Секрет маленького отеля

Секрет маленького отеля Екатерина Николаевна Вильмонт Сыскное бюро «Квартет» #11 Куда лучше всего отправиться в путешествие двум стильным девчонкам? Конечно, в прекрасную Францию и веселую Италию! Ася и Матильда так и поступают. Сколько приятных приключений впереди, сколько интересных знакомств можно завести с итальянскими и французскими мальчишками… Но уже в аэропорту девочки замечают двух очень подозрительных монахинь, которые летят тем же рейсом. А в Париже понимают, что за ними кто-то следит. Связаны ли эти события друг с другом? Несомненно – да! Но кому понадобилось вести столь пристальное наблюдение за двумя школьницами? Подружки знают что-то особенное? Или могут вывести на необыкновенно нужного преступникам человека? Да, запутанное дело… Но Ася и Мотька берутся его распутать!.. Екатерина Николаевна Вильмонт Секрет маленького отеля Глава I В ПАРИЖ! – Ох, девчонки, кто же вас проводит? – волновалась тетя Липа. – Олег! – заявила Мотька. – И проводит, и встретит. Я с ним уже договорилась! – Олег? Вот хорошо! – обрадовалась тетя Липа. – И я с вами тоже в аэропорт поеду! – Тетя Липочка, зачем? – спросила я. – Вы же там плакать будете! – Я и тут буду! – Но почему? Мы же не в Антарктиду летим, а в Париж, и не к чужим людям, а к моему родному деду. – Все равно, – вздохнула тетя Липа. – Ты же там останешься, и когда я тебя еще увижу! Хорошо хоть Матильда вернется, все мне про ваше путешествие расскажет… Ты же не сподобишься письмо старухе написать… – Никакая вы не старуха! – возмутилась я. – По годам, и верно, не старуха еще, а вот как вы все разъедетесь. Мама твоя на гастроли, отец по морям плавает, про деда я и не говорю… Он как на Ниночке женился, сюда и дорогу забыл… Вот и коротаю дни с Лордом да с Мефистофелем… – Тетя Липа, но ведь дед только десять дней как уехал! – попыталась я восстановить справедливость. Но тетя Липа словно не слышала. – …Вот я и говорю – с котом да с собакой поневоле себя старухой почувствуешь! – Тетя Липа, но мама же скоро вернется! И потом… Знаете что, мы все снимем на видеокамеру и я передам вам кассеты с Матильдой! Так что вы как будто с нами будете путешествовать! – Ты правду говоришь? – оживилась тетя Липа. – Конечно! Мне дед обещал подарить камеру! – А ты с ней хоть обращаться умеешь? – Умею! – И у меня тоже будет камера! – заявила вдруг Мотька. – Мне Олег обещал дать, сам предложил. Кайф, правда? – Еще бы! До отъезда оставалось три дня, и, поскольку предстояло еще много дел, мы переехали с дачи в город. Матильду уже трясло от нетерпения. – Аська, я не доживу! – Доживешь, доживешь, – успокаивала я подружку. Меня же терзали противоречивые чувства. С одной стороны мне, конечно, хотелось отправиться в путешествие с Мотькой, а с другой – было очень грустно расставаться с Москвой, с тетей Липой, с друзьями еще на целый год. А мама… Я так мало видела ее за эти два месяца. Папа обещал приехать в Париж, а мама даже не обещала. Она сейчас буквально нарасхват. Театр, концерты, съемки в кино, на телевидении… Вечером, когда мы остались вдвоем с тетей Липой, она сказала: – Асюта, не грусти. Езжай себе спокойно. Все будет хорошо! А потом… Прежнего все равно не вернешь… – Почему? – Потому что мальчишки ваши уже поступили в институты, они теперь студенты, и им не до вас… Что-то похожее мне уже говорил Сережа, папин друг, еще до того, как меня первый раз отправили учиться в Париж. В самом деле, Митька поступил на юридический, Олег – на факультет журналистики, а Костя – в МГТУ. Они теперь совсем взрослые, наши мальчишки… Утром мне позвонила Мотька. Она задыхалась от волнения. – Аська, Аська, кошмар! Просто кошмар! – Что? Что стряслось? – не на шутку перепугалась я. – Что-то с мамой? – Да нет! Мне пришел вызов! – Какой вызов? Откуда? – Помнишь, я тебе говорила, что обратилась в актерское агентство, оставила там свои данные, и вообще… – Ну и что? – Как что? Как что? Говорю ж тебе – вызов пришел! Мне позвонили и просили зайти. Для меня есть работа! – Слушай, Матильда… – Аська, что делать? Как быть? – Как быть? Пойти туда и узнать, что за работа! – А вдруг хорошая? Что ж мне, отказаться? – Почему? – По кочану! Мы же уезжать собрались! – А! Поняла! Ты же вроде так мечтала о путешествии? – Я и мечтаю! Но тут такое дело… – Сама решай. Я советов не даю! – Нет, Аська, так нечестно. Подруга ты мне или нет? – Я-то тебе подруга… – Аська, миленькая, давай вместе туда сходим! – Куда? – В агентство! Куда ж еще! Ты все своими глазами увидишь, своими ушами услышишь… Ну, пожалуйста, Асечка, я тебя умоляю! – Хорошо! Я пойду, но решать ты будешь сама! – Сама, конечно, сама! Может, это вообще ерунда! Мы встретились у моего подъезда. – Это далеко? – спросила я. – Да нет, не очень! На Смоленской. На троллейбусе доедем. Мы пошли к Садовому кольцу. – А как ты нашла это агентство? – Случайно, совершенно случайно! Людка Кошелева сказала. У нее в этом доме кто-то из знакомых живет! – А как оно называется? – Называется роскошно – «Путь к славе»! – Действительно роскошно! – засмеялась я. – А офис у них тоже роскошный? – Не очень. Обычная двухкомнатная квартира на первом этаже. Но со всеми прибамбасами… – Это ничего не значит! Вспомни историю с Иришей! Был офис да сплыл! – Аська, прекрати! Если б он сплыл, они бы меня не вызывали! Агентство «Путь к славе» никуда не сплыло. Мотька, дрожа от волнения, позвонила, нам открыл, по-видимому, охранник. – Вам чего? – не слишком вежливо осведомился он. – Меня вызвали! – охрипшим голосом сообщила Матильда. – Фамилия? – Корбут! – Проходи! – А это со мной! – указывая на меня, бросила Мотька. – Ладно, и ты проходи! В комнате за компьютером сидела молодая женщина. По двум стенам стояли скучные конторские шкафы, заклеенные развеселыми рекламными плакатами. Вентилятор гонял по комнате душный воздух. Вдоль третьей стены стояли стулья в ряд, на которых сидело человек семь. У всех были напряженные, усталые лица. Господи, неужто все они стремятся к славе? Матильда тоже присела на краешек стула. Женщина за компьютером, казалось, не обращала ни на кого ни малейшего внимания. От нечего делать я принялась разглядывать очередь. Пять женщин и двое мужчин. Один молодой, а второй уже здорово побитый жизнью. И он туда же, за славой? Женщины все не первой молодости. На их фоне Мотька выглядела просто цветком… В этот момент в комнату стремительно вошел мужчина лет сорока, модно одетый и очень наглый, как мне показалось. Женщина оторвалась от компьютера. – Виктор Палыч! – Привет, Валюша! Где обещанная девица? – Он окинул взглядом очередь и тут приметил Мотьку. – Это ты, что ли? Мотька вскочила. – Ты Корбут? – спросила Валюша. – Я! – Так-так, – продолжал разглядывать Матильду Виктор Павлович под завистливыми взорами очереди. – А повернись-ка, так… Что ж, типаж хороший, ничего не скажешь, а что умеешь? Петь? Танцевать? Впрочем, это неважно… А, кстати, сколько тебе лет? – Пятнадцать! – чуть-чуть соврала Мотька, которой до пятнадцати не хватало двух месяцев. – Что? – расхохотался он, как гиена. – Малолетка? Валюша, ты в своем уме? Что ты мне предлагаешь? Я в такие игры не играю. Все! Вали, девочка, отсюда! Рано тебе еще. Он быстро прошел к двери, ведущей в следующую комнату. Валюша побежала за ним. Все произошло так стремительно, что Мотька осталась стоять с открытым ртом. – Кто это? – спросила я у очереди. Потрепанный мужчина пожал плечами. – Наверное, какой-то новый… режиссер или продюсер, их теперь развелось как собак нерезаных! Раньше, бывало, всех режиссеров в лицо знаешь, а нынче… – Он махнул рукой. – Вам, девушки, и впрямь лучше уйти отсюда. Кроме хамства, ничего не дождетесь. В вашем возрасте лучше подальше от хамов держаться. Глаза Матильды были полны слез. Я схватила ее за руку. – Идем отсюда! Дура! Мотька покорно пошла за мной. – Дура! – повторила я. – Да это же какая-то шарага! Невесть чем тут занимаются, а ты… Сама посуди, почему нельзя в кино или в спектакле малолетку занять? А? Хорошее, значит, кино! – Ой, Аська, ты права. Мне еще Олег говорил, что это шарашкина контора… Но ты же видела, сколько там народу! И все надеются… – Им уже только надежда и остается! А ты… Забыла, что тебе Лутовинов обещал? И вообще… Тут вдруг Мотька вырвала руку, подпрыгнула и захлопала в ладоши. – Ура! Аська, ура! Мы едем! Едем, понимаешь? – А ты сомневалась? – Ну, не то чтобы… – Я ж говорю – дура! И вот настал день отъезда. Накануне Мотька поехала к своей маме – прощаться. Александра Георгиевна ждала ребеночка и в аэропорт решила не ехать. Мотька взяла с собой Лику, которая шила для Александры Георгиевны два платья. Мотькина мама была до смерти рада, что дочка будет не одна. Лика за это время съездила домой, в Питер, привезла свои вещички и водворилась у Мотьки. А через два дня ей предстояло первое занятие с Лерой, известным модельером, а еще, как и обещал Лутовинов, Лика должна была начать работу над костюмами для какого-то малобюджетного фильма. Ей, правда, обещали за них заплатить. Так что Лика, можно считать, была устроена. И Мотька тоже радовалась. Без меня ей было бы очень тоскливо. В аэропорт нас отвез Олег. Кроме него поехали еще тетя Липа и Костя с Митей. Внезапно я почувствовала, что все, кончилась моя московская жизнь, и мне захотелось в Париж, жутко захотелось увидеть снова деда, Ниночку… Странно, еще вчера мне было так жаль покидать Москву… И тут же я поняла: мне страстно захотелось в Париж, потому что я не люблю прощаться! Но ничего не попишешь. Тетя Липа всплакнула, Олег с Мотькой отошли в сторонку, а Митя вдруг сказал: – Ася, мы вот с Костей говорили… Ты не думай, ничего не кончилось… – Ты о чем? – Оттого, что мы…. поступили, ничего не кончилось, так и знай! – Да! – пылко подхватил Костя. – Мы столько вместе… испытали, что… Такое не забывается! Ну вот, а взрослые говорили… Ничего они в дружбе не понимают! – И ты всегда можешь на нас рассчитывать! – добавил Митька. Я встала на цыпочки и поцеловала его в нос. А потом и Костю. – Аська, Аська, наш рейс объявили! – завопила Матильда. Вот и все! Пора! Мы прошли таможню, сдали вещи в багаж, помахали на прощание провожающим и направились к паспортному контролю. Прошли его и очутились уже за границей. И вдруг я заметила, что Мотька несколько раз перекрестилась. – Ты чего? Лететь боишься? – Вообще-то не очень, но… – Но что? – насторожилась я. – Понимаешь, мне все не верится, что я действительно попаду в Париж… и в Италию! Это как чудо! – Ладно тебе! Попадешь, еще как попадешь. – А кто нас встречать будет? – Ниночка, наверное. Деда сейчас нет в Париже. – Ой, а сколько лету до Парижа? – Часа три! – Да? – удивилась Мотька. – Как до Тель-Авива. А я думала, Париж ближе! И вот мы уже сидим в накопителе, разглядываем своих попутчиков. Напротив нас сидят две монахини в черном. – Аська, а зачем монахиням в Париж ехать? – Понятия не имею! Я посмотрела на монахинь. И вдруг лицо одной из них показалось мне знакомым. – Матильда, – прошептала я, – глянь, вон та монахиня, слева, что помоложе… – Ну и что с ней? – Мне почему-то знакомо ее лицо. Только не очень пялься на нее. Матильда из-под ресниц глянула на монахиню. – Тебе она, может, и знакома, а мне – нет! Скорее всего просто на кого-то похожа. – Наверное, ты права. Я постаралась не смотреть на монахиню, не думать о том, кого она напоминает, но мне это не удавалось. И вдруг я встретилась с ней взглядом, и, могу поклясться, в ее глазах мелькнуло смятение. И она поспешила отвернуться. Очень интересно. – Аська, – шепнула Мотька, – а она, похоже, тебя знает! – Мне тоже так показалось, – шепнула я в ответ и вновь глянула на нее. Но ее не было на месте. Куда ж она могла деваться из накопителя? Я огляделась и заметила, что она о чем-то говорит с женщиной, держащей на руках маленькую девочку. Но я видела сейчас только ее спину. Итак, она тоже узнала меня и чего-то испугалась. – Интересно, откуда я ее знаю? – А у тебя есть знакомые монахини? – Конечно, нет! – Может, кто-то из знакомых постригся в монахини? Сейчас это модно, даже среди артисток! Скорее всего какая-нибудь артистка из тети-Татиного театра… – Но тогда чего ей пугаться при виде меня? – А может, она не хочет, чтобы в театре про это узнали… Пожалуй, это было единственное разумное объяснение. И все-таки я никак не могла успокоиться. Где же, где я видела это лицо? Может, я не могу вспомнить ее потому, что не вижу волос? Может, черный платок так меняет лицо? Конечно, меняет! Я сама когда-то оделась монахиней, чтобы меня не узнали, и именно черный платок сделал меня неузнаваемой… – Моть, а ты уверена, что никогда ее не видела? – Уверена. Ты же знаешь, какая у меня зрительная память! И чего ты, Аська, завелась? Подумаешь, какая-то монахиня! Какое тебе до нее дело? – Да вообще-то никакого, но… И тут объявили посадку, и я потеряла обеих монахинь из виду. В самолете, когда мы уже уселись на свои места, они прошли мимо нас по проходу. «Моя» монахиня шла, опустив голову. Но что же все-таки это значит? – Аська, ущипни меня! – вдруг потребовала Матильда. – Зачем? – Затем! Неужели я лечу в Париж? – Летишь, летишь, а щипать я тебя не стану! Это больно! – А ты легонечко! – Легонечко не имеет смысла! – засмеялась я. В самом деле – мы с Матильдой отправляемся в путешествие, о котором можно только мечтать, а я, как последняя дура, зациклилась на какой-то монахине. Самолет уже начал взлетать. Мотька опять крестилась и держала меня за руку. Но вот надпись «Пристегнуть ремни» погасла, и она успокоилась. – Аська, а мы сегодня успеем что-нибудь посмотреть? – Конечно! – А где у Игоря Васильича квартира? – Я ж тебе говорила – на улице Виктора Гюго, в 16-м округе. – А она красивая? – Квартира? – Улица! – Мне нравится. А вообще – сама увидишь! Скоро уже! Скажи, а что тебе хочется увидеть в первую очередь? – В первую очередь? – заволновалась Мотька. – Собор Парижской Богоматери! – Почему? – Потому что мы будем жить на улице Виктора Гюго. Ай да Мотька! – А по следам Жана Вальжана по парижской клоаке пройтись не желаешь? – По клоаке? Нет, не желаю! Мы с Мотькой года два назад с большим увлечением читали «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери». – Бон матэн, бон жур, бон суар, бон нюи! – Ты чего, Матильда? – Повторяю, чтобы не забыть! Правильно? – Правильно! – А вот улица Гюго, она как называется – рю или авеню? – Авеню! – И там, ты говорила, недалеко Булонский лес? – Точно! – Тогда, может, мы сегодня там и погуляем? – Посмотрим! Может, у Ниночки какие-то другие планы! – Ничего! Другие планы – это тоже хорошо! – упоенно прошептала Мотька. За всеми разговорами я совершенно забыла о монахинях. И увидела их, лишь когда решила наведаться в хвост самолета. Они сидели рядышком и спали. Но где же, где я видела это лицо? Когда я вернулась на свое место, Мотька с ходу определила, что я опять мучаюсь догадками. – Ну чего? Опять монашка? – Да, я теперь все время буду мучиться, пока не вспомню! – А на фиг тебе мучиться? Пойди и спроси, откуда ты ее знаешь! – Они спят. – Ну и что? Проснутся же когда-нибудь. На кой тебе эти лишние сложности! – Нет, Матильда, мне неудобно. Она же явно не хочет… – Тогда плюнь и разотри! Скорее всего она просто кого-то тебе напоминает, вот и все. Ой, гляди! Мы уже подлетаем! В самом деле, опять загорелись надписи «Пристегнуть ремни» и «Не курить». Мотька опять начала креститься. А у меня радостно екнуло сердце. И я поняла, что все-таки полюбила Париж! Глава II САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ В аэропорту Шарль де Голль вместо лестниц и эскалаторов всюду движущиеся дорожки. Становишься на нее и едешь. Дорожки разные, некоторые крыты стеклом. Матильда пришла в полный восторг. Но времени на восторги не было, багаж подали очень быстро, мы схватили свои вещи и поспешили к выходу. Я сразу заметила Ниночку. – Ася! Матильда! Как я рада! – бросилась она к нам. – Как вы долетели? – Отлично! – ответила я. Матильда же пребывала в столбняке. – Мотя, что с тобой? – Это что, правда Париж? – Нет, это еще не Париж! – засмеялась Ниночка. – До Парижа еще довольно далеко! Теперь, девочки, идемте, вы постойте вот тут, а я подгоню машину! И она заспешила на стоянку. Я невольно озиралась, ища глазами монахинь, но с того момента, как мы вышли из самолета, я их больше не видела. Вскоре подкатила Ниночка, мы побросали вещи в машину и забрались на заднее сиденье. Вырулив на шоссе, Ниночка сказала: – Девочки, наши планы несколько изменились. То есть три дня в Париже вам обеспечены. Затем мы на два дня полетим на Лазурный берег, остановимся в Ницце, побываем в Монако, а оттуда полетим в Рим, где встретимся с Игорем Васильевичем! А уж там… – Но почему? – спросила я. – Видишь ли, твой дед не хочет, чтобы мы одни ехали на машине… – Понятно, – вздохнула я. У деда отношения с машинами довольно сложные. Он неплохо водит, но не любит машину и ездит сам за рулем только по необходимости. А вот Ниночка водит машину виртуозно, однако дед, видимо, счел, что такой путь для нее будет чересчур утомителен. Ну ничего, новый план тоже хорош. А Мотька, кажется, и не слышала нашего разговора. Она прилипла к окну, хотя мы еще не въехали в город. – Ниночка, а что мы будем делать сегодня? У тебя есть какие-то планы? – У меня? Нет. Я думала, ты сама решишь… – Матильда прежде всего хочет увидеть собор Парижской Богоматери… – Ну что ж, собор так собор! А вообще, по-моему, стоит сегодня устроить обзорную поездку, из окна машины, так сказать, а уж потом вы будете сами гулять по городу, без машины, это лучше, а то вечно не знаешь, куда ее припарковать… – А это… уже Париж? – хриплым голосом спросила Мотька. – Это уже Париж! – с улыбкой подтвердила Ниночка. – Ой, ой, ой! – стонала Мотька. – Ну что, сначала домой или немного прокатимся по городу? Вы не голодные? – Нет! Мы в самолете ели! – ответила Мотька. – Хорошо! Только можем попасть в пробку, – предупредила Ниночка, – но я постараюсь… Мы больше двух часов катались по Парижу. Я тоже с восторгом узнавала свои любимые места. – Ой! – вопила Мотька. – Эйфелева башня! Вон она! Ой, а это что, Елисейские Поля, да? А там Триумфальная арка? С ума сойти! Боже ты мой, а это Сена, да? – Смотри-ка, а ты хорошо знаешь Париж! – радовалась Ниночка. И вдруг Мотька как-то сникла. – Ты устала? – спросила я. – Да, – призналась Мотька, – я так волновалась… – Все, едем домой! – сказала Ниночка. Дом на авеню Виктора Гюго был четырехэтажным, в стиле модерн. Мы вылезли из машины, Ниночка открыла багажник, и тут же к нам подскочил молодой негр. – Мадам, позвольте мне! – сказал он по-французски и выхватил у Ниночки наши сумки. – Благодарю вас, Дидье, – ответила та. – Аська, это кто? – прошептала Мотька, очумело глядя на Дидье. – Это консьерж! – Матерь божья! Консьерж был новый, незнакомый. Он открыл дверь красного дерева, проворно внес вещи в просторный холл, поставил их в лифт и уехал. Через несколько мгновений он вернулся и, приветливо улыбаясь, пропустил нас в лифт. Лифт тоже был отделан красным деревом. – Ух, красотища какая! И дверь квартиры была из красного дерева. Ниночка открыла ее. – Добро пожаловать, Матильда! Квартира у деда большая – на целый этаж. Громадная гостиная, небольшая столовая, кабинет, спальня и две комнаты для гостей. – Девочки, я подумала, что вам, наверное, захочется спать в одной комнате? – Конечно! – В таком случае Матильда будет спать на диване в твоей комнате! Моей считалась одна из комнат для гостей, просторная, светлая. – Ой, Аська, ты тут живешь? – Да! – Обалдеть можно! Выглянешь в окно, а там Париж! – Девочки, устраивайтесь, приводите себя в порядок, а через полчаса будем обедать. Мадам Жюли приготовила все Аськино любимое. И тут зазвонил телефон. Я сняла трубку. Звонил дед. – Аська, родная, привет! Приехала? – Только что вошли! – Что, самолет задержался? Я уже звонил! – Нет, мы покатались по городу! – Как там наша Матильда? – Балдеет! – Ну и отлично! – засмеялся дед. – Аська, открой левый ящик своего стола, там найдешь два конверта. Это мой подарок вам с Матильдой! Все, солнышко, целую тебя, мне пора на репетицию! – А Ниночку позвать? – Нет, я уже опаздываю! И дед положил трубку. – Что он сказал? – спросила Ниночка. – Сказал, что в столе какой-то сюрприз! – А! – загадочно улыбнулась Ниночка. – Ну бегите к себе, а я займусь обедом. Я кинулась к своему столу. В самом деле, в левом ящике лежали два умопомрачительно сиреневых конверта. На одном стояло «Анастасии», а на втором – «Матильде». – На, держи! – отдала я Мотьке ее конверт и тут же открыла свой. Там лежало довольно много денег. И записка: «Аська, это тебе на непредусмотренные удовольствия! Твой любимый дед!» – Ой, Аська! – простонала Мотька. – Гляди, сколько денег! Но зачем?.. У меня есть, мне мама дала… – Хорошо, теперь будет больше! – Но мне неудобно… – Наоборот, это очень удобно, когда в чужом городе есть денежки! Это же подарок от деда! Он тебе что-нибудь написал? – Да, вот… «Матильда, куклы тебе уже не по возрасту, посему прими от меня этот подарок и будь всегда такой, какая ты есть! Твой И.П.». Я всегда говорила, твой дед – самый лучший человек на свете! – прослезилась Мотька. – Ну, вообще-то я тоже так считаю! – согласилась я. Оставив Мотьку с ее восторгами, я пошла на кухню помочь Ниночке. И вдруг из моей комнаты донесся вопль: – Аська! Аська! Я кинулась туда. Матильда стояла на коленях над открытой сумкой. – Что с тобой? Ты чего орешь? – Аська, гляди! – Что? На что глядеть? – Аська, это не моя сумка! – Как не твоя? – Вот так – не моя! Такая же, но не моя! На Мотькины вопли примчалась Ниночка. – Что такое? Сумки перепутали? Ничего страшного… – Как ничего страшного? Там мои вещи! А главное – огурчики! – Какие огурчики? – опешила Ниночка. – Мама Игорю Васильичу послала, она специально для него солила… – всхлипнула Мотька. – Не волнуйся, Матильда! – твердо сказала Ниночка. – Я сейчас позвоню в авиакомпанию и выясню, не заявлял ли кто-то еще о подмене сумки. Успокойся, найдутся твои огурчики. Ну не реви, Матильда, все устроится, вот увидишь. Вытри слезы, и идем обедать. После обеда я позвоню, хотя тот, кто прихватил твою сумку, мог еще и не спохватиться! – Ой, а как же… Я ведь замочек сломала! Она никак не открывалась… – Ерунда! Это мы легко уладим. Ниночка вернулась на кухню, а Мотька проговорила, шмыгая носом: – Это, Аська, плохо! Примета плохая! – Какая примета? Ты сдурела? Подумаешь! Такое часто бывает! Помнишь, у деда как раз тут, в Париже, пропал чемодан с фраком? А у него концерт должен был быть! Так ничего, нашелся, хоть и не сразу! – Сравнила куцего и зайца! Кто твой дед, а кто я! – Так ты в гостях у деда. А Ниночка – его жена. Хватит ныть, пошли обедать, я есть хочу! На стол Ниночка накрыла в столовой, очень красиво и торжественно. Мотька мигом забыла о своих горестях. – Как красиво! – восторгалась она, с любопытством оглядывая стол. – Это что, французская кухня? – Только отчасти! – засмеялась Ниночка. – Ешьте, девочки! После закусок, она принесла совсем маленькие чашки с протертым супом. Я уже привыкла к такому, а Мотька была поражена. – Это что? – Суп, протертые овощи на сливках! – объяснила Ниночка. – Суп? А я думала… Вкусно! – Тебя, вероятно, удивило количество? – рассмеялась Ниночка. – Но этого нельзя много съесть, тяжело для желудка. – Я даже не представляла, что бывают такие супы… как крем! А вы меня научите такой варить? – Матильда, я тебя знаю, ты наваришь здоровую бадью, и у всех будет болеть живот! – сказала я. – Что ж я, дикая, что ли? Я просто, когда вернусь, сделаю французский обед и позову всех наших! Вообрази, как они удивятся! Короче говоря, обед прошел весело и уютно. Ниночка искренне радовалась нам. После обеда она заявила: – Дорогие мои, у меня через полчаса деловая встреча, она займет часа два, а то и больше. Что вы будете делать? Отдыхать? – Нет! – решительно заявила Матильда. – Отдыхать в Париже? Никогда и ни за что! Ой, а вы обещали позвонить насчет сумки… – Да-да, конечно! Она куда-то позвонила и быстро-быстро заговорила по-французски. Я почти ничего не понимала. – Ну вот что, – сказала Ниночка, закончив разговор. – Пока заявлений о второй сумке не поступало, я оставила им наш телефон. Мотя, там было много твоих вещей? – Да нет, не очень, куртка теплая, мама на всякий случай положила, огурчики для Игоря Васильича да полотенца пляжные, а еще всякая мелочь… – Значит, ты пока обойдешься? – Обойдусь! – вздохнула Мотька. – Могло быть хуже… – Вот и отлично! Ася, если пойдете гулять, возвращайтесь не слишком поздно, чтобы я не волновалась! – Хорошо, я тебе позвоню, если мы задержимся. Ниночка переоделась и ушла. Мы остались одни. – Ну что, Матильда, двинем? – Куда? – А ты куда хочешь – в собор Парижской Богоматери? – Нет, это завтра! Сегодня хочу просто гулять по Парижу! – Хорошо, гулять так гулять! – Ась, как ты думаешь, сумка найдется? – Думаю, да. А вот огурчики… – Что огурчики? – испугалась Мотька. – Боюсь, тот, кто их найдет, не удержится и слопает их! Уж больно они у твоей мамы вкусные! – Да? – огорчилась Мотька. – Неужто банки вскроют? – Я шучу! – А если завтра никто не объявится с сумкой? – Тогда мы сами поглядим, что тут, в этой сумке. Вдруг там какой-нибудь адрес найдется, или имя, фамилия… Но я думаю, что все будет в порядке! – А если нет? – Прекрати, Матильда! Тому человеку тоже его вещи понадобятся! Так мы идем гулять? – Идем, конечно! Мы вышли на улицу. Мотька вдруг закрыла глаза, втянула в себя воздух и громко выдохнула. – Ты чего, Матильда? – Дышу воздухом Парижа! – Ну, воздух тут не самый лучший! – Зато парижский! Мы дошли до площади Виктора Гюго, потом по рю Коперник – до авеню Клебер и там сели в метро, которое страшно разочаровало Мотьку. – Фу, ну и метро! Не сравнишь с Москвой! – Я же тебя предупреждала! – Мало ли что… Я не верила… Чтобы в Париже, и такое метро… Давай скорее вылезем! – Давай, – согласилась я. – Чтобы пересадку не делать! Пересадки тут кошмарные! Мы вылезли, дошли до бывшей площади Звезды, ныне Шарля де Голля, посмотрели на Триумфальную арку, а потом опять спустились в метро, проехали четыре остановки и вышли на площади Согласия… Погуляли вокруг обелиска, добрели до сада Тюильри. – Ой, мамочки, неужели я все это вижу? Это же счастье какое, Асечка! Площадь Согласия, Тюильри, Триумфальная арка – да я же про все это столько читала… Знаешь, я сегодня такая счастливая… Вот что, Аська… Я… Нет, давай лучше помолчим… – Давай! – согласилась я. Мне было понятно Мотькино состояние. Наверное, всякий, кто попадает впервые в Париж, испытывает что-то похожее… Все названия, знакомые с детства по многим и многим книгам, вдруг оживают, все виденные в кино и по телевизору достопримечательности обретают объем, и человек чувствует, хотя бы на несколько минут, что попал в сказку, в сбывшуюся мечту, пусть даже он никогда и не мечтал попасть в Париж… Интересно, а в Риме будет так же? – А куда мы сейчас идем? – спросила Матильда немного погодя. – На Елисейские Поля! – Как жалко! – Почему? – Как жалко, что у нас только три дня… – Мотька, перестань, ты же приедешь ко мне на пасхальные каникулы! – Аська, я знаю… Я теперь всегда буду хотеть в Париж… Я его… люблю! – Уже? – Да! Это – с первого… – Взгляда? – Нет, с первого вдоха… А ты? Неужели ты его не любишь? – Люблю, конечно, но… Пожила бы тут с мое, тоже по Москве соскучилась бы… Да еще походила бы в эту школу, черт бы ее побрал… – Все, я решила! Я, как вернусь, пойду на курсы французского! И к пасхальным каникулам я уже смогу хоть немножко говорить… Мне это очень, очень нужно! – Отличная мысль! – И имя менять не стану! Мотька постоянно твердила, что обязательно поменяет имя, ей смертельно надоело, что почти каждый, знакомясь с нею, поет: «Кто может сравниться с Матильдой моей!» – Почему не будешь? – Матильда… Это такое французское имя… – Ты, Мотька, небось уже задумала покорить Париж? – Да, – шепотом проговорила Мотька. – Я обязательно стану знаменитой артисткой и, когда приеду в Париж, буду говорить по-французски, как настоящая парижанка… Ой, чего это я несу? Я совсем уж спятила! – спохватилась Мотька. – А что особенного? Мечтать не вредно! Между прочим, дед считает, что ты будешь выдающейся актрисой! Он говорил Ниночке, я сама слышала! Мотька вдруг подпрыгнула на месте. – Ты не врешь? – Зачем мне врать? Я просто забыла… Он еще на даче это говорил, но тебя в тот момент не было, а потом я забыла. – А почему, почему он это сказал? Какой был разговор? Асечка, умоляю, вспомни! – Какой был разговор? Погоди, ах да, Ниночка сказала, что у тебя прелестное лицо… – Так и сказала? – Так и сказала, а дед сказал, что в тебе есть что-то такое, что отличает только действительно больших актрис и что он уверен в твоем блестящем будущем… и еще, что стоит тебе один раз появиться на экране, как тебя начнут приглашать сниматься снова и снова, но в этом самая большая для тебя опасность… Он считает, что любому таланту нужна хорошая школа… – И как же ты могла такое забыть? – Сама не знаю… Но вот вспомнила все же! – смутилась я. – Лучше поздно, чем никогда! – Аська, я больше не могу… Пойдем, посидим вон в том кафе. Я тебя приглашаю! И не спорь! Даже не вздумай! Будем пить кофе с круассанами! – Хорошо! – согласилась я. – Заказывать тоже ты будешь? – Нет, закажешь ты. Мы сели за столик в уличном кафе, я заказала два кофе со сливками и круассаны. – Аська, – сказала Мотька, отпив глоток кофе, – у меня сегодня самый счастливый день в жизни. Самый-самый! – Несмотря на чужую сумку? – Несмотря ни на что! Глава III АЛЕН Утром Ниночка заглянула к нам в комнату. – Девочки, половина девятого. Пора вставать, а то жалко времени! – Да! – тут же вскочила Мотька. – Спасибо, что разбудили. – Кстати, мне только что позвонили насчет твоей сумки, Матильда! – Ой, правда? Нашлась? – Нашлась. Я договорилась с этой дамой, что мы встретимся в городе, ей тоже не хотелось ехать в аэропорт! – Здорово! – Вот видишь, Мотька, а ты толковала про плохие приметы! Обычная путаница! – Ура! Да здравствует обычная путаница! К черту всякие приметы! Ниночка, я так счастлива! И Мотька в ночной рубашке закружилась по комнате. Ниночка улыбнулась и захлопала в ладоши. Завтракали мы на кухне. Мотька с упоением все пробовала, всем восторгалась и вообще пребывала на седьмом небе. Потом она взялась помогать Ниночке убирать со стола, бурно обсуждая сегодняшнюю программу осмотра Парижа, а я пошла к себе переодеваться. День обещал быть жарким, надо одеться как можно легче. Потом я вытащила из шкафа пресловутую сумку со сломанным замочком. Интересно, что в ней? Я понимала, что рыться в чужой сумке нельзя, но любопытство просто сжигало меня. С чего бы это? Я не так уж любопытна. Но сейчас что-то словно подталкивало меня, и я сдалась. Открыла сумку. Сверху лежала одежда, обычные женские шмотки, красивое белье, две пары туфель, а внизу, на дне сумки, папка, мешочек с разными лекарствами и коробка с ампулами, обычная фирменная коробка с надписью «Но-шпа». Больше ничего интересного там не было. С одной стороны, я удовлетворила свое любопытство, но с другой – мне было стыдно. Ладно, решила я, никому про это не скажу! Тут в комнату ворвалась Матильда. – Ты готова? Ниночка нас ждет! Там пришла мадам Жюли. Такая строгая! Ты ее не боишься? – Нет, не боюсь, но… Мне с ней неуютно. – Вот точно! Она неуютная, не то что тетя Липа! – Матильда, сейчас за огурчиками двинем! – Ага! Надеюсь, они не разбились! Надо мне будет что-нибудь наклеить на сумку, чтобы больше не перепутать! – Правильно! Я пошла поздороваться с мадам Жюли, которая сочла, что я за лето еще выросла. Ниночка договорилась с владелицей сумки встретиться возле ее отеля, на тихой и совсем не фешенебельной улочке, где не ожидалось проблем с парковкой машины. Мы еще только въехали на эту улочку, как Мотька крикнула: – Вон она стоит! С моей сумкой! Ниночка притормозила у маленькой гостиницы под названием «Приют муз», Мотька пулей выскочила из машины с сумкой в руках, а я глянула на женщину и мгновенно узнала ее. Это была одна из тех, кто сидел в очереди в агентстве «Путь к славе». На ней было даже то самое платье, голубое в белых цветочках. Вероятно, и в Париж она приехала в поисках путей к славе… И тут же в моем мозгу словно что-то щелкнуло, и я узнала ее. Ну, конечно! Это монахиня! Не может быть! Бред какой-то! Я закрыла глаза, вспомнила монахиню, и теперь уже у меня не было ни малейших сомнений. Это она! Матильда уже обменялась с нею сумками, и я увидела, как женщина бросила быстрый взгляд на машину и встретилась со мной глазами… И тут же отвернулась и пошла прочь, не заходя в гостиницу. Тоже странно… Нормально было бы занести вещи в гостиницу… Но, может быть, гостиница была просто ориентиром для встречи, а живет она где-то в другом месте? Однако все вопросы и сомнения я оставила при себе. Не говорить же об этом в присутствии Ниночки. А Мотька мигом проверила, целы ли ее огурчики. – Вот! – выхватила она из сумки одну банку. – Глядите, какие красавчики, как на подбор! – В самом деле, – улыбнулась Ниночка, – хороши! Они маринованные или соленые? – Соленые! Как Игорь Васильевич любит! – У меня тоже слюнки потекли! – призналась Ниночка. – Так там три банки, одну можно открыть! – Сегодня вечером непременно откроем! – обрадовалась Ниночка. – Мотя, поставь сумку в ноги, чтобы не разбить! Итак, с чего начнем? С Лувра? – Да! – сказала Мотька. – Знаете что, идите в Лувр без меня! – заявила я. – Почему? – испугалась Мотька. – Потому что я там много раз была и мне не хочется! – А что ты будешь делать? – спросила Ниночка, готовая посещать Лувр хоть каждый день. – Погуляю, посижу в саду Тюильри… Не хочу стоять в очереди, а потом еще толкаться в толпе перед каждой картиной! – Аська, так нечестно! – всполошилась Мотька. – Почему нечестно? – засмеялась я. – Наоборот, нечестно было бы, если б я притворялась, что просто жить без «Джоконды» не могу. А так я все честно сказала! Мне хотелось как можно скорее остаться одной и хорошенько обдумать свои наблюдения. Мотька смотрела на меня с некоторой тревогой. Видимо, догадалась, что я неспроста заартачилась. – Хорошо, – сказала Ниночка. – Сейчас половина одиннадцатого. До двух можешь быть свободна. А ровно в два ждем тебя в кафе «Марли». Но будь добра, чтобы не терять времени понапрасну, купи кое-что вот по этому списку! – Она вырвала листок из записной книжки и подала мне. – В аптеке? – сообразила я. – Да. И еще купи себе кроссовки, твои никуда не годятся. – Отлично! – обрадовалась я. Ниночка довезла меня до бульвара Капуцинов и уехала. Я быстренько отыскала аптеку, купила все по списку, а кроссовки отложила на потом. Это успеется. Потом купила себе банку спрайта, ужаснувшись, как дорого он тут стоит в сравнении с Москвой. В Москве такая банка стоит три-четыре тысячи, а тут восемнадцать франков, примерно восемнадцать тысяч! С банкой в руке я медленно побрела по улицам. Итак, что мы имеем? Какая-то женщина, вероятно, несостоявшаяся актриса, летит в Париж под видом монахини. А если она и в самом деле монахиня? Но тогда что ей делать в очереди в актерском агентстве, весьма, кстати, подозрительном? Да и содержимое ее сумки не похоже на вещи монахини. Но тогда зачем? Очень и очень странно. Впрочем, ничего подозрительного в сумке не было… Кстати, и сегодня она была отнюдь не в монашеском одеянии. Что же все это значит? Надо будет подробно обсудить это с Мотькой. И тут я вдруг сообразила, что, обсуждай не обсуждай, все равно мы ничего не узнаем. Через два с половиной дня мы улетим в Ниццу, оттуда – в Италию… А потом Матильда уедет в Москву, я еще на год останусь в Париже, и тайна актерского агентства «Путь к славе» и загадочной монахини останется неразгаданной. А может, оно и к лучшему. Неужто мало тайн мы раскрыли? И вообще, зачем я об этом думаю, какое мне дело до каких-то монахинь, пусть даже и ряженых! Они преступницы? Очень может быть! Но нас это не касается, пусть их ловят те, кому положено! Все! Хватит! Я уже взрослая, мне предстоит волшебное путешествие, а я чем занимаюсь? Я рассердилась на себя и чуть не подавилась спрайтом. Дура стоеросовая! Вот теперь таскайся в жару по улицам, пока Мотька с Ниночкой наслаждаются произведениями великого искусства. Но при мысли о набитых людьми залах Лувра мне вовсе не захотелось присоединиться к своим. И тогда я решила купить кроссовки. Я огляделась и вспомнила, что неподалеку есть не очень дорогой магазин спортивной обуви, где мы с моей подружкой Николь покупали ей теннисные туфли. Покупка кроссовок не слишком волнующая процедура, во всяком случае для меня. И я быстро с ней справилась. Времени у меня было еще навалом. Я предпочла дойти до Лувра пешком, вышла на авеню Оперы и решила купить себе мороженого. Или, еще лучше, посидеть в кафе. За чем же дело стало? Я нашла свободный столик, заказала мороженое и с наслаждением вытянула ноги. Я уже немало протопала, и посидеть очень даже невредно. Мороженое оказалось вкусным и красивым. И я себе тоже понравилась. Брожу одна по Парижу, сижу в кафе на авеню Оперы – самостоятельная, взрослая девица, отстоявшая свое право не идти туда, куда не хочется. Мысли мои поневоле вновь обратились к монахине. Для чего этот маскарад? – Привет! – услышала я. – Привет, Анастасия! Я обернулась. Ко мне направлялся Ален, старший брат Николь, племянник Ниночки. – Привет, Ален! Ты в Париже! А Николь? – Николь с мамой отдыхают в Португалии. Вернутся через три дня. – Жалко, через три дня я уеду в Италию. – А у меня последние свободные денечки, – вздохнул Ален, усаживаясь за мой столик. – Ты почему одна? Где твоя подружка? – О, ты все знаешь? – Еще бы! Нина столько о вас говорила! – Они пошли в Лувр. – А ты? – А я отказалась. Неохота… – Да, в Лувре сейчас столпотворение… А ты за лето как-то изменилась… – К худшему? – Наоборот! Я обрадовалась. Ален мне нравился, он умный и обаятельный парень. – Ну как Москва? – Потрясающе! Ты обязательно должен побывать там! – Побываю, все-таки родина предков! А как насчет преступности? Ты еще не всю ее искоренила? Мне вдруг жутко захотелось похвастать перед ним нашими успехами, и я рассказала, без особых подробностей, о наших двух последних делах. – Невероятно! – смеялся Ален, блестя глазами. – И это все правда? – Чистейшая! Слушай, Ален, вот ты умный… – Говорят… – Как, по-твоему, для чего нужно пересекать границу, переодевшись монахиней? – Что? – оторопел Ален. – Как это? Я рассказала ему и эту историю. – Действительно интересно, – сказал он, – но, думаю, есть только два разумных объяснения. Первое – это облегчает контрабанду или же провоз каких-то документов, например… Но, наверное, все проще! Ты говоришь, она актриса? Так скорее всего в самолете и в аэропорту ее просто снимали скрытой камерой для какого-нибудь фильма. – Да? Мне такое в голову не приходило! А что… Вполне может быть! – обрадовалась я. – Отличная идея! – Ты считаешь? – Конечно! Тогда все вполне понятно! И это очень похоже на правду! В России сейчас стараются снимать как можно дешевле… На кино нет денег. – Ну, конечно. У тебя, Анастасия, просто уже мозги так повернуты… Тебе всюду мерещатся преступники! – И не говори! У меня точно камень с души свалился! – Но тогда почему, скажи, она так явно не хотела, чтобы я ее узнала? – Ну, это как раз вполне понятно. Она не хотела, чтобы ее… коллега, вторая монахиня, знала, что та обращается в какое-то захудалое актерское агентство. – Ален, ты гений! И у меня действительно мозги повернуты не в ту сторону! Ален пил кофе, я ела мороженое, светило солнце. Я чувствовала, что нравлюсь ему, кругом шумел Париж, а в довершение всего он купил у проходившей мимо цветочницы малюсенький букетик каких-то незнакомых розовых цветов. – Ой, спасибо, Ален, в Париже мне еще никто цветов не дарил! – А в Москве? – с ласковой улыбкой поинтересовался Ален. – В Москве дарили, и не один раз! – Ты скучаешь по Москве? – Еще не успела! А зимой ужасно скучала! – Как жаль, я зимой совсем не обратил на тебя внимания… Дурак! – Не спорю! Мы расхохотались. – Вы когда уезжаете, послезавтра? – Послепослезавтра! – А мы могли бы еще увидеться? – Ты хочешь мне назначить свидание? – Именно! – Боюсь, ничего не выйдет. Я же с Матильдой… Как я могу ее оставить? – А она хорошенькая? – Очень! – Тогда нет проблем! Я приглашу своего друга… – А он говорит по-русски? – Конечно, он русский, но с десяти лет живет в Париже. – А как его зовут? – Вообще-то он Павел, но предпочитает, чтобы его звали Поль. – Ну что ж… Это даже неплохо! – Мы вас поводим по Парижу, посидим где-нибудь, потанцуем… – Отлично! – обрадовалась я. – Надеюсь, тетя Нина не станет возражать? – Думаю, нет! – Прекрасно, вечером мы за вами зайдем, но раньше я позвоню. – Хорошо! Договорились! – Что ты смотришь на часы? Тебе пора? – Вообще-то да, пока я дойду… – Не волнуйся, я тебя подброшу! – На чем? – На мотоцикле. – Да? Здорово! Я никогда еще не ездила на мотоцикле! – Ну, в городе всей прелести не почувствуешь, на наших улицах едешь, как черепаха… А вот вечерком можно за город поехать! – А у Поля тоже мотоцикл? – К сожалению, нет, – вздохнул Ален. – Я забыл… Ну ничего, ты ведь этот год пробудешь в Париже, значит, я успею еще покатать тебя на мотоцикле. – Только ни слова Ниночке! Если дед узнает, он будет рвать и метать… – Почему? – Боится за меня! – У тебя великолепный дед. – Знаешь, Ален, – засмеялась я, – в Москве ни один парень твоего возраста в жизни так не сказал бы – великолепный дед! – Почему? Разве это неправильно? – Правильно, но… – А как бы они сказали? – Классный, или клевый, или потрясный… – А, молодежный жаргон… Я знаю, в старых эмигрантских семьях русский язык немножко старомодный… – Но зато более чистый! Дед всегда говорит, что Ниночка, помимо всего прочего, пленила его своим чистейшим русским языком, без всякого мусора. – А у вас в языке много мусора? – Ужасно! Сейчас, например, все про все говорят «как бы», просто помешательство какое-то. – Как бы? – Да. Вот например: ну, мы как бы с тобой договорились, как бы пойти вечером, как бы потанцевать! Я, конечно, немножко преувеличиваю, но… – Я понял. Знаешь, Анастасия, а ты… классная девочка! – засмеялся Ален. – С тобой интересно… – Ты тоже классный парень, только, прошу тебя, говори, как говоришь, этими словечками я и так сыта по горло! – Согласен! Так что, довезти тебя? – Довези! Мы вышли из кафе. Он взял меня под руку и повел за угол, где стоял его мотоцикл. Буквально через несколько минут он довез меня до Лувра. У меня было еще полчаса до встречи с Ниночкой и Мотькой. Мы погуляли, болтая о разных разностях, а потом он уехал, а я, очень довольная, направилась в кафе «Марли». Ниночка и Матильда уже были там. Мотька сияла. – Ой, Аська! – только и смогла выговорить она. – Устали? – спросила я. – Не то слово! Но было так здорово… – Ну, а как ты провела время? – поинтересовалась Ниночка. – Отлично! Все купила, а потом сидела в кафе с Аленом! – Ален в Париже? – удивилась Ниночка. – Вы что, случайно встретились? – Конечно! А сегодня вечером он обещал повести нас куда-нибудь потанцевать! Ты ведь не будешь возражать? – спросила я у Ниночки. – Да нет, Алену можно доверять… Вы пойдете втроем? – Нет, вчетвером! Будет еще его друг Поль, то есть Паша. – А кто это – Ален? – не выдержала Мотька. – Мой племянник, старший брат Николь, о которой ты наверняка слышала от Аси… – А… И он пригласил нас танцевать? А куда? На дискотеку? – Не знаю, он не сказал… Он вечером позвонит. – Аська, а ты была тут когда-нибудь на дискотеке? – с интересом спросила Мотька. – Нет, не была… Я и в Москве ни разу не была… – А я была. С Олегом… – Девочки, что мы решаем? Здесь пообедаем, дома или… – Ниночка! Я вспомнила! Матильда хотела попробовать устриц… – Устриц? Ну что ж, отлично! В таком случае я отвезу вас в свой любимый ресторанчик, там всегда роскошные свежие устрицы! Мотька покраснела как вареный рак. – Аська, ну ты чего… Я же так сболтнула… А ты… – Не стесняйся, Матильда! – подбодрила ее Ниночка. – Я сама обожаю пробовать все новое… – Но я не знаю… А вдруг они мне не понравятся? – Не понравятся, я твою порцию съем, – успокоила я подругу. Мы допили сок, наблюдая за очередью в музей, а потом пошли к машине. – Девочки, давайте заедем домой, я хочу принять душ, переодеться после этой толпы в Лувре… И вам советую, а потом поедем к месье Жерому. – Куда? – шепнула Мотька. – Месье Жером – хозяин рыбного ресторана, – объяснила я подружке. Дома мы тоже приняли душ и на полчаса прилегли отдохнуть. Матильда была полна впечатлений, но я быстро спустила ее на грешную землю. – Погоди с Лувром, Матильда! Ты узнала эту тетку, которая твою сумку прихватила? – Узнала? Нет! А кто это? – Зато я узнала! Это монахиня! Та, из-за которой я мучилась в самолете. И я вспомнила, где ее раньше видела! – И где же? – В твоем актерском агентстве. Она там в очереди сидела. – Иди ты! – Честное слово! Ты же тогда была в невменяемом состоянии, да и вообще там все так быстро произошло, но я помню – я смотрела на этих людей и думала: они уже не молодые и вот тоже ищут путь к славе. – Значит, это была не настоящая монахиня? – Выходит, так! Правда, Ален, считает, что это скорее всего была съемка скрытой камерой… Эпизод для какого-нибудь фильма… – Ерунда! – Почему? – Потому! Если бы это были съемки, они бы проходили таможню в своей нормальной одежде, а переоделись бы уже в самолете или перед вылетом… А я еще до таможни этих монахинь видела! Ой, Аська, тут что-то нечисто! – Чисто – нечисто, мы уже ничего не выясним… – Эх, черт, надо было порыться в той сумке… – Я порылась, – созналась я. – Да? И что? – Ничего! Одно могу сказать, там были шмотки отнюдь не монашеские! Мешочек с лекарствами, ампулы с но-шпой и какая-то папка. – И ты в нее не заглянула? – Нет. – Зря, наверное… – Может, и зря… – Аська, а этот Ален симпатичный? – По-моему, да. – Ой, как интересно! Слушай, Аська, а может, стоит сообщить про монахинь в полицию? – А что мы сообщим? Что приехали две монахини? Так они и сами это знают, ну, на таможне, я имею в виду… А сказать, что в сумке лежали не монашеские шмотки, так это ж глупость… И потом, мы не знаем: вдруг они имеют право носить обычную одежду. Или взаправду это актрисы. Нет, мы только деда поставим в идиотское положение… Представляешь, если про это журналисты пронюхают… – Да, я не подумала… – И вообще, на фиг нам портить такую поездку? Нас же могут задержать в Париже, начнут выяснять всякое… – Все! Все! Молчи! Плюнули и растерли! Чихать мы хотели на всяких баб! И, кстати, вещички могли быть не ее, а чьи-нибудь еще! – Девочки, вы готовы? – раздался за дверью голос Ниночки. – Через пять минут будем готовы! – крикнула я и вскочила с кровати. Глава IV ЕСЛИ БЫ В ПАРИЖЕ БЫЛО МОРЕ… Ресторан месье Жерома под названием «Сигаль», что значит «Цикада», находился в одной из тихих улочек Монмартра, неподалеку от Сакре-Кер… Небольшой, даже тесный зал – столиков десять, не больше, с темной деревянной лестницей в глубине. Народу немного – занято всего два столика. Навстречу нам вышел сам месье Жером – высокий усатый человек в длинном белом фартуке. Он радостно приветствовал Ниночку, и, пока мы с Мотькой усаживались за столик у окна, они о чем-то щебетали по-французски. Но вот Ниночка вернулась к нам, и месье Жером тут же подал каждой из нас меню. Матильда только глазами хлопала. – Итак, Мотя, ты хочешь устриц? – Я не знаю… – Ася, а ты? – Я точно хочу! И Матильда тоже хочет. – Хорошо, потом, я думаю, надо взять морской язык, его здесь изумительно готовят! – Морской язык? Это что? – испуганно спросила Мотька. – Это рыба такая, очень вкусная! – Хорошо, возьмем морской язык! – заявила я. – И, я полагаю, вам можно будет выпить по бокалу белого вина! – сказала Ниночка. Мы спорить не стали. Заказ у нас принял уже не месье Жером, а официант в таком же длинном белом переднике. – А почему ресторан называется «Цикада», если он рыбный? – спросила Мотька. Ниночка засмеялась. – Когда-то Игорь Васильевич задал месье Жерому тот же вопрос! Оказывается, месье Жером считает, что цикада в холодные, промозглые вечера напомнит людям о томных южных вечерах у теплого моря и им захочется полакомиться дарами этого моря… Именно так цветисто он все и объяснил… – Да, здорово! – сказала Мотька. – Он, наверное, прав… Тут появился официант с каким-то странным сооружением в руках. На высоких ножках с металлическим кольцом наверху стояло большое блюдо со льдом, на котором лежали уже раскрытые раковины устриц. Матильда замерла. И тут же были поданы два маленьких соусника и блюдце с толстыми дольками лимона. И, разумеется, бутылка белого вина. Официант открыл бутылку и налил несколько капель в Ниночкин бокал. Она отпила глоток и одобрительно кивнула. Тогда он налил ей, а потом и нам. Наконец он отошел. – Ну, Матильда, попробуй! Если не понравится, говори честно, закажем тебе что-нибудь другое! – ласково сказала Ниночка. – А как… как это едят? – Возьми раковину в руку и подцепи вилочкой, вот этой. Ты хочешь с соусом или с лимоном? – А лучше как? – дрожащим голосом осведомилась Матильда. – Лучше с лимоном, чтобы вкус разобрать, – посоветовала я. Матильда осторожно взяла устрицу, выжала на нее лимон, подцепила мясо вилкой и, зажмурившись, отправила в рот. Мы с Ниночкой не сводили с нее глаз. – Ну как? – Морем пахнет… Но ничего особенного… Хотя вкусно! – Будешь есть? – Буду! Запив устрицу вином, Матильда расхрабрилась и попробовала устрицы и с чесночным соусом, и с сельдерейным. Покончив с ними, она сказала: – Обалдеть! Ниночка расхохоталась. Морской язык подали на громадных тарелках с отварной картошкой и масляным соусом, а к нему еще зеленый салат, маслины и острые маринованные овощи. Рыба оказалась удивительно нежной и вкусной. Матильда была на седьмом небе. – А в Италии или даже в Ницце тебе надо будет попробовать осьминога, – сказала я. – Осьминога? Попробую обязательно! – расхрабрилась Матильда. – Девочки, я предлагаю сейчас пойти погулять, а десерт съесть немного погодя, в каком-нибудь симпатичном кафе. Согласны? – предложила Ниночка. Мы, естественно, согласились. Провожать нас вышел сам месье Жером, он передавал приветы деду, чьим поклонником был уже много лет. – Если мы будем в Милане, – сказала Ниночка, – я поведу вас в одно кафе, хозяйка которого безумная поклонница Игоря Васильевича. Там висят его портреты в разных ролях, звучат его записи, собираются поклонники… – Ой, как интересно! – закричала Матильда. – Там даже в меню есть «Минестра Потоцки», нечто вроде борща! Весело болтая, мы отправились гулять, полюбовались белой громадой Сакре-Кер, потом еще посидели в кафе, где съели десерт – фруктовый салат, положенный вместо вазочки в половину маленькой дыни. А потом уже, еле живые, поехали домой. – Ах, как я устала, – простонала Ниночка. Мы тоже с трудом передвигали ноги. Матильда уснула в машине. Я растолкала ее уже у нашего дома. – Матильда, проснись! Приехали! Она открыла глаза, блаженно улыбнулась и проговорила: – Значит, это все не сон? И я вправду в Париже? – Правда, правда! Едва мы вошли в квартиру, позвонил дед и потребовал от меня отчета о сегодняшнем дне и о наших впечатлениях. – Дед, мы уже еле живые! – сообщила я. – И что? Вы собираетесь сидеть вечер дома? Как старые клячи? – Ничего подобного! Мы идем вечером на свидание! – На свидание? С кем это? – С Аленом и его другом! – Вот это правильно! Париж создан для свиданий! – засмеялся дед. – Только об одном прошу – никаких мотоциклов! Обещай мне! – Не будет никаких мотоциклов, дед! – Это точно? – Клянусь! У его друга нет мотоцикла, не сядем же мы вчетвером на один! – Ну, если он с коляской… – Дед, прекрати! Он без коляски. – А ты почем знаешь? – Я на нем сегодня уже ездила! – Аська! – Дед, ну ты чего? Не занудничай! – Ладно, ладно, не буду! Ниночку позови! Я отнесла трубку Ниночке в спальню и пошла к себе. Матильда возлежала на диване с круглым зеркалом в руках. – Ты чего там изучаешь? – полюбопытствовала я. – Да вот… смотрю… Вроде это я! – А ты думала увидеть кого-то другого? – Конечно! Со мной всего этого просто не может быть! Ален позвонил в половине восьмого и сказал, что они с Полем зайдут за нами примерно через час. Ниночка проворчала, что это поздно, но я обещала, что мы вернемся в двенадцать. Мы с Матильдой навели красоту и стали ждать ребят. Зазвонил телефон. Я подошла. – Прошу прощения, – сказал по-русски вкрадчивый мужской голос. – С кем я говорю? – А кто вам нужен? – Это квартира господина Потоцкого? – Да. – Извините, а он сейчас в Париже? – Нет. – А с кем я говорю? – Я его внучка, Ася… – Ах, Ася! Я много о вас слышал, вы, кажется, из Москвы? – Да. Простите, а кто это? Что передать? – Вы еще долго пробудете в Париже? – Я? – Да-да, вы! – До пятницы… А что? – Нет-нет, просто я подумал, что… Впрочем, это неважно! Всего хорошего! – И мой собеседник повесил трубку. – Странно… – задумчиво проговорила я. Мне не понравился этот разговор. И я вела себя как полная дура. – Ты чего, Аська? Я передала Мотьке весь разговор. – Ну и что особенного? Кому-то понадобился Игорь Васильич, он напоролся на его внучку и потрепался с ней, только и всего. – Но почему же он не назвался? – Не захотел! И потом, может, ты никогда его имени не слышала… – Понимаешь, мне этот голос показался подозрительным. – Привет! Давно не видались! – Слушай, Мотька, а не может это быть связано с той историей? – С какой еще историей? Ты насчет монахини, что ли? – Ну да! – Глупости! Мы им сумку отдали, вещей не трогали… – Вот именно, я их трогала, может, там что-то не так лежит, и теперь… – Что теперь? – Ну, я не знаю, вдруг они подозревают, что мы узнали какую-то их тайну… – И что? – Не знаю, но мне как-то не по себе… – Послушай, а откуда они телефон ваш взяли? – Ну, это-то как раз не проблема. Ниночка же вчера позвонила в аэропорт и оставила наш телефон на случай, если сумка найдется. И утром кто-то позвонил… – Да, я вспомнила… Но все же я думаю, что это чушь… – Будем надеяться! Вскоре раздался звонок в дверь. Это пришли Ален с Полем. Поль был немного выше Алена, очень славный парень лет девятнадцати, в очках. – Анастасия, привет! – сказал Ален. – Где же твоя подружка? Но тут появилась Ниночка. – О! Ма тант[1 - Тетушка (фр.).]! – обрадовался Ален. – Я знаю все, что ты хочешь сказать! Мы будем всячески охранять девочек, не поведем их ни в какие дурные места и ровно в полночь доставим сюда! – Вот и хорошо! – засмеялась Ниночка. – Иначе тебя ждет гнев месье Потоцкого, а он в гневе бывает страшен! – Слышал, слышал! И тут появилась Матильда в своем любимом голубом платье. У Поля отвисла челюсть. – Познакомьтесь! Это Поль, а это Матильда! Мы немного пообщались впятером, а потом Ален сказал: – Для начала предлагаю погулять немножко в Булонском лесу, тут недалеко, а там посмотрим… – Нет, Ален, сейчас уже темно, не стоит идти в Булонский лес! – решительно вмешалась Ниночка. – Хорошо, – легко согласился Ален, – придумаем что-нибудь другое. Тогда до десяти посидим в кафе, а потом двинем на дискотеку! – Двинем? – засмеялась я. – Это уже жаргон! – Хорошо! – ослепительно улыбнулся Ален. – Не буду! В таком случае просто пойдем на дискотеку. Согласна? Он улыбался уже только мне, а у меня от его улыбки екнуло сердце. Мы простились с Ниночкой и вышли на ярко освещенную улицу. – Ночной Париж! – восторженно прошептала Матильда. Ален взял меня под руку и чуть-чуть отстал от Матильды с Полем. Они уже о чем-то оживленно беседовали. – Кажется, у них все нормально, – сказал Ален. – Вроде да. – Знаешь, Анастасия, на меня большое впечатление произвели твои сегодняшние рассказы… И почему-то, сам не знаю, я все время мысленно возвращаюсь к этой истории с актрисой-монахиней… – Но ты же говорил, что это съемки скрытой камерой! – напомнила я ему. – Возможно, и так, но… – Кстати, сегодня у меня был странный разговор! И я поведала ему о звонке незнакомца. – Знаешь, в другом случае я, наверное, сказал бы, что это чепуха, но сейчас… мне почему-то немного страшно за тебя… – Ты тоже думаешь, что эти события как-то связаны между собой? – Не исключено! Но тут вдруг Мотька остановилась как вкопанная, хлопнула себя по лбу и бросилась ко мне. – Аська, Аська! – Что стряслось? – Я камеру забыла! Я вообще про нее забыла! Ой, подождите, я сбегаю! И Матильда стремглав кинулась назад. – Что с ней? – не понял Ален. – Забыла про видеокамеру! И я, кстати, забыла, дед обещал мне подарить… – И не сдержал обещание? – улыбнулся Ален. – На него это не похоже. Он, кажется, очень щедрый человек? – Да, очень… Он, наверное, просто забыл или подарит мне ее в Риме. – Настя, у тебя классная подружка, – сказал Поль. Ален рассмеялся. – Ты чего? – удивился Поль. – Нет, это я так… – сквозь смех сказал Ален и подмигнул мне: – Действительно классная! Он хорошо запомнил наш разговор о чистоте языка. Вскоре показалась сияющая Матильда с камерой в руках, и мы продолжили свой путь. Я заметила, что Ален несколько раз останавливался на мгновение и оглядывался по сторонам. – Ален, что ты делаешь? – Ох, извини, привычка… Понимаешь, когда я был маленьким, боялся вечерами выходить на улицу и все время озирался… Вошло в привычку… Извини. Я с удивлением на него взглянула – он явно врал. Мы пришли в кафе, где все посетители были не старше двадцати лет, гремела музыка и вообще дым стоял коромыслом. – Матильда, убери свою камеру, – посоветовал Ален, – а то мало ли… – Что? – Могут отнять или… – А зачем же вы привели нас в такое место? – резонно спросила Мотька. – И вообще, здесь ужасно шумно… Ален и Поль расхохотались. – Вот это я понимаю! Женская логика! – проговорил Поль. – Вы правы, пошли сейчас в тихое местечко, а уж потом… – Ася, как бы сказали в Москве? – А уж потом оторвемся на дискотеке! – Оторвемся? – переспросил Ален. – Или отвяжемся! – подсказала Мотька. – Поль, а ты что, уже забыл, как говорят в Москве? – Я просто отстал. Мы перешли через улицу и приземлились в маленьком тихом кафе, где просидели до десяти, а потом отправились на дискотеку, где протанцевали до половины первого… – Ой, – первой спохватилась Матильда, – ребята, нам пора, Ниночка будет сердиться! Ален посмотрел на часы. – А я и не заметил, как время пролетело! – сказал он, нежно глядя на меня. – В самом деле, пора. Сейчас возьмем такси! Мы выскочили на улицу и сразу поймали такси. Через четверть часа мы были дома. – Спасибо вам, ребята! – сказала я на прощание. – Нет, Анастасия, мы вас доставим до места и сдадим тетушке с рук на руки, – заявил Ален. Поль удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Они поднялись с нами. Я не успела достать ключи, как дверь распахнулась. На пороге стояла Ниночка. – Ма тант, не сердись! Мы немножко задержались! – с обезоруживающей улыбкой начал Ален. – Девочки так хорошо танцуют, было ужасно весело… – На первый раз прощаю, – улыбнулась в ответ Ниночка, – хотя я уже начала волноваться. Значит, вы довольны? – Очень! – хором ответили мы с Матильдой. – Нина, у меня завтра свободный день, я мог бы показать девочкам город… – Ну что ж, можешь взять мою машину, – обрадовалась Ниночка. – А то я сегодня смертельно устала… – Ма тант, я тебя обожаю! Поль, а ты завтра не занят? – Свободен, как ветер! – Вот и отлично! Наконец ребята ушли. – Девочки, они за вас платили в кафе? – вдруг спросила Ниночка. – Да, а почему вы спрашиваете? – несказанно удивилась Мотька. – Потому что… Видите ли, французы – странные люди… Сейчас тут принято, чтобы каждый платил за себя, а я хоть и выросла в Париже, но моя русская кровь просто закипает от таких вещей… У меня есть приятельница, довольно известная актриса, и муж у нее актер. Так вот, они, когда ходят в ресторан, платят каждый за себя. – Муж и жена? – поразилась я. – Муж и жена, – подтвердила Ниночка. – Я помню, когда твой дед первый раз пригласил меня ужинать, я не знала, как себя вести, и от смущения попыталась заплатить за себя. Боже, что он мне устроил! Это был наш первый скандал! – А почему? Французы что, жадные? – Увы! – Но ведь ребята не французы… – напомнила я. – Как странно, – сказала Мотька, – у всех народов все по-разному… Наверное, французам наши русские привычки тоже кажутся странными, да? – Конечно, – улыбнулась Ниночка. – Ты, Матильда, мудрая… Ну все, идите спать, поздно уже. Я тоже с ног валюсь, спокойной ночи! Ниночка ушла. – Аська, ты спать хочешь? – Нет! – И я не хочу! – А что ты предлагаешь? – Предлагаю выйти на балкон и поглядеть на Париж! – Да разве ж это балкон? В нашей громадной гостиной окна были до пола, они открывались вовнутрь, а за ними была кованая чугунная решетка, которая доставала мне до талии, и находилась на расстоянии полушага от окна-двери. – Неважно, давай откроем, а? – Давай! Мы открыли двери и ступили на балкон. – Смотри! – прошептала Мотька. Ален и Поль стояли внизу и о чем-то оживленно говорили. – Только не вздумай орать! – предупредила я Мотьку. – Что я, дура? Интересно просто, о чем они говорят. И почему не уходят? – Говорят о нас, ясное дело! – Эх, послушать бы. Но тут они прервали разговор и медленно пошли прочь. – Аська, Ален в тебя втрескался! Сразу видно! – И ты Полю понравилась! – Эх, хорошо! – потянулась Мотька. – Ну и денек! С ума спятить можно! И мы – в Париже! – Еще два дня, а потом мы будем в Ницце, это тоже не кот начихал! – Там красиво? – Не то слово! Море, горы… – Да! Море – это вещь… Вот если бы в Париже было море! – Много хочешь! – засмеялась я. – А Олег в Париже не был! – вдруг заявила Мотька. – При чем тут Олег? – Да это я так… Просто вспомнила… – Если бы в Париже было еще море и Олег… – Ага! – рассмеялась Мотька. – Зришь в корень, подруга! Пошли спать! Глава V ЖЕНЩИНА В СЕРОМ Утром мы проснулись сами. Еще не было восьми. – Аська… – Ты в Париже, это не сон! Успокойся! – Мы сегодня поедем в собор Парижской Богоматери? – Поедем! Обязательно! Только для простоты лучше говорить Нотр-Дам. – Нотр-Дам? – Ага! – Ладно, запомню, мерси! Аська, я есть хочу, умираю! Я прислушалась. В квартире все было тихо. Ниночка спит, а мадам Жюли еще не пришла. – Я сейчас принесу тебе чего-нибудь! – Послушай, а когда ребята-то придут? Может, уже пора вставать? – Ладно, встаем! Через пятнадцать минут, свежие, умытые и причесанные, мы на цыпочках явились в кухню. – Что ты хочешь? – спросила я Матильду. – Кофе будешь? – Я все буду, что дашь! Я полезла в холодильник, достала сыр, ветчину, сливки, масло. – Может, тебе яйцо сварить или яичницу? – Да нет, этого хватит! А йогурт есть? – Есть! Я тоже почему-то голодная. – Так вспомни, сколько мы вчера сил потратили! Ужас! – О! Вы уже завтракаете! – в дверях появилась заспанная Ниночка. – А для меня кофе есть? – Да! Я много заварила! – А что вы так рано поднялись? – Не знаю, проснулись и очень захотелось есть. Ровно в девять позвонил Ален: – Привет, Анастасия! Как спала? – Хорошо! – Через полчаса мы с Полем будем у вас! Тетушка встала? – Да! – Прекрасно! Ждите нас! – Может, нам спуститься? – Нет-нет, ни в коем случае! Мы за вами зайдем! – Ален, почему у тебя такой голос? – Какой? – как-то неестественно рассмеялся Ален. – Просто я немного не выспался. Ровно через полчаса раздался звонок в дверь. Это пришли Ален и Поль. – Ален, можно тебя на минутку? – сказала Ниночка и увела племянника в другую комнату. Наверное, даст ему денег на наши развлечения. Что ж, это правильно… – Поль, а почему вы вчера так долго торчали тут под балконом? – полюбопытствовала Мотька. – Вчера? Ах да, действительно, мы просто заспорили о футболе… – слегка смутился Поль. – Кстати, Матильда, не забудь сегодня камеру! – Не забуду! Тут вернулся Ален с ключами от машины. – Ну, девочки, идем! – Вы куда сейчас? – поинтересовалась Ниночка. – В Нотр-Дам! – отчеканила Мотька. – Люблю, когда цель ясна! – рассмеялся Ален. – Нотр-Дам так Нотр-Дам. – А еще я хочу на Эйфелеву башню! – Без меня! – сказала я. – И без меня тоже! – поспешил сказать Ален. – У меня голова кружится. – И у тебя тоже? – разочарованно спросила Мотька у Поля. – У меня? Понятия не имею! Я там не был! – Вот и хорошо, пойдете вдвоем, а мы с Анастасией подождем вас внизу! Мы спустились. Нас приветствовал Дидье, консьерж. – Сколько в Париже черных! – шепнула Матильда, когда мы вышли из дома. – В Москве меньше? – спросил Ален. – Меньше! Намного меньше, хотя тоже есть… – А ты против? – насторожился Ален. – Я? Нет, конечно! Ален сел за руль, я рядом с ним, а Мотька с Полем устроились на заднем сиденье. Машина тронулась. – Какой кайф! – закричала Мотька. – Сплошной! Скажи, Аська! – Да, ломовуха! – Что? – поперхнулся Ален. – Ломовуха? Что это значит? Я со смехом объяснила ему. – Ну вот, сама требовала от меня чистоты языка, а теперь… – Я нарочно! – Я так и понял! Кстати, предлагаю начать с Эйфелевой башни, она ближе, а потом уж… Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/ekaterina-vilmont/sekret-malenkogo-otelya/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Тетушка (фр.).