✎ Хотите, я расскажу вам сказку? Это случилось давным-давно, в те незапамятные сейчас времена, когда трава была зеленей, небо голубее, деревья выше, а Виктор Пелевин писал фантастические рассказы. И вправду, давно. Не все и помнят… Для поразительного количества людей Пелевин - автор супер-пупер актуальной прозы типа «Generation P» или «Ампир V». И лишь немногие зубры, памятующие редкие публикации в конце былинных восьмидесятых, вздохнут с грустью, вспоминая «Проблемы верволка средней полосы», «Хрустальный мир» или «Принца Госплана». Пелевин, увы, типичный образец того, как блестящий рассказчик под влиянием конъюнктуры превращается в достаточно неуклюжего романиста, мечущего том за томом на потеху нетребовательной аудитории. Да и слово «фантаст» нонче, поди, воспринимает едва ли не за оскорбление. А ведь когда-то… Впрочем, я повторяюсь. Сборник «Relics. Раннее и неизданное» – хорошая возможность вспомнить, как начиналось когда-то явление «Виктор Пелевин». Именно так, потому, что вклад Виктора Олеговича в формирование целого поколения (а то и поколений!) не может быть недооценен. «Неизданного», по чести сказать, не так уж и много - опять же, для аксакалов, читающих Пелевина второй десяток лет. Впрочем, наверняка для кого-то подборка текстов окажется совершенно незнакомой. Найдутся и разочарованные. Умный, ироничный, интеллектуальный хулиган, демонстрирующий безукоризненный вкус в построении как сюжета, так и каждой отдельной фразы. Без покемонов и пидарасов. Без вымученного юмора и натужного пафоса. Возможно, всё дело в эпохе. «Перестройка, гласность, Горбачёв» - шаманские заклинания, давно утратившие былую магическую силу. Та эпоха, когда мир (возможно, наши представления о мире - но есть ли разница!) менялся ежеминутно, когда прошлое было податливым пластилином, из которого каждый мог слепить историю по вкусу - та эпоха канула безвозвратно, вместе с тысячными толпами на концертах рок-групп и очередями за книгами. А новой эпохе былой Пелевин оказался не нужен. Он сумел. Он – крепкий профессионал, мастер слова, – смог приспособиться. Вновь заставить говорить о себе, читать себя. «Но это уже совсем другая история». Воистину, прав был старик Гераклит: одного и того же Пелевина нельзя прочесть дважды. Но сколько бы ни минуло эпох и букеровских номинаций, мы – мы все! – будем помнить и любить Пелевина, с которого всё началось когда-то. Пелевина, которого мы потеряли.
✎ Сам автор уверяет, что эта книга - "ностальгическое воспоминание о времени малиновых пиджаков в суровую эпоху оранжевых галстуков". Однако у читателя новый сборник старых вещей писателя, скорее всего, вызовет ностальгию по самому раннему Пелевину и по тем временам, когда каждый его новый рассказ, опубликованный в журналах "Знание - сила" или "Химия и жизнь", становился событием... Глубочайшее презрение к так называемой общественно-политической жизни - вот, пожалуй, главная тема этого сборника. По Пелевину, и политика, и бизнес - не более чем пена, вздымаемая при столкновении подводных мистических потоков, действительно управляющих нашей жизнью. Лучше всего эта мысль отлилась в эссе "ГКЧП как тетраграмматон", где всевозможным советско-каббалистическим аббревиатурам (ВКП(б), ГОЭЛРО, СССР) противопоставляется "простой, но чрезвычайно действенный триграмматон, который легко прочитать на стенке любого российского лифта".
✎ Почти все рассказы вощедшие в эту книгу превосходны в художестенном, философском и любом другом человеческом смысле...
✎ рассказ time out одна из лучших аллегорий сути существования большинства людей на этом свете
