Гемма, ода и другие

Гемма, ода и другие Рената Лукьянова Нелегка жизнь великих героев. Приходиться не только отбиваться от полчищ монстров, спасать прекрасных (и не очень) принцесс и принцев, да совершать подвиги во славу Матери – Создательницы, Великой Криатуры, но и еще заниматься перевоспитанием кровожадных злодеев, отбиваться от ухаживаний настырных полусвятых, ну и конечно же, спасать мир. Главное – глядеть в оба и все вовремя записывать, а то на менестрелей полагаться – гиблое дело. Встречайте, отрывок жития Великой Героини Сотлиссы, написанный собственноручно, со слов очевидцев. Рената Лукьянова Гемма, ода и другие Пролог Облако пыли, поднятое копытами резвых ящерков, наконец, рассеялось. Когда песок окончательно улегся, присутствующие имели счастье лицезреть еще один вооруженный отряд од. Вид последних мало внушал надежды на мирное разрешения дела. Боевое облачение хвостатых воителей – свитые из крепчайших лиан кольчуги и двуручные мечи, красноречиво намекали на обратное. Настроение посланного на разведку отряда геммов и без того не отличалось оптимизмом, а сейчас и вовсе стремительно стремилось к нулю… – «Стремительно стремиться» исправь – машинально поправила Вэлька. Ее коллега, летописец Роня, отреагировал на просьбу с четвертого повтора. При этом он как – то подозрительно зашевелился, что – то поспешно пряча. Вэлька укоризненно покачала головой – четвертьсвятым оболтусам куда интереснее было читать похабные анекдоты, нежели заниматься разбором скучных летописей. Подправив наиболее подозрительную закорючку, монашек продолжил чтение: – Наступают! Они наступают! – истошно закричал часовой. Вэлька снова махнула головой, словно отгоняя настырную муху. – Битву можешь пропустить, там уже Чмырик все вчера написал, давай к разговору. – Алекс, не смей! – Хризолитовый рыцарь поднял меч и со свистом вложил его в ножны – Не смей вмешиваться в дела Высокой Страты! – Но, Зирх, – вышепоименованный отер меч от буро – черных пятен крови, соскреб ошметки налипшей плоти и стянул висевшую на лезвие кишку… – Фууу! – Вэльку чуть не скрутило. Ее напарница, более впечатлительная Тирка, давно скрылась в уборной келье – Это чья работа? – Тот же Чмырик! Лица присутствующих дружно вытянулись. На исповедях полусвятого каялись даже самые законченные грешники, настолько смачно он описывал все муки Преисподней. В мирное же время его все дружно ненавидели. – Пропусти это! Что дальше? Роня мужественно пробежал глазами вниз. – Описание поле брани. – молвил он и выразительно добавил – Подробное. – Вычеркни! – срывающимся голосом попросила дверь уборной. – Зирх, ты не понимаешь! – зло бросил Александритовый рыцарь – Нам необходимо что – то предпринять, иначе мы проиграем! Ярко – зеленый камень в груди предателя опасливо сверкнул, выдавая его истинные намерения… – Как же прямо так взял и выдал – отметила про себя Вэлька – Все мы задним умом крепкие, откуда же тогда ядру было знать? Тот, кого назвали Зирхом, бывший сыном Зирхаррона, внуком Хризольда, Правнуком Ирхизла, прапра… – Это стирай – безжалостно отрезала специалист по истории – И что им далось в этом перечислении родственников до десятого колена? – Может они просто расписывали перья? – невинно предположил четвертьсвятой, однако подробный список неведомых хризолитовых дядек послушно стер. Зирх в задумчивости посмотрел на своего побратима. – Значит это все-таки правда! – гемм обличительно сверкнул золотистым камнем. – Что именно? – Ты якшаешься с Иным! Признайся, это он надоумил тебя выступить перед Стратумом и просить о смене жрицы! – Что? – актер из Александритоого гемма, откровенно говоря, был ХРЕНОВЫЙ. – Что? – в унисон Алексу из свитка перепросила ликтор – А это уже чьи художества? – Мои! – низенькая дверца распахнулась, пропуская последнего «редактора». Им оказался аватор Дакрик. Комнаты, где он побывал, без труда находились по прилегающим к ним руинам. Мимоходом священник опрокинул деревянный туесок. Святая водица залила добрую половину священного свитка. – Ай, чтоб тебя… Роник стряхнул испорченную рукопись – Ну вот, половина чернил растеклась, опять нам придумывать. А народ потом жалуется. – А нечего всякий раз писать «сиськи» когда видишь непонятное слово. Дальше давай! – Зирх, я ее оправа и только, а ты просто … – Нет! Меня ты не обманешь! Алекс! Алекс, послушай! Ты не знаешь, с кем связываешься! – Нет! – Предатель слушал своего боевого товарища, но глаза его были пусты. – Прекрасно знаю! Пойми, Иной может… Далее текст нельзя было разобрать из – за водяных разводов. Рукопись с горем пополам просушили и за чтение взялась сама Вэлька. Начиналась ее любимая часть. Там была постельная сцена. …Сирена Альмандина, Верховная Жрица Драгграда, последняя надежда геммов, задумчиво стояла перед зеркалом, разбирая свои золотые локоны… В покои жрицы вошел Аполло, сиятельный супруг ее. – Жрица, как вы себя чувствуете? – гемм церемонно преклонил колено. – Наши солдаты вернулись с поля боя, есть раненные. Не могли бы вы… – Я готова идти и служить моему народу! – женщина поднялась, опершись на руку мужа. Длинное бирюзовое одеяние, сшитое из тончайшего шелка, струилось за ней морскими волнами. – Вы уверены? – голос Аполло был полон волнения… – Волнения – Тирка выплыла из уборной словно призрак – Если бы он за нее и впрямь так сильно трясся, не отдал бы бабу свою этим самым, ну тем, от которых одни траты. – Страте – машинально поправила подругу Вэлька- Доподлинно известно, что решение Страты шло куда выше, чем решения супруга, супруги или иных родственников, исключая тещу. – Вот и я говорю – совсем мозгов нет! Затаившийся у двери Алекс приветствовал высочайшую чету лживой улыбкой. – Ну здрасте, а этот откуда взялся? – указал на очевидный «ляп» Дакрик. – А нечего было граблями махать – справедливо попеняла Тирка – Теперь вот сиди, гадай, как Алекс в покоях жрицы этой чахоточной появился. – Та может они там с Сиреной, за спиной – то у муженька…того? – Доподлинно известно, что… – Верим! – на сей раз писцы ответили слаженным хором. – Ваше сиятельное Сверкательство! – голос предателя был слаще меда- Позвольте мне, как оправе Альмандины, проводить ее к нашим воинам. – Но… Я бы хотел проводить свою супругу сам. – Полноте, регент – злодей прятал обман под маской смирения. – У вас и так полно забот. Кстати, по пути сюда я встретил мэтра Гатио, он просил вас разыскать его, как можно скорее! – Что – то срочное? – Он упомянул новый вид оружия. Что – то об алмазном напылении. – Хорошо же! Где вы его видели? – Он направлялся в Сапфировый Сад- поделился наблюдениями Алекс – Ваше Сиятельство, пойдемте! – Нет – тихо прошептала жрица, когда ее ладонь схватила грубая рука предателя. Женщина сжалась от охватившего ее непонятного ужаса. – Не бойся, любимая – регент ободряюще улыбнулся – Я вернусь, как только переговорю с нашим магом. – Спасибо! Жрица и злодей, Камень и Оправа, миновали Гранатовую Галерею и Рубиновый Пролет, оказавшись в саду закатного Обсидиана. – Наши раненые должны быть в другом крыле! – Сирена с недоумением смотрела на полузакрытые темно – синие лилии – Скажи, Александрит, зачем мы здесь? Предатель в один миг сбросил с себя маску верного рыцаря. Тонкие губы тронула змеиная улыбка. – Сейчас я покажу, зачем! – гемм с силой сжал запястье женщины- Иной! Под коралловым древом возникла темная фигура. – Я привел ее, хозяин! – на бледном лице предателя появился безумный оскал. – Что здесь происходит? Ааааа! – жрица была не в силах противиться накативших на нее волн злобы и закричала от боли. Черный колдун шагнул ближе, окутывая девушку клубами дыма. Сирена потеряла сознание и упала на руки предателя. – Вот тот дар, что я обещал тебе! – отступник преклонил колено и протянул свой трофей в руки монстра. – Наконец-то! – Иной взмахнул руками. В тело женщины впились потоки сверкающих лучей, выпивая ее силу до последней капли. Последним, что видела жрица, были камни драгоценного сада, сияние которых уходило на веки. – Фу ты, пакость! – Тирка брезгливо дернула плечом. Она часто так делала, когда была чем – то недовольна, или же просто хотела сбросить прилипшую воронью какашку. – Дурная история и геммы дурные! Сдалась им вся эта мура с камнями и оправами, жили же как люди, а тут – на тебе! Тьфу! – И не говори! – Дакрик согласно кивнул и спрятал под рясу колоду карт с непотребными картинками, которой только что хвастался Роне. – Все равно ничем им уже не поможешь, сиди только, писульки эти разбирай. И вообще, пора уже закругляться, четвертый час сидим! Вэлька согласно кивнула и хорошо поставленным голосом подытожила: Оставшись без поддержки Альмандины, Драгоценный город пал. За считанные дни оды захватили Бриллиантовый Дворец. Однако Пальмовые дети Криатуры не пожелали обживать проклятое место и спалили его дотла. Алекс, гемм Александрита, так и остался служить у Иного. Он выслеживал и убивал оставшихся в живых геммов, а их ядра приносил своему господину. Сирена Альмандина. Последняя Верховная Жрица. Убита Иным в саду Бриллиантового Замка. Зирх, гемм Хризолита начальник королевской стражи. Во время последнего сражения пропал без вести. Димонда, гемма Бриллианта, последняя Королева Драгграда. Тайно бежала из города, вскоре, потеряв связь со своими подданными, необратимо окаменела. Апполо, гемм Опала, последний Регент Драгграда. Защищал город вместе с солдатами, которые были верны ему до последнего. Во время боя был оглушен и тайно вывезен за пределы умирающей столицы. Геммы оказались на грани полного исчезновения. Без Альмандины они были не в состоянии лечить свои болезни, и драгоценный народ был обречен… Конец. – Ну нет, так не пойдет! – Дакрик решительно швырнул карты на стол и взялся за бересту, заготовленную на завтра. – Давай хоть одним глазком глянем, что там дальше! Глава первая В которой мы знакомимся с главными героями, но ничего особо примечательного не происходит.     413 год от первого пришествия Кетаналь, маленький, но очень своеобразный городок в среднем Левоскалье… Ближе к обеду покупатели ползли в лавчонку как мухи на пролитое варенье. Кетанальский народ итак не отличался особым терпением, а уж голодный – и подавно! – Селка! Селка! Селка!!! – высокая женщина, с прической напоминающей дворницкий веник, уже сорвала голос, пытаясь докричаться до нерадивой подчиненной – Селка, хватит болтать, бекицер, бекицер! Молодая девушка, сидящая на прилавке с воистину королевским величием, и ухом не повела. Да что там – даже не посмотрела в сторону орущей грымзы. У ребе Селки Шинкерман, потомственной торговки в четвертом поколении, имелись дела куда важней, чем куча нетерпеливых клиентов, сопящих над ухом. Гораздо приятнее было обсудить свежие новости, да перемыть косточки неугодным вместе со своей любимой сестрицей и по совместительству – коллегой, Андинкой Зотовшвейнис. Андинка вещала, параллельно с этим выдвигая вперед баночки с изюмным сельдереем, срок годности которого истек еще в прошлом столетии. – И потом Балка сказала ему прямо: «Каждая девушка имеет свой интерес в жизни, и только одна я живу как ночной сторож при чужом складе. Или сделайте со мной что-нибудь, папаша, или я делаю конец моей жизни…» Селка присвистнула, и собралась высказать свою точку зрения, как лучше уговорить упертого папашу… – Хрясь – …но об ее голову разбилась стеклянная банка. – СЕЛКА! – Глаза старшего менагера Гуриньки налились кровью, на низком бородавчатом лбу вспухла толстая синяя жилка. Покупатели поспешили к выходу. Некоторые даже забывали покупки. В магазине остались самые стойкие – бандерши и рыбачки, чьи желтые зубы жадно мяли цигарки – самокрутки. Торговка нехотя встала у кассового горшочка. К ней тут же подошла одна из посетительниц. Зеленоватое лицо и ярко – оранжевые волдыри выдавали в той постоянную клиентку. – Здрррасте – бодренько протянула Селка, нарочно растягивая букву «р» – Шо – нибудь желаете? – Чахоточную корицу и банку фу- помидоров. – Двадцать восемь фигдамиков и тридцать пять кукишек! Расплатившись, покупательница тотчас опустила чек в карман. Выкинуть его без риска для жизни можно было только на следующее утро, и то, при условии, если все домашние останутся живы. – Спасибо большое! – женщина улыбнулась, придирчиво рассматривая соленья. Помидоры как помидоры- светло – коричневые, в фиолетовую крапинку. Женщина никогда не покидала родного города, ей в голову не могло прийти, что помидоры могут быть другого цвета. – Приходьте до нас ще! Очередь двигалась дальше. К прилавку уныло приковылял следующий посетитель. Улыбка торговки достигла небывалых размеров. Считалось, что стереть улыбку с лица ребе Шинкерман можно было лишь только выбив оной зубы. Это было неправдой. Селка относилась к тому редкому разряду людей, которые умеют улыбаться деснами. – Желаете шо – нибудь особенное? Новый посетитель, или, как говаривала Ниннелька Лутовман – гость, интересовался товарами примерно как путана – любимой книгой своего клиента. В отличие от остальных, подозрительный тип хотел только одного – тихо и незаметно повеситься. Одет гость был в белоснежную мантию священнослужителя, увитую сочно-зелеными листьями. Вернее, сочно – зелеными они были, если в душе обладателя царил мир и порядок. Листья же на святом одеянии человека имели тот самый цвет, который мамки часто видели на дне детского горшочка. Улыбка девушки слегка притухла. – Авик, не делаете мине больно! Таки скажите уже правду! Очередь позади него недовольно бурчала. У некоторых покупателей оживал кефир. – Селка, шо ты там копаешься как девственник в первую брачную ночь! – зычный голос, раздавшийся из пыточной, разом перекрыл злобное бормотание – Бистренько! Бистренько! Пыточной за глаза называли комнату, где хозяйка учиняла разносы провинившимся работникам. Прилежные продавцы старались обходить кладовку на полусогнутых, для Селки же комнатушка была как дом родной. – Нам полный… – влажные карие глаза Авика были полны печали. – Чего угодно дорогому гостю? – Твердь разверзлась, и чудовище вылезло наружу. Тяжело переставляла свои могущественные телеса, Нинелька Лутовман сама вышла к недовольному народу. Гость не смел пошевелиться, очередь – тоже. Селка пригладила вставшую дыбом челку. – Предложить вам что-нибудь из нового завоза? Авик тихо бубнел заупокойную. – А может, – коварная обольстительница нависла над священником, потрясая огромными потными грудями. – Предложить вам что-нибудь из старого? Святоша и сам был не без греха. Временами он любил скоротать свободный вечер в компании какой-нибудь безутешной вдовушки… – Ннннееет, спасибо, я таки просто смотрю! – …однако настолько «старое» даже ему было не по зубам. Хозяйка магазина, поняв, что гость уйдет отсюда только с заиканием, развернулась и величаво утопала обратно. Аватор мигом отпрыгнул от прилавка и жестом показал Селке, что подождет ее на улице. Покупатели оставались на растерзание Андинки. Авик ждал коллегу рядом с мясной витриной, упершись лбом в унылую буренку. Из магазина были слышны звуки ударов и злобное «Что, ублюдки, пожрать захотелось?» – Ну шо? – Селка перешла прямиком к гешефту – Шо Дон сказал за те гравюрки, шо мы отгрузили на Малокривогожской? Полусвятой молчал, уныло разглядывая коллегу. Сообщать человеку то, что в скором времени из него вынут кишки, было слегка…неприятно. Селка терпеливо ждала. Люди из магазина валили толпами. Вслед им неслось жизнерадостное «Шоб вы подавились!» Молчание затягивалось. Воспользовавшись перерывом, торговка поспешила сделать укладку. Она смачно плюнула на ладонь и прилепила ко чубчик ко лбу. Ребе Шинкерман была далеко не красавицей. В толпе сочных, фигуристых кетаналек, она казалась бледной молью, которая случайно залетела в стайку расфуфыренных бабочек. Мутное стекло витрины отражало горбатый кетанальский нос и огромные зеленые глазищи. В сочетании с узким личиком и острым подбородком, во времена сильного удивления это делало ее похожей на страдающую запором жабку. На голове девушки царил хаос из темно – каштановых кудряшек, единственным спокойным местом среди которых был традиционный торгашеский косой чубчик. Нарисованная на витрине доярка недовольно взирала на тоненькую талию, узкие бедра и тощие ножки. Селка в свою очередь с завистью смотрела на еле прикрытые халатом пузатые бидоны, казавшиеся навскидку размера этак седьмого. Авик придирчиво осмотрел намалеванную селянку и душевно приложился к витрине лбом. – Я! Бумммммм! Ребе Шинкерман была в экстазе. За стекло Ниннелька платила из своего кармана. – Не! Бумммм! – Знаю! Бумммммм! – Как! Буммммммм! – Нам! – Буммммм! – Отдать! Буммм!!!! – Долг! Несмотря на крепость тарана, витрина стояла до последнего. Полусвятой мученически вздохнул, разглядывая свое отражение. Курчавая голова, трехдневная щетинка, мятая, поношенная ряса – благочестием от Авика, вопреки его должности даже не пахло. Священнослужитель, казалось, являл собой наглядный пример того, как НЕ должен выглядеть истинный аватор. Однако у Криатуры было другое мнение на этот счет, иначе бы, три года назад, после ритуала Поцелуя, полусвятой отправился драить монастырские сортиры. – И шо нам таки делать, Селка? – Авик схватился за голову, с твердым желанием вырвать клок волос. Руки его нащупали свежую проплешину. Полусвятой передумал. Торговка выслушала своего коллегу с привычной беззаботностью. Дабы внести ясность, стоило сказать – ребе Шинкерман не имела духовного сана, а также не была тайно избрана Криатурой для несения ее учений в этот грешный мир. Селка и Авик были каталами. Настоящими, профессиональными каталами, с общим стажем работы около двух с половиной лет. Всякие сомнительные «гешефты» составляли основной заработок неугомонной парочки, однако временами в работе случались досадные казусы вроде давешнего прокола с провальной партией афродизиаковых дынь. Фрукты оказались свежими и вкусными, только вот с возбуждающими свойствами слегка подкачали. То ли из – за климата, то ли из – за врожденной кетаналькой гордости, которая мешала жителям прибрежного городка даже и помыслить о собственном сексуальном бессилии. Дыньки возвращали с претензиями и пожеланиями испытать на себе все прелести подобной «стимуляции». Взамен недовольные покупатели требовали лекарство от поноса. – Ах, Свиток тебе надо? А рыбой в харю не хош? – стекло витрины мелко задрожало. Гость, видимо, впервые столкнулся с подобным сервисом и рискнул попросить у Андинки Плачевный Свиток[1 - Жалобная книга]. О таком в магазине Ниннельки и слухом не слыхали. Все конфликты либо заминали и покупателям приносили извинения, либо последние попросту не доживали до их разрешения. – Авик, мне таки пора – Селка ловко увернулась от летящей в ее сторону воблы. – А мине шо делать? – вид у полусвятого более жалкий, чем у отвергнутой рыбины. – Давай пока сделаем базар тому, шо предлагали Бене, поглядим скоки дадут за магию? Аватору ничего не оставалось, как согласно кивнуть и устремиться на широкую Фаерболльскую. Селка ободряюще помахала коллеге ручкой и переступила через оглушенного жестяной банкой покупателя. Это был самый обычный рабочий день… Бульплеска, маленький, но гордый прибрежный городок в нижнем Левоскалье. Темнеет.[2 - Что не удивительно, ибо, по всем законам жанра, все трагические события, как правило, происходят в кромешной тьме.] …Из-за накрывшей город ночи, вода в бухте казалась особо зловещей и напоминала неразбавленные чернила. Месяц был скрыт облаками и лишь изредка показывал любопытный нос, освещая окрестности рваным, неровным светом. По сути, самому небесному светилу ничего не угрожало, но даже ему было слегка не по себе. Бежать было некуда. Квар оказался прямо в тупике – справа и слева на него злорадно пялились железные замки на плотно закрытых дверях. Ночная жизнь в этой части города была относительно спокойной – к этому часу здешние жители либо спали, либо были мертвыми. Аквамариновый гемм хотел рвануть назад и попытаться убежать, но было слишком поздно. Его преследователь стоял в паре шагах позади, и, что самое обидное, выглядел таким же свежим, как и в начале погони. Молодого человека охватила паника. Он знал, что встречи, подобные этой бывали только раз в жизни. В тот день обычно жизнь и заканчивалась. Месяц боязливо показался из – за тучи, в надежде хоть краем рога увидеть, что будет дальше. Квар понимал – терять ему нечего. Юноша попятился назад и отчаянно крикнул: – Почему? Почему ты охотишься за нами? В чем смысл? Гемм знал, что слабая попытка понять тонкую душевную организацию серийного убийцы его не спасет, но тот, видать, учел право жертвы на последнее желание. На губах охотника появилась кривая улыбка. – Я делаю это во имя любви! С этими словами он вогнал в грудь юноши длинный нож. Прямо в основание ярко – голубого камня. Боли, что удивительно не было вообще. Жертва слабо дернулась и, покачнувшись, упала на сырые доски. Алекс склонился над телом и привычным движением вырезал ядро. Из дыры в груди струилась насыщенно – голубая лифа[3 - Жидкость, заменяющая геммам кровь.]. Охотник равнодушно вытер кинжал и, не оглядываясь, пошел прочь…     Логово Иного     Спустя три часа после трагических событий в Бульплеске. Обстановка, располагающая к полному покою и умиротворению.[4 - Смысл дергаться? Все равно уже хуже не будет!] – Согласно результатам теста вы являетесь личностью меланхолического склада ума, легко подверженной захвату подыхдухов[5 - Мелкие злобные душки, нагоняющие на человека уныние.] и частой смене настроений. Они могут проявляться у вас в самой различной форме, вплоть до попытки суицида после трех часов беспричинного смеха… – ярко-красные перышки ловко перебегали со строчки на строчку. – Да ну? – недоверчиво спросил Алекс, привычно представляя на месте попугая аппетитный шашлычок. Пернатый друг и соратник Иного свесился с деревянной жердины и немного отпил из какой-то колбы. Гемм с надеждой воззвал к Матери-Создательнице, моля, чтобы вместо воды там оказался какой-нибудь яд замедленного действия. – Также этот месяц будет чрезвычайно богат на события. Вас ожидает дальняя дорога, казенный дом, дама сердца… – И это все произойдет за один месяц? – с сарказмом переспросил охотник. У некоторых геммов столько событий не происходило за всю жизнь. – Звезды говорят, что да! Еще встреча с человеком из прошлого, внезапная перемена полюсов и успех у людей обоего пола… От дальнейших откровений охотника спас сам колдун. Иной был верен себе. Колдун неслышно просочился в комнату, заставив юношу испуганно вздрогнуть. Внешность чернокнижника возмутительно не вписывалась в классический образ злобного злодея. Под длинной, темно-синей мантией покоились не истлевшие кости, а вполне обычное человеческое тело, облаченное в уютный домашний халат. На ногах практикующего специалиста черной магии красовались мягкие тапочки, украшенные собачьими мордочками. – Мой господин! – гемм вскочил и поклонился вошедшему. – Алекс, я же просил не называть меня так! Читатели, ожидающие услышать утробный голос и увидеть пустые красные глазницы, могут захлопнуть книгу и с чистой совестью поставить ее на полку. Лицо у некроманта было совершенно обычное, местами даже симпатичное. Умные серые глаза, аккуратная бородка и темно- каштановые волосы – маг был похож скорее на учителя, чем на злобного ведуна, который любил пару раз в месяц скоротать ночь на в пустой могилке. – Как вам будет угодно. Я принес вам камень! – Отлично! – Иной пристально осмотрел аквамарин и слегка попробовал тот на зуб. – Осталось найти еще несколько, и она будет с тобой! Лицо гемма озарила улыбка. Скулы заныли от непривычного напряжения. Он не улыбался с тех пор, когда принес магу первый камень. Если это правда… – Я могу… ее увидеть? – Конечно! Иной щелкнул пальцами. Украшенная причудливыми узорами стена отъехала в сторону. Алекс нерешительно шагнул вперед и закашлялся. Комнату заволокло густым дымом. – Что…это… такое? – Ты пил из этой банки? – Иной был действительно талантливым магом – виновника творящегося безобразия он нашел невероятно быстро и требовательно ткнул его башкой в стеклянную колбу. Из сосуда, откуда пил попугай, лезла самая разнообразная живность – от простейший амеб до крошечных ящерок. Не прошло и пары секунд как по всей лаборатории что – то квакало или шипело. – Алекс я вынужден попросить тебя уйти! – голова Иного вынырнула из горки копошащихся сороконожек. – Но…Я не видел ее целый месяц! – Прости, но сейчас, не самое подходящее время – мягко, решительно возразил маг, выплевывая изо рта карликовую змею. Птица бестолково металась по комнате и истошно верещала, надеясь убить червей хотя бы морально. Закладывая очередной вираж, она случайно запуталась в вечерке с сушеными грибами. От остальных грибов их отличали симпатичные крапчатые шляпки и умение разговаривать. Сознание несчастной птички помутилось. Вообразив себя воином – смертником, она громко чирикнула и пошла в лобовую атаку на собственного господина. – Иной, я прошу, позволь мне хотя бы …. – Алекс, ты… ЧПОК! Клюв попугая легко вошел в висок мага. Глаза колдуна описали красивую окружность и налились кровью. По – настоящему вывести из себя Иного было практически невозможно, однако домашний питомец обладал уникальным талантом проделывать это в рекордно короткие сроки. Под грозным взглядом, птица мигом пришла в себя. – Хозяин я…вввваааарк! Шаровая молния, пущенная следом, попала точно в цель и подпалила попугаю хвост. Гемм понял, что на этом празднике жизни он был лишним. Он молча подобрал дорожную сумку и поспешил откланяться. – Алекс, осталось недолго! – голос колдуна была на редкость спокоен, будто бы это не он только что призывал на голову непутевого попугая все мыслимые и немыслимые кары. – Всего три камня, и она будет жить! – Я не задержусь! – не оглядываясь, бросил Алекс и неслышно прошептал одними губами – Прошу, дождись меня!     Гранд-Кафедраль Большой, но не такой своеобразный как Кетаналь и не такой непонятный как Пальмовая Роща, город при самом Пике Скалы. Неподалеку от Великого Древа. – Из глубины своих сердец воззовем и помооолимсяяяяааа! Хор в белых одеждах встрепенулся, будто кто-то невидимый дал певцам хорошего пинка, и заунывно протянул: – Талллллааааааа Криатууура! Как только провыли последнюю часть контаты, Верховный аватор развел руки в стороны и проникновенно затянул: – О, великая Криатура, прости детей своих, которые посмели потревожить твой сон. Благослови нас, недалеких и дремучих. Просвети нас, неразумных и скудоумных…Дай хотя бы кроху от твоего всеблагого и великого сознания для нас, ограниченных и посредственных…Наполни головы наши… Унижаться подобный образом священнослужитель мог до посинения. Он пять лет шел к своему первому воззванию и был готов взять Мать – Создательницу измором. – Да что ты надрываешься? Здесь я! Аватор не глядя отмахнулся и продолжил: – И наставь нас на путь истинный, ибо сами мы не в силах… Далее шла партия хора. Никто из певцов не пикнул. Все, как зачарованные смотрели куда-то за спину священника, не смея пошевелить и пальцем. Жужжащая под сводами храма муха смутилась и поспешила приземлиться. Священник недовольно оглянулся. Позади него стояла вполне обычная на вид женщина, в руках которой была скалка. – Ну и? – ворчливо поинтересовалась она, недовольно приподнимая волосатую бровь. Аватор горячо любил свою работу и быстро смекнул, кто стоит у него за спиной и чьё терпение он дерзнул испытывать. Священный Свиток – сборник божественных откровений, не давал никаких указаний, как вести себя в подобной ситуации. Оставалось лишь ждать, пока в тебя шарахнут святой молнией, либо бежать к священному древу и самому вешаться. Ни к первому, ни ко второму, аватор пока не был готов. Священник пал ниц и попытался обслюнявить подол мантии разгневанного божества. – Да перестань валяться! Встань! – Криатура брезгливо одернула платье и несильно пнула священника в бок. Аватор послушно принял вертикальное положение, однако мантию из рук так и не выпустил. Теперь присутствующие знали, какое Богиня предпочитает нижнее белье. Что – то подсказывало им, что скоро они узнают про ее любимый способ казни. Незадачливый мужичок поспешно выпустил хламиду, утер вспотевшую от волнения лысину и приготовился ждать худшего. – Сильно долго соображает, но для первого раза пойдет! Создательница вернула мантию на место и мигом забыла о святейшем проколе. Она пристально осмотрела зал и довольно приветливо махнула паре знакомых аваторов рангом ниже. Те, в свою очередь, не спешили стелиться перед ногами Создательницы подобострастными червями, а лишь слегка кивнули, будто приветствовали хорошую знакомую. – А где Сотлисса? Один из священников легко похлопал по плечу сидящую справа от него девушку, которая что – то упоенно строчила в длинном свитке. Девушка не шелохнулась. Святой отец, не церемонясь, выбил из – под нее стул. Не меняя позы, девушка продолжила сидеть, только уже без опоры. Край свитка начал тлеть. Девушка притушила горящую бересту, приветливо улыбнулась и, как ни в чем не бывало, продолжила скрипеть пером. Верховный аватор не понимал, что происходит. Согласно Святейшему Свитку, за такое Создательница давно уже должна была спалить храм до основания. Закончив, грешница любовно скатала пергамент в трубку и закрепила ее в чехле на поясе. Дело всей ее жизни было в безопасности. – Сотлисса, – молвила богиня. – Ты избрана была, чтобы нести ТяжкОе бремя героини. Вышеупомянутая Сотлисса скрестила руки на груди и нахально улыбнулась: – Неужто и про спор забыли вы, о Криатура? – Сотлисса! Ну не здесь же! – Почему же? Как раз святилище сие Подходит идеально Для совершенья ритуала. Криатура тяжко вздохнула и стремительно начала расти. Тело прародительницы становилось все более прозрачным, а выражение лица – все более несчастным. Достигнув свода, Матушка остановилась и прогромыхала: – Подойди сюда, Сотлисса Бельсельведейская, и внемли моим словам! – Я здесь, моя богиня! – Сотлисса, Тебе я дать хочу Священное задание. Узри, ты знаешь юношу сего? В воздухе перед героиней соткалась полупрозрачная мужская фигура. Невысокого роста, худощавый, с горящим зеленым камнем в груди. – И что же сделать я должна с ним, Криатура? – Найти его должна ты и… – Убить? – скучающим тоном ответила за нее девушка. Ее работа не отличалась разнообразием. – Глаголишь истину ты, дочь моя! – Хорошо же! Я отправляюсь в путь сию секунду! Благослови, о Криатура! – Ступай, мое создание! – вновь принявшая нормальные человеческие размеры богиня сорвала пару листков со священного древа и осыпала ими покорно склоненную голову. – Талла Криатура! Небожительница благостно улыбнулась и растворилась в потоке света. Ее исчезновение пришлось вместе с сокрушенным воплем аватора, который позорно профукал свою партию прощания. Привычные ко всему хористы сползали со сцены, здорово напоминая шеренгу разбуженных с бодуна привидений. Криатура была женщиной занятой и тратить драгоценное время на выслушивание унизительной литании прощания у нее не было ни малейшего желания. Сотлисса легко поднялась с колен и, показав верховному сановнику большой палец, покинула собор вместе с остальными. С превеликим трудом отмахнувшись от кучки поклонников, разрывающих на себе рубашки с надписью «Проткни меня!», героиня спустилась в Священный Сад, дабы там, в молитвах и уединении обрести гармонию и спокойствие перед грядущей миссией… …Ну или просто поговорить за жизнь со старой подругой. Посередине излюбленного места отдыха Криатуры раскинулось небольшое озеро, над поверхностью которого изящно кланялись плакучие ивы. Жмущиеся у берега камыши отлично прикрывали наготу, если гостям матери – создательницы хотелось искупнуться. Или на случай, если в храме отключали горячую воду. Не успела Сотлисса снять с себя одежды, как за ее спиной раздалось насмешливое: – Прямо сегодня пойдешь? – О да, моя богиня – не оглядываясь, героиня замотала волосы в жуткий гибрид косы и гульки. – Ибо не привыкли слуги твои откладывать свои дела Надеясь лишь на призрачное «завтра». Согласна ль ты со мной? Явившаяся вслед за голосом Создательница решительно отличалась от спустившегося в храм чучела. Властелина Скальномирья сменила длинную алую хламиду на обычную светлую тунику, подпоясанную кожаной тесемкой, прелестные ножки, покоились в объятиях легких цветастых шаровар. – Итак, теперь давай Без всякого словесного поноса, Обсудим мы случившееся дело – не чинясь, богиня плюхнулась прямиком на травку. – Должна найти ты Алекса, То верно, Однако по – другому с ним поступишь Нам убивать его нет смысла… – Неужто перед этим Мне суждено свершить над юношей греховным сим Телесное соитие в особо извращенной форме? Криатура, безмятежно подставила лицо дневному солнышку и слегка приоткрыла левый глаз. – О, героиня, расскажи С какого корня в сей головке Столь изощренная фантазия растет? – Тогда мне надобно Каким-то образом особым Разведать тайны все его? Но пытки ж запретили вы внезапно Когда нечаянно, отрезало вам сапогом лодыжку? – То был лишь раз и то случайно! Да и вообще, скажи-ка мне на милость Коль скоро ты закончишь свой роман Который житием зовется? – И все-то ты знаешь – девушка поспешила прыгнуть в воду. У Сотлиссы Бесельведейской были странные представления о нормах приличия. Она могла спокойно расхаживать нагишом по дому, а иногда, забывшись, прийти в таком виде на деревенские торги, но когда вопрос заходил о ее книге, бесстрашная героиня становилась стыдливее самой забитой монашки. – Найти ты Алекса должна и попытаться Понять все умыслы его шальные. – И это все? – простодушно спросила героиня, выныривая рядом с бережком. Собравшаяся вокруг сада толпа восхищенно взвыла. Послышались аплодисменты и стук падающих тел. Особо впечатлительные фанаты падали в обморок. Криатура взирала на свое чадо с нескрываемым одобрением и некоторой толикой банальной бабской зависти. Высокая, смуглая, с превосходной фигурой, героиня легко бы заткнула за пояс многих красоток, сверкающих искусственными прелестями с обложек гравюрок для взрослых. Выращенная на чистом горном воздухе в племени амазонок, Сотлисса обладала роскошной грудью и аппетитными широкими бедрами, которые ни в коем случаем нельзя было назвать пухлыми. Темные, слегка раскосые, как у всех жительниц Поднебесных Скал, глаза и пухлые губки довершали заманчивый образ естественной красоты, данной с одобрения самой Матушки-природы. – Кому как не тебе их знать, коль ты сама Его создала в творчества порыве Иль ты была слегка под кайфом? – два метра чистого секса выжали намокшие волосы. – В том-то и дело – Богиня выглядела несколько озадаченной. – Я вижу только краешек его души, остальное давно уже поглотила какая-то черная злая сила, но этот краешек…Сотлисса, он сожалеет о содеянном, ему нужна помощь. Сердце богини, как у любой нормальной матери, болело за злодея, словно тот был любимым, но непутевым сыночком. – Для остальных ты послана его убить, на самом деле я хочу, чтобы ты поняла, что им движет и помочь этому бедняге. – Здорово придумано! – Конечно здорово, я же Богиня! – временами Криатура слегка заигрывалась в «божественность». – Как прикажете, о, Властелина! Богиня воздела руки к небу и начала готовится к возвращению в чертог. Она обожала играть на публику. Даже если зритель видел подобное представлением уже раз десять. – Отправляйся, мое чадо – на голову великой героини посыпались солнечные искры, которые приносили небывалое везение во всех начинаниях[6 - Если при этом голова героя не сгорала.] – И да прибуду с тобой Я! – Талла Криатура! Вымытая и осененная благодатью, амазонка легко вышла на тропинку, ведущую в город. – Сотлисса! – голос Криатуры нагнал ее перед самыми воротами. – Да? – Ты это…оденься, что ли! Глава вторая В которой великая героиня узнает о своем истинном предназначении, а вместе с этим – пару – тройку крепких амазонских ругательств.     Кетаналь     Год все тоже     «П» все те же Как глаголили мудрецы, профессия продавца издревле считалась одной из самых нервных и автоматически приравнивалась к постоянному стрессу. Древние мыслители, скорее всего не знали за даму по имени Селка Шинкерман. Работу свою потомственная торговка любила и возвела в ранг настоящего искусства. – Шо вы мине тут горбатого лепите? Шо вы мине продали? Однако во все времена существовали унылые посредственности, которые не могли оценить высокое искусство по достоинству. – И ви таки хотите сказать, шо цэ – свежие яйца бульплескианского кудкудука? – упитанный мужичок возмущенно потряс ярко-синей скорлупкой, украшенной веселыми черными крапинками. Копошащийся на столе детеныш виверны красноречиво намекал на обратное. Селка, которая уже добрых полчаса следила за гадящей на витрине мухой, встрепенулась и «включила» звук. Секрет этой уникальной техники передавался в семье Шинкерман из поколения в поколение. Недовольный клиент мог проклинать торгаша до десятого колена, но до ушей продавца из этого потока сознания долетало от силы слов пять. – Я таки дико извиняюсь! – Селка твердо знала – если проклятия клиента заканчивались, а сам он при этом находится в сознании, с ним можно договориться. – Но разве ви таки знаете за эпидемию кудкудучьей чумы, шо случилась на Малой Виноградной? Мужик с жадным интересом подался вперед, чудом не придавив карманного монстрика. – То ж был такой страх, аж даже тетя Хая с Прибрежной после этого казалась настоящей феминой. Помните тетю Хаю? Ну, ту самую, которой дядя Хаим, Царствие ему небесное, случайно засветил подковой промеж глаз? Ну, после этого и стали его поминать царствием небесным? Торговку наградили затравленным взглядом. Мужичок был знаком с безутешной вдовой лично. – Так вот – торговка украдкой положила на прилавок орех – зуболомку, привезенный из самой Кеемы. Крохотная виверна оказалась настоящей сладкоежкой. Килограмм зуболомок стоил примерно столько же, сколько продать торговку в рабство на добрых двадцать лет, и то, если несчастные хозяева не удавятся раньше. От безысходности. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/renata-lukyanova/gemma-oda-i-drugie/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes 1 Жалобная книга 2 Что не удивительно, ибо, по всем законам жанра, все трагические события, как правило, происходят в кромешной тьме. 3 Жидкость, заменяющая геммам кровь. 4 Смысл дергаться? Все равно уже хуже не будет! 5 Мелкие злобные душки, нагоняющие на человека уныние. 6 Если при этом голова героя не сгорала.