Взгляд в упор

Взгляд в упор Владимир Костенко В книгу "молодого поэта", который занялся поэзией в 60 лет и за плечами которого трудная, полная борьбы жизнь, вошли стихи религиозно-философского содержания, стихи-размышления о жизни, любовная лирика, юмор. Все произведения, разные по форме и стилю, отличаются оригинальностью мышления, искренностью, знанием жизни и глубоким смыслом. Автор заставляет читателя по-новому взглянуть на такие общечеловеческие ценности, как любовь, память, семья, дружба, Божьи Заповеди… Владимир Костенко ВЗГЛЯД В УПОР Новые реалии Хитрость, жадность, подлый расчет, Полный развал, чтоб набить себе счет, Все за грошИ идет с молотка, Кость для народа, грызите пока. Нету закона, лишь тот, что «в законе», Есть: паханы и смотрящие в зоне. Крыша в погонах, крыша в наколках, Бита, утюг и под ногти иголки. Рэкет, наезды, бригады, быки, Стрелки, разборки, бетон у реки. Ты засветился, разинута пасть, Каждый на службе, чтоб что-то украсть. Киллер, заказчик, выстрел контрольный, Дальше зачистка, свидетель, невольный. Программа защиты, крыса в отделе, Самоубийство, начальники в деле. Схемы, разводы, откаты, конверты. Стыдно не красть, в воровстве нету меры. Честные «лохи» живут на зарплату, Все продается или по блату. Сауна, баня, салон красоты, Бутик «Интим», извращенцев мечты. Секс на заказ, порно, словно мультфильм, Тот – голубой, тот – маньяк-педофил. Нищих наплыв, беспризорников – тьма. Жизнь, как в лесу, перспектива-тюрьма. Секты открыли людское сафари, Ведьмы, гадалки, чертовские хари. Политтехнологи, рожи бесстыжие, По барабану кто: лысые, рыжие, «Зелень» гони и полюбит народ, Пусть даже будешь ты полный урод. Не Украина- Гоморра с Содомом, Жить стало стыдно в собственном доме. Совесть заражена, души пустые, Сходят с катушек, люди простые. Выход народного гнева – Майдан, НАМ на века этот край Богом дан. К совести подлых хватит взывать, Всю паутину пора разрывать. Снова варяги, не сдюжить самим, Жизнь – телевизор, смотрим, сидим. Надо за шиворот взять и рвануть, Каждый себя, чтоб не дать обмануть. Надо заставить себя уважать, И перестать перед силой дрожать. Каждый имеет свой фронт и врага, Надо бороться, коль честь дорога. Аннексия Крыма, быть слабым – позор. «Брат» мастерски вышил зеленый узор. Тот- трус, тот – предатель, зато адмирал, Морпех   капитан от стыда умирал. А дальше полезла вся шваль из щелей, Как блохи, на голое тело людей. Лампасная армия, где лишь пятый – солдат. Одежда – своя, на двоих – автомат. Донецкая власть, раньше как-то делили, Не их президент, взяли и отделили. Народ весь в «лапше», снова выручил «брат», Везет «Гумконвой» минометы и «Град». Поклон добровольцам, поклон волонтерам, Спасибо врачам и проклятие ворам! Статистика смерти, народ привыкает, Одни – умирают, другие – гуляют. Страна задолжала солдатам – героям, Найти надо грязь, чтобы сделать изгоем. Прошедший АТО, смотрит прямо в упор, Он выдавит совесть, иначе – топор! Взгляды… Взгляд Христа, или мадонны Лизы, Или «Неизвестной» гордый лик. Заставляет собирать вализы, В мир загадочный, неведом и велик. Взгляд на всех, но мы его приемлем, Словно он назначен только нам. В душу впитываем, прячем и лелеем, И в сердцах разносим по домам. Я люблю смотреть в глаза счастливые, Улыбаться, подтверждать родство. Любоваться солнечным отливом Добрых глаз, что светят озорством. Уважаю я глаза семейные, Что глядят без фальши и вранья. Всепрощающие, но и не елейные, Без бровей, сердитых, воронья. Взгляды 2 Когда юн был я, глуп и неопытный, Мне хотелось читать по глазам. Чтобы знать, кто с любовью, безропотно, Станет рядышком под образа. А сегодня мне это не надобно, Узнаю я по взглядам судьбу. За людей мне, подчас, неудобно, Когда вижу инстинктов мольбу. Много взглядов, полны одиночества, Под бравадой скрывают печаль. Без мечты на вниманье высочества, Или ужин с вином при свечах. Сколько взглядов голодно-отчаянных, Потерявших надежду спасти, Хоть один, пусть случайно – нечаянный, Взгляд мужской, что проймет до кости. А есть взгляды оценщика, ушлого: «Фейс» сойдет, но костюм- барахло. Память надо очистить от прошлого, И проверить его на  «бухло». Или взгляд, всю себя, предлагающий: «Что, ты, мнешься? Давай, подходи, Спляшем мы карамболь, зажигательный. Да не стой, ты, хоть слово роди». Взгляды, взгляды кругом, словно молнии, Словно щупальца в душу ползут. Добротою и злом мир наполнили, Ты пред ними раздет и разут. Взгляды бьют нас, ласкают, царапают, Сердце ранят, иль вынуть хотят, Иль слезливою жалостью капают, Или злобой животной пыхтят. Надо взгляд свой уметь заарканивать, Не играть, как в рулетку, с ним. Бумерангом к себе не заманивать Зло, что выплеснул взглядом одним. Борьба Беда, как известно, не ходит одна, Сбивается в хищную стаю она, С несчастьем и горем ведут хоровод И ужас наводят на честный народ. И если кто духом совсем ослабел, И в ауре светлой случился пробел, Туда неприятность засунет свой нос И жертву, смеясь, расцелует взасос. А дальше полезут все, как саранча, Толкаясь, кусаясь и дико крича, Стараясь согнуть, запугать, затоптать, Заставить, беднягу, на Бога роптать. Не каждый способен атаку отбить И сук, на котором прожил, отрубить. Чтоб рухнуть в ущелье, рискуя сломать, И руки, и ноги, но нечисть подмять. И снова учиться, хромая, ходить, Боясь и смущаясь, опять говорить, И выстрелом взгляда беду отгонять, А силу душевную воспламенять. Пронзительным стать, как опасный рентген, Паскудный уметь различать даже ген, Доверие к людям сквозь сито цедить, И новый надежный сук соорудить. А сколько таких, что сломались, сдались, И в вечный шагнули запой, поддались Земли притяжению, падая вниз, И даже не пробуя выбраться из. И попусту время, и случай кляня, Себя, обеляя, ни в чем не виня, Стараются в нору поглубже залезть, Готовя в мечтах человечеству месть. Я ноты не знаю, но Гимн пропою, Всем тем, кто сражались в неравном бою, И раны, смертельные, сами лечили, Что в жизни хотели – смогли, получили! 1998 год Будь проклят тот год, когда нас обобрали, По крупному всех в преферанс обыграли, Пустили по миру активных и смелых, Чтоб даже мечтать о свободе не смели. Стереть хочу с памяти, но не могу, Как нищим бродил по Кривому Рогу, Насилуя мозг, как же деньги добыть? И как о кошмарах бесчестья забыть. Когда нас беда загоняет в тупик, И на гору горя взобрались на пик, И кажется все за терпенья пределом, От боли бессилья душа онемела. Тут важно не сдаться, идти до конца, Не зная куда, по дороге слепца. Искать интуицией нить Ариадны, Чтоб свет в лабиринте увидеть однажды. Закат Раньше я обожал рассветы: Бодрость духа, напор огня, Спешка, планы, вопросы, ответы, Предвкушение нового дня. Я росу по утрам пил литрами, Запивая потами солеными, Расстоянья считал километрами, А нагрузки отмеривал тоннами. А сейчас я любуюсь закатами, Боже, сколько в них красоты, Когда Солнце лучами рукастыми, Приближает мгновенье мечты. Сколько в этих лучах сострадания, Сколько горя познали они! Ведь секреты дня мироздания Знают только закаты одни. Этот луч, что дрожит и волнуется, Видел ужас «гибридной войны», Смерть детей и разбитые улицы И отчаянье нищих, больных. Он рентгеном просвечивал души, Много светлых, но слабых людей, На отдельных же снимках, лишь туши, Все в наколках, с названьем: «Злодей». Много душ во вранье заблудились, Те, что время не в силах догнать, На халявную жизнь покусились, За похлебку продавшие мать. А их всех Украина взрастила, Да, сейчас заболела мать. Но она с ними с детства возилась, Как же можно ее прогонять? Что, богатая мачеха лучше? Пусть детишки вам сказки прочтут. Чтоб вы знали, как жить в подкаблучье, Что предательство ваше зачтут. А вон тот лучик прибыл из Крыма, Он от друга привет мне принес. Туча весь полуостров закрыла, Но, пробился луч, мокрый от слез. Я смотрю на закат с упоением, Сколько в нем доброты и тепла! Он пропитан умом и смирением, Его участь печально светла. Покаяние Легко у Бога попросить прощения: «Мол, грешен, каюсь, но я не злодей». Сначала, должен получить, ты, отпущение Грехов от всех, обиженных тобой, людей. Любовь или деньги? Мой друг, закадычный, любил повторять, Что главное в жизни – богатство, Что ради него можно все потерять: И совесть, и дружбу, и братство. Не грех, ради денег, солгать, обмануть, И брату подставить подножку. Оскал показать, когда надо грызнуть, По волчьи, а не понарошку. Напрасно пытался ему я внушить, Что деньги не могут быть целью. Они, как еда, что дает всем нам жить, Но не поглощает всецело. А главное в жизни, конечно, любовь, Что греет, пьянит, возвышает. С колен подымает даже рабов, И наглости сильных лишает. Прошло много лет, друг мой разбогател, Дом в три этажа, две машины, Деньжат накопил столько, сколько хотел, Готовил наследство для сына. Купил он ему и диплом, и жену, Работу с хорошим наваром. Однако ошибку он сделал одну: Не смог научить любить даром. В итоге финал – заболела жена, Как с цепи сорвалась невестка. Сын в черную запил, такая цена, За тупость и жадность отместка. А я всегда жил и живу поскромней, И двух этажей мне хватает, Зато я купаюсь в любви, как в вине, Семью мою Бог охраняет. Две дочки-красавицы, внук-вундеркинд, И внучка, студентка-милашка. Зятья работящие, не дураки, Жена же моя – просто сказка. В семье мы друг другу любовь раздаем Без меры и без оглядки. Коль трудно кому-то – мы руки даем, А вместе и редька сладка. Расплата Немало есть любителей, В кого-то метко плюнуть, И по чужим обителям, Без спросу нос свой сунуть. Закрыв глазенки бревнами, В соринках чьих-то рыться, Чтоб сделать их огромными, Напакостить и скрыться. И ухмыляясь гадостно, Ехидством заливаться, Считая высшей радостью Злорадно издеваться. Над, у беду попавшими, Судьбой, нежданно, битыми. Над ангелами падшими, Друзьями позабытыми. И наливаться силою, Смакуя их страдания, И гордость их насиловать Лукавым состраданием. И подавиться злобою, От недопонимания, Всей сущностью утробною: «Как делит Бог внимание?» Глаза свои царапать, Не веря в возрождение, Слезой бессилья капать, При виде восхождения. От всех укрыться в круге, Плевками очерченном. Без друга и подруги, В дворце позолоченном. Казниться одиночеством, За все дела «хорошие». С таким красивым отчеством! В гостях нигде непрошены! Предупреждение Если, ты, зависть пригрел на груди, Если, ты, ненависть копишь в загривок, Значит, ты, жизни спокойной не жди, Все у тебя пойдет косо и криво. Деду На могилу я к деду с вопросом пришел, Как ты смог: на войне потерял, но нашел? Я тебя понимаю, ты б погиб без мечты, Каждый день ты ласкал и лелеял черты. Той, что раз увидав, ты влюбился навек, Что шептала тебе: «Помни, ты – человек! У тебя есть причал, жду тебя, милый мой! Я молю, амбразуру не закрой ты собой! Ты отчаянный, смелый, но ты, же не сам, За меня ты в ответе, не спеши к небесам. Я молитвой прикрою тебя от беды, Знаю, в первые рвешься всегда, ты, ряды». Ты на зов ее шел, через Брест и Берлин, Через взрывы снарядов, завывание мин, Балатонскую ярость рукопашной борьбы. Я врагу не желаю подобной судьбы. А потом была встреча, слов безумный поток: «Я пришел!». «Я дождалась!» «Задержался чуток». А, затем 70 лет, словно миг, пронеслись. Дети, внуки, правнуки на могиле сошлись. Сирота «Да пошел, ты!» «Куда? Хорошо, я уйду!» «Напугал! Да замену я быстро найду!» «Все понятно, змею я пригрел на груди!» «Что ты можешь нагреть? Все, давай уходи!» И фуражка об пол, двери страшный удар, Выбивает из душ озлобленья угар: «Что я делаю, Боже! Неужели уйдет?» «Все, пожили. Финал! Не бежит! Не зовет!» А малыш, пятилетний, дрожь, пытаясь унять, Что же дома случилось, не может понять. Почему мама держит платочек у рта? «Мама! Папа ушел, значит, я сирота? И меня будут дети дразнить, обижать? Не сиди, мама, надо за папкой бежать!» Мать схватила сыночка, рванулась к двери. Вдруг услышала голос, родной: «Отвори!» Треугольник любви от рыданий весь взмок: «Я люблю вас!» – малыш еле вымолвить смог. «Не бросайте меня, мне ведь плохо без вас». Понимания ужас катился из глаз. Жизнь – не сказка, в которой счастливый конец. Вытри слезы, готовсь к новой жизни, малец. Будешь трудно взлетать, как птенец без крыла. Не взлетишь, спросишь маму: «Зачем родила?» Сыновья Наши предки, казаки, ничего не боялись, Кроме, как обвинений в трусости. По делам атаманов себе выбирали, Чтобы мог на врага их вести. Сыновья атаманов не «ховались» под юбкой, Вместе с батькой ходили в походы. Становились мужчинами в сабельной рубке, Невзирая на юные годы. Наши предки, дворяне, ничего не боялись, Кроме, как обвинений в бесчестности. На балах пропадали, на дуэлях сражались, Но всегда защищали Отечество. Графа сын мог спокойно корнетом служить, Сын барона командовать ротой. За страну не жалели живот положить, И со смертью играли с охотой Современники, наши, что дорвались до власти, Вообще ничего не боятся. Ни бесчестья позора, ни собственной трусости, Лишь бы только в верхах удержаться. Сыновья депутатов и власть предержащих, Не могу вас представить в бою, Грязных, потных, свирепых, от боли кричащих, Защищающих землю свою. Вы, пожалуй, в истории первое племя, Без проблем, без забот, без нужды. Самым главным судьею для вас будет время, А пока, что ему – вы чужды. Суд На скамье подсудимых сидели, потупясь, Легкомысленность, гордость и упрямая тупость. Нетерпимость и вспыльчивость мерили клетку, А блудливость с изменой бросали монетку. «Суд идет!». Встали все, в зале смолк разговор. Беспристрастный судья зачитал приговор: «Всех»– назвал по фамилии,  имени- отчеству. «Приговорить к… одиночеству!» Одиночные камеры Одиночные камеры строим мы сами, Разгоняем любимых, друзей кулаками. Добиваем, упавших, ногами, словами. Мол, спасаем себя, в самом деле – лукавим. Мастера разрушать, все доводим до точки, В гневе топчем любви молодые росточки. Научились легко, из былого кусочков, Для себя и других взводить одиночки. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vladimir-kostenko/vzglyad-v-upor/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.