном крыле, и вам нельзя нарушать режим, во-вторых, мы все помним, что сказала Бангер по поводу алкоголя. А пьяного партнера рядом с Эммой я не потерплю. Так что конфеты заберу я, то есть, если Эмма – не против… Конни равнодушно кивнула, не обращая внимания на возмущенный крик Джейн: – Это же подарок для Симона! – Вот гад, – буркнул парень, но решил не встревать. Тем более, что Джейн, внезапно вспомнив нечто важное, ласково обратилась к нему: – Симон, у меня к тебе есть одна очень важная просьба! Это дело жизни и смерти, в буквальном смысле! Пожалуйста, скажи мне, что ты согласен помочь. Ведь от тебя требуется всего-ничего, сущий пустяк… – Что случилось? – испугался Симон. – Что-то с твоими родителями? Я сделаю все, что в моих силах. – Правда? – просияла девушка. Она стрелой сорвалась с места и бросилась к дверям. Выглянув в коридор, Джейн весьма умело свистнула, и, несколько мгновений спустя, в палату зашел новый посетитель. – Сурен! – удивились ребята. – Да, он сделает пару фотографий для моих родителей. Они должны убедиться, что ты, Симон, жив и здоров! – радостно заявила Джейн, присаживаясь на кровать рядом с Спенсером, и кокетливо обвививая руками его плечи. Эмма скрипнула зубами. Юный журналист не преминул её щелкнуть, а потом обернулся к сокурсникам. После пары десятков вспышек, причем Джейн постоянно вертелась, выбирая наиболее выгодный ракурс, а парень хмурился, стараясь не попасть в кадр, Сурен, вытерев со лба пот, сказал: – Хотя бы одна из этих фотографий должна получиться удачной. Думаю, к ней отлично подойдет подпись: «Семья Берли не теряет надежды на брак Симона Спенсера с их младшей дочерью!» Джейн выпустила Симона из объятий и помрачнела, прикидывая последствия такого заголовка. Признаться, она надеялась увидеть в газетах что-то вроде: «Джейн Берли – любимая девушка Симона Спенсера»… – Эй, Сурен, это что, месть за то, что я не позволила тебе крутиться возле наших комнат? – Конни явно разозлилась. Симон и глазом не успел моргнуть, когда длинный свитер фотографа вспыхнул. Впрочем, Спенсер быстро среагировал: схватив вазу из-под цветов Морис, он выплеснул воду на незадачливого журналиста. Испуганный Сурен вылетел за дверь, и, оказавшись на безопасном расстоянии, крикнул: – Конни, подумай о том, чтобы лучше относиться к прессе! А то не успеешь оглянуться, как потеряешь партнера! Вслед за фотографом из палаты выбежала Джейн Берли. Ей хотелось наказать журналиста за обман и использование ее чувств ради собственной выгоды. В дверях девушка столкнулась с мрачным старшим братом и задумчивой Анитой. Но мисс Берли была слишком поглощена желанием покарать Сурена, чтобы с ними поздороваться… Глава 6. Нарушенные клятвы Эмма встретила новых посетителей мрачным взглядом. Её настроение стало хуже, едва она заметила еще одного представителя семьи Берли. Да уж, друзья Спенсера и его преданные фанаты не дремлют. А вот к Эмме так никто и не заглянул, кроме полукровки. Но разве это считается? Конечно, она сама разрешила Араму находиться рядом. Да и желание уязвить Спенсера, на которого с утра устроила охоту девчонка Берли, никуда не пропало. Но, где же Дороти? В обществе вампирки, с удовольствием пересказывающей свежие сплетни, дышалось куда легче, чем в «теплой» компании смертных… – Эмма, а твоя подруга Дороти Пейн просила передать, что очень сожалеет, но пока не сможет тебя навестить. Видишь ли, она неважно себя чувствует, и госпожа Пем запретила ей даже приближаться к тебе. Но, не волнуйся, медсестра дала ей хорошие лекарства, – словно в ответ на ее мысли произнесла Анита, после того, как ее первая радость от встречи со Спенсером прошла. Кстати, от внимания Эммы не укрылось, что Ким Берли обнял Спенсера очень принужденно и почти ничего не сказал. Зато вот уже несколько минут рыжий откровенно пялился в её, Эммы, сторону. Вид у него при этом был далеким от нормального. Конни ощутила, как по спине пробежал холодок. Подавив плохое предчувствие, она заметила, демонстративно глядя только на Бангер: – Спасибо, что рассказала о болезни Дороти. Ну, а теперь, после того как неразлучные друзья снова вместе, я могу немного отдохнуть. А вы – продолжайте общаться, только не слишком шумите… – Эмма повернулась к гостям спиной и плотнее закуталась в одеяло. Какое унижение – предстать перед давними недругами в больничной пижаме! И всем этим она, разумеется, обязана «любимой» паре. – Что это с ней? – тихо спросила Анита. Симон осторожно ответил: – Просто Джейн опять учудила. Она привела сюда Сурена, и, тот, естественно, начал снимать для газеты… – Вот глупая девчонка! Я же просила ее к вам не лезть! А Сурен… Не беспокойся, Симон, я заберу у него фотографии. Тоже мне, папарацци нашелся… – возмутилась староста «утреннего курса». «Похоже, Спенсер чувствует себя виноватым в том, что Джейн Берли обвела его вокруг пальца», – не без злорадства подумала Эмма. Она закрыла глаза, собираясь немного подремать, но тут люди в один голос воскликнули: – Конни, подожди немного! Есть разговор! Кажется, они не собирались оставлять её в покое. То ли решили больше не вспоминать прошлое, то ли прониклись смелостью, проявленной вампиркой во время приключений в Лондоне. – Эмма, мы понимаем, что за один день не исправить всего, что произошло между нами за последние годы. Но мы волновались не только за Симона, но и за тебя. И мы очень благодарны тебе за спасение друга. И мы действительно сожалеем о том, что случилось с твоими родителями, хоть сочувствие тебе ничем и не поможет, – на одном дыхании выпалила Бангер. Вампирка подоткнула спину подушкой и устроилась поудобнее, так, чтобы оказаться лицом к слушателям. Ей совсем не хотелось общаться с людьми, особенно, после того, что устроила Берли-младшая. И все же Эмма попыталась ответить пусть кратко, но вежливо: – Те, кто дорог Симону – мне не враги. Иначе я не разрешила бы вам прийти на вечеринку в честь партнерства. Защищать Спенсера – моя обязанность, и, более того, необходимость, потому что без партнера я не выживу… Так что, не нужно благодарности. Симон оказался в Лондоне из-за меня. И, чтобы вы меня не жалели, скажу честно, надеясь на вашу порядочность, – мои родители живы, но где они, я не знаю. Мы выяснили это в Бартсе, – вспомнив о молчаливом присутствии Джонсона, Эмма бросила в его сторону многозначительный взгляд, мол, все, что сказано здесь и сейчас – секрет. Решив, что лимит общения на сегодня исчерпан, Эмма собиралась попрощаться с Арамом, сказав, что устала и хочет отдохнуть, но тут вмешался Ким Берли. Он медленно подошел к вампирке и протянул ей стеклянную баночку с непонятным содержимым: – Я принес тебе мазь, которую моя мама сама делает из лекарственных трав. Благодаря ей раны быстрее затягиваются… Так что бери, Конни, надеюсь, тебе полегчает, и, вместе с болью от ран, исчезнет и твоя язвительность, – голубые глаза Кима смотрели на Эмму с вызовом и неясным беспокойством. Подавив чувство, что банку надо взять, и, может, даже поблагодарить, Эмма выпрямилась и ответила почти одновременно с Бангер, которая удивленно покачала головой: – А я думала, ты принес мазь для Симона. – Берли, ты серьезно считаешь, что в больничном крыле мало лекарств? С каких пор ты разбираешься в медицине? Что, если я намажусь твоим средством, а оно вызовет аллергию? Впрочем, думаю, в этом случае, ты первый обрадуешься… Ким отшатнулся, словно получив пощечину. Его голос дрогнул: – Зачем ты так? Тебе наплевать, что чувствуют другие? Или ты просто ненавидишь всех людей? Это можно было понять, когда ты также относилась к Симону, но сейчас…Я, правда, хотел, как лучше… – Какое мне дело до тех, кто мне неприятен? С какой стати я должна испытывать вину? – Эмма начала злиться. Все же, смертные могли довести своей глупостью до белого каления. Ну, скажите, с чего вдруг к ней прицепился рыжий подпевала Спенсера? Конни ощутила легкое головокружение. Не справившись с нахлынувшим раздражением и противной дрожью, пробежавшей по телу, вампирка резко ответила: – Что хорошего сделали для меня Берли, чтобы я вела себя, как мать Тереза? Я не ко всем смертным так плохо отношусь. Но, эти Берли… Я их терпеть не могу, и, только пару лет назад узнала причину этой неприязни… – Узнала, говоришь? – на этот раз Кима опередила его подруга. Анита встала, скрестив на груди руки, и смерила Эмму одним из своих фирменных взглядов, от которых впечатлительные первокурсники лишались дара речи. Конни немного растерялась. Она не думала, что ненароком разболтает то, что скрывали несколько поколений предков. Да и ситуация не та, чтобы делиться воспоминаниями. – Может, забудем о том, что я сказала? Берли, прости, но у меня пока не получается с тобой нормально разговаривать. Может, со временем, а сейчас… – А сейчас ты расскажешь нам, что имеешь против смертных и семьи Берли! – грозно нависла над вампиркой Анита, – и не думай, что тебе удастся упасть в обморок и, тем самым, уйти от разговора. Мы все равно докопаемся до истины, с твоей помощью или нет! Верно, Ким? Конни бросила косой взгляд на рыжего. В горле пересохло. Никогда прежде Берли не выглядел настолько бледным и мрачным. Эмме на мгновение стало страшно. – Я тоже хочу знать, за что Конни ненавидит мою семью, – одними губами произнес Ким. В наступившей тишине эти слова прозвучали отчетливо. Эмма с трудом подавила вздох. Да, видимо, придется рассказать. И на Спенсера рассчитывать не приходится: тот сидит, словно на иголках, не отводя от друга растерянного взгляда. – Как я и думала, Берли, от тебя скрыли семейную тайну. С первого курса мы с тобой ненавидели друг друга, но кто мог знать, что у этой ненависти настолько глубокие корни! Мы оба принадлежим к древнейшим в Британии родам, и, тем не менее, никогда не общались друг с другом. Ты не задумывался, почему? Дело ведь не только в межрасовых разногласиях. А мне однажды стало интересно. И вот что я выяснила… Берли, как и Конни, – род, возникший почти десять столетий назад. Вы, Берли, должны сейчас быть элитой современного мира. Но процветание Берли закончилось, когда ваши предки нарушили магическую клятву. Только я забегаю вперед… Когда-то у вас были и титул, и деньги, и даже власть. Представители вашей семьи вступали в браки даже с вампирами. Однажды одного из членов вашей семьи удостоили чести породниться с потомками самого Селена. Магическую помолвку совершили еще над колыбелью Кэти Конни и Кристиана Берли, с согласия обеих семей. Но твой пра-пра-пра-прадед в шестнадцать лет влюбился в обычную человеческую девушку. Эта страсть оказалась настолько сильной, что он решил бросить вызов семье, нарушить магическую клятву, тайно обвенчавшись с желанной девушкой. Магия жестоко карает отступников. Но в этом случае пострадали не только Берли, но и Конни. Кэти умерла от неизвестной болезни через месяц после того, как стало известно о браке Кристиана. А Берли в течение одного поколения потеряли большую часть магической силы, титул, и почти все состояние, но разве это не справедливо? Не стоит нарушать данное слово… – Но, если все это правда, – тихо спросила Анита, – то почему ваша семья не обвинила Берли в гибели одной из своих дочерей? – Историю замяли, потому что, чем больше проходило времени, тем меньше мои родственники хотели признавать, что когда-то их связывали отношения с предателями магии, – неохотно ответила Конни. Да, разговор вышел не из приятных. Зато, рассказав всю правду, она ощутила, что стало гораздо легче. Вампирка собиралась добавить, что с некоторых пор перестала считать семейные тайны такими важными, но Берли вдруг сорвался с места и пулей вылетел из больничного крыла. Симона, собиравшегося его догнать, остановила Анита. Она твердо пообещала, что найдет Кима и поговорит с ним, в то время, как для Спенсера главное – поправляться. Тем не менее, партнер Конни не успокоился и нервно спросил: – Эмма, зачем ты его обидела? Что тебе стоило принять баночку с мазью и забыть эту дурацкую историю? Конни поправила подушку за спиной: – Я сделала это для его же блага. Ты заметил, что моя магическая притягательность почти свела его с ума? С ним что-то происходит, и мне это «что-то» совсем не нравится. Как будто нам мало неприятностей, связанных с королем вампиров… Если твой рыжий приятель будет злиться на меня, как раньше, действие любовных чар существа ослабнет. Симон, я надеялась, ты-то меня поймешь! Симон минуту молчал, но потом, все же, кивнул. Верно… Ему прежде не доводилось видеть Кима настолько разгневанным, и, в то же время, удрученным. Трудно поверить, что только красота и обаяние вампирки сводит рыжего с ума. Но он меняется прямо на глазах! *** Ким, перепрыгивая через несколько ступенек, несся по лестнице. Он каждую секунду рисковал сорваться вниз и разбиться. Только сейчас это волновало его меньше всего. Два голоса, такие похожие и разные, звучали в его голове. Первый нашептывал: «Ни ты, ни твои потомки не будут нуждаться в деньгах. Но хочу предупредить… Никто из твоей семьи не должен предавать магию. Иначе все это будет потеряно, и, возможно, безвозвратно». Другой, холодный, лишенный эмоций, повторял: «Берли потеряли большую часть магической силы, титул, и почти все состояние, но разве это не справедливо? Нельзя нарушать данное слово…» В голове Кима отчетливо крутилась одна мысль: «Проклятие… Наша семья проклята!» …Эмма Конни не знала, что этим утром, рассказав Киму о прошлом, она изменила и свою судьбу, и судьбу еще нескольких людей и вампиров… Глава 7. Психологический анализ На следующий день Симон проснулся почти здоровым и в хорошем настроении. Наверное, сказалось то, что накануне его выписали из больничной палаты. Ночь он провел уже в своей комнате. Мадам Пем продержала бы Симона под наблюдением еще пару дней, если б не заметила, что желающих его проведать с каждым часом становится все больше, а выздоровлению мисс Конни такой расклад вредит. Симон же, расстроившись из-за Кима и Джейн, начал слишком сильно давить на вампирку – ему очень хотелось, чтобы Эмма скорее вспомнила детали путешествия в Лондон. Но, воспоминания к Эмме так и не вернулись, и Пем решила, что лучше на время разделить пару, чтобы дать девушке возможность восстановить силы. В принципе, Симон не жаловался: лекарства уже подействовали, хотя плечо еще саднило от холодного воздуха. Да и пропахшая химическими веществами палата, неприятные процедуры, и все увеличивающийся поток посетителей, ему тоже надоели. В ту минуту, когда Симон собирался на завтрак, послышался настойчивый стук в дверь. Открыв ее, он увидел на пороге Аниту с тетрадями в руках и школьной сумкой, перекинутой через плечо. Девушка тепло ему улыбнулась. Кажется, она тяжело пережила всю эту историю с нападением вампиров. Накануне, в больничном крыле, Симону показалось, что она выглядит неважно. Но этим утром на её лице он не заметил ни малейшего следа усталости или бессонной ночи. Решительно войдя в комнату, староста «утреннего курса» с удобством устроилась за столом, разложив на нем тетради и вытащив ручку. Симон неуверенно помялся с ноги на ногу. Спенсер все еще чувствовал себя неуютно в обществе подруги. Все-таки он так и не извинился перед ней за обман, позволивший ему отправиться с Эммой в Лондон. Опустившись на стул, Симон собирался что-то сказать, когда Анита усмехнулась: – Вижу, ты все подбираешь слова, чтобы извиниться. Не стоит, правда, дело прошлое. Тем более, я не уверена, что вернулась бы из этой прогулки в Лондон живой. Однако меня немного обидело твое недоверие, Симон. Мы же – друзья! Возможно, я поняла бы, что партнер не может бросить Эмму в беде, но вы даже не захотели поговорить со мной! Так или иначе, на будущее, просто знай – я всегда на твоей стороне, – сказала она, добавив после непродолжительной паузы, – и, кажется, Конни на тебя плохо влияет. Впрочем, противоположности притягиваются. Симон тяжело вздохнул: – Прости меня, я не хотел тебя обидеть. Мне страшно от одной мысли, что я могу потерять Эмму. Могу ли я как-то загладить вину? – Можешь, – неожиданно радостно отозвалась девушка. Симон вздрогнул. В душе он надеялся, что его вопрос останется риторическим. У него и так голова кругом шла от предстоящих учебных отработок, общения с друзьями и «доброжелателями», а также будущего противостояния с королем вампиров. Хотя, самым главным для него сейчас казалось защитить Эмму. Заметив его замешательство, Анита не сдержала улыбки: – Да не волнуйся ты так, я не попрошу ничего сложного. Едва вы с Эммой переехали в комнаты партнеров, как мы стали реже видеться. Так что, воспользуюсь твоим желанием загладить вину. Кстати, я освоила копирующее заклинание и сделала конспекты лекций в двух экземплярах, для тебя и Эммы. – Анита постучала ручкой по столу, и Симон понял, что принесенные тетради для него. – Спасибо, – благодарно кивнул Симон, подумав, что в школе еще остались нормальные девушки, в отличие от сестры Кима. – Итак, Симон, открою тебе небольшой секрет, – порывшись в сумке, Анита достала блокнот в твердой обложке. – На каникулах я увлеклась психологией. Понимаешь, о чем я говорю? – Да, в моей старой школе был психолог, но я к нему не обращался. – Но это – человеческие душеведы, – удовлетворенно хмыкнула Анита, – так вот… Летом я решила собрать материал для книги о применении психологии и психоанализа в мире магии и вампиров. Но для этого мне нужны добровольцы. К примеру, вы с Конни мне очень подходите. Оба – такие разные, но вместе. Интервью с вами очень помогли бы в моей работе…. Симон обреченно вздохнул: – Знаешь, если Конни ответит на вопросы для твоего исследования, то и я согласен. Что тебя интересует? Анита оживилась: – По правде сказать, Симон, мне интересно многое. В моей книге имена я изменю, так что, можешь не волноваться… Меня интересуют межрасовые союзы, то есть между людьми и вампирами. Разное происхождение, воспитание, взгляды, привычки… Возьмем вас с Конни. Вы же заключили союз добровольно, так? Тогда почему все время ругаетесь? Вчера в больничной палате царила такая напряженная атмосфера! – Виноваты Ким и Джейн! И Джонсон, вечно ошивающийся рядом с Эммой. А еще Конни – ревнивая вампирка, настоящая собственница, – с готовностью отозвался Симон, которому давно хотелось излить душу хоть кому-нибудь. Неожиданно беседа увлекла его так, что он даже забыл о завтраке. – Так, давай по порядку. С Кимом я вчера попыталась поговорить, но он только отмахнулся, и попросил оставить его в покое. Я за него волнуюсь… – Так всегда происходит, когда он злится, – устало вздохнул Симон. Спенсер очень надеялся, что подруга сможет повлиять на Кима, и их отношения вернутся в прежнее русло. – Нет, такое с Кимом впервые. Прежде вы не влюблялись в одну девушку, – честно ответила Анита, глядя в округлившиеся от удивления глаза друга. – Это все чары Эммы виноваты. И, возможно, в чем-то она права. Для всех лучше, что сейчас Ким злится, – задумчиво сказал Симон. – Могу предположить, что…– начала Анита, но вдруг осеклась, заметив на стене новые часы. – Это подарок от братьев Джейн для нас с Эммой. Правда, мило? – Действительно, очень мило. Представляю, как бесилась Джейн, – хмыкнула Анита. – А что же – Джонсон? Кажется, он ведет себя тише остальных поклонников, почему ты на него взъелся? – Джонсон ничего не делает, чтобы разлучить меня с Эммой, это правда, – неохотно ответил Симон, – но одно его присутствие рядом с ней меня злит. Он словно создает между нами стену! – Симон, ты должен доверять девушке, которую выбрал, – нахмурилась Анита. – Вас хотят поссорить, и люди, и вампиры. Но это вовсе не значит, что вы должны сдаваться. – Прозвучит как оправдание, только Конни тоже не хочет мне доверять! Представляешь, Морис пришла в больничную палату и принесла цветы. Ну, не мог же я выставить за порог вампирку, которая не сделала мне ничего дурного! А Конни разозлилась и вышвырнула букет в окно! Аните эта история совсем не понравилась: – По-моему, Симон, с твоей стороны очень глупо ссориться с парой, которая рисковала ради тебя жизнью, из-за каких-то цветов, принесенных другой вампиркой. Я еще не забыла, что она подарила тебе магическую книгу, ничего не попросив взамен… – Ты не понимаешь, Анита… Морис несколько раз помогла мне. Она – одна из тех, кто желает мира между людьми и вампирами. Но это не важно, вернемся к нашим с Эммой отношениям. Почему она мне не доверяет? Считает настолько слабым и глупым? По моей вине… В Лондоне её ранили из-за меня. Девушка откинулась на спинку стула и поправила упавшую на лоб длинную прядь темных волос: – Я дам тебе, Симон, один совет, и прошу к нему прислушаться… Не позволяй Конни ревновать. Тогда и проблема с Джонсоном отпадет сама собой. Эмма – частично магическое существо. Она, может быть, этого и не показывает, но сама природа заставляет её любить тебя… – Природа заставляет! Хорошенькое утешение! Я хочу, чтобы моя девушка находилась рядом по собственной воле, – разозлился Симон. – Сейчас я уже не рад, что между нами есть магическая связь. – Ты перебил меня, не дослушав, – терпеливо продолжала Анита. – Итак, не давай Конни повода для ревности. Не оставайся с Морис наедине, и будь с ней начеку. Неизвестно, что у нее на уме. Не позволяй Джейн собой манипулировать. Не обращай внимания на то, что болтают Джонсон или Ким. Надеюсь, ты меня понял? Симон угрюмо замолчал. Ну, конечно, критиковать легко! Просто сама Анита еще ни в кого не влюблялась, поэтому и раскладывает все по полочкам. Впрочем, может в ее словах и есть определенный смысл. – Симон, я принесла одну хорошую книжку, – девушка снова порылась в сумке и выложила на стол маленький красочный томик под названием «Ритуал ухаживаний в мире вампиров». – Ты уверена, Анита? Ту книгу, что притащила Конни, про их обычаи, я осилил только на четверть, – со вздохом пробормотал Симон. – Мне обязательно это читать? – Думаю, эта книга окажется для тебя полезной. – Анита сложила руки, как примерная ученица, подумав, что больше не в силах слушать сплетни, распускаемые вампирами, о том, что Симон Спенсер ничего не смыслит в ухаживании. – Ну, хорошо, раз ты так говоришь, я уделю ей время, – кивнул Симон. Подруга вдруг снова нахмурилась: – Есть еще кое-что, что я хотела с тобой обсудить. Тебе не кажется, что вокруг вашей пары творится что-то странное? Например, возвращение из Лондона с помощью портала, и то, что Эмма потеряла память… Знаешь, Симон, я никак не могу отделаться от мысли, что таких случайностей не бывает. Как говорит мой отец: «Если совпадений больше двух, то это уже не совпадения». – Что ты имеешь в виду? – Помнишь последний урок у Грейса? Ах, да, ты же отсутствовал… Задание меня удивило. Профессор велел приготовить Маскирующий раствор. Единственной, кто с ним справилась, оказалась Эмма Конни. Меня это задело, я пошла в библиотеку и выяснила, что раствор не входит в школьную программу. Его могут приготовить лишь очень сильные вампиры или маги. Зачем, в таком случае, Грейс дал его нам? Или он подозревал, что какой-то гений справится с заданием? Но, как мне показалось, Грейс был отнюдь не рад успеху любимой ученицы. Он пригласил её к себе на беседу, о которой мы ничего не знаем… – Почему тебя это так беспокоит? – пожал плечами Симон. – Конни была старостой «вечернего курса». Неудивительно, что декан решил поговорить с ней в начале учебного года. – Ты опять не дослушал, Симон. Ты же знаешь мое отношение к учебе, и как я не люблю проигрывать. Извини, не буду ходить вокруг, да около… Я перерыла половину библиотеки, чтобы узнать, откуда Грейс взял этот рецепт. Оказалось, что маскирующий раствор способен сварить лишь один специалист из тысячи. Оно занесено в древнейший магический сборник «Триста высших». – Но как… Как тогда у Эммы получилось? – растерялся Симон. – Понятия не имею. Теперь о Грейсе. Не находишь, что его «командировка» оказалась неожиданной не только для нас, но и для директора? И все же, он его отпустил, несмотря на то, что найти замену профессору в начале учебного года очень сложно. И Грейс исчез сразу после разговора с Эммой. Мне кажется, между этими событиями есть связь. Теперь немного информации о магических порталах, созданных рукотворно, без амулетов и артефактов. Их очень давно не применяют, потому что затраты слишком велики, а результат – не всегда положительный. К тому же, для создания порталов нужно знать множество символов и воспроизвести их в четкой последовательности. Итак, кто из вас двоих смог нарисовать пентаграмму? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/tatyana-abissin/para-dlya-princessy-vampirov-kniga-vtoraya/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.