Сад любви. Из английской романтической поэзии / The Garden of Love

Сад любви. Из английской романтической поэзии Коллектив авторов Метод обучающего чтения Ильи Франка В книге представлены произведения английских поэтов-романтиков – Уильяма Блейка, Уильяма Вордсворта, Сэмюэля Тейлора Кольриджа, Джорджа Гордона Байрона, Перси Биши Шелли, Джона Китса. Стихотворения переведены по методу Ильи Франка (оригинал + дословный перевод + лексический комментарий). Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебной программе. Предназначено для широкого круга лиц, изучающих английский язык и интересующихся культурой Англии. Сад любви Из английской романтической поэзии Как читать эту книгу Уважаемые читатели! Перед вами – НЕ очередное учебное пособие на основе исковерканного (сокращенного, упрощенного и т. п.) авторского текста. Перед вами прежде всего – ИНТЕРЕСНАЯ КНИГА НА ИНОСТРАННОМ ЯЗЫКЕ, причем настоящем, «живом» языке, в оригинальном, авторском варианте. От вас вовсе не требуется «сесть за стол и приступить к занятиям». Эту книгу можно читать где угодно, например, в метро или лежа на диване, отдыхая после работы. Потому что уникальность метода как раз и заключается в том, что запоминание иностранных слов и выражений происходит ПОДСПУДНО, ЗА СЧЕТ ИХ ПОВТОРЯЕМОСТИ, БЕЗ СПЕЦИАЛЬНОГО ЗАУЧИВАНИЯ И НЕОБХОДИМОСТИ ИСПОЛЬЗОВАТЬ СЛОВАРЬ. Существует множество предрассудков на тему изучения иностранных языков. Что их могут учить только люди с определенным складом ума (особенно второй, третий язык и т. д.), что делать это нужно чуть ли не с пеленок и, самое главное, что в целом это сложное и довольно-таки нудное занятие. Но ведь это не так! И успешное применение Метода чтения Ильи Франка в течение многих лет доказывает: НАЧАТЬ ЧИТАТЬ ИНТЕРЕСНЫЕ КНИГИ НА ИНОСТРАННОМ ЯЗЫКЕ МОЖЕТ КАЖДЫЙ! Причем НА ЛЮБОМ ЯЗЫКЕ, В ЛЮБОМ ВОЗРАСТЕ, а также С ЛЮБЫМ УРОВНЕМ ПОДГОТОВКИ (начиная с «нулевого»)! Сегодня наш Метод обучающего чтения – это почти триста книг на пятидесяти языках мира. И более миллиона читателей, поверивших в свои силы! Итак, «как это работает»? Откройте, пожалуйста, любую страницу этой книги. Вы видите, что сначала идет адаптированный текст, с вкрапленным в него дословным русским переводом и небольшим лексико-грамматическим комментарием. Затем следует тот же текст, но уже неадаптированный, без подсказок. Если вы только начали осваивать английский язык, то вам сначала нужно читать текст с подсказками, затем — тот же текст без подсказок. Если при этом вы забыли значение какого-либо слова, но в целом все понятно, то не обязательно искать это слово в отрывке с подсказками. Оно вам еще встретится. Смысл неадаптированного текста как раз в том, что какое-то время – пусть короткое – вы «плывете без доски». После того как вы прочитаете неадаптированный текст, нужно читать следующий, адаптированный. И так далее. Возвращаться назад – с целью повторения – НЕ НУЖНО! Просто продолжайте читать ДАЛЬШЕ. Сначала на вас хлынет поток неизвестных слов и форм. Не бойтесь: вас же никто по ним не экзаменует! По мере чтения (пусть это произойдет хоть в середине или даже в конце книги) все «утрясется», и вы будете, пожалуй, удивляться: «Ну зачем опять дается перевод, зачем опять приводится исходная форма слова, все ведь и так понятно!» Когда наступает такой момент, «когда и так понятно», вы можете поступить наоборот: сначала читать неадаптированную часть, а потом заглядывать в адаптированную. Этот же способ чтения можно рекомендовать и тем, кто осваивает язык не «с нуля». Язык по своей природе – средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются – либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение. Тогда он учится сам собой, подспудно. Для запоминания нужны не сонная, механическая зубрежка или вырабатывание каких-то навыков, а новизна впечатлений. Чем несколько раз повторять слово, лучше повстречать его в разных сочетаниях и в разных смысловых контекстах. Основная масса общеупотребительной лексики при том чтении, которое вам предлагается, запоминается без зубрежки, естественно – за счет повторяемости слов. Поэтому, прочитав текст, не нужно стараться заучить слова из него. «Пока не усвою, не пойду дальше» – этот принцип здесь не подходит. Чем интенсивнее вы будете читать, чем быстрее бежать вперед, тем лучше для вас. В данном случае, как ни странно, чем поверхностнее, чем расслабленнее, тем лучше. И тогда объем материала сделает свое дело, количество перейдет в качество. Таким образом, все, что требуется от вас, – это просто почитывать, думая не об иностранном языке, который по каким-либо причинам приходится учить, а о содержании книги! Главная беда всех изучающих долгие годы один какой-либо язык в том, что они занимаются им понемножку, а не погружаются с головой. Язык – не математика, его надо не учить, к нему надо привыкать. Здесь дело не в логике и не в памяти, а в навыке. Он скорее похож в этом смысле на спорт, которым нужно заниматься в определенном режиме, так как в противном случае не будет результата. Если сразу и много читать, то свободное чтение по-английски – вопрос трех-четырех месяцев (начиная «с нуля»). А если учить помаленьку, то это только себя мучить и буксовать на месте. Язык в этом смысле похож на ледяную горку – на нее надо быстро взбежать! Пока не взбежите – будете скатываться. Если вы достигли такого момента, когда свободно читаете, то вы уже не потеряете этот навык и не забудете лексику, даже если возобновите чтение на этом языке лишь через несколько лет. А если не доучили – тогда все выветрится. А что делать с грамматикой? Собственно, для понимания текста, снабженного такими подсказками, знание грамматики уже не нужно – и так все будет понятно. А затем происходит привыкание к определенным формам – и грамматика усваивается тоже подспудно. Ведь осваивают же язык люди, которые никогда не учили его грамматику, а просто попали в соответствующую языковую среду. Это говорится не к тому, чтобы вы держались подальше от грамматики (грамматика – очень интересная вещь, занимайтесь ею тоже), а к тому, что приступать к чтению данной книги можно и без грамматических познаний. Эта книга поможет вам преодолеть важный барьер: вы наберете лексику и привыкнете к логике языка, сэкономив много времени и сил. Но, прочитав ее, не нужно останавливаться, продолжайте читать на иностранном языке (теперь уже действительно просто поглядывая в словарь)! Отзывы и замечания присылайте, пожалуйста, по электронному адресу [email protected] I’VE WATCH’D YOU NOW A FULL HALF-HOUR (Я смотрю на тебя вот уже целые полчаса) I’ve watch’d you now a full half-hour (я наблюдал тебя сейчас = смотрю на тебя вот уже целые полчаса; full – полный), Self-poised upon that yellow flower (удерживающуюся на том желтом цветке; self – сам; to poise [p??z] – удерживать/ся/ в равновесии); And, little Butterfly! indeed (и, /маленькая/ бабочка! в самом деле/ей-богу; indeed – в самом деле, действительно) I know not if you sleep or feed (я не знаю, спишь ты или кормишься; to feed – кормить/ся/). How motionless! – not frozen seas (как /ты/ неподвижна! – даже замерзшие моря; motion ['m???(?)n] – движение; to freeze = freeze up – замерзать, обледеневать, покрываться льдом) More motionless! and then (/не/ более неподвижны! и затем) What joy awaits you, when the breeze (какая радость ожидает тебя, когда ветерок; breeze – легкий ветерок, бриз) Hath found you out among the trees (обнаружит тебя среди деревьев; to find out – обнаруживать), And calls you forth again (и вновь призовет тебя: «позовет тебя дальше вновь»; to call forth – вызывать; to call – звать; forth – вперед, дальше; наружу)! This plot of orchard-ground is ours (этот участок сада принадлежит нам: «эта делянка садового угодья есть наша»; plot – надел, делянка; участок /земли/; orchard – фруктовый сад; ground – земля; грунт, почва; участок земли); My trees they are, my Sister’s flowers (это мои деревья, цветы моей сестры: «мои деревья они есть, моей сестры цветы»); Here rest your wings when they are weary (здесь дай отдых твоим крыльям, когда они усталые: «здесь упокой твои крылья…»; weary ['w??r?] – усталый, утомленный); Here lodge as in a sanctuary (здесь поселись/живи, словно в святилище; to lodge – квартировать; временно проживать; lodge – хижина; сторожка, приют; sanctuary ['s?n(k)???r?] – святилище /храм, церковь/; алтарь, алтарная часть, святая святых; убежище, прибежище)! Come often to us, fear no wrong (приходи/прилетай часто к нам, не бойся, что мы причиним тебе зло: «не бойся зла/ущерба»; wrong – зло, несправедливость; вред, ущерб); Sit near us on the bough (садись рядом с нами на ветку; bough [ba?] – ветвь; сук)! We’ll talk of sunshine and of song (мы поговорим о солнечном свете и о песне), And summer days, when we were young (и о летних днях, когда мы были молоды); Sweet childish days, that were as long (милых детских/ребяческих днях, которые были столь же длинны = каждый из которых был таким же длинным; sweet – сладкий; сладостный, милый; childish – детский; ребяческий; несерьезный) As twenty days are now (как двадцать дней теперь). I've watch'd you now a full half-hour, Self-poised upon that yellow flower; And, little Butterfly! indeed I know not if you sleep or feed. How motionless! – not frozen seas More motionless! and then What joy awaits you, when the breeze Hath found you out among the trees, And calls you forth again! This plot of orchard-ground is ours; My trees they are, my Sister's flowers; Here rest your wings when they are weary; Here lodge as in a sanctuary! Come often to us, fear no wrong; Sit near us on the bough! We'll talk of sunshine and of song, And summer days, when we were young; Sweet childish days, that were as long As twenty days are now.     William Wordsworth THE TYGER (Тигр) Tyger! Tyger! burning bright (тигр! тигр! горящий ярко; tyger = tiger ['ta???] – тигр) In the forests of the night (в лесах ночи = в ночных лесах), What immortal hand or eye (какие = чьи бессмертные рука или глаз = руки или глаза/зрение; immortal [?'m?:t(?)l] – бессмертный) Could frame thy fearful symmetry (смогли создать/слепить твою наводящую страх симметрию; frame – рама; рамка; каркас, остов; телосложение; to frame – вставлять в раму, рамку; обрамлять; строить, придавать форму; fearful – вселяющий страх, страшный, ужасный; fear – страх, ужас; symmetry ['s?m?tr?] – симметрия)? In what distant deeps or skies (в каких далеких /морских/ глубинах или небесах; distant ['d?st(?)nt] – дальний; далекий; отдаленный) Burnt the fire of thine eyes (горел огонь твоих глаз; fire – огонь, пламя)? On what wings dare he aspire (на каких крыльях осмеливается он устремляться вверх; to dare – отваживаться, осмеливаться, сметь; to aspire [?s'pa??] – стремиться к /достижению чего-либо/; /поэт./ подниматься высоко вверх; thine [?a?n] – твой, принадлежащий тебе)? What the hand dare seize the fire (какая/чья рука смеет схватить пламя; to seize [si: z] – хватать, схватывать; завладевать)? And what shoulder (какое/чье плечо = сила руки), and what art (и какое/чье искусство/умение), Could twist the sinews of thy heart (смогли скрутить/сплести сухожилия твоего сердца; sinew ['s?nju:] – сухожилие; /sinews/ мускулатура; сила, мощь)? And when thy heart began to beat (и когда твое сердце начало биться), What dread hand? and what dread feet (чья/что за грозная рука? и чьи грозные ноги/ступни; dread [dred] – /книжн./ страшный, ужасный; наводящий ужас; грозный; dread – ужас, благоговейный страх, трепет; to dread – страшиться, бояться, трепетать от страха)? What the hammer (что за молот)? what the chain (что за цепь)? In what furnace was thy brain (в какой печи был твой мозг; furnace ['f?:n?s] – горн; очаг; печь)? What the anvil (что за наковальня; anvil ['?nv?l] – наковальня)? what dread grasp (какая/чья грозная хватка; grasp – схватывание; крепкое сжатие; хватка; to grasp – схватывать, хватать, зажимать /в руке/) Dare its deadly terrors clasp (смеет сжимать его смертельные/грозящие смертью ужасы = страшные/вселяющие ужас свойства; deadly ['dedl?] – смертельный; убийственный; dead – мертвый; to clasp – скреплять, застегивать; сдавливать, сжимать)? When the stars threw down their spears (когда звезды бросили вниз = сложили свои копья; to throw – бросать; to throw down one's arms – бросать оружие, сдаваться; spear [sp??] – копье; дротик), And water’d heaven with their tears (и увлажнили небо своими слезами; heaven ['hev(?)n] – небеса, небо; /Heaven/ Небеса, Царство Небесное), Did he smile his work to see (улыбнулся ли он, увидев: «увидеть» свое творение)? Did he who made the Lamb make thee (тот ли, кто создал Агнца, создал тебя; lamb [l?m] – ягненок, барашек; овечка; /книжн./ агнец; thee [?i:] – /уст., поэт./ тебе, тебя, тобой /косвенный падеж от thou [?a?] – ты/)? Tyger! Tyger! burning bright In the forests of the night, What immortal hand or eye, Dare frame thy fearful symmetry? Tyger! Tyger! burning bright In the forests of the night, What immortal hand or eye Could frame thy fearful symmetry? In what distant deeps or skies Burnt the fire of thine eyes? On what wings dare he aspire? What the hand dare seize the fire? And what shoulder, and what art, Could twist the sinews of thy heart? And when thy heart began to beat, What dread hand? and what dread feet? What the hammer? what the chain? In what furnace was thy brain? What the anvil? what dread grasp Dare its deadly terrors clasp? When the stars threw down their spears, And water'd heaven with their tears, Did he smile his work to see? Did he who made the Lamb make thee? Tyger! Tyger! burning bright In the forests of the night, What immortal hand or eye, Dare frame thy fearful symmetry?     William Blake SHE WALKS IN BEAUTY (Она шествует, сияя красотою[1 - Из «Еврейских мелодий».]) She walks in beauty, like the night (она идет в красоте = исполненная красоты, подобная ночи) Of cloudless climes and starry skies (безоблачных стран и звездных небес; cloud – облако; clime – область с определенным климатом; край, сторона, страна); And all that ’s best of dark and bright (и все, что есть лучшего из темного и светлого) Meet in her aspect and her eyes (соединяется: «встречается» в ее облике и ее глазах; aspect ['?spekt] – /внешний/ вид, выражение /лица, глаз/): Thus mellow’d to that tender light (и так/таким образом /оказывается/ смягчено до ласкового света; thus – таким способом, так; mellow – сладкий, сочный, мягкий, нежный /о спелых фруктах/; выдержанный; мягкий, приятный на вкус /о вине/; мягкий, сочный, густой /о голосе, цвете/; to mellow – созревать; становиться мягким, сочным; становиться выдержанным; приобретать мягкий, приятный вкус /о вине/; tender – мягкий, нежный, ласкающий, ласковый) Which heaven to gaudy day denies (в котором небеса отказывают ослепительному дню; gaudy ['??:d?] – кричаще яркий, вульгарный; to deny [d?'na?] – отрицать; отвергать). One shade the more, one ray the less (на одну тень более, на один луч менее), Had half impair’d the nameless grace (наполовину ухудшило бы невыразимую грацию; to impair [?m'pe?] – ослаблять, уменьшать; ухудшать; nameless – безымянный; невыразимый; несказанный) Which waves in every raven tress (которая колышется/ вьется в каждом иссиня-черном локоне; wave – волна; завиток, локон; to wave – волноваться /о поле, растениях/; колыхаться /о воде/; виться, завиваться /о волосах/; raven ['re?v(?)n] – ворон; иссиня-черный; цвета воронова крыла; tress – длинный локон; коса), Or softly lightens o’er her face (или нежно мерцает на ее лице: «через ее лицо/по ее лицу» = пробегает, мерцая, по ее лицу; softly – мягко, нежно; to lighten – вспыхивать; мерцать; o’er = over); Where thoughts serenely sweet express (где мысли, безмятежно сладостные, выражают; serene [s?'ri: n] – ясный; безоблачный; безмятежный, спокойный; sweet – сладкий; сладостный; милый; to express [?k'spres], [ek-] – выражать; высказывать) How pure, how dear their dwelling-place (как чисто, как мило место их обитания; pure [pj??] – чистый; непорочный, целомудренный; dear – дорогой, милый; to dwell – жить, обитать, находиться, пребывать). And on that cheek, and o’er that brow (и на этой щеке = на этих ланитах, и над этой бровью = на этом челе; brow [bra?] – бровь; /поэт./ лоб, чело), So soft, so calm, yet eloquent (столь мягких, столь спокойных, однако красноречивых; calm [k?:m] – спокойный, мирный, невозмутимый; eloquent ['el?kw?nt] – красноречивый), The smiles that win, the tints that glow (улыбки, которые покоряют, краски/оттенки, которые рдеют/сверкают; to win – победить, выиграть; снискать, завоевать; tint – краска; окраска, оттенок; to glow – раскаляться, накаляться докрасна, добела; рдеть, пылать, быть залитым румянцем /о щеках/; гореть, сверкать /о глазах/), But tell of days in goodness spent (говорят лишь о днях, проведенных в добродетели = добродетельно; goodness – доброта; добродетель; to spend – тратить, расходовать; проводить /время/), A mind at peace with all below (/об/ уме в мире = в гармонии/ в примиренности со всем, что ниже = с дольним миром), A heart whose love is innocent (и /о/ сердце, чья любовь невинна; innocent ['?n?s(?)nt] – невинный; непорочный)! She walks in beauty, like the night Of cloudless climes and starry skies; And all that 's best of dark and bright Meet in her aspect and her eyes: Thus mellow'd to that tender light Which heaven to gaudy day denies. One shade the more, one ray the less, Had half impair'd the nameless grace Which waves in every raven tress, Or softly lightens o'er her face; Where thoughts serenely sweet express How pure, how dear their dwelling-place. And on that cheek, and o'er that brow, So soft, so calm, yet eloquent, The smiles that win, the tints that glow, But tell of days in goodness spent, A mind at peace with all below, A heart whose love is innocent!     George Gordon Byron ON THE GRASSHOPPER AND CRICKET (О кузнечике и сверчке) The poetry of earth is never dead (поэзия земли никогда не умирает: «никогда не мертва»): When all the birds are faint with the hot sun (когда все птицы истомлены жарким солнцем; faint – слабый, ослабевший; вялый; обморок: to fall into a faint, to faint – падать в обморок), And hide in cooling trees (и укрываются в охлаждающих = несущих прохладу деревьях; to hide – прятаться, скрываться; to cool – охлаждать; cool – прохладный), a voice will run (голос, который будет разноситься; to run – бежать; быстро перемещаться, катиться; литься; /муз./ выводить рулады; быстро пропевать) From hedge to hedge about the new-mown mead (от изгороди к изгороди по свежескошенному лугу; hedge – /живая/ изгородь; to mow [ma?] – косить; жать; mead [mi: d] /поэт./ =meadow ['med??] – луг); That is the Grasshopper’s – he takes the lead (это /голос/ кузнечика – он первенствует/ведет; to take the lead [li: d] – взять на себя руководство, возглавить, стать во главе; /первонач./ первенствовать/вырваться вперед; grasshopper – кузнечик: «прыгун в траве»; grass – трава; to hop – прыгать, подпрыгивать) In summer luxury (в летнем великолепии; luxury ['l?k?(?)r?], ['l???-] – пышность, роскошь), – he has never done (он никогда не пресыщается; to have done with smth. – покончить с чем-либо) With his delights (своими радостями/наслаждениями; delight [d?'la?t] – удовольствие, наслаждение, развлечение); for when tired out with fun (ибо, когда /он/ утомлен весельем/забавой; to tire out – доводить до изнеможения) He rests at ease (он отдыхает в покое; to rest – отдыхать; покоиться, оставаться неподвижным; at ease – свободно, вольно; удобно, непринужденно; ease [i: z] – легкость, простота; естественность, непринужденность; беззаботность) beneath some pleasant weed (под какой-нибудь уютной: «приятной» травкой; weed – сорная трава, сорняк; /поэт./ трава; небольшое растение; pleasant ['plez(?)nt] – приятный; радостный; милый). The poetry of earth is ceasing never (поэзия земли никогда не прекращается; to cease [si: s] – прекращать/ся/; приостанавливать/ся/): On a lone winter evening, when the frost (одиноким зимним вечером, когда мороз) Has wrought a silence (создал/выковал тишину; to work – осуществлять, выполнять, вызывать; wrought [r?:t] – выделанный; кованый, чеканный; silence ['sa?l?ns] – тишина, безмолвие), from the stove there shrills (от печки пронзительно звучит; stove [st??v] – печь, печка; shrill – пронзительный, резкий; визгливый; высокий /о голосе, звуке/; to shrill – звучать резко, пронзительно /о голосе, звуке/) The Cricket’s song (песнь сверчка; cricket ['kr?k?t] – сверчок), in warmth increasing ever (постоянно усиливаясь в теплоте; to increase [?n'kri: s] – возрастать, увеличиваться; усиливаться; ever – всегда, вечно; постоянно), And seems to one in drowsiness half lost (и кажется тому, кто наполовину погружен в дремоту: «наполовину потерян в дремоте»; to drowse [dra?z] – быть сонным; находиться в состоянии полудремы, дремать; drowsy ['dra?z?] – засыпающий, дремлющий; полусонный), The Grasshopper’s among some grassy hills (/голосом/ кузнечика среди неких травяных = покрытых травой холмов; grass – трава). The poetry of earth is never dead: When all the birds are faint with the hot sun, And hide in cooling trees, a voice will run From hedge to hedge about the new-mown mead; That is the Grasshopper’s – he takes the lead In summer luxury, – he has never done With his delights; for when tired out with fun He rests at ease beneath some pleasant weed. The poetry of earth is ceasing never: On a lone winter evening, when the frost Has wrought a silence, from the stove there shrills The Cricket’s song, in warmth increasing ever, And seems to one in drowsiness half lost, The Grasshopper’s among some grassy hills.     John Keats ON THE ECHOING GREEN (На звучащей зеленой поляне) The sun does arise (солнце встает; to arise [?'ra?z] – /поэт./ подниматься, вставать; всходить /о солнце/), And make happy the skies (и делает счастливыми небеса); The merry bells ring (веселые колокола звонят) To welcome the Spring (чтобы приветствовать = приветствуя весну); The skylark and thrush (жаворонок и дрозд; thrush [?r??] – дрозд), The birds of the bush (птицы кустарника = птицы на воле; bush [b??] – куст, кустарник), Sing louder around (поют громче вокруг) To the bells’ cheerful sound (под веселое звучание колоколов; cheerful – веселый; радостный; неунывающий; sound – звук); While our sports shall be seen (в то время как наши развлечения/забавы будут видны; sport – отдых, приятное времяпрепровождение) On the echoing green (на откликающейся эхом/вторящей зелени = на звучащей зеленой поляне; echo ['ek??] – эхо; to echo – отдаваться эхом; отражаться; вторить; green – лужайка, луг; парк /для прогулок и игр/). Old John, with white hair (старый Джон, с белыми волосами), Does laugh away care (смехом прогоняет заботу; away – прочь; to laugh away – прогонять смехом), Sitting under the oak (сидя под дубом), Among the old folk (среди стариков: «старых людей»; folk [f??k] – люди, определенная группа людей). They laugh at our play (они смеются /видя/ нашу игру), And soon they all say (и вскоре они все говорят), ‘Such, such were the joys (такими, такими были радости) When we all – girls and boys (когда мы все – девочки и мальчики) — In our youth-time were seen (во время нашей юности были видимы = когда нас видели во время нашей юности) On the echoing green (на откликающейся эхом/звучной зеленой поляне).’ Till the little ones, weary (пока маленькие/малыши, уставшие; weary ['w??r?] – усталый, изнуренный, утомленный), No more can be merry (больше не могут быть веселыми): The sun does descend (солнце заходит; to descend [d?'send] – спускаться), And our sports have an end (и наши забавы приходят к концу/и нашим забавам настает конец). Round the laps of their mothers (вокруг колен своих матерей; lap [l?p] – подол; пола, фалда; колени /верхняя часть ног у сидящего человека/: the mother had her son on her lap – мать держала сына на коленях) Many sisters and brothers (многие сестры и братья), Like birds in their nest (словно птицы в их гнезде = в своих гнездах), Are ready for rest (готовы для покоя/отдыха; rest – покой, отдых, сон), And sport no more seen (и развлечения/забавы более не видать) On the darkening green (на темнеющей зеленой поляне). The sun does arise, And make happy the skies; The merry bells ring To welcome the Spring; The skylark and thrush, The birds of the bush, Sing louder around To the bells’ cheerful sound; While our sports shall be seen On the echoing green. Old John, with white hair, Does laugh away care, Sitting under the oak, Among the old folk. They laugh at our play, And soon they all say, ‘Such, such were the joys When we all – girls and boys — In our youth-time were seen On the echoing green.’ Till the little ones, weary, No more can be merry: The sun does descend, And our sports have an end. Round the laps of their mothers Many sisters and brothers, Like birds in their nest, Are ready for rest, And sport no more seen On the darkening green.     William Blake SUN OF THE SLEEPLESS (Солнце бессонных) Sun of the sleepless (солнце бессонных)! melancholy star (меланхолическое/грустное светило; star – звезда; светило; melancholy ['mel?nk(?)l?], [-k?l-] – меланхоличный; грустный, скорбный)! Whose tearful beam (чей полный слез/печальный луч; tearful – полный слез; печальный, унылый; tear [t??] – слеза; beam – луч, сияние) glows tremulously far (тлеет/светится трепетно/трепеща вдали; to glow – светиться; раскаляться, накаляться докрасна, добела; тлеть; tremulously – дрожа, с дрожью; робко, боязливо; tremulous ['tremj?l?s] – робкий, трепетный; дрожащий: tremulous voice – дрожащий голос), That show’st the darkness thou canst not dispel (/ты/, что показываешь тьму, которую ты не можешь разогнать/рассеять; to dispel [d?'spel] – разгонять; рассеивать; hou [?a?] – /уст., поэт./ ты /употреблялось с глаголами в форме на – st, – est/), How like art thou to joy remember’d well (как ты похоже на радость, /которая/ хорошо помнится/хранится в памяти)! So gleams the past, the light of other days (так мерцает/светит слабым отблеском прошлое, свет иных = прошлых дней; to gleam – /слабо/ светиться /часто отраженным светом/; мерцать), Which shines, but warms not with its powerless rays (который светит, но не греет своими бессильными лучами; power – сила, мощь); A night-beam Sorrow watcheth to behold (ночной луч, /который/ скорбь/сожаление поджидает /т. е. поджидает его, луч/, чтобы /затем/ увидеть; sorrow – горе, печаль, скорбь; грусть, сожаление; to watch – смотреть; сторожить, караулить; бодрствовать, не спать; выжидать, поджидать; to behold – увидеть, заметить, узреть; созерцать, рассматривать, наблюдать) Distinct, but distant (четкий /луч/, но далекий; distinct [d?'st?nkt] – отдельный; особый; отчетливый; distant ['d?st(?)nt] – далекий; отдаленный) – clear – but oh, how cold (ясный – но о! – какой холодный)! Sun of the sleepless! melancholy star! Whose tearful beam glows tremulously far, That show’st the darkness thou canst not dispel, How like art thou to joy remember’d well! So gleams the past, the light of other days, Which shines, but warms not with its powerless rays; A night-beam Sorrow watcheth to behold, Distinct, but distant – clear – but oh, how cold!     George Gordon Byron I WANDERED LONELY AS A CLOUD (Я брел одинокий, как облако) I wandered lonely as a cloud (я брел одинокий, как облако) That floats on high o’er vales and hills (которое плывет в высоте над долинами и холмами; to float – плавать; держаться на поверхности воды; плыть в воздухе /об облаках и т. п./, парить; vale – дол, долина; o’er = over), When all at once I saw a crowd (как вдруг я увидел скопление; all at once – вдруг, внезапно, неожиданно; to see – видеть, увидеть; crowd – толпа, скопление людей; большое количество, множество), A host, of golden daffodils (множество золотых нарциссов; host – масса, куча; толпа; /уст., поэт./ воинство, войско; daffodil ['d?f?d?l] – желтый нарцисс); Beside the lake, beneath the trees (возле озера, под деревьями), Fluttering and dancing in the breeze (трепещущих и танцующих на легком ветру; to flutter – махать, бить крыльями; порхать; трепетать; breeze – легкий ветерок, бриз). Continuous as the stars that shine (непрерывные, как звезды, которые светят; continuous [k?n't?nj??s] – непрерывный; постоянный; сплошной; неразрывный) And twinkle on the milky way (и мерцают на Млечном Пути; to twinkle – мерцать, сверкать; мигать: the stars twinkle – звезды мерцают; the Milky Way – Млечный Путь), They stretched in never-ending line (они тянулись нескончаемой линией/полосой; to stretch – тянуться, растягиваться; простираться) Along the margin of a bay (вдоль берега залива; margin – кромка, край; берег; bay – бухта, залив): Ten thousand saw I at a glance (десять тысяч = тьму /их/ я увидел с первого взгляда/лишь только взглянул; at a glance – с первого взгляда, сразу), Tossing their heads in sprightly dance (вскидывающих головы в резвой пляске; to toss – подбрасывать, подкидывать; вскидывать /голову/; sprightly – резвый, оживленный, бойкий). The waves beside them danced; but they (/и/ волны возле них плясали, но они) Out-did the sparkling waves in glee (превзошли искрящиеся волны /своим/ весельем; to outdo – превзойти; sparkle – искорка; to sparkle – искриться; сверкать; glee – веселье, ликование): A poet could not but be gay (поэт может быть лишь веселым = не может не развеселиться; to be gay – быть веселым, развеселиться), In such a jocund company (в столь жизнерадостном обществе; jocund ['??k?nd] – веселый, живой; жизнерадостный): I gazed – and gazed – but little thought (я /все/ глядел и глядел, но мало думал /о том/; to gaze – пристально глядеть; вглядываться; to think) What wealth the show to me had brought (какое богатство мне принесло это зрелище/представление; to show – показывать): For oft, when on my couch I lie (ибо часто, когда я лежу на моем ложе; couch [ka??] – диван, софа, кушетка; /книжн./ ложе) In vacant or in pensive mood (в отсутствующем или задумчивом настроении; vacant ['ve?k(?)nt] – незаполненный; пустой; безучастный, отсутствующий; рассеянный /часто о взгляде: vacant stare – отсутствующий взгляд/; pensive Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/kollektiv-avtorov/sad-lubvi-iz-angliyskoy-romanticheskoy-poezii/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes 1 Из «Еврейских мелодий».