✎ Можете ли вы представить концлагерь в наши дни? Сможете оправдать его существование? Нет? А если на место осуждённых поставить самых отъявленных коррупционеров? Вы уже не так непримиримы, не правда ли? Автор романа-антиутопии «Вайзенштайн. Правосудие» создаёт международную систему поимки и осуждения высокопоставленных экономических преступников, которых после ускоренной процедуры суда помещают в исправительный лагерь для отбывания срока. Лагерь финансируется на средства стран-участников, поддерживается народом и демонстрирует высокие темпы оздоровления общества в виде роста показателей типа «индекс удовлетворённости от проживания в родной стране». Успех лагерного устройства в основном зиждется на том, что его сотрудники – люди, пострадавшие от коррупционеров. Те, у кого отняли не только деньги, но и родных. Они неподкупны и работают за идею. И вот, спустя 6 лет после основания лагеря всплывают ужасающие факты – свидетельства жесточайшего обращения с заключёнными, данные о жертвах от 50 до 500 тысяч человек. Каким-то образом исправительная система даёт сбой. Над руководством Вайзенштайна начинается судебный процесс, который должен решить непростой вопрос: чудовищем или Новым мессией является Дирк Стиглиц – идейный вдохновитель и создатель концлагеря. Этот же вопрос задается и читателю – и поверьте, вам будет сложно на него ответить. Время действия – наши дни. Место действия – недалеко от Калининграда. Книга составлена как набор последовательно разложенных свидетельских показаний – противоречивых и разномастных, эмоциональных и сухих, от переписки двух блоггеров до финансовых документов. Это создаёт ощущение абсолютной реальности происходящего, и возникает второй вопрос – а могло ли такое произойти в реальности? Читателю предстоит ответить и на него. И ответ получить также непросто, как и на первый вопрос. Ведь роман-утопия строит свой мир на элементах реальности. Да, рост коррупции достиг в наши дни невероятных масштабов. Да, ненависть народа к этому явлению растёт. Да, это становится очевидным и самим правительствам, и в нашей стране новый 2017 год, как и прошлый, пройдёт под знаком противодействия коррупции. Спросите парочку своих друзей: возражали бы они, если заработавший на махинациях с госнедвижимостью миллиарды чиновник посидел бы в колонии строгого режима, вместо того чтоб после небольшой публичной порки снова занять уже другое высокопоставленное место? Неужели никто ни скажет: нет? С другой стороны, возможно ли в 21 веке фактически возродить фашистскую систему, где людей, пусть и за большие преступления, обрекают на смерть, мучая голодом, холодом, доводят до самоубийства? Главная задача сотрудника в Вайзенштайне (в соответствии с внутренним распорядком) – подавить зека психологически, уничтожить личность. Один из видов работ для заключенных в Вайзенштайне – разрывание куска ткани на лоскуты, а затем их сшивание. Ежедневно. Одно из наказаний – «Гагарин»: заключённого поднимают на 5-метровый столб и оставляют там, пока тот, устав, сам не спрыгнет и покалечится. При среднем сроке наказания 5 лет есть тайное указание руководства – никто не должен выйти отсюда. Сотрудники лагеря по сути вольны учинять расправу над заключенными. А учитывая, что все они сами пострадали от действий коррупционеров, представьте себе, как они используют эту волю ради мести. Однако, несмотря на идеологическую подоплеку и жестко выстроенные процессы, система дает сбой, и как всякая нестабильная система разрушает себя изнутри. Детали вы узнаете из романа. Финал романа заставляет читателя задаться третьим вопросом: что будет, если дать власть в руки идейным правозащитникам, которые искренне ненавидят коррупционеров и борются с ними, развертывая PR-компании в блогах, запуская судебные процессы по нарушениям в госзакупках? Ведь помимо круговой поруки в коррупционной системе есть много факторов, которые позволяют ей жить тысячелетиями. Коррупция, как система подношения даров сильнейшему, существовала задолго до возникновения денег. Раз эта система живёт, значит в ней заложен некий механизм равновесия, построенный на человеческой природе: есть желание жить в комфорте и достигать этого всеми возможными способами, и есть риск получить наказание. Между этими двумя полюсами и балансирует коррупционер, делая систему устойчивой. А если система управления построена на идее, переходящей в фанатизм, как в случае Вайзенштайна, то это может привести к куда более тяжелым последствиям, чем коррупция. Привести к вымиранию 500 тысяч человек, пусть и экономических преступников. Жажду наживы коррупционеров Дирк Стиглиц называет «ген стяжательства» и лелеет мечту вытравить его из людей. При светлой цели средства достижения ее оказываются сомнительными. В рамках проекта «Вайзенштайн» он запустил генетический эксперимент. Брать на себя задачи бога – не перебор ли это? Сразу вспоминается история Гитлера: ему в рамках Освенцима /Дахау тоже пришла в голову идея об эксперименте. Заигравшись в вершителей справедливости, умы казалось бы адекватных образованных людей, рождают опасные идеи. Интересно, что в финале романа поведение руководителей Вайзенштайна (идейных правозащитников и борцов с коррупцией) на суде абсолютно повторяет поведение коррупционеров на аналогичных процессах в жизни: верхи говорят, что оказывается не знали, какое беззаконие творилось на местах. Во всем виноваты низшие чины: коменданты лагерей, конвоиры-самочинцы, а мы, руководство – непорочны. И линию защиты помимо адвокатов строит талантливый беспринципный пиарщик Дюпре, кстати, первый в мире пиарщик (а лучше сказать пресс-секретарь президента), входящий в совет директоров. Красивые речи Стиглица, написанные Дюпре, полностью меняют реальность, выявленную следствием, и мнение толпы: сдав несколько мелких сошек, из палача Стиглиц снова становится Родин Гудом.
