Про обобщения

Любить животных так же странно, как любить детей. В смысле – как можно любить детей – в принципе? Есть очень неприятные дети, хочу Вам сказать! И Вы тоже их видели. Если имеется ввиду, что когда Вы сдержались и не ударили ребёнка, которого очень хотели ударить, говоря себе «Ну он же не виноват, что он такой!» - то это не очень-то - любовь. Это уже, скорее – толерантность. Так как тема животных не настолько священна, как тема детей, то и рамки того, что называется любовью – шире. Животное можно и ударить, просто при этом будет считаться, что любовь приобрела воспитательный оттенок. Кстати, внешне воспитание мало отличается от мести: ах так, ну получи! Разница лишь внутри «воспитателя».

Есть люди, которые любят очень эмоционально и масштабно. Это когда «Ой, какая собачка, какие лапки, какой носик!» и так вне зависимости от количества встреченных собачек, белочек, зайчиков. С чем связан тот факт, что именно эти люди наиболее равнодушны к бедам себе подобных? Конечно, сразу вспоминаются слова француженки «Чем больше я узнаю людей…». И, по крайней мере, становится ясно, что нелюбовь (а то и просто ненависть) к людям тех, кто подписывается под этими словами – обоснована их высокомерием. То есть, этим людям кажется, что уж они-то точно лучше остальных! Что уж их-то можно любить больше, чем собаку! Что они – другие! А еще в целом понятно, чем отличаются отношения с собакой от отношений с человеком, да? И выводы – сделать тоже несложно.

Любить животных – это значит отказывать им в индивидуальности. Ведь нам не всё равно, что есть, правда? Нельзя же сказать: «Я люблю еду»! Потому что что-то из еды нам может показаться даже и отвратительным. А любим мы, например – жареную картошку с молоком, или шашлык. Не еду в целом! А если мы что-то обобщаем, значит – не очень-то это и важно. Так я могу испытывать сдержанные чувства к инопланетянам. Не могу сказать, что люблю их. Но и ненависти нет. Кстати, про обобщения: взглянем на тех, кто «помогает людям». Может быть, результаты ваших наблюдений иные. А мои таковы: все эти помощники не умеют эмоционально сближаться. Они могут быть кровяными донорами, приносить пожилым людям продукты, отправлять одежду в детские дома, однако не смогут сделать счастливым одного единственного человека - находящегося рядом.

Моё отношение к животным очень спокойное. Я не лезу их гладить, потому что не уверен, что это понравилось бы мне самому, будь я на их месте. А еще потому, что не чувствую в этом потребности. Однако, к животным, принесённым домой с целью проживания, моё отношение меняется. Ну, потому что это же мой дом, в нём есть свои правила и у меня могут быть какие-то пожелания к жильцу. Допустим ладно, я его кормлю, убираю его какашки и предоставляю крышу над головой. Взамен - что? Взамен – надо ходить в туалет туда, куда договоримся и еще – надо мне нравиться. Тут у каждого свои запросы, лично мне нравится, чтобы, например кошка – была ласковая и бешеная (Зигмунд, я перезвоню). Хуже всего – отсутствие характера. Толстая аморфная неподвижная биомасса вызывает во мне раздражение.

Однажды женщина, с которой я тогда жил, подобрала на улице котёнка. Я говорю «котёнка», потому что для «кота» он был ещё слишком молод, однако и из трогательной неуклюжести котик успел вырасти. Был он чёрно-белый, как советский телевизор и явно нездоров: стоял, где поставили и слегка качался вправо-влево. «Ну что, доходяга!» - сказал я, эдак по-свойски его потряс и отпустил. В этот момент я понял, что кот меня возненавидел и даже испытал ответное чувство неприязни. Этим же вечером он насрал мне на кровать за что и огрёбся по полной. А надо сказать, что у меня до этого были кошки. Но ни одной из них даже в самые плохие дни не приходило в голову гадить в постель! На следующий день моя женщина дала котику имя Мурик и в честь этого он снова сходил на диван по большому. На этот раз он закопал это добро непосредственно в одеяло. Немаловажно, что все разы, когда он проводил свои диверсии, приходились на время, когда мы оставались одни. И моя женщина не верила, что её протеже способен на такое. Один раз я специально не стал ничего убирать. Вера, вернувшись, так покачала головой, будто осталась не уверена в том, кто виноват на самом деле.

Короче, Мурик в доме утвердился. Срал он исключительно на мой диван, или в горшок, а получал законные наказания совершенно не сопротивляясь. И каждый раз я понимал, что это бесполезно, ведь было совершенно ясно – он не прогнётся. Никогда не видел его играющим, или даже – бегущим, он только лежал у Веры на коленях, спал, ел и – сами знаете что. При этом у него была такая же пластика движений, как у куска мяса. Иногда он смотрел куда-то в одну точку и покачивался, точь в точь как тогда, когда его принесли. В «Кладбище домашних животных» Стивен Кинг описывает что-то подобное. В общем, можете меня осуждать, но я не любил этого кота! И обрадовался, когда пришёл дачный сезон. Да, конечно, Мурик не упустил свои возможности – ведь до сих пор ему не доводилось гадить в машине. Но я был готов заплатить эту цену.

Дальше произошло вот что. Мурик жил на даче, успешно охотился на птиц, а через месяц умер. Мы нашли его под завалинкой, уже окоченевшего, до этого он не появлялся три дня. Я положил мёртвого кота в полиэтиленовый мешок для мусора, отвёз в лес и похоронил. Никакой радости при этом испытать не получилось. А вы бы радовались, закапывая в землю кусок испорченного мяса, покрытый свалявшейся шерстью, который ещё недавно был относительно живым котом? С другой стороны, скажем так: я не погрузился в бездну отчаяния.

Обобщения мотивированы ленью. Решив однажды, что блондинки дуры, драться плохо, костюм – признак успеха, а оптимисты – трусы, мы закрываем тему, чтобы больше о ней не задумываться. Постоянно заново оценивать происходящее очень трудно, особенно при большом объёме информации. Поэтому бОльшую часть происходящего мы уже давно не замечаем – на этих местах есть застывшие картинки. Если блондинка не выиграет Ивана в шахматы, не переубедив попутно в жизненной позиции по поводу драк, то он так и не узнает что ошибался. У него нет на это ни времени, ни мотивации, а главное – в его деятельности это, скорее всего – не пригодится. Ведь Иван главный анестезиолог районной больницы, примерный семьянин (женат на брюнетке, трое детей) и безуспешно пытается бросить выкуривать по две пачки в день. Надо остановиться, история про Ивана не входила в мои планы…

Так вот, обобщения, видимо рядом с тем, чтобы быть неизбежными. Я лишь против обобщений в любви, от всех этих «я люблю детей», которые звучат искренне лишь тогда, когда их произносит людоед.